1 2 3 4 5 
Расплюев (Качале и Шатале). Ну-тка в темную!
Мушкатеры подхватывают Чванкина под руки.
Чванкин (кричит). Как в темную?!. Стой! Вы! – Эй! Стой! Зачем?.. Я протестую (болтая ногами по воздуху), я адрес!!. У подножия престола… я у подножия. (Его голос замолкает в коридоре .)
ЯВЛЕНИЕ VII
Те же и купец Попугайчиков, входит и кланяется.
Расплюев. Ваше имя?
Попугайчиков. Флегонт Егорыч-с.
Расплюев. Фамилия?
Попугайчиков. Попугайчиков-с.
Расплюев. Звание?
Попугайчиков. Торгуем-с.
Расплюев. Чем?
Попугайчиков. По винной части.
Расплюев. Ну, вы подсудимого знали?
Попугайчиков. Помилуйте, к чему нам знать?
Расплюев. Как же вам не знать.
Попугайчиков. Почем же нам знать?
Расплюев. Вы должны знать.
Попугайчиков. Что делать, не знал.
Расплюев (помолчав). Ведь мы, батюшка, не отстанем.
Попугайчиков. Как угодно.
Расплюев (Оху). Прикажете продолжать?
Ох. Продолжать.
Расплюев (хлопнув по столу всей пятерней). Да вы знаете ли, какое дело следуем, а? Оборотень, вуйдалак, упырь и мцырь!! – взят! – сидит в кандалах – и показывает!!. (Опять хлопает .) Так что же вы тут говорите…
Попугайчиков, посмотрев искоса на Расплюева, вынимает бумажку и подает Оху.
Ох (продолжая читать бумаги и не смотря на Попугайчикова). Что это?
Попугайчиков. Благодарность-с.
Ох. Какая?
Попугайчиков. Двадцатипятирублевая.
Ох. Не могу.
Попугайчиков. Сделайте милость.
Ох. Не могу.
Попугайчиков. Не обижайте, ваше высокородие.
Ох. Не могу, говорю я вам, – рад бы, но не могу.
Попугайчиков (вздохнув). Извольте-с. (Достает другую бумажку .)
Ох. Послушай, Флегонт Егорыч, ты меня знаешь?
Попугайчиков. Помилуйте!
Ох. Ну – то-то; я, братец, без хитростей, – меньше ста рублей ни копейки.
Попугайчиков. Обижаете, Антиох Елпидифорыч.
Ох. Какая же обида?
Попугайчиков. Обижаете.
Ох. Ну веришь ли ты богу?.. Веришь ли?
Попугайчиков. Верю.
Ох. Ну, не могу.
Попугайчиков. За что такая обида?
Ох. Какая же обида? Обиды нет. Обида – произвол; а тут какой же черт произвол, когда моя необходимость… Ну не могу.
Попугайчиков (вздыхает). Быть, стало, по-вашему. (Отдает сотенную и подходит к другому столу. Ванечке .) Ну ты, гнида, где расписаться?
Ванечка (подает ему перо). Вот-с вам, Флегонт Егорыч, – вот и перышко – мы вам, сударь, в лучшем виде, Флегонт Егорыч-с! Сделайте милость… Флегонт Егорыч…
Попугайчиков. Ишь, крапивное семя, туда же! (Дает ему деньги и уходит .)
Расплюев (Качале). Ну кто там еще?
Качала. Дворник Пахомов.
Расплюев. Давай Пахомова.
Ох выходит.
ЯВЛЕНИЕ VIII
Расплюев и дворник.
Мушкатер его вводит силою.
Расплюев (дворнику). Подойди.
Пахомов стоит у дверей.
Подойди, говорят.
Мушкатер его подталкивает.
Да подойди к столу-то, черт! Не съест.
Пахомов подвигается.
Ну, – ты свидетель?
Пахомов. Я-то?
Расплюев (передразнивает его). Да, ты-то.
Пахомов. Чаво-с?
Расплюев. О чтоб тебя… (Внушительно .) Свидетель ли ты?
Пахомов (помявшись). Чаво-с?
Расплюев (тычет ему кулаком в зубы). Свидетель ли ты?
Пахомов (прибодрясь). Свидетель, сударь, свидетель.
Расплюев (отходит к авансцене). Я вот только теперь начинаю силу чувствовать. (Пахомову.) Знал ли ты твоего жильца, надворного советника Силу Копылова?
Пахомов. Чаво-с?
Расплюев (замахивается на него). А…
Пахомов. Знал, сударь, знал.
Расплюев. Ну! Таперь – скажи ты мне, не замечал ли ты – не оборачивался ли он во что?
Пахомов. Ась?
Расплюев (становится против него и подпирается в боки). Бестия, каналия, протоканалия!!. Что ж я этак долго около тебя ходить буду; мне ведь твоей братии, скотов, двадцать пять человек спросить надо – ракалия, разве меня хватит, – ведь меня не хватит!!.
Пахомов (робко). Как, сударь, вашей милости будет угодно.
Расплюев. Ой ли? Как мне угодно, – хорошо. Мне вот как угодно. Эй, Шатала!
Шатала подходит.
Стань ты вот здесь! (Становит Шаталу сзади Пахомова .) Таперь, как я ему вопрос дам, так ты мне его и резни, – и так ты мне его резни, чтобы у него ответ как пуля вылетел… Понимаешь?
Шатала. Как нам эвтова не понимать, ваше бродие. (Насыкивается ударить Пахомова .)
Расплюев (останавливает его за руку). Дурак! Стой! – ты не так, а вот когда я ему вопрос изделаю.
Шатала. Слушаю, ваше бродие.
Расплюев (ставши против Пахомова). Ну вот, сынок, ты таперь мне и объясни, что́ замечал ты особенного в твоем жильце Силе Копылове?
Пахомов (озираясь назад). Что… Я… заметил у Коп… (получает в затылок удар и прикусывает язык) ууу… ууу… батюшки…
Расплюев (Шатале, с сердцем). Осел! Ну что же ты ему самую таперь речь перебил? А? Я тебе что приказал… (Подступает к нему со сжатыми кулаками .) Ты, стало, моих слов не слушаешь – а?
Шатала смотрит на него во все глаза.
Постой, глупый бык, – я тебе эвту механику устрою… Эй, Качала, – поди сюда!
Качала подходит.
Качала. Чаво изволите, ваше бродие?
Расплюев. Стань вот сзади эвтого быка. (Становит его сзади Шаталы .) Вот так (поднимает ему руку), так! Как я тебе сигнал дам, так ты мне его в затылок и двинь… (Шатале.) Вот ты у меня, бычье рыло, и будешь знать, когда тебе следует свидетеля резнуть. (Отходит в сторону и осматривает .) Ну, вот, дружки, я вам механику и устроил… и устроил…
Мушкатеры стоят в позе; Расплюев ими любуется.
Теперь и отдохнуть можно. (Садится на стул .) [15] Пойдет машина сама собою. (В духе разваливается на стуле и покачивается.) Н-ну, приятель, – объясни же мне, что́ заметил ты особенного в твоем жильце, Силе Копылове? (Дает сигнал .)
Качала режет Шаталу – Шатала Пахомова – Пахомов вскидывается на воздух и валится на Расплюева.
Они падают один на другого и катятся по полу.
Шум и смятение.
Пахомов. Ой, ой, ой… батюшки, у… би… ли… у… би… ли…
Расплюев (запыхавшись, приподнимаясь с трудом). Ох… стой… Ох – спину сломали… ооо… черти!!. палачи! (оправляется) вологоны проклятые, лукоперы… Ишь рыла-то здоровые уставили…
Ох (входит). Что это, – что такое?
Расплюев. Помилуйте, Антиох Елпидифорыч, – вот дворника допрашиваю, так никак не соображусь.
Пахомов. Ох… о… у… би… ли… у… би… ли…
Ох (посмотрев на Пахомова, Шатале). Что же ты, дубовая башка, так дерешься?
Шатала. Их блродие изволили говорить: режь – я и резнул.
Ох. Ты этак человека убьешь.
Шатала. Никак нет, ваше вшсокородие, я снароуку знаю; я его у самый загривок резнул. Мне их блродие строго приказывают: если ты, говорят, у меня человека убьешь, – так я тебя палками закатаю. Так я эфто у предмете имею.
Пахомов (бросается на колени). Батюшка, ваше превосходительство, пощадите; я и так скажу, ей-богу, скажу; мне вот даже повернуть шею невозможно; – я что угодно, то и скажу. (Утирает кулаком слезы .)
Ох. А и в самом деле – ну вас, дураков, ступайте вы все к черту. (Выгоняет мушкатеров. Пахомову .) Ну, говори; только ты обстоятельно, братец, говори, – не вертись. – Не видал ли ты – оборачивался ли Копылов в зверя или скота какого?
Пахомов. Нет, ваше высокородие, ей-богу, нет; в скота он не оборачивался.
Расплюев. Врешь.
Пахомов (с убедительностью). Ей-богу, не оборачивался; что хотите делайте, не оборачивался; – вот в стену – в стену точно что оборачивался.
Расплюев (с жаром). А!.. Вот оно!..
Ох. Каким образом?
Пахомов. А вот сойдет с лестницы – ну – иное дело – случится – в стену и обернется!
Расплюев. В стену?.. Что ж тебе так это и видно?
Пахомов. Как же, ваше благородие, мне так это и видно.
Расплюев. Что ж тебе видно?
Пахомов. А что лица-то не видно.
Расплюев. Так тебе видно, что лица не видно?
Пахомов. Да-с.
Расплюев. А где же лицо?
Пахомов. А в стене.
Расплюев (с жаром). Ай, ай, – а велика ли стена?
Пахомов. Как есть наша стена.
Расплюев. Фу-ты, боже мой!.. Длина?
Пахомов. Двадцать пять сажен.
Расплюев. Вышина?
Пахомов. Пять сажен.
Расплюев (Ванечке). Пиши!!. (К публике .) Так вот мороз по всему и ходит. (Оху.) Изволите видеть, ваше высокородие, необыкновенно.
Ох делает утвердительный знак.
И какое согласие показания с Брандахлыстовою-то!.. Два свидетельские показания – полное доказательство!!.
Ох. Да, да! (Ванечке .) Составь журнальное постановление, – а дворника под арест.
Пахомов (на коленях). Ваше высокородие, – не погубите!..
Ох. Ни, ни. Нельзя, любезный.
Пахомов. Помилуйте, сударь, кто же будет улицу месть?
Ох. А у тебя есть жена?
Пахомов. Как жены не быть; жена есть.
Ох. Ну жена и выметет.
Пахомов. Где ж ей месть, – она не выметет.
Ох. А городовой придет, – да палку возьмет, вот она и выметет.
Пахомов. Ну разве городовой палку возьмет.
Его уводят.
Ох (Качале). Ну – теперь впусти-ка этого помещика…
Качала осторожно отворяет дверь в темный коридор; Расплюев прячется за Оха.
ЯВЛЕНИЕ IX
Те же, из темного коридора медленно входит Чванкин.
Чванкин (осматриваясь). Господа… мое почтение. (Раскланиваясь с Охом.) Если вам угодно меня спросить, то я со всею готовностью. (Раскланивается .)
Ох. Да уж сделайте одолжение…
Чванкин. Я с удовольствием; – я даже с большим удовольствием. Вы бы мне прямо тотчас так сказали – и я бы тотчас с удовольствием… (Ванечке .) Миленький, дай мне перышко – надо будет ответики написать…
Расплюев. Ну – вы знали Тарелкина?
Чванкин (с готовностью). Тарелкина? – Нет, не знал.
Расплюев. А Копылова знали?
Чванкин. Копылова знал.
Расплюев. Следствием открыто, что вы находились с подсудимым в странной и таинственностью облеченной переписке.
Чванкин. Какою же таинственностью: я с ним о девках переписывался.
Расплюев. Как? Как?
Чванкин. Я у него трех девок купил.
Расплюев. Трех? трех девок? Вы купили. (Оху .) Воспрещено законом.
Ох. Строжайше… Продолжай.
Расплюев. Когда и с какой целью дозволили вы себе купить у подсудимого девок, и главное в таком количестве?
Чванкин. А вот видите, – признаться, я сам недоумевал.
Ох. Это не извинение, – мы этого не принимаем.
Расплюев. Мы этого не принимаем.
Ох (Расплюеву). Молчи. (Чванкину .) Незнанием, сударь, законов никто да не отговаривается. Извольте показывать.
Чванкин. Жил я в Москве; приходят ко мне из моего симбирского имения мужики. Батюшка, говорят, барин, купите нам девок. – Где ж, мол, я вам, сиволапое стадо, девок куплю? – Да мы уже и сторговали. – И сторговали? – Говорят: сторговали. – Почем? – Да по двадцати по пяти рублев. – За сотню? – Помилуйте, говорят, за штуку. – Хороши? – Важные, говорят, девки… Ну, думаю, дешево!.. Как, скажите, целую этакую девку, как она есть… за двадцать пять целковых!..
Расплюев (с увлечением). Дешево!.. Целую этакую девку… (Показывает как она есть .) Я бы сам дал!!.
Чванкин. Вот я их и спрашиваю: где ж, мол, такие девки продаются.
Расплюев. Да, это интересно: где ж они продаются?
Чванкин. Мужики мне и говорят: а по соседству в княжой вотчине у управляющего Силы Силича Копылова. Я к Копылову письмо, он мне ответ, – так наша переписка и пошла.
Ох. Переписка перепиской, а дело все-таки серьезное; девками торговать, сударь, не дозволено.
Чванкин. Нет, позвольте. Ведь это для тягол, это для тягольного счета.
Ох. А мы вот увидим, для чьего счета. По этому обстоятельству неизбежно будет учинить местное дознание, так вы потрудитесь, во-первых, скрепить ваши показания.
Чванкин садится и скрепляет показания по листам.
Расплюев (постояв в раздумье). Эхма!!. (Хлопает себя по затылку .) Дешево!!.
Ох (Расплюеву). Очнись – облом! (Чванкину.) А во-вторых, сударь, – извольте дать подписочку о невыезде из города.
Чванкин (продолжая скреплять листы). К чему же подписку; что за подписка; я и так из города никуда не поеду.
Ох. Так уж форма.
Чванкин (тверже). Я вам говорю, что не поеду, так вы можете верить. (Встает .) Кажется, между благородными людьми и благородного слова довольно. (Берет шляпу и хочет идти .)
Ох. Нельзя-с.
Чванкин. Однако, черт возьми, когда я говорю, так довольно!.. (Скоро идет к дверям.)
Ох (давая знак мушкатерам). Ей, Качала!..
Качала и Шатала подхватывают Чванкина под руки.
Чванкин. Что это?.. Стойте!.. опять в темную?!.
Ох. Да-с. Мы уж попросим опять. (Мушкатерам .) Несите в темную.
Чванкина несут в коридор.
Чванкин (болтая ногами). Ну так я подписку, – я лучше подписку – стойте!.. окаянные!!.
Его вносят в коридор.
Я даю подписку!! Две подписки!!
Ох (мушкатерам). Качала!.. Назад!..
Чванкин (вырываясь из их рук). Я с удовольствием – я с большим, черт возьми, удовольствием… вам подписку дам… я хоть три подписки дам.
Ванечка (подавая ему перо). Извольте подписать.
Чванкин подписывает.
Ох (вздыхает). Все, сударь, форма; все форма.
Чванкин раскланивается и уходит.
ЯВЛЕНИЕ X
Ох, Расплюев, входит Варравин.
Варравин. Ну что у вас, господа, делается?
Ох. Следствие производим, ваше превосходительство; два показания уже приобрели, – свидетели показывают!..
Варравин. Что же такое?
Ох. Оборачивался!..
Варравин. Хорошо. (Расплюеву.) Ну что он?
Расплюев. В сильном, сильном томлении.
Варравин. Воды не давали?
Расплюев. Ни капли.
Варравин. И следовательно, тоска большая и силы нет?
Расплюев. Какая сила – чуть не околевает.
Варравин (трет руки). Хорошо.
Расплюев. В последнее время при всей лютости, но ослаб. Сознался. Стал показывать, что у вас служил, только сбивчиво и все врет; искренности настоящей еще нет.
Варравин. Погоди, братец, она будет. (Оху .) Вы имейте в виду, что я как свидетель могу вам сделать очень важное касательно Тарелкина показание. Еще будучи в живых, он вдруг с глубоким огорчением объявил мне, как начальнику, что иногда он бывает зайцем!..
Ох. Собственное признание есть высшее всего мира свидетельство, говорит закон.
Варравин. Да! – И что в этом виде собственные его кредиторы производят ему по улицам травлю – что, как он лично меня заверял, доставляет ему несказанные мучения…
Расплюев. Необычайно, ваше превосходительство. Вот, стало, уж имеем в деле два свидетельских показания, что арестант оборачивался, и к этому собственное пред лицом вашим признание…
Ох. По закону – полное доказательство!
Варравин. Стало, дело обставляется отлично!.. Теперь мне непременно надо спросить его по одному предмету. (Оху.) Прикажите подать его сюда.
Ох. Сейчас, ваше превосходительство. Ей, Качала! подать сюда арестанта.
ЯВЛЕНИЕ XI
Те же; мушкатеры вносят Тарелкина, привязанного по-прежнему веревкой к стулу.
Тарелкин (слабым голосом). Воды… ох, воды…
Варравин (отходя в сторону – Расплюеву). Допрашивайте.
Расплюев (торжественно). Говори чистосердечно, кто ты таков?
Тарелкин. Ох – я Копылов.
Расплюев. Вздор.
Тарелкин. Ну, я признаюсь, я Тарелкин… только воды… ох… тоска какая…
Расплюев. И этому не верим. Ничему не верим.
Тарелкин. Да дайте мне воды; ну я что хотите скажу, только воды…
Расплюев. Говори – ты мцырь?
Тарелкин. Ну, мцырь.
Расплюев. Ты вуйдалак, упырь?
Тарелкин. Да, да… ох…
Расплюев. Кто твои сообщники?
Тарелкин. Весь Петербург и вся Москва.
Расплюев (Оху). Вот оно!.. (Вслух .) Показывай поимянно – кто и кто?
Тарелкин. Мало ли их!..
Расплюев. Показывай, говорю!.. Ну главных зачинщиков показывай!
Тарелкин. Максим Варравин, экзекутор Живец, частный пристав Ох, квартальный поручик Расплюев.
Расплюев (смешавшись). Вот те раз!.. (Оху.) Что же тут прикажете делать?
Варравин (Расплюеву). Продолжай!..
Расплюев. Говори, что вы делали?
Тарелкин. Ох… людей морили… Вот вы теперь меня морите… ох…
Расплюев (строго). Ты у меня не вертись… Кого вы уморили?
Тарелкин. Муромского уморили.
Расплюев. Что же, кровь высосали?
Тарелкин. Да, всю кровь высосали… да дадите ли вы мне воды – змеиные утробы… Что это… Какой жар стоит… Какое солнце печет меня… Я еду в Алжир… в Томбукту… какая пустыня; людей нет – все демоны…
Варравин (тихо, Оху и Расплюеву). Выйдите – я его сам допрошу.
Ох и Расплюев выходят в залу присутствия.
ЯВЛЕНИЕ XII
Варравин и Тарелкин.
Варравин (подходя к Тарелкину). Я здесь! пустой человек!!. Ты в моих руках – все открыто – все знаю – ты пропал!
Тарелкин (тоскует). Ох… ох… мне все равно…
Варравин. Признайся, ты украл бумаги…
Молчание.
Отдай – в Сибири будешь…
Тарелкин (поглядев на Варравина). Оттого и в Сибири не буду, что не отдам!!
Варравин. Умрешь.
Тарелкин. Умру, – а не отдам!..
Варравин. Томительно умрешь. Я жаждой уморю… Ей, Качала!
Качала входит.
Принеси, братец, мне стаканчик воды.
Тарелкин. О мучение какое… что это… жар какой…
Качала подает Варравину воду.
Варравин (пьет). Хорошая вода. Что, братец, проточная или ключевая?
Качала. Ключевая, ваше превосходительство, прямо из реки.
Варравин. Хорошо, братец, ступай себе.
Тарелкин (мечется). У… у… боже мой… какое мучение… (Варравину .) Нате вот!.. Возьмите их!.. (вытаскивает из-под сюртука бумаги) вот они… ваши бумаги… только воды… (протягивает руку) дайте… дайте…
Варравин (берет бумаги). Постой… ты, пожалуй, обманешь… (Рассматривает бумаги). Так; так; – они! (Дает ему воду .) Ах, предатель, – ах, злодей.
Тарелкин пьет.
Ах, змея – доморощенная змея.
Тарелкин (пьет). Максим Кузьмич, куда же мне теперь деваться? (Оправляется .) Я лучше куда-нибудь уеду…
Варравин (развязывая веревку). Ступай к черту, провались в ад, – только с глаз-то уйди.
Тарелкин (встает и оправляется). Ну – матенька, ваше превосходительство, Максим Кузьмич… ну не сердитесь – будьте отцом родным. (Кланяется .) Простите! – Ну что делать; не удалось – ну ваша взяла… (Смеется .) Только ради самого создателя вы мне теперь помогите: бумаги-то, бумаги копыловские отдайте: куда мне без них! Формуляр-то его; – я тотчас в Москву и улизну.
Подходят оба к столу и роются в бумагах.
Варравин. Вот тебе формуляр – возьми! (Дает ему формуляр .)
Тарелкин. А аттестаты-то, аттестаты!..
Варравин. Вот тебе и аттестаты (дает ему аттестаты), только провались.
Тарелкин. Я уйду; ей-богу, уйду… только, Максим Кузьмич… (становится в просительную позу) – на дорогу-то… вы уж того…
Варравин (с отчаянием сует руку в карман). На тебе, на!.. черт, дьявол, вурдалак проклятый!.. (Дает ему деньги .) Кровь ты мою высосал!! (Проталкивает его к двери.)
Тарелкин (в глубине сцены снимает парик, вынимает зубы, горбится и принимает прежний вид Копылова. Потом обертывается и выходит на авансцену. Медленно окинув взглядом публику). Господа, вам не надо ли управляющего имением?.. имею вот аттестаты (показывает аттестаты); об опытности и говорить нечего: прошел огнь и воду! Насчет честности – сами видели: за правду страдал!.. Удостоверение могу представить от любого общества сельского празднословия… но особенное чувствую влечение заняться винокуренной операцией – это уж просто натура говорит… Плодопеременные вам севообороты заведу, и с каким угодно удобрением: компосты ли захотите, или костяное, или жидкое, или, может быть, потверже любите – все могу! Или Либихов порошок, так своими руками сделаю. Одно слово, введу вам прогресс: рациональное хозяйство на вольнонаемном труде… так обделаю, что только ахать будете… Право, подумайте… Харррроший случай!.. (Подождавши .) Что же? Нет!.. Не хотите? (Обращаясь к одному из зрителей .) Сделайте одолжение, милостивый государь, потрудитесь записать на случай мой адрес: его высокоблагородию – надворный советник-с – Силе Силичу Копылову – вот их превосходительству Максиму Кузьмичу (указывает на Варравина); они мне передадут-с. (Раскланивается и убегает .)
Варравин (кричит ему вслед). Я тебе говорю: ступай прямо в пекло, – там тебе не откажут – примут!..
ЗАНАВЕС ОПУСКАЕТСЯ.
ПРИМЕЧАНИЯ
В случае воспроизведения пиесы «Смерть Тарелкина» на сцене, автор находит нужным заметить следующее.
Пиеса по своему шутливому характеру должна играться живо, весело, громко – аvес entrain [16]. Особливо текст должен быть выучен твердо и произносим явственно и рельефно , в противном случае при довольно сложном движении лиц на сцене слова, т. е. самая суть дела, могут оставаться для зрителей неуловимыми, так что вместо действительной жизни пред ними будет совершаться известного рода суматоха .
Костюмировка лиц широкая и произвольная. Некоторые роли могут быть слегка шаржируемы. Например: мещанка Брандахлыстова, помещик Чванкин, мушкатеры Качала и Шатала и вся группа кредиторов, костюмы которых не подлежат никакому контролю и – как это бывает у ростовщиков – зависят от принимаемого ими в залог носильного платья. Роль Брандахлыстовой (в случае нужды) может быть исполнена мужчиной.
Того, кто будет исполнять роль Тарелкина-Копылова, автор просит обратить внимание на двукратное превращение на сцене , т. е. в глазах публики , Тарелкина в Копылова. Превращение это должно быть исполнено быстро, внезапно и сопровождаться изменением выражения лица и его очертаний. Это дело мимики и задача для художника. Здесь, для примера, можно указать на французского комика Левассора, который очень разработал этот момент искусства и этим приобрел весьма большую репутацию. Игру своих лицевых мускулов он, как известно, довел до той подвижности, что даже по произволу переменяет форму своего носа и при помощи парика, бороды и усов почти мгновенно принимает формы самых разнородных типов.
В заключение автор почитает себя вправе протестовать самым энергическим образом против тех из актеров, которые являются перед публикой, не выучивши роль, и потому дозволяют себе изменять текст самым безобразным образом. Для автора, добросовестно трудившегося над своим произведением, приемы эти прямо возмутительны. Публика должна остановить актера, уклоняющегося от текста; и на всех сценах образованного мира такие небрежности преследуются ею неумолимо. И поделом.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Если бы, за всем этим, мне предложен был вопрос: где же это я так-таки такие Картины видел?.. то я должен сказать, положа руку на сердце:
Нигде!!! …и – везде…
Wer die Natur mit Vernьnft ansieht, den siekt sie auch vernьnftig an.
Как аукнется, так и откликнется.

ФИЛОСОФИЯ ДУХА, ИЛИ СОЦИОЛОГИЯ
Первый набросок социологии как философии истории в его
трехмоментном теллурическом человечестве, солярном и сидерическом

Публикуется по рукописному тексту (ЦГАЛИ, ф. 438).

Два экстрема социологии как философии общества суть: человеческое стадо, как починная и низшая ступень человеческого общества, и концепция преподобного Августина [17], т. е. Civitas Dei – Божия община, как другая высочайшая ступень. Эти две крайности суть почин и конец всемирного человеческого процесса; почин как дикое состояние человечества, или человеческое стадо, а конец как божественная община, т. е. как абсолютный момент, ближение этого поступания, или ряда, к абсолютному Духу. Спекулятивная социология указывает нам это поступание в полноте и установляет три момента истории человечества по форме занимаемого им пространства. Три эти момента следующие:
а) Первый момент – есть теллурическое, или земное, человечество, заключенное в тесных границах нами обитаемого земного шара. б) Второй момент – солярное человечество, т. е. то, которое является как всекупота обитателей нашей Солнечной системы. в) Третий момент – сидерическое, или всемирное, человечество, т. е. вся тотальность миров, человечеством обитаемых во всей бесконечности Вселенной.
Изложение процессования этого всемирного человечества и составляет науку спекулятивной философии. Надо иметь в виду, что в этом всемирно-историческом процессе абсолютно-свободная человеческая личность является третьим и высшим моментом, т. е. сидерическим человечеством, которое и есть цель и сключение всего движения, и что с орды или «толпы диких», с человеческого стада начинается этот социологический ряд, т. е. поступание человеческого общества, поступание, которое и есть процесс одухотворения человечества, и что лишь в бесконечности одухотворение это заканчивается главенством божественного разума, т. е. Царствием Божиим, Civitas Dei.
Философия человечества
Поступание человечества, т. е. процессование человечества к Богу, выражается трехмоментным поступанием человечества или его трехмоментным рядом. Моменты этого нормального ряда суть:
а) Непосредственный, чувственный человек или дикий человек, человек-зверь, антропофаг, пожиратель самого себя, человек-дьявол, дьявольский человек; б) Обыденный, конечный, эмпирический, антиспекулятивный, рассудочный человек, тот человек, которого мы имеем в эмпирическом знании, ибо надо заметить, что эмпирическое, или рассудочное, знание стоит в противуположении с логическим, или разумозрительным, знанием, а потому эмпирик есть существенно атеист, а разумозрительный человек есть существенно философ-деист. Эмпирик есть суевер, а философ есть богослов, это и дает нам в) третий момент человечества: воплощенный абсолютный дух. Гегелева апофтегма достигает своей истинной формы и принимает такой вид: логическое эвольвирует в природу, а природа инвольвирует, исходит в теллурического человека, а человек исходит в абсолют, или сидерическое человечество.
Трактуя логическую будущность человечества в бесконечных периодах времени, мы можем будущность эту понимать только в ее логической или теоретической форме; причем органическую форму принуждены игнорировать и лишь в отдаленном будущем предполагать себя – свое потомство – способным ее усмотреть.
24 ноября 1901 г.
Летание1
Сила или мощь, энергия организма выражается в быстроте самодвижения (автокинии). Самодвижение есть негация протяженности, пространства, т. е. летание. Слабость организма или его бессилие перед пространством есть нелетание.
Починные, нижайшие организмы – обитатели воды; оный праорганизм лежит недвижно в глубине океана. Пресмыкающиеся, т. е. низшие организмы суши, ползают на брюхе, без ног и крыльев, по дну воздушного океана, по суше. Ангелы, т. е. идеальные божественные люди, имеют своим отличием от остальной низшей массы людей символ свободы – крылья. Эти крылатые люди и суть высшие, совершеннейшие люди, а высочайший всемирный человек есть уже бесконечная абсолютная легость, или абсолютная свобода передвижения, т. е. абсолютная победа над пространством или протяженностью – нуль пространства, точка, точечность, дух. Вся теория человечества и бесконечность его развития, т. е. философия истории человечества, есть процесс его освобождения от уз пространства, т. е., другими словами, его исхождение в дух; результат одухотворения (субъективации) – идеальность, точечность. История этого одухотворения есть история самодвижения, автокинии человечества. Создание высочайшей «спекулятивной» механикой вагонного движения (локомотива) значительнее создания велосипеда, летящей машины. Все эти современные изобретения суть не иное что, как шаги, совершаемые человечеством по пути его субъективизации, одухотворения. Горизонтально летящий на велосипеде человек – это уже движущийся к форме ангельской, высший человек. Через изобретение этих машин горизонтального летания человек подвигнулся к лику ангельскому или к идеальному человечеству. Всякому мыслящему существу понятно, что велосипед – это и суть те механические крылья, почин или зерно будущих органических крыльев, которыми человек несомненно порвет связующие его кандалы теллурического мира и изойдет своими механическими изобретениями в окружающий его солярный мир.
Отсутствие у теллурического человека крыльев есть мера его униженности пред пространством. Тогда как рядом с ним живущий в природе организм – птица – по своей формальной стороне есть уже ангел, или, обратно, ангел есть по своей форме птица, а, по вещим словам поэта, птица и есть тот летающий организм, который по своей легости достичь материальной свободы от пространства освободился, поет и своим жизнерадостным и вдохновенным пением всесильного Бога славит и потому есть не только вольная птица, а есть в своей воле и радовании поющая Бога – божия птица. («Птица божия не знает ни заботы, ни труда» [18].) Птица есть поэт, славящий Бога. Положение спекулятивной философии, что человек должен в своем обвнутрении преодолеть пространство и потому в своем будущем имеет пройти сквозь момент летания, т. е. тотально одолеть пространство, есть самая суть спекулятивной философии, которая на то и явилась, чтобы усмотреть эту свободную божественную форму в будущности человечества и возвестить ее в виде одного тезиса науки всему мыслящему человечеству.
Таковое понимание спекулятивной философии как философии будущего ведет нас к усмотрению, что ряд, образуемый процессующим человечеством, содержится между двумя противоположными экстремами, а именно между починным, чувственным, примордиальным человеком, только что исшедшим из формы бессознательного организма, т. е. скота, скотского, только чувственного человека, или дьявола, и самостоятельным, богозрящим человеком – ангелом. Говоря языком чистой науки – логики: процессование человечества из формы дьявола в форму ангела есть частный случай универсального процесса исхождения материи в дух, открытого в невтоновом биноме.
Для современного теллурического человека царство воды доступно (плавание в воде), а царство воздуха – летание или плавание в воздухе – недоступно и будет доступно тогда лишь, когда высший, т. е. солярный, человек просветит свое тело до удельного веса воздуха, как это исполнено птицею, и еще более теми насекомыми, которые летают и для этого выработали свое тело в трубчатое тело, т. е. воздушное, более того, в эфирное, наилегчайшее тело.
Таковое понимание спекулятивной философии дает нам право восстановить одно из основоположений спекулятивной философии как философии будущего человечества, а именно что ряд, образующий оное поступание человечества, есть его одухотворение.
1900 г.
2
Нет сомнения, что в вопросе о летании положение нам современного человечества есть вполне приниженное и для достоинства человека оскорбительное.
Летание организма есть бессомненно его ополнствованная, личная, теллурическая свобода, т. е. свобода передвижений по всем трем протяжениям пространства, свобода перемещения в вышину, ширину и глубину. Этим громадным преимуществом, т. е. полною свободою движения и, следовательно, полною победою над пространством, пользуются весьма многие роды животных из четвероногих – летучие мыши, весь громадный класс птиц, некоторые рыбы и весь класс крылатых насекомых.
Замечательно, что только древние роды этими преимуществами пользуются, т. е. насекомые, которые в своем общественном быту достигли высокой степени совершенства, еще нам малоизвестного.
Позднейшие и совершеннейшие создания, как-то: четвероногие и человеческий род, не достигли требуемого развития легких, т. е. не стали довольно легкими, чтобы летать.
Отсюда следует заключить относительно ныне наличествующего нашего земного, или теллурического, человечества, что оно в настоящем, втором, т. е. рассудочном, моменте слишком еще телесно, чувственно, слишком тяжело, чтобы летать, а потому очевидно, что увеличение легких увеличит и лекость, т. е. уменьшит удельный вес человека. (Вопрос летания есть и увеличение емкости легких.) Не только легкие птицы несравненно больше, протяженнее легких млекопитающих, но кости птицы и их перья – полы, и, будучи наполнены нагретым в органах птицы воздухом до 36 и 37 градусов Реамюра, учиняют тело птицы весьма легким.
Легкие человека могли бы легко свой объем удвоить, наполнить всю грудь и большую половину брюха, тем самым увеличить лекость человека и, следовательно, учинить его способным при малом усилий держаться на воздухе. К этому, надо надеяться, присоединится техника. Нет сомнения, что еще недавнее техническое изобретение велосипеда есть уже достигнутое горизонтальное летание.
Необычный, беспримерный успех, который в один год покрыл всю землю велосипедистами с их здоровым, веселым видом. Уже в настоящую минуту достигнутая скорость до 50 км/ч превзошла скорость скаковых лошадей и при дальнейшей тренировке обещает, по крайней мере, удвоиться и, конечно, достигнет быстроты летания птицы. За сим позволительно рассчитывать и на крылья, которые поперву могут быть некоими воздушными велосипедами и, наконец, могут вырасти у человека точно так, как они выросли у птицы.
4 августа 1899 г.
К философии человечества
Издавна человек был усмотрен как единство двух противоположных: материи и духа – и, следовательно, как высочайшая конкретность и потому как бесконечный триединый, т. е. трехмоментный, ряд. Это понимание человечества как протекающего три момента в развитии и есть спекулятивное, т. е. разумо-зрительное, понимание человечества как высочайшего конкретного в трех моментах своего разумного, т. е. нормального, развития:
а) Единство человечества как починной теоретической формы, т. е. как безразличенной, как нуля различенности, как непосредственного бытия, и только, б) Второй момент есть уже негация (отрицание) безразличенности и потому различенность, наличествующее различение, т. е. развитие, рост, разделение человечества на пространственную многость планетных, т. е. теллурических, и солярных человечеств, закрепленных каждое к своему космическому телу узами пространства, к которому принадлежит и наше теллурическое человечество, за которым следует: в) третий момент – свободное, освободившееся от кандалов пространства, жизнерадостное, летающее человечество, одухотворившееся до пределов невесомой материи, т. е. эфира, с самим собой соключенное, свободное до исчезания плоти, одухотворенное, как сам эфир, беспространственное, сверхчувственное, невидимое человечество.
Это универсальное единение и единство всемирного человечества и есть его, человечества, безграничная будущность, и само оно есть его цель и, следовательно, есть самоцель, энтелехия, с самим собою соключенно-бытие и высочайшее единство. Это высочайшее единство утверждаемо и эмпирическим знанием, а именно: нам современным капитальным открытием Кирхгофа [19] о единстве вселенской материи и многочисленными открытиями в сфере электричества, обнаружившими, что сила эта есть универсальная всемирная сила, т. е. что все силы и природы, и духа суть видоизменения, моменты, т. е. степенования (или потенции) электричества. Здесь существенно указать, что это и теоретически, и эмпирически утверждаемое тождество различных человечеств Всемира получило подтверждение и в сфере чистой веры, т. е. божественного благовестия, которое это тождество людского рода оповестило миру следующими пророческими словами: «И будет едино стадо и един пастырь» [20]. Таким образом, математическое и духовное тождество человечества есть не только положение спекулятивной философии, но купно есть евангельский догмат, который в Евангелии получил характер абсолютной истины, и весь вопрос привелся к тому вопросу: какою именно модальностью поступания единство и единение человечества могут быть достигнуты? Но при соображении вышеуказанных открытий единства материи и сил во Вселенной становится очевидным, что само всемирное человечество ныне расторгнуто на отъемлемые планетные человечества, остающиеся вне всякого общения друг с другом, что препоном этого общения становится только зависимость от чрезмерной протяженности их разделяющего пространства и, следовательно, должно быть достигнуто большею степенью его, человека, подвижности или переместимости, т. е. большей иннервацией его собственного самодвижения, или, что одно и то же, умалением его собственной протяженности и совместно уменьшением его удельного веса и, следовательно, одухотворением всей совокупности его организма, – словом, приобретением ему еще чуждой способности летания.
Вопрос о возможности таковой реформы телесного организма подразумевается наличествованием в природе целой массы летающих организмов: класса рыб, всего класса летающих ящеров или птеродактилей, многочисленных родов птиц и, наконец, целого класса млекопитающих, т. е. летающих мышей. Внося сюда теорию изменения родов, их исхождения друг в друга, мы имеем полное право утверждать, что была эпоха в жизни этих родов, когда ныне летающие породы еще не летали и только лишь в известную эпоху их становления стали летать; и потому с полной достоверностью нам современное человечество рядом разумных упражнений разовьет в себе легкие, и соответственно потребив грудные мускулы, чем облегчит себя до летания. (Будет ли эта возможность доступна частию органическим и частию механическим, т. е. техническим, путем, или механическим поднятием себя в воздух машиною?) Относительно движения за пределы атмосферы можно в настоящий момент утешить ныне столько бедствующее в кандалах пространства человечество соображением, что если рыба смогла выработать свой организм для того, чтобы плавать в воде, птица, чтобы плавать в воздухе, то не видно, почему даровитый полубог, человек, на этих днях покоривший себе теллурические пространства рельсовыми путями, телеграфом и телефоном, не властен будет возвести мало-помалу свою легкость, чтобы, подобно рыбе в воде и птице в воздухе, плавать в эфире, который, как ныне доказывается, точно так же волнообразно волнуется, как вода и воздух.
Относительно достигнутой быстроты перемещения низшими ступенями животного мира, т. е. насекомыми, можно сделать следующие изумительные соображения.
28 июня 1899 г.
Маление тела есть одухотворение. Скорость мухи
Но если Бог есть Дух, а дух беспространствен, то человек, близящийся к Богу, должен в себе пространственность потреблять, т. е. свое тело малить, и этим малением тела все духовнее и духовнее становиться, т. е. от обуз и кандалов пространства себя освобождать. Это мы видим в животном мире в форме летающих насекомых, которые именно ради своей малости, т. е. ближения к духовности, изумительно подвижны. Муха в секунду пролетает приблизительно сто раз свою длину.
Если бы человек достиг той же физической свободы, которую достигла муха, он мог бы двигаться с быстротой 100 раз его длины, пробегать в секунду почти 200 метров, т. е. перемещаться в пространстве с быстротою пушечного ядра – причем очевидно, что это пространственное состояние летающего насекомого не есть его предельное состояние. Это последствие есть очевидно умаление тела до его невидимости и, следовательно, до бесконечной подвижности и потому исхождение в дух, ибо дух невидим, и в Евангелии совершенно верно сказано: Бог есть Дух, Бога никто же виде нигдеже, т.е. Бог невидим.
29 июня 1899 г.
Две бесконечности.Математическая бесконечность. Спекулятивная бесконечность
Математическая бесконечность есть наружная, сама себе внешняя протяженность – природа, Вселенная. Спекулятивная, или философская, бесконечность есть беспространственная духовная бесконечность, или углубление, инволюция конечного сознания в бесконечность самосознания, или бесконечное процессование человечества как конечного сознания в бесконечный разум или бесконечный дух – в самосознание, т. е. в знание себя бесконечным духом, или бесконечное одухотворение человечества, т. е. потребление в себе своей видимой телесности. Необходимость для конечного разума быть тем, чем он себя знает, и потому бесконечное движение в абсолютную духовность. В этом именно смысл абсолютной властности самосознания. Гегель в своей «Философии истории» говорит о неграх, что они не знают, что они свободны, а если бы знали, что они свободны, то были бы свободны, ибо абсолютное знание и есть бытие.
В этом отношении замечательны слова Канта о бесконечности нашего Я. Самое поступание конечного человеческого духа в бесконечность божественного духа есть автокиния, т. е бесконечное саморазвитие, которое имеет формулой невтонов бином в его спекулятивной форме и именно в том смысле, что бином этот по своей натуре дает тот универсальный ряд, в котором совершается эналакс и конечного духа в бесконечный дух путем постепенного степенования или потенцирования духа и постепенного маления и исчезновения тела и потому бесконечного ближения человечества к Богу, который есть центр Всемира, сам Бог.
Здесь, следовательно, мерилом движения, т.е. процессования, есть маление, или сокращение, человеческого тела, или пространственной протяженности человека, вследствие его увеличивающейся способности или силы перемещения, как акта отрицания пространства.
Эта протяженность и есть те пространственные кандалы человеческого духа, которые при его рождении суть преграда его подвижности – т. е. поперву в диком состоянии приковывает его к известной обитаемой местности. Дикость, т.е. животненность, грубость человека обнаруживается в отсутствии дорог и потому в медленности перемещения. (Дикость страны и выражается отсутствием дорог и потому трудностью перемещения.) В самом деле девственные леса, поперву покрывавшие всю поверхность материков, были непроходимы, т. е. держали дикое человечество в исключительном рабстве. Природа в истинно крепостном состоянии приковывала их к местности, как это и ныне имеет место в девственных лесах Америки. В первом моменте истории человечества леса эти в некоторых местах стали проходимыми, образовались поляны, на которых и развились первые человеческие общества. Приручение лошади, верблюда, вола были первыми шагами к освобождению от этих пут и, следовательно, к освобождению людей от пут природы. Изобретение колеса, т. е. употребление кругового движения, и постройка колесницы открыли потребность в дорогах, которые и стали сообщениями государств и первою победою человека над пространством. Это побеждение пространства и стало критерием человеческой свободы, которая в современном моменте изменила всю нашу жизнь. Это освобождение человечества и есть вагонное движение, которое перемещает нас покойно сидящих и недвижных с быстротою вихря по всей поверхности материков земного шара и вместе с велосипедом дает нам возможность горизонтально летать. Летание и есть победа над пространством, и эта победа и есть мерило человеческого освобождения.
Ныне изобретенные велосипед и автомобили суть уже почин летания и суть действительное летание по горизонтальному протяжению. Их употребление прямо бьет на дальнейшее развитие в человеческом теле легких и, следовательно, ведет к улетучиванию человечества, т. е. к уменьшению удельного веса человека. Очевидно, как скоро удельный вес человеческого тела станет выравниваться с удельным весом воздуха, летание становится возможным, и самая жизнь, ускоряя свой темп и возводя температуру крови на степень температуры птичьей крови, открывая возможность создать аэростаты, плавание на которых становится при легчании тела безопасным, а вместе с тем возвышается как перемещаемость, так и деятельность самого человеческого организма, которая сравнительно с птицами стоит на такой оскорбительной низости. В этом случае здесь следует заметить, что при наблюдении полетов больших птиц – кондоров, орлов, коршунов – и малых птиц – ласточек, стрижей, корольков, а за сим пчел, оводов, мух, комаров и мошек можно с достоверностью утверждать, что объем тела в летающих животных состоит в обратном отношении к их перемещаемости. Все летающие суть превосходные аэростаты. Тела летающих насекомых представляют массы, насквозь пронизанные пустотами.
Способность летания у некоторых насекомых такова, что они целые часы и дни проводят в летании и, следовательно, непрестанно летая, в отдыхе не нуждаются до той меры, что летая совершают акты совокупления. Если за сим сравним эту подвижность и потому свободу птиц и насекомых с человеком, то очевидно, он остается большим рабом пространства сравнительно со всеми классами животных, – и это его отношение к пространству и дает нам мерило дальнейшего его развития.
В настоящую пору обитаемый ныне земным человечеством космический шар есть клетка, в которой это слабое, малосильное и в полной зависимости от пространства состоящее животное живет в тяжком и неодолимом заключении. За исключением этой малой точки теллурический человек лишен способности переместиться в необъятных пространствах Вселенной, хотя бы на самую ближайшую из планет, составляющих наш солнечный мир. Новейшие открытия, совершенные наблюдением солнечных спектров в недавнее время, убедили нас, что материальный состав всех космических тел как нашей Солнечной системы, так и других более удаленных миров состоит из тех же самых элементов, а самые движения этих тел, вычисленные астрономами по законам всемирного тяготения или вообще электрической силы, дали изумительные результаты. Тождество этих небесных сил с нашими земными силами и, наконец, спекулятивное познавание натуры всемирного разума, состоящее в гармонической связи с натурою, нормами и законами нашего человеческого, конечного, теллурического, земного разума, – эти омологии [21] ведут нас к заключению, что мироустройство всех частей Вселенной представляет тождество законов, сил, а потому и тождество явлений или, более того, тождество самих процессов.
Самые последние астрономические наблюдения неба в усиленные рефлекторы дали возможность 10 лет тому назад приступить к составлению фотографической карты видимых в эти рефлекторы миров. Эта карта в нынешнем году, вероятно, будет окончена трудами членов Парижской обсерватории. До сей минуты карты неба ограничивались нанесением 500 звезд, в новую фотографическую карту нанесено около 80 миллионов звезд от первой до пятнадцатой величины. Но, конечно, этот труд не только не кончен, но не составляет и малейшей части тех пространств, которые в эту карту не вошли. Один Млечный Путь имеет доставить до тысячи миллионов звезд, к которым надо прибавить до 50 миллиардов астероидов, образующих три тысячи известных небулез, или туманных пятен, и других небесных тел. Наши астрономы подсчитывают, что все количество звезд всех величин достигает приблизительно до тысячи восьмисот миллиардов.
При этом представляется вопрос об обитаемых мирах. Обитаемость эта несомненна, ибо, обращаясь к самому теллурическому человечеству, мы замечаем, что ныне дарвинизмом разрешен вопрос о происхождении человека, человеческого рода. Потому он и разрешен, что этот генезис человечества понят не как случайное, а как необходимое явление, все царство органической жизни понято как эволюционное поступание, как постоянное изменение родов и видов животных, которые законно, т. е. необходимо, а не случайно, друг из друга исходят и потому также законно и необходимо достигают до высших и концевых форм или пород, которые, в свою очередь, исходят в человечество. Одним словом, если шар или планета, химический состав материи которой тождествен с составом прочих планет и совместно находится под теми же силами, то их (планет) процессы тождественны, их исхождение одинаково. Словом, разум один и материя одна, а потому и продукты их тождественны.
30 июня 1899 г.
О единстве человечестваво Вселенной
I. В природе, как сфере бессознательности, человеческий самосознательный организм с его мозговым аппаратом, очевидно, есть высочайший из теллурических организмов; и поколику двух высочайших быть не может, а может быть только один высочайший – а если бы их было два, то эти два, будучи равными, были бы одно.
II. Единство материального во Вселенной было недавно доказано Кирхгофом с помощью анализа спектра световых лучей Солнца и многих звезд. Единство всех сил природы как электрических явлений доказано, доказано единство вселенной силы как электричества. Но если во Вселенной наличествуют эти два единства, т. е. единство материи и единство ее силы движений – электричества, то, очевидно, этим утверждается и единство их продукта, т. е. человека, или единство вселенского человечества, т. е. весь мир есть жилище одного и того же человечества.
Это тождество подтверждается и тем теллурическим фактом, что все теоретические науки, как логика, психология, феноменология, метафизика, универсальны и потому неизменны, одни и те же, на Меркурии, на Венере, на Сатурне. Дважды два везде есть четыре; логика везде есть логика, Бог есть везде тот же самый Бог, а потому и поколику они разумны, т. е. продукты разума, – они универсальны и одни и те же для всех человечеств. Вспомним еще раз высокие слова Писания: «И будет едино стадо и един пастырь». Здесь очевидно, что стадо есть человечество, а пастырь есть абсолютный, узами пространства не связанный Разум; тот же Разум правит миром и в нем построевается и не может иначе, т. е. неразумно построеваться. Лишь неразумное может допустить два разумения или многость разумений и поступание человечества во всех мирах одинаково.
28 июня 1899 г.
К селекции
Этот огонь, вечный, пожирающий неразумных и слабых, и есть божественный, т. е. Aбсолютный закон селекции, т. е. тот закон, по которому всевластно и фатально сильные крепнут, множатся и процессуют, а слабые слабеют, истребляются и в конце концов исчезают; ибо дьяволы и есть непроцессующие люди-звери, коснеющие в своем зверстве и злобе, а напротив, разумные и сильные люди и суть бесконечное, бесконечно процессующее человечество; а божественный евангельский Страшный суд есть сама неумолимо-судящая мудрость Бога, столько же субъективная, сколько и объективная, которая была мною указана и пред которой всяческое конечное есть нуль и ничтожество, проходимость и тля.
Очевидно, что этим Страшным судом божественной мудрости человечество в своем поступании и процессует. т. е. к превечной разумности близится, поколику все дело состоит в том, что слабые огнем селекции потребляются и исчезают, а сильные развиваются, крепнут и процессуют.
НаБроски1
Спрашиваю: очевидно ли, что потайный интуитивный разум природы волит силу, т. е. что сила и разум суть экстремы, тождественно противуположные, так как универсальный ряд имеет своим почином силу, а своим концевым моментом, т. е. своею целью, – разум, и сила есть починный себя еще не знающий бессознательный разум, а разум есть себя познавшая как абсолютное и потому с самой собою соключившаяся сила – человечество, а сам человеческий мир и есть та первая масса, в которой совершается этот эналакс электрической силы в силу мышления, т. е. в разум? Таким образом, электричество и разум стоят на обоих концах того жизненного биологического ряда, который являет собою поступание починной электрической силы в разум. Сила стоит с одного конца естественного ряда, а разум – с другого, и весь этот универсальный, т. е. абсолютный, процесс есть не иное что, как исхождение силы в разум; ибо сила и есть себя еще не знающий разум, а разум есть уже себя знающая сила. Сила есть починный, бессознательный разум, а разум и есть сама с собою сключившаяся и себя узнавшая сила. Какая же это естественная физическая сила, которая в своей высшей потенции есть разум? Сила эта есть зерно разума, а разум есть плод силы. Сила и разум суть члены всемирного ряда. Очевидно, эта на наших днях в мире себя утверждающая универсальная сила – электричество, которая под сводом человеческого черепа, т. е. в человеческом мозгу, изошла в разум. Ряд этого исхождения и есть электрический ряд. Нервная трубчатая масса человеческого мозга и есть та живая электрическая масса, в которой совершается исхождение бессознательной физической силы электричества в ощущение, представление, потом в мышление, а наконец, в высшее, т. е. спекулятивное, мышление, которое бесконечное исчисляет (интегральное исчисление) и мыслит, – спекулятивная философия.
18 мая 1899 г.
2
Культурный человек противоположен естественному человеку, сыну природы, т. е. дикому человеку. Употребление этой дикости и есть социальный процесс, или всемирная история человечества. Культура, образованность и есть та работа духа, которая естественную форму – природу упраздняет, и потому дух и есть в абсолютной идее третье к логическому и природе, есть негация природы и цель, к которой она, природа, идет и в своем изменении проходит и потому в конце этого своего поступания исходит в дух.
Одухотворение природы есть сотворение человека, или, лучше, сам человек и есть это исхождение природы в дух, ибо человек, как и Янус, имеет два лица, два фаса, одним он обращен к природе – это и есть его тело, а другим он обращен к духу – и это есть его мышление, т. е. чистый бестелесный дух. Этот бестелесный человеческий дух и есть сам Разум, или разумный Бог. Боги будете, сказано в Писании.
28 мая 1899 г.

КОММЕНТАРИИ

Текст пьес А. В. Сухово-Кобылина печатается по единственному прижизненному изданию трилогии 1869 года.
Первая пьеса А. В. Сухово-Кобылина, «Свадьба Кречинского», написанная в конце 1854 года, была впервые напечатана в журнале «Современник» в 1856 году (майский номер). Журнальный текст пьесы с незначительными изменениями был включен автором в трилогию, вышедшую в 1869 году под названием «Картины прошедшего. Писал с натуры А. Сухово-Кобылин» (Москва, 1869). В это единственное прижизненное издание трилогии вошли пьесы: «Свадьба Кречинского», «Дело», «Смерть Тарелкина».
В начале 1860-х годов Сухово-Кобылин издал маленьким тиражом драму «Дело» в Лейпциге, но печатные экземпляры этого заграничного издания до сих пор обнаружить не удалось. В 1887 году «Дело» было напечатано под заголовком «Отжитое время». На титульном листе этого издания значится: «Издание второе. Исправленное и сокращенное по указаниям сцены. Продается в пользу недостаточных студентов Московского университета. Дозволено цензурою января 15 дня 1887 года. Типография Л. и А. Снегиревых».
В 1898 году в качестве приложения к журналу «Будильник» была напечатана отдельным изданием пьеса «Свадьба Кречинского» с портретом автора и иллюстрациями спектакля в Московском театре Корша.
Что касается трилогии в целом, то она была впервые переиздана через 24 года после смерти автора, в 1927 году, в серии «Русские и мировые классики» под редакцией А. В. Луначарского и П. К. Пиксанова (М. – Л., 1927). В основу этого издания был положен текст «Картин прошедшего» 1869 года, воспроизведенный по новой орфографии.
В 1938 году трилогия вышла в Государственном издательстве художественной литературы (М., 1938), а в 1949 году – в издательстве «Искусство» (М. – Л., 1949). Но оба последних издания воспроизводили текст трилогии, напечатанной в серии «Русские и мировые классики» 1927 года. В них были механически перенесены ошибки и опечатки, вкравшиеся в это издание. Так, например, в реплике Муромского («Свадьба Кречинского», действие I, явление III) вместо слова гиль в трех изданиях напечатано слово гниль. В первой ремарке II действия «Дела» вместо слова козируют напечатано слово позируют. Во всех трех изданиях, вопреки воле автора, финальное послесловие, посвященное всей трилогии, произвольно отнесено только к «Смерти Тарелкина» и т. д.
«СВАДЬБА КРЕЧИНСКОГО»
«Свадьба Кречинского» в первый раз была поставлена 28 ноября 1855 года в Московском Малом театре в бенефис известного актера С. В. Шумского, выступившего в заглавной роли. М. С. Щепкин, высоко оценивший идейно-художественные достоинства пьесы, играл роль Муромского; П. М. Садовский – роль Расплюева.
Сухово-Кобылин, с волнением следивший за сценической судьбой своего драматургического первенца, 21 ноября 1855 года записывает в дневнике: «Нынче первая репетиция пиэсы. Достоинство ее начинает из ценности удачи быть возводимо к ценности литературной. Сказывали, что Садовский в роли Расплюева уморил всех со смеху – даже суфлер кис со смеху над своим манускриптом» [22].
Премьера имела большой и прочный успех, но взыскательного автора удовлетворили не все исполнители. Вот что он пишет матери о первом спектакле:
1855, 29 ноября. Москва.
Любезный друг маменька!
…Вчера давали пиэсу – впечатление сильное, успех большой, но мог быть больше… Садовский—Расплюев был превосходен – Шуйский слаб…» [23]
Что касается роли Муромского, то она, по словам Сухово-Кобылина, была изваяна «высоким резцом» М. С. Щепкина (см. характеристики действующих лиц «Дела»).
Роль Муромского стала одной из любимых ролей Щепкина, а пьесу «Свадьба Кречинского» он ставил в одном ряду с «Горем от ума» и «Ревизором». Вот что он пишет Т. Г. Шевченко 11 декабря 1857 года, собираясь навестить своего друга в Нижнем Новгороде и сыграть там несколько спектаклей: «Да что играть? Ну, пожалуй… Горе от ума, Ревизора, Свадьбу Кречинского…»
7 мая 1856 года «Свадьба Кречинского» была поставлена в Петербурге, в Александрийском театре, где в лице актера В. В. Самойлова роль Кречинского нашла выдающегося истолкователя.
Сухово-Кобылин увидел в талантливой игре В. В. Самойлова гармоническое сочетание типического и индивидуально-конкретного, что является неотъемлемым свойством реалистического искусства.
27 августа 1856 года автор послал Самойлову кубок, сопроводив свой дар интересным письмом:
«…Хотя и поздно, но я хочу повторить вам мою признательность и мое глубокое сочувствие к вашему свободному нетворческому таланту. Кречинский явился в вас не только типом, а живою конкретною личностью… (подчеркнуто мною. – И. Г.). Примите, Василий Васильевич, мой кубок на добрую память о том дне, когда явился предо мною «Кречинский» в плоти и крови; если день этот будет памятен для русской сцены, то выпейте его до дна за будущность искусства на Руси, и да здравствует все прекрасное!» [24]
* * *
Wer die Natur mit Vernьnft ansieht den sieht sie auch vernьnftig an. Hegel. Logik. – Этот эпиграф, взятый из «Логики» Гегеля и поставленный на титульной странице прижизненного издания трилогии и повторенный в послесловии к трилогии, в точном переводе гласит: «Кто с разумом рассматривает природу, на того и она взирает разумно».
Стр. 18. …эка ведь им гиль в голову села…– Гиль – вздор, чепуха.
Стр. 24. Как он наш солитер обделал…– Солитер – булавка с крупным бриллиантом.
Стр. 41. …перед кармазинный, а зад крашенинный. – Кармазин – сукно темно-красного цвета. Кармазинный – то есть нарядный; крашенинный – сделанный из крашеного крестьянского полотна.
Стр. 42. …так и напиши: всех в изделье! – Изделье – барщина при крепостном праве. Перевести с оброка на изделье – то есть на барщину, самую тяжелую форму эксплуатации крепостных крестьян.
Стр. 72. Вот стразовую побрякушку ухватил… – Страз – искусственный камень. Назван по имени его изобретателя, ювелира XVIII века Страса (Stras).
Баа!.. Эврика!.. – Эврика («Я нашел» (греч.)) так, по преданию, воскликнул древнегреческий геометр Архимед (287—212 до н. э.), когда он открыл закон гидростатики, названный впоследствии его именем.
Стр. 79. Зажги карсели… – Карсель – старинная лампа, в которой горючее нагнеталось при помощи часового механизма. Названа именем ее изобретателя, часового мастера XVIII века Карселя (Carcel).
Стр. 80. Напевает из «Волшебного стрелка». – «Волшебный стрелок» – популярная в России опера знаменитого немецкого композитора Карла Вебера (1786—1826).
…ведь философии-то не было: видно, и она, Сократова дочь, хорошую-то почву любит… – Сократ – древнегреческий философ (468—399 до н. э.)
Стр. 81. …в эту великую минуту, мы переходим Рубикон… – Перейти Рубикон – иносказательное выражение, означающее решимость совершить бесповоротный шаг. Рубикон – река в Италии, которую Юлий Цезарь перешел, вопреки запрещению Сената, начиная войну, приведшую к установлению империи в Древнем Риме.
Что, Расплюев, виктория? – Виктория – победа (лат.).
Стр. 82. Нас сцапают, и по Владимирке. – Владимирка – шоссейный тракт из Москвы на Владимир и далее, по которому отправляли арестованных этапом на каторгу.
Стр. 89. …профессор натуральной магии и египетских таинств господин Боско… – Бартоломео Боско (1793—1862) – популярный итальянский фокусник, неоднократно выступавший в Петербурге и Москве.
Стр. 99. Это для генеалогии. – Генеалогия – родословная, история рода.
Стр. 110. …на дуван подымает честь… – Дуван – открытое, возвышенное место; в данном случае – выставлять честь напоказ.
Стр. 120. Что-о-о-о?.. А, вот что!.. Сатисфакция… – давать удовлетворение (лат. satisfactio) оскорбленному противнику, соглашаясь на дуэль; требовать сатисфакции – вызывать на дуэль.
«ДЕЛО»
Вторая пьеса Сухово-Кобылина «Дело», как явствует из дневников драматурга, была закончена к концу 1861 года.
Все попытки Сухово-Кобылина провести ее на сцену императорских театров окончились неудачей, так как III отделение потребовало изъять из текста важнейшие в идейно-художественном отношении места пьесы, вплоть до сокращения целых ролей (Важного лица и Князя). Вопрос о постановке пьесы временно отпал. «Дело» было напечатано в 1869 году в трилогии «Картины прошедшего».
Второе издание пьесы, осуществленное в 1887 году, было изуродовано цензурой, хотя на титульном листе значится, что издание исправлено и сокращено «по указаниям сцены». Для того чтобы приглушить злободневное звучание пьесы, на титульном листе появился подзаголовок – «Отжитое время». Этим самым нарочито подчеркивалось, что события, изображенные с такой правдивостью и силой в «Деле», являются теперь, в 80-х годах, лишь достоянием далекого прошлого.
Пьеса подверглась сильному сокращению; весь текст испещрен купюрами, из которых только очень немногие вызваны желанием автора сделать текст более сценичным.
В издании 1887 года отсутствует очень важное обращение автора «К публике». В первом действии (I явл.) изъято знаменитое письмо Кречинского о взятках. Там же купированы рассказ Атуевой о стряпчих и характеристика Тарелкина, данная Нелькиным («Это тряпка, канцелярская затасканная бумага…»). В V явлении снят весь рассказ Ивана Сидорова о продаже лубков (это сделано по совету театра).
Во втором действии наиболее существенной купюрой является сокращение диалога Варравина и Муромского (VI явл.).
В третьем действии (ХII явл.) купирован весь диалог князя и Варравина о «падении» Лидочки, чрезвычайно важный для характеристики обоих действующих лиц. Купирована реплика князя: «Его [25] в желтый дом, а молодца с девочкой строжайше… строжайше!..» Купирована реплика князя: «Карету! Просителей вон!» и т. д.
Ради мнимой сценичности изменен и обеднен монолог Лидочки (II явл.). Вот как он начинается в редакции 1869 года: «Я бы хотела одного: чтобы и он [26] приехал, чтобы и он заплакал. Ведь он любил меня… по-своему… нет! Не любил он меня. Почему бы ему не прийти да не сказать, что вот ему деньги нужны! Боже мой – деньги! Когда я ему всю себя отдавала…»
В редакции 1887 года этому монологу, богатому психологическими оттенками, придана мелодраматическая окраска и «театральность»: «Какой ужас!.. Какой страм… в этой бумаге!! (С увлечением.) Да! Умереть!.. Что ж? Разве он любил меня? Никогда!..»
В четвертом действии (I явл.) купирована сатирическая характеристики законов, данная Нелькиным: «…этот старый шут-закон, расшитый по швам, разряженный лентами…»
В пятом действии (VII явл.) купированы слова Муромского: «здесь грабят! Я вслух говорю – грабят!»
Изъята вся сцена с Важным лицом, хотя он имеется в перечне действующих лиц пьесы. Некоторые реплики Важного лица произносит Князь. Эта купюра, конечно, намного ослабляет идейное звучание пьесы.
Еще более многострадальна сценическая история «Дела». Сухово-Кобылин впервые начал хлопотать о постановке пьесы в 1863 году.
Как явствует из материалов Центрального государственного исторического архива в Ленинграде, директор Императорских театров граф Борх 18 июня 1863 года препроводил пьесу в «III отделение собственной его императорского величества канцелярии… на предмет ее представления на театрах».
29 июня 1863 года последовал ответ III отделения: «Пьеса эта в настоящем виде пропущена быть не может, но, по личному объяснению с автором, изъявившим согласие исключить из пьесы роли Князя и Важного лица и некоторые места, зачеркнутые красным карандашом, переделанная таким образом, может быть разрешена по вторичному процензурованию» [27].
Однако «Дело» «по вторичному процензурованию» не было пропущено на сцену, так как Сухово-Кобылин отказался сократить роль Князя, без которой рушился весь замысел пьесы.
Цензор Нордстрем, излагая сюжет «Дела», приходит к следующему выводу: «Настоящая пьеса изображает… недальновидность и непонимание обязанностей своих в лицах высшего управления, подкупность чиновников, от которых зависит направление и даже решение дел, несовершенство законов наших (сравниваемых в пьесе с капканами), безответственность судей за их мнение и решение – все это представляет крайне грустную картину и должно произвести на зрителя самое безотрадное впечатление, которое еще усиливается возмутительным окончанием пьесы» [28]. Только через 19 лет (в 1882 году) она была разрешена для постановки в Петербургском Александрийском театре, а затем в Московском Малом театре.
В Ленинградском государственном театральном музее хранится рукописный экземпляр пьесы «Дело» («Отжитое время»). На титульном листе рукой автора написано: «Прошу играть по этому экземпляру. А. Сухово-Кобылин. 13 августа 1882 года. С.-Петербург».
Над этим сценическим вариантом «Дела» цензура проделала особенно разрушительную работу, намного превосходящую все купюры в тексте издания 1887 года. И даже в таком изуродованном виде пьеса имела большой успех. Ее играли крупнейшие русские актеры: В. Н. Давыдов, К. А. Варламов, А. П. Ленский, В. Н. Андреев-Бурлак и др.
Сухово-Кобылин очень высоко ценил глубокий реализм, которым было пронизано актерское исполнение его пьес. 19 сентября 1897 года он обратился к В. Н. Давыдову и труппе Александрийского театра с таким письмом: «…В плоть и кровь реальности воплотили вы, господа, мои очерки типов „Дела“, „Кречинского“. Половина этого труда – ваша! Половина успеха – ваша! Половина славы – ваша!.. Ваш признательный сотрудник А. Сухово-Кобылин» [29].
В 1905 году, в связи с прокатившимися по стране революционными событиями, сатирическая направленность «Дела» и «Смерти Тарелкина» привлекла к себе внимание театров. Но цензура категорически запретила их для постановки на сцене народных театров даже с теми многочисленными сокращениями, которые в свое время Сухово-Кобылин был вынужден сделать.
Вот что пишет 8 декабря 1905 года «цензор драматических сочинений» по поводу «Дела»: «Несмотря на всю искусственность построения пьесы, основанной на случайностях, она заключает в себе много возмущающей правды и поэтому именно, в случае постановки ее на сцене народных театров, произвела бы крайне неблагоприятное впечатление, в особенности по непосредственному участию, которое принимают во всей интриге высокопоставленные лица. Поэтому я полагал бы невозможным одобрить эту пьесу для народных театров» [30].
Пьеса «Дело» исполнялась по полному авторскому тексту, не изуродованному цензурой, только на советской сцене после Великой Октябрьской социалистической революции.
Стр. 137. Говорит, как Демосфен, именно тогда, когда последний клал себе в рот камни. – Демосфен – знаменитый древнегреческий оратор (384—322 до н. э.). Он в юности упорно преодолевал физические недостатки речи. Для того чтобы стать оратором, укрепить голос, улучшить дикцию, Демосфен, по преданию, декламировал во время морского прибоя, набрав в рот мелкие камешки. Сухово-Кобылин, говоря о Тарелкине, иронически намекает на его косноязычие.
Ибисов. Бонвиван, супер… – Бонвиван (франц. bon vivant) – человек, любящий пожить в свое удовольствие. Супер (лат. super – сверху, над); здесь супер обозначает поверхностность, верхоглядство.
Стр. 138.…изваянная высоким резцом покойного М. С. Щепкина. – Михаил Семенович Щепкин (1788—1863) – великий актер, основоположник русского сценического реализма, исполнявший роль Муромского в первой постановке «Свадьбы Кречинского» в Московском Малом театре (28 ноября 1855 года).
Нелькин. Вояжировал – сложился. – Вояжировать (франц. voyager) – путешествовать, предпринимать далекую поездку.
Стр. 157. …аи quartier Latin. – Латинский квартал, район в Париже, в котором расположен университет и живут студенты.
Там, стало, и гризеточки по-латыне говорят… – Гризетка – материально не обеспеченная молодая девушка легких нравов.
С Сорбонной познакомился… – Сорбонна – парижский университет, основанный в середине ХIII века Ребером Сорбоном.
Стр. 162. Вавилонская любодеица – от своей чаши опоила вас – библейский образ развратницы.
Стр. 163. Содом и Гомор! – Содом и Гоморра обозначают в библии распущенность нравов, стяжательство, разврат. По названию древних городов Содома и Гоморры, которые, по библейской легенде, были сожжены огненным дождем за грехи их жителей.
Стр. 164. …к Ваалову-то идолу и к нему пойду. – Ваал – имя одного из древневосточных богов. В эпоху укрепления рабовладельческого государства обозначал воинственного бога, покровителя царской власти.
Стр. 178. …Неокентаврий владеет нами… – от слова «кентавр», мифическое существо, получеловек-полулошадь.
Стр. 179. Некоторые из них пишут, другие козируют. – Козируют – беседуют, болтают. От французского глагола causer.
Тарелкин (сидит за своим столом и напевает арию из «Elisir»). – Имеется в виду комическая опера итальянского композитора Гаэтано Доницетти (1797—1847) «L’Flisire d’amore» («Любовный напиток»). Невежественный Тарелкин в искаженном виде цитирует фразу из популярного «романса» Неморино – героя «Любовного напитка». Вот подлинный текст этой фразы: «Cielo si puó morir di piú non chiedo, non chiedo» (перевод: «Небо, если б я мог умереть, то я большего бы не просил»).
Стр. 180. Как, бывало, Сальви валял эту арию… а Марио до него далеко. – Лоренцо Сальви (1810—1879) и Джузеппе Марио (1810—1883) – известные итальянские певцы, выступавшие в Петербурге и Москве в 40-х годах XIX века.
Стр. 181. Постойте, постойте… из «Гугенотов»! – «Гугеноты» – популярная опера французского композитора Джакомо Мейербера (1791—1864).
Нет, свои гугеноты – доморощенные. – Чиновник Шило, говоря об «избиении Муромских», сравнивает их с гугенотами – французскими протестантами, сторонниками реформации, которые жестоко преследовались католической церковью и королевской властью вплоть до буржуазной революции 1789 года. Гугеноты подверглись зверской резне в Варфоломеевскую ночь с 23 на 24 августа 1572 года (под праздник св. Варфоломея).
Стр. 182. Вот кунсткамера какая! — Кунсткамера – собрание редкостей и диковинок. В переносном смысле – сборище уродов, чудаков, представителей отжившего времени.
Стр. 189. Ведь в полпивную не пойдешь; обедать – все-таки у Палкина… – Палкин – известный петербургский ресторатор.
Стр. 190. Помилуйте; он карбонарий… – Карбонарий – буквально: угольщик (итал.), член тайной революционной организации, основанной в Италии в начале XIX века и боровшейся за национальную независимость против иноземного гнета.
Стр. 200. Богиня-то правосудия, Фемида-то… – Фемида в греческой мифологии – богиня правосудия, изображавшаяся, в знак беспристрастия, – с повязкой на глазах, с весами в одной руке и мечом в другой.
Стр. 217. Нe изыдеши оттуда, до́ндеже не отдаси последний кодрант. – Кодрант – мелкая медная монета. Иван Сидоров цитирует эту фразу из Евангелия: не выйдешь оттуда, покамест не отдашь последнего гроша.
Стр. 234. Суды ваши – Пилатова расправа. – Пилат – римский наместник древней Иудеи, виновный, по церковной легенде, в распятии Христа.
Стр. 235. Его бы надо взять да в съезжий дом отправить. – Съезжий дом – помещение для арестованных, полицейский участок.
Стр. 236. Ну… адвокат! отчитал рацею… – Рацея – длинная назидательная речь, наставление.
Стр. 240. А что мне эта меледа́… – Меледа́ – медлительность, вялость, мешкотность.
Стр. 247. Все чиновники (вместе насыкаются с бумагами). – Насы́кать – порываться, кидаться.
Стр. 249. После такого пассажа ему двери укажут… – Пассаж – неожиданное происшествие, странный оборот дела.
Стр. 254. …приносит несколько экранов… – Экран – от французского слова écrin; ларчик, шкатулка для драгоценностей.
Стр. 263. …которое Левиафан безвредно попирал ногой… – Левиафан – в библейской мифологии – огромное хищное животное.
Стр. 264. …позовите сейчас экзекутора!.. – Экзекутор – чиновник, ведавший хозяйственными делами и надзором за внешним порядком в канцелярии.
Стр. 273. Слово и дело – выражение, бытовавшее в Московской Руси и в Российской империи до Екатерины II, означавшее, что тот, кто произнес его, хочет донести властям о каком-нибудь государственном преступлении.
Стр. 278. …Бурцев, буйный забияка… – Это искаженная цитата из известного стихотворного послания поэта Дениса Давыдова (1784—1839) «Бурцову» («Бурцов, ера, забияка»). Князь, желая очернить Муромского, сравнивает его с гусаром А. П. Бурцовым, славившимся в начале XIX века своими озорными проделками и буйством.
Стр. 287. …и по гроб полишинель!!. – Полишинель – комический персонаж французского кукольного театра. В переносном смысле – шут, паяц.
…схватить чин да кавалерию… – Кавалерия – знак отличия, орденская лента через плечо.
«СМЕРТЬ ТАРЕЛКИН А»
Третья, и последняя, пьеса Сухово-Кобылина – комедия-шутка «Смерть Тарелкина» была окончательно завершена в конце 1868 года и напечатана в трилогии «Картины прошедшего» (1869). При жизни автора пьеса не переиздавалась.
Несмотря на все старания и хлопоты Сухово-Кобылина, «Смерть Тарелкина», сразу же по выходе в свет, была запрещена для постановки на сцене, причем этот запрет сохранял свою силу вплоть до 1917 года. Драконовская цензура трех царствований (Александра II, Александра III, Николая II) не соглашалась ни на какие переделки и сокращения текста, которые предлагались автором, страстно желавшим увидеть на сцене свое творение.
В конце 80-х годов Сухово-Кобылин начал перерабатывать пьесу, насильственно приглушая в ней остро– сатирическое звучание. 21 марта 1889 года он пишет своему другу Н. В. Минину: «…Тарелкина в свободные минуты свои переделал. Теперь перелистываю… Вообще сцены в пьесе ладные и живые» [31].
Однако цензура наотрез отказалась пропустить на сцену и этот «облегченный» вариант «Смерти Тарелкина». Об этом автор с большой горечью сообщает своей сестре Е. В. Петрово-Соловово в письме от 2 февраля 1892 года: «…третью пьесу Феоктистов [32] не пропускает… Я ее изменил, исправил, сделал новый конец по указанию цензуры, но ничто не помогло. Это так мне прискорбно, что я почти заболел» [33].
Тем не менее Сухово-Кобылин не складывает оружия. Возобновление пьесы «Дело», состоявшееся 3 января 1892 года в Петербурге и имевшее огромный успех у передовой публики столицы, придало новые силы престарелому драматургу. 23 и 24 марта 1892 года он обращается с двумя взволнованными письмами к В. Н. Давыдову, прося его прочесть «Смерть Тарелкина» в присутствии влиятельных петербургских журналистов. Он надеется, что знаменитый артист мастерским чтением расположит их в пользу комедии:
«Понедельник, 23 марта, 92. С.-Петербург.
Любезнейший Владимир Николаевич.
Согласно вашему желанию – но с прискорбием – посылаю вам пьесу, которую так хотелось прочесть обще с вами и переговорить о некоторых опущениях нецензурных штрихов… Пожалуйста, возьмите на вид, что момент этот для меня и частию для вас, то есть вашей роли, есть решительный. Если мы ее не проведем теперь, она погибла навеки… Каждая из моих пьес есть процесс, который и должен выиграть против цензуры и прессы (подчеркнуто мною. – И. Г.) всякими принудительными подходами…
…озлобление цензуры на нее большое – она обречена на вечный запрет – то есть для меня на вечный, ибо мне 74 года – скоро умирать. Прошу вас: помогите .
Р.S. Отмеченное на поле красным карандашом есть новое теперь , сейчас вставленное в 4-е действие, где весь конец изменен, чтобы выпустить допрос Тарелкина, который особенно возмущает цензуру, – и мне кажется, что последняя сцена Оха с доктором достаточно вознаграждает это опущение допроса и даже лучше, окончательнее заканчивает всю трилогию, видеть которую всю на сцене есть мое предсмертное желание» [34].
Назавтра, во вторник 24 марта, Сухово-Кобылин накануне публичной читки пьесы снова пишет В. Н. Давыдову: «…убедительно прошу, прочтите внимательно хоть один раз эту несчастную пьесу, которую ваш талант может так легко воскресить от ее 20-летней смерти и забвения.
Факельщиков у ней много, а действительных друзей – никого, если вы ее покинете. Для вас это момент внимания, а для нее целая жизнь…» [35]
Но и на этот раз победили «факельщики»: новый вариант пьесы был запрещен. Через несколько лет Сухово-Кобылин снова возвращается к своей «несчастной» пьесе, сокращает ее, приглаживает, смягчает ее трагический колорит, стремится придать ей хотя бы внешне беззаботно-веселое обличье. «Смерть Тарелкина» превратилась в «Расплюевские веселые дни», и под этим новым заглавием она наконец увидела «ламповый свет» на сцене Литературно-художественного театра в Петербурге – 15 сентября 1900 года.
Трехактная комедия-шутка, несмотря на все сокращения, стала «комедией в 4-х действиях», снабженной «оглавлением». Действие первое: «Вступление в должность»; действие второе: «Закуска»; действие третье: «Мечты»; действие четвертое: «Как на свете все превратно». Из текста изъято: посвящение Н. Д. Шепелеву, обращение «К читателю», «Примечание», в котором даются указания насчет сценического воспроизведения пьесы.
В первом действии (I явл.) отсутствует монолог Тарелкина; из него взяты только отдельные фразы, вошедшие в монолог второго явления. Вычеркнуты наиболее острые места: «Прощайте, рыкающие звери – начальники, – прощайте, Иуды товарищи!..» Отсутствует также монолог Тарелкина, в котором дается злая характеристика Варравина. Изъято изречение Варравина об общинах: «…нынче все общинное в ходу…» В эпизоде «Складчины» чиновники весьма облагорожены. По первому приглашению Варравина они «обступают Варравина и подают кредитки».
В знаменитой «заупокойной» речи Тарелкина сделаны сокращения. Вычеркнуты фразы: «Едва заслышит он, бывало, шум совершающегося преобразования или треск от ломки совершенствования, как он уже тут и кричит: вперед!» Купирована фраза о «прогрессе». Сокращен весь абзац об «эмансипации женщин» и т. д.
Несколько смягчена и «облагорожена» энергичная и сочная лексика пьесы.
В четвертом действии снят последний монолог Тарелкина – обращение к публике: «Господа, вам не надо ли управляющего имением?..»
«Расплюевские веселые дни», условно разрешенные Петербургскому Литературно-художественному театру, были запрещены для постановки на сцене народных театров с их широкой демократической аудиторией. Даже в облегченном литературном варианте «Смерти Тарелкина» цензура не без основания видела яркую сатиру на «представителей правительственной власти». В своем докладе о «Расплюевских веселых днях», датированном 20 сентября 1905 года, цензор писал: «Пьеса эта для народных театров совершенно непригодна, представляя из себя сатиру на администрацию вообще и полицию в частности.
Автор, хотя и в шутливой форме, яркими красками очерчивает произвол, вымогательство и взятки представителей правительственной власти. Подобные пьесы, дискредитирующие власть, нельзя не признать для простолюдина безусловно вредными, и я полагал бы поэтому комедию «Расплюевские веселые дни», разрешавшуюся до последнего времени даже для общей сцены только условно, на народных театрах вовсе не допускать» [36].
Полный и неискаженный текст «Смерти Тарелкина» после полувекового запрета получил сценическое воплощение в советском театре.
Стр. 291. Николаю Дмитриевичу Шепелеву. – Н. Д. Шепелев – двоюродный дядя А. В. Сухово-Кобылина по материнской линии.
«…на высотах Альбано, в памятной нам Locanda Еmiliana». – Locanda Emiliana – гостиница в итальянском городке, расположенном у озера Альбано.
Стр. 292. …даже и в смысле аффирмации… – Аффирмация (лат. affirmatio) – утверждение, удостоверение.
Стр. 293. …Злобу… Дневи довлеет… – слова из евангельского афоризма: «Довлеет дневи злоба его», то есть: довольно для каждого дня своей заботы.
Стр. 294. Мушкатеры. – В пьесе «Расплюевские веселые дни», являющейся сокращенным вариантом «Смерти Тарелкина», к слову «мушкатеры» автор делает следующее примечание: «В былое время, в 20-х годах, мушкатерами назывались полицейские солдаты, которые в просторечии были известны под названием „дантистов“, то есть мастеров кулачной расправы, рукоприкладства».
Стр. 316. Когда пошла эмансипация женщин… – Эмансипация (лат. emancipatio) – освобождение от какой-нибудь зависимости, приводящее к уравнению в правах.
Стр. 324. Вы слыхали, у Паганини хорош был инструмент? – Николо Паганини (1784—1840) – знаменитый итальянский скрипач и композитор. Расплюев сравнивает свой желудок со скрипкой Паганини.
Стр. 326. По протомойству . – Протомоя – прачка.
Стр. 333. …выманил часы, и превосходнейшие – верите ли, брегет. – Брегет – дорогие старинные часы. По имени французского часовщика Breguet.
Стр. 341. Спросите у него вид. – Вид – официальный документ, паспорт, удостоверение личности.
Стр. 344. Хобот как жало скорпиона и крепости адамантовой. – Адамант – алмаз, бриллиант (греч.).
Стр. 356. …как Суворов Прагу – штурмом взял! – В 1794 году А. В. Суворовым было взято предместье Варшавы – Прага. За эту победу ему было присвоено звание фельдмаршала.
Стр. 260. Ну, Расплюев, исполать! – Исполать – хвала, слава (греч.).
Стр. 363. …святые угодники и архистратиги… – Архистратиг – военачальник, эпитет воинственного архангела Михаила.
Стр. 368. Это – это фреймасон? – То есть франкмасоны, буквально «вольные каменщики» (франц.), воздвигающие «храм добродетели». Франкмасонство, возникшее в XVIII веке, – тайное религиозно-мистическое движение, ставившее себе целью «нравственное совершенствование». В 20-х годах XIX века масонские ложи в России были официально запрещены.
Стр. 370. Ономнясь своих детей не признал… – Ономнясь – недавно, намедни.
Стр. 385. Ведь это для тягол… – Тягло – крепостная повинность, барщина или оброк, взимавшийся с крестьянской семьи.