1 2 3 4 5 6 7 
Юдифь. И все-таки, скажи!.. Лейтенант...

Аллан. Да, тебе на меня наплевать, но и с лей­тенантом тебе
скучно, ежели меня нет рядом и ты не видишь моих мук!

Юдифь. Неужто я такая бессердечная? А я и не знала!

Аллан. Теперь знаешь!

Юдифь. И постараюсь исправиться, потому что не хочу быть жестокой,
не хочу, чтобы... ты плохо думал обо мне.

Аллан. Ты это говоришь, только чтобы удержать меня в своей
власти! Я и так уже твой раб, но тебе этого мало, раба полагается подвергнуть
пыткам и бросить на съедение хищникам!.. Под твою дудку и без меня есть кому
плясать, зачем же я-то тебе, а? Позволь мне идти своей дорогой, а ты иди своей!

Юдифь. Ты показываешь мне на дверь?

Аллан не отвечает.

Тогда я ухожу!.. Встречаться нам иногда придется — мы
все-таки родственники,— но я не буду к тебе при­ставать.

Аллан садится за
стол и погружается в вычисления.

(Вместо того чтобы уйти, проходит в комнату и
мало-помалу приближается к столу, за которым си­дит Аллан.) Не бойся, я сейчас уйду... Хочу
только посмотреть, как живет начальник карантина... (Осмат­ривается.) Белое с золотом! Бехштейновский
рояль! Да-а! А мы после папиной отставки по-прежнему тор­чим в крепостной
башне... там, где мама проторчала двадцать пять лет... да и там торчим из милости!
Вы- то богатые...

Аллан (спокойно). Мы вовсе не богаты.

Юдифь. Говори, говори, а сам одеваешься с иго­лочки...
кстати, что бы ты ни надел, тебе все к лицу!.. Слышал, что я сказала? (Подходит еще ближе.)

Аллан (покорно). Слышал.

Юдифь. Как это ты сумел услышать, ведь ты же занят вычислениями
или чем там еще?

Аллан. Да уж не глазами!

Юдифь. Эти мне твои глаза!.. Ты их в зеркале видел?..

Аллан. Уходи!

Юдифь. Презираешь меня!..

Аллан. Я вообще о тебе, моя милая, не думаю!

Юдифь (подходит еще ближе). Ну прямо Архи­мед, сидит себе, считает, а солдат раз
— и прикончил его! (Ракеткой ворошит его бумаги.)

Аллан. Не трогай моих бумаг!

Юдифь. Вот и Архимед то же самое сказал!.. Ты сейчас,
конечно, вообразил себе бог весть что! Дума­ешь, будто я жить без тебя не
могу...

Аллан. Ну почему ты не оставишь меня в по­кое?

Юдифь. Будь полюбезнее, и я помогу тебе с эк­заменом...

Аллан. Ты?

Юдифь. Да, я знакома с экзаменаторами...

Аллан (строго). И что из того?

Юдифь. Тебе разве неизвестно, как важно иметь протекцию учителей?

Аллан. Ты имеешь в виду своего отца и лейте­нанта?

Юдифь. И полковника!

Аллан. И ты хочешь сказать, что твое заступни­чество
освободит меня от работы?

Юдифь. Плохой ты переводчик...

Аллан. Плохого оригинала...

Юдифь. И не стыдно!

Аллан. Стыдно — за тебя и за себя!.. Стыдно, что слушаю
тебя!.. Почему ты не уходишь?

Юдифь. Потому что знаю: ты ценишь мое обще­ство... Да, да,
ты всегда выбираешь дорогу так, чтобы пройти под моим окном! И всегда находишь
себе де­ло в городе, чтобы поехать тем же пароходом, что и я. И в море никогда
не выходишь, если я не сижу на фок-штоке.

Аллан (смущенно). Юной девушке не пристало говорить такие вещи!

Юдифь. По-твоему, я еще дитя?

Аллан. Временами ты — доброе дитя, иногда — злая женщина! А
меня, судя по всему, ты определила себе в овечки.

Юдифь. Ты и есть овечка, и поэтому я должна тебя защищать!

Аллан (встает). Только волка в пастухи и ста­вить!.. Ты хочешь меня
сожрать... вот, пожалуй, и вся тайна! Заложить свои прекрасные глаза в обмен на мою голову.

Ю д и ф ь. О, да неужели ты разглядел мои глаза? Вот уж не подозревала в
тебе такой храбрости!

Аллан, собрав бумага, идет направо.

Юдифь становится в дверях.

Аллан. Отойди, иначе...

Юдифь. Иначе?

Аллан. Была бы ты парнем — бах! Но ты, увы, девушка!

Юдифь. И что?

Аллан. Имей ты хоть каплю гордости, ты бы ушла сразу, как
только поняла, что тебя выставляют за дверь!

Юдифь. Ты об этом пожалеешь!

Аллан. Не сомневаюсь!

Юдифь (в бешенстве идет к дверям задника). Ты об этом
пожалеешь! (Выходит.)

•              
t
•

Курт (входит из левой двери). Куда ты собрался, Аллан?

Аллан. Это ты?

Курт. Кто это так стремительно выскочил из до­ма... аж
кусты затрещали?

Аллан. Юдифь!

Курт. Немного вспыльчива, а так славная де­вушка!

Аллан. Злобных, грубых девиц почему-то всегда называют славными!

Курт. Не будь таким строгим, Аллан!.. Тебе не по душе твои новые родственники?

Аллан. Дядя Эдгар мне нравится...

Курт. Да, у него немало хороших черт... А твои другие
учителя? Лейтенант, например?

Аллан. Человек настроения! Мне иногда кажет­ся, что он имеет
на меня зуб.

Курт. Ошибаешься!.. Тебе слишком много ка­жется. Не
обременяй себя мыслями об окружающих, занимайся своими делами, будь вежлив, а
остальных предоставь самим себе.

Аллан. Я так и делаю, но... они никак не хотят оставить меня
в покое! Втягивают в свои дела... со­всем как каракатицы у пирса... не кусаются,
только воду баламутят, и тебя засасывает в водоворот...

Курт. Ты, как я погляжу, склонен к меланхолии! Тебе неуютно
здесь со мной? Чего-нибудь не хва­тает?

Аллан. Мне никогда не было так хорошо, но... что-то здесь
меня душит!

Курт. Здесь, у моря? Ты не любишь моря?

Аллан. Я люблю открытое море! А у берега во­доросли, каракатицы,
медузы, морская крапива — или как она там еще называется!

Курт. Ты стал настоящим затворником! Пойди, поиграй в
теннис!

Аллан. Не хочется!

Курт. Понимаю, злишься на Юдифь!

Аллан. На Юдифь?

Курт. Нельзя так придираться к людям, а то ос­танешься
один!

Аллан. И вовсе я не придираюсь, но... У меня та­кое чувство,
будто я лежу в самом низу поленниЩ|1 дров... дожидаясь своей очереди попасть
в огонь... и на меня давит, давит все, что навалено сверху...

Курт. Дождись своей очереди! Поленница умень­шается...

Аллан. Да, но так медленно, слишком медлен­но!.. О! А я тем
временем сгнию!

Курт. Нелегко быть молодым! И все же вам за­видуют!

Аллан. Неужели? Давай поменяемся!

Курт. Нет, спасибо!

Аллан. Знаешь, что самое ужасное? Сидеть и молчать, когда старики
болтают ерунду... Я не сомне­ваюсь, что лучше их разбираюсь в предмете... и тем
не менее вынужден молчать! Прости, тебя я к стари­кам не отношу!

Курт. Это почему же?

Аллан. Может быть, потому, что мы, собственно, только сейчас
и узнали друг друга...

Курт. И потому, что... У тебя уже успело сло­житься другое
мнение обо мне!

Аллан. Да!

Курт. Я предполагаю, что, пока мы были разлу­чены, ты питал
ко мне не самые теплые чувства?

Аллан. Не самые!

Курт. Ты видел хоть какую-нибудь мою фото­графию?

Аллан. Одну-единственную, и весьма непривле­кательную!

Курт. Давнишнюю, конечно?

Аллан. Да!

Курт. Десять лет назад я поседел за одну ночь... Потом
седина сошла, сама по себе... Давай переменим тему... Смотри, твоя тетя идет!
Моя кузина! Она тебе нравится?

Аллан. Я не желаю об этом говорить!

Курт. В таком случае не стану больше спраши­вать!

•              
*
*

Алис
(входит в
комнату, на ней светлый летний наряд, в руках зонтик). Доброе утро, Курт! (Взглядом велит ему отослать
Аллана.)

Курт (Аллану). Оставь нас!

Аллан уходит направо.

Алис садится на диван слева. Курт
садится на стул рядом.

*       
*
*

Алис (сконфуженно). Он идет следом, так что не волнуйся!

Курт. А с чего бы мне волноваться?

Алис. С твоим строгим отношением...

Курт. Только к самому себе!

Алис. Ну ладно!.. Я один раз забылась, увидев в тебе
избавителя, но ты сохранил присутствие духа... и потому мы имеем право
забыть... то, чего никогда не было!

Курт. Что ж, забудь!

Алис. Впрочем... не думаю, чтобы он забыл...

Курт. Ты имеешь в виду ту ночь, когда с ним случился
сердечный приступ, а ты чересчур рано воз­ликовала, полагая, что он умер?

Алис. Да!„ Потом он оправился, но, перестав пить, научился
молчать и теперь стал невыносим. Он что-то замыслил, а я никак не пойму, что...

Курт. Алис, твой муж — безобидный пентюх, не­изменно выказывающий
мне свое расположение...

Алис. Берегись его расположения! Я эти его штуч­ки знаю!

Курт. Ну-ну!

Алис. Значит, он и тебе глаза замазал!.. Неужели ты не
чуешь опасности, не замечаешь расставленных силков?

Курт. Нет!

Алис. В таком случае ты обречен!

Курт. О, Боже избави!

Алис. Подумать только, я, видя подкрадываю­щуюся к тебе,
словно кошка, беду... предупреждаю тебя, а у тебя точно шоры на глазах!

Курт. У Аллана никаких шор нет, а он тоже ниче­го не видит!
Впрочем, он видит одну только Юдифь, а это всегда залог хороших отношений.

Алис. Ты раскусил Юдифь?

Курт. Кокетливая девчушка с косой на спине и в чуточку коротковатых
юбках...

Алис. Вот именно! Но я видела ее на днях в длинной юбке...
и передо мной предстала юная дама... с уложенными волосами, кстати, и не такая
уж юная!

Курт. Да, развилась она, надо сказать, рановато!

Алис. И она играет с Алланом!

Курт. Пока это игра, ничего страшного.

Алис. Вот как, ничего страшного!.. Сейчас придет Эдгар и усядется в кресло
— он его так обожает, что прямо украсть готов.

Курт. Пусть берет!

Алис. Предоставь ему сидеть там, а мы останем­ся здесь. И когда он начнет болтать — по утрам
он бывает словоохотлив, — когда он понесет всякую че­пуху, я буду тебе
переводить ее!..

Курт. Ах, милая Алис, ты чересчур умна, черес­чур/ Чего мне бояться, пока я справляюсь
с каранти­ном без нареканий, да и в остальном веду себя как положено?

Алис. Ты веришь в справедливость, честь и все такое прочее.

Курт. Верю, и этому научил меня мой опыт. Ко- гда-то я был
убежден в обратном... Это мне дорого обошлось!

Алис. Он идет!..

Курт. Раньше ты ничего не боялась!

Алис. Опасности не сознавала, вот и была храб­рой!

Курт. Опасности?.. Ты меня скоро совсем запу­гаешь!

Алис. Ах, если бы... Он!

•              
*
*

Капитан
появляется в дверях задника, в цивильном пла­тье — черный, застегнутый наглухо
редингот, форменная фу­ражка, в руках — трость с серебряной ручкой. Здоровается
кивком головы и направляется к креслу.

Алис (Курту). Пусть начнет первый!

Капитан. Отменное у тебя кресло, дорогой Курт! Просто превосходное!

К у р т. Я тебе его дарю, если ты согласишься при­нять
от меня такой подарок!

Капитан. Но я вовсе не хотел...

Курт. А я хочу, от всего сердца! Ты-то меня чем только не
одаривал!

К а п и т а н. Э, вздор!.. Отсюда виден весь остров —
променады, люди на верандах, корабли в море, кораб­ли причаливающие и отчаливающие...
Тебе и впрямь удалось заполучить лучшее местечко на этом острове, правда отнюдь
не блаженных. Верно, Алис?.. Да, ост­ров называют «маленьким адом», а Курт
здесь создал рай, без Евы, разумеется, ибо, когда она появилась, раю пришел конец!
Ясно? А знаешь, что тут был коро­левский охотничий замок?

Курт. Слыхал!

Капитан. Да, по-королевски ты живешь, но хо­чешь не хочешь, а
благодарить за это меня надо!

Алис (Курту). Так-так, он собирается тебя обо­красть!

Курт. Я за многое тебе благодарен!

Капитан. Э, вздор!.. Послушай-ка, ящики с ви­ном получил?

Курт. Получил!

Капитан. Доволен?

Курт. Очень, передай это своему поставщику!

Капитан. Он всегда поставляет первосортный товар...

Алис (Курту). По ценам второго сорта, а ты оп­лачиваешь разницу...

Капитан. Ты что-то сказала, Алис?

Алис. Я? Ничего!

Капитан. Да, когда здесь решили открыть каран­тинный пост, я
совсем было собрался просить это ме­сто... и с этой целью начал изучать
карантинное дела

Алис (Курту). Врет!

Капитан (хвастливо). Я не разделял устаревших представлений о дезинфекции,
всячески превозносив­шихся правлением! Видишь ли, я стоял на стороне
нептунистов — мы их так называли, поскольку они при­держивались водного
метода...

Курт. Извини! Я прекрасно помню, что в тот раз именно я
отстаивал воду, а ты — огонь.

Капитан. Я — огонь? Вздор!

Алис (громко). Да, я тоже помню!

Капитан. Ты?..

Курт. Я запомнил это еще и потому...

Капитан (обрывает). Может быть, но это не важно! (Возвышает голос.) Впрочем... сейчас мы при­шли к
тому... (Курту,
который хочет его перебить) помолчи!., что положение вещей изменилось... и ка­рантинное
дело скоро шагнет далеко вперед.

Курт. Кстати! Ты знаешь, кто написал эти ду­рацкие
журнальные статьи?

Капитан (покраснев). Не знаю, но почему это ты называешь их дурацкими?

Алис (Курту). Поосторожнее! Статьи написал он!

Курт (Алис). Он?.. (Капитану.) Ну, скажем, не слишком осмысленные?

Капитан. Не тебе судить!

Алис. Хотите поссориться?

Курт. Нет, нет!

Капитан. Здесь, на острове, нелегко жить в ми­ре и согласии, и
нам бы следовало подать хороший пример...

Курт. Да, вот объясни мне, пожалуйста, следую­щее! Приехав
сюда, я быстро сдружился со здешним начальством, особенно с аудитором мы близко
со­шлись, настолько близко, насколько это вообще воз­можно в нашем возрасте. Ну
ладно, через какое-то время — это было вскоре после твоего выздоровле­ния — у
одного за другим в отношении ко мне начи­нает сквозить холодок, а вчера на променаде
и ауди­тор уклонился от встречи со мной. Не могу выразить, как мне было больно.

Капитан молчит.

Ты тоже замечаешь неприязнь к себе?

Капитан. Нет, напротив!

Алис (Курту). Неужели ты не понимаешь, что он украл у тебя друзей?

Курт (Капитану). Интересно, уж не связано ли это с моим отказом
подписаться на новые акции?

Капитан. Нет-нет! Но все-таки, почему ты не хочешь подписываться?

Курт. Потому что я уже вложил свой небольшой капитал в содовую
фабрику! И кроме того, выпуск новых акций означает, что старые дышат на ладан.

Капитан (рассеянно). Превосходная у тебя лам­па! Где это ты раздобыл
такую?

Курт. 6 городе, разумеется.

Алис (Курту). Берегись, лампа в опасности!

Курт (Капитану). Не считай меня неблагодар­ным или чересчур
подозрительным, Эдгар!

Капитан. Ну зачем же, но то, что ты хочешь выйти из дела, которое
сам же и начинал, доверия не вызывает.

Курт. Но, дорогой мой, ведь обыкновенная осто­рожность
требует вовремя обезопасить себя и свое добро!

Капитан. Обезопасить? Тебе грозит опасность? Тебя собираются
ограбить?

Курт. Зачем так резко?

Капитан. Разве ты был недоволен, когда я по­мог тебе поместить
капитал под шесть процентов?

Курт. Доволен, даже благодарен!

Капитан. Ты не умеешь быть благодарным — это не в твоей натуре, но тут уж
ничего не подела­ешь!

Алис (Курту). Ты только послушай его!

Курт. В моей натуре множество недостатков, и в борьбе с ней
я, пожалуй, потерпел поражение, но я признаю обязательства...

Капитан. Докажи! (Протягивает руку за газе­той.) Глядите-ка, что это?.. Объявление! (Читает.) Скончался советник медицины!

Алис (Курту). Вот, уж трупом спекулирует.

Капитан (как бы про себя). Это повлечет опре­деленные... изменения...

Курт. В чем?

Капитан (встает). Там увидим!

Алис (Капитану). Ты куда?

Капитан. Кажется, придется ехать в город!.. (Ви­дит на письменном столе конверт,
берет его словно бы по рассеянности, читает адрес и кладет обратно.) Из­вини, я
такой рассеянный!

Курт. Ничего страшного!

Капитан. Готовальня Аллана! А где он сам?

Курт. Играет с девочками.

Капитан. Взрослый юноша? Это мне не нра­вится! Да и Юдифи не
пристало бегать где попало... Ты пригляди за своим юным господином, а я просле­жу
за своей юной дамой! (Проходя мимо рояля, берет несколько аккордов.) Превосходный звук у этого ин­струмента!
Штейнбех?

Курт. Бехштейн!

Капитан. Да, неплохо ты устроился, неплохо! Скажи мне спасибо,
что вытащил тебя сюда!

Алис (Курту). Врет, он пытался тебе помешать!

Капитан. Ну, до свидания! Я еду следующим пароходом! (Уходит, разглядывая по дороге картины
на стенах.)

*       
*
*

Алис. Ну-у?

Курт. Ну-у?

Алис. Все еще никак не пойму его намерений. А скажи-ка
мне... Конверт, который он разглядывал... от кого письмо?

Курт. Должен признаться... это моя единствен­ная тайна!

Алис. И ее-то он и учуял! Я же говорила тебе, что он умеет
колдовать!.. На конверте есть штем­пель?

Курт. Да, «Избирательный комитет».

Алис. Стало быть, он раскусил твою тайну. Ты, как я
догадываюсь, баллотируешься в риксдаг! Вот увидишь, вместо тебя туда попадет он!

Курт. А у него были когда-нибудь такие планы?

Алис. Нет, зато теперь появились! Я прочитала это по его
лицу, пока он разглядывал конверт.

Курт. И поэтому он едет в город?

Алис. Нет, мысль о поездке пришла ему в голо­ву, когда он
прочитал траурное объявление!

Курт. И какую же выгоду он собирается извлечь из смерти
советника медицины?

Алис. Кто бы знал!.. Возможно, то был его враг, стоявший у него на пути!

Курт. Если он действительно такое чудовище, как ты утверждаешь,
тогда есть все основания его бояться!

Алис. Разве ты не слышал, как он хотел обо­красть тебя,
связать по рукам и ногам, вынуждая признать, что ты ему якобы обязан по гроб
жизни? На самом-то деле он ведь и не думал хлопотать за тебя — наоборот,
пытался помешать! Он настоящий лиходей, паразит, древесный червь, который выест
тебя изнутри, оставив полую оболочку, как у гнилой сосны... Он ненавидит тебя,
хотя в то же время при­вязан к тебе воспоминаниями о вашей юношеской дружбе...

Курт. До чего же ненависть делает тебя прони­цательной!

Алис. А любовь — дурой! Слепой дурой!

Курт. Фу, ну что ты такое говоришь!

Алис. Знаешь, что такое вампир?.. Это душа мерт­веца,
завладевающая чужим телом, чтобы паразитиро­вать в нем. Эдгар мертв с той самой
поры, когда с ним случился первый приступ! У него нет собственных ин­тересов,
он утратил себя как личность, утратил иници­ативу. Но стоит ему встретить
какого-нибудь человека, как он вцепляется в него мертвой хваткой, выпускает
свои корешки-присоски и начинает расти и цвести. Сейчас он присосался к тебе!

Курт. Я стряхну его, как только он станет опа­сен!

Алис. Стряхнуть репей — попробуй-ка!.. Слушай, а как
по-твоему, почему он не хочет, чтобы Юдифь общалась с Алланом?

Курт. Очевидно, оберегает их чувства!

Алис. Ничего подобного!.. Он собирается выдать Юдифь замуж
за... полковника!

Курт (возмущенно). За этого старого вдовца?

Алис. Да!

Курт. Чудовищно!.. А Юдифь?

Алис. Если бы ей удалось выскочить за восьми­десятилетнего
генерала, она бы это сделала, чтобы раздавить шестидесятилетнего полковника.
Понима­ешь, раздавить — такова ее цель в жизни! Топтать и давить — вот девиз их
рода!

Курт. И это Юдифь? Гордая юная красавица!

Алис. Слышали, слышали!.. Можно, я сяду здесь, письмо
напишу?

Курт (освобождает письменный стол). Пожа­луйста!

Алис (снимает перчатки и садится за стол). Ну-с, испытаем свои силы в военном
искусстве! Один раз, собираясь прикончить своего дракона, я потерпела поражение!
Но с тех пор кое-чему научи­лась!

Курт. Тебе известно, что, прежде чем стрелять, нужно
зарядить ружье?

Алис. Да, и боевыми патронами!

Курт выходит направо.

•              
•
*

Алис пишет, время от времени
задумываясь.

•              
« •

Аллан
врывается в комнату, не замечая Алис, бросается плашмя на диван и, прижав к
лицу кружевной платок, всхли­пывает.

Алис
(понаблюдав за
ним какое-то время, вста­ет и подходит к дивану. Мягко). Аллан!

Аллан смущенно садится, пряча носовой
платок за спиной.

(Мягко, по-женски, с искренним чувством.) Не бойся меня, Аллан, я не сделаю
тебе ничего плохого... Что случилось?.. Ты заболел?

Аллан. Да!

Алис. Чем?

Аллан. Не знаю!

Алис. Голова болит?

Аллан. Не-ет!

Алис. В груди? Тоска?

Аллан. Да-а!

Алис. Тоска! Тоска! И сердце готово разорвать­ся! И ноет,
ноет...

Аллан. Откуда ты знаешь?

Алис. И хочется умереть, забыться вечным сном, и все так
тяжело. И думаешь только об одном... об одной... а если двое думают об одной и
той же, то горе непереносимо... для одного...

Аллан, забывшись, теребит платок.

Эта болезнь неизлечима... не хочется ни пить, ни есть,
хочется только плакать, и ты плачешь, горько-пре­горько... лучше всего
где-нибудь в лесу, чтобы никто не увидел, ибо люди обычно смеются над таким го­рем...
злые, злые люди! Ух!.. Что тебе надо от нее? Да ничего! Поцеловать? Ни в коем
случае, ибо ты уверен, что в ту же секунду упадешь бездыханным. Каждый раз,
уносясь мыслями к ней, ты словно бы ощущаешь дыхание смерти! И это
действительно смерть, дитя, смерть, приносящая жизнь. Но этого тебе пока не
понять!

Запахло фиалками! Это она! (Приближается к Аллану и осторожно берет у него
платок.) Она, она везде, только она! Ох, ох, ох! (Аллану не остается ничего другого,
как спрятать лицо на груди Алис.)

Бедный мальчик! Бедный мальчик! Ах, как же боль­но,
как больно! (Платком
вытирает ему слезы.) Ну, ну! Поплачь, поплачь, вот и
славно! И на сердце по­легчает!.. А теперь, Аллан, вставай — и будь мужчи­ной,
а то она на тебя и смотреть не захочет! Бессер­дечная... с добрым сердцем! Она
мучает тебя?.. С лей­тенантом? Послушай, мой мальчик!.. Подружись с
лейтенантом, и вы сможете делиться друг с другом своими переживаниями! Обычно
это тоже чуть-чуть помогает!

Аллан. Глаза б мои его не видели!

Алис. Послушай, малыш! Вот увидишь, лейте­нант сам скоро станет
тебя домогаться, чтобы пого­ворить о ней! Потому что...

Аллан смотрит на нее с проблеском
надежды.

Ну, сжалиться, сказать?

Аллан опускает голову.

Он так же несчастен, как и ты!

Аллан (радостно). Правда?

Алис. Точно, и ему тоже бывает необходимо рас­крыть
кому-нибудь душу, когда Юдифь ранит его... Ты, похоже, уже заранее торжествуешь!

Аллан. Она не собирается замуж за лейтенанта? А л и с. И за
тебя тоже, мой милый, она метит в пол­ковницы!

Аллан вновь мрачнеет.

Опять дождь пошел?.. Ну а платок тебе придется от­дать:
Юдифь — девочка аккуратная, дюжина платков должна остаться дюжиной!

Аллан озадачен.

Что поделаешь, такова уж Юдифь!.. Посиди тут, я напишу
еще одно письмо, а потом попрошу тебя вы­полнить одно поручение! (Подходит к столу и начи­нает
писать.)
Лейтенант (появляется в дверях, вид меланхо­лический, но без
оттенка комизма. Не замечая Алис, направляется прямо к Аллану). Адъюнкт!

Аллан встает и вытягивается в струнку.

Сидите, пожалуйста!

Алис наблюдает за ними.

Лейтенант подходит к Аллану и садится
рядом. Вздыхает и, вынув точно такой же носовой платок, вытирает лоб.

Аллан жадно разглядывает платок.

Лейтенант смотрит на него печальными
глазами.

Алис кашляет.

Лейтенант вскакивает и встает навытяжку.

Алис. Сидите, пожалуйста!

Лейтенант. Прошу прощения, фру!

Алис. Ничего страшного!.. Садитесь, пожалуй­ста, поболтайте
с адъюнктом, ему здесь, на острове, немного одиноко! (Пишет.)

Лейтенант (говорит с Алланом негромко, сму­щенно). Невыносимая
жара!

Аллан. Да, жарко!

Лейтенант. Она заковыристая!

Молчание.

Вы сегодня... (ищет слово) играли в теннис? Аллан. Не-ет, на солнце слишком жарко! Лейтенант (с отчаянием, но без комического от­тенка). Да, невыносимая жара сегодня!

Аллан (шепотом). Невыносимая!

Молчание.

Лейтенант. А в море... выходили?

Аллан. Не-ет, некому сидеть на фоке! Лейтенант. А вы могли бы... доверить это де­ло
мне?
Аллан (с прежней почтительностью). Это слиш­ком большая честь для меня,
господин лейтенант!

Лейтенант. Не надо, не надо... Если вы, адъюнкт, полагаете...
что сегодня будет хороший ве­тер, скажем, в полдень... поскольку я освобожусь
лишь в это время!

Аллан (хитро). К полудню ветер стихнет, да и... у фрекен Юдифи в это
время урок...

Лейтенант (огорченно). Вот как! Вот как! Гм!.. А как вы полагаете...

*
* *

А л и с. Не отнесет ли кто-нибудь из молодых лю­дей
мое письмо?..

Аллан и
лейтенант подозрительно смотрят друг на друга. ...фрекен Юдифи!

Аллан и лейтенант вскакивают и бросаются
к Алис, сохра­няя, однако, определенное достоинство, призванное скрыть их

чувства.

Хотите оба? Ну что ж, тем надежнее будет выполне­но
поручение! (Протягивает
письмо лейтенанту.)
По­слушайте, лейтенант, вы не отдадите мне этот пла­ток? Моя дочь — человек
бережливый! Отличается некоторой мелочностью... Давайте сюда платок!.. Я не
собираюсь вас вышучивать, но не выставляйте себя на посмешище... без
надобности. Да и полковнику не понравится роль Отелло! (Берет платок.) Идите, мо­лодые люди, и постарайтесь
по возможности не по­казывать своих чувств!

Лейтенант с поклоном уходит, за ним по
пятам следует

Аллан.

*       
* *

Алис (кричит). Аллан!

А л л а н (с видимой неохотой останавливается в две­рях). Да, тетя!

Алис. Не ходи! Если не хочешь причинить себе боли больше,
чем ты в силах вынести!

Аллан. Но он-то пошел!

Алис. Пусть обожжется! А ты остерегись!

Аллан. Не хочу!

Алис. Тогда дело кончится слезами! И мне же придется тебя
утешать!

Аллан. Я все равно пойду!

Алис. Ну иди! А потом возвращайся, дуралей эда­кий, и тогда
уж я над тобой посмеюсь!

Аллан бежит за лейтенантом.

•              
• ♦

Курт (входит). Алис, у меня неспокойно на ду­ше — я получил
анонимное письмо!

Алис. Ты заметил, что Эдгар, сняв форму, стал другим
человеком? Никогда не думала, что шинель имеет такое важное значение!

Курт. Ты не ответила на мой вопрос!

Алис. Это был не вопрос! А информация! Чего ты боишься?

Курт. Всего!

Алис. Он уехал в город! Его поездки в город добром не
кончаются!

Ку рт. Но я ничего не могу предпринять, посколь­ку не
знаю, откуда ждать удара!

Алис (складывает письмо). Увидим, верно ли я до­гадалась!..

Курт. Так ты мне поможешь?

Алис. Помогу!.. Но не больше, чем того позволят мои
собственные интересы! Мои, то есть интересы моих детей!

Курт. Понятно!.. Слышишь, какая тишина кру­гом? В природе,
на море, везде!

Алис. Но в этой тишине я различаю голоса... бор­мотание,
крики!

Курт. Тихо! Я тоже что-то слышу!.. Нет, это про­сто чайки!

А л и с. А я слышу другое!.. Ну, я иду на почту — вот
с этим письмом!

Занавес

Та же декорация. Аллан
сидит за письменным столом и за­нимается, Юдифь
стоит в дверях, в соломенной шляпке и с велосипедным рулем в руках.

Юдифь. Гаечный ключ не дашь?

Аллан (не поднимая глаз). Не дам!

Юдифь. Грубишь, и все потому, что я увязалась за тобой!

Аллан (без тени недоброжелательства). И вовсе не грублю, просто хочу,
чтобы меня оставили в покое! Юдифь (приближается). Аллан!

Аллан. Ну что тебе?

Юдифь. Пожалуйста, не злись на меня! Аллан. А я и не злюсь!

Юдифь. Тогда дай мне руку!

Аллан (мягко). Руки я тебе не подам, но я не злюсь, честное слово!..
Чего тебе, собственно, надо от меня?

Юдифь. Дурак ты!

Аллан. Ну и пусть!

Юдифь. По-твоему, я всего лишь злючка! Аллан. Вовсе нет, я ведь знаю, что ты
бываешь и доброй! Можешь быть доброй.

Юдифь. Но не я же виновата... что... вы с лей­тенантом льете
слезы в лесу. С чего бы это, а?

Аллан смущен.

Ну скажи... Я вот никогда не плачу. И с чего бы вас
теперь водой не разлить?.. О чем вы говорите, гуляя под руку?..

Аллан безмолвствует.

Аллан! Ты скоро увидишь, какая я, увидишь, что я умею
драться за тех, кто мне дорог!.. И хочу дать тебе совет... хоть и не люблю
сплетничать!.. Будь готов!

Аллан. К чему?

Юдифь. К неприятностям!

Аллан. С какой стороны?

Ю д и ф ь. С той, откуда ты их меньше всего ждешь!

А л л а н. Я, в общем-то, привык к передрягам, мне в
жизни несладко пришлось... что же предстоит сей­час?

Юдифь (задумчиво). Бедный мальчик!.. Дай мне руку!

Аллан протягивает руку.

Посмотри мне в глаза!.. Не осмеливаешься?

Аллан поспешно выходит налево, желая
скрыть волнение.

*        
* *

Лейтенант (входит в двери задника). Прости­те! Я думал, что адъюнкт...

Юдифь. Послушайте, лейтенант, хотите бьггь мо­им другом и
наперсником?

Лейтенант. Если фрекен окажет мне честь...

Юдифь. Конечно!.. Только одна просьба!.. Не оставляйте
Аллана, когда придет беда!

Лейтенант. Какая беда?

Юдифь. Скоро узнаете, может даже сегодня!.. Вам нравится Аллан?

Лейтенант. Этот юноша мой лучший ученик, и, кроме того, я высоко
ценю его за силу характера... Да, в жизни бывают моменты, когда требуются (с ударением) силы, чтобы нести, терпеть,
страдать, од­ним словом.

Юдифь. Получилось больше одного слова!.. Зна­чит, вам дорог
Аллан?

Лейтенант. Да!

Юдифь. Тогда пойдите разыщите его и побудьте с ним...

Лейтенант. Я затем и пришел, только за этим! Другой цели у меня
не было!

Юдифь. А я не предполагала ничего такого — того, что вы имеете
в виду!.. Аллан ушел туда. (По­казывает налево.)

Лейтенант (идет налево, но видно, что он тя­нет время). Хорошо... я
сделаю. Как вы велите!

Юдифь. Пожалуйста!

*       
*
*