1 2 3 4 5 6 7 8 9 
    
     
Совет разумный. Если ж изувечу я
     
Раба на пытке, деньги возмещу сполна.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Не надо денег, уводи, пытай его!
    
   
   
Эак
   
    
     
Пусть здесь он признается, на глазах твоих.
    
   
   
(Дионису.)
   
    
     
Снимай скорей поклажу! И смотри не смей
     
Ни слова лгать!
    
   
   
Дионис
   
    
     
Постойте! Запрещаю я
     
Меня пытать! Я – божество бессмертное!
     
А тронете – пеняйте на себя!
    
   
   
Эак
   
    
     
Ты что?
    
   
   
Дионис
   
(с великой торжественностью)
   
    
     
Я заявляю, что я – бог и бога сын.
     
Я – Дионис, а это – раб.
    
   
   
Эак
   
(Ксанфию)
   
    
     
Ты слышишь?
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Что ж?
     
Тем более его пытать вам следует.
     
Ведь если бог он, боли не почувствует.
    
   
   
Дионис
   
    
     
Ну, что же, богом ведь и ты зовешь себя?
     
Так почему же и тебя не выпороть?
    
   
   
Эак
   
    
     
Совет отличный!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Тот же из обоих нас,
     
Кто первым перетрусит и вопить начнет
     
Под розгами, считай, что тот совсем не бог.
    
   
   
Эак
   
    
     
Я вижу сразу, человек достойный ты
     
И мыслишь справедливо. Раздевайтесь же!
    
   
   
Оба раздеваются и готовятся к пытке.
   
   
Ксанфий
   
    
     
Как испытаешь нас, по справедливости?
    
   
   
Эак
   
    
     
Отменно! Буду бить поочередно.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Так.
    
   
   
Эак
   
    
     
Готовься!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Погляди же, и не двинусь я.
    
   
   
Эак
   
(ударяет Ксанфия)
   
    
     
Ну, вот ударил.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Да ничуть, свидетель Зевс!
    
   
   
Эак
   
    
     
Теперь того ударю.
    
   
   
(Бьет Диониса.)
   
   
Дионис
   
    
     
Ну, когда же ты?
    
   
   
Эак
   
    
     
Да я ж ударил!
    
   
   
Дионис
   
    
     
Не сморгнул и глазом я.
    
   
   
Эак
   
    
     
Загадка! Этого опять попробую.
    
   
   
(Бьет Ксанфия.)
   
   
Ксанфий
   
    
     
Чего ж ты медлишь?
    
   
   
(Кричит.)
   
    
     
Ай-ай-ай!
    
   
   
Эак
   
    
     
Что, ай-ай-ай?
     
Задело за живое?
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Нет, подумал я.
     
Когда ж Геракла празднества в Диомиях![52]
    
   
   
Эак
   
    
     
Вот муж благочестивый!
    
   
   
(Дионису.)
   
    
     
Твой черед теперь.
    
   
   
(Бьет его.)
   
   
Дионис
   
    
     
Ой-ой!
    
   
   
Эак
   
    
     
Что, больно?
    
   
   
Дионис
   
    
     
Всадников увидел я.
    
   
   
Эак
   
    
     
Чего ж ты плачешь?
    
   
   
Дионис
   
    
     
Чеснока нанюхался.
    
   
   
Эак
   
    
     
Ни чуточки не режет?
    
   
   
Дионис
   
    
     
Ни вот столечко!
    
   
   
Эак
   
    
     
Пора приняться сызнова за этого.
    
   
   
(Бьет Ксанфия.)
   
   
Ксанфий
   
    
     
Ай! ай!
    
   
   
Эак
   
    
     
А что?
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Занозу вынь, пожалуйста!
    
   
   
Эак
   
    
     
Ну и дела! Опять примусь за этого.
    
   
   
(Бьет Диониса.)
   
   
Дионис
   
    
     
Великий Феб![53] Владыка Дельф и Делоса![54]
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Ты слышишь, он от боли закричал.
    
   
   
Дионис
   
    
     
Отнюдь!
     
Мне просто ямбы Гиппонакта вспомнились.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Не так сечешь. Под душку и в подвздошье бей!
    
   
   
Эак
   
    
     
Да, вижу.
    
   
   
(Ксанфию).
   
    
     
Поворачивайся передом!
    
   
   
(Лупит его.)
   
   
Ксанфий
   
    
     
О Посейдон!
    
   
   
Эак
   
    
     
Что, больно?
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Господин зыбей,
     
И скал эгейских, и седых глубин морских!
    
   
   
Эак
   
    
     
Клянусь Деметрой, разобрать не в силах я,
     
Кто бог из вас обоих. Так войдите в дом –
     
Пусть сам хозяин признает родню свою
     
И Персефона. Оба божества они.
    
   
   
Дионис
   
    
     
Благая мысль. Досадно лишь, что этого
     
Ты не придумал прежде, чем избить меня.
    
   
   
Все актеры уходят с орхестры, на которой остается хор. Музыка.
  
  
   
    
Парабаса
   
   
Первое полухорие
   
Ода
   
    
     
Муза, к святым хороводам приблизься,
     
На голос приди и услышь
     
Песни зов!
     
Глянь на великие толпы народа.
     
Мудрость в них
     
И высокий разум.
     
Ты достойнее славы, чем сам Клеофонт,
     
Болтун, на губах у него
     
В щебете темном и алом
     
Варварскую песню
     
Тянет ласточка, гостья фракийских трущоб.
     
Под стать соловью она стонет и плачет
     
О том, что погибнет
     
Муж на жеребьевке.
    
   
   
Хор пляшет.
   
   
Предводитель первого полухория
   
Эпиррема
   
    
     
Дело праздничного хора – город доброму учить
     
И давать совет разумный. Вот и мы вам говорим:
     
Уравнять должны вы граждан, снять с души тревожный страх.
     
Если кто и поскользнулся в хитрой Фриниха[55] сети,
     
Оступившимся когда-то ныне помогите встать!
     
Случай дайте им загладить стародавнюю вину.
     
Говорим еще, бесчестьем граждан нечего казнить.
     
Стыд и срам! Рабов, однажды лишь сражавшихся в бою,
     
Как платейцев благородных, вы подняли до господ.
     
(Впрочем, этого нимало не хотим мы осудить.
     
Нет же, хвалим, только это вы и сделали с умом.)
     
Все же тех, кто с вами рядом воевал не раз, не два,
     
Чьи отцы за город бились, кто вам кровная родня,
     
Старую одну невзгоду им вы ставите в вину!
     
Нет, злопамятство оставьте, по природе вы мудры.
     
Всех, кто близок нам, кто в битву рядом с нами выйти рад,
     
С них бесчестие мы снимем, званье граждан возвратим,
     
А побрезгуете просьбой, чванно стороной пройдя,
     
Вас, родной доведших город до пучины черных бед,
     
Умными и мудрецами впредь не будем мы считать.
    
   
   
Второе полухорие
   
Антода
   
    
     
Если умен я и правильно вижу
     
Людскую судьбу и людской
     
Злой конец,
     
Этот Клиген, коротыш, обезьяна,[56]
     
Вор негодный,
     
Всем надоевший,
     
Этот банщик проклятый,
     
Владыка золы,
     
Земли кимолийской,[57] песка,
     
Щелочи, шаек, мочал
     
И грязных обмылков,
     
Не проживет уже долго. И вот почему:
     
Он мира не любит
     
И ходит с дубинкою всюду, чтоб одежек
     
Вор с него не сдернул.
    
   
   
Хор пляшет.
   
   
Предводитель второго полухория
   
Антэпиррема
   
    
     
Часто кажется, что город граждан и сынов своих,
     
И достойных и негодных, ценит совершенно так,
     
Как старинную монету и сегодняшний чекан.[58]
     
Настоящими деньгами, неподдельными ничуть,
     
Лучшими из самых лучших, знаменитыми везде
     
Среди эллинов и даже в дальней варварской стране,
     
С крепким, правильным чеканом, с пробой верной, золотой
     
Мы не пользуемся вовсе. Деньги медные в ходу,
     
Дурно выбитые, наспех, дрянь и порча, без цены.
     
Так и граждан благородных, славных домом и умом,
     
Справедливых, безупречных, убеленных сединой,
     
Выросших в хорах, в палестрах, знающих кифарный строй,
     
Их мы гоним, любим медных, чужеземцев и рабов,
     
Подлых и отродье подлых, ловких новичков из тех,
     
Кто на виселицу прежде пригодился бы едва.
     
Хоть сейчас-то измените свой обычай вы, глупцы,
     
Верьте тем, кто стоит веры, сразу все похвалят вас.
     
Если ж и случится злое, так не попусту, не зря,
     
А на дереве хорошем и повеситься не жаль.
    
   
  
  
   
    
Эписодий четвертый
   
   
Из дверей выходят Эак и Ксанфий.
   
   
Эак
   
    
     
Свидетель Зевс, мужчина благороднейший
     
Хозяин твой.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Еще б не благороднейший!
     
Ему бы только пьянствовать и девок мять!
    
   
   
Эак
   
    
     
А странно, что тебя не изувечил он,
     
Когда ты, раб, назвал себя хозяином.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Попробовал бы только!
    
   
   
Эак
   
    
     
Это сказано,
     
Как слугам подобает. Так и я люблю.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Ты любишь?
    
   
   
Эак
   
    
     
Да, себя царем я чувствую,
     
Чуть выбраню исподтишка хозяина.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
А любишь ты ворчать, когда посеченный
     
Идешь к дверям?
    
   
   
Эак
   
    
     
Мне это тоже нравится.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
А суетиться попусту?
    
   
   
Эак
   
    
     
Еще бы нет!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
О Зевс рабов! А болтовню хозяйскую
     
Подслушивать?
    
   
   
Эак
   
    
     
Люблю до сумасшествия!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
И за дверьми выбалтывать?
    
   
   
Эак
   
    
     
И как еще!
     
Мне это слаще, чем валяться с бабою.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
О Феб! Так протяни мне руку правую,
     
И поцелуй, и дай поцеловать тебя!
    
   
   
Нежные объятия. Во дворце слышится шум.
   
    
     
Но ради Зевса, во плетях нам общего,
     
Скажи мне, это что за крик ужаснейший
     
И ругань?
    
   
   
Эак
   
    
     
Еврипид с Эсхилом ссорятся.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Да ну?
    
   
   
Эак
   
    
     
Дела, дела пошли великие.
     
Средь мертвецов восстанье небывалое!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
А что?
    
   
   
Эак
   
    
     
Закон старинный установлен здесь
     
Для всех искусств, могучих и прославленных:
     
Кто всех сильней и выше в мастерстве своем,
     
Тем в Пританее угощенье дарится[59]
     
И трон с Плутоном рядом.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Понимаю все.
    
   
   
Эак
   
    
     
Когда другой придет, сильнее прежнего,
     
Соперники в искусстве состязаются.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Эсхила что ж так сильно опечалило?
    
   
   
Эак
   
    
     
Трагическим престолом он давно владел,
     
Как величайший мастер.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Ну, и что ж теперь?
    
   
   
Эак
   
    
     
Когда сошел под землю Еврипид, собрал
     
Вокруг себя воров он и налетчиков,
     
Отцеубийц, грабителей и взломщиков –
     
Их в преисподней множество. Наслушавшись
     
Словечек ловких, доводов и выдумок,
     
Они взбесились и мудрейшим мастером
     
Его признали. Возгордившись, занял он
     
Эсхила трон.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Его избили до крови?
    
   
   
Эак
   
    
     
Ничуть! Народ судилища потребовал,
     
Чтобы решить, кто в мастерстве искуснее.
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Вот негодяи!
    
   
   
Эак
   
    
     
И какие! Подлые!
    
   
   
Ксанфий
   
    
     
Но разве не нашел Эсхил союзников?