1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 
А чтоб денежки добыть,
      
Нужно лишь пиратом быть,
      
Обмануть, украсть, убить,
      
Ой-ха-ха!..
     
    
    
— Наверное, опять пьют ром, — покачала головой Мила.
    
Я с тревогой прислушивался к их песне.
    
— Боюсь, что они все равно убьют нас… Они такие сильные…
    
— Не убьют! — ободряюще сказал Юрка. — В общем-то они бездельники и пьяницы! Не трусь, Борька!
   
   
    
     
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
     
в которой я начинаю понимать смысл одной пионерской песни
    
    
После шторма в лесу парило. Мы с трудом пробирались сквозь заросли, наполненные криками птиц и шелестом бесчисленного количества крыльев. То и дело ноги попадали в невидимые в траве лужи, оставшиеся после тропического ливня. А с деревьев на нас сыпался град капель. Очень скоро мы промокли до нитки.
    
Лес становился все гуще. Деревья с огромными чёрными стволами сплетали над нашими головами ветки, закрывая солнце. Повсюду, словно уснувшие змеи, свисали лианы. Изредка солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев длинными тонкими пальцами, и тогда схваченные этими пальцами капли дождя сверкали, как хрустальные стёклышки.
    
Мы устали, хотелось есть и пить.
    
— Я больше не могу, ребята, — сказала наконец побледневшая и осунувшаяся Мила.
    
— Да, давайте отдохнём, — предложил я.
    
Но Юрка, шедший впереди нас, не оборачиваясь, крикнул:
    
— Только, пожалуйста, не вешайте носы!
    
В эту минуту из-под его ног выпорхнула большая птица, похожая на утку. В гнезде мы обнаружили несколько крупных яиц и тут же разбили и выпили их. Теперь мы почувствовали себя куда лучше и даже развеселились.
    
Внезапно впереди блеснул яркий свет, и мы вышли на большую поляну. Я широко открыл глаза: посреди поляны мирно пощипывали траву два светло-серых телёнка! Они подняли головы на тонких красивых шеях и уставились на нас немигающими тёмными глазами.
    
— Лани! — вскрикнул Юрка. — Ребята, они совсем не боятся нас!
    
— Ну, ясно! — подтвердил я. — Остров необитаемый, и они никогда не видели людей.
    
Однако когда мы приблизились к ним и Мила уже протянула руку, чтобы погладить их, они стремительно сорвались с места и исчезли в чаще.
    
— Ничего, все равно поймаем, — пробормотал Юрка, почёсывая затылок, — их мясо, наверно, очень вкусное.
    
— Ты с ума сошёл! — возмутилась Мила. — Я ни за что не буду их есть! Вы видели, какие у них красивые задумчивые глаза?
    
— Вегетарианка! — заворчал Юрка. — Интересно, чем же ты будешь питаться? Может быть, травой?
    
— Юрик, мне жалко их…
    
На чёрном лице Юрки засветилась хитроватая улыбка.
    
— А тех яиц, которые ты сейчас ела, тебе не жалко? Ведь из них могли бы вылупиться птицы с задумчивыми глазами!
    
— Ох, какие вы все, мальчишки, жестокие! — вздохнула Мила.
    
В конце поляны мы обнаружили одинокую скалу высотой примерно с трехэтажный дом. Вернее, это был огромный камень, попавший сюда, должно быть, ещё в доисторические времена, во время какого-нибудь землетрясения. У подножия камня журчал родник с чистой водой. Яркие цветы, растущие вокруг родника, отражались в воде.
    
Мы не сразу увидели эту скалу, потому что сама природа тщательно замаскировала её в зелени деревьев. Вся скала была густо увита ползучими растениями.
    
— Тра-ля-ля! — запел Юрка. — Ребята, в таких случаях Архимед говорил: «Эврика!» Здесь будет наш дом.
    
— Где?
    
— В пещере!
    
— Где ты видишь пещеру?
    
— Протри глаза!
    
Наконец я разглядел овальный вход в пещеру на высоте восьми-десяти метров.
    
— Туда трудно добраться…
    
— Вот и хорошо, что трудно. Мы сможем там спокойно спать, без боязни, что нас захватят пираты.
    
Пока Мила собирала на поляне цветы (девчонки всегда приходят в восторг от цветов), мы с Юркой, цепляясь за лианы, с невероятным трудом добрались до пещеры и сели у входа, свесив ноги и тяжело дыша.
    
— Придётся складывать из камней лестницу, — сказал я.
    
Юрка метнул на меня презрительный взгляд и прикоснулся пальцами к моему лбу.
    
— Я так и думал: у тебя жар! Ты хочешь, чтобы по этой лестнице вместе с нами в пещеру поднимались и пираты?
    
— Юрка, но как же мы будем подниматься сами?
    
А Мила вообще сюда не сможет влезть.
    
— Мы сделаем лестницу из лиан, — сказал Юрка, смотря на меня покровительственным взглядом. — Надо думать, старина! На ночь мы эту лестницу будем поднимать, а утром спускать.
    
— Юрка, ты гений!
    
— Я в этом никогда не сомневался, — усмехнулся он.
    
Мы обследовали пещеру. Она оказалась просторной, уютной и сухой. Наши голоса и шаги гулко отдавались под тёмным сводом.
    
Только к вечеру мы сплели лестницу и натаскали в пещеру травы и сухого мха. Постели получились превосходные. Я блаженно вытянулся на своём мягком ложе, чувствуя, как гудят от усталости все мускулы моего тела. В лесу стемнело, но вход в пещеру освещался розовыми отблесками костра, на котором Мила жарила пойманную Юркой птицу. Я слышал, как Мила напевала в тишине:
    
     
      
Работай, друг,
      
И станет, друг,
      
Легко на свете жить!
      
Враг в трудный час
      
Не сломит нас,
      
Коль будем мы дружить!
     
     
      
Запомни, друг,
      
Что пара рук
      
Немало дел свершит.
      
«Терпенье, труд
      
Все перетрут»,
      
Народ наш говорит.
     
     
      
Пришла беда
      
Будь смел всегда,
      
Пусть взор горит, как луч,
      
Трудись бодрей,
      
Будь веселей,
      
Союз друзей могуч!
     
    
    
В нашем пионерском отряде мы частенько распевали эту песенку. Но никогда раньше её слова не волновали меня так, как сейчас. Ведь действительно, если у тебя хорошие друзья и если ты любишь работать — ничто не страшно!
    
Юрка, наверно, подбросил в костёр хворост, потому что я слышал, как затрещали ветки, и вход осветился ещё ярче. А я лежал и думал: «Дорогие мои Юрка и Мила! Какие вы хорошие товарищи!
    
Что бы я без вас делал сейчас? Да, чудесно жить на свете, если у тебя настоящие друзья!»
    
Я так расчувствовался, что к моему горлу даже подступил комок. Но в это время Юрка крикнул:
    
— Волшебник, иди есть!
    
Я спустился по лестнице и уселся у костра. Какой вкусной оказалась жареная птица! Мы вгрызались зубами в горячее ароматное мясо, и жир золотыми каплями стекал по нашим подбородкам и пальцам.
    
— Тебе не жалко её? — съязвил Юрка, кося глаза на Милу.
    
Она не ответила.
    
— Не найдут ли нас пираты? — сказал я, с тревогой поглядывая в тёмную чащу.
    
— Могут найти за милую душу. — Юрка отбросил в темноту кость и старательно вытер травой руки и подбородок. — Нам нужно произвести разведку и узнать, что они замышляют. Всегда полезно знать, что делается в стане врагов.
    
Он рассуждал прямо как опытный полководец, и я посмотрел на него с уважением.
    
— А как мы найдём дорогу обратно? — забеспокоилась Мила. — В этом лесу очень легко заблудиться. Юрка указал пальцем на родник.
    
— Эта водичка поможет нам найти путь к нашей пещере.
    
— Каким образом? — удивился я. — Юрка, ты иногда говоришь умные вещи, но сейчас ты что-то загибаешь.
    
Юрка поднялся во весь рост и взмахнул рукой. Чёрное его лицо со сверкающими глазами, в которых отражались отблески догорающего костра, сейчас было удивительно красивым.
    
— Я загибаю? Вы видите, что из этого родника вытекает ручей? Как вы думаете, куда он течёт?
    
— Не знаю.
    
— Туда же, куда текут все реки мира! Ты очень плохо учил географию в школе. Я уверен, что этот ручей впадает в океан. По берегу ручья мы всегда сможем идти туда и обратно!
   
   
    
     
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
     
в которой я узнаю, кем похищен волшебный платок
    
    
Утром я отправился по берегу ручья к океану. На нашем совете было решено, что я произведу разведку, а Мила и Юра тем временем соберут побольше кокосовых орехов. Мы вспомнили, что молоко кокосовых орехов очень питательно, а нападало их с пальм после шторма очень много. Крупные, твёрдые и тяжёлые, покрытые жестковатой щетиной, они валялись всюду. Я то и дело натыкался на них, когда шёл берегом ручья.
    
Юрка оказался прав: ручей действительно впадал в океан. И путь по ручью оказался куда удобней и короче, чем через лесные заросли. Вскоре я вышел к океану на песок, размытый ручьём. Здесь ручей был уже тёмным от ила и неспокойным, потому что смешивался с набегающими с океана волнами.
    
Запомнив получше место, я двинулся к видневшимся неподалёку прибрежным скалам.
    
Шторм начисто разметал пиратский корабль. Морские разбойники соорудили из разбитых досок подобие какого-то жилища. Чёрный флаг с черепом и скрещёнными костями развевался над их станом.
    
Я подобрался как можно ближе к этому страшному логову и залёг в камнях.
    
Рыжий Пёс, Одноглазый и Кривая Нога ничком спали на песке. Пират с расплющенным ухом сидел на бочке и курил трубку.
    
Меня удивило, что они устроили свой лагерь так близко к океану. Но когда Рваное Ухо вынул из бочки затычку и наполнил свою фляжку, я понял, что их удержало здесь. Бочка с ромом! Она была слишком большой и тяжёлой для того, чтобы переправить её в глубь острова. Эта бочка притягивала их к себе, как магнит.
    
Я долго лежал неподвижно в канаве. Мягкий ветерок шевелил по временам мои волосы. Остро пахло водорослями. Океан мерно вздыхал в двухстах метрах от меня.
    
В конце концов меня разморило на солнце и начало клонить ко сну. Но в это время Рыжий Пёс пошевелился и сел на песке. Солнце слепило ему глаза. Он прищурился, выплюнул попавший в рот песок и поерошил пальцами свои огненные бакенбарды.
    
Я слышал, как Рыжий Пёс длинно, со свистом зевнул.
    
— Рваное Ухо! — окликнул он.
    
— Да, капитан, — лениво ответил пират на бочке.
    
— А где Кошачий Зуб?
    
— Полез на скалы, капитан. Мы никак не можем понять, куда делись ребята. Они провалились словно сквозь землю.
    
— Одноглазый, приведи Кошачьего Зуба, — приказал Рыжий Пёс.
    
— Слушаю, капитан. — Одноглазый неохотно поднялся и скрылся за скалой.
    
Кривая Нога в это время проковылял к бочке и сделал большой глоток из фляжки Рваного Уха.
    
Рыжий Пёс молча проследил за Кривой Ногой и потянулся к своей фляжке.
    
— Мне кажется, клянусь брюхом акулы, этот Кошачий Зуб что-то замышляет против меня, — заворчал он, делая глоток.
    
Рваное Ухо и Кривая Нога многозначительно переглянулись.
    
Рыжий Пёс вдруг рывком поднялся и, тяжело ступая по песку, двинулся к бочке.
    
— Вы молчите? Может быть, вы все теперь в заговоре против своего капитана, тысяча чертей и одна ведьма? А?
    
Кривая Нога предусмотрительно перешёл на другую сторону бочки.
    
— Мы так преданы тебе, Рыжий Пёс!..
    
Я не знаю, чем кончился бы этот разговор, если бы в лагере не появились Одноглазый и Кошачий Зуб.
    
— Что делают дети. Кошачий Зуб? — спросил капитан, по-бычьи наклоняя голову, так что глаз его совсем не было видно за мохнатыми рыжими бровями.
    
Кошачий Зуб стянул с головы клеёнчатую шляпу.
    
— Я не могу найти их, капитан. Я думаю, что во время шторма их смыло волной в океан.
    
— Врёшь, негодяй! — закричал Рыжий Пёс, вскидывая голову. — Ты, наверно, в заговоре с ними! Я ещё не знаю, что ты замышляешь, но вижу по твоим подлым глазам, что дело нечисто! Разузнайте, куда скрылись ребята, и я уничтожу их! Клянусь брюхом акулы, я их сотру в порошок и пущу по ветру!
    
— Ты забыл кулаки юного джентльмена, Рыжий Пёс? — негромко проговорил Кривая Нога.
    
— У меня тоже есть кулаки, тысяча чертей и одна ведьма! Может быть, кто-нибудь из вас забыл, как они пробивают черепа? А? Я могу вам напомнить это! — Рыжий Пёс сжал кулаки и взметнул их над головой.
    
Пираты в страхе отодвинулись от своего капитана.
    
— Ха! — вырвалось у Одноглазого.
    
— Опусти кулаки. Рыжий Пёс, — невесело улыбнулся Кошачий Зуб, — мы их хорошо помним…
    
Страшно сверкая глазами. Рыжий Пёс походил перед бочкой туда и сюда и остановился перед Кошачьим Зубом.
    
— Что у тебя торчит из кармана?
    
Прежде чем Кошачий Зуб успел ответить, капитан сделал быстрое движение, и я увидел в его руке мой синий волшебный платок. В моей груди горячо заколотилось сердце. Так вот кто украл мой платок! Видно, недаром Кошачий Зуб говорил, что не может пройти мимо чужой вещи, чтобы не прикарманить её. В первую минуту у меня появилось желание вскочить и потребовать свою вещь. Ведь пираты ещё не знали, что я потерял силу. Но страх перед пиратами удержал меня.
    
— Мне нравится эта штука, Рыжий Пёс! — зафыркал Кошачий Зуб, хватаясь за нож. — Это моя добыча!
    
Рыжий Пёс неторопливо спрятал платок в свой карман.
    
— Теперь это моя добыча. Кошачий Зуб!
    
— Вот как?
    
Рыжий Пёс и Кошачий Зуб сошлись лицом к лицу, глядя друг на друга с какой-то тупой яростью. Это продолжалось долго — минуту, а может быть, и две. Они стояли, держась за ножи, не мигая и чуть-чуть рыча, совсем по-звериному. Наконец Кошачий Зуб не выдержал и отошёл в сторону.
    
Мне было очень неудобно лежать среди острых камней. Я сделал неосторожное движение, камни посыпались и застучали. Пираты сразу умолкли и насторожились.
    
Обливаясь холодным потом, несмотря на то что было очень жарко, я попятился ползком за скалу и бросился в чащу леса. Поминутно оглядываясь и спотыкаясь о корни и кокосовые орехи, я добрался по ручью до нашей пещеры и совсем обессиленный упал на траву.
    
Мила и Юрка жарили на вертеле куски мяса. Как настоящий охотник. Юрка освежевал лань. Серая шкурка сушилась на солнце.
    
— Если хочешь, можешь сегодня спать на этой шкуре, — сказал мне Юрка. — Мила отказывается, потому что, видите ли, никак не может забыть глаз лани. Но мясо, представь себе, она попробовала и нашла очень вкусным. Ты чем-то взволнован, старина?
    
Я рассказал о пиратах.
    
— Дело дрянь, — озабоченно проговорил Юрка. — Раз ты выяснил, что они во что бы то ни стало хотят нас уничтожить, придётся смотреть во все глаза!
    
Обед был такой вкусный, солнце светило так ласково и в лесу так весело пели птицы, что мы мало-помалу развеселились. Мила и Юрка, пока я был на разведке, собрали целую гору кокосовых орехов, и теперь мы перетаскивали их в пещеру. Во время работы Мила запела пионерскую песенку. Я и Юрка подпевали ей.
    
     
      
Работай, друг,
      
И станет, друг,
      
Легко на свете жить!
      
Враг в трудный час
      
Не сломит нас,
      
Коль будем мы дружить!
     
    
    
Наступила тревожная ночь. Мы долго не могли заснуть и тихонечко переговаривались, лёжа в своих постелях. Наконец Мила и Юрка умолкли, а я ещё долго ворочался на мягкой шкуре лани, прислушиваясь к далёкому и грозному шуму океанского прибоя.
   
   
    
     
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,
     
в которой пираты осаждают нашу пещеру
    
    
— Этого ещё недоставало! — сказал утром Юрка, морщась и потирая ногу. — Понимаете, я вчера где-то ушиб её, и сейчас мне больно ступить. А надо бы сходить посмотреть, не попалось ли чего в наш силок.
    
— Оставайся дома, — предложила Мила, — все равно кому-нибудь надо сторожить пещеру. А мы с Бориком пойдём. Я знаю, где ты ставил силок.
    
Мы спустились, и Юрка из предосторожности поднял лестницу.
    
В силках билась птица с разноцветным хвостом. Мила тут же, в зарослях, ощипала её, и мы отправились обратно. У меня нет слов, чтобы описать тот ужас, который охватил нас, когда мы услышали на поляне голоса пиратов.
    
Скрываясь в высокой траве, нам удалось добраться незамеченными до самой поляны.
    
Пираты сидели вокруг потухшего костра и жадно доедали остатки нашей лани.
    
— Хорошо, да мало, — проворчал Рыжий Пёс, ковыряя в зубах щепкой.
    
Кошачий Зуб слегка подтолкнул капитана и глазами указал на пещеру:
    
— Я думаю, у них там есть большие запасы!
    
— Произвести обследование? — предложил Кривая Нога.
    
— Непременно! Загляни-ка туда. Кривая Нога.
    
— Туда не добраться без лестницы, — покачал головой Рваное Ухо.
    
Но Рыжий Пёс приказал односложно:
    
— Петь!
    
Он сидел у костра и смотрел, как его подчинённые строят пирамиду. Кривая Нога оказался на самом верху. Но когда его голова поравнялась с пещерой, оттуда вдруг высунулся Юрка и довольно крепко стукнул пирата палкой.
    
Это было так смешно, что я прикусил язык, чтобы не расхохотаться. Под крики и ругательства пиратов пирамида развалилась. А Юрка очень вежливо сказал:
    
— Прошу прощения. Кривая Нога. Кажется, я нечаянно задел вас?
    
Рыжий Пёс замахнулся на Кошачьего Зуба.
    
— Дьявол! Ты же сказал мне, что дети на охоте! Кошачий Зуб шарахнулся в сторону и ответил почтительно:
    
— Я видел, как на охоту пошли белые дети, капитан…
    
Рыжий Пёс нерешительно подёргал свои бакенбарды, снял шляпу и поклонился Юрке.
    
— Добрый день, господин бой. Как ваше здоровье?
    
— А как вы думаете?
    
— Не знаю, клянусь брюхом акулы…
    
— Стерегу наш дом.
    
Рыжий Пёс что-то соображал.
    
— От кого же, господин бой, надо сторожить дом на необитаемом острове?
    
— Будто вы не знаете…
    
— От кого же?
    
Юрка таинственно понизил голос:
    
— От диких зверей!
    
— Я не видел на острове ни одного четвероногого, кроме ланей.
    
— Зато я видел двуногих!
    
— Ай-я-я! — воскликнул Рыжий Пёс, заражаясь игривым тоном Юрки. — Вы видели двуногих зверей?
    
— Да, именно двуногих, представьте себе!
    
— Вот как? И много их вы видели?
    
Юрка демонстративно пересчитал пиратов, указывая на них пальцем:
    
— Целых пять…
    
— Вот как? Пять зверей и три ребёнка! Ну так они вас слопают.
    
— Подавятся! — подмигнул чернолицый Юрка Рыжему Псу.
    
— У зверей острые зубы, господин бой!
    
Кошачий Зуб прибавил мурлыкающим голосом:
    
— А у вас такие нежные косточки!
    
— Ничего! — бодро ответил Юрка. — У нас есть такие приспособления, которыми мы выбиваем слишком острые зубы!
    
— Ха! — рявкнул Одноглазый.
    
— Вы там один, господин бой? — спросил Рыжий Пёс.
    
— Нет, с приятелем…
    
Рыжий Пёс метнул на Кошачьего Зуба бешеный взгляд. Кошачий Зуб безмолвно пожал плечами. Честно говоря, мы с Милой тоже не сразу поняли, какого приятеля Юрка имеет в виду.
    
— Кто же этот приятель, господин бой? Он или она?
    
— Она…
    
— Можно на неё взглянуть?
    
— Да, конечно, можно! — и Юрка показал пиратам большую палку.
    
— Хороша приятельница! — кашлянул Кривая Нога, потирая ушибленное место.
    
Пираты окружили своего главаря и о чём-то пошептались.
    
— Скажите, господин бой, вы любите деньги? — внезапно спросил Рыжий Пёс.
    
Вопрос был таким неожиданным, что Юрка не сразу сообразил, что ответить.
    
— Как вам сказать…
    
— Давайте будем откровенны, господин бой, как джентльмен с джентльменом.
    
— Вообще я не против денег.
    
Рыжий Пёс торжествующе взглянул на пиратов.
    
— Так я и думал. Хотите получить много денег, господин бой?
    
— Сколько? — бодро спросил Юрка.
    
— Ровно столько, сколько влезет в ваши карманы! И, клянусь брюхом акулы, чистым золотом!
    
— Интересно, почему вам так захотелось подарить мне золото?
    
Красная физиономия Рыжего Пса расплылась в улыбке:
    
— А мы добрые люди, господин бой!
    
— О, я знаю! — тут Юрка не выдержал и рассмеялся, показав белые зубы. — А что же я должен сделать, чтобы получить золото?
    
— Выполнить одно пустячное поручение, господин бой… И заметьте, что это вам ничего не будет стоить, — быстро говорил Рыжий Пёс. — Когда молодой белый джентльмен будет есть, посыпьте его пищу порошком…
    
Рыжий Пёс порылся в кармане и что-то показал Юрке.
    
— А, понимаю! — заговорщицки воскликнул Юрка. — Я должен его отравить?
    
— Совершенно правильно, господин бой! Я всегда любил догадливых мальчиков!
    
Обрадованный Рыжий Пёс оседлал одного из пиратов и протянул руку Юрке, который бесстрашно высовывался из пещеры.
    
— Значит, по рукам, господин бой?
    
— Нет, по голове! — задорно крикнул Юрка и сразу с размаху ударил палкой по клеёнчатой шляпе. Рыжий Пёс взвыл и свалился на землю.
    
— Тысяча чертей и одна ведьма! Ты мне ещё попадёшься, чернокожий!
    
— У нас предателей не бывает, Рыжий Пёс! — скрестив руки, наставительно говорил Юрка.
    
Рыжий Пёс топал у костра ногами.
    
— Жаль, что у нас нет пороха, не то я по кусочкам разнёс бы вас всех по этому острову!
    
Должно быть, я слишком неосторожно высунул из травы голову, потому что кто-то из пиратов в страхе закричал:
    
— Белый джентльмен!
    
Пиратов словно сдуло с поляны. С минуту мы слышали удаляющий треск и шуршание веток.
    
Посмеиваясь, мы собрались у костра и зажарили птицу. Я совсем расхрабрился.
    
— Вы видите, они меня по-прежнему боятся! Сегодня же я пойду к ним и потребую свой платок.
    
— Тише!
    
Мила испуганно дёрнула меня за рукав. Я оглянулся. Из-за дерева высовывалась улыбающаяся физиономия Рыжего Пса.
    
— Добрый вечер, сэр, — пролепетал он снова хриплым басом и, не переставая кланяться, сделал несколько шагов к костру. — Не пожертвуете ли бедному морскому волку хотя бы небольшой кусочек вашей ароматной дичи?
    
Моя храбрость моментально улетучилась.
    
— Зачем вы пришли сюда. Рыжий Пёс? — Дрогнувшим голосом спросил я.
    
— Запах, сэр… Райский запах от вашего костра бродит по всему острову и бьёт в нос, будто ваши кулаки. Ведь мы голодны, как бездомные собаки, сэр: пьём один ром! Мои парни боятся идти к вам, но я подумал, что у белого джентльмена доброе сердце и он не обидит несчастного Рыжего Пса…
    
— На острове много дичи, сказала Мила. — Вы можете сами себя накормить.
    
— Мы привыкли есть чужое, миледи, — вздохнул Рыжий Пёс. — Ой, как мне хочется есть!
    
Сердобольная Мила зашептала мне и Юрке:
    
— Может быть, дать ему кусочек?
    
Я не ответил Миле, потому что вдруг увидел, что на шее Рыжего Пса повязан мой синий волшебный платок! Моё сердце заколотилось, к лицу прилила кровь, и, забыв о всякой предосторожности, я подскочил к пиратскому капитану.
    
— Рыжий Пёс! — закричал я гневно. — Вы вор!
    
— Конечно, сэр, — ответил он, испуганно пятясь. — Даже больше, сэр: бандит!..
    
— Отдайте мне платок!
    
— Разве это ваш платок, сэр?
    
— Да, мой.
    
Я рывком протянул руку к платку. Рыжий Пёс отшатнулся и инстинктивно схватил меня за руку. Суставы моей кисти захрустели. Я рванулся, но было уже поздно…
    
— Что? — как бык заревел Рыжий Пёс. — Ха-хаха! Юный джентльмен, кажется, потерял силу? Хаха-ха! Теперь мы посчитаемся с тобой, мальчишка!
    
— Пустите меня, — кряхтел я, еле ворочая языком от страха и боли. — Пустите!..
    
Тут Юрка и Мила, мои добрые, славные друзья, как вихрь налетели на пирата. В руках они держали большие палки.
    
— Мы тебе покажем, морская медуза! — кричал разъярённый Юрка.
    
— Брюхо акулы! — вторила ему Мила. — Старая ведьма!
    
Палки мелькали в воздухе и с таким треском обрушивались на Рыжего Пса, что где-то в лесу даже послышалось эхо от их ударов.
    
Капитан отпустил меня и, закрывая голову руками и страшно сопя, бросился наутёк. Я быстро сказал товарищам:
    
— Скорей наверх, ребята! Сейчас они вернутся! Плохо наше дело… Теперь они знают, что я потерял силу…
    
Мы поднялись в пещеру и втащили за собой лестницу.
    
Пираты долго не являлись. По-видимому, они удрали далеко, оставив своего капитана. Мы беспрерывно высовывали из пещеры головы, напряжённо прислушиваясь к шелесту деревьев и далёкому рокоту прибоя.
    
Наверно, у меня был очень жалкий вид, потому, что Мила участливо спросила:
    
— Тебе страшно?
    
— Страшновато… — сознался я. — А что?
    
— Так просто… Борик, ты не волнуйся, всё будет хорошо.
    
— Да я…
    
— Видишь, Рыжего Пса мы одолели без всякого волшебства.
    
— Это верно, но…
    
— Что «но»? — ободряюще говорила Мила. — И жилище без всякого волшебства себе устроили.
    
— Я ведь не спорю…
    
— И еды у нас достаточно.
    
— И знаете, ребята, — взглянул я на лица своих товарищей, — ведь это тоже похоже на волшебство… На острове восемь человек…
    
— Три человека и пять животных, — поправил меня Юрка.
    
— Пусть так, — подумав, согласился я. — Трое ребят и пятеро сильных зверей. И эти звери ничего не могут с нами сделать. Разве это не похоже на волшебство?
    
Мила чуть-чуть улыбнулась:
    
— А ты прав, у нас есть один добрый волшебник…
    
— Кто же это?
    
Она не успела ответить, потому что кусты в отдалении затрещали и на поляну выскользнули пираты. Рыжий Пёс рычал, восторженно потрясая руками.
    
— Он стал слабым, как мокрица! Я мог бы свить из него верёвку! Мы быстро выкурим их из этого гнезда!
    
— Ха! — громыхнул Одноглазый. — Жареная птица!
    
— Молчать! — ткнул его кулаком капитан. — Сперва добудьте мне этого мальчишку!
    
Пираты попытались добраться до нашей пещеры, становясь друг другу на плечи. Но догадливый Юрка метнул в них кокосовый орех, и Кошачий Зуб со стоном полетел на землю.
    
Мы обрушили на пиратов целый град кокосовых орехов. Тяжёлые, как бомбы, они сбивали разбойников с ног. Бессильно ругаясь и проклиная нас, разбойники отползали по траве в сторону.
    
    
— Не лезьте, куда вас не просят! — крикнула Мила, стараясь попасть орехом в Рыжего Пса.
    
— Это вам не поможет, миледи! — ответил он, уклоняясь от удара. — Мы расположимся здесь лагерем и возьмём вас измором. Хотите условие?
    
— Какое условие?
    
— Выдайте мне юного джентльмена, и мы оставим вас в покое!
    
— Никогда! — в один голос крикнула Мила и Юрка.
    
— Прекрасно, тысяча чертей и одна ведьма! Эй! Тащите сюда бочонок с ромом! Будем пировать здесь, на страх птенцам. Рано или поздно они выпадут из своего гнёздышка!
   
   
    
     
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
     
в которой раскрывается секрет узелка
    
    
Осада была долгой и утомительной… Каким-то образом пиратам удалось доставить на поляну тяжёлую бочку с ромом. Вероятно, в ней сильно поубавилось содержимое.
    
Они пили, пели и даже плясали. Только на вторые сутки четверо из них свалились и заснули. Но Рыжий Пёс все ещё бодрствовал. Покачиваясь, он бродил по поляне и пьяно бормотал:
    
— Кошачий Зуб, налей ещё… Спишь? Спи, Кошачий Зуб! Вы все спите? Один я держусь на ногах… Рыжего Пса не так-то легко свалить, клянусь брюхом акулы! — Он отхлебнул из фляжки и погрозил мне кулаком. — Я сделаю из тебя медузу!
    
Ветер раздувал его рыжие волосы. Он потоптался на одном месте и пропел заплетающимся языком:
    
     
      
Нужно лишь пиратом быть,
      
Обмануть, украсть, убить,
      
Ой — ха — ха!..
     
    
    
Он хотел потанцевать, но, зацепив одной ногой за другую, упал в траву.
    
— Все спят, тысяча чертей и одна ведьма! — невнятно бормотал он, беспомощно, барахтаясь в траве. — Один я… держусь на ногах!
    
Через несколько секунд мы услышали его зычный храп.
    
Мила вдруг сбросила из пещеры лестницу. Прежде чем я успел сообразить, что она собирается сделать, мы с Юркой увидели её уже внизу на поляне. Мы отчаянно махали ей руками.
    
— Вернись! Что ты делаешь! Ты погибнешь!.. Она приложила палец к губам.
    
— Тише… Я за твоим платком, Борик…
    
Затаив дыхание, я видел, как она наклонилась над Рыжим Псом. Он заворочался и зачмокал губами. Мне показалось, что она заколебалась на несколько секунд, но вдруг решительно сдёрнула платок с шеи пиратского главаря.
    
Кто бы мог думать, что в этой девочке столько смелости! Через минуту, слегка задыхаясь, она поднялась в пещеру.
    
— Они завязали на платке какой-то узелок… Такой крепкий! Придётся зубами…
    
— Не развязывай! — закричал я. — Не смей! В этом узелке главное волшебство!
    
— Ой! А я уже развязала!..
    
Вокруг нас вдруг потемнело.
    
— Что ты наделала. Мила!
    
Я выхватил из её рук платок и безнадёжно сел на шкуру лани. Наступила полная тишина. Что-то загремело и заскрежетало. Красные, жёлтые, синие, зелёные огни вихрем закружились вокруг меня. Я зажмурился, но как раз в это время всё смолкло. Мне было так страшно, что я долго не решался открыть глаза.
    
— Ребята, — тихонько позвал я.
    
Мне никто не ответил.
    
Я чуть-чуть приоткрыл один глаз и сквозь ресницы увидел белую скатерть и настольную лампочку.
    
Я попал домой! Какое это было счастье! Я перенёсся с острова прямо на диван в столовой.
    
— Миленькая ты наша столовая! — зачарованно шептал я, озираясь. — Миленький ты мой диванчик!
    
Настольная лампа тускло освещала комнату. Мне показалось, что в тёмном углу кто-то стоит.
    
— Мила, Юрка! — окликнул я. — Это вы?
    
Из мрака вышли… кто бы вы думали? Пираты! Пять звероподобных людей подходили ко мне, сняв шляпы и противно улыбаясь.
    
— Здравствуйте, сэр! — прохрипел Рыжий Пёс. — Зачем вы бежали с острова?
    
— Уходите… — стучал я зубами не в силах закричать.
    
— Не будем больше ссориться, сэр. Мы уже так привыкли к вам, и без вас нам сделалось очень грустно.
    
Они окружили меня, и я почувствовал душный запах рома.
    
— Уходите! — сжимался я на диване. — Что вам от меня нужно?
    
— Мы хотим, сэр, чтобы вы поняли, что такие люди, как мы…
    
— Бездельники и тунеядцы! — перебил я. — Я это давно понял.
    
— Ха! — рявкнул Одноглазый.
    
— А ведь мы вас так полюбили, сэр! — продолжал Рыжий Пёс. — Я даже решил уступить вам добровольно место капитана!
    
— Пропадите вы пропадом! Как вы сюда попали?
    
— Это легко объяснить, сэр. Ведь вы сами вызвали нас из старой книжки, которую читали…
    
— Уходите опять в книжку!
    
— Нет, сэр, промурлыкал Кошачий Зуб, топорща усы. — Теперь мы не расстанемся с вами. Куда вы, туда и мы. Вы наш волшебник!
    
— Никакой я не волшебник! — воскликнул я. — Теперь я знаю, что самый великий волшебник на свете — это труд…
    
— Ха!
    
— Убирайтесь вон! — завопил я. — Мама, мама!
    
— Не зовите маму, сэр, — покачал головой Кошачий Зуб, старательно пожёвывая табак, — это бесполезно.
    
Я замахал волшебным платком. Но платок больше не действовал: ведь Мила развязала узелок!
    
— Мы больше вас не отпустим, сэр! Вы — наш! — говорил Рыжий Пёс.
    
— Наш! — зарычали пираты, протягивая ко мне руки.
    
Я в ужасе зарылся лицом в подушку и вдруг почувствовал лёгкое прикосновение чьей-то руки к плечу. Так осторожно и ласково прикасаться ко мне мог только один человек на свете…
    
— Мама! — закричал я. — Мамочка, милая!.. Как я обнимал и целовал её! Она очень растрогалась и даже сделала вид, будто не замечает, что я в ботинках лежу на диване.
    
— Мама, а где… — я хотел сказать «пираты», но почему-то так и не выговорил этого слова.
    
— Ты хотел спросить, где Юра и Мила?
    
— Да…
    
— Они только что звонили по телефону. Это очень странно. Они оба чувствуют себя плохо и не придут сегодня. — Она легонько сжала мою голову своими тёплыми ладонями. — Ты выглядишь тоже совсем больной милый…
    
— Нет, я здоров, мамочка…
    
Я случайно взглянул на синий платок, который всё ещё держал в руке, и вздрогнул.
    
— Мама, ты говорила, что главное волшебство этого платка заключалось в узелке.
    
Она улыбнулась:
    
— Да, у бабушки в старости была плохая память, и чтобы не забыть чего-нибудь, она завязывала на платке узелок.
    
— Ну?
    
— Поэтому она ничего не забывала и в конце концов стала называть свой платок волшебным.
    
— И все?
    
— Все…
    
— Но кто же тогда развязал узелок на платке?
    
— Наверно, ты сам, — сказала мама, поглаживая меня по голове. — А ты снова завяжи его, чтобы никогда не забывать…
    
— Чего?
    
— Ну, например, того, что нужно помогать своей маме. Вот тогда этот платок и для тебя станет волшебным!
    
Ночью я спал плохо, бредил и вскакивал с постели. Но, знаете, что самое удивительное? Утром я узнал, что милиция задержала в нашем городе пять жуликов. Говорят, что один из них был совершенно рыжий, другой прихрамывал на одну ногу, а третий носил на лице чёрную повязку. Человек, который рассказывал мне об этом, не запомнил, как выглядели ещё два задержанных.
    
Может быть, эти жулики никогда не были пиратами, но с моего сердца свалилась тяжесть, и в следующую ночь я спал совершенно спокойно…
   
  
  
   
    
Путешествие на утреннюю звезду
   
   
   
    
     
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
     
в которой три приятеля знакомятся с внучкой Волшебника
    
    
Вероятно, вы уже заметили, что в очень многих книгах живут добрые или злые волшебники. В этой повести тоже есть волшебник с белой, мягкой, почти шёлковой бородой. Знающие люди утверждают, что такие бороды бывают только у добрых волшебников.
    
Долгое время в дачном посёлке никто не подозревал, что этот человек — волшебник. Его тесовый домик, похожий на древний теремок, с башенкой и узорчатой резьбой, стоял на отшибе, на крутом пригорке, окружённый зелёным забором и со всех сторон скрытый высокими густыми елями. Ни один житель посёлка не знал, что делается за зелёным забором. Изредка поселковые мальчишки видели, как человек с белой бородкой куда-то уезжал из своего дома на машине, но в тот же день обычно возвращался обратно.
    
Он всегда сам правил машиной. Иногда рядом с ним сидела белокурая девчонка. Её волосы были живительно светлыми, почти такими же, как борода человека, сидящего за рулём. Поэтому мальчишки прозвали девочку «Седой».
    
Седая выходила из кабины, открывала ворота и снова закрывала их, когда машина въезжала во двор. Легко щёлкал запор на воротах, и все затихало. Можно было подумать, что в тесовом домике за густыми елями никто не живёт.
    
Но однажды девочка появилась в посёлке. Это случилось, когда три приятеля, ученики шестого класса Илья, Никита и Лешка играли посреди улицы в «чижа». Все трое были в белых майках и синих трусиках, с царапинами и ссадинами на коленях, и все на первый взгляд походили друг на друга, потому что все одинаково загорели и три их носа одинаково облупились.
    
Но при желании вы, конечно, сразу отличили бы одного от другого. Русоволосый Илья повыше ростом, широкоплечий, коренастый, сероглазый. Никита — пониже, толстенький, кругленький, пышнощекий, волосы у него тёмные, со светлым отливом, а глаза большие, карие. Третий, Лешка, был худощав, костляв, рыжеват, и глаза на его конопатом лице светились непонятным зеленовато-жёлтым цветом. Итак, они играли в «чижа»…
    
Илья ударил палкой по заострённому носику «чижа» и широко размахнулся, чтобы «запулить» подскочивший «чиж» подальше от кона к стоящему в отдалении Лешке.
    
Но «чиж» так никуда и не полетел. Он шлёпнулся рядом с Ильёй на дороге, потому что Илья замер в замахе с удивлённо приоткрытым ртом. Он застыл так, словно позировал художнику или скульптору.
    
— Седая! — шепнул Илья.
    
Сидевший на траве Никита вскочил.
    
Стройная девочка в ярко-голубом платье неторопливо шла по улице, помахивая пустой хозяйственной сумкой. Светлая коса свешивалась через её плечо на грудь.
    
Девочка была красива. Пожалуй, даже очень красива. Когда она подошла поближе, приятели сразу убедились в этом. И ещё они увидели, что глаза девочки такие же ярко-голубые, как и платье, смотрят вперёд задумчиво и грустно и словно ничего не замечают.
    
Она прошла бы мимо, если бы её не окликнул конопатый Лешка. Он был самый большой задира в посёлке.
    
— Эй, Седая! — крикнул Лешка. — Споткнёшься!
    
Он медленно подходил к ней, скрестив на груди костлявые загорелые руки.
    
Девочка остановилась, и её светлые ресницы, густые, словно веточки молоденькой ёлки, чутьчуть дрогнули.
    
— А, это вы, — сказала она, будто была давно знакома с ними. — Здравствуйте, богатыри.
    
— Чего?.. — удивлённо протянул Лешка. — Какие богатыри? А хочешь, я тебя чижом стукну?
    
— Молчи, Рыжий! — шикнули на него возмутившиеся ребята.
    
— А чего она дразнится? — почесал Лешка кончик облупленного носа.
    
— Я же в шутку, — сказала девочка. — Это дедушка про вас сказал, что вы богатыри в трусиках…
    
— А откуда твой дедушка про нас знает? — недоверчиво улыбнулся Илья.
    
— Мой дедушка все знает, — серьёзно сказала она. — Он Волшебник.
    
Приятели переглянулись, и Лешка презрительно прыснул:
    
— Вот врёт и не краснеет!
    
— Я никогда не вру, — чуть обиженно проговорила девочка. — Мой дедушка самый большой Волшебник на свете!.. Скажите, ребята, где здесь магазин? У нас кончился сахар.
    
— За тем углом, — предупредительно указал Илья.
    
Но Лешка ядовито посмеивался:
    
— Если твой дедушка Волшебник, почему же он сам не сотворит сахар?
    
Она вздохнула:
    
— Если бы он захотел, то смог бы сделать и сахар. Но он думает о другом. Он даже не станет вечером пить чай, если я не напомню…
    
— А о чём он думает? — допытывался Илья.
    
— Это тайна, — снова вздохнула она и пошла дальше.
    
Приятели молчали. Можете себе представить, как они были озадачены.
    
— Девочка! — крикнул ей вслед Илья. — Как тебя зовут?
    
Она полуобернулась и ответила:
    
— Забава.
    
— Забава? — пробормотал Илья. Вот чудное имя…
    
Когда девочка скрылась за углом, кругленький и толстощёкий Никита, который до сих пор не проронил ни одного слова и стоял неподвижно, словно заворожённый Волшебником, передёрнул вдруг плечами и горячо шепнул:
    
— Ребята! Это нельзя так оставить!
    
Илья и Лешка выжидательно посмотрели на него.
    
— Давайте разведаем эту историю? — заговорщическим тоном продолжал Никита.
    
— Как? — в один голос спросили Илья и Лешка.
    
— Перелезем через забор…
    
— Когда?
    
— Сегодня вечером.
    
— Вот здорово! — воскликнул Лешка и от удовольствия потёр ладонь о ладонь. — Только, чур не дрейфить! Встретимся, когда стемнеет… Да, ребята, наденьте штаны, а то возле забора такие густые ёлки, что можно исколоться.
   
   
    
     
ГЛАВА ВТОРАЯ,
     
в которой приятели узнают, что происходит за зелёным забором
    
    
Как совсем стемнело, мальчики осторожно подобрались к таинственному забору. Ночь была тихая, безлунная и чёрная. Звезды отчётливо мерцали над ёлками, и Млечный Путь стыл в небе огромным неясным облаком. Было душно, пахло смолой и тёплой сыроватой землёй.
    
Приятели долго лежали на колючем ковре из высохших ёлочных иголок, прислушиваясь и безуспешно стараясь разглядеть что-нибудь в щелях забора.
    
— Полезли! — наконец решительно сказал Илья и пошевелился.
    
Ёлочные иголки зашуршали под ним.
    
— Тише!.. — зашипел Лешка, который храбрился днём, но теперь вдруг почувствовал, что его покидает смелость. — Ребята, может, не надо?
    
— Почему? — удивился Никита.
    
— А если там собака?
    
— Ну да! — Илья выплюнул попавшую в рот ёлочную иголку. — Если бы там была собака, она давно бы нас учуяла.
    
— А может, собака учёная… Ты перелезешь, она тебя хвать за это самое место!
    
— Ну да, хвать! — усмехнулся в темноте Илья. — Я её сам хвачу за это место… Тьфу! Сколько иголок в рот набилось! Полезли!
    
Высокий и сильный, он легко подпрыгнул, ухватился за верхнюю доску, бесшумно подтянулся и сел, опустив ноги по ту сторону забора.
    
— Чего там? — нетерпеливо спросил Никита.
    
— Темнота… За ветками ничего не видно, — шептал Илья. — Нет, стой, где-то светится!
    
— Где?
    
— Да кто же его знает!
    
— Дай руку! — заволновался Никита и через несколько секунд, отдуваясь, сел на заборе рядом с Ильёй.
    
— Ребята, не надо! — жалобно простонал внизу Лешка.
    
— Отстань ты! А ещё говорил: «Чур, не дрейфить!» — презрительно бросил Илья и спрыгнул по ту сторону забора.
    
— Ребята! — заметался среди ёлок Лешка. — А как же я? Никита, помоги!
    
— Не пищи! — сердито сказал Никита. — Держись за мою ногу. Да не дёргай так, а то я слечу!
    
— Ух ты, — пробормотал Лешка, взбираясь на доски. — Какой забор высокий. А где Илья?
    
— Чш-ш!.. — раздалось из темноты. — Прыгайте…
    
    
Никита и Лешка прыгнули и тихонько взвизгнули, потому что угодили в заросли крапивы.
    
— Илья, куда теперь? — простонал Лешка. — Ох, лицо горит! Где ты, Илюшка?
    
— Здесь… Молчите!
    
Наконец они нашли его. Илья лежал в высоких лопухах в десяти метрах от веранды тесового дома. Тёмный силуэт загадочного дома с ажурной башней над верандой ясно вырисовывался на фоне звёздного неба. Все окна были темны, и только в чуть приоткрытой двери на веранде серебрилась полоска света.
    
— Небось спят, — сказал Лешка, но Илья предостерегающе ткнул его кулаком в бок.
    
Над круглым столом в веранде вспыхнула лампа. Свет упал на крыльцо и на круглую клумбу с яркими цветами.
    
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Забава. Она была все в том же голубом платье.
    
В одной руке девочка держала обычный никелированный чайник, а в другой — решётчатую подставку к нему. Капельки пота сверкали на её лице.
    
Она негромко напевала песенку, смысл которой стал понятен мальчикам значительно позже:
    
     
      
Мамы, папы, до свидания!
      
Космонавтам вылет дан!
      
Полетел в созвездье дальнее
      
Наш волшебный мыслеплан!
     
     
      
Во Вселенной все мы высмотрим
      
И доложим обо всём.
      
Не страшны нам реки быстрые,
      
И моря нам нипочём!
     
     
      
Видим горы, скалы грозные…
      
Странный мир… тревожный час!
      
Мамы, папы, в ночи звёздные
      
Поищите в небе нас!
     
     
      
Нет конца просторам Вечности,
      
Но тепло родной земли
      
По дорогам Бесконечности
      
Мы с собою пронесли!
     
    
    
Она поставила на скатерть чайник и, перегнувшись через перила, глубоко вздохнула и крикнула в темноту:
    
— Дедушка! Чай готов! Слышишь, дедушка? Хватит гулять!
    
— Иду, внучка! — раздался за домом глухой, чуточку сипловатый голос.
    
Из-за угла быстро вышел человек с седой бородой. Десятки белых мотыльков, потревоженных его шагами, вспорхнули с клумбы и закружились в воздухе, словно хлопья снега. Помахивая в такт шагам рукой, словно он дирижировал невидимым оркестром, человек обогнул клумбу и бодро взбежал по заскрипевшим ступенькам на веранду. Он был строен, так же как и его внучка, и если бы не шёлковая борода, наверно, походил бы на совсем молодого человека. И глаза у него были молодые — ясные и голубые, как у внучки.
    
Забава внимательно посмотрела на него.
    
— У тебя сегодня весёлые глаза, дедушка.
    
— Да, внучка! — сказал он торжественно.
    
— Дедушка! — вскрикнула она радостно. — Неужели ты…
    
— Да, я нашёл, наконец, то, что искал! Великое волшебство совершено! Ещё когда ты не родилась, я сделал много удивительного и волшебного. Всякий раз люди радовались и благодарили меня, потому что все, что я давал им, помогало жить и быть сильными. Ведь ты знаешь, что я добрый волшебник.
    
— Знаю, дедушка.
    
— Я не мог найти только одного…
    
— Это я тоже знаю.
    
— Да, Забава, год за годом искал я эту волшебную тайну и не мог найти. Ты подросла и стала понимать, как мне трудно… Я часто видел тебя печальной, и от этого мне становилось ещё тяжелее! Ты всегда помогала мне, девочка, как могла, и я очень ценю твою помощь. Я очень люблю твои заботливые руки!.. И вот сегодня… несколько минут назад я совершил то, о чём мечтал всю жизнь.
    
Забава внезапно обняла Волшебника и прижала голову к его груди. Так стояли они с минуту в молчании, и он поглаживал её растроганно и нежно. Наконец она повернула к свету лицо, и мальчики увидели, что её ресницы влажно сверкнули.
    
— А теперь пить чай! — вытирая глаза кулаком, строго сказала Забава.
    
— Слушаюсь! — по-военному ответил дедушка и сел за стол спиной к затаившим дыхание мальчикам.