1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 
Несмотря на всю свою опустошительную деятельность и сильную  плодовитость (крысы мечут по 10 и более детенышей несколько раз в год), черная  крыса значительно уступает хомяковой крысе  (Mus gambianus),  разбойничающей на Занзибаре и в окрестных местностях. Последняя и по величине  больше ее.    

Мыши  гораздо миловиднее крыс, но по своим  хищническим наклонностям не менее вредны для человека, как и их большие и более  противные собратья. Поэтому человек так же настойчиво преследует их, как и  крыс. Как грызуны, мыши, пожалуй, даже превосходят крыс.    

     

Обыкновенными обитателями наших домов,  полей и лесов являются: 1) домашняя мышь  (Mus musculus) (до 18 см  длины, из которых 9 занимает хвост), одноцветная, серовато‑черного цвета сверху  и желтоватого снизу, 2) лесная мышь  (Mus sylvaticus), до 20 см  длины, из которых хвост – 11,5 см, двухцветная: верхняя часть туловища и  хвоста – светло‑серовато‑бурого цвета, нижняя часть, ноги и пальцы – белые. У  обоих длинные уши, достигающие половины длины головы. Напротив, у полевой  мыши  (Mus agrarius), 18 см длины, причем хвост – 8 см, уши  достигают приблизительно только трети головы; полевая мышь – трех цветов:  верхняя часть туловища рыжевато‑бурая с черными полосками вдоль спины; живот и  ноги – белые. По образу жизни все 3 вида очень похожи друг на друга, причем  домашняя мышь, издавна известная человеку, легко приручается и, подобно ученым  крысам, часто выступает на арене цирков.    

По своим умственным способностям, по  добродушию и живости своего характера домашняя мышь представляет много  приятного для наблюдателя. Любопытно, что между домашними мышами встречаются  певуньи, пение которых некоторые ставят наряду с пением канарейки и даже  соловья. Однако другие, рассуждая более здраво, отводят ему более скромное  место. «Мелодия поющей мыши, – говорит Шахт, – напоминает тихие звуки  молодой малиновки, которая в позднее лето, забравшись в кусты, разучивает свои  песенки». Пение другой мыши, по наблюдениям учителя Мюллера, состояло из  следующих друг за другом нежных, свистящих звуков, которые она испускала то медленнее,  то живее; в последнем случае они ясно напоминали собой пение птицы, только были  гораздо слабее.    

Вред, причиняемый домашней мышью через  пожирание съестных припасов, в общем незначителен; гораздо важнее, что она  изгрызает ценные предметы, напр., книги, естественноисторические коллекции и  проч.    

Размножается этот грызун необычайно  сильно: в течение года он рождает 6–8 детенышей и 5–6 раз, так что за год  потомство одной пары доходит до 36 голов. Детеныши – в высшей степени забавные  зверьки и могут быть скоро приручены. Но собственно домашним животным мышь  сделалась лишь в Японии. Здешняя порода мышей имеет самую разнообразную окраску  (белую, черную, желтую и т. д.) и отличается способностью к танцам: она с  бешеной быстротой кружится на одном месте, чем и привлекает своих хозяев.    

Лесная мышь, распространенная по всей  Европе и Средней Азии, живет по опушкам лесов и в садах; в своих движениях так  же ловка, как и домашняя, но отличается от нее тем, что может прыгать большими  прыжками, подобно тушканчикам. Питается она насекомыми, червями, орехами,  желудями и т. п., делая запасы на зиму. Но зимней спячке она не  подвержена. Детеныши рождаются у нее раза 4–6 в год штук по 8 за раз.    

Полевая мышь, распространенная от Рейна  до Западной Сибири, менее ловка, а по характеру гораздо добродушнее своих  родичей. Питается хлебными зернами, насекомыми, луковицами, червями; плодовита,  подобно лесной.    

Гораздо привлекательнее этих видов  ловкая, подвижная и веселая мышь‑малютка  (Mus minutus), всего  13 см в длину, из которых почти половина приходится на хвост. Верхняя  часть ее тела и хвост – желтовато‑буро‑красные, живот и ноги – совершенно  белые. Распространена начиная от Сибири до Франции, Англии и Италии. Она не  только быстро бегает, но и отлично лазает по стеблям трав. Кроме того,  замечательно еще, что она очень искусно строит свое гнездо, похожее на птичье.  Оно сплетается из расщепленных на волокна листьев злаков, а внутри устилается  пухом болотных трав, пушинками верб и т. п. Рождает 2–3 раза в год по 5–9  штук детенышей.    

Еще красивее – полосатая , или варварийская  мышь  (Mus barbarus), достигающая 22 см длины с хвостом, последний –  12 см. Окраска ее – желтовато‑коричневая или красновато‑глиняно‑желтая, по  которой идут черно‑бурые полосы вдоль спины. Живет в Сев. и Средней Африке, в  пустынях и степях. Питается плодами. Из‑за красоты ее часто привозят в Европу.    

     

Последнюю группу семейства мышей составляют хомяки,  неуклюжие, толстые животные, с расщепленными губами, большими защечными мешками  и 3 коренными зубами на каждой стороне челюстей. Зубов всего – 16; ноги –  короткие, также и хвост. Довольно красивый по наружности, но безобразный по  характеру – ворчливый, раздражительный и вместе отважный хомяк   (Cricetus frumentarius) достигает 30 см длины, причем хвост только –  5 см. Общие признаки его: коренастое тело, довольно заостренная голова,  кожистые уши средней величины, большие, блестящие глаза, короткие ноги со  светлыми, короткими когтями и конически заостренный хвост. Густой, гладкий,  слегка блестящий мех его состоит из короткого, мягкого подшерстка и из более  длинных и жестких, редких волос ости. Туловище сверху обыкновенно окрашено в  светло‑желто‑бурый цвет, а верхняя сторона рыльца, глазная область и шея – в  красно‑бурый; на щеках – желтые пятна, а живот и ноги большей частью – черные,  хотя ступни ног – белые. Встречаются разновидности черного, матово‑желтого и  др. цветов. Область обитания хомяка простирается от Рейна до Оби, причем  необходимым условием является, по‑видимому, твердая, сухая, но плодородная  почва.    

Постройки хомяков, которые можно узнать по кучкам земли,  лежащим у выхода, состоят из норы на глубине 1–2 метров, из наклонного выхода и  входа. Нору составляют несколько камер, из которых меньшая назначена для житья,  а большая – для склада разных припасов на зиму, в течение которой это животное  предается спячке, залегая в октябре и пробуждаясь в конце февраля.    

Несмотря на кажущуюся неподвижность, хомяк – довольно ловкое  животное; обыкновенно он трусит мелкой рысцой, подобно ежу, но в гневе делает  даже высокие прыжки. Кроме того, он хорошо лазает и довольно ловко плавает,  хотя и боится воды.    

Внешние чувства его развиты довольно равномерно, из душевных  же свойств преобладает крайняя раздражительность: при малейшем поводе он  сердито готовится к защите, глухо рычит, скрежещет зубами и сильно щелкает ими.  Мужество его так же велико; как и гнев; он до последних сил борется с врагом и  часто побеждает преследующую его собаку. Хомяки злы даже по отношению к себе и  сплошь и рядом загрызают друг друга до смерти.    

Самка мечет раза 2 в год по 6‑18 детенышей, голых и слепых.  Хомяк опустошает хлебные поля, всходы льна, бобы и горох, причем нагибает  передними лапами высокие стебли, откусывает колос и, ловко вылущив его,  забирает зерна в свои защечные мешки, принося домой зараз до 4 лотов запасов  хлеба. Нагруженный таким образом, он является вполне беспомощным, так как  набитые мешки мешают ему кусаться, и его можно схватить руками; только не нужно  медлить, иначе он живо выбросит зерна и примет оборонительное положение.    

Врагами хомяков, кроме человека, являются совы, вороны, а  также хорьки и ласки. Человек же, преследуя это животное, имеет в виду те  хлебные запасы, которые накапливаются им в подземных норах.    

Семейство полевок (Arvicolidae), населяющих северные  страны Старого и Нового Света, заключает в себе маленьких, похожих на мышей  грызунов, характерными признаками которых являются: неуклюжее туловище, толстая  голова, уши, совершенно скрывающиеся в волосах или слегка торчащие над ними, и  короткий хвост, не более двух третей длины тела. У них три коренных зуба, не  имеющих корней. Образ жизни их почти одинаков с образом жизни мышей: они также  живут в норах, питаются растительными веществами, не брезгуя и животной пищей;  многие делают себе запасы на зиму, хотя и не подвержены зимней спячке. Немногие  из них умеют лазать, но почти все – прекрасные пловцы. В поисках пищи некоторые  виды предпринимают большие путешествия.    

     

Один из замечательных видов – мускусная  крыса , или ондатра  (Fiber zibethicus), животное до 58 см  длины, причем половину занимает хвост, с широкими задними ногами, тупой мордой  и с замыкающимися, покрытыми короткими полосами, ушами. На передних ногах 4  пальца и бородавка вместо пятого, на задних, которые гораздо длиннее  первых, – 5. Мех густой, мягкий, блестящий, окрашенный в темно‑бурый цвет,  живот – серый, хвост черный. Выделяет пахучую жидкость с мускусным запахом.  Встречается на севере Америки между 36 и 69° с. ш., в больших озерах, болотах и  тихих ручьях. По образу жизни ондатра напоминает бобра, отчего индейцы называют  этих животных братьями, признавая бобра старше и умнее, а ондатру – глупее.  Постройки мускусной крысы представляют или котловидные углубления под землей с  подводными выходами, или выдаются над поверхностью воды. В последнем случае  проход оканчивается на поверхности воды. Стенки гнезда построены из тростника,  осоки и смазаны илом. Когда настает суровая зима, и крысам не удается проделать  отверстие в воду, много их задыхается в своих убежищах. Пища их состоит большей  частью из болотных растений, но они нападают также на соседние плантации,  опустошая огороды. В воде резвящиеся ондатры представляют очень красивую  картину. Человек преследует этого зверька из‑за меха, находящего сбыт в  Америке, Китае, а также в России, где его продают под названием выхухоли.    

К мускусным крысам причисляют и  настоящих полевок (Arvicola), между которыми вреднейшей является водяная  крыса  (Arvicola amphibius), живущая в стоячих водах или у воды,[261] большей части Европы  (Средней и Северной) и Северной Азии. Размеры ее – 21–24 см в длину, из  которых 6,5–8,5 занимает хвост; мех почти одноцветный, так как серо‑коричневая  и коричнево‑черная верхняя сторона постепенно переходит к более светлому,  беловатому цвету или к серой, черной или черно‑коричневой окраске нижней части  туловища.    

От черной крысы водяная отличается  толстой, круглой, короткой головой с поразительно короткими ушами, не  выступающими из шерсти и достигающими едва четверти головы, а также более  коротким хвостом.    

По образу жизни это животное отчасти  напоминает крота, отчасти ондатру и других водных грызунов. Пища ее состоит  главным образом из растений водяных, садовых и огородных, и этим она сильно  вредит человеку; однако эти крысы не брезгуют и животными (лягушками, рыбами,  насекомыми и проч.). Размножаются эти животные очень сильно, 2–4 раза в год,  давая по 2–7 детенышей. Мать очень заботится о своем потомстве.    

Высоко в Альпах, среди снежных полей,  где земля едва оттаивает на 2–3 месяца, живет снеговая полевка   (Arvicola nivalis), маленькое животное, в 18 см длины, причем хвост –  около 7 см, покрытое сверху светло‑буроватым мехом, снизу – серовато‑белым.  Она питается скудной растительностью, какая еще возможна на крайних высотах, и  зимой в поисках пищи выкапывает под снегом длинные ходы.    

Далее, нужно указать следующие виды: 1)  лесная полевка  (А. glareolus) в 10 см длины и с хвостом в 4–5,  сверху темно‑рыжая, снизу белая. Встречается в лиственных лесах и на опушках их  в Средней Европе и России. Обгладывает кору деревьев, 2) земляная полевка   (А. agrestis), напоминающая предыдущую по окраске; живет близ воды на севере  Европы, поедая корни, кору и плоды, 3) обыкновенная полевка  (А.  arvalis), в 11 см, с хвостом в 3 см, на спине желтовато‑серая, внизу  – грязно‑ржаво‑белая с белыми лапками. Встречается в Средней и Северной Европе,  а также в западной части Средней и Сев. Азии. Живет в подземных норах,  забираясь в дома, подобно домашним мышам. Иногда предпринимает огромными  стадами целые путешествия, переплывая реки и пробираясь через горы. Превосходно  бегает, отлично плавает, но лазает неловко, роется же в земле быстрее всякой  другой мыши. Питается зернами, орехами и овощами. Размножается невероятно  быстро, рождая 4–6 раз в год по 4–8 детенышей. Вследствие массового нападения  этого грызуна человек во многих случаях оказывается бессильным в борьбе с ним,  только хищные птицы, преследующие полевок, да заразные болезни, свирепствующие  между ними, помогают ему управляться с этим бесчисленным врагом.    

Единственная из полевок, работающая на  пользу человека, – мышь‑эконом  (Arvicola oeconomus), обыкновенная  во всей Сибири, за р. Обью. Она несколько больше обыкновенной полевки (до  18 см длины, причем хвост – 5 см), сверху – светлого желтовато‑серого  цвета, снизу – серого, с коричневым вверху и белым внизу хвостом. Название  «эконома» дано ей потому, что она собирает в своих норах огромные запасы  съедобных корней, потребляемых человеком в пищу, как‑то: черноголовки  (Sanguisorba officinalis), сердечного корня (Polygonum bistarta), морковника  (Anthriscus sylvestris) и прикрыта (Aconitum lycoctonum). Притом все эти корни  тщательно очищаются полевкой, разгрызаются на куски и укладываются в кучи, так  что туземцу остается только взять и унести их с собой. Эти полевки совершают  иногда в поисках пищи громадные путешествия на запад, через реки и горы. В  Германии и Франции, на сырых лугах и огородах близ рек, встречается подземная  полевка  (Arvicola subterraneus), длиной в 11 см с хвостом в  3 см, ржаво‑серого, внизу беловатого цвета. Она живет под землей больше  других полевок и размножается сильно, но так как вода часто заливает ее норы,  то, несмотря на ее плодовитость, редко случается массовое появление этого  грызуна. К своим собратьям этот вид относится очень враждебно.    

     

Пеструшки  (Myodes) по наружному виду и образу жизни  занимают между полевками такое же место, как хомяки между мышами: они плотного  строения, с коротким хвостом, а по характеру злее всех других полевок.    

Типичный представитель их – пеструшка полярная , или лемминг  (Myodes lemmus), до 15 см длины, из которых хвост – не более 2. Водится на  севере Скандинавии на сухих местах среди болот, выкапывая небольшие норы под  камнями или мхом; воды избегает. Длинный, густой мех ее коричнево‑желтый с  темными пятнами, от глаз идут 2 желтых полосы, хвост и лапы желтые, а живот –  почти песочного цвета. В общем это – очень красивый зверек; зато характер у  него – невозможный. Если подойти к их норе, то пеструшки храбро выскакивают  оттуда, пищат, хрюкают, подымаются на задние лапы, опрокидывают голову назад,  так что почти лежат на спине, и тогда свирепо впиваются своими маленькими глазами  в противника. Об отступлении они и не думают и храбро кусают все, что ни  протянут им, будь‑то сапог, палка или ружье. По ярости и злобе маленькие  зверьки вполне напоминают хомяков. Однако и собаки и кошки легко управляются с  ними.    

Пищу пеструшек составляют немногие травы, свойственные их  бедной родине, олений мох, сережки карликовой березы и разные корни, к которым,  зимой животные добираются по снеговым ходам. Запасов на зиму они не девают и  потому часто голодают. Иногда, обыкновенно через 10–20 лет, они уходят из мест  своей родины в несметном количестве, следуя все по прямому направлению. Ни  реки, ни горы, ничто не останавливает этих маленьких, но многочисленных  путешественников. Средневековые скандинавские писатели говорят, что при этом  пеструшки часто окружают лодки рыбаков на Ботническом заливе и наполняют их до  того, что те тонут. По морю носятся тогда массы утонувших животных, а берега на  далекое пространство бывают покрыты их трупами.    

Такие гости являются, конечно, настоящим бичом страны, так  как могут сожрать все съедобное. Счастье еще, что климат и многочисленные враги  значительно сокращают количество этих грызунов. А то, при их плодовитости,  обычной у всех полевок, человеку не было бы житья от них. Между тем дождливое  лето, холодная, ранняя, бесснежная осень убивают их целыми миллионами; кроме  того, их преследуют почти все хищные звери Скандинавии. Для человека ни мясо,  ни мех пеструшки не имеют никакой цены; только лапландцы, томимые голодом,  иногда преследуют этих грызунов.    

     

Семейство кротообразных мышей ,  или слепышей  (Spalacidae), состоит из безобразных, уродливых грызунов,  живущих под землей. Подобно кротам, они отличаются неуживчивым, злобным нравом.  Местопребыванием их служат сухие, песчаные равнины Старого Света. Наиболее  известное между ними животное – слепыш  (Spalax typhlus), длиной до  20 см. Тупорылая голова его, шире бесхвостого туловища, усеяна жесткой  щетиной и сидит на также толстой, неподвижной шее, резко выделяясь своими  могучими, толстыми, долотообразными резцами. Напротив, глаза, величиной с  маковое зерно, почти не видны. Пятипалые ноги снабжены крепкими когтями для  рытья. Общий цвет мягкого, густого меха – желто‑коричневый с серо‑пепельным  оттенком. Встречается в Юго‑Вост. Европе и Зап. Азии. Не подвергаясь зимней  спячке, слепыш постоянно занят рытьем своих ходов. Движения его вовсе не так  неловки, как можно судить по первому взгляду: он ловко шмыгает по траве,  отлично плавает. При движениях он руководится больше слухом, другие же внешние  чувства его мало развиты.    

Также некрасив и пескокоп   (Bathyergus maritimus), кротообразная мышь, встречающаяся около мыса Доброй  Надежды. Туловище его валькообразное, голова широкая, без ушных раковин, с  очень маленькими глазами и широким, с хрящеватым кончиком носом. Ноги короткие,  пятипалые. Мягкий и тонкий мех – белый, с желтоватым оттенком. Буры ненавидят  это животное за то, что оно подрывает землю, так что лошади, проваливаясь в его  ходы, ломают себе ноги.    

К кротообразным мышам относят еще  мешконосов, стройных, красивых животных, с длинными задними ногами, длинным  хвостом и острой мордочкой, и неуклюжих, неповоротливых мешетчатых крыс,  отличающихся от других грызунов своими защечными мешками. Из мешконосов  наиболее известный – кафрский мешконос‑прыгун  (Dypodomys philippii), до  30 см длины, из которых 17 имеет хвост, светло‑коричневого цвета сверху и  белого с желтоватым – снизу, живущий в Калифорнии в песчаных местностях со  скудной растительностью. По образу жизни они напоминают тушканчиков; питаются  семенами, корнями и травами. Из мешетчатых крыс укажем на гоффера (Geomus  bursarius), ростом поменьше хомяка (35 см, из которых хвост 6,5); водится  в Сев. Америке, к вост. от Скалистых гор и зап. от Миссисипи; мех –  необыкновенно густой, тонкий и мягкий. Волосы у корня серо‑голубого цвета, а на  концах красного на верхней половине и желто‑серого – на нижней половине тела.  Гоффер ведет подземную жизнь, совершенно как крот, и также вреден для садов. По  земле бегает с трудом, волоча хвост. Страсть грызть все, что ни попадется,  делает наблюдения над этим животным в неволе нелегкими.    

     

Семейство дикобразовых (Hystrihidae),  распространенное в умеренных и жарких странах Старого и Нового Света, причем в  первом встречаются роющие виды, а во втором – лазающие, характеризуется главным  образом своим иглистым покровом; иглы бывают или скрыты в длинной шерсти, или  выступают из редкого подшерстка. Двигаются эти животные, особенно днем,  медленно, лениво, только с наступлением ночи оживляются. Внешние чувства их  развиты слабо, за исключением обоняния, а по душевным способностям это –  наиболее глупые животные: они беспамятны, злы, сердиты, трусливы, нелюдимы и  необщительны, предпочитая одиночную жизнь общественной. К приручению, по‑видимому,  малоспособны. Голос их состоит из хрюкающих глухих звуков, сопенья, тихих  стонов и особого визга. Пищей служат различные части растений, начиная с корней  и кончая плодами.    

Наиболее известное животное из этого семейства – дикобраз   (Hystrix cristata), длиной в 65 см, с хвостом в 11 см и высотой в  24 см; вес – 36–40 фунт. Водится вдоль берегов Средиземного моря в Африке  и Средней и Южной Италии. Короткая, тупая морда покрыта волосами, а над глазами  и на верхней губе расположены блестящие черные усы. На шее – грива из твердых,  очень длинных, гибких, изогнутых щетин, частью белого, частью серого цвета,  которые животное может по произволу поднимать и опускать. Остальная верхняя  часть тела покрыта тесно сидящими то длинными, то короткими, гладкими и  заостренными иглами, между которыми разбросана щетина; иглы эти темно‑коричневого  и белого цвета, некрепко держатся в коже, а потому легко выпадают. На боках,  плечах и крестце иглы короче и тупее, чем на спине, и с заостренными концами.  Тонкие и гибкие иглы достигают длины 40 см, короткие же и жесткие – только  15–30 см длины, толщина их – 0,5 см. Внутри все они полы или  наполнены губчатой массой, корень и кончики их большей частью белого цвета.  Короткие иглы темно‑коричневого цвета и кольчаты, но и у них корень и кончики  белые. На конце хвоста находятся другие иглы, в виде усеченных, тонкостенных  трубок, почти 5 см длины и 7 мм толщины, с открытым концом и длинными,  тонкими, гибкими корнями. При помощи особого мускула под кожей животное может  приподнимать и опускать все иглы, что и является почти единственным средством,  устрашающим его преследователей. Нижняя сторона тела покрыта темно‑бурыми  волосами с рыжеватыми заостренными кончиками; вокруг шеи идет белая полоса.  Когти черно‑рогового цвета, глаза – черные.    

Дикобраз живет уединенно, днем отдыхает в длинных, низких  ходах, которые вырывает себе в земле, ночью же выходит на добычу. Все движения  его медленны и неуклюжи. Если его захватят неожиданно, то он грозно выпрямляет  голову, топорщит свои иглы и гремит ими, особенно полыми иглами хвоста, так что  происходит страшный шум, действительно способный напугать неопытного человека.  При сильном раздражении дикобраз ударяет задними ногами о землю, а если  схватить его, то издает глухое хрюканье, подобно свинье. При этом движении  некоторые иглы выпадают, что и послужило поводом к распространению сказки,  будто он стреляет во врага своими иглами. Между тем на самом деле это –  совершенно беспомощное, безобидное создание, которое легко захватить, если быть  поосторожнее с иглами.    

Детеныши, в количестве 2–4, рождаются в марте, в Европе – в  июне, с открытыми глазами и короткими, мягкими, но быстро твердеющими иглами.  Как только они делаются способны добывать себе пищу, мать покидает их, зато  раньше она ревниво оберегает их от всех опасностей. Размножение нередко  происходит и в неволе.    

В смысле пользы или вреда для человека дикобраз –  безразличен, только разве иглы его находят применение, и потому за ним усердно  охотятся, обыкновенно при помощи собак. В Италии часто приручают дикобразов,  подобно обезьянам, и ходят с ними из деревни в деревню. Неволю это животное  переносит хорошо, только надо наблюдать, чтобы оно не портило вещей зубами, так  как последние так крепки, что перегрызают даже толстую проволоку.    

     

Более дружелюбны и привязчивы к  человеку африканские кистехвосты  (Atherura africana), до 60 см  длины, из которых треть занимает хвост. Иглы у них плоские, с продольными  бороздками, очень острые и с крючочками на концах; у основания они грязно‑белые,  а далее бурые; длина их постепенно увеличивается от головы к хвосту (с 4 до  11 см). Снизу кистехвост покрыт довольно густым и мягким мехом буровато‑белого  цвета; морда усеяна длинными бурыми усами. Встречается в Западной Африке.    

В качестве представителя второй группы,  лазающих дикобразов, укажем прежде всего на иглошерста  (Erethizon  dorsatum), имеющего сжатое с боков туловище и короткий, плоский, широкий хвост,  покрытый сверху иглами, а снизу – щетиной. Длина – до 80 см, из которых  хвост – 19. Голова у него короткая, толстая и тупая, морда – усеченная,  маленькие ноздри закрываются клапанами. Передние ноги – 4‑палые, задние – пятипалые;  когти длинные, сильные. Все тело покрыто густым, длинным мехом, переходящим  внизу и на кончике хвоста в колючие щетины. На верхней же половине тела между  волосами и щетинами находятся, прикрытые большей частью полосами, иглы до  8 см длины. Окраска представляет смесь бурого, черного и белого цветов.  Живет в лесах Северной Америки, питаясь корой вязов, тополей и елей, чем  приносит большой вред деревьям. Взятые молодыми детеныши его скоро привыкают к  неволе.    

Благодаря своим тонким, острым иглам  иглошерст более защищен от врагов, нежели дикобраз. Фон Вид встретил одного  иглошерста в верховьях Миссури. «Когда мы приблизились к нему, – говорит  он, – животное подняло вперед длинные волосы, опустило голову книзу и  стало кружиться. Когда его хотели схватить, оно свертывалось в клубок, и тогда  нельзя было дотронуться до него из‑за его чрезвычайно острых игл, слабо сидящих  в коже. Иглы эти, вонзаясь в кожу, причиняют сильную боль…»    

Это испытал и я на опыте. Когда ко мне  прислали одного иглошерста, я стал его гладить по голове; он хотя и ворчал,  однако не поднимал игл спины. Я продолжал далее и мало‑помалу добрался рукой до  кончика хвоста; но едва только я коснулся его, как он быстро ударил своим  широким, сплющенным хвостом снизу вверх, и я почувствовал в пальцах страшную  боль от вонзившихся в них игл. Недаром даже собаки и кровожадные рыси избегают  нападать на это животное.    

В настоящее время иглошерсты год от  года становятся реже, так как охотники усиленно преследуют их. Мясо их идет в  пищу, да и мех, по удалении игл, вследствие своей мягкости, в большом  употреблении.    

К лазающим дикобразам относятся и цепкохвостые  (Cercolabes), у которых, кроме цепкого хвоста, только четыре пальца на лапах, а  вместо пятого пальца – бородавка без когтя. Одни из этих животных, так называемые  древесные дикобразы , больше покрыты шерстью, чем иглами, так что  последние выступают из меха только местами, другие, куанду , имеют  назади щетины.    

Настоящий цепкохвостый дикобраз   (Cercolabes novae Hispaniae), водящийся в Мексике, представляет животное в  95 см длины, из которых почти треть приходится на хвост, покрытое густой,  мягкой, длинной шерстью черного цвета. Нижняя сторона – без игл. Глаза, со  зрачками не больше булавочных головок, выдаются, подобно стеклянным бусинкам. В  сильном гневе животное топорщит во все стороны свои иглы, обыкновенно  малозаметные в шерсти; при малейшем прикосновении они легко выпадают.    

О жизни цепкохвостого дикобраза мало  известно; больше мы знаем о другом, родственном виде Кюийе  (С.  villosus), распространенном в Бразилии. Большую часть дня он спит на деревьях,  свернувшись в клубок, ночью же лазает медленно и осторожно. Общая окраска его,  благодаря длинным, седоватым волосам, как нельзя лучше подходит к цвету  длинного седого меха, что вводит в обман не только человека, но и хищных птиц.  По рассказам наблюдателей, это – скучное, глупое, грязное животное, которое не  представляет ничего привлекательного. По отношению к человеку оно совершенно  безвредно, тем не менее его ожесточенно преследуют, так как собаки охотников,  которых нельзя удержать от нападения на этих дикобразов, сильно страдают от  впивающихся в их тело игл.    

Похож на цепкохвостого дикобраза, но  заметно больше его (до 1,1 м длины, причем 45 см – хвост) – куанду   (Cercolabes prehensilis), обитающий в большей части Южной и Средней Америки. По  характеру и привычкам это – также глупое, скучное животное.    

     

Семейство полукопытных  (Caviidae) заключает в себе  животных с более или менее вытянутым телом на длинных ногах, причем передние  ноги – четырехпалые, а задние имеют от 3 до 5 пальцев; все пальцы вооружены  большими копытообразными, спереди ребристыми когтями. Далее, отличительными  признаками этих животных служат: кургузый хвост, большие уши, грубый волосяной  покров; четыре коренных зуба приблизительно равной величины в каждом ряду и  большие, спереди всегда белые резцы. Живут они в самых различных местностях  Южной и Средней Америки обществами, питаясь растительными веществами всякого  рода; ночью они бодрее, чем днем. Нрав их мирный, незлобивый и робкий. Душевные  способности развиты слабо, да и внешние чувства, за исключением разве обоняния  и слуха. С неволей они легко свыкаются, но не дружатся с человеком.  Плодовитость значительная: многие виды мечут несколько раз в год по нескольку  штук детенышей.    

     

Наиболее известный представитель  семейства – морская свинка  (Cavia porcellus), давно уже потерявшая свою  родину и ставшая домашним животным. По исследованиям Геринга, она происходит от  кутлеровой свинки (С. cutleri), живущей в Перу. Кроме белых свинок встречаются  пегие, испещренные белыми, желтыми и черными пятнами. Свинка отличается своей  незлобностью, нетребовательностью в пище и плодовитостью (родит 2–3 раза в год  по 4–5 и даже 7 детенышей).    

Гораздо оригинальнее встречающаяся в  Патагонии и других пустынных странах Южной Америки мара  (Dolichotis  potagonica); это животное, длиной в 50 см и высотой в 45 см,  напоминает по внешности зайца, но отличается от него более высокими ногами и  более короткими тупыми ушами. На довольно тощей шее сидит сверху приплюснутая,  а у морды заостренная голова с живыми глазами. Мягкий, густой, глянцевитый мех  окрашен сверху в буро‑серый цвет с тонкими белыми крапинами, нижняя же сторона  – белая. Зверек живет в норах, выходя на добычу днем. Пищей ему служат скудные  травы Патагонии. Животное очень пугливо, но в неволе быстро привыкает к  человеку. Геринг рассказывает про одну ручную мару, которая была очень  чувствительна к ласкам: когда ее слегка чесали пальцами, она выгибала спину,  сопровождая это в высшей степени довольным, но непередаваемо странным не то  писком, не то хрюканьем, в котором слышалось, однако, что‑то трогательное и  располагающее. На свободе, благодаря своим тонким чувствам, мара нелегко  позволяет заставать себя в логовище, но охотник на лошади всегда может нагнать  ее, так как продолжительный бег утомляет ее. Туземцы охотятся за ней главным  образом из‑за меха, идущего на ковры и одеяла.    

Подобно маре, также высоконогое  животное представляет из себя и агути , или гути , называемый еще  золотым зайцем  (Dasyprocta aguti), коренастый грызун, с длинной,  остромордой толовой, маленькими круглыми ушами и трехпалыми длинными ногами (на  передних 4 пальца). Жесткий, почти щетинистый мех его имеет глянцевитый,  красновато‑лимонный цвет, перемешанный с черно‑бурым. Живет в Сев. и ср. части  Ю. Америки, по берегам рек, в лесах, выходя на добычу ночью. Жилищем их служат  прогнившие, дуплистые стволы упавших деревьев. Это – безобидный, боязливый  зверек, напоминающий своими прыжками маленькую кабаргу. Из внешних чувств у  него развиты обоняние и слух, зато зрение и вкус слабы. Красивое строение,  прелестный вид и опрятность агути заслуживают полного внимания любителей, и  только страсть грызть делает их несносными.    

Также распространена в Ю. Америке и пака   (Coelogenys paca), по своей наружности имеющая некоторое сходство с молодой  свиньей. Голова у нее широкая, рыло тупое, верхняя губа расщеплена, туловище  толстое, пятипалые ноги также толстые, пальцы снабжены тупыми выпуклыми  когтями. Хвост в виде волосяной кисти. Особенно характерно у нее разрастание  скуловой дуги, снабженной на внутренней стороне полостью в виде защечного  мешка, хотя эта полость и не служит для хранения пищи. Короткий, плотно  прилегающий мех сверху – желтовато‑бурого цвета, а внизу – желтовато‑белого. По  обоим бокам – желтовато‑белые пятна. Длина – до 70 см, при высоте в  35 см. Местопребыванием служат норы на опушке леса, поросших кустарником  берегах рек и в болотах. В сумерки пака выходит кормиться, посещая плантации  сахарного тростника и дынь, которым причиняет значительный вред. Кроме того,  она питается листьями, цветами и плодами различных растений. Живет и парами и  одиноко; необыкновенно боязлива и быстра, с легкостью переплывает широкие реки.  Неволю пака переносит легко, но остается хотя миролюбивой, зато довольно  равнодушной к хозяину.    

Самый большой и массивный представитель  из всего отряда грызунов – водосвинка  (Hydrochoerus capybara),  напоминающая по сложению и щетинистой шерсти свинью. Это животное, длиной до  11/2 арш. и высотой до 3/4 арш., водится по всей Ю. Америке, по берегам рек и  озер. Малые уши, расщепленная верхняя губа, отсутствие хвоста, короткие  плавательные перепонки между пальцами ног (3‑мя на задних и 4‑мя на передних),  крепкие копытообразные когти, а также большие резцы, по крайней мере 2 см  ширины, наконец, грубый, редкий мех неопределенного цвета – неясно‑бурого с  оттенком рыжего и желтоватого, – таковы характерные признаки водосвинка.  Движутся они медленно, иногда прыжками, напротив, плавают превосходно. Пища  состоит из водяных растений и коры молодых деревьев, но если есть поблизости  плантации сахарного тростника, маиса или арбузов, то они нападают также на них.    

По характеру водосвинка очень смирна и  спокойна, а по душевным способностям – крайне тупое существо. При виде врага  они медленно подбегают к воде, а при крайнем испуге бросаются в воду с  пронзительным, далеко слышным криком «апп». К приручению водосвинки способны,  но не обнаруживают особой дружбы к человеку, в неволе смирны, хотя иногда  наносят своими резцами серьезные раны. Охотятся за ними только ради  развлечения, так как мясо противно на европейский вкус; впрочем, туземцам оно  нравится, и потому они усиленно преследуют водосвинку.    

     

Семейство восьмизубовых  (Octodontidae), населяющее  Южную Америку и Африку, состоит из небольших крысоподобных животных, с  широкими, короткими ушами, 4‑ и 5‑палыми ногами и покрытым чешуйками, как у  крыс, хвостом. Свое название оно получило вовсе не от количества зубов, которых  больше 8, а оттого, что жевательная поверхность коренных зубов носит узор в  виде цифры 8. Восьмизубовые живут обществами в подземных норах. По образу жизни  они довольно различны. Одни ведут чисто подземную жизнь, подобно кротам, другие  искусно лазают по деревьям, третьи представляют настоящих водяных животных. Из  внешних чувств выше всего развиты слух и обоняние. Неволю переносят хорошо.  Размножаются сильно, как все вообще грызуны.    

     

В Чили, Перу и Боливии живут кустарниковые  крысы  (Octodon), представляющие соединительное звено между белками и  крысами, с плотным, коротким туловищем, большой головой, сидящей на короткой и  толстой шее, и пятипалыми ногами, причем задние длиннее передних. Хвост – с  кисточкой на конце. Густой, короткий мех состоит из сухих, жестких волос.  Обыкновенный в Чили вид – дегу  (О. cummingii), длиной 26 см,  сверху буровато‑серого цвета, неравномерно пятнистого, снизу – серо‑буроватого.  Он населяет изгороди и кустарники, врывается даже в сады и поля, где наносит  большой ущерб хозяевам бесцельным разгрызанием растений и своей прожорливостью.  С приближением врага они, подняв кверху свой хвост, быстро скрываются в  ветвистых подземных норах. В неволе отличаются доверчивостью.    

От Ю. Бразилии до Магелланова пролива  простирается родина другого рода – гребневиков  (Ctenomys), тело которых  укорочено, шея толста и коротка, короткий хвост с тупым концом. Они встречаются  на такой высоте, где, по‑видимому, прекращается всякая растительность.  Путешественник, в первый раз посещающий эти страны, с изумлением слышит  своеобразные хрюкающие звуки, которые приблизительно соответствуют слогам  «тукотуко». Звуки эти издает гребневик – тукотуко  (Ct. magellanicus),  до 20 см длины, с хвостом в 7 см, сверху буровато‑серого цвета с  желтым оттенком и мелкими черными крапинами; шея спереди – бледно‑желтая, ноги  и хвост – белые. Это неуклюжее, беспомощное животное обитает в подземных норах,  питаясь корнями растений. Патагонцы охотятся за ним ради мяса.    

Представителем африканских восьмизубов  является гуиди  арабов (Ctenodactylus massoni), длиной до 17,5 см,  буровато‑чалого цвета с черно‑бурой полосой и черными крапинами на спине. Тело  коренастое, неуклюжее, толстая голова с тупой мордой и необыкновенно длинными,  жесткими, щетинистыми усами. Ноги – четырехпалые. Непосредственно над  короткими, согнутыми пальцами задних ног лежит второй ряд роговых, гребенчатых,  остроконечных наростов, над ними – второй ряд жестких щетинок, а еще выше –  третий ряд длинных и гибких щетинок. Хвост лишь 1,5 см длины. Живут в  горах Алжира, отличаются проворством, тонким зрением и слухом. Утром выбегают  из своих логовищ на поля, поедая зеленые верхушки, а впоследствии – зерна.  Неволи не выносят. Арабы охотятся за гуиди из‑за мягкого меха и нежного мяса,  похожего на куриное.    

Далее, из крысоподобных грызунов нужно  упомянуть о ежекрысах  (Capromys), болотных бобрах , или коипу   (Myopotamus coypu), и щетинистой свинке  (Aulacodus swinderianus).    

Самый важный из первых вид – хутиа‑конга   (Capromys pilorides), длиной до 60 см с хвостом в 15 и высотой в 20. Цвет  меха желто‑серый и бурый, на груди и животе грязно‑буро‑серый. Обитает на  деревьях или в густом кустарнике, пользуясь хвостом для прицепления или  сохранения равновесия. На земле двигается неловко, прыжками или тяжелым  галопом. Из внешних чувств лучше всего развито обоняние. Душевные способности  незначительны. Вообще она добродушна и боязлива, общительна и дружелюбна к  другим животным того же вида. Питается плодами, листьями и корой, а сама служит  предметом охоты из‑за мяса, особенно на о. Кубе.    

Болотный бобр , или коипу  , испано‑американцев, водящийся в большей части умеренного пояса Ю. Америки,  достигает почти величины выдры (до 45 см длины, при таком же хвосте).  Обыкновенно спина его кажется каштаново‑бурой, нижняя сторона – черно‑бурой,  бока – ярко‑рыжие, конец носа и губы белые. Толстая, длинная, с тупой мордой  голова сидит на короткой шее, глаза средней величины, выдающиеся; короткие,  толстые ноги – пятипалые, причем пальцы на задних ногах значительно длиннее,  чем на передних, соединены широкой плавательной перепонкой и вооружены  длинными, сильно согнутыми, острыми когтями, а внутренний палец передних ног  плоским ногтем. Длинный хвост, с округленным сечением, усажен кольцеобразными  чешуйками и довольно обильными щетинами. Остальная шерсть густа, довольно  длинна и мягка и состоит из короткого нижнего, непроницаемого для вида  подшерстка и более длинных мягких, слабо блестящих волос ости. Очень большие,  широкие резцы напоминают зубы бобра.    

Коипу живет парами по берегам рек и  озер, выкапывая на берегу нору глубиной 1 м и шириной 40–60 см, в  которой и проводит ночь, а иногда и часть дня. По земле ходит неуклюже, зато  плавает хорошо, хотя ныряет плохо. По характеру робок и пуглив. Вуд, наблюдая  пленных коипу в Лондонском зоологическом саду, говорит, что поведение их крайне  занимательно. «Я часто наблюдал его забавные штуки, – пишет он, – и  меня очень забавляло, как он словно исследует каждый новый предмет. Как только  бросят в его лохань клочок травы, он мгновенно берет ее передними лапами,  сильно трясет, затем погружает в воду и так ловко моет, как заправская прачка».  Движения этих животных более напоминают водяных крыс, чем бобров. Голос их –  жалобный стон, звучащий очень неприятно. Питается травой. В неволе уход за ними  очень прост, а прокорм дешев. Человек преследует это животное главным образом  из‑за ценной шкуры, туземцы же едят и его мясо. Шкурок ежегодно добывается до  11/2 миллионов.    

Немного похожа на болотного бобра и африканская  ежекрыса  – щетинистая свинка , животное до 50 см длины,  плотного сложения, с маленькой головой, короткой и широкой мордой, маленькими  голыми ушами и короткими четырехпалыми ногами. Мех состоит из гладких, похожих  на иглы щетин с гибким концом. При основании они пепельно‑серые, в середине –  темные, а на конце черные. Грудь – грязно‑желтоватая, живот – буроватый.  Другой, родственный вид – полулопастная свинка (Aul. semipalmatus), в Зап.  Африке и области Верхнего Нила, отличается ясными плавательными перепонками на  задних ногах.    

Оба животных держатся поблизости воды,  небольшими обществами, населяя густые заросли камыша и тростника. Питаются  растениями. Охотятся на них ради вкусного мяса.    

     

Маленькое американское семейство шиншилл   (Lagostomidae) служит как бы переходной ступенью между мышами и зайцами.  Представителей его можно назвать кроликами с длинным, пушистым хвостом.  Коренные зубы без корней, с 2–3 параллельными складками эмали. Мех нежный, светло‑серого  цвета с белым, черно‑бурым или желтым оттенками. Живут в пещерах или норах в  горах Южной Америки, показываясь только в сумерки. По движениям это –  полукролики, полумыши, быстрые, живые, ловкие, робкие и пугливые. По умственным  способностям слаборазвитые зверьки. Размножаются сильно, подобно зайцам. К  неволе легко привыкают; чистоплотны. Дают прекрасный мех и вкусное мясо.    

Собственно шиншиллы  (Eriomys) отличаются толстой  головой, широкими, округленными ушами, 5‑палыми передними, 4‑палыми длинными  задними ногами и чрезвычайно мягким, шелковистым мехом. Известны два вида: большая  шиншилла  (Е. chinchilla) и малая шиншилла  (Е. lanigera). Первая  30 см длины, с хвостом в 13; однообразный, тонкий, чрезвычайно мягкий мех  имеет серебристый вид с темным налетом сверху, а снизу – чисто белый.  Путешественник, поднимающийся с запада на Кордильеры, достигнув высоты 7‑10 тыс.  фут., замечает, что все скалы покрыты шиншиллами. В светлые дни последние сидят  перед своими норами, в тени, своими быстрыми, живыми движениями оживляя голые,  бесплодные скалы… Из каждой щели, из каждой расселины выглядывает головка  зверька с черными глазами.    

К неволе шиншиллы привыкают быстро, они чистоплотны, красивы  и добродушны, но не обнаруживают особенной привязанности к своему хозяину.  Вследствие усиленного преследования зверек становится год от году реже.  Охотятся за ним или расставляя петли, или при помощи специально дрессированной ласки   (Mustela agilis). Теперь для охоты за ними нужно забираться в самые недоступные  дебри и пустыни.    

В Северном и Среднем Чили большую шиншиллу заменяет малая,  сходная с первой и по наружности, и по образу жизни, только меньше величиной:  ее длина – всего 40 см, из которых треть занимает хвост. Цвет ее меха  пепельно‑серый с темными крапинами, а внизу и на ногах – с матово‑сероватым или  желтоватым налетом. Питается луковичными растениями, не отказываясь от зерен и  сухих трав. По образу жизни это более ночное животное, избегающее света. Голос  ее – резкое ворчание, наподобие кроличьего.    

     

От настоящих шиншилл следует отличать пушаков   (Lagidium), которые имеют более длинные уши, волосатый хвост, четырехпалые ноги  и очень длинные усы. Подобно предыдущим животным, они также общественны,  подвижны и веселы. Встречаются в Перу, Боливии и Эквадоре. Наиболее известен – перуанский  пушак  (L. Cuvieri), по виду приблизительно похожий на кролика, только с  более длинными задними ногами и несравненно большим хвостом. Очень мягкий,  длинный мех имеет пепельно‑серый цвет, переходящий местами в желтоватый. Мех  этот известен у торговцев под названием шиншилона и имеет малую ценность.    

Очень похожи на шиншилл вискаши   (Lagostomus), с плотным телом и сильно выпуклой спиной; передние ноги  четырехпалые, задние, вдвое более длинные, – трехпалые. Округленная  голова, по бокам раздутая, оканчивается короткой, тупой мордой. Губы и щеки  усажены жесткими, издающими почти металлический звон, эластичными усами. Почти  голые, узкие, тупоконечные уши – средней величины, широко расставленные глаза  тоже невелики. Тело облекает густой мех, почти темный на спине и серый по  бокам, внизу же – белый. Длина до 50 см, хвост – 18. Распространены  вискаши по пампасам до Патагонии, где живут обществами в норах. Питаются  корнями и травой. По движениям вискаши сходны с кротами, только веселее их.  Подобно агуарачаю, они уносят к своим норам различные вещи и раскладывают их  кучей перед входом, как будто эти предметы могли служить им игрушками. Гаучосы,  зная это, всегда отправляются искать утерянные вещи к «вискачерасам». Из своих  нор животные заботливо удаляют все лишнее. Голос их – странное, неприятное  фырканье или хрюканье. Вискаш не только преследуют ради их мяса и меха, но и  ожесточенно изгоняют, затопляя норы водой или выкуривая дымом, так как лошади  гаучосов, проваливаясь в их норы, калечили себе ноги. Вискаша отчаянно  защищается не только против собак, но даже и против человека, кусая его ноги,  но конечно, без особого вреда для последних.    

     

Последнее семейство грызунов – заячьи  (Leporidae),  отличается присутствием 3 пар резцов: позади острых, широких передних резцов,  служащих для разгрызания пищи, находятся два маленьких, тупых, почти  четырехугольных стержня. Благодаря человеку, заячьи распространены теперь по  всему свету в самых разнообразных странах. Большая часть видов – мало  общественны. Зайцы выходят на добычу утром и вечером при ярком свете солнца,  движения их при медленной ходьбе неуклюжи, но при быстром беге довольно ловки.  Из внешних чувств лучше всего развит слух, затем зрение; обоняние же слабо.  Голос – глухое ворчание, переходящее в страхе в громкий, жалобный крик. По  душевным способностям, зайцы вовсе не так смирны, добродушны и трусливы, как их  представляют. Напротив, они скорее злобны и беспокойны, а пресловутая трусость  их объясняется неравенством сил по сравнению с их врагами: даже лев или тигр не  задумались бы искать спасения в бегстве, если бы несколько хорошо вооруженных  охотников без устали стали преследовать их.    

Размножается заяц хотя и не так сильно, как другие грызуны,  но все же старая поговорка охотников, что заяц весной отправляется в поле сам‑друг,  а осенью возвращается сам‑шестнадцать, имеет полное значение там, где  преследование не слишком сильно. Большая часть этих животных рождает детенышей  несколько раз в год, некоторые 3–6, даже 11. Но много потомства гибнет  вследствие крайне легкомысленного отношения родителей. Кроме того, много  истребляется бесчисленными врагами. Впрочем, не будь этих причин, сдерживающих  чересчур сильное размножение зайцев, они съели бы все наши посевы. Недаром в  некоторых странах они стали настоящим бичом.    

Собственно зайцы  (Lepus) отличаются длинными,  равными голове, ушами, укороченными пальцами передних ног, очень длинными  задними ногами, поднятым вверх маленьким хвостиком и 6‑ю коренными зубами в  каждой челюсти.    

Заяц‑русак  (L. vulgaris), достигает длины 75 см,  причем хвост – лишь 8 см, высоты – 30. Мех состоит из короткого, густого  подшерстка и длинных, толстых волос ости. Подшерсток – местами белый, местами  темно‑рыжий, цвет ости вверху, у корня, серый, на конце – буро‑черный с ржаво‑желтыми  кольцами. В общем окраска меха – земляного цвета; наверху буро‑желтая с черными  крапинами, на шее – желто‑бурая, на животе – белая. Кроме того, цвет шерсти  меняется зимой и летом. Родиной этого зайца служит вся Средняя Европа и  Западная Азия. На юге же, около Средиземного моря, его заменяет более мелкий,  рыжеватого цвета, южноевропейский заяц , на высоких горах – альпийский  заяц , а на Дальнем севере – снежный заяц .    

Что касается русака, то этот заяц, по выражению Винкеля,  «более ночное, чем дневное животное. Крайне неохотно оставляет место, где  вырос. Живет в полях и огородах, где капуста и репа составляют для него  лакомство. Поздней ночью он перебирается на низкие места, поросшие ситником, и  поля с маслянистыми растениями, затем – на клеверные поля; наконец, когда все  занесет снегом, в сады и древесные питомники, где обгладывает кору. Целый день  он дремлет в своем логовище, представляющем обыкновенно неглубокую ямку, где бы  он мог спрятаться, так что виднеется только одна мордочка. Возвращаясь после  поисков пищи сюда, он никогда не бежит прямо, а сначала пройдет несколько  дальше, затем сделает несколько прыжков в сторону и повторяет это много раз,  пока, наконец, не бросится сильным прыжком в самое логовище».    

Всех незнакомых предметов заяц чрезвычайно боится и потому  избегает пугал на огородах. Случается, впрочем, что старые, опытные зайцы  обнаруживают чрезвычайную дерзость, так что их нельзя прогнать и с собаками;  заметив, что собаки заперты или привязаны, они смело пасутся на их глазах.  Быстрота зайца зависит главным образом от того, что он сложен неравномерно,  т. е. что задние ноги его длиннее передних. От этого он может лучше бежать  в гору, чем с горы.    

Детеныши рождаются с открытыми глазами и вообще довольно  развитыми; возраста возмужалости они достигают в 15 месяцев. Пойманные  молодыми, зайцы скоро привыкают к человеку и даже научаются от него многим  фокусам. Преследуют этих животных частью ради мяса, частью ради шкуры;  последних ежегодно поступает в торговлю до 3–4 миллионов штук.    

     

Альпийский заяц , или беляк   (Lepus timidus), к которому причисляется и заяц Крайнего севера, отличается от  русака и по форме, и по характеру. «Он, – говорит Чуди, – резвее,  живее, смелее, голова его короче, круглые, выпуклые уши меньше, задние ноги  длиннее, пальцы отделены друг от друга глубокими промежутками, могут широко  расставляться и вооружены длинными, острыми, кривыми, слегка втяжными когтями.  Размером беляк меньше русака». Кроме того, в неволе беляк спокойнее и  доверчивее. В отношении плодовитости беляк не уступает русаку. Зимой беляк принимает  совершенно белую окраску, только концы ушей остаются черными. Преследуют его  так же, как и русака.    

Африканские зайцы  отличаются  своей незначительной величиной и необыкновенно длинными ушами. Заяц пустыни  песочного цвета: напротив, абиссинский заяц похож на нашего по цвету. Он  отличается какой‑то глупой смелостью, которая, впрочем, объясняется тем, что  абиссинцы, чтя закон Моисея, брезгуют им. Напротив, каменный, толстохвостый и  капский зайцы, встречающиеся в Восточной, Западной и Южной Африке, так же  робки, как и наш русак.    

     

Кролик  (Lepus cuniculns), в отличие от настоящих  зайцев, меньше ростом, более тонкого сложения, имеет более короткие голову, уши  и задние ноги. Длина – до 40 см, из которых 7 занимает хвост. Хвост сверху  черный, снизу белый, остальное же тело одето серым мехом, сверху желто‑бурого  оттенка, переходящего на нижней стороне в чисто белый. Шея частью – ржаво‑желто‑серая,  частью – ржаво‑рыжая. Первоначальное его отечество – Испания, а теперь он  распространен по всей Средней и Южной Европе. Любимое местопребывание его –  холмистые и песчаные местности с лощинами, поросшими кустарником. Здесь он  устраивает себе простые норы, поселяясь целыми обществами; впрочем, каждая пара  имеет свое, особое логовище.    

Движения кролика отличаются от движений зайца большей  ловкостью. Он искусно умеет делать петли, и для охоты за ним нужны отличные  гончие и ловкий охотник. Зрение, слух и чутье у него острее, чем у зайца; он  ловко умеет прятаться от врага. По нраву он зато привлекательнее нашего русака:  он общителен и дружелюбен, питает горячую материнскую любовь. Плодовитость их  необычайна: каждая самка рождает в год 7 раз по 8 детенышей, так что потомство  одной пары в 4 года может достигнуть громадной цифры в 1 274 840 штук.    

Питается кролик совершенно так же, как и заяц, но считается  еще более вредным грызуном, так как уничтожает целые насаждения молодых  деревьев. В Новой Зеландии и Австралии их развелось такое невероятное  множество, что они догола объедают пастбища, и с ними борются, впрочем,  безуспешно, всеми возможными средствами. Мясо кролика бело и вкусно; мех идет в  дело, подобно заячьему.    

Наш домашний кролик, который бывает различного цвета, без  сомнения, происходит от дикого и, без присмотра, скоро дичает, давая потомство,  цвета дикого. Их теперь развелись следующие разновидности: серебристый,  русский, ангорский, или шелковистый,  и кролик Порто – Санто  . Первый обыкновенно голубовато‑серого цвета с серебристым или темным оттенком;  русский – серый, с низко свешивающимся подгрудком; у ангорского – более короткие  уши и длинные, свешивающиеся до земли шелковистые волосы; наконец, последняя  разновидность отличается незначительной величиной, ночным образом жизни и  дикостью. Любопытно еще, что он не скрещивается более с европейским кроликом,  от которого произошел. Напротив, помеси обыкновенного кролика и зайца очень  обыкновенны.    

     

Водящиеся в Азии пищухи   (Lagomys) отличаются от зайцев гораздо более короткими ушами, едва удлиненными  задними ногами, невидимым снаружи зачатком хвоста и 5 коренными зубами (вместо  6) в каждом ряду. Наиболее известный вид – сеноставец  (L. alpinus), по  виду и величине напоминающий морскую свинку, только с более длинной и узкой  головой. Жесткий, густой, короткий мех сверху рыжевато‑желтый с черными  крапинами, снизу – буровато‑желтый. Водится на всей длинной цепи гор,  окаймляющей с севера среднеазиатские плоские возвышенности, на высоте  1–4 тыс. м, а также на Камчатке. Предпочитает леса голым степям на  возвышенностях, где его заменяет другой вид – оготона  (L. ogotona).  Жилищами пищух служат маленькие норы и трещины скал, где они живут обществами.  Зимой они не подвергаются спячке. Характер их – смесь любопытства и  боязливости; из любопытства они подпускают человека или собаку чуть не к самому  носу, потом, скрывшись в норе с быстротой молнии, через минуту опять высовывают  голову. Радде называет пищух деятельными, миролюбивыми и очень прилежными  грызунами, которые собирают большие запасы сена, правильно складывают его в  кучи до 18 см высоты и 30 в диаметре и иногда прикрывают широколистными растениями,  чтобы защитить от дождя. Голос сеноставца похож на крик пестрого дятла; оготона  же свистит по‑мышиному. Третий вид, карликовая пищуха  (L. pusillus),  кричит перепелом.    

     

 Отряд VIII Неполнозубые  (Edentata)    

     

Млекопитающие, принадлежащие к отряду неполнозубых,  представляют собой вымирающих животных, дни которых уже сочтены. Прежде, в  первобытные времена, они достигали местами, напр., в Бразилии, величины  носорога ныне же самые большие из них не больше крупного волка. Название отряда  объясняется их странной зубной системой: у многих видов нет и следа зубов; у  других если и есть, то без передних резцов, а соседние зубы сходны с коренными  и имеют простую цилиндрическую или призматическую форму. Они состоят лишь из  зубного вещества и цемента и большей частью лишены эмали: клыки встречаются  чрезвычайно редко. Все зубы вырастают лишь один раз, только у немногих видов  происходит смена зубов; у трубкозуба несколько зубов соединяются даже в один  сложный. Число зубов доходит до 100.    

В противоположность зубам у неполнозубых сильно развиты  когти: они обхватывают конец пальца, длинны, сильно согнуты и сжаты с боков или  коротки и широки; в первом случае они приспособлены для лазанья, во втором –  для рытья. Зубами и когтями исчерпывается общая характеристика отряда, так как  строение тела и внешний вид их представляют величайшее разнообразие. По  душевным способностям это – малоразвитые животные, вполне заслуживающие низшего  места, отведенного им в системе животных.    

Живут неполнозубые большей частью в Южной Америке, затем в  Азии и в Африке. Всех их делят на пять семейств: ленивцы, муравьеды,  броненосцы, ящеры  и трубкозубы .    

Ленивцы  (Bradypodidae) представляют собой тупых,  ленивых существ производящих поистине жалкое впечатление. Передние ноги их  значительно длиннее задних, на всех – большие серповидные когти; относительно  длинная шея поддерживает короткую, круглую голову, вроде обезьяньей, с  маленьким ртом, окруженным более или менее жесткими, малоподвижными губами, с  маленькими глазами и ушами, скрытыми в мехе; хвост – в виде едва заметного  зачатка. Шерсть длинная и грубая, как сено, направление ее обратное тому, какое  обыкновенно встречается у других животных, именно, от нижней части тела вверх.  Позвоночник отличается большим числом шейных позвонков (иногда 10) и грудных  (14–24). Зубная система состоит из 5 цилиндрических коренных зубов в каждом  ряду, в нижней челюсти – большей частью 4 зуба. Желудок – двойной; сердце,  печень и селезенка замечательно малы, мал также и мозг.    

К семейству принадлежит 2 рода: двупалые ленивцы  и  трехпалые . Из первых наиболее известный унау  (Choloepus  didactylus), до 70 см длины, с беловато‑оливково‑серой шерстью на лице,  голове и затылке, на спине – темнее, на груди, плечах и голенях – оливково‑бурой;  голая морда – буровато‑мясного цвета. Водится в Гвиане и Суринаме (Ю. Америка).  К роду трехпалых ленивцев принадлежит уроженец бразильских лесов ай‑ай   (Bradypus tridactylus), до 52 см длины. Цвет короткого подшерстка – бледно‑рыжевато‑серый,  на животе – серебристо‑серый; длинные волосы ости – темные и похожи по виду на  сухое сено.    

     

Влажные большие леса составляют любимое  местопребывание ленивцев. Здесь, прицепившись вверх ногами к ветвям, эти  ленивые существа ведут тихую, скучную жизнь, покидая родное дерево только в  случае крайней нужды, за недостатком пищи. Последней служат обыкновенно почки,  молодые побеги и плоды; да и к этой пище ленивцы так нетребовательны, что могут  голодать целыми днями. При еде они обыкновенно пользуются своими длинными  передними конечностями, чтобы, не меняя положения, притягивать к себе ветки. На  земле эти жалкие существа чувствуют себя крайне беспомощно, и их способ  передвижения, представляющий трудное волочение тела по земле, невольно  возбуждает сострадание. Гораздо лучше чувствует себя это животное в воде, где  оно искусно плавает, а еще лучше – на деревьях, где настоящая родина его. Ему  место на деревьях, как орлу в поднебесье, как рыбе в воде. Только там ленивец,  подобно юркой обезьяне, в своей сфере, но разница в том, что обезьяна живет на  ветвях, а ленивец под ветвями, подобно летучей мыши. По‑видимому, нет ничего  неудобнее такого положения, как висеть, уцепившись за сук, а между тем стоит  посмотреть, как ловко и уверенно лазает в этой позе животное, чтобы убедиться,  что для ленивца путешествовать вверх ногами – дело самое привычное. Спокойно  протягивает он одну из передних лап, обхватывает ею сук, переставляет вторую  лапу, потом обе задних – и таким образом двигается с искусством, которому мог  бы позавидовать первейший акробат.    

Зеленый свод леса – это настоящий эдем  для ленивца. Здесь он без труда находит себе обильную пищу в древесных листьях,  здесь он чувствует себя в безопасности от свирепого ягуара, своего злейшего  врага, здесь прогуливается и спит, причем каждый сук может служить ему  убежищем. Определенного жилища у ленивца нет, да и зачем оно ему, когда он  везде чувствует себя как дома?    

Мышечная сила в передних лапах  настолько велика, что индейцу‑охотнику, желающему оторвать ленивца от  древесного сука, на котором он висит, приходится употреблять все усилия, –  и тем не менее животное лишь после смерти выпускает из своих лап надежную  опору.    

Лишь крайне редко, обыкновенно вечером  или под утро, бывает слышен голос ленивца. Он не громок и состоит из жалобных,  продолжительных, высоких, коротких и резких звуков, которые некоторые передают  в виде часто повторяемого «и». Звуков же ай‑ай, из‑за которых и было дано  название трехпалому ленивцу, новейшие путешественники совсем не слышали.    

Внешние чувства ленивца развиты  одинаково слабо, да и умственные способности также: эти животные считаются  малопонятливыми, тупыми, глупыми и равнодушными. Глупость и равнодушие их  сказываются и по отношению к детям. Ленивец родит одного, довольно развитого  детеныша, который тотчас же вцепляется своими когтями в волосы матери, но та  мало заботится о нем, да и то лишь первое время.    

О жизни ленивцев в неволе до сих пор  было мало известно; говорили, что их трудно держать. Однако позднейшие  наблюдения, в том числе и мои, опровергли этот взгляд. По моему мнению, это  животное вовсе уже не так глупо, хотя и не представляется особенно интересным,  так как круглый день обыкновенно спит, причем ай является еще равнодушнее, чем  унау.    

     

Муравьеды (Myrmecophagidae), составляющие второе  семейство неполнозубых, имеют вытянутое тело с сильно удлиненной мордой и  длинным, достигающим почти половины тела хвостом. Рот очень узкий, а язык,  длинный, тонкий и червеобразный, усажен острыми, похожими на роговые, мелкими  шипами; сильно развитые слюнные железы постоянно покрывают его липкой слизью.  Зубов нет и следа.    

Величайший вид – гривистый муравьед  (Myrmecophaga  jubata), называемый в Парагвае – иуруми , в Суринаме – таманоа ,  покрыт густым, упругим, жестким на ощупь, щетинистым мехом, образующим на спине  гриву (до 24 см), а на хвосте удлиненным до 40 см. Затылок, спина и  бока – пепельно‑серого цвета с черным, остальная часть тела – черно‑бурая.  Длина – до 1,3 метра, длина хвоста с волосами – до 95 см. «По внешности  иуруми, – говорит Ренггер, – очень некрасив. Его голова имеет форму  длинного, тонкого, несколько согнутого вниз конуса и оканчивается маленькой  тупой мордой. Рот имеет вид щели, в которую, – самое большее, – может  войти толстый большой палец мужчины. Тело велико, неуклюже и несколько  приплюснуто сверху вниз; конечности коротки, передние – широки и очень мускулисты,  снабжены четырьмя пальцами, на которых находятся толстые когти, сжатые, подобно  когтям орла. Коготь на первом, или внутреннем, пальце – в 4,5 см длины.  Задние конечности слабее и снабжены пятью пальцами, когти которых всего  1–2 см длины. Тонкий язык может высовываться на 3/4 аршина…»    

Иуруми населяет безлюдные страны в Сев. Парагвае. Не имея  определенного логовища, он целый день бродит по равнинам, ночуя там, где его  застигает ночь. Двигается он очень медленно. Пища его состоит преимущественно  из термитов, муравьев и их личинок. Чтобы добыть ее, он разгребает и разрывает  сильными когтями передних ног постройки термитов и муравейники, вытягивает свой  язык, всовывая его между сбегающимися со всех сторон насекомыми, и снова  втягивает в рот, когда он будет покрыт муравьями. При добывании пищи животное  руководствуется, по‑видимому, обонянием, тогда как зрение его и слух – слабы.    

По характеру иуруми довольно покоен и смирен, охотно  позволяет гладить себя и даже играет со знакомыми. Но эта игра не безопасна для  человека, так как животное тотчас поднимается на задние ноги, а когтями  передних начинает раздавать с изумительной быстротой сильные удары. Будучи  рассержен, он делается прямо страшен. На родине за иуруми охотятся главным  образом из‑за мяса, похожего, по словам натуралиста Бэтса, на гусиное.    

     

Другой муравьед, тамандуа , или кагуаре   (Tamandua tetradactyla), длиной до 1 м, из которых около 40 см  приходятся на длинный, постепенно суживающийся хвост, служащий для лазания. Эти  животные живут на деревьях, питаясь главным образом древесными муравьями. Общий  цвет шерсти, жесткой на ощупь, блестящей и щетинистой, – беловато‑желтый с  черным. Издает сильный, похожий на мускусный, запах, отчего европейцы не могут  есть его мяса. Живет в Парагвае и Бразилии.    

Гораздо меньше, всего величиной с  белку, малый, или двупалый муравьед  (Cycloturus didactylus), до  40 см длины, из которых 18 занимает цепкий хвост. На передних ногах по 4  пальца, но только 2 вооружены большими когтями, на задних – по 5 пальцев. Мех,  мягкий, как шелк, сверху лисьего рыжего цвета, снизу серого. Распространен  между 10° ю.ш. и 6° с.ш., в Ю. Америке, по густым лесам; в качестве совершенно  ночного животного целый день спит на ветвях деревьев. Движения его медленны,  неуклюжи и размеренны. Питается муравьями, термитами, пчелами, осами и их  личинками. Индейцы убивают его ради мяса, как и других муравьедов, в неволе его  не держат.    

     

Броненосцы  (Dasypodidae) являются, подобно ленивцам,  уцелевшими представителями когда‑то обширного семейства. По сравнению с некоторыми  из их первобытных родичей их можно назвать лишь карликами.    

Так, глиптодон , или броненосец‑великан ,  остатки которого находят в Америке, был ростом с носорога; другие его родичи по  величине равнялись быку, а современные представители этого семейства имеют в  длину maximum 41/2 фута, при высоте в один фут, в большинстве же случаев  представляют еще меньшие размеры.    

Все броненосцы – неуклюжие создания, с вытянутой,  длинномордой головой, большими свиными ушами, толстым хвостом и короткими  ногами, снабженными очень большими когтями. Панцирь их состоит из нескольких  рядов крепких пластин. Число зубов доходит до 100, хотя, собственно говоря, эти  органы и перестали быть зубами: они имеют форму сжатых с боков валиков, и лишь  молочные зубы одного вида имеют настоящие корни; зубы эти покрыты лишь тонким  слоем эмали. Животное не может своими зубами ни крепко кусать, ни жевать. Язык  похож на язык муравьедов, только не может так далеко высовываться изо рта,  трехгранно заострен и усажен маленькими сосочками.    

Броненосцы живут на песчаных равнинах, полях и опушках лесов  Ю. Америки и Центральной, до севера Мексики. Живут уединенно, в подземных  норах, где и прячутся в течение дня. Питаются насекомыми и их личинками,  особенно муравьями. Единственное средство защиты их – уменье чрезвычайно  быстро, на глазах человека, глубоко зарываться в землю. По характеру это –  тупые, мирные, безобидные создания. Размножение их незначительно.    

     

Один из известнейших и вместе самый  неуклюжий и безобразнейший из броненосцев – щетинистый броненосец   (Dasypus vilosus), покрытый сверху несколькими рядами правильных и неправильных  щитков, а в остальной части тела – толстой морщинистой кожей с плоскими  бородавками. Позади щитков находится обыкновенно по 2 жестких щетинки. Общий  цвет – буровато‑желтый. Водится в пампасах Буэнос‑Айреса.    

Похожий на него – шестипоясный  броненосец  (Dasypus sexcinctus), длиной до 60 см, включая 20 см  хвост. Между плечевым и крестцовым панцирем у него шесть широких поясов‑щитков,  от которых он и получил свое название. Цвет – буровато‑желтый. Живет в норах.    

Оба вида – скучные животные, которых,  благодаря их рытью, нелегко держать в домах. Охотятся за ними главным образом  из‑за их вкусного мяса, нежного и белого, как куриное. Обыкновенно лучший  способ приготовить это вкусное блюдо – изжарить броненосца на угольях в его же  панцире, предварительно только вынув внутренности.    

В Зап. Аргентине встречается еще трехпоясный  броненосец  (Tolypeutes tricincius), до 45 см длины, причем хвост  занимает 7. Это животное замечательно тем, что в случае опасности свертывается  в плотный шар, который можно свободно катать по всем направлениям, а развернуть  можно, лишь с силой бросив его на землю. Общий цвет – темно‑свинцово‑серый,  блестящий или буроватый. Ест всякие плоды и листья. Преследуется человеком, как  и другие броненосцы, из‑за мяса.    

Самый большой – гигантский  броненосец  (Dasypus gigas), величиной с большую свинью, живет в большей  части Ю. Америки, в подземных норах. Зубов до 100. Питается насекомыми и их  личинками.    

Наконец, пожалуй, самый замечательный  представитель всего семейства – щитоносец  (Chlamydophorus truncatus),  длиной всего 5 дюйм., а высотой – менее 2 дюйм.    

Несмотря на столь малые размеры,  щитоносец – зверек очень любопытный. Прежде всего, это – очень редкое животное,  настолько редкое, что даже туземные обитатели тех стран, где оно водится,  зачастую не подозревают о его существовании. Во‑вторых, щитоносец представляет  большой интерес с точки зрения сравнительной анатомии, служа переходной формой  от броненосцев к кротам.    

По наружности это – чистый броненосец.  Подобно прочим представителям этого семейства, он покрыт панцирем из роговых  щитков, соединенных в правильные поперечные ряды. По общей же конфигурации тела  щитоносца смело можно отнести к кротам: такая же заостренная, созданная для  рытья голова, такие же крошечные полузакрытые глаза, такие же лапы с сильными  когтями. К кротам щитоносца следует отнести и по образу жизни. Зато  характерный, словно обрубленный зад представляет особенность, свойственную  исключительно этому зверьку; во всем животном царстве не найдешь ничего  подобного.    

Водится щитоносец исключительно на  берегах Лаплаты, в нескольких штатах Аргентины, но и здесь встречается крайне  редко. Днем он обыкновенно держится под землей и только ночью отваживается  отойти на несколько шагов от своей норки. На поверхности земли его движения  неуклюжи и неловки; зато под землей он чувствует себя дома и может здесь  буквально бегать. О питании, размножении, нравах и обычаях этого любопытного  зверька, собственно говоря, неизвестно ничего достоверного, так как, повторяем,  зверек этот крайне редок. Геринг прожил в Аргентине семь месяцев и за все это  время, несмотря на самые заманчивые обещания, не мог достать ни одного живого  щитоносца.    

Ящеры  (Manididae), несмотря на  сходство с муравьедами по форме тела и образу жизни, составляют вполне  обособленное семейство, главный признак которого – большие, пластинкообразные  чешуи, покрывающие тело животного сверху, как черепицы или, лучше, как чешуи  еловой шишки. Тело у них вытянутое, с длинным хвостом, голова маленькая,  заостренная, ноги короткие, с пятью пальцами, вооружены большими когтями,  служащими для рытья. Язык длинный, вытяжной, покрыт слизью. Благодаря особому  мускулу, лежащему под кожей, ящер может свертываться в шар. Пища состоит из  насекомых, преимущественно термитов и муравьев. Живут ящеры в норах по степям и  лесам Африки и Ю. Азии. Выходят на добычу ночью. Одни из этих животных довольно  быстро бегают по земле, другие – лазают по деревьям. Единственные звуки их –  скрип, писк и фырканье. Внешние чувства развиты, по‑видимому, слабо. Неволю  переносят довольно легко.    

Длиннохвостый ящер  (Manis  longicaudala), длиной до 1–1,3 м, из которых две трети приходится на  хвост, черновато‑бурого цвета с рыжим оттенком. Живет в Зап. Африке. Дает  вкусное нежное мясо. Другой вид, панголин (М. pentadactyla), такой же  длины, но с коротким хвостом, населяет Индостан и Цейлон. Об образе жизни его  еще мало известно. Похож на него по величине и виду степной ящер  (М.  temminckii), живущий в Ю. Африке.    

Последнее семейство неполнозубых  заключает в себе трубкозубов  (Orycteropodidae), неуклюжих животных с  толстым, приземистым телом, покрытым редкой щетиной, с тонкой шеей, длинной  тонкой головой, коническим хвостом средней величины и короткими, относительно  тонкими ногами, из которых передние – четырехпалые, а задние – пятипалые, все  вооруженные очень большими, почти прямыми и плоскими, копытообразными когтями с  режущим краем. Рот большой, уши длинные. Зубы состоят из множества тонких,  вертикальных, тесно стоящих рядом трубочек, полых внизу.    

Единственный вид – капский трубкозуб   (Orycteropus capensis), длиной до 2 м, из которых около 85 см  приходится на хвост.    

Хотя трубкозуб – животное довольно  распространенное в южной половине Африки, однако о жизни его мы знаем очень мало.  Известно лишь, что это животное преимущественно ночное. Днем «абу‑деляф»  (буквально отец, обладатель когтей), как зовут его арабы, спит или в своем  логове, или просто в яме, которую он выкапывает там, где его застанет день,  ночью же выходит на охоту. Наклонив вниз морду, опустив хвост и выгнув спину,  медленно подвигается он, время от времени настораживая уши и прислушиваясь, нет  ли где поблизости врага. Наконец, цель его экспедиции достигнута, – перед  ним высятся грандиозные сооружения термитов, и трубкозуб немедленно принимается  за дело. Мощными когтями он в несколько секунд пробивает крепкую ограду  крепости термитов и всовывает в один из ходов свой длинный язык. Разъяренные  термиты сотнями бросаются на него, прилипают к покрывающей язык слизи и благополучно  препровождаются в желудок ориктеропа, который продолжает это занятие до тех  пор, пока весь муравейник не будет разорен дотла.    

К несчастью, это полезное животное  имеет ожесточенного врага в человеке, которого соблазняет вкусное, похожее на  свинину мясо зверя. Хорошо еще, что ориктероп  – животное чрезвычайно  осторожное, да притом он обладает таким искусством рыть, что в несколько минут  может совершенно скрыться в земле, даже на глазах у своего врага. В плену  трубкозуб живет очень недолго, да притом пленный ориктероп – очень скучное  животное.    

     

 Отряд IX Хоботные  (Proboscidea)    

     

Ныне живущие хоботные животные представляют последних  представителей некогда многочисленного класса млекопитающих, к которому  принадлежали, между прочим, и находимые во льдах Сибири мамонты. В настоящее  время от всей группы уцелело два или, быть может, три вида семейства слонов   (Eiephantidae). Обыкновенно, впрочем, различают лишь два вида, именно, слон  азиатский  (Elephas asiaticus) и слон африканский  (Е. africanus).    

Оба вида отличаются длинным, подвижным хоботом и зубами,  именно бивнями, которые считают за видоизмененные резцы. Тело их коротко и  толсто, сидящая на очень короткой шее голова вздута вследствие присутствия  полостей в лобных костях, довольно высокие бревнообразные ноги имеют по пяти  соединенных между собой пальцев и плоские роговые подошвы.    

Важнейший орган слона – хобот, продолжение носа,  отличающийся подвижностью, чувствительностью и особенно пальцеобразным  отростком на конце. Он служит одновременно органом обоняния, осязания и  хватания, заменяя для слона недостающую ему верхнюю губу, пальцы и кисть руки.  Остальные органы не так замечательны. Глаза – маленькие, с добродушным  выражением; уши, напротив, очень большие, похожие на лоскуты кожи. Пальцы,  тесно заключенные в общую кожу, снабжены на концах маленькими, но крепкими,  широкими и плоскими, когтеобразными копытами. У азиатского слона обыкновенно  таких копыт на передних ногах – 5, на задних – 4, у африканского – 4 спереди и  3 сзади. Хвост, оканчивающийся кистью густых, жестких щетин, доходит до колен.    

Очень замечательны зубы слона. В верхней челюсти у него –  два чрезвычайно развитых, растущих непрерывно, бивня, которые соответствуют  резцам, но нет клыков, и обыкновенно лишь по одному коренному зубу в каждой  челюсти. Последний состоит из значительного числа связанных между собой  пластинок эмали, которые образуют на жевательной поверхности у азиатского слона  лентообразные, а у африканского – ромбовидные фигуры. Раз 6 во всю жизнь  происходит замена этих зубов новыми, вырастающими позади старых. Таким образом,  можно сказать, что у слона в течение его жизни бывает 24 коренных зуба. Кроме  того, азиатские и африканские слоны отличаются еще тем, что у первых, несмотря  на большой череп, уши сравнительно небольшие, бивни тонки, а часто у самок, да  иногда и у самцов, напр., на о‑ве Цейлоне, их и совсем нет; напротив, у  африканских слонов уши очень большие и толстые, громадные бивни, доходящие до 2  метров, иногда до 2,5 и даже 2,94 и весом 30–50 кг, в исключительных же  случаях – даже 75–90 (т. е. до 51/2 пуд.), причем североиндийские и  абиссинские бивни – толстые и сильно изогнутые, а далее к югу Африки – все  тоньше, прямее и сильнее утончаются к концу.    

Далее, у азиатского слона, позади края лба, несколько выше  скулового отростка верхнечелюстной кости, находится направленное спереди и  сверху назад и вниз узкое, почти закрытое, железистое отверстие в 5 см  длины, из которого по временам выступает вонючее выделение, окрашивающее щеки в  темный цвет. Кожа покрыта складками и бороздками, отчего кажется покрытой  своеобразной сетью, вследствие чего малозаметно, что волос почти нет,  щетинообразные волосы разбросаны на теле вообще очень редко и только вокруг  глаз, на губах, подбородке и задней части спины сидят гуще. Отдельные волосы  бурые или черные, голые же места – изжелта‑серого цвета, на хоботе же, внизу  шеи, на груди и животе этот цвет переходит в красновато‑мясной с темными  пятнами. Животные светлого цвета или хотя бы испещренные светлыми пятнами, так  называемые белые слоны, нередко встречаются в Сиаме, настоящих же белых и  совсем не встречается.    

     

Что касается размеров азиатского слона,  то у самых больших самцов вся длина от конца хобота до конца хвоста равняется 7  метрам, из которых 2 приходятся на хобот и 1,5 – на хвост; высота у загривка доходит  до 3 метров (11/2 саж.), а вес – до 4000 кг (150 пуд.).    

Индусы различают 3 породы слонов: кумириа,  двазала  и миерга . Кумириа  – самый совершенный слон,  сложенный пропорционально, с объемистой грудью, мощным телом и прямой, плоской  головой, с толстой складчатой кожей и привлекательным взглядом. В духовном  отношении это – благородное, бесстрашное, надежное животное. Напротив, миерга  , сложенный легко и некрасиво, с длинными ногами, маленькой головой, свиными  глазами, узкой грудью, с слабым, отвислым хоботом и тонкой, легко повреждаемой  кожей, боязлив и потому ненадежен; его употребляют лишь в качестве вьючного  животного. Середину между этими породами занимает двазала,  который чаще  всего и встречается, причем на сто голов двазала попадается обыкновенно штук по  10–15 представителей первых пород.    

В Индии, по словам Сандерсона, слон  вырастает в 25 лет, но полной силы достигает лишь в 35. Самки рождают, начиная  с 16 лет, приблизительно через каждые 21/2 года по одному  детенышу (вышиной до 90 см и весом около 5 1/2  пуд.), который в течение нескольких месяцев питается молоком матери.    

Животное водится по всему Индостану,  Индокитаю, на Цейлоне и на Б. Зондских о‑вах (Суматра и Борнео), причем  водящихся на последних о‑вах слонов некоторые ученые выделяют в особый вид (Е.  sumatranus).    

Напротив, африканский вид,  распространенный в настоящее время приблизительно от широты озера Чад на севере  до широты озера Нгами на юге, имеет тело выше и короче, чем азиатский сородич,  хобот тоньше, бивни и уши больше; профиль его несколько напоминает профиль  хищной птицы. Волосы также чрезвычайно редки; цвет кожи, густой аспидно‑голубовато‑серый,  превращается, вследствие пыли и грязи, в желтовато‑бурый. Длина от конца хобота  до конца хвоста – около 8 м, при высоте в 3,14 м.    

     

Оба вида гигантских животных были хорошо известны еще  древним народам и употреблялись или в качестве военных животных (у карфагенян,  древних персов, индийцев и др.), или служили для развлечения публики в цирках  (у римлян). Издавна также (еще со времен египтян) вошла в употребление и  слоновая кость, из которой древние резчики умели приготовлять изящные вещи.  Усиленное преследование слонов со стороны человека повело к сильному сокращению  их и сделало этих животных очень чуткими и осторожными. Теперь слоны встречаются  в диком состоянии только в необитаемых местностях, в первобытных лесах или  степях, богатых водой, причем в Африке они поднимаются иногда до высоты  3 тыс. м. Определенных логовищ они, по‑видимому, не имеют, а постоянно  странствуют с места на место, проходя в день до 100 верст. Спокойный, ровный  шаг слона, 4–6 верст в час, в случае нужды ускоряется до 20–25 верст. Если по  пути встретится река или озеро, то слон не затруднится переплыть их вплавь.    

Постоянные преследования человека развили в этом животном  отличный слух и тонкое обоняние, позволяющие ему издали чуять врага. Напротив,  зрение слона не особенно развито; осязание же, сосредоточенное главным образом  в хоботе, не слабо. Голос слона сильный; удовольствие он выражает тихим  ворчаньем или слабым писком из хобота; при страхе ревет, а в случае внезапного  испуга издает короткий, резкий трубный звук. Индийский слон в испуге начинает  сильно бить и хлопать по земле концом хобота, причем сильно пыхтит.    

Слоны – общежительные животные и живут целыми стадами, представляющими  каждое одно семейство, число голов которого обыкновенно 20–40, а иногда и  200–300. Вожаком служит самка; детеныши, в случае передвижения, помещаются под  животом матерей. Некоторые слоны в Индии живут отшельниками, в стороне от  стада. Злобный нрав этих свирепых существ, «rogue», как их называют англичане,  делает встречу с ними для человека очень опасной. Обыкновенно же слоны – крайне  миролюбивы, безобидны и даже робки, так что уступают дорогу даже маленьким  животным.    

     

Что касается душевных способностей  слона, то они слишком преувеличены теми, кто наблюдал его в неволе, а не на  свободе; дикие же слоны больше обнаруживают простоты, чем ума, а  дрессированные, по‑видимому, поступающие по своим соображениям, в  действительности исполняют лишь данные им вожаком приказания. Лучшие качества  слона – послушание, кротость и терпение. Дикие же прежде всего крайне боязливы  и осмотрительны; отыскивают ли они пищу, идут ли лизать соль, что они очень  любят, или на водопой, или купаться, они всегда двигаются с большой  осторожностью; только убедившись в безопасности, они принимаются за еду. Они  ломают ветви деревьев, как бы для удовольствия, обмахиваются ими от докучливых  мух и затем понемногу съедают, беспрепятственно проглатывая куски толщиной  больше, чем в руку человека. Едят они не торопясь, с удовольствием, тем не  менее кормежка не проходит тихо. Хруст ветвей, треск ломаемых часто общими  силами толстых сучьев и стволов, жевание, дыхание, глухое перекатывание газов  во внутренностях, шлепанье по болоту тяжелых ног, обливание тела с помощью  хобота, хлопанье огромных ушей, которые животные часто расставляют, как  зонтики, чесание массивных тел о толстые стволы деревьев и среди этого  пронзительные, трубные звуки животных – все это производит адский шум, не  поддающийся описанию.    

Питаются слоны или ветвями деревьев,  или травой, а в Индии часто посещают и засеянные поля, но простого пугала или  легкой загородки достаточно, чтобы не допустить их. Редко животные, сделавшись  нахальными, не обращают на это внимания.    

Человек преследует гигантских животных  частью из‑за слоновой кости, вследствие чего в Африке ежегодно убивают до  40–50 тыс. животных, частью – из желания добыть себе выгодных животных (в  Индии). Дрессированные слоны поражают своей понятливостью и, можно сказать,  даже умом.    

Капитан Шипп приводит следующий случай,  свидетельствующий об уме слонов. Однажды во время похода в Индию отряд, среди  которого были и слоны, подошел к крутому подъему. Для того чтобы громадные  животные могли подняться наверх, устроили лестницу из бревен и, когда последняя  была готова, подвели к ней одного слона. Он поглядел вверх, покачал головой и,  в ответ на понукания вожака, жалобно заревел, но не тронулся с места. Тогда в  лестнице сделали изменения, и слон охотно подошел к ней. Затем он принялся старательно  исследовать сооружение, пробуя хоботом бревно, служившее вместо ступеньки, и  только после этого осторожно поставил на него ногу. Второй ступенькой служил  выступ скалы. Убедившись в его прочности, слон ступил на скалу. Далее лежало  опять бревно, и слон опять не хотел ступать на него, несмотря на все понукания  и силу. Пришлось вторично сделать изменения в устройстве лестницы; слон остался  доволен и наконец взобрался наверх. Когда он окончил подъем, явный восторг его  не знал пределов: он ласкался к вожакам и шаловливо раскидывал вокруг себя  землю.    

За первым слоном должен был следовать  второй, молодой. Он с величайшим интересом следил за подъемом своего собрата,  делая все время такие движения, точно подталкивал его и помогал ему  подниматься. Когда он увидел, что товарищ поднялся благополучно, он выразил  свое удовольствие салютом, напоминавшим звук трубы. Но когда очередь дошла до  него самого, он, видимо, перепугался и не хотел идти. Наконец, уступая силе,  молодой слон двинулся по лестнице и, проделав ту же процедуру, как и первый,  наконец, добрался до вершины подъема. Здесь его встретил первый слон и протянул  на помощь хобот, вокруг которого молодой обвился своим хоботом и таким образом  выбрался наверх. Тут между двумя исполинскими животными пошли самые сердечные  приветствия…    

Не менее замечательный пример ума  проявил слон, принадлежавший одному английскому инженеру. Этот слон однажды  захворал глазами и в течение трех дней был совершенно слеп. Хозяин обратился к  доктору, который решился испробовать над одним глазом животного обычное при  таких болезнях у людей средство – раствор ляписа. Слону приказали лечь и  впустили в глаз раствор. От нестерпимой боли животное страшно заревело, но зато  вскоре же стало видеть этим глазом, почему было решено впустить ляпис и в  другой глаз. Когда доктор вторично явился, чтобы произвести эту операцию, умный  великан сам лег, повернул голову набок и втянул в себя воздух, как это делает  человек, приготовляясь перенести сильную боль. После окончания операции слон  вздохнул с облегчением, поднялся и движениями хобота явно выразил свою  благодарность.    

Нечто подобное было в последнюю  индийскую войну, когда один слоненок был ранен в голову и пришел в такое  неистовство от боли, что ничем нельзя было заставить его позволить перевязать  рану. После долгих попыток вожак обратился к матери слоненка и знаками дал  понять, что от него требуют. Умное создание тотчас обхватило хоботом детеныша  и, несмотря на его стоны, не выпускало до тех пор, пока доктор не кончил  перевязки. Эту услугу слониха продолжала оказывать ежедневно, пока слоненок не  выздоровел окончательно.    

Закончим ряд этих рассказов курьезным,  но вполне достоверным эпизодом, который приводит английский ученый Ромеис. Один  вожак, приковав своего слона к дереву, неподалеку от него устроил печь, наложил  в нее рисовых лепешек, прикрыл их камнями и травой и ушел. Как только он  скрылся, слон разомкнул хоботом обхватывавшую его ногу цепь, подошел к печи,  раскрыл ее и вытащил лепешки. Съев затем лакомое блюдо, он накрыл печь по‑прежнему  камнями и травой и вернулся на свое место. Он не мог, однако, замкнуть цепи у  себя на ноге и, чтобы скрыть свою проделку, обмотал цепь вокруг ноги. Когда  вожак вернулся, слон стоял как ни в чем не бывало у дерева, спиной к печи.  Вожак полез за своими лепешками, ничего не подозревая, но не нашел их.  Обернувшись, он поймал взгляд слона, внимательно смотревшего на него искоса  через плечо. Осмотрев затем цепь, обкраденный открыл вора, который и понес  заслуженное наказание.    

     

 Отряд X Непарнокопытные  (Perissodactyla)    

     

Непарнокопытные животные, т. е. имеющие нечетное число  пальцев, снабженных копытом, распространены, в количестве всего 25 видов, почти  по всей земле, за исключением Австралии. Кроме копыт, характерными их  признаками являются: малое развитие или даже полное отсутствие клыков,  отсутствие ключиц и желчного пузыря и простой желудок. Всех непарнокопытных  делят обыкновенно на 4 семейства: лошади  (Equidae) с одним пальцем на  ногах, тапиры  (Tapiridae) – с четырьмя пальцами на передних ногах  и с тремя – на задних, носороги  (Rhinocerotidae) – с тремя  пальцами и даманы , или жиряки  (Hyracidae), – с четырьмя  пальцами на передних ногах и тремя на задних.    

Лошадь  (Equus). Из всех побед, которые человек  одержал над животными, без сомнения, самая полезная и важная – победа над  лошадью, этим благороднейшим из животных. Лошадь – верный слуга и спутник  человека везде: дома, в поле и на войне; лошадь – воплощение красоты и грации.  Посмотрите, в самом деле, на чистокровного скакуна. Его трепещущие ноздри  пылают и дымятся; быстрые ноги в нетерпении роют землю; огненный взгляд мечет  молнии; красивая, разметавшаяся грива трепещет и волнуется; длинный пушистый  хвост распускается султаном. Благородный конь как будто сам гордится своей  красотой.    

Неизвестно, где и когда люди впервые приручили лошадей.  Теперь почти везде они – домашние животные; только в привольных степях Средней  Азии и пампасах Южной Америки до сих пор еще рыщут многочисленные стада диких  лошадей, да и то в последней стране они произошли от домашних и уже на свободе  одичали.    

     

В степях Юго‑Восточной России еще  недавно, каких‑нибудь 100 лет тому назад, водились целые стада тарпанов  , в которых некоторые ученые видели родоначальника нашей домашней лошади. Это –  животное маленького роста, на тонких, но сильных ногах с длинными бабками, с  толстой, горбоносой головой, покрытые густой, короткой, волнистой шерстью,  которая зимой становится жесткой, крепкой и длинной, образуя на подбородке  нечто вроде бороды; окраска черно‑бурая или грязно‑желтая. Тарпана было трудно  приручить, так как его дикость не поддавалась искусству опытнейших укротителей.    

Считать ли тарпана действительно  родоначальником домашней лошади или просто за одичавшего потомка последней,  этот вопрос трудно решить потому именно, что домашние лошади быстро и скоро  дичают. «Основанный в 1535 г. Буэнос‑Айрес, – говорит Азара, –  был впоследствии покинут, причем уезжавшие жители не позаботились собрать всех  своих лошадей, и часть их, штук 5–7, была оставлена на произвол судьбы. Когда  же в 1580 г. тот же город был снова занят и населен, нашли уже множество  лошадей, потомков этих немногих оставленных, но уже совершенно одичавших.  Таково происхождение бесчисленных стад лошадей, которые бродят теперь южнее Рио‑де‑Лаплаты».  Цимарроны, как называют этих лошадей, причиняют человеку много вреда, так как  не только уничтожают хорошие пастбища, но также уводят с собой домашних  лошадей.    

Там, где лошади водятся огромными  табунами, за ними почти нет ухода. Круглый год, зиму и лето, они живут под  открытым небом, довольствуясь скудным подножным кормом или той пищей, какую  указывает им человек. В более южных странах лошади питаются плохой травой, в  северных лакомятся лишаями или рыбой и так привыкают к последней, что съедают  эту несвойственную им пищу с большим удовольствием. Владельцы таких полудиких  табунов лишь изредка сгоняют их, пересчитывают, выбирают некоторых животных, а  остальных опять отпускают на свободу (так поступают, напр., гаучосы Ю. Америки  со своими мустангами или наши киргизы со своими лошадьми). Зачастую весь табун  состоит из нескольких сот голов, но распадается на множество мелких обществ, с  жеребцом‑вожаком во главе. Последние постоянно настороже, готовые предупредить  малейшую опасность. Если они заметят что‑нибудь подозрительное, то начинают  громко фыркать, быстро двигают ушами и бросаются быстрым галопом от опасного  места. За ним следует все стадо. Но иногда лошадиный косяк вместо бегства  остается на месте и храбро вступает с врагом в бой. Так делают степные лошади  Южной России при встрече с волками. Нередко даже лошади сами бросаются на серых  хищников и ударами передних ног валят их на землю. В большинстве стран лошадей  держат для упряжи и верховой езды. Но в Азии, у монголов‑кочевников, лошадь  служит и для многих других целей. Ее мясо охотно употребляется в пищу, а  кобылье молоко – любимое питье монгола: из кожи он выделывает седла и ремни;  хвосты и гривы идут на веревки и сита. Одним словом, лошадь дает монголу  множество разнообразных продуктов. Не последнее место среди этих продуктов  занимает кумыс, служащий для кочевника не только возбуждающим напитком, но и  вкусным, здоровым, питательным веществом.    

     

Несмотря на громадную пользу, приносимую лошадью человеку,  только немногие народы отдают должную справедливость ее достоинствам. Между  ними первое место занимают арабы. В глазах свободного сына аравийских степей  лошадь – самое совершенное животное, предмет нежнейших его забот и попечений,  неразлучный спутник во всю его жизнь. Араб немыслим без лошади: он странствует  и воюет на ней, на лошади пасет стада, на коне живет, любит и умирает. Он  трогательно ухаживает за своим конем, сочиняет про него стихи и восхваляет в  песнях. Конь – любимый предмет его разговора. Араб смотрит на свою лошадь, как  на соединение всевозможных совершенств. «Земной рай можно найти на лошадиной  спине, в книгах премудрости и над сердцем женщины», гласит арабская пословица.  А вот арабская легенда о сотворении благородного животного, легенда, которая  лучше всего показывает, что такое конь в глазах араба:    

– Когда Господь сотворил лошадь, то сказал ей: «С тобой  не сравнится ни одно животное: все земные сокровища лежат между твоими глазами.  Ты будешь топтать моих врагов и возить моих друзей. С твоей спины будут  произносить мне молитвы. Ты будешь счастлива на всей земле и тебя будут ценить  дороже всех существ, потому что тебе будет принадлежать любовь властелина  земли. Ты будешь летать без крыльев и разить без меча…»    

Обращаясь заботливо с лошадью, арабы, а также англичане,  страстные любители беговых лошадей, выработали целую систему ее воспитания.  Жеребенка воспитывают со всевозможной заботливостью, и с первого дня появления  своего на свет он живет как член семейства. Арабские лошади беспрепятственно  впускаются в шатер хозяина и свободно играют с детьми, как большие собаки.  Хозяин следит за каждым движением животного, обращается с ним нежно и любовно и  с крайней осторожностью приучает к седлу. Только через семь лет лошадь  считается взрослой. Зато из нее и вырабатывается превосходный скакун. Она может  делать в продолжение 6 дней кряду по 10, 12, даже 15 миль ежедневно. В случае  нужды она бежит во весь опор целый день, без пищи и питья.    

Что касается до внутренних свойств лошади, то ее можно  причислить в этом отношении к наиболее развитым животным. Она проявляет  замечательный ум и обладает разнообразными душевными способностями. До какой  степени может лошадь проникаться, напр., чувством гордости и гнева, показывает  следующий случай, рассказанный арабским поэтом Эльдемари.    

У калифа Меронона была лошадь, которая не позволяла своему  служителю входить к себе в конюшню без зова. Однажды несчастный конюх забыл об  этом. Разгневанный таким непочтением конь схватил его за спину и разбил о свои  мраморные ясли.    

Греческий писатель Павзаний говорит, что он знал одну  лошадь, которая отлично сознавала свое торжество при победе в беге на Олимпийских  играх. Если ей случалось победить, она гордо направлялась к трибуне судей и  требовала себе награды.    

Понятливость, память и добродушие благородного животного  доставляют возможность выучить его всем тем искусствам, которым обучают слона,  осла и собаку. Оно выучивается решать задачи и отвечать на вопросы, говорить  «да» и «нет» движениями головы, ударами ноги означать, который час, и пр. При  ласковом обращении лошадь можно обучить многому. Но и сама по своей природе она  может дойти до замечательной понятливости.    

У английского ученого Ромэнса была лошадь, которая ловко  отвертывала кран водопровода, в жаркое время открывала окно конюшни, дергая за  привязанную к нему веревку, и очень искусно доставала овес. Для этого она,  заметив, когда кучер ложился спать, снимала с себя недоуздок, вынимала две  палки, затыкавшие отверстия ларя с овсом, и подбирала сыпавшийся в отверстие  овес.    

Другой англичанин, д‑р Рэ, сообщает следующий пример ума  лошади. Один школьный учитель купил шотландского пони,[262] чтобы ездить на уроки в школу. Для этого он  подковал его у местного кузнеца. На другой день последний с удивлением заметил  у дверей кузницы этого пони, но неоседланного и без недоуздка. Думая, что  лошадь зашла случайно, он отогнал ее прочь. Пони ушел, но ненадолго: через пять  минут голова его опять появилась в дверях кузницы. Отгоняя второй раз  навязчивого посетителя, кузнец привычным глазом взглянул на его ноги и заметил,  что на одной ноге недостает подковы. Он немедленно подковал лошадь и стал  ожидать, что будет дальше. С секунду пони глядел на кузнеца, как бы спрашивая,  все ли готово, потом сделал несколько шагов, пробуя новую подкову, наконец,  убедившись, что она сидит хорошо, радостно заржал и крупной рысью помчался  домой.    

Другой пони в Бирмингеме был еще понятливее и сообразительнее.  Его держали на дворе фермы в сарае, куда вели ворота, запиравшиеся изнутри  задвижкой, а снаружи опускной щеколдой. Ворота не доходили до верху, но пони,  просунув голову над ними, все‑таки не мог достать наружной щеколды. Несмотря на  это, его постоянно находили на свободе во дворе. Долго не могли понять, как он  выходил из запертого сарая, пока тайна не объяснилась очень просто. Оказалось,  лошадь сперва отодвигала внутреннюю задвижку, потом принималась громко ржать.  На ее ржанье прибегал осел, постоянно бывший на дворе, и мордой приподнимал  наружную щеколду. Ворота растворялись, и друзья отправлялись на прогулку.    

Наконец, в Соединенных Штатах, в Онтарио, был такой случай.  Жена одного фермера упала с мостика в речку, когда вода была высока. В это время  вблизи паслась лошадь; заметив беду, она подбежала к берегу, схватила тонувшую  зубами за платье и держала ее до тех пор, пока не подоспела помощь.    

Закончим наш очерк примером необыкновенной памяти лошади.    

Англичанин Веджвуд приехал однажды из Лондона в свое имение;  несмотря на то что лошадь его не была в последнем уже восемь лет, она вспомнила  дорогу и побежала прямо к конюшне, в которой ее держали прежде.    

     

Пород домашних лошадей так много, что  было бы слишком затруднительно приводить описание их. Достаточно указать на арабскую  лошадь, английскую, сирийскую, туркменскую, тракенскую  – хороших бегунов,  и, с другой стороны, на так называемых тяжеловозов – клайдесдальскую,  першерон, арденскую, русского битюга  и пр. Открытая в степях Джунгарии  покойным Н. М. Пржевальским лошадь, так называемая Equus Przewalskii,  отличается от домашней хвостом, покрытым длинными волосами только на нижней  половине, отсутствием челки и короткой гривой и потому считается за особый вид,  а не за родоначальника домашней лошади, как думали было некоторые.    

Из рода Equus (лошадь)  выделяют  особую группу ослов  и тигровых, полосатых лошадей , которые  отличаются хвостом, покрытым длинными волосами лишь на конце, и отсутствием  мозолей на задних ногах. Сюда относятся, например, кулан  киргизов,  джигеттай монголов, джан тунгузов и кианг  тибетцев, Equus (Asinus)  hemionus. По внешнему виду это – среднее между лошадью и ослом. Крайне легкое  тело, тонкие конечности, дикий и быстрый взгляд, стоячие уши и прекрасный цвет  шерсти делают кулана очень красивым. Только голова несколько тяжела, некрасив и  коровий, как у осла, хвост. Водится кулан в Ю. Сибири, Туркестане, в пустынных  степях Монголии и в горах Тибета. Зимой короткая (до 1 см) шерсть  достигает длины 2,5 см и кажется в это время косматой и мягкой, подобно  верблюжьей шерсти; кончики волно‑серебристо‑серого цвета, у корня же бледно‑железно‑серого;  полоса по средней линии спины – темно‑бурая. Общая длина тела 2,5 м с  хвостом, высота у загривка до 1,5 м, тогда как высота домашней лошади  доходит до 1,8 м.    

Кулан  – дитя степи, однако  живет и близ вод, и в безводных пустынях, и на высоких горах. В поисках пищи  табуны их ежегодно совершают довольно большие странствования. Будучи  общественным животным, кулан охотно пасется вместе с дикими баранами, антилопами  и т. п. животными его родины. Любимая пища – степная полынь и колючий  кустарник – боялыш. По остроте внешних чувств, самоуверенности и храбрости  кулан – одно из высокоодаренных животных. Благодаря своей быстроте куланы  удачно избегают нападений крупных хищников, например, тигра, а со средними,  каковы волки, легко справляются при помощи своих копыт. Приручение их до сих  пор не удавалось.    

Значительно меньше кулана похожий на  него по образу жизни онагр  (Е. onager), окрашенный в красивый, белый с  серебристым, цвет, переходящий на верху головы, на боках и бедрах – в светло‑рыжий.  Шерсть онагра еще мягче и шелковистее, чем у лошади. Любимая пища его –  солончаковые растения, далее, одуванчик, осот и др., а также колючие и болотные  растения. Даже воду он более любит соленую, нежели пресную. За этим животным  охотятся из‑за вкусного мяса, высоко ценимого в тех странах, где оно водится (в  Сирии, Аравии, Персии, Белуджистане).    

Что касается ослов, то домашний осел  происходит от дикого африканского, и теперь еще встречающегося на его родине в  двух разновидностях. Первая, степной осел  (Е. asinus africanus) похож  на своего ручного потомка в Египте, по нраву же и образу жизни – на своих диких  азиатских сородичей. Он – большого роста, красиво сложен, светло‑рыжего цвета,  с черными полосами (на спине и боках); грива – короткая, прямостоящая, кисть же  хвоста – большая, длинная. От степного осла отличают сомалийского осла   (Е. as. somalicus), еще больше ростом и с более длинной, отвислой гривой. Он  серого цвета с неясной полосой на спине. Первый водится в Нубии, доходя до  Красного моря, второй – в стране Сомали. Подобно кулану и онагру, дикие ослы  водятся большими стадами и так же быстроноги и пугливы. От этих видов, а может  быть, путем скрещивания и с другими, близкими видами, например, онагром,  произошли различные породы домашнего осла, широко распространенного не только в  Сев. и Вост. Африке, но и в Средней Азии, Ю. и Ср. Европе и даже далекой Ю.  Америке. Чем суше страна, тем лучше и ослы ее. Сырость и холод осел переносит  хуже, чем лошадь. Поэтому в Персии, Сирии, Египте, Берберии и Ю. Европе  находятся лучшие, более красивые и сильные ослы, тогда как в Ср. Африке и Ср.  Европе – самые плохие и маленькие. Несмотря на крайне дурное обращение хозяев,  осел – очень прилежен, крайне умерен в пище и очень терпелив. Ночью он получает  свою главную пищу – бобы, которые, раздробляет с громким шумом, днем же по  временам ему дают то пучок клевера, то горсть бобов. Выносливость его такова,  что рослый мужчина может сесть на осла, который бывает часто не больше 6‑недельного  теленка, и несется с ним в галоп. Употребление этих животных «под верх»  особенно распространено в Египте, где погонщики их образуют настоящую касту.    

«Настоящая потеха и вместе с тем  настоящее мучение, – говорит Богумиль Глольд, – иметь дело с  погонщиками ослов, обступающими иностранцев при выходе на берег, например, в  Александрии. Они бросаются наперебой к глупым, по их мнению, иностранцам и  предлагают своих бегунов, расхваливая их достоинства без зазрения совести.    

«Посмотри, господин, – кричит  один, – на этого осла; ведь это – настоящий паровоз! Сравни его с другими.  Они развалятся под тобой, а ты – сильный человек. А мой осел побежит под тобой,  точно газель».    

«Вот кахетинский осел, – выхваляет  другой, – его дед был самец газели, а праматерь – дикая лошадь. Эй ты,  кахетинец, – обращается погонщик к своему ослу, – ну‑ка, докажи  господину, что я говорю правду! Не посрами своих родителей, иди с Богом, моя  ласточка!» Третий, желая превзойти своих соперников, величает своего бегуна  Бисмарком, Мольтке и пр. Все это продолжается до тех пор, пока оглушенный  путешественник не сядет на первое попавшееся животное. Тогда погонщик начинает  дергать, толкать, бить осла или колоть заостренной на конце палкой, после чего  осел пускается вскачь; сзади же бежит сам погонщик, крича, понукая осла,  одобряя его, болтая и надрывая свои легкие так же, как и осел».    

К обыкновенному европейскому ослу  вполне применимы слова Окена: «Домашний осел так опустился вследствие постоянно  дурного обращения с ним, что почти не похож на своих прародителей. Он не только  отличается от них меньшим ростом, но и цветом шерсти, которая у него более  бледного серо‑пепельного цвета; уши его также длиннее и дряблее, чем у дикого  осла. Бдительность перешла у него в упрямство, проворство – в медленность,  живость – в леность, ум – в тупость, любовь к свободе – в терпение, мужество –  в равнодушие к побоям». Между тем, по выражению Шейтлина, ручной осел по натуре  чаще сметлив, нежели глуп, и более коварен и хитер, чем лошадь. При всем  терпении он – страшно упрям; тогда и побои не действуют на него. Хозяина он  знает, но не выказывает к нему особого расположения. Замечательно, что осел  заранее чувствует перемену погоды: перед дурной погодой печально свешивает  голову или же весело прыгает, если будет ведро. Внешние чувства, особенно слух  и зрение, развиты у него очень хорошо, только осязание слабо. К пище это  животное крайне нетребовательно, только воду требует непременно чистую.    

Голос ослов – всем известный,  душераздирающий крик «и‑а», «и‑а», который стоит поднять одному экземпляру,  чтобы его подхватили и все другие, кто только слышит его. Получается адский  концерт, от которого хоть затыкай уши. Между тем египетским погонщикам эта  музыка кажется приятной, и часто они сами поднимают ее, давая первые аккорды;  тогда все стоящие вблизи ослы дружно подхватывают… Живут ослы, несмотря на  истинно каторжную жизнь, лет до 30, даже 40.    

Уже с древних времен осла скрещивали с  лошадью, получая помеси, которые называются мулами, если отец – осел, и лошаками,  если – лошадь. По наружности они более походят на мать, но нрав наследуют от  отца. Мул отличается от лошади формой головы, длиной ушей, короткими волосами у  корня хвоста и узкими копытами, похожими на ослиные; цвет шерсти у него –  материнский, а голос – отцовский. Лошак сохраняет невзрачную наружность своей  матери, ее небольшой рост и длинные уши; от лошади же наследует более  удлиненную голову, более полные бедра, вполне покрытый волосами хвост и ржание;  по характеру он так же ленив, как и его мать. Вследствие большей пользы,  обусловленной силой, выносливостью, умом и осторожностью, разводят чаще мулов,  особенно в Ю. Америке, где они служат необходимыми вьючными животными в горных  странах. В новейшее время доказана способность мулов к размножению, по крайней  мере, до второго колена.    

     

В Юго‑Восточной Африке, не далее 33–34° в. д., южнее оз.  Виктории, встречаются стада красивых, быстрых животных, известных еще древним  под именем гиппотигров , т. е. тигровых лошадей .    

«Трудно вообразить себе, – говорит Гаррис, –  существо прекраснее этого сильного, дикого, быстрого обитателя пустыни. Далеко  кругом глаз охотника встречает только песчаную равнину, красноватый цвет  которой местами прерывается более темными пятнами выжженной солнцем травы и  скудно оттеняется одиноко стоящими группами перистолистных мимоз. Вдруг среди  этого безотрадного ландшафта появляется темное облако пыли, подвигающееся все  ближе и ближе; наконец, оно превращается в целое стадо великолепно окрашенных  полосатых животных, которые вскачь несутся на вас, гремя своими копытами,  подобно кавалерийскому полку. Это – табун тигровых лошадей. С беспорядочной  поспешностью мчатся они, подняв вверх головы и хвосты. Впереди, с раздутыми  ноздрями, развевающейся гривой и хлеща себя по бедрам хвостом, выступает старый  жеребец – вожак стада…» Среди стада этих странных животных можно встретить и  разных жвачных, напр., буйволов, гну, антилоп, затем – быстроногих страусов.  Охотнику на хорошей лошади нетрудно догнать сомкнувшийся тесными рядами табун  тигровых лошадей, но одиночной лошади ни за что не догнать, – до того  быстры эти животные.    

В настоящее время насчитывается 5 видов тигровых лошадей,  именно: квагга, дау, зебра, тигровая лошадь Шапмана  и зебра Греви.      

     

Первый вид, квагга  (Е. quagga),  более походит на лошадь, нежели на осла, только – с короткой, прямо стоящей  гривой; хвост длиннее, чем у других тигровых лошадей, но короче лошадиного.  Волосы короткие. Основной цвет шерсти – гнедой, на голове темнее, на спине и  боках – светлее, а на животе – чисто‑белый. На голове, шее и плечах тянутся  беловато‑серые, с рыжим оттенком, полосы, а вдоль спины идет черно‑бурая  полоса. Размер – до 1 саж., хвост – 60 см, высота у загривка – 1,3 м.  Водится в восточных частях Капской области, к северу пустыни Калахари и  некоторых других странах Южной Африки. Дау (Е. burshellii), или буршелева  лошадь , почти такого же роста, как квагга, но гораздо красивее и  благороднее. Грива поднимается в виде гребня на 13 см вышины, хвост почти  до корня покрыт волосами. Мягкая, гладко лежащая шерсть наверху светло‑рыжая,  внизу – белая. По ней идут черные узкие полосы, посредине спины идет также  черная полоса, окаймленная белым. Водится ближе к р. Замбези. Там же  встречается, в общем очень похожая на дау, тигровая лошадь Шапмана  (Е.  chapmanii), цвет которой колеблется между желтым с шоколадными полосами и белым  с почти черными полосами. Напротив, зебра,  или горная лошадь   (Е. zebra), более походит на осла, именно джугстая : хвост покрыт  короткими, только на конце удлиненными волосами, как у ослов, грива густая, но  очень короткая. По белому или желтоватому фону тянутся от самой морды до копыт  (что отличает зебру от других тигровых лошадей) косые полосы блестящего черного  или рыжевато‑бурого цвета. Вдоль спины идет темно‑бурая полоса. Очень похожа на  нее и зебра Греви  (Е. grevyi), только полосы у нее многочисленнее и  уже. Первые зебры встречаются в горных странах Капской области, около Бенгуелы  и к востоку до 12° ю. ш. Зебра Греви – на полуострове Сомали.    

Относительно пищи все тигровые лошади  не очень прихотливы, однако им далеко до беспритязательности осла. В случае  недостатка пищи они, подобно многим другим животным, предпринимают временные  путешествия и в это время часто причиняют большой ущерб колонистам, вытаптывая  их поля. Голос полосатых животных так же мало напоминает ржание лошади, как и  крик осла. Квагга издает несколько раз повторяемый ею звук «ква», «ква», чем и  объясняется готтентотское название этого животного; дау испускает короткие  звуки, вроде «го, го»; зебра, по словам Пехуэль‑Леше, кричит, как возбужденный  жеребец. Геккель же пишет: «Южная квагга лает и тявкает почти как собака;  северная же положительно ревет и голосом напоминает льва: вообще в ярости  тигровая лошадь кричит, как хищное животное, что часто вводило нас в обман…»    

Все внешние чувства полосатых коней  очень развиты, особенно зрение и слух; в умственном же отношении они отличаются  свободолюбием, дикостью, мужеством и иногда коварством. Из зверей разве только  могучий лев является страшным врагом для этого храброго и быстрого животного.  Но самый свирепый враг – человек, преследующий их из‑за красивого меха и  вкусного, по крайней мере, для туземцев, мяса.    

По‑видимому, тигровые лошади не только  хорошо переносят неволю, но и приручаются, хотя опыты с укрощением их и не  всегда удаются.    

     

Близко к лошадям подходит и семейство тапиров   (Tapiridae), сравнительно небольших, неуклюжих животных с 4 пальцами на  передних ногах и 3 – на задних. Они имеют продолговатую, узкую голову с  хоботообразно удлиненной верхней губой, маленькими глазами и короткими стоячими  ушами, высокие крепкие ноги и короткий хвост. Зубная система состоит из 3  резцов и 1 клыка на каждой стороне челюсти, 7 коренных в верхней и 6 в нижней  челюсти. Тапиров известно теперь 2 вида: азиатский и американский; первый  стройнее и, можно сказать, совершеннее последнего, как это обыкновенно бывает у  представителей одного и того же семейства, водящихся и в Старом и в Новом  Свете.    

     

Двуцветный , или чепрачный  тапир  (Tapirus indicus) имеет, сравнительно с американским видом, большие  размеры и более строен; хобот его не в виде трубки, как у американскою, а такой  же формы, как у слона, т. е. на верхней стороне округлен, а на нижней  плоский. Основной цвет – чисто‑черный, от которого резко отделяется серовато‑белый  чепрак. Длина – до 2,5 метра, включая 8 см хвост, при вышине у зашейка в  1 м. Водится в Индокитае, на Суматре и Борнео.    

Американский тапир  (Т.  terrestris) – несколько меньше (до 2 м длины, при 1 м выс.),  окрашен в однообразный черновато‑серо‑коричневый цвет и с небольшой гривой.  Водится на юге и востоке Южной Америки.    

Все тапиры живут в глухих лесах,  избегая открытых мест и бродя чаще в сумерках, поодиночке или парами. Бег их  довольно быстрый, но все‑таки хорошая собака легко догонит их. Зато тапир  отлично плавает и ныряет. Из внешних чувств особенно развито обоняние, затем –  слух и, кажется, вкус; зрение же плохо. Голос своеобразный, резкий свист. По  характеру это животное добродушно, боязливо и миролюбиво: оно бежит даже перед  маленькой собачкой и только в редком случае защищается от врага, при помощи  зубов. В умственном отношении тапир хотя и выше носорога или бегемота, но не  выше свиньи. Обыкновенная пища – лесные растения. В неволе эти животные  держатся смирно, скоро привыкают к сторожам и даже размножаются. Человек  усердно преследует тапиров и главным образом из‑за их нежного, сочного,  вкусного мяса; толстая же кожа идет разве только на бичи и поводья. Охота на  тапира, при хорошем оружии, не представляет большого труда.    

     

Носорог . – Едва ли о каком другом животном  ходило в прежнее время столько самых фантастических басен, как о носороге.  «Единорог», – под таким названием известно было это чудовище, –  представлялся существом почти волшебным: о его силе, чудовищном безобразии,  нравах и обычаях говорили чудеса; кровь единорога считалась за целебнейшее  лекарство от всех болезней и ценилась на вес золота, а кубкам, выточенным из  его рога, приписывалось свойство шипеть, если в них налита какая‑нибудь отрава.    

Но – tempora mutantur; в настоящее время фантастический  ореол, окружавший баснословного зверя, рассеялся; зоологи хорошо изучили этого  представителя непарнокопытных и дали надлежащую оценку большей части ходивших о  нем сказаний; всякий желающий может легко видеть единорога древних собственными  глазами, – для этого ему стоит лишь посетить любой зоологический сад.    

При первом же взгляде на носорога посетитель поймет, почему  именно этого зверя народная фантазия избрала любимым предметом стольких  занимательных сказок. Действительно, трудно представить себе что‑либо неуклюжее  и чудовищнее носорога, с его тяжелым туловищем, покрытым толстой кожей,  образующей часто род рогового панциря, с его страшным природным оружием – рогом  на носу, бревнообразными ногами, широкой пастью и маленькими глазками,  совершенно непропорциональными громадной массе тела, имеющего до двух сажен в  длину, при почти саженной высоте.    

Зоологи различают до семи отдельных видов носорога, почти  единственная разница между которыми заключается в количестве рогов, цвете и  складчатости кожи. Область их распространения – почти та же, что и слона, за  исключением острова Явы, где последний не встречается.    

     

Индийский носорог  (Rhinoceros  unicornis) достигает, включая 60 см хвост, 3,75 м (12 фут.) длины,  при 1,7 м (51/2 фут.) высоты в плечах, весом около 125 пудов  (2000 кг). Он массивен и неуклюж и отличается от своих сородичей  относительно короткой, широкой и толстой головой и особым расположением своих  щитов (1 на затылке, по 1 – на плечах, 1 – на крестце и по 1 – на бедрах).  Седлообразное углубление между крутым лбом и большим, около 1 фут. 10 дюйм.  (55 см), несколько загнутым на конце рогом, глубоко, но коротко. Длинные,  узкие уши покрыты по краям короткими волосами в виде щетки; большие, спереди  выпуклые, снизу остросрезанные копыта оставляют свободной большую часть длинной,  голой, мозолистой, твердой подошвы. Толстая кожа гораздо тверже и суше, нежели  у слона. В местах, где она не покрыта панцирем, ее покрывают неправильные,  более или менее гладкие бородавки, образуя на наружной стороне ног род  чешуйчатого панциря. Общий цвет – темно‑серовато‑бурый, в глубине складок кожи  бледно‑красноватый или буровато‑темный. Водится до северной части Индии, по  узкой полосе земли от подошвы Гималаев, на восток от Непала, до Ассама.    

В дельте Ганга, в Бирме и др. областях  Индокитая, далее, на о‑ве Яве водится яванский носорог  (Rh. sondaicus),  почти таких же размеров, как и предыдущий вид, отличается от него более длинной  головой, не имеющей такой глубокой впадины у лба, как у других видов; более  коротким рогом (около 25 см длины, а у самки и совсем отсутствующим) и  несколько иным расположением панцирных щитов (так, плечевые щиты, разделенные у  индийского вида затылочным щитом, здесь совсем сходятся и т. п.). Цвет  жидкого волосяного покрова – грязно‑серовато‑бурый.    

Следующие виды, бадак  (Rh.  sumatrensis), водящийся на Борнео и Суматре, и сходный с ним кистеухий  носорог  (Rh. lasiotis), встречающийся на западе Индокитая, называются полупанцирными  ; у обоих – сильно вытянутая голова с отлогим лбом и 2 сравнительно коротких  рога, широкие, круглые уши и поясные складки, разделяющие кожу не на щиты а на  пояса. По величине первый мало уступает индийскому носорогу. Хвост – с  кисточкой на конце. Кожа большей частью гладкая. Передняя часть рыла покрыта  полупанцирем. Общий цвет – серо‑коричневый. У второго вида кожа тоньше, уши  окаймлены длинными волосами.    

Африканские носороги отличаются совсем  гладкой, однообразной, безволосой кожей, имеющей складки только у соединения  шеи с туловищем и не образующей ни поясов, ни щитов: орудием защиты служат 2  тонких рога. Этих носорогов также два вида. Первый, двурогий носорог ,  или черный носорог  буров (Rh. bicornis), водящийся в Южной и Средней  Африке от 15° сев. ш. к югу до линии р. Кунене – оз. Нгами, достигает 4 м  длины, включая 60 см хвост, при высоте 1,6 м. Рога – до 70–80 см,  причем задний большей частью вполовину меньше переднего. Лицевая часть от лба  слегка вдавлена, наподобие седла. Общий цвет – темно‑серый. Резцы, появляющиеся  в молодости, потом выпадают. Другой африканский вид – тупоносый, или широкорылый   носорог, белый носорог  у буров (Rh. simus), еще больше до 5 м  длины (более 16 фут.), при высоте в 61/2 фут. (2 м), водится только в  Южной Африке. Его голова так вытянута, что по длине равняется почти трети  туловища; морда широкая, угловатая, длинные уши заострены, кожа образует две  складки; цвет – светло‑желтый или светлый серо‑коричневый, потом темнеющий.  Передний рог – до 90 см длины и более, задний – до 60. На конце они как бы  плоско срезаны.    

     

По образу жизни, характеру, свойствам и пище носороги всех  видов также весьма сходны между собой. Любимое местопребывание их составляют  лесистые и болотистые берега рек и озер. Здесь громадные толстокожие проводят  весь день, спасаясь в грязи и тине от дневного зноя, мух, слепней и комаров.  Принявши горячую ванну, носорог выходит, с головы до пяток покрытый слоем  влажного ила, и отравляется спать куда‑нибудь в тенистое место, а с  наступлением вечера идет на пастбище, легко пробираясь через самую непроходимую  чащу: ему приходится отступать лишь перед большими деревьями, мелкие же деревья  и кусты чудовище вырывает, валит в сторону и топчет ногами.    

Что касается пищи, то в этом отношении неприхотливость  носорога не уступит прославленной неприхотливости верблюда: он охотно ест сухие  колючки, усаженные иглами ветки колючих мимоз, камыш, сучья, иногда достигающие  2 дюймов в поперечнике, корни деревьев и тому подобные деликатесы. Все это  поедается огромным животным в страшном количестве, едва прожевывается и  глотается вместе с землей и камнями, хотя носорог, своим пальцеобразным придатком  на губе, мог бы и лучше очищать свою пищу. Насколько ловко неповоротливый зверь  может пользоваться этим органом, я видел сам, замечая, как индийский носорог  брал им самые мелкие предметы, напр., крошки сахару, и клал на вытянутый язык.    

Из этого видно также, что вкус довольно развит у носорогов.  Но лучше всего у них – слух, затем обоняние; зрение же очень слабо. Голос  выражается в глухом хрюканье, которое переходит в дикий храп и фырканье, когда  животное разъярено.    

Характер носорога вполне соответствует его наружному  безобразию: это в высшей степени ленивое, грубое и злобное животное.  Обыкновенно он относится равнодушно ко всему окружающему, кроме еды, но в гневе  становится опасным для каждого встречного живого существа. Гнев его тем  опаснее, что иногда вспыхивает без всякой видимой причины. Особенно свирепы  черные африканские носороги пород борелло и кейтлоа. По словам Лихтенштейна,  они нередко без всякой причины бросаются на проезжающие по дороге повозки,  вдребезги ломают их и убивают упряжных животных. Их ярость иногда вымещается  даже на неодушевленных существах, деревьях и кустарниках, которые они вырывают  с корнем, ломают и топчут.    

Единственная, кажется, симпатичная черта в характере  носорога – это его любовь к детям. Мать чрезвычайно любит своих детенышей,  охраняет их с величайшей заботливостью и с яростью защищает от всякого врага.  Иногда голодный тигр, прельщенный легкой добычей, нападает на молодого  носорога, но свирепому хищнику никогда не удается на свободе поживиться плодами  своей охоты: на вой детеныша прибегает разъяренная мать и с бешенством кидается  на тигра, которого может спасти в этом случае лишь поспешное бегство.    

     

Однажды, по словам Бонция, несколько  охотников повстречали на дороге самку индийского носорога вместе с детенышем.  Увидев людей, мать поднялась и направилась в чащу, толкая мордой маленького. В  это время одному охотнику пришла в голову глупая фантазия: нагнав самку, он  начал рубить ее саблей, которая, однако, без вреда отскакивала от толстого  панциря громадного толстокожего. Сначала носорог терпеливо переносил эти обиды,  но лишь только детеныш был спрятан в кустах, терпение сменилось страшным  бешенством. Страшно скрежеща зубами, животное кинулось на обидчика и одним  ударом рога разорвало в лохмотья его сапог. Охотник наверное погиб бы, если бы  его кровная лошадь не повернула назад и не пустилась в галоп. Носорог бросился  за ней в погоню, с треском ниспровергая все на своем пути. К счастью, ему  встретились на дороге два толстых дерева, с которыми он не мог справиться.  Тщетно исступленное чудовище сыпало страшные удары рогом, – деревья  тряслись, как тростник, но не поддавались. Тем временем охотники окружили его и  выстрелами из ружей положили на месте, а затем отыскали в кустах и детеныша.    

     

Громадная сила носорога, его яростный характер, страшное  оружие, которым он владеет, и неуязвимый панцирь, одевающий чудовище, –  все это обусловливает собой тот факт, что у носорога почти нет врагов,  исключая, конечно, человека. Ни лев, ни тигр не осмеливаются вступить в  единоборство с чудовищем, для которого нипочем даже страшный удар могучей лапы  «царя зверей», мгновенно убивающий быка. Сам исполин животного царства,  гигантский слон, боязливо сторонится и уступает дорогу разъяренному  толстокожему. Гораздо более мучат носорога его мелкие враги: комары, слепни,  пиявки и т. п., которые часто кишмя кишат в складках его шкуры. Спасаясь  от преследования маленьких мучителей, носорог по уши забирается в грязь или до  струпьев трется о стволы деревьев.    

Но самый опасный враг носорога – все‑таки человек, который  всеми способами охотится на чудовище, как ни опасна эта охота. Храбрые  абиссинцы нападают на громадного зверя целым отрядом, бросая в него тучу  дротиков, после чего один из смельчаков, подкравшись к носорогу сзади, одним  взмахом тяжелого меча перерубает ему ахиллесову жилу ноги. Индийские раджи  выезжают на охоту на слонах. Малайцы острова Суматры, – если только это не  сказка, – подкрадываются к спящему носорогу, разом бросают на него массу  горючих веществ и зажигают. Наконец, европейцы пускают в дело свои ружья,  причем стреляют обыкновенно с лошадей. Таким способом Освелль и Барден в один  год убили 89 носорогов, а знаменитый Андерсон перебил их несколько сот.    

     

Впрочем, даже и для охотника,  вооруженного ружьем, охота на носорога сопряжена с величайшими опасностями.  Чтобы выстрел был надежен, необходимо подойти к чудовищу шагов на сорок, а  между тем это крайне трудно: носорог обладает весьма тонким слухом и прекрасным  обонянием; зрение его, правда, плохо, но зато у носорога есть зоркий союзник,  который издали видит опасность и предупреждает о ней своего неуклюжего друга.  Этот союзник – птица личинкоед, которая питается насекомыми, кишащими в коже  носорога. «Личинкоеды, – пишет знаменитый африканский немврод,  Кумминг, – постоянные спутники носорогов. Много раз я крался к спящему  носорогу, и всегда мои труды пропадали из‑за этих птиц. Они – лучшие друзья  зверя и обыкновенно успевают разбудить его вовремя. Толстый увалень отлично  знает их голос, тотчас вскакивает, оглядывается кругом и пускается бежать. В  этих случаях я часто гнался за ним на лошади несколько миль, и во время этой  травли птицы обыкновенно не покидали своего кормильца, но сидели у него на  спине и боках; иногда случалось, что нижние ветви деревьев, под которыми  пробегал носорог, сметали с него птиц, однако последние всегда возвращались на  свое место. Не раз мне случалось убивать носорогов в полночь, на водопое:  птицы, думавшие, что убитые спят, оставались на них до утра, и когда я тут  подходил к ним, они улетали, только употребив все усилия разбудить  мнимоспящих».    

Если охотник, подошедший к носорогу,  промахнется или легко ранит зверя, то положение его становится весьма  критическим: разъяренное чудовище бешено кидается на врагов, сколько бы тех ни  было, и с злобным упорством преследует их до конца. Даже слоны не спасают  охотников от опасности. Знаменитый Андерсон едва не погиб от раненного им  носорога, который насквозь пронизал своим рогом туловище его лошади. Кумминг,  при подобных же условиях, однажды жестоко был изранен зверем, а в другой раз  едва спасся, кружась около куста. Оттого суданские арабы редко решаются  нападать на носорогов. «Слон, – говорят они в свое оправдание, –  животное справедливое, почитающее слово посланника Аллаха, Магомета, – да  будет над ним благословение Вышнего! – и уважающее как предохранительные  грамоты, так и другие законные средства защиты. Носороги же не обращают ни  малейшего внимания на амулеты, которые нам пишут муллы для охранения полей, и  доказывают тем полное равнодушие к словам Праведного и Всевышнего. Они прокляты  и изгнаны от начала мира. Их сотворил не Аллах всемогущий, а губитель‑шайтан, и  потому правоверным не подобает иметь дела с этими нечистыми животными, подобно  язычникам и неверующим христианам. Истинный мусульманин спокойно дает им  дорогу, чтобы не загрязнить своей души, не причинить ей вреда и не быть  отринутым во время суда».    

Несмотря на опасности охоты, смельчаки  ухитряются иногда захватывать толстокожих чудовищ даже живьем. Еще древние  римляне добывали себе живых носорогов для игр цирка, и в стихотворениях  Марциала мы встречаем следующие места:    

«На широкой арене, о Цезарь, носорог  сражается перед тобой лучше даже, чем обещал. Пылая мрачной злобой, чудовище  бежит, как буря, к быку и своим могучим рогом бросает его на воздух, подобно  мячу…»    

«Носорога готовили к бою и долго  разжигали ярость могучего зверя. Народ терял терпение от сильного желания  видеть бой. Но вот чудовище загорелось злобой и, подняв могучего медведя на  двойные рога, бросило его кверху так же легко, как разъяренный бык бросает  собак…»    

В средние века носорог сделался  предметом самых неправдоподобных выдумок, и только в 1513 году, когда  португальский король Эммануил получил из Индии живого носорога, европейцы ближе  познакомились с этим животным.    

В настоящее время носороги, как уже  сказано, есть во всех больших зоологических садах. В неволе огромные звери  ведут себя далеко не так, как на свободе: они послушны, добродушны и кротки.  Известен лишь один случай, когда один ручной носорог, выведенный из себя  назойливостью двух посетителей зоологического сада, бросился на них и убил  обоих, к ужасу зрителей.    

     

В диких, скалистых горах Африки и Зап. Азии путешественник  часто с изумлением видит кипучую жизнь: там и сям, греясь на солнце по карнизам  скал, расположились маленькие животные, величиной с кролика. Испуганные  появлением человека, они быстро пробегают по отвесным скалам, точно ящерицы, и  прячутся в бесчисленных расщелинах, и потом долго слышится оттуда их  своеобразный, звонкий крик, похожий на крик маленьких обезьян. Это – жиряки  , или даманы (Hyracidae), самые маленькие и красивые животные из  непарнокопытных, образующие отдельное семейство.    

В общем они имеют вытянутое туловище, с большой, неуклюжей  головой, глаза маленькие, выпуклые, уши короткие, широкие, круглые, хвост едва  заметный, на передних ногах – 4, на задних – 3 пальца, снабженных плоскими,  копытообразными когтями, за исключением заднего внутреннего пальца,  вооруженного когтеобразным ногтем; голая ступня покрыта множеством липких,  присасывательных мозолей, вследствие чего жиряки легко ходят почти по  совершенно вертикальному направлению, как стенные ящерицы. Шерсть – мягкая,  волнистая. Зубная система замечательна своими резцами: боковые резцы выпадают,  и на обеих челюстях остается только по 2 резца, разделенных пустым промежутком.  Желудок разделен на 2 части. По образу жизни все жиряки сходны между собой,  хотя некоторые и живут на деревьях.    

     

Мне пришлось ближе познакомиться с абиссинским  жиряком  (Hyrax abyssinicus), робким, трусливым зверьком, до 30 см  длины, покрытым длинным волнистым мехом бледно‑серого цвета с темными и  светлыми крапинками. Если осторожно приблизиться к скале, где живут жиряки, то  можно видеть, как эти забавные животные спокойно нежатся на солнце, расчесывая  хорошенькой лапкой свою бороду, а около них шмыгают хищные мангусты и агамы, и,  по‑видимому, все живут в добром согласии между собой. По своим нравам и  движениям жиряки представляют среднее между носорогами и проворными грызунами.  По земле они двигаются медленно, как будто крадучись, напротив, по скалам  лазают уверенно, мастерски, что объясняется вышеупомянутой особенностью их ног.  Относительно пищи они неприхотливы и довольствуются той скудной флорой, какая  находится на их почти голых скалах. В неволе держатся кротко, но в Европе редко  выживают. Только в Аравии и Ю. Африке их ловят из‑за мяса, напоминающего по  вкусу кроличье. Кроме абиссинского жиряка, нужно указать на живущего в Ю.  Африке и Н. Гвинее до Конго капского жиряка  (Н. capensis) и живущего в  В. Африке мозамбикского жиряка  (Н. mosambicus). Несколько отличается от  них древесный жиряк  (Н. dorsalis). «Он – постоянный житель лесов и  деревьев, – пишет Бюттикофер. – Уже в первый вечер после своего  прибытия в Либерию меня поразили своеобразные звуки, раздававшиеся в соседнем  лесу. Это было пронзительное отрывистое «керр». Я недоумевал, приписать ли эти  звуки птице или млекопитающему. Однако туземцы утверждали, что это кричит  млекопитающее, живущее в дуплах деревьев и лазающее по стволам с помощью своих  длинных зубов; по их словам – это ночное животное… Высокая награда, обещанная  мной, соблазнила туземцев, и они скоро притащили в корзине несколько  экземпляров странного животного. Зверьки яростно грызли прутья корзины, сильно  ударяли передними лапами по земле и ерошили свои длинные волосы на спине…»  Более подробных сведений о древесном жиряке пока не сообщалось.    

     

 Отряд XI Парнокопытные  (Artiodactyla)    

     

Богатый видами и разнообразный отряд парнокопытных, широко  распространенный по всем частям света, исключением Австралии и Н. Зеландии,  обнимает собой, по предложению Окена, тех копытных животных, у которых мы  замечаем только 2 развитых пальца или эти 2 пальца гораздо более развиты, чем  три остальных. Различают обыкновенно две большие группы парнокопытных : многокопытных  , у которых, кроме двух средних пальцев, развиты второй и пятый, и двукопытных  , или жвачных , у которых последние пальцы совсем исчезли или мало  развиты.    

     

Громадное большинство жвачных  представляет собой мирных, пугливых животных, питающихся исключительно  растительной пищей, иногда очень сильных, рослых, но не особенно развитых  умственно. Для человека это – наиболее полезные животные, доставляющие ему  мясо, молоко, а также материал для нашей обуви и одежды. Поэтому человек  издавна одомашнил многих из них.    

По организации, несмотря на  разнообразие форм, жвачные довольно сходны между собой. Большинство из них  имеет рога, но есть и безрогие. По рогам различают полорогих  и плотнорогих   жвачных. У первых (напр., у коров) рог состоит из костяного футляра, сидящего  на костяном пеньке, который образуется на лобной кости; следовательно, эти рога  – видоизменение наружной кожи: они никогда не возобновляются, а только делаются  с возрастом длиннее и толще у основания. Напротив, рога плотнорогих (напр.,  оленей) сидят на довольно коротких возвышениях лобной кости, состоят из плотного,  костеобразного вещества и бывают часто ветвисты, причем число ветвей  увеличивается с возрастом. Эти рога ежегодно отваливаются и потом заменяются  новыми. В большинстве случаев плотные рога украшают только самцов, между тем  как полые почти всегда имеются и у самок.    

Далее, характерно строение зубов  жвачных. На нижней челюсти у них 6–8 резцов, чаще всего в виде лопатки с острым  краем, на верхней же – совсем нет или только 2; клыков также часто не бывает, а  иногда по 1 в каждой стороне челюсти; коренные зубы в числе 3–7 наверху и 4–6  внизу. Наконец, отметим еще удивительное строение желудка, состоящего из 4,  редко – из 3 отдельных частей: рубца, рукава, книжки и сычуга. Первый из них  соединен с пищеводом, а последний с кишечным каналом. Рубец принимает из  пищевода лишь грубо разжеванный корм и небольшими комками проталкивает его в  рукав; стенки последнего покрыты сетью складок, которые несколько растирают  корм, образуя катышки, а последние снова попадают в пищевод, затем в рот  («отрыгаются»). Во рту «отрыгнутая» пища основательно пережевывается коренными  зубами, имеющими обыкновенно широкую жевательную поверхность (так называемые  «растительные» зубы, в отличие от острозубчатых зубов хищных животных),  смешивается со слюной и в виде жидкой кашицы снова попадает в желудок, но на  этот раз уже в третье его отделение, книжку, оттуда – в сычуг, где выделяется  желудочный сок. У верблюдов и оленьков (Tragulus) третьего желудка нет.    

     

Жвачные разделяются на семь семейств: жирафы, верблюды,  полорогие, вилорогие, олени, кабарги и оленьки.     

Жирафы.  – В Средней Африке, на огромном  пространстве от знойных песков Сахары до владений свободных буров, водится одно  очень странное животное, которое арабы называют «серафе » (милая), а  ученые – Camelopardalis (верблюдо‑пантера). Обыкновенно же оно известно под  именем жирафа, что представляет испорченное слово от того же «серафе».    

Оба названия, – и арабское и латинское, – как  нельзя лучше характеризуют жирафа. Действительно, это, с одной стороны,  чрезвычайно добродушное, мирное, кроткое, пугливое животное, которое старается  жить в мире не только с подобными себе, но и с другими животными. С другой  стороны, во всем животном царстве нет ни одного представителя с более странной  фигурой тела. Необыкновенно длинная шея, высокие ноги, круглое туловище с  покатой спиной и красивая голова, украшенная темными умными глазами, –  такова общая наружность жирафа, этого высочайшего из всех зверей: при длине в  три аршина его тело достигает трех сажен высоты! Подобная наружность вполне  оправдывает его название верблюдо‑пантеры. Скажем больше: жираф, по нашему  мнению, представляет смесь не только верблюда и пантеры, но и многих других  животных. В самом деле, его толстое стройное туловище и продолговатая голова  походят на лошадиные, широкие плечи и длинная шея словно взяты от верблюда,  большие подвижные уши – от быка, легкие ноги – от антилопы, наконец,  желтоватая, с бурыми пятнами шкура чрезвычайно похожа на мех пантеры. Понятно,  что жирафа поэтому совсем нельзя назвать красивым, особенно когда видишь его в  узкой клетке зоологического сада. Но в раздольных, прекрасных равнинах своей  родины он кажется и стройным и привлекательным. Особенно красивы его движения,  когда он идет спокойно, – тогда можно просто залюбоваться прямым потомком  допотопного сиватерия.    

     

Охота на жирафа не доставляет  удовольствия. «Рука не поднимает ружья, – пишет один охотник, – когда  посмотришь в эти кроткие глаза, где читаются чисто человеческие чувства. Только  однажды я пустился преследовать стадо жирафов. Один громадный самец, убегая от  смертоносного выстрела, несколько раз обернулся ко мне головой и пристально  поглядел на своего преследователя. Его темные, опушенные шелковистыми ресницами  глаза поразили меня своим почти человеческим взглядом. Мольба, укор и какое‑то  недоумение светились в этом взгляде, как будто кроткое животное спрашивало  меня, за что я хочу убить его. Я почувствовал и жалость, и даже стыд и с тех  пор дал себе слово не гоняться ради удовольствия за милым животным».    

Кроме человека, у жирафа мало опасных  врагов, так как длинные, не знающие усталости ноги легко спасают животное от  всякого преследователя, а чуткий слух жирафа не дозволяет его врагу напасть на  свою жертву врасплох.    

Питаются жирафы листьями, почками и  ветками различных мимоз, причем их длинный, гибкий язык и губы остаются  совершенно нечувствительны к уколам острых шипов мимоз. В неволе жирафы ведут  себя смирно, но редко выносят заточение: по‑видимому, недостаток движения в  высшей степени вредно отзывается на них.    

     

Второе семейство, верблюды  (Camelidae), отличается  мозолистыми подошвами, отсутствием рогов, раздвоенной верхней губой и  присутствием 2 резцов на верхней челюсти и 6 – на нижней. В желудке нет книжки.  Собственно верблюды (Camelus) распадаются на 2 вида: один – дромадер  , или одногорбый верблюд , населяет преимущественно Африку, другой – двугорбый  верблюд  – Азию.    

     

Дромадер  (Camelus dromedarius),  без сомнения, полезнейшее из всех домашних животных в Африке, но в то же время  это самое неприветливое, глупое, упрямое и неприятное создание, какое только можно  себе вообразить. В среднем он 2–2,3 м высоты и 3–3,3 м длины от морды  до конца хвоста, причем верховые арабские верблюды представляют собой стройных  животных, вьючные же – неуклюжи, как водовозные клячи. Голова дромадера –  довольно коротка, морда же вытянута и вздута; во время возбуждения из пасти его  выпячивается большой кожистый пузырь противного вида, так называемый «ревун»;  тогда верблюд начинает реветь, сопеть и скрипеть зубами. Глаза с тупым  выражением – велики, уши же – очень малы. Верхняя губа висит над нижней, а  последняя отвисает; при быстром движении животного губы его постоянно трясутся  вверх и вниз, что придает крайне неприятный вид и без того некрасивому  животному. На затылке находятся 2 железы, выделяющие по временам жидкость с  отвратительным запахом. На спине лежит жирный горб, весящий у упитанных  животных до 1 пуда, у тощих же спадающий до 5–7 фунтов. Ноги – худые, длинные,  безобразные. Шерсть мягкая, несколько волнистая, чаще светло‑песочного цвета, а  иногда серая, бурая или черная. На груди и суставах передних конечностей на  коленях – твердые мозоли, служащие животному как бы подушками во время его  отдыха. Резцы довольно большие, вроде лошадиных; кроме того, есть крепкие,  сильные клыки, которые в верхней челюсти напоминают клыки хищников.    

В настоящее время дромадер известен  только как домашнее животное во всех странах Африки, от Средиземного моря до  12°, также и в Ю.‑З. Азии. Затем, мы находим его в Бухаре, Персии, Малой Азии,  Сирии, наконец, в Австралии, Сев. Америке, Италии и Испании. Первоначальная же  его родина, по‑видимому, Аравия.    

Пища его состоит исключительно из  растений, причем животное может довольствоваться самым плохим кормом и при  случае с удовольствием съедает старую корзину или мат из финиковых листьев.  Охотно пожирает верблюд и колючие ветви мимозы, хотя иглы их могут свободно  проколоть подошву сапога… Конечно, от сочного, зеленого корма (бобов, зерна и  т. п.) он также не отказывается и тогда по целым неделям может обходиться  без воды. При сухом же корме ему необходима ежедневно вода, хотя, в редких  случаях, эти удивительные животные и тут могут обойтись без нее в течение 7‑10  дней. При питье необходимо давать и соль.    

Походка верблюда, качающаяся рысь,  превращается у верховых животных в быстрый бег, так что никакому коню не  выдержать. Бывали случаи, что верблюды пробегали в 12 часов до 170 верст;  обыкновенно же, при небольших отдыхах, дромадеры могут пройти в 3–4 дня до 450  верст. Вьючные же верблюды проходят в день не более 45 верст. Плавать верблюд  не может.    

Из внешних чувств лучше всего развиты  слух и осязание, зрение же, кажется, слабое, а обоняние – и еще хуже развито.  По характеру – это несимпатичное животное, хотя, конечно, хорошее воспитание  часто переделывает его. Но в общем душевные качества верблюда таковы, что даже  щедрые на красноречивые похвалы арабы не могут найти их для него, хотя, в  пустыне, многие из них не могли бы и существовать без него. Между тем верблюд  приносит пользу человеку не только в качестве бегуна и вьючного животного, но и  своим мясом, шерстью, из которой прядут материи, и даже пометом, идущим в  пустынях за топливо. Поэтому и цена его довольно высока: на месте хороший бегун  стоит 100–150 рублей, а вьючный – 40–80 рублей. Несмотря на свою  неприхотливость, это животное требует все‑таки внимательного ухода, так как  часто подвергается тяжелым легочным заболеваниям; кроме того, ему много вредит  в Судане одна ядовитая муха.    

Почти такое же значение, как дромадер  для Африки, имеет двугорбый верблюд (С. bactrianus) для Восточной и Средней  Азии, именно степных местностей. Он отличается 2 горбами, на зашейке и перед  крестцом. Туловище его длиннее, чем у дромадера, шерсть длиннее, а цвет  обыкновенно темнее, чаще всего – темно‑бурый, а летом рыжеватый. Оба вида  верблюда часто скрещиваются, давая потомство, что заставляет сомневаться,  действительно ли двугорбый верблюд составляет отдельный вид.    

По привычкам и характеру двугорбый  верблюд похож на своего собрата, только несколько добродушнее его, так же  вынослив и неприхотлив, но зато так же глуп, равнодушен и труслив.  «Случается, – пишет Пржевальский, – что заяц, выскочивший из‑под его  ног, приводит его в ужас: он бросается в сторону, как безумный, и несется по  степи; его товарищи, не распознав, в чем дело, следуют за ним. Большой черный  камень на дороге тоже пугает его. Если на него нападает волк, он и не думает о  защите. Ему бы легко повалить подобного врага одним ударом ноги, а он только  плюет на него и орет во все горло. Даже ворона обижает это бестолковое  животное, расклевывая раны, натертые вьюками, а тот только кричит…» Из пищи он  требует главным образом солончаковых растений, янтака («верблюжья трава»),  колючки и др. и плохо чувствует себя на хороших лугах. При хорошем обращении  верблюд живет до 25 лет, все время служа верой и правдой, как вьючное животное.  Вес вьюков не должен превышать 15–20 пудов; с этой тяжестью животное проходит в  день 50–70 вер. Зимой он переносит страшные зимние метели, но летом часто  страдает как в жаркие дни, так и в холодные ночи. Вообще уход за двугорбым  верблюдом требует большой опытности и необыкновенного терпения, так как только  при этих условиях верблюд является действительно полезным животным.    

     

В сравнении с дромадером и двугорбым верблюдом верблюды  Нового Света, так называемые ламы  (Auchenia), могут назваться  карликами. Они принадлежат к горным животным. Голова у них большая, с острой  мордой, большие уши и глаза, тонкая шея, высокие ноги с незначительными  мозолями и длинная, волнистая шерсть. Горба нет. Длинный, узкий язык покрыт  твердыми роговыми бородавками; книжки в желудке нет; длина кишечника в 16 раз  больше длины туловища.    

Ламы разделяются на 4 отдельных вида: гуанако, собственно  ламы, пако, или альпака, и викунья. Но многие считают лам и альпак лишь за  прирученных потомков гуанако. В диком состоянии теперь встречаются лишь  последние и викунья. Живут все ламы только в высоких холодных странах  Кордильер.    

     

Гуанако , или хуанако (Auchenia  huanaco), – самое крупное и одно из важнейших млекопитающих Ю. Америки. По  росту оно приблизительно равняется благородному оленю, по внешности же  представляет странную смесь овцы с верблюдом. Общая длина тела, считая и  24 см хвост, – 2,25 м, а вышина в плечах – 1,15 м; самки  меньше. Туловище гуанако довольно коротко и сжато, голова длинная, с тупой  мордой; длинные, узкие ноздри могут закрываться; уши равняются с половину  головы и очень подвижны; большие глаза, с поперечным зрачком, оживлены; ноги  высокие и стройные, на суставах передних ног нет мозолей, как у верблюдов и  других лам. Шерсть длинная, густая, волнистая; состоит из короткого, тонкого  подшерстка и более жестких длинных волос ости. Цвет ее – грязно‑буровато‑рыжий,  местами с темно‑бурыми пятнами, снизу – беловатый. Распространены гуанако по  всем Кордильерам от лесистых островов Огненной земли до Северного Перу. Живут  небольшими стадами в 12–30 штук на горных пастбищах; имеют странную привычку  выпускать свой помет в одну общую кучу, так что индейцам, употребляющим его на  топливо, нет надобности и трудиться собирать его.    

Эти дикие, пугливые животные отлично  лазают по горам и потому их нелегко поймать, если не загнать в узкую долину.  Охотники прибегают обыкновенно к одному странному средству, основанному на  крайнем любопытстве этих пугливых животных: они ложатся на землю и начинают  болтать руками и ногами, и гуанако почти всегда приближаются, чтобы рассмотреть  это странное, на их взгляд, явление. В это время их не пугают даже ружейные  выстрелы. Но чаще их стараются поймать живыми, особенно молодых, так как в  неволе они очень смирны и приятны; старые же, напротив, всячески стараются  освободиться от власти человека и плеванием в лицо доказывают, как он неприятен  им. При защите от врагов гуанако защищаются кусаньем и ляганьем, но чаще  стараются спастись бегством.    

Лама, вернее, льяма  (Auchenia  lama), встречающаяся преимущественно в Перу и уже давно одомашненная там,  несколько выше гуанако и отличается мозолистыми наростами на груди и на  передней части сустава, соединяющего предплечье с кистью. Голова ее короткая и  узкая, губы – волосатые, уши короткие; цвет шерсти различный – белый, черный,  пегий и т. д. Длина до 2,8 м, при вышине в плечах 1,2 м. В  качестве вьючного животного лама легко делает по трудным горным дорогам, с  ношей до 8 пуд. на спине, по 25–30 верст в день. Нужно еще заметить, что под  вьюками идут лишь самцы, самок же держат для завода.    

«Караван этих животных, – говорит  Стефенсон, – представляет очень красивое зрелище: ламы идут в большом  порядке гуськом, следуя за своим вожаком – передней, ламой, которая отличается  от других украшенным недоуздком, колокольчиком и маленьким флагом на голове.  Караваны эти проходят по снежным вершинам Кордильер и по крутым горным  тропинкам, где лошади или мулы могли бы пройти с большим трудом; при этом ламы  так послушны, что погонщики их не употребляют ни палок, ни кнутов, чтобы  погонять их. От стоянки до стоянки они идут спокойно, не останавливаясь». Чуди  прибавляет к этому, что ламы постоянно оглядываются из любопытства по сторонам.  По словам Мейена, эти животные столь же важны для перуанцев, как северный олень  для лапландцев. Ночью лам запирают в загородку из камней, а днем выпускают; они  бегут тогда на пастбище без пастухов и сами возвращаются вечером домой. С ними  часто пасутся гуанако и викунья.    

Размножаются ламы слабо, – самка  родит в год только 1 детеныша, да и то свирепствующие эпизоотии (напр., чума)  сильно уменьшают число этих драгоценных животных. Мясо лам всюду едят охотно,  но шерсть идет только на грубые материи. В зверинцах эти животные чувствуют  себя довольно хорошо, но к чужим людям недоверчивы. Пищей их может служить  обыкновенное сено.    

Третий вид группы, пако , или альпака   (Auchenia pacos), ростом меньше ламы и по строению тела несколько похожа на  нашу овцу, но шея у нее длиннее, а голова красивее; шерсть ее – длинная (до  10 см) и удивительно мягкая; индейцы издавна приготовляли из нее одеяла и  плащи. Цвет ее чаще всего белый или черный. «Альпак, – говорит  Чуди, – держат большими стадами, которые целый год пасутся на высоких,  горных лугах, и их гоняют вниз к хижинам индейцев только на время стрижки. Едва  ли существует животное более упрямое, чем альпака. Если одна из них отделена от  стада, то она бросается на землю, но ни ласки, ни удары не заставят ее встать.  Она перенесет самые мучительные побои и все‑таки ни за что не послушается.  Отдельных животных только тогда можно заставить идти, когда их присоединят к  стаду лам или овец». Пробовали разводить альпак в Европе, но без успеха.    

«Красивее ламы, – говорит тот же  путешественник (Чуди), – викунья , или вигонь  (Auchenia  vicunia); по величине она стоит между ламой и пако, но отличается от обоих более  короткой, вьющейся шерстью замечательной тонкости. Сверху животное окрашено в  особенный красно‑желтый цвет (цвет вигони), а снизу – в светло‑желтый и частью  (живот) белый. В дождливое время викуньи живут на хребтах Кордильер, где  растительность очень скудная. Они постоянно остаются на лугах, поросших травой,  так как копыта их мягки и чувствительны, и никогда не бегут при преследовании  по каменистым голым вершинам; более всего избегают они глетчеров и снежных  полей. В жаркое время года они спускаются в долины, где в это время только и  есть вода и трава. Стадо состоит из 6‑15 самок и 1 самца, который заботливо  предупреждает их громким свистом о малейшей опасности. Все животные с  любопытством поворачивают тогда головы по направлению опасности, затем бросаются  в поспешное бегство. Иногда встречаются стада штук в 20–30, состоящие  исключительно из самцов. Ловят викуний из‑за их вкусного мяса и ценной шерсти  при помощи загонов. Для этого огораживают веревкой большой круг, обвешивают его  пестрыми тряпками и гонят сюда викуний; пугливые животные ни за что не решаются  пройти под веревкой, – и охотнику не стоит большого труда убить их. В  качестве домашних животных викуньи ведут себя смирно и доверчиво; но это только  до поры до времени, с годами и они, подобно всем своим сородичам, делаются  злыми и постоянно плюются.    

     

Третье семейство жвачных образуют полорогие   (Bovidae), животные, широко распространенные по всей земле, за исключением Ю.  Америки и Австралии. Между ними человек выбрал самых необходимых себе домашних животных  (овец, коров и пр.). Отличительными признаками их служат: не спадающие, полые  рога и зубная система: 6 резцов и 2 языка на нижней челюсти, отсутствие  передних зубов на верхней и по 12 коренных зубов на обоих. Строение же тела и  образ жизни так разнообразны, что сказать что‑нибудь общее в этом отношении  невозможно. Полорогих делят козлы, бараны, быки, горные американские козы и  антилопы.    

     

Коренастое, крепкое туловище козлов  (Capra) опирается на сильные ноги; шея короткая; голова также, сравнительно,  короткая, но широкая в лобной части, глаза большие, живые; уши стоячие,  подвижные. Четырехугольные, закругленные с краев и сжатые в боках рога имеют  ясные кольца, соответствующие годовому приращению, и снаружи вздуты; их имеют  оба пола, только самки – меньше. Мех состоит из тонкого подшерстка и более  грубых остей. Окраска его – более или менее темная, под цвет скал. В качестве  отличительного признака нужно еще указать на неприятный, «козлиный» запах,  испускаемый этими животными.    

Дикие козлы водятся в Средней и Южной  Азии, в Европе и Северной Африке, прирученные же животные этого вида  распространены по всему свету. Все вообще дикие козлы – жители гор, причем  многие из них поднимаются за границу вечных снегов. Водятся они стадами, под  предводительством смелых самцов. Пребывание среди скал и утесов развило в них  замечательную смелость, ловкость в прыгании и лазании, выносливость и силу, а  также остроту чувств: козлы очень хорошо видят, слышат и чуют. В умственном  отношении они отличаются храбростью, соединенной иногда с злобностью и  хитростью. Детенышей у диких видов родится не более 2, у домашних же – не более  4. Козлята родятся очень развитыми, с открытыми глазами, и спустя несколько  минут по появлении на свет Божий уже бегают за матерью. Козлов три рода – козерог   и, собственно козлы  и полукозлы.     

     

Типичный и самый сильный представитель всей группы козлов –  козерог (Ibex) живет на такой высоте в горах, где другие крупные млекопитающие  не могли бы существовать. Только в самые сильные холода он спускается в более  низкие ложбины, вообще же круглый год пасется на недоступных вершинах.  Различают несколько видов козерога, именно, козерог альпийский  (Capra  ibex), живущий в Альпах; пиренейский к . (Capra pyrenaica) в Испанских  горах, тур  (Capra caucasica), водящийся на Кавказе, беден (С.  beden) – в Аравии, вали (С. walie) – в Абиссинии и скайн   (С. skyn), – в Гималаях. Но так как все они похожи друг на друга,  отличаясь только бородкой и рогами, то многие считают их за один вид.    

     

Альпийский козерог , когда‑то  широко распространенный в Европе, а теперь чрезвычайно редкий, гордое, стройное  и видное животное, с телом в 1,6 м длины, до 85 см высота и до 6 пуд.  весом. Крепкие сильные рога его достигают длины 11/2 арш., при 30–35 фун. веса;  у самки – гораздо меньше. Мех, довольно грубый и густой, летом имеет рыжевато‑серую  окраску, зимой – желтовато‑серую или чалую. Никакое другое жвачное, кажется, не  способно жить на таких крутых и высоких горах. «Какие смелые и быстрые прыжки  делают козероги с одного утеса на другой, – говорит Геснер, – трудно  даже поверить. Где есть хоть малейшая точка опоры для его расщепленных и острых  копыт, там он не видит никаких препятствий для достижения в несколько прыжков  любого утеса, как бы высок он ни был и как бы далеко ни отстоял от другой скалы».  И действительно, козерог бегает быстро и неутомимо, карабкается по горам с  удивительной ловкостью и с невероятной быстротой взбирается на самые крутые  утесы.    

Содержащиеся в неволе животные  возбуждают не меньше интереса, чем живущие на свободе. Однажды в Берне один  молоденький козерог без разбега вскочил на голову взрослого мужчины и твердо  удержался на ней всеми своими четырьмя копытами. Другого видели стоящим всеми  ногами на верхушке столба; случалось также видеть, как козероги взбирались по  отвесной стене, не имея других точек опоры, кроме выступов, образовавшихся от  обвалившейся штукатурки.    

Голос козерога похож на свист серны,  только гораздо протяжнее; в испуге он издает короткое чихание, в гневе фыркает.  Питается горными растениями, очень любит соль.    

Пойманные молодыми, козероги скоро  становятся ручными, но, придя в возраст, теряют это качество, превращаясь в  злых, упрямых животных. Такого же характера и потомство от дикого козерога и  домашней козы. Поэтому опыты разведения их всегда кончались неудачей:  приходилось резать все такое потомство, иначе не было сладу с этими животными.    

Пиренейский козерог  – величиной  с альпийского, но имеет более закрученные рога. Преобладающая окраска – светло‑бурая,  к которой примешиваются черные волосы в некоторых частях тела и белые (внизу,  сзади). Подобно своему альпийскому собрату, и это животное в настоящее время  быстро исчезает вследствие усиленного преследования со стороны охотников.    

     

Козлы  (Hircus), в тесном смысле этого слова, в общем  немного меньше козерогов; рога их сплюснуты, у самцов острее и снабжены  поперечными буграми, у самок – кольчатые или сморщенные. Во всем остальном  козлы похожи на козерогов.    

     

Происхождение домашнего козла, как и  остальных домашних животных, до сих пор не выяснено.    

Многие считают его потомком безоарового  , или дикого козла  (С. aegagrus), распространенного в Малой Азии,  Персии и Афганистане, на острове Крите и пр. Этот козел – 1,5 м длины, при  вышине в зашейке 95 см; большие, сильные рога достигают 40–80 см  длины. Общая окраска – светлая рыжевато‑серая или ржаво‑буровато‑желтая. По  образу жизни, нраву и характеру живо напоминает козерога. Мясо его нежное,  мягкое, мех идет на коврики для молитв (у мусульман), а рога – на сабельные  эфесы, пороховницы и пр.    

Затем, нужно еще упомянуть о винторогом  козле  (С. falconheri), величиной с альпийского козерога. Он отличается  тяжелыми винтообразно закрученными рогами и удлиненной спереди шерстью,  принимающей вид гривы, у старых самцов волосы висят часто до ступней. Общая  окраска – летом светло‑чалая, борода же темно‑бурая; зимой мех светлее. Водится  этот вид в Западных Гималаях и Афганистане.    

     

Что касается, наконец, пород домашних козлов, то их так  много, то нет возможности и описать. Одна из самых благородных – ангорская  коза  (С. hircus angorensis) с длинными рогами и роскошным, длинным тонким,  мягким, блестящим, шелковистым, курчавым мехом, ради которого ее и разводят в  Анатолии (в Малой Азии). Название эта порода получила от маленького  анатолийского городка Ангоры, который был известен еще древним. Для ангорской  козы необходим чистый, сухой воздух. Летом в Анатолии руно моют и чешут по  нескольку раз в месяц, чтобы поддержать его красоту и вызвать лучший рост. По‑видимому,  эту ценную породу можно отлично развести в Испании, Алжире, а также в Капской  колонии. Опыты уже производились и дали блестящие результаты, так что в Капской  колонии дело это поставлено на широкую ногу.    

     

Почти так же драгоценна и кашмирская  коза  (С. h. laniger), довольно маленькое, но очень стройное животное, до  1,5 м длины, при высоте в плечах 60 см, с висячими ушами, немного  длиннее половины головы, и винтообразными рогами. Водится от Тибета до  киргизских степей, доставляя мягкий, нежный пух. Этот вид развели теперь во  Франции и в России, в оренбургских степях: в последнем месте готовят очень  легкие и тонкие «оренбургские» платки.    

Похожа на кашмирскую по своему  длинноволосому меху мамбрийская коза  (С. h. mambrica), из Сирии, но  отличается своими ушами в 11/2 раза длиннее головы. Наконец, упомянем еще о нильской  козе  (С. h. aegyptica), с гладким, ровным, ярко‑рыже‑бурым мехом,  разводимой в нижней Нильской долине, и карликовой козе  (С. h. reversa),  не более 70 см длины при 50 см высоты и около 11/2 пуда весом.  Короткий, густой мех – темной окраски, в которой преобладают смешанные черный и  рыжевато‑чалый цвета с белыми пятнами. Водится между Белым Нилом и Нигером.    

     

Все вообще козы созданы для гор, и чем последняя круче,  уединеннее и недоступнее, тем лучше они чувствуют себя там. По характеру коза –  резвое, веселое, любопытное, задорное создание, способное доставить много  удовольствия наблюдателю. «Уже двухнедельная козочка, – говорит  Ленц, – проявляет большую охоту к удивительным прыжкам и отваживается на  всякие опасные восхождения. Инстинкт влечет ее к высоким предметам, – и  самое большое удовольствие для нее – лазать на кучу дров, взбираться по стенам,  лестницам» и пр. Козел, напротив, проявляет важность и сановитость, что не  мешает ему, впрочем, не упускать ни одного случая подраться. Эти животные легко  привязываются к человеку и, при ласковом обращении, охотно выучиваются от него  разным фокусам. В горах Испании козлов держат, благодаря их уму, в качестве  проводников для овечьих стад, и пастухи вполне полагаются на этих вожаков.  Почти везде коз предоставляют своей воле и только местами загоняют по вечерам  домой, для защиты от хищных зверей. Нередко в Африке такие козы взбираются на  деревья и там спокойно ощипывают нежные побеги. Особенную ловкость в этом  отношении проявляет карликовая коза, для которой достаточно какого‑нибудь косо  наклонного ствола, чтобы по нему взобраться на самую верхушку.    

     

Кроме Старого Света, домашние козы  распространены теперь и в Новом, даже в Австралии; в объяснение такой широкой  распространенности нужно заметить, что содержание коз – вообще чрезвычайно дешево,  между тем польза большая: кроме шерсти хорошая коза может дать до 1200 бут.  молока в год.    

Представителем группы полукозлов   (Hemitragus) считают тара  (С. jemlaica), красивое, рослое, безбородое  животное, водящееся по вершинам Гималайских гор, до 1,8 м длины при  87 см высоты в зашейке. Шея, передние бедра и задние бока его покрыты  длинной (до 30 см) гривой; общий цвет – беловато‑чало‑бурый, с темными  пятнами. По характеру и привычкам это – настоящий козел. Пойманные молодыми,  тары скоро превращаются в настоящих домашних животных.    

     

Вторая группа, бараны (Ovis), по строению тела похожи  на козлов, по характеру же только дикие виды представляют некоторое сходство с  козлами. В общем бараны отличаются от козлов присутствием слезных ямок, плоским  лбом, угловатыми, почти трехгранными, спирально закрученными рогами с  поперечными складками и отсутствием бороды. Дикие бараны живут на горах  северного полушария (от Азии до Ю. Европы и Африки и в Сев. Америке). Пища их  состоит из свежей травы летом и мха, лишаев и сухой травы – зимой. Подобно  козлу, дикий баран также проворен, резв, ловок, смел, умен и задорен; напротив,  домашний представляет глуповатое создание, трусливо убегающее от последней  шавки. Целое стадо, испугавшись какого‑нибудь безобидного животного, слепо кидается  за своим вожаком, не обращая внимания, свалится ли оно в бездонную пропасть или  шумный поток. В общем домашние бараны – кротки, миролюбивы и равнодушны даже к  собственным детям, тогда как дикие отчаянно защищают своих детенышей от всякого  врага. Самки приносят 1–4 детенышей, которые вскоре после рождения в состоянии  следовать за своими родителями. В противоположность диким козлам дикие бараны  легко приручаются и, размножаясь в неволе, скоро превращаются в настоящих  домашних животных.    

     

Из диких баранов гривистый баран   (Ovistragelaphus) больше всего напоминает по виду, а также по отсутствию  слезных ямок козлов. Длинная грива, а также большие, выразительные глаза,  благодаря своей бронзового цвета радужной оболочке, из которой рельефно  выступает поперек стоящий зрачок, придают этому животному замечательный вид.  Общая окраска его – чало‑рыже‑бурая. Длина до 1,9 м, включая 25 см  хвост, высота до 1 м, рога длиной до 70 см, у овцы – 40. Встречается  в Атласских горах, на Верхнем Ниле и в Абиссинии, предпочитая высочайшие  карнизы гор, куда можно проникнуть только через целый лабиринт обломков скал и  нагроможденных валунов. Вследствие этого охота на него в высшей степени трудна  и опасна. Встречается большей частью поодиночке.    

Двумя градусами севернее гривистого  барана, именно на горах Сардинии и Корсики, живет муфлон  (Ovis  musimon), единственный дикий баран, обитающий в Европе. Длина его достигает  1,25 м, считая 10 см хвост, при высоте в 70 см и весе в 21/2‑3  пуда. Рога длиной до 65 см и весом 10–12 фунт. Довольно короткий и густой  мех, за исключением груди, где образуется вроде гривы, имеет красно‑рыжую  окраску, которая на голове переходит в пепельно‑серую, а на животе в белую.  Зимой мех принимает каштаново‑бурый цвет. В противоположность гривистому барану  муфлон живет стадами, под предводительством сильных самцов; животное это очень  пугливо и вместе с тем подвижно и ловко; подобно козлам, оно забирается на  самые неприступные скалы, так что охота за ним не легка. В неволе пойманные  молодыми муфлоны скоро ручнеют и охотно скрещиваются с домашними овцами. Даже и  старые бараны легко переносят потерю свободы, только остаются дикими и  пугливыми.    

В Средней Азии и Сев. Америке обитают  самые большие породы диких баранов, отличающиеся сильными рогами и высокими  ногами. Таков аргали  монголов, или аркар  киргизов (Ovis  argali), достигающий длины 1,93 м, при высоте 1,12 м, с могучими  трехгранными широкими рогами в 1,22 м. Преобладающий цвет шерсти – матовый  бледно‑серый, темнеющий на морде и животе. Область распространения его  простирается от гор Акмолинского округа до юго‑восточного склона монгольского  плоскогорья и от Алтая до Алатау. Бродят эти бараны поодиночке или небольшими  партиями в 3–5 голов. Рано утром они покидают свои неприступные скалы, где  проводят ночь, и спускаются к подошве гор, на пастбище, затем в полдень  взбираются на крутые склоны и предаются покою, а перед вечером еще раз  спускаются вниз – на водопой. Зимой они довольствуются мхом, лишаями и сухой  травой. По остроте чувств, живости характера, резвости, пугливости и  осторожности аргали напоминает диких козлов, но характер его более мирный; он  легко уживается в неволе и, без сомнения, может стать вполне домашним животным.    

Далее к югу, в области Тянь‑Шаня, в  Тибете, на Памире и пр. аргали заменяется другим видом, качкар  (Ovis  polii), достигающим длины почти 1 саж., при высоте в 11/2 арш. и весе около 14  пудов. Трехгранные, глубоко закрученные вниз рога – до 2 арш. по изгибу.  Монголы уверяют, что они так сильно вырастают, что выступают перед ртом  животного, препятствуя ему брать пищу, – и такой баран обрекается на  голодную смерть. Сивая или светло‑бурая шерсть образует вокруг шеи как бы  гриву, до 13 см длины; морда и низ туловища – белые. По образу жизни  качкар похож на аргали.    

Дикого барана, живущего на Камчатке,  часто считают сходным с американским толсторогим бараном  (Ovis  montana), между тем он отличается от последнего рогами, хотя и похожими, но  заметно слабее развитыми. Толсторогий баран живет от 68° с.ш. до 40° в  скалистых горах и далее на западе, в самых диких и недоступных горах. Для него  оказываются безопасными дорогами самые узкие карнизы скал; пещеры и гроты дают  ему убежища, трава – подходящую пищу, а места с солью служат для удовлетворения  потребности, присущей вообще всем животным. Длина барана почти 1 саж., считая  12 см на хвост, при высоте в 11/2 арш. и весе в 8 пуд.; самки – меньше.  Толстые, могучие рога имеют до 70 см длины, в обхвате – 35; в разрезе они  представляют острые ребра, тогда как у аргали – более плоского вида. Толстая, хотя  и мягкая на ощупь шерсть совсем не похожа на овечье руно, слегка волниста;  волоса не более 5 см длины. Преобладающая окраска – грязно‑серо‑бурая; зад  – белый. По образу жизни толсторогие бараны не отличаются ничем существенным от  своих сородичей и даже козерогов: так же отлично бегают по скалам, так же  осторожны, пугливы и, подобно другим диким баранам, легко скрещиваются с  домашними овцами, давая плодовитое потомство.    

     

Относительно пород домашних овец приходится сказать то же,  что и о домашних козах: праотец их также неизвестен, а пород также много.  Важнейшей и наиболее выгодной породой считаются мериносы  (О. aries  hispanica), приобретшие, как известно, в Испании свои отличительные признаки и  послужившие для облагорожения почти всех европейских пород. Они – средней  величины, плотного сложения и отличаются большой, плосколобой и горбоносой  головой, с тупой мордой, маленькими глазами и большими слезными ямками; уши –  средней величины, острые; крепкие рога (только у баранов) загнуты двойным  винтом; шея короткая, толстая, с глубокими складками и подгрудком; ноги –  сравнительно низкие, но крепкие и сильные, с тупыми копытами; чрезвычайно  густое руно, состоящее из короткой, мягкой и тонкой ости, очень правильно  вьется.    

     

Затем, нужно еще упомянуть о курдючной  ; или жирнохвостой, овце  (O. aries steatopyga), которую в несметном  количестве разводят во Внутренней Азии и Северо‑Восточной Африке. Это –  довольно большое животное, с маленькими рогами, некурчавым, грубым руном,  которое нельзя ткать, и отвесными ушами. Ягнята покрыты нежным, мягким мехом. В  Африке встречается преимущественно так назыв. черноголовая овца с небольшими  рогами, в Туркмении и Киргизских степях – другие, безрогие породы. Курдюк у  туркменских пород не особенно развит; любимое пастбище – солончаки, и тем не менее  эти овцы дают отличное мясо, а молодые ягнята – красивый, дорогой мех  («мерлушка»). Разводят преимущественно белых и черных овец. Киргизская овца –  большого роста, плотного сложения, с довольно высокими ногами, с выпуклым носом  и отвислыми ушами; вес ее – до 5 пуд. Грубая шерсть ее идет на кошмы (войлок),  находящий широкое применение в жизни киргиза.    

     

Домашняя овца – в общем спокойное, терпеливое, кроткое,  лишенное воли, трусливое животное, которое бы совсем пропало, не приди человек  на помощь к ней. От всякого неведомого звука пугается целое стадо; молния,  гром, буря и гроза совсем лишают их присутствия духа. От этого в степях России  и Азии пастухам приходится много терпеть с такими животными. Вот рассказ одного  пастуха, передававшего Колю бедствия, испытанные им со стадом овец в снежную  бурю.    

«Мы пасли сам‑семь наше стадо в 2000 овец и 150 коз в степях  под Очаковом. В первый раз мы выгнали стадо в марте; когда показалась уже  молодая трава, погода была хорошая; но к вечеру пошел дождь и поднялся холодный  ветер, а спустя несколько часов по закате солнца забушевала настоящая снежная  буря, так что мы перестали видеть и слышать. Овчарни и жилище находились  недалеко от нас, мы было и стали гнать туда стадо, но ветер гнал обезумевших  животных в обратную сторону. Тогда нам пришло в голову повернуть козлов, за  которыми привыкло следовать стадо, но и те не слушались нас; а овцы теснились,  давили друг друга и все больше и больше отдалялись от жилья. Когда наступило  утро, мы уже ничего не видели вокруг себя, кроме снега и мрачной, бурной  пустыни. Бешеная буря продолжалась, – и нам пришлось отдаться на произвол  судьбы: мы сами шли во главе, за нами – блеющая и кричащая куча овец, далее –  рысью быки с возом, нагруженным припасами, за ними – стая наших воющих собак. В  этот день исчезли наши козы, и путь был устлан околевшими животными. Настала  новая мучительная ночь. Мы знали, что буря гонит нас как раз на крутой обрыв  морского берега, и со страхом ожидали, что вот‑вот свалимся с него вместе с  глупым стадом. Наконец, с наступлением дня мы заметили в стороне сквозь снежный  туман несколько домов. Они были всего шагах в 30 от нас, но обезумевшие овцы не  обратили на это внимания и продолжали двигаться по направлению ветра, устилая  путь своими трупами. К счастью, лай наших собак привлек внимание обитателей  домов, – это были колонисты. Они бросились навстречу нашим овцам,  поволокли передовых и мало‑помалу направили стадо к своим жилищам. Но тут  явилась другая беда: едва животные заметили защиту, которую доставляли им дворы  и кучи соломы, как стали бешено толпиться, давить друг друга и скучиваться, как  будто злой дух бури все еще гнался за ними. Мы потеряли тогда до 500 овец…»    

Точно так же ведут себя овцы в деревне во время сильных  гроз, при наводнениях или пожарах. Во время грозы они скучиваются, и их  невозможно сдвинуть с места. «Если молния ударит в стадо, – пишет  Ленц, – то сразу погибают многие; если загорается овчарня, то овцы не  выбегают из нее или даже прямо кидаются в огонь».    

     

Эти факты во многом характеризуют овцу.  Конечно, и она не лишена некоторых умственных способностей: она знает своего  хозяина, следует его зову, по‑видимому, любит игру пастухов на рожках, но все‑таки  ей далеко до умной, живой козы.    

В Европе (на севере и юге) овец  преследуют волки, в Азии, Африке и Америке – дикие кошки и дикие собаки, в  Австралии – крупные сумчатые хищники. Ягнятам опасны орлы и ягнятники. Зато  овцы, меньше всего защищенные от врагов, мало подвержены болезням, чем и  уравновешиваются потери среди них. Доживают овцы до 14 лет, но уже в 8–9 лет  лишаются всех зубов, и их следует резать.    

     

На далеком севере, в тех безотрадных странах, где земля  только летом немного оттаивает на поверхности, где широко протянулись моховые и  лишайные тундры, рядом с северным оленем бродит еще другое жвачное – овцебык  , или мускусный бык  (Ovibos moschatus), когда‑то распространенный в  Северной Европе и Азии, а теперь встречающийся только в Сев. Америке и  близлежащих полярных островах, начиная с 60° с.ш. и далее на север. Это  странное животное, до 2,44 м длины, считая 7 см хвост, при высоте в  1,1 м, соединяет в себе признаки овец и быков. Короткий хвост, отсутствие  подгрудка и голого пятна на морде и неодинокие копыта делают его похожим на  овцу, размеры же, сила и храбрость – как у быков. Сильное туловище, покоящееся  на коротких, крепких ногах, покрыто необыкновенно густым мехом, верхняя часть  морды и ноги – также. Довольно толстые волосы ости образуют на груди гриву,  почти до земли, а по бокам, особенно сзади, спускаются до копыт в виде длинной  бахромы. Грива – гладкая, остальной же мех – волнистый. Кроме морды и ног,  между остями замечается обильный подшерсток. Общий цвет меха – темно‑бурый,  местами – светло‑серый. Водятся овцы стадами в несколько десятков голов и,  несмотря на свою неуклюжую фигуру, двигаются с ловкостью антилоп. Подобно  козам, они лазают по скалам, без всяких усилий взбираются на крутые стены и без  головокружения смотрят с высоты вниз. «В 3–4 минуты, – говорит  Копеланд, – преследуемые нами овцебыки поднялись по крутой базальтовой  скале на высоту 150 м, а нам на это потребовалось не менее получаса…»    

     

Что касается умственных способностей и  остроты внешних чувств этого животного, то едва ли можно сомневаться в их  слабом развитии: маленькие глаза с тупым выражением не говорят об особенном  развитии зрения, почти спрятанные в мехе уши также мало свидетельствуют о  тонкости слуха. Напротив, обоняние, вкус и осязание едва ли развиты слабее, чем  у быков. Умственные способности также не особенно развиты, хотя вовсе уже не  так слабо, как говорили прежде. Дело в том, что пока овцебык мало еще знает  смертоносную силу оружия человека, он обнаруживает, подобно многим другим диким  животным, любопытство и отчасти смущение. Бывали случаи, что целое стадо  овцебыков дозволяло перестрелять себя до последнего. Но, узнав в человеке  опасного врага, овцебык стал крайне пуглив, а раненый овцебык приходит в  настоящее бешенство; тогда человеку грозит серьезная опасность от его страшных  рогов, тем более что и пуля в лоб не берет его, а только сплющивается в  лепешку.    

Охотятся на овцебыков из‑за мяса и  шерсти. Последняя так тонка, что из нее можно бы выработать превосходные ткани;  из хвостов эскимосы приготовляют опахала от мух, а из кожи – хорошую обувь.    

     

Группу быков (Bovinae), распространенных в настоящее  время благодаря человеку по всем частям земного шара, составляют большие,  сильные, неуклюжие жвачные, имеющие более или менее круглые и гладкие рога,  широкую морду с далеко отстоящими одна от другой ноздрями, длинный, до  пяточного сустава, хвост, с кистью на конце, и часто – отвислый подгрудок.  Слезных ямок нет; вымя у самок с 4 сосками, кости грубые, толстые. Все быки  кажутся неуклюжими, на самом же деле – очень проворны и ловки; все хорошо  плавают, живущие на горах отлично лазают. По характеру – большей частью кротки  и доверчивы, но, придя в раздражение, не знают пощады. Особенно горячо защищают  самки своих детенышей. Все виды поддаются приручению и охотно подчиняются  человеку, которому служат и мясом, и молоком, даже шерстью и навозом.    

Один из самых диких и сильных быков – як  (Bos  grunniens), или длинношерстный, иначе монгольский, бык, населяющий  возвышенности Монголии, Тибета и Туркестана. Он представляет собой одно из  самых странных животных не только Азии, но, пожалуй, и всего Старого Света.  Начать хотя бы с того, что он водится только на отчаянной высоте, куда тяжело  взбираться и ламе, а не только обыкновенному животному. Ниже 8000 футов над  уровнем моря он уже чувствует себя нехорошо; обыкновенная же излюбленная им  область распространения лежит между этой высотой и 20 000 футов!! Что может он  найти там, кроме вечных снегов, льдов да – изредка – лишаев и мхов?! Нужно  вспомнить еще, что на этих высотах давление воздуха вдвое меньше, чем на уровне  моря. При таких условиях едва ли может жить и птица, а между тем як, такое  крупное млекопитающее, – длина его доходит до сажени, – не только не  страдает здесь, а, напротив, тоскует, когда силой заставляют его спускаться с  этих высот.    

Такому странному свойству яка вполне отвечает и  необыкновенная наружность животного: это какая‑то невообразимая смесь зубра,  быка, лошади, козы и барана. Красивые, круглые формы и пушистый хвост сильно  напоминают лошадь; по своей длинной шерсти, которая иногда волочится по земле,  он похож на козу и барана; голова, украшенная двумя сильными, серпообразно загнутыми  рогами, – бычачья, а сильное мускулистое тело как будто взято у буйвола  или зубра. Густая шерсть покрывает его голову, плечи, загривок, бока, бедра и  верхнюю часть ног в виде длинных жестких, косматых волос, обыкновенно черного  цвета. На хвосте волосы особенно удлиняются (до 2–3 фут.) и образуют мягкое  опахало.    

Чтобы дополнить характеристику этого животного, остается  упомянуть о голосе, который тоже как раз под стать странной наружности яка: это  – не блеяние овцы, не мычанье быка, не ржание лошади, а нечто вроде хрюканья  свиньи, но глуше и однообразнее его.    

Несмотря на всю неприступность пастбищ и свирепость нрава  свободолюбивого быка, за ним охотятся очень усердно, причем главной приманкой  служит пышный хвост яка, который издавна ценится туземцами Азии: турки  выделывают из него так называемые бунчуки, индусы – опахала и украшения для  верховых слонов, китайцы носят его в виде кистей на летних шляпах.    

     

Охота на яка сопряжена с большими  опасностями. Подобно всем свободным быкам, як отличается страшной свирепостью и  силой и дерется с отчаянным мужеством, когда его вызывают на бой. Промах может  стоить жизни злополучному стрелку, так как животное отлично лазит по горам и  двигается слишком быстро, чтобы не догнать человека. А тогда последний не жди  пощады… Рассвирепевший бык вдоволь натешится над беззащитным врагом.    

Впрочем, к чести жителей Азиатских гор  следует заметить, что они не ограничиваются охотой на яка, а постарались  воспользоваться им и в качестве домашнего животного, тем более что пойманные в  молодости яки свыкаются с неволей и скрещиваются с другими представителями  бычьего рода. Теперь в Индии, на Алтае, на Становом хребте, в Ладаке, Тибете и  Монголии бродят целые стада одомашненных яков. Содержание их решительно ничего  не стоит хозяевам; не нужно ни хлевов, ни корма, так как даже в самые снежные  зимы яки сумеют найти себе корм, разгребая снег ногами.    

Одомашненный як служит теперь для  перевозки тяжестей и езды верхом, а в некоторых местах – и для пахоты. Он может  нести до 400 фунтов клади по самым трудным тропинкам и снежным полям. В этом  случае як незаменим. Единственный недостаток его – неподатливость и упрямство.    

«Нелегко, – пишет  Шлагинтвейт, – нагрузить яка и сесть на него; прежде чем заставить его  стоять спокойно, он долго вертится и прыгает. В долинах, у подошвы гор, где он  идет, опустив голову и закрутив хвост, управлять им чрезвычайно трудно; но при  переходе крутых, опасных мест, едва ли есть другое животное, превосходящее его  в спокойствии и верности шага. Правда, сначала ездок пугается странной привычки  животного идти всегда по самому краю узких тропинок (что дает, однако,  возможность видеть дорогу на большом расстоянии); но вскоре всякий страх  исчезает перед верностью и твердостью движений яка».    

Понятно отсюда, как должны нагорные  жители дорожить этим сильным, неприхотливым и выносливым животным.    

     

На западе России, в южной части древней Литвы, в Гродненской  губернии находится одна интересная местность, которая пользуется всесветной  известностью. Это – знаменитая Беловежская пуща,[263] настоящий северный первобытный лес,  занимающий площадь в 2000 кв. км. Здесь, среди, непроходимых лесных дебрей,  водится величайшее европейское млекопитающее – зубр [264] (Bos bison), когда‑то населявший всю Европу  и большую часть Азии, а теперь почти везде исчезнувший. В настоящее время зубры  встречаются, кроме Беловежа, только на внутренних горных цепях Кавказа и по  берегам озера Куку‑Нор в Средней Азии. Но кавказский и азиатский зубры  недостаточно изучены, так что приходится говорить только о беловежском.    

Последний представляет собой мощное животное более 3 метров  (1,5 саж.) длины и около 1,5 метра (более 2 арш.) высоты, 30–40 пудов весом.  При первом взгляде на этого богатыря бросается в глаза мохнатый горб, как у  американского бизона, происходящий от чрезвычайного развития спинных позвонков.  Этот горб, а также мохнатая, густая светло‑бурая грива и длинная борода придают  зубру свирепый вид; а широкая грудь, крепкая голова, снабженная длинными (в  11/2 фута) изогнутыми рогами, убеждают в необычайной силе животного. В общем, зубр  – коренастого, но неуклюжего телосложения, последнее, впрочем, не мешает ему  быстро бегать. Что касается органов чувств, то лучше всего развито у зубра  обоняние и слух: можно ходить целыми днями по свежим следам зубра и не видеть  самого животного, так как он уже издали чует приближение человека и поспешно  убегает, хрюкая наподобие свиньи.    

Легче всего застать зубра около водопоев, но и тут нужно  взобраться на высокое дерево, чтобы не дать знать о себе чуткому животному.  Беловежские зубры живут в течение теплого времени в самых глухих уголках пущи,  где‑нибудь около болота или ручья. Летом они питаются подножным кормом,  особенно любят один душистый злак – зубровку, едят также листья, почки и кору  лиственных деревьев, преимущественно ясеня. Зимой им приходится  довольствоваться исключительно древесной пищей. Поэтому, чувствуя недостаток  ее, они покидают свое уединение и начинают бродить с места на место. Для  прокормления их лесное управление пущи выставляет в разных местах стоги сена.  Не довольствуясь, однако, этим, зубры пробираются иногда в крестьянские усадьбы  и, сломав изгородь, съедают крестьянское сено. А один старый зубр овладел  большой дорогой, проходящей через пущу из Бреста в Гродно, и не пропускал ни  одного экипажа, пока ему не давали сена. Если же ему отказывали в этой дани, то  он приходил в сильную ярость и разбивал экипажи.    

Переходами зубров с одного места на другое пользуются для  того, чтобы определить приблизительно число их. Для этого считают выходные и  входные следы в известном урочище. Животные ночью переходят из квартала в  квартал, а на другой день счетчики обходят по просекам кварталы и определяют по  характерным следам, ясно видным на свежем снегу, число вошедших и вышедших  зубров. Числа эти отмечаются, а потом по разностям входных и выходных следов в  каждом квартале определяется общее число зубров. Понятно, что получаемая при  таком способе счета цифра всегда будет лишь приблизительной. В настоящее время  полагают, что зубров осталось до 700 штук; впрочем, по словам Фризе, их даже  1500.    

Несмотря на все заботы, которые прилагает наше правительство  к сохранению зубров (запрещение охоты на них, кормление и проч.), эти животные,  видимо, предназначены к исчезновению, так как зубров родится год от году  меньше. Главная причина этого – слабая плодовитость. Зубр рождает только раз в  три года, причем быков постоянно является гораздо больше, чем коров.    

     

Период любви наступает в августе или  сентябре. Тут зубры забавляются своеобразными играми: они борются, бегают  вперегонку, вырывают с корнем деревья и т. д. Затем они начинают драться,  сначала шутя, потом все серьезнее и серьезнее, наконец, бешено кидаются друг на  друга. Победителями в этих боях остаются сильные быки, живущие большую часть  времени в одиночку. Самки телятся в мае или июне. Перед этим они отправляются в  уединенную часть леса, где остаются до тех пор, пока телята не подрастут  несколько, затем снова присоединяются к стаду, от которого в то же время  отделяются старые быки – «одинцы», или отшельники. Матери самоотверженно  защищают своих детищ от всякой опасности и вообще выказывают трогательную  заботливость о них. Телята – премилые, грациозные создания, отличающиеся живым,  игривым нравом. С годами их характер меняется. Наконец, достигнув полного  развития (на 8–9 году), зубр приобретает сумрачный, свирепый нрав и становится  недоверчив, дик, упрям, вспыльчив и уже совсем не расположен к играм. Хотя  зубры обыкновенно и не пугаются людей, если не беспокоить их, но малейший повод  может раздражить их и привести в сильнейшую ярость: охваченный гневом, зубр бросается  тогда вперед, не разбирая ничего, вращая воспаленными глазами и высунув свой  синевато‑красный язык, и беда тому, кто не успеет вовремя спрятаться за толстое  дерево. Летом зубры вообще избегают человека, но зимой не уступают никому  дороги, и случалось не раз, что крестьянам приходилось долго ждать, пока зубру  заблагорассудится уйти с занятой им дороги.    

Возраст, до которого достигают зубры,  колеблется вообще между 30 и 50 годами. Коровы умирают лет на 10 раньше быков.  Но и последние делаются в старости совершенно беспомощны: они слепнут и  лишаются зубов, поэтому не способны питаться надлежащим образом. Оттого они  быстро слабеют и, наконец, околевают.    

Желая предотвратить исчезновение  зубров, думали было одомашнить их или скрестить с коровами. Но большая часть  попыток этого рода кончалась неудачами. Даже вскормленные коровами зубры  отличались смирным характером только в первые годы; с возрастом же всегда  проявлялась их природная дикость и неукротимость. Хотя в неволе они выказывают  расположение к ухаживающему за ними человеку, но положиться на них нельзя, так  как малейшая причина может сделать их крайне опасными. Больше всего зубры  привыкают не к человеку, а к месту и положению. Каждая перемена в положении  сейчас же изменяет их хорошее настроение духа.    

В 1863 году из Гатчинского зверинца  перевозили ручного зубра в Москву, на Акклиматизационную выставку. Так как  животное упрямилось и не хотело покинуть своего помещения, то на него накинули  было мертвую петлю на канате. Но зубр так рванулся, что все 15 человек,  державшие канат, упали на землю. Однако петля затянулась; зубр стал хрипеть.  Тогда одним ремнем стянули ему передние ноги, другим – задние, затем положили в  узкий ящик, впереди которого была приделана кормушка. За, время переезда зубр  до того привык к своему не совсем удобному помещению, что в Москве ни за что не  хотел выйти из него.    

Несмотря, однако, на дикость и  недоверчивость, зубры прекрасно уживаются в неволе и даже размножаются сильнее,  чем на свободе. Мать чрезвычайно нежно обращается со своим новорожденным, если  только его не тронула человеческая рука, – иначе она в ярости убивает его.  В Дрездене только что родившийся теленок был подхвачен своим родителем на рога  и переброшен через изгородь. Здесь он снова встал на ноги и был принесен к матери,  разлученной между тем с быком. Корова, обнюхав теленка и, вероятно, заметив,  что к нему уже прикасались человеческие руки, подбросила его вверх и в ярости  затоптала.    

Что касается до скрещивания зубров, то  оно едва ли возможно, так как эти животные и домашний рогатый скот чувствуют  друг к другу непреодолимое отвращение. Впрочем, и тут бывают исключения. Одному  быку‑зубру полюбилась домашняя корова, ходившая ежедневно в стаде на пастбище,  и он был с ней в такой тесной дружбе, что, к немалому испугу деревенских  жителей, не только провожал ее каждый вечер до ворот дома, но и проникал в ее  хлев. Наконец, люди привыкли к этим нежным отношениям, позволяли ему входить в  хлев и каждое утро выгоняли зубра вместе с коровой на пастбище.    

Ввиду редкости зубров, охота на них  давно уже запрещена и составляет привилегию коронованных особ. Сначала польские  короли, во владениях которых лежала Беловежская пуща, а потом русские  императоры ревностно заботились о сохранении зубров и только изредка позволяли  себе удовольствие поохотиться на них. В настоящее время охота почти совсем  прекратилась, а если и продолжается, то исключительно для того, чтобы достать  несколько живых экземпляров драгоценного животного для подарка иностранным  государям или для зоологических садов. За своевольную охоту назначен громадный  штраф.    

     

Та же участь, какой подвергся зубр в течение столетий,  постигла его единственного родича, бизона  (Bos americanus), в  невероятно короткий срок. Несколько десятков лет по необозримым равнинам Сев.  Америки паслись целые миллионы этих мощных животных, а в настоящее время бродит  лишь несколько сотен. Свыше 50 тысяч индейцев, существование которых отчасти  или всецело зависело от бизонов, были бы обречены на голодную смерть, если бы  правительство Соединенных Штатов не помогало им.    

     

Подобно зубру в Европе, бизон  –  величайшее из американских сухопутных млекопитающих. Длина быка доходит до 11/2  саж. (3 м), не считая хвоста в 3/4 арш., высота – около 1 саж.  (1,9 м), а вес 40–60 пуд.; коровы значительно меньше. Голова – очень  большая, гораздо больше и более широколоба, а также неуклюжее, нежели у зубра;  переносье – выпуклее, уши длиннее; глаза – небольшие, подслеповатые, темно‑карие;  туловище, широкое спереди, суживается сзади; ноги сравнительно коротки и очень  тонки, копыта и мозолистые пальцы малы и круглы. Рога бизона сильнее, толще,  тупее на концах, чем у зубра; мех – одинаковый. В противоположность своему  сородичу, бизона нужно считать обитателем степей, называемых в Америке  прериями. Здесь они до недавнего времени бродили необозримыми стадами,  разделявшимися на отдельные отряды из коров и быков. Летом эти массы животных  двигались к югу, а весной возвращались на север. Их путешествия простирались от  Канады до берегов Мексиканского залива и от Миссури до Скалистых гор.    

Как вольный сын степи, бизон обладает  превосходным чутьем и слышит на далекое расстояние, зато видит плохо. По  душевным способностям он не отличается от своих сородичей: также добродушен, не  очень понятлив и пуглив, но, придя в раздражение, делается страшно смелым. К приручению  он вполне способен и мог бы сделаться отличным домашним животным. К сожалению,  теперь уже поздно предпринимать подобные опыты, когда животное стало почти  таким же редким, как и зубр, и его взяли под охрану законов (в Иеллостонском  национальном парке). Оставшиеся же свободными бизоны, бывшие к 1 января  1889 г. в Сев. Америке, вероятно, уже истреблены до одного. Нужно только  вспомнить, с каким кровопролитием велись охоты на этого зверя, когда за один  день истреблялось по нескольку сот голов, чтобы понять быстрое исчезновение  этого замечательного животного.    

     

Быки в тесном смысле этого слова, к которым принадлежит  крупный рогатый скот, составляют особую группу. Они отличаются широким, плоским  лбом, большими рогами и короткой, густой шерстью.    

     

Один из оригинальных быков – широколобый  , или гаял  (Bos frontalis), живущий в горных странах от Брамапутры до  Бирмы, длиной до 3,6 м, высотой до 1,5 м. Необыкновенно широкий лоб  его, составляющий 2/3 общей длины головы, сразу кидается в глаза. Все части  тела в высшей степени пропорциональны, поэтому бык производит впечатление  мощной силы и совершеннейшей красоты. Три‑четыре глубоких складки кожи отделяют  голову от продольного, толстого, похожего на горб, возвышения, покрывающего  шею, загривок и половину спины. Остальная часть туловища очень мясиста.  Преобладающая окраска – черная, но на голове есть серые волосы. По живости и  проворству гаял – настоящее горное животное и умеет ловко карабкаться по крутым  склонам. По характеру это – кроткое, доверчивое животное; но от хищных животных  защищается смело, обращая в бегство даже тигра. Индусы с незапамятных времен  приручали его, скрещивая с домашними коровами. Гаял дает превосходное молоко.  Ловля этих животных происходит или облавой, или посредством заманивания ручными  гаялами в загородки.    

Другой индийский бык, гаор, или бык джунгай   (Bos gaur), походит, несколько на зубра и бизона. Подобно им, у него задняя  часть короче и ниже передней и от спинного бугра круто спускается вниз; хвост  короткий. Преобладающая окраска – темно‑коричневая, переходящая местами в  желтовато‑бурую, местами – в грязно‑белую. Длина – 3,8, хвост – 85 см,  высота плеч – 1,86 м. Гаор встречается стадами в 10–20 голов во всех  заросших лесом горных или холмистых странах Индии. Характер его точно так же  спокойный; молодые телята так же нередко ручнеют, как и другие южноазиатские  породы диких быков.    

Самым красивым из всех диких быков  следует признать в настоящее время бантенга  (Bos banteng), длиной до  11/2 саж. и высот. в 2 арш. (1,5 м), который встречается небольшими  стадами в горных лесах Борнео, Явы и Суматры, кроме того, вероятно, на юге  Индокитая. Это животное по красоте своего сложения смело может соперничать с  антилопой. Голова его небольшая, но широкая, лоб выпуклый, морда на конце  несколько вздута, темно‑коричневые глаза, большие и блестящие, выказывают дикую  отвагу. Общая окраска – темная, серо‑бурая, с красноватым оттенком назади; ноги  и зад – частью белые. Телята от этих быков скоро ручнеют, а во втором поколении  бантенги совсем превращаются в домашний скот.    

     

Относительно происхождения домашних быков точно так же как и  о козах или овцах, трудно сказать что‑либо определенное: можно только думать,  что крупный рогатый скот во всех 3 частях Старого Света имел не одного общего  родоначальника, а несколько различных. Известно также, что в Древнем Египте и  Индии уже в ранние времена существовали различные породы домашнего скота.  Впоследствии некоторые из них совершенно исчезли или изменились до  неузнаваемости, другие, наоборот, сохранили все свои существенные признаки. К  последним принадлежат горбатые быки : занга  (Bos africanus),  покрытый гладкой, тонкой шерстью каштаново‑бурого цвета, и индийский зебу   (Bos indicus), рыжевато – или серовато‑бурого цвета, переходящего иногда в  бледно‑желтый и даже белый. Несколько легче представляется решение вопроса о  родоначальнике безгорбой, т. е. нашей, европейской породы рогатого скота.  По мнению Рютимейера, в происхождении европейского рогатого скота принимали  участие три различных вида диких древних быков, остатки которых найдены в  разных частях Европы: первобытный бык, длиннолобый и лобастый. По мнению того  же ученого, еще и в настоящее время в Сев. Англии и Шотландии в больших парках  существует непосредственное, хотя и выродившееся потомство первобытного быка,  это так называемый шотландский , или английский , полудикий  бык  (Bos scoticus) белого цвета.    

     

Настоящих домашних пород так много (до  50), что нет возможности описать их. Укажем только главнейшие: 1) фрейбургская  , разводимая в Швейцарии. Животные этой породы отличаются продолговатым  туловищем с широким задом, короткой и толстой шеей, коренастыми ногами и  длинным, густо опушенным шерстью хвостом. Общая окраска – белая с черными или  рыже‑бурыми пятнами. Дает много молока и прекрасное мясо. 2) Голландская   порода, говорят, прямая наследница первобытного быка. Большой рост, довольно  равномерное развитие всех частей тела и всегда почти одинаковая окраска (пегая)  составляют выдающиеся признаки этой породы. Годна для откармливания и молока.  От голландской происходит русская холмогорская порода. 3) Дургамская   порода, специально мясная английская. Животные этой породы отличаются маленькой  головой с очень маленькими рогами, короткими ногами и толстым туловищем.  Окраска разнообразная. 4) Степная , или черкасская, порода, разводимая  на юге России и отличающаяся мясистостью и очень длинными рогами. 5) Горная  швейцарская, мелкая, неприхотливая, но очень молочная, разводимая теперь во  многих странах.    

В заключение нужно заметить, что как  дикий бык легко ручнеет, так, напротив, домашний скот без призора человека  быстро дичает. История размножения одичавшего скота в пампасах Ю. Америки  достаточно подтверждает это. Да и у нас, в Европе, достаточно оставить молодое  животное без присмотра, чтобы оно скоро одичало. Из таких одичавших животных  берутся, между прочим, в Испании быки для знаменитых боев.    

     

Буйволы  (Bubalus), походя на остальных быков,  отличаются от них более неуклюжим туловищем, сравнительно короткими ногами,  длинным, с кистью, хвостом, широкой головой с низким, выпуклым лбом, сердитыми  тусклыми глазами, довольно большими волосатыми ушами, торчащими в стороны,  наконец, толстыми, крепкими, бугристыми рогами. Волосяной покров –  необыкновенно редок.    

Черный , или кафрский, буйвол (Bos  caffer) – самый сильный и свирепый вид этого рода. Всем складом тела он  походит на европейского, домашнего буйвола; только большие размеры да  громаднейшие рога отличают его от европейского собрата.    

Тем удивительнее огромная разница в нравах обоих животных: в  то время как домашний буйвол легко слушается даже слабой руки ребенка, его  африканский родственник без всякого преувеличения может быть назван ужаснейшим  из всех кровожадных обитателей пустынь и лесов Черного материка! Негры боятся  его больше, чем самого льва, больше, чем дикого слона, и храбрейшие из них не  осмеливаются охотиться за буйволом.    

Такой страх обитателей Африки вполне основателен: нет  животного более свирепого, более злобного и более коварного, чем  «инзумба», – как называют кафры буйвола. И слон, и лев, и даже ужасный  носорог избегают без всякого повода нападать на «царя природы», буйвол же,  особенно бешеный буйвол‑отшельник, сам ищет боя. При этом нападение его всегда  так внезапно, преследование так упорно, ярость так неудержима, что горе  охотнику, даже вооруженному огнестрельным оружием, если он имел несчастье  привлечь на себя внимание ужасного зверя!    

Путешественники сообщают множество рассказов о  необыкновенной свирепости этого африканского быка.    

«Никакое препятствие, – говорит Кольбе, – не может  удержать разъяренного буйвола: ни огонь, ни вода, ни целая толпа вооруженных  людей. Один молодой человек случайно раздразнил буйвола красной курткой, в  которую был одет. Свирепое животное с страшным ревом бросилось на свою жертву.  Не видя вокруг убежища, молодой человек побежал к берегу моря и стал искать  спасения в его волнах. Буйвол поплыл ему вслед. Целых полтора часа продолжалось  преследование, и только подоспевший корабль прекратил его пушечным выстрелом,  убившим преследователя».    

Шпарман передает, что нрав буйвола вполне соответствует  злобному и коварному выражению его глаз. Завидев охотника, лукавое животное  прячется в кустах, затем вдруг выскакивает из засады и, словно ураган, несется  на противника. Убив несчастного, буйвол не довольствуется этим и несколько  времени топчет и рвет рогами бездыханный труп. Случается даже, что мстительное  чудовище возвращается с дороги, чтобы терзать остатки павшего врага. Весьма  любопытен в этом отношении следующий случай, рассказанный Драйсоном.    

     

Один кафр, охотясь в лесу, наткнулся на  старого буйвола‑отшельника и ранил его. Животное бросилось в чащу. Охотник,  думая, что ранил его смертельно, стал преследовать «инзумбу» и, пробравшись с  трудом по чаще около сотни шагов, нагнулся, чтобы рассмотреть след… В это  мгновение он услышал сзади себя шорох, а через секунду уже летел по воздуху от  страшного удара рогами… На свое счастье, бедняк упал на тесно переплетенные  ветви деревьев и тем спасся от окончательной смерти, поплатившись только двумя‑тремя  переломленными ребрами. С этой поры кафр закаялся стрелять по буйволу.    

«Натальский охотник Киркманн, –  рассказывает тот же Драйсон, – охотясь за буйволами, однажды ранил  огромного быка и хотел уже новым выстрелом добить его, как вдруг раненый  жалобно заревел, – явление очень редкое, так как буйволы обыкновенно  молчат. В ту же минуту целое стадо его собратьев, бродившее невдалеке,  поспешило на помощь своему товарищу. Охотник бросил ружье и стремглав побежал к  ближайшему дереву. К счастью, ветви последнего спускались низко, и Киркманн мог  легко влезть на них. Разъяренное стадо окружило дерево и только тогда  удалилось, когда увидело, что врага достать нельзя».    

Приведем еще рассказ одного  африканского путешественника.    

В сопровождении двух негров, которые  несли его ружья, он пробирался раз посреди густой, в рост человека, травы.  Вдруг сзади раздался отчаянный крик… Путешественник обернулся и увидел ужасную  картину: разъяренный буйвол топтал ногами одного из негров и угрожал страшными  рогами другому… Будучи безоружным, в первое мгновение исследователь растерялся.  Его черный оруженосец, однако, сохранил настолько присутствие духа, что успел  бросить своему господину ружье. Подняв последнее, путешественник наудачу  прицелился и одним выстрелом положил на месте ужасного противника.    

И не на одних только людей нападает  взбешенный буйвол. Горе всякому животному, которое в недобрый час попалось ему  на глаза! Не раз буйволы нападали на целые караваны и убивали вьючных  верблюдов. Был даже такой случай, когда бешеный зверь напал на самого гиганта  лесов, исполинского слона, и пытался взять его на рога.    

Вот почему даже храбрые кафры бледнеют  от ужаса при встрече с свирепым «инзумбой», вот почему даже царь пустыни, лев,  редко отваживается нападать на взрослого буйвола, страшные рога которого смело  могут поспорить с его зубами и когтями.    

К северу от области распространения  черного буйвола, в подтропических странах Африки, водится рыжий буйвол   (Bos pumilus), значительно меньше его размерами и весом только 20–23 пуда.  Волосы, покрывающие его светлую кожу, большей частью густые и на нижней части  тела несколько мохнатые, имеют желтоватую, рыжеватую или буроватую окраску.  Живет он одинаково как в равнинах, так и в гористых странах. «Его движения  нельзя назвать неуклюжими, – пишет Пехуэль‑Леше, – и по травянистой  или покрытой кустарником степи он бежит почти так же быстро, как антилопа;  проворно карабкается он вверх и вниз по самым крутым склонам глубоких оврагов.  Такими большими стадами, какие образует черный буйвол, рыжих буйволов я не  встречал, чаще всего они попадаются семействами в 3–5 голов, а часто – и в  одиночку. Держится он преимущественно на открытых лугах». Это – очень  внимательное, пугливое и осторожное животное, но, в случае опасности, и оно  умеет защищаться не хуже черного буйвола. Поэтому охотник должен стрелять  наверняка.    

Родоначальником домашних буйволов,  разводимых на Дунае, в Египте, Индии и Закавказье, нужно считать не черного и  не рыжего  буйвола, а индийского  (Bos arni), обитающего на юго‑востоке  Азии.    

     

Это животное – до 2–3 м длины, включая 60 см на  хвост, при 1,4–1,8 м высоты в плечах. Голова у него короче и шире, чем у  домашнего быка, лоб большой, лицевая часть без подгрудка; спина с небольшим  горбом; крепкие, сравнительно низкие ноги снабжены длинными, широкими копытами,  которые могут сильно раздвигаться. Небольшие глаза имеют дикое, задорное  выражение. Длинные, широкие уши торчат в стороны горизонтально. Редкий, жесткий  волосяной покров удлиняется только на лбу, на плечах, на переду шеи, напротив,  задняя часть спины, крестец, живот, лопатки и ноги – почти совершенно голые. От  этого в общей окраске животного преобладает темная или почти черная кожа.  Индийский буйвол, как любитель воды, живет только в болотистых местностях своей  родины, около рек и озер; он силен, вынослив и отлично плавает. Из внешних  чувств его лучше всех развиты обоняние и слух. По характеру он сердит и  капризен; людей не боится и часто забирается на поля земледельцев; по словам  Ходжсона, он нападает даже на слона. Часто на них нападает тигр, но и тогда  буйволы отчаянно защищаются, помогая друг другу.    

Голос буйвола – глубокий, звучный рев. Индусы ловят в  загородки взрослых животных и постепенно приручают их. Домашний буйвол –  молчаливое, покорное, добродушное создание, которое ходит и под верх, и идет на  полевые работы, и возит тяжести. Если при этом добавить, что по своей  нетребовательности относительно пищи он превосходит даже таких неприхотливых  животных, как осел, считающий лакомством репейник, или верблюд, с удовольствием  пожирающий колючую траву, то мы должны сознаться, какое громадное приобретение  сделал себе человек в этом животном. Действительно, буйвол даже пренебрегает  сочными, вкусными для других быков травами, а ищет самых жестких, твердых и  безвкусных растений, вроде камыша, осок и т. п., чего не станет есть ни  одно травоядное; и тем не менее буйволица дает вкусное, очень жирное молоко, а  телята – вкусное мясо.    

     

На Зондских, Филиппинских и других  островах Юго‑Восточной Азии водится частью в одичалом, частью в домашнем  состоянии другой буйвол – керабау (Bos kerabau), по виду и нраву почти  ничем не отличающийся от индийского буйвола. Он употребляется главным образом  для езды, так как делает проходимыми самые непроходимые дороги. Замечателен  факт, что керабау не трогают крокодилы, нападающие даже на зебу и лошадей.    

Наконец, в гористых странах острова  Целебеса водится бык, который по виду приближается уже к антилопам. Это – амоа   (Bos depressicornis), карлик между быками: до 2 м длины, включая  30 см на хвост, при 1,3 м высоты. Туловище у него коренастое; голова  на конце слегка заостренная; рога почти прямые; слезных впадин нет; шерсть  имеет, подобно антилопам, общую темно‑бурую окраску, светлеющую на почти  обнаженных частях морды. О жизни амоа мало известно. Судя же по экземплярам,  попавшим в европейские зверинцы, это – молчаливое, равнодушное животное;  подобно буйволам, оно любит купаться и есть болотные травы. К чужим амоа  относится недружелюбно.    

Близко к антилопам подходит и еще одно  полорогое животное, обитающее на высоких горах (Скалистых, до 65° с. ш.) Сев.  Америки, снеговая, или белая, горная коза  (Aplocerus montanus),  по виду напоминающая домашнюю козу, но вследствие своего пышного волосяного  покрова кажущаяся тучнее ее. Голова у нее продолговатая, глаза большие, уши  заостренные, короткий хвост покрыт шерстью сверху и с боков, коренастые ноги,  вследствие покрывающей их шерсти, кажутся еще толще, чем на самом деле. Мех  белый, одноцветный, образующий вдоль шеи и спины гриву, а на подбородке –  пышную бороду; на шее воротник, спускающийся по передним ногам. Общая длина –  1,2–1,4 м, при высоте 70–75 см, рога – до 27 см.    

Пищей этого животного служат мхи, лишаи  и тощие горные кустарники. Одаренное тонким слухом и обонянием, ловкое и  проворное, оно нелегко делается добычей охотника, и потому убить его трудно.  Мясо его не едят даже индейцы; цену имеет лишь мех.    

     

Последнюю группу из семейства полорогих образуют антилопы  , животные довольно разнообразного строения и вида. С одной стороны, к  антилопам относятся самые красивые и изящные полорогие, с другой – встречаются  неуклюжие и грузные создания. Поэтому дать общую характеристику их – очень  трудно. Можно только сказать, что все антилопы – стройные животные, похожие на  оленей, с коротким, почти всегда плотно прилегающим к телу волосяным покровом и  более или менее выгнутыми рогами, развитыми у обоих полов почти одинаково. Родиной  их служит вся Африка, Южная, Западная и Средняя Азия; Ю. и Средняя Европа;  большинство их любит равнины, но некоторые встречаются только в горах, другие  предпочитают болота, третьи – лес. Крупные виды живут группами или стадами,  более мелкие – чаще парами. Пасутся они днем и ночью. Бегают большей частью  быстро и легко и обладают прекрасным зрением, слухом и чутьем; в пище  разборчивы. Будучи по природе любопытными, бодрыми, веселыми и игривыми, как  козы, они, познакомившись с человеком, делаются в высшей степени пугливыми и  осторожными. По характеру одни антилопы миролюбивы, другие, напротив, злы.  Голос их, сходный с блеянием, стоном или свистом, слышен очень редко.    

Свое описание мы начнем с антилоп  (Antilope)  собственно, животных среднего роста (приблизительно с северного оленя), с  удлиненными рогами, в форме лиры или винта, большей частью с большими слезными  впадинами и небольшой голой мордой. По сходству некоторых антилоп с оленями и  козами из них выделяют группу оленекозых  (Cervicapra), с закругленными,  загнутыми вверх и назад, винтообразными, кольчатыми, почти прямыми рогами,  которые носят, однако, одни самцы, с коротким, густо обросшим шерстью хвостом.  Такова, напр., индийская гарна, или гирун (Antilope cervicapra), длиной до  1,2 м, при высоте 80 см, стройное животное на высоких, тонких ногах.  Под сравнительно большими и живыми глазами находятся слезные ямки, откуда  выделяется сильно пахучее вещество. Пойманные в молодости гарны скоро  становятся ручными и быстро привязываются к хозяину. Злейшими врагами гарны,  кроме человека, являются тигр, пантера и волк.    

     

Немного больше гарны – водящаяся в  Монголии зобастая антилопа , или дзерен  (А. gutturosa); шея у  самцов отличается очень большой гортанью, которая на середине выделяется в виде  зоба; характерны также у этих антилоп ноздри в виде буквы S и острые уши.  Окраска меняется по временам года, но в общем имеет светлый буровато‑серый  цвет. В середине лета рождаются детеныши и уже через 3 дня могут следовать за  матерью. Осенью эти антилопы предпринимают далекие путешествия, по‑видимому, в  поисках воды, причем, подобно своим родичам, двигаются громадными стадами.    

Гораздо красивее – стройная, грациозная  пала  (А. melampus), из Южной и Восточной Африки. Стада пал, легкими,  красивыми скачками движущиеся среди кустарников, представляют весьма живописное  зрелище. Длина палы до 1 саж.    

Далее, нужно указать на газелей   (Gazella), стройных, чрезвычайно миловидных с кольчатыми лировидными рогами (у  обоих полов), слезными ямками и длинными, острыми ушами. Газель представляет в  пустыне прекрасную картину, которая с давних пор вдохновляла восточных поэтов,  увлекательно воспевавших это красивое создание и бравших от него высшие  сравнения для выражения красоты женщины. Длина газели (А. dorcas) – до  1,1 м, при высоте 60 см. Стройное туловище ее, оканчивающееся  длинными, с густыми волосами на конце хвостом, опирается на чрезвычайно нежные,  стройные ноги с изящными копытами. Голову средней величины украшают большие,  огненные, оживленные, почти с круглым зрачком глаза. Общая окраска – песчано‑желтая,  переходящая в красно‑бурую наверху и ярко‑белую на животе. Газель населяет  небольшими стадами пустыни и степи Африки от Аравии до Марокко и Сирии и от  Средиземного моря до Абиссинии. Ее любимые места – мимозовые рощи, а еще чаще –  те песчаные местности, где долины перемежаются с холмами, а мимозы рассеяны  повсюду. Мимозы доставляют этим животным и главную пищу.    

Газель, несомненно, высокоодаренное  животное. Быстрее ветра несется она по пустыне, шутя делая прыжки до сажени  высотой. Все внешние чувства у нее развиты прекрасно. Нрав у нее хороший,  мирный, добродушный. Поэтому и к человеку она скоро привыкает, привязываясь к  нему иногда, как собака.    

Охота на газелей – один из любимых  видов спорта у арабов. Обыкновенно ее травят борзыми или охотятся с ружьем или  с соколами. Но этот способ доступен только богатым людям, бедные же употребляют  более простое и дешевое средство – заманивают животных в особые загоны.    

На газелей очень похожи скакуны   (Antidorcas), у которых вдоль спины тянется складка из удвоенного верхнего слоя  кожи, покрытая очень длинными волосами; при сильных движениях она раскрывается.  Название свое эти антилопы получили от того, что, убегая от врага, делают ряд  странных отвесных скачков (до 1 саж. высоты и 2 в длину), причем животное,  сразу выпрямляя ноги, высоко подпрыгивает и в это время расправляет складку на  спине, покрытую длинными, белоснежными волосами. Единственным представителем  этих оригинальных антилоп является горный скакун (А. euchore), до 1,5 м  длины, причем 20 см занимает хвост, и 85 см высоты. Общая окраска –  коричнево‑желтая; на голове и по бокам идут 2 полосы орехово‑бурого цвета;  снизу животное – почти белое. Водятся скакуны в пустыне Калахари в  окрестностях, собираясь иногда огромными стадами, которые перекочевывают с  места на место, причем первые ряды животных, находя больше пищи, быстро жиреют.  Тогда их оттесняют назад задние, более голодные скакуны, чтобы, отъевшись, в  свою очередь уступить место другим. Таким образом, за время 6‑10‑месячного  путешествия в стаде постоянно происходят передвижения спереди назад и наоборот.  Обыкновенно скакуны пасутся в обществе гну, квагг и страусов. В неволе скакуны  скоро приручаются, но, к сожалению, мало выживают.    

В противоположность газелям, бубалы  , (Bubalis) представляют больших, сильных, почти неуклюжих антилоп с высокой  холкой, покатой спиной, некрасивой, вытянутой головой и широкой мордой. Шея у  них короткая, ноги крепкие; рога у обоих полов. Сравнительно еще стройнее  других южноафриканские пигарга  (В. pygarga), до 1,2 м вышины и  2 м длины, темно‑бурой окраски, и белолобый бубал  (В. albifrons),  несколько меньшего роста; в Центральной Африке рядом с ними попадается еще  сенегальский бубал (В. senegalensis), отличающийся короткими, узловатыми рогами  серого, земляного цвета.    

Далее, укажем коровьих антилоп   (Alcelaphus), из которых степной бубал , или тора (В. bubalis),  большого роста (до 2,8 м длины и 1,5 м высоты), рыжевато‑бурого  цвета, водится в Сев. Африке, а другой вид, каама  (В. caama),  прекрасного светло‑бурого цвета, с более узкой и длинной головой и более  толстыми рогами.    

Образ жизни и характер всех этих  антилоп, как близких родичей, очень сходны. Пигарга и белолобый бубал водятся в  Центральной Африке, предпочитая степи, богатые водой. Прежде пигарга  встречалась очень часто, но жестокие преследования со стороны человека сильно  уменьшили число этих животных. Каама также была более распространена раньше, а  теперь оттеснена за Оранжевую реку. Воспитанные смолоду бубалы становятся  ручными, но в зрелом возрасте проявляют свойственные им капризность,  раздражительность и драчливость. Человек ценит бубалов главным образом из‑за их  вкусного мяса.    

Малоизученные еще железистые  антилопы  (Adenota), обитающие в Западн. и Центр. Африке, по красоте форм  напоминают газелей. Самки их – безрогие. Таков, напр., абок  (А.  megaceros), ростом с большую лань, с коренастыми ногами, пушистым хвостом и  жировым горбом на спине. Основной цвет – темно‑бурый, живот – белый. Рога – до  60 см длины. Эта антилопа отлично чувствует себя как на суше, так и в  болоте, и в воде.    

Подобно бубалам, имеют сходство с  газелью и болотные антилопы  (Redunca), коренастые, с довольно длинным  хвостом и низко, почти над глазами сидящими рогами (только у самцов). Наиболее  известен болотный козел  (R. elootragus), до 1,5 м длины и  95 см высоты. Довольно густая шерсть его удлиняется на животе и спереди.  Общий цвет – рыжевато‑серо‑бурый, внизу – белый. Водится это животное в области  Верхнего Нила, держась попарно в кустарниках вблизи озер и болот, любит также  посещать поля. Нрав пугливый.    

Близкими родственниками болотных  антилоп являются водяные антилопы  (Kobus), крупные, с довольно длинной  шерстью, часто превращающейся в гриву. Сюда относится водяной козел  (К.  ellipsiprymnus), красивое животное, ростом почти с оленя, до 1 саж. (2 м)  в длину, при 1,3 м высоты, покрытое жирной, жесткой, местами косматой  шерстью буро‑серого цвета. Рога – до 80 см, с кольчатыми утолщениями.  Водятся небольшими стадами по берегам рек Южной Африки. Мясо его очень плохое.    

Настоящая грива отличает коневидных  антилоп  (Hippotragus), с ослиными ушами. Сюда относятся: чалая антилопа   (Н. leucophaeus), до 2,2 м в длину (без хвоста 75 см) и 1,6 м  высоты, ржавой с желтовато‑молочным оттенком окраски; уши до 35 см длины.  Грива похожа на ослиную. Такого же почти роста и черная антилопа  (Н.  niger). Похожа на черную бэкерова антилопа  (X. bakeri), в вост. части  Центр. Африки, где водятся, до верховьев Нила, также и 2 предыдущих вида.    

     

К числу самых оригинальных антилоп принадлежат известные еще  древним сернобыки  (Oryx). Более сажени длиной, около четырех футов  вышины, они походят и на тяжелого быка, и на грациозную серну. Но что особенно  поражает зрителя в них, так это громадные рога, длиной до полусажени, подобных  которым не имеет никакое другое животное.    

     

В настоящее время различают следующие  виды сернобыков: 1) пассан, или капский сернобык  (О. capensis),  желтовато‑белой, а на животе – чисто белой окраски, на голове – черные пятна и  полосы. Водится в Ю. Африке. 2) Бейза (О. beisa), из Сев.‑В. Африки;  такого же роста, но более светлой, белой окраски. 3) Саблерогая антилопа  , или дикая, также степная корова  арабов (О. leucoryx), желтовато‑белая  с матово‑бурыми пятнами на голове, неуклюжее предыдущих и с более изогнутыми  рогами. Водятся также в Сев.‑В. Африке. По образу жизни все эти виды довольно  сходны.    

     

Даже среди неприхотливых четвероногих обитателей пустыни  нет, по‑видимому, ни одного, который бы мог так долго переносить голод и жажду,  как сернобык. Сам «корабль пустыни», верблюд, выносливость которого вошла в  пословицу, – изнеженное животное в сравнении с ориксом. Последний живет в  таких бесплодных местах, где, как говорит Кумминг, и кузнечик не нашел бы себе  корма. Иглы мимоз и сухие ветки – вот обыкновенное меню сернобыка. Что касается  жажды, то, по‑видимому, это мучительное чувство совсем незнакомо «пассану»: он  не пьет, даже когда представится к тому благоприятный случай.    

Подобная способность служит лучшей защитой для благородной  антилопы: редкий из врагов, будет ли то четвероногий или двуногий, отваживается  проникнуть в глубину раскаленных, безводных пустынь, служащих убежищем  сернобыка. Быстрые ноги, бег которых уступает лишь бегу арабского скакуна, в  свою очередь, помогают ориксу избежать опасности. Если же последняя неизбежна,  тогда животное мгновенно сбрасывает с себя робость серны, проявляя все свирепое  мужество разъяренного быка: наклонив голову, оно с разбегу кидается на  противника, и горе тому, на кого обрушится страшный удар рогов  сернобыка, – словно два острых копья, они в состоянии пронзить насквозь  даже крупного зверя.    

Лихтенштейн рассказывает об одном подобном случае. Раз  сернобык мирно пасся у опушки леса, позабыв обычную осторожность. Вдруг  невдалеке от него раздался подозрительный шорох, и в то же мгновение огромный  леопард одним гигантским прыжком бросился на свою жертву… Быстрее молнии орикс  наклонил голову, уставив вперед рога… Еще мгновение, – и отчаянный вой  далеко огласил пустыню: пронзенный насквозь мощными рогами сернобыка, свирепый  зверь употреблял всевозможные усилия освободиться. Но напрасно его когти  судорожно бороздили шею антилопы, напрасно леопард употреблял все попытки  пустить в ход свои зубы… Все слабее и слабее становился рев и, наконец, замолк…  Избавившись от страшной ноши, сернобык весело пустился в родные пески пустыни.    

По словам Вуда, подобная участь постигает иногда самого  льва. Для охотника разъяренный сернобык является также страшным противником.  Отважный Кумминг рассказывает, что он сам спасся от смерти лишь потому, что  разбежавшийся на него сернобык упал за несколько шагов, истощенный потерей  крови. Отсюда понятно, почему туземцы Африки со своими копьями не отваживаются  нападать на орикса, как ни заманчива добыча.    

     

Эту дикость нрава сернобык проявляет и  будучи пойман. До сих пор я не могу без досады вспомнить о нескольких днях моей  путевой жизни. Однажды мы купили в Обеиде сернобыка и захотели взять его с  собой в Хартум. Самое простое, конечно, было привязать его за рога и заставить  идти вместе с верблюдами. Мы так и сделали. Но наш пленник упирался изо всех  сил и ни за что не хотел путешествовать вместе с нами. Арабы стали единогласно  уверять меня, что «молодой бык степи» еще не в состоянии ходить. Тогда я  поручил одному из них втащить неуклюжее животное к себе на верблюда. С этой  целью мы обвязали вокруг его тела ковер и прикрепили его к седлу. Сернобык был  вне себя от негодования на такой способ передвижения и начал чувствительно  бодать рогами верблюда и всадника. Верблюд сначала только ворчал, но, наконец,  выведенный из терпения, пустился бежать во всю прыть. Я попытался освободить  его от беспокойного пассажира, и за то удары, направленные сначала против моего  Али, посыпались теперь на меня. Спустив, наконец, сернобыка на землю, мы опять  попробовали заставить его идти, но опять безуспешно. Еще раз тогда взвалили мы пленника  на спину верблюда и уже начали надеяться, что дело пойдет на лад. Вдруг орикс  выскользнул из ковра и помчался быстрым галопом. Все попытки поймать его были  напрасны…    

Близко примыкают к сернобыкам аддасы   (Addax), так как их легкие, винтообразно или лирообразно изогнутые, кольчатые,  тонкие и длинные рога, у обоих полов, составляют существенное отличие. Аддас  собственно, или мендес‑антилопа  (А. nasomaculatus), довольно неуклюжее  животное, с коренастым, слегка горбатым туловищем, покрытым спереди длинной  гривой. Шерсть, густая и жесткая, отчасти бурая, (на шее, голове и гриве),  отчасти желтовато‑белая. Длина до 2 м, высота – 1 м. Водится в Сев.  Африке, к югу от 18° с. ш. до оз. Чад; живет в самых сухих местах, где нет  капли виды: по‑видимому, аддасы могут обходиться без воды чрезвычайно долго.  Как все антилопы, они пугливы, проворны и неутомимы на бегу, а по характеру  капризны и неуживчивы, подобно сернобыкам.    

Винторогими антилопами   (Strepseceros) называют больших антилоп с винтообразными рогами, сплющенными и  ребристыми, которые имеют только самцы; далее, с пестрой, полосатой или как бы  разрисованной светлыми тенями шерстью. Слезных ямок нет. Представителем этих  животных считается стройный куду (S. kudu), больше нашего оленя (до 11/2 саж. в  длину, при 1,7 м высоты) и весом до 20 пуд. По телосложению куду  напоминает оленя. Голова у него короткая, с широким лбом и заостренной мордой,  глаза большие, уши длиннее половины головы. Короткие, гладко лежащие, несколько  жесткие волосы удлиняются на верху шеи и спины, а у самцов от подбородка до  груди образуют род бороды. Основной цвет шерсти – рыжевато‑беловато‑серый, с  белыми полосами, внизу – беловато‑серый. Водится в В. Африке от Капской земли  до Нила, преимущественно в скалистых и гористых местностях, хотя встречается и  на равнинах, поросших колючим кустарником. Своей гордой осанкой и изящной,  размеренной поступью он напоминает оленя, но бегает вообще довольно медленно.  Куду – одна из наиболее усердно преследуемых человеком антилоп, так как человек  ценит и вкусное, напоминающее оленину, мясо его, и кожу, идущую на бичи, сбрую,  седла и пр. Кафры охотятся за куду с собаками, загоняя до усталости животное,  европейцы же более предпочитают засаду. Чрезвычайно изящно сложенные антилопы –  лесные, или лесные козлы  (Tragelaphus), ростом с косулю или даже с  оленя, с короткими или средней величины рогами (только у самцов), спинным  волосяным гребнем и оригинальной окраской. Глаза большие, с поперечным зрачком,  уши тоже большие, широкие.    

Чаще всего в Европу привозится пестрая  лесная антилопа  (Т. scriptus), живущая во всей сев. половине Ю. Африки.  Длина ее 1,6 м, высота – 85 см. Шерсть удлиненная на спине в виде  гребневидной гривы, пестрой окраски: серо‑чалой, рыжей и черно‑бурой, с белыми  пятнами. Еще более пятниста большая лесная антилопа  (Tr. silvaticus),  из Ю. Африки. Вокруг шеи ее идет обнаженная полоса, как бы от ошейника,  вытершего шерсть. Третий вид – пятнистая лесная антилопа, которую в Лоанго  называют мвули  (Tr. euryceros), имеет заметные пятна под глазами;  ростом она с оленя. Встречается в Зап. Африке. На мвули похож наконг ,  или сити тунга  (Tr. spekii) из Н. Гвинеи, одноцветной окраски.    

О жизни всех этих антилоп мы знаем  только, что они живут поодиночке, редко – попарно, в лесистых, богатых водой  равнинах. О виде, встречающемся в В. Африке, Бэм пишет следующее: «Пестрая  лесная антилопа прокладывает себя крытые ходы среди густого прибрежного  тростника, в тени которого и стоит часто по живот в воде. Походка ее  своеобразна: на каждом шагу она качает шеей и головой; убегая от охотника, она  пригибается к земле и почти ползком пробирается сквозь чащу кустарников. Крик  испуганного самца, часто слышный по ночам вблизи рек, состоит из низких, но  громких лающих тонов. Подстреленные антилопы издают пронзительное жалобное блеянье.  Остротой чувств и осторожностью они не отличаются». Также держится и наконг.  Напротив, зап. – афр. антилопа, по словам Пехуэль‑Леше, предпочитает сухие  леса. Мвули же опять‑таки предпочитает болота. Эти животные очень доверчивы и  часто случайно попадают под пулю. Голос ю. – афр. большой антилопы походит  на лай маленькой собачки. Хотя мясо всех этих видов и не особенно ценится, все  же за ними везде усердно охотятся. К неволе они привыкают замечательно быстро и  легко переносят ее.    

Коровьи антилопы  (Buselaphus),  представляющие до известной степени переход от быков к настоящим антилопам,  имеют неуклюжее, коренастое, толстое и сильное туловище, большую голову, хвост,  похожий на коровий, спереди как бы подгрудок и слегка закругленные рога.  Типичный представитель их – канна, или элен (В. oreas), громадное животное до 2  саж. длины, при высоте почти в 1 сажень. Вес ее, по Гаррису, до 60 пуд. Густые,  косматые волосы внизу на шее, производящие издали впечатление зоба, щетинистая  шерсть на лбу, стоящая пучком, большой (до 70 см) хвост, грива, короткие  ноги, вздутое круглое туловище, большой висячий подгрудок, выдающийся горбом  загривок, наконец, грязно‑желтая окраска меха, такова довольно‑таки  непривлекательная наружность этого великана между антилопами, распространенного  в Ю. и В. Африке. Любимое местопребывание канны – травяные степи, редко  поросшие мимозами: во время засухи они перекочевывают отсюда в богатые водой  местности. Однако они встречаются и в горах. Бродят канны партиями штук в 8‑10,  а иногда собираются в стадо голов в 100. Издали такое стадо можно принять за  коров: одни животные медленно расхаживают, пощипывая траву, другие греются на  солнце или отдыхают под тенью жидких мимоз, пережевывая жвачку. Если канну  преследуют, она убегает не особенно быстрой, но крупной рысью, а в случае  крайности пускается в галоп и бежит очень долго; впрочем, на хорошей лошади  всегда удается настигнуть ее. Пища канн состоит из тех же трав, которыми в тех  местностях питаются овцы и быки. Когда потрошат животное, то распространяется  ароматический запах от трав, находящихся в желудке. Подобно другим антилопам и  быкам, старые самцы канн издают сильный запах мускуса. Тем не менее мясо  считается вкусным.    

Одна из самых замечательных антилоп – индийская  нильгау  (Portax pictus), представляющая нечто среднее между оленем и  быком. Голова, шея и ноги ее короткие, остальные части тела напоминают быка.  Общий цвет шерсти – темный буровато‑серый с легким голубоватым отливом. Длина –  до 1,6 м при вышине в 1,3 м. Родина – средняя часть Индии. Это –  храброе, смелое животное; ходит оно, как и другие, но, как только кто рассердит  его, оно выгибает спину, втягивает шею и медленно крадется, озираясь во все  стороны и поджимая хвост. В качестве дичи нильгау не особенно ценят в Индии,  хотя мясо его бывает иногда очень нежно и вкусно.    

В Индии же по всему Индостану водится и  другая, не менее замечательная антилопа четырехрогая  (Tetraceros  quadricornis), изящное, небольшое животное, всего 70–80 см длины и 60  вышины. Отличительными признаками ее являются: большие закругленные уши,  длинные слезные ямки, широкий голый кончик носа, стройные ноги, длинный мех,  буро‑чалый наверху и белый внизу, и особенно рога (только у самцов), задние  рога в 10–12 см, а передние – 3–4. Четырехрогая антилопа очень пуглива и  вместе с этим зла. Мясо ее сухо.    

Хохлатыми антилопами   (Cephalolophus) называются небольшие виды с прямыми, слегка загнутыми вперед  рогами (обыкновенно только у самцов), голым рылом и длинным пучком волос между  рогами, который они могут поднимать в виде хохла. Один из крупных видов – дукер  (С. mergens), до 1,1 м длины при 55 см высоты. Мех сверху обыкновенно  серо‑оливковый, снизу – белый; водятся в Ю. Африке, где бродят поодиночке или  попарно в зарослях вдоль берега моря. «При приближении человека или другого  врага, – говорит Драйсон, – дукер остается спокойно в своем логовище  между кустами. Неподвижно и пристально, точно изваяние, смотрит он, пока не  увидит, что его заметили, а тогда внезапно вскакивает, делает множество  поворотов, шмыгает по кустам или прыгает через пни, а когда уверен, что скрылся  от своих преследователей, то пригибается и ползет через кусты и траву так  осторожно и вместе с тем так живо, что думаешь, будто он исчез или смирно  лежит, спрятавшись где‑нибудь. Часто он обманывает и опытного охотника, даже  собаку. Из кожи дукера в Капской земле плетут кнуты, из мяса варят отличный  суп».    

Под названием карликовых антилоп   (Neotragus) известны самые мелкие и очень изящные виды этого семейства,  чрезвычайно сходные между собой и по виду, и по привычкам. Только у самцов  имеются маленькие, тонкие, шилообразные рожки, снизу обхваченные немногими  кольцами. Кроме того, у них характерны кругловатая голова и острая морда с  маленьким голым пятном. Типичный представитель антилопа‑левретка  (N.  hemprichii), с коротким, почти бесхвостым туловищем, на слабых ногах, с  длинными, узкими, заостренными копытами. Нежная и довольно длинная шерсть –  рыжей или серо‑синеватой окраски, на спине красно‑бурая. Это животное, очень  распространенное в Абиссинии, больше всего любит зеленые лесные опушки оврагов,  где во время дождей течет вода. Тут густо сплетенные между собой мимозы, терны,  молочаи и другие растения доставляют ей отличное убежище. Окраска их меха  вполне гармонирует с окружающей местностью, давая животному возможность легче  скрываться от глаз врага. И оно, видимо, хорошо понимает преимущество своего  положения, стараясь удалиться от врага крадучись через кусты, так что охота за  ним нелегка. Питаются они листьями и побегами мимоз. В неволе антилопы‑левретки  пугливы, но в то же время кротки и добродушны. Мясо их жестко и волокнисто.    

Не менее изящны и нежны красивые  антилопы  (Calotragus), с голым пятном на морде, расположенными наискось  слезными ямками, коротким, с кистью, хвостом и маленькими, прямыми или немного  загнутыми рожками (только у самцов). Самый известный вид – ориби  (С.  scoparius), длиной до 1,1 м, при высоте в 60 см. Окраска светло‑рыжая  или светло‑бурая сверху и снежно‑белая внизу тела. Родина – Ю. Африка, где  ориби водится в самом близком расстоянии от жилища человека, в высокой траве  или между ковылями. «Ориби бегает очень скоро, вдруг подскакивает на метр,  чтобы осмотреть окрестности, снова бегает, подскакивает еще раз и т. д. В  то же время он постоянно меняет свое направление, бросаясь зигзагами из стороны  в сторону, с быстротой молнии пролезает или перескакивает через траву и, прежде  чем охотник успеет прицелиться, уже удаляется от него шагов на 100. О жизни  этой антилопы мало известно».    

     

Горные антилопы  отличаются от остальных сородичей  коротким, сильным телосложением, зато они менее изящны и стройны. Тело их,  напротив, толсто, ноги коротки, и копыта расположены так, что вся тяжесть  животного покоится на концах их. Поэтому копыто укорочено, не так остро  выступает вперед, зато более закруглено, чем у равнинных или лесных антилоп.  Более или менее густой и жесткий мех доказывает, что они населяют холодные  возвышенности.    

Из этих животных антилопа‑серна  буров, или сасса   абиссинцев (Oreotragus saltatrix), занимает по внешности среднее место между  настоящими сернами и некоторыми козами. Характерны у нее очень длинные, широкие  уши, большие глаза, окаймленные голым рубцом, с ясно обозначенными слезными  ямками, раздвоенные высокие копыта и грубый, жесткий мех, сверху оливково‑желтый  с черными крапинами, снизу – бледнее, тоже с крапинами, горло белое. Длина  животного до 1 м, высота 60 см. Водится в Ю. Африке.    

«Я часто замечал, – говорит Кумминг, – на дне  пропасти 2–3 этих привлекательных создания, лежащих обыкновенно друг подле  друга на большом плоском выступе скалы и защищенных тенью деревца от палящих  лучей полуденного солнца. Если я вспугивал их, то они во время бегства делали  невероятные прыжки с упругостью резинового мяча со скалы на скалу, через  пропасти и ущелья и всегда необыкновенно проворно и уверенно».    

Сасса встречается на довольно высоких горах, питаясь  листьями мимоз, травой и сочными альпийскими растениями. В странах, где  огнестрельное оружие не общеупотребительно, все животные сначала обращают мало  внимания на выстрелы, особенно серны, привыкшие, вероятно, к грохоту и треску  скатывающихся с гор камней. Поэтому если приготовить два заряда, то можно убить  пару серн, так как сасса постоянно остается несколько мгновений около своего  убитого товарища, смотрит на него с большим ужасом и издает при этом  свойственное большинству антилоп резкое фырканье.    

     

Ловкость сассы присуща и индийскому  горалу  (Nemorhoedus goral), принадлежащему к роду антилоп‑коз; у этих  животных, похожих на коз, рога – у обоих полов и похожи на козьи; слезных ямок  нет. Длина горала – 1,2 м, высота – 75 см. Короткое тело покоится на  тонких ногах, короткая суживающаяся голова – с яйцевидными большими глазами и  длинными узкими ушами; рога – 10–12 см длины, шерсть короткая, густая,  серая или красновато‑бурая с желтой полосой на животе, местами покрыта черными  и красноватыми крапинами, горло белое. Живет горал в Гималаях, иногда  соединяясь в большие стада. Пойманные молодыми, эти животные быстро ручнеют,  конечно, при хорошем обращении и надлежащем уходе.    

     

К этим антилопам причисляется и обыкновенная европейская  серна , образующая особый род (Capella). У нее короткое, толстое тело,  короткая, суживающаяся к морде голова на тонкой шее, короткий хвост, ноги  длинные, сильные, с широкими копытами; уши острые; рога (у обоих полов) сильно  закруглены, у основания кольчаты, в середине исполосованы продольными  бороздками, а на конце так гладки, что кажутся отполированными. Европейская  серна  (С. rupicapra) достигает длины в 1,1 м, при вышине в  75 см. Довольно жесткая шерсть ее летом сверху грязно‑красно‑бурая, снизу  – светло‑рыжая, на шее светло‑желтая; зимой – темно‑бурая или блестящая  буровато‑черная, на животе белая.    

Серны встречаются в Пиренеях, на Балканском полуострове, в  Карпатах, на Кавказе, но настоящим отечеством их являются Альпы, именно, в  Баварии, Тироле и Штирии, где теперь, ввиду сильного истребления, их охраняют  строгие законы владельцев тех угодий, где серна водится. Теперь охота на серн  составляет привилегию богатых людей и царственных особ.    

Большая часть серн держится летом в лесной полосе гор, а так  называемые глетчерные серны спускаются в леса во время сильной непогоды,  особенно перед бурей, наступление которой предчувствуют часто за два дня. Ночью  животные отдыхают. С рассветом же поднимаются с ночлега и уходят на пастбище,  тихо направляясь под гору вниз. Перед полуднем они лежат, поджав ноги, в тени  нависшего утеса, пережевывая жвачку, в полдень тихо поднимаются на гору, затем  опять отдыхают, сходят вечером на пастбище и с сумерками укладываются на покой.    

Как животные общительные, серны часто соединяются в большие  стада, причем роль вожака принимает на себя какая‑нибудь опытная, старая коза;  она и стоит на страже. Заметив что‑либо подозрительное, она издает далеко  слышный свист, сопровождая его ударами передних ног, и потом первая бросается  бежать, за ней кидается все стадо.    

Относительно движений серна соперничает с другими горными  животными того же семейства. Она искусно карабкается, уверенно прыгает и  проворно бегает там, где альпийская коза не сумела бы пройти. Прыжки ее имеют в  длину до 3 саж., а в высоту иногда до 2. Серна уверенно взбирается на самые  крутые скалы и ловко переносится, точно на крыльях, через громадные пропасти,  стремглав бросается вниз, с крутых обрывков, умеряя быстроту падения задними  ногами, а передними отыскивая какой‑нибудь спасительный выступ и таким образом  описывая при падении кривую линию.    

В то же время действия ее в высшей степени осторожны. «На  наших глазах, – рассказывает Чуди, – стадо серн переходило через  очень опасный, крутой карниз, покрытый камнями. Нельзя было не любоваться  терпением и умом этих животных. Одна серна шла впереди всех и осторожно  поднималась вверх, а другие, дожидаясь очереди, не трогались с места, пока  первая не достигла вершины и пока ни один камень не скатился вниз; только тогда  последовала за ней вторая, третья и т. д. Животные, прибывшие наверх  первыми, не рассыпались тотчас по лугу, а остановились на краю обрыва, не сводя  глаз с других серн, пока все до последней не присоединились благополучно к  ним».    

Иногда серны нарочно катаются с гор по плотному снегу, так  наз. «фирну», причем это, видимо, забавляет их.    

С другими животными серны почти не имеют никакого общения, а  овец не выносят даже запаха; напротив, к рогатому скоту и оленям относятся  дружелюбно.    

Летом серна мечет 2–3, а чаще 1 детеныша. Маленькие серны –  прелестные создания, покрытые пушистой шерстью бледно‑красноватого цвета;  тотчас после рождения, едва успев обсохнуть, они уже шаг за шагом следуют за  матерью и через 2 дня становятся так же подвижны, как она. Мать в течение 6  месяцев очень нежна с детенышем, заботится о нем, обучает его искусству лазанья  и прыганья, зовет его голосом, похожим на блеяние козы; молодые серны платят  матерям тем же чувством. В три года серна достигает полного развития.    

Пойманные молодыми, серны быстро ручнеют и ведут себя, как  веселые козочки. Мясо их превосходно. Из кожи выделывается отличный товар, идут  в дело и рога.    

Охота на серн представляет много трудностей, так как  охотник, взбираясь по скалам или проходя пропасть, вдруг бывает засыпан целым  дождем камней, сброшенных бегущими животными. Иногда же он попадает на такие  крутизны или забирается в такие ущелья, что ему и не выбраться, а серны и след  простыл. Тем не менее охота на это изящное, красивое животное издавна считалась  удовольствием, достойным высокопоставленных особ.    

     

Живущая на ю.‑в. Европы и в Зап. Азии  (от Дона до Иртыша и Оби к северу до 55° с.ш.) степная антилопа   называемая сайга , или сайгак  (Colus tataricus), по внешнему  виду походит на овцу, а другими признаками напоминает северного оленя. Это –  довольно неуклюжее животное с толстым, коренастым туловищем и низкими ногами,  покрытое длинной, мягкой шерстью серовато‑желтого, отчасти пепельно‑серого с  черным, цвета. Оригинален нос, толстый, далеко выступающий за нижнюю челюсть,  подвижный и тупой. Рога, только у самцов, почти прямые; уши – короткие,  широкие; небольшие глаза с почти голыми веками усажены щетинистыми ресницами;  зрачок продолговатый. Длина – до 1,3 м, вышина – 80 см.    

Сайги живут небольшими семьями, но в  начале осени соединяются в большие стада, совершая большие переходы и  возвращаясь весной обратно. Из внешних чувств лучше всего развито обоняние;  зрение же слабо. Что касается ума, то с этой стороны также нельзя сказать  ничего лестного для них. Они и пугливы, и нерассудительны, не умеют отличать  настоящей опасности от мнимой.    

Пищу их составляют главным образом  солончаковые растения, отчего, вероятно, и мясо их приобретает противный вкус.  Впрочем, кочевники Азии все‑таки усердно преследуют этих животных. В неволе  сайги скоро ручнеют, но представляют мало интересного для наблюдателя.    

     

Наконец, заканчивая описание антилоп и вместе с тем всего  обширного семейства полорогих, остановимся на гну (Catoblepas),  представляющем из себя, пожалуй, самое стройное животное из всех жвачных. В  самом деле, полуантилопа, полубык, полулошадь, гну имеет такой вид, что с  первого взгляда невозможно решить, к какой группе животных его отнести. По  фигуре, хвосту и гриве он похож на лошадь, но его голова, украшенная двумя  рогами, гораздо более напоминает бычачью, а раздвоенные копыта усиливают это  сходство.    

Известны два вида гну: серый гну  (С. gnu), величиной  с годовалую лошадь (точнее 2,8 м длины, считая 80 см на хвост, высота  1,2 м), с равномерно‑серой шерстью и беловатой гривой; кокон , или полосатый   (С. taurinus), отличающийся от первого ростом (до 3 м), более длинной  гривой и вертикальными темными полосами на груди и шее.    

Оба вида гну – чрезвычайно резвые, подвижные животные,  замечательно быстрые и легкие на скаку. Замечательный иноходец, гну несется по  равнинам с какой‑то дикостью и огнем, – недаром многие путешественники  считают его эмблемой безграничной свободы. С пленом взрослый гну никогда не  может помириться, оставаясь всегда диким и неукротимым. К сожалению, это  обстоятельство является причиной того, что натуралисты очень мало знают о  характере, привычках и образе жизни гну. Готтентоты и кафры, имеющие чаще  случай наблюдать гну на свободе, рассказывают про него массу удивительных  вещей, но где тут правда и где вымысел, – сказать очень трудно.    

«Из всех животных, – говорит Гаррис, – гну,  кажется, самое неуклюжее и странное, как по наружности, так и по привычкам.  Созданный странной прихотью природы, он во всех своих движениях так комичен,  что невозможно смотреть на него без смеха. Опустив между стройными и сильными  ногами свою мохнатую голову и разметав по ветру длинный белый хвост, эти  уморительные и пугливые животные производят самое дикое и смешное впечатление  на наблюдателя. Иногда гну вдруг останавливается, опускает голову, как бы  собираясь ударить рогами, глаза его мечут искры, и громкое, выразительное  рычание, напоминающее рев льва, раздается по степи, но через мгновение он уже  летит дальше, прыгает, вертится, падает на колени, подымается на дыбы, с  любопытством подбегает к незнакомому предмету, затем опять кидается в сторону…»    

Гну обладает превосходным зрением, обонянием и слухом,  чрезвычайно вынослив и храбр. Будучи окружен толпой своих вековечных врагов –  гиен, гну так отчаянно защищается ногами и рогами, что обыкновенно трусливые  гиены отступают на почтительную дистанцию. Даже человек не страшен гну, и он  озлобленно кидается на охотника, когда видит, что путь к отступлению отрезан.  Но, понятно, верх в этой неравной борьбе остается не на стороне гну: не только  пуля охотника или отравленная стрела готтентота гибельны для него, но и копье  кафра, брошенное меткой рукой прямо в сердце, часто прекращает дни  свободолюбивого обитателя африканских степей. Благодаря этому, в настоящее  время гну почти целиком истреблены в пределах Капской земли, и, чтобы видеть их,  путешественник должен проникнуть далеко к северу в глубину пустынь  подэкваториальной Африки.    

     

Следующее семейство, вилорогих  (Antilocapridae), заключающее лишь один вид – вилорог  (Antilocapra  americana), отличается от полорогих тем, что рога, хотя и полые, но вместе с  тем ветвистые, не растут всю жизнь, как у полорогих, а спадают время от  времени, вновь вырастая, как у оленей, хотя несколько другим образом. По фигуре  вилорог напоминает антилопу; общая длина его – 1,5 м, вышина в плечах  80 см. Голова некрасивая, вроде бараньей, вытянутая вперед; глаза большие,  темные, выразительные; уши длинные и острые, мех густой, на шее, спине и боках  – красивый нежно‑рыжевато‑чалого цвета, на животе белого, наконец, на голове –  отчасти черно‑бурого. Рога – у обоих полов. Живет вилорог в Сев. Америке, в  равнинах Канзаса, между Скалистыми горами и Сиеррой‑Невадой, в Техасе и пр.,  где они бродят, иногда соединяясь в большие стада. По быстроте и проворству они  напоминают антилоп, а по остроте чувств даже превосходят их, зато, подобно им,  так же любопытны. Самка родит летом 2 детенышей, которые уже через 2 недели  могут отлично бегать. Мясо вилорога считается лакомством. В неволе это  свободное дитя степей чувствует себя плохо.    

     

Семейство оленей  (Cervidae) заключает в себе большей  частью стройных, красивых животных с ветвистыми рогами, ежегодно отпадающими и  снова вырастающими. Вещество их похоже на кость. Уже до рождения место рогов  обозначается сильным утолщением черепа; на 6 или 8 месяце после рождения  образуется возвышение лобной кости – костяной пенек, который приподнимает за  собой наружные покровы и остается на всю жизнь. Это – так наз. «дудка», на  которой и вырастают потом рога, причем они сначала имеют один ствол, потом все  более и более ветвятся. «С годами, – говорит Блазиус, – у оленя  происходит значительная перемена в рогах. Прежде всего дудки с каждым годом все  расширяются и все больше приближаются к середине лба, так что выступ лба все  более отодвигается назад, а мозговая часть черепа относительно уменьшается. Еще  удивительнее изменения в форме рогов и числе ветвей. Молодые рога, зарождение  которых и служит причиной отпадения старых, сначала покрыты богатой сосудами  волосистой кожей, шишковаты, мелки и гибки. На главном стволе появляются сперва  нижние, затем верхние ветви, и, когда концы их окостенеют, кровообращение рогов  останавливается, и олени чувствуют потребность удалить кожу или кору, которая  начинает отваливаться сама собой». У большинства оленей на втором году уже  появляются 1–2 отростка или ветви, в следующем году прибавляется еще 1 ветвь, и  так продолжается до тех пор, пока рога не достигнут наибольшего развития. Рога  опадают большей частью не разом, а одним за другим, причем уже за несколько  дней до спадания олень ощущает болезненное чувство и остерегается ударять  рогами о что‑нибудь.    

Уже с незапамятных времен олени были распространены по всей  земле и в настоящее время водятся во всех частях света, за исключением  Эфиопской и Австралийской областей. Для них удобны все климаты и все высоты;  они живут и на горах, и на равнинах, и в лесах, и в открытых местах, и всегда  стадами. Все – живые, боязливые и подвижные существа, с тонко развитыми  внешними чувствами, но умственно небогато одаренные. Их голос состоит из  коротких глухих рычаний у самцов и блеющих звуков у самок. Пищу их составляют  растения, начиная от коры и древесных ветвей и кончая мхом и лишаями, соль для  них – лакомство, а вода – необходимость. Самка мечет в год 1–2, редко 3  детенышей, которые уже через несколько дней могут следовать за своими родителями;  последние относятся к своему потомству очень нежно.    

Описание семейства оленей мы начнем с великанов его – лосей.    

Между всеми сухопутными животными Европы лось (Alces  palmatus), несомненно, занимает первое место по своей величине. До полутора  сажен длины, более 2 аршин высоты и более 30 пудов весом, это млекопитающее  является настоящим великаном среди оленей, к семейству которых его относит  систематика. Наружность лося – довольно неказиста; особенно некрасиво выглядит  голова, – большая, вытянутая, оканчивающаяся длинной, толстой, спереди как  бы обрубленной мордой, которая обезображена еще хрящеватым носом и сильно  выдающейся, морщинистой верхней губой. Даже рога не красят лося: большие,  тяжелые, широкие, плоские, в виде лопат, они совсем не производят того впечатления,  как легкие, грациозные, стройные рога настоящих оленей. Самки лосей рогов не  имеют.    

     

Любимым местопребыванием лосей служат  дикие, пустынные леса смешанного типа, особенно такие, где много березы, осины,  ветлы и где есть болота и топи. Здесь, в продолжение всего вечера, ночи и  раннего утра, лениво бродят они, отыскивая пищу. Последней служат: тростники,  камыши и, главным образом, молодые побеги лиственных и хвойных деревьев, с  которых лось объедает не только листву, но и кору. С этой точки зрения лося  можно справедливо назвать настоящим истребителем лесов; там, где он водится в  большом количестве, невозможно рациональное лесное хозяйство. Но так как  хозяйство в наших северных лесах стоит еще на самой низкой ступени развития, то  вред, причиняемый лосем лесу, нужно считать незначительным по сравнению, напр.,  с хищническими порубками, нападением короедов и т. п.    

     

Несмотря на свою массивность, лось отличается легким и  сильным бегом; он отлично пробирается по лесной чаще, ловко переходит топи и  болота, прекрасно плавает, наконец, искусно перепрыгивает через заборы высотой  до двух аршин. Однако ни ловкость, ни быстрота не спасают его от преследования  человека, который настойчиво охотится за ним, главным образом из‑за его шкуры  (лосины), которая ценится очень высоко. Кроме человека врагами лося можно  считать всех крупных хищников наших лесов, напр., волка, медведя, рысь,  росомаху. Волки большей частью нападают на него во время обильного снега,  который, покрывая почву толстым слоем, стесняет движения лосей. Медведь  нападает из засады. Но с этими врагами лось легко справляется, даже не имея  рогов; его крепкие, острые копыта передних ног представляют такое прекрасное  орудие защиты, что одного удара достаточно, чтобы убить наповал или изувечить  врага. Другое дело – рыси и росомахи, которые спрыгивают на лосей с деревьев и,  вцепившись когтями в шею животного, стараются перекусить сонные артерии. Против  этих врагов лоси беззащитны.    

Охота на лося со стороны человека и животных облегчается  глупостью зверя и неразвитостью его органов чувств, за исключением органа  слуха. Все поступки лося указывают на его ограниченный ум. Он совсем не робок и  вовсе не может быть назван осторожным, едва умеет отличать настоящую опасность  от воображаемой, на все окружающее смотрит вполне безучастно, трудно  применяется к изменившимся обстоятельствам и вообще обнаруживает, что мало  способен к усовершенствованию. Наклонность к общежитию у него вовсе не развита;  твердого сплочения стада у лосей совсем незаметно. Каждое отдельное животное действует  по собственному усмотрению, и только телята следуют за матерью. Вожака в стаде,  как у других оленей, не бывает. Еда и покой составляют, кажется, высшую задачу  жизни лося.    

Единственная хорошая черта у лося – это его миролюбие. Лось  редко первый нападает на других животных или на человека. Далее, прирученный с  молодости, он становится вполне похож на домашнюю корову.    

Один наблюдатель нашел в лесу теленка и воспитал его. «Когда  животное выросло, – говорит некто Мюллер, – то стало бегать за  человеком, как ручной баран, и нежно лизало лицо и руки своему господину. Ему  очень понравился сад, в который он ходил сначала только в сопровождении людей,  так как его отлучили от молока, и он стал вполне понимать пользу учреждения,  которое доставляло ему обильную пищу. Когда вскоре сад заперли от него, он  ловко перескочил через забор; тогда забор повысили до 11/2 аршина, но и это  препятствие он преодолел, не повредив своих ловких ног. Лось любил сопровождать  своего господина, когда тот ходил в лес, и его часто приходилось силой  прогонять назад. Однажды, когда ему позволили идти с хозяином, он обежал лес  вдоль и поперек и нашел своих родичей. Внимательно посмотрел он на них, и,  казалось, они сильно интересовали его; однако ему больше нравилось житье у  своею господина, и он спокойно вернулся домой».    

Европейский лось водится, кроме Европы, и в Азии, на  обширном пространстве от 50° с.ш. до Амура; здесь пищу его составляют главным  образом побеги низкорослой березы и мясистые корневища некоторых водяных  растений, для которых он спускается летом в долины к рекам.    

     

В Северной Америке водится другой вид  лося – американский лось  (Alces americanus), или мусва  (мунза),  как называют его индейцы. Это животное, отличающееся от своего европейского  родича отдельной глазной ветвью рогов и глубокими надрезами на рогах, еще  больше и тяжелее нашего лося. Достаточно сказать, что голова его – более 2  футов длины. Американского лося человек преследует еще с большей  настойчивостью, чем европейского, так как у него высоко ценится и мясо, и рога,  и кожа. По уверению североамериканских индейцев, мясо лося укрепляет человека  втрое лучше, чем всякая другая пища. Рога лося идут у индейцев на ложки, а  кожей они обтягивают свои легкие пироги. Вследствие ожесточенной охоты и лосю,  несомненно, грозит близкая опасность исчезнуть с лица земли, подобно зубру или  бизону.    

     

Северные олени  (Cervus tarandus) отличаются от  других оленей присутствием у обоих полов рогов, дугообразно изогнутых сзади  наперед, а на концах расширенных в виде лопаток. Надглазные ветви, часто  состоящие только из одного отростка, имеют форму пальцев и покрыты неглубокими  бороздками. Далее, у них широкие копыта и длинные, но тупые задние копытца.  Внешность этих оленей довольно неказиста, ноги коротки, хвост мал; у самцов  иногда встречаются в верхней челюсти клыки. Рога самок меньше.    

Для лапландцев, самоедов и др. северных народов северный  олень более необходим, чем нам – рогатый скот или лошадь, а арабу – верблюд,  так как он дает своим хозяевам мясо и молоко для пищи, шкуры и кости – для одежды  и служит вьючным животным. Поэтому только тот лапландец или самоед считает себя  счастливым, кто имеет достаточно оленей. Последние, по‑видимому, давно уже  служат человеку на Дальнем севере, – и это долгое рабство наложило на  оленя такой отпечаток, что ни по образу жизни, ни по характеру в домашнем олене  не узнать гордого властелина северных гор, каким и до сих пор является дикий  олень.