1 2 3 4 5 6 
– Ерунда. – Джанет покачала головой. – Полная ерунда. Хваленый следователь-спец тоже так считает, но он не прав. Мы сделаем Цзыгу малой кровью.
– Как, черт возьми?
Джанет недоуменно посмотрела на него:
– Ты действительно не понимаешь? Алекс, ведь моя родина не уничтожена! Эбен накрыт изолирующим полем, но снять его – дело нескольких минут… если Император отдаст приказ.
У Алекса перехватило дыхание. А Джанет рассудительно продолжала:
– Нашу планету нельзя мерить обычными критериями. Поверь – я-то знаю. Там, под скорлупой, по-прежнему жива Церковь, патриархи, большая часть флота. Там строят новые корабли. Там создают новое оружие. И ненависти к Империи в наших людях нет. Если снять поле – Эбен встанет в строй рядом с Империей. И поверь, ничего равного крейсерам класса «Литургия» или рейдерам «Анафема» в Галактике до сих пор не создано! Ваш Император… – Алекс отметил эту случайную… или намеренную?.. оговорку, – … всего лишь малый ребенок. Но в имперском совете сидят не одни лишь идиоты. Если война станет неизбежной, с Эбена снимут карантин. И тогда Цзыгу обречены. Я прикинула… мы потеряем от пяти до пятнадцати планет, прежде чем боевые действия переместятся на территорию Цзыгу. Скорее – пять, чем пятнадцать. А если Южно-Приморская лаборатория на Эбене довела до конца разработки по глюоновой сети – корабли Чужих сгорят на выходе из гиперканалов.
– Джанет… ты понимаешь, что сказала? – прошептал Алекс. С намеками Эдуарда теперь все стало понятно. У Земли действительно было в запасе чудо-оружие, о котором давно уже все позабыли…
– Надеюсь, что я успокоила тебя!
– Джанет, ты подписала себе смертный приговор! Теперь ты не только основная подозреваемая… все улики указывают на тебя!
– Я не убивала Цзыгу, – упрямо повторила женщина. – Я не предполагала, что ее социальный статус столь высок. Впрочем, если моя смерть послужит свободе Эбена – я готова умереть. Любым способом, который измыслят Чужие.
– Господи, да что ты несешь, Джанет? – Алекс подался к ней, схватил за плечи. – Даже если Эдем будет освобожден и Цзыгу подавлены – что дальше?
– Посмотрим.
– Нечего смотреть. Я расскажу сам. Если с помощью Эбена Империя сможет легко уничтожить одну расу – все остальные насторожатся. Будет организован общий античеловеческий фронт… или коалиция. Неужели ты думаешь, что Империя сможет противостоять силам десяти объединенных рас?
– Расы Чужих раздроблены. У всех есть счеты друг к другу.
– Можешь не сомневаться, на время их забудут. Эбен, его идеология и политика были причиной напряженности для всей Галактики. Даже безумные Брауни не ставили целью полностью очистить космос от чуждых форм жизни. Эбен в составе Империи – это сигнал тревоги для всех!
– Значит, ты считаешь, что целый мир, по силе не уступающий Земле и Эдему вместе взятым, должен навечно остаться в изоляции? – Джанет говорила спокойно, лишь глухая горечь пробивалась в голосе. – Да, я хочу его свободы! Я мечтаю посмотреть на своего первенца. Я хотела бы прийти на могилу родителей и отдать им положенные почести. Увидеть свой старый дом… навестить первую учительницу… проведать первого мужчину… Все вы считаете Эбен средоточием зла, а ведь мы сотни лет были щитом человечества! Кузницей оружия, военной академией, заводом, базой… всем, что требовалось Империи. Ты знаешь, как красив Эбен? Там, где еще сохранилась природа… конечно. Мы изнасиловали родную планету, превратили себя в солдат… и все для человечества! Потому что Империи нужны были корабли, корабли, еще раз корабли! И солдаты, канальные станции, новые виды оружия…
Спецы не склонны к истерике. Но, видимо, пять специализаций – это слишком много для человеческого разума. Алекс почувствовал, что Джанет готова разрыдаться.
Как странно и нелепо – он стоял рядом с женщиной, чьей планетой пугали детей, чья профессия – пытать Чужих, – и не мог испытать предписанного обществом снисходительного сочувствия. Не мог – потому что готов был подписаться под каждым ее словом.
Вот только если Эбен станет свободным – в Галактике вспыхнет война.
– Мы стали такими, как требовало человечество, – продолжила Джанет. – Мы были щитом и мечом Империи. А когда оказались не нужны… нас просто засунули в чулан. До лучших времен.
– До худших.
– Какая разница? Нас списали из состава человечества. Да, мы вели самостоятельную политику, но ведь все произошло не вдруг! А нас… нас предали, едва Чужие подняли вой!
– Вы не захотели измениться, Джанет. Когда войны остались в прошлом – вы не захотели пойти вперед.
– А нам предложили? – Чернокожая женщина откинула со лба волосы, вызывающе посмотрела на Алекса. – Да кто дал нам хотя бы малейший шанс? Ультиматум – и объединенный флот, двинувшийся к Эбену. Все. Не было времени искать компромиссы. Так что… прости, Алекс, но я рада войне! Моя родина станет свободной.
Алекс помолчал. Спросил:
– Но все-таки – это не ты?
– Не я.
– Кто же?
Тень улыбки пробежала по ее лицу.
– Я догадываюсь кто. Но я не скажу, Алекс.
– Ты должна сказать!
– Нет. Делиться подозрениями – это не входит в мой контракт. На борту есть следователь, пусть он и ломает голову.
– Ты давала мне клятву… – напомнил Алекс.
– Клятву не убивать Цзыгу. Но искать их убийцу я не обещала.
– Если я потребую новую клятву…
– Нет.
Алекс развел руками. Голос Джанет был опасно тонок, она по-прежнему балансировала на грани истерики. Но уступкой эта истерика не закончится, в этом он был уверен.
– Джанет, ты не права. Поверь, все закончится бедой для Эбена… и для всего человечества.
– Может быть, – мгновенно отозвалась женщина. – Но все-таки это шанс.
– Спасибо хотя бы за то, что сказала правду о себе.
– Сузила круг подозреваемых? – Джанет засмеялась, успокаиваясь. – Алекс… не затевай собственного расследования. Ты можешь поговорить со всеми, и каждый скажет, что не убивал Цзыгу.
– Почему?
– Потому. – Джанет встала. – Я пойду в свою каюту, капитан. Если хочешь – навести меня. Поиграем в «Сладкий сахарок и горькую шоколадку».
Алекс не помнил подобной игры. Впрочем, Джанет наверняка оказалась бы хорошим инструктором, а игра – забавным времяпровождением.
Если бы только у него было хоть малейшее желание заниматься сексом…
– Я подумаю, – уклончиво сказал он.

По мере того как Шерлок Холмс со своей верной спутницей продвигался от каюты к каюте, у Алекса появлялись новые визитеры. Психолог сказал бы, что подсознательно экипаж все-таки воспринимает его как отца. Строгого, сильного и обязанного защитить.
Это радовало.
После Джанет зашла Ким. Девочка была вне себя от ярости – ей тоже сообщили, что она главная подозреваемая. Кажется, больше всего Ким оскорбило то, что герой любимых книжек оказался таким недоверчивым сухарем. Она неумело, но очень старательно ругалась, подробно пересказывая Алексу весь разговор с Холмсом.
– Ты представляешь? Он сказал, что я так не хотела лететь на Эдем, что грохнула Цзыгу! Что только я достаточно хорошо знаю их анатомию и могла справиться с Чужой! Да это все равно что расстреливать мух из лучемета!
– Я знаю пару планет, где мухи заслуживают именно такого обращения, – заметил Алекс. Усадил девочку к себе на колени и несколько минут занимался ласковым, успокаивающим петтингом. Ким фыркнула, пробормотала что-то о том, что она уже не маленькая девочка для таких глупостей, но все-таки явно расслабилась.
– Ты ведь не убивала эту несчастную Цзыгу? – полувопросительно сказал Алекс, не прекращая ласкать Ким.
– Конечно, нет! А если бы убила, то не так… – Ким сморщилась. – Это скорее Джанет. Она палач-спец и Чужих ненавидит.
– Джанет не сознается.
– Тогда не она, – легко согласилась девочка. – Она врать не станет.
– Тогда кто?
– Ты пытаешься догадаться? Но это же работа следователя!
– Ким, все очень и очень сложно. Если над случившимся подумают все – это может спасти миллиарды жизней.
– Ты не следователь. Ты не приспособлен для расследований! – Ким удивленно посмотрела на него. Отвела слишком уж заигравшуюся руку Алекса. – Ты же мастер-пилот!
– Да, я пилот. Я привык оперировать массой динамических факторов, влияющих друг на друга и на корабль. У меня ускорена реакция, усилена память, улучшена логика. Кроме того, как любой пилот я приспособлен для должности капитана космического корабля. Это включает в себя основы психологии, умение чувствовать настроение окружающих и корректировать их поведение. Почему я не могу попробовать себя в роли следователя?
– Потому что ты не следователь-спец!
– Ким… – Он легонько поцеловал ее в губы. – Глупая девочка… Не все можно запрограммировать.
Она молчала, с тревогой глядя ему в глаза. Неуверенно спросила:
– Почему тогда я не пытаюсь расследовать убийство?
– Потому что думаешь, будто ты – боец-спец.
– Я не боец. – Девочка плотно сжала губы. – Я это чувствую. Не только боец!
– Правильно. – Алекс одобрительно кивнул. – Ты больше чем боец. Ты – разведчица. Террористка. Агент влияния.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Твоя работа – вращаться в высших кругах общества. А если потребуется – махать кайлом в лагере военнопленных, служить в армии, работать в публичном доме, ставить опыты в лаборатории. Ты способна адаптироваться в любой среде. Ты можешь стать почти кем угодно. Полагаю – и следователем тоже.
– Не хочу!
– Почему, Ким? Твоя специализация уникальна. Модели-спец, певицы-спец, стратеги-спец, что ни возьми – равной твоей специализации не найти.
– Это одиночество.
Алекс содрогнулся от ее голоса. Казалось, Ким мигом постарела. Не повзрослела, а именно постарела на десятки лет.
– Любые уникальные специалисты одиноки. Тебе понравится твоя работа. Ты будешь получать от нее удовольствие, поверь. Настоящее, а не то что здесь.
– Я не хочу, Алекс! – Ким с силой обняла его. – Зачем ты мне сказал? Зачем?
– Рано или поздно ты должна была узнать.
– Мне нравится летать на корабле. Мне нравится быть с тобой!
– Что ж, никто не может запретить тебе работать обычным бойцом.
– Теперь, когда я знаю свое предназначение?
– Даже теперь. – Алекс не отвел взгляда. – Тем более – теперь.
– Я не понимаю тебя, – жалобно сказала Ким.
– Поймешь.
Он не стал больше отвечать на ее вопросы. А Ким настаивала недолго. Она не знала игры в «Сахарок и шоколадку», наверное, та была выдумана на Эбене, но предложенный ею «Котенок-царапка» Алексу очень понравился.

Генералов ввалился в каюту, когда Ким была в душе.
– Вина? – предложил Алекс, запахивая халат посильнее. Ополовиненная бутылка настоящего земного «Vouvray» стояла на столе.
– Чего-нибудь покрепче! – рявкнул Пак.
Алекс склонился к бару. Некоторое время возился с бокалами и бутылками, потом налил навигатору бренди. С сочувствием спросил:
– Холмс назвал вас главным подозреваемым?
– Да! Уже все в курсе? – Генералов покачал головой. Сардонически расхохотался: – Стальные аргументы! Титановые!
– И какие?
– Как какие? Я единственный натурал на борту, видите ли! А также – единственный гомик!
– Так и сказал?
– Нет, этот Холмс, этот клонированный ублюдок, употребил еще более оскорбительное выражение! – Генералов всплеснул руками и сам налил себе бренди. – Капитан, вы мне скажите, как связаны убийство Цзыгу и мои особенности?
– Не могу предположить, – признался Алекс.
– Я, оказывается, хотел подставить Ка-третьего и женщин-спецов!
– Джанет и Ким?
– Да! Я убил Цзыгу, чтобы испортить карьеру этого гнусного клона, а убийство собирался свалить на одну из женщин, поскольку их ненавижу!
– А разве ты их ненавидишь?
– Я? – Генералов выпучил глаза. – Капитан, никто так трепетно и нежно не относится к женщинам, как мы, геи! Это же всем известно… кроме следователей, как выяснилось! Холмс изъяснялся будто пьяный рудокоп с провинциальной планеты!
– Сочувствую, Пак.
– Спасибо, капитан… Нет, послушайте, как мы можем рассчитывать на справедливость, если расследование ведет клонированный идиот?
– Пак, вы возмущаетесь, что вас дискриминируют по личностным особенностям, но и сами высказываетесь несколько… предвзято.
– Клон – это не личностная особенность, а гнилая суть! – гневно сказал Генералов. – И я в этом окончательно убедился! Если наш Ка-третий просто дурачок, не способный уберечь своих подопечных, то Холмс – дурак агрессивный, шумный и опасный для общества! Теперь я понял, война неизбежна!
Смолк шум воды, и приоткрылась дверь санитарного отсека. Ким высунулась в каюту. На плечах поблескивали капельки воды, мокрые волосы девочка обмотала полотенцем на манер тюрбана.
– Ой… привет, Пак.
– Привет, малышка. – Генералов покосился на нее. – Ты слышала, в чем меня обвиняют?
– Сейчас… Алекс, я одежду в стирку бросила, ничего?
– Ну не сидеть же тебе в ванной четверть часа, – улыбнулся пилот. – Заходи.
Ким шмыгнула к кровати, села, завернувшись в одеяло. Задорно улыбнулась Алексу.
– Я очень хорошо отношусь к женщинам! – заявил Пак. – И к женщинам-спецам тоже! У меня мама – врач-спец! А клонов я хоть и не люблю, но убивать из-за них Цзыгу не стал бы!
Он снова плеснул себе бренди. Алекс подумал и отодвинул бутылку подальше.
– Да, благодарю… – Генералов вздохнул. – Я что-то совсем… но представьте себе, капитан, меня полчаса оскорбляли в лицо!
– Не злитесь на Холмса, – сказал Алекс. – Он вовсе не думает того, что говорит.
– Как это?
– Он провоцирует всех подозреваемых. Сознательно давит на болевые точки, на комплексы и предубеждения. А сам наблюдает за реакцией.
– Подонок! – с чувством выдохнул Пак.
– Нет, отнюдь. Ситуация чрезвычайная и требует соответствующих методов. Если бы существовали надежные наркотики правды, или пытки с легко контролируемым воздействием, или иные валидные методики экспресс-допросов, Холмс бы их применил. Может быть, применит и ненадежные, если выхода не останется.
– Контролируемые пытки? – Пак не понял.
– Конечно. Убийство явно совершил профессионал. Он сможет выдержать и наркотики, и обычные пытки. А очень сильная интенсивность воздействия заставит оговорить себя и невиновного. Для Цзыгу же будут иметь значение лишь убедительные доказательства.
– Господи, куда катится мир! – патетически воскликнул Генералов.
– Мир катится к пропасти. Пак, ты действительно не убивал Цзыгу?
– Нет!
– И не знаешь, кто убийца?
Генералов задумался.
– Я предполагал, что это вы, капитан.
– Почему? – Алекс оторопел.
– Слишком ответственный поступок. Его мог совершить кто-то, обладающий готовностью решать за других. Ни один другой спец на корабле установки на принятие общих решений не имеет. Только капитан.
– И ты, поскольку ты натурал! – выкрикнула Ким.
– Да. – На этот раз Генералов не рассердился. – И я. Но я – не убивал.
Алекс задумался. Неохотно признал:
– Я не пытался рассматривать вопрос с этой точки зрения… Да. Все логично. Но и я не убивал Цзыгу… Знаете, к чему еще придрался этот… этот клон?
– К чему?
– К тому, что я люблю ходить по кораблю в скафандре!
– Правильный вопрос, – согласился Алекс. – Ведь это решает вопрос со следами крови на одежде.
– Любой мог надеть скафандр… – Пак со вздохом поднялся. – Эх, не в добрый час записался я к вам в экипаж, капитан…
– Пак, все будет нормально. Невиновные не пострадают.
– Настолько верите в клонированного Холмса? – иронически спросил Генералов.
– Нет. Я верю в себя.

Поль Лурье явился к Алексу, когда уже ушли и Генералов, и Ким. Генералов – все такой же напряженный, а вот Ким явно успокоенная.
– Садись, парень. – Алекс кивнул на кресло. – Вина?
Поль печально кивнул.
– «Вувре» устроит? Или все-таки красного? – спросил Алекс.
– Устроит. – Поль взял бокал. Повертел в руках, спросил, поднимая на Алекса взгляд: – Капитан, вы тоже подозреваете меня в убийстве Цзыгу?
Алекс полюбопытствовал:
– Так, а ты-то почему в списке под номером первым?
Поль нахмурился.
– Что, я не единственный?
– Рассказывай.
– Холмс ссылается на мой психологический профиль. Ну… капитан, в училище я действительно любил пошалить… но это ведь уже дело прошлого! И ведь есть разница – к преподавателю забраться в компьютер или изрезать на кусочки Чужую!
– Да, тут с доводами у Холмса было туго, – согласился Алекс.
Поль осушил бокал. Поморщился:
– Не лучший год, похоже.
– Не лучший, – признал Алекс. – Не переживай, Поль. Холмс просто провоцирует тебя. Следит за реакцией на обвинение.
– Я так и подумал. Он еще сказал, что я слишком уж положительный молодой человек. Что у меня слишком мало поводов и возможностей убить Цзыгу. И это самое подозрительное!
Алекс расхохотался.
– Не бойся, на основании такого довода никакой суд обвинение не поддержит. Особенно Цзыгу. Для них нужны железные доказательства.
– Капитан, так кто же убил ее? – Поль понизил голос: – Неужели… Джанет?
– В общем-то я уже знаю, кто убийца. – Алекс достал сигареты, закурил. – Все действительно просто.
– Знаете? – воскликнул энергетик.
– Конечно. Не уверен, что знает Холмс, он пока лишь наблюдает за нами и собирает информацию. А я – знаю.
– Вы же не следователь!
– Ну и что с того?
Юноша с восхищением посмотрел на Алекса. Спросил:
– И кто?
– Пока не скажу. У меня тоже нет доказательств. Но будут. Убийца все-таки допустил промах. Теперь я позволю ему совершить следующий, после чего Цзыгу получат козла отпущения. Войны не будет.
– Значит, это не Ким и не Джанет?
– С чего ты взял?
– Ну… «убийца»… «козел отпущения»…
– Убийца – существо бесполое. – Алекс усмехнулся. – Не пытайся гадать.
– Я знал, что вы нас защитите, капитан.
– Это – моя работа, – сказал Алекс. – Ладно, Поль. Сейчас придет Моррисон, мне надо выслушать и его…
– Так у вас уже все побывали? – сообразил Поль.
– Именно. Каждый бежит ко мне и жалуется на Холмса.
Алекс взял Лурье за плечи и мягко подтолкнул к двери.
– Давай-давай. Пожаловался сам, освободи место товарищу…
У двери пискнул сигнал.

Моррисона тоже пришлось отпаивать коньяком.
В отличие от Джанет второй пилот не испытывал восторга от грядущей войны, в отличие от Ким не верил в способность Алекса его защитить, в отличие от Генералова не переводил свой страх в гнев, в отличие от Лурье имел серьезные основания бояться обвинений. Он был белым как мел.
– Ханг, все образуется, – в очередной раз повторил Алекс. – Следователь-спец не станет подставлять невиновного. Если вы не убивали Цзыгу…
– Да не убивал я! Я сразу после вахты пошел спать, я все-таки устал!
– Тогда нет поводов для тревоги.
– И хотел ведь заглянуть к Ким…
– Надо было. Получили бы алиби. И ты, и она.
– Я был у ее каюты, но дверь не открылась.
Алекс нахмурился:
– Это плохо.
– Я спрашивал Ким, она сказала, что крепко уснула…
– Чушь. Она боец-спец. Она проснулась бы от сигнала. – Алекс поморщился. – Вот глупая девчонка… не могла соврать получше…
У Ханга округлились глаза.
– Ким? Это сделала Ким?
Алекс лишь отмахнулся:
– Подожди…
Он включил терминал. Быстро набросал таблицу, чем-то напоминающую схемы Холмса, только попроще. Шесть строчек – члены экипажа и отметки времени. Пробормотал:
– Вот почему она не волновалась… в кармашке козырный туз… Так… и кто же еще у нас с алиби?
– Ким была у кого-то? – растерянно спросил Моррисон.
– Конечно. Либо кромсала Цзыгу, либо занималась с кем-то сексом.
– Других альтернатив нет?
– Нет. Девочка слишком в меня влюблена. Поэтому считает себя обязанной хранить верность… Но с другой составляющей своей личности ей поспорить трудно. Ей требуется здоровый, разнообразный секс.
– Алекс, а ты часом не специализировался на следователя? – не удержался Моррисон.
– Нет, Ханг. Не специализировался. Но нужда заставит… – Алекс удовлетворенно кивнул, стер картинку с экрана. – Как хорошо, что Генералов абсолютно гомосексуален!
– Ничего не понимаю, – признался второй пилот.
– Все пока запутано, – сказал Алекс. – Я вынужден исходить из допущения, что на корабле лишь один террорист. А это не доказано…
Он потянулся, насмешливо посмотрел на Моррисона:
– В отличие от тебя я обязан оберегать весь экипаж. Всех, кроме убийцы… если он член экипажа. Трудная работа.
– Не хотел бы быть капитаном…
– Да нет, что ты. Это интересно. Пойдем в кают-компанию, Ханг. Уверен, что все уже там.
– Шоу продолжается… – уныло сказал Моррисон. – У вас крепкие нервы, капитан. У меня, похоже, послабее.
– Один неправильный шаг – и шоу закончится гибелью человечества, – сказал Алекс. – Поневоле будешь хладнокровным. Пойдем. Я хочу поесть.

Глава 3

Говорят, что все люди делятся на два типа. Одни от волнения приобретают аппетит, другие, напротив, утрачивают.
Среди экипажа «Зеркала» аппетит потерял один лишь Генералов. Он и без того вяло ковырялся в блюде салата, а уж при появлении Холмса и Уотсон совсем отложил вилку.
– Добрый вечер, дамы и господа. – Следователь был бодр и оживлен. – Мы не помешаем?
Казалось, что он ожидал доброжелательного приема от людей, каждого из которых недавно обвинил в убийстве.
– Конечно, Холмс. – Алекс жестом указал на самый свободный диванчик. Едва Холмс и Уотсон уселись, как Генералов демонстративно встал и пересел к Ким и Джанет. Джанет, только что приготовившая ужин и сервировавшая стол, даже не подумала предложить Холмсу и Уотсон еду.
Повисло глухое молчание.
– Однажды, – ничуть не смутившись, сказал следователь, – мы с уважаемой Уотсон расследовали кражу природных изумрудов на рудниках Баско-4. Пришлось трое суток прожить среди шахтеров… есть с ними за одним столом, стоять плечом к плечу в забое… много чего еще. Вы бы знали, сколько ненавидящих взглядов сверлили нам спины, сколько раз случайно падали крепи и срывались с мест роботы-забойщики… И ничего. Когда мне, с неоценимой помощью милейшей Уотсон, удалось выяснить истину – все изменилось. Рабочие плакали, провожая нас с планетоида.
– И это были слезы искренней радости… – буркнул Генералов.
– Вряд ли вы желаете войны, – продолжил Холмс. – Вряд ли вы покрываете убийцу. Вряд ли вы ненавидели несчастную принцессу Зей-Со. Вывод прост – вам неприятен мой метод ведения следствия. Разумеется, вы все обменялись впечатлениями и поняли, что каждому из вас были предъявлены ложные обвинения.
– Ложные – не то слово, – хрипло сказал навигатор. – Вы намеренно оскорбляли меня, клон!
– А вы сейчас оскорбляете меня, – невозмутимо парировал следователь. – А перед этим оскорбляли Данилу Ка-третьего Шустова. Пак Генералов, я индифферентен к указаниям на мою клонированную породу. Но ведь вы намеревались меня оскорбить?
– Да! – с вызовом сказал Генералов.
– Подобное поведение было бы нехарактерным для убийцы, – сказал Холмс, – будь убийца обычным маньяком-ксенофобом. Но убийца-спец может вести игру на пяти-шести слоях логики… Капитан, вы не могли бы пригласить к нам уважаемого Ка-третьего и скорбящую Сей-Со?
Это был перелом в общем настроении. Холмс выглядел так, будто расследование уже закончено.
В полной тишине Алекс вышел из кают-компании, спустился в пассажирский холл. Дверь в каюту Ка-третьего была приоткрыта. Алекс тихонько постучал и вошел.
Данила Ка-третий сидел на незаправленной койке, безучастно глядя в экран. На столике переливалась мягкими цветными огнями крошечная медитационная пирамидка земной работы. Алекс молча погасил пирамидку, сел рядом с Ка-третьим.
– Зачем вы пришли? – тихо спросил клон. То ли его транс был неглубоким, то ли он очень быстро и аккуратно из него вышел.
– Следователь зовет всех нас в кают-компанию.
– И меня?
– И вас тоже. И Сей-Со. Ее… траур – закончен?
– Вероятно. – Ка-третий медленно повернул голову, с тоской посмотрел на Алекса. Негромко спросил: – К чему все это?
– Видимо, следователь нашел убийцу. Или хочет поговорить со всеми сразу.
– Время не повернуть назад, капитан, – пробормотал клон. – Зей-Со не вернуть.
– Выпейте. – Алекс протянул ему маленькую фляжку с коньяком.
– Зачем?
– Не задавайте глупых вопросов. Пейте! Это приказ!
Во взгляде клона появилось удивление. Он осторожно пригубил коньяк.
– До дна.
– Что добавлено в коньяк? – с подозрением спросил клон. – Транквилизатор?
– С чего вы взяли?
– Капитан, я работаю с чужими формами разума. Мне приходится пробовать их пищу и анализировать человеческую на совместимость. У меня очень хорошие вкусовые рецепторы.
– Так я и полагал. Ка-третий, пейте до дна. Поверьте, так будет лучше.
– Значит, транквилизатор?
Алекс покачал головой:
– Химией вашу тоску не победить. Вы ведь чувствуете свой крах как гида-спец?
– Да.
– Выпейте.
Клон колебался недолго. Пожалуй, он выпил бы и цианистый калий. Тремя большими глотками он осушил фляжку.
– Прекрасно. – Алекс кивнул. – А теперь пошли пригласим Цзыгу в кают-компанию.
– Давайте попробуем, – вяло согласился клон.

Несмотря на многочасовую вентиляцию, запах меркаптана в каюте вызывал тошнотворные приступы. Слава Богу, Сей-Со привела тело подруги в порядок – вложила обратно вырезанные внутренности, одела и словно бы даже подкрасила лицо.
Сама она лежала рядом с бездыханным телом и ласкала его медленными движениями рук. Всех четырех рук – Сей-Со сняла человеческую одежду, а облачения Цзыгу предусматривали прорези на груди. Рудиментарные ручки, которые еще недавно, спрятанные под одеждой, казались молочными железами, неутомимо разминали плечи Зей-Со.
– С-с-сей-С-с-со… – свистящим шепотом сказал Ка-третий. – Азане. Ссо шаатака.
– Кии-с гом… – не поворачивая головы, ответила Сей-Со. Похоже, что Цзыгу перестала говорить на языке Империи.
Ка-третий вздохнул. На его лице отразилась неподдельная мука. Но голос, когда он заговорил, остался твердым. Мягкая, напевная и в то же время наполненная свистящими и шипящими речь полилась из его рта.
Сей-Со вскочила, раскинула руки, заслоняя мертвое тело подруги. В глазах горела ненависть.
– Гом азис! Шарла си! Шарла! Шарла!
– Шарла, – будто согласился Ка-третий. Склонил голову. – Ссо шаатака-лаз.
Цзыгу заколебалась. Ее взгляд перебегал с лица Ка-третьего на Алекса и обратно.
– Тса, – резко сказала она. – Заре.
Ка-третий взял Алекса за локоть и быстро вывел из каюты. Дверь за ними захлопнулась. Алекс глубоко и часто задышал, будто это могло помочь избавиться от пропитавшей одежду отвратительной вони. Спросил:
– Она не согласна прийти?
– Нет. Согласилась. В итоге. Идем, она догонит.
Клон был бледен и словно по инерции говорил короткими фразами, свойственными для Цзыгу.
– Ты хорошо говоришь на их языке, – попытался поддержать его Алекс.
– Нет, что ты. Это примитивный понятийный язык рабочих особей. Я не могу в совершенстве знать речь всех рас, с которыми работаю. В общем-то моей специализацией в первую очередь являются Брауни… на их языке я говорю прилично.
Они стали подниматься по лестнице.
– Чем она занималась с телом Зей-Со? Ритуальный обряд? – спросил Алекс.
– Вроде как. Танатос-секс. Прощальные ласки.
– Они что, и впрямь лесбиянки? – удивился Алекс.
Ка-третий поморщился.
– Не совсем. Это форма взаимоотношений лишь между эмоциональными партнершами и в ритуально обоснованных ситуациях… мужские особи им все равно нужны.
Алекс не удержался:
– Мужские особи Цзыгу? Трутни?
– Если тебя это так интересует, – ледяным голосом ответил клон, – то ответ отрицательный. Годятся и люди. Клоны их тоже вполне устраивают.
Алекс прикусил язык.
Они вошли в кают-компанию. Ка-третий коротко кивнул экипажу, будто не испытывая ни малейшего желания здороваться иначе. Понять его было нетрудно – где-то здесь находился убийца Зей-Со. С Холмсом и Уотсон он поздоровался за руку.
– Садитесь, Данила Ка-третий Шустов, – сказал Холмс. – И примите мои искренние соболезнования.
– Вы нашли убийцу? – резко спросил Ка-третий.
– Садитесь. Где уважаемая Сей-Со?
– Сейчас придет. – Ка-третий демонстративно отошел к стене и остался стоять.
Снова наступила тишина. Впрочем, Цзыгу не заставила себя долго ждать. Мягкие, словно бы крадущиеся шаги – и Сей-Со вступила в кают-компанию. Она также предпочла не садиться.
Алекс невольно опустил глаза.
Холмс поднялся и заговорил:
– Уважаемая госпожа Сей-Со, интеллект-компаньон и эмоциональный партнер божественной Зей-Со, позвольте разделить вашу скорбь и умножить ваш гнев…
Поколебавшись мгновение, Сей-Со все же кивнула. Хотя и не произнесла ни звука.
– Позвольте мне кратко проинформировать всех вас о сложившейся ситуации, – сказал Холмс. Помедлил, будто ожидая возражений. – Итак…
– Вы нашли убийцу? – вновь повторил Ка-третий. Холмс бросил на него ледяной взгляд, и клон замолчал.
– Когда я получил информацию о злодейском убийстве принцессы Зей-Со и отправился на ваш корабль, – продолжил Холмс, – я предполагал, что дело более чем заурядно. На корабле находилась женщина с Эбена, специализированная как палач-спец…
Сей-Со вздрогнула. Ее взгляд устремился на Джанет. Негритянка лениво повернула голову, будто принимая вызов.
– На корабле, – все тем же спокойным академичным голосом продолжал Холмс, – находилась также юная девочка, боец-спец, не прошедшая психологической подготовки. Элементарная логика подсказывала, что именно они являются наиболее вероятными подозреваемыми.
Сей-Со сделала маленький шаг в сторону Джанет. В ту же секунду Холмс неуловимым движением выхватил парализующий пистолет полицейского образца.
– Назад, Сей-Со! Обвинение не предъявлено! Вы слишком спешите!
– Она с Эбена! – От волнения Цзыгу вновь перешла на человеческую речь.
– И что с того? – лениво спросила Джанет.
– Ты знала, что анис действует на нас как наркотик правды! – взвизгнула Сей-Со. – Ты опоила нас намеренно!
– Так, значит, все-таки наркотик правды, а не галлюциноген? – поинтересовалась Джанет.
Как ни странно, но это подействовало. Сей-Со с каменным лицом отступила обратно. Алекс мысленно зааплодировал.
– Продолжим? – Холмс спрятал оружие. – Уже в пути на корабль я убедился, что ситуация гораздо хуже, чем я предполагал. Основания убить Цзыгу имели все. Соблюдая субординацию, я начну с капитана.
– Как я помню, вся моя вина в том, что у меня не было оснований убивать Цзыгу, – усмехнулся Алекс.
– Нет, капитан. Были. И вы это прекрасно знаете.
– Докопались? – сухо спросил Алекс, поднимая глаза.
– Конечно. Виктор Романов. Капитан корвета «Рапира». Кавалер Звезды Безысходной Доблести и орденов Славы Человеческой трех степеней. Ваш старший брат, с которым вас связывал глубокий эмоциональный контакт. Погиб в конфликте с военным кораблем Цзыгу двадцать три года назад. Всем известный инцидент в системе Токио-2… печальный, но в итоге окончательно разрешивший противоречия двух великих рас.
Теперь все смотрели на Алекса.
– Глупо мстить всем представителям чужой расы, – сказал Алекс. – Неужели вы считаете, что без малого четверть века я мечтал убить какую-нибудь Цзыгу?
– Вы хотите сказать, что не читали отчет о гибели «Рапиры»? – насмешливо спросил Холмс.
– Не читал.
Холмс осекся. С удивлением посмотрел на Алекса:
– Почему же, капитан? Это естественная реакция!
– Я знал, что буду работать в космосе. Встречаться с Цзыгу. Я не хотел знать деталей. Не хотел превратить свою жизнь в вендетту.
– Трудно ожидать такой реакции от юноши, едва прошедшего метаморфоз.
– Возможно. Но я не смотрел отчета. Холмс… фраза про «глубокий эмоциональный контакт» – ложь. Мой старший брат был государственным ребенком, с младенчества отданным на воспитание в школу пилотов. Да, мы встречались… он несколько раз навещал родителей, как положено примерному государственному ребенку. Я любил говорить, что мой брат – военный пилот. Что я хочу быть похожим на него. Но эмоциональный контакт… простите, Холмс, его не было. Никогда.
Никто не произнес ни слова. Только Цзыгу что-то беззвучно шептала, глядя на Алекса.
– Инцидент в системе Токио-2 был связан с тем, что военный корабль Цзыгу имел на борту наследную принцессу Зей-Со, – уже неуверенно сказал Холмс. – Именно она как старшая по происхождению приняла решение о неподчинении патрульному кораблю… о начале боя.
Алекс молчал.
– Вы не знали этого? – спросил Холмс.
– Нет. Не знал. – Алекс покачал головой, глядя на Сей-Со. Была ли и она там, на корабле Цзыгу? Наверняка. Куда она без Зей-Со. – Но даже если бы и знал… я не стал бы убивать принцессу.
– Я готов вам поверить, – сказал Холмс. – И… я склонен верить в то, что вы не читали отчета о том давнем конфликте. И что ваши отношения были не настолько глубоки, чтобы мстить за брата. Но вот кто-то этого не знал.
– Кто? – спросил Алекс.
– Как вы оказались на Ртутном Донце? – вопросом ответил Холмс.
– Вы ведь знаете. Авария на корабле. Меня разорвало напополам. Буквально. Мне выращивали тело заново…
– Версия правдоподобная, – кивнул Холмс. – Вот только эксперты провели повторное исследование останков вашего тела… оно было кремировано, разумеется, но несколько образцов осталось в фонде госпиталя.
Алекс вздрогнул. Сама мысль о том, что какая-то часть его сейчас лежит под объективом микроскопа, вызывала оторопь. Впрочем – не настолько сильную, как можно было ожидать.
– Вас разрезали на части лазерным лучом, Алекс. Предварительно, видимо, парализовали, отключили сознание.
– Зачем?
– Для одной-единственной цели. Чтобы вы остались на Ртутном Донце. Чтобы вы вышли из госпиталя к моменту, когда компании «Небо» потребуется капитан для нового корабля. Чтобы вы стали этим капитаном… и увидели среди своих пассажиров принцессу Скопища госпожу Зей-Со.
– Кто-то считал, что я ее убью?
Холмс задумался.
– Скорее – надеялся. И – создавал ту самую патовую ситуацию, что мы имеем сейчас. Все под подозрением.
– Но я вербовал экипаж самостоятельно!
– Да. Но кого вы завербовали? Ханга Моррисона, – Холмс кивнул на второго пилота, – которого под надуманными предлогами не брали на другие корабли. – Бывшего экстремиста Ханга Моррисона… Вы завербовали Джанет Руэло с Эбена, имевшую похожие проблемы с наймом. Вы взяли в экипаж Ким Охара, не прошедшую должную психологическую подготовку как боец-спец. Вы приняли на борт Пака Генералова, ненавидящего клонов. Вы вновь вернули в экипаж Поля Лурье, который был уволен после прилета на Ртутное Донце. И после этого компания направляет на ваш корабль уважаемых Цзыгу и уважаемого Ка-третьего!
– Кто мог так подгадать? – Алекс покачал головой. – Я боюсь, что по-прежнему остаюсь в списке подозреваемых. Это гораздо реальнее, чем тайная организация, которая обладает властью, достаточной для подобных интриг. Вмешательство в работу всех служб космопорта на Ртутном Донце… полноте, Холмс!
– Да, вы по-прежнему в списке, – кивнул Холмс. – Как и все остальные. Я вынужден признать, что неведомый противник сознательно добивался ситуации, препятствующей расследованию… хотя бы на некоторый короткий период. Кто-то жаждал войны между Империей и Скопищем.
– Кто? – повторил Алекс.
– Вы интересный человек, Алекс. Вы пилот, но пытаетесь играть в следователя. – Холмс улыбнулся. – Выскажите свою версию.
Алекс глубоко вздохнул.
– Военные, это первая же мысль. Чужая раса… не мы, не Цзыгу… может быть – Халфлинги или Брауни…
– Замечательно, – поддержал его Холмс. – Еще?
Алекс посмотрел на Джанет. Отвел глаза.
– Говорите, капитан!
– Бывшие граждане планеты Эбен. Те, кто остался за пределами изолирующего поля, кто получил гражданство… но не оставил надежды спасти свой мир.
– Замечательно, капитан. Теперь давайте обдумаем эту ситуацию. Госпожа Сей-Со, какие расы могли бы захотеть конфликта между Цзыгу и Людьми?
Чужая задумалась. Неохотно признала:
– Практически – любая раса. Локальный конфликт между нами ослабит Империю и Скопище. Это выгодно всем… кроме нас.
– В случае войны человечество вынуждено будет снять блокаду с Эбена, – сказал Холмс. – Понимаете? Ваш прогноз?
– Вы не пойдете на это! – вскрикнула Сей-Со.
– С вероятностью в девяносто девять процентов – пойдем. Это плохой расклад, но он лучше, чем взаимное гарантированное уничтожение.
– Тогда заинтересованных нет. Нигде, кроме как… – Цзыгу вновь перевела взгляд на Джанет, – кроме как среди жителей Эбена.
– Джанет Руэло? – спросил Холмс.
Алекс напрягся. Но следователь не произнес формулы обвинения. Он явно ждал слов врача.
– Чего вы от меня хотите? – спокойно спросила Джанет. – Переживаю ли я от смерти Цзыгу? Да нет, конечно… – Она вдруг осеклась. Мотнула головой. – Ни в малейшей мере!
– Вы убили Зей-Со?
– Я не дам ответа, – твердо сказала Джанет. – Ответ «да» – меня выдадут Цзыгу, и Эбен останется под карантинным полем. Ответ «нет»… а разве вы ему поверите?
– Сей-Со, – быстро спросил Холмс. – Вы можете остановить эскадры Цзыгу? Вы можете предотвратить войну?
Некоторое время Чужая молчала. Потом неохотно кивнула:
– Да.
– При каких условиях?
– При условии, что я, лично, свершу правосудие над убийцей и наказание его будет не менее страшным, чем участь, постигшая Зей-Со.
Джанет сжала губы, но промолчала.
– Уважаемая Сей-Со, вы понимаете, что война не принесет пользы ни вашей цивилизации, ни Империи Людей?
– Понимаю.
– Если кто-то из экипажа добровольно сознается в совершении этого тяжкого преступления и отдаст себя в ваши руки… – Холмс мимолетно посмотрел на Алекса. – Вы остановите войну, уважаемая Сей-Со?
– Если это будет убийца и если его признание будет правдивым. Если доводы, говорящие за его вину, будут для меня убедительны.
– Жизнь одного человека – ничто по сравнению с жизнью двух цивилизаций.
– Я не буду казнить невиновного, – повторила Сей-Со. – Я жду от вас убедительных доказательств вины подлинного преступника, господин следователь-спец.
– Тупик, – тихо сказала Джанет. Криво улыбнулась. – Как странно… никто не хочет войны, но она неизбежна.
Холмс обвел кают-компанию взглядом.
– Среди вас, сограждане, – мягко сказал он, – есть человек, который убил Цзыгу. Вне всяких сомнений, он представляет какую-то могущественную организацию, заинтересованную в развязывании войны. Убийца руководствовался не примитивными фобиями и обидами. Он действовал расчетливо, хладнокровно и самозабвенно. Ведь что бы ни случилось, но это дело будет расследовано и убийца понесет наказание.
Тишина…
– Вы готовы идти на смерть? – спросил Холмс. – Вы по-прежнему считаете, что эта неведомая цель заслуживает самоуничтожения двух цивилизаций?
– Если Эбен освободят, то Империя не погибнет… – пробормотала Джанет.
– Вы хотите в чем-то признаться? – заинтересовался Холмс.
– Вот еще. – Джанет усмехнулась.
– Все улики указывают на вас.
– Косвенные. Впрочем, делайте что хотите. Никто не обязан свидетельствовать против себя.
– А вот я могу свидетельствовать в пользу Джанет! – внезапно выкрикнула Ким.
Холмс подобрался:
– Действительно? Как любопытно. И что же вы можете сказать, юная леди?
– Мы с Джанет были в ее каюте. Долго. У нее есть алиби.
– У нее и у вас? – уточнил Холмс. – Укажите время.
– С нуля и до трех часов ночи по корабельному времени. – Ким посмотрела на Алекса. Смущенно улыбнулась, сказала: – Извини, Алекс…
Джанет вздохнула. Пробормотала:
– Зря ты… зря.
– Почему вы не сообщили об этом раньше? – требовательно спросил Холмс. – Какие-то личные проблемы? Вы занимались сексуальным взаимодействием, которое не желали афишировать?
– Вот еще. – Ким фыркнула. – Джани, извини…
– Тогда почему вы молчали?
– Да у нас был личной разговор! Он никакого отношения к Цзыгу не имеет! Мы… ну сплетничали, что ли. По-женски!
Она вновь посмотрела на Алекса. Тот кивнул, соображая.
Да, все-таки не секс. Если и была там эротика – то в какой-то минимальной, несерьезной форме: поплакать обнявшись, погладить друг друга, может быть – поцеловаться немножко.
Его они обсуждали! Его! Обсуждали и делили! Умная, все понимающая Джанет и несчастная, страдающая от безответной любви Ким. Девочка просила у опытной женщины совета. Женщина объясняла ей тайны секса и флирта, которые невозможно вложить никаким программированием…
Алекс отвел взгляд.
Кажется, он уже понимал, что это такое – не любить.
Кажется, это не дало ему главного. Самой любви.
Или – просто упущено время?
И Ким, и Джанет, они уже стали для него боевыми товарищами, сексуальными партнершами… но никак не любимыми. Любовь – стихия. Из ровно тлеющих углей можно раздуть огонек страсти, но никак не пламя любви.
А как хорошо было бы полюбить Ким – красивую, юную, умную, преданную!
Что за дурацкий механизм для продолжения рода изобрела природа? Почему его нельзя контролировать?
Он посмотрел на вновь заговорившего Холмса:
– Большое спасибо за информацию, Ким Охара. Пусть даже информация запоздала. Вы имеете документальные подтверждения, что с нуля до трех часов находились вдвоем с Джанет Руэло?
– Нет. – Ким покачала головой. – Но разве мое слово ничего не стоит?
Холмс вздохнул.
– В данной ситуации – ничего. Вы можете покрывать преступника. Вы можете быть сообщницей. Я принял во внимание ваши слова, но не могу на них полагаться.
Ким взмахнула рукой, с силой ударяя о стол. Подпрыгнули столовые приборы, в полированном дереве осталась глубокая вмятина.
– Тише, тише, – успокаивающе произнес Холмс. – Боец-спец должен контролировать себя.
– Вы в тупике, Холмс? – спросил Алекс. Собственный голос показался чужим. Хриплым, напряженным.
И, видимо, не только ему. Все взгляды обратились на него.
– У меня есть твердая убежденность, что я знаю личность убийцы, – любезно сообщил Холмс. – Но у меня все еще нет доказательств. А уважаемая Сей-Со жаждет именно их.
Алекс молча закатал рукав футболки. Спросил:
– Все знают, что это такое?
– Бес, – сказала Ким. – Твой чертенок…
– Эмоциональный сканер, – вступила в разговор Уотсон. Она смотрела на Алекса с неподдельным любопытством. – Как странно… Зачем вы поставили его себе?
– Наверное, я спец, желающий странного, – сказал Алекс. Усмехнулся. – Мне всегда хотелось видеть, что же я на самом деле чувствую. А может быть… может быть, хотелось увидеть на лице Беса то, чего я никогда не смогу испытать сам.
– Он улыбается. – Доктор Уотсон быстрым шагом подошла к нему, бесцеремонно взяла за руку. – Капитан… что это значит?
– Это значит, что все будет хорошо, – сказал Алекс. – Я тоже знаю, кто убийца. И я уверен, что его вина будет доказана.
Во взгляде Уотсон читалось сомнение. Будто творившееся сейчас было неслыханным нарушением законов природы.
– Если вы можете помочь следствию… – начал следователь.
– Пока – не могу. Но завтра утром все изменится. Поверьте мне, Холмс.
– Капитан!
Сей-Со двинулась к нему. Она развела руки – будто подчеркивая, что не настроена на агрессию. Алекс встал, шагнул навстречу.
– Кто убил Зей-Со?
– Я скажу вам завтра.
Глаза Цзыгу напряженно всматривались в его лицо. Что она пытается прочитать – на лице существа, лишь внешне сходного с ее расой?
– Отдайте мне убийцу. Отдайте его мне, и я остановлю войну. Именем каждой из нас, клянусь! Я остановлю войну!
– Убийца будет в вашей власти. – Алекс посмотрел на застывших как изваяния членов экипажа. – Что вы сделаете с ним?
– Не знаю… – Цзыгу запнулась. – Я должна решить. Что считается самым страшным наказанием у вашей расы?
Похоже, что вопрос был задан искренне. В отличие от Джанет Руэло госпожа Сей-Со не имела знаний палача-спец.
– Бросить нас в терновый куст, вот что самое страшное, – буркнул Моррисон. И зашелся почти истерическим смехом, который никто не решился поддержать.
– Традиционно используются примитивные физические пытки, основанные на нарушении целостности тела и раздражении болевых рецепторов, – сообщила Джанет. – Кажется, именно этим вы занимались с человеческими переселенцами на Валдае-8?
– Прекратите! – быстро сказала Уотсон. Но экипаж уже несло.
– Противоестественные сексуальные контакты! – изрек Генералов.
– Отстранение от любимой работы, – заявил Лурье.
– Разлука с любимым человеком, – тихо сказала Ким.
Алекс покачал головой. Посмотрел на Холмса. Тот изобразил легкую понимающую улыбку.
Ему не верили! Никто из экипажа не верил, что Алекс и впрямь знает имя убийцы. Даже убийца в это не верил… Все сочли его слова блефом, разыгранной перед Цзыгу сценой… направленной на спасение человечества. Все – или почти все, кроме убийцы, готовы были принести себя в жертву.
– Самое страшное, – глядя в глаза Цзыгу, сказал Алекс, – это утратить собственную личность. Свое «я». Самое страшное – утратить сознание, превратиться в марионетку, прыгающую на невидимых веревочках.
Глаза Сей-Со, только что бывшие такими человеческими, изменились. Зрачок дрогнул, разбился, расплескался на сотни крошечных точек. Алекс почувствовал короткое, мучительное головокружение.
Потом все прошло.
И взгляд Сей-Со стал человеческим, каким он не мог и не должен был быть.
– Наверное, ты говоришь правду, – сказала Цзыгу. – Я подумаю.
За другим концом стола тихонько засмеялась Ким. Сказала негромко:
– Мы не боимся смерти, посмертной казни. Нам знаком при жизни предмет боязни: пустота вероятней и хуже ада. Мы не знаем, кому сказать «не надо!».
Цзыгу не удостоила вниманием ни Ким Охара, ни слова великого поэта.
– Кто убийца? – спросила она.
– Ты поверишь моему слову? – вопросом ответил Алекс.
– Нет.
– Тогда подожди до завтра. Утром я скажу тебе все.
– Я буду ждать, человек.
Цзыгу повернулась и вышла из кают-компании. Кто-то – кажется, Моррисон, – глубоко вздохнул.
– Браво, капитан, – сказал Холмс. – Браво. Вы были великолепны.
– Я готов был поверить, – потянувшись за бокалом, сказал Генералов, – что вы и впрямь знаете убийцу, капитан.
– Знаю.
– Бросьте! – Пак покачал головой. – Вы хотите подставить себя как приманку для убийцы. Ведь так? Надеетесь, что ночью он решит убрать вас и в результате попадет в западню.
Уотсон радостно кивнула:
– Точно! Как в «Деле мальчика с каучуковым глазом» у Мото Конана!
– Несерьезно, капитан, – сказал Моррисон. – Если убийца ухитряется скрываться среди нас, то он не купится на такой дешевый прием.
И лишь Шерлок Холмс, клон великого сыщика Питера Валька, смотрел на Алекса без улыбки.
– Мы что, действительно собираемся ждать до завтра? – спросил Ка-третий. – Холмс… если вы знаете имя негодяя… почему бы не применить пытки?
– Этот вопрос уже поднимался. Я думаю, что убийца вытерпит любую боль. А при чрезмерном воздействии себя оговорит любой. Пытки бездоказательны. – Холмс начал набивать трубку. – Да. Я согласен с капитаном. Отложим все до завтрашнего дня.
– Вы поужинаете с нами, Холмс? – неожиданно спросила Джанет.
Следователь посмотрел на нее с явным удивлением. Впрочем – Джанет и сама казалась растерянной от своей любезности.
– Спасибо, мисс Джанет Руэло, – очень вежливо произнес Холмс. – К сожалению, во время расследования я предпочитаю не употреблять пищу. Особенно ту, химический состав которой мне неизвестен. Но я благодарен вам… за предложение.
– Ну и грызите под подушкой свои витамины! – процедила Джанет сквозь зубы, словно приходя в себя.
Пак Генералов хихикнул:
– Холмс, старина, хорошо она вас поддела!
Он наклонился к Джанет и хлопнул ее по плечу. Негритянка с удивлением посмотрела на него. Привстала, придвигаясь ближе. Они уселись рядом, демонстративно обнявшись и глядя на Холмса.
Ким рассмеялась. Налила себе вина, потянулась к Моррисону, что-то прошептала тому на ухо. Они захохотали уже вдвоем.
Алекс заставил себя отвернуться. И увидел, что Холмс, попыхивая трубкой, с любопытством взирает на происходящее.
– Никто не хочет еще вина? – спросил Поль Лурье.
– Давай, – охотно согласился Генералов. – Только не этой красной водички, там, кажется, есть приличный портвейн!
Лурье встал, пошел к бару.
– Алекс, – негромко позвал Холмс. – Вы курите трубку?
– У меня нет с собой.
– Присоединяйтесь. – Холмс указал на соседнее кресло и достал из кармана запакованную в пластик, уже заранее набитую табаком одноразовую трубку. – Это, конечно, не старый добрый вереск с Земли, но достойная его имитация. К тому же она не нуждается в обкуривании. А табак очень неплох.
Алекс закурил. Его тянуло съязвить по поводу табака, химический состав которого неизвестен, но он сдержался.
– С вами очень интересно работать, – сказал Холмс. – Я наслаждаюсь этим расследованием… при всей трагичности обстоятельств. Сама ситуация – корабль, летящий сквозь гиперканал, небольшое количество подозреваемых, экзотичность жертвы… Не сочтите меня циником!
– Не сочту. Вы просто любите свою работу.
Доктор Дженни Уотсон присела на подлокотник кресла Холмса. Сказала:
– Да, это классическое убийство… как в «Деле желтого звездолета».
– Там, кажется, убийцей был капитан? – уточнил Алекс.
Холмс с улыбкой кивнул:
– Да. Но я не настаиваю на этой аналогии. Вы так великолепно мне подыгрываете!
– А вы – мне.
Они посмотрели друг на друга.
– Чего вы хотите, Алекс? – поинтересовался Холмс. – Помочь мне, помочь кому-то из своих друзей или доказать, что пилот-спец тоже может быть следователем?
– Помочь себе.
– Это серьезная причина, – согласился Холмс.
Дальше они курили в молчании. Впрочем, истерическое веселье, охватившее было экипаж после ухода Цзыгу, тоже иссякло. Ушла к себе Ким, безрезультатно попытавшись увести Алекса – тот лишь покачал головой. Сразу вслед за ней исчез из кают-компании Моррисон, прихвативший бутылку вина и два бокала. Помрачневший Генералов в быстром темпе опустошил несколько бокалов виски с содовой и тоже удалился. Извинившись, покинул всех Лурье – помялся в коридоре, будто его неудержимо тянуло к опечатанной двери реакторного отсека, и двинулся в каюту. Джанет, погруженная в свои раздумья, долго не замечала, что осталась наедине с Холмсом, Уотсон и Алексом. Крутила в руках бокал, на донце которого плескались остатки вина. Алекс почему-то вспомнил, что на Эбене есть Красное море, вода в котором действительно красная от бесчисленного пищевого планктона. Резервный источник питания для целой планеты… искусственно созданный садок с крилем. Может быть, глядя на густое красное вино, Джанет думает о своей родине?
Потом негритянка подняла голову.
– Капитан, разрешите идти?
– Разрешаю. – Алекс слегка удивился подобной официальной просьбе, но решил поддержать ее тон.
Они остались втроем.
– Мы с Уотсон разместимся в свободной пассажирской каюте, – сказал Холмс. – Если вы не против, капитан.
– Могу уступить свою. – Алекс пожал плечами.
– Не стоит. – Холмс аккуратно вычистил трубку, неодобрительно покачал головой, увидев выползшего из угла жучка-уборщика. Что для следователя чистота по сравнению с уничтоженными уликами?
– Неужели вы оба знаете, кто убийца? – внезапно спросила Уотсон.
– Я знаю, – сказал Холмс.
– Я тоже, – сообщил Алекс.
– У Мото Конана, в «Деле троих, потерявших четвертого», Холмс и убийца обменивались точно такими же репликами! – возбужденно сказала Уотсон.
Холмс покачал головой.
– Нет, милая Уотсон. Простите, но я пока не готов предъявлять обвинение.
Доктор улыбнулась, признавая очередную неудачу. Сказала:
– Что меня поражает, так это выдержка убийцы. Ведь известно, что следователь-спец раскрывает дело в девяносто девяти целых и трех десятых процентах случаев! Как он может оставаться спокойным в такой ситуации?
– Если бы мы имели дело с классическим убийцей, с обычным аморальным натуралом, ваше удивление было бы уместно, – признал Холмс. – Но это спланированная акция. И тот, кто прячется под чужим лицом, – он выразительно посмотрел на Алекса, – начисто лишен страха. Убийца-спец не теряет хладнокровия, так же как пилот-спец управляет кораблем до последнего… уже видя, что гибель неизбежна.
– Вот я тоже так подумал. – Алекс позволил себе улыбнуться Холмсу. – До завтра, Холмс. И пусть нас ждет удача.
Он встал, кивнул Уотсон и быстрым шагом двинулся по коридору.

Спать не хотелось.
Алекс лежал, укрывшись до пояса, проглядывая при свете ночника томик «Всемирной литературной классики». Включенная в поисковом режиме книга показывала произведения со словом «любовь».
Произведений было много.
Можно даже сказать – все.
Алекс перешел в директорию «стихотворения». Выбрал поэта – Дмитрий Быков, ввел все то же ключевое слово:

Кинозал, в котором вы вместе грызли кедрач
И ссыпали к тебе в карман скорлупу орехов.
О деталь, какой позавидовал бы и врач,
Садовод при пенсне, таганрогский выходец Чехов!
Думал выбросить. И велик ли груз – скорлупа!
На троллейбусной остановке имелась урна,
Но потом позабыл, потому что любовь слепа
И беспамятна, выражаясь литературно.
Через долгое время, в кармане пятак ища,
Неизвестно куда и черт-те зачем заехав,
В старой куртке, уже истончившейся до плаща,
Ты наткнешься рукою на горстку бывших орехов.
Так и будешь стоять, неестественно прям и нем,
Отворачиваясь от встречных, глотая слезы…
Что ты скажешь тогда, потешавшийся надо всем,
В том числе и над ролью детали в структуре прозы?
Он отложил книгу. Помаргивала в углу страницы веселая мордашка «справочного человечка», готового объяснить значение устаревших слов, выдать справку о жизни поэта, предоставить критический разбор текста.
Алекс размышлял, барабаня пальцами по твердому пластику страниц.
Что хорошего в чувстве, всегда причиняющем боль? Должно ли ему быть место в человеческой жизни?
Он ведь так и не почувствовал этой «любви». А завтра к вечеру действие блокатора кончится и он станет прежним пилотом-спец.
Конечно, можно глотать препарат и дальше. Ждать… только стоит ли оно того?
Любви – еще нет. А вот тоска – уже да.
… – Мне влетело от матери, – говорит Настя. Она закуривает сигарету, усаживается поудобнее в глубоком кресле. По обнаженному телу прыгает солнечный зайчик – ветер раскачивает открытое окно.
– Из-за меня? – уточняет на всякий случай Алекс. Его пальцы пляшут в сенсорном поле компьютера, набирая длинные ряды цифр. Машина совсем старенькая, нейроинтерфейса у нее нет… – Я сейчас закончу, Натка. Минуту, ладно?
– Да, из-за тебя… – Девочка вытягивает загорелую ногу, подставляет под солнечный свет. Другой ногой почесывает комариный укус на лодыжке. – Мама говорит, что я неправильно к тебе отношусь. Что в отношениях с будущим пилотом выходить за рамки секса – глупо.
– Ну и зря, – отвечает Алекс. – Я же говорю, что все равно тебя буду любить.
– Говоришь, – соглашается Настя.
С улицы доносится крик:
– Алекс! Настя! Алекс!
– Это Фам, – говорит Настя. – Выследил. Знаешь, мне кажется, что он меня к тебе ревнует.
– Думаешь? – Алекс начинает вводить последний блок данных.
– Алекс! Настя! – надрывается на улице Фам. – Я же знаю, что вы дома! Пойдемте на речку!
– Вот пристал, – бормочет Алекс. – Пойдем или как?
– Как хочешь.
Алекс косится на тонкую загорелую ногу, потом решительно распрямляет пальцы, останавливая компьютер. Высовывается по пояс в окно и кричит:
– Идите, мы вас догоним!
…Алекс улыбнулся воспоминаниям. Нет, все-таки это была не любовь. Наверное. Иначе бы он сейчас не улыбался, а «глотал слезы», как считает поэт.
Ведь поэтам надо верить?
У двери пискнул сигнал, и Алекс захлопнул книгу. Приказал:
– Впустить.
Это оказалась Уотсон.
– Простите, капитан…
– Входите. – Алекс присел на кровати. – Все в порядке, я еще не сплю.
Женщина кивнула, села в кресло. Алекс улыбался, но молчал, предоставляя ей самой начать разговор.
– Холмс уснул, – как-то невпопад сказала Дженни. – И я подумала…
– Вы любовники?
– Нет… – Уотсон покачала головой. – Вы же знаете, он не слишком эмоционален… Секс со следователем-спец – это чисто механический процесс. А кому это нужно… – Она осеклась. – Простите, Алекс.
– Да ничего. Здравое мнение. Вас что-то тревожит, Уотсон?
– Тревожит. Капитан, сегодня вечером с экипажем что-то было… не так.
– Правда? – удивился Алекс.
– Капитан, вы это тоже заметили. Не притворяйтесь.
– А что вас беспокоит?
– Я бы сказала… это нелепо, конечно… что спецы стали вести себя… как натуралы.
Алекс выразительно приподнял бровь.
– Начнем с вас, капитан, – твердо произнесла Уотсон. – Вы не замечаете в себе изменений?
– Замечаю.
– Вот! А сегодня? Джанет Руэло – она ведь почти не реагировала на Цзыгу. Нет, реагировала… но как бы по инерции. Не всерьез. Ким Охара… ведь она влюблена в вас? Джанет сообщила, что у девочки – специализация как бойца и гетеры одновременно. Но я бы не сказала, что это заметно!
– И что вы думаете, Дженни?
– Капитан, мог кто-либо… слово отравить тут неуместно… скажем просто – дать всему экипажу какие-либо сильные психотропные средства?
– Мог, – кивнул Алекс. – Кто угодно. Например, я. Ко мне сегодня заходили все поочередно, я угощал экипаж вином и коньяком. Чего уж проще – добавить препарат в напитки? Вот только… какой препарат?
Уотсон пожала плечами.
– В том-то и дело. Я не представляю, что может дать подобный эффект.
Алекс кивнул. Поинтересовался:
– Чисто гипотетически… если допустить, что есть средство, блокирующее все изменения в сознании, свойственные спецам…
– Все?
– Да, сразу и все.
– Вы что-то говорили про это Холмсу… Я не знаю подобных средств.
– Но если допустить, что оно существует. Что экипаж подвергся его воздействию. Чего следует ожидать?
– От убийцы? – Уотсон прищурилась.
– Вы сообразительнее своего книжного прототипа.
– Если Холмс прав, а я склонна ему верить… – Уотсон помолчала. – Убийца-спец в первую очередь лишен чувства страха и чувства жалости. Даже если это не работа подпольных генетиков, а обычный агент-спец – это является обязательными составляющими его личности. Он не испытывал сомнений, убивая Цзыгу. И тянет время, полностью убежденный в правильности своего поведения. Когда изменения личности исчезнут… трудно представить, что может произойти.
– Раскаяние?
– Сомневаюсь. Личность формируют не только химические реакции. Есть еще и опыт… привычки, воспоминания. Скорее – агент впадет в панику. Особенно если он не ожидал подобного воздействия.
– Вот я тоже так думаю.
Уотсон вздохнула:
– Капитан, вы знаете куда больше, чем говорите.
– Так надо. Поверьте.
– Если я сейчас вернусь к Холмсу и передам ему наш разговор?
– Шантаж? – Алекс усмехнулся. Поднялся с кровати, подошел к Дженни. Нагнулся – женщина напряглась, будто ожидая от него любого, самого неожиданного поступка.
– Что вы…
Губы у нее были такими неумелыми, будто она целовалась впервые в жизни. Натуралка, что тут поделаешь…
– Вы зря пренебрегаете этой стороной человеческого общения, доктор, – мягко сказал Алекс. – Ваш книжный предшественник не чурался жизни.
– Да что такое…
– Бросайте своего сушеного следователя. – Алекс посмотрел ей в глаза. – Вы умная женщина, но вы уже вдоволь натешились интеллектуальными играми. Ловить бандитов – занятие не для вас. Не делайте из себя спеца… слава Богу, вы им не являетесь. Не убивайте в себе человеческие чувства. Будьте живой, Дженни. Живой и настоящей. Любите, ревнуйте, ненавидьте, мечтайте, воспитывайте детей, делайте карьеру! Рисуйте картины, ставьте уколы, катайтесь на водных лыжах, сажайте цветы в саду. Не превращайте себя в такую… в такую, как мы все.
Дженни Уотсон вскочила. Отскочила к двери, торопливым движением оправила расстегнувшуюся блузку. Воскликнула:
– Да что с вами… вы же пилот-спец!
– Ага. Но знаете, – Алекс медленно пошел к ней, – где-то там, глубоко-глубоко внутри, я остался просто человеком. С обычным человеческим геномом. Конечно, там, внутри, есть умненький мальчик, способный делать уроки рядом с влюбленной в него девочкой… все пытающейся превратить спеца в человека. Там – старательный курсант, постигающий тайны пилотажа. Там – неумелый молодой капитан, у которого в экипаже самый нормальный человек – истеричный манерный гей, ненавидящий клонов. Они все во мне. Но где-то там есть еще один человечек. Мастер-пилот, которого на далекой планете ждет любимая женщина. Наверное, та самая, которую он любил с детства. И когда этот мастер-пилот ведет корабль, он не связан генным приказом – беречь технику, экипаж и пассажиров. Он будет бороться до конца просто из-за того, что это его любимый корабль, его друзья и доверившиеся ему люди. А еще из-за того, что где-то далеко-далеко его ждет любимая женщина и дети, которым он не выбирал никакой специализации.
– Нет такого человека, Алекс, – быстро сказала Уотсон. – Я… я не понимаю, какую безумную игру вы ведете. Зачем вы все это придумываете… и как вообще можете говорить такие вещи… но…
Алекс приложил палец к губам.
– Тсс! Доктор… он там. Внутри. Видите этого чертенка на моем плече? Так вот, наверное, это он. Странный-престранный мастер-пилот Алекс Романов…
Уотсон была бледна.
– Вы сошли с ума, – прошептала она, шаря за спиной по двери в поисках замка. – Вы псих! Вы обычный псих.
– Я не могу быть обычным. – Алекс вежливо поклонился. – Обычные – лишь натуралы. А ведь я – спец.
Уотсон пулей вынеслась из его каюты. Алекс дождался, пока дверь закрылась, и лишь потом рассмеялся.
Он смеялся и убирая книгу в стол, и выключая свет, и ложась в кровать. Он смеялся до тех пор, пока смех не сменился слезами.

Глава 4

Холмс играл на скрипке.
Алекс даже остановился у входа в кают-компанию, заслушавшись. Да и не он один.
Забравшись с ногами в кресло, замерла Ким, подперев ладошкой подбородок. Прямо на полу, рядом с ней, сидел по-турецки Моррисон. На диване вольготно расположился Генералов… видимо, он принял эту позу, выражающую ленивое безразличие, едва Холмс начал играть… да так и забыл сменить. По щекам Пака, размывая затейливые спиральные узоры, текли слезы, временами навигатор шмыгал носом и вытирал лицо ладонью.
Холмс играл.
Старенькая «Toshiba» вряд ли была снабжена компенсатором акустики. Но то ли кают-компанию проектировали с расчетом на камерные концерты, то ли мастерство Холмса превзошло несовершенство инструмента.
Скрипка пела. Скрипка говорила с ними. В музыке было все – и смертный холод бескрайнего космоса, и живая пламень одиноких звезд, и скользящие по грани жизни и смерти планеты. Виртуальные струны разноцветными искрами вспыхивали под смычком – и в отсвете их рождались и умирали цивилизации, находил и вновь терял себя разум, мучил себя вопросами, не имеющими ответов, и исчезал во тьме времен.
Голова Холмса была запрокинута, глаза закрыты. Это не походило на тот маленький концерт, который он устроил в каюте Алекса. Сейчас великий следователь жил лишь одним – инструментом, смычком, льющейся мелодией…
Тихо-тихо вошла в кают-компанию Цзыгу, одетая в траурные желто-белые цвета. Остановилась, то ли удивленная, то ли тоже завороженная музыкой. Следом за ней печальной тенью проследовал Ка-третий. Потом подошел Лурье. Потом – Джанет. Последней подошла доктор Уотсон.
Когда Холмс резким движением опустил смычок, его слушали все.
– Браво, – тихо сказала Джанет. – Браво, мистер Холмс.
Генералов плакал, не стыдясь своих слез. Сегодня он оделся в килт, голубую рубаху и мокасины. Коса была заплетена затейливым кренделем, полуразмазанный узор на щеках нарисован особенно старательно. Похоже, он был готов ко всему – хоть к смерти, хоть к драке. Алекс хотел было сделать замечание за нарушение формы одежды… но заметил, что сегодня уставом пренебрегли все.
Моррисон поднялся. Кашлянул.
– Холмс… простите, но что вы делаете в следователях? Сам Паганини не исполнил бы свой двенадцатый концерт так виртуозно. Я рискну сказать… что за четыреста лет с его смерти такого исполнителя еще не рождалось.
– А я и не рождался, – мягко сказал Холмс. – Меня таким создали… чем здесь гордиться?
– Клон не может превзойти оригинала, это аксиома, – не сдавался Моррисон. – Значит, Питер Вальк был гениальным скрипачом. Вы… вы зарываете свой талант в грязь…
– Я следователь. – Холмс покачал головой. – Я следователь, который любит играть на скрипке. Рад видеть вас здесь, друзья. Сегодня мы должны закончить с той печальной проблемой, что вызвала мое появление на «Зеркале». Садитесь.
Его слова, кажется, возымели эффект. Алекс смотрел, как рассаживается его экипаж. Генералов, Лурье, Моррисон – на одном диванчике, Ким и Джанет – на другом, напротив. Цзыгу и Ка-третий сели в кресла, Холмс и Уотсон – тоже, причем Уотсон впервые пренебрегла манерой сидеть на подлокотнике.
Алекс неторопливо занял место между Ким и Джанет. Подумал – и обнял обеих женщин за плечи.
– Итак… – задумчиво сказал Холмс. – Прежде всего – несколько не относящихся к делу впрямую сообщений. Имперский Совет принял решение… оно уже подписано Императором, что в случае широкомасштабного военного конфликта с планеты Эбен будет снято изолирующее поле, после чего Империя официально обратится к Собранию Кардиналов с просьбой о помощи. Уважаемая Джанет Руэло…
Женщина вздрогнула. Ее лицо, где смешались радость и тревога, напряглось.
– Как вы полагаете, откликнется Эбен на просьбу о помощи?
– Да, – не раздумывая, ответила негритянка. – Без сомнения.
– Благодарю вас… Уважаемая Сей-Со, правящие самки Скопища понимают ситуацию?
– Это ничего не меняет… – прошептала Цзыгу.
– Верю. Еще одна… пусть и мелкая, новость. Туристическая компания «Небо» подвергнута процедуре банкротства. Все вырученные деньги пойдут в фонд помощи пострадавшим от конфликта. Боюсь, господа, что все вы уже являетесь безработными.
– А мне всегда не везет! – Генералов всплеснул руками. – Вот всегда так! Стоило найти приличную работу и хороший экипаж…
Навигатор замолчал, мрачно уставившись на Холмса, будто тот принял решение о ликвидации компании.
– От меня требуется официально сдать полномочия? – спросил Алекс.
– По окончании следствия.
Алекс кивнул.
– Теперь перейдем к самому печальному вопросу, – сказал Холмс. – Кстати… капитан, вы не могли бы помочь в вопросе внимания слушателей?
Ему потребовалось несколько секунд, прежде чем он понял просьбу.
– Да, конечно. Корабль, капитанский доступ! Кают-компания – готовность к динамическим маневрам!
– Выполнено… – отозвалась сервис-программа.
В подлокотниках кресел и диванчиков вспыхнули оранжевые огоньки. Внешне ничего не изменилось, но когда Алекс для проверки попробовал привстать – невидимая лента силового поля мягко отбросила его обратно на диван. Цзыгу подняла руки, ощупала невидимую преграду. Вопросительно посмотрела на Алекса.
– Надеюсь, никто не против этих маленьких мер предосторожности? – осведомился Холмс. Глухо рассмеялся: – Нет, конечно, кто-то против. Но тут ничего не поделаешь.
Он достал и начал набивать трубку. Алекс, поколебавшись, закурил сигарету. Медленные движения давались легко, хотя упругое сопротивление силового поля ощущалось.
– Это глупо и не нужно, – нервно сказал Генералов. – Не знаю, как вы, Холмс, а меня резко раздражает любое ограничение свободы передвижений!
– Убийца-спец – весомый довод за силовые барьеры, – сказал Лурье. – Пак… не надо спорить. А то Холмс сочтет это уликой.
Холмс выпустил первый клуб дыма. Вздохнул и начал:
– Итак, что мы имеем, господа? Некая группа преступников – одиночке такое просто не под силу, задалась целью спровоцировать войну между Империей Людей и Скопищем Цзыгу. С этой целью был собран вместе экипаж, любой из членов которого мог убить принцессу Зей-Со. Причем – подготовка началась как минимум пять месяцев назад – именно тогда Алекс Романов был тяжело ранен и оставлен на планете, где Зей-Со и Сей-Со должны были пересесть на человеческий корабль. Я думаю, всем будет интересно узнать, что персонал госпиталя получил крупную взятку за то, что лечение Алекса Романова длилось на полтора месяца дольше положенного.
Алекс кивнул. Он легко мог в это поверить.
– Серьезная подготовка, – без улыбки сказал Холмс. – Основательная. Госпожа Сей-Со, когда было принято решение о вашей поездке по Империи Людей?
Цзыгу глубоко вздохнула:
– Восемнадцатого числа месяца января по времени Земли. Во время дипломатического визита представительства Имперского Совета во владения Цзыгу.
– Я… пострадал двадцать седьмого января, – сказал Алекс.
– Девять дней. Очень оперативная работа, – кивнул Холмс. – Вероятно, выбор шел из астронавтов, находящихся на Ртутном Донце и кораблях, вошедших в планетарное пространство. Вам не повезло, Алекс. Отметим этот факт. К сожалению, это не гарантия вашей непричастности к заговору, вы могли сознательно попасть в госпиталь…
– Холмс, вам знакомы ощущения человека, у которого несколько месяцев нет задницы, члена и вдобавок – ног? – зло спросил Алекс.
– Почти знакомы. Однажды я потерял обе ноги, – невозмутимо ответил Холмс. – И был вынужден в течение месяца пользоваться механическими протезами – не было времени лечь в клинику на трансплантацию.
Алекс невольно отвел глаза, да и все выглядели смущенными. Холмс рассказал о столь неприятной и позорной детали своей биографии, как использование механических искусственных органов, с подлинным мужеством следователя-спец. И все-таки услышать это признание было неловко.
– Но я обязан учитывать все варианты… включая самоотверженность преступника, – продолжил Холмс. – Итак, размах операции позволяет однозначно говорить о существовании мощной, разветвленной, обладающей деньгами, связями, квалифицированными работниками структуры… заинтересованной в войне.
– Все-таки армия? – спросил Моррисон.
– Самостоятельно армия не выиграет войну с Цзыгу. А освободить Эбен – значит полностью перестраивать всю структуру армии, заново делить командные должности… нет. Армия войны не желала. Генералы могли мечтать о быстром и победоносном конфликте, но не о таком потрясении основ. Выходцы с Эбена? Но их все-таки не столь много, они разбросаны по Галактике, они контролируются, они не имеют доступа в высшие эшелоны власти. Кто остается?
– Имперская Безопасность! – воскликнула Джанет. Кажется, ее тоже захватил процесс расследования.
– Именно. Структура, практически полностью утратившая влияние после ослабления власти Императора и получения колониями федеративного статуса. – Холмс кивнул. – Интересы Имперской Безопасности не просто допускают – они требуют военного конфликта, роста напряженности, введения в Империи особого режима правления.
– Среди нас имперский агент-спец! – почти весело сказал Моррисон. – Надо же! С детства мечтал увидеть героя тайных операций!
– Ваша мечта уже исполнилась, – сухо сказал Холмс. – Итак, продолжим… уважаемая Сей-Со, мое предположение кажется вам логичным?
Цзыгу нахмурилась:
– Вы обвиняете собственные спецслужбы в случившемся? Тогда – это акт государственного терроризма и война неизбежна.
– Я обвиняю отдельных личностей из служб Имперской Безопасности, – уточнил Холмс. – И боюсь, госпожа Сей-Со, что, даже изобличив исполнителя, мы не сможем проследить всю цепочку. Те, кто отдавал приказы, выйдут сухими из воды. Наверняка. Это, увы, обычная ситуация в человеческом обществе.
– Это плохая практика, – сказала Цзыгу. – Но… я понимаю. Отдайте мне хотя бы агента. Исполнителя!
Ее ладони сжались, будто уже хватая убийцу за горло.
– Продолжим, – кивнул Холмс. – Разумеется, внедренный агент – или агенты – должны иметь убедительную легенду. При этом легенда либо выставляет их абсолютно безвинными и непричастными к убийству, либо – в рамках двойной игры – напротив, имеются многочисленные ложные улики. Я не знаю, какой метод маскировки применил противник. Очередной тупик. Методы аппаратного исследования либо не дали результатов, либо требуют такого времени, которым мы просто не располагаем. И тогда я обратил внимание на поведение капитана Романова…
Алекс поймал на себе заинтересованные и даже испуганные взгляды.
– Капитан Романов либо сам являлся убийцей, либо знал, кто преступник. Но если он невиновен, то почему не назвал мне имени? Либо улики крайне косвенные… но при этом Алекс Романов не теряет надежды их проверить, либо он не хочет выдавать убийцу.
Холмс улыбнулся, и Алекс вежливо кивнул ему.
– Что же могло насторожить капитана, думал я? Мне пришлось сопоставить всю информацию о случившемся, выслушать всех свидетелей, прежде чем я обратил внимание на одну маленькую деталь… Я решил, что она может послужить отправной точкой, и принял решение поддержать тактику капитана. В чем бы она ни заключалась…
– Спасибо, Холмс, – сказал Алекс.
– Вы можете изложить свою версию случившегося, – любезно предложил Холмс. – Думаю… она будет небезынтересна.
Алекс откашлялся. Достал сигарету, закурил. Да, трубка Холмса производит лучшее впечатление… да и табачок вкуснее.
– Вся сложность заключается в недостатке времени, – начал он. – Нет нераскрываемых преступлений. Рано или поздно, прослеживая биографии каждого из нас или используя сложные методы инструментальных исследований, мистер Холмс сумел бы изобличить убийцу. Но преступник и не надеялся выйти из воды сухим. Главное для него – оттянуть время до начала военных действий. Далее он либо сдастся, либо… что еще более вероятно, его хозяева организуют спасательную операцию. Если в деле и впрямь замешаны чины из ИБ, то им ничего не стоит убрать надзирающий за нами «Люцифер» и направить на «Зеркало» группу захвата. Впрочем, агент-спец и сам способен уничтожить всех свидетелей.
– Пусть попробует! – тихо сказала Ким.
– Даже если убийца – это не ты, Ким, – меланхолично сказал Алекс, – то не переоценивай своих сил. Ты – спец. Но твой реальный боевой опыт близок к нулю. А когда в поединок вступают две равные силы, опыт решает все.
Ким фыркнула. Негодующе пихнула Алекса в бок. Ну, по крайней мере подозрение в свой адрес она не приняла всерьез…
– У меня есть определенные догадки… основанные на определенных уликах, – продолжил Алекс. – Мелочи… детали… штрихи. Они настораживают, но, боюсь, предъявлять их бессмысленно. Косвенные улики не помогают. А времени у нас осталось… поправьте меня, Сей-Со, если я ошибаюсь…
– Восемь часов тридцать пять минут, – сказал Генералов. – Ровно. После этого первая группировка Цзыгу войдет в огневой контакт с нашим флотом в системе Аделаида.
– Восемь часов двадцать одна минута, – поправила его Цзыгу. – Мне потребуется время для связи с главным штабом. Семь тысяч боевых кораблей не остановить мгновенно… даже нам.
– Я бы сказал – осталось семь часов плюс-минус десять минут, – возразил Моррисон. – Едва корабли Цзыгу выйдут из гиперканалов – по ним будет нанесен удар. Так что надо еще остановить и наш флот… а это процесс более длительный.
Джанет Руэло негромко рассмеялась:
– Я бы сказала – осталось часа четыре. Снятие изолирующего поля с Эбена займет не менее четырех часов. Если поле исчезнет, то наш флот начнет широкомасштабное развертывание и удары превентивного возмездия. Это будет более серьезный повод для войны, чем одна пчелка… уж простите мне мою лексику, Сей-Со.
Алекс кивнул:
– Как я вижу, мы тут все занимаемся расчетами… Что же, мнение Джанет, видимо, наиболее пессимистично, но при этом и наиболее верно. Время ускользает… и давайте не будем его терять. Госпожа Сей-Со! Убийца вашей компаньонки и старшей партнерши – один из членов экипажа, не так ли?
– Или Ка-третий, – холодно сказала Цзыгу.
Клон опустил голову.
– Или Данила Ка-третий Шустов, – кивнул Алекс. – Госпожа Сей-Со. Мы не можем однозначно определить убийцу. Поэтому я предлагаю, чтобы вы, лично и собственноручно, произвели казнь всех нас. Корабль – снять силовой барьер для Цзыгу.
– Выполнено, – сказал корабль.
Цзыгу встала. Недоуменно осмотрелась.
– Корабль, – продолжал Алекс. – Приказываю не подчиняться никаким моим командам после произнесения мною слов «Пусть свершится правосудие» и до момента, когда те же слова произнесут Цзыгу и Питер Ка-сорок четвертый Вальк. Пусть свершится правосудие!
– Выполнено.
– Да что ты творишь! – закричал Генералов. – Гребаный козел! Альенофил! Да ты…
Он задохнулся собственной фразой. Задергался, пытаясь пробить барьер.
– Успокойтесь, Пак Генералов! – Алекс повысил голос. – Я понимаю, что натуралу труднее… но ты же человек, черт возьми! Что стоят наши жизни по сравнению с судьбами двух цивилизаций!
Генералов тяжело задышал, но замолчал.
– Я хочу знать ваше мнение, друзья, – быстро продолжил Алекс. – Поль Лурье! Ты согласен с моим предложением?
Энергетик не колебался:
– Да, капитан. Это наш долг.
– Прекрасно. Ханг Моррисон?
– Капитан, идея не кажется мне столь уж правильной, – осторожно начал Моррисон. – Да, мы все готовы пожертвовать собой, но стоит ли идти на такие меры, пока еще есть время…
– Понятно. Джанет Руэло?
Негритянка нахмурилась, глядя на него. Покачала головой:
– Глупо, бесчестно и не даст эффекта…
– Понятно. Ким Охара?
Девочка осторожно коснулась его руки. Прошептала:
– Алекс…
– Ким Охара?
Она посмотрела на застывшую в неподвижности Цзыгу.
– Я… я не хочу. Алекс, я не собираюсь умирать из-за какого-то гада!
– Пак Генералов?
Навигатор медленно поднес руку ко лбу. Вытер пот. Прошептал:
– Ну почему мне всегда так не везет?
– Пак Генералов, ответьте.
То ли Алексу показалось – то ли в глазах Цзыгу вспыхнула искорка понимания.
– Да будь ты проклят, мудак специализированный! – выпалил навигатор. – Я не подписывался умирать за все человечество! А уж тем более за Цзыгу!
– Твое решение?
– Оно на что-то повлияет? – с горькой иронией спросил Генералов.
– Может быть. Человечество – лишь абстрактный символ. Цзыгу – тем более. Но неужели тебе не за что умирать?
– Решай сам! – выпалил Генералов.
– Ты поддерживаешь мое решение?
– Я воздерживаюсь. – Пак закрыл глаза и откинулся на диванчике, будто решив ни во что больше не вмешиваться.
– Ка-третий?
– Я хочу справедливого решения, – твердо сказал клон. – И не стоит так торопиться с крайними мерами. Возможно, мистер Холмс сейчас сумеет назвать убийцу?
Холмс улыбнулся, постучал трубкой о край стола, выбивая пепел.
– Ваше предложение не имеет смысла, капитан Алекс, – негромко произнесла Цзыгу. – Я разделяю нежелание войны между нашими расами. Но наказание невиновных противоречит морали Цзыгу.
– Глупость ты предложил, Алекс, – подтвердила Джанет. – У этих пчелок – странная мораль. Максимализм. Виновный наказывается либо лично, либо в составе всей генетической линии… ну а в нашем случае это значит – либо убийца, либо все человечество. Даже если мы все добровольно пойдем на смерть – их это не интересует. У нас это называли «триггерной справедливостью» в отличие от человеческой, «реостатной».
– Убийца это обязан знать, – кивнул Алекс.
Лицо Джанет затвердело.
– Что является главной психической составляющей спецификации для космонавтов? – спросил Алекс, не давая Джанет опомниться.
– Ответственность.
– За кого?
– За экипаж… за человечество в целом… – Джанет нахмурилась. – Ответственность… готовность пожертвовать собой… ради человечества…
– Вот-вот. – Алекс кивнул. – Мое предложение, при всей его невыполнимости, отвечает нашей морали.
– Я бы даже сказала – обязано быть поддержано любым спецом, ориентированным на работу в космосе, – вступила в разговор Уотсон. – Господа! Вы же… вы же все отказались! Все, кроме Поля, Алекса и Пака!
Цзыгу склонилась над Алексом. В ее голосе прорезалась нетерпеливая жадность.
– Все, кто не поддержал твое предложение, – не космонавты-спец? Они все агенты? Они убили Зей-Со?
– Я не агент! Я пилот! – крикнул Моррисон.
Алекс смотрел в глаза Цзыгу. Они вновь утрачивали схожесть с человеческими – зрачок дробился на крошечные фасетки.
– Нет, Сей-Со, – мягко сказал он. – Я тоже не поддерживаю идею коллективного наказания. Твой выбор должен заключаться в Генералове или Лурье.
– Я не вижу логики… – свистящим шепотом сказала Цзыгу. – Ты издеваешься над моим горем?
– Сей-Со… – Алекс подавил легкую панику. – Подобно тому, как твоя раса состоит из правящих самок и бесполых рабов, человечество разделено на спецов и натуралов. Кто из них – рабы?
– Спецы. – Лицо Цзыгу дрогнуло. – Разумеется. Мы модифицируем рабочих особей под конкретные потребности общества. Так делаете и вы. Потому мы называли вас слугами.
– Сей-Со, любой космонавт-спец сделает все, чтобы не допустить гибели человечества. Такими нас создали. И все Чужие расы знают, что люди не сдаются в плен, не отступают, не предают себе подобных.
Цзыгу кивнула.
– Агент-спец имеет другие задачи, Сей-Со. Другую этику. Я бы хотел сказать тебе, Сей-Со, что агент-спец – это этический монстр, искажение всего лучшего, что есть в человеческой душе. Но это не так, к сожалению. Агент-спец не может быть лишен чувства страха – иначе он погибнет на первых же заданиях. Агент-спец, при всех его физических возможностях, – обычный человек, Цзыгу. Мы такие, тут ничего не поделать. Способные убивать, врать, предавать… и спасать свою шкуру.
– Я по-прежнему не понимаю, – сказала Цзыгу.
– Агент обязан соответствовать среде. Не выделяться. Он будет вести себя как космонавт-спец, потому что знает законы нашего поведения. Он будет неотличим на физическом уровне – наверняка его тело отвечает морфологии того или иного спеца. Наверняка его генотип изменен так, что изменения не выявляются обычным экспресс-анализом. Сей-Со, вы не подскажете, как найти белую ворону в стае выкрашенных в белый цвет черных ворон?
Глаза Сей-Со вновь запульсировали.
– Я не помню, кто такие вороны. Но, разумеется, надо отмыть черных ворон. Не изменившая цвета и будет являться искомой.
– Агента-спец проще найти от противного, Цзыгу. Ты видела, что все спецы высказались вопреки заданной им программе?
Цзыгу кивнула.
– Все, кроме Генералова и Лурье, – уточнил Алекс. – Но Генералов – натурал. И вот это как раз легко доказуемо простейшей генной проверкой.
– Капитан, я не агент! – вскрикнул Поль.
– Он – агент, – не обращая внимания на энергетика, сказал Алекс. – Он – убийца Зей-Со.
– Чем вызвано отклонение спецов от вложенных моральных норм? – спросила Цзыгу.
– Это не важно.
– Важно. Иначе твои слова – лишь зарядка для воображения.
– Капитан, так нельзя! – воскликнул Генералов. – Подождите, а если Поль просто готов пожертвовать собой? Если его моральные качества столь высоки…
Алекс посмотрел на Генералова. Покачал головой:
– Есть один бесспорный метод проверки. Вряд ли столь важное задание доверят выполнять неопытному парнишке. Тебе девятнадцать лет, Поль? Не так ли?
– Сволочь… – прошептал Лурье.
– Доктор Уотсон, вы не могли бы определить возраст Поля Лурье, опираясь на что-нибудь более существенное, чем визуальный осмотр?
– Разумеется. – Уотсон кивнула. – Нужна лишь частица костной ткани. Я могу сделать пункцию сама или с помощью Джанет Руэло…
В следующее мгновение Поль Лурье начал вставать.
Силовые «ремни безопасности» предназначались лишь для фиксации экипажа при резких динамических маневрах, но никак не для удержания агента-спец.
Руки Лурье вывернулись в локтях, упираясь в спинку диванчика. Лицо побагровело – в кровь выплеснулись стрессовые гормоны, выжимая из модифицированного тела поистине нечеловеческие силы. С замиранием сердца Алекс увидел, что черты лица Лурье плывут, меняются. Будто под кожей скрывался пластилин – и сейчас его сминали изнутри. Поль медленно, но неотвратимо проминал себя сквозь зону действия силового поля.
– Ким! – закричал Алекс. – Возьми его!
Видимо, методика преодоления барьеров была у спецов стандартной, «зашитой» на уровне рефлексов. Ким отреагировала мгновенно – точно так же вывернув руки и продавливая себя сквозь поле. Алекс уперся ей в спину, помогая выбраться.
– Пусть свершится правосудие, – сказал Холмс. В его руке блеснул пистолет. Три волны голубого пламени ударили в Поля Лурье. Точность Ка-сорок второго потрясала: ни один выстрел не задел Генералова или Моррисона.
Впрочем, бывший энергетик «Зеркала» будто и не почувствовал парализующего излучения.
– Как они это… – начала Джанет. – Да снимай же поле, Сей-Со!
Чужая не реагировала. Она смотрела на человека, убившего ее партнершу, мелкая дрожь сотрясала все тело. Потом Сей-Со с нечленораздельным воплем прыгнула на Лурье.
Поздно.
Поль уже успел пробиться сквозь поле. Он встретил Цзыгу ударом обеих ног, опираясь спиной о уже преодоленный силовой барьер. Сей-Со сложилась напополам, отлетела к столу, ударилась головой об угол и замерла.
– Вы не такие уж и крепкие… – прошептал Поль. Его движения обрели странную хищную угловатость – будто ему стало трудно оставаться в покое. Он посмотрел на Холмса и покачал головой: – Убери свою игрушку. Если полезешь за «Бульдогом» – убью. Я быстрее тебя, пробиркой деланный…
В эту секунду Ким Охара повторила его путь, прорвалась сквозь поле и одним прыжком взлетела на стол.
– Не стоит, – сказал агент. – Подруга-спец, не стоит…
– Лицом к стене, руки за голову! – крикнула Ким.
Тот, кто был Полем Лурье, лишь улыбнулся. Лицо его сейчас было лицом зрелого мужчины. Казалось, что изменилось и все тело – расширились плечи, добавилось сантиметров пять роста.
– Глупая девочка. Я убивал таких, как ты, десятками.
Схватка бойцов-спец – очень скучная вещь, если не смотреть ее замедленной раз в десять.
Сей-Со смело на пол, когда изысканный деревянный стол разломился напополам под чьим-то не достигшим цели ударом. Две фигуры вихрем крутились по кают-компании, звуки нанесенных и сблокированных ударов слились в сплошной гул.
Это длилось четыре секунды – после чего закончилось.
Бывший Поль Лурье стоял у стены, наведя на Холмса маленький пистолет. Ким безвольно застыла в его руках – ее горло было взято в захват, агент полусогнутым локтем все сильнее и сильнее отжимал голову девочки назад.
– Брось «Бульдог», – повторил агент. – Или я убью и тебя, и девочку.
Похоже, Шерлок Холмс реально оценивал свою боеспособность против агента-спец. Он разжал ладонь, и полицейский пистолет с толстым ребристым стволом упал на пол. В наступившей тишине особенно четко был слышен шорох жучка-уборщика, выбежавшего из угла, чтобы ощупать упавший предмет. Видимо, под характеристики мусора пистолет не попал – жучок разочарованно удалился.
– Охранять невиновных… – насмешливо сказал агент. – Ты просто робот с человеческим телом. Неужели ты думаешь, что кто-то из вас уйдет отсюда живым?
Холмс молчал, и агент удовлетворенно кивнул.
– А ведь – уйдете. Я не собираюсь вас убивать. Даже ее, – он не глядя пнул Сей-Со, и Цзыгу слабо вскрикнула, – не собираюсь. Пусть и по другим причинам.
– Чего ты добиваешься? – спросил Холмс.
– Вы прекрасно это поняли. Войны. Свободы Эбена. Нового порядка в Галактике.
– Ты безумец. – Холмс оставался спокойным. – Твои хозяева покончат с тобой. Ты выполнил свою роль, таких не оставляют в живых. Даже у самого ценного исполнителя есть предел, главное задание… выполнив которое, он становится опасен. Отпусти Ким и помоги выйти нам. Я клянусь, что отдам тебя в руки человеческого правосудия, а не выдам Цзыгу.
– Кто тебе сказал, что я лишь исполнитель? – И тот, кто был Полем Лурье, рассмеялся. Разжал руку – полузадушенная Ким упала к его ногам. – Жаль, что ты мне помешал. Девочка прелестна… я был бы не против пары минут спарринга.
Алекс с замиранием сердца смотрел на Ким. Но вот девочка шевельнулась… слабо, но все-таки это не было конвульсией.
Алекс перевел взгляд на агента. Все черты Поля Лурье уже стерлись с его лица. Тело раздалось. Теперь это был мужчина лет сорока—пятидесяти. Крепкий, мужественный, смуглый, с немного неправильными чертами лица – последствием слишком многих генетических изменений.
– Какой возраст показал бы анализ твоих костей? – спросил Алекс.
Агент посмотрел на него, кивнул:
– А ты молодец, пилот. Ты меня поражаешь. Анализ показал бы сорок девять стандартных земных лет.
– Я знаю, кто он… – прошептала над ухом пилота Джанет. Ее голос утратил силу, стал растерянным и беспомощным.
– И я знаю, – сказал Алекс. – Тебе сорок девять земных… или сорок четыре года Эбена?
Агент улыбнулся.
– Именно. Холмс был прав… те, кто был взят в плен при Битве Покрывала, – деморализованы. Им промыли мозги, их держат под контролем… – Он посмотрел на Джанет, и во взгляде его мелькнула жалость. – Вот только не все патриоты человечества были известны Имперской Безопасности.
– Христос Разгневанный… – сказала Джанет. – Комитет контроля человечности!
– Всегда рядом с вами, майор Джанет Руэло. – Агент насмешливо поклонился. – У вас есть шанс, майор. Вы не выполнили свой человеческий долг. Вы не уничтожили Чужую, имея к этому все возможности. Но я понимаю всю тяжесть постигшей вас психологической обработки… и могу помиловать вас условно – на время военных действий. Ваше решение?
– Я… я…
Алекс чувствовал, что Джанет бьет дрожь. Он коснулся ее руки.
– Я связана клятвой капитану корабля. Я не могу.
– Джанет Руэло, вы ищете оправданий собственному предательству. – Агент всматривался в лицо негритянки со смесью брезгливости и жалости. – Хорошо. Как вышестоящий офицер я освобождаю вас от вынужденно данных обязательств.
Джанет молчала.
– У вас был шанс, майор. – Казалось, агент чуть удивлен. – Вы сделали выбор.
Он склонился над Цзыгу. Рывком поднял перед собой, придерживая за волосы одной рукой.
– Что вы собираетесь с нами делать? – спросил Моррисон. – Кто бы вы ни были, но вы человек, и…
– Я – человек, но люди ли вы? – поинтересовался агент. – Не волнуйтесь. Этот силовой барьер очень кстати – иначе мне пришлось бы вас убивать. Как только начнутся военные действия между Человечеством и Цзыгу – я вас покину.
Холмс насмешливо приподнял бровь.
– Эсминец уйдет, – сказал агент. – А мои друзья – придут.
Цзыгу шевельнулась и что-то прошипела.
– К нам возвращается дар речи? – спросил агент. Опустил руку в карман и достал ее – уже с маленьким универсальным ножом. – Значит, пора принять меры.
В следующую секунду Алекс отвернулся. Кажется, его примеру последовали все, кроме Холмса. Тот остался сидеть прямо, ледяными глазами взирая на происходящее.
Чужая издала клокочущий, захлебывающийся вздох. Что-то маленькое и мягкое шлепнулось на ковер.
В этот раз жучок-уборщик счел, что ему есть работа. Цзыгу невнятно мычала, зажимая окровавленный рот, капли красной крови струились сквозь сжатые пальцы. Жучок суетился у ее ног, подъедая пятна. Но чтобы утащить отрезанный язык, ему пришлось вызвать второго уборщика.
– Подонок, – сказал Алекс. – Ты что, специализирован на палача?
Агент покачал головой:
– Мой дорогой капитан, специализация психики – удел рабов. Не вы ли это говорили? Так было на Эбене, так есть в Империи.
Он обтер окровавленные руки о платье Цзыгу, с силой отпихнул ее в угол. А потом, достав свой пистолет, выстрелил четыре раза подряд. Алекс так и не смог узнать модели оружия – но это было что-то работающее на низкотемпературной плазме. Может быть, разработка Эбена, а может быть – Имперской Безопасности. Цзыгу захрипела от боли, захаркала кровью. Ее ноги были сожжены в коленях, руки – в локтях. Страшно, пронзительно закричал Ка-третий, забился в тисках поля.
– Ты палач, – сказал Алекс.
– Нет. – Поль Лурье покачал головой. – Нет. Они крепкие твари. Сей-Со будет жить… достаточно долго, чтобы услышать про гибель своей расы. У нее даже есть шанс остаться последней живой Цзыгу в галактике.
Он опустил пистолет в карман. Улыбнулся – открыто, непринужденно:
– Вы можете считать меня кем угодно. Палачом. Ксенофобом. Психом. На самом деле – я обычный человек. Нормальный человек, строящий нормальные планы на будущее. Именно Цзыгу – наши основные соперники в галактике. С Брауни нас разделяет отношение к экспансии, они давно уже не стремятся к захвату территорий. Фэнхуан требуются для колонизации планеты, которые не устраивают нас. С Халфлингами мы вполне можем существовать вместе – лишь союз с Цзыгу мешает нам совместно осваивать одни и те же планеты. Церковь Христа Разгневанного – безумцы-идеалисты. Эбенские спецы – пушечное мясо. Имперские спецы – выхолощенные вырожденцы. Имперская власть – ширма для трансгалактических корпораций. Империя постыдно утратила свой боевой кулак, планету Эбен. Тех, кто всегда служил людям… настоящим людям. Таким, как я. Тем, кто на самом деле правит миром. Мы слишком поздно убрали последнего Императора… настоящего Императора, признаю, но впавшего в глупый идеализм. Но все обратимо.
– Зачем ты говоришь все это, комитконтролец? – выкрикнула Джанет.
– Не для того, чтобы убрать вас, как знающих слишком много. – Агент усмехнулся. – Тебе не понять этого… отважный майор Эбенского флота Джанет Руэло… ах, какие надежды я строил на тебя!.. но ты подвела. Я не боюсь ваших рассказов – они уже ничего не будут значить через десять часов. Но мне хочется, чтобы вы, сборище самодовольных ублюдков, знали… всю свою оставшуюся жизнь знали – кто правит миром. Не вы, изуродованные духовно спецы. И не ортодоксы-натуралы, пьянеющие от стакана водки, болеющие насморком и не приспособленные ни к одной работе. Те, кто вобрал всю силу генетических изменений, но не поставил барьеров в сознании, – вот ваши настоящие хозяева! Они правят планетами, они двигают миллиардами, они решают вопросы войны и мира. А то, что предназначено вам, – иллюзии. Сладкий сон. Фальшивая вера в свою исключительность. И так было, и так будет. Всегда. Хозяева и рабы не меняются местами… мой дорогой, дружный, веселый коллектив товарищей. Ваше место всегда будет к вашим услугам. В шахте на астероиде. За терминалом в конторе. У пульта в корабле. С лучеметом в строю.
Он наслаждался происходящим. Его сейчас несло – агента Имперской Безопасности, офицера контроля человечности с Эбена, тайного политика Империи… кем только он не был, этот спец, не являющийся спецом. Не связанный ничем – ни моральными барьерами спецов, ни древней моралью натуралов. И Алекс поймал себя на том, что понимает – как тому хочется выговориться. Может быть, в первый раз за десятки лет. Сбросить очередную опостылевшую маску и, уже стоя со своим собственным (а собственным ли?) лицом перед недавними товарищами, сказать все, что он на самом деле думает.
– Молчите? Может быть, кто-то из вас удивлен? – Агент оглядел их. – А может быть, вы верили в древние бредни о человеческом равенстве? Сколько их было – христианство, свободное предпринимательство, коммунизм, генетическая революция? И всегда одно и то же – равенство возможностей… которого все равно нет изначально. Всегда и все решало происхождение. Стартовый капитал, социальный статус, сделанный родителями выбор – вот что определяет судьбу. И ваша – давным-давно определена. Судьба раба. И родители-рабы говорили детям-рабам – «все вокруг – быдло, а ты хозяин». И дети-рабы говорили друг другу – «мы станем хозяевами жизни». А все решено. Задолго до вас. И правят всегда те, кто молчит. Всю жизнь молчит и стоит в тени. Но если надо…
Алекс уже с минуту следил за Ким. Девочка затихла… девочка собиралась.
Сейчас она нанесла удар. Прямо с пола, не вставая, не глядя на агента, на звук – крутанулась, обеими ногами ударив агента в живот, оттолкнувшись при этом руками и пружинисто вскочив.
Он словно не ощутил удара, способного разорвать внутренности нормальному человеку. В его тело и впрямь было вбито столько изменений, что агент лишь качнулся – а в следующий миг Ким уже вновь застыла перед ним, с жестоко заломанными за спину руками, с лицом искаженным от боли – или от тех ощущений, что заменяют бойцу-спец боль.
– Если надо – мы действуем самостоятельно, – закончил фразу агент. – Я же сказал, что не хочу тебя убивать, Ким Охара. Успокойся. Такие, как ты, нужны везде и всегда. Выполняй свою работу и будь счастлива всю свою долгую и интересную жизнь.
Ким рассмеялась, плюнула – тщетно попытавшись вывернуть голову настолько, чтобы попасть в агента:
– Ты… хозяин жизни… ты проживаешь ее под чужими именами и в чужих телах… Пресмыкаясь перед нами, своими рабами!
Агент засмеялся.
– Ты как актер-импотент, способный трахаться, лишь играя роль Казановы… чем ты гордишься? – выкрикнула Ким.
– А это хорошая идея. – Бывший энергетик «Зеркала» посмотрел на Генералова. – Как же мне надоел этот вечно влюбленный педераст…
– Тебе ведь нравилось! – закричал Пак. Похоже, он был уязвлен до самой глубины души. – Ты же…
Агент уже не обращал на них никакого внимания. Удары, нанесенные им Ким, были скорее похожи на легкие касания – но девочка обмякла, безвольно опустив голову.
– Подонок… – прошептала Джанет. – Боже… какой же он подонок.
– Они все подонки, – сказал Алекс.
Джанет ненавидяще посмотрела на него:
– И это все твой приказ… силовой барьер… ты мог понять, что боец-спец сквозь него пробьется?
– Мог, – согласился Алекс. – Но нам был необходим этот… моральный стриптиз. На то, что все кончится настоящим стриптизом, я даже и не рассчитывал.
Агент бросил Ким на пол. Наклонился, срывая с нее одежду.
– Извините, что не приглашаю вас поучаствовать, коллеги, – процедил он. – Зато имеющие склонность к подглядыванию могут удовлетворить свое любопытство.
Он грузно опустился на девочку. Как ни чудовищно было происходящее, но Алекса остро ударило странным, неприятным ощущением схожести насильника и жертвы. И крепкий, рослый агент, и тонкая, хрупкая девочка – они казались едины, они составляли некую извращенную, но цельную пару, они словно созданы были друг для друга…
Алекс прикрыл глаза. Одними губами прошептал:
– Капитанский доступ. Ответа не требуется.
В трех метрах от него агент Эбенской контрразведки овладевал Ким Охара. Алекс ждал четыре нестерпимо долгих секунды, каждую секунду готовый закончить свой приказ кораблю. Ждал четыре бесконечных столетия – прежде чем агент закричал.
В этом вопле не было ничего человеческого. Боль и панический, бесконечно древний, идущий из самых глубин подсознания ужас смешались в крике.
– Снять блокировку кают-компании! – уже в полный голос крикнул Алекс, вскакивая.
Разумеется, Шерлок Холмс среагировал быстрее его. Когда Алекс прыгнул к агенту, судорожно дергающемуся на полураздетом теле Ким, «Бульдог» следователя был уже прижат к виску насильника. Другая рука Холмса стальными клещами впилась в шею агента.
– Встать! – рявкнул Холмс.
Казалось, агент его не слышит. Или же считает и пистолет, и ломающую позвонки руку незначительной мелочью перед тем, что с ним сейчас происходит.
– Отпусти его, Ким, – сказал Алекс, поймав взгляд девочки. Собранный, жесткий, волевой взгляд агента-спец. – Все в порядке, Ким. Ты молодчина.
Мгновение Ким колебалась. Потом – одним резким толчком сбросила с себя агента. Холмс не дал тому упасть, вздернул перед собой – как недавно сам агент держал Цзыгу. Пальцы следователя все так же лежали на позвонках агента, из-под прорванной ногтями кожи сочилась кровь. Пистолет будто прирос к его виску.
– Джанет! – крикнул Алекс. – Займись Сей-Со, она истекает кровью!
Ка-третьему ничего приказывать не требовалось, он и без того уже хлопотал над телом Цзыгу. Негритянка все-таки задала вопрос:
– Почему я?
– Потому что ты этому обучена! Ты палач-спец, ты знаешь анатомию Цзыгу!
Поколебавшись мгновение, Джанет Руэло присоединилась к клону. Алекс помог Ким подняться, натянуть разорванные брючки. Тихо сказал:
– Прости, малышка. Я не мог вмешаться раньше.
Ким серьезно посмотрела на него, кивнула:
– Я знаю. Он слишком силен… он убил бы всех, даже напади мы одновременно.
Доктор Уотсон тем временем закрепляла на руках агента силовые наручники. Едва захлопнувшись, металлические браслеты с чудовищной силой потянулись друг к другу, выворачивая руки, до того момента прижатые к паху. Агент все еще тихо выл, изгибался, пытаясь посмотреть на свой окровавленный пах.
– Что… что ты с ним сделала? – Генералов изменился в лице. Казалось, что увиденное напугало больше, чем что-либо иное в жизни. Ким не ответила – она, морщась, ощупывала собственное тело.
– Тебе нужна помощь? – деловито спросила Уотсон. – Ким?
Девочка покачала головой. С легкой иронией ответила:
– Нет, пожалуй. Я крепкая. Мне нужен только душ…
Она вновь посмотрела на Алекса. Спросила:
– Откуда ты знал про эту мою спецификацию? Она нигде не документирована.
– Мне на нее намекнул один твой виртуальный знакомый.
Глаза Ким сощурились, она, с заминкой, кивнула.
Алекс успокаивающе потрепал ее по плечу. Подошел к Цзыгу.
Она была жива и в сознании – и, как ни цинично, но это было самым главным.
– Госпожа Сей-Со, – мягко отстраняя Ка-третьего, бинтующего сожженные локти Чужой, сказал Алекс. – Соберитесь с силами, госпожа Сей-Со. Будущее наших рас зависит сейчас от вашей силы воли.
Затуманенные болью, расплывшиеся на сотни фасеток глаза Цзыгу посмотрели на него. Чужая кивнула.
– Вы убедились в том, что убийца вашей компаньонки – человек, маскировавшийся под нашего энергетика?
Она кивнула снова.
– Госпожа Сей-Со… все в вашей власти. Если мы оставим его в живых – то, возможно, расследование сумеет выйти и на других участников этого заговора. На окопавшихся в Имперской Безопасности агентов Эбена, на сошедшихся с ними продажных политиков, на глав производящих вооружения корпораций… на всех, кто был заинтересован в кровавой бойне.
Цзыгу покачала головой.
– Она права, – сказал из-за спины Алекса Шерлок Холмс. – Мы не сможем покарать тех, кто правит планетарными администрациями и входит в Имперский Совет… Максимум – мы добьемся серии несчастных случаев… с нами.
– А как же «пусть погибнет мир, но воцарится справедливость?» – спросил Алекс, не оборачиваясь.
– Капитан, я – всего-то лишенный чувств страха, сострадания и любви клон. Но я – не дурак. И Сей-Со не хуже нас понимает, что вырвать все корни зла невозможно.
– Вы хотите казнить его, Сей-Со? – спросил Алекс. – Казнить лично? Это необходимо, чтобы остановить войну?
И Цзыгу кивнула.

Глава 5

– На ряде планет, – сказал Питер Ка-сорок второй Вальк, он же самый великий следователь всех времен и народов Шерлок Холмс, – этот вид смертной казни запрещен как негуманный.
Прибор в его руке вовсе не производил устрашающего впечатления. Овальный футляр из ярко-желтой пластмассы, окошечко индикатора и три кнопки – не сенсорные, а примитивные механические, наверное, чтобы исключить случайное нажатие.
– Но учитывая всю тяжесть совершенного преступления, его последствия для судеб Галактики, равно как неизвестные нам, но неизбежно совершавшиеся иные преступления…
Агент лежал на операционном столе. Руки его по-прежнему были скованы наручниками, ноги и голова зафиксированы в стационарных зажимах стола – Алекс мог лишь гадать, для каких целей те предназначались. Он молчал, глядя на своих палачей, и даже взгляд сейчас не выражал абсолютно ничего.
Профессионалы умеют умирать достойно – пусть даже возможности тренироваться нет и у них.
– Именем его Императорского Величества, именем Имперского Правосудия, именем Свободной Республики Зодиак, именем человечества, я, следователь-спец, обвиняю вас…
Сей-Со лежала в реанимационной камере. В гель-кристалле госпитального блока нашлись программы по лечению Цзыгу. Говорить она, конечно же, не могла, но нижняя пара рук сохранила подвижность и сейчас лежала на пульте переговорника. Она внимательно слушала Холмса, который продолжал зачитывать приговор:
– Убийство при особо отягчающих обстоятельствах. Несанкционированный жертвой садизм. Государственная измена, ибо на территории Империи Зей-Со считалась личным гостем Императора. Вот неполный список ваших злодеяний! Учитывая особые обстоятельства преступления, приговор не подлежит обжалованию и будет приведен в исполнение немедленно.
Шерлок Холмс кивнул Уотсон. Женщина подошла к агенту и защелкнула на его голове плоский металлический обруч.
– Ваши последние слова, обвиняемый, – холодно сказал Ка-сорок второй.
Агент облизнул губы. Он понимал, что сейчас произойдет, но, может быть, куда больше его страшил провал всей операции.
– За меня отомстят, – сказал он. – Не сомневайтесь.
Холмс пожал плечами. Посмотрел на Алекса, и тот выступил вперед. Он должен был что-то сказать сейчас…
– Вы нарушили все уставы космофлота, – произнес он. – Вы пошли против своего капитана и своего экипажа. Вы совершили самое страшное преступление космонавта-спец – причинили зло своему пассажиру. Вы умрете.
Он сделал шаг назад. И тут же, не спрашивая никого, вперед выступила Ким Охара. Звонко воскликнула:
– Вы убили одну мою добрую приятельницу. Вы изувечили другую. Вы пытались совершить самое гнусное, что только можно себе представить, – сексуальное насилие над слабой женщиной… Вы умрете.
Отстранив Ким, к агенту подошла Джанет Руэло:
– Вы богохульствовали против Христа Разгневанного и его Святой Церкви. Вы назвали своих земляков и боевых товарищей пушечным мясом. Вы опозорили саму идею превосходства человеческой расы! Вы умрете.
Ханг Моррисон встал рядом с Джанет:
– Вы пытались спровоцировать других людей на потребные вам злодеяния. Когда же этого не вышло – вы совершили злодейство сами, но пытались обвинить в нем невинных людей. Вы умрете.
Ка-третий даже не стал подходить ближе. Просто сказал:
– Вы лишили меня смысла существования. Вы уничтожили мирную и процветающую туристическую компанию. Вы обратили вспять сам процесс сближения рас. Вы умрете.
Последним к агенту приблизился Пак Генералов. Его лицо сейчас было неразличимо под густым слоем косметики траурных черно-красных тонов. Коса – распущена, в нее вплетен маленький черный бант…
– Вы одержимы идеей интеллектуального, физиологического и расового превосходства, – тихо произнес он. – Вы насмехаетесь над самыми чистыми и святыми человеческими чувствами. Вы воплощаете все пороки человеческой расы. Вы умрете.
Цзыгу слабо шевельнулась в своей капсуле. В воздухе развернулся монитор, и по нему побежали буквы, складываясь в безжалостные слова: «Вы уничтожили генную линию Зей-Со, тем самым убив неисчислимое множество маток, трутней и рабочих особей. Вы умрете».
Следователь подошел к капсуле и, опустив руки в реанимационную жидкость, бережно вручил Сей-Со пульт. Спросил:
– Вы помните, как с ним обращаться?
Цзыгу кивнула. Ментодеструктор был создан на основе технологий Цзыгу.
Вновь повернувшись к преступнику, следователь громко и торжественно произнес:
– Ваши злодеяния переполнили чашу терпения людей в Галактике и Императора на Земле. Если вы знаете какие-то молитвы – молитесь, ибо ваше сознание сейчас будет обращено вспять и сведено к нулю. Вы умрете как личность, а ваше тело будет передано Цзыгу для коллективного поругания.
Агент дернулся, когда Цзыгу, лежащая в капсуле, последовательно нажала три кнопки.
Страшный крик вырвался из его горла, когда излучатель в обруче ментодеструктора заработал, стирая память. Час за часом, день за днем, месяц за месяцем… В минуту уничтожались два года его жизни… но самым страшным было то, что кратковременная память стиралась последней, и до самого конца преступник оставался в сознании.
Все непроизвольно отступили от операционного стола. Уотсон закрыла лицо руками, и даже Ким Охара отвернулась.
– Первый и последний раз я проводил ментодеструкцию шесть лет назад, – вполголоса сказал Шерлок Холмс. – Дело Разгоняющего Облака… восемь человеческих жертв за неполный месяц. Но тогда мы установили причину психического сдвига, крывшуюся в детских комплексах, и сохранили сознание маньяка на уровне девятилетнего ребенка. С ним провели хорошую психотерапевтическую работу… сейчас он окончил университет и честным трудом искупает свою вину.
Никто не поддержал Холмса – и следователь замолчал. Они продолжали стоять под ненавидящим взглядом агента, слушая его полубезумные проклятия. Через десять минут он замолчал – ментодеструкторы стали известны лишь двадцать лет назад, и сейчас казнимый даже не понимал, что с ним происходит.
Когда прошло двадцать минут, агент стал плакать. Навзрыд, по-детски, беспомощно озираясь и пытаясь вырваться. Джанет тяжело вздохнула – у нее и впрямь были сильны материнские инстинкты, а под лучом ментодеструктора сейчас умирал ребенок… пусть даже давным-давно выросший в безжалостного убийцу. Она посмотрела на Цзыгу.
Но Сей-Со была неумолима.
Она вела процесс ровно двадцать пять минут, уничтожив память агента начисто, включая бессознательные воспоминания эмбриона. И лишь потом отключила пульт.
Убийца ее компаньонки пускал слюни на операционном столе. Глазные яблоки вращались. Руки и ноги несогласованно подергивались. Похоже было, что расслабились и сфинктеры.
– Госпожа Сей-Со, вы удовлетворены наказанием, постигшим преступника? – официально спросил Холмс.
Экран высветил: «Да».
– Что вы пожелаете сделать с телом?
«Используйте его в общественно-полезных целях. Пусть все знают – я выполняю правосудие, а не месть».
– Вы согласны связаться со своей расой и сообщить им о торжестве правосудия?
«Принесите трансивер».
За прибором пошел Ка-третий. Не слишком разумно было находиться рядом с портативным, плохо экранированным глюоновым передатчиком, но все-таки они оставались в госпитальном блоке до конца. Смотрели, как возникают и исчезают на голографическом экране – Сей-Со сейчас было не до нейротерминала – строки чужого языка. Как мелькают лица Цзыгу – не подвергавшихся антропоморфозу и похожих на людей лишь отчасти.
И лишь когда сеанс связи закончился и на экране переговорника появилась надпись: «Флоты отозваны. Остановите свои корабли», они вышли из госпитального блока. С Сей-Со остались Ка-третий и Джанет – Чужая все еще была очень плоха.

В кают-компании было уже прибрано. Лишь сломанный стол напоминал о недавней схватке.
Первым делом Алекс налил себе полный стакан девяностоградусного бурбона и осушил одним залпом. Зашедший следом за ним Моррисон согласно кивнул и тоже приложился к огненному напитку. Они наполнили стаканы снова и молча уселись рядом.
Даже модифицированный метаболизм спецов имеет свои пределы – сейчас у них был шанс некоторое время испытывать самое настоящее, доступное лишь предкам и натуралам опьянение.
– Он выглядел самым обыкновенным человеком… парнишка, только что вышедший из училища… – Ханг передернул плечами. – Я не дал бы ему больше двадцати лет…
– Я тоже. Поначалу.
– Что тебя насторожило, Алекс? – Моррисон требовательно посмотрел на него.
– Не все ли равно?
– Нет. Ты… ты странный человек, капитан Алекс Романов. Я хотел бы знать, как ты его вычислил.
– Я уже не капитан, Ханг. И вряд ли случившееся украсит мой послужной список. Боюсь, выше пилота «Хомяка» мне никогда не подняться.
– Брось, Алекс. Для меня… для всех нас ты навсегда останешься капитаном. Расскажи, как ты выявил убийцу?
Он колебался, но недолго. Это уже не имело никакого значения.
– Ряд странностей в поведении. Например – на Новой Украине Поль остался в баре, а не отправился на экскурсию по планете. Странновато для зеленого юнца, еще не познавшего Галактику, не правда ли? Конечно, я встречал и таких ребят, которые получали удовольствие от пребывания в компании космонавтов и могли сутками сидеть в баре, потягивая пиво. Но Поль Лурье явно к таким не относился. К примеру, нанявшись на корабль, он немедленно ушел из ресторана.
Моррисон неуверенно кивнул. Алекс продолжил:
– Странное поведение Генералова, проложившего трассу Ртутное Донце – Новая Украина – Геральдика – Зодиак – Эдем еще до того, как мы узнали свой маршрут. Агент скорее всего маршрут знал заранее. Логично было предположить, что Пак и есть убийца. Но… Генералов – натурал. Для него стать навигатором – означало прыгнуть выше головы. Быть при этом убийцей, агентом-профессионалом? Немыслимо. Значит, были какие-то иные причины. Что-то навело его на мысль о такой трассе. Вспомни, с кем Генералов общался особенно активно?
– С Полем, разумеется.
– Вот в ходе этого разговора Генералов, сам того не понимая, и получил от Поля указание на этот маршрут.
– Но зачем?
– Вспомни танкер, пытавшийся нас протаранить. Подобный маневр очень сложно рассчитать. Требовалось, чтобы наш корабль шел в гиперканал по строго определенному маршруту. Чтобы Генералов не вел трассу к Зодиаку через, скажем, Монику-3. Чтобы заглянул на Новую Украину.
– Пак утверждал, что выбрал маршрут самостоятельно… – задумчиво произнес Моррисон.
– Конечно. А зачем прямые подсказки? Полю достаточно было упомянуть свою робость перед Брауни, боязнь не справиться в боевой обстановке… и Генералов утвердился в мысли обойти район ритуальных боев Брауни. Фраза про предков, живших в местности Украина на Земле, – вот вам и Новая Украина. Поинтересоваться, кто Генералов по гороскопу, – и вот вам Зодиак.
– Это было именно так?
– Не знаю, Ханг. Мы могли бы попросить Пака вспомнить все, но зачем лишний раз травмировать человека? Все было примерно так, уверен.
Алекс достал сигарету, закурил. Ханг задумчиво отхлебнул бурбона, спросил:
– И все?
– Нет, конечно. Подобных деталей было множество. Ну, к примеру, когда несчастная Зей-Со была уже убита, я, не подозревая дурного, попросил фальшивого Поля Лурье позвать Цзыгу… причем – обратиться именно к Зей-Со как старшей по положению. Скажи, Ханг, ты различал пчелок?
– Нет.
– Знал, в какой каюте обитала Зей-Со, а в какой Сей-Со?
– Нет, конечно! Зачем?
– А вот агент, разумеется, знал. И допустил маленькую ошибку – пошел в пассажирские каюты, не уточняя, как найти именно Зей-Со.
– Вот это уже серьезнее, – признал Ханг.
– Да… но все равно не является доказательством. Тем более – для Цзыгу. Поэтому я и вынужден был… создать эту трудную ситуацию.
На плечо Алекса легла крепкая жилистая рука.
– Браво, – сказал Шерлок Холмс. – Браво, капитан. Если когда-нибудь вы захотите создать своих клонов, специализировав их как следователей-спец, я буду всячески «за». А мое слово многое значит в нашем профсоюзе, поверьте!
Алекс обернулся.
В кают-компании был не только Холмс. Здесь была и доктор Уотсон, восторженно смотрящая на него, и Ким, и сам Генералов.
Алекс смущенно улыбнулся.
– Я окончательно понял, кто убийца, выслушав рассказы всех членов экипажа, – сказал Холмс. – Основанием было и то, что перечислили вы… и еще ряд странностей в поведении Поля Лурье. Но он действительно был убийцей, близким к идеалу. Все эти мелкие оплошности… они могли послужить основой для судебного разбирательства, углубленных исследований, но мы были зажаты в слишком жестких временных рамках. Сей-Со не поверила бы косвенным уликам, она прекрасно понимала, что космонавты-спец способны скоординировать свои действия и оговорить кого-то одного, даже добиться от него фальшивого признания в преступлении. Нужно было полное признание. Нужно было красивое, показательное саморазоблачение преступника. Следовательно… была нужна провокация.
Следователь достал трубку, утрамбовал уже набитый в нее душистый табак. Поднес зажигалку. Пробормотал, раскуривая трубку:
– У меня… было два плана… каждый из которых… должен был принести… успех…
Холмс затянулся, выпустил струю ароматного дыма.
– Но я решил, что ваши действия, капитан, отвечают той же цели… и решил дать вам шанс.
– Спасибо, Холмс, – сказал Алекс.
– Вы можете поблагодарить доктора Уотсон, – с улыбкой сказал Холмс. – Именно она настаивала на том, что вы имеете цепкий ум и мышление прирожденного следователя. Ваше предположение насчет использования убийцей гелевого скафандра, к примеру, – оно и впрямь великолепно. К моему стыду, должен признать – я не обратил внимание на это замечательное достижение научной мысли.
Алекс благодарно кивнул Уотсон. Женщина улыбнулась в ответ. Он спросил: