1 2 3 4 5 6 
   
— Что ж, наверное, мне и в самом деле не помешает устроить куклам чаепитие, — проговорила она, пытаясь испепелить взглядом цветы.
   
Ноу Йоу поверх ее головы переглянулся с Джонни.
   
— А что?
   
— Ты слышал, что сказал этот клоун? — принялась возмущаться Керсти. — У меня сложилось ясное впечатление, что он думает, если я женщина, значит, у меня в голове не больше мозгов, чем у грудного младенца! С ума сойти! Только представь себе: жить в годы, когда люди могут не то что говорить — думать такие вещи, и при этом на них нельзя подать в суд!
   
— Только представь себе: жить, когда бомба может упасть тебе на крышу, — сказал Джонни.
   
— Между прочим, мой папа говорит, что он все шестидесятые жил в страхе атомной войны, — сказала Керсти. — Наверное, поэтому он носил брюки клеш. Ха! Куклы! Розовые платьица, розовые ленточки! «Не забивай себе этим голову, деточка!» Темные века.
   
Ноу Йоу успокаивающе похлопал ее по руке.
   
— Он не имел в виду ничего такого… ну, оскорбительного. Просто таким уж он уродился. Мы же не можем переписать историю, сама понимаешь…
   
Керсти хмуро уставилась на него.
   
— Издеваешься?
   
— Кто? Я? — невинно поразился Ноу Йоу.
   
— Ладно, ладно, один-один. Кто-нибудь знает, что такого особенного в этом «Сплинберийском фантоме»?
   
— Их делали в нашем городе, — сказал Джонни. — Кажется, марка была довольно известна. У моего дедушки был «Сплинберийский фантом».
   
Все трое посмотрели на Сплинпик. В девяносто шестом этот холм точно так же возвышался над городом, только на нем торчала телебашня.
   
— И это вся система оповещения? — удивилась Керсти. — Какие-то парни просто сидят на холме и прислушиваются?
   
— Ну, Сплинбери считался не слишком-то важным городом, — пожал плечами Джонни. — Здесь делали джем, консервы, галоши — и все.
   
— Так что же у них не заладится сегодня ночью? — подумал вслух Ноу Йоу.
   
— Можно забраться туда и выяснить, — предложил Джонни. — Давайте захватим остальных и…
   
— Погоди, — вмешалась Керсти. — Подумай головой, а? Откуда нам знать, вдруг мы и станем тем, что помешает им предупредить людей сегодня?
   
Джонни на миг окаменел. Потом сказал:
   
— Нет. Если так рассуждать, мы никогда ничего не сделаем!
   
— Мы уже один раз натворили дел! Все, что бы мы ни делали, изменяет будущее!
   
— Мы и так его изменяем. Всегда. И всегда будем изменять. И что? Пойдем заберем Холодца и Бигмака.
  
  
   
    
Глава 10
    
Бегом в прошлое
   
   
О том, чтобы идти по дороге, не могло быть и речи. Только не в компании Бигмака, который хоть и знал, что его ищет полиция, из всех возможных маскарадных костюмов выбрал для возвращения в сорок первый год форму германской армии.
   
Следовательно, идти предстояло огородами и полями. А следовательно…
   
— Тележку придется оставить, — сказал Ноу Йоу. — Можно спрятать ее в кустах.
   
— А если с ней что-нибудь случится, мы здесь застрянем! — испугался Бигмак.
   
— Лично я не потащу ее по грязи.
   
— А если ее кто-нибудь найдет?
   
— Позор же останется. А он лучше любого сторожевого пса, — сказала Керсти.
   
Кот, который лучше любого сторожевого пса, открыл единственный глаз и зевнул. Керсти была права. Никому не захочется рисковать быть укушенным такой пастью. Это все равно что подвергнуться нападению бродячей лаборатории, нашпигованной опасными вирусами. Позор свернулся калачиком поудобнее.
   
— Да, но это же тележка миссис Тахион, — робко возразил Джонни.
   
— Эй, мы опять рассуждаем как идиоты! — перебила его Керсти. — Все, что нам нужно, — это отправиться обратно в девяносто шестой, сесть на автобус и не пропустить остановку…
   
— Нет!!! — завопил Холодец, побагровев от ужаса. — Я не хочу снова торчать здесь один! Я же застрял, забыли? А что, если вы не вернетесь?
   
— Конечно мы вернемся, — сказал Джонни. — В этот раз ведь вернулись.
   
— А что, если у вас не получится? Что, если вас задавит грузовиком или еще что-нибудь случится? Что тогда будет со мной?
   
Джонни подумал о конверте у себя в кармане. Бигмак и Ноу Йоу старательно разглядывали носки своих ботинок. Даже Керсти, и та прятала глаза.
   
— Эй, народ, — сказал Холодец. В голосе его слышалось подозрение. — Вы вернулись из будущего, верно? Вы там узнали что-нибудь страшное?
   
— Мы ничего не знаем! — выпалил Бигмак.
   
— Совершенно верно, — подтвердила Керсти.
   
— Кто — мы? Ничегошеньки мы не знаем, — неубедительно пролепетал Джонни.
   
— Особенно о бургерах, — добавил Бигмак. Керсти сдавленно застонала.
   
— Бигмак!
   
Холодец посмотрел на них недобрым взглядом.
   
— Начинается! Всегдашняя игра «Поморочим голову старине Холодцу», да? Так вот, я остаюсь с тележкой, ясно? Она никуда без меня не поедет, ясно?
   
Он переводил сердитый взгляд с одного на другого, как бы говоря: «Ну, попробуй только возрази!»
   
— Ладно, я останусь с тобой, — сказал Бигмак. — Мне все равно опасно тут бродить — пристрелить могут.
   
— И вообще, что вы будете делать на Сплинпике? — спросил Холодец. — Что, пойдете к этому мистеру Ходдеру и скажете ему, чтоб он смотрел в оба? Или хорошенько помыл уши? Или ел побольше морковки?
   
— А она полезна для зрения, — встрял Ноу Йоу. — Моя бабушка всегда говорит, что считается, будто морковь помогает…
   
— Да при чем тут это!.
   
— Я не знаю, что мы сможем сделать, — сказал Джонни. — Но… что-то ведь должно пойти наперекосяк, верно? Может, наблюдатели не смогут доставить сообщение. Мы пойдем и проследим, чтобы они не оплошали.
   
— Смотрите, — сказала Керсти.
   
Солнце уже село, осталось лишь закатное зарево на горизонте. И над Сплинпиком стали собираться тучи. Очень темные тучи.
   
— Гроза, — проговорила Керсти. — Грозы всегда начинаются над Сплинпиком.
   
   
Издалека донеслось ворчание грома.
   
Оказалось, если смотреть с холмов, то видно, что Сплинбери еще очень маленький. Даже меньше, чем Джонни и остальные думали. Многих улиц и вовсе не было.
   
— Может, стоит рассказать всем, в чем они ошибаются? — спросил Джонни, когда они остановились ненадолго, чтобы перевести дыхание.
   
— Никто не станет слушать, — ответил Ноу Йоу. — Представь, что в девяносто шестом объявляется какой-то тип, заявляет, что он из две тысячи сорокового, и начинает всем указывать, что делать. Его ведь попросту посадят за решетку, верно?
   
Джонни посмотрел вперед. Догорающий закат заслонили черные гряды зловещих туч.
   
— Нам нужно на Бугры, — сказала Керсти. — Там есть старая мельница. В войну в ней был наблюдательный пункт. В смысле, не был, а есть.
   
Буграми называли пять бородавок на вершине холма Сплинпик. Они поросли вереском и ежевикой. Говорили, что это захоронение древних королей. Этих королей закопали там еще в те времена, когда было больше шансов встретиться с врагом на расстоянии удара мечом, чем услышать, как он пролетает у тебя над головой на высоте нескольких тысяч футов.
   
Тучи спустились ниже. Надвигалась одна из фирменных сплинберийских бурь, когда зловещая мгла окутывает холмы.
   
— Угадайте, о чем я думаю, — проговорила Керсти.
   
— Телефонные линии, — не задумываясь ответил Джонни. — В грозу они часто выходят из строя.
   
— Верно.
   
— Но полицейский сказал, что у наблюдателей есть мопед, — напомнил Ноу Йоу.
   
— А если они его еще не опробовали на ходу? — сказал Джонни. — Мой дедушка рассказывал: для того чтобы получить права на управление «Сплинберийским фантомом», надо было сперва научиться толкать его добрых пятьдесят метров, непрерывно ругаясь. Он говорил, что для своего времени это были классные мопеды.
   
— Сколько времени осталось… ну, до бомбежки?
   
— Примерно час.
   
И значит, все уже началось, подумал Джонни. На взлетное поле выходят люди в военной форме и грузят в самолеты, в какие-нибудь «Дормеры» или «Хенкели», бомбы. Другие люди в форме в это время сидят полукругом перед большой картой Англии, и все называния на ней — на немецком. Карта исчиркана красным карандашом, нарисованные стрелки нацелены на Слэйт. А Сплинбери на ней, может быть, вообще не значится. Потом эти люди садятся в самолеты и взлетают. И штурманы берут планшеты и рисуют на карте линии, линии, которые сходятся в Слэйте. Боевая задача: бомбардировать слэйтские железнодорожные склады.
   
Его уши наполнил рев моторов. Вибрация двигателей через ноги передавалась всему телу. Джонни чувствовал запах машинного масла, пота и изношенной резины кислородной маски. Его трясло — от равномерной работы двигателя — и время от времени потряхивало куда более основательно — от разрывов зенитных снарядов за бортом. Один раз рвануло совсем близко, и самолет накренился, стал терять высоту. Джонни четко помнил боевую задачу этого вылета. Вернуться домой. В каждом вылете задача — вернуться домой живым. Самолет снова тряхнуло, и кто-то схватил Джонни за плечо.
   
— Что?
   
— Ты опять отрубился! Я с тобой с ума сойду! — заорала Керсти, перекрикивая раскаты грома. — Идем отсюда! Здесь оставаться опасно! Неужели у тебя не хватает ума хотя бы от дождя спрятаться?
   
— Началось. Оно уже происходит, — прошептал Джонни.
   
Вокруг бушевала гроза.
   
— Что происходит?
   
— Будущее!
   
Дождь намочил волосы Джонни и заливал глаза. Джонни заморгал. Он чувствовал, как время медленно струится вокруг него. Чувствовал, как неспешно течение влечет навстречу друг другу серые бомбы и белые крылечки, чтобы слепить их воедино, как сливаются пузырьки, затянутые в водоворот. Поток времени несет в себе все. Из него нельзя вырваться, потому что все мы — часть его. Нельзя столкнуть поезд с рельсов.
   
— Лучше оттащим его в укрытие! — кричал Ноу Йоу Керсти. — Что-то он совсем плох.
   
И они потащились куда-то, время от времени останавливаясь под согнутым ветром деревом, чтобы перевести дыхание.
   
Мельница стояла на одном из Бугров. Лопасти ветряка давно остались в прошлом. Завидев мельницу, Ноу Йоу и Керсти подхватили Джонни и побежали по мокрому вереску.
   
Они забрались на крыльцо, и Ноу Йоу забарабанил в дверь. Дверь чуть-чуть приоткрылась.
   
— Боже! — раздался молодой мужской голос. — Вы что, из цирка?
   
— Пустите нас! Вы должны! — завопила Керсти. — Нашему другу очень плохо!
   
— Не могу, — ответил голос. — Не велено, понимаете?
   
— Мы что, похожи на шпионов? — спросил Ноу Йоу.
   
— Пожалуйста! — взмолилась Керсти. Дверь начала было открываться, потом замерла.
   
— Ну ладно, — с запинкой произнес голос, и его невидимый обладатель все же распахнул дверь. — Только мистер Ходдер сказал, чтобы вы все время держались у нас на виду, хорошо? Давайте заходите.
   
— Оно уже происходит, — пробормотал Джонни, который за всю дорогу так и не открыл глаз. — Телефон не работает.
   
— Эй, что происходит?
   
— Вы не могли бы проверить телефон? — попросила Керсти.
   
— Зачем? — удивился молодой дежурный. — Мы его проверяли только что, когда заступали. Там что, кто-то шлялся и хотел повредить провода?
   
За столом сидел мужчина постарше. Он с подозрением оглядел всю компанию, задержавшись взглядом на Ноу Йоу.
   
— Пожалуй, тебе и вправду лучше проверить аппарат, — сказал он. — Не нравится мне все это. Выглядит довольно подозрительно.
   
Дежурный, который впустил ребят, потянулся к телефонной трубке. И тут раздался звук, как будто где-то снаружи, очень близко, ударила молния. Это не было обычное «ззззиии-иппп» разряда, нет. Это было ласковое, шелковистое шипение, и небеса раскроило надвое.
   
Телефон разлетелся на множество осколков. В стены ударил град кусков пластмассы и угольного порошка.
   
Керсти схватилась за голову.
   
— У меня волосы дыбом встали!
   
— У меня тоже, — сказал Ноу Йоу. — А со мной такое нечасто случается, можешь мне поверить, — добавил он.
   
— Молния ударила в провода, — проговорил Джонни. — Я так и знал. Не только здесь телефон сломался. Везде на холмах. И с мопедом тоже не выйдет.
   
— О чем это он?
   
— У вас же есть мопед, верно? — с напором спросила Керсти.
   
— И что?
   
— Черт возьми, у вас же больше нет телефонной связи! Вы что, не собираетесь ничего предпринимать по этому поводу?
   
Дежурные переглянулись. Девочки обычно так не кричат.
   
— Том, — сказал мистер Ходдер, — поезжай к доктору Аткинсону и позвони от него в участок. Скажи ему, что наш телефон не работает. И об этих ребятишках тоже.
   
— Мопед не заведется, — сказал Джонни. — Кажется, что-то с карбюратором. Они всегда барахлят.
   
Том искоса посмотрел на него. Атмосфера на мельнице изменилась. Если раньше дежурные смотрели на Джонни, Ноу Йоу и Керсти просто недоверчиво, то теперь они всерьез напряглись.
   
— Откуда ты знаешь? — спросил Том. Джонни открыл было рот, чтобы объяснить…
   
и закрыл.
   
Он не мог описать свое ощущение времени, текущего сквозь все вокруг. Он чувствовал время так отчетливо, что казалось, стоит немного сощуриться — и его можно увидеть. Прошлое и будущее были тут же, как будто за углом, связанные с вечно ускользающим «сейчас» миллиардами нитей. Джонни казалось, что он может протянуть руку и показать, как распутать их.
   
— Они уже в пути, — сказал он. — Через полчаса будут здесь.
   
— Кто будет? Что он несет?
   
— Сегодня ночью Сплинбери будут бомбить, — сказала Керсти.
   
Раздался новый раскат грома.
   
— Мы так думаем, — добавил Ноу Йоу.
   
— Пять самолетов, — сказал Джонни.
   
Он открыл глаза. Все плавало и путалось, как в калейдоскопе. Керсти, Ноу Йоу, Том, мистер Ходдер — все смотрели на него, но их окружал этакий туманный ореол, и когда они двигались, дымка двигалась вместе с ними. Это здорово смахивало на спецэффект в кино.
   
— Там, над облаками, тоже буря, — с трудом выдавил он. — Самолеты летят бомбить Слэйт, но сбросят бомбы на Сплинбери.
   
— Ах вот как? А откуда ты это знаешь? Немцы сами тебе рассказали, да?
   
— Послушайте, вы, идиот, — взъелась Керсти. — Мы не шпионы, ясно вам? Иначе с чего бы мы стали вам все это рассказывать?
   
Мистер Ходдер подошел к двери.
   
— Пойду позвоню от доктора, — сказал он. — А потом мы попробуем разобраться с вашей историей.
   
— А как же бомбардировщики? — крикнула Керсти.
   
Мистер Ходдер распахнул дверь. Гроза отступила на северо-восток, и снаружи был слышен только шелест дождя.
   
— Какие бомбардировщики?
   
И дверь за его спиной захлопнулась.
   
Джонни опустился на стол и положил голову на руки. Перед глазами опять плыло, и он заморгал, пытаясь отогнать видения.
   
— Вам лучше уйти, — сказал Том. — Посторонним нельзя здесь находиться. Это запрещено…
   
Джонни снова заморгал. Перед глазами у него опять были бомбардировщики, и они упорно не желали исчезать.
   
Он разворошил разбросанные на столе игральные карты.
   
— Зачем это? — настойчиво спросил он. — Карты с бомбардировщиками?
   
— Э-э? Что? А, это… Это чтобы научиться распознавать самолеты, — ответил Том. Он старался стоять так, чтобы между ним и Джонни все время был стол.
   
— Обучение через подсознание? — оживилась Керсти.
   
— Да нет, просто… просто играешь в карты и учишься, — затравленно пролепетал Том.
   
Было слышно, как снаружи мистер Ходдер безуспешно пытается завести мопед. Джонни встал.
   
— Хорошо. Я докажу вам. Следующая карта… карта, которую вы достанете из колоды… будет…
   
Перед глазами замелькали видения. Вот как миссис Тахион видит мир, мельком подумал он. Неудивительно, что всем кажется, будто она не в себе, — она ведь действительно постоянно пребывает не в себе, а в каком-то другом месте и времени…
   
Мистер Ходдер в попытках завести мопед утроил усилия.
   
— Эта карта будет… пятерка бубен!
   
— С чего я должен играть в эти игры… — Том нервно покосился на Керсти. На нее практически все рано или поздно начинали нервно коситься. Такой уж она уродилась.
   
— Что, боишься? — усмехнулась Керсти. Том наобум выхватил карту из колоды и
   
показал ее всем.
   
— Верно, пятерка бубен, — подтвердил Ноу Йоу.
   
Джонни кивнул.
   
— Следующая… следующая будет… валет червей!
   
И стал валет червей.
   
К взревываниям мотора, доносившимся снаружи, прибавился поток ругательств.
   
— Это какой-то фокус, — пробормотал Том. — Кто-то из вас подменил колоду!
   
— Можете тасовать ее сколько угодно, — сказал Джонни. — Но следующая карта… десятка треф.
   
Парень достал карту из колоды и ошалело уставился на нее.
   
— Как ты это делаешь? — спросил Ноу Йоу у Джонни, пока Том приходил в себя.
   
— Э…
   
Джонни попытался понять. Больше всего это похоже на воспоминание, решил он.
   
— Я просто вспоминаю, как вижу ее.
   
— Ты вспоминаешь, как видишь карту еще до того, как ты ее увидел? — спросила Керсти.
   
Взревывания двигателя и ругань усилились.
   
— Э-э… да.
   
— Ничего себе! — воскликнула Керсти. — Предвидение! Возможно, ты настоящий медиум!
   
— Э-э… медицина тут ни при чем, — сказал Джонни, но его никто не слушал.
   
— Видите? — наскакивала Керсти на Тома. — Теперь вы нам верите?
   
— Не по нутру мне все это… неправильно как-то… — промямлил он. — И вообще… телефон-то ведь все равно не работает…
   
Дверь распахнулась от сильного толчка.
   
— Ну ладно! — прорычал мистер Ходдер. — А ну выкладывайте, что вы, ребята, сделали с моим мопедом?
   
— У него не в порядке карбюратор, — сказал Джонни. — Я же говорил вам.
   
— Эй, Артур, выслушай ребятишек, этот парень может…
   
Керсти посмотрела на свои наручные часики.
   
— Двадцать минут. Самолеты в двух с небольшим милях от города. Даже если мы побежим, не факт, что успеем вовремя.
   
— А теперь вы о чем? — спросил мистер Ходдер.
   
— У вас должен быть пароль или код, — задумчиво проговорила Керсти. — Если вам надо позвонить в участок и сказать, чтоб включили сирену, что вы должны сказать?
   
— Не говори им! — рявкнул мистер Ходдер Тому.
   
— Говорит пост БД-3, — сказал Джонни, уставившись в никуда.
   
— Как ты узнал? Это он тебе сказал, да? Том, это ты сказал ему?
   
— Нет, Артур!
   
— Бежим! — скомандовала Керсти, устремляясь к двери. — Я выиграла соревнования графства по легкой атлетике!
   
Она локтем отпихнула с дороги мистера Ходдера.
   
Гром грохотал где-то на востоке. Буря сменилась плотным серым ливнем.
   
— Нам ни за что не успеть, — сказал Ноу Йоу.
   
— Я думала, ваши хорошо бегают!
   
— Люди моего роста, ты хочешь сказать? — Джонни вытащили в ночь.
   
— Ты был прав, — сказал Том. — «Говорит пост БД-3».
   
— Знаю, — ответил Джонни. — Я просто вспомнил, как ты мне сейчас это сказал.
   
Он подковылял к Ноу Йоу и оперся на его плечо. Мир кружился вокруг него. Последний раз Джонни испытывал похожие ощущения после той истории с сидром на Рождество. Чужие голоса казались приглушенными, и он не мог толком разобраться, раздаются ли они рядом сейчас, или это просто воспоминания, или слова, которые еще не произнесены. Его рассудок болтало в волнах времени, и Джонни не лишился его только потому, что тело оказалось огромным и надежным якорем, который удерживал разум.
   
— Бежать придется все время под горку, — сказала Керсти и рванулась вперед. Ноу Йоу кинулся следом.
   
Внизу, в городе, башенные часы стали отбивать одиннадцать. Джонни пытался бежать, но земля упорно ходила ходуном у него под ногами. «Зачем мы это делаем, — думал он. — Ведь известно же, что все уже произошло, у меня в кармане копия той газеты, бомбы упадут, а сирена не сработает. Нельзя столкнуть поезд с рельсов!»
   
«Это ты так думаешь», — отчетливо прозвучал голос у него в голове.
   
Если бы я мог… Если бы я был героем…
   
Впереди раздался отчаянный вопль Ноу Йоу:
   
— Я сбил овцу! Овцу сбил!
   
Внизу были видны огни Сплинбери. Их было не так уж много: изредка проплывали темные пятна машин да кое-где сквозь траченные молью светомаскировочные шторы пробивалось слабое свечение.
   
Ветер унесся следом за грозой. Облака полосами размазались по небу. Тут и там виднелись звезды.
   
Бег продолжался. Ноу Йоу впотьмах налетел еще на одну овцу. На дороге за спиной Джонни и остальных загрохотали тяжелые сапоги, и бегущую троицу догнал Том.
   
— Если вы ошибаетесь, может получиться нехорошо.
   
— А если нет? — спросила Керсти.
   
— Надеюсь, что вы все-таки ошибаетесь. — Снова заворчал гром, но они бежали в напряженном молчании, окутанные им, как покрывалом. Вскоре торфяники остались позади, по сторонам дороги потянулись изгороди. Том вдруг резко затормозил.
   
— Слушайте!
   
Все замерли. Рокотал гром, шуршал дождь… и, едва различимый из-за рокота и шелеста, доносился откуда-то издалека ровный негромкий гул.
   
Из-под подошв Тома брызнул гравий. Молодой дежурный и до этого бежал довольно быстро, но теперь он стремглав полетел по дороге.
   
Впереди замаячил большой дом — сгусток темноты в темноте. Том перескочил через изгородь, пробежал, тяжело бухая сапогами, по лужайке и что было сил заколотил в дверь.
   
— Откройте! Откройте! Тревога!
   
Джонни, Керсти и Ноу Йоу подбежали к воротам. Гул моторов стал громче.
   
«Мы же могли чем-то помочь, — думал Джонни. — Я мог помочь. Я мог… нет, я должен быть помочь. Мы думали, что это будет легко и просто, потому что мы ведь из будущего. Да что мы вообще знаем об этом мире? И вот бомбардировщики уже рядом, а мы ничего не можем поделать».
   
— Ну же! Откройте!
   
Ноу Йоу нашел ворота и побежал во двор. В темноте раздался плеск.
   
— Кажется, я угодил в какой-то пруд или бассейн, — сообщил Ноу Йоу, фыркая и отплевываясь.
   
Том отступил от двери и стал шарить руками по земле.
   
— Может, я разобью окно…
   
— Гм. Тут довольно глубоко и какая-то фонтанная штуковина меня не пускает, — пробулькал Ноу Йоу.
   
Раздался звон стекла.
   
Том дотянулся до замка и открыл дверь. Остальные услышали, как он ходит внутри, потом щелкнул выключатель и на крыльцо упала полоска бледного света. Снова щелчок, и…
   
— Здесь телефон тоже не работает! Должно быть, молния угодила в коммутатор! — И Том кинулся обратно на дорогу.
   
— Где ближайшее жилье? — спросила Керсти.
   
— Аж на самой Робертс-роуд!
   
Они побежали вслед за дежурным. Ноу Йоу на бегу тихо хлюпал.
   
Гул моторов стал намного громче. Джонни слышал его даже сквозь собственное пыхтение. «Неужели никто ничего не слышит? — думал он. — Ведь этот рев уже заполнил все небо!»
   
Все, не сговариваясь, прибавили ходу.
   
И тут наконец взвыла сирена.
   
Но ветер разметал облака, в прорехи была видна луна и темные силуэты, шныряющие в рваном облачном покрывале, и Джонни чувствовал, как невидимые темные глыбы летят к земле, снова и снова кувыркаясь в воздухе…
   
Сперва взлетели на воздух один из садов и консервная фабрика. А потом вся Парадайз-стрит медленно и изящно распустилась бутонами взрывов. Оранжевые, черные по краям, лепестки разворачивались один за другим, а бомбы все падали…
   
И только потом донеслись звуки. Не грохот разрывов, нет — хруст, громкие удары. Комки шума молотом били по ушам.
   
Но вскоре все стихло, остались только отдаленное потрескивание да звон пожарного колокола, который становился все громче.
   
— О нет! — простонала Керсти.
   
Том стоял столбом и таращился на пламя вдали.
   
— Телефон не работал, — шептал он. — Я старался, но телефон не работал…
   
— Мы же путешественники во времени! — крикнул Ноу Йоу. — Этого не должно было случиться!
   
Джонни слегка качало. Так бывает, когда подхватишь грипп, только теперь было много хуже. Джонни казалось, что он смотрит на собственное тело со стороны.
   
Здесь и сейчас — он чувствовал их, и это пронзительное ощущение накрыло его с головой. Люди прекрасно обходятся без таких чувств. Если на миг остановиться и пустить их в свое сознание, мир переедет тебя гусеницами, как танк.
   
Парадайз-стрит суждено попасть под бомбы. Было суждено. Она и попала. Эта бомбежка была всегда, она никуда не исчезает. Сегодня — мошка в янтаре. Вот в чем штука. Где-то это обязательно должно было случиться. Нельзя столкнуть поезд с рельсов!
   
Это ты так думаешь.
   
Где-то…
   
Пламя плясало над крышами домов. К пожарному колоколу присоединились другие.
   
— Мопед не заводился! — бубнил Том. — Телефон не работал! Гроза! Я пытался успеть вовремя… Разве я виноват?
   
Где-то…
   
Джонни снова почувствовал, будто можно взять и пойти в направлении, которое не укажешь на карте и не определишь по компасу, только по часам. Это ощущение набирало силу, заполнило его до краев и стало просачиваться наружу. Тележки и мешков под рукой не было, но он, кажется, помнил, как это делается…
   
— У нас есть время, — сказал он.
   
— Ты спятил? — спросила Керсти.
   
— Вы со мной или нет?
   
— Куда с тобой?
   
Джонни взял ее за руку и протянул другую ладонь Ноу Йоу. Потом кивком показал на Тома.
   
— Его тоже. Он нам понадобится.
   
— Где?
   
Джонни вымученно улыбнулся.
   
— Доверься мне. Кто-то же должен мне верить.
   
Он зашагал вперед. Том плелся за ними, как лунатик.
   
— Быстрее, — сказал Джонни. — Так мы никогда не придем.
   
— Слушай, бомбы-то уже упали! — попыталась вразумить его Керсти.
   
— Верно. Так должно было быть. Иначе мы бы сюда не попали. Быстрее. Бежим.
   
— Может, мы смогли бы… оказать первую помощь, — пропыхтел Ноу Йоу.
   
— Первую помощь? — фыркнула Керсти. — Ты же видел взрывы!
   
Том вдруг начал приходить в себя. Он увидел горящую улицу и бросился вперед со всех ног. И они бежали, бежали что было сил, каждый старался не отстать от остальных.
   
Впереди показалась дорога. Она шла в нужном направлении.
   
Джонни воспользовался ею.
   
Черный пейзаж вокруг стал серым, как в очень старом кино. Непроницаемая тьма в небе сменилась чернильной синевой. И все вокруг казалось холодным, будто выточенным изо льда. Листья и кусты серебрились, словно покрытые инеем.
   
Джонни не чувствовал холода. Он вообще ничего не чувствовал. Он бежал. Дорога была липкой, как патока, двигаться было трудно.
   
Воздух наполнился звуками. Звуки были знакомые — Джонни слышал их, когда ослаблял шпагат на мешках времени. Цунами негромких шепотков, словно миллион радиоприемников, слегка сбившихся с настройки, работает одновременно.
   
Ноу Йоу хотел что-то сказать, но не смог выдавить из себя ни звука. Тогда он показал рукой.
   
Впереди раскинулся Сплинбери. Не Сплинбери девяносто шестого, но и не Сплинбери сорок первого. Он мерцал.
   
Джонни никогда не видел северного сияния, но он о нем читал. В книге говорилось, что иногда, очень холодными ночами, сияние, которое обычно видно на северном полюсе, опускается до более низких широт, и тогда в небе вспыхивают полотнища холодного пламени.
   
Именно так выглядел теперь город. Он весь светился изнутри холодным звездным светом.
   
Джонни рискнул оглянуться на бегу. Позади небо было малиновым, а над головой сияло рубином. И он знал, что если он остановится, то все прекратится. Дорога снова станет дорогой, небo — небом…
   
если продолжать бежать вон в ту сторону…
   
И он бежал, с трудом отдирая ноги от земли, медленно, как сквозь клей, пробиваясь сквозь густой, холодный, глотающий все звуки воздух. Город становился все ближе, все ярче.
   
Остальные не поспевали, повисли у него на руках. Керсти попыталась что-то крикнуть, но воздух не пропускал никаких звуков, кроме шепотков сбившихся с настройки радиоприемников. Джонни что было сил стиснул пальцы Керсти и Ноу Йоу. Лишь бы продержаться…
   
А потом синева обрушилась на него и встретилась с рубином, что настигал сзади, и Джонни мешком повалился на дорогу.
   
— Я вся обледенела! — раздался голос Керсти.
   
Джонни с трудом встал и оглядел свои руки. С рукавов при каждом движений отваливались тонкие льдинки.
   
Ноу Йоу стал белым. Иней медленно испарялся с его лица.
   
— Что это? Что мы сделали? — спросила Керсти.
   
— Да слушай же! — крикнул Ноу Йоу. — Слушайте все!
   
Откуда-то из темноты послышалось жужжание и раздался бой часов. Джонни стал слушать. Они стояли на окраине города. Улицы были пусты. Но и пожаров нигде не было. Из бара неподалеку доносились смех и звон посуды.
   
Часы продолжали отбивать удары. Наконец отзвучал последний. Где-то пронзительно мяукнула кошка.
   
— Одиннадцать? — недоверчиво проговорила Керсти. — Но ведь в одиннадцать мы были в холмах. — Она уставилась на Джонни. — Ты перенес нас назад в прошлое?
   
— Не совсем назад, — неуверенно ответил он. — Скорее вокруг… за… через. Да не знаю я!
   
Тому наконец удалось подняться на колени. По лицу его ясно читалось, что от такого обилия событий его разум попросился в отпуск и теперь бродит по неведомым дорожкам.
   
— У нас есть семь минут, — сказал Джонни.
   
— Что? — тупо спросил Том.
   
— У нас семь минут, чтобы включить сирену! — крикнула Керсти.
   
— Да? Бомбы… я видел, как все взорвалось… я не виноват, телефон…
   
— Ничего еще не взорвалось! Но взорвется, если ты так и будешь тут торчать! А ну живо, поднимай свою задницу! — гаркнула Керсти.
   
Никто не мог сопротивляться этому голосу. Он ввинчивался в мозг и напрямую отдавал команды мышцам. Том подскочил как ужаленный.
   
— Отлично. А теперь вперед!
   
Полицейский участок был в дальнем конце улицы. Все четверо подбежали к нему одновременно. В дверях образовалась давка.
   
Они попали в просторное помещение. Стойка делила его на две части: одна предназначалась для общественности, другая — для сил Закона и Порядка. За стойкой маячил полицейский. Должно быть, перед прибытием нежданных гостей он писал что-то в пухлой конторской книге, но теперь просто стоял с открытым ртом, разглядывая посетителей.
   
— Привет, Том. Что происходит?
   
— Включите сирену! — выпалил Джонни.
   
— Немедленно! — добавила Керсти.
   
Сержант оглядел всех по очереди, задержавшись взглядом на Ноу Йоу. Потом обернулся к человеку в военной форме, который сидел за столом и что-то писал. Сержант был из тех, кому требуются благодарные слушатели, когда ситуация обещает возможность сострить.
   
— Да? И почему я должен это делать?
   
— Ребята правы, — вмешался Том. — Включи сирену. Мы… мы всю дорогу бежали!
   
— Что, от самой мельницы? — притворно удивился сержант. — Да тут добрых две мили. Ох, что-то не верится мне, молодой человек. Что, опять забегал в паб, да? Помнишь тот «Дормер 111», который ты услышал на прошлой неделе? — Он снова с ухмылкой обернулся к военному. — Грузовик на Слэйт-роуд, вот что это оказалось!
   
Тут терпение Керсти, которое и в обычных-то обстоятельствах нельзя было разглядеть без электронного микроскопа, окончательно улетучилось.
   
— Не держи нас за идиотов, ты, клоун!
   
Лицо сержанта потемнело от прилива крови, он набрал полную грудь воздуха… и резко выдохнул.
   
— Эй, да вы понимаете, где находитесь?!
   
Том перелез через стойку. Военный за столом вскочил на ноги, но дежурный просто отпихнул его с дороги.
   
Том потянулся к выключателю сирены и повернул его.
  
  
   
    
Глава 11
    
Картошки жареной не хочешь?
   
   
Холодец и Бигмак сидели тише воды ниже травы на заднем дворе церквушки.
   
— Что-то долго, — сказал Бигмак.
   
— Так ведь и лететь тут не близко, — заметил Холодец.
   
— Нутром чую, что-то стряслось. Кажется, я слышал выстрел.
   
— А я думал, ты любишь все, что стреляет…
   
— Против пушек я ничего не имею. А пули — это уже совершенно лишнее, — заявил Бигмак. — И я не хочу застрять тут вместе с тобой!
   
— Ну, у нас ведь есть тележка. Вот только как она работает? По-моему, надо быть малость не в своем уме, как наш Джонни, чтобы запустить ее. Не хватало еще, чтобы меня занесло сражаться с римлянами или еще куда.
   
— Тебе это и не грозит, — сказал Бигмак…
   
…и тут же прикусил язык. Но было поздно — ракета по имени Холодец уже захватила цель.
   
— Стой, что значит «застрять тут со мной»? Что будет, если я не вернусь домой? Вы вернулись в девяносто шестой. Меня там не оказалось, да?
   
— Слушай, лучше тебе ничего не знать, — сказал Бигмак.
   
— Да? Ты так думаешь?
   
   
— Вы! Ввалились сюда и имеете наглость… — возмущенно начал сержант.
   
— Тихо! — перебил его капитан Харрис. — Почему ваша сирена не работает?
   
— Мы проверяем ее по вторникам и пятницам, регулярно… — принялся оправдываться сержант.
   
— В потолке дыра, — сказал Ноу Йоу.
   
Том стоял столбом и тупо таращился на выключатель. Дежурный был уверен, что сделал все от него зависящее. Он не очень хорошо понимал, как ему это удалось, но свою задачу он выполнил. А теперь то, что должно было произойти вслед за этим, происходить не желало.
   
— Я не виноват… — пролепетал он.
   
— Тот молодой солдат выстрелил, — сказал сержант. — А мы так и не нашли, куда попала пуля.
   
— Что ж, теперь мы знаем, куда она попала, — нахмурился капитан. — Она повредила проводку.
   
— Должен быть какой-то другой выход! — вмешался Джонни. — Нельзя, чтобы это так закончилось… после всего, что мы… Смотрите!
   
Он достал из кармана смятую газету.
   
— Что это? — спросил капитан Харрис.
   
— Завтрашняя газета, — сказал Джонни. — Такой она будет, если сирена не сработает.
   
Капитан уставился на передовицу.
   
— Разыграть нас хочешь, да? — неуверенно усмехнулся полицейский сержант.
   
Взгляд капитана сместился с газеты на запястье Джонни.
   
— Откуда у тебя эти часы? — рявкнул военный, хватая Джонни за руку. — Сегодня днем я уже видел такие! Откуда ты явился, парень?
   
— Отсюда, — сказал Джонни. — Ну, почти. Только не из… не из сейчас.
   
В участке повисла тишина. Потом капитан кивнул сержанту.
   
— Вы можете позвонить в местную газету? Она ведь выходит по утрам, верно? Значит, в редакции сейчас кто-то должен быть.
   
— Вы же не…
   
— Позвоните туда.
   
Сержант кинулся к большому черному телефонному аппарату. Секунды утекали. Полицейский что-то пробормотал в трубку.
   
— Это мистер Уильям Банни-Лист, старший наборщик, — доложил он. — Он говорит, они как раз сверстали передовицу, и спрашивает, что мы хотим узнать.
   
Капитан посмотрел на газету, втянул носом воздух.
   
— Рыба? Впрочем, не важно. Спросите его, есть ли там в левом нижнем углу реклама джонсоновского какао? Нечего на меня смотреть, спрашивайте.
   
Полисмен снова забормотал в трубку.
   
— Он говорит, да, есть, но…
   
Капитан развернул газету.
   
— Имеется ли на второй странице колонка под названием «С велосипедиста-нарушителя взыскан штраф в два шиллинга»? В кроссворде, один по вертикали «Каменная птица, а также то, что мы слушаем»? Сразу под рекламой не требующих помазка кремов для бритья фирмы Планта? Спросите.
   
Сержант очумело уставился на него, потом снова принялся общаться с далеким Банни-Листом.
   
— Рок, — будто во сне проговорила Керсти.
   
Капитан удивленно поднял брови.
   
— Кажется, это такая мифическая птица, — произнес Ноу Йоу. Он тоже говорил как во сне. — Пишется так же, как «рок-музыка». Вот что значит «мы слушаем».
   
— Он говорит, все так, — сказал сержант. — Он говорит…
   
— Спасибо. Скажите ему, чтоб был готов… впрочем, нет. Не будем забегать вперед. Просто поблагодарите его.
   
Сержант закончил разговор, и трубка со щелчком легла на рычаг.
   
— Вы знаете, сколько у нас есть времени? — спросил капитан.
   
— Три минуты, — ответил Джонни.
   
— Мы можем подняться на крышу, сержант?
   
— Не знаю, но…
   
— Другая сирена в городе есть?
   
— Есть старая, от пружины заводится, но…
   
— Где она?
   
— В шкафу для находок, но…
   
Заскрипела выделанная кожа, и в руке у капитана вдруг оказался пистолет.
   
— Когда все закончится, можете со мной спорить, — сказал военный. — Можете жаловаться на меня кому хотите. Но сейчас вы дадите мне ключи, или сами отопрете чертов шкаф, или я прострелю замок. Всю жизнь мечтал об этом, поверьте.
   
— Вы не верите этим ребятам, вы же…
   
— Сержант!!!
   
Полицейский торопливо нашарил в кармане ключи и опрометью метнулся в другой конец комнаты.
   
— Вы верите нам? — спросила Керсти.
   
— Не совсем так, — проговорил капитан, глядя, как сержант вытаскивает из шкафа что-то большое и тяжелое. — Спасибо, сержант. Откройте. Нет, я вовсе не убежден, что вам стоит верить, юная леди. Но я верю этим наручным часам. Кроме того… Если я ошибаюсь, самое страшное, что может произойти, — я выставлю себя идиотом, а вам, уж простите, сержант надерет уши. Но если я прав, тогда… этого, — он махнул рукой на газету, — не произойдет, верно?
   
— Да… наверное, — сказал Джонни. — Я вообще не знаю, произойдет ли хоть что-то из этого…
   
   
Бигмак лежал на земле, подавленный Холодцом. Холодец не столько дрался, сколько давил массой. Что-что, а давить массой он умел.
   
— Слезь с меня! — вопил Бигмак, отчаянно работая кулаками. Пытаться применять против Холодца беспощадные приемы уличных драк было все равно что молотить подушку.
   
— Я доживу до девяносто шестого, да? — пыхтел Холодец. — Потому что все-таки родился! И даже если я не вернусь в свое время вместе с вами, я там все равно есть, верно? Что-то ты обо мне знаешь, зуб даю!
   
— Да нет же, мы вовсе с тобой не встречались!
   
— Но я там был? И вы что-то узнали?
   
— Слезь, мне дышать нечем!
   
— Рассказывай давай!
   
— Тебе нельзя знать, что произойдет в будущем!
   
— Кто это сказал? Кто сказал, а?
   
У Холодца за спиной раздался вой. Холодец обернулся. Бигмак оторвал затылок от пола и тоже посмотрел на то, что творилось за спиной Холодца.
   
Кот Позор лениво потянулся, зевнул и спрыгнул с груды пакетов. Он величаво прошествовал на мягких лапах вдоль замшелой стены (зигзагом, ибо иначе ходить не умел) и скрылся за углом часовни.
   
— Куда это он? — удивился Холодец.
   
— Я почем знаю? Слезь, говорю!
   
Они осторожно двинулись следом за котом. Позор не обратил на них внимания.
   
У дверей часовни кот улегся, вытянув передние лапы.
   
— Первый раз вижу, чтоб он оставил тележку, — сказал Бигмак.
   
А потом они услышали.
   
Тишину.
   
Нет, звуки города никуда не делись. В каком-то баре по-прежнему дребезжало пианино. Раздался скрип двери, чей-то смех… Где-то медленно проехала машина. Но все эти звуки вдруг стали очень далекими, словно доносились из-за толстой невидимой стены.
   
— Слушай, эта бомбежка… — проговорил Холодец, не сводя глаз с кота.
   
— Какая бомбежка?
   
— На которой зациклился Джонни.
   
— И что?
   
— Ты не помнишь, когда она должна случиться? Он вроде говорил. Мне кажется, времени осталось мало…
   
— Класс! Ни разу в жизни еще не видел настоящей бомбежки! — обрадовался Бигмак.
   
Позор принялся мурлыкать. Оглушительно.
   
— Знаешь, у меня есть сестра в Канаде, — взволнованно произнес Холодец.
   
— И что? Она-то тут при чем?
   
— Э… она мне как-то раз прислала открытку. И на открытке был утес, куда индейцы загоняли стада бизонов, чтобы те упали с обрыва и разбились.
   
— Знаю! Это серия «Чудеса географии», да?
   
— Ага… И был один индеец, которому приспичило узнать, а на что это похоже, если смотреть на утес снизу? Вот почему это назвали «Прыжки разбитых голов». Честно.
   
Оба посмотрели на часовню.
   
— В девяносто шестом она по-прежнему на месте, — сказал Бигмак. — То есть, я хочу сказать, ее не разбомбят.
   
— Да, но тебе не кажется, позади нее будет как-то спокойнее?
   
Где-то в городе взвыла и тут же смолкла сирена.
   
С Парадайз-стрит доносились приглушенные звуки. На миг мелькнул свет — должно быть, кто-то выглянул из-за плотных штор. В одном из погруженных во тьму садов раздался крик.
   
— Здорово! — сказал Бигмак. — Только попкорна не хватает.
   
— Но ведь там живые люди! — возразил Холодец, который понимал, что в число живых людей, с которыми происходит беда, может войти и он сам.
   
— Нет, сирена-то сработала! Они все отсидятся в бомбоубежищах. В том-то вся и фишка. И вообще, это ведь все равно должно произойти, верно? Это же история! Все равно как если б мы отправились в тысяча шестьдесят шестой посмотреть на битву при… при чем-то там. Не каждый день увидишь, как на воздух взлетает целая консервная фабрика.
   
На Парадайз-стрит, несомненно, царила суматоха. Холодец слышал, как суетятся люди. С ближайшего конца улицы доносились такие звуки, будто кто-то марширует в жестяном корыте.
   
А потом…
   
— Слышишь? — неуверенно спросил Бигмак.
   
Позор сел и встревоженно огляделся. С востока приближался негромкий гул.
   
— Класс! — восхитился Бигмак. Холодец попятился.
   
— Это же не по телевизору! — . пробормотал он.
   
Гул приближался.
   
— Жаль, я фотоаппарат не взял, — посетовал Бигмак.
   
Дверь одного из домов на Парадайз-стрит отворилась. Через улицу протянулась дорожка желтого света, маленькая фигурка пробежала по ней и остановилась посреди мостовой.
   
— Наш Рон вам покажет! — закричала фигурка.
   
Гул наполнил все небо.
   
Бигмак и Холодец бросились бежать одновременно. Одним прыжком преодолев церковный дворик, они кинулись к мальчугану, который выплясывал посреди улицы, грозя небесам кулачком.
   
Самолеты уже были прямо над головой.
   
Бигмак добежал первым, схватил мальчика в охапку, юзом затормозил на булыжниках и бросился обратно к часовне.
   
Они были на полпути к церквушке, когда раздался свист.
   
Они были на верхней ступеньке, когда первая бомба взорвалась в садах.
   
Они едва успели обогнуть часовню, когда вторая и третья бомба разнесли консервную фабрику.
   
Они упали и прижались к земле, когда бомбы дождем посыпались на улицу, наполнив все вокруг ревом столь громким, что он закладывал уши как вата, и светом столь ослепительно-белым, что плотно сжатые веки были ему не помеха. А потом рев достиг земли, и она пошла волнами, как покрывало, которое встряхнули.
   
Вот это-то и было самое жуткое, рассказывал потом Холодец. Хотя ему было нелегко решить, что же было самое жуткое, потому что жутким было все. Но земле полагается оставаться твердой и надежной опорой, а не проваливаться куда-то, чтобы потом взлететь снова и больно поддать тебе снизу.
   
Потом раздался звук, похожий на жужжание тысяч разъяренных пчел.
   
А потом остался только шум рушащихся кирпичных стен и треск пламени.
   
Холодец поднял голову, очень-очень осторожно.
   
— Ох… — только и смог выдавить он.
   
На деревьях позади него не было листьев. А стволы почему-то искрились.
   
Он медленно поднялся на ноги и посмотрел поближе.
   
Стекло. Стволы деревьев были густо утыканы осколками стекла. Листьев больше не было, только стекло.
   
За спиной Холодца Бигмак поднялся на ноги — неуверенно, как лунатик.
   
Летающая сковорода ударила в дверь часовни с такой силой, что сорвала ее с петель, словно гигантский тупой сюрикен, брошенный опытным бойцом. Каменное крыльцо было завалено осколками кирпичей.
   
И повсюду было битое стекло, оно хрустело под ногами и продолжало градом сыпаться с неба, оно блестело на стенах, отражая огни пожаров. Стекла было как-то уж слишком много. Похоже, тут было не только оконное…
   
И тогда прошел дождь.
   
Сначала с небес пролился уксус.
   
А потом посыпались маленькие помидорчики, огурчики и луковички.
   
Бигмак обнаружил, что стоит в красной луже. Он макнул туда палец и облизал.
   
— Кетчуп.
   
Холодцу на голову с неба упал корнишон.
   
И тогда Бигмак расхохотался. Люди смеются по самым разным причинам. Бывает и так, что они смеются просто потому, что вопреки всем шансам остаются в живых и обнаруживают, что у них до сих пор есть рот, чтобы хохотать.
   
— Кар… кар… — Бигмак пытался что-то сказать, но давился смехом, — картошки жареной не хочешь? К соусу…
   
Это была самая лучшая шутка, которую когда-либо слышал Холодец. Здесь и сейчас это была самая смешная острота в мире. И Холодец рассмеялся, он хохотал, пока из глаз у него не брызнули слезы и не потекли по лицу, размывая брызги горчичной пасты.
   
Откуда-то из-под стены часовни раздался тоненький голосок:
   
— Эй, кто-нить нашел шрапнель?
   
Бигмак и так уже захлебывался смехом, а тут ему стало еще смешней. В результате он разразился бульканьем, как паровой котел, который вот-вот взорвется.
   
— А что такое шрапнель? — выдавил он.
   
— Это… это… осколки бомбы!
   
— А жареной картошки не хочешь? — спросил Бигмак, чуть не падая со смеху.
   
Снова включилась сирена. Но на сей раз это были не завывания, а один сплошной гудок, который в конце концов затих.
   
— Бомбардировщики возвращаются! — выпалил Холодец, из которого единым духом вышибло весь смех.
   
— Не-а, это отбой! — сказал голосок. — Ты что, совсем ничего не знаешь?
   
Дедушка Холодца встал и посмотрел туда, где совсем недавно была Парадайз-стрит.
   
— Ух ты! — произнес он. Очевидно, зрелище произвело на него неизгладимое впечатление.
   
На улице не уцелело ни единого дома. Крыши сорвало, стекла выбило. От половины домов вообще остался только битый кирпич, в изобилии рассеянный вокруг.
   
Где-то в отдалении зазвонили колокола. У часовни резко затормозили две пожарные машины, вскоре к ним присоединился автомобиль «скорой помощи».
   
— Ты собираешься?.. — начал Бигмак.
   
— Заткнись, а?
   
Повсюду были пожары. Большие и маленькие пожары. Консервная фабрика полыхала вовсю, благоухая как самая большая в мире лавка, торгующая жареной рыбой с картошкой. Со всех сторон бежали люди. Некоторые уже рылись на развалинах. Поднялся крик.
   
— Наверное, все… успели в убежище, да? — неуверенно проговорил Холодец. — Они ведь должны были успеть, правда?
   
   
Вой сирены перешел в басовитое урчание, потом в тарахтение, потом смолк.
   
Джонни казалось, что земля вот-вот уплывет у него из-под ног. Если бы он был еще немного легче, его бы просто сдуло сквозняком.
   
— Люди должны были успеть в бомбоубежище, — сказал он. — У них была почти целая минута.
   
Сержант уже убыл на место бомбежки. Троица из будущего осталась с Томом и капитаном Харрисом. Капитан задумчиво разглядывал Джонни.
   
Что-то пробарабанило по крыше полицейского участка и упало на мостовую.
   
— Надо же, маринованные луковицы, — удивился Ноу Йоу, подобрав одну.
   
В отдалении над крышами рдело зарево пожаров.
   
— Итак… — начал капитан. — Вы были правы. Как в кино, да? И тут должна быть моя реплика: «Спасибо ребята, вы молодцы», верно?
   
Он подошел к двери участка и закрыл ее. Потом вернулся к стойке.
   
— Я не имею права вас отпустить, — сказал он. — Тот парнишка со странными машинками тоже один из ваших, да?
   
Отпираться было бессмысленно.
   
— Да, — сказал Джонни.
   
— Вы, наверное, много чего знаете. Много такого, что нам пригодится. И нам необходимо знать это. Может быть, вы и сами это понимаете… — Он вздохнул. — Мне жаль, что приходится делать это. Возможно, сегодня вы помогли спасти несколько жизней. Но вы можете спасти намного больше. Вы понимаете?
   
— Мы ничего вам говорить не станем, — заявила Керсти.
   
— Ну хотя бы имя, звание, номер? — усмехнулся капитан.
   
— Даже если мы… знаем что-то, — медленно проговорил Джонни, — вам все равно не будет от этого никакого прока. И никому это не поможет. Война от этого не пойдет легче. Она просто пойдет по-другому. Все будет иначе.
   
— Думаю, нас вполне устроит, если война пойдет иначе. У нас есть весьма сообразительные ребята, — сказал капитан.
   
— Капитан… — вмешался Том.
   
— Да?
   
— Они же не обязаны были это делать, сэр. Ну, то есть они ведь пришли и рассказали нам о бомбежке, правда? И… не знаю как, но они притащили меня сюда вовремя. Сажать их в кутузку — несправедливо!
   
— О нет, никто не станет сажать их в тюрьму, — заверил его капитан. — Прелестный загородный домик где-нибудь в глуши. Трехразовое питание. И множество людей, которые хотят с ними побеседовать.
   
Керсти вдруг расплакалась.
   
— Успокойся, малышка, никто не сделает тебе ничего плохого. — Капитан Харрис подошел и обнял ее за плечи.
   
Джонни и Ноу Йоу переглянулись и дружно попятились.
   
— Все будет хорошо, — говорил капитан. — Нам просто надо кое-что выяснить, вот и все. Нам надо знать, что может произойти.
   
— Только одно, — хныкала Керсти. — Единственное, что может… может произойти… это…
   
— Да? — жадно спросил капитан. Керсти взяла руку капитана, лежащую на ее плече, в свои. Потом, пригнувшись, резко повернулась вокруг своей оси. Военный перелетел через ее плечо и тяжело грянулся оземь. Когда он попытался подняться, носок девичьей ноги ударил его в грудь. Капитан затих.
   
Керсти поправила шляпку и обернулась к остальным.
   
— Шовинист. Честное слово, по мне, так уж лучше бы нас занесло к динозаврам. Ну что, мы идем или как?
   
Том испуганно попятился от нее.
   
— И где девочек учат такому?
   
— В школе, — ответил ему Джонни. — Там еще и не такому учат.
   
Керсти наклонилась и вытащила из кобуры капитана пистолет.
   
— О нет! — испугался Ноу Йоу. — Только не оружие! С ним можно таких бед натворить!
   
— Между прочим, я выиграла чемпионат графства по стрельбе среди юниоров, — заявила Керсти, разряжая пистолет. — Но я не собираюсь использовать эту пушку. Просто хотелось немного охладить капитанский пыл. — Она зашвырнула пистолет за стоящие рядком мусорные баки. — Ну так что, мы идем?
   
Джонни обернулся к Тому.