1 2 3 4 5 6 7 
— Как это понимать? — Снейп снова повернул голову в сторону Хмури, по-прежнему вытянув руки в считанных дюймах от Гарри.
— Понимать нужно так, что Дамблдора очень интересует, кто может быть настроен против этого парня! — ответил Хмури, приближаясь к лестнице. — И меня тоже, Снейп… очень интересует…
Шрамы на лице Хмури при свете факела казались ещё глубже, что придавало ему особенно зловещее выражение.
Снейп смотрел вниз, на Хмури, и Гарри не мог видеть выражения его лица. Несколько секунд все молчали и не двигались. Затем Снейп медленно опустил руки.
— Я всего лишь думал, — сказал Снейп, с напускным спокойствием, — что если Поттер снова бродит по замку в неположенное время… есть у него такая скверная привычка… его нужно остановить. Ради — ради его же безопасности.
— Ага, понятно, — тихо сказал Хмури. — Ты, оказывается, заботишься о Поттере?
Наступила пауза. Снейп и Хмури все еще смотрели друг на друга. Миссис Норрис у ног Филча громко мяукнула, продолжая озираться в поисках источника запаха душистого мыла.
— Я думаю, мне пора возвращаться к себе, — резко сказал Снейп.
— Это твоя самая блестящая мысль за этот вечер, — ответил Хмури. — Теперь, Филч, будь добр, передай мне яйцо…
— Нет! — сказал Филч, обнимая яйцо, словно своего первенца. — Профессор Хмури, это улика против Пивза!
— Это собственность Чемпиона, которую он стащил, — ответил Хмури. — Отдай его мне, быстро.
Снейп спустился по лестнице и молча прошёл мимо Хмури. Филч подозвал миссис Норрис. Она ещё несколько секунд смотрела в сторону Гарри, затем повернулась и последовала за хозяином. По-прежнему тяжело дыша, Гарри слушал, как Снейп дошел до конца коридора; Филч отдал яйцо Хмури и тоже исчез из виду, бормоча миссис Норрис: — Не беспокойся, лапочка моя… мы увидимся с Дамблдором утром… расскажем ему, что вытворяет Пивз.
Дверь захлопнулась. Гарри глядел вниз на Хмури. Тот положил свою ношу на нижнюю ступеньку и начал с трудом взбираться по лестнице, стуча деревянной ногой.
— Еле пронесло, Поттер, — пробормотал он.
— Да… я — гм… спасибо, — нашёлся Гарри.
— Что это за штука? — спросил Хмури, вытаскивая Карту Мародёров из кармана и разворачивая её.
— Карта Хогвартса, — сказал Гарри, надеясь, что Хмури всё-таки соберётся вытащить его из лестницы в обозримом будущем — нога начала сильно болеть.
— Клянусь бородой Мерлина! — прошептал Хмури, глядя на карту, при этом его волшебный глаз бешено вращался. — Это… вот так карта, Поттер!
— Да, она… довольно полезная, — произнес Гарри. От боли на глаза навернулись слезы. — Э… Профессор Хмури, не могли бы вы мне помочь…?
— Что? О! Да… да, конечно…
Хмури взял Гарри за руку и потянул; нога Гарри освободилась из волшебной ступеньки, и он перебрался на ступеньку выше. Хмури по-прежнему смотрел на карту.
— Поттер… — медленно сказал он, — ты случайно не видел, кто пробрался в кабинет Снейпа? На этой карте, я имею в виду.
— Э… да, я видел… — признался Гарри. — Это был мистер Крауч.
Волшебный глаз Хмури моментально обежал всю карту. Хмури выглядел неожиданно встревоженным.
— Крауч? — переспросил он. — Ты… ты уверен, Поттер?
— Абсолютно, — сказал Гарри.
— Что ж, теперь его здесь нет, — произнёс Хмури, при этом его глаз продолжал бегать по карте. — Крауч… это очень — очень интересно…
Почти минуту он молчал, по-прежнему уставившись в карту. Гарри чувствовал, что новость означала для Хмури что-то важное, и ему хотелось узнать, что именно. Он раздумывал, не стоит ли спросить. Он слегка побаивался Хмури… но ведь «Дикий глаз» только что помог ему избежать кучи неприятностей…
— Э… Профессор Хмури … как вы думаете, почему мистер Крауч хотел обыскать кабинет Снейпа?
Волшебный глаз Хмури оторвался от карты и уставился на Гарри, чуть подрагивая. Это был пронизывающий взгляд, и у Гарри создалось впечатление, что Хмури думает, ответить или нет, и если ответить — то насколько подробно.
— Я так скажу, Поттер, — в конце концов пробормотал Хмури, — многие говорят, что старый «Дикий глаз» просто помешан на поимке Тёмных магов… но, признаюсь тебе, в этом отношении «Дикий глаз» — ничто, совсем ничто по сравнению с Барти Краучем.
Он продолжал смотреть на карту. Гарри изнывал от желания узнать больше.
— Профессор Хмури, — снова сказал он, — как вы думаете… имеет ли это отношение к… может быть, мистер Крауч подозревает что-нибудь неладное…
— Что, например? — резко спросил Хмури.
Гарри раздумывал, что и как сказать. Он не хотел, чтобы Хмури догадался, что у него есть осведомитель за пределами Хогвартса — это могло привести к каверзным вопросам о Сириусе.
— Я не знаю, — пробормотал Гарри, — в последнее время происходили странные вещи, вам не кажется? Про это писали в «Ежедневном Пророке»… Тёмная Метка во время Кубка мира, и Пожиратели смерти, и всё прочее…
Хмури выпучил оба своих разных глаза.
— Ты проницательный парень, Поттер, — сказал он. Его волшебный глаз опять глядел на Карту Мародёров. — Да, Крауч мог додуматься, — медленно произнёс он. — Весьма вероятно… в последнее время ходили странные слухи — не без участия Риты Скитер, разумеется. Я так думаю, это очень многих тревожит… — Мрачная улыбка изогнула его перекошенный рот. — Единственное, что я ненавижу больше всего, — пробормотал он скорее для себя, чем для Гарри, и его волшебный глаз застыл на левом нижнем углу карты, — это Пожиратель смерти на свободе…
Гарри не сводил с него глаз. Неужели они с Хмури думали об одном и том же?
— А теперь я хочу спросить тебя, Поттер, — сказал Хмури деловым тоном.
Сердце Гарри ушло в пятки; он чувствовал, к чему идёт дело. Хмури сейчас спросит, откуда у него эта карта. Ведь это весьма подозрительная вещь. А если речь зайдёт о том, как она попала Гарри в руки, то придется упомянуть отца, Фреда с Джорджем и профессора Люпина, их предыдущего преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.
Хмури помахал картой, и Гарри внутренне напрягся…
— Ты не одолжишь мне эту штуку?
— А! — только и мог вымолвить Гарри.
Он очень дорожил картой, но, с другой стороны, слава богу, Хмури не спросил, откуда она взялась. К тому же, несомненно, после сегодняшней ночи Гарри был у Хмури в долгу.
— Да, ладно.
— Молодец, — рявкнул Хмури. — Уж я её использую по назначению… это именно то, что мне нужно… А теперь — быстро в постель, Поттер, сию минуту…
Они вместе поднялись по лестнице. Хмури всё ещё глядел на карту так, словно это было невиданное сокровище. В молчании они подошли к двери кабинета Хмури, где тот остановился и взглянул на Гарри.
— Ты когда-нибудь задумывался о карьере Аврора, Поттер?
— Нет, — ответил Гарри, застигнутый врасплох.
— Тебе стоит над этим поразмыслить, — Хмури кивнул, задумчиво глядя на Гарри, — безусловно… и, кстати сказать… я полагаю, ты не просто так прогуливался в обнимку с яйцом этой ночью?
— Э… нет, — сказал Гарри, улыбаясь. — Я работал над разгадкой.
Хмури подмигнул ему, волшебный глаз опять заметался, как бешеный. — Да… Нет ничего лучшего, чем ночная прогулка, чтобы додуматься до чего-то дельного… Увидимся утром…
Он зашел в свой кабинет, не отрывая взгляда от Карты Мародёров, и закрыл за собой дверь.
Гарри медленно зашагал в сторону Гриффиндорской башни, размышляя о Снейпе, Крауче и о том, что это всё могло означать… Почему Крауч притворяется больным, если он может, когда захочет, добраться до Хогвартса? И что, по его мнению, Снейп спрятал у себя в кабинете?
А Хмури считает, что он, Гарри, может стать Аврором! Интересная мысль… Но, как бы то ни было, — подумал Гарри спустя десять минут, тихонько забираясь в кровать, а яйцо и плащ тем временем снова покоились на дне чемодана, — прежде чем окончательно выбрать эту профессию, стоит проверить, насколько покрыты шрамами другие Авроры.
26. Второе задание
— Ты же говорил, что уже разобрался с подсказкой в яйце! — возмущённо сказала Гермиона.
— Не ори! — шикнул на неё Гарри. — Мне просто нужно, так сказать, уточнить детали, понятно?
Они с Роном и Гермионой сидели за отдельным столом в самом конце аудитории на уроке Чар. Сегодня им полагалось упражняться в заклинании, противоположном Призывающему — Отгоняющем. Из-за возможности опасных случаев, вызванных летающими по всей комнате предметами, профессор Флитвик выдал каждому ученику стопку подушек для практики, полагая, что они никому не причинят вреда, даже если полетят мимо цели. Теоретически так оно и было, но на практике работало неважно. Невилл целился так плохо, что то и дело нечаянно отправлял в полет по комнате предметы потяжелей — например, профессора Флитвика.
— Забудь ты это яйцо хоть на минуту, хорошо? — прошипел Гарри в тот момент, когда профессор Флитвик со свистом пронесся мимо них и безропотно приземлился наверху большого шкафа. — Я пытаюсь рассказать тебе о Снейпе и Хмури…
Этот урок был идеальным местом для секретного разговора, поскольку все слишком веселились, чтобы обращать на них внимание. Последние полчаса Гарри шёпотом пересказывал свои ночные приключения.
— Снейп сказал, что Хмури тоже обыскивал его кабинет? — прошептал Рон, с интересом в глазах, одновременно Отгоняя подушку взмахом волшебной палочки (подушка взвилась в воздух и сбила у Парвати шляпу). — И что… ты думаешь, что Хмури здесь затем, чтобы следить и за Снейпом, и за Каркаровым?
— Ну, я не знаю, просил ли его Дамблдор именно об этом, но он определённо этим занимается, — объяснил Гарри, и не прицеливаясь, взмахнул палочкой, в результате чего подушка проделала странный кувырок и плюхнулась со стола. — Хмури сказал, что Дамблдор позволяет Снейпу находиться здесь только потому, что дал ему ещё один шанс, или что-то вроде того…
— Что? — воскликнул Рон, широко раскрыв глаза, и его следующая подушка завертелась высоко в воздухе, рикошетом отлетела от канделябра и грохнулась на стол Флитвика. — Гарри… наверное Хмури думает, что это Снейп подложил твоё имя в Кубок!
— Ох, Рон, — вздохнула Гермиона, недоверчиво качая головой, — мы и раньше думали, что Снейп пытался убить Гарри, а оказалось, что он спасал ему жизнь, помнишь?
Она Отогнала подушку, и та пролетела через комнату и приземлилась прямо в коробку, куда им и полагалось целиться. Гарри, задумавшись, смотрел на Гермиону… Снейп и вправду однажды спас ему жизнь, но странное дело, Снейп определённо ненавидел его, так же как он ненавидел отца Гарри, когда они учились вместе. Снейпу нравилось снимать с Гарри баллы, и он никогда не упускал случая наказать его или даже предложить исключить его из школы.
— Мне всё равно, что говорит Хмури, — продолжала Гермиона. — Дамблдор вовсе не глуп. Он оказался прав, когда поверил Хагриду и профессору Люпину, хотя множество других людей не дали бы им работу, так почему бы ему не оказаться правым относительно Снейпа, даже если Снейп немного и…
— …злыдень, — быстро закончил Рон. — Слушай, Гермиона, почему тогда все охотники за Тёмными магами обыскивают его кабинет?
— Почему мистер Крауч делал вид, что болен? — спросила Гермиона, не обращая внимания на слова Рона. — Странно, не правда ли, что он не может прийти на Рождественский бал, но может появиться здесь среди ночи, когда ему захочется?
— Тебе просто не нравится Крауч, потому что он так обошелся с этим эльфом, Винки, — сказал Рон, отправляя свою подушку в полёт через окно.
— А тебе просто хочется думать, что Снейп что-то замышляет, — ответила Гермиона, аккуратно направляя свою подушку в коробку.
— А я просто хочу знать, что сделал Снейп со своим первым шансом, если ему пришлось дать ещё один, — мрачно сказал Гарри, и его подушка, совершенно неожиданно для него, пролетела через комнату и опустилась точнёхонько на подушку Гермионы.
Помня, что Сириус хотел быть в курсе всего, что творится в Хогвартсе, Гарри послал ему этой ночью бурую сову с письмом, рассказав о проникновении мистера Крауча в кабинет Снейпа и о разговоре Хмури и Снейпа. После этого он со всей серьёзностью обратился к наиболее срочной проблеме — как продержаться под водой в течение часа двадцать четвёртого февраля.
Рону приглянулась идея снова использовать Призывающее заклинание — Гарри рассказал ему про акваланг, и Рон не видел причин, почему бы Гарри не Призвать такой аппарат из ближайшего маггловского города. Гермиона отвергла этот план, указав, что даже если Гарри научится пользоваться аквалангом в течение отведённого часа, он непременно будет дисквалифицирован за нарушение Международного Кодекса о Секретности — нельзя же надеяться, что ни один маггл не заметит акваланга, летящего в Хогвартс.
— Конечно, идеальным решением для тебя было бы Преобразоваться в подводную лодку или что-то в этом роде, — сказала Гермиона. — Ах, если бы мы уже прошли Трансфигурацию людей! Но я не думаю, что мы начнем это раньше шестого класса, и оно может пройти совершенно неправильно, если ты не знаешь, что делаешь…
— Да уж, мне вовсе не улыбается расхаживать с перископом, торчащим из головы, — сказал Гарри. — Впрочем, я всегда могу затеять драку с кем-нибудь у Хмури на глазах; может, он сделает это для меня…
— Не думаю, что он позволит тебе выбрать, во что ты хочешь превратиться, — серьёзно заметила Гермиона. — Нет, по-моему, твой лучший выбор — это какие-нибудь чары.
Итак, Гарри, раздумывая о том, что скоро он будет сыт библиотеками по горло на всю оставшуюся жизнь, снова зарылся в пыльные тома в поисках заклинания, которое могло бы помочь человеку выжить без кислорода. Однако, хотя они с Роном и Гермионой проводили в поисках обеденное время, вечера и все выходные, хотя Гарри выпросил у профессора МакГонагалл записку с разрешением пользоваться Запретной Секцией, и даже попросил помочь раздражительную, похожую на недокормленного стервятника библиотекаршу мадам Пинс — они не нашли абсолютно ничего, что позволило бы Гарри провести под водой целый час и остаться в живых.
На Гарри стали накатываться знакомые волны паники, и ему снова стало трудно сосредоточиться на занятиях. Озеро, которое всегда было просто частью пейзажа, теперь притягивало его взгляд, стоило ему оказаться у окна — чугунно-серая масса ледяной воды, до тёмных и студёных глубин которой, казалось, так же далеко, как до Луны.
Так же, как и в прошлый раз, перед тем как он встретился лицом к лицу с Рогохвостом, время ускользало, будто кто-то заколдовал часы, чтобы стрелки неслись вскачь. Вот осталась неделя до 24-го февраля (ещё есть время)… осталось пять дней (нужно скорее что-нибудь найти)… три дня (пожалуйста, пусть я хоть что-нибудь найду… пожалуйста)…
Когда осталось два дня, Гарри снова не мог смотреть на еду. Единственно приятным событием за завтраком в понедельник было возвращение бурой совы, которую он посылал к Сириусу. Он вытащил пергамент, развернул его и увидел самое короткое письмо, которое Сириус когда-либо посылал ему.
«Сообщи день следующего посещения Хогсмида с обратной совой»
Гарри перевернул пергамент и взглянул на оборотную сторону, надеясь увидеть продолжение, но там ничего не было.
— Через выходной, — прошептала Гермиона, которая прочитала записку через плечо Гарри. — Вот — возьми моё перо и отправь эту сову назад сейчас же.
Гарри нацарапал дату на обороте записки, привязал её к ноге совы и проводил её взглядом. Чего он ожидал? Совета, как продержаться под водой? Он так торопился поведать Сириусу про Снейпа и Хмури, что совершенно забыл упомянуть подсказку, спрятанную в яйце.
— Для чего ему нужно знать про следующий выходной в Хогсмиде? — спросил Рон.
— Не знаю, — вяло ответил Гарри. Мимолётное ощущение радости, вспыхнувшее при виде совы, угасло. — Пошли… У нас Уход за Волшебными Существами.
То ли Хагрид хотел загладить неприятности с Взрывохвостыми Крутонами, то ли потому, что их осталось всего два, а может, он хотел доказать, что он не хуже профессора Граббли-Плэнк — Гарри не знал — но с самого своего возвращения к работе Хагрид продолжал её уроки о единорогах. Оказалось, что Хагрид знал так же много о единорогах, как и о чудовищах, хотя было ясно, что он разочарован отсутствием у них ядовитых клыков.
Сегодня он сумел поймать двух единорогов-жеребят. В отличие от взрослых особей они были чистой золотой масти. Парвати и Лаванда пришли в полный восторг при виде детенышей, и даже Панси Паркинсон изо всех сил старалась не подавать виду, как они ей нравятся.
— Их легче засечь, чем больших, — рассказывал Хагрид классу. — Когда им стукнет два года, они станут серебряными, а в четыре у них вырастает рог. Они не будут чисто белыми, пока не вырастут — это лет в семь. Они доверчивее, пока маленькие… не так остерегаются мальчишек… Давайте, придвигайтесь ближе, можете погладить их, если хотите… дайте им сахарку…
— Ты как, Гарри? — спросил Хагрид вполголоса, слегка придвинувшись, пока остальные толпились вокруг жеребят.
— Хорошо, — сказал Гарри.
— Нервничаешь, да? — продолжал Хагрид.
— Немного, — ответил Гарри.
— Гарри, — сказал Хагрид, хлопнув своей ручищей его по плечу, так что колени у Гарри подогнулись, — я волновался, пока не увидел, как ты взялся за этого Рогохвоста, но теперь я знаю — ты сможешь сделать всё, что задумаешь. Я за тебя спокоен. У тебя всё будет путём. Ты уже разобрался с подсказкой, а?
Гарри кивнул, но его тут же захлестнуло безумное желание признаться, что он не имеет ни малейшего понятия, как продержаться час на дне озера. Он поднял глаза на Хагрида — пожалуй, ему-то приходилось время от времени погружаться в озеро за тамошними созданиями? В конце концов, он же смотритель за всем, что есть в округе…
— Ты выиграешь, — гаркнул Хагрид, снова хлопнув Гарри по плечу так, что тот почувствовал, как он уходит в мягкую землю на пару дюймов. — Я знаю. Нутром чую. Ты выиграешь, Гарри.
Гарри так и не решился стереть счастливую, уверенную улыбку с лица Хагрида. Притворившись, что заинтересовался молодыми единорогами, он вымученно улыбнулся в ответ и присоединился к остальным, чтобы тоже приласкать их.
Вечером накануне Второго задания Гарри чувствовал себя так, будто запутался в ночном кошмаре. Он совершенно ясно понимал, что даже если каким-то чудом он сумеет найти подходящее заклинание, ему придётся очень постараться, чтобы овладеть им за одну ночь. Как он мог допустить такое? Почему он не начал работать над загадкой яйца раньше? Почему он позволял себе отвлекаться на уроках — вдруг учитель упоминал о том, как дышать под водой?
Они сидели на закате дня в библиотеке с Гермионой и Роном, лихорадочно просматривая страницу за страницей, отгороженные друг от друга массивными стопками книг, громоздящихся на столе перед каждым. Сердце Гарри прыгало каждый раз, когда он видел слово «вода», напечатанное на странице, но чаще всего это было очередное — Возьмите две пинты воды, полфунта измельченных листьев мандрагоры и головастика…
— Это невозможно, — раздался унылый голос Рона с другой стороны стола. — Ничего нет. Ничего. Больше всего подходила эта штука, как высушивать лужи и пруды, заклинание Засухи, но его силы совершенно недостаточно, чтобы осушить озеро.
— Ну хоть что-нибудь, — пробормотала Гермиона, придвигая к себе свечу. Её глаза так устали, что она почти уткнулась носом в страницу, чтобы разобрать мелкий шрифт «Старинных и забытых заклинаний и чар». — Вам бы никогда не дали невыполнимого задания.
— Но именно это они и сделали, — сказал Рон. — Гарри, слушай, просто подойди завтра к озеру, сунь туда голову и крикни этим русалкам, чтобы вернули, чего они там заныкали, и увидишь, если они это выбросят. Это лучшее, что ты можешь сделать, приятель.
— Да нет же! Ведь должен быть способ! — сердито сказала Гермиона. — Ну хоть какой-нибудь!
Похоже, что она восприняла отсутствие в библиотеке сведений по этому предмету, как личное оскорбление — книги никогда раньше не подводили её.
— Я знаю, что мне надо было сделать, — сказал Гарри, который отдыхал, зарывшись лицом в «Ловкие шутки для шутников-ловкачей». — Мне надо было стать Анимагом, как Сириус.
Анимагами называли волшебников, которые могли превращаться в какое-нибудь животное.
— Ага, и ты мог бы превратиться в золотую рыбку! — подхватил Рон.
— Или в лягушку, — зевнул Гарри. Он безумно устал.
— Требуются годы, чтобы стать Анимагом, а потом ты должен зарегистрироваться и всё такое, — рассеяно пробормотала Гермиона, просматривая оглавление книги «Таинственные проблемы волшебства и их решения». — Помнишь, профессор МакГонагалл рассказывала… ты должен зарегистрироваться в Бюро по Недопустимому Использованию Магии… в кого ты превращаешься, и твои особые приметы, чтобы ты не мог злоупотреблять…
— Я пошутил, Гермиона, — устало ответил Гарри. — Я прекрасно знаю, что мне не превратиться в лягушку к завтрашнему утру…
— Ох, это бесполезно, — сказала Гермиона, захлопывая «Таинственные проблемы волшебства» — Ну кому же захочется, чтобы волосы у него из носа росли колечками?
— Я бы не прочь, — раздался голос Фреда Уизли. — Вот была бы фишка!
Гарри, Рон и Гермиона оглянулись. Из-за книжных полок появились Фред и Джордж.
— Каким ветром вас сюда занесло? — спросил Рон.
— Разыскиваем тебя, — ответил Джордж. — МакГонагалл вызывает тебя, Рон. И тебя тоже, Гермиона.
— Зачем? — удивлённо спросила Гермиона.
— Не знаю… хотя она выглядела мрачновато, — сказал Фред.
— И велела отвести вас к ней в кабинет, — прибавил Джордж.
Рон и Гермиона уставились на Гарри, который почувствовал, как сердце ушло в пятки. Может, профессор МакГонагалл собиралась сказать Рону и Гермионе не вмешиваться? Наверное, она заметила, как много они ему помогают, а ведь он должен был готовиться к заданию в одиночку.
— Встретимся в гостиной, — вставая, чтобы идти за Роном, сказала Гермиона. Оба они выглядели очень встревоженными. — Принеси столько книг, сколько сможешь, хорошо?
— Ладно.
В восемь вечера мадам Пинс загасила все лампы и подошла к Гарри, чтобы выставить его из библиотеки. Пошатываясь под тяжестью книг, Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, подтащил стол в угол и продолжил поиски. Ничего не нашлось в «Сумасбродной магии для эксцентричных колдунов…» Ничего в «Пособии по средневековой магии…» Никакого упоминания о подводных деяниях в «Антологии чар восемнадцатого века», или в «Ужасных обитателях глубин», или же в «Колдовских силах, об обладании которыми вы и не подозревали, и что с ними делать теперь, когда вы знаете».
Косолап взобрался Гарри на колени и свернулся в клубочек, мурлыкая басом. Комната вокруг Гарри постепенно пустела. Ученики уходя продолжали желать ему удачи на завтрашнее утро ободряющими, уверенными голосами, точно, как Хагрид. Все они, несомненно, были уверены, что он собирается снова показать класс, как на Первом задании. Гарри не мог сказать ни слова в ответ, он только кивал, чувствуя, будто у него в горле застрял мячик для гольфа. После десяти вечера и до полуночи он оставался в комнате один с Косолапом. Он просмотрел все оставшиеся книги, а Рон с Гермионой так и не вернулись.
Всё кончено, сказал он себе. Ты не знаешь, как выполнить задание. Тебе остаётся только выйти завтра утром к озеру и сказать об этом судьям…
Он представил себе, как он будет объяснять, что он не может выполнить задание. Он увидел лицо Бэгмэна с округлившимися от удивления глазами, довольную желтозубую улыбку Каркарова. Он почти услышал, как Флёр Делакур говорит: — Я знала… он слишком мал… всего лишь маленький мальчик. — Он видел, как Малфой сигналит своим значком ПОТТЕР ВОНЮЧКА перед всей толпой, видел недоверчиво-удивлённое лицо Хагрида…
Забыв про Косолапа на коленях, Гарри резко вскочил на ноги; Косолап сердито зашипел, упав на пол, с раздражением взглянул на Гарри и гордо удалился, задрав свой похожий на посудный ёршик хвост. Но Гарри уже торопился по спиральной лестнице наверх, в спальню… Он возьмет свой Плащ-невидимку и вернётся в библиотеку, если будет нужно, останется там на всю ночь…
— Люмос, — прошептал Гарри спустя пятнадцать минут, открыв дверь библиотеки.
Светя себе палочкой, он крался вдоль полок, вытаскивая книги — книги о заклятиях и чарах, книги о русалках и водных чудищах, книги о знаменитых ведьмах и волшебниках, о магических изобретениях, хоть что-нибудь, что могло содержать беглое упоминание о пребывании под водой. Он перенёс их к столу и погрузился в работу, просматривая их с помощью узкого луча света от волшебной палочки, время от времени поглядывая на часы…
Час ночи… два часа… единственное, что поддерживало его, были слова, которые он повторял себе снова и снова, следующая книга… в следующей книге… в следующей…
Русалка на картине, что висела в ванной префектов, смеялась. Гарри бултыхался, словно пробка, в пузырящейся воде рядом с её скалой, в то время как она держала «Молнию» над его головой.
— А ну, достань её! — злобно хихикала она. — Давай, прыгни!
— Я не могу, — отфыркивался Гарри, пытаясь ухватить «Молнию» и стараясь не утонуть. — Дай мне её!
Но она только больно тыкала его в бок концом метлы, смеясь над ним.
— Больно — перестань — ой…
— Гарри Поттер должен вставать, сэр!
— Перестань тыкать меня…
— Добби должен тыкать Гарри Поттера, сэр, ему пора вставать!
Гарри открыл глаза. Он по-прежнему был в библиотеке; Плащ-невидимка соскользнул с его головы, пока он спал, и его щека прилипла к странице книги «Была бы волшебная палочка, найдется и выход». Он сел прямо, поправляя очки и моргая на яркий свет утра.
— Гарри Поттеру надо торопиться! — пропищал Добби. — Второе задание начнётся через десять минут, а Гарри Поттер…
— Десять минут? — прохрипел Гарри. — Десять — десять минут?
Он взглянул на часы. Добби был прав. Было 9:20. Гарри внезапно почувствовал себя так, словно его огрели обухом по голове.
— Скорее, Гарри Поттер! — пропищал Добби, дергая Гарри за рукав. — Вам полагаться быть возле озера вместе с другими Чемпионами, сэр!
— Слишком поздно, Добби, — ответил Гарри безнадежно. — Я не буду участвовать в задании, я не знаю как…
— Гарри Поттер будет состязаться! — пропищал домовой. — Добби знал, что Гарри не нашёл нужной книги, и Добби сделал это для него!
— Что? — спросил Гарри. — Но ты же не знаешь, что во Втором задании…
— Добби знает, сэр! Гарри Поттер должен погрузиться в озеро и найти Уизи…
— Чего-чего?
— … и отобрать Уизи у русалочьего народа!
— Что за Уизи?
— Уизи, сэр, ваш Уизи — тот самый, который давать Добби свой свитер!
Добби одёрнул севший бордовый свитер, который он теперь носил поверх шорт.
— Что? — задохнулся Гарри. — Они забрали… Они забрали Рона?
— То, чего Гарри Поттеру будет не хватать больше всего, сэр! — пропищал Добби. — Но час пройдет…
— …вини себя — не нас, — продолжил Гарри, в ужасе глядя на домового. — Ты опоздал. Потерю не вернуть. Добби, что мне делать?
— Вы должны съесть это, сэр! — пискнул домовой, сунул руку в карман своих штанов и вытащил что-то, напоминающее клубок покрытых слизью серо-зеленых крысиных хвостов. — Прямо перед тем, как вы пойдете в озеро, сэр — это Жабросли!
— Зачем это? — спросил Гарри, глядя на водоросли.
— Это даст Гарри Поттеру дышать под водой, сэр!
— Добби, — с нажимом спросил Гарри, — слушай — ты уверен в этом?
Он ещё не забыл, как в прошлый раз, когда Добби пытался «помочь» ему, всё кончилось исчезновением костей из правой руки.
— Добби весьма уверен, сэр! — убедительно ответил домовой. — Добби слышит всякое, сэр, он домовой, он ходит по всему замку, зажигая камины и протирая полы. Добби слышал профессора МакГонагалл и профессора Хмури в учительской, как они говорили о следующем задании… Добби не может дать Гарри Поттеру лишиться своего Уизи!
Сомнения Гарри улетучились. Вскочив на ноги, он стянул Плащ-невидимку, сунул его в сумку, схватил водоросли и положил их в карман, затем выскочил из библиотеки с Добби, следовавшим за ним по пятам.
— Добби следует быть на кухне, сэр! — пропищал домовой, пока они неслись по коридору. — Добби хватятся — удачи, Гарри Поттер, сэр, удачи!
— Пока, Добби! — крикнул Гарри и помчался по коридору и вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
В вестибюле ещё оставалось несколько человек, замешкавшихся в последнюю минуту, все они покидали Большой зал после завтрака и через двойные дубовые двери направлялись смотреть Второе задание. Они удивлённо взглянули на Гарри, а он пронёсся мимо, нечаянно толкнув Колина и Денниса Криви, перепрыгнул через каменные ступеньки и выскочил на светлый и морозный двор.
Пробегая по лужайке, он заметил, что скамьи, в ноябре окружавшие загон для драконов, теперь стоят вдоль противоположного берега, образуя трибуны, заполненные до отказа и отражавшиеся в озере. Возбуждённый гомон толпы странным образом разносился над водой, пока Гарри бежал по другой стороне озера в сторону судей, сидящих за задрапированным золотом столом у края воды. Седрик, Флёр и Крам стояли возле судейского стола, наблюдая, как Гарри несётся к ним.
— Я… здесь… — пропыхтел Гарри, юзом тормозя в глине и нечаянно забрызгав одежду Флёр.
— Где ты был? — спросил начальственный, неодобрительный голос. — Испытание вот-вот начнется!
Гарри огляделся. За судейским столом сидел Перси Уизли — мистер Крауч снова не явился.
— Ну, ну, Перси! — Сказал Людо Бэгмэн, который выглядел ужасно довольным при виде Гарри. — Дай ему отдышаться!
Дамблдор улыбался Гарри, но Каркаров и мадам Максим похоже не прыгали от радости, завидев его… Судя по выражению их лиц, они уже уверились, что он не решился участвовать.
Гарри согнулся, упершись руками в колени, хватая воздух; в боку кололо, будто ему всадили нож между рёбер, но избавиться от этого ощущения он не успел; Людо Бэгмэн уже расставлял Чемпионов вдоль берега на расстоянии десяти футов друг от друга. Гарри был в самом конце очереди, рядом с Крамом, который был в плавках и держал наготове волшебную палочку.
— Всё в порядке, Гарри? — прошептал Бэгмэн, отводя Гарри на несколько футов дальше от Крама. — Знаешь, что нужно делать?
— Да, — пропыхтел Гарри, растирая ребра.
Бэгмэн мимолётно сжал плечо Гарри и возвратился к столу судей; он прикоснулся волшебной палочкой к горлу, как он делал это на Кубке мира, произнёс — Сонорус! — и его голос громом раскатился над тёмной водой.
— Итак, все наши Чемпионы готовы ко Второму заданию, которое начнется по моему свистку. Им даётся ровно один час на то, чтобы вернуть то, что было у них отнято. Внимание, на счёт три. Один… Два… Три!
Свисток пронзительным эхом отозвался в холодном, застывшем воздухе; трибуны взорвались приветствиями и аплодисментами; не обращая внимания на остальных, Гарри стянул ботинки и носки, вытащил пригоршню Жаброслей из кармана, запихал их в рот и вошёл в озеро.
Оно было таким холодным, что он почувствовал, как кожу на ногах обожгло, будто в озере был огонь, а не ледяная вода. Намокшая одежда тянула его вниз, пока он заходил всё глубже; теперь вода была ему по колено, и занемевшие ноги скользили по илу и плоским, скользким камням. Он жевал Жабросли так старательно и быстро, как только мог; ощущение было неприятно слизистым и резиновым, вроде щупалец осьминога. Зайдя в ледяную воду по пояс, он остановился, сглотнул и стал ждать, что случится.
Он слышал смех в толпе и знал, что он выглядит глупо, просто заходя в озеро и не демонстрируя никакой магии. Грудь, оставшаяся над водой, покрылась гусиной кожей; наполовину войдя в ледяную воду, под пронизывающим ветром, трепавшим его волосы, Гарри начал сильно дрожать. Он избегал смотреть на трибуны; смех становился всё громче, а со стороны Слизеринцев раздавались смешки и колкости…
Затем, совершенно неожиданно, Гарри почувствовал, будто к его рту и носу прижали невидимую подушку. Он попробовал вдохнуть, но это вызвало головокружение; его легкие были пусты, и внезапно он почувствовал острую боль по бокам шеи…
Гарри схватился руками за горло и ощутил два больших разреза чуть ниже ушей, хлопающих в холодном воздухе… У него появились жабры. Ни секунды не раздумывая, он сделал единственную вещь, которая имела смысл — бросился с головой в воду.
Первый же глоток ледяной воды из озера будто вдохнул в него жизнь. Голова перестала кружиться; он сделал второй большой глоток воды и почувствовал, как она мягко идёт через жабры, отдавая кислород мозгу. Он вытянул вперёд руки и посмотрел на них. Под водой они казались зелёными и призрачными, и на них появились перепонки. Он обернулся и посмотрел на свои голые ноги — они удлинились и между пальцев тоже появились перепонки — выглядело так, как будто у него отросли плавники.
Холода воды больше не чувствовалось… наоборот, он чувствовал приятную прохладу и лёгкость во всём теле… Гарри сделал ещё один гребок, восхищаясь тем, как далеко и быстро несут его под водой ноги-ласты, заметив, как ясно он видит и что ему, похоже, не нужно больше моргать. Вскоре он заплыл так далеко в озеро, что дна больше не было видно. Он перевернулся и нырнул в глубину.
Тишина давила ему на уши, пока он скользил над странным, тёмным пейзажем. Он плыл словно в тумане, и новые сцены вдруг внезапно надвигались из окружающей тьмы; заросли колышущихся, спутанных чёрных водорослей, широкие глинистые равнины с разбросанными тускло мерцающими камнями. Он погружался глубже и глубже и плыл к середине озера, широко раскрыв глаза, всматриваясь сквозь призрачную сероватую воду в тени там, внизу, где вода становилась непрозрачной.
Маленькие рыбки, мерцая, проплывали мимо него, как серебряные стрелки. Один или два раза ему показалось, что он видит что-то большое, плывущее впереди него, но когда он приближался, то обнаруживал, что это всего-навсего затонувшее бревно, или плотные заросли водорослей. Никаких признаков других Чемпионов, русалок, Рона — гигантского спрута тоже, к счастью видно не было.
Светло-зелёные водоросли расстилались под ним, насколько хватало глаз, густые, словно заросли травы. Гарри, не мигая, смотрел вперёд, пытаясь различить контуры в темноте… и вдруг, совершенно неожиданно, что-то схватило его за лодыжку.
Гарри развернулся и увидел Гриндилоу, маленького, рогатого водного демона, высунувшегося из водорослей. Его длинные пальцы сильно сжались вокруг ноги Гарри, а клыки обнажились — Гарри быстро сунул под одежду перепончатую руку и попытался нащупать волшебную палочку. Когда ему наконец удалось до неё добраться, ещё два гриндилоу всплыли из водорослей, схватили Гарри за одежду и пытались утащить вниз.
— Релашио! — прокричал Гарри, но никакого звука не было… Изо рта у него выплыл большой пузырь, а палочка, вместо того, чтобы выпустить искры, обстреляла Гриндилоу чем-то вроде струи кипятка, судя по тому, что там, где она в них попала, на их зеленой коже появились красные пятна. Гарри высвободил ногу из захвата Гриндилоу и кинулся прочь, время от времени наугад посылая через плечо новые струи кипятка; то и дело он чувствовал, как Гриндилоу снова хватает его за ногу, и отбрыкивался изо всех сил… Вдруг его удар достиг цели и, ощутив под ногой рогатый череп, он оглянулся и увидел, как ошеломлённый Гриндилоу уплывает прочь, а его товарищи грозят Гарри кулаками, опускаясь назад в водоросли.
Гарри немного притормозил, засунул палочку обратно и огляделся вокруг, прислушиваясь. Тишина глухо давила на барабанные перепонки. Он знал, что сейчас он очень глубоко, но всё вокруг было неподвижно, лишь водоросли едва колыхались, словно от ветра.
— Ну как дела?
Гарри подумал, что его хватил удар. Он крутанулся вокруг себя и увидел Плаксу Миртл; она неясно светилась в воде и пристально смотрела на него сквозь толстые очки в перламутровой оправе.
— Миртл! — попытался крикнуть Гарри — но опять ничего не вышло, только очень большой пузырь вылетел у него изо рта. Плакса Миртл самым настоящим образом захихикала.
— Попробуй-ка вон там! — сказала она, показывая рукой. — Я с тобой не пойду… Я их не люблю, они всегда гоняются за мной, когда я подбираюсь слишком близко…
Гарри показал ей большой палец в знак благодарности, и отправился дальше, стараясь плыть повыше, чтобы избежать встречи с Гриндилоу, которые могли прятаться в водорослях.
Он плыл уже, по меньшей мере, минут двадцать. Паря над просторами чёрной глины, которая закручивалась мутью, когда он волновал воду, он наконец услышал кусочек завораживающей русалочьей песни.
На поиски тебе отпущен час
Так что не мешкай, отправляйся в путь.
Гарри поплыл быстрее и вскоре увидел большую скалу. На ней были изображения русалов; они несли копья и преследовали кого-то, очень похожего на гигантского спрута. Гарри поплыл вдоль скалы, следуя за звуками песни.
Полсрока позади, спеши вперёд,
Иль то, что ищешь ты, навек уйдёт…
Внезапно он оказался посреди обвитых водорослями грубых каменных жилищ, возвышающихся в окружающем мраке. То там, то тут в тёмных окнах Гарри видел лица… Лица, которые не имели никакого сходства с изображением русалки на картине в ванной префектов…
У русалов была сероватая кожа и длинные, спутанные, тёмно-зелёные волосы. Глаза у них были жёлтого цвета, как и их сломанные зубы, а на шеях болтались ожерелья из гальки. Они косились на Гарри, когда он проплывал мимо; один или два вылезли из пещер, чтобы лучше разглядеть его, их мощные серебристые рыбьи хвосты взбивали воду, в руках они сжимали копья.
Гарри спешил вперёд, оглядываясь по сторонам, и скоро строений стало больше; вокруг некоторых были садики из водорослей, и он даже видел домашнего Гриндилоу, привязанного к будке у одной из дверей. Русалы теперь появлялись со всех сторон, пристально глядя на него, показывая на его перепончатые руки и жабры, переговариваясь друг с другом. Гарри завернул за угол, и перед ним открылась очень странная картина.
Целая толпа русалов плавала перед зданиями, окаймляющими нечто вроде деревенской площади на подводный лад. В центре пел хор, призывая участников состязания, а позади них высилась грубая статуя; гигантский русал, высеченный из камня. Четыре человека были крепко привязаны к его хвосту.
Рон был привязан между Гермионой и Чо Чанг. Ещё там была девочка, на вид не старше восьми лет, облако серебристых волос которой уверило Гарри, что это сестра Флёр Делакур. Все четверо, казалось, находились в очень глубоком сне. Их головы болтались из стороны в сторону, а изо ртов поднимались тоненькие струйки пузырей.
Гарри поспешил к заложникам, отчасти ожидая, что русалки опустят свои копья и нападут на него, но они ничего не делали. Верёвки из водорослей, привязывающие заложников к статуе были толстыми, скользкими, и очень крепкими. На какую-то секунду он подумал о ноже, который Сириус купил ему в подарок на Рождество — запертый в сундуке в замке, в четверти мили отсюда, он был в любом случае бесполезен.
Гарри оглянулся. Многие русалы, окружившие его, держали копья. Он стремительно подплыл к русалу семи футов ростом, с длинной зелёной бородой и ожерельем из акульих зубов и попытался жестами попросить взаймы копье. Но тот лишь рассмеялся и покачал головой.
— Мы не помогаем, — сказал он резким, хриплым голосом.
— Да ну же! — отчаянно сказал Гарри (но только пузыри вылетели изо рта), и он попробовал забрать у русала копьё, но тот отдернул назад руку, по-прежнему качая головой и смеясь.
Гарри крутился вокруг, вглядываясь. Что-нибудь острое… что-нибудь…
Дно озера было усеяно камнями. Он нырнул, схватил самый зазубренный и возвратился к статуе. Он стал рубить верёвки, обязывающие Рона, и после нескольких минут упорной работы, они лопнули. Рон плавал без сознания в нескольких дюймах над дном озера, понемногу дрейфуя по течению.
Гарри осмотрелся. Никаких признаков других Чемпионов. Что они, в игрушки играют? Почему они не торопятся? Он вернулся к Гермионе, поднял зазубренный камень и начал рубить и её веревки…
Тут же несколько пар сильных серых рук схватили его. Полдюжины русалок оттащили его от Гермионы, качая зеленоволосыми головами и смеясь.
— Возьми только своего заложника, — сказал одни из них. — Оставь других…
— Ни за что! — гневно воскликнул Гарри — но только три больших пузыря вылетело изо рта.
— Твоё задание — вернуть своего друга… Оставь других…
— Она — тоже мой друг! — завопил Гарри, показывая на Гермиону, и огромный серебряный пузырь беззвучно появился из его рта. — И чтобы они умерли, я тоже не хочу!
Голова Чо лежала на плече Гермионы; маленькая девочка с серебряными волосами была призрачно зелена и бледна. Гарри боролся, пытаясь отогнать русалок, но они смеялись ещё сильнее, удерживая его на расстоянии. Гарри дико озирался. Где же остальные участники? Будет ли у него время поднять Рона на поверхность и вернуться вниз за Гермионой и другими? Сможет ли он найти их снова? Он взглянул на часы, чтобы узнать, сколько времени ещё осталось — часы остановились.
Но тут русалки вокруг него стали возбуждённо показывать на что-то над его головой. Гарри посмотрел вверх и увидел Седрика, плывущего к ним. Вокруг его головы был огромный пузырь, который искажал черты его лица, делая его странно широким и растянутым.
— Я заблудился! — беззвучно проговорил он, белый как мел. — Флёр и Крам скоро будут!
Чувствуя огромное облегчение, Гарри наблюдал, как Седрик достал нож из кармана и освободил Чо. Он потянул её наверх и скрылся из виду.
Гарри смотрел вокруг в ожидании. Где же Флёр и Крам? Время истекало, и согласно песне, заложники будут потеряны по прошествии часа…
Русалы внезапно завизжали. Те, что держали Гарри, ослабили захват, глядя ему за спину. Гарри повернулся и увидел, как что-то чудовищное мчится сквозь воду к ним навстречу; человеческое тело в плавках с головой акулы… Это был Крам. Он, похоже, Преобразовался, но неудачно.
Человек-акула поплыл прямо к Гермионе и принялся рвать и кусать связывающие её веревки; беда была в том, что новые зубы Крама были расположены очень неудобно для того, чтобы перекусить что-нибудь меньше дельфина, и Гарри был почти уверен, что, если Крам не будет осторожен, он разорвёт Гермиону пополам. Рванувшись вперед, Гарри с силой ударил Крама по плечу и подал ему зазубренный камень. Крам схватил его и начал резать веревки, чтобы освободить Гермиону. Через несколько секунд ему это удалось; он обхватил Гермиону вокруг талии, и, не оглядываясь, начал быстро подниматься с ней к поверхности.
— Что теперь? — отчаянно подумал Гарри. Если бы он мог быть уверенным, что Флёр появится… Но её всё не было. Ничего нельзя было сделать, кроме…
Он схватил камень, который бросил Крам, но русалы теперь окружили Рона и маленькую девочку, качая головами. Гарри выхватил волшебную палочку.
— Прочь с дороги!
Только пузыри вылетели из его рта, но было очевидно, что русалы поняли его, потому что они внезапно прекратили смеяться. Их желтоватые глаза уставились на палочку Гарри, и похоже они испугались. Их было намного больше, но Гарри мог, по выражению их лиц, сказать, что они видели на своём веку не больше волшебства, чем гигантский спрут.
— Считаю до трёх! — прокричал Гарри; струя пузырей вылетела у него изо рта, но он поднял вверх три пальца, чтобы удостовериться, что они поняли. — Один… — (он загнул палец) — два… — (он загнул второй)…
Они расступились. Гарри бросился вперёд и начал рубить верёвки, привязывавшие маленькую девочку к статуе, и, наконец, освободил её. Он обхватил девочку вокруг талии, схватил Рона за воротник и оттолкнулся от дна.
Подъём тянулся невыразимо долго. Гарри больше не мог грести руками; он неистово работал ластами, но Рон и сестрёнка Флёр тянули его вниз, как мешки с картошкой… Он всё время смотрел вверх, хотя знал, что он, должно быть, всё ещё очень глубоко, потому что вода над ним была такая тёмная…
Русалы поднимались вместе с ним. Он видел, как они непринуждённо сновали вокруг него, наблюдая, как он сражается с водой… Утащат ли они его вниз, как только кончится время? Может быть, они едят людей? Ноги Гарри сводила судорога от усилий; его плечи ужасно болели под весом Рона и девочки…
Дышать стало ужасно тяжело. Он снова почувствовал боль по бокам шеи… он чувствовал воду у себя во рту… и всё же темнота определённо отступала… он уже видел дневной свет над головой…
Он изо всех сил оттолкнулся ластами и обнаружил, что они снова превратились в ноги… вода через рот попала в лёгкие… он ощутил головокружение, но знал, что свет и воздух всего в десяти футах над ним… он должен добраться туда… он должен…
Гарри грёб ногами так сильно и быстро, что мускулы протестовали; его мозг будто был насыщен водой, он не мог дышать, он нуждался в кислороде, он должен был двигаться, он не мог остановиться…
А затем он почувствовал, что его голова пробила поверхность озера; замечательный, холодный, чистый воздух ужалил его мокрое лицо; он заглотнул его, чувствуя, будто никогда раньше не дышал так, как нужно, и, задыхаясь, вытащил на поверхность Рона и девочку. Повсюду вокруг него из воды высовывались дикие, зеленоволосые головы, но они улыбались ему.
Толпа на трибунах ужасно шумела; свистя и крича, они все, видимо, повскакали на ноги; Гарри показалось, что они думали, будто Рон и девочка мертвы, но слава богу… оба открыли глаза; девочка растерялась, но Рон просто выплюнул большую струю воды, моргнул на яркий свет, повернулся к Гарри и сказал: — Ну и мокро же здесь, правда? — тут он заметил сестру Флёр. — Ты что, сдурел? А она-то тебе зачем?
— Флёр не появилась, а я не мог оставить её там, — пропыхтел Гарри.
— Гарри, балбес, — сказал Рон, — ты что, принял песню всерьёз? Дамблдор не позволил бы никому из нас утонуть!
— Но в песне говорилось…
— Это для того, чтобы ты наверняка вернулся в срок! — пояснил Рон. — Я надеюсь, ты не тратил время зря там, внизу, изображая героя!
Гарри вдруг почувствовал себя идиотом и рассердился. Конечно, для Рона всё было нормально; он-то спал, он не чувствовал, насколько жутко было внизу в озере, в окружении вооружённых копьями русалов, которые выглядели вполне способными на убийство.
— Давай, — коротко сказал Гарри, — помоги мне, я не уверен, что она умеет плавать.
Они потянули сестру Флёр к берегу, откуда смотрели судьи; двадцать русалов сопровождали их вроде почётного караула, распевая свои ужасные визгливые песни.
Гарри увидел, что мадам Помфри хлопочет вокруг Гермионы, Крама, Седрика и Чо. Все они были завернуты в толстые одеяла.
Дамблдор и Людо Бэгмэн стояли, улыбаясь Гарри и Рону с берега, пока те подплывали ближе, но Перси, который был очень бледен и почему-то выглядел гораздо моложе, чем обычно, кинулся в воду, чтобы встретить их. Тем временем мадам Максим пыталась удержать Флёр Делакур, которая билась в истерике, кусалась и царапалась, пытаясь снова броситься в воду.
— Габрриэль! Габрриэль! Она жива? Она не рранена?
— С ней всё хорошо! — хотел крикнуть Гарри, но он так устал, что едва мог говорить, не то что кричать.
Перси обхватил Рона и тащил его на берег (— Отвали, Перси, я в норме!); Дамблдор и Бэгмэн поднимали Гарри; Флёр вырвалась от мадам Максим и обнимала сестру.
— Это были Гриндилоу… они нападать на меня… о Габрриэль, я думала… я думала…
— Идите сюда, вы все, — сказала мадам Помфри. Она схватила Гарри и потащила его к Гермионе и остальным, закутала его в одеяло так туго, что он почувствовал себя в смирительной рубашке, и влила ему в горло порцию очень горячей настойки. Пар повалил у него из ушей.
— Отлично, Гарри! — крикнула Гермиона. — Молодец, ты сам во всём разобрался!
— Ну… — начал было Гарри. Он рассказал бы ей о Добби, но тут заметил, что Каркаров наблюдает за ним. Он был единственным судьёй, который не поднялся из-за стола; единственным судьёй, не выказавшим удовольствия и облегчения, что Гарри, Рон и сестра Флёр вернулись.
— Конечно, — сказал Гарри, слегка повышая голос так, чтобы Каркаров услышал.
— У тебя вотяной жук в волосах, Эрм-он-нини, — сказал Крам. Гарри показалось, что Крам пытался снова привлечь её внимание к себе; возможно, чтобы напомнить ей, что он только что спас её из озера, но Гермиона нетерпеливо стряхнула жука и сказала: — Однако ты сильно опоздал, Гарри… Что, так трудно было найти нас?
— Нет… Нашёл я вас легко…
Гарри почувствовал себя ещё глупее. Теперь, когда он вышел из воды, было совершенно ясно, что меры предосторожности, принятые Дамблдором, не допустили бы смерти заложника только потому, что его освободитель не явился. Почему он просто не забрал Рона и отправился восвояси? Он вернулся бы первым… Седрик и Крам не тратили время впустую, заботясь о ком-то ещё; они не приняли всерьёз русалочью песню…
Дамблдор сидел на корточках у края воды, беседуя с особенно дикой и свирепой на вид русалкой, которая, видимо, была предводительницей. Он издавал те же самые визгливые звуки, что и русалы; было ясно, что Дамблдор умеет говорить на их языке. Наконец он выпрямился, повернулся к другим судьям и сказал: — Думаю, нам нужно посоветоваться, прежде чем мы выставим оценки.
Судьи сгрудились в сторонке. Госпожа Помфри отправилась спасать Рона от объятий Перси; она подвела его к Гарри и другим, дала ему одеяло и Перечную настойку, затем сходила за Флёр и её сестрой. У Флёр были порезы на лице и руках, её одежда была порвана, но она казалось, не обращала на них внимания, даже не позволила мадам Помфри смазать их.
— Позаботьтесь о Габриэль, — сказала ей Флёр, и повернулась к Гарри. — Ты спас её, — сказала она, задыхаясь. — Несмотря на то, что она была не твой заложник.
— Да, — сказал Гарри, который теперь от всего сердца желал оставить всех трёх девчонок привязанными к статуе.
Флёр наклонилась, поцеловала Гарри дважды в каждую щеку (он почувствовал, что его лицо горит и не удивился бы, если бы пар снова пошёл у него из ушей), потом сказала Рону: — И ты тоже — ты помогал…
— Ага, — сказал Рон, всем видом выражая надежду, — ага, немножко…
Флёр спикировала на него и тоже расцеловала. Гермиона закипела, но в этот миг, усиленный волшебством голос Людо Бэгмэна громыхнул позади них, заставив их всех подскочить, а толпу на трибунах притихнуть.
— Дамы и господа, мы приняли решение. Предводительница русалов Муркус рассказала нам в точности, что случилось на дне озера, и поэтому мы решили присудить очки, исходя из пятидесяти для каждого претендента, следующим образом…
— Флёр Делакур, хотя она продемонстрировала превосходное использование заклинания Пузыря-головы, была атакована Гриндилоу на пути к цели и не сумела спасти своего заложника. Мы присуждаем ей двадцать пять очков.
Аплодисменты с трибун.
— Я заслужила ноль, — грустно пробормотала Флёр, качая головой.
— Седрик Диггори, который также использовал заклинание Пузыря-головы, первым вернулся со своим заложником, хотя и на одну минуту позже установленного времени, — гром приветствий в толпе со стороны Хаффлпаффа; Гарри видел, как Чо одарила Седрика сияющим взглядом. — Поэтому мы присуждаем ему сорок семь очков.
Гарри совсем упал духом. Если Седрик не уложился в лимит времени, он уж точно опоздал.
— Виктор Крам использовал неполную форму Трансфигурации, которая, тем не менее, оказалась эффективной, и был вторым, кто вернулся с заложником. Мы присуждаем ему сорок очков.
Каркаров хлопал особенно сильно.
— Гарри Поттер использовал Жабросли с превосходным результатом, — продолжал Бэгмэн. — Он возвратился последним и намного превысил часовой лимит. Однако Предводительница русалов утверждает, что мистер Поттер первым достиг заложников, и что его задержка при возвращении была вызвана намерением спасти всех заложников, а не только своего собственного.
Рон и Гермиона, оба наградили Гарри понимающе-сердитыми взглядами.
— Большинство судей, — тут Бэгмэн недоброжелательно покосился на Каркарова, — считают, что это доказывает высокие моральные качества и заслуживает высшей оценки. Однако… Счёт мистера Поттера — сорок пять очков.
Сердце у Гарри ёкнуло — теперь он делил первое место с Седриком. Рон и Гермиона, застигнутые врасплох, уставились на Гарри, затем рассмеялись и стали усиленно аплодировать вместе с остальными.
— Так держать, Гарри! — прокричал Рон сквозь шум. — Ты вовсе не тормоз — ты демонстрировал моральные качества!
Флёр тоже усиленно хлопала, но Крам выглядел расстроенным. Он попытался снова вовлечь Гермиону в разговор, но она была слишком занята поздравлением Гарри, чтобы слушать.
— Третье и заключительное испытание состоится на закате, двадцать четвёртого июня, — продолжил Бэгмэн. — Участники будут уведомлены о том, что их ожидает, ровно за месяц. Спасибо всем за поддержку Чемпионов.
Всё кончилось, — думал Гарри рассеянно, пока мадам Помфри подгоняла участников и заложников обратно в замок, чтобы переодеться в сухую одежду… всё позади, он прошел это испытание… можно ни о чем не беспокоиться до двадцать четвёртого июня…
— Следующий раз, когда буду в Хогсмиде, — решил Гарри, поднимаясь по каменным ступеням в замок, — обязательно куплю Добби по паре носков на каждый день в году.
27. Возвращение Мягколапа
Окончание второго задания ознаменовалось замечательным событием: поскольку все вокруг горели желанием в подробностях узнать о том, что произошло на дне озера, Рону, наконец-то, удалось погреться в лучах славы, обычно выпадающей на долю Гарри. Гарри отметил, что версия Рона слегка менялась с каждым пересказом. Сперва он рассказывал то, что, похоже, и произошло на самом деле, так как его версия совпадала с версией Гермионы: Дамблдор навеял на всех заложников волшебный сон в кабинете профессора МакГонагалл, предварительно уверив их, что они будут в полной безопасности и проснутся, как только вынырнут из воды. Однако неделей позже Рон выдавал захватывающий триллер о похищении, в котором он единолично сражался с пятью десятками до зубов вооружённых воинов русалочьего народа, и им пришлось постараться, чтобы скрутить его.
— Но я спрятал палочку в рукав, — уверял он Падму Патил, которая теперь уделяла Рону намного больше внимания и считала обязательным поговорить с ним каждый раз, когда они сталкивались в коридоре. — Я был готов дать отпор этим морским болванам в любое время.
— И что ты собирался сделать, захрапеть на них? — язвительно хмыкнула Гермиона. Над ней всё время подшучивали, называя её самым дорогим сердцу Крама предметом, что повергло её в дурное расположение духа.
Уши Рона зарделись, и после этого он вернулся к версии с колдовским сном.
Наступил март, дожди прекратились, но резкий ветер впивался в лица тысячами иголок, стоило ребятам выйти на улицу. Сов сносило с курса, поэтому случались задержки с доставкой почты. Бурая сова, с которой Гарри послал Сириусу дату посещения Хогсмида, вернулась, вся растрёпанная, к завтраку в пятницу утром. Как только Гарри снял с её лапки письмо Сириуса, она тут же ретировалась, явно опасаясь, что её вновь отправят с ответом.
Письмо Сириуса было почти таким же коротким, как и предыдущее.
«Жди у ступенек на окраине Хогсмида (за «Дервишем и Хлопушкой») в два часа пополудни, в субботу. Принеси столько еды, сколько сможешь»
— Он что, вернулся в Хогсмид? — прошептал Рон.
— Похоже на то, — сказала Гермиона.
— С ума сойти, — угрюмо пробормотал Гарри, — а если его поймают?
— До сих пор-то не поймали? — подбодрил его Рон. — И теперь там нет Дементоров на каждом углу.
Гарри свернул письмо. По правде говоря, ему ужасно хотелось повидаться с Сириусом. Поэтому, идя на последний урок — двойное Зельеварение — он чувствовал себя значительно лучше, чем обычно.
Малфой, Крэбб, и Гойл стояли перед дверью в класс с кучкой Слизеринок, во главе с Панси Паркинсон. Они все что-то разглядывали и весело хихикали. Взволнованная мордашка Панси, приплюснутая, как у мопса, выглянула из-за широкой спины Гойла, когда Гарри, Рон и Гермиона подошли ближе.
— А вот и они! — хихикнула она, и кучка Слизеринцев распалась. Гарри увидел в руках у Панси «Ведьмовский Еженедельник». С движущейся фотографии на обложке во весь рот улыбалась кудрявая ведьма, указывающая палочкой на большой бисквитный торт.
— Тебе там есть что почитать, Грэйнджер! — громко сказала Панси и бросила журнал удивлённой Гермионе. В этот момент дверь подземелья распахнулась, и Снейп пригласил всех внутрь.
Гермиона, Гарри и Рон, как обычно, направились к столу в задней части класса. Пока Снейп, повернувшись к ним спиной, писал компоненты сегодняшнего зелья на доске, Гермиона торопливо перелистывала журнал под столом. Наконец, пролистав половину, Гермиона нашла то, что искала. Гарри и Рон наклонились ближе. Заголовок над цветной фотографией Гарри гласил:
«Сокровенная Боль Гарри Поттера
Мальчик, непохожий на других, но всё же мальчик, переживающий все обычные проблемы юности, — пишет Рита Скитер, — мальчик, лишённый любви с момента трагической гибели родителей, четырнадцатилетний Гарри Поттер думал, что нашёл утешение в лице своей верной подруги в Хогвартсе, магглорождённой Гермионы Грэйнджер. Смирившись с первой потерей, он не знал, что вскоре ему предстоит ещё один удар.
Мисс Грэйнджер, невзрачная, но честолюбивая девушка, которой нравятся известные волшебники, не остановилась на Гарри. Когда в Хогвартс прибыл Виктор Крам, болгарский ловец и герой последнего Кубка мира по Квиддитчу, мисс Грэйнджер стала кокетничать с обоими. Без памяти влюблённый в коварную мисс Грэйнджер, Крам уже пригласил её на летние каникулы в Болгарию и заявил, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке.
Однако, весьма возможно, что не сомнительные природные чары мисс Грэйнджер явились причиной интереса бедных мальчиков.
— Да на неё же посмотреть страшно! — говорит Панси Паркинсон, симпатичная и жизнерадостная студентка четвёртого курса, — хотя она могла бы сварить Любовное зелье, она довольно-таки умная! Думаю, так она и сделала.
Любовные зелья, конечно же, запрещены в Хогвартсе, и без сомнения Альбус Дамблдор пожелает расследовать этот случай. Тем временем, доброжелателям Гарри Поттера остаётся надеяться, что в следующий раз он подарит своё сердце более достойной кандидатке»
— Я же тебе говорил! — прошипел Рон Гермионе, которая удивлённо смотрела на статью. — Я же тебя предупреждал — не трогай Скитер! Она выставила тебя просто… какой-то непотребной женщиной!
Гермиона оторвалась от статьи и рассмеялась.
— Непотребной женщиной? — переспросила она, оглядываясь на Рона и давясь от смеха.
— Ну, мама так их называет, — краснея, пробормотал Рон.
— Если это лучшее, что Рита смогла написать, то она теряет хватку, — хмыкнула Гермиона и бросила «Ведьмовский Еженедельник» на стоящий рядом пустой стул. — Полная чушь.
Она просмотрела на Слизеринцев, которые наблюдали за ней и Гарри, горя желанием узнать, расстроила ли их статья. Гермиона послала им саркастическую улыбку и помахала рукой. Она, Гарри и Рон начали раскладывать ингредиенты, необходимые для Обостряющего остроумие зелья.
— И всё таки мне интересно, — произнесла Гермиона десять минут спустя, держа пестик над миской с жуками-скарабеями. — Откуда Скитер узнала…?
— Что узнала? — резко спросил Рон. — Ты ведь не варила Любовное зелье, правда?
— Не дури, — ответила Гермиона, продолжая измельчать жуков. — Нет, конечно… Как она узнала, что Виктор просил меня приехать летом? — при этих словах она покраснела и тщательно старалась не встречаться глазами с Роном.
— Что? — воскликнул Рон, с грохотом уронив пестик.
— Он спросил меня сразу после того, как вытащил из озера, — пробормотала Гермиона. — Сразу, как избавился от акульей головы. Мадам Помфри дала нам обоим одеяла, и затем он отвёл меня подальше от судей, так, чтобы они не слышали, и спросил, если у меня нет летом более важных дел, не могла бы я…
— И что ты ответила? — сказал Рон, поднимая пестик и принимаясь растирать стол в добрых шести дюймах от своей миски, во все глаза глядя на Гермиону.
— И ещё он сказал, что никогда не испытывал ничего подобного ни к одной другой девушке, — щёки Гермионы теперь горели так, что Гарри почти ощущал их жар, — но откуда это известно Скитер? Её же там не было… или нет? Может, у неё есть Плащ-невидимка; может, она прокралась на берег, чтобы посмотреть Второе задание…
— И что ты ответила? — повторил Рон, нажимая на пестик так, что вдавил его в стол.
— Ну, я слишком волновалась, всё ли в порядке с вами…
— Без сомнения, ваша личная жизнь безумно интересна, мисс Грэйнджер, — произнёс ледяной голос позади них, и все трое подскочили, — но я прошу вас не обсуждать её на моих занятиях. Десять очков с Гриффиндора.
Снейп подкрался к их столу, пока они говорили. Весь класс теперь смотрел на них; Малфой улучил возможность подмигнуть Гарри значком с надписью ПОТТЕР-ВОНЮЧКА.
— Ах… Ещё и журналы читаем под партой? — добавил Снейп, хватая номер «Ведьмовского Еженедельника». — Ещё десять очков с Гриффиндора… о, ну конечно… — Его чёрные глаза заблестели, когда он увидел статью Риты Скитер. — Поттеру необходимо быть в курсе публикаций в прессе…
Подземелье загудело от смеха Слизеринцев. Снейп ухмыльнулся и, к ярости Гарри, начал читать статью вслух.
— Сокровенная Боль Гарри Поттера… Поттер-Поттер, чем же ты болен? Мальчик непохожий на других, но всё же…
Гарри почувствовал, что краснеет. Снейп делал паузу в конце каждого предложения, чтобы дать Слизеринцам вдоволь насмеяться. Статья звучала в десять раз хуже, когда её читал Снейп. Гермиона тоже покраснела.
— …Доброжелателям Гарри Поттера остаётся надеяться, что в следующий раз, он подарит своё сердце более достойной кандидатке. Как трогательно, — с издёвкой прошипел Снейп, сворачивая журнал и пережидая бурю смеха Слизеринцев. — Что же, я думаю, будет лучше рассадить вас, чтобы вы могли сосредоточиться на Зельеварении, а не на ваших любовных переживаниях. Уизли, ты останешься здесь. Мисс Грэйнджер — туда, рядом с мисс Паркинсон. Поттер — за парту перед моим столом. Вперёд и поживей.
Разъярённый, Гарри бросил ингредиенты и сумку в котёл и потащил его к передней парте. Снейп пошёл следом, уселся за стол и стал наблюдать, как Гарри разгружает котёл. Стараясь не смотреть на Снейпа, Гарри продолжил размалывать скарабеев, представляя себе, что это Снейп.
— Всё это внимание прессы, кажется, раздувает твоё и без того большое самомнение, Поттер, — тихо сказал Снейп. Все в классе снова занимались своим делом.
Гарри не ответил. Он понимал, что Снейп пытается его спровоцировать; он всегда так делал. Видимо, теперь ищет повод снять с Гриффиндора пятьдесят очков под конец урока.
— Ты можешь впасть в заблуждение, что тобой увлечён весь мир магов, — Снейп говорил так тихо, что его слышал только Гарри (а Гарри продолжал молоть жуков, хотя они уже превратились в пыль), — но мне всё равно, сколько раз твоя фотография появится в газетах. По мне, Поттер, ты — просто противный маленький мальчик, который полагает, что он выше правил.
Гарри высыпал пыль из жуков в котёл и начал резать имбирные корешки. Его руки дрожали от гнева, но он опустил глаза и сделал вид, что не слышит Снейпа.
— Так что я предупреждаю тебя, Поттер, — угрожающим тоном продолжал Снейп, — мелкая знаменитость ты или нет — если я поймаю тебя в своей кладовке ещё раз…
— Не подходил я к вашей кладовке! — сердито сказал Гарри, забывая о своей притворной глухоте.
— А вот врать не надо, — прошипел Снейп, сверля Гарри своими бездонно чёрными глазами. — Кожа бумсланга. Жабросли. Всё это из моей кладовки, и я знаю, кто их украл.
Гарри посмотрел на Снейпа, стараясь не мигать и не выглядеть виноватым. Он и правда не крал у Снейпа. Это Гермиона взяла кожу бумсланга, когда они учились во втором классе — она была нужна для Оборотного зелья — и хоть Снейп подозревал Гарри, он никак не мог этого доказать. Жабросли, конечно, спёр Добби.
— Я не знаю, о чём вы говорите, — хладнокровно солгал Гарри.
— Ты не спал в ту ночь, когда мою кладовую взломали! — прошипел Снейп. — Я знаю, Поттер! Может Хмури и вступил в твой фанклуб, но я тебе этого не спущу! Ещё один только раз, Поттер, и ты за это поплатишься!
— Хорошо, — холодно ответил Гарри, снова принимаясь за имбирные корешки. — Я буду иметь это в виду, когда мне потребуется туда залезть.
Глаза Снейпа вспыхнули. Он сунул руку в мантию. Сначала Гарри решил, что Снейп собирается вытащить палочку и проклясть его. Но увидел, что Снейп достал маленькую хрустальную бутылочку с прозрачной жидкостью. Гарри уставился на неё.
— Знаешь, что это, Поттер? — спросил Снейп, и его глаза опасно заблестели.
— Нет, — сказал Гарри, на сей раз абсолютно честно.
— Это Веритасерум — Сыворотка Правды. Настолько мощная, что три капли заставят тебя излить свои самые сокровенные тайны перед всем классом, — злобно прошипел Снейп. — Использование этой микстуры строго контролируется министерством. Но если ты не будешь следить за собой, то однажды можешь обнаружить, что моя рука дрогнула, — он слегка качнул бутылочку, — и несколько капель попало в твой тыквенный сок. И тогда, Поттер… Тогда-то мы выясним, был ли ты у меня в кладовой или нет.
Гарри ничего не ответил. Он снова принялся кромсать имбирные корешки. Сыворотка Правды… это проблема… Он подавил дрожь, представив, что он может рассказать, если Снейп и в самом деле… Подставит кучу людей — Гермиону и Добби, это как пить дать… А ведь у него и так хватает тайн… Например, переписка Сириусом… И мысли о Чо… Он сбросил корешки в котёл и задался вопросом, а не взять ли пример с Хмури-«Дикого глаза» и не начать ли пить только из личной напоясной фляги?
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Снейп обычным голосом.
Дверь открылась, и в проёме появился Каркаров. Класс с любопытством смотрел на него. Каркаров подошёл к столу Снейпа, накручивая на палец свою козлиную бородку, словно его что-то тревожило.
— Нам надо поговорить, — резко сказал Каркаров. Он видно не хотел, чтобы его слышал кто-нибудь, кроме Снейпа, так что он едва размыкал губы. Чревовещатель из него получился весьма посредственный. Гарри сделал вид, что занят исключительно корешками, одновременно изо всех сил прислушиваясь.
— После урока, Каркаров, — пробормотал в ответ Снейп, но Каркаров перебил его.
— Я хочу поговорить сейчас, пока ты не удрал, Северус. Ты меня избегаешь.
— После урока, — отчеканил Снейп.
Делая вид, что определяет мерным кубком, достаточно ли налил желчи армадилло, Гарри украдкой взглянул на говоривших. Каркаров выглядел чрезвычайно взволнованным, а Снейп — сердитым.
Всю оставшуюся часть урока Каркаров провёл за столом Снейпа. Похоже, он боялся, что Снейп опять сбежит. Чтобы подслушать их разговор Гарри намеренно опрокинул бутылку с желчью армадилло за две минуты до звонка. Это дало ему возможность согнуться за своим котлом с тряпкой, в то время как весь класс шумно двинулся к двери.
— Что такого срочного? — прошипел Снейп.
— Вот это, — сказал Каркаров, и Гарри, выглянув из-за котла, увидел, как Каркаров закатал левый рукав мантии и что-то показал Снейпу на предплечье.
— Ну? — спросил Каркаров, всё ещё стараясь не шевелить губами. — Видишь? Она не проявлялась так сильно, с тех самых пор…
— Убери! — прорычал Снейп, обшаривая глазами классную комнату.
— Но ты тоже должен был заметить… — запальчиво начал Каркаров.
— Поговорим позже! — взорвался Снейп. — Поттер! Что ты тут делаешь?
— Вытираю желчь армадилло, профессор, — невинно ответил Гарри, энергично протирая пол и показывая Снейпу тряпку.
Каркаров развернулся на каблуках и зашагал к выходу из подземелья. У него был озабоченный и злой вид. Не желая оставаться один на один с разъярённым Снейпом, Гарри покидал книги в сумку и покинул класс на всех парах, чтобы сообщить Рону и Гермионе о только что состоявшемся разговоре.
На следующий день в полдень они вышли из замка. Солнце едва пробивалось сквозь серебристую дымку. Был самый тёплый день за весь год, и, добравшись до Хогсмида, они сняли плащи и закинули их на плечи. Еда для Сириуса тянула сумку Гарри вниз. Он тащил дюжину цыплячьих ножек, батон хлеба, и несколько фляг тыквенного сока — всё, что им удалось спереть со стола за завтраком.
Они зашли в «Хохмотки: одежда для магов», чтобы купить Добби подарок, и вдоволь позабавились, выбирая самые аляповатые носки. Например, со сверкающими золотыми и серебряными звездами или носки, которые принимались громко вопить, когда начинали пахнуть. В половине второго они двинулись по Главной улице, мимо «Дервиша и Хлопушки», к окраине.
Гарри никогда раньше не был в этом районе. Извилистый переулок вывел их в глухую сельскую местность на окраине Хогсмида. Домов здесь было значительно меньше, а садов — больше; они шли к подножию горы, в тени которой расположился Хогсмид. Когда они повернули за очередной угол, то увидели в конце переулка ступеньки. А там, поставив передние лапы на первую ступеньку, сидел большой, косматый чёрный пёс, который держал в пасти какие-то газеты и казался очень знакомым…
— Привет, Сириус, — сказал Гарри.
Пёс нетерпеливо обнюхал сумку Гарри, вильнул хвостом, повернулся и побежал через пустошь, которая тянулась до скалистых горных отрогов. Гарри, Рон и Гермиона поднялись по ступенькам и поспешили за ним.
Сириус вёл их к подножию горы, где земля была усыпана валунами и камнями. Ему не составляло труда лавировать между ними, с его четырьмя лапами, но Гарри, Рон и Гермиона вскоре запыхались. Они топали всё выше и выше. Примерно полчаса они поднимались по крутой, продуваемой ветрами тропинке за мелькающим впереди хвостом Сириуса, обливаясь потом. Лямки сумки врезались Гарри в плечи.
Но вот Сириус пропал, и, дойдя до того места, где он исчез, они увидели узкую трещину в скале. Они протиснулись внутрь и оказались в прохладной, полутёмной пещере. В глубине к большому валуну обрывком верёвки был привязан гиппогриф Конклюв — наполовину конь, наполовину орёл. Его грозные оранжевые глаза вспыхнули при их появлении. Все трое низко поклонились. Выдержав паузу, Конклюв преклонил чешуйчатые колени и позволил Гермионе потрепать его оперённую шею. Гарри же смотрел на чёрного пса, который только что обернулся его крёстным.
Сириус был одет в рваную серую мантию, ту самую, которую он носил во время побега из Азкабана. Его чёрные волосы отросли и свалялись. Он был очень худ.
— Курятина! — сказал он хрипло, вытаскивая изо рта старые номера «Ежедневного Пророка» и бросая их на землю.
Гарри развязал мешок и достал упаковку цыплячьих ножек и хлеб.
— Спасибо, — сказал Сириус, разворачивая обертку, садясь на пол пещеры и отрывая зубами большой кусок. — Я тут в основном крысами питался. В Хогсмиде невозможно свистнуть много еды; я бы привлёк внимание.
Он усмехнулся Гарри, и Гарри нехотя усмехнулся в ответ.
— Что ты здесь делаешь, Сириус? — спросил он.
— Выполняю обязанности крёстного, — сказал Сириус, по-собачьи обгладывая куриную косточку. — Не волнуйся, я прикидываюсь симпатичным бездомным псом.
Он всё ещё усмехался но, видя беспокойство на лице Гарри, посерьёзнел:
— Я хочу быть в курсе. Твоё последнее письмо… Ладно, просто скажем, что тут что-то назревает. Я подбираю газеты, каждый раз, когда кто-нибудь их выбрасывает, и думаю, я — не единственный, кто взволнован происходящим.
Он кивнул на пожелтевшие номера «Ежедневного Пророка» на полу пещеры. Рон поднял и развернул их. Но Гарри не отрываясь смотрел на Сириуса.
— А если тебя поймают? Если тебя заметят?
— Вы трое и Дамблдор — единственные в округе, кто знает, что я — Анимаг, — пожал плечами Сириус, продолжая поедать куриную ногу.
Рон толкнул Гарри и протянул ему «Ежедневный Пророк». Там было две заметки: — «Странная болезнь Бартемия Крауча» и «Ведьма из министерства всё ещё не найдена — Министр Магии теперь лично занимается этим вопросом».
Гарри просмотрел заметку о Крауче. Ему в глаза бросились фразы: — не появлялся на публике с ноября… Дом кажется заброшенным… Лечебница магических недугов и травм имени Святого Мунго не спешит давать комментарии… Министерство отказывается подтвердить слухи об опасной болезни…
— Они тут пишут, будто он прямо завтра откинет копыта, — медленно сказал Гарри. — Какой же он больной, если смог добраться досюда?
— Мой брат — личный помощник Крауча, — сообщил Рон Сириусу. — Он говорит, что Крауч страдает от переутомления.
— Согласен, он и правда выглядел больным в последний раз, когда я его видел вблизи, — заметил Гарри, всё ещё читая заметку, — в тот вечер, когда моё имя появилось из Кубка…
— Он поплатился за то, что выгнал Винки! — резко сказала Гермиона. Она гладила Конклюва, который доедал цыплячьи кости. — Я уверена, он теперь об этом жалеет — спорю, он почувствовал разницу, теперь, когда её нет.
— Гермиона помешалась на домовых, — пробормотал Рон, бросая на Гермиону хмурый взгляд. Однако Сириус заинтересовался её словами.
— Крауч выгнал домового?
— Да, на Кубке мира по Квиддитчу, — сказал Гарри и поведал ему о появлении Тёмной Метки, и о том, что Винки нашли с зажатой в руке палочкой Гарри, и о ярости мистера Крауча. Когда Гарри закончил, Сириус снова вскочил на ноги и начал шагать по пещере.
— Позвольте мне уточнить, — сказал он через некоторое время, размахивая новой цыплячьей ножкой. — Сначала вы видели домового в Верхней ложе. Она держала Краучу место, правильно?
— Точно, — вместе сказали Гарри, Рон, и Гермиона.
— Но Крауч не появился на матче?
— Нет, — сказал Гарри. — Кажется, он сказал, что был слишком занят.
Сириус молча обошёл пещеру.
— Гарри, ты не проверял — в кармане твоя палочка или нет, после того, как вы покинули ложу?
— М-м-м… — задумался Гарри. — Нет, — сказал он, наконец. — Она мне была не нужна, пока мы не вошли в лес. Тогда я засунул руку в карман и обнаружил только Омниокли, — он взглянул на Сириуса. — Ты хочешь сказать, что тот, кто вызвал Метку, украл мою палочку ещё в Верхней ложе?
— Вполне возможно, — ответил Сириус.
— Винки не крала палочку! — безапелляционно заявила Гермиона.
— Он была не единственной в ложе, — нахмурился Сириус. — Кто ещё сидел сзади?
— Толпа народу, — сказал Гарри. — Болгарские министры… Корнелиус Фадж… Малфои…
— Малфои! — воскликнул Рон. Его голос эхом разнёсся по пещере, а Конклюв беспокойно вскинул голову. — Держу пари, это был Люциус Малфой!
— Ещё кто-нибудь? — повторил Сириус.
— Да всё, вроде бы, — сказал Гарри.
— Нет, там ещё был… этот, Людо Бэгмэн, — напомнила ему Гермиона.
— Точно…
— Я ничего о нём не знаю, кроме того, что он был Вышибалой у Осмингтонских ос, — сказал Сириус. — Какой он?
— Нормальный мужик, — сказал Гарри. — Только всё предлагает помощь в турнире.
— Неужели? — удивился Сириус и нахмурился ещё сильнее. — Интересно, почему?
— Говорит, что я ему симпатичен, — ответил Гарри.
Сириус глубокомысленно хмыкнул.
— Мы видели его в лесу перед тем, как появился Тёмная Метка, — сказала Гермиона Сириусу. — Помните? — обратилась она к Гарри и Рону.
— Да, но он там не остался, правда? — сказал Рон. — Он же сразу кинулся в лагерь, как только мы ему сказали о беспорядках.
— Откуда ты знаешь, куда он кинулся? — отпарировала Гермиона. — Откуда ты знаешь, если он Аппарировал?
— Давай на минутку отвлечёмся, — с сомнением сказал Рон. — Ты хочешь сказать, что подозреваешь, будто Людо Бэгмэн мог наколдовать Тёмную Метку?
— Да уж скорее он, чем Винки, — упрямо заявила Гермиона.
— Я же вам говорил… — вздохнул Рон, со значением взглянув на Сириуса, — она просто помешана на домо…
Но Сириус поднял руку, призывая их к тишине.
— Когда появилась Тёмная Метка, и нашли домового с палочкой Гарри в руках, что сделал Крауч?
— Полез в кусты, — сказал Гарри, — но там никого не оказалось.
— Логично, — пробормотал Сириус, вновь принимаясь расхаживать взад-вперед, — конечно, он хотел бы повесить это на кого-нибудь другого, только не на собственного домового… а потом он выгнал её?
— Да, — горячо сказала Гермиона, — он выгнал её, только потому, что она не осталась в палатке и не оказалась растоптанной…
— Гермиона, может, хватит? — воскликнул Рон.
Сириус покачал головой и сказал: — Она поняла Крауча лучше, чем ты, Рон. Если ты хочешь знать, что за человек перед тобой, хорошенько посмотри, как он обращается с подчинёнными, а не с теми, кто ему равен.
Он провел рукой по своему небритому лицу, видимо, сильно задумавшись.
— Все эти исчезновения Барти Крауча… он преодолевает множество трудностей, чтобы быть уверенным, что его домовой займёт ему место на Кубке мира, но даже не появляется на матче. Он делает кучу работы, чтобы возродить Турнир Трёх Волшебников, а затем пропадает… Это не похоже на Крауча. Если он когда-нибудь брал отгул по болезни, то я съем Конклюва.
— Ты знаешь Крауча? — спросил Гарри.
Лицо Сириуса потемнело. Он внезапно стал столь же угрожающим, каким был той ночью, когда Гарри впервые его встретил. Той ночью, когда Гарри ещё полагал, что Сириус — убийца.
— О, я хорошо знаю Крауча, — спокойно произнёс Сириус. — Это он подписал приказ о моём заключении в Азкабан без суда.
— Что? — хором воскликнули Рон и Гермиона.
— Не может быть! — сказал Гарри.
— Может, ещё как может, — вздохнул Сириус, откусывая большой кусок от цыплёнка. — Крауч был начальником Отдела Исполнения Магических Законов, вы не знали?
Гарри, Рон, и Гермиона покачали головами.
— Ему светил пост министра, — сказал Сириус. — Он — великий волшебник, Барти Крауч, сильный… и властолюбивый. Нет, он никогда не был сторонником Волдеморта, — сказал он, правильно растолковав выражение лица Гарри. — Нет, Барти Крауч был всегда против Тёмных сил. Но тогда многие были против Тёмных сил… Ладно, вам не понять… вы слишком молоды…
— Точно так мой отец сказал на Кубке мира, — раздраженно произнёс Рон. — А вы попробуйте объяснить, может, мы поймем?
На худом лицо Сириуса появилась улыбка.
— Хорошо, я попробую объяснить… — он прошёлся взад и вперёд по пещере, а затем сказал. — Представьте, что Волдеморт силён. Вы не знаете, кто его сторонники, вы не знаете, кто работает на него, а кто нет. Вы знаете, что он может управлять людьми так, что они будут делать ужасные вещи, и у них не будет сил сопротивляться. Вы боитесь за себя, свою семью и друзей. Каждую неделю в новостях сообщают о растущем количестве смертей, растущем количестве исчезновений, растущем количестве мучений… Министерство магии в панике, они не знают, что делать. Они стараются держать всё в секрете от магглов, но тем временем, магглы тоже погибают. Всюду ужас… Паника… Беспорядки… Так это было.
— Так вот… такое время открывает лучшее в одних людях и худшее в других. Принципы Крауча могли быть и хорошими в самом начале — я не знаю. Он моментально сделал карьеру, и начал предпринимать очень резкие меры против сторонников Волдеморта. Аврорам были даны новые полномочия — полномочия убивать, а не задерживать. И я был не единственный, кто был отдан Дементорам без суда. Крауч боролся насилием против насилия и разрешил использование Непростительных заклятий против подозреваемых. Я сказал бы, что он стал так же безжалостен и жесток, как многие на Тёмной Стороне. У него были сторонники, уверяю вас, многие поддерживали принятые им меры. Множество ведьм и волшебников считали, что он должен занять пост Министра Магии. Когда Волдеморт исчез, было лишь вопросом времени, когда Крауч получит повышение. Но тут случилась весьма неприятная вещь… — Сириус мрачно усмехнулся. — Собственный сын Крауча был пойман с группой Пожирателей смерти, которые сумели избежать Азкабана. Очевидно, они пытались найти Волдеморта и вернуть ему власть.
— Сын Крауча? — задохнулась Гермиона.
— Угу… — подтвердил Сириус, бросая кость Конклюву, усаживаясь на землю и разламывая батон пополам. — Думаю, для старика Барти это стало неприятным сюрпризом. Ему стоило проводить побольше времени дома, с семьёй… Пораньше уходить с работы… чтобы получше узнать собственного сына.
Он оторвал зубами кусок хлеба.
— Так его сын был Пожирателем смерти? — спросил Гарри.
— Понятия не имею, — сказал Сириус, жуя хлеб. — Я сам был в Азкабане, когда его туда кинули. Всё остальное — главным образом сведения, которые я получил, когда вышел. Мальчик был определенно пойман в плохой компании. Я не стал бы спорить на жизнь, был ли он Пожирателем смерти или нет, но он мог оказаться не в том месте не в то время, точно так же как домовой.
— Крауч отпустил сына? — спросила Гермиона.
Сириус издал смешок, более походивший на лай.
— Крауч отпустил сына? Я-то думал, ты поняла его, Гермиона! Всё, что угодно, способное бросить тень на его репутацию, необходимо было устранить; он всю жизнь стремился стать Министром Магии. Ты видела, как он выгнал преданного домового лишь потому, что она снова связала его с Тёмной Меткой — неужели этот факт не даёт понять, каков он на самом деле? Отеческой привязанности Крауча хватило лишь на то, чтобы дать сыну шанс в суде. Для Крауча это было лишь поводом продемонстрировать, как он ненавидел мальчишку… А потом он отправил его прямо в Азкабан.
— Он отдал собственного сына Дементорам? — прошептал Гарри.
— Отдал, — подтвердил Сириус, на его лице не осталось и следа весёлости. — Я видел, как Дементоры привели его, я смотрел сквозь решетку на двери камеры. Ему навряд ли было больше девятнадцати. Они посадили его в камеру около моей. По вечерам, он громко звал мать. А через несколько дней затих… там все затихали через какое-то время… Разве только иногда кричали во сне…
На мгновение из глубины его глаз словно глянула смерть — и захлопнула ставни.
— Так он что — всё ещё в Азкабане? — спросил Гарри.
— Нет, — ровно сказал Сириус. — Его больше нет. Он умер примерно через год после того, как они его посадили.
— Умер?
— Не он один, — горько вздохнул Сириус. — Там многие сходили с ума и многие в итоге отказывались от еды. Они теряли желание жить. Всегда можно было узнать, когда кто-то умирал, Дементоры это чувствовали и возбуждались. Тот мальчик, похоже, был болен ещё когда прибыл. Крауч был важной шишкой в министерстве, ему и его жене позволили попрощаться с сыном. Это был последний раз, когда я видел Барти Крауча. Он, поддерживая жену, прошёл мимо моей камеры. Она тоже умерла вскоре после этого. Печально. Напрасная жертва, точно так же как и мальчик. Крауч так и не приехал за телом сына. Дементоры похоронили его возле крепости, я видел.
Сириус отложил в сторону хлеб, который уже поднёс ко рту и вместо этого взял флягу тыквенного сока и осушил её.
— Так старик Крауч потерял всё именно тогда, когда думал уже, что дело в шляпе, — продолжал он, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Герой, выдвинутый на пост Министра Магии… а потом вдруг — смерть сына, смерть жены, опозоренное имя, и, как я слышал, когда сбежал, популярность его сильно упала. Как только мальчик умер, люди начали чувствовать больше сочувствия к сыну и стали задумываться, как хороший парень из хорошей семьи мог пойти по дорожке зла. Сходились на том, что его отец никогда особенно не заботился о нём. Так Корнелиус Фадж получил повышение, а Крауча передвинули в Отдел Международного Сотрудничества Магов.
Повисла тишина. Гарри думал о том, как Крауч вылупил глаза, когда смотрел на своего непослушного домового в лесу на Кубке мира по Квиддитчу. Вот, наверное, почему Крауч погорячился с Винки, когда её нашли рядом с Тёмной Меткой. Случившееся возродило воспоминания о сыне и старом скандале, о провале его карьеры в министерстве.
— «Дикий глаз» говорит, что Крауч охотится на Тёмных магов, — сказал Гарри Сириусу.
— Да, я слышал, что это, с некоторых пор, стало его манией, — кивнул Сириус. — По-моему, он всё ещё думает, что может вернуть старую популярность, поймав очередного Пожирателя смерти.
— И он прокрался сюда, чтобы обшарить кладовку Снейпа! — сказал Рон, с торжеством глядя на Гермиону.
— Согласен, но это абсолютно бессмысленно, — отозвался Сириус.
— Нет, не бессмысленно! — возразил Рон, но Сириус покачал головой.
— Послушай, если Крауч хочет расследовать деятельность Снейпа, почему он не стал судить турнир? Это было бы идеальным оправданием для регулярных посещений Хогвартса и присмотра за ним.
— Так ты думаешь, что Снейп может быть к этому причастен? — спросил Гарри, но Гермиона перебила его.
— Послушайте, Дамблдор доверяет Снейпу…
— Ох, да остынь ты, Гермиона, оборвал её Рон. — Дамблдор честный и гениальный и всё такое, но это не значит, что хитрый Тёмный маг не сможет его одурачить…
— Почему тогда Снейп спас Гарри жизнь в первый год учёбы? Почему он не дал ему умереть?
— Не знаю — может, он решил, что Дамблдор его выгонит…
— А ты как думаешь, Сириус? — сказал Гарри так громко, что Рон и Гермиона замолчали.
— Я думаю, что они оба в чём-то правы, — сказал Сириус, глубокомысленно глядя на Рона и Гермиону. — С тех пор, как я выяснил, что Снейп здесь преподаёт, я задался вопросом, почему Дамблдор его взял. Снейп всегда увлекался Тёмными Искусствами, он был известен этим ещё в школе. Он был скользкий, хитрый, с жирными волосами парень, — добавил Сириус, и Гарри с Роном усмехнулись друг другу. — Снейп знал больше проклятий при поступлении, чем половина ребят на седьмом курсе. И он состоял в банде слизеринцев, которые почти все стали Пожирателями смерти.
Сириус начал называть имена, загибая пальцы.
— Розье и Вилкс — оба были убиты Аврорами, за год до падения Волдеморта. Лестранжи — муж и жена — находятся в Азкабане. Авери — из того, что я слышал, он выпутался из неприятностей, сказав, что действовал под заклятием Империус — он всё ещё на свободе. Но, насколько я знаю, Снейп никогда не был даже обвинён в принадлежности к Пожирателям смерти — не то, что бы это много значило… многие из них так и не были пойманы. И Снейп конечно достаточно умён и хитёр, чтобы держаться подальше от неприятностей.
— Снейп довольно хорошо знает Каркарова, но старается держать это в тайне, — сказал Рон.
— Да вы бы видели лицо Снейпа, когда Каркаров вчера заявился на Зельеварение! — быстро сказал Гарри. — Каркаров хотел поговорить со Снейпом и сказал, что тот избегает его. Каркаров волновался. Он показал Снейпу что-то на своей руке, но я не видел, что это такое.
— Он показал Снейпу что-то на руке? — переспросил Сириус, глядя на Гарри с искренним изумлением. Он встревоженно провел пальцами по своим немытым волосам, затем снова пожал плечами. — Ладно, я тоже не имею ни малейшего представления… Но если Каркаров взволнован, и пришел к Снейпу за советом…
Сириус посмотрел на стену пещеры, затем скорчил расстроенную гримасу.
— Остаётся ещё факт, что Дамблдор доверяет Снейпу, а я знаю, что многие другие люди не смогли заслужить доверия Дамблдора… Я не представляю, чтобы он мог позволить Снейпу преподавать в Хогвартсе, если тот когда-нибудь работал на Волдеморта.
— Почему тогда «Дикий глаз» и Крауч так хотели обыскать его кладовую? — упрямо возразил Рон.
— Ну… — медленно сказал Сириус, — я бы не удивился, если бы Хмури-«Дикий глаз» обыскал кабинет каждого преподавателя, когда приехал в Хогвартс. Он серьёзно относится к Защите от Тёмных Искусств. Я вообще не уверен, что он кому-нибудь доверяет. И после всего, что он пережил, это не удивительно. Хотя в его пользу можно сказать, что он никогда не убивал, будь у него другой выход. Он всегда оставлял людей в живых, когда это было возможно. Он был жесток, но никогда не опускался до уровня Пожирателей смерти. Крауч же… Он — другое дело… Может, он действительно болен? Если да, то как он дотащился до кладовой Снейпа? А если нет… Чем он занимается? Что такое важное он делал на Кубке мира, что не появился в Верхней ложе? Что он делает, в то время как должен судить турнир?
Сириус замолчал, уставившись на стену пещеры. Конклюв бродил по каменному полу, ища, не пропустил ли он какую-нибудь косточку. Наконец, Сириус посмотрел на Рона.
— Ты говоришь, твой брат — персональный помощник Крауча? Ты не мог бы спросить его, видел ли он Крауча в последнее время?
— Можно попробовать, — с сомнением сказал Рон. — Лучше постараться, чтоб это не прозвучало так, будто я в чём-то подозреваю Крауча. Перси его боготворит.
— И ты мог бы, заодно, пробовать выяснить, напали ли они на какой-нибудь след Берты Джоркинс, — сказал Сириус, показывая на статью из «Ежедневного Пророка».
— Бэгмэн сказал, что они пока ничего не нашли, — ответил Гарри.
— Да, он упоминается в статье, — сказал Сириус, кивая на газету. — Бушует по поводу того, какая у Берты плохая память. Может, она изменилась с тех пор, как я её знал, только у той Берты память была что надо — очень странно, правда? Она была туповата, но память на сплетни у неё была превосходная. Из-за этого она попадала в большие неприятности; никогда не понимала, когда надо вовремя закрыть рот. Вряд ли она была ценным работником министерства… Возможно, именно поэтому Бэгмэн не торопился её искать…
Сириус зевнул и потёр глаза.
— Сколько времени?
Гарри посмотрел на часы, и вспомнил, что они не работают после его заплыва в озере.
— Полчетвёртого, — сказала Гермиона.
— Вам пора в школу, — сказал Сириус, поднимаясь. — А теперь слушайте… — он внимательно посмотрел на Гарри. — Я не хочу, чтобы ваша компания сбегала из школы, чтобы увидеть меня, ясно? Просто пошли мне записку. Я хочу быть в курсе. И не смейте уходить из Хогвартса без разрешения. Это будет идеальной возможностью напасть на тебя, Гарри.
— До сих пор на меня никто не нападал, кроме дракона и пары Гриндилоу, — возразил Гарри.
— Всё равно… Я вздохну свободно, только когда этот турнир наконец закончится, а это случится лишь в июне. И если будете говорить обо мне между собой, зовите меня Нюхачом, ладно?
Он отдал Гарри пустую обертку и флягу и потрепал Конклюва.
— Я провожу вас до окраины, — сказал Сириус, — посмотрю, может, найду ещё газет.
Он обернулся чёрным псом перед тем, как выйти из пещеры. Они вместе спустились с горы, через усыпанную валунами равнину назад к ступенькам. Здесь он разрешил им погладить себя по голове и отправился в обход предместий. А Гарри, Рон и Гермиона направились назад в Хогвартс.
— Интересно, знает ли Перси историю Крауча? — спросил Рон, когда они шли к замку. — Хотя, может, его это не волнует… может, его это только заставляет ещё больше восхищаться Краучем. М-да, Перси любит правила. Он просто сказал бы, что Крауч отказался нарушить их ради собственного сына.
— Перси никогда не бросил бы члена своей семьи Дементорам, — строго сказала Гермиона.
— Не знаю, — вздохнул Рон. — Если б он подумал, что мы стоим на пути его карьеры… Перси очень честолюбив, понимаете…
Они поднялись в вестибюль, где до них донеслись восхитительные запахи обеда из Большого зала.
— Бедный старина Нюхач, — прошептал Рон. — Он действительно тебя любит, Гарри… Только представь — питаться одними крысами.
28. Безумие мистера Крауча
Гарри, Рон и Гермиона поднялись в Совятню в воскресенье после завтрака, чтобы послать Перси записку, как предложил Сириус, и спросить, не видел ли он в последнее время мистера Крауча. Они отправили письмо с Хедвигой — ей было как раз пора размять крылья. А когда её силуэт исчез в вышине, они отправились вниз, на кухню, чтобы вручить Добби его новые носки.
Домовые радостно засуетились, накрывая к чаю. Они кланялись, делали реверансы и улыбались гостям. Добби был просто в восторге от подарка.
— Гарри Поттер слишком добр к Добби! — пропищал он, вытирая громадные слёзы.
— Ты мне жизнь спас этими Жаброслями, — честно ответил Гарри.
— Слушайте, а у вас там случайно не осталось эклеров? — спросил Рон, глядя на сияющих от радости домовых.
— Ты же только что завтракал! — возмутилась Гермиона, но четыре домовых уже неслись к ним с громадным серебряным блюдом с голубой каёмочкой.
— Нам надо раздобыть еды для Нюхача, — прошептал Гарри.
— Вот-вот, и я о том же подумал, — отозвался Рон. — Пусть Пиг поработает. У вас лишней еды не найдётся? — поинтересовался он у домовых, столпившихся вокруг. Те обрадованно закивали и бросились за едой.
— Добби, а где Винки? — спросила Гермиона, оглядываясь.
— Винки вон там, рядом с камином, мисс, — тихо ответил Добби тихо, и его уши поникли.
— О Боже, — сказала Гермиона, разглядев Винки.
Гарри посмотрел в сторону камина. Винки сидела на том же самом стуле, что и в прошлый раз, но сперва он не заметил её. Нестиранные обноски, когда-то бывшие одеждой, цветом сливались с закопченными кирпичами за спиной Винки. Она сжимала в руках бутылку Ирисэля и покачивалась на стуле, пристально глядя в огонь.
— Винки выпивает по шесть бутылок за день, — прошептал Добби. Винки икнула.
— Так… он же некрепкий, — сказал Гарри.
Но Добби покачал головой: — Крепкий-крепкий для домового, сэр.
Винки опять икнула. Домовые, которые принесли эклеры, неодобрительно взглянули на неё и вернулись к работе.
— Винки спивается, Гарри Поттер, — грустно прошептал Добби. — Винки хочет домой. Винки до сих пор считает мистера Крауча хозяином, сэр. Добби говорит-говорит, но не может убедить её, что профессор Дамблдор теперь её хозяин.
Гарри осенило: — Эй, Винки! — он подошел поближе и наклонился к ней. — Ты не знаешь, где сейчас мистер Крауч? Он вдруг перестал приезжать на Турнир.
Глаза Винки блеснули: — Х-хозя… ик… не приехал?
— Нет, — сказал Гарри, — мы его не видели с самого Первого задания. «Ежедневный Пророк» пишет, что он заболел.
Винки еще раз качнулась, уставившись на Гарри мутным взором.
— Хозяин… ик… болен?
Её нижняя губа задрожала.
— Мы не знаем, — быстро ответила Гермиона.
— Хозяину нужна его… Ви… ик… нки! — всхлипнула Винки. — Хозяин не… ик… может справиться сам…
— Но другие люди сами справляются с домашними делами, ты прекрасно это знаешь, Винки, — строго сказала Гермиона.
— Ви… ик… нки… не только… де… дела делает! — негодующе пискнула Винки, раскачиваясь ещё сильнее и расплескивая эль на свою загвазданную блузку. — Хозяин… ик… доверяет Винки… важные… ик… секреты…
— Секреты? — переспросил Гарри.
Но Винки качнула головой, пролив на себя очередную порцию эля.
— Винки… хранит… ик… секреты её хозяина! — возмущённо заявила она, энергично раскачиваясь и злобно глядя на Гарри совершенно окосевшими глазами. — Вы… вынюхивать, вот!
— Винки не смеет так разговаривать с Гарри Поттером! — рассердился Добби. — Гарри Поттер — храбрый и благородный, Гарри Поттер не вынюхивает!
— Он вынюхивает… тайны… моего хозяина… Винки — хороший домовой… ик… Винки ничего не скажет… ик… тем, кто… ик… лезет и суёт нос… ик!
Веки Винки опустились, она соскользнула со стула на каминный порожек и громко захрапела. Пустая бутылка из-под эля загремела по каменному полу. Полдюжины домовых кинулись к ней. Один из них схватил бутылку, другие накинули на Винки большую клетчатую скатерть и подоткнули края так, что Винки не стало видно.
— Нам так жаль, что вы стали свидетелями этого зрелища, сэры и мисс! — пропищал домовой рядом с ними, качая головой. Похоже, ему было очень стыдно. — Мы надеемся, что вы не станете судить по Винки обо всех нас!
— У неё горе! — гневно воскликнула Гермиона. — Почему вы не поддержите её вместо того, чтобы прятать с глаз долой?!
— Прошу прощения, мисс, — сказал домовой, низко кланяясь, — но домовой не может горевать, пока есть работа, которую нужно делать, и господин, которому нужно служить.
— Ради всего святого! — повысила голос Гермиона. — Да выслушайте же меня! Вы имеете право горевать наравне с магами! Вы имеете право на зарплату и выходные, и приличную одежду, и вы не должны делать всё, что вам велят — взгляните на Добби!
— Мисс, пожалуйста, не впутывать в это Добби, — испуганно промямлил Добби. Радостные улыбки внезапно испарились, домовые уставились на Гермиону так, словно она вдруг сошла с ума и стала опасна.
— Вот вам ваша еда! — пискнул домовой возле локтя Гарри и сунул ему большой окорок, дюжину пирожных и фрукты. — Уходите!
Домовые столпились вокруг Гарри, Рона и Гермионы и стали вытеснять их из кухни, подталкивая в поясницы.
— Спасибо за носки, Гарри Поттер! — печально крикнул Добби от каминного порожка, стоя рядом с горбатой скатертью, которая была Винки.
— Ты никак не научишься держать язык за зубами, Гермиона! — набросился на неё Рон, как только дверь кухни захлопнулась за ними. — Теперь они не захотят, чтобы мы приходили! А мы могли бы выведать у Винки побольше насчёт Крауча!
— Именно затем ты туда и ходишь! — иронично хмыкнула Гермиона. — А вовсе не затем, чтобы наесться до отвала!
После этой стычки весь остаток дня не заладился. Гарри так устал от препирательств Рона и Гермионы, пока они делали домашнюю работу в гостиной, что отправился в Совятню один.
Пигвиджен был слишком мал, чтобы дотащить окорок и всё остальное, поэтому Гарри снарядил ему в помощь двух школьных сов. Когда они унеслись в сумерки эдаким странным крылатым караваном, Гарри перегнулся через подоконник, разглядывая луг, шуршащие макушки Запретного Леса и трепещущие паруса Дурмштрангского корабля. Сквозь колечко дыма над трубой Хагридовой хижины скользнул филин; он облетел Совятню и направился к замку. Опустив глаза, Гарри увидел, как Хагрид что-то энергично вскапывает перед хижиной. Судя по всему, этому что-то предстояло стать грядкой. В этот момент мадам Максим вышла из Бобатонского экипажа и направилась к Хагриду. По-видимому, она пыталась завязать разговор, но Хагрид склонился над своей лопатой, и похоже, совсем не интересовался поддержанием беседы, потому что мадам Максим очень быстро повернулась и ушла.
Не желая возвращаться в Гриффиндорскую башню и слушать, как Рон и Гермиона ворчат друг на друга, Гарри смотрел на Хагрида, пока не стало совсем темно; пока совы не начали просыпаться и одна за другой бесшумно исчезать в ночи.
Наутро Рон и Гермиона перестали дуться друг на друга, и к облегчению Гарри и вопреки предсказаниям Рона, завтрак Гриффиндорцев — бекон, яичница и копчёная рыба — был так же хорош как всегда.
Когда в зал влетели совы, Гермиона нетерпеливо взглянула вверх, словно чего-то ждала.
— Успокойся, Перси не успел накатать ответ, — сказал ей Рон. — Мы же послали Хедвигу только вчера.
— Не в этом дело, — ответила Гермиона. — Я подписалась на «Ежедневный Пророк». До смерти надоело узнавать обо всем от Слизеринцев.
— Светлая мысль! — воскликнул Гарри и тоже взглянул вверх. — Эй, Гермиона, тебе везёт…
К Гермионе планировала серая сова.
— Это не газета, — сказала та разочарованно, — это…
Но к её недоумению, следом за серой совой перед её тарелкой опустились четыре сипухи, коричневая сова и неясыть.
— Сколько же ты навыписывала? — спросил Гарри, хватая бокал Гермионы, чтобы его не опрокинули совы, столпившиеся на столе.
— Да что за… — начала Гермиона, забирая письмо у серой совы, открывая и принимаясь за чтение. — Ну знаете! — воскликнула она, густо краснея.
— Чего там? — спросил Рон.
— Да так… глупости всякие…
Она бросила письмо Гарри, и тот заметил, что оно не написано от руки, а составлено из печатных букв, видимо, вырезанных из «Ежедневного Пророка».
Ах ты пАрШИвкА. гАРри ПотТЕр ЗасЛУЖил ЛучШе. УхоДи ОТкуда прИШлА — К МАгГлАМ.
— Они все такие же, как это! — воскликнула Гермиона, открывая письма одно за другим. — Гарри Поттер достоин лучшего… Кипеть тебе в лягушачьей икре… Ой!
Она открыла последний конверт и вдруг желтовато-зелёная жидкость с сильным запахом бензина хлынула ей на руки, которые вмиг покрылись большими жёлтыми волдырями.
— Концентрированный буботубный гной! — вскрикнул Рон, выхватывая у неё конверт и принюхиваясь.
— Ох… — простонала Гермиона. Она расплакалась, пытаясь стереть гной салфеткой; пальцы были сплошь в нарывах и казалось, что у неё на руках толстые бугристые перчатки.
— Беги в больничное крыло, — посоветовал Гарри, как только совы, окружавшие Гермиону, разлетелись. — Мы скажем профессору Спраут, куда ты пошла…
— Я же говорил! — воскликнул Рон, когда Гермиона бегом кинулась в вестибюль. — Я говорил, чтоб она не трогала Риту Скитер! Ты только послушай… — он взял одно из писем. — Я прочла в «Ведьминском Еженедельнике», как ты обошлась с Гарри Поттером, а ему ведь и так досталось в жизни. Я пошлю тебе проклятие в следующем письме, сразу как найду вместительный конверт. — Чёрт, ей теперь нельзя читать всё подряд.
Гермиона не пришла на Гербологию. Когда Гарри и Рон вышли из теплицы и направились на урок к хижине Хагрида, то увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, которые спускались по каменным ступеням замка. Панси Паркинсон позади них шепталась и пересмеивалась с компанией Слизеринок. Поймав взгляд Гарри, Панси выкрикнула: — Что, Поттер, порвал со своей подружкой? Это потому она так огорчилась за завтраком?
Гарри сделал вид, что не слышал её. Он не хотел рассказывать, чем обернулась для Гермионы статья в «Ведьминском Еженедельнике».
Хагрид сказал им на предыдущем уроке, что они закончили с единорогами. И вот теперь он ждал перед хижиной, а возле его ног стояла целая куча ящиков. При виде них у Гарри сжалось сердце — неужто вылупляется новая партия Крутонов? — но когда он заглянул внутрь, то увидел пушистых чёрных зверьков с длинными рыльцами и плоскими, словно лопаты, передними лапами. Зверьки поглядывали на ребят, слегка смущаясь всеобщего внимания.
— Это нюхлеры, — сказал Хагрид, когда весь класс собрался вокруг. — Они живут, по большей части, в шахтах. Им нравится всё сверкучее… Берегись!
Один из нюхлеров внезапно подпрыгнул и попытался скусить часы с запястья Панси Паркинсон. Она взвизгнула и отпрыгнула назад.
— Весьма полезные кладоискатели, — усмехаясь в бороду, сказал Хагрид. — Итак, сегодня мы повеселимся. Посмотрите вокруг, — он указал на большой участок свежевскопанной земли. — Я тут закопал золотые монеты, — (так вот чем он занимался вчера вечером!) — и приготовил приз для того, чей нюхлер найдёт больше всех. Только снимите и спрячьте всё ценное. А теперь выбирайте нюхлера и приготовьтесь отпустить его.
Гарри снял часы, которые носил исключительно по привычке, потому что они давно уже не ходили, и запихнул их в карман. Потом он выбрал нюхлера. Зверёк немедленно засунул свой длинный нос Гарри в ухо и стал с энтузиазмом принюхиваться. Было щекотно.
— Стойте, — сказал Хагрид, заглядывая в корзинки, — остался ещё один нюхлер… кого нет? Где Гермиона?
— В больничном крыле, — ответил Рон.
— Мы потом объясним, — пробормотал Гарри. Панси Паркинсон прислушивалась.
Это было самое классное занятие по Уходу за Волшебными Существами. Нюхлеры уходили в землю, словно заправские пловцы — в воду, выныривали, неслись к тому ученику, который их освободил, и складывали ему в ладони золотые монетки. Нюхлеру Рона повезло больше всех: очень скоро у Рона звенело в каждом кармане.
— Хагрид, их можно держать как домашних животных? — возбуждённо спросил Рон, когда его нюхлер снова нырнул.
— Вряд ли твоя мама будет рада, Рон, — усмехнулся Хагрид. — Они же тебе весь дом разнесут. А, вижу, почти всё собрали, — добавил он, обходя поле деятельности. — Я тут штук сто закопал. Ага! Вот и Гермиона!
Гермиона шла к ним через лужайку. Её руки были обмотаны бинтами, и выглядела она несчастной. Панси Паркинсон поглядывала на неё с жестоким любопытством.
— Ну, давайте-ка проверим карманы! — сказал Хагрид. — Подсчитайте свои монеты! Их бесполезно красть, Гойл, — добавил он, и его чёрные глаза сузились. — Это лепреконское золото. Оно исчезнет через пару часов.
Гойл угрюмо вывернул карман.
Оказалось, что нюхлеру Рона повезло больше всех, и Хагрид вручил Рону огромную плитку шоколада из «Медового Герцогства». Прозвучал гонг к обеду и весь класс направился в замок, но Гарри, Рон и Гермиона задержались, чтобы помочь Хагриду рассадить нюхлеров по корзинкам. Гарри заметил, что мадам Максим наблюдает за ними из окна экипажа.
— Что с твоими руками, Гермиона? — участливо спросил Хагрид.
Гермиона рассказала ему про письма, которые получила утром, и про конверт с буботубным гноем.
— А-а-а-а… не переживай, — вздохнул Хагрид, глядя на неё с высоты своего роста. — Мне тоже писали, после того, как Рита Скитер накатала про мою мать. — Ты монстр и тебя следует прикончить. — Твоя мать убивала невинных людей, и если бы у тебя была хоть капля порядочности, ты бы утопился в озере.
— Не может быть! — воскликнула Гермиона.
— Может, — сказал Хагрид, ставя корзинки с нюхлерами у стены хижины. — Они просто психи, Гермиона. Не вскрывай больше эти письма. Бросай их в огонь.
— Ты пропустила ужасно интересный урок, — сообщил Гарри, когда они направились к замку. — Эти нюхлеры такие забавные! Правда, Рон?
Однако Рон хмурился, сжимая в руке шоколадку, которую вручил ему Хагрид. Казалось, Рона грызла какая-то не очень приятная мысль.
— Что случилось? — спросил Гарри. — Плохо пахнет?
— Не в том дело, — отрезал Рон. — Почему ты ничего не сказал мне про золото?
— Про какое золото? — изумился Гарри.
— Золото, которое я дал тебе на Кубке мира по Квиддитчу, — пояснил Рон. — Лепреконское золото, которое я дал тебе за Омниокли. В Верхней ложе. Почему ты не сказал мне, что оно исчезло?
Гарри пришлось напрячь память, прежде чем он понял, о чем говорит Рон.
— А… — сказал он, когда наконец вспомнил. — Ты об этом… Я и не заметил, как оно пропало. Помнишь, у меня тогда палочка исчезла?
Они поднялись по ступеням, вошли в замок и направились в Большой зал на обед.
— Как небось здорово, — сказал Рон отрывисто, когда они уселись за стол и положили себе бифштексы с Йоркширским пудингом, — когда у тебя столько денег, что ты даже не замечаешь пропажи полного кармана галеонов.
— Слушай, да я не о том думал! — перебил его Гарри. — Ты же помнишь, что там творилось!
— Я же не знал, что лепреконское золото исчезает, — пробормотал Рон. — Я думал, что расплатился с тобой. Не надо было дарить мне шляпу «Палящих пушек» на Рождество.
— Забудь, ладно? — сказал Гарри.
Рон наколол жареную картошку на кончик вилки и смерил её взглядом. Потом сказал: — Ненавижу быть бедным.
Гарри и Гермиона переглянулись. Им было нечего сказать.
— Это отвратительно, — продолжал Рон, все ещё сверля взглядом картошку. — Фред и Джордж молодцы, что пытаются подзаработать. Если бы только я мог. Если бы только у меня был нюхлер.
— Что ж, теперь мы знаем, что тебе дарить на следующее Рождество, — ободряюще произнесла Гермиона. И, так как Рон все ещё хмурился, добавила. — Да ладно тебе, Рон. Могло бы быть и хуже. В конце концов, тебе не шлют письма с буботубным гноем, — Гермиона с трудом управлялась с вилкой и ножом, её пальцы сильно распухли и почти не гнулись. — Я не-на-ви-жу эту Скитер! — внезапно взорвалась она. — Я с ней расквитаюсь. Даже если это будет последнее, что я сделаю.
Всю неделю на Гермиону валились письма, и хотя она последовала совету Хагрида и не открывала их, кое-кто догадался прислать Вопилки, которые взрывались на Гриффиндорском столе, и кричали свои оскорбления, так что никто в зале не пропустил ни слова. Теперь даже те, кто не читал «Ведьминский Еженедельник», были в курсе так называемого любовного треугольника — Гарри-Крам-Гермиона. Гарри до смерти надоело объяснять всем и каждому, что Гермиона не его девушка.
— Скоро всё прекратится, — говорил он Гермионе, — если мы не будем обращать внимания… скоро всем надоест обсуждать, что она написала про меня на этот раз…
— Хотела бы я знать, как она умудрилась подслушать личные беседы, если ей запрещено появляться на территории школы! — воскликнула Гермиона.
На следующем уроке Защиты от Тёмных Искусств она задержалась, чтобы спросить о чем-то профессора Хмури. Остальные ученики очень спешили уйти, потому что Хмури решил протестировать их на защиту от сглаза, так что работы у мадам Помфри прибавилось. Гарри заполучил превосходный экземпляр Хлопающих Ушей, так что был вынужден крепко прижимать их руками, когда выходил из класса.
— Теперь я точно знаю, что Рита не использовала Плащ-невидимку! — выпалила Гермиона пятью минутами позже, догоняя Гарри и Рона в вестибюле и предварительно оторвав руку Гарри от уха, чтобы он её услышал. — Хмури сказал, что не видел её поблизости от судейского стола на Втором задании и вообще рядом с озером!
— Гермиона, можно я попробую убедить тебя бросить это дело? — спросил Рон.
— Нет! — упрямо ответила Гермиона. — Я хочу знать, как она подслушала мой разговор с Виктором! И как она узнала о матери Хагрида.
— Может, она подсунула тебе жучок? — предположил Гарри.
— Жучок? — ошарашенно переспросил Рон. — Как это?… подсадила ей блоху или еще какую гадость?
Гарри принялся объяснять, что такое скрытые микрофоны и записывающие устройства.
Рон был изумлён, но Гермиона не дала Гарри закончить.
— Вы двое, что, так и не прочитали «Хогвартс: История»?
— Зачем? — сказал Рон. — Ты ведь знаешь её наизусть, мы можем запросто спросить у тебя.
— Все эти маггловские штучки — электричество, компьютеры, радары, и все прочее — они не работают рядом с Хогвартсом, слишком много магии в воздухе. Нет, Рита использует магию, наверное она… Если бы только узнать, что это такое… Эх, если это что-то незаконное, я её…
— У нас что, дел больше нету?! — оборвал её Рон. — Мы что, в довершение ко всему, ещё объявим вендетту Рите Скитер?
— А ты вообще не лезь! — отрезала Гермиона. — Я сама справлюсь!
И она, не оглядываясь, зашагала к мраморной лестнице. Гарри был совершенно уверен, что она идёт в библиотеку.
— Ну что, спорим, она вернется с коробкой значков «Ненавижу Риту Скитер»? — спросил Рон.
Но Гермиона не попросила Гарри и Рона помочь ей отомстить Скитер, и они были благодарны ей за это, потому что в преддверии Пасхальных каникул на них навалили домашнего задания выше крыши. Гарри искренне изумлялся, как Гермиона умудряется читать про способы магического подслушивания вдобавок ко всему тому, что им задавали. Он трудился без энтузиазма, только чтобы сделать всю домашнюю работу, и обязательно находил время, чтобы отослать Сириусу пакет с едой. На летних каникулах он испытал на себе, что значит быть постоянно голодным, и не забыл этого. С пакетами он отправлял записки, что ничего особенного не произошло и они всё ещё ждут ответа Перси.
Хедвига вернулась в конце Пасхальных каникул. Письмо от Перси было приложено к посылке с Пасхальными яйцами, которую прислала миссис Уизли. Яйца для Рона и Гарри были размером с драконьи и наполнены домашней ириской. А яйцо для Гермионы было размером с куриное. Её лицо вытянулось, когда она его увидела.
— Рон, твоя мама случайно не читает «Ведьминский Еженедельник»? — тихо спросила она.
— Угу, — ответил Рон, жуя ириску. — Из-за рецептов.
Гермиона ужасно расстроилась из-за крохотного яйца.
— Эй, вы не хотите посмотреть, что написал Перси? — спросил Гарри нетерпеливо.
Письмо Перси было коротким и раздражённым.
«Как я уже говорил «Ежедневному Пророку», мистер Крауч взял заслуженный отпуск. Он регулярно присылает сов с инструкциями. Нет, я не видел его, но думаю, что можно не сомневаться в моей способности узнать почерк босса. У меня слишком много дел и без того, чтобы опровергать всякие глупые слухи. Пожалуйста, больше не беспокойте меня, если только не произойдет чего-нибудь важного. Счастливой Пасхи»
Начало летнего семестра обычно означало, что у Гарри начинаются упорные тренировки к последнему матчу по Квиддитчу. Однако в этом году ему предстояло Третье и последнее задание Турнира Трёх Волшебников, к которому надо было готовиться, а он до сих пор не знал, что делать. В конце концов, в последнюю неделю мая, профессор МакГонагалл задержала его после Трансфигурации.
— Сегодня в девять вечера ты должен быть на поле для Квиддитча, Поттер, — сказала она ему. — Мистер Бэгмэн расскажет вам о Третьем задании.
И вот, в половине девятого Гарри покинул Гриффиндорскую башню и спустился в вестибюль, где столкнулся с Седриком.
— Как ты думаешь, что это будет? — спросил он Гарри, пока они спускались по каменным ступеням в вечерний сумрак. — Флёр всё время говорит о подземных туннелях, она считает, что нам придётся искать клад.
— Это было бы неплохо, — ответил Гарри, подумав, что тогда он просто одолжит нюхлера у Хагрида.
Они спустились по тёмному лугу, протиснулись между трибунами и вышли на поле.
— Что они тут сделали?! — негодующе воскликнул Седрик, останавливаясь как вкопанный.
Поле для Квиддитча не было больше ровным и гладким. Оно выглядело так, словно кто-то построил длинные низкие стены, которые извивались и скрещивались куда ни кинь взгляд.
— Это живая изгородь! — сказал Гарри, наклоняясь, чтобы рассмотреть её поближе.
— Эй, вы там! — окликнул их бодрый голос.
Людо Бэгмэн стоял посреди поля с Крамом и Флёр. Гарри и Седрик двинулись к ним, перелезая через стены. Флёр вся засияла, когда Гарри подошел ближе. Её отношение к нему абсолютно изменилось в тех пор, как он спас её сестру из озера.
— Ну, как вам? — бодро спросил Бэгмэн, когда Гарри и Седрик перебрались через последнюю изгородь. — Чудно растут, правда? Спорю, что через месяц Хагрид вырастит их до двадцати футов высотой. Не переживайте, — добавил он, ухмыляясь при виде не самого счастливого выражения на лицах Гарри и Седрика, — ваше поле для Квиддитча вернётся в первоначальное состояние сразу после окончания Третьего задания. Ну а теперь, я думаю, вы уже догадались, что вас ждёт?
Все на мгновение замолчали. Потом…
— Лабиринт? — предположил Крам.
— Точно! — воскликнул Бэгмэн. — Лабиринт! Третье задание очень простое. Кубок будет расположен в центре лабиринта. Тот из Чемпионов, кто первым прикоснется к нему, получит высшую отметку.
— Мы просто должны пройти через лабиринт? — спросила Флёр.
— Здесь будут препятствия, — радостно поведал им Бэгмэн, словно радушный хозяин положения. — Хагрид предоставит парочку созданий… Потом будут ещё заклинания, которые нужно разрушить… ну и всё в этом роде, вы понимаете. И ещё, Чемпионы, имеющие наибольшее количество очков, первыми войдут в лабиринт, — Бэгмэн усмехнулся Гарри и Седрику. — Потом пойдет мистер Крам, а последней мисс Делакур. Но вы все будете иметь одинаковые шансы на победу, всё зависит от того, как вы справитесь с препятствиями. Ух, веселья будет!
Гарри слишком хорошо знал, каких созданий может предоставить Хагрид по такому случаю, как этот, так что особо не радовался. Однако он вежливо кивнул, как и другие Чемпионы.
— Очень хорошо… если у вас больше нет вопросов, давайте вернёмся в замок, тут немного холодновато…
Бэгмэн двинулся вместе с Гарри, когда они стали пробираться обратно через растущий лабиринт. У Гарри было такое чувство, что Бэгмэн собрался снова предложить ему свою помощь, но в этот момент Крам тронул Гарри за плечо.
— Можем мы поговорить?
— Конечно, — согласился Гарри удивлённо.
— Пройдёмся?
— Ладно, — ответил Гарри с любопытством.
Бэгмэн слегка забеспокоился.
— Мне подождать тебя, Гарри?
— Нет, не стоит, мистер Бэгмэн, — сказал Гарри, пряча улыбку. — Думаю, я найду замок самостоятельно.
Гарри и Крам покинули стадион вместе, но Крам не направился в сторону Дурмштрангского корабля. Вместе этого он пошёл к лесу.
— Зачем мы туда идём? — спросил Гарри, когда они миновали хижину Хагрида и ярко освещённый Бобатонский экипаж.
— Чтоб не подслушали, — коротко ответил Крам.
Когда они наконец-то нашли укромный уголок недалеко от загона для Бобатонских лошадей, Крум остановился в тени деревьев и повернулся к Гарри.
— Я хочу знать, — угрюмо сказал он, — что есть между тобой и Эр-мио-ниной.
Гарри, который уже приготовился услышать что-нибудь посерьёзнее, чем это, изумлённо уставился на него.
— Ничего, — сказал он. Но Крам продолжал хмуриться, и Гарри, вдруг снова поразившись тому, какой Крам высокий, уточнил. — Мы друзья. Она мне не девушка и никогда ею не была. Это просто Скитер распустила сплетни.
— Эр-мио-нина говорит о тебе очень часто, — сказал Крам, с подозрением глядя на Гарри.
— Ну да, — ответил Гарри, — потому что мы друзья.
Он никак не мог поверить, что ведёт подобный разговор с Крамом, знаменитым игроком в Квиддитч. Можно подумать, восемнадцатилетний Крам считает Гарри равным себе… настоящим соперником.
— Вы никогда… вы не…
— Нет! — твёрдо сказал Гарри.
Крам слегка повеселел. Он смотрел на Гарри несколько секунд, а затем сказал: — Ты очень хорошо летаешь. Я видел на Первом задании.
— Спасибо, — улыбнулся Гарри и вдруг почувствовал себя капельку повыше. — А я видел тебя на Кубке мира по Квиддитчу. Финт Вронского, вот это было…
Что-то зашевелилось позади Крама в зарослях, и Гарри, который уже имел некоторый опыт общения с существами, таящимися в лесу, инстинктивно схватил Крама за руку и потащил прочь.
— Чего ты?
Гарри покачал головой, пристально всматриваясь туда, где он заметил движение. Он засунул руку в карман мантии в поисках волшебной палочки.
Неожиданно из-за высокого дуба, пошатываясь, вышел человек. Какой-то миг Гарри не мог вспомнить, откуда он его знает… и вдруг понял — это мистер Крауч.
Он выглядел так, словно долго бродяжничал. Брюки были порваны на коленях и окровавлены, серое от измождения лицо — исцарапано и небрито. Его обычно аккуратная прическа и усы были в беспорядке, давно не мыты и не стрижены. Но его странный внешний вид не шёл ни в какое сравнение с его поведением. Он бормотал и жестикулировал, словно разговаривал с невидимым собеседником. Он живо напомнил Гарри одного старого бродягу, которого он однажды видел, когда они с Дёрсли бродили по магазинам. Тот человек точно также беседовал с пустым местом. Тётя Петуния тогда схватила Дадли за руку и потянула его через улицу, чтобы не столкнуться с этим оборванцем. Дядя Вернон потом долго разглагольствовал о том, что бы он сделал с бродягами и попрошайками, будь на то его воля.
— Это случайно не судья? — спросил Крам, уставясь на Крауча. — Разве он не работает в вашем министерстве?
Гарри кивнул, не зная, что делать, но потом медленно подошёл к мистеру Краучу, который не обратил на него никакого внимания, оживлённо обращаясь к ближайшему дереву.
— …и когда ты это сделаешь, Уизерби, пошли сову Дамблдору с подтверждением числа Дурмштрангских студентов, которые будут участвовать в турнире, Каркаров только что сказал, что их будет двенадцать…
— Мистер Крауч? — окликнул его Гарри.
— …и потом отправь еще одну сову мадам Максим, потому что она, должно быть, захочет уравнять число студентов, которых она повезет, раз уж Каркаров набрал ровно дюжину… сделай это, Уизерби, хорошо? Сделаешь? Сде… — мистер Крауч выпучил глаза. Он стоял, уставившись на дерево, беззвучно бормоча. Потом он отшатнулся и упал на колени.
— Мистер, Крауч? — громко позвал Гарри. — Что с вами?
Крауч бешено вращал глазами. Гарри оглянулся на Крама, который подошел вслед за ним и встревоженно смотрел на Крауча.
— Что с ним такое?
— Понятия не имею, — прошептал Гарри. — Слушай, сходи-ка и позови кого-нибудь…
— Дамблдора! — произнес мистер Крауч задыхаясь. Он придвинулся к Гарри и схватил его за одежду, подтаскивая поближе, хотя его глаза смотрели поверх головы Гарри. — Мне… нужно… увидеть… Дамблдора…
— Обязательно, — уверил его Гарри, — если вы подниметесь, мистер Крауч, мы сможем пойти…
— Я совершил… непростительную глупость, — выдохнул мистер Крауч. Выглядел он абсолютно безумно. Его глаза вращались и вылезали из орбит, и струйка слюны стекала по подбородку. Каждое слово, которое он произносил, стоило ему колоссальных усилий. — Должен… сказать… Дамблдору…
— Поднимайтесь, мистер Крауч, — сказал Гарри громко и чётко. — Поднимайтесь, я отведу вас к Дамблдору!
Мистер Крауч обратил свой взгляд на Гарри.
— Кто… ты? — прошептал он.
— Я учусь здесь, в школе, — сказал Гарри, оглядываясь на Крама за помощью, но Крам хмурился и держался в стороне.
— Но… ведь ты не его? — прошептал Крауч, закусив губу.
— Нет, — ответил Гарри, не имея ни малейшего понятия, о чём толкует Крауч.
— Дамблдора?
— Верно, — ответил Гарри.
Крауч подтягивал его ближе, Гарри попытался освободиться от вцепившихся рук, но захват был слишком силён.
— Предупреди… Дамблдора…
— Я приведу Дамблдора, если вы меня отпустите, — сказал Гарри. — Просто отпустите, и я приведу его…
— Спасибо тебе, Уизерби, и когда ты это сделаешь, я хотел бы выпить чашечку чая. Моя жена и сын скоро прибудут, мы идем сегодня на концерт с мистером и миссис Фадж.
Крауч снова разговаривал с деревом, и, казалось, совершенно не замечал Гарри. Гарри так удивился этой перемене, что не заметил, как Крауч отпустил его.
— Да, мой сын недавно получил двенадцать С.О.В., я очень рад. Спасибо, я действительно им горжусь. А теперь, если вы принесёте мне то письмо из Министерства Магии, я думаю, что найду время набросать ответ…
— Останься с ним! — крикнул Гарри Краму. — Я побегу за Дамблдором, я быстро. Я знаю, где его кабинет…
— Он сумасшедший, — промямлил Крам, неотрывно глядя на Крауча, который продолжал беседовать с деревом, убеждённый, что это Перси.
— Просто побудь с ним, — уже на бегу добавил Гарри, но его движение, видимо, спровоцировало ещё одну перемену в мистере Крауче. Он кинулся Гарри наперерез, обхватил его за колени и повалил на землю.
— Не… оставляй… меня! — прошептал он, его глаза снова выпучились. — Я… сбежал… должен предупредить… должен сказать… увидеть Дамблдора… моя вина… моя вина… Берта… мертва… это всё моя вина… мой сын… моя вина… скажи Дамблдору… Гарри Поттер… Тёмный Лорд… становится сильнее… Гарри Поттер…
— Я приведу Дамблдора, если вы меня отпустите, мистер Крауч! — воскликнул Гарри. Он в бешенстве обернулся к Краму. — Помоги мне!
Крам неохотно подошёл и присел на корточки рядом с Краучем.
— Просто постереги его, — сказал Гарри, освобождаясь от захвата. — Я вернусь с Дамблдором.
— Только быстро! — крикнул Крам ему вслед, но Гарри уже выбежал из леса. Рядом никого не было: Бэгмэн, Седрик и Флёр ушли. Гарри взбежал по каменным ступеням, распахнул дубовую входную дверь, и помчался по мраморной лестнице на третий этаж.
Пятью минутами позже он врезался в каменную горгулью, одиноко стоящую в пустынном коридоре.
— Ли… Лимонная долька! — выдохнул он.
Это был пароль, пропускавший на потайную лестницу, которая вела в кабинет Дамблдора, точнее, это был пароль двухгодичной давности. Видимо, пароль изменился, потому что каменная горгулья не ожила и не отодвинулась — она застыла неподвижно, злобно уставившись на Гарри.
— Открывайся! — крикнул Гарри. — Ну же!
Гарри знал, что это бесполезно: в Хогвартсе ничто никогда не шевелилось, когда на него просто прикрикнешь. Он осмотрелся. Может, Дамблдор в учительской? Гарри со всех ног бросился к лестнице…
— ПОТТЕР!
Гарри резко затормозил и обернулся. Из-за горгульи появился Снейп. Стена скользнула на своё место за его спиной, когда он окликнул Гарри.
— Что ты здесь делаешь, Поттер?
— Мне нужно увидеть профессора Дамблдора! — выпалил Гарри, возвращаясь в коридор и останавливаясь перед Снейпом. — Это из-за мистера Крауча… Он только что появился… в лесу… Он просит…
— Что за чушь? — сказал Снейп, его черные глаза блеснули. — Что ты несёшь?
— Мистер Крауч! — повторил Гарри. — Из министерства! Он, похоже, болен. Он в лесу, он хочет видеть Дамблдора! Только скажите мне пароль и я…
— Директор занят, Поттер, — отрезал Снейп, и его губы скривились в усмешке.
— Но мне нужно поговорить с ним! — крикнул Гарри.
— Ты что, не слышал меня, Поттер?
Гарри видел, что Снейп просто наслаждается, не давая ему попасть к Дамблдору в тот самый момент, когда это было просто необходимо.
— Послушайте, — Гарри чувствовал, что обращается к каменной стене, — с Краучем не всё в порядке… он… он не в своём уме… Он сказал, что хочет предупредить…
Стена позади Снейпа скользнула в сторону. В проёме стоял Дамблдор в длинной зелёной мантии. Его лицо выражало лёгкое любопытство.
— В чём дело? — спросил он, оглядывая Гарри и Снейпа.
— Профессор! — воскликнул Гарри, не давая Снейпу рта раскрыть, — мистер Крауч здесь… он в лесу, он хочет поговорить с вами!
Гарри ожидал, что Дамблдор начнет задавать вопросы, но он ошибся.
— Веди, — коротко бросил Дамблдор, и кинулся за Гарри по коридору, оставив Снейпа стоять возле горгульи, причём Снейп выглядел в два раза уродливее, чем она.
— Что сказал мистер Крауч, Гарри? — спросил Дамблдор, пока они стремительно спускались по мраморной лестнице.
— Сказал, что хочет предупредить вас… Что сделал что-то ужасное… он упоминал своего сына… и Берту Джоркинс… и Волдеморта… что-то о том, что Волдеморт становится сильнее…
— Вот как, — сказал Дамблдор, ускоряя шаг, когда они выбежали в кромешную темноту.
— Он вел себя не совсем нормально, — сказал Гарри, пытаясь не отстать от Дамблдора. — Я думаю, он не понимает, где находится. Он говорил как будто с Перси Уизли, а потом стал почти нормальным, сказал, что хочет видеть вас… Я оставил его с Виктором Крамом.
— Оставил? — коротко бросил Дамблдор и зашагал ещё быстрее, так что Гарри пришлось бежать, чтобы не отстать. — Ты не знаешь, кто-нибудь ещё видел мистера Крауча?
— Нет, — ответил Гарри. — Мы с Крамом разговаривали, мистер Бэгмэн только что рассказал нам о Третьем задании, мы отстали, и потом мистер Крауч вышел из леса…
— Где же они? — спросил Дамблдор, когда из темноты появился Бобатонский экипаж.
— Здесь рядом, — сказал Гарри, опережая Дамблдора и показывая путь среди деревьев.
Он больше не слышал голоса Крауча, но знал куда идти, это было недалеко от Бобатонского экипажа… где-то неподалеку…
— Виктор! — закричал Гарри.
Никто не отозвался.
— Они здесь, — сказал Гарри. — Они точно где-то здесь…
— Люмос! — прошептал Дамблдор, освещая окрестности волшебной палочкой. Её слабый свет выхватывал из темноты один темный ствол за другим, освещая землю, и вдруг упал на чьи-то ноги.
Гарри и Дамблдор кинулись к ним и наткнулись на Крама. Тот раскинулся на земле, похоже, без сознания. Мистера Крауча нигде не было видно. Дамблдор склонился над Крамом и осторожно приподнял его веко.
— Его оглушили, — мягко произнес он. Очки полумесяцем, через которые он пристально вглядывался промеж близлежащих деревьев, поблескивали в свете волшебной палочки.
— Пойти позвать кого-нибудь? — спросил Гарри. — Мадам Помфри?
— Нет, — отрезал Дамблдор. — Оставайся здесь.
Он поднял волшебную палочку и направил её на хижину Хагрида. Гарри увидел, как что-то серебряное сорвалось с её конца и понеслось сквозь лес, словно призрачная птица. А Дамблдор тем временем снова склонился над Крамом, направил на него волшебную палочку и пробормотал — Эннервате!
Крам открыл глаза. Увидев Дамблдора, он попытался сесть, но Дамблдор положил руку на его плечо и заставил снова лечь.
— Он напал на меня! — пробормотал Крам, прижимая руки к голове. — Этот старый сумасшедший напал на меня! Я оглядывался в поисках Поттера, и он напал на меня сзади!
— Полежи немного, — сказал Дамблдор.
Раздался громкий топот, и они увидели Хагрида с Клыком и арбалетом.
— Профессор Дамблдор! — воскликнул он. — Гарри… что тут…?
— Хагрид, сбегай за профессором Каркаровым, — перебил его Дамблдор, — его ученик подвергся нападению. А после, пожалуйста, предупреди профессора Хмури…
— Нет нужды, Дамблдор, — раздалось хриплое ворчанье. — Я уже здесь.
Хмури хромал к ним, опираясь на посох и освещая путь волшебной палочкой.
— Треклятая деревяшка, — яростно сказал он. — Я был бы здесь раньше… что случилось? Снейп говорил что-то про Крауча…
— Крауч? — переспросил Хагрид.
— Хагрид, пожалуйста, позови Каркарова! — отрезал Дамблдор.
— Ах, да… сейчас, профессор… — ответил Хагрид. Он повернулся и исчез в темноте вместе с Клыком.
— Я не знаю, где сейчас Барти Крауч, — сказал Дамблдор Хмури, — но необходимо разыскать его.
— Я займусь этим, — буркнул Хмури. Он поднял вверх свою волшебную палочку и заковылял в лес.
Ни Дамблдор, ни Гарри не произнесли больше ни слова, пока не услышали шаги Хагрида, которые ни с чем нельзя было спутать. За Хагридом спешил Каркаров. Он был одет в свои лоснящиеся серебряные меха, бледен и взволнован.
— Что это такое? — воскликнул он, завидев Крама на земле и Дамблдора с Гарри рядом. — Что происходит?!
— На меня напали! — отозвался Крам, садясь и растирая голову. — Мистер Крауч или как там его зовут…
— Крауч напал на тебя? Крауч напал на тебя?! Судья Турнира?!
— Игорь… — начал было Дамблдор, но Каркаров с разъярённым лицом выпрямился во весь рост, кутаясь в меха.
— Какое вероломство! — проревел он, указывая на Дамблдора. — Это заговор! Вы и ваш Министр Магии заманили меня сюда под ложным предлогом, Дамблдор! Это вовсе не честное соревнование! Сначала вы выставили Поттера на турнир, хотя он не подходит по возрасту! Теперь один из ваших дружков из министерства попытался вывести моего Чемпиона из игры! Всё это попахивает тёмными делишками и взяточничеством, и вы, Дамблдор, вы, с вашими разговорами об установлении более близких международных связей между магами, о восстановлении былых отношений, о том, что нужно забыть старые разногласия — вот что теперь я думаю о ВАС! — И Каркаров плюнул на землю рядом с ногой Дамблдора.
Одним неуловимым движением Хагрид сгреб Каркарова за меха, поднял в воздух и прижал к ближайшему дереву.
— А ну извинись! — прорычал Хагрид, так сильно стискивая Каркарова, что тот стал задыхаться, суча ногами в воздухе.
— Хагрид, НЕ СМЕЙ! — крикнул Дамблдор, его глаза метали молнии.
Хагрид разжал руки. Каркаров сполз по стволу и затих в переплетении корней, несколько веточек и листьев спланировали ему на голову.
— Будь так добр, проводи Гарри в замок, Хагрид, — сказал Дамблдор коротко.
Тяжело дыша, Хагрид бросил на Каркарова сердитый взгляд.
— Может быть, мне лучше остаться здесь, директор…
— Отведи Гарри в школу, Хагрид, — твердо повторил Дамблдор. — Отведи его прямо в Гриффиндорскую башню. И, Гарри — я хочу, чтобы ты оставался там. Что бы ты ни захотел сделать, даже послать сову — все подождёт до завтра, ты меня понял?
— По-понял, — ответил Гарри, уставившись на Дамблдора. Как тот мог узнать, что в этот самый момент, он как раз думал о том, чтобы послать Сириусу Пигвиджена и рассказать ему, что произошло?
— Я оставлю здесь Клыка, директор, — сказал Хагрид и угрожающе глянул на Каркарова, который все ещё лежал у подножия дерева, запутавшись в мехах и корнях. — Клык, оставайся. Гарри, пошли.
Они в молчании прошли мимо Бобатонского экипажа и направились к замку.
— Как он осмелился, — проворчал Хагрид, когда они проходили мимо озера. — Как осмелился он обвинить Дамблдора! Как он подумал, что Дамблдор сделал что-то в этом роде! Во-первых, Дамблдор вообще не хотел, чтобы ты участвовал в этом турнире. С ума сойти! Я никогда не видел, чтоб Дамблдор был сильней встревожен. А ты?! — накинулся Хагрид на Гарри, которому даже пришлось отступить на шаг. — Что ты там делал, с этим Крамом? Он из Дурмштранга, Гарри! Он же мог тебя околдовать! Неужто Хмури ничему тебя не научил? Подумать только, ты позволил ему обвести себя…
— Крам — нормальный парень! — воскликнул Гарри, когда они поднимались по ступенькам в вестибюль. — Он вовсе не пытался заколдовать меня, он только хотел поговорить о Гермионе…
— А с ней я ещё потолкую… — угрюмо сказал Хагрид, взбираясь по ступеням. — Чем меньше вы будете общаться с этими иностранцами, тем лучше для вас. Никому из них нельзя доверять.
— Но ведь ты ладил с мадам Максим! — огрызнулся Гарри.
— Даже не упоминай её! — буркнул Хагрид. На какое-то мгновение у него действительно был устрашающий вид. — Я её раскусил! Пытается снова втереться ко мне в доверие! Старается выудить из меня чего ожидать на Третьем задании!
Хагрид был в ужасном настроении, и поэтому Гарри был почти рад распрощаться с ним перед портретом Толстой Дамы. Он пробрался в гостиную портретным ходом и поспешил к углу, где сидели Рон и Гермиона, чтобы рассказать им о том, что произошло.
29. Сон
— Получается так, — сказала Гермиона, потирая лоб. — Либо мистер Крауч напал на Виктора, либо кто-то ещё напал на обоих, когда Виктор отвернулся.
— Это Крауч, — убеждённо заявил Рон. — Потому-то он и удрал, когда пришли Гарри с Дамблдором.
— Вряд ли, — возразил Гарри, качая головой. — Он мне показался очень слабым — не представляю, чтоб у него хватило сил дизаппарировать или сделать что-нибудь в этом духе.
— На территории Хогвартсa невозможно Аппарировать, сколько раз я тебе говорила? — перебила его Гермиона.
— Ладно… А как вам такая теория, — сказал Рон возбуждённо, — Крам напал на Крауча — вы только представьте! — а потом сам себя оглушил!
— А мистер Крауч испарился, так что ли? — едко поинтересовалась Гермиона.
— Да уж…
Приближался рассвет. Гарри, Рон и Гермиона выбрались из своих спален очень рано и вместе поспешили наверх, в Совятню, чтобы послать записку Сириусу. Теперь они смотрели в окно на туманные окрестности. Все трое были бледны, глаза у них опухли от недосыпания и долгих разговоров о Крауче этой ночью.
— Гарри, давай ещё раз повторим, — сказала Гермиона. — Что конкретно сказал мистер Крауч?
— Я уже говорил, он лопотал что-то бессмысленное, — ответил Гарри. — Он сказал, что хочет предостеречь Дамблдора. Он точно упомянул Берту Джоркинс, и, кажется, думал, что её нет в живых. Он всё повторял, что виноват… говорил о своём сыне…
— Да уж, это действительно на его совести, — резко сказала Гермиона.
— Он был не в себе, — продолжал Гарри. — Половину времени ему казалось, что его жена и сын живы, и он все говорил с воображаемым Перси о работе и давал ему указания.
— Так… Гарри, вспомни-ка, что он говорил о Сам-Знаешь-Ком? — негромко сказал Рон.
— Я уже сказал, — ответил Гарри без выражения. — Он говорил, что тот набирает силу.
Все замолчали. Затем Рон постарался сказать как можно увереннее: — Но, по твоим словам, он был не в себе, так что половина его слов была бредом…
— Когда он пытался говорить о Волдеморте, — ответил Гарри, и Рон поморщился, услышав это имя, — он был в своём уме. Ему было трудно говорить связно, но казалось, что он понимал, где находится, и чего хочет. Он всё время повторял, что должен увидеть Дамблдора.
Гарри отвернулся от окна и взглянул на насесты, которые были наполовину пусты. Время от времени после ночной охоты в окно влетала очередная сова с мышью в клюве.
— Если бы Снейп меня не задержал, — с горечью сказал Гарри, — мы бы оказались там вовремя. — Директор занят, Поттер… что за чушь, Поттер? — Ну почему он путался под ногами?
— Может, он не хотел, чтобы ты туда попал! — быстро сказал Рон. — Может быть… подожди-ка… как ты думаешь, он мог быстро добраться до леса? Не мог он обогнать вас с Дамблдором?
— Нет, разве что если бы превратился в летучую мышь или что-нибудь подобное… — сказал Гарри.
— С него станется… — пробормотал Рон.
— Мы должны поговорить с профессором Хмури, — сказала Гермиона. — Нужно узнать, отыскал ли он мистера Крауча.
— Если он захватил Карту Мародёров, это было легко, — сказал Гарри.
— Только в случае, если Крауч не покинул территорию Хогвартса, — добавил Рон, — потому что карта показывает всех только в его пределах, ведь так?
— Ш-ш-ш! — вдруг шикнула на них Гермиона.
Кто-то поднимался в Совятню. Гарри услышал два приближавшихся голоса. Они спорили.
— …но это ведь просто шантаж, мы можем из-за этого здорово влипнуть…
— …мы старались быть вежливыми; теперь будем играть так же грязно, как он. Ему не понравится, если в Министерстве Магии узнают, что он проделывал…
— А я тебе говорю, если так написать, получится шантаж!
— Да, но ты ведь не будешь возражать, если нам хорошо заплатят, сам подумай!
Дверь в Совятню с грохотом распахнулась. Фред и Джордж переступили порог и замерли при виде Гарри, Рона и Гермионы.
— Что вы здесь делаете? — одновременно спросили Рон и Фред.
— Посылаем письмо, — в один голос ответили Гарри и Джордж.
— Так рано? — хором спросили Гермиона и Фред.
Фред ухмыльнулся: — Ладно. Мы не будем спрашивать вас, что вы делаете, если вы не будете спрашивать нас.
Он держал запечатанное письмо. Гарри попытался разглядеть конверт, но Фред то ли случайно, то ли нарочно подвинул ладонь так, что имя на конверте оказалось закрытым.
— Что ж, не будем вас задерживать, — сказал Фред, отвешивая шутовской поклон и указывая на дверь.
Рон не двинулся с места. — Кому это вы угрожаете? — спросил он.
Улыбка исчезла с лица Фреда. Гарри видел, как Джордж покосился на Фреда, прежде чем улыбнуться Рону.
— Не глупи, я просто пошутил, — легко сказал он.
— Это не было похоже на шутку, — ответил Рон.
Фред и Джордж переглянулись. Затем Фред сказал с вызовом: — Я уже говорил тебе, Рон, если тебе нравится твой нос, не суй его в это дело. Не знаю, зачем это тебе, но…
— Это уже и мое дело, если ты кого-то шантажируешь, — ответил Рон. — Джордж прав, вы можете серьезно влипнуть.
— Я же сказал, что это была шутка, — ответил Джордж. Он подошёл к Фреду, взял письмо из его рук и стал привязывать его к ноге ближайшей сипухи. — Ты начинаешь говорить как наш дорогой старший братец, Рон. Продолжай в том же духе, и тебя назначат префектом.
— Да ни за что! — разъярённо ответил Рон.
Джордж поднес сипуху к окну, и она улетела. Джордж обернулся и с улыбкой посмотрел на Рона.
— Что ж, тогда перестань поучать других. До скорой встречи.
И они с Фредом вышли из Совятни. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись.
— Вам не кажется, что им что-то известно об этом деле? — прошептала Гермиона. — О Крауче и обо всём остальном?
— Нет, — сказал Гарри. — Если бы это было настолько серьёзно, они бы с кем-нибудь поговорили. С Дамблдором, например.
Рону, казалось, было неловко.
— Что с тобой? — спросила его Гермиона.
— Да так… — протянул Рон. — Я не уверен, что они сказали бы кому-нибудь. Они… они в последнее время помешались на деньгах. Я это заметил, когда был с ними … когда … ну, вы помните…
— Когда мы не разговаривали друг с другом, — закончил за него Гарри. — Да, но шантаж…
— Эта их идея о магазине розыгрышей, — сказал Рон. — Я думал, они говорили об этом только чтобы позлить маму. Но оказалось, что это серьёзно, они действительно хотят открыть лавку розыгрышей. Им остался только один год в Хогвартсе, они постоянно повторяют, что пора задуматься о будущем, а папа не может им помочь, и им нужны деньги для старта.
Теперь и Гермионе стало неловко.
— Да, но… они бы не стали делать что-то противозаконное ради денег.
— Ты уверена? — с сомнением спросил Рон. — Не знаю… ведь обычно они не прочь нарушить правило-другое…
— Да, но это же закон, — испуганно сказала Гермиона. — Это ведь не какое-то дурацкое школьное правило… За шантаж не оставляют после уроков, им придётся гораздо хуже! Рон… может, стоит рассказать Перси?
— Ты что, рехнулась? Он же немедленно настучит на них Краучу! — Рон посмотрел в окно, куда улетела сипуха Фреда и Джорджа, потом сказал. — Ладно, пойдёмте завтракать.
— Как ты думаешь, сейчас не слишком рано, чтобы поговорить с профессором Хмури? — сказала Гермиона, когда они спускались по винтовой лестнице.
— Рановато, — ответил Гарри. — Если мы явимся перед рассветом, он, скорее всего, взорвёт нас сквозь дверь. Решит, что мы пытаемся напасть на него во сне. Давайте подождём до перемены.
История Магии тянулась на редкость медленно. Гарри всё время смотрел на часы Рона (свои он наконец-то выбросил), но стрелки двигались так медленно, что Гарри мог поклясться, что и эти часы сломались. Все трое так устали, что с удовольствием вздремнули бы за партами; даже Гермиона не записывала лекцию как обычно, а сидела, подперев голову рукой, и смотрела сквозь профессора Биннса.
Наконец раздался звонок, они выскочили в коридор и кинулись к кабинету Защиты от Тёмных Искусств. Профессор Хмури как раз выходил оттуда. Он тоже выглядел уставшим. Веко нормального глаза обвисло, что придавало его лицу ещё более перекошенный вид, чем обычно.
— Профессор Хмури! — крикнул Гарри, пробираясь к нему сквозь толпу.
— Привет, Поттер, — прорычал Хмури (его волшебный глаз последовал за двумя проходившими мимо первогодками, те занервничали и ускорили шаг; глаз закатился и продолжал следить за ними уже за углом) и добавил, — заходите.
Он посторонился и впустил их в класс, затем проковылял за ними и закрыл дверь.
— Вы нашли его? — сразу же спросил Гарри. — Мистера Крауча?
— Нет, — ответил Хмури. Он подошёл к столу, сел, с легким стоном вытянул свою деревянную ногу и вытащил флягу.
— Вы воспользовались картой? — спросил Гарри.
— Конечно, — ответил Хмури, отхлёбывая из фляги. — Я последовал твоему примеру, Поттер — Призвал её из кабинета в лес. Крауча на ней не было.
— Так значит он Аппарировал? — сказал Рон.
— Рон, на территории Хогвартса невозможно Аппарировать! — сказала Гермиона. — Профессор Хмури, нет ли других способов, с помощью которых он мог исчезнуть?
Волшебный глаз Хмури остановился на Гермионе и задергался: — Тебе тоже следует подумать о карьере Аврора, — сказал он ей. — Хорошо котелок варит, Грэйнджер.
От этих слов Гермиона зарделась.
— Он не был невидим, — сказал Гарри. — Карта показывает невидимых людей. Это означает, что он покинул территорию.
— Но сам, — нетерпеливо спросила Гермиона, — или кто-то его заставил?
— Вот именно! Ведь кто-то мог насильно посадить его на метлу и улететь с ним? — торопливо сказал Рон, с надеждой глядя на Хмури; ему тоже хотелось услышать, что у него есть качества Аврора.
— Мы не можем исключить возможности похищения, — рыкнул Хмури.
— Не кажется ли вам, — спросил Рон, — что он может быть где-нибудь в Хогсмиде?
— Он может быть где угодно, — сказал Хмури, качая головой. — Одно мы знаем точно: здесь его нет.
Он зевнул так широко, что все шрамы растянулись, а в перекошенном рту можно было пересчитать отсутствующие зубы. Затем он сказал: — Значит, так. Дамблдор сказал мне, что вы трое воображаете себя сыщиками. Но вы ничего не можете сделать для Крауча. Теперь само министерство займется его розыском. А ты, Поттер, должен сосредоточиться на Третьем задании.
— На чём? — спросил Гарри. — Ах, да…
Он совсем не думал о лабиринте с тех пор как прошлой ночью ушел оттуда с Крамом. — С этим-то ты должен легко справиться, — продолжал Хмури, глядя на Гарри и почесывая свой покрытый шрамами подбородок, заросший щетиной. — Как сказал Дамблдор, ты неоднократно справлялся с похожими вещами. Преодолел все препятствия на пути к Философскому камню ещё на первом году обучения, а?
— С нашей помощью, — поспешно добавил Рон. — Мы с Гермионой помогали.
— Ну что ж, помогите ему подготовиться к нынешнему заданию, и я очень удивлюсь, если он не победит, — улыбнулся Хмури. — А пока… ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ, Поттер. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ. — Он ещё раз отхлебнул из фляги, и его волшебный глаз повернулся к окну, где виднелся верхний парус Дурмштрангского корабля.
— Вы двое, — наказал Хмури, устремив свой обычный глаз на Рона и Гермиону, — вы держитесь ближе к Поттеру, хорошо? Я наблюдаю за всем, но, тем не менее… лишние глаза не помешают.
Сова, посланная Сириусу, вернулась на следующее утро. Она спикировала вниз к Гарри одновременно с неясытью, которая уселась перед Гермионой, сжимая в клюве номер «Ежедневного Пророка». Гермиона взяла газету, просмотрела первые страницы, сказала: — Ха! Эта Скитер ничего не узнала о Крауче! — и затем присоединилась к Рону и Гарри, которые читали мнение Сириуса о таинственных событиях позапрошлой ночи.
«Гарри,
Что это за забавы — прогулки по лесу с Виктором Крамом? Я требую, чтобы ты поклялся с обратной совой, что ты не будешь ни с кем выходить по ночам. В Хогвартсе есть кто-то крайне опасный. Для меня совершенно очевидно, что кто-то пытался удержать Крауча от встречи с Дамблдором и ты, по всей видимости, был всего в нескольких шагах от него, в темноте! Тебя могли убить!
Твоё имя неслучайно попало в Кубок огня. Если кто-то пытается напасть на тебя, это их последняя возможность. Держись вместе с Роном и Гермионой, не покидай Гриффиндорскую башню в позднее время и будь во всеоружии перед Третьим заданием. Упражняйся в Оглушении и Разоружении, хотя знание ещё несколько проклятий тоже не помешает. Что касается Крауча, здесь ты ничего не можешь сделать. Не высовывайся и думай о себе. Я жду твоего письма с обещанием, что ты не будешь удирать, куда не положено.
Сириус»
— Кто он такой, чтобы поучать меня, что можно и что — нельзя? — оскорблённо сказал Гарри, складывая письмо Сириуса и пряча его в мантию. — Это после того, что он сам вытворял, когда был школьником!
— Он беспокоится о тебе! — резко ответила Гермиона. — И Хмури, и Хагрид тоже! Так что слушай, что тебе говорят!
— Весь год никто не пытался на меня напасть, — сказал Гарри. — Никто вообще ничего мне не сделал…
— Кроме, разве что, того, что твое имя подсунули в Кубок, — сказала Гермиона. — И это явно имело какую-то цель, Гарри. Нюхач прав. Может быть, они выжидали всё это время. Может быть, именно во время этого задания они и нападут.
— Послушай, — сказал Гарри с раздражением, — предположим, Нюхач прав и кто-то оглушил Крама, чтобы похитить Крауча. Хорошо, тогда этот кто-то должен был находиться вблизи от нас, за деревьями. Но он дождался моего ухода прежде чем приступил к делу, правда? Так что не очень похоже, чтобы его целью был я.
— Если бы тебя убили в лесу, это не было бы похоже на несчастный случай! — ответила Гермиона. — А вот если бы ты погиб во время задания…
— Но ведь они не воспользовались присутствием там Крама, правда? Они могли бы изобразить, будто у нас с ним был поединок или что-то в этом духе.
— Гарри, я не знаю, — сказала Гермиона с отчаянием в голосе. — Но я вижу, что творится что-то странное, и мне это не нравится… Хмури прав, и Нюхач прав, ты должен серьеёно заняться подготовкой к Третьему заданию, прямо сейчас. И обязательно напиши Нюхачу и пообещай, что не будешь больше убегать в одиночку.
Территория Хогвартса никогда не выглядела так заманчиво, как теперь, когда Гарри был вынужден сидеть взаперти. Следующие несколько дней он провёл с Гермионой и Роном либо в библиотеке, просматривая заклинания, либо в пустых классах, куда они пробирались, чтобы попрактиковаться. Гарри сосредоточился на Оглушающем заклинании, которого он никогда до этого не пробовал. Проблема была в том, что для тренировок Рону и Гермионе пришлось пожертвовать собой.
— Неужели нельзя утащить миссис Норрис? — предложил Рон во время обеда в понедельник. Он лежал на спине посреди кабинета Чар, в пятый раз подряд приходя в себя после Оглушения, наложенного Гарри. — Почему бы тебе не поупражняться на ней? А еще можно использовать Добби… Гарри, спорим, что он сделает всё что угодно, чтобы тебе помочь! Не то чтобы я возражал, — он осторожно встал, потирая себя пониже спины, — но у меня ВСЁ болит…
— Ты падаешь мимо подушек, вот в чём дело! — раздражённо сказала Гермиона, собирая подушки, оставленные Флитвиком после урока по Отгоняющему Заклинанию, в кучу. — Попробуй падать назад!
— Гермиона, когда тебя оглушают, очень трудно хорошо целиться! — огрызнулся Рон. — Почему бы теперь тебе не попробовать?
— Мне кажется, Гарри уже научился, — поспешно сказала Гермиона. — И нам не надо беспокоиться о Разоружении, это он умеет уже давно… Я думаю, нам следует начать учить некоторые из этих заклинаний сегодня вечером. — Она взглянула на список, который они составили в библиотеке.
— Мне нравится вот это, — сказала она, — Барьерное Проклятье. Должно замедлить всё, что на тебя нападает, Гарри. С него мы и начнем.
Прозвенел звонок. Они торопливо засунули подушки обратно в кладовую Флитвика и выскользнули из класса.
— Увидимся за ужином! — сказала Гермиона и пошла на Арифмантику, а Гарри и Рон отправились в Северную Башню, на Прорицание. Широкие полосы сияющего солнечного света падали в коридор через высокие окна. Небо за окном было таким ярким, что казалось расписанным голубой эмалью.
Когда они приблизились к серебряной приставной лестнице с люком, Рон сказал: — В классе Трелони будет жара, она никогда не гасит свой камин.
Он оказался прав. В полутёмном классе от жары пробивал пот. Испарения от ароматического огня застоялись в воздухе. Когда Гарри пробирался к одному из занавешенных окон, голова его начала кружиться. Профессор Трелони отвернулась, чтобы отцепить свою шаль от лампы, и Гарри приоткрыл окно на несколько сантиметров — нежный ветерок тотчас приятно подул ему в лицо.
— Дорогие мои, — сказала профессор Трелони, усаживаясь перед классом в свое крылатое кресло и оглядывая всех огромными очкастыми глазами, — мы почти закончили нашу работу по планетарному прорицанию. Сегодня, однако, будет прекрасная возможность проверить влияние Марса, поскольку он сейчас очень интересно расположен. Будьте добры, посмотрите сюда, я погашу свет…
Она взмахнула своей волшебной палочкой, и лампы погасли. Теперь единственным источником света был камин.
Профессор Трелони нагнулась и достала из-под своего кресла миниатюрную модель солнечной системы, накрытую стеклянным куполом. Это была очень красивая вещь; луны мерцали каждая на своём месте вокруг девяти планет; солнце пламенело; и всё это висело в воздухе за стеклом. Гарри лениво смотрел, как профессор Трелони начала объяснять удивительный угол, под которым Марс находится к Нептуну. Тяжелые пары благовоний плавали вокруг него, и ветерок из окна овевал его лицо. На улице еле слышно жужжало какое-то насекомое. Веки Гарри начали тяжелеть…
Он летел на спине филина, пересекая ясное синее небо по направлению к холму, на котором стоял старый дом, увитый плющом. Ветер приятно дул Гарри в лицо, они спускались всё ниже и ниже, пока не достигли тёмного разбитого окна на верхнем этаже дома, куда и влетел филин. Теперь они летели вдоль мрачного коридора, в комнату в самом конце… в тёмную комнату с заколоченными окнами… Гарри сошёл со спины филина… теперь он смотрел, как филин пролетел через комнату к креслу, стоявшему спиной к нему… Кроме кресла на полу маячили два тёмных силуэта… Они двигались… один был огромной змеёй… другой — человеком, низкорослым лысеющим человеком, со слезящимися глазами и острым носом… Человек задыхался от рыданий на ковре у камина…
— Тебе повезло, Червехвост, — произнес холодный, высокий голос из глубины кресла, на которое сел филин, — ты крайне удачлив. Твоя ошибка нам не повредила… Он мёртв.
— Повелитель! — воскликнул человек на полу. — Повелитель, я… я так рад… и… и так сожалею…
— Нагини, — сказал холодный голос, — тебе не повезло. Похоже, я не скормлю тебе Червехвоста… но не огорчайся… есть ещё Гарри Поттер…
Змея зашипела. Гарри видел её трепещущее жало.
— Теперь, Червехвост, — сказал холодный голос, — пожалуй, одно небольшое напоминание о том, что я не потерплю ещё одного неверного шага…
— Повелитель… нет… я умоляю вас…
Из-за спинки кресла показалась волшебная палочка, которая указывала на Червехвоста.
— Круцио! — произнёс холодный голос.
Червехвост кричал и кричал, будто бы каждый нерв в его теле горел; крик заполнил уши Гарри, а шрам на его лбу взорвался болью; он тоже кричал… Волдеморт услышит его, узнает, что он здесь…
— Гарри! Гарри!
Гарри открыл глаза. Он лежал на полу в классе профессора Трелони, закрывая лицо руками. Его шрам всё ещё горел так сильно, что глаза слезились. Боль была настоящей. Ученики окружили его, а перепуганный Рон стоял рядом с ним на коленях.
— Тебе плохо?
— Конечно, ему плохо! — сказала профессор Трелони, которая выглядела крайне возбуждённой. Её огромные глаза выкатились, остановившись на Гарри. — Что это было, Поттер? Видение? Что ты видел?
— Ничего, — соврал Гарри. Он сел. Он чувствовал, как его трясет. Он не переставая глядел по сторонам, всматриваясь в тени вокруг; голос Волдеморта звучал так близко…
— Ты держался за свой шрам! — сказала профессор Трелони. — Ты катался по полу, держась за шрам! Ну же, Поттер. У меня большой опыт в подобных вопросах!
Гарри поднял на неё глаза.
— Я думаю, мне нужно в больничное крыло, — сказал он. — Ужасная головная боль.
— Дорогой мой, ты, несомненно, перевозбудился из-за необыкновенных мистических вибраций в моём классе! — сказала профессор Трелони. — Если ты сейчас уйдешь, то можешь потерять шанс увидеть дальше, чем ты когда-либо…
— Я не хочу видеть ничего, кроме средства от головной боли, — отрезал Гарри.
Он встал. Ученики, которых, казалось, покинула решительность, расступились.
— Пока, — прошептал Гарри Рону и, взяв свою сумку, направился к люку, не обращая внимания на профессора Трелони. На её лице было написано разочарование, будто бы у неё отняли любимую игрушку.
Гарри спустился по приставной лестнице, но не пошел в больничное крыло. Он и не собирался туда идти. Сириус сказал ему, что делать, если шрам будет болеть, и Гарри последовал его совету. Он отправился прямо к кабинету Дамблдора. Проходя по коридорам, он размышлял о своём сне… Сон был таким же ярким, как и тот, что разбудил его Привит Драйв… Он мысленно повторял подробности, стараясь убедиться, что всё запомнил… Он слышал, как Волдеморт обвинял Червехвоста за ошибку… но филин принёс хорошие новости, ошибка была исправлена, кто-то был мёртв… и Червехвоста не скормили змее… он, Гарри, будет скормлен вместо него…
Гарри не заметил, как прошел мимо каменной горгульи, охраняющей вход в кабинет Дамблдора. Он удивлённо огляделся, сообразил, что произошло, и вернулся, встав напротив её. Потом он вспомнил, что не знает пароля.
— Лимонная долька? — нерешительно произнёс он. Горгулья не двинулась с места.
— Ладно, — сказал Гарри, глядя на неё, — грушевый леденец, гм… Лакричная палочка… Шипучая Летучка… Лучшая взрывающаяся жвачка Друбла… Бобы Берти Ботт всех вкусов… ах, нет, он ведь их не любит… ну, просто откройся, что тебе стоит? — крикнул он со злостью. — Мне очень нужно его видеть, СРОЧНО!
Горгулья оставалась неподвижной.
Гарри пнул её и больно ушиб пальцы.
— Шоколадная лягушка! — гневно кричал он, стоя на одной ноге. — Сахарное перо!.. Тараканий козинак!
Горгулья спружинила и отодвинулась в сторону. Гарри захлопал глазами от удивления.
— Тараканий козинак? — сказал он потрясённо. — Я же просто пошутил…
Он быстро прошёл через отверстие в стене и встал на нижнюю ступень каменной винтовой лестницы. Двери за ним закрылись. Лестница медленно двинулась вверх и доставила его к полированной дубовой двери с бронзовым дверным молотком. Из кабинета доносились голоса. Он сошёл с движущейся лестницы и остановился, прислушиваясь.
— Дамблдор, боюсь, что я не вижу связи, совсем не вижу! — это был голос Министра Магии, Корнелиуса Фаджа. — Людо говорит, что Берта способна потеряться где угодно. Я согласен, мы ожидали, что найдем её к этому времени, но, тем не менее, у нас нет доказательств криминальной подоплёки, Дамблдор, никаких доказательств. Что же до связи между её исчезновением и исчезновением Крауча…
— И что же по вашему мнению случилось с Барти Краучем, министр? — послышался рычащий голос Хмури.
— Я вижу две возможности, Аластор, — сказал Фадж. — Либо Крауч в конце концов рехнулся — очень вероятно, учитывая историю его жизни — сошёл с ума, и теперь где-то блуждает…
— В таком случае, он слишком быстро заблудился, Корнелиус, — спокойно сказал Дамблдор.
— Или же… — Фадж запнулся. — Ладно, я оставлю своё предположение до того, как мы осмотрим место, где его нашли… Но вы ведь говорите, это было недалеко от кареты Бобатона? Дамблдор, вы знаете, кто эта женщина?
— Я считаю её очень талантливым директором, и она превосходно танцует, — миролюбиво ответил Дамблдор.
— Дамблдор, очнитесь! — рассерженно сказал Фадж. — Вам не кажется, что у вас к ней необъективное отношение из-за Хагрида? Они не все такие уж безобидные, конечно, если вы называете Хагрида безобидным, с его-то помешательством на чудовищах…
— Я подозреваю мадам Максим не больше, чем Хагрида, — сказал Дамблдор так же миролюбиво. — Я думаю, что, возможно, это у вас предубеждение, Корнелиус.
— Может быть, закончим дискуссию? — прорычал Хмури.
— Да, да, пойдемте туда, пора, — нетерпеливо сказал Фадж.
— Нет, я не об этом, — сказал Хмури, — я о том, что Поттер хочет с вами поговорить, Дамблдор. Он стоит за дверью.
30. Думоотвод
Дверь в кабинет распахнулась.
— Здравствуй, Поттер, — сказал Хмури, — ну что ж, заходи, раз пришёл.
Гарри вошёл внутрь. Ему уже доводилось бывать в кабинете Дамблдора. Это была большая круглая комната, на стенах которой висели портреты бывших директоров и директрис Хогвартса, находившихся в глубокой дрёме. Их грудь мерно вздымалась в такт дыханию. У стола Дамблдора стоял Корнелиус Фадж, одетый, как обычно, в деловую мантию в тонкую полоску. В руках он держал светло-зелёный котелок.
— Гарри, — сердечно сказал он, — как поживаешь?
— Прекрасно, — соврал Гарри.
— А мы как раз только что обсуждали тот вечер, когда мистер Крауч появился на территории Хогвартса, — сказал Фадж, — ведь это ты наткнулся на него?
— Да, — ответил Гарри и, внезапно решив, что скрывать то, что он нечаянно подслушал их разговор, было бессмысленно, добавил, — но я нигде не видел мадам Максим. А ведь ей достаточно трудно спрятаться!
Из-за спины Фаджа Дамблдор, с озорным огоньком в глазах, улыбнулся Гарри.
— Н-да… — смущённо произнес Фадж, — а мы как раз собирались пройтись вокруг замка. Гарри, прошу прощения… не пора ли тебе вернуться к занятиям?
— Я бы хотел поговорить с вами, профессор, — поспешно сказал Гарри Дамблдору, который кинул на него быстрый вопросительный взгляд.
— Подожди меня здесь, Гарри — сказал Дамблдор, — наше обследование местности не займёт много времени.
Они молча прошествовали мимо и закрыли за собой дверь. Спустя минуту Гарри услышал клацанье деревянной ноги Хмури, удаляющегося по коридору. Гарри огляделся.
— Здравствуй, Фокс, — сказал он.
Феникс профессора Дамблдора Фокс примостился на золотом насесте у двери. Размером с лебедя, со сверкающим ало-золотым оперением, красавец Фокс взмахнул длинным хвостом и дружелюбно подмигнул Гарри.
Гарри уселся на стул перед письменным столом Дамблдора. Несколько минут он разглядывал бывших директоров и директрис, посапывающих в своих рамах, размышляя о только что подслушанном разговоре и поглаживая рукой свой шрам, который уже больше не болел.
В этом кабинете Гарри почему-то чувствовал себя намного спокойнее. Ему не терпелось рассказать Дамблдору о приснившемся ему сне. Гарри провёл глазами по стене позади стола. Там на полке стояла потрёпанная и залатанная Распределяющая Шляпа. Рядом с ней под стеклянным колпаком лежал изысканной работы серебряный меч, в рукоятку которого были вставлены огромные рубины. Гарри тут же узнал его. Этот самый меч, который он, Гарри, вытащил из Распределяющей Шляпы на втором году своего пребывания в Хогвартсе. Этот меч когда-то принадлежал самому сэру Годрику Гриффиндору, основателю Дома Гриффиндор. Гарри глядел на него, вспоминая, как этот меч пришёл к нему на помощь, когда он уже потерял всякую надежду на спасение, как вдруг его внимание привлёк серебристый луч, пляшущий и поблёскивающий на поверхности стекла. Гарри огляделся в поисках источника света и увидел, что из щёлки неплотно захлопнутой дверцы чёрного секретера, стоящего за его спиной, исходит серебристо-белое сияние. Гарри на секунду замешкался, посмотрел на Фокса, затем встал, направился к секретеру и открыл дверцу.
Там стояла неглубокая каменная чаша, на ободке которой были вырезаны незнакомые Гарри символы и руны. Серебристый свет, подобного которому Гарри никогда не видел, исходил от содержимого чаши. Он даже не мог определить, было ли вещество жидкостью или газом. Оно было похоже на яркое белое серебро и непрерывно двигалось. По его поверхности пошла рябь, как от порыва ветра, а затем оно разделилось и стало клубиться, подобно облакам. — Похоже на жидкий свет или на затвердевший ветер, — решил Гарри.
Ему захотелось потрогать это вещество, чтобы узнать, на что оно похоже, но опыт почти четырёхлетнего пребывания в волшебном мире подсказывал ему, что засунуть руку в емкость с незнакомым содержимым было глупейшей идеей. Поэтому он вытащил из складок своей мантии волшебную палочку, воровато огляделся вокруг, вновь обратил взгляд к чаше и дотронулся до её содержимого палочкой.
Поверхность серебристого вещества тут же закрутилась в водовороте.
Гарри наклонился ниже, засунув голову в секретер. Серебристое вещество прояснилось и стало прозрачным, как стекло. Он глядел в него, ожидая увидеть каменное дно чаши, но вместо этого сквозь таинственное вещество проступили очертания огромной комнаты, на которую он смотрел, казалось, через круглое окно в потолке.
Комната была залита тусклым светом; судя по тому, что в ней не было окон, а освещалась она закреплёнными на стенах, как в Хогвартсе, факелами, Гарри решил, что это подземелье. Наклонив голову так низко, что нос почти коснулся поверхности стеклообразного вещества, он увидел множество волшебников и волшебниц, сидящих на скамьях, которые ярусами поднимались к потолку. Посреди комнаты стояло пустое кресло. Вид этого кресла вызвал у Гарри дурное предчувствие. С поручней кресла свисали цепи, как будто сидящих в нём обычно заковывали.
Где находится эта комната? Явно не в Хогвартсе; он никогда не видел её в замке. Кроме того, люди, сидящие в этой таинственной комнате на дне чаши, были взрослыми, а Гарри был уверен, что в Хогвартсе не наберётся столько преподавателей. Казалось, все присутствующие чего-то ждали; хотя Гарри мог видеть только верхушки их шляп, лица сидящих явно были направлены в одну сторону, и никто не произносил ни слова.
Чаша была круглой, а комната, на которую он смотрел — квадратной, поэтому Гарри никак не мог разглядеть, что происходит в углах. Он нагнулся ещё ниже, чуть наклонив голову, пытаясь увидеть…
Кончик его носа коснулся того странного вещества, сквозь которое он глядел.
Кабинет Дамблдора вдруг резко накренился — Гарри потащило прямо в чашу, однако он не врезался головой в каменное дно. Он летел вниз через что-то ледяное и чёрное, словно оказавшись в тёмном водовороте.
И через мгновение он уже сидел в той самой комнате внутри чаши на скамье, которая располагалась гораздо выше всех остальных. Он взглянул вверх на высокий каменный потолок, ожидая увидеть в нём круглое окно, через которое он только что смотрел, но не увидел ничего, кроме тёмной и сплошной каменной кладки.
Тяжело дыша, Гарри посмотрел вокруг. Никто из волшебников и волшебниц (а в комнате было не меньше двухсот) не смотрел на него. Казалось, ни один из них не заметил, что с потолка только что свалился четырнадцатилетний мальчишка. Гарри повернулся к сидящему рядом с ним волшебнику и громко вскрикнул от удивления. Его крик эхом отозвался во всех концах безмолвной комнаты.
Он сидел рядом с Альбусом Дамблдором.
— Профессор! — заговорил Гарри придушенным шёпотом. — Извините меня, пожалуйста… Я не хотел… Я просто взглянул на чашу в вашем секретере… и… я… Где мы?
Но Дамблдор не шевельнулся и ничего не ответил. Он совершенно не обращал внимания на Гарри. Как и все остальные волшебники, сидящие вокруг него, он, не отрываясь, смотрел на дверь в дальнем углу комнаты.
Гарри в замешательстве уставился на Дамблдора, перевёл глаза на безмолвную, ожидающую чего-то толпу, а затем назад на Дамблдора. И тут он понял…
Однажды Гарри уже был в таком месте, где никто его не видел и не слышал. В тот раз он провалился через страницу заколдованного дневника и попал в воспоминание… И похоже, с ним произошло опять что-то в том же духе.
Гарри поднял правую руку, помешкал секунду, но всё же решился и помахал ею прямо перед носом Дамблдора. Дамблдор не моргнул, не обернулся на Гарри и вообще не двинул ни единым мускулом. Это подтверждало его догадку. Настоящий Дамблдор никогда бы его не проигнорировал. Но этот находился внутри воспоминания и, кроме того, не был сегодняшним Дамблдором. Хотя он не мог быть и давним воспоминанием… У этого Дамблдора были такие же серебристо-седые волосы, как и у теперешнего Дамблдора. Но что это за место? Чего ждут все эти волшебники?
Гарри внимательно огляделся. Комната, как он и предполагал, разглядывая её сверху, явно находилась в подземелье, — скорее темница, чем комната. В комнате царила унылая и напряжённая атмосфера; на стенах не было ни одной картинки, в ней не было вообще никаких украшений — только эти ряды скамей, поднимающиеся ярусами и расположенные так, чтобы с каждого сидения ясно просматривалось кресло с цепями, свисавшими с поручней.
Не успев прийти к каким-либо выводам относительно места, где они находятся, Гарри услышал шаги. Дверь в углу темницы отворилась, и в комнату вошли три человека, вернее один человек, которого вели под руки два Дементора.
Гарри похолодел. Дементоры, высокие существа, одетые в накидки с капюшонами, которые скрывали их лица, медленно плыли по направлению к креслу посередине комнаты. Их мёртвые гниющие руки с обеих сторон вцепились в локти идущего между ними человека. И у этого человека был такой вид, как будто он вот-вот упадёт в обморок. Гарри его прекрасно понимал… Он сознавал, что внутри воспоминания Дементоры не могут причинить ему никакого вреда, но эффект, который они на него оказывали, был ещё очень свеж в его памяти. Толпа подалась назад, когда Дементоры усадив человека в кресло, выплыли из комнаты. Дверь за ними захлопнулась.
Гарри взглянул в лицо человека, сидящего в кресле. Это был Каркаров!
Этот Каркаров, в отличие от Дамблдора, выглядел намного моложе сегодняшнего Каркарова; его волосы и козлиная бородка были ещё совершенно чёрного цвета. Он был одет не в изысканные меха, а в тонкие и оборванные одежды. Каркарова била дрожь. На глазах у Гарри цепи, до того безжизненно висящие на поручнях кресла, вдруг сверкнули золотом и змейкой взобрались на руки Каркарова, заковывая его.
— Игорь Каркаров, — раздался резкий голос слева от Гарри. Гарри обернулся и увидел мистера Крауча, который стоял посередине одной из скамей позади него. Этот Крауч был темноволосым, на его лице было гораздо меньше морщин, он выглядел подтянутым и бодрым. — Вас доставили сюда из Азкабана предоставить свидетельские показания Министерству Магии. Нам сообщили, что вы желаете поведать нам важную информацию.
Каркаров выпрямился, насколько позволили ему цепи.
— Да, сэр, — ответил он. Хотя он и говорил испуганным голосом, Гарри уловил в нём знакомую елейную нотку. — Я от всей души желаю оказать министерству услугу. Я бы хотел быть полезным… Я знаю, что министерство пытается поймать последних сподвижников Тёмного Лорда, и я желаю всеми силами помочь…
По скамьям пробежал ропот. Некоторые волшебники и волшебницы смотрели на Каркарова с интересом, прочие — с нескрываемым недоверием. Тут с противоположной от Дамблдора стороны до Гарри совершенно отчетливо донесся знакомый рык: — Ах ты мразь!
Гарри нагнулся, чтобы рассмотреть человека, сидящего за Дамблдором. Да, это, без сомнения, был Хмури-«Дикий Глаз», хотя его внешность заметно отличалась от теперешней. Вместо волшебного глаза у него было два обычных. И оба они сейчас пристально смотрели на Каркарова, источая открытую неприязнь.
— Крауч собирается выпустить его, — еле слышно прошептал Хмури на ухо Дамблдору. — Он заключил с ним сделку. Я потратил шесть месяцев, чтобы выследить его, а Крауч его выпустит, если он назовёт достаточно новых имён. Что ж, выслушаем его, я так считаю, и сдадим назад Дементорам.
Дамблдор что-то буркнул в ответ.
— Ах да, я забыл… Ты не любишь Дементоров, Альбус, — сказал Хмури, сардонически улыбаясь.
— Да, я их не люблю, — спокойно ответил Дамблдор, — я всегда считал, что министерство не должно было связываться с такого рода созданиями.
— Но ради этой мрази… — тихо проговорил Хмури.
— Вы говорили, что готовы назвать имена, Каркаров, — проговорил мистер Крауч, — Мы ждём. Начинайте, будьте любезны.
— Вы должны понять, — торопясь, говорил Каркаров, — что Тот-Кого-Нельзя-Называть действовал в полной секретности… Он всегда предпочитал, чтобы мы, я имею ввиду, его приверженцы, и я не могу даже передать вам, насколько глубоко я сожалею о том, что когда-либо считал себя одним из них…
— Ну-ну, — презрительно хмыкнул Хмури.
— …никогда не знали имён всех, кто был с нами… Только ОН один знал всех…
— И это было очень разумно с его стороны, так как он предусмотрел, что кто-то вроде тебя, Каркаров, выдаст их всех, — продолжал комментировать Хмури.
— Но вы сказали, что знаете несколько имён, — сказал мистер Крауч.
— Да, да, я знаю! — заторопился Каркаров. — И все они были преданными приверженцами, уверяю вас. Люди, которые (и я видел это своими глазами) исполняли его приказания. И я вам предоставляю эту информацию в знак того, что я совершенно и полностью отрекаюсь от него, и я настолько глубоко раскаиваюсь о содеянном, что я едва…
— Итак, их зовут… — резко перебил его мистер Крауч.