1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
— А тебя, Сила Пудович, и обманывать не надо, — ответила Дурында. — В тебе ум никогда и не ночевал.
     
— Врешь, — ответил богатырь, протирая глаза. — Если бы у меня ума не было, как бы я догадался, что ты обманщица, а? И богатырь захохотал, довольный своей сообразительностью.
     
Алиса увидела, что рука рыцаря медленно движется по траве, тянется к палке, что лежит рядом. Пальцы рыцаря обхватили палку и — вззззик! — свистнула она в воздухе. Еле-еле Дурында успела взлететь вверх. Рыцарь продолжал хохотать.
     
— Хам! — крикнула белая ворона. — Коня потерял! Кому ты нужен без коня? Тебя любая ящерица победит!
     
— А ну, молчать! — богатырь сел, надвинул шлем как следует, и подхватил с земли меч. — В следующий раз не промахнусь.
     
Дурында кружилась в небе и кричала оттуда:
     
— Сила есть — ума не надо! Коня потерял… коня потерял!
     
Богатырь погрозил мечом, и ворона, каркая, улетела.
     
— Бывают же мерзкие птицы, — сказал Сила. — Как только ее воздух держит! А вы чего здесь стоите?
     
— Я помощи ищу, — сказала Алиса и показала на козлика. — Моего братца волшебник Кусандра заколдовал, в козлика превратил.
     
— Кусандру не знаю, — сказал богатырь. — Многих волшебников знаю, лично знаком, а вот про Кусандру не слышал. Может, он имя сменил?
     
— Его здесь давно не было, — сказала Алиса. — Он уезжал.
     
— Все равно странно, — сказал богатырь.
     
— А волшебника Ооха вы не знаете? — спросила Алиса.
     
— Такого слышал. Занят он, совещание собирает.
     
— Мы слышали, — сказала Алиса. — А как к нему пройти?
     
— Советов давать не буду, — сказал богатырь Сила. — Я сам вот послушался и пострадал. Рассказать?
     
Вообще-то Алиса спешила, но она понимала, что если не слушать рыцаря, он обидится. Зачем обижать других? И она кивнула.
     
— Я — бродячий рыцарь, богатырь-одиночка. Скачу по степям и полям, ищу себе подвигов и славы. Мне бы дракона победить, девицу освободить, Кащея наказать — дел невпроворот. Услышал вот вчера, что здесь неподалеку дракон объявился, старый, матерый, уже двадцать рыцарей задрал. Находка для героя! Сел на коня и поскакал его уничтожать. Доскакал до этого места, вижу камень. Остановился, Куда дальше скакать? Тут прилетела эта Дурында, известная в наших краях безобразница, и говорит: «Я видела твоего дракона вон с той стороны, иди туда, только скорей, а то он с последним своим врагом расправится и спать ляжет». Я ей отвечаю: «Нельзя мне в ту сторону, если я туда пойду, коня потеряю. Богатырю легче жизнь потерять, чем коня». А Дурында мне говорит, что это устаревшая надпись, в ней опечатка. Не «потеряешь» надо читать, а «потрешь». Спину коню потрешь, потому, что бой с драконом тебе предстоит очень тяжелый. Ну и поверил я ей… — богатырь замолчал и закручинился.
     
— И чем все кончилось? — спросила Алиса.
     
— Чем кончилось? Разве ты не видишь? Где мой конь? Где мой конь, спрашиваю? Я же теперь пехота, а не богатырь. Надо мной драконы смеяться будут! Не было на камне опечатки! Правильно все было написано. Поехал я за камень верхом, а вернулся пешком. Вот и сказка вся.
     
С этими словами богатырь снова растянулся во весь рост на траве и надвинул на глаза шлем.
     
— А что же дальше будете делать? — спросила Алиса.
     
— Откуда мне знать? — ответил рыцарь. — Буду ждать. Вдруг чего случится. Я по части ума и вправду слабоват. Но силы во мне хоть отбавляй. — и рыцарь засопел, заснул.
     
— Куда же нам идти? — спросила Алиса.
     
Козлик подошел к камню, поглядел на него и отправился прямо. Алиса взглянула на надпись: «Прямо пойдешь, коня потеряешь».
     
— Ты уверен? — спросила Алиса. Но козлик уже бежал по дорожке с холма, к перелеску. Он оглядывался на ходу, и Алиса поняла, что он ее торопит.
     
«Что ж, — подумала Алиса, — он правильно рассудил. Из всех зол лучше выбрать меньшее. А если у нас нет коня, то и терять нечего».
    
    
6. Когда волки шутят
     
Перелесок, который надо было пересечь, оказался небольшим, светлым и мирным. Среди невысоких берез росли земляника и ландыши, пели птицы, над дорогой кружились капустницы. Алиса остановилась, сорвала кислый лепесток заячьей капусты. А когда хотела идти дальше, увидела, что козлик несется обратно. Вид у него перепуганный, ноги подкашиваются.
     
— Что случилось?
     
Козлик прижался к ногам Алисы. И тут же она поняла почему.
     
Навстречу им не спеша шел Волк, ростом с того, что жил в заповеднике, но куда менее галантный на вид — пасть приоткрыта, зубы блестят, шерсть на загривке дыбом…
     
Алиса оглянулась — куда бежать? А сзади стоял еще один Волк, такой же. И ухмылялся.
     
— Здравствуйте, — сказала Алиса. — Вы не видели волшебника Кусандру, мы его ищем?
     
— Здравствуй, если не шутишь, — сказал Волк, что стоял впереди. Другой Волк хихикнул:
     
— На что тебе волшебник Кусандра?
     
— Чтобы вылечил моего братца, — сказала Алиса, показывая на Ивана Ивановича. — Вам показалось, что это козлик?
     
— Показалось, — сказал передний Волк. — И даже сейчас кажется.
     
— Вы ошибаетесь, — сказала Алиса. — Это не козлик, а доктор наук.
     
Тут уж засмеялись оба волка. Они прямо катались по траве от смеха.
     
— Попались! — раздался вдруг с неба громкий крик. Над ними кружилась белая ворона Дурында. — Я прредупреждала! — крикнула она. — Теперррь не отвертитесь! Она полетела дальше, и слышно было, как из-под облаков вырывается далекий крик:
     
— Они оба умерррли такими молодыми! Какая жалость!
     
— Не отвлекайся, девочка, — сказал Волк. — У тебя закурить не найдется?
     
— Я не курю, — сказала Алиса.
     
— А сколько времени, не скажешь? — спросил Волк сзади, делая шаг вперед.
     
— У меня нет часов, — сказала Алиса.
     
— И курить не дает, и время не говорит, — сказал передний Волк, делая шаг вперед. — Никогда не встречал такой жадной девчонки.
     
— И смотрит она неприятно, как будто угрожает, — сказал Волк, стоявший сзади. Он тоже сделал шаг вперед. Алиса повернулась так, чтобы видеть обоих волков сразу, и отступила с дороги к стволу березы.
     
Волки медленно приближались и разговаривали между собой так, словно Алисы с козликом не было.
     
— А козлик упитанный, — сказал первый Волк.
     
— Хоть и доктор наук, — сказал второй.
     
— Я бы его съел, — сказал первый.
     
— И не думай, — сказал второй. — Он такой страшный, он сам тебя съест. С этими козликами надо ухо востро держать.
     
— Точно, — сказал первый Волк, — они вот-вот на нас набросятся. Хулиганы.
     
— Давай убежим, — сказал второй Волк.
     
Они говорили так серьезно, что Алиса не могла понять, шутят они или в самом деле испугались. К концу двадцать первого века на Земле не осталось хулиганов и бандитов, и не было такого места, где бы их боялись. Алиса поэтому не знала, что бандиты обожают поиздеваться над своими жертвами, если уверены в своей безнаказанности — такая уж у них подлая натура. Поэтому она сказала:
     
— Вы ошибаетесь, мы не собираемся на вас нападать. И если вы нас пропустите, мы пойдем дальше.
     
— Она нас пожалела! — воскликнул первый Волк. Спасибо!
     
— Нет! — закричал второй. — Не верь ей, посмотри, как она зубы оскалила. Как только мы отойдем, она на нас набросится и сожрет.
     
И тут уж волки больше не могли удержаться от хохота и буквально начали корчиться на дороге, так им било весело.
     
— До свидания, — сказала Алиса, погладила козлика, чтобы он не боялся, и хотела было пойти своей дорогой, но тут оба волка как по команде перестали улыбаться.
     
— Хватит, — сказал первый. — Прощайтесь с жизнью.
     
— Вы в самом деле хотите нас съесть? — спросила Алиса.
     
— Хотим, — сказал второй Волк. — И съедим. Мы уже пошутили, нахохотались, а теперь съедим. — он разинул пасть и присел, чтобы прыгнуть.
     
Алиса подхватила козленка и метнулась за ствол. Она уже поняла, что пощады ждать нельзя, но не привыкла сдаваться, тем более каким-то сказочным волкам. К тому же Алиса занималась спортом, а волки никогда — они только и умели, что бегать за добычей, правда, если добыча была слабая, а волков много.
     
Волк не ожидал, что Алиса так быстро спрячется за ствол. Он прыгнул и с размаху ударился лбом о дерево, так что искры полетели во все стороны.
     
Второй Волк не стал ждать, пока его товарищ придет в себя. Он страшно взревел и прыгнул тоже, Алиса не успела увернуться. Он ухватил зубами край ее сарафана и дернул к себе. К счастью, сарафан был старый, и его подол сразу оторвался. Волк присел на задние лапы, чтобы не упасть, а отважный козлик Иван Иванович кинулся к нему и со всех сил вонзил в бок острые рожки.
     
Волк взвыл от боли, отпрыгнул в сторону и столкнулся со своим товарищем.
     
Алиса с козликом бросились в чащу, но перелесок был редкий, и волкам нетрудно было их догнать… Волки обязательно догнали бы и разорвали Алису с козликом, но в этот момент послышался громкий хруст веток и крик:
     
— Стой! Прекратите безобразие!
     
Алиса на бегу обернулась и увидела, что богатырь Сила Пудович схватил волков за загривки, как щенков, поднял в воздух и трясет, будто хочет вытрясти из них всю злость.
     
— Ой! — кричали волки. — Мы не будем! Мы не хотели! Они первые на нас напали!
     
— Знаю вашу натуру, — сказал богатырь Сила, — знаю вашу подлость.
     
Он стукнул волков лбами так, что они лишились чувств.
     
Потом богатырь бросил волков на землю и вытер руки. Птица Дурында носилась по небу и кричала:
     
— Большой подвиг! Великое достижение! Спасение невинных детей от зубов озверевших хищников. Я сообщу всему мирррру!
     
Алиса почувствовала, что ее колени ослабли, и она села на траву.
     
— Спасибо, — сказал она. — Вы не представляете, как я перепугалась.
     
— Чего уж там, — сказал богатырь и даже покраснел от смущения. — Пустяки. Вы эту Дурынду благодарите. Она меня разбудила.
     
— Все равно спасибо, если бы вы не пришли, они бы нас съели.
     
— Это точно, — сказал богатырь. — Церемониться бы не стали!
     
— Они больше не нападут? — спросила Алиса.
     
— В лучшем случае через час очухаются, — сказал богатырь. — Я свою руку знаю.
     
Он потянулся, сладко зевнул и добавил:
     
— Странное дело. Как совершил подвиг, сразу спать расхотелось. Вы дальше идете?
     
— Дальше пойдем.
     
— Тогда я с вами. Мало ли какая нечисть на вас нападет. Я нечисть уничтожу, снова подвиг совершу. Мне все время хочется подвиги совершать — такая у нас, бродячих рыцарей, специальность.
     
— Ой как хорошо — сказала Алиса. — Тогда пошли!
     
И они пошли дальше втроем.
    
    
7. Слабовольный Великан
     
Они шли по лесной дорожке, вокруг пели птицы, совсем как в обычном лесу, солнце уже согрело воздух, и даже трудно было представить, что где-то рядом лежат без памяти коварные волки.
     
— Скажите, пожалуйста, — спросила Алиса у рыцаря Силы, — а как вы потеряли коня?
     
— Обычным образом, — сказал богатырь. — Как все теряют.
     
— Но я не знаю, как все теряют.
     
— Сейчас увидишь, — сказал богатырь. — Да ты не бойся, у тебя коня нет, а козлов он не трогает.
     
— Кто?
     
— Я, кто же еще! — ответил громовой бас.
     
Дорогу преграждали два толстых бревна. Да это же не бревна! Это ноги в сапогах, каждый как пароходная труба. Ноги лежат на земле поперек дороги, не давая никому ни проехать, ни пройти. Между ног лежит на земле гигантский мешок. Да это же живот! Живот был так велик, что не видно ни груди, ни шеи сразу за ним, там, высоко, начинаются подбородки — штук пять или шесть, один толще другого, над ними рот-губошлеп, нос, как красный воздушный шар, над всем этим голубые глазки, а еще выше сухие ветки желтых волос.
     
— Ну и великан! — воскликнула Алиса.
     
— Именно так меня и зовут, — сказал Великан. — Угадала.
     
— Это вы виноваты, что наш знакомый рыцарь остался без коня? — спросила Алиса.
     
Она почему-то совершенно не испугалась Великана, хотя любой осторожный человек, встретив в лесу Великана невероятной толщины, сначала бы бросился бежать, а уж потом подумал бы, знакомиться ему с таким чудищем или отложить до следующего раза.
     
— Да, это я виноват, — признался Великан. Его голос гудел так, что с деревьев срывались молодые листья и поднимался ветер.
     
— Тогда сейчас же верните коня хозяину, — сказала Алиса. — Ну, куда рыцарю без коня?
     
Великан почему-то засмеялся. Пришлось всем зажать уши, козлику было хуже всех — копытами уши не зажмешь. С неба упало что-то белое и лохматое. Алиса с трудом узнала белую ворону Дурынду, которая бегом бросилась в кусты.
     
Великан хохотал минут пять, пока весь лес вокруг него не облетел и над головой не начали скапливаться тучи. Наконец он умолк, Алиса смогла вынуть пальцы из ушей и сказала сердито:
     
— Вместо того, чтобы пугать, лучше бы объяснили.
     
— Так чего объяснять? Пройди вперед да сама погляди.
     
Алиса послушалась. И увидела, что за сапогами Великана лежит целая куча обглоданных лошадиных костей и черепов. В некоторых уже устроили гнезда ядовитые змеи.
     
— Так вы едите коней! — воскликнула Алиса. — Как это ужасно!
     
— Если бы я их не ел, я бы умер, — сказал Великан. — И никто бы не поверил тому, что написано на богатырском камне.
     
Богатырь Сила подошел к лошадиным костям и узнал останки своего любимого коня.
     
— Мой дорогой и верный друг, — произнес он, — разве я когда-нибудь мог подумать, что погибну позже тебя! Я тебя лелеял, поил ключевой водой, кормил отборным овсом и холил мягкой щеткой! Куда же мне теперь…
     
И он хотел уже поставить ногу на череп своего коня, откуда высунула злую головку гладко причесанная на прямой пробор ядовитая змея, но тут Великан закричал:
     
— Не надо лишних жертв! — и отбросил рукой богатыря. Тот упал на землю и схватился за меч: обиделся.
     
— Великан прав, — сказала Алиса, подбегая к богатырю. Ты же чуть на змею не наступил.
     
Деревья вновь зашатались — Великан зарыдал.
     
— Плохо, — повторял он сквозь слезы. — Люди из-за меня страдают. Уйду… Похудею, поднимусь и уйду.
     
— Зачем откладывать, пошли с нами, — сказала Алиса. — Как-нибудь прокормимся.
     
Великан постарался подняться, но не смог, сапоги ехали по земле, оставляя в ней глубокие борозды, но живот от земли не отрывался.
     
— Поздно, — сказал Великан, — идите без меня. Когда-то я был худ, строен и красив. Но я ел много мяса, хлеба и картошки. Я привык обжираться. Обратного пути, как известно, нет. Я никогда бы не согласился сидеть здесь, если бы не мое обжорство. Погоди, девочка, не уходи. Я покажу тебе свой портрет в молодости.
     
Тяжело дыша, он достал из-за пазухи портрет стройного молодого человека.
     
— Не похоже?
     
— Нет.
     
— Я сам знаю. С завтрашнего дня перестаю обжираться.
     
— Вряд ли, — сказала Алиса. — Я знаю одного Волка, который все грозился, что будет есть морковку. Никто еще не похудел от благих намерений. А вы мне кажетесь очень слабовольным Великаном.
     
— Ничего, — сказал Сила, поднимаясь с земли и утирая слезы. — Он уж вокруг всех коней сожрал. Поневоле похудеет.
     
— Таких дураков, как ты, еще немало осталось, — сказал Великан. — Их учат, предупреждают, камни для них ставят, надписи пишут, а они все равно лезут. Я-то еще не такой опасный. Вот на правой дороге разбойники всех грабят, а на левой дороге настоящий Людоед сидит. Казалось бы, зачем туда ходить? А ведь ходят!
     
Великан принялся вслух рассуждать о человеческом легкомыслии, а Алиса, козлик, богатырь Сила и птица Дурында, которая после того, как свалилась с неба, временно, разучилась летать, пошли дальше.
    
    
8. Настоящий старик
     
За перелеском начиналось вспаханное поле, а по краю его шел старик с сохой и устало ковырял пашню. Дорога проходила неподалеку от него, старик заметил путников, приложил руку к глазам, прищурился и ждал, пока они подойдут поближе.
     
— Здравствуйте, — сказала ему Алиса.
     
— День добрый, — старик поклонился путникам и не сказал больше ни слова. Он стоял, опершись о соху, ждал, что будет дальше.
     
— Ты чего остановилась? — спросил богатырь Сила. — Это же землепашец, простой человек, совершенно не сказочный, с ним каждый из нас что хочешь может сделать. Пойдем, не обращай внимания.
     
— Вы человек? — спросила Алиса.
     
— А как же? — ответил старик. — Мы крестьяне, из деревни.
     
— А вы не сказочный?
     
— Какой уж там сказочный, — ответил старик. — Не до сказок нам.
     
— Я думала, что здесь только сказочные живут, — сказала Алиса. — Мне очень приятно с вами встретиться. Я ведь тоже не сказочная.
     
Силе надоело ждать, он отошел в сторонку, за бугорок, растянулся во весь свой богатырский рост и тут же захрапел.
     
— А на вид сказочная, — ответил старик. — И компанию с ними водишь.
     
Он показал на птицу Дурынду, на козлика и на спящего богатыря.
     
Птица Дурында замахала крыльями и постаралась взлететь, но не получилось. Тогда она, как обыкновенная курица, пошла пешком по полю, выклевывая червяков.
     
— Эти двое — здешние, — сказала Алиса. — Но козлик — он мой, он вообще-то человек, только заколдованный.
     
— Ох, — расстроился старик, который вроде бы поверил Алисе. — Что делают! Ну что хотят, то и делают! Уже людей заколдовывать стали, мало им друг над другом измываться! Уйду я отсюда, уйду куда-нибудь, только чтобы всю эту сказочную братию не видеть. Неладно здесь человеку! Вот у меня лошадь Великан сожрал! Казалось бы, что ему моя кляча, когда тут рыцари конные шастают, так нет, проголодался, подполз и сожрал.
     
— А нам говорил, что не может ходить.
     
— Как проголодается, сразу двигаться начинает, — сказал старик и даже сплюнул от обиды. — В том году колдун с драконом чего-то не поделили, стали огнем плеваться прямо над нашей деревней, три дома спалили. И когда только это кончится!
     
— Говорят, скоро, — сказала Алиса. — Уже ледниковый период надвигается. Люди его переживут, это я точно знаю, а вот сказочным существам не пережить, они только в человеческих сказках и останутся.
     
— Да по мне хоть ледник, только бы людям хозяевами на собственной земле остаться. Хоть и трудно будет под ледником, ох как трудно! Только-только мы пахать научились… А ты, пигалица, откуда все это знаешь? Может, сказочная, а под человека рядишься, чтобы у меня чего хитростью выманить? Так я тебе скажу — нечего у меня выманивать. Пусто у нас, недород, бедность. Признавайся, ты ихняя?
     
— Нет, честное слово, я человек! — сказала Алиса. Но старик сомневался. Он глядел на козлика, который подбежал к нему и прыгал вокруг, привлекал к себе внимание. Потом метнулся к Алисе, снова к старику, словно хотел что-то сказать, да не мог.
     
— И козел твой странный; — сказал старик. — Иди своей дорогой, оставь меня в покое, не до тебя — солнце уже встало, а я только первую десятину расковырял. Плохо мне без лошади, хоть помирай!
     
— Ты чего, Иван Иванович, — спросила Алиса козлика. Ты что-то хочешь сказать?
     
Козлик кивнул головой.
     
— Ты этого дедушку, знаешь?
     
Козлик кивнул три раза подряд. Старик даже испугался.
     
— Не знаю я твоего козла! — воскликнул он. — Отстаньте от меня!
     
— Но он вас знает! — сказала Алиса.
     
— А меня все знают, меня все грабят, — ответил старик. — Кому хлеба надо, ко мне в печку лезут, кому лошадь нужна, мою жрут, кому курятины захотелось, моих кур тащат. Все вы одинаковые!
     
Козлик явно с этим не соглашался. Он даже открывал и закрывал рот, так ему хотелось объясниться.
     
— Погодите, — взмолилась Алиса, увидев, что старик отвернулся от них и собирался дальше пахать поле. — Может, вы и в самом деле встречались, потому что мой друг Иван Иванович Царевич у вас бывал раньше. Он из будущего, он директор нашего заповедника сказок. Он у вас недавно был.
     
Козлик кивал головой.
     
— Иван Иванович Царевич, говоришь? — тут старик оставил соху, подошел к козлику, присел перед ним на корточки и заглянул в глаза. — Из будущего, говоришь?
     
Старик покачал головой и сказал:
     
— Трудно узнать. Приходил ко мне один хороший человек, беседовали мы с ним. Так что, говоришь, случилось?
     
И Алиса рассказала деду все без утайки про волшебника Кусандру. Старик выслушал, не перебивая, потом ответил:
     
— Значит, несчастье у чужого человека случилось, и ты себя не пожалела, побежала в наши тяжелые времена правду искать? Это только человек может, сказочные так не делают. Не знаю, уж чего у них не хватает. Ну что ж, пошли в избу, меду горяченького попьем, подумаем, как твоему горю помочь.
     
Козлик даже подпрыгнул от радости, что старик его признал, а старик сказал:
     
— А вот прыганья за тобой раньше не замечалось. Прыгать ты не привыкай, не человеческое это дело.
     
Козлик смутился и пошел дальше как положено, аккуратно ставя копытца след в след.
     
— А как же богатырь? — спросила Алиса, показывая на спящего Силу.
     
— Ты за него не беспокойся, он же богатырь вольный, бродячий, где лег, там ему и дом. Дурак только. Все хочет доброе дело сделать, да не знает, какое доброе, а какое — нет. За славой гонится. Пускай себе спит, пойдете обратно, подберете его.
     
А птица Дурында поглядела им вслед и сказала:
     
— Идите, идите, здесь червяков много. Пока всех не съем, не уйду!
     
И тоже осталась на поле.
    
    
9. Как придумать колесо?
     
Деревня оказалась такой бедной, что Алиса таких даже на картинках не видела. Низкие, покосившиеся, вросшие в землю бревенчатые хижины, крыши покрыты соломой, окошки маленькие, без стекол, даже труб нет. Несколько мелких кур бродили между домами, а при виде людей бросились врассыпную, попрятались. Видно, привыкли никому не доверять.
     
Деревня казалась вымершей — ни одна дверь не открылась при виде гостей.
     
— У нас народу мало, — сказал старик. — Кто в лесу грибы собирает или бересту дерет, кто помер от бедности, кто на рыбалку ушел.
     
Он толкнул дверь в ближайшую избу. Внутри было темно, свет с трудом пробивался сквозь маленькие окошки. Вдоль стен шли лавки, а посреди избы из камней, обмазанных глиной, был сложен очаг. Дым от него уходил в дырку в крыше.
     
— Так и живем, — сказал старик. — Так и живем, ждем, когда времена изменятся. Ты уж прости нас за скудость.
     
— Как вам не стыдно так говорить! — даже обиделась Алиса. — Мы вам очень благодарны.
     
— Вставай, Герасик! — крикнул старик. — Вставай, гости пришли.
     
Куча тряпок на широкой скамье зашевелилась, и оттуда выглянула совсем белая мальчишеская голова на тонкой шее. Голова уставилась на Алису голубыми глазищами, поморгала, потом со скамейки свесились худые босые ноги.
     
— Здравствуйте, — сказал мальчишка. — Вы откуда такие?
     
— Люди это, не беспокойся, — сказал старику — Ты Ивана Иваныча помнишь, в том году приходил?
     
Мальчик перевел взгляд с лица Алисы на козлика и вдруг улыбнулся, соскочил со скамейки и подбежал к козлику.
     
— Я вас узнал! — закричал он. — Хоть вы изменились, я вас все равно узнал! У вас взгляд прежний. Кто же это вас так, а?
     
— Теперь все в порядке, — сказал старик. — Мой Герасик такой чуткий, просто страх. Нутром все чует. Я вас вел и думал — если признает, значит, не врешь, а если не признает — иди на все четыре стороны. Да ты садись, тебя как зовут?
     
— Алиса.
     
— Рад бы тебе помочь, — сказал старик — но не знаю как. Скажи, внучок, не слыхал ли ты: может, проходил здесь такой бандит — зовут Кусандрой, сам худой как Кащей, в длинном черном балахоне, с мешком, полным золотых яиц и с курочкой Рябой в клетке. Он и есть главный злодей.
     
Герасик сидел на лавке и гладил козлика. Он задумался, потом тихо ответил:
     
— Такой человек проходил. Только в нашей деревне не останавливался. Думаю я, что он в разбойный лес подался.
     
— Почему ты так думаешь? — спросил старик.
     
— Потому, что он не настоящий волшебник. Если бы настоящий, о нем бы мы обязательно слыхали. Самозванец он, а не волшебник. А если так, то возле волшебников ему делать нечего.
     
Мальчик говорил рассудительно, серьезно, как взрослый. Был он такой худой, заморенный, что даже кожа его отливала голубым цветом. «Наверное, чем-нибудь болен», — подумала Алиса и спросила:
     
— Ты не больной, Герасик? А то у меня лекарства есть с собой.
     
— Не больной я, — сказал мальчик. — Только голодный. Мне Иван Иванович лекарства приносил, называются витамины. Я их съел, а все равно голодный.
     
— Ох, грехи наши тяжкие, — вздохнул дед. — Даже ребенка досыта накормить не можем! Была корова, было молочко, да вот волки коварные сожрали ее, заманили в лес моим голосом.
     
— Вы обо мне не беспокойтесь, — сказал мальчик. Сейчас нам надо Иван Иваныча спасти. Я ради этого все свои мысли отложу.
     
— А ты о чем мыслишь? — спросила Алиса.
     
— Я изобретаю. Времена трудные пошли, надо изобретать. Иначе, как совсем похолодает, плохо придется. Помрем, как драконы и богатыри.
     
— Он все думает у нас, все думает, — сказал старик. Гулять не ходит, воздухом не дышит, все думает.
     
— А что же делать, дедушка? — сказал Герасик. — Кто-то должен думать.
     
Алисе мальчик понравился. Она была с ним совершенно согласна. Ей было приятно, что здесь она увидела одного из тех людей, которые будут думать и в конце концов додумаются, как строить дома, изобретут паровоз и телефон, переживут все ледниковые периоды и полетят в космос.
     
— А над чем ты сейчас мыслишь? — спросила Алиса.
     
— Я думаю, как изобрести такую штуку, чтобы грузы не таскать, а легко перевозить.
     
Герасик достал из-под лавки дощечку и два кружочка, вырезанные из дерева. Он приложил кружочки по бокам дощечки и сказал:
     
— Хочу придумать, как дощечку к этим кружкам приспособить, чтобы она не тащилась, а катилась. Мы бы сделали большую коробку, в нее клали бы тяжелые вещи и катили. Понимаешь?
     
— Значит, ты колесо изобретаешь! — воскликнула Алиса. Я думала, что-нибудь серьезное. Кто же изобретает такие пустяки? Разве у вас колеса нету?
     
— Колесо? — повторил Герасик. Он расстроился, что колесо, оказывается, не надо изобретать, а он не знал об этом. — Наверное, где-нибудь в очень далеких землях изобрели, — сказал он. — Иначе я бы об этом уже знал.
     
— Да ты не обращай внимания, — сказал старик. — Ты себе изобретай. Если в заграничных землях изобрели, то нам они не скажут. А мне дрова тяжело из леса таскать…
     
— Ой, погодите! — сказала Алиса. — Наверное, я ошиблась. Ведь это я знаю про колесо, потому что я в будущем живу. Но я не знаю, кто его первым придумал. Может, Герасик и придумал. Хочешь, я тебе помогу, покажу, как кружочки к доске прикреплять, чтобы удобнее катить? Мы его вместе с тобой изобретем.
     
— Нет, — сказал тихо мальчик. — Не надо мне подсказывать. Я хочу сам. Если ты мне подскажешь, то какой я изобретатель? Ты же тысячу раз это колесо видела, тебе и думать не надо. Вспомнила, и все тут. Спасибо, без тебя изобрету.
     
Герасик закинул кружочки под лавку.
     
— Пойдем, — сказал он.
     
— Куда? — спросила Алиса.
     
— Я вас в разбойный лес провожу.
     
Алисе было стыдно. Расстроила изобретателя, не подумала о том, что придумать труднее, чем вспомнить.
     
— Извини, Герасик, — сказал она. — Ты изобретай, я больше не буду мешать. Ты нам только покажи, куда идти, а дальше нас Сила проводит.
     
— Нет, — сказал мальчик. — Я с вами пойду. Сила в этих местах не бывал, разбойного леса не знает.
     
— Ой, не ходи, Герасик, в разбойный лес, — взмолился дед. — Никто оттуда живым не возвращался. И гостей туда не зови. Пожалей их молодое здоровье.
     
— Мы сами пойдем, — сказала Алиса.
     
Но Герасик не слушал. У дверей он сунул ноги в рваные лапти, вышел наружу и остановился, поджидая остальных.
    
    
10. Яблоня за рекой
     
С поля доносился богатырский храп.
     
— Совсем забыла, — сказала Алиса. — Надо богатыря Силу разбудить. Он обидится, если мы его с собой не возьмем. Он подвиги любит.
     
— Пускай спит, — сказал мальчик. — Начнешь его будить, зашибет. Он дурной.
     
— Нет, — Алиса повернула к полю. — Я его сама разбужу. Он нам в лесу пригодится.
     
Она подошла к богатырю, который мирно спал, раскинув руки.
     
— Сила, — сказала она. — Пора идти. Сила продолжал храпеть. Козлик подбежал к богатырю и дернул его губами за рукав.
     
Сила продолжал храпеть. Козлик боднул богатыря. Никакого результата. Алиса толкнула богатыря. Богатырь поморщился во сне, пошевелил губами, но не проснулся.
     
— Си-ла! — крикнула Алиса в ухо богатырю. Богатырь отмахнулся мощной рукой, Алиса и козлик еле успели отпрыгнуть. Герасик отбежал в сторону.
     
Тогда Алиса подобрала с земли сучок, вытерла о сарафан и пощекотала богатырю в носу. Богатырь по-богатырски чихнул и проснулся.
     
— Кто смеет меня беспокоить? — спросил он грозно. — Раздавлю, как козявку!
     
— Силушка, — сказала Алиса. — Ты с нами идти собирался.
     
— Никуда я не собирался. Я теперь собираюсь спать тридцать лет и три года. Накоплю мощи и всех разгромлю.
     
— Нельзя тебе спать тридцать три года, — сказала Алиса. — Тебя ледником накроет.
     
— И ледник разгромлю, — сказал Сила.
     
— Ну, как хочешь, — сказала Алиса. — Мы тебя хотели на подвиги позвать, в разбойный лес.
     
— В разбойный лес? На подвиги? Так чего же раньше-то не сказала! — богатырь поднялся с пашни и потянулся, хрустнув костями. — В разбойном лесу я еще не был. Ого-го-го! Как мы там повеселимся, как мы там побезобразничаем!
     
— Ты бы лучше меня слушался, — сказала Алиса. Безобразие может все испортить.
     
Тут богатырь рассмеялся, ему показалось очень смешным слушаться девчонку, и так, хохоча, он и пошел вслед за мальчиком, который показывал дорогу.
     
«Странно, — думала Алиса, — ведь мы все это время ходим по Москве. Вернее, по земле, где потом будет Москва. Может, даже до центра ее не дошли. А если не считать нескольких избушек, вообще жилья не встретили».
     
Солнце поднялось уже высоко, пригревало, они миновали небольшой густой лес и остановились на берегу широкой медленной реки. «Наверное, это Москва-река», — подумала Алиса и спросила мальчика: — Эта река у вас как называется?
     
— Большая, — сказал мальчик. — Мы ее Большой называем, а есть еще Маленькая, но до нее идти далеко.
     
— Это Москва-река? — спросила Алиса у козленка. Козленок кивнул головой.
     
— Что-то он у тебя неразговорчивый, — сказал Сила. Язык, что ли, проглотил?
     
— И Сила засмеялся собственной шутке.
     
— Так он же заколдованный! — сказала Алиса.
     
— А, заколдованный, — вспомнил богатырь. — Тогда понятно.
     
Они спустились к воде. Вода в Москве-реке была хрустальной, чистой, прозрачной, в глубине резвились рыбешки, на секунду из воды показалась здоровая гигантская щука.
     
— Погодите тут, — сказал мальчик. — Я лодку достану.
     
Он отбежал к кустам, что росли у воды, и вскоре оттуда показался нос лодки, выдолбленной из большого ствола. Лодка была узкой и на вид неустойчивой, но мальчик сказал, что она всех подымет, даже богатыря. Богатырь поглядел на лодку и сказал:
     
— А может, я вас здесь подожду?
     
— Боишься? — спросила Алиса.
     
— Не боюсь, я плавать не умею, — сказал богатырь. — В моей кольчуге я как топор на дно пойду. Жалко меня.
     
— А подвиги? — спросила. Алиса. — Ты же хотел подвиги совершать.
     
— А если я утону, — резонно ответил богатырь, — то и подвиги некому будет совершать. Пустое дело. Хотя, конечно, подвиги совершать имею желание.
     
В конце концов богатыря уговорили. Он поехал отдельно, после того как перевезли Алису с козликом. Он сидел в самой середине лодки, неподвижный, как железная статуя, зажмурив глаза, и так крепко держался за борта, что на том берегу всем вместе пришлось разгибать его пальцы, а в бортах остались глубокие вмятины.
     
Когда все поднялись на высокий дальний берег, Герасик показал на синеющий впереди лес и сказал:
     
— Вот это и будет разбойный лес. Дорога туда через луг, другой дороги нету.
     
— Спасибо тебе, Герасик, — сказала Алиса. — Возвращайся домой, дедушка будет волноваться.
     
— Домой я пока не пойду, — сказал маленький изобретатель, шмыгнув носом. — Торопиться мне некуда, Я здесь посижу, подумаю. У воды мысли лучше приходят.
     
— Ты это брось, — вдруг вмешался в разговор богатырь Сила. — Ты это брось, думать. Ты же не сказочный, а можно сказать, обыкновенный человечек. Думают волшебники и колдуны. Твое дело землю пахать и лапти плести.
     
Сила уже отдышался, страх его пропал, да он и сам о нем позабыл.
     
— Иди, — сказала Алиса богатырю. — Иди вперед, мы тебя догоним.
     
Богатырь послушался и побрел вверх по откосу. Алиса сказала:
     
— Если мы долго не будем возвращаться, ты нас не разыскивай. Ты в деревню возвращайся. Мало ли что — а вдруг нам придется дальше идти Кусандру искать?
     
— Хорошо, — сказал мальчик. — Я дотемна подожду и поеду обратно.
     
Сверху послышался тихий плач. Прислушались — точно, кто-то плачет. Они побежали наверх.
     
Там, над рекой, на обрыве, не было ни одной живой души. Богатырь уже ушел далеко к лесу.
     
— Я знаю, кто плачет, — сказал Герасик. Он показал на яблоню, усыпанную тяжелыми плодами. Ветки ее согнулись под тяжестью яблок почти до самой земли.
     
— Странно, — сказала Алиса. — Еще только май месяц, а яблоки уже созрели.
     
— Я не знаю, что там у вас, — сказал мальчик, — но у нас лето уже кончается. Только год выдался холодный, яблоки упасть не могут. Вот яблоня и плачет.
     
— Ясно! — сказала Алиса. — Сказочной яблоне надо помочь. И она нам когда-нибудь поможет.
     
— Как хочешь, — сказал Герасик. — Я в эти сказочные дела не вмешиваюсь. Я сегодня яблоню потрясу, а завтра меня за это какая-нибудь ведьма заколдует.
     
Но Алиса подошла к плачущей яблоне и как следует потрясла ее ствол. Яблоки покатились на землю.
     
— Еще, — прошептала яблоня с наслаждением, расправляя ветви. — Еще, моя дорогая!
     
Козлик разбежался и со всего размаха ударил рожками в ствол, яблоки покатились на землю с новой силой.
     
— Еще, — повторяла яблоня. — Еще-о-о!
     
Герасик тем временем собирал яблоки за пазуху.
     
— Дома пригодятся, — сказал он.
     
Алиса кончила трясти яблоню, та пошевелила ветками и проворковала:
     
— Спасибо. При первой же возможности отплачу.
     
— Не стоит благодарности, — сказала Алиса.
     
— Ты возьми яблочко, — сказала яблоня. — Хорошие яблоки, добрые.
     
Алиса подобрала яблоко и надкусила его. Яблоко было кислым до невозможности. Яблоня оказалась дикой, некультурной. Но Алиса, стараясь не морщиться, съела все яблоко, чтобы не обидеть яблоню. Ни одной матери нельзя говорить, что у нее неудачные дети.
     
Алиса ела яблоко и смотрела на мальчика Герасика.
     
— Ты чего задумался? — спросила она.
     
— Как-то раньше в голову не приходило, — сказал мальчик. — А сейчас увидел и удивился. Почему яблоки падают на землю, а не в небо? Что их притягивает?
     
— Как что? — удивилась Алиса. — Земля.
     
— А почему?
     
Алиса открыла было рот, чтобы объяснить мальчику законы тяготения, но козлик сильно боднул ее в ногу.
     
— Ты чего? — спросила Алиса.
     
И поняла. Нельзя подсказывать. Если мальчик сможет, пускай сам придумает этот закон, без подсказки. А если не придумает, подождем Ньютона, английского ученого, который этот закон придумает наверняка.
     
И, оставив мальчика в задумчивости возле сказочной дикой яблони, Алиса с козликом побежали вслед за богатырем, который остановился на опушке леса и махал мечом, тренировался.
    
    
11. В разбойном лесу
     
Разбойный лес оказался еще темнее, чем тот, в котором была спрятана в дупле машина времени.
     
Казалось, он хранит в себе холод зимы, холод ночи, холод страшных подземных пещер.
     
Подлеска в нем не было. Стволы седых елей стояли, как колонны, ветви их нависали, как своды подвала, и травы никакой в нем не росло, только на черной земле, прикрытой упавшими с елей иголками, стояли кое-где бледные поганки на тонких ножках.
     
Скоро они увидели развалины каменного замка. Неизвестно, кто и почему решил строить замок в таком темном и пустом лесу, и неизвестно, кто и почему потом покинул этот замок. Как светлячки, из черных дыр светились зеленые глаза — и тоже неизвестно, чьи глаза. Ни Алиса, ни Сила подходить поближе, чтобы узнать, не захотели.
     
Потом они прошли мимо круглого озера. Вода в нем была странной — она ничего не отражала. Поэтому озеро казалось просто бездонной дырой. На берегу сидела лягушка в царской короне, и, когда Алиса окликнула ее и спросила, как пройти к разбойникам, лягушка ничего не ответила, прыгнула в озеро и пропала в нем, даже кругов по воде не пошло.
     
Но когда путникам уже казалось, что они заблудились и не выйдут отсюда, впереди послышалась песня. Песня была скучная, грубая, и пели ее грубые и скучные голоса.
     
Сила остановился, подумал, потянул носом и сказал:
     
— Похоже, разбойники. Поют плохо.
     
Поляна, на которой сидели разбойники, была такой же темной, как и весь лес. Так же смыкались над ней ветви вековых елей, и если бы не большой костер из толстых бревен, который горел посреди поляны, трудно было бы разобрать, что там происходит.
     
Хотя, в общем, ничего особенного там не происходило.
     
У костра спали вповалку несколько дикого и неопрятного вида разбойников, одетых как попало в украденные и отобранные вещи. На одном — роскошный бархатный камзол и лапти с золотыми шпорами, а вместо штанов — женская, шелковая юбка. Другой одет в медвежью шкуру, в железные рыцарские штаны, а пятки голые. Бороды и волосы у разбойников оказались такими спутанными и длинными, что было ясно — они с детства не причесывались и не стриглись.
     
Три разбойника не спали. Они сидели обнявшись, раскачивались и тянули скучную песню.
     
На краю поляны стояла изба на больших курьих ногах, дверь в нее была открыта, оттуда спустилась по ступенькам отвратительного вида горбатая старуха с ковшом в руке. Ковш дымился. Она подошла к разбойникам и сказала:
     
— На-те, чайку попейте. И идите на работу. Что-то сегодня с утра человечьим духом тянет. А вы все валяетесь.
     
Разбойники взяли ковш, первый отхлебнул, закашлялся, потом утерся рукавом и сказал:
     
— Славный у тебя чаек, старуха, крепкий, кусается!
     
— Сама варю, сама настаиваю, — сказала Ведьма. — Ну вставайте, идите! Всю добычу прогуляли и пропили!
     
— Погоди, бабка, — сказал второй разбойник и отдал ей пустой ковш. — Перерыв еще не кончился. И нету никого в лесу. Всех, кого только можно, мы уже ограбили.
     
— Нет в жизни счастья! — закричал третий разбойник.
     
Алиса обернулась к козлику и сказала шепотом:
     
— Кусандры не видно.
     
— Эй! — закричал тонкий голос над головой. — К вам гости, дорогие разбойнички!
     
И тут же раздался такой свист, что зашатались ели, а избушка на курьих ножках сама перевернулась спиной к поляне, чтобы не слышать ужасного свиста.
     
Алиса зажала уши, подняла голову и увидела, что на ветке сидит очень большой Соловей, растрепанный и грязный, как все разбойники, а на шее у него золотое кольцо с рубином, видно, снял с кого-то.
     
— Замолчи, разбойник! — закричала на Соловья Ведьма. Избу испугал! Чего тебе почудилось?
     
— Люди! — завопил Соловей и снова засвистел.
     
— Откуда здесь людям быть? — засмеялся разбойник. Другие разбойники от свиста начали просыпаться, ругались, что не дают поспать.
     
— Кто сюда сунется, кто сюда дорогу найдет?
     
Алиса решила, что прятаться поздно. Она велела козлику и Силе подождать ее, а сама вышла на поляну к костру и сказала:
     
— Я сюда сунулась. Мне поговорить с вами надо.
     
От изумления разбойники онемели, а Ведьма даже села на землю.
     
— Не бойтесь, — сказала тогда Алиса. — Я у вас спрошу и уйду.
     
— Девочка, — сказал один из разбойников, — Живая.
     
— Дура, — сказал другой разбойник. — Мы же тебя ограбим!
     
— У меня нечего взять, — сказала Алиса. — Хотите, проверьте.
     
Разбойники повалились на землю от хохота.
     
— Доверяем, но проверяем, — сказал, отсмеявшись, их Атаман с черной повязкой на правом глазу. — А ну, выкладывай, с чем пришла, смелая кроха, а то скучно.
     
— Скучно, — повторили разбойники.
     
— Я ищу волшебника Кусандру, — сказала Алиса. — Вы такого не видели?
     
— Кого-кого?
     
— Кусандру. Может, он настоящий волшебник, а может, просто самозванец, но он заколдовал моего брата.
     
— Кусандра-то? Заколдовал? — сказала Ведьма. — Ну, ты меня рассмешила. Никакой он не волшебник, и заколдовать он никого не умеет. Это я тебе точно говорю.
     
— И все-таки заколдовал, — сказала Алиса. — Поглядите.
     
Козлик выбежал на поляну и встал рядом с Алисой.
     
За ним вышел богатырь Сила. Разбойники вскочили, схватились за оружие.
     
— Не бойтесь, — сказала Алиса.
     
— Мы никого не боимся, — сказал Атаман разбойников. Кто из них заколдованный?
     
— Козлик, — сказала Алиса. — Кусандра дал ему из какой-то лужи напиться.
     
— Ну, это еще не волшебник — сказал Атаман, — если воду подсовывает. Не ищи ты Кусандру, не поможет тебе.
     
— Но я хотела с ним поговорить, — сказала Алиса. — К тому же он украл у нас курочку Рябу.
     
— Украл? Не может быть, — сказал Атаман. А остальные разбойники почему-то снова рассмеялись.
     
Тем временем Баба-Яга подошла к Алисе, погладила ее по щеке и проскрипела:
     
— Ах ты, какая гладенькая да красивенькая, человечьим духом пахнешь, вкусная будешь.
     
— Бабка! — прикрикнул на нее Атаман разбойников. — Ты эти штучки брось! Человек к нам по делу пришел, без страха, доверился, а ты уже ее готова на лопату и в печь!
     
— А я чего? — бабка сразу отпрыгнула от Алисы. — Я только сказала.
     
— Горе мое, горе! — послышался новый голос. — Я сплю, а тут люди. Где здесь люди?
     
Из кустов поднялся разбойник в два человеческих роста, заросший бородой до колен — лица не видно. Он распахнул, зевая, такой огромный рот, какого Алисе вообще видеть у людей не приходилось, да что у людей — у бегемота такого рта не бывает.
     
— Почему не разбудили вовремя? — спросил этот страшный человек. — Подавайте сюда людей!
     
— Вот видите, — сказала Ведьма, — господин Людоед тоже беспокоится.
     
— Садись, Людоед, успокойся, — сказал Атаман. Он, видно, и в самом деле был отважным разбойником. Не испугался Людоеда. — Ты не на работе.
     
— Жан! — раздался тут громкий крик богатыря Силы. — Как ты изменился! Тысячу лет тебя не видел.
     
Людоед оглянулся и тоже узнал богатыря.
     
— Сила! — воскликнул он. — Сила Пудович! Какими судьбами?
     
Богатырь и Людоед обнялись так, что захрустели кости, потом сели рядом у костра.
     
«Ну и хорошо, — подумала Алиса. — По крайней мере, этот Людоед о нас забыл. А с Ведьмой мы как-нибудь справимся. Надо отсюда поскорей убираться. Не место здесь нормальному человеку».
     
— Как ты? — спрашивает Людоед, хлопая Силу по колену. Как наши? Как Илья Муромец? Как Самсон Семенович? Как Алеша? Роланд как? Как благородный Ланцелот? Зигфрида давно не видел?
     
— Долго рассказывать, — отвечал Сила. — Кто жив, кто погиб в честном бою, кого волшебники погубили… все по-разному. С Ильей Муромцем дня два назад встретились. Он как раз дракона свалил. Крупный был дракон, девять голов.
     
— А Руслан? Русланчик жив? А как Тариэль? Автандил, его дружок, как? Ты-то сам как?
     
— Погоди, — сказал Сила. — Про меня все ясно. Я по-прежнему подвигов ищу, слабых защищаю, принцесс освобождаю, славу добываю. А ты чего здесь делаешь? Почему в таком виде? Почему без доспехов и доброго коня? Ты же один из самых сильных был, Жан!
     
— Ушел я из рыцарей, — сказал Людоед. — Устал по полям и лесам гоняться. Решил отдохнуть. Считай, на пенсии я.
     
— Может, тебе есть нечего? Может, обеднел ты? Мы тебе всегда поможем.
     
— Все у меня есть… живу зажиточно, тихо… только скучаю.
     
Разбойники прислушивались к разговору двух силачей, не мешали им.
     
— Чем же занимаешься? Чего в гости не зовешь? — спросил Сила.
     
— В людоеды я подался, — сказал его старый приятель. — Людоедствуем помаленьку.
     
— Не понял, — сказал Сила, который большим умом не отличался.
     
— Камень на перекрестке видел? — спросил Людоед.
     
— Видал, — сказал Сила. — Лучше бы мне его и не видеть. Я в ту сторону пошел, где написано, что коня потеряешь. И потерял. Безлошадный я теперь.
     
— Ну вот, а пошел бы ты туда, где жизнь потеряешь, меня бы встретил. Там у меня засада. Какой путник рискнет, пойдет по той дороге, или если неграмотный попадется. Я их и ем.
     
— Постой, постой. А если бы я пошел?
     
— Пришлось бы и тебя съесть.
     
— Не понимаю я тебя, Жан, — сказал Сила, — как можно меня съесть, если я твой старый друг, если мы с тобой вместе принцесс освобождали и драконов резали?
     
— Ну что поделаешь, — сказал Людоед. — Такая у меня работа. Да ты не отодвигайся, не бойся, сейчас я отдыхаю, сейчас я не на работе. Я с тех, кого съел, одежонку снимаю, несу к разбойникам. Им отдаю. А Бабушка-Яга мне зеленого зелья дает.
     
— Даю, миленький, — сказала Ведьма, — как же не дать хорошему человеку.
     
— Но ведь это подло! — закричал тут Сила и вскочил. — Как так можно? Ты что, и прохожих лопаешь, и мирных лиц?
     
— Приходится, Силушка, — сказал печально Людоед. — Иногда даже жалко их, невинных. Но приходится. А так работа тихая, спокойная…
     
— Защищайся, подлец! — закричал тут Сила. — Я не позволю тебе позорить славное богатырское звание! Лучше погибну с тобой в честном бою!
     
— А вот этого делать не надо, — сказал Людоед и отпрыгнул в сторону, спрятался за дерево. Меч Силы, сверкнув в воздухе, вонзился в ствол. — Погоди! — кричал из-за дерева Людоед. — Я же боевую форму потерял, я же давно боевого оружия в руки не брал! Нельзя меня убивать! Я долг исполняю! Я не хотел!..
     
— Нет уж, — ответил Сила, вытаскивая меч из дерева. Мы этого уже наслушались! Нам это уже Великан-коноед говорил. Значит, если у тебя должность такая, можно подлецом быть и даже людоедом? Не выйдет! На любой должности богатырь должен богатырем оставаться!
     
— Пощади! — кричал Людоед, убегая от Силы. И всем было ясно, что Людоед, конечно, сильнее богатыря, но на людоедской должности он обленился, растолстел и, главное, потерял смелость, без которой против рыцаря не устоять.
     
Но когда Людоед понял, что ему грозит бесславная смерть, он взмолился:
     
— Разбойники, спасите! Остановите его! Он же отсталый, он ничего не понимает! Я же вам добро приносил, с вами водку пил!
     
Разбойники только улыбались в усы и в бороды, но помогать Людоеду не стали. Может быть, боялись Силу, а может быть, не жалели Людоеда.
     
Баба-Яга тоже Людоеду не помогала, но уселась на ступеньках своей избушки и оттуда сочувствовала:
     
— Да что ж за напасть на тебя такая? И за что невинного труженика преследуют? И чем это его труд хуже любого другого?
     
Наконец совсем перепугавшись, Людоед подпрыгнул и уцепился за толстый сук дерева. Сила догнал его и вонзил в него сзади конец меча. Страшно взвизгнув, Людоед буквально взлетел выше.
     
— Выкуп! — взмолился Людоед. — Любой выкуп. По закону рыцарей, если ты сдался, то можно откупиться!
     
— Чем же ты откупишься, живой мертвец! — закричал Сила. — Колечками, которые содрал с убитых тобой вдов и сироток?
     
— Нет! У меня, есть вещи и получше! Только перестань меня колотить.
     
— Ну, показывай, — сказал Сила, отступив на шаг, но не опуская меча.
     
Людоед достал из кармана золотое куриное яйцо и показал Силе.
     
— Дай-ка, — сказал богатырь.
     
— Только на время. Пока оно не твое. Ты правила рыцарской чести знаешь,
     
— сказал Людоед.
     
— Правила чести? Не тебе о них говорить, — сказал Сила и подкинул яйцо на руке. — Что-то легкое. Наверное, позолоченное. И ты хочешь за него свою паршивую жизнь купить?
     
Козлик боднул Алису в колено.
     
— Вижу, — сказала она. — Конечно, вижу. Неужели Людоед Кусандру съел?
     
Алиса подбежала к Силе и сказала:
     
— Отойдем на секунду. Дело есть.
     
— Яйцо! Яйцо не унесите! — крикнул Людоед.
     
Сила только отмахнулся. Они отошли с Алисой к кустам на краю поляны.
     
— Это яйцо украл у нас негодяй Кусандра, — сказала Алиса. — Ты понимаешь?
     
— Нет, — сказал Сила. — Но если тебе нужно, возьми, я не жадный.
     
— Мне не яйцо нужно! — прошептала Алиса. — Мне нужно найти Кусандру. Он же козлика заколдовал и убежал.
     
— Понял, — сказал Сила. — Сейчас сделаем.
     
Сила повернулся и огляделся. Людоеда и след простыл.
     
— Где Людоед? — спросил он. — Где он прячется? Не сознаетесь, всех разгоню.
     
— Ты нас не пугай, — сказал Атаман. — Думаешь, первый раз богатыря видим? Сам начал драку, сам и кончай.
     
— Далеко ему не убежать, — сказал Сила. — Прячется…
     
Тут козлик побежал через поляну к избушке Бабы-Яги.
     
Он не стал подниматься по лестнице, а заглянул под дом и громко заблеял. И тут же из-под дома показалась ножища в сапоге и брыкнула так, что козлик отлетел в сторону.
     
— Ах, вот ты где! — разгневался Сила. — Со мной драться не хочешь, а на маленьких нападаешь? Ну-ка вылезай!
     
Людоед вылез из-под избы и сказал:
     
— Мы же с тобой квиты. Ты яйцо взял.
     
— Нет, яйцом ты не отделаешься, — сказал богатырь. — Ты мне скажи, откуда оно к тебе попало.
     
— Нашел, — сказал Людоед быстро. Так быстро, что Алиса сразу поняла, что Людоед говорит неправду. Даже Сила это понял.
     
— Где нашел? — спросил богатырь грозно.
     
— В лесу. На дороге.
     
— Так и лежало? — спросил Сила и начал помахивать мечом. Все ближе к бороде Людоеда.
     
— Лежало! Лежало! — крикнул Людоед. — Не бежало же! Конечно, лежало.
     
— А может, ты его в чужом кармане нашел? — спросил Сила и, ловко взмахнув мечом, отхватил клок от бороды Людоеда. — Давно ты у брадобрея не был, — сказал Сила. — Придется тебе бороду подровнять.
     
— Ой! — Людоед схватился за остатки бороды. — Ты с ума сошел! Меня же никто бояться не будет!
     
— Это даже к лучшему. Тебя не бояться нужно, а уничтожать, — сказала Сила. — Сознавайся!
     
— Я его не ел! — закричал Людоед. — На нем мяса ни кусочка нету.
     
— Он видел Кусандру! — закричала Алиса. — Он его видел!
     
— Никого я не видел, — сказал Людоед. — Я глаза закрыл.
     
— Где Кусандра? — спросил Сила, и его меч снова взвился в воздух.
     
— Не знаю! — сказал Людоед. — Я его отпустил. А что с ним потом было, пусть разбойники расскажут. Я его отпустил, а потом его разбойники встретили.
     
— Это правда? — спросил Сила у разбойников.
     
— Чего правда? — спросил Атаман.
     
— Вы видели Кусандру?
     
— Приходил такой, — сказал Атаман. — Предлагал нам союз и дружбу, говорил, что вместе с нами весь мир покорит. Подкупить нас хотел.
     
Тут разбойники, которые оказались смешливым народом, повытаскивали из карманов и из-за пазухи золотые яйца и принялись их подкидывать, крутить, катать по земле, и поляна засверкала золотыми искрами. Ведьма прыгала на порожке избы и причитала:
     
— Не уроните!
     
— Где Кусандра?! — закричала Алиса. — Вы же знаете, где он!
     
Как по колдовству, все яйца тут же исчезли, смех прекратился, и разбойники обратили к Алисе совершенно серьезные физиономии.
     
— Вы о ком, девочка? — вежливо спросил Атаман.
     
— Но я сама только что видела золотые яйца.
     
— Она видела яйца? — удивился Атаман. — Но я не видел.
     
— И я не видела! — крикнула Ведьма.
     
— И мы не видели, — сказали разбойники.
     
— Сила! — взмолилась Алиса. — Подтверди.
     
— Они, видно, меня за дурака считают, — рассердился богатырь.
     
Он обернулся к разбойникам и так грозно посмотрел на них, что они стали хвататься за кинжалы и палицы и подниматься на ноги, понимая, что теперь не до шуток.
     
И неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы на поляну не ворвался молодой разбойник с криком:
     
— Скорей, скорей! Там дракон напал на купеческий караван! Он их сейчас растерзает, а добыча наша!
     
Разбойники тут же забыли о богатыре, об Алисе, обо всем.
     
— Добыча! — завопили они.
     
И толпой побежали вслед за вестником, под свист Соловья-Разбойника.
     
— Дракон? — сказал Сила. — А у меня нет коня! Полцарства за коня!
     
Но никто его не слышал.
     
— Эй! — сказал Сила. — Придется идти на подвиг пешком.
     
— Погоди, Сила, — сказала Алиса. — Мы же не нашли Кусандру.
     
— Ничего ты не понимаешь, — ответил богатырь. — Ты не создана для подвигов.
     
Богатырь с размаху кинул золотое яйцо в Людоеда. Яйцо разбилось, и по лицу Людоеда потек желток. А богатырь, ломая кусты, бросился в чащу вслед за разбойниками.
     
На поляне наступила тишина. Только слышались стоны Людоеда, который сидел на траве, обхватив руками мохнатую голову.
     
— Ну вот, Иван Иванович, — сказала Алиса. — Не надо было нам надеяться на Силу. Что теперь будем делать?
    
    
12. Встреча с Кусандрой
     
— Девочка, а девочка, Аленушка, а Аленушка, — услышала Алиса ласковый голос. — Ты кого ищешь? Кусандру?
     
Рядом стояла Ведьма, один длинный зуб достает до подбородка, другой — до кончика длинного носа. Глазки маленькие, черные как уголь, платочек на голове, лицо в морщинках, как печеное яблочко. И улыбается.
     
— Да, бабушка, — сказала Алиса. — Мы его ищем. А вы знаете, где Кусандра?
     
— Знаю, милая, знаю. Позолоти мне ручку, тогда скажу.
     
— Вы не обманете?
     
— У нас все честно, как в аптеке. Неужто у тебя никаких ценностей нет?
     
— У меня есть бусы, — сказала Алиса, — и слиток золота. Что хотите, то и возьмите.
     
— Давай тогда все, — сказала Ведьма. — Все давай… И бусы и золото. Ты хорошая девочка, я тебе за это все покажу.
     
Алиса расстегнула сумку и достала оттуда слиток золота, который взяла в школьном музее, и пригоршню бус.
     
Ведьма протянула к ней костлявые руки, которые даже тряслись от жадности, схватила все вещи и засунула себе за пазуху.
     
— Вот и все, — сказала она. — Что было, того нету.
     
Она поняла, что Алиса боится, как бы ее не обманули, и добавила с улыбкой:
     
— Ты не бойся, у нас как в аптеке, пойдем, я тебе покажу, где твой любимый Кусандра. И козлика с собой бери, чего ему здесь на поляне ошиваться. А то еще Людоед в себя придет и скушает твоего братца.
     
Ведьма поднялась по высокой лестнице в избушку и поманила Алису за собой.
     
— Не бойся, — сказала она. — Никто тебя не съест.
     
— Я не боюсь, — сказала Алиса и пошла за Ведьмой.
     
В избе было душно, но холодно. В очаге светились угли. По стенам висели какие-то веники и пучки трав, на полке среди глиняной посуды сидела худая черная кошка, сверкая желтыми глазами, на столе стоял котел, в котором булькало какое-то варево и шел пар, хотя огня под ним не было.
     
— Тебе нужен Кусандра? — спросила Ведьма.
     
— Да.
     
Ведьма сразу перестала улыбаться. Она щелкнула языком, и черная кошка соскочила с полки, прыгнула к двери. Захлопнула ее и закрыла на висячий замок, а ключ кинула старухе. Та поймала его на лету и сказала:
     
— Лучше не рисковать. Не дрожи, девочка, не дрожи, козлик. Чего вы хотели, то и получите.
     
— Правильно, — раздался знакомый голос. — С ними иначе нельзя.
     
И широко улыбаясь, показывая все свои сорок золотых зубов, из-за печки вышел Кусандра в черном пальто, шляпе и темных очках.
     
— Пришли, голубчики? — сказал он. — Присаживайтесь, не стесняйтесь. И вы, Иван Иванович, и ты, Алиса Селезнева. Здесь все свои, секретов у нас нету.
     
Алиса присмотрелась и увидела, что пальто Кусандры спереди разорвано, а на щеке большой синяк. «Нет, он не волшебник, — подумала Алиса. — Волшебник такого бы не допустил».
     
— Зачем пожаловали? — спросил Кусандра. — Зачем вы преследуете меня в моей легендарной эпохе?
     
— Сами знаете зачем, — сказала Алиса. — Вы унесли курочку Рябу и забыли расколдовать директора заповедника, который вам не сделал ничего дурного.
     
— И ты думаешь, что я сейчас раскаюсь? Ошибаешься, девочка, ошибаешься, крошечка, ошибаешься, несмышленыш. Нет у меня золотых яиц, нет у меня курочки Рябы, нет у меня и колдовской силы. Я бы мог сейчас тебе наврать с три короба, но зачем? Моя сестра не даст соврать. Не повезло мне.
     
— Ох, и не повезло моему братцу Кусандре, ох и не повезло!
     
— воскликнула Баба-Яга. — Такой он хороший, талантливый, добрый, о людях заботится, карьеру делает, а все ему мешают, палки под ноги ставят.
     
— Правильно, — сказал Кусандра печально. — Ставят. И этот вот, козлик тоже ставил. Держал меня в заповеднике на мелкой должности, укорял, упрекал, чуть не погубил.