1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 
(Толстым чертям с коротким прямым  рогом.)            

Обжоры, краснощекие кубышки,    

Налившиеся сальные угри!    

Смотрите в оба: фосфористой вспышки    

Вы в теле не заметите ль внутри?    

Ту душу, ту крылатую Психею    

Хватайте, остальное – червь дрянной.    

Печать поставлю я на ней, и с нею    

В круговорот бросайтесь огневой.    

Обследуйте внимательно брюшину.    

Что о душе мы знаем, толстяки?    

Она могла иметь свою причину    

Запрятаться куда-нибудь в кишки    

И, выйдя сквозь отверстие пупа,    

Окажется, совсем не так глупа.    

         

(Тощим чертям с длинным кривым  рогом.)            

Вы ж вытянитесь, жерди, в высоту    

И лапами по воздуху машите.    

Чуть выскользнет душа из-под  прикрытья,    

Ее хватайте разом на лету.    

Ведь гений жизни рвется унестись    

Из ветхого былого, дома ввысь.    

     

         

Лучезарный свет, исходящий с правой  стороны сверху.                Небесное воинство        

Ангельской ратью    

Двинемся, братья,    

В тихий полет,    

Грешных прощая,    

Прах оживляя,    

Кроткой, радушной,    

Легкой, воздушной    

Стаей слетая    

С горних высот.    

     

         Мефистофель        

Не выношу я шайки голосистой,    

И резкий свет такой, что пропадешь!    

Поют женоподобные хористы,    

Любимцы богомолок и святош.    

Чтоб род людской сразить бичом  тяжелым,    

Хотели мы, чтоб пол был отменен.    

Наш адский план о существе бесполом    

В мечатаньях набожности воплощен.    

Наивничают, тайно строя глазки,    

Чтобы обставить нас не в первый раз!    

Ведь это – черти, как и мы, но в  маске,    

Оружьем нашим побивают нас.    

Не посрамимся! Станем пред могилой    

И силе противопоставим силу!    

     

         Хор ангелов (рассыпая розы)        

Розы румяные,    

Благоуханные,    

Падая, радуя    

Нежной прохладою    

Животворящею,    

Вейте над спящею    

Тихо душой.    

Райских селений    

Вечный покой    

Сейте весенней    

Алой копной.    

     

         Мефистофель (бесам)        

Дрожать и жаться? И не стыдно вам?    

Пусть сыплют розы. Что вы оробели?    

Я дам вам пятиться! Все по местам!    

Они хотят цветочной канителью    

Вас занести, как снежною метелью.    

Огнем дохните, и конец цветам.    

Ну, дуйте, дуйте! Кончено! Не надо!    

Поблекло все от одного лишь смрада.    

Не так неистово! Закройте рты!    

Вы слишком надышали, кавалеры.    

Ни в чем не соблюдаете вы меры,    

Не только сохнут, а горят цветы    

И жгут нас ядовитыми огнями.    

Сплотитесь вместе! Отражайте пламя!    

Как быстро, черти, ваша прыть прошла    

Пред лаской чужеродного тепла.    

     

         Ангелы (хор)        

Полные пламени    

Розы, вы – знаменья    

Благости любящей,    

Силы, голубящей    

Кроткий завет.    

Все перевесьте    

Радостной вестью!    

Ангелов шествие    

Сеет ваш свет.    

     

         Мефистофель        

Проклятье! Стыд! Несчастные балбесы!    

Перевернулись вверх ногами бесы    

И чехардою друг за дружкой в ад,    

Как в баню, вверх тормашками летят.    

Счастливо искупаться! С легким паром!    

Я остаюсь один на месте старом.    

         

(Отбиваясь от летающих роз.)            

Прочь, светляки! Как вы там ни свети,    

Поймаешь вас, нет ничего паскудней:    

Расплывчатое что-то вроде студня,    

А обжигает, как смола почти.    

     

         Ангелы (хор)        

Чем ни прикрашивай    

Духа чужого,    

Рода не нашего    

Эта основа.    

Только с любовью    

Ладит краса.    

Им наготове    

Вход в небеса.    

     

         Мефистофель        

Горит печенка, сердце, голова,    

Вот дьявольское, право, наважденье!    

Куда похлеще эти существа,    

Чем самый яростный огонь в геенне.    

Вот отчего всегда так жалко вас,    

Несчастные влюбленные! Отказ    

Вам не урок. Вы рады без ответа    

Смотреть, свернувши шею, вслед  предмету.    

     

Не то ль со мной? Уставившись в упор,    

Любуюсь тем, что было ненавистно.    

Того гляди на шее я повисну    

У тех, с кем враждовал я до сих пор!    

Какой-то чуждый ток в меня проник.    

Премилые какие мальчуганы!    

Хочу проклясть, не движется язык.    

Что в самом деле за исход нежданный?    

Ведь если я, дурак, еще разнежусь,    

Кто будет после зваться дураком?    

Ах, сорванцы! Чем я к вам так влеком,    

Что, кажется, в вас, ненавистных,  врежусь.    

     

Скажите, дети милые, к примеру,    

Вы тоже не родня ли Люциферу?    

Красавчики, я не могу сдержать    

Желанья нежно вас расцеловать.    

Мы встретились, я рад такой удаче,    

Расчувствовавшись просто по-кошачьи,    

Как будто я на вас сто тысяч раз    

Смотрел, не отводя влюбленных глаз.    

Зачем нас разделяет расстоянье?    

Приблизьтесь, если облик ваш так мил!    

     

         Ангелы        

Мы подошли, но сам ты отступил.    

Не удаляйся, если в состоянье.    

     

         

Ангелы, раздвигаясь вширь,  постепенно занимают все пространство.                Мефистофель (оттесненный на просцениум)        

Вы духами нас падшими зовете,    

Меж тем гораздо больше есть причин,    

Как колдунов, винить вас в привороте,    

Прельщающем и женщин и мужчин![252]    

Я, кажется, влюбился, что за притча!    

Пылает не спинной хребет один,    

Все тело у меня – огня добыча!    

Эй вы, народец вы такой-сякой!    

Довольно реять вереницей гибкой.    

На землю станьте твердою ногой.    

Хоть вам к лицу серьезность и покой,    

Хотел бы видеть я у вас улыбку,    

Так, беглую, слегка, краями рта,    

Как улыбаться свойственно влюбленным.    

Меня и эта скудная черта    

Оставила б навеки восхищенным.    

Высокий мальчик, ты прелестней всех,    

Тебе лишь не подходит вид монаха.    

А ну, на шее расстегни рубаху,    

Чтоб промелькнул во взгляде томный  грех.    

Отвертываются! Я не в накладе!    

Сложенье их еще приятней сзади.    

     

         Хор ангелов        

Пламенем ясным,    

Светом прозренья    

Падшим несчастным    

Дай исцеленье.    

Пусть одолеют    

Зло и прозреют,    

Чтоб благодать    

С нами познать.    

     

         Мефистофель (спохватываясь)        

О, что со мной! Как Иов, весь в  нарывах,    

Я страшен сам себе и все же горд    

И радуюсь, уверившись, что  черт –    

В наследственных своих основах тверд    

И спасся от соблазнов нечестивых.    

Зараза дальше кожи не пошла.    

Огни отполыхали все дотла,    

Я отрезвлен и всем вам без изъятья,    

Как подобает, шлю свое проклятье.    

     

         Хор ангелов        

Пламя священное!    

Кто им охвачен,    

К жизни блаженной    

Добра предназначен.    

Воздух очищен.    

Братья, в полет!    

Дух сей похищенный    

Вольно вздохнет.    

     

         

(Подымаются к небу, унося  бессмертную сущность Фауста.)[253]                Мефистофель (оглядываясь кругом)        

На крыльях унеслись, озорники!    

А где душа? Украли воровски!    

Так вот зачем, почуяв дух приманки,    

Они у ямы вытянулись в ряд    

И стерегли бесценные останки?    

Какой удар! Но сам я виноват.    

Со мной побившаяся об заклад    

Ценою участи своей небесной    

Высокая душа, залог наград,    

Украдена из рук моих бесчестно,    

     

Кому теперь я жаловаться стану?    

Кто за ущерб меня вознаградит?    

На старости стать жертвою обмана!    

Но я позором поделом покрыт.    

Погибло сразу все, единым махом,    

Труд стольких лет, надежды, тьма  затрат!    

Развесить уши пред толпой ребят    

Влюбленным, поглупевшим вертопрахом!    

Прожженный старый черт с такой  закалкой    

Сыграл к концу такого дурака!    

Ведь эта глупость до того жалка,    

Что даже потерпевшего не жалко!    

     

     Горные ущелья, лес, скалы, пустыня            

Святые отшельники, ютящиеся по ступенчатым  уступам горы, по сторонам которой пропасти.                    Хор и эхо        

Круча над кручею,    

Чаща дремучая    

С пнями, корягами,    

Мхами, оврагами.    

Воды – живители    

Пустынножителей.    

Львы к ним у пропасти    

Ластятся с кротостью,    

Чтя сокровенное    

Место священное.    

     

         Pafcer exstaticus. Отец восторженный (поднимаясь  и опускаясь в воздухе)        

Жар сверхъестественный    

Муки божественной,    

Сердце пронзи мое,    

Страстью палимое,    

Копьями, стрелами,    

Тучами целыми.    

Корка под палицей    

Треснет, развалится,    

Мусор отвеется,    

Сущность зардеется,    

Льющая свет всегда    

Вечной любви звезда.    

     

         Pater profundus. Отец углубленный (в  нижней области)        

И высящиеся обрывы    

Над бездной страшной глубины,    

И тысячи ручьев, шумливо    

Несущиеся с крутизны,    

И стройность дерева в дуброве,    

И мощь древесного ствола    

Одушевляются любовью,    

Которая их создала.    

И то же чудо, дива дивней,    

Обрушивается с небес,    

Потоками косого ливня    

Клоня шатающийся лес.    

Нет-нет и молния ударит,    

Все слепнет на ее свету,    

Но более уже не парит,    

Гром разгоняет духоту.    

Все эти громы, и лавины,    

И ливни – вестники любви.    

Души остывшей сердцевину    

Грозой такой же оживи!    

Где дух мой пленный, как в темнице,    

Томится в немощной плоти,    

Дай, боже, мыслям проясниться    

И сумрак сердца освети!    

     

         Pater seraphicus. Отец ангелоподобный (в  средней области)        

Что за облачко белеет    

В глубине за сосняком?    

Догадался, что там реет:    

Это юных духов сонм.    

     

         Хор блаженных младенцев[254]        

Где мы тут, отец, ответствуй,    

Кто мы, милый, вразуми,    

Мы, оставшиеся с детства    

Непорочными детьми.    

     

         Pater seraphicus        

Вы, родившись в полночь, вскоре    

Взяты маленькими в рай,    

Для родителей на горе,    

К радости крылатых стай.    

Сердце любящее чуя,    

Станьте с этой стороны.    

Вы, по счастью, в жизнь земную    

Не были посвящены.    

Но в глаза мои войдите,    

Я их вам даю взаймы.    

         

(Принимает их в себя.)            

Изнутри вовне смотрите:    

Вот деревья, вот холмы,    

Вот текущая средь леса    

И с крутого бугорка    

Водопадом вниз с отвеса    

Рушащаяся река.    

     

         Блаженные младенцы (изнутри)        

Вид поистине могучий,    

Но пугает этот мрак.    

Выпусти нас вон, не мучай,    

Страшно нам, святой добряк!    

     

         Pater seraphicus        

Подымайтесь кверху стаей    

И растите без конца,    

Как мужает, вырастая,    

Дух в присутствии творца.    

Это духов пропитанье,    

Высшее их торжество:    

Раствориться в созерцанье    

Явленной любви его.    

     

         Хор блаженных младенцев (кружащих  вокруг высочайших вершин)        

Руки протянем,    

Станем кольцом,    

Господу грянем    

Громкий псалом!    

От колыбели    

Взятые им,    

Бога у цели    

Улицезрим.    

     

         Ангелы (парят в высшей атмосфере, неся  бессмертную сущность Фауста)        

Спасен высокий дух от зла    

Произведеньем божьим:    

«Чья жизнь в стремлениях прошла,    

Того спасти мы можем».[255]    

А за кого любви самой    

Ходатайство не стынет,    

Тот будет ангелов семьей    

Радушно в небе принят.    

     

         Младшие ангелы        

Розами из рук смиренниц,    

Приносящих покаянье,    

Выиграно состязанье,    

Побежден был отщепенец.    

Наша сторона отбила    

Душу у нечистой силы,    

В бегство обратив лукавых    

И цветами закидав их.    

Вместо адских мук, с печалью    

Боль любви они познали.    

Перед ней сдалась природа    

Сатаны, их коновода.    

Он не снес ее укола.    

Милосердье побороло.    

     

         Более совершенные ангелы        

Останки несть в руках    

Для нас мученье.    

Будь из асбеста прах,    

Он – жертва тленья.    

Дух с веществом входил    

В союз условный.    

У ангелов нет сил    

Рвать связи кровной.    

Но двойственность пройдет,    

И боль отляжет.    

Одна любовь с высот    

Решит и вяжет.    

     

         Младшие ангелы        

Вон над вершиною    

Этой скалистой    

Нечто невинное,    

След чей-то чистый.    

Мгла тонкостенная,    

И в промежутке –    

Души блаженные,    

Дети, малютки.    

Чуждые бремени    

Горестей лишних,    

Дышат вне времени    

Славою в вышних.    

Ощупью шарящий    

Дух для начала    

Пустим в товарищи    

К братии малой.    

     

         Блаженные младенцы        

Примемте, братья,    

В виде кокона    

Ангела в платье    

Куколки сонной.    

Ткани придаточной    

Скинемте нити.    

Дух уж достаточно    

Вырос в развитье.    

     

         Doctor Marianus.[256]  Возвеститель почитания богоматери (в  высочайшей чистейшей келье)        

Здесь вид открыт с высот    

И к высям дух уводит.    

Вон женщины в полет    

За облака уходят.    

Средь них, блестя каймой    

Своею многозвездной,    

Горит венец самой    

Владычицы небесной.    

         

(Восторженно.)            

Миродержица, склонись    

В лицезримой тайне    

Всей твоей, взнесенной ввысь,    

Синевой бескрайней!    

Славословий не отринь,    

Я от чувств наплыва    

Воссылаю в эту синь    

Их благочестиво.    

     

Беззаветно верен дух    

Твоему приказу.    

Ты души любой недуг    

Умеряешь сразу.    

Приснодеву, деву-мать,    

Госпожу вселенной,    

Радостно мне величать    

Песнью вдохновенной.    

     

Прильнув с моленьем,    

К ее коленям,    

Горсть грешниц, каясь    

И здесь спасаясь,    

Взывает к тверди    

О милосердье.    

     

Дева безневестная,    

Ты для жертв обмана    

Пристанью небесною    

Будешь постоянно.    

Слабых женщин скользок путь,    

Где найти спасенье?    

Как самим им разомкнуть    

Цепи искушенья?    

Как не поскользнуться им    

На дороге вязкой?    

Нежный взгляд неотразим,    

Манят лесть и ласка.    

     

         

Парящая Mater gloriosa (Божья Матерь  в славе небесной) движется навстречу.                Хор кающихся грешниц        

Души пристанище!    

Святою силой    

От боли ранящей    

Спаси, помилуй!    

Ты, беззакатная,    

Ты, благодатная!    

     

         Magna peccatrix. Великая грешница[257]        

Ради слез, что на пороге    

Я роняла внутрь кувшина,    

Омывая миром ноги    

Твоего святого сына,    

Дорогой амфоры ради    

И волос, которых шалой,    

Горько выбившейся прядью    

Я потом их утирала, –    

     

         Mulier Samaritana. Жена Самарянская[258]        

Ради пастбищ Авраама    

С бьющей родниковой жилой,    

Где водою тою самой    

Я Спасителя поила,    

Ради чистого потока,    

Вылившегося оттуда    

И по всей земле широко    

Разбежавшегося всюду, –    

     

         Maria Aegyptiaca (Acta eanctorum). Мария Египетская[259]        

Ради той святой гробницы,    

Вход куда был прегражден    

Мне незримою десницей,    

Ради памятных времен