1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
Нещечко — любимое существо.
      
Нортон — название часов, по имени английского часовщика.
      
Нравный — упрямый, своевольный.
      
      
Обер-офицер — чин офицера от поручика до капитана включительно.
      
Обык — привык.
      
Объятный — постижимый.
      
О-дез-алп — альпийская вода; ей приписывались целебные свойства.
      
Орест — герой древнегреческого мифа, друг Пилада.
      
Осетить — поймать в сети, пленить.
      
Особо — в сторону, тихо.
      
Отбузовать — отколотить.
      
      
Палата — отделение гражданского и уголовного суда.
      
Пантея — героиня одноименной трагедии Ф. Я. Козельского (1769)
      
Папилоты — лоскуты бумаги для завивки волос.
      
Парасоль — зонтик, защищающий от солнца.
      
Партикулярно — неофициально, штатски.
      
Пафос — город на острове Кипр, где находится храм Афродиты.
      
Пень — тупик; стать в пень — оказаться в безвыходном положении.
      
Перебяка — перебранка.
      
Перекутить — запить.
      
Перипатетицизм — учение перипатетиков, последователей греческого философа Аристотеля (384–322 до н. э.).
      
Перхота — зуд в гортани, вызывающий кашель.
      
Пест — глупец.
      
Пеструха — карточная игра.
      
Петиметр — франт, щеголь.
      
Пинд — горная гряда в Греции; одна из ее вершин — Парнас — почиталась обиталищем Аполлона и муз.
      
Пифизм — новое словообразование от пифии, прорицательницы в Дельфах.
      
Позитура — поза.
      
Покровка — праздник Покровенья, отмечаемый 1 октября ст. ст.
      
Политика — уклончивость, хитрость.
      
Полкан — богатырь, герой русского сказочного эпоса, персонаж лубочных книжек, популярных среди читателей конца XVIII — начала XIX в.
      
Польш-минавея — польский менуэт (полонез).
      
Порскать — натравливать гончих на зверя.
      
Посямест — до этих пор.
      
Потазать — поколотить.
      
Потыль — затылок.
      
Предика — проповедь, речь.
      
Презент — подарок.
      
Пресущий — исконный, извечный.
      
Приказ — судебное учреждение, тюрьма.
      
Проводница — обманщица.
      
Провор — хитрец, ловкач.
      
Променаж — прогулка; танцевальное па.
      
Пропозиция — предложение.
      
Профит — выгода, польза.
      
Пустодом — плохой хозяин.
      
Пустошь — болтовня.
      
      
Рака — спирт-сырец, требующий вторичной перегонки.
      
Рацея — длинное и скучное поучение.
      
Ревень — растение, употребляется как слабительное.
      
Ремиз — недобор взятки в карточной игре.
      
Решпект — уважение.
      
Решпектовать — признать.
      
Риваль — соперник.
      
Ридикюль — смешное, нелепое положение.
      
      
Салтык — лад.
      
Самсон — библейский герой, обладавший мощной силой.
      
Свербеж — зуд.
      
Святая — пасхальная неделя.
      
Сговор — обручение.
      
Секвестр — лишение должника прав распоряжаться своим имуществом.
      
Селадон — имя нежного вздыхателя, героя пасторального романа Оноре д'Юрфе "Астрея", ставшее нарицательным.
      
Сераль — гарем.
      
Серпянка — дешевая льняная материя.
      
Сиделец — продавец в лавке.
      
Сидка — топка печи в винокурне.
      
Сикурс — подмога, выручка.
      
Склаваж — браслеты, украшенные драгоценными камнями, скрепленные тонкой золотой цепочкой.
      
Скло — стекло.
      
Скоропостижно — нежданно, нечаянно.
      
Скосырско — молодецки.
      
Скудельный — глиняный; непрочный.
      
Скучивши — с досадой.
      
Случай — нежданная милость, успех.
      
Совместник — соперник.
      
Сократа-платонизм — учение греческого философа-идеалиста Сократа (469–399 до н. э.) и его ученика Платона (ок. 430–347 до н. э.), давшего субъективное изложение мыслей своего учителя.
      
Сорока — женский головной убор.
      
Сословы — однозначные слова, синонимы.
      
Сотский — полицейский.
      
Спензер (спенсер) — короткая куртка.
      
Стоик — человек, твердо и мужественно переносящий жизненные испытания.
      
Субтильный — деликатный, нежный.
      
Супернатурализм — натурфилософия, учение философа Фр. Шеллинга (1775–1854).
      
      
Твердо — название буквы Т в славянской азбуке.
      
Тезей (греч. миф.) — герой, совершивший ряд подвигов.
      
Титло — заголовок.
      
Тост — поджаренный хлеб, блюдо, распространенное у англичан.
      
Турф — торф.
      
Тупей — взбитый хохол на голове.
      
      
Угар — буян.
      
Унтер — нижний офицерский чин.
      
Урок — порча, сглаз.
      
      
Фанты — игра, участники которой угадывают предметы, взятые в виде залога.
      
Фармазон — вольнодумец, безбожник.
      
Фасон — нрав, обычай, манера.
      
Фатальный — уродливый.
      
Фельдъегерь — курьер.
      
Феникс (греч. миф.) — сказочная птица, сгоравшая и возрождавшаяся из пепла.
      
Фигурантка — танцовщица, выступающая на заднем плане сцены.
      
Фиксизм — искусственное наукообразное словообразование.
      
Фордыбак — наглец, буян.
      
Фофан — простофиля.
      
Фрегат — трехмачтовый военный корабль.
      
Фрондер — критикан, смутьян.
      
Фузея — старинное ружье.
      
Фуро — чехол, покрывало.
      
Фухтель — телесное наказание в прусской армии.
      
      
Хват — удалец.
      
Хиромантия — гадание по линиям ладони.
      
Хлопуша — танец, разновидность кадрили.
      
      
Часовник — часослов, богослужебная книга.
      
Челушко (чело) — лоб; наружное отверстие русской печи; переносно — глава, старшина.
      
Чуха — чепуха.
      
      
Цифирь — арифметика.
      
      
Шальберить — дурить.
      
Шаль — безрассудство.
      
Шельство — обман, плутни.
      
Шемизетка — вставка (манишка) в женских платьях.
      
Шкворень — болт, на котором ходит передок повозки.
      
Шпицрутены — прутья, которыми секли, проводя сквозь строй, провинившихся солдат.
      
Штаб — разряд высших офицерских чинов.
      
Штоц (штосс) — удар.
      
      
Щениться — живиться.
      
      
Экспликовать — разъяснять.
      
Эр — вид, внешний облик.
      
Экстракт — краткое изложение.
      
      
Явочная — объявление о краже и бегстве преступника.
      
Ям — почтовая станция.
      
      
1770
     
    
   
   
    
     
Венецианская монахиня
     
ТРАГЕДИЯ В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
    
    
     
      
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
     
     
Мирози, сенатор и начальник стражи города Венеции.
     
Коранс, сын его,
     
Жером, наперсник Мирозия.
     
Занета, венецианская монахиня.
     
Офицер караульный.
     
Стражи.
     
      
Действие в Венеции. Театр представляет часть монастыря святой Иустины и часть дому послов европейских.
     
     ИЗЪЯСНЕНИЕ
     
Строгие венецианские законы всему свету известны; сия республика, наблюдая свою вольность, в такую неволю себя заключила, что часто печальнейшие приключения от того происходят. Между прочими древними установлениями, которые целость республики укрепляют, наблюдается и то, чтоб ни один венецианин ни с каким чужестранцем в городе сообщения не имел; тайные посещения и разговоры с чужестранными у них подозрительны и многих до крайнего несчастия приводили. Важнее всего, ежели кто из венециан, какого бы знатного рода ни был он, в запрещенное время или без особливого на то дозволения в дом посланничий придет, такой без всякого рассмотрения смертью казнится. Сие самое потеряния жизни одному знатному молодому человеку стоило и мысль к сочинению сей трагедии подало. Здесь переменил я для некоторых обстоятельств имена тех лиц, с которыми сие приключение случилось, притом простительно будет, что, пользуясь обыкновенною стихотворческою вольностью и наблюдая театральную экономию, несколько отступал я от подлинности. Для любопытных читателей (каким образом всё сие происходило, также и для показания, что перемена та, которую я употребил в моей трагедии, не весьма велика) подлинную историю вкратце приобщаю.
     
Коранс, который под другим именем известен в Венеции, влюблен будучи в одну молодую девицу, посещал ее иногда в монастыре, в котором она в то время воспитываема была. Отцы молодых сих любовников ничего о том сперва не знали. Сии посещения продолжались до тех пор, пока Коранс не получил повеления от отца своего, первого сенатора в республике, для некоторых дел оставить Венецию. По возвращении своем молодой Коранс нашел любовницу свою в том же монастыре, где она и прежде была, уже постриженну; пылая к ней страстию, предприял одолевать все к свиданию препятства, пройти к жилищу своей любезной и свиданьем утешить свое опечаленное сердце. Дабы достичь к сему намерению, надлежало ему проходить чрез дом некоторого посла европейского; уничтожа опасность, непременно от сего предприятия произойти могущую, следовал он одним своим жарким чувствам и ночным временем тайно к монастырю отправился. Имел ли он свидание с любезной или нет, о том неизвестно, только при самом выходе из посольского дому, как человек по их законам подозрительный, захвачен караульными помянутого города и отведен в темницу. Коранс, будучи от природы скромен, не хотел объявить истины и утвердился в тех мыслях, что лучше казнь принять, нежели, признавшись в своем намерении, обесчестить имя своей любезной. Сенат, невзирая на заслуги и знатность отца его, который и сам судьею сыну своему был, осудил отсечь Корансу голову. Прежде, нежели приготовиться к казни, Коранс уведомил о том свою любезную; но сия несчастная напрасно спешила предупредить невинную смерть своего любовника: уже казнь совершилась, и Корансово тело так, как обличенного злодея, обезглавлено увидела; она прибежала пред судей, объявила им тайность Корансова намерения и показала письмо его, в котором точно написано было, что он лучше сам бесчестно умереть хочет, нежели, открыв о любви своей, любезную обесславить; но тогда уже помочь сему несчастию поздно было. История далее не говорит, как только то, что в оправдание сего молодого человека и в утешение сродников его правление повелело вылить из золота голову с лицом Корансовым и, в знак чести и неповинности его, в знатном публичном месте поставить. Вот подлинное приключение, которое основанием своей трагедии я избрал! Читатели не могут меня упрекать в том, ежели что невозможным им покажется; я описывал то, что, конечно, было; а что и от себя прибавил, то в драме позволено быть может. Однако, как сами читатели теперь усмотреть могут, все мое старание в том состояло, чтоб в продолжение сей трагедии не отступать далеко от подлинности; и сие самое в трех действиях сочинить оную меня принудило.
    
    
     
      
ДЕЙСТВИЕ I
     
     
      
       
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
      
      
Коранс
      
       
        
       Вот стены, где моя любезная живет!
        
       Но ныне не моей, но ангелом слывет.
        
       Над бедным, стены, вы Корансом умилитесь!
        
       Отверзитеся мне, на время расступитесь,
        
       Дабы, расставшись с ней, на ту воззреть я мог,
        
       Котору, мне вручив, теперь отъемлет Бог;
        
       С Занетой съединен и сердцем и душею,
        
       Хочу и на земле и в небе быть я с нею.
        
       Три года я моей Занеты не видал,
        
       Три года мучился, крушился и страдал;
        
       Теперь, мученьями смягча судьбину люту,
        
       Тремя годами чту одну сию минуту,
        
       И мнится, что вовек уже не встречусь с ней;
        
       Но, может быть, уже я стал противен ей.
        
       Откройте мне скорей, о стены! к ней дорогу,
        
       Да к ней я приступлю иль паче с нею к Богу.
        
       Друг друга на земли любить мы родились,
        
       Дабы и в небесах сердца у нас спряглись;
        
       Но чей я слышу глас? что свет вдали блистает?
        
       Не ангела ль ко мне Всевышний посылает?
        
       Ах! рано льщуся тем! о сердце! не греши;
        
       Не божий ангел то, душа моей души!
       
      
     
     
      
       
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
      
      
       
Занета и Коранс
      
      
Коранс
      
       
        
       Тебя ли вижу я? Занету ли любезну?
        
       Могу ль предать теперь забвенью жизнь я слезну;
        
       Любим ли я тобой?..
       
      
      
Занета
      
       
        
                                          Зачем пришел, зачем?
        
       Молиться ли со мной пред здешним олтарем
        
       Или сияющей на небе благодати
        
       Путями святости, оставя мир, искати?
        
       Отрекся ль навсегда и ты мирских сует?
        
       Раскаянье тебя иль страсть сюда зовет?
        
       Оплакать ли свои грехи пришел со мною?
        
       Иль мне сказать, что ты пленился уж иною?
        
       То счастье для другой; и мне не есть напасть.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       К твоим ногам, моя любезная, упасть,
        
       Пролить потоки слез, места наполнить стоном,
        
       Которы признаю священным божьим троном;
        
       Принять последнее прощенье от тебя
        
       И кончить томну жизнь, к мученью полюбя.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Ах! должен ли еще о мне, Коранс, ты мыслить?
        
       И можешь ли меня между живыми числить?
        
       Прияв небесный чин, я света отреклась,
        
       В забвение навек от мира погреблась.
        
       Люби меня, Коранс, но так люби, как мертву,
        
       И чти не за свою, но за Господню жертву;
        
       Я смерть монашеску за жизнь души беру,
        
       А ты спокоен будь…
       
      
      
Коранс
      
       
        
                                          Умру, и я умру!
        
       Умру, чтоб после жить мне тех в числе с тобою,
        
       Которых Бог ведет на небеса к покою;
        
       Когда нам здесь нельзя соединить сердец,
        
       По смерти в небесах получим мы венец.
       
      
      
Занета
      
       
        
       В которых не совсем истреблены пороки,
        
       Для тех суть небеса закрыты и высоки.
        
       Ты хочешь божески законы преступить
        
       И вечну жизнь себе злодействами купить;
        
       Отъемлешь жизнь твою, в которой ты не властен.
        
       Когда ты человек, терпи, хотя несчастен.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Несчастливая жизнь есть близкий к смерти путь;
        
       Сказать: она сносна — то мир весь обмануть.
        
       Что есть несчастнее: коль кто сердечно любит,
        
       И то, что любит он, еще при жизни губит?
        
       Я чувствую теперь, что вечно трачу ту,
        
       Которую, любя, дороже жизни чту.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Которы от пути отводят благодати
        
       Желающих спастись, те славы божьей тати.
        
       Принять священный чин, оставить вечно свет —
        
       Мне был родительский при смерти их завет;
        
       Здесь мой отец лежит, здесь мать в земной утробе,
        
       Здесь мой любезный брат покоится во гробе,
        
       Здесь я спасенье их душам подать тружусь,
        
       И солнцу и луне в молитвах я кажусь.
        
       Чтоб чувствовать могли мою горячность сами,
        
       Молюсь о их грехах, смочив их прах слезами.
        
       Слышна ль, родители, сия вам речь моя?
        
       Утешила ль твой прах, мой брат, сестра твоя?
        
       Исполнила ли то, что вы мне повелели?
        
       Я света отреклась, того ли вы хотели?
        
       Я плачу, бегая от всех людей, об вас,
        
       Молюсь, чтоб съединил Господь на небе нас.
        
       Когда монашеству себя я посвятила,
        
       Тогда забыла мир, тогда в любви простыла,
        
       Тогда уже и ты прельщать меня не мог.
        
       В то сердце, где ты жил, ко мне вселился Бог.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Ту жертву с щедростью Всевышний не приемлет,
        
       Котора ближнего покой и жизнь отъемлет;
        
       Мольбы твои пред ним, Занета, пропадут,
        
       Не даст утех тебе господний правый суд.
        
       Напомни ты, кого свидетелем имела,
        
       Когда взаимну страсть со мной запечатлела?
        
       Чьим именем клялась, что будешь ты моя?
        
       Где ныне оный Бог, и клятва где твоя?
        
       Не думай, что Господь те души услаждает,
        
       Кто имя божие напрасно призывает;
        
       Не мни, чтоб гибели хотел он чьих сердец;
        
       Мы все его рабы, он общий нам отец.
        
       Пускай ты суетность теперь забудешь света,
        
       Но только не забудь священного обета;
        
       Край света за тобой пойду спасаться вслед,
        
       Где искушения и где лукавства нет;
        
       Там в рубищах однех, в лесах, в пустой пещере,
        
       Спасемся, как и здесь, по нашей чистой вере.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Какой тогда пример обители подам,
        
       Когда я для любви Всевышнему предам,
        
       Когда родительско прошение забуду
        
       И за тобой одна скитаться в свете буду?
        
       Их прах почувствует, что нет уж здесь меня,
        
       И станет вопиять, ко Господу стеня,
        
       Дабы на нас его отмщенье возгремело
        
       И скрывшейся отсель не погребалось тело:
        
       Да пренебрегшия смешать свой с ними прах
        
       Он ветрами носим был в поле и в волнах.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Когда они тебя спасеньем завещали,
        
       Про нашу страсть тогда родители не знали,
        
       Не знали, что тебя я искренно любил,
        
       Что нашей верности Господь свидетель был.
        
       Когда же чувствовать теперь они то станут,
        
       Что Бог, и крест его, и я тобой обманут,
        
       Когда мой жалобный, как твой, их тронет стон,
        
       Поднимется их прах, стеня, из гроба вон,
        
       Умножится болезнь душевного мученья,
        
       И за меня они потребуют отмщенья;
        
       За них и за меня Бог мстить тебе начнет,
        
       Что скажешь ты тогда, Занета, им в ответ?
        
       Бог двуязычников и льстивых ненавидит,
       
      
      
Занета
      
       
        
       Что я люблю тебя, Господь, конечно, видит.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Престань, престань; греха сей лестию не множь.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Из уст моих теперь не может выйти ложь.
        
       Язык мой у Творца спасенья только просит
        
       И кроме имени его не произносит;
        
       О нем печется дух, и сердце полно им,
        
       Свидетель он теперь с тобой словам моим,
        
       Хоть с нашими речми различен сей свидетель,
        
       Но требует того священна добродетель;
        
       Что мною ты любим, еще в том признаюсь,
        
       И в том пред Господом и пред тобой винюсь.
        
       Люблю; но ты не мни, когда скажу то слово,
        
       Что сердце уж мое отдаться в плен готово.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Кто любит подлинно, тот так не говорит.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Кто служит Господу, на слабости не зрит.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Такие слабости не ставит он пороком.
       
      
      
Занета
      
       
        
       На грешные сердца он зрит свирепым оком.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Когда ты подлинно срастна ко мне была,
        
       Так для чего, любя, ты чин сей приняла?
       
      
      
Занета
      
       
        
       Внимай мою вину иль грозный случай паче:
        
       Как ты оставил нас, осталась я во плаче;
        
       В слезах застигнет ночь, в слезах меня заря;
        
       И мысли за тобой летели чрез моря.
        
       С родителями я беседовать скучала,
        
       На все вопросы их смятенно отвечала;
        
       Раздумаюсь — хочу забыть свою любовь,
        
       Ты вобразишься мне — ослабеваю вновь;
        
       Всё стало скучно мне, прискорбно, горько, мрачно;
        
       Любила жарко я, но слезно, неудачно.
        
       Чрез полгода, к моей печали на конец,
        
       Скончалась мать моя, оставил свет отец;
        
       Потом лишилася, к несносной скорби, брата,
        
       Для твердых самых душ сия велика трата!
        
       Лишилася троих… прости слезам моим,
        
       Я горести свои смягчаю только сим.
        
       Но прежде, нежели им всем меня покинуть,
        
       С тобой несчастье нас решилося не минуть:
        
       Разнесся слух, что ты близ здешних берегов
        
       Погиб в сражении на битве от врагов.
        
       В те смутны времена то время наступило,
        
       Что вдруг меня тремя ударами сразило;
        
       Родители, взглянув на сиротство мое,
        
       Мне завещание оставили сие:
        
       Чтоб я, несчастная, их следуя совету,
        
       Навеки отреклась от брака и от свету;
        
       Чтоб я молилася оставшу жизнь о них
        
       В том месте, где теперь сокрыты гробы их.
        
       К моим родителям всегдашне послушанье
        
       Способствовало мне и братнино желанье;
        
       Я, видя их конец, не стала им скучать
        
       И заклялась свой век в монашестве скончать.
        
       Тебя уже не чла я больше в мире жива,
        
       Спасением одним хотела быть счастлива.
        
       По бедствах таковых вступя в небесный путь,
        
       Винна ль против тебя, скажи, я в чем-нибудь?
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Хотя передо мной быть чаешь не виновна,
        
       Но честь тебя винит и страсть моя любовна;
        
       Честь клятвы прежние напомнить мне велит,
        
       Любовь о нежностях минувших говорит,
        
       Прошедшее мои стенанья извлекает,
        
       А настоящее в отчаянье ввергает.
        
       Когда в тебе еще хоть искра страсти есть,
        
       Когда обязанну ты помнишь клятвой честь,
        
       Представь ты нашего свиданья дни минувши
        
       И жалость ощущай, на скорбь мою взглянувши;
        
       Представь, в каком со мной ты дружестве была,
        
       Когда моею ты невестою слыла;
        
       Искала ли тогда к убежищу ты места,
        
       Чтоб скрыться от меня?..
       
      
      
Занета
      
       
        
                                                  Я Богу днесь невеста!
        
       Его единого должна теперь любить.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Но льзя ль сей лествицей на небеса взойтить?
        
       Не можно получить в грехах нам отпущенья,
        
       Доколь от ближних мы не обретем прощенья;
        
       Когда душа твоя на небеса взойдет,
        
       За нею и моя тогда повеет вслед;
        
       Создателя никто словами не обманет.
        
       Твой дух просить венца, а мой сужденья станет.
        
       О вечном житии кого начнешь просить,
        
       Пред тем же жалобы начну произносить,
        
       Что ты клялася им и не сдержала слова.
       
      
      
Занета
      
       
        
       На всё ему ответ я принести готова.
        
       В случаях таковых моя вина мала,
        
       Что смертному в любви я Бога предпочла.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Святые клятвы нам велит Всевышний помнить;
        
       Кто ими раз клялся, тот должен их исполнить;
        
       Не требует Господь вдруг многих клятв от нас,
        
       Исполни первую, другой клянися раз;
        
       Ты раз его своим свидетелем имела,
        
       Как, в том не устояв, призвать вторично смела?
        
       Господь каратель сам обид, измены, льсти.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Меня прощает Бог, и ты меня прости;
        
       Противен тот ему, кто мстителен и злобен;
        
       Он щедрый судия, ты будь ему подобен,
        
       Души своей пустым желаньем не слепи,
        
       Оставь меня, оставь, и Богу уступи.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Не можно вобразить, Коранс колико беден!
        
       Я вреден и тебе, и сам себе я вреден:
        
       Тебе — что склонностью твоею душу льщу,
        
       Себе — что той, кто мир оставила, дышу.
        
       На что тебе, на что, последуя закону,
        
       Противу нежностей брать Бога в оборону?
        
       Как должно свой закон нам свято наблюдать,
        
       И клятвы должно нам за свято почитать.
       
      
      
Занета
      
       
        
       Возьми со мной, возьми, Коранс, одну дорогу:
        
       Остави суеты и обратися к Богу;
        
       Единое сие осталось средство нам —
        
       Взнестись на небеса и съединиться там.
       
      
      
Коранс
      
       
        
       Не можно мне принять намеренья такого,
        
       Доколе на земли не совершу земного.
        
       Не с тем произведен на свете человек,
        
       Чтоб он безвременно отселе в вечность тек;
        
       Упорным чувствиям души своей казаться —
        
       То благодатию господнею гнушаться;
        
       Не можно меньше жизнь иль доле нам иметь,
        
       Бог час назначил нам родиться и умреть;
        
       Он должность нашу нам на свете предуставил,
        
       А склонность наших душ на волю нам оставил;
        
       Но только он того не требует от всех,
        
       Чтоб жить между людьми мы ставили за грех.
        
       На что ж-иль нет людей порочней нас во свете?