1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
— Иди в каюту, — сказал я. И поспешил дальше.
    
    
Наконец к двенадцати часам мы закончили перегрузку. Все было готово. Мы еще раз проверили с Полосковым вес груза — получился резерв в двести килограммов, так что можно было спокойно подниматься в космос.
    
Полосков вызвал по внутренней связи механика Зеленого. Механик сидел у пульта управления, расчесывал свою рыжую бороду. Полосков наклонился к самому экрану видеофона и спросил:
    
— Можем стартовать?
    
— В любой момент, — сказал Зеленый. — Хотя погода мне не нравится.
    
— Диспетчерская, — сказал Полосков в микрофон, — «Пегас» просит взлет.
    
— Одну минуточку, — ответил диспетчер. — У вас нет свободного места?
    
— Ни одного, — твердо сказал Полосков. — Мы пассажиров не берем.
    
— Но, может, хоть человек пять возьмете? — сказал диспетчер.
    
— А зачем? Неужели нет рейсовых кораблей?
    
— Все перегружены.
    
— Почему?
    
— Неужели вы не знаете? На Луне сегодня футбольный матч на кубок Галактического сектора Земля — планета Фикс.
    
— А почему на Луне? — удивился Полосков, который не интересовался футболом и вообще за дни подготовки к полету отстал от действительности.
    
— Наивный человек! — сказал диспетчер. — Как же фиксианцы будут играть при земной тяжести? Им и на Луне нелегко придется.
    
— Значит, мы их обыграем? — спросил Полосков.
    
— Сомневаюсь, — ответил диспетчер. — Они переманили с Марса трех защитников и Симона Брауна.
    
— Мне бы ваши заботы, — сказал Полосков. — Когда даете взлет?
    
— И все-таки мы победим, — вмешалась в разговор Алиса, которая незаметно проникла на мостик.
    
— Правильно, девочка, — обрадовался диспетчер. — Может, возьмете болельщиков? Чтобы отправить всех желающих, мне нужно восемь кораблей. Не представляю, что делать. А заявки все поступают.
    
— Нет, — отрезал Полосков.
    
— Ну, дело ваше. Заводите двигатели.
    
Полосков переключился на машинное отделение.
    
— Зеленый, — сказал он, — включай планетарные. Только помаленьку. Проверим, нет ли перегрузки.
    
— Откуда быть перегрузке? — возмутился я. — Мы же все пересчитали.
    
Корабль чуть задрожал, набирая мощность.
    
— Пять-четыре-три-два-один — пуск, — сказал капитан.
    
Корабль вздрогнул и остался на месте.
    
— Что случилось? — спросил Полосков.
    
— Что у вас случилось? — спросил диспетчер, который наблюдал за нашим стартом.
    
— Не идет, — сказал Зеленый. — Я же говорил: ничего хорошего из этого не выйдет.
    
Алиса сидела, пристегнутая к креслу, и не смотрела в мою сторону.
    
— Попробуем еще раз, — сказал Полосков.
    
— Пробовать не надо, — ответил Зеленый. — Значительная перегрузка. У меня приборы перед глазами.
    
Полосков попытался еще раз поднять «Пегас», но корабль стоял на месте как прикованный. Тогда Полосков сказал:
    
— У нас какие-то ошибки в расчетах.
    
— Нет, мы проверили на счетной машине, — ответил я. — У нас резерв двести килограммов.
    
— Но что же тогда происходит?
    
— Придется выбрасывать груз за борт. Мы не можем терять время. С какого трюма начнем?
    
— С первого, — сказал я. — Там посылки. Подождем их на Луне.
    
— Только не с первого, — сказала вдруг Алиса.
    
— Ну ладно, — ответил я ей машинально. — Тогда начнем с третьего — там клетки и сети.
    
— Только не с третьего, — сказала Алиса.
    
— Это еще что такое? — спросил строго Полосков.
    
И в этот момент диспетчер снова вышел на связь.
    
— «Пегас», — сказал он, — на вас поступила жалоба.
    
— Какая жалоба?
    
— Включаю справочное бюро.
    
На экране показался зал ожидания. У справочного бюро толпились люди. Среди них я узнал несколько знакомых лиц. Откуда они мне знакомы?
    
Женщина, стоявшая ближе всех к справочному бюро, сказала, глядя на меня:
    
— Стыдно все-таки. Нельзя так потакать шалостям.
    
— Каким шалостям? — удивился я.
    
— Я сказала Алеше: на Луну ты не летишь, у тебя пять троек за четвертую четверть.
    
— И я запретила Леве лететь на этот матч, — поддержала ее другая женщина. — Отлично мог бы посмотреть по телевизору.
    
— Ага, — сказал я медленно. Я узнал наконец людей, которые собрались у справочного бюро: это были родители ребят из Алисиного класса.
    
— Все ясно, — сказал Полосков. — И много у нас на борту «зайцев»?
    
— Я не думала, что у нас перегрузка, — сказала Алиса. — Не могли же ребята пропустить матч века! Что же получается — я погляжу, а они нет?
    
    
— И много у нас «зайцев»? — повторил Полосков стальным голосом.
    
— Наш класс и два параллельных, — сказала тихо Алиса. — Пока папа ночью спал, мы слетелись к космодрому и забрались на корабль.
    
— Никуда ты не летишь, — сказал я. — Мы не можем брать в экспедицию безответственных людей.
    
— Папа, я больше не буду! — взмолилась Алиса. — Но пойми же, у меня сильно развито чувство долга!
    
— Мы разбиться могли из-за твоего чувства долга, — ответил Полосков.
    
Вообще-то он все Алисе прощает, но сейчас он очень рассердился.
    
— Пошли извлекать «зайцев», — добавил он. — Если справимся за полчаса, останешься на корабле. Нет — летим без тебя.
    
Последнего «зайца» мы извлекли из трюма через двадцать три минуты. Еще через шесть они все уже стояли, страшно огорченные и печальные, у корабля, и к ним от здания космодрома бежали мамы, папы и бабушки.
    
Всего «зайцев» на «Пегасе» оказалось сорок три человека. Я до сих пор не понимаю, как Алисе удалось их разместить на борту, а нам — ни одного из них не заметить.
    
— Счастливо, Алиса! — крикнул снизу Алеша Наумов, когда мы наконец поднялись к люку. — Поболей за нас! И возвращайся скорее!
    
— Физкультпривет!.. — ответила ему Алиса. — Нехорошо получилось, папа, — сказала она мне, когда мы уже поднялись над Землей и взяли курс к Луне.
    
— Нехорошо, — согласился я. — Мне за тебя стыдно.
    
— Я не о том, — сказала Алиса. — Ведь третий «Б» улетел в полном составе еще ночью в мешках из-под картошки на грузовой барже. Они-то будут на стадионе, а наши вторые классы — нет. Я не оправдала доверия товарищей.
    
— А куда картошку из мешков дели? — спросил, удивившись, Полосков.
    
— Не знаю, — сказала Алиса. Подумала и добавила: — Какими глазами я буду смотреть на стадионе на третий «Б»? Просто ужас!
   
   
Глава 3. Ты слышал о трех капитанах?
    
Когда «Пегас» опустился на лунном космодроме, я спросил у своих спутников:
    
— Какие у кого планы? Вылетаем завтра в шесть ноль-ноль.
    
Капитан Полосков сказал, что он остается на корабле готовить его к отлету.
    
Механик Зеленый попросил разрешения сходить на футбол.
    
Алиса тоже сказала, что пойдет на футбол, хотя и без всякого удовольствия.
    
— Почему? — спросил я.
    
— Разве ты забыл? На стадионе будет весь третий «Б», а из вторых классов только я одна. Ты во всем виноват.
    
— Я?
    
— А кто же высадил с «Пегаса» моих ребят?
    
— Мы же не могли подняться! Да и что бы сказали обо мне их родители? Вдруг что-нибудь случится?
    
— Где? — возмутилась Алиса. — В Солнечной системе? В конце двадцать первого века?
    
Когда Алиса с Зеленым ушли, я решил в последний раз выпить чашечку кофе в настоящем ресторане и пошел в «Луноход».
    
Громадный зал ресторана был почти полон. Я остановился неподалеку от входа, отыскивая место, и услышал знакомый громовой голос:
    
— Кого я вижу!
    
За дальним столом восседал мой давнишний приятель Громозека. Я не виделся с ним лет пять, но ни на минуту о нем не забывал. Когда-то мы были очень дружны, а началось наше знакомство с того, что мне удалось спасти Громозеку в джунглях Эвридики. Громозека отбился от археологической партии, заблудился в лесу и чуть не попал в зубы Малому дракончику — злобной твари в шестнадцать метров длиной.
    
При виде меня Громозека спустил на пол свернутые для удобства щупальца, в очаровательной улыбке разинул свою полуметровую пасть, дружески потянулся мне навстречу острыми когтищами и, набирая скорость, ринулся в мою сторону.
    
Какой-то турист, никогда раньше не видевший обитателей планеты Чумароз, взвизгнул и упал в обморок. Но Громозека на него не обиделся. Он крепко обхватил меня щупальцами и прижал к острым пластинкам на своей груди.
    
— Старина! — ревел он, как лев. — Сколько лет, сколько зим! Я уж собрался лететь в Москву, чтобы тебя повидать, и вдруг — глазам своим не верю… Какими судьбами?
    
— Едем в экспедицию, — сказал я. — В свободный поиск по Галактике.
    
— Это замечательно! — сказал с чувством Громозека. — Я счастлив, что тебе удалось преодолеть козни зложелателей и уехать в экспедицию.
    
— Но у меня нет зложелателей.
    
— Ты меня не обманешь, — сказал Громозека, тряся укоризненно перед моим носом острыми, загнутыми когтями.
    
Я не стал возражать, потому что знал, как мнителен мой друг.
    
— Садись! — приказал Громозека. — Робот, бутылку грузинского вина для моего лучшего друга и три литра валерьянки для меня лично.
    
— Слушаюсь, — ответил робот-официант и укатил на кухню выполнять заказ.
    
— Как жизнь? — допрашивал меня Громозека. — Как жена? Как дочка? Уже научилась ходить?
    
— В школе учится, — сказал я. — Второй класс кончила.
    
— Великолепно! — воскликнул Громозека. — Как быстро бежит время…
    
Тут моего друга посетила печальная мысль, и, будучи очень впечатлительной особой, Громозека оглушительно застонал, и дымящиеся едкие слезы покатились из восьми глаз.
    
— Что с тобой? — встревожился я.
    
— Ты только подумай, как быстро течет время! — произнес Громозека сквозь слезы. — Дети растут, а мы с тобой стареем.
    
    
Он, расчувствовавшись, выпустил из ноздрей четыре струи едкого желтого дыма, окутавшего ресторан, но тут же взял себя в руки и объявил:
    
— Извините меня, благородные посетители ресторана, я постараюсь больше не причинять вам неприятностей.
    
Дым струился между столиками, люди кашляли, и некоторые даже ушли из зала.
    
— Пойдем и мы, — сказал я, задыхаясь, — а то ты еще что-нибудь натворишь.
    
— Ты прав, — покорно согласился Громозека.
    
Мы вышли в холл, где Громозека занял целый диван, а я притулился рядом с ним на стуле. Робот принес нам вино и валерьянку, бокал для меня и литровую банку для чумарозца.
    
    
— Ты где сейчас работаешь? — спросил я Громозеку.
    
— Будем копать мертвый город на Колеиде, — ответил он. — Сюда прилетел за инфракрасными детекторами.
    
— Интересный город на Колеиде? — спросил я.
    
— Может быть, интересный, — ответил осторожно Громозека, который был страшно суеверен. Чтобы не сглазить, он провел четыре раза хвостом у правого глаза и сказал шепотом: — Баскури-барипарата.
    
— Когда начинаете? — спросил я.
    
— Недели через две стартуем с Меркурия. Там наша временная база.
    
— Странное, неподходящее место, — сказал я. — Половина планеты раскалена, половина — ледяная пустыня.
    
— Ничего удивительного, — сказал Громозека и снова потянулся за валерьянкой. — Мы там в прошлом году отыскали остатки корабля Полуночных скитальцев. Вот и работали. Да что я все о себе да о себе! Ты мне лучше о своем маршруте расскажи.
    
— Я знаю о нем только приблизительно, — ответил я. — Мы облетим сначала несколько баз по соседству с Солнечной системой, а потом уйдем в свободный поиск. Времени много — три месяца, корабль вместительный.
    
— На Эвридику не собираешься? — спросил Громозека.
    
— Нет. Малый дракончик уже есть в Московском зоопарке, а Большого дракончика, к сожалению, еще никто не смог поймать.
    
— Даже если бы ты его поймал, — сказал Громозека, — все равно на твоем корабле увезти его нельзя.
    
Я согласился, что Большого дракончика на «Пегасе» не увезешь. Хотя бы потому, что его дневной рацион — четыре тонны мяса и бананов.
    
Мы помолчали немного. Приятно сидеть со старым другом, никуда не спешить. Старушка-туристка в лиловом парике, украшенном восковыми цветами, подошла к нам и робко протянула блокнот.
    
— Не откажитесь ли, — попросила она, — написать мне автограф на память о случайной встрече?
    
— Почему бы и нет? — сказал Громозека, протянув когтистое щупальце за блокнотом.
    
Старушка зажмурилась в ужасе, и ее тонкая ручка задрожала.
    
Громозека раскрыл блокнот и на чистой странице размашисто написал:
    
«Прекрасной, юной землянке от верного поклонника с туманной планеты Чумароз. Ресторан „Луноход“. 3 марта 2074 года».
    
— Спасибо, — прошептала старушка и отступила мелкими шажками.
    
— Я хорошо написал? — спросил меня Громозека. — Трогательно?
    
— Трогательно, — согласился я. — Только не совсем точно.
    
— А что?
    
— Это совсем не юная землянка, а пожилая женщина. И вообще — землянкой раньше называли первобытное жилье, выкопанное в земле.
    
— Ой, какой позор! — расстроился Громозека. — Но ведь у нее цветочки на шляпе. Сейчас же догоню ее и перепишу автограф.
    
— Не стоит, друг, — остановил я его. — Ты ее только перепугаешь.
    
— Да, тяжело бремя славы, — сказал Громозека. — Но приятно сознавать, что крупнейшего археолога Чумарозы узнают даже на далекой земной Луне.
    
Я не стал разубеждать друга. Я подозревал, что старушка никогда в жизни не встречалась ни с одним из космоархеологов. Просто ее поразил облик моего друга.
    
— Слушай, — сказал Громозека, — меня посетила идея. Я тебе помогу.
    
— Как?
    
— Ты слышал о планете имени Трех Капитанов?
    
— Где-то читал, но не помню, где и почему.
    
— Тогда замечательно.
    
Громозека наклонился ближе, положил мне на плечо тяжелое, горячее щупальце, расправил блестящие пластинки на круглом, словно небольшой воздушный шар, животе и начал:
    
— В секторе 19-4 есть небольшая необитаемая планета. Раньше у нее даже названия не было — только цифровой код. Теперь космонавты зовут ее планетой имени Трех Капитанов. А почему так? Там на ровном каменном плато возвышаются три статуи. Поставлены они в честь трех космических капитанов. Это были великие исследователи и отважные люди. Один из них был родом с Земли, второй — с Марса, а третий капитан родился на Фиксе. Рука об руку эти капитаны проходили созвездия, снижались на планетах, на которых снизиться невозможно, спасали целые миры, которым грозила опасность. Это они первыми одолели джунгли Эвридики, и один из них подстрелил Большого дракончика. Это они отыскали и уничтожили гнездо космических пиратов, хотя пиратов было вдесятеро больше. Это они опустились в метановую атмосферу Голгофы и отыскали там философский камень, потерянный конвоем Курсака. Это они взорвали ядовитый вулкан, грозивший истребить население целой планеты. Об их подвигах можно говорить две недели подряд…
    
— Теперь я вспомнил, — прервал я Громозеку. — Конечно, я слышал о трех капитанах.
    
— То-то, — проворчал Громозека и выпил стакан валерьянки. — Быстро мы забываем героев. Стыдно. — Громозека укоризненно покачал мягкой головой и продолжал: — Несколько лет назад пути капитанов разошлись. Первый капитан увлекся проектом «Венера».
    
— Как же, знаю, — сказал я. — Так, значит, он — один из тех, кто меняет ее орбиту?
    
— Да. Первый капитан всегда любил грандиозные планы. И когда узнал, что решено перетащить Венеру подальше от Солнца и изменить период ее вращения, для того чтобы люди смогли ее заселить, он тут же предложил свои услуги проекту. И это славно, потому что ученые решили превратить Венеру в громадный космический корабль, а нет человека в Галактике, который бы лучше первого капитана разбирался в космической технике.
    
— А остальные капитаны? — спросил я.
    
— Второй, говорят, погиб неизвестно где и неизвестно когда. Третий капитан полетел в соседнюю галактику и вернется через несколько лет. Так я хочу сказать, что капитаны наверняка встречали множество редких, чудесных зверей и птиц. От них наверняка остались какие-то записки, дневники.
    
— А где они?
    
— Дневники хранятся на планете Трех Капитанов. Рядом с монументами, возведенными благородными современниками по подписке, проведенной на восьмидесяти планетах, есть лаборатория и мемориальный центр. Там постоянно живет доктор Верховцев. Он знает о трех капитанах больше всех в Галактике. Если заедешь туда — не пожалеешь.
    
— Спасибо, Громозека, — сказал я. — Может, тебе хватит пить валерьянку? Ты сам мне жаловался, что она плохо влияет на сердце.
    
— Что делать! — всплеснул щупальцами мой друг. — У меня же три сердца. На какое-то из них валерьянка влияет очень пагубно. Но я никак не могу понять, на какое.
    
Мы еще целый час вспоминали старых знакомых и приключения, которые нам пришлось пережить вместе. Вдруг дверь в холл распахнулась, и появилась толпа людей и инопланетчиков. Они несли на руках футболистов сборной Земли. Играла музыка, раздавались веселые крики.
    
Из толпы выскочила Алиса.
    
— Ну что! — крикнула она, увидев меня. — Не помогли фиксианцам варяги с Марса! Три — один. Теперь встреча на нейтральном поле!
    
— А как же третий «Б»? — спросил я ехидно.
    
— Их не было, — сказала Алиса. — Я бы их обязательно увидела. Наверно, третий «Б» перехватили и отправили обратно. В мешках из-под картошки. Так им и надо!
    
— Ты вредный человек, Алиса, — сказал я.
    
— Нет! — взревел оскорбленно Громозека. — Ты не имеешь права так оскорблять беззащитную девочку! Я не дам ее в обиду!
    
Громозека обхватил Алису щупальцами и поднял к потолку.
    
— Нет! — повторял он возмущенно. — Твоя дочь — моя дочь. Я не позволю!
    
— Но я не ваша дочь, — сказала сверху Алиса. Она, к счастью, не очень испугалась.
    
Но куда сильнее испугался механик Зеленый. Он в тот момент вошел в холл и вдруг увидел, что Алиса бьется в щупальцах громадного чудовища. Меня Зеленый даже не заметил. Он бросился к Громозеке, размахивая рыжей бородой, как знаменем, и с разбегу врезался в круглый живот моего друга.
    
Громозека подхватил Зеленого свободными щупальцами и посадил на люстру. Потом осторожно опустил Алису и спросил меня:
    
— Я немного погорячился?
    
— Немного, — ответила за меня Алиса. — Спустите Зеленого на пол.
    
— Не будет бросаться на археологов, — ответил Громозека. — Не хочу его снимать. Привет, увидимся вечером. Я вспомнил, что мне надо до конца рабочего дня побывать на базовом складе.
    
И, лукаво подмигнув Алисе, Громозека, пошатываясь, удалился в сторону шлюза. По холлу волнами расходился запах валерьянки.
    
Зеленого мы сняли с люстры с помощью футбольной команды, а на Громозеку я немного обиделся, потому что мой друг хоть и талантливый ученый и верный товарищ, но плохо воспитан, и его чувство юмора иногда принимает странные формы.
    
— Так куда летим? — спросила Алиса, когда мы подходили к кораблю.
    
— Первым делом, — сказал я, — отвезем груз на Марс и разведчикам Малого Арктура. А оттуда — прямым ходом в сектор 19-4, на базу имени Трех Капитанов.
    
— Да здравствуют три капитана! — сказала Алиса, хотя она о них никогда раньше не слышала.
   
   
Глава 4. Пропали головасты
    
Разведчики Малого Арктура встретили «Пегас» очень торжественно. Как только мы опустились на металлический настил посадочной площадки, которая зашаталась под грузом корабля и в щели между полосами брызнула рыжая гнилая вода, они лихо подкатили к нам на вездеходе. Из вездехода вышли три добрых молодца в красных кафтанах, надетых поверх скафандров. За ними последовали еще три космонавта в роскошных сарафанах, также надетых поверх скафандров. Молодцы и молодицы несли хлеб-соль на блюдах. А когда мы сошли на мокрые металлические полосы космодрома, они надели нам на шлемы скафандров венки из местных пышных цветов.
    
В нашу честь в тесной кают-компании базы разведчиков был приготовлен торжественный ужин. Нас угощали консервированным компотом, консервированной уткой и консервированными бутербродами. Механик Зеленый, который был на «Пегасе» шеф-поваром, тоже не ударил в грязь лицом — он поставил на праздничный стол настоящие яблоки, настоящие взбитые сливки с настоящей смородиной и, главное, самый настоящий черный хлеб.
    
Алиса была главным гостем. Все разведчики люди взрослые, их дети остались дома — на Марсе, на Земле, на Ганимеде, и они очень соскучились без настоящих детей. Алиса отвечала на всякие вопросы, честно старалась казаться глупее, чем она есть на самом деле, а когда вернулась на корабль, пожаловалась мне:
    
— Им так хочется, чтобы я была маленьким несмышленышем, что я не стала их огорчать.
    
На следующий день мы передали разведчикам все грузы и посылки, но, к сожалению, оказалось, что на охоту за местными зверями они нас пригласить не смогут: начинался сезон бурь, все реки и озера вышли из берегов и путешествовать по планете было почти невозможно.
    
— Хотите, мы вам головаста поймаем? — спросил начальник базы.
    
— Ну, хоть головаста, — согласился я.
    
Мне приходилось слышать о разных рептилиях Арктура, но с головастом я еще не встречался.
    
Часа через два разведчики принесли большой аквариум, на дне которого дремали метровые головасты, похожие на гигантских саламандр. Потом разведчики втащили по трапу ящик с водорослями.
    
— Это корм на первое время, — сказали они. — Учтите, головасты очень прожорливы и быстро растут.
    
— Надо готовить аквариум побольше? — спросил я.
    
— Лучше даже бассейн, — ответил начальник разведчиков.
    
Его товарищи между тем втаскивали по трапу еще один ящик с кормом.
    
— А как они быстро растут? — спросил я.
    
— Довольно быстро. Точнее сказать не могу, — ответил начальник разведчиков. — Мы их не держим в неволе.
    
Он загадочно улыбнулся и заговорил о другом.
    
Я спросил начальника разведчиков:
    
— Вам не приходилось бывать на планете имени Трех Капитанов?
    
— Нет, — ответил он. — Но иногда к нам прилетает доктор Верховцев. Как раз месяц назад он здесь был. И должен вам сказать, он большой чудак.
    
— А почему?
    
— Зачем-то ему понадобились чертежи корабля «Синяя чайка».
    
— Простите, а что в этом странного?
    
— Это корабль Второго капитана, пропавший без вести четыре года назад.
    
— А зачем Верховцеву этот корабль?
    
— Вот именно — зачем? Я об этом его и спросил. Оказывается, он пишет сейчас книгу о подвигах трех капитанов, документальный роман, и не может продолжать работу, не зная, как устроен этот корабль.
    
— А разве этот корабль был особенный?
    
Начальник базы снисходительно улыбнулся.
    
— Вы, я вижу, не в курсе дела, — сказал он. — Корабли трех капитанов были сделаны по специальному заказу, а потом еще перестроены самими капитанами — они ведь были на все руки мастера. Это были удивительные корабли! Приспособленные для всевозможных неожиданностей. Один из них, «Эверест», который принадлежал Первому капитану, стоит сейчас в Парижском космическом музее.
    
— Почему же Верховцев не мог запросить Парижский космический музей? — удивился я.
    
— Так все три корабля были разными! — воскликнул начальник разведчиков. — Капитаны были люди с характером и никогда ничего не делали по два раза.
    
— Ну ладно, — сказал я, — мы полетим к Верховцеву. Дайте нам, пожалуйста, координаты его базы.
    
— С удовольствием, — ответил начальник разведчиков. — Передавайте ему наш большой привет. И не забудьте перенести головастов в бассейн.
    
Мы распрощались с гостеприимными разведчиками и улетели.
    
Перед тем как лечь спать, я решил осмотреть головастов. Оказалось, что их сходство с саламандрами только внешнее. Они были покрыты твердой блестящей чешуей, у них были большие печальные глаза с длинными ресницами, короткие хвосты раздваивались и заканчивались густыми жесткими щетками.
    
Я решил, что перенесу головастов в бассейн с утра — ничего с ними за ночь в аквариуме не случится. Я бросил головастам две охапки водорослей и потушил свет в трюме. Начало было сделано — первые животные для зоопарка уже на борту «Пегаса».
    
Утром меня разбудила Алиса.
    
— Пап, — сказала она, — проснись.
    
— А что случилось?
    
Я посмотрел на часы. Было еще только семь утра по корабельному времени.
    
— Ты чего вскочила ни свет ни заря?
    
— Захотела поглядеть на головастов. Ведь их никто еще на Земле не видел.
    
— Ну и что? Разве для этого надо будить старика отца? Ты бы лучше включила робота. Пока он готовит завтрак, мы бы не спеша встали.
    
— Да погоди ты, пап, со своим завтраком! — невежливо перебила меня Алиса. — Я тебе говорю, встань и посмотри на головастов.
    
Что-то в ее голосе меня встревожило.
    
Я вскочил с койки и, не одеваясь, побежал в трюм, где стоял аквариум. Зрелище, которое я увидел, было потрясающим. Головасты, хоть это и невероятно, за ночь выросли больше чем вдвое и уже не помещались в аквариуме. Их хвосты высовывались наружу и висели почти до самого пола.
    
— Не может быть! — сказал я. — Срочно надо готовить бассейн.
    
Я побежал к механику Зеленому и разбудил его:
    
— Помоги, головасты так выросли, что мне их не поднять.
    
— Я предупреждал, — сказал Зеленый. — Еще не то будет. И зачем только я согласился работать в бродячем зоопарке! Зачем?
    
— Не знаю, — сказал я. — Пошли.
    
Зеленый надел халат и поплелся, ворча, в трюм. Когда он увидел головастов, то вцепился себе в бороду и застонал:
    
— Завтра они весь корабль займут!
    
Хорошо еще, что бассейн был заранее наполнен водой. С помощью Зеленого я перетащил головастов. Они оказались совсем не тяжелыми, но сильно вырывались и выскальзывали из рук, так что, когда мы опустили в бассейн третьего, последнего головаста, мы запыхались и вспотели.
    
Бассейн на «Пегасе» невелик — четыре на три метра и глубина в два метра, — но головастам в нем было привольно. Они начали кружиться по нему, искать пищу. Не мудрено, что они проголодались — ведь эти существа, видно, собирались установить рекорд Галактики по скорости роста.
    
Пока я кормил головастов — на это ушла половина одного из ящиков с водорослями, — в трюме появился Полосков. Он был уже умыт, побрит и одет по форме.
    
— Алиса говорит, что у тебя головасты подросли, — сказал он, улыбаясь.
    
— Да нет, ничего особенного, — ответил я, делая вид, что такие чудеса мне не в диковинку.
    
Тут Полосков заглянул в бассейн и ахнул.
    
— Крокодилы! — сказал он. — Настоящие крокодилы! Они же человека проглотить могут.
    
— Не бойся, — сказал я, — они травоядные. Разведчики бы нас предупредили.
    
Головасты плавали у поверхности воды и высовывали наружу голодные пасти.
    
— Опять жрать захотели, — сказал Зеленый. — Скоро за нас примутся.
    
    
К обеду головасты достигли длины в два с половиной метра и доели первый ящик с водорослями.
    
— Могли бы предупредить, — ворчал Зеленый, имея в виду разведчиков. — Знали ведь и думали: пускай специалисты помучаются.
    
— Не может быть! — возмутилась Алиса, которой разведчики на прощание подарили вырезанную из дерева модель вездехода, шахматы из кости ископаемого параллелепипеда, ножик для разрезания бумаги, выточенный из коры стеклянного дерева, и еще множество интересных вещей, которые они сами мастерили длинными вечерами.
    
— Ну что ж, посмотрим, — сказал философски Зеленый и пошел проверять двигатели.
    
К вечеру длина головастов достигла трех с половиной метров. Им уже трудно было плавать в бассейне, и они покачивались у дна, всплывая, только чтобы схватить пучок водорослей.
    
Спать я уходил с тяжелым предчувствием, что головастов до зоопарка мне не довезти. Первый зверь оказался комом. Космос порой загадывает загадки, которые простому земному биологу не по зубам.
    
Встал я раньше всех. На цыпочках прошел по коридору, вспоминая кошмары, которые меня мучили ночью. Мне снилось, что головасты стали длиннее «Пегаса», выползли наружу, летят рядом с нами в космосе и еще пытаются проглотить наш корабль.
    
Я отворил дверь в трюм и с секунду стоял на пороге, оглядываясь, не выползет ли из-за угла головаст.
    
Но в трюме стояла тишина. Вода в бассейне была неподвижна. Я подошел ближе. Тени головастов, длиной метра по четыре, не больше, темнели на дне. У меня от сердца отлегло. Я взял швабру и пошевелил ею в воде. Почему головасты не двигаются?
    
Швабра уперлась в одного из головастов, и он легко отплыл в сторону, прижав к дальней стенке бассейна своих сородичей. Те и не пошевельнулись.
    
«Подохли, — понял я. — И наверно, от голода».
    
— Ну и что, папа? — спросила Алиса.
    
Я обернулся. Алиса стояла босиком на холодном пластике, и вместо ответа я сказал:
    
— Немедленно надень что-нибудь на ноги, простудишься.
    
Тут открылась дверь и вошел Полосков. За его плечом виднелась огненная борода Зеленого.
    
— Ну и что? — хором спросили они.
    
Алиса убежала надевать туфли, а я, не отвечая товарищам, попытался растолкать недвижного головаста. Тело его, словно пустое, легко плавало по бассейну. Глаза были закрыты.
    
— Сдохли, — сказал печально Зеленый. — А мы так старались, перетаскивали их вчера! А ведь я предупреждал.
    
Я перевернул головаста шваброй. Это было сделать нетрудно. Пятнистое пузо головаста было разрезано вдоль. В бассейне плавали лишь шкуры чудовищ, которые сохраняли форму их тел, потому что твердая чешуя, покрывавшая их, не давала шкурам съежиться.
    
— Ого! — сказал Зеленый, оглядываясь. — Они вылупились.
    
— Кто? — спросил Полосков.
    
— Если бы я знал!
    
— Послушай, профессор Селезнев, — обратился ко мне официально капитан Полосков, — судя по всему, я подозреваю, что на моем корабле находятся неизвестные чудовища, которые скрывались в так называемых головастах. Где они?
    
Я перевернул шваброй остальных головастов. Они тоже были пусты.
    
— Не знаю, — честно признался я.
    
— Но когда ты пришел сюда, дверь была закрыта или открыта?
    
В голове у меня царило смятение, и я ответил:
    
— Не помню, Полосков. Может, и закрыта.
    
— Дела! — сказал Полосков и поспешил к выходу.
    
— Ты куда? — спросил Зеленый.
    
— Обыскивать корабль, — сказал Полосков. — И тебе советую осмотреть машинное отделение. Только вооружись чем-нибудь. Неизвестно, кто выводится из головастов. Может, драконы.
    
Они ушли, а через несколько минут Полосков вернулся бегом и принес мне бластер.
    
— Чем черт не шутит, — сказал он. — Алису я бы запер в каюте.
    
— Еще чего не хватало! — сказала Алиса. — У меня есть теория.
    
— И слышать не хочу твоих теорий, — сказал я. — Пойдем в каюту.
    
Алиса сопротивлялась, как дикая кошка, но мы заперли все-таки ее в каюте и начали обыск помещений.
    
Это удивительно, как много трюмов, отсеков, коридоров и прочих помещений таится в сравнительно небольшом экспедиционном корабле! Мы втроем, прикрывая друг друга, потратили три часа, пока не осмотрели весь «Пегас».
    
Чудовищ нигде не было.
    
— Ну что ж, — сказал я тогда, — давайте позавтракаем, потом осмотрим корабль еще раз. Куда-то же они должны были деться.
    
— Я тоже буду завтракать, — сказала Алиса, которая слышала наш разговор по внутреннему телефону. — Выпустите меня из заключения.
    
Мы выпустили Алису и провели под конвоем в кают-компанию.
    
Перед тем как начать завтрак, мы заперли дверь и положили бластеры рядом с собой на стол.
    
— Чудеса! — сказал Полосков, принимаясь за манную кашу. — Куда они спрятались? Может, в реактор? Или выбрались наружу?
    
— Зловещие чудеса, — сказал Зеленый. — Чудеса не в моем вкусе. Мне с самого начала головасты не понравились. Передай мне кофейник.
    
— Боюсь, что эту загадку нам никогда не решить, — сказал Полосков.
    
Я кивнул, соглашаясь с ним.
    
— Нет, разрешить, — вмешалась Алиса.
    
— Ты уж молчи.
    
— Не могу молчать. Если хотите, я их найду.
    
Полосков засмеялся, и смеялся долго и искренне.
    
— Трое взрослых мужчин искали их три часа, а ты хочешь их найти в одиночку.
    
— А так легче, — ответила Алиса. — Спорим, что найду?
    
— Конечно, спорим, — смеялся Полосков. — На что хочешь?
    
— На желание, — сказала Алиса.
    
— Согласен.
    
— Только я одна их буду искать.
    
— Ничего подобного, — сказал я. — Никуда ты одна не пойдешь. Ты что, забыла, что по кораблю, может быть, бродят неизвестные чудовища?
    
Я был сердит на разведчиков с их опасными шутками. Сердит и на себя за то, что лег спать и упустил тот момент, когда оболочки головастов опустели. Сердит на Алису с Полосковым, которые затеяли детский спор в такой серьезный момент.
    
— Пошли, — сказала Алиса, вставая из-за стола.
    
— Сначала чай допей, — ответил я строго.
    
Алиса допила чай и уверенно пошла в трюм, где стоял аквариум. Мы шли за ней, чувствуя себя дураками. Ну зачем, скажите, мы ее послушались?
    
Алиса быстро оглядела отсек. Попросила Полоскова отодвинуть ящики от стены. Он с улыбкой послушался. Потом Алиса вернулась к бассейну и обошла его кругом. Пустые оболочки головастов темнели на дне. По поверхности воды плавали недоеденные водоросли.
    
— Вот, — сказала Алиса, — ловите их. Только осторожно: они прыгают.
    
И тут мы увидели, что на водорослях в ряд сидят три лягушонка. Вернее; не совсем лягушонка, а три создания, очень похожие на лягушат. Ростом с наперсток каждый.
    
Мы поймали их, посадили в банку, и тогда я, раскаявшись в своем упрямстве, спросил Алису:
    
— Слушай, дочка, как ты догадалась?
    
— Не в первый раз спрашиваешь, папа, — ответила она, не скрывая гордости. — Все дело в том, что вы все — взрослые, умные люди. И вы мыслите, как ты сам говорил, логически. А я не очень умная и мыслю, как в голову взбредет. Я так подумала: если это головасты, то потом должны быть лягушки. А лягушата всегда меньше головастиков. Вы ходили по кораблю с пистолетами и искали больших чудовищ. И даже их боялись заранее. А я сидела запертая в каюте и думала, что наверно, не надо всегда смотреть вверх и искать что-то громадное. Может быть, посмотреть по углам и поискать ма-а-а-леньких лягушат. И нашла.
    
— Но зачем же лягушатам такие большие вместилища? — удивился Полосков.
    
— Я об этом не подумала, — призналась Алиса. — Не догадалась подумать. А если бы подумала, никогда бы не нашла лягушат.
    
— А что ты скажешь, профессор? — спросил Полосков меня.
    
— Что сказать? Надо будет тщательно исследовать оболочки головастов. Наверно, они что-то вроде фабрик, которые перерабатывают корм в сложный концентрат для лягушонка… А может быть, большим головастам легче обороняться от врагов.
    
— А про желание не забудь, Полосков, — строго сказала Алиса.
    
— Я никогда и ни о чем не забываю, — четко ответил капитан.
   
   
Глава 5. Советы доктора Верховцева
    
Мы послали с дороги радиограмму доктору Верховцеву: «Прилетаем в пятницу. Встречайте». Верховцев сразу же ответил, что с радостью встретит нас и проведет на своем космокатере через опасный пояс астероидов, который окружает планету Трех Капитанов.
    
В назначенный час мы затормозили у пояса астероидов. Густой рой каменных глыб, словно облака, скрывал от нас поверхность планеты. Почему-то нас всех охватило волнение. Нам казалось, что встреча с доктором Верховцевым приведет к важным и интересным событиям. Может быть, даже и к приключениям.
    
Космокатер доктора мелькнул среди астероидов, словно серебряная стрела. И вот он несется перед нами.
    
— «Пегас», вы меня слышите? — раздался в динамике глуховатый голос. — Следуйте за мной.
    
— Какой он, интересно. Ему, наверно, скучно одному на планете, — сказала Алиса, сидевшая с нами на мостике в маленьком, специально для нее сделанном амортизационном кресле.
    
Никто ей не ответил. Полосков управлял кораблем, я исполнял обязанности штурмана, а Зеленого на мостике не было — он остался в машинном отделении.
    
«Пегас» изменил курс, обошел клыкастый астероид и тут же послушно скользнул вниз.
    
Под нами расстилалась пустыня, кое-где изрезанная ущельями и отмеченная оспинами кратеров. Серебряная стрелка катера летела впереди, указывая путь.
    
Мы заметно снизились. Можно было уже различить скалы и высохшие реки. Потом впереди показалось темно-зеленое пятно оазиса. Над ним поднимался купол базы. Катер доктора вошел в вираж и опустился на ровную площадку. Мы последовали его примеру.
    
Когда «Пегас», чуть покачиваясь, встал на амортизаторы и Полосков сказал «добро», я увидел между зеленью оазиса и нашим кораблем три каменные статуи.
    
На высоком постаменте стояли три каменных капитана. Даже издали было видно, что два из них — люди. Третий — трехногий тонкий фикс.
    
— Прилетели, — сказала Алиса. — Можно выйти?
    
— Погоди, — ответил я. — Мы не знаем состава атмосферы и температуры. Какой ты скафандр собираешься надевать?
    
— Никакого, — ответила Алиса.
    
Она показала на иллюминатор. Из серебряного космокатера вышел человек в сером обычном костюме и серой помятой шляпе. Он поднял руку, приглашая нас.
    
Полосков включил внешний динамик и спросил:
    
— Атмосфера пригодна для дыхания?
    
Человек в шляпе быстро закивал — идите, не бойтесь?
    
Он встретил нас у трапа.
    
— Добро пожаловать на базу, — сказал он и поклонился. — Так редко вижу здесь гостей!
    
    
Он говорил немного старомодно, под стать своему костюму.
    
На вид ему было лет шестьдесят. Это был невысокий, худенький и похожий на добрую старушку человек. Его лицо было исчерчено тонкими морщинками. Доктор все время жмурился или улыбался, и, если иногда его лицо разглаживалось, морщинки становились белыми и широкими. У доктора Верховцева были длинные, тонкие пальцы. Он пожал нам руки и пригласил к себе.
    
Мы пошли вслед за доктором к зеленым деревьям оазиса.
    
— Почему здесь кислородная атмосфера? — спросил я. — Ведь планета — сплошная пустыня.
    
— Атмосфера искусственная, — сказал доктор. — Ее сделали, когда сооружали монументы. Через несколько лет здесь построят большой музей, посвященный героям космоса. Сюда будут привозить отслужившие срок космические корабли и всякие диковины с дальних планет.
    
Доктор остановился перед каменной глыбой. На ней были выбиты слова на космоязыке:
    
«Здесь будет построен Главный музей космоса».
    
— Вот видите, — сказал Верховцев. — Музей будут строить вместе восемьдесят разных планет. А пока, для начала, в центре планеты установлен мощный реактор, который выделяет кислород из горных пород. Сейчас здесь еще не очень хороший воздух, но к открытию музея воздух станет самым лучшим во всей Галактике.
    
Между тем мы подошли к подножию монумента.
    
Монумент был очень велик, с двадцатиэтажный дом. Мы остановились и, запрокинув головы, рассматривали трех капитанов.
    
Первый капитан оказался молодым, широкоплечим, стройным. У него был чуть курносый нос и широкие скулы. Капитан улыбался. На плече у него сидела странная птица с двумя клювами и красивой короной из каменных перьев.
    
Второй капитан был выше его ростом. У него была очень широкая грудь и тонкие ноги, как у всех людей, которые родились и выросли на Марсе. Лицо Второго было острое и сухое.
    
Третий капитан, трехногий фиксианец в тугом скафандре со шлемом, откинутым на спину, опирался ладонью о ветку каменного куста.
    
— Они совсем не старые, — сказала Алиса.
    
— Ты права, девочка, — ответил доктор Верховцев. — Они прославились, когда были молодыми.
    
Мы вступили в тень деревьев и по широкой аллее дошли до базы. База оказалась обширнейшим помещением, заваленным ящиками, контейнерами и приборами.
    
— Экспонаты начали в музей присылать, — словно извиняясь, сказал доктор. — Идите за мной, в мою берлогу.
    
— Ну прямо как «Пегас» в начале нашего путешествия! — восхитилась Алиса.
    
И в самом деле, путешествие по базе к жилью доктора Верховцева было похоже на хождение по нашему кораблю, когда он был перегружен посылками, грузами и всяческим оборудованием.
    
Небольшой закуток между контейнерами, заваленный книгами и микрофильмами, в котором еле умещалась койка, тоже заваленная бумагами и пленками, оказался спальней и рабочим кабинетом хранителя музея доктора Верховцева.
    
— Рассаживайтесь, чувствуйте себя как дома, — сказал доктор.
    
Всем нам, кроме хозяина, было совершенно ясно, что рассаживаться здесь негде. Верховцев смахнул груду бумаг на пол. Листки взлетели кверху, и Алиса принялась их собирать.
    
— Роман пишете? — спросил Полосков.
    
— Почему роман? Ах да, конечно, жизнь трех капитанов интереснее любого романа. Она достойна того, чтобы ее описать как пример для будущих поколений. Но я лишен литературного дара.
    
Я подумал, что доктор Верховцев скромничает. Ведь сам прилетал к разведчикам, чтобы найти чертежи корабля одного из капитанов.
    
— Итак, — сказал доктор, — чем могу быть полезен моим дорогим гостям?
    
— Нам сказали, — начал я, — что вы все знаете о трех капитанах.
    
— Ну уж, — Верховцев даже покраснел от смущения, — это явное преувеличение!
    
Он положил шляпу на груду книг; шляпа старалась съехать вниз, и доктор ловил ее и снова клал на старое место.
    
— Капитанам, — сказал я, — удалось побывать на многих неизвестных планетах. Они встречали чудесных зверей и птиц. От них, говорят, остались записи, дневники. А мы как раз ищем на других планетах неизвестных животных. Не поможете ли вы нам?
    
— Ага, вот в чем дело… — Верховцев задумался. Его шляпа воспользовалась этим моментом, соскользнула вниз и исчезла под койкой. — Ах, — сказал он, — если бы я знал заранее…
    
— Папа, можно, я подскажу доктору? — спросила Алиса.
    
— Да, девочка, — обернулся к ней доктор.
    
— У одного каменного капитана на плече сидит птица с двумя клювами и с короной на голове. Такой птицы нет в зоопарке. Может, вы знаете что-нибудь о ней?
    
— Нет, — сказал Верховцев. — Почти ничего не знаю. А где моя шляпа?
    
— Под койкой, — сказала Алиса. — Сейчас я достану.
    
— Не беспокойтесь, — сказал Верховцев и нырнул под койку. Оттуда торчали только его ноги. Он искал там, в темноте, шляпу, шуршал бумагами и продолжал говорить. — Скульпторам дали последние фотографии капитанов. Они выбирали те фотографии, которые им больше нравились.
    
— Может, они придумали эту птицу? — спросил я, наклоняясь к койке.
    
— Нет-нет! — воскликнул Верховцев, и его ботинки задергались. — Я сам видел эти фотографии.
    
— Но хоть известно, где они сняты?
    
— Первый капитан никогда не расставался с птицей, — ответил Верховцев, — но, когда улетел на Венеру, подарил птицу Второму капитану. А Второй капитан, как вам известно, пропал без вести. Пропала и птица.
    
— Значит, даже неизвестно, где она водится?
    
Верховцев наконец вылез из-под кровати. Шляпу он смял в кулаке, и вид у него был смущенный.
    
— Простите, — сказал он, — я отвлекся.
    
— Значит, неизвестно, где водится птица?
    
— Нет-нет, — быстро ответил Верховцев.
    
— Жалко, — вздохнул я. — Значит, неудача. Ничем вы нам помочь не сможете. А мы так надеялись…
    
— Почему же не смогу? — обиделся доктор Верховцев. — Я и сам много путешествовал… Дайте только подумать.
    
Доктор думал минуты три, потом сказал:
    
— Вспомнил! На планете Эвридика водится Малый дракончик. И еще, говорят, Большой дракончик.
    
— Знаю, — сказал я. — Большого дракончика как-то застрелил один из капитанов.
    
— А вы откуда знаете? — спросил Верховцев.
    
— Знаю. Мне рассказал мой друг археолог Громозека.
    
— Странно, — произнес Верховцев и наклонил голову, рассматривая меня, словно видел в первый раз. — Тогда я еще подумаю.
    
Он думал еще минуту и сообщил нам о марсианском богомоле. Это было даже смешно. Марсианские богомолы живут не только во всех зоопарках — их даже дома держат. У Алисы один живет, например.
    
Тогда Верховцев рассказал нам о головастах, о мухоколе с Фикса, об адских птицах с планеты Труль и о других зверях, известных по книге «Животные нашей Галактики».
    
— Нет, эти звери нам не нужны.
    
— Простите, — сказал Верховцев вежливо, — но я всю жизнь интересовался разумными существами, и животные как-то мне не встречались. Можно, я подумаю?
    
Верховцев снова задумался.
    
— Где же я бывал? — спросил он сам себя. — Ага, — ответил он, — я бывал на Пустой планете.
    
— Где?
    
— На Пустой планете. Это недалеко отсюда, в соседней звездной системе.
    
— Но если это Пустая планета, то какие же там звери? — удивилась Алиса.
    
— Этого никто не знает. Понимаете, были мы там в понедельник, все небо кишело птицами. А во вторник ни одной птицы — только волки рыщут стаями. И олени. А в среду — ни тех, ни других. Планета опустела.
    
— Но, может, звери просто откочевали куда-нибудь?
    
— Нет, — сказал Верховцев, — не в этом дело. У нас был разведкатер, и мы из любопытства облетели всю планету. Ни зверей, ни птиц. Пустота. И не мы одни этому удивлялись. Я вам координаты дам.
    
— Спасибо, — сказал я. — Но если вы больше ничего вспомнить не можете, тогда покажите нам дневники капитанов. Они-то уж наверно видели разных зверей.
    
— А кто вам сказал про дневники? — спросил доктор и наклонил голову.
    
— Наш друг археолог Громозека, — ответил я.
    
— Никогда не слышал. Да и зачем вам дневники? Я вспомнил о склиссах. О склиссах с планеты Шешинеру. Их там тьма-тьмущая. Мне рассказывали.
    
— И за это тоже спасибо, — сказал я. Но мне очень хотелось взглянуть на дневники капитанов, а доктор Верховцев почему-то дневников показывать не хотел. Чем-то мы вызвали у него недоверие.
    
— Пожалуйста.
    
— А дневники? — спросила Алиса.
    
— Ой, девочка, что вам в этих дневниках? Кстати, их здесь и нет. Они на Фиксе. Хранятся в архиве. Да-да, в архиве. — И доктор Верховцев вдруг оживился, словно придумал удачную ложь.
    
— Ну, как хотите, — сказала Алиса.
    
Доктор смутился, напялил мятую шляпу на глаза и сказал тихо:
    
— А еще вы можете побывать на рынке в Палапутре.
    
— Мы там обязательно побываем, — сказал я. — Мы о нем знаем.
    
— Тогда я вас провожу, — сказал доктор.
    
Он встал и повел нас между ящиками и контейнерами к выходу с базы. Он шел быстро, словно боялся, что мы передумаем и не улетим.
    
Мы вернулись к памятникам. Остановились возле них.
    
— А что случилось со Вторым капитаном? — спросил я.
    
— Он погиб, вы же знаете, — ответил Верховцев.
    
— Нам сказали, что он пропал без вести.
    
Доктор Верховцев пожал узенькими плечиками.
    
— А можно найти Первого капитана? — не сдавался я. — Он жив?
    
— Да, работает где-то в космосе.
    
— На проекте «Венера»? Но ведь там несколько тысяч человек.
    
— Вы же сами знаете, как его искать. И ничего вы от меня больше не добьетесь.
    
— Ну что ж, — сказал я тогда, — спасибо за прием. Мы, правда, думали, что встреча будет иной.
    
— Я тоже так думал, — сказал Верховцев.
    
— Может, когда напишите роман, пришлете нам экземпляр?
    
— Я не пишу романов! Не умею! Кто это придумал?
    
— Я говорю о том романе, ради которого вы летали месяц назад к разведчикам на Малый Арктур и спрашивали у них об устройстве «Синей чайки».
    
— Что? — доктор Верховцев взмахнул руками. — Какая «Синяя чайка»? Какие разведчики? Я там полгода уже не был!
    
— Ну хорошо, хорошо, — сказал я, видя, что доктор совсем растерялся. — Мы не хотели вас обидеть.
    
— То-то, — сказал Верховцев. — Будете мимо лететь, заходите, всегда буду рад вас видеть. Особенно эту очаровательную девчурку.
    
Он протянул руку, чтобы погладить Алису по голове, но Алиса отошла на шаг в сторону, и рука доктора повисла в воздухе.
    
— Значит, не забудьте, — сказал он, остановившись у монумента Трех Капитанов. — Склиссы на Шешинеру и загадка Пустой планеты.
    
— Спасибо, доктор, — ответил я. — Мы не забудем.
   
   
Глава 6. Кустики
    
Доктор долго стоял на фоне громадных каменных капитанов и размахивал шляпой. Золотые лучи заходящих солнц освещали его, и казалось, что он тоже статуя, только поменьше остальных.
    
— А-а-а-а! — донесся вдруг до нас далекий крик.
    
Мы обернулись.
    
Доктор бежал к нам, увязая в песке.
    
— За-бы-ыл! — кричал он. — Совсем забы-ыл!
    
Доктор подбежал к нам и минуты две пытался отдышаться, все время начинал одну и ту же фразу, но дыхания не хватало, чтобы ее закончить.
    
— Ку… — говорил он. — У па…
    
Алиса попыталась помочь ему.
    
— Курица? — спросила она.
    
— Не-ет… ку-устики. Я… забыл про кустики сказать.
    
— Какие кустики?
    
— Стоял у самых кустиков и забыл про них сказать.
    
Доктор показал на монумент. Даже отсюда, издали, было видно, что у ног третьего капитана скульптор изобразил пышный куст, тщательно выпилив из камня его ветви и листья.
    
— А я думала, что это просто для красоты, — сказала Алиса.
    
— Нет, это же кустик! Вы никогда не слышали о кустиках?
    
— Никогда.
    
— Тогда послушайте. Всего две минуты… Когда Третий капитан был на восьмом спутнике Альдебарана, он заблудился в пустыне. Ни воды, ни пищи — ничего. Но капитан знал, что, если он не дойдет до базы, корабль погибнет, потому что все члены экипажа лежали, пораженные космической лихорадкой, а вакцина была только на базе, на пустой, покинутой базе в горах Сьерра-Барракуда. И вот, когда силы покинули капитана и путь был потерян в песках, он услышал отдаленное пение. Сначала капитану показалось, что это галлюцинация. Но он все-таки собрал последние силы и пошел по направлению к звукам. Через три часа он дополз до кустиков. Кустики растут в тех местах вокруг небольших водоемов, и перед песчаной бурей их листья трутся друг о дружку, издавая мелодичные звуки. Кажется, что кустики поют. Вот таким образом кустики в горах Сьерра-Барракуда своим пением указали капитану дорогу к воде, дали возможность переждать страшную песчаную бурю и спасли жизнь восьмерым космонавтам, погибавшим от космической лихорадки. В честь этого события скульптор на памятнике Третьему капитану изобразил кустик. Так что, я думаю, вам стоит заглянуть на восьмой спутник Альдебарана и в горах Сьерра-Барракуда найти кустики. Кроме того, Третий капитан говорил, что вечером на кустиках раскрываются большие нежные светящиеся цветы.
    
— Спасибо, доктор, — сказал я. — Мы обязательно постараемся найти эти кустики и привезти их на Землю.
    
— А они могут в горшках расти? — спросила Алиса.
    
— Наверно, — ответил доктор. — Но, по правде говоря, я никогда кустиков не видел — они очень редки. И встречаются только у источника в самом центре пустыни, окружающей горы Сьерра-Барракуда.
    
…Система Альдебарана лежала неподалеку, и мы решили отыскать кустики и, если можно, послушать их пение.
    
Восемнадцать раз наш космокатер облетел всю пустыню, и лишь на девятнадцатом заходе мы увидели в глубокой ложбине зелень. Разведкатер снизился над песчаными барханами, и нашим глазам предстали кусты, окружавшие родник.
    
Кусты были невысоки, мне по пояс, у них были длинные, серебристые с изнанки листья и довольно короткие, толстые корни, которые легко выходили из песка. Мы осторожно выкопали пять кустов, выбирая те, на которых нашли бутоны, набрали в большой ящик песка и перенесли наши трофеи на «Пегас».
    
В тот же день «Пегас» стартовал с пустынного спутника и взял курс дальше.
    
Как только кончился разгон, я начал готовить к съемкам камеру, потому что надеялся, что на кустах вскоре распустятся светящиеся цветы, а Алиса приготовила бумагу и краски, чтобы эти цветы зарисовать.
    
И в этот момент мы услышали тихое, благозвучное пение.
    
— Что такое? — удивился механик Зеленый. — Я не включал магнитофон. Кто включил? Почему мне не дают отдохнуть?
    
— Это поют наши кусты! — закричала Алиса. — Надвигается песчаная буря?
    
— Что? — удивился Зеленый. — Откуда в космосе может быть песчаная буря?
    
— Пошли к кустам, пап, — потребовала Алиса. — Посмотрим.
    
Алиса побежала в трюм, а я немного задержался, заряжая камеру.
    
— Я тоже схожу, — сказал механик Зеленый. — Никогда не видел поющих кустов.
    
Я заподозрил, что на самом деле ему хочется выглянуть в иллюминатор, потому что он опасается, а вдруг и в самом деле надвигается песчаная буря.
    
Только я кончил заряжать камеру, как услышал крик. Я узнал голос Алисы.
    
Я бросил камеру в кают-компании и побежал скорее вниз, к трюму.
    
— Папа! — кричала Алиса. — Ты только посмотри!
    
— Спасите! — шумел механик Зеленый. — Они идут!
    
Еще несколько шагов — и я подбежал к двери в трюм. В дверях я столкнулся с Алисой и Зеленым. Вернее, я столкнулся с Зеленым, который нес на руках Алису. Вид у Зеленого был испуганный и борода развевалась, словно от ветра.
    
В дверном проеме показались кустики. Зрелище было и на самом деле ужасное. Кустики вылезли из полного песку ящика и, тяжело переступая на коротких уродливых корнях, двигались на нас. Они шли полукругом, покачивая ветвями, бутоны раскрылись, и среди листьев горели, словно зловещие глаза, розовые цветы.
    
— К оружию! — крикнул Зеленый и протянул мне Алису.
    
— Захлопните дверь! — сказал я.
    
Но было поздно. Пока мы толкались, стараясь разминуться, первый из кустов миновал дверь, и нам пришлось отступить в коридор.
    
Один за другим кустики последовали за своим предводителем.
    
Зеленый, нажимая по пути все кнопки тревоги, побежал на мостик за оружием, а я схватил стоявшую у стены швабру и попытался прикрыть Алису. Она смотрела на наступление кустиков зачарованно, как кролик на удава.
    
— Да беги же! — крикнул я Алисе. — Мне их долго не сдержать!
    
Кустики упругими, сильными ветвями схватились за швабру и вырывали ее из моих рук. Я отступал.
    
— Придержи их, па! — сказала Алиса и убежала.
    
«Хорошо, — успел подумать я, — что хоть Алиса в безопасности». Мое положение продолжало оставаться опасным. Кустики старались загнать меня в угол, а шваброй я уже не мог действовать.
    
— Зачем Зеленому огнемет? — услышал я вдруг в динамике голос капитана Полоскова. — Что случилось?
    
— На нас напали кустики, — ответил я. — Но огнемета Зеленому не давай. Я постараюсь запереть их в отсеке. Как только я отступлю за соединительную дверь, я тебе дам знать, и ты тут же закроешь трюмный отсек.
    
— Тебе не грозит опасность? — спросил Полосков.
    
— Нет, пока я держусь, — ответил я.
    
И в тот же момент ближайший ко мне куст сильно дернул за швабру и вырвал ее из рук. Швабра отлетела в дальний конец коридора, и кусты, будто ободренные тем, что я безоружен, двинулись ко мне сомкнутым строем.
    
И в этот момент я услышал быстрые шаги сзади.
    
— Ты куда, Алиса! — крикнул я. — Сейчас же назад! Они сильные, как львы!
    
Но Алиса проскользнула у меня под рукой и кинулась к кустам.
    
Что-то большое, блестящее было у нее в руке. Я кинулся за ней следом, потерял равновесие и упал. Последнее, что я увидел, была Алиса, окруженная зловещими ветвями оживших кустов.
    
— Полосков! — крикнул я. — На помощь!
    
И в ту же секунду пение кустов прервалось. Сменилось тихим журчанием и вздохами.
    
Я поднялся на ноги и увидел мирную картинку.
    
Алиса стояла в самой гуще кустиков и поливала их из лейки. Кустики раскачивали ветвями, стараясь не упустить ни капли влаги, и блаженно вздыхали…
    
Когда мы загнали кусты обратно в трюм, убрали сломанную швабру и вытерли пол, я спросил Алису: