1 2 3 4 5 6 7 
     

Ш у й с к и й    

     

Конечно,  царь: сильна твоя держава,    

Ты  милостью, раденьем и щедротой    

Усыновил  сердца своих рабов.    

Но  знаешь сам: бессмысленная чернь    

Изменчива,  мятежна, суеверна,    

Легко  пустой надежде предана,    

Мгновенному  внушению послушна,    

Для  истины глуха и равнодушна,    

А  баснями питается она.    

Ей  нравится бесстыдная отвага.    

Так  если сей неведомый бродяга    

Литовскую  границу перейдет,    

К  нему толпу безумцев привлечет    

Димитрия  воскреснувшее имя.    

     

Ц а р ь    

     

Димитрия!..  как? этого младенца!    

Димитрия!..  Царевич, удались.    

     

Ш у й с к и й    

     

Он  покраснел: быть буре!..    

     

Ф е о д о р    

     

Государь,    

Дозволишь  ли...    

     

Ц а р ь    

     

Нельзя,  мой сын, поди.    

     

Феодор  уходит.    

Ш у й с к и й    

     

Он  ничего не знал.    

     

Ц а р ь    

     

Послушай,  князь: взять меры сей же час;    

Чтоб  от Литвы Россия оградилась    

Заставами;  чтоб ни одна душа    

Не  перешла за эту грань; чтоб заяц    

Не  прибежал из Польши к нам; чтоб ворон    

Не  прилетел из Кракова. Ступай.    

     

Ш у й с к и й    

     

Иду.    

     

Ц а р ь    

     

Постой.  Не правда ль, эта весть    

Затейлива?  Слыхал ли ты когда,    

Чтоб  мертвые из гроба выходили    

Допрашивать  царей, царей законных,    

Назначенных,  избранных всенародно,    

Увенчанных  великим патриархом?    

Смешно?  а? что? что ж не смеешься ты?    

     

Ш у й с к и й    

     

Я,  государь?..    

     

Ц а р ь    

     

Послушай,  князь Василий:    

Как  я узнал, что отрока сего...    

Что  отрок сей лишился как-то жизни,    

Ты  послан был на следствие; теперь    

Тебя  крестом и богом заклинаю,    

По  совести мне правду объяви:    

Узнал  ли ты убитого младенца    

И  не было ль подмена? Отвечай.    

     

Ш у й с к и й    

     

Клянусь  тебе...    

     

Ц а р ь    

     

Нет,  Шуйский, не клянись,    

Но  отвечай: то был царевич?    

     

Ш у й с к и й    

     

Он.    

     

Ц а р ь    

     

Подумай,  князь. Я милость обещаю,    

Прошедшей  лжи опалою напрасной    

Не  накажу. Но если ты теперь    

Со  мной хитришь, то головою сына    

Клянусь –  тебя постигнет злая казнь:    

Такая  казнь, что царь Иван Васильич    

От  ужаса во гробе содрогнется.    

     

Ш у й с к и й    

     

Не  казнь страшна; страшна твоя немилость;    

Перед  тобой дерзну ли я лукавить?    

И  мог ли я так слепо обмануться,    

Что  не узнал Димитрия? Три дня    

Я  труп его в соборе посещал,    

Всем  Угличем туда сопровожденный.    

Вокруг  его тринадцать тел лежало,    

Растерзанных  народом, и по ним    

Уж  тление приметно проступало,    

Но  детский лик царевича был ясен    

И  свеж и тих, как будто усыпленный;    

Глубокая  не запекалась язва,    

Черты  ж лица совсем не изменились.    

Нет,  государь, сомненья нет: Димитрий    

Во  гробе спит.    

     

Ц а р ь    

(спокойно)    

     

Довольно;  удались.    

     

Шуйский  уходит.    

     

     

Краков.  Дом Вишневецкого    

С а м о з в а н е ц и  pater  Ч е р н и к о в с к и й.    

С а м о з в а н е ц    

     

Нет,  мой отец, не будет затрудненья;    

Я  знаю дух народа моего;    

В  нем набожность не знает исступленья:    

Ему  священ пример царя его.    

Всегда,  к тому ж, терпимость равнодушна.    

Ручаюсь  я, что прежде двух годов    

Весь  мой народ, вся северная церковь    

Признают  власть наместника Петра.    

     

P a t e r    

     

Вспомоществуй  тебе святый Игнатий,    

Когда  придут иные времена.    

А  между тем небесной благодати    

Таи  в душе, царевич, семена.    

Притворствовать  пред оглашенным светом    

Нам  иногда духовный долг велит;    

Твои  слова, деянья судят люди,    

Намеренья  единый видит бог.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Аминь.  Кто там?    

     

Входит  с л у г а.    

Отворяются  двери; входит толпа русских и поляков.    

Г а в р и л а  П у ш к и н    

     

Они  пришли у милости твоей    

Просить  меча и службы.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Рад  вам, дети.    

Ко  мне, друзья. – Но кто, скажи мне, Пушкин,    

Красавец  сей?    

     

П у ш к и н    

     

Князь  Курбский.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Имя  громко!    

     

(Курбскому.)    

К у р б с к и й    

     

Я  сын его.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Он  жив еще?    

     

К у р б с к и й    

     

Нет,  умер.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Великий  ум! муж битвы и совета!    

Но  с той поры, когда являлся он,    

Своих  обид ожесточенный мститель,    

С  литовцами под ветхий город Ольгин,    

Молва  об нем умолкла.    

     

К у р б с к и й    

     

Мой  отец    

В  Волынии провел остаток жизни,    

В  поместиях, дарованных ему    

Баторием.  Уединен и тих,    

В  науках он искал себе отрады;    

Но  мирный труд его не утешал:    

Он  юности своей отчизну помнил,    

И  до конца по ней он тосковал.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Несчастный  вождь! как ярко просиял    

Восход  его шумящей, бурной жизни.    

Я  радуюсь, великородный витязь,    

Что  кровь его с отечеством мирится.    

Вины  отцов не должно вспоминать;    

Мир  гробу их! приближься, Курбский. Руку!    

– Не  странно ли? сын Курбского ведет    

На  трон, кого? да – сына Иоанна...    

Всё  за меня: и люди и судьба. –    

Ты  кто такой?    

     

П о л я к    

     

Собаньский,  шляхтич вольный.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Хвала  и честь тебе, свободы чадо!    

Вперед  ему треть жалованья выдать, –    

Но  эти кто? я узнаю на них    

Земли  родной одежду. Это наши.    

     

Х р у щ о в    

(бьет  челом)    

     

Так,  государь, отец наш. Мы твои    

Усердные,  гонимые холопья.    

Мы  из Москвы, опальные, бежали    

К  тебе, наш царь, – и за тебя готовы    

Главами  лечь, да будут наши трупы    

На  царский трон ступенями тебе.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Мужайтеся,  безвинные страдальцы, –    

Лишь  дайте мне добраться до Москвы,    

А  там Борис расплатится во всем.    

Ты  кто?    

     

К а р е л а    

     

Казак.  К тебе я с Дона послан    

От  вольных войск, от храбрых атаманов,    

От  казаков верховых и низовых,    

Узреть  твои царевы ясны очи    

И  кланяться тебе их головами.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Я  знал донцов. Не сомневался видеть    

В  своих рядах казачьи бунчуки.    

Благодарим  Донское наше войско.    

Мы  ведаем, что ныне казаки    

Неправедно  притеснены, гонимы;    

Но  если бог поможет нам вступить    

На  трон отцов, то мы по старине    

Пожалуем  наш верный вольный Дон.    

     

П о э т    

(приближается,  кланяясь низко    

и  хватая Гришку за полу)    

     

Великий  принц, светлейший королевич!    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Что  хочешь ты?    

     

П о э т    

(подает  ему бумагу)    

     

Примите  благосклонно    

Сей  бедный плод усердного труда.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Что  вижу я? Латинские стихи!    

Стократ  священ союз меча и лиры,    

Единый  лавр их дружно обвивает.    

Родился  я под небом полунощным,    

Но  мне знаком латинской музы голос,    

И  я люблю парнасские цветы.    

Я  верую в пророчества пиитов.    

Нет,  не вотще в их пламенной груди    

Кипит  восторг: благословится подвиг,    

Его  ж они прославили заране!    

Приближься,  друг. В мое воспоминанье    

Прими  сей дар.    

(Дает  ему перстень.)    

Когда  со мной свершится    

Судьбы  завет, когда корону предков    

Надену  я, надеюсь вновь услышать    

Твой  сладкий глас, твой вдохновенный гимн.    

Musa gloriam coronat, gloriaque musam1.    

Итак,  друзья, до завтра, до свиданья.    

     

В с е    

     

В  поход, в поход! Да здравствует Димитрий,    

Да  здравствует великий князь московский!    

     

Замок  воеводы Мнишка в Самборе    

Ряд  освещенных комнат. Музыка.    

В и ш н е в е ц к и й,  М н и ш е к.    

М н и ш е к    

     

Он  говорит с одной моей Мариной,    

Мариною  одною занят он...    

А  дело-то на свадьбу страх похоже;    

Ну –  думал ты, признайся, Вишневецкий,    

Что  дочь моя царицей будет? а?    

     

В и ш н е в е ц к и й    

     

Да,  чудеса... и думал ли ты, Мнишек,    

Что  мой слуга взойдет на трон московский?    

     

М н и ш е к    

     

А  какова, скажи, моя Марина?    

Я  только ей промолвил: ну, смотри!    

Не  упускай Димитрия!.. и вот    

Все  кончено. Уж он в ее сетях.    

     

Музыка  играет польский.    

Самозванец  идет с Мариною в первой паре.    

М а р и н а    

(тихо  Димитрию)    

     

Да,  ввечеру, в одиннадцать часов,    

В  аллее лип, я завтра у фонтана.    

     

Расходятся.  Другая пара.    

К а в а л е р    

     

Что  в ней нашел Димитрий?    

     

Д а м а    

     

Как!  она    

Красавица.    

     

К а в а л е р    

     

Да,  мраморная нимфа:    

Глаза,  уста без жизни, без улыбки...    

     

Новая  пара.    

Д а м а    

     

Он  не красив, но вид его приятен    

И  царская порода в нем видна.    

     

Новая  пара.    

Д а м а    

     

Когда  ж поход?    

     

К а в а л е р    

     

Когда  велит царевич,    

Готовы  мы; но, видно, панна Мнишек    

С  Димитрием задержит нас в плену.    

     

Д а м а    

     

Приятный  плен.    

     

К а в а л е р    

     

Конечно,  если вы...    

     

Расходятся.  Комнаты пустеют.    

М н и ш е к    

     

Мы,  старики, уж нынче не танцуем,    

Музыки  гром не призывает нас,    

Прелестных  рук не жмем и не целуем –    

Ох,  не забыл старинных я проказ!    

Теперь  не то, не то, что прежде было:    

И  молодежь, ей-ей – не так смела,    

И  красота не так уж весела –    

Признайся,  друг: все как-то приуныло.    

Оставим  их; пойдем, товарищ мой,    

Венгерского,  обросшую травой,    

Велим  отрыть бутылку вековую    

Да  в уголку потянем-ка вдвоем    

Душистый  ток, струю, как жир, густую,    

А  между тем посудим кой о чем.    

Пойдем  же, брат.    

     

В и ш н е в е ц к и й    

     

И  дело, друг, пойдем.    

     

     

     

Ночь.  Сад. Фонтан    

С а м о з в а н е ц    

(входит)    

     

Вот  и фонтан; она сюда придет.    

Я,  кажется, рожден не боязливым;    

Перед  собой вблизи видал я смерть,    

Пред  смертию душа не содрогалась.    

Мне  вечная неволя угрожала,    

За  мной гнались – я духом не смутился    

И  дерзостью неволи избежал.    

Но  что ж теперь теснит мое дыханье?    

Что  значит сей неодолимый трепет?    

Иль  это дрожь желаний напряженных?    

Нет –  это страх. День целый ожидал    

Я  тайного свидания с Мариной,    

Обдумывал  все то, что ей скажу,    

Как  обольщу ее надменный ум,    

Как  назову московскою царицей, –    

Но  час настал – и ничего не помню.    

Не  нахожу затверженных речей;    

Любовь  мутит мое воображенье...    

Но  что-то вдруг мелькнуло... шорох... тише...    

Нет,  это свет обманчивой луны,    

И  прошумел здесь ветерок.    

     

М а р и н а    

(входит)    

     

Царевич!    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Она!..  Вся кровь во мне остановилась.    

     

М а р и н а    

     

Димитрий!  Вы?    

     

С а м о з в а н е ц    

     

Волшебный,  сладкий голос!    

     

(Идет  к ней.)    

     

Ты  ль наконец? Тебя ли вижу я,    

Одну  со мной, под сенью тихой ночи?    

Как  медленно катился скучный день!    

Как  медленно заря вечерня гасла!    

Как  долго ждал во мраке я ночном!    

     

М а р и н а    

     

Часы  бегут, и дорого мне время –    

Я  здесь тебе назначила свиданье    

Не  для того, чтоб слушать нежны речи    

Любовника.  Слова не нужны. Верю,    

Что  любишь ты; но слушай: я решилась    

С  твоей судьбой и бурной и неверной    

Соединить  судьбу мою; то вправе    

Я  требовать, Димитрий, одного:    

Я  требую, чтоб ты души своей    

Мне  тайные открыл теперь надежды,    

Намеренья  и даже опасенья;    

Чтоб  об руку с тобой могла я смело    

Пуститься  в жизнь – не с детской слепотой,    

Не  как раба желаний легких мужа,    

Наложница  безмолвная твоя –    

Но  как тебя достойная супруга,    

Помощница  московского царя.    

     

С а м о з в а н е ц    

     

О,  дай забыть хоть на единый час    

Моей  судьбы заботы и тревоги!    

Забудь  сама, что видишь пред собой    

Царевича.  Марина! зри во мне    

Любовника,  избранного тобою,    

Счастливого  твоим единым взором.    

О,  выслушай моления любви,    

Дай  высказать все то, чем сердце полно.    

     

М а р и н а    

     

Не  время, князь. Ты медлишь – и меж тем    

Приверженность  твоих клевретов стынет,    

Час  от часу опасность и труды    

Становятся  опасней и труднее,    

Уж  носятся сомнительные слухи,    

Уж  новизна сменяет новизну;    

А  Годунов свои приемлет меры...