1 2 3 4 5 6 7 
— Понимаю! Это и было причиной, по которой его встреча с мадам Кеттеринг была нежелательна.
   
Маленький человек замолчал. Ван Алдин не мешал его размышлениям.
  
  
   
    
Глава 17. Аристократ
   
   
— Вы бывали на Ривьере, Жорж? — такой вопрос задал Пуаро своему слуге на следующее утро.
   
Жорж был ярко выраженным англичанином с застывшим выражением лица.
   
— Да, сэр. Я был здесь два года назад, когда служил у лорда Эдварда Фрэмптона.
   
— А сегодня, — пробормотал маленький человек, — вы служите у Эркюля Пуаро. Какой прогресс!
   
Слуга никак не прореагировал на это замечание. После продолжительной паузы он спросил:
   
— Коричневый костюм, сэр? Ветер сегодня резкий.
   
— На жилете пятно, — возразил Пуаро. — A morceau of Filet de sole a la Jeanette,[24] появилось во время ленча в отеле «Риц».
   
— Пятна уже нет, — укоризненно возразил Жорж. — Я вывел его.
   
— Tres bien! — похвалил его Пуаро. — Я доволен вами, Жорж.
   
— Благодарю, сэр.
   
Они помолчали, потом Пуаро мечтательно сказал:
   
— Представьте, мой милый Жорж, что вы принадлежите к тому же социальному кругу, что и ваш бывший хозяин лорд Эдвард Фрэмптон. Вы добились того, что за вас вышла замуж очень богатая женщина, а она решила подать на развод, имея на то веские основания… Что бы вы стали делать?
   
— Я бы сделал так, сэр, — ответил Жорж, — чтобы она передумала.
   
— Мирным или немирным путем?
   
Жорж был шокирован.
   
— Вы меня простите, сэр, — сказал он, — но джентльмен, аристократ, никогда не ведет себя, как простой дьяк. Он не способен на низость.
   
— Действительно, Жорж? Удивительно. Впрочем, может, вы и правы.
   
В дверь постучали. Жорж приоткрыл ее. Послышался тихий голос. Затем слуга вернулся.
   
— Записка, сэр.
   
Пуаро прочитал записку от месье Кау, комиссара полиции: «Мы собираемся допросить графа де ла Роше и просим вас присутствовать».
   
— Быстро мой костюм, Жорж! Я должен поторопиться.
   
Через четверть часа запыхавшийся Пуаро вошел в магистратуру. Месье Кау был уже здесь и вместе с месье Карре сердечно приветствовал Пуаро.
   
— Мы несколько обескуражены, — произнес месье Кау. — Оказывается, граф приехал в Ниццу за день до убийства.
   
— Если это правда, ваше затруднение легко разрешается, — заметил Пуаро. Месье Карре откашлялся.
   
— Мы не должны принимать это алиби, не проверив его со всей возможной тщательностью, — заявил он и позвонил, в колокольчик.
   
В следующий момент в кабинет вошел высокий, темноволосый, прекрасно одетый мужчина. Держался он весьма надменно. Выглядел прирожденным аристократом. Слухи о том, что его отец был мельником в Нанте, могли показаться полной чепухой, однако это было именно так. Глядя на него, можно было решить, что его предки прошли через гильотину во времена Французской революции.
   
— Я к вашим услугам, господа, — надменно произнес граф. — Позвольте спросить, зачем я вам понадобился?
   
— Садитесь, пожалуйста. — Месье Карре старался сохранять любезность. — Мы расследуем обстоятельства смерти мадам Кеттеринг.
   
— Смерти мадам Кеттеринг? Не понимаю.
   
— Вы были… связаны с леди, насколько мне известно, месье граф?
   
— Да, а что?
   
Нацепив на нос пенсне, он спокойно оглядел кабинет. Его взгляд задержался на Пуаро, который смотрел на него с нескрываемым простодушным восхищением, очень польстившим графу. Месье Карре откинулся на спинку стула и откашлялся.
   
— Вы, конечно, знаете, месье граф, что мадам Кеттеринг убита?
   
— Убита? Mon Dieu, какой ужас!
   
Удивление и сожаление были сыграны прекрасно, так прекрасно, что выглядели совершенно естественными.
   
— Мадам Кеттеринг была задушена между Парижем и Лионом, — продолжал месье Карре, — а ее драгоценности похищены.
   
— Это беззаконие! — горячо воскликнул граф. — Полиция обязана предпринять какие-то меры против бандитов. Сегодня никто не чувствует себя в безопасности.
   
— В сумочке мадам, — продолжал месье Карре, — мы нашли ваше письмо. Похоже, она собиралась с вами встретиться?
   
Граф пожал плечами и развел руками.
   
— Нет смысла скрывать! — прямо сказал он. — Мы все мужчины. Между нами говоря, так оно и было.
   
— Вы встретились с ней в Париже и дальше поехали вместе, не так ли? — спросил месье Карре.
   
— Так мы договорились, но мадам изменила свои — планы. Я должен был встретить ее на островах.
   
— Вы не встретили ее в Париже вечером четырнадцатого числа?
   
— Каким, образом? Я приехал в Ниццу утром четырнадцатого. Так что, как вы понимаете, это было невозможно.
   
— Конечно, конечно, — согласился месье Карре. — И вы, наверное, можете рассказать нам, что делали вечером и ночью четырнадцатого числа?
   
Граф немного подумал.
   
— Я пообедал в Монте-Карло в кафе де Пари. Потом отправился в Ле спортинг. Проиграл несколько тысяч франков. — Он пожал плечами. — Домой вернулся, кажется, в час.
   
— Простите, месье, но каким образом вы добрались до дома?
   
— На моем собственном двухместном автомобиле.
   
— С вами никого не было?
   
— Никого.
   
— Вы могли бы назвать кого-нибудь, кто подтвердит ваш рассказ?
   
— Конечно! Многие мои друзья видели меня в тот вечер.
   
— Ваш слуга видел, когда вы вернулись на виллу?
   
— У меня свой ключ.
   
— Разумеется, — пробурчал месье Карре.
   
Он снова позвонил а колокольчик. Открылась дверь, и появился посыльный.
   
— Пусть войдет Ада Мейсон.
   
Появилась Ада Мейсон.
   
— Будьте добры, мадемуазель, взгляните на этого джентльмена. Это не он был в купе вашей госпожи в Париже?
   
Женщина долго и внимательно изучала графа, который, как заметил Пуаро, чувствовал себя неуютно под ее взглядом.
   
— Я не могу сказать, месье, что я уверена, — произнесла она наконец. — Может, это он, а может, и нет. И ведь говорила вам, что видела его только со спины. Скорее всего, мне кажется, это все же он.
   
— Но вы не уверены?
   
— Нет… — Ада Мейсон запнулась. — Н-н-ет, я не уверена.
   
— Видели вы этого джентльмена раньше на Керзон-стрит?
   
Мейсон покачала головой.
   
— У меня не было необходимости разглядывать всех, кто приходил на Керзон-стрит, — объяснила она.
   
— Ну хорошо, хорошо, — разочарованно произнес месье Карре.
   
— Минутку! — вмешался Пуаро. — Могу я задать мадемуазель один вопрос?
   
— Конечно, месье Пуаро, пожалуйста.
   
Пуаро обратился к служанке:
   
— Что произошло с билетами?
   
— С билетами, сэр?
   
— Да, с билетами от Лондона до Ниццы, Они были у вас или у вашей госпожи?
   
— У госпожи был билет в пульмановский вагон, другие билеты находились у меня.
   
— Где они?
   
— Я отдала их проводнику французского поезда, сэр, он сказал, что так положено. Надеюсь, я поступила правильно, сэр?
   
— Совершенно правильно, совершенно правильно. Я просто уточняю все детали.
   
Месье Кау и месье Карре недоуменно посмотрели на него. Ада Мейсон постояла еще минуты две, затем месье Карре кивнул ей, и она вышла. Пуаро нацарапал что-то на клочке бумаги и передал записку месье Карре. Тот прочитал ее, и его брови поползли вверх.
   
— Что ж, джентльмены, — раздраженно проговорил граф. — Я вам еще нужен?
   
— В данный момент нет. — Месье Карре говорил нарочито любезным тоном. — Пока все ясно относительно вашей роли в происшествии. Естественно, имея письмо, найденное у мадам, мы не могли не пригласить вас.
   
Граф встал, взял тросточку, которую оставил у входа, и, изысканно поклонившись, вышел из кабинета.
   
— Вот так, — сказал месье Карре. — Вы были совершенно правы, месье Пуаро! Будет лучше, если он не узнает, что мы его подозреваем. Два моих человека станут следить за ним день и ночь, и мы, конечно, проверим его алиби. Мне оно представляется весьма зыбким.
   
— Может быть, — задумчиво проговорил Пуаро.
   
— Я просил месье Кеттеринга прийти утром, — продолжил месье Карре. — Правда, сомнительно, что от этого будет польза. — Хотя парочка подозрительных деталей имеется. — Он замолчал, почесывая кончик носа.
   
— Именно? — спросил Пуаро.
   
— Дело в том, — месье Карре откашлялся, — что та дама, с которой, как говорят, он ехал, мадемуазель Мирель, остановилась в другом отеле. Это кажется мне весьма странным.
   
— Это выглядит так, — сказал месье Кау, — словно они договорились соблюдать осторожность.
   
— Вот именно, — торжествующе произнес месье Карре. — А почему они должны соблюдать осторожность?
   
— Чрезмерная осторожность подозрительна, не так ли? — спросил Пуаро.
   
— Precisement!
   
— Мы можем, — пробормотал Пуаро, — задать месье Кеттерингу пару вопросов.
   
Месье Карре отдал распоряжение, и через минуту Дерек Кеттеринг, как всегда добродушный, вошел в кабинет.
   
— Доброе утро, месье, — любезно обратился к нему месье Карре.
   
— Доброе утро! — Дерек был сама сердечность.
   
— Вы звали меня. Что-нибудь прояснилось?
   
— Пожалуйста, присядьте, месье.
   
Дерек сел, сняв шляпу и положив ее на стол.
   
— Слушаю, — нетерпеливо произнес он.
   
— Пока ничего нового, — обескураженно сказал месье Кау.
   
— Очень интересно, — сухо заметил Дерек. — И вы вызвали меня только затем, чтобы это сообщить?
   
— Естественно! Мы считаем, вы должны знать, как продвигается дело, — любезно пояснил месье Карре.
   
— Даже если продвижения нет?
   
— У нас есть к вам кое-какие вопросы.
   
— Задавайте!
   
— Вы уверены, что не видели свою жену и не говорили с ней в поезде?
   
— Я уже отвечал на этот вопрос: нет.
   
— У вас, несомненно, были причины так ответить.
   
Дерек рассерженно посмотрел на месье Карре.
   
— Я — не — знал — что — она — была — в — поезде. — Он раздельно выговаривал слова, словно сомневаясь в умственных способностях собеседника.
   
— Да, да, вы уже говорили это, — пробормотал месье Карре.
   
Дерек нахмурился.
   
— Я хочу знать, куда вы клоните. И знаете, что я думаю, месье Карре?
   
— Что вы думаете, месье?
   
— Я думаю, что французскую полицию сильно переоценивают. Я полагал, вы хоть что-нибудь знаете о бандах дорожных грабителей. Но это переходит все границы. Такое происходит в train de Luxe,[25] а французская полиция совершенно беспомощна.
   
— Мы расследуем это дело, месье, будьте спокойны.
   
— Мадам Кеттеринг, насколько мне известно, — вмешался Пуаро, — не оставила завещания. — Он сказал это, глядя в потолок, вытянув ноги и сцепив руки на животе.
   
— Думаю, нет, — ответил Кеттеринг. — А что?
   
— Вы унаследовали кругленькую сумму, — заметил Пуаро, — весьма приличную.
   
И хотя он по-прежнему смотрел в потолок, краем глаза он не мог не заметить, как вспыхнуло лицо Дерека Кеттеринга.
   
— Что вы хотите этим сказать и кто вы?
   
Пуаро перестал разглядывать потолок, выпрямился и взглянул молодому человеку прямо в глаза.
   
— Мое имя — Эркюль Пуаро. — произнес он. — И, наверное, я величайший детектив в мире. Вы совершенно уверены, что не видели свою жену и не говорили с ней в поезде?
   
— Да что вы заладили? Вы что, думаете, я убил ее? — Неожиданно он засмеялся. — Я не должен выходить из себя, но это же полный абсурд. Зачем мне, если я убил ее, похищать драгоценности?
   
— Действительно, — разочарованно пробормотал Пуаро. — Я об этом не подумал.
   
— Ясно же, что речь идет об убийстве и грабеже, — сказал Дерек Кеттеринг. — Бедная Руфь, это все ее проклятые рубины. Наверное, она взяла их с собой, и из-за них-то ее и убили.
   
Пуаро вдруг оживился. В его глазах блеснул загадочный зеленый огонек. Он стал похож на гладкого, откормленного кота, готовящегося к прыжку.
   
— Еще один вопрос, месье Кеттеринг. Скажите мне, когда вы последний раз видели свою жену?
   
— Дайте подумать. Наверное, это было… да, да, недели три назад. Но, боюсь, точную дату не назову.
   
— Ничего, — сухо заметил Пуаро, — это все, что я хотел знать.
   
— Итак, — нетерпеливо проговорил Дерек, — что-нибудь еще?
   
Он вопросительно взглянул на месье Карре. Тот в свою очередь — на Пуаро, который помотал головой.
   
— Нет, месье Кеттеринг, — вежливо произнес месье Карре, — думаю, мы не будем задерживать вас. Всего доброго!
   
— Всего доброго. — Кеттеринг вышел, хлопнув дверью.
   
Как только он удалился, Пуаро быстро произнес:
   
— Когда вы сообщили месье Кеттерингу о рубинах?
   
— Я ему вообще ничего о них не говорил, — ответил месье Карре. — Только вчера мы узнали о них от месье Ван Алдина.
   
— Да, но граф упоминал о них в письме.
   
Месье Карре растерялся.
   
— Естественно, я не говорил месье Кеттерингу об этом письме, — укоризненно произнес он. — Это было бы бестактно.
   
Пуаро забарабанил по столу.
   
— Как же он узнал о них? — тихо прошипел он. — Мадам не могла сказать ему, ведь он не видел ее около трех недель. Месье Ван Алдин или его секретарь вряд ли могли это сделать, они беседовали по поводу совершенно иных материй, и в газетах о рубинах ничего не писали.
   
Он встал, взял трость и шляпу.
   
— А наш джентльмен, — пробормотал он себе под нос, — все о них знает. Я удивлен, очень удивлен!
  
  
   
    
Глава 18. Ленч Дерека
   
   
Дерек Кеттеринг пошел прямо в «Негреско», где заказал два коктейля, которые и выпил залпом.
   
Потом устремил свой взгляд на сверкающее Средиземное море. Он никого не видел вокруг себя и не обратил внимания на подошедшую к его столику женщину, одетую в нечто изумительное оранжево-черное. Дерек заказал третий коктейль и только тогда как бы очнулся. Его ноздри уловили запах хорошо знакомых духов, он поднял глаза и увидел оранжево-черную даму. Это была Мирель. Она улыбалась ему своей невинной соблазнительной улыбкой.
   
— Дерек! — промурлыкала она. — Ты рад меня видеть?
   
Она уселась рядом с ним.
   
— Ну, поприветствуй меня, глупыш! — И она скорчила гримасу.
   
— Какое неожиданное удовольствие! — сказал Дерек. — Когда ты приехала из Лондона?
   
Она пожала плечами.
   
— Дня два назад.
   
— А как же «Пантеон»?
   
— Я… как это ты говоришь? Расплевалась с ним.
   
— Ну да?
   
— Ты не слишком приветлив, Дерек.
   
— А что ты ожидала?
   
Мирель закурила сигарету, выпустила колечко дыма и продолжила:
   
— Думаешь, я поступила неосторожно?
   
Дерек посмотрел на нее, пожал плечами и заметил равнодушно:
   
— У тебя здесь ленч?
   
— Mais oui. У меня ленч с тобой.
   
— Я бесконечно сожалею, но у меня назначена важная встреча.
   
— Mon Dieu![26] Вы, мужчины, как дети! — воскликнула танцовщица. — И сейчас, и тогда в Лондоне, когда ты наговорил мне Бог знает что, ты как ребенок. Ah! mais cest inoui![27]
   
— Моя дорогая девочка, я и вправду не понимаю, о чем ты говоришь. Мы ведь решили тогда в Лондоне, что крысы бегут с тонущего корабля.
   
Дерек нахмурился. Мирель наклонилась к нему.
   
— Ты можешь не таиться от меня, — прошептала она. — Я знаю, я знаю все, что ты сделал ради меня.
   
Он злобно посмотрел на нее: его насторожило то, что скрывалось за ее словами. А Мирель подмигнула ему.
   
— О, не бойся. Я буду нема как рыба. Ты великолепен! Ты восхитительно отважен, но ведь именно я подала тебе эту идею. Помнишь? Когда сказала, что иногда происходят несчастные случаи. Ты в безопасности? Полиция не подозревает тебя?
   
— Какого дьявола?..
   
— Тише! — Она приложила палец к губам. — Ты прав, я не должна говорить об этом здесь. Не будем об этом! Но ведь все тревоги позади, и наша жизнь будет чудесной, чудесной!
   
Дерек засмеялся сухим злым смехом.
   
— Значит, крысы возвращаются? Два миллиона! Совсем другое дело. Я должен был это предвидеть. — Он снова засмеялся. — Ты поможешь мне истратить эти деньги, правда, Мирель? Ты лучше всех женщин знаешь, как это сделать.
   
— Тише! — воскликнула танцовщица. — Что с тобой, Дерек? Видишь, на нас смотрят.
   
— Да? Я объясню тебе, что со мной. Я покончил с тобой, Мирель. Ты слышишь? Покончил!
   
На Мирель это не произвело ожидаемого впечатления.
   
Минуту или две она смотрела на него, а потом с кроткой улыбкой сказала:
   
— Какое же, ты дитя! Ты злишься, ты не в духе — и все только потому, что я практична. Разве я не говорила тебе много раз, что обожаю тебя? — Она подалась вперед. — Но я хорошо знаю тебя, Дерек. Посмотри на меня — это я, Мирель. Ты не можешь жить без меня, и ты это знаешь. Я любила тебя раньше, я буду в тысячу раз сильнее любить тебя теперь. Я сделаю твою жизнь прекрасной, удивительной. Ты не найдешь другой такой, как Мирель.
   
Она буквально пожирала его взглядом. Он побледнел, дыхание его участилось, и она торжествующе улыбнулась. Она знала о своих чарах и власти над мужчинами.
   
— Значит, решено! — прошептала она и коротко засмеялась. — Теперь, Дерек, ты закажешь мне ленч?
   
— Нет! — выдохнул он и встал из-за стола. — Сожалею, но я уже сказал тебе, у меня назначена встреча.
   
— Ты договорился с кем-то еще? Нет, не верю.
   
— Я договорился с одной леди.
   
И он стремительно пошел к даме в белом, которая только что поднялась по ступенькам. Он обратился к ней, слегка робея:
   
— Мисс Грей, не могли бы вы… не могли бы вы составить мне компанию? Вы встречали меня у леди Темплин, если помните.
   
Катарин долго смотрела на него своими задумчивыми серыми глазами, которые так много выражали…
   
— Благодарю вас! — сказала она наконец. — С большим удовольствием.
  
  
   
    
Глава 19. Неожиданный визитер
   
   
Граф де ла Роше только что закончил свой завтрак, состоявший из весьма изысканных блюд.
   
Вытерев салфеткой роскошные черные усы, граф встал из-за стола, прошел через салон, который украшали objets d'art,[28] расставленные в артистическом беспорядке: буфет Луи XV, шелковые туфли Марии-Антуанетты и другие редкости составляли mise en scene.[29]
   
Граф обычно объяснял своим гостям, что все это досталось ему от предков. Выйдя на террасу, он равнодушно взглянул на Средиземное море. Ему было не до того: до мельчайших деталей продуманный план провалился. Усевшись в соломенное кресло, он закурил сигарету и глубоко задумался.
   
Ипполит, его слуга, принес кофе и несколько напитков. Граф выбрал выдержанный бренди.
   
Когда слуга собрался уходить, граф жестом задержал его. Ипполит застыл — олицетворение почтительного внимания.
   
— Возможно, — сказал граф, — в течение ближайших дней этот дом посетят несколько человек. Наверное, они попытаются установить отношения с тобой и с Мари. И скорее всего, они зададут несколько вопросов относительно меня.
   
— Да, месье граф.
   
— Быть может, это уже произошло?
   
— Нет, месье граф.
   
— Сюда никто не приходил? Ты уверен?
   
— Никто, месье граф.
   
— Это хорошо, — сухо сказал граф, — однако они придут. Я знаю. И будут задавать вопросы.
   
Ипполит смотрел на хозяина со все большим вниманием.
   
Граф говорил тихо, не глядя на Ипполита.
   
— Как тебе известно, я приехал во вторник утром. Если полиция или кто-то другой спросит тебя об этом, не забудь: я приехал во вторник четырнадцатого, а не в среду пятнадцатого. Ты понял?
   
— Конечно, месье граф.
   
— В делах, где замешана женщина, надо быть осмотрительным.
   
— Я буду осмотрительным, месье.
   
— А Мари?
   
— И Мари. Ручаюсь за нее.
   
— Ну вот и чудесно, — пробормотал граф.
   
Когда Ипполит исчез, граф чуть не подавился черным кофе. Он нахмурился. Покачал головой. Кивнул.
   
В разгар его размышлений снова вошел Ипполит.
   
— Дама, месье.
   
— Дама?
   
Граф был удивлен. Не потому, что визит дамы был чем-то необычным для виллы «Марина», но сейчас граф не мог представить, какая из них пожелала его видеть.
   
— Думаю, эта дама незнакома месье. — Слуга как будто читал мысли своего господина.
   
Граф был еще более заинтригован.
   
— Проводи ее, Ипполит, — приказал он.
   
Через минуту очаровательное существо в чем-то оранжево-черном, сопровождаемое ароматом экзотических духов, появилось на террасе.
   
— Месье граф де ла Роше?
   
— К вашим услугам, мадемуазель. — Граф поклонился.
   
— Мое имя Мирель. Думаю, вы слышали обо мне.
   
— О, действительно, мадемуазель, кого может оставить равнодушным искусство очаровательной Мирель? Вы превосходны!
   
Мирель приняла комплимент с равнодушной автоматической улыбкой.
   
— Я не предупредила о своем приходе, — начала она.
   
— О! Присядьте, прошу вас, мадемуазель, — воскликнул граф, пододвигая стул.
   
За его галантностью таилось любопытство. Он знал о женщинах почти все. Правда, он никогда не общался с женщинами типа Мирель; она была такой же хищницей, как и он. В этом смысле он и танцовщица были птицами одного полета. Граф понимал, что его обаяние на Мирель не произведет никакого впечатления: она была парижанкой и знала толк в людях. Как бы там ни было, одно граф понял сразу же. Он понял, что перед ним разгневанная женщина, а разгневанные женщины, это граф знал, говорят больше, чем необходимо, и джентльмен, который при этом сохраняет спокойствие, может остаться в выигрыше.
   
— С вашей стороны весьма великодушно, мадемуазель, что вы посетили мой скромный уголок.
   
— У нас есть общие друзья в Париже, — сказала Мирель, — от них я и слышала о вас, но сегодня я пришла по другой причине. Я постоянно слышу ваше имя с тех пор, как приехала в Ниццу, но в связи с другим делом, вы понимаете?
   
— Что? — спокойно спросил граф.
   
— Буду откровенна, — продолжала танцовщица. — Но поверьте мне, ваши интересы я принимаю близко к сердцу. В Ницце говорят, что вы убили мадам Кеттеринг.
   
— Я? Убил мадам Кеттеринг? Ба! Но это же абсурд!
   
Однако сказал он это скорее вяло, чем возмущенно, провоцируя ее тем самым на дальнейшую откровенность.
   
— Да, — настаивала она, — это я вам говорю.
   
— Люди любят болтать, — равнодушно пробормотал граф. — Если все принимать всерьез…
   
— Вы не поняли. — Мирель подалась вперед, ее темные глаза засверкали. — Это не уличные сплетни. Так считают в полиции.
   
— В полиции? — Граф выпрямился и слегка насторожился.
   
Мирель несколько раз энергично кивнула головой.
   
— Да, да. Верьте мне. У меня везде друзья. Сам начальник полиции… — Она не закончила фразу, выразительно поведя плечами.
   
— От красивой женщины ничего нельзя скрыть, — проговорил граф.
   
— В полиции уверены, что именно вы убили мадам Кеттеринг. Но это неправда.
   
— Конечно, это неправда! — Граф был спокоен.
   
— Они считают, что это сделали вы, но они не знают правды. А я знаю.
   
Граф с любопытством посмотрел на нее.
   
— Вы знаете, кто убил мадам Кеттеринг? Вы это хотите сказать, мадемуазель?
   
Мирель закивала:
   
— Да.
   
— И кто же это? — быстро спросил граф.
   
— Ее муж. — Она подошла к графу и сказала тихо, но яростно и выразительно: — Ее убил муж.
   
Граф откинулся в кресле. Его лицо хранило непроницаемость.
   
— Позвольте спросить вас, мадемуазель, откуда вы это знаете?
   
— Откуда знаю? — Мирель прямо подскочила на месте и засмеялась. — Он заранее все обдумал. Он разорен, он банкрот, он прогорел. Только смерть жены могла его спасти. Он сам мне это сказал. Он ехал тем же поездом, что и она, но она этого не знала. Почему, я вас спрашиваю? Потому что он решил напасть на нее ночью. Ах, — она закрыла глаза, — я так и вижу, как это произошло…
   
Граф закашлялся.
   
— Возможно, возможно, — пробормотал он. — Но, мадемуазель, зачем же ему в таком случае похищать драгоценности?
   
— Драгоценности! — выдохнула Мирель. — Драгоценности! Ах, эти рубины…
   
Ее глаза загорелись ярким светом. Граф озадаченно посмотрел на нее, в который раз удивляясь просто магическому влиянию таких вещей на женщин, и перевел разговор в более практическую плоскость.
   
— А от меня вы чего хотите, мадемуазель?
   
Мирель успокоилась и снова стала деловой.
   
— Все очень просто. Вы пойдете в полицию. Вы скажете, что месье Кеттеринг совершил это преступление.
   
— А если они не поверят мне? Если потребуют доказательств? — Он пристально смотрел на нее, Мирель тихо засмеялась и дотронулась до своего оранжево-черного шарфа.
   
— Пошлите их ко мне, месье граф, — почти прошептала она. — Я дам им доказательства.
   
И она ушла так же стремительно, как и появилась.
   
Граф глядел ей вслед, вытаращив глаза.
   
— Ну и фурия! — пробормотал он. — Что же так вывело ее из себя? Что заставило выпустить когти? Неужели она верит, что мистер Кеттеринг убил свою жену? Она хочет, чтобы в это поверил я. Она хочет, чтобы в это поверила полиция.
   
Граф улыбнулся про себя. Он не собирался идти в полицию. Перед ним открылись другие возможности, и, судя по улыбке, они вдохновляли его.
   
Однако вскоре он опять помрачнел. Мирель сказала, что полиция его подозревает. Это могло быть правдой, а могло и не быть ею. Женщина вроде Мирель, когда она разъярена, способна на все, лишь бы добиться своего. С другой стороны, она могла получить такую информацию. В этом случае, его губы мрачно, сжались, в этом случае он должен предпринять несколько предосторожностей.
   
Граф вошел в дом и еще раз спросил Ипполита, не приходил ли кто-нибудь из посторонних. Слуга был совершенно уверен, что нет. В спальне граф подошел к старинному бюро. Его тонкие пальцы нажали на потайную кнопку — выдвинулся секретный ящичек. В нем лежал коричневый сверток. Граф вынул его и задумчиво подержал в руках. Потом со страдальческой гримасой вырвал из головы волос, положил его на край ящика и аккуратно задвинул его обратно. Держа в руках сверток, он спустился в гараж, где стоял его ярко-красный двухместный автомобиль. Через десять минут он уже ехал в Монте-Карло.
   
Несколько часов граф провел в казино, потом прогулялся по городу. Затем снова сел в машину и поехал в направлении Ментоны. Было еще не очень темно, и он различил серый автомобиль, следовавший за ним. Он видел его и раньше, когда ехал в Монте-Карло. Граф улыбнулся. Дорога пошла вверх.
   
Граф с силой нажал на акселератор. Маленький красный автомобиль был изготовлен специально для графа и имел более мощный мотор, чем могло показаться на первый взгляд.
   
Граф оглянулся и снова улыбнулся: серый автомобиль остался далеко позади. Маленькая красная машина летела по пустынной дороге. Место было опасное: дорога, сильно петляя, пошла под уклон, но граф был первоклассным водителем. Неожиданно его автомобиль сбавил скорость и остановился у почты.
   
Через две минуты он вновь ехал в направлении Ментоны. Когда наконец появился серый автомобиль, граф пил традиционный чай на веранде одного из отелей.
   
Чуть позже он вернулся в Монте-Карло, где и пообедал. Дома граф был чуть позже полуночи. Его встретил встревоженный Ипполит.
   
— Ах, месье граф вернулся! Месье граф случайно не звонил мне?
   
Граф отрицательно покачал головой.
   
— В три часа мне позвонили и сказали, что месье граф хочет, чтобы я поехал к нему в отель «Негреско».
   
— Да? И ты поехал?
   
— Конечно, месье, но в «Негреско» мне никто ничего не мог сказать о месье графе.
   
— Ах! И конечно, Мари в это время была на базаре?
   
— Да, месье.
   
— Все в порядке, — сказал граф, — Все это не имеет значения. Просто вышла ошибка.
   
Поднимаясь наверх, он улыбался.
   
В спальне граф внимательно все осмотрел. Все было вроде как обычно. Он проверил все ящики и шкафы. Затем удовлетворенно кивнул. Все лежало почти так, как было, но не совсем. Было ясно, что дом обыскивали.
   
Он подошел к бюро и нажал на потайную кнопку. Ящик выдвинулся, но волоска, что граф там оставил, уже не было. Он кивнул еще несколько раз.
   
— Наша французская полиция великолепна, — пробормотал он, — просто великолепна. Ничто и никто не ускользнет от нее.
  
  
   
    
Глава 20. У Катарин появляется друг
   
   
Следующим утром Катарин и Ленокс сидели на веранде виллы «Маргарита». Между ними возникло что-то вроде дружбы, несмотря на разницу в возрасте. С точки зрения Ленокс, жизнь Катарин на вилле «Маргарита» была невыносимой: она стала гвоздем сезона. Леди Темплин откровенно эксплуатировала то, что Катарин оказалась связанной с происшествием в Голубом поезде, и это было ужасно.
   
Сильнейший отпор Катарин разбивался об эгоизм леди Темплии. Шабби же по своей непосредственной наивности лишь подыгрывал жене. Когда он представлял Катарин, то делал обычно это так:
   
— Это мисс Грей. Вы знаете, что случилось в Голубом поезде? Она там была! И долго разговаривала с Руфью Кеттеринг всего за несколько часов до убийства! Вот повезло, правда?
   
Несколько подобных фраз, произнесенных в это утро, вызвали необычно резкий отпор Катарин, и когда они с Ленокс остались одни, последняя протяжно сказала:
   
— Ты уже не такая кроткая. Ты многому научилась, Катарин.
   
— Сожалею, что начинаю выходить из себя. Как правило, со мной этого не случается.
   
— Скоро ты научишься выпускать пар. Хотя Шабби всего лишь осел, и вреда от него нет. Но мать непробиваема. Думаю, она не обратила бы внимания даже на второе пришествие, просто раскрыла бы свои голубые глаза пошире, вот и все.
   
Катарин никак не отреагировала на это тонкое наблюдение, а Ленокс продолжала:
   
— Мне больше по душе Шабби. Убийство, конечно, вещь интересная, но связь с ним Дерека все меняет.
   
Катарин кивнула.
   
— Значит, вчера он пригласил тебя на ленч, — задумчиво произнесла Ленокс. — Он тебе нравится, Катарин?
   
— Не знаю, — подумав, тихо ответила та.
   
— Он очень симпатичный.
   
— Да, он симпатичный.
   
— Что тебе в нем не нравится?
   
Катарин не ответила на этот вопрос, по крайней мере прямо.
   
— Он говорил о смерти своей жены. Признался, что для него это большая удача.
   
— Полагаю, ты была шокирована. — Ленокс помолчала и сказала вполне серьезно: — Ты ему нравишься, Катарин.
   
— Он очень хорошо меня угостил, — засмеялась та.
   
Но Ленокс не сдавалась.
   
— Я заметила это в тот вечер, когда он пришел сюда, — задумчиво произнесла она. — Он так смотрел на тебя… Хотя ты совсем не в его вкусе, скорее, наоборот. Но это как вера. Она приходит к человеку в свое время…
   
— Мадемуазель подойдет к телефону? — спросила Мари, выглянув в окно. — Месье Пуаро хочет говорить с ней.
   
— Опять кровь, ужасы… Иди, Катарин, иди и развлекайся со своим детективом.
   
Голос Эркюля Пуаро был мягок и деликатен.
   
— Мадемуазель Грей? Bon. Мадемуазель, я звоню по просьбе месье Ван Алдина, отца мадам Кеттеринг. Он хочет поговорить с вами. Или на вилле «Маргарита», или у него в отеле — как вам будет угодно.
   
Катарин немного подумала. Визит Ван Алдина на виллу «Маргарита» нежелателен: леди Темплин получит от него слишком большое удовольствие. Она вряд ли упустит шанс приласкать миллионера. Поэтому Катарин сказала Пуаро, что предпочла бы встретиться с Ван Алдином в отеле.
   
— Прекрасно, мадемуазель. Я заеду за вами. В двенадцать сорок пять, если вы не против.
   
Минута в минуту Пуаро подъехал к вилле, Катарин уже ожидала его. Они тут же тронулись, и Пуаро спросил:
   
— Ну, мадемуазель, как дела?
   
Она посмотрела в его живые глаза и признала, что ее первое впечатление было безошибочным: в нем было что-то очень симпатичное.
   
— Наш roman policier продолжается, не так ли? — сказал он. — Я дал вам слово, что мы вместе расследуем это дело, а я всегда выполняю свои обещания.
   
— Вы очень любезны! — пробормотала Катарин.
   
— Ах, не смейтесь надо мной! Как насчет деталей? Хотите, я расскажу вам о том, как развиваются события?
   
Катарин призналась, что хотела бы, и Пуаро живописно обрисовал облик графа де ла Роше.
   
— Думаете, это он убил ее? — задумчиво спросила Катарин.
   
— Это всего лишь версия, — осторожно ответил Пуаро.
   
— А сами вы верите в нее?
   
— Я бы так не сказал. А вы, мадемуазель, что думаете вы?
   
Катарин пожала плечами.
   
— Откуда мне знать? Я ничего не понимаю в таких вещах, но думаю…
   
— Да? — нетерпеливо произнес Пуаро.
   
— Ну хорошо. Из того, что вы рассказали, ясно, что граф не принадлежит к тому типу людей, которые способны на убийство.
   
— Отлично! — воскликнул Пуаро. — Вы согласны со мной. Именно это я и сказал. — Он пристально посмотрел на нее. — А вы что, знакомы с Дереком Кеттерингом?
   
— Я встретила его — у леди Темплин, а вчера он угостил меня ленчем.
   
— Mauvais sujet![30] — Пуаро покачал головой. — Но les femmes,[31] они это любят, правда?
   
Он подмигнул Катарин, и она засмеялась.
   
— Он довольно видный мужчина, — продолжал Пуаро, — наверняка вы заметили его в Голубом поезде?
   
— Да, я видела его.
   
— В вагоне-ресторане?
   
— Нет, вовсе нет. Я видела, как он входил в купе своей жены.
   
Пуаро кивнул.
   
— Странно, — пробормотал он. — Я помню, вы говорили, что проснулись и выглянули в окно в Лионе? Вы не заметили темноволосого человека, похожего на графа де ла Роше, который выходил бы из поезда?
   
Катарин покачала головой.
   
— Нет, я видела юношу в кепке и накидке, но не думаю, что он сошел с поезда. Он гулял по платформе. Был еще толстый бородатый француз в пижаме и пальто, он хотел выпить чашечку кофе. Остальные, скорее всего, были железнодорожными служащими.
   
Пуаро несколько раз кивнул головой.
   
— Похоже, у графа де ла Роше железное алиби. Алиби — опасная вещь, оно всегда вызывает подозрения. Но вот мы и приехали.
   
Они поднялись в номер Ван Алдина, где их ожидал Найтон. Пуаро представил ему Катарин. После необходимого обмена общими фразами Найтон сказал:
   
— Я сообщу мистеру Ван Алдину о приходе мисс Грей.
   
Он прошел в соседнюю комнату. Оттуда послышались тихие голоса, затем появился Ван Алдин, который сразу направился к Катарин, протягивая ей руки и внимательно вглядываясь в нее.
   
— Я рад нашей встрече, — просто сказал он. — Я очень хотел услышать ваш рассказ о Руфи.
   
Простота манер миллионера произвела на Катарин сильное впечатление. Она почувствовала, как глубоко его горе, глубоко и неподдельно, потому что он старался скрыть свои переживания.
   
— Присядьте, пожалуйста, и расскажите мне все. — Ван Алдин пододвинул ей кресло.
   
Пуаро и Найтон из деликатности вышли, и Катарин осталась один на один с Ван Алдином. Ей было легко говорить с ним. Просто, стараясь ничего не забыть и как можно точнее воспроизвести все слово в слово, передала она ему свой разговор с Руфью. Он слушал не перебивая, откинувшись в кресле и прикрыв глаза рукой. Когда она закончила, миллионер тихо сказал:
   
— Благодарю вас, дорогая.
   
Несколько мгновений они молчали. Катарин чувствовала, что слова соболезнования и утешения неуместны.
   
Потом Ван Алдин заговорил другим тоном:
   
— Я очень благодарен вам, мисс Грей. Думаю, вы облегчили последние часы жизни моей бедной девочки. Хочу вас кое о чем спросить. Месье Пуаро, наверное, рассказал вам о том негодяе, который запутал мою девочку? Именно о нем она говорила вам, именно с ним собиралась встретиться. Как вы думаете, она не могла изменить свои планы после вашего разговора? Может быть, она решила нарушить уговор?
   
— Я не могу сказать наверняка, сэр. Она определенно пришла к какому-то решению, и мне показалось, что она успокоилась.
   
— Она не говорила вам, где у них была назначена встреча, в Париже или на островах?
   
Катарин покачала головой.
   
— Об этом она не сказала.
   
— Да, — задумчиво произнес Ван Алдин. — Ну ничего, время покажет.
   
Он встал и открыл дверь в смежную комнату.
   
Появились Пуаро и Найтон.
   
Катарин отвергла предложение миллионера о ленче, и Найтон проводил ее до такси. Когда он вернулся, Ван Алдин и Пуаро беседовали.
   
— Если бы мы знали, — задумчиво говорил миллионер, — к какому решению пришла Руфь… Это было бы уже полдела. Может быть, она решила сойти в Париже и телеграфировать мне? А может, поехать на юг Франции и объясниться с графом? Мы в темноте, мы в полной темноте. Но у нас есть показания служанки: Руфь была встревожена и испугана появлением графа в поезде. Значит, это не входило в ее планы. Вы согласны со мной, Найтон?
   
— Простите, мистер Ван Алдин! Я не слышал, о чем вы сказали.
   
— Грезите? — спросил Ван Алдин. — На вас это не похоже. Что, эта девушка выбила вас из колеи?
   
Найтон только вздохнул.
   
— Чудесная девушка, — задумчиво сказал Ван Алдин. — Чудесная. Вы обратили внимание на ее глаза?
   
— Любой мужчина, — ответил Найтон, — не мог бы не заметить ее глаз.
  
  
   
    
Глава 21. На корте
   
   
Прошло несколько дней. Вернувшись с утренней прогулки, Катарин увидела Ленокс, с нетерпением поджидавшую ее.
   
— Тебе звонил твой молодой человек, Катарин!
   
— Кого ты называешь моим молодым человеком?
   
— Секретаря Руфуса Ван Алдина. По-моему, ты произвела на него сильное впечатление. Ты становишься роковой женщиной, Катарин. Сначала Дерек Кеттеринг, теперь молодой Найтон. А ведь я его довольно хорошо помню. Он лежал в госпитале моей матери во время войны. Мне тогда было около восьми лет.
   
— Он был серьезно ранен?
   
— В ногу, если не ошибаюсь, но ранение было сложным. Думаю, врачи что-то напутали. Они говорили, что он не будет хромать, а он немного прихрамывал.
   
Вошла леди Темплин.
   
— Рассказываешь Катарин о майоре Найтоне? — спросила она. — Он такой славный! Я совсем забыла про него, так много всего было, а сейчас вспомнила.
   
— Он был не такой важной птицей, чтобы его помнить, — заметила Ленокс.
   
— Теперь, когда он стал секретарем миллионера, другое дело.
   
— Дорогая! — укоризненно воскликнула леди Темплин.
   
— А зачем звонил майор Найтон? — поинтересовалась Катарин.
   
— Он приглашает тебя на теннис. Если ты не против, он заедет за тобой. Мы с мамой согласны сопровождать тебя. Пока ты будешь развлекаться с секретарем, я могу развлечь миллионера, Катарин. Ему около шестидесяти, но он наверняка выглядит почти так же молодо, как я.
   
— Я бы хотела познакомиться с мистером Ван Алдином, — мечтательно проговорила леди Темплин. — О нем так много говорят. Один из столпов Западного полушария. И такой влиятельный.
   
— Майор Найтон был очень любезен. Он сообщил, что это приглашение мистера Ван Алдина, — сказала Ленокс. — И он так часто повторял это, что я почувствовала запах жареного. Ты и Найтон можете составить прекрасную пару. Благословляю вас, дети мои.
   
Катарин засмеялась и пошла наверх переодеваться.
   
Вскоре после ленча приехал Найтон, ему пришлось набраться мужества, чтобы вынести ностальгические воспоминания леди Темплин.
   
По дороге в Канны он сообщил Катарин:
   
— Леди Темплин почти не изменилась.
   
— Внутренне или внешне?
   
— И то и другое. Ей сейчас, наверное, чуть больше сорока, но она по-прежнему очень красива.
   
— Да, она красива, — согласилась Катарин.
   
— Очень рад, что вы приняли приглашение, — продолжил Найтон. — Месье Пуаро тоже собирается быть. Он необыкновенный человек! Вы хорошо знаете его, мисс Грей?
   
Катарин покачала головой.
   
— Я встретила его в поезде. Читала детектив и сказала что-то насчет того, что в жизни ничего подобного не бывает. Я и не представляла себе тогда, кто он.
   
— Это удивительный человек, — тихо сказал Найтон, — и он делает удивительные вещи. Он гений, он умеет доискиваться до самой сути, причем никто до самого конца не представляет, о чем он думает и какие делает выводы. Помню, я тогда жил в Йоркшире, у леди Кленревон украли драгоценности. Поначалу казалось, что это обычный грабеж, но местная полиция засомневалась. Я хотел, чтобы они пригласили Эркюля Пуаро, он — единственный человек, кто мог раскрыть это преступление, но они предпочли обратиться в Скотланд-Ярд.
   
— И что? — полюбопытствовала Катарин.
   
— Драгоценности не были найдены, — сухо ответил Найтон.
   
— Вы действительно верите в него?
   
— Да. Граф де ла Роше — скользкий субъект. Ему удалось избежать многих неприятностей. Но от Эркюля Пуаро, я думаю, ему не ускользнуть.
   
— Граф де ла Роше, — задумчиво произнесла Катарин. — Вы и в самом деле думаете, что это он?
   
— Конечно! — Найтон удивленно посмотрел на нее. — А вы разве так не думаете?
   
— Да, да, — торопливо сказала Катарин, — конечно, но я имела в виду, что это не обычный грабеж.
   
— Согласен с вами. Однако граф де ла Роше хорошо знает свое дело.
   
— Кроме того, у него есть алиби.
   
— Вы признались, что читаете детективы, мисс Грей. Поэтому вам должно быть известно, что тот, кто имеет самое твердое алиби, обычно вызывает больше всего подозрений.
   
— Вы полагаете, что реальная жизнь похожа на романы? — с улыбкой спросила Катарин.
   
— Почему нет? Вымысел основывается на реальности.
   
— Но он лучше реальности, — убежденно сказала Катарин.
   
— Наверное. Как бы там ни было, если бы я был преступником, мне не хотелось бы, чтобы по моим следам шел Эркюль Пуаро.
   
— Мне тоже, — засмеялась Катарин.
   
Приехав на место, они встретили Пуаро. Было тепло, поэтому он надел белый парусиновый костюм, а из нагрудного кармана торчал цветок камелии.
   
— Bonjour,[32] мадемуазель! Я выгляжу очень по-английски, не так ли?
   
— Вы прекрасно выглядите, — тактично ответила Катарин.
   
— Вы все смеетесь надо мной, — добродушно заметил Пуаро, — но это ничего. Папаша Пуаро всегда смеется последним.
   
— Где мистер Ван Алдин? — спросил Найтон.
   
— Он будет ждать нас на корте. По правде говоря, мой друг, он не очень доволен мной. О, эти американцы! Они не знают отдыха! Мистер Ван Алдин хотел бы, чтобы я все дни напролет бегал по пятам преступников по всей Ривьере!
   
— Я и сам считаю, что это было бы недурно, — заметил Найтон.
   
— Вы не правы. В таких делах нужна не энергия, а деликатность. А самые интересные встречи случаются на корте. Это очень важно. О, мистер Кеттеринг тоже здесь!
   
Дерек стремительно подошел к ним. Он выглядел несколько раздраженным и сердитым, словно что-то угнетало его. Он и Найтон поздоровались с некоторой прохладцей. Только Пуаро, казалось, ничего не замечал. Он беззаботно шутил и расточал комплименты.
   
— Удивительно, мистер Кеттеринг, но вы прекрасно говорите по-французски, — заявил он. — Вас можно принять за француза. Это так редко среди англичан.
   
— Я бы тоже хотела так говорить, — призналась Катарин, — мой французский, боюсь, грешит сильным английским акцентом.
   
Тут Найтон увидел своего шефа, который махал ему с противоположной стороны корта, и пошел к нему.
   
— Мне нравится этот юноша. — Пуаро улыбался вслед Найтону. — А вам, мадемуазель?
   
— И мне.
   
— А вам, мистер Кеттеринг?
   
Казалось, с губ Дерека была готова сорваться какая-то фраза, но он вовремя остановил себя.
   
— Найтон — очень хороший парень. — Казалось, он тщательно подбирал каждое слово.
   
На мгновение Катарин показалось, что Пуаро разочарован.
   
— Он большой ваш поклонник, месье Пуаро. — Она передала Пуаро то, что говорил о нем Найтон.
   
Катарин удивило, что, слушая ее рассказ, маленький человечек начал хорохориться, как петух на заборе.
   
— Мадемуазель, я забыл задать вам один вопрос, — неожиданно сказал он.
   
— Когда вы были в купе этой бедной леди, вы не оставили у нее свой портсигар?
   
Катарин удивилась:
   
— Нет, кажется, не оставляла.
   
Пуаро вынул из кармана портсигар из матовой синей кожи. На нем золотом была выдавлена буква «К».
   
— Нет, это не мой, — сказала Катарин.
   
— Ах, тысяча извинений. Наверное, это собственная вещь мадам. «К», конечно, означает Кеттеринг. Удивительно, но у нее в чемодане мы нашли другой портсигар. Зачем ей были нужны два? — Он внезапно повернулся к Дереку: — Не знаете, этот портсигар принадлежал вашей жене?
   
Дерек на миг опешил, замялся:
   
— Н-нет… я не знаю… полагаю, что это ее вещь.
   
— А может быть, это ваш портсигар?
   
Пуаро выглядел более простодушным, чем обычно.
   
— Конечно, нет. Если бы это был мой портсигар, как он мог оказаться у моей жены?
   
— Ну, вы могли обронить его, когда заходили к ней в купе, — невинно объяснил Пуаро.
   
— Я там не был. Я тысячу раз говорил это полиции.
   
— О, премного извиняюсь, — виновато сказал Пуаро. — Просто мадемуазель упомянула, что видела, как вы заходили в купе своей жены.
   
И он выжидательно замолчал.
   
Катарин смотрела на Дерека. Он побледнел, но, может быть, ей это показалось? Когда он засмеялся, смех его выглядел вполне естественным.
   
— Вы ошиблись, мисс Грей, — просто сказал он. — В полиции мне сказали, что мое купе было рядом с купе моей жены, хотя тогда я этого даже не предполагал. Наверное, вы видели, как я вхожу в свое собственное купе. — Он быстро встал, увидев, что к ним идут Ван Алдин с Найтоном.
   
— Мне придется вас покинуть, — произнес он, — ни за какие деньги не хочу я встречаться с тестем.
   
Ван Алдин сердечно приветствовал Катарин, но было заметно, что он в плохом настроении.
   
— Оказывается, вы любите смотреть теннисные матчи, месье Пуаро? — заметил он.
   
— Да, это доставляет мне удовольствие, — миролюбиво ответил Пуаро.
   
— Хорошо, что мы во Франции. У нас в Штатах более суровые порядки: дела прежде удовольствий.
   
Пуаро не обиделся. Он вежливо улыбнулся и доверительно сказал рассерженному миллионеру:
   
— Не заводитесь, прошу вас. У каждого свои методы. Мы во Франции обожаем сочетать удовольствия с делами.
   
Он посмотрел на Катарин и Найтона. Они были целиком заняты своей беседой. Пуаро удовлетворенно кивнул, а затем обратился к миллионеру, понизив голос:
   
— Но я здесь не только ради удовольствия, месье Ван Алдин. Посмотрите, прямо напротив нас сидит высокий мужчина с роскошной бородой.
   
— Ну и что?
   
— Это месье Папаполоус.
   
— Грек?
   
— Можно сказать, грек. Известнейший в мире антиквар. У него маленький магазинчик в Париже, но полиция его подозревает…
   
— В чем?
   
— Он скупает краденое, в основном драгоценности. Ему и делать-то почти ничего не надо — переставить да заново отшлифовать камни. Он имеет дело и с высочайшими особами Европы, и с самым отребьем.
   
Ван Алдин глядел на Пуаро со все большим вниманием.
   
— Ну? — нетерпеливо прорычал он.
   
— Я спрашиваю себя, я, Эркюль Пуаро, — он драматически ударил себя кулаком в грудь, — спрашиваю себя, почему месье Папаполоус вдруг приехал в Ниццу?
   
Ван Алдин воспрянул. Он уже было разочаровался в Пуаро, решив, что маленький человечек — обыкновенный позер. Теперь он возвращался к своему первому впечатлению. Он пристально смотрел на детектива.
   
— Я должен просить у вас прощения, месье Пуаро.
   
Пуаро сделал небрежный жест, словно отметая любые извинения.
   
— А! — воскликнул он. — Это пустяки. Лучше выслушайте меня, месье Ван Алдин. У меня есть для вас новости.
   
Миллионер вопросительно посмотрел на него.
   
Пуаро кивнул.
   
— Да, да, вам это будет интересно, Как вы знаете, граф де ла Роше был под наблюдением с самого начала. Его виллу обыскали.
   
— Ну и что? Нашли что-нибудь? Думаю, нет.
   
Пуаро отвесил легкий поклон.
   
— Ваше предположение недалеко от истины, месье Ван Алдин. Они не нашли ничего подозрительного. И это вполне естественно. Граф де ла Роше, как у вас говорят, родился не вчера. Он хитер, к тому же у него богатый опыт…
   
— Продолжайте! — не вытерпел Ван Алдин.
   
— Может быть, у графа и правда нет ничего компрометирующего. Но мы не должны отбрасывать другую версию. Если у него есть что прятать, то где?
   
Не в доме — полиция обыскала все тщательно. Не при нем — он знает, что в любой момент его могут арестовать. Остается автомобиль. Как я сказал, граф был под наблюдением. На следующий день после разговора в магистратуре он поехал в Монте-Карло.
   
Оттуда взял курс на Ментону. У него очень мощный автомобиль, ему удалось уйти от слежки, и на четверть часа он исчез из нашего поля зрения.
   
— И за это время он выбросил нечто на обочину? — поинтересовался Ван Алдин.
   
— Нет! Не на обочину. Ca n'est pas pratique.[33] Но слушайте дальше. Я кое о чем попросил месье Карре, и он любезно выполнил мою просьбу. В здешних местах на каждой почте кто-нибудь да знает графа в лицо. А лучший способ спрятать вещь — отправить ее по почте.
   
— Ну? — взревел миллионер.
   
— Хорошо. Voila![34] — Театральным жестом Пуаро вынул из кармана коричневый сверток. — В течение тех самых пятнадцати минут наш джентльмен отправил это по почте.
   
— Адрес? — задыхаясь, спросил миллионер.
   
Пуаро покачал головой.
   
— Может, вам рассказывали о маленьких газетных киосках в Париже, где письма и посылки хранятся до тех пор, пока за ними не придут. Это очень удобно, а стоит совсем недорого.
   
— Ладно, а что внутри? — нетерпеливо допытывался Ван Алдин.
   
— Что ж, момент подходящий. — Пуаро огляделся. — Все заняты теннисом. Смотрите, месье!