1 2 3 4 
Славься державный дом!
      
Полная чаша ты!
      
Нет ни скверн в тебе, ни тли,
      
Нет воровской четы!)
     
    
    
     
Строфа II
     
      
Локсий, парнасский бог,
      
Горных теснин жилец,
      
Так из глубин вещал:
      
"Ковы старинные
      
Будут нарушены,
      
Будут наказаны
      
Ковами новыми".
      
Кровь застарелую
      
Свежею кровию
      
Смыть заповедал бог.
      
К злым он немилостив.
      
Бога послушайся!
      
960 Богу послушны мы.
      
Свет проблеснул из тьмы.
      
Иго великое
      
С дома скатилося:
      
Славный, воздвигнись, дом!
      
Долго в развалинах
      
Лежал ты, стоптан с прахом.
     
    
    
     
Антистрофа II
     
      
Скоро залечит все,
      
Твой перешед порог,
      
Время, целящий врач.
      
Только бы сила зла
      
Прочь с очага сошла,
      Скверну извергли вон
      
Благоухания
      
Жертв очистительных:
      
Счастьем улыбчивым
      
970 Весь озаришься ты.
      
Пойте ж, взывайте: "Вон,
      
Дома присельники!
      
Гоним вас вестью мы:
      
(Свет проблеснул из тьмы!"
      
Иго великое
      
С дома скатилося:
      
Славный, воздвигнись, дом!
      
Долго в развалинах
      
Лежал ты, стоптан с прахом.)
     
    
   
   
    
     
ЭКСОД
    
    
     Серединные двери отворяются. За порогом видны два трупа. Орест выступает из дворца. Служители несут за ним огромное пурпуровое покрывало. Орхестра наполняется народом.
    
    
     Орест
     
Взгляните на вчерашних повелителей,
     
Цареубийц и дома разорителей!
     
Четой они сидели, величаяся,
     
На месте царском; мертвые, четой лежат,
     
Храня и в смерти свой обет взаимности.
     
Клялись они владыку сообща убить,
     
Совместно и погибнуть: слово сдержано.
     
980 Взгляните также, страшных очевидцы дел,
     
На сей снаряд убийства, — путы рук и ног, —
     
Тенета, в коих мой отец запутался.
     
Развернутую окрест обнесите ткань
     
И людям покажите: ловят витязей
     
В какие мрежи! Матери моей дела
     
Отец пусть видит, — мой отец? — нет, общий всем,
     
Всезрящий, Солнце!.. Солнце, будь свидетелем,
     
Что право поступил я, смертью мать казнив!..
     
Эгисфа нет нужды мне поминать: давно,
     
990 Как ложа осквернитель, заслужил он смерть.
     
Но та, что эту западню расставила, —
     
И на кого ж? — на мужа, от которого
     
Имела сына… некогда любимого…
     
Потом — ее убийцу… — кто она? Жена ль?
     
Мурена ль? Иль ехидна, чье касание
     
Мертвит и без укуса?.. Столь нагла и зла!..
     
1005 Пусть мне не приведется жить с такой женой:
     
Нет, лучше мне бездетным умереть в роду.
    
    
     Хор
     
1007 О, улика вины! Злодеянье жены!
     
Сколь ужасную смерть ты приял, царь!
     
(На багрянце бледны, следы крови видны!..)
     
Ждать умей — и страдание цвет даст.
    
    
     Орест
     
1010 Повинна ль в злодеяньи, неповинна ль мать?
     
Улика — парус, пятнами поблекнувший,
     
Где меч гулял Эгисфа… Краску медленно
     
1013 Съедает кровь: от крови пурпур вылинял.
     
997 Как мне, нехульным словом, заклеймить позор?
     
Что эта ткань? Капкан ли? Зверолова ль сеть?
     
Иль с головою тело пеленающий
     
1000 Могильный саван? Путы ли на пленника?
     
Такой накидкой был бы запастись готов
     
Грабитель придорожный, мирных путников
     
С мошной набитой ловом промышляющий:
     
1004 разбойничал бы лихо, с ней орудуя…
     
1015 Гляжу на роковую пелену, скорбя
     
О жребии отцовском и о роде всем.
     
1014 И подвиг свой хвалю я, и кляну зараз
     
1017 Победы незавидной скверну черную…
    
    
     Хор
     
Неповинным весь век не прожить никому,
     
1019 Не прожить и без горькой печали.
     
Увы, увы!.. Раньше скорбь к одному,
     
1020 А к другому поздней постучится.
    
    
     Орест
     
Но знайте… Чем я кончу, сам не ведаю…
     
С ристалища метнулись кони разума
     
И понесли возницу… Мыслей бешеных
     
Не удержать мне… К сердцу подступил и песнь
     
Заводит Ужас; рвется в лад подплясывать
     
Той песни сердце. Слушайте ж, друзья, пока
     
Я в разуме! Казнил я правосудно мать,
     
Отца убийцу, мерзкую в глазах богов.
     
А смелость влил мне в душу — величаюсь тем —
     
1030 Вещатель Локсий. Он пророчил: нет вины
     
В сыновней мести; если ж неискупленной
     
Кровь отчую оставлю, карой бог грозил…
     
Какой? О том ни слова! Нет стрелы лютей…
     
И ныне — вот я, — в путь готов. Ветвь маслины
     
Беру с тесьмою белой. Держит к Локсию
     Свой путь паломник, — в пустынь ту, где пуп земли,
     
Где светит огнь неугасимый, — вымолить
     
От крови, от родимой очищение.
     
Других же не велел мне очагов искать
     
1040 Владыка Локсий… Знайте ж, о аргивцы, все
     
Как было, чтоб могли вы дать свидетельство.
     
Всю жизнь опальным странником скитаться мне,
     
Опальным и по смерти меж людей прослыть.
    
    
     Предводительница хора
     
По правде поступил ты. Запрети ж устам
     
Порочить меч твой. Зло прикличет наговор.
     
Ты весь народ аргивский свободил, срубив
     
Единым махом двум драконам головы.
    
    
     Орест
     
А!.. А!.. Кто эти жены в черном рубище?
     
Клубятся змеи в их власах… Горгоны ли?..
     
1050 Нельзя при них на месте оставаться мне.
    
    
     Предводительница хора
     
Орест, сын отчий — больше всех сынов земли!
     
То бред и морок. Муж победы, мужествуй!
    
    
     Орест
     
Не бред, не морок — это палачи мои:
     
Угадываю свору мстящей матери.
    
    
     Предводительница хора
     
Еще багряны руки кровью свежею:
     
Вихрь мыслей, смута, ужас — от нее в душе.
    
    
     Орест
     
О Феб — владыка! Множится их сонмище…
     
Из глаз их кровь сочится и поганый гной…
    
    
     Предводительница хора
     
Одно тебе целенье — сила Локсия:
     
1060 Его коснись: от муки разрешит тебя.
    
    
     Орест
     
Врагини вам незримы; я же вижу их.
     
Нельзя мне медлить! Гонятся! Бегу, бегу!
    
    
     Убегает по дороге к морю.
    
    
     Предводительница хора
     
Ступай же с богом! Он да соблюдет тебя,
     
Ведя тропой страстною ко спасению.
    
    
     Хор
     удаляясь с орхестры
     
Уж и третья гроза всколыхнула чертог
     
Стародавний царей, —
     
И пахнуло живым дуновеньем!..
     
Как впервые над ним разразился удар:
     
То Фиестов был пир плотоядный.
     
1070 А второй был удар, — это страсти царя,
     
Что водил за моря всеахейскую рать
     
И в купели погиб.
     
А и третий пришел — избавитель иль жрец
     
Рокового конца?..
     
Вновь затишье — доколь? И куда приведет,
     
И замрет ли проклятие рода?