1 2 3 4 
А потом всё внезапно кончилось, и Трогвар услыхал прощальные слова мёртвого учителя:
– Удачи тебе, мой мальчик, и ты, уже ставший Колдуном, непременно дорастёшь и до Бессмертного!
Трогвар оседлал Гротмога, и громадный дракон неторопливо потрусил к воротам. В душе Крылатого Пса не осталось и малейших следов тех колебаний, что всё-таки удалось заронить в него Наллике. Он делал то, что должен был сделать. Он должен был отомстить – за всё сразу. Ни Атору, ни Владычице не уйти от возмездия, и какая разница, кто станет помогать ему в этом – Тьма, Свет или хотя бы и сам Хаос! Его друзья не верили в то, что он способен сорваться с той нити опытного кукловода, на которой до сих пор висели все до единого обитатели Халлана. А он сорвался, он стал истинно свободен, а совесть его не была отягчена убийствами и преступлениями – он не нападал первым, он всегда лишь защищался…
Именно эти утешительные слова нашёптывал ему некий внутренний голос, и ему, этому вкрадчивому голосу, почти что удалось заглушить беспокойные протесты чувствующей неладное совести.
Ворота Красного замка остались позади, Гротмог взлетел.
Трогвар никуда не спешил. У него в запасе был почти что целый день, пока Атор и его подручные доберутся до пограничной реки, а в том, что Атор захватит с собой помощников, рассчитывая устроить засаду и тем самым раз и навсегда покончить с докучливым чародеем, Трогвар не сомневался. Он не строил иллюзий – Атор не моргнув глазом нарушит неписаный кодекс поединка, ведь ради блага государства это будет казаться лишь вполне допустимой по отношению к жёстокому и коварному врагу (а иными они и не бывают) военной хитростью.
Однако Крылатый Пёс жестоко просчитался.
Гротмог не долетел ещё и лиги до памятной переправы, как Трогвар с высоты увидел развернувшиеся в полный боевой порядок многочисленные полки, густо усеявшие оба берега реки. За мостом на той стороне, где стоял Красный замок, расстилалось широкое поле, окаймлённое стенами густого леса; между ними оставалось не менее полутора лиг свободного пространства. Теперь этому полю предстояло стать местом сражения, еще не виданного в истории Хьёрварда, – многотысячная армия против одного-единственного человека!
И там, в рядах этих полков, стояли далеко не одни лишь люди. Владычица не теряла времени даром. Разумеется, она была не настолько глупа, чтобы вывести в поле тех муравьёв, что с неким успехом играли роль ужасных слуг Красного замка, но и без них магических существ хватало. Иные оказались, что называется, исконными жителями Большого Хьёрварда, другие, как знал Трогвар, обитали в близлежащих слоях реальности, откуда же взялись третьи, он не мог себе даже представить.
В изобилии имелись там пустоголовые тролли – видно, из числа выловленных эльфами и обученных сражаться; стояли сотни две или три пущевых хедов, существ мрачных и беспощадных, кстати, давних врагов людей; с полтысячи гаррид, вооружённых большими луками, высоких, тонких, гибких, с длинными волосами до пят – в случае необходимости эти волосы защищали не хуже самого лучшего доспеха.
А на далеко оттянувшихся флангах войска Трогвар увидел и вовсе незнакомых ему существ с огромными крыльями; даже издалека были видны их чёрные когти, подобные серпам или сильно изогнутым ятаганам. «И это тоже из армии Света?» – невольно содрогнувшись, подумал Трогвар.
Крылатых бестий с когтями оказалось не менее трёх-четырёх тысяч; они стояли неспокойно, суетились, сновали взад-вперёд, размахивали короткими ручками и что-то гортанно вопили все разом…
Были там и ещё какие-то создания, однако разглядеть их поближе Трогвар уже не успел. Крик, от которого, казалось, сейчас повалятся столетние деревья, вырвался из тысяч крыльев, очевидно, Атор предвидел подобное появление своего врага, и все приказы были отданы заранее. Гарриды подняли луки, люди-арбалетчики приготовили своё оружие, из задних рядов войска вперёд выдвинулись могучие копьеметательные машины и громоздкие катапульты, влекомые упряжками быков.
Рой взлетевших крылатых бестий приближался с пугающей быстротой, и тут Трогвар увидел, что Гротмог забеспокоился. Уродливая голова дракона повернулась из стороны в сторону, из пасти вырвался клуб дыма, Гротмог заревел, но совсем не так, как обычно перед началом долгожданной битвы. Крылатый Пёс готов был поклясться, что в этом рыке был смертельный ужас. Движения могучих крыльев стали судорожными и рваными, дракон то нырял вниз, то вновь выравнивал свой полёт. Сомнений не было – самый сильный из всех слуг Трогвара был крайне напуган.
– Ты что, дружище? – удивился Трогвар. – Да мы ведь этих мошек спалим в один миг! – И он дал левый повод, устремляя дракона навстречу подлетевшей совсем близко плотной туче неведомых врагов.
«Глупцы, что же они так плотно летят? Зачем жмутся один к другому, ведь Гротмог накроет их одним выдохом!»
– Ну, давай! – Трогвар резко натянул повод.
Тело дракона изогнулось, громадная голова поднялась, откидываясь назад, глаза вспыхнули, ярко-алая пасть широко раскрылась, и, презирая все законы естества, согласно которым живая плоть никогда не выдержала бы столь близкого соседства со всеуничтожающим пламенем, из чрева Гротмога вырвалась длинная клубящаяся струя рыжего огня и упругим кулаком ударила прямо в самую гущу приближающихся когтистых созданий.
Однако, прежде чем поток пламени достиг их первых рядов, твари внезапно как-то по-особому сцепились своими крошечными, совсем не предназначенными для боя ручонками, передовые развернули крылья, так что перед Трогваром оказался непроницаемый кожистый зонтик, поблескивающий многочисленными острыми когтями. Задние ряды поддерживали передовых, весь рой превратился в одно сплошное летающее существо.
Огненные клубы ударили в составленную из множества складчатых крыльев неподвижную завесу; и вместо того, чтобы тотчас прожечь в ней широкую дыру, пламя лишь бессильно стекло вниз бесчисленными алыми струйками, словно вода с настоящего зонтика. Шипение, треск, визг и вопли в строю крылатых – и неведомая стая продолжает полёт как ни в чём не бывало, и Трогвар отчего-то вдруг сразу уверовал, что их когти длиной в руку взрослого мужчины вполне способны пробить даже несравненную броню его Гротмога…
Очевидно, дракон встречался с подобными созданиями в своём мире, и воспоминания у него об этих встречах были далеко не из приятных. Тело Гротмога затряслось крупной дрожью; Крылатый Пёс понял, что ещё мгновение – и он утратит власть над своим норовистым «конём».
На принятие решения оставались считаные секунды – крылатые бестии были уже совсем рядом. Трогвар видел их крошечные морщинистые лица, чем-то напоминавшие младенческие; крылья били воздух, громадные когти на их изломах грозно поднялись в боевые позиции…
Трогвар резко поднял Гротмога на дыбы, и дракон устремился вверх, уходя из-под удара. Руки и губы Трогвара лихорадочно плели заклятье.
Крылатые бестии восторженно взвыли, увидав над головами брюхо уклонившегося от боя врага, однако в следующее мгновение торжествующий визг сменился стонами боли – из мгновенно сгустившейся тучи прямо на них хлынул дождь острых ледяных игл, не уступающих остротой и прочностью стальным.
Крылатые воины Атора мужественно попытались пойти напролом, невзирая ни на что; передние ряды рассыпались и отошли в глубину строя, израненные, исхлёстанные, с усеянными кровоточащими ранами крыльями и лицами; кое-кто даже лишился глаз.
Нет, обычные иглы не могли сегодня остановить их, понял Трогвар. Он не мог удерживать дольше это заклятье. Его вновь брали в клещи, Гротмог всё хуже слушался своего седока… И тогда Крылатый Пёс решился.
– Домой! Лети домой! – вновь, как и в памятный день встречи со своими былыми сотоварищами по Школе, приказал он дракону, легко извернулся, соскользнул с чешуйчатой шеи и камнем полетел вниз.
Свора летучих тварей Атора с визгом и улюлюканьем ринулась за ним – очевидно, бестии отлично понимали, за кем следует вести охоту на этом поле. Гротмог же тотчас ещё сильнее взмахнул крыльями и круто пошёл вверх, явно намереваясь укрыться в облаках.
Ветер хищно свистел в ушах, резал глаза, леденил щёки; его свист заглушал все звуки, но Трогвар мог представить себе восторженный рёв воинов Атора, прекрасно понявших, что за фигурка летит сейчас, кувыркаясь, к земле, свалившись со спины улепетывающего дракона!
Трогвар, конечно же, не умел летать. Однако останавливающих заклятий он знал достаточно, другое дело, что все они требовали времени для наложения; в прошлый раз, сброшенный Гротмогом, Трогвар просто не успел пустить это чародейство в ход.
Тело Крылатого Пса упало на сгустившееся под ним небольшое облачко синеватого тумана, которое тотчас же и рассеялось; со стороны же осталось полное впечатление, что человек со всего размаха ударился о землю и наверняка переломал себе все кости.
Земля вздрогнула; несколько десятков всадников бросили своих коней в галоп, торопясь к упавшему чародею. Ожидать увидеть среди них Атора вряд ли стоило – он был не так прост, чтобы попадаться на столь нехитрые уловки. Он, конечно, послал своих самых надежных псов, чтобы посмотреть, сразу ли разорвёт их в клочья уже лишившийся дракона колдун или же решит притвориться мёртвым, чтобы оказаться всё же поближе к нему, Великому Атору?
К конским копытам прибавились, однако, мягко топающие по траве лапы хедов и троллей. Тоже правильно: их не сразу возьмёт какое ни попадя чародейство, нужно знать особые заклинания…
Трогвар лежал не двигаясь, лишь покрепче стиснул предусмотрительно взятые с собой зачарованные крюки Красного замка. Всадники всё ближе и ближе… вот уже осадили коней… вот они рядом!
Не стоило так сразу начинать с чародейства. Крюки в руках Трогвара также не были простыми кусками прокованного металла, однако в этом случае куда больше зависело от него самого, от его умения и выдержки.
Подъехавший первым всадник осторожно протянул копьё наконечником вперёд и коснулся неподвижно лежащего тела. Воину было нечего бояться: после падения с такой высоты никто не выживет. Однако в тот же миг мертвец вскочил на ноги…
Свистнул крюк, и изогнутый клюв впился в левое плечо воина, острое жало прошло между кольцами кольчуги, глубоко погрузившись в тело. Рывок – и воин оказался на земле; вторым крюком, зажатым в другой руке, Трогвар отразил молодецкий удар палашом – возникший рядом второй воин был не из медлительных. Однако на сей раз он всё-таки опоздал – Крылатый Пёс легко вскочил в седло и только теперь показал окружавшим его наёмникам Атора малую толику того, на что он был способен после долгих месяцев, проведенных в читальнях и кабинетах Красного замка…
Под вечереющим небом на затканной сумеречными тенями равнине вспыхнуло новое солнце. Мрачный кровавый огонь, в тон пламенеющему закату, вспух громадным шаром, заключив Трогвара вместе с конём в причудливый прозрачный кокон. Земля полыхнула, терзаемая когтями мириад крошечных пламенных духов, составивших в тот миг не проницаемый ни для какого оружия щит вокруг того, кто раньше был просто Трогваром из Дем Биннори, а теперь сделался могущественным повелителем сил Красного замка. Копыта его коня ступали по огню, все окружавшие его наёмники вместе с лошадьми и надетыми доспехами обратились в крошечные кучки сероватого пепла. Оставляя за собой широкую полосу горящей земли, Трогвар погнал коня вперёд. Прямо в центр многочисленной армии Атора, ожидавшей его приближения…
Яростный боевой восторг опалил в тот миг душу Крылатого Пса. Он превратился в вестника самой смерти, в её верного и страшного слугу, и в то мгновение ему было уже всё равно, кто стоит перед ним. Давно таимая жажда разрушения наконец вырвалась из-под спуда; он был свободен, впервые в жизни чувствуя небывалое, нечеловеческое упоение; перед ним распахивались призрачные врата миров, его взор пронзал глубины бесчисленных слоёв реальности, и повсюду, в каждом из них, он видел собственное отражение, как будто он, странным образом разделившись на тысячи и тысячи собственных точных подобий, мчался сквозь всю не охватную ни взором, ни разумом Мировую Сферу…
И повсюду, где нёсся огненный всадник, кипели бесконечные схватки. У Трогвара в последний момент мелькнула смутная догадка, что представившееся ему есть не простое видение, а сложное отражение крошечного фрагмента поистине титанической войны, что кипела сейчас по всем пределам Упорядоченного…
Перед всеуничтожающим пламенем никто из воинов Атора устоять не мог. Расположившийся в центре войска полк дрогнул, его ряды смешались, щитоносцы, мечники и копейщики пытались укрыться один за спиной другого; и к этому ужасу Трогвар добавил ещё и несколько своих самых лучших, самых кошмарных иллюзий.
Из-под земли полезли уродливые треугольные головы чудовищных ящеров; и собранные с разных краев Халланского королевства ратники, несмотря на то что многие из них прошли суровую школу боёв с северными варварами, не выдержав, в страхе бросились врассыпную. Бежали все – и простые воины, и десятники, и сотники, и остановить их смог бы, наверное, один лишь Атор…
Однако у него в тот миг была иная забота – крылатые бестии, столь удачно изгнавшие с поля боя самого Гротмога, внезапно заметались, охваченные непонятной паникой; жалобный вой и вопли огласили воздух, корчащиеся в муках тела чёрным дождём посыпались на землю…
За несколько мгновений до этого колдун в самой середине огненной сферы внезапно резко взмахнул левой рукой, словно подбрасывая что-то вверх; и немногие из убегавших, имевшие дерзость оглянуться, видели, как сквозь алый занавес стремительно пролетело небольшое извивающееся тело, чем-то похожее на змеиное. А если бы они задержались хоть на секунду, чтобы узнать, что произойдёт дальше, то увидели бы, как чёрная змейка впилась крошечными, но острыми зубками в край складчатого крыла со страшными когтями; мгновение спустя плоть летучей твари уже пожирали две такие змейки. Ещё через миг – четыре… Тварь дико взвизгнула от боли, судорожно затрясла крылом, однако не прошло и минуты, как она уже билась в корчах на земле, наполовину проглоченная бесчисленной ордой чёрных змеек, которые, точно гурманы, сперва обглодали крылья, затем – конечности, оставив туловище на третье, а на десерт – глаза и содержимое черепа.
Змейки ловко перебирались ещё в воздухе с одной летающей твари на другую, когда надо, то и прыгая. Прежде чем их добыча поняла, в чём дело, добрая половина стаи оказалась съеденной живьём. Немногие уцелевшие поспешили рассеяться.
Трогвар использовал одно из самых страшных и сильных своих заклятий – заклятье голодной тьмы. На самом деле змейки, конечно, были не живыми существами из плоти и крови, но частицами великой живой темноты, из которой черпал силы Восставший, непокорный маг Ракот Узурпатор. Каждое подобное заклятье раньше надолго оставило бы Трогвара без сил, однако теперь он чувствовал вливающуюся в него словно бы из-за пределов мира мощь – сегодня он был силён, как никогда.
Однако долго творить огненный шар вокруг себя он всё-таки не мог – это защита и так продержалась вдесятеро дольше обычного для него времени. Центральный полк Атора, состоявший из людей, рассеялся, однако крылья войска, так и не понявшие толком, в чём дело, упрямо надвигались с обеих сторон.
Наступил черёд тонких, изощрённых заклятий – первые использованные Трогваром были лишь грубыми ударами накопленной за столетия мощи Красного замка…
Нелегко было сосредоточиться, сидя на пляшущем под тобой горячем коне; два или три раза вся возведённая Крылатым Псом магическая конструкция разваливалась из-за неловкого, смазанного жеста или не в той тональности произнесённого слова. И две волны атакующих уже почти докатились до него, когда сложное сцепление множества магических сил наконец сработало.
На сей раз не было никаких фейерверков или тому подобного. Заклятья Трогвара не терзали, не рвали и не убивали, они не вызывали кошмарных иллюзий, они не открывали ворота драконам и прочим любящим человечину созданиям. Напротив, они словно огромной метлой выметали из сознания воинов все до единой мысли о войне. Трогвар так и не смог до конца понять секрета заклятий Владычицы, установив твёрдо лишь только одно – действие их прекратится лишь с её, Владычицы, телесной смертью. Собственно, он даже не мог с уверенностью сказать, что сумел строго доказать это, – туманные сомнения, смутные косвенные свидетельства превратились в твердокаменную убеждённость только сейчас, на поле смертного боя.
Каждый из воинов Атора – и людей, и не-людей – в тот миг внезапно подумал: а зачем мне сдалась эта война? Разве моя возлюбленная Владычица не будет довольна куда более, если я останусь в живых, чтобы продолжать жить и восхвалять её?
Сила двух заклятий – Трогвара и Хозяйки Халлана – причудливым образом сложилась в душах и мыслях всех, кто оказался в тот миг на месте сражения. И из всего этого следовал только один, простой и непреложный вывод: самое главное – это сохранить собственную жизнь, любой ценой, но сохранить!
Две волны атакующих разбились о пустоту, словно волны о прозрачный хрустальный утёс. Воины резко, как по команде, повернулись и бросились прочь, подальше от того места, где творились какие-то непонятные и пугающие вещи, от которых смертному – не важно, человеку ли, троллю, хеду или гарриде, – вне всякого сомнения, лучше держаться подальше…
И тогда навстречу Трогвару от пограничного моста двинулась одинокая фигура всадника. Не требовалось долго гадать, кем он мог быть; Атор понял, что его противник обладает куда большей мощью и властью над душами воинов его, Атора, и что пора решить дело в одиночном поединке. Как и ожидал Трогвар, его последние заклятья не возымели на Атора никакого действия.
Казалось, Духи Заката разожгли до последнего предела свои лампады, стараясь получше осветить место предстоящей схватки. Трогвар вгляделся в приближающегося противника; ясно было, что Великий Атор из Шэйдара не чужд магии и что бой их сейчас будет столкновением не одних лишь железных мечей.
– Я предлагаю тебе продолжить то, что было прервано твоей подружкой на ристалищном поле в Дайре! – привставая в стременах, крикнул Трогвар своему приближающемуся противнику. На мгновение ему даже стало жаль, что под рукой нет тех верных, хоть и простых ноэров, с которыми он стоял против Белого Единорога, – это было бы достойным завершением их неоконченного поединка…
И пока воины его не существующей больше армии торопились убраться подальше от поля боя, Атор гнал коня навстречу Трогвару. Наконечник длинного копья отливал багровым в руках истинного Хозяина Халлана; у Трогвара копья, естественно, не было, однако он лишь покрепче сжал в правой руке свой крюк, в левой – поводья и тоже дал шпоры коню.
Отец, мать, сестра Арьята, брат Альтин, двойняшки, мальчик и девочка, тоже его брат и сестра, даже имён которых он не смог отыскать в хрониках… Все они погибли или пропали без вести по воле двух самых страшных противников Королевской Династии Халлана за всё время её долгого, очень долгого существования, и с одним из этой зловещей пары Трогвар мог встретиться уже спустя несколько очень коротких мгновений…
Атор скакал, перебросив копье на левую руку, над защищавшим бок щитом. Трогвар дорого бы дал за то, чтобы прочесть в этот момент мысли своего врага, однако времени на сложное заклинание, единственное, могущее взломать наверняка возведённые Владычицей магические барьеры, не оставалось.
Недругов уже разделяло лишь несколько десятков футов, когда Атор внезапно отбросил щит и резко вскинул левую руку, сделав простой, очень хорошо известный жест начала давно уже сплетённого и ждущего своей очереди заклятья.
И, конечно, это оказалось заклятье из арсеналов Света, если быть более точным – из разряда эльфийской магии. И странно было видеть приведённое в действие этим могучим воином нежное, сложное и утончённое чародейство…
Раздались непередаваемо печальные аккорды дивной, неземной музыки. Трогвар никогда не смог бы описать их более подробно или хотя бы вспомнить мелодию, чарующую и прихотливую. Из-за спины Атора навстречу Трогвару полился поток радужного мягкого света, тотчас смывшего и заставившего уснуть зловещие багряные краски заката. Земля под копытами коней засеребрилась, и точно так же засеребрилось и копье Атора, которое вдруг стало расти, становиться всё длиннее и длиннее, устремившись вперёд со скоростью едва ли не большей, чем мчались навстречу друг другу сами всадники. Наконечник пики стал из алого белоснежным, острый луч света ударил из него прямо в грудь Трогвару, и Крылатый Пёс, взмахнув руками, опрокинулся спиной на круп коня…
Боль была такая, что казалось, его раздирает изнутри тупая необоримая сила, изо рта, из ушей, из носа хлынула кровь. На несколько мгновений он ослеп и оглох, а конь нёс его всё навстречу Атору, который отбросил копьё и поднял над головой – нет, не меч, не саблю и не ятаган – короткую и тяжёлую обоюдоострую секиру с закруглёнными лезвиями; она казалась горящей ослепительно белым пламенем, глаз не смог бы различить на ней никаких деталей, оружие представлялось одним сплошным сгустком огня, вдруг принявшего столь странную форму.
Кровавая муть, застлавшая взоры Трогвара, была прорвана лишь отчаянным усилием рассудка, уже почти было погасшего, однако воля к жизни всё же взяла верх. Неосознанно Крылатый Пёс сотворил одно короткое и молниеносное заклятье. Оно не могло противостоять магическому оружию Атора, лишь немного облегчило боль и помогло вновь утвердиться в седле за миг до того, как привставший в стременах Белый Единорог обрушил наискось из-за головы направо – вниз страшный рассекающий удар, который развалил бы напополам любого, даже одетого в полный доспех противника.
Но встретил меч Красного замка смертоносный размах эльфийской секиры, в разные стороны брызнули снопы ярко-рыжих искр. Каждый из противников едва удержал в руке своё оружие – с такой силой отлетели друг от друга секира и меч. Сработанные руками, куда как превосходящими по умению человеческие, они тоже вели сейчас между собой свой собственный поединок.
В следующую секунду Атор, ловко извернувшись, вдруг ткнул невесть откуда взявшимся в его левой руке длинным шилом точно в глаз лошади Трогвара; несчастное животное повалилось на бок. Крылатый Пёс едва успел соскочить…
Лицо Атора было словно гипсовая маска на поверхности пышущего жаром расплавленного металла; казалось, из его глаз льётся поток яростного белого пламени, такого же, из которого состояла и его секира.
Меч вновь поднялся, отбивая очередной удар, и его эфес едва не вывернулся из пальцев Трогвара. Сила в размахе Атора была поистине сверхчеловеческой; Трогвар мог предположить, что Белый Единорог предложит ему вновь состязание в ловкости, однако вместо этого истинный Властитель Халлана использовал более надежное оружие – могущественную эльфийскую магию.
И вновь, как и в достопамятном поединке на ристалищном поле в Дайре, у Трогвара не осталось времени на то, чтобы атаковать самому. Всё его умение и все его силы уходили на одну защиту; он лишь подставлял меч под обрушивавшиеся сверху удары, неосознанно стремясь уберечь глаза от хлещущих во все стороны потоков огненных искр, от которых уже начала заниматься трава у него под ногами…
Счастье ещё, что Атор мог, судя по всему, воспользоваться лишь самыми простыми приёмами эльфийского волшебства. Примени он более сложные заклятья – ну, например, создание точных своих подобий, нападающих со всех сторон на противника, – Трогвару пришлось бы плохо.
Конечно, Крылатый Пёс мог бы покончить дело одним настоящим магическим ударом, однако по странной прихоти он не стал этого делать. Ему казалось, что верх над Атором имеет смысл взять лишь в честном – меч против меча – поединке. Не важно, что в руке у Белого Единорога эльфийская секира – клинок Трогвара не хуже.
Над опустевшим полем боя раздавался лишь звон сталкивающегося и разлетающегося оружия. Атор теснил и теснил противника, не брезгуя направлять на него и своего жеребца. Грудь Трогвара была залита кровью, он тяжело дышал, и всё яснее становилось, что ему, похоже, не удастся обойтись без колдовства, как бы ни хотелось одержать «чистую» победу. Его всё настойчивее подталкивала к этому некая внешняя сила, та же самая, что подсказала насчёт того, что одолеть заклятья Хозяйки Халлана можно, лишь убив наложившую их…
Атор в очередной раз замахнулся своим оружием, Трогвар в очередной раз поднял меч для защиты… и тут Атор резко изменил направление удара, его секира рухнула почти плашмя, и клинок Трогвара оказался пойман в зажим между скруглённым лезвием и толстым, сделанным из неведомого материала топорищем. Атор обеими руками вцепился в рукоять секиры, соскальзывая с лошади так, чтобы весь вес его тела помог выкрутить руку Трогвара, всё ещё сжимавшую эфес…
Меч Красного замка вырвался из пальцев Трогвара и полетел на землю. Спустя ещё мгновение секира Атора со свистом рассекла воздух там, где только что находилось тело Крылатого Пса… Край лезвия вспорол куртку на груди Трогвара.
Глаза Атора окончательно превратились в островки ослепительного белого пламени, словно у самого Ямерта, зрачки исчезли; он надвигался, как сама Смерть. Трогвар с огромным трудом лишь в последнее мгновение уходил от страшных ударов, каждый из которых, достигни он цели, мог бы стоить жизни Крылатому Псу…
И всё же он смог улучить мгновение и вырвать из-за спины крюки. Тоже вышедшие не из рук простого смертного кузнеца, они были наделены ничуть не уступающей силе меча мощью; и, ощутив их в руках, Трогвар внезапно успокоился, чёрная ненависть, сжигавшая всё его существо с того мгновения, как они с Атором ринулись друг на друга, исчезла, уступив место холодному, трезвому расчёту. Секира Атора ещё только поднималась для следующей атаки, а губы Трогвара уже шептали короткое слово, вызывавшее заклятье силы, одно из множества несложных заклинаний, позволяющих многократно увеличить мощь наносимого удара…
Секира Атора устремилась вниз, и одновременно Трогвар резко качнулся вбок, изгибаясь, подобно морскому растению над напором волны, и со всей дарованной заклятьем силой обрушил на врага своё странное оружие, целясь клювами-остриями крюков в рукоять оружия Белого Единорога.
Что-то сухо хрустнуло, и железные навершия крюков пробили топорище. Усиленный колдовством размах вырвал секиру из рук Атора, сцепленное намертво оружие обоих противников упало на землю.
Прежде чем Атор успел выхватить кинжал, Трогвар кинулся на него с голыми руками. Они остались безоружными, и теперь ничто формально не мешало ему, Трогвару из Дем Биннори, использовать свои новые познания.
Между рук Крылатого Пса сгустился небольшой комочек Мрака. Он дал презрительно ухмыляющемуся Атору поймать себя на простейший приём, ощутив, как ноги отрываются от земли… Близко-близко мелькнуло страшно искажённое лицо Атора, и в него, в это лицо, Трогвар и швырнул – в упор – этот крошечный тёмный комочек…
Этому боевому заклятью, одному из сильнейших, Трогвара научил, как ни странно, не его мёртвый учитель, а скромный привратник Гормли. Заклятье было и впрямь страшным. Туго спелёнутый, стянутый незримыми нитями клок Первородной Тьмы, мгновенно доставленный по воле Трогвара от самых дальних пределов владений его мрачного повелителя, Ракота Восставшего, встретил на своём пути плоть Атора, человеческую, полную жизненными силами плоть, и жадно впился в неё.
Атор глухо вскрикнул и зашатался, прижимая ладони ко лбу, словно тотчас забыв об оружии. Глаза предводителя Халланской армии были закрыты, рот искривлён в муке… Секира, лежащая на земле, внезапно странно и тревожно замерцала, а спустя несколько секунд бесследно исчезла…
Этого Трогвар никак не ожидал. Обрывок тёмного облака, изначального Хаоса, должен был обратить голову Атора в один короткий огненный взблеск, однако Хозяин Халлана почему-то уцелел.
И отчего-то Трогвар чуть запоздало обрадовался этому. Атор не должен был умереть непобежденным, и верх над ним обязан был взять он, Трогвар из Дем Биннори, и тем самым завершить начатый когда-то на ристалищном поле поединок.
– Эй, благородный Атор! Продолжим! Крюк против меча!
Ладони Атора медленно сползли с лица. Глаза его были налиты кровью, однако терзавшая его боль уже отступила, выражение становилось всё более осмысленным; ещё минута-другая, и он будет готов к схватке.
– Принимаю твой вызов, проклятый колдун, – прохрипел он, поднимая меч и становясь в боевую стойку.
– Неужели ты до сих пор не узнал меня? – с любезной улыбкой осведомился Трогвар, совершенно спокойно приближаясь к своему противнику.
– Узнал тебя? – ошарашенно пробормотал Атор, вглядываясь в лицо Трогвара. – Да кто ты такой, сожри тебя Тьма?!
– Тот, кто рождён тебе на погибель! – вдруг взревел Трогвар, бросаясь вперёд. Его хитроумное оружие со свистом прорезало воздух, и Атору пришлось отступить на шаг, чтобы парировать этот удар.
Спокойствие внезапно изменило Трогвару. Он видел перед собой убийцу, гнусного убийцу его, Трогвара, семьи, узурпатора королевского трона, мучителя сестры… Сухие факты, простые, не раз повторённые слова – однако сейчас в сознание Трогвара словно бы ворвался испепеляющий вихрь ненависти, сотрясший всё его существо.
– Это ты?! – выдохнул Атор. Он даже пошатнулся от неожиданности и едва-едва сумел отбить очередной выпад Трогвара. – Это ты?!
Потрясённый, сбитый с толку, охваченный суеверным ужасом, некогда непобедимый, Белый Единорог отступал шаг за шагом, не в силах оторвать взгляда от горящих ненавистью глаз своего врага. Он уже понимал, что пощады здесь не будет, однако и это было ещё не всё.
– Да, это я, Трогвар Дайрский, законный правитель Халлана в отсутствие моей старшей сестры, высокородной и наследной принцессы Арьяты Халланской! – отчеканил Трогвар, сделав даже перерыв в своих атаках ради этой высокопарной тирады.
Наградой ему послужило то безумное выражение смертной тоски, причудливо смешанной с яростью, что появилось во взоре Атора. Нечто подобное Трогвару доводилось видеть на охоте в глазах загнанных и раненых зверей…
Сегодня был его день. День, когда он, Трогвар, должен был вернуть долг Атору, пришло время исполниться старому и древнему пророчеству, невесть откуда взявшемуся в странном фолианте и, несомненно, долго не дававшему Атору покоя.
Меч Атора, выхваченный из ножен вместо исчезнувшей секиры эльфов, и крюки в руках Трогвара продолжали свой безумный танец. Вокруг них уже давно никого не осталось, они сражались вдвоём на пустой равнине, всё многочисленное войско Владычицы растаяло без следа. Закат догорал, однако всё небо над полем битвы затягивали угрюмые и мрачные тучи, ни луны, ни звёзд не было видно; и Трогвару отчего-то легче было сражаться под покровом этих плотных серых тел, словно под крышей родного дома; колючий и жёсткий свет звёзд отчего-то пробуждал неуверенность и страхи.
Шаг за шагом Атор отступал, теснимый – впервые в жизни! – никому не ведомым мальчишкой. Крюки Трогвара выписывали замысловатые восьмёрки и петли, скрещивались и сталкивались, норовя поймать длинный и прямой меч Атора в свой захват. Острия мелькали у самого лица Атора, и ему лишь с величайшим трудом удавалось в последний момент отводить атаки Трогвара.
«Он понимает, что проигрывает!» – мелькнуло в голове у Крылатого Пса, когда после нескольких минут поединка ему удалось перехватить бешеный взор Атора; и, чувствуя поднимающуюся в нём самом усталость, внезапно понял: схватку пора кончать.
С какой-то небрежной лёгкостью и лихостью, нарочито отставив правую руку, открывшись, Трогвар шагнул навстречу быстро блеснувшему клинку врага. Он знал, что успеет отбить этот выпад. Он не имел права не отбить его…
И в самый последний миг, когда сверкающей, начищенной стали Атора оставались считаные дюймы до неприкрытой головы Трогвара, оба крюка Крылатого Пса взлетели в одном стремительном слитном движении. Их загнутые клювы скрестились, сталь заскрежетала о сталь, пойманный меч Атора рванулся, пытаясь освободиться, однако было уже поздно. Один стремительный выпад – и прямые острия крюков вонзились в глаза непобедимому обладателю Знака Белого Единорога.
Атор упал беззвучно, из глазниц его медленно и неспешно, словно не желая покидать ещё нестарое и полное сил тело, потекла кровь.
Трогвар замер над поверженным. Его враг был мёртв, и боевой азарт быстро уступал место всегдашней опустошенности, что обычно приходит, когда достигнута какая-то большая, трудная цель…
На пустой равнине, над мёртвым телом с выколотыми глазами, стоял одержавший наконец победу Трогвар. Однако он прекрасно чувствовал, что за него – быть может, даже без его воли – вступились столь могущественные силы, по сравнению с которыми все премудрости, почерпнутые им во «Вратах Холмов», казались лишь невинными детскими хитростями…
Однако, как бы то ни было, Атор был мёртв; и едва Трогвар справился со своими мыслями, как голос его учителя зазвучал вновь:
– Ты победил, мой мальчик, я не сомневался в этом, и я горжусь тобой. Наш с тобой покровитель весьма доволен тобой, весьма доволен. Теперь, я полагаю, тебе уже самому ясно, что надлежит сделать дальше – тебе предстоит штурмовать Дайре!
– Но ведь… но я так и не нашёл ключа к заклятьям Владычицы, – запинаясь, признался Трогвар, точно школьник, не выучивший урока. – Мне лишь открылось, что я могу снять эти чары, убив саму Хозяйку…
– Халлан – твоя страна, – с неожиданной строгостью откликнулся маг. – Ты её законный правитель. Тебе решать, как поступить с той, что заколдовала всех до единого твоих подданных… Однако мой совет тебе – не убивай её. Она ведь наполовину принадлежит к роду Перворождённых, не стоит без нужды ссориться с ними. Тесни слуг Молодых Богов, сокрушай их алтари, но не убивай ту, кого ты именуешь Владычицей, без крайней нужды, кроме как лишь защищая свою жизнь, после того как окажутся бесполезными все иные средства. Отчего-то мне представляется, что её смерть может повлечь за собой целую лавину грозных событий, совладать с которыми не сможем ни я, ни ты…
– Но как же… – начал было Трогвар, однако холодный голос мёртвого вновь перебил его:
– Возможно, сама Владычица откроет тебе секрет этих чар. – И он неприятно рассмеялся.
– Ты говоришь загадками, учитель, – вздохнул Трогвар.
– Я с радостью дал бы тебе чёткие указания, – ответил маг, – однако я и сам пока ничего толком не знаю. Одни ощущения… неуловимые предчувствия… Их трудно описать словами. А объяснить тебе всё это подробнее я уже не успею. – Бывший хозяин Красного замка помолчал, словно собираясь с силами. – Не успею, Трогвар, потому что ты стал теперь настоящим чародеем. Тебе уже не нужны мои подсказки. Все потребное ты можешь найти либо в книгохранилище, либо путём собственных изысканий. И, – торжественно закончил маг, – тебе пришла пора покрыть мое отжившее тело землёй!
Трогвар оцепенел. Остаться совсем одному… без мудрых советов наставника… без его долгих бесед и рассказов о прошлом мира, о богах и героях… Трогвар и сам не заметил, как привязался к этому голосу, и мысль о том, что теперь он умолкнет навсегда, была тяжела.
– Вернись в Замок и похорони меня, – говорил тем временем мёртвый маг. – ПОХОРОНИ МЕНЯ, а потом собирай своих слуг и выступай в поход на столицу. Собери всех, кого сможешь, хотя успех твой будет зависеть в первую очередь, конечно же, не от многочисленности твоих полков. Над Дайре должно быть поднято знамя нашего покровителя!
– Но, учитель, если Владычица родом из эльфов, то не грозит ли нам открытая война с ними? – встревожился Трогвар.
– Тебе ещё предстоит разрешить загадку того дворцового переворота, что привёл её к власти, – ответил наставник. – Я не верю, что все до единого эльфы Закатного Хьёрварда были на её стороне, – в противном случае их рати давно бы уже оказались у ворот Красного замка. Нет, скорее всего за ней стоит лишь часть Перворождённых. Быть может, нам удастся уговорить их образумиться. Поэтому и не следует стремиться во что бы то ни стало убить ту, в чьих жилах течёт часть эльфийской крови… А теперь давай прекратим эту беседу! Моё время на этой земле истекает. Я чувствую, что Великий Ракот вот-вот призовёт меня к себе… Торопись, Трогвар. Торопись, мой мальчик. Если ты успеешь выполнить все потребные магические обряды, я смогу – хоть и нечасто – говорить с тобой… и, когда настанет черёд, быть может, даже вернусь в этот мир. Я ведь, что ни говори, Бессмертен. Ты тоже станешь таким – я передам тебе некоторые ключевые заклятья в последние минуты своего пребывания здесь. Остальное, в том числе необходимые колдовские составляющие для материального заклятья, ты легко отыщешь сам, с твоими нынешними силами тебя это не слишком затруднит… Так что торопись!
Голос мёртвого мага умолк окончательно. Трогвар ещё постоял с минуту над мёртвым телом Атора, губы Крылатого Пса неожиданно для него самого вдруг шепнули: «Прощай!»
Путь обратно в Красный замок прошёл без всяких происшествий. Трогвару никто не препятствовал. Сам Замок он нашёл в идеальном порядке.
– Я говорил с учителем, Гормли, – обратился он к привратнику. – Он сказал, что пришла пора покрыть его отжившую плоть землёй. Он также говорил что-то о неких обрядах… я рассчитывал, что он скажет мне о них здесь подробнее, однако он молчит, и я не могу дозваться его…
– Ну что ж, – после некоторого молчания торжественно вымолвил Гормли. – Я счастлив приветствовать нового Хозяина Замка! Ты становишься его полноправным властителем, Трогвар! Я знал, что ты сможешь это сделать, и я горжусь, что у меня будет такой повелитель! А что до обрядов… и заклятий бессмертия… Насчёт последних сказать ничего не могу – на мне Запрет Старого Дракона, а насчёт первого всё, как есть, растолкую…
Объяснения Гормли длились долго; нет нужды пересказывать здесь все детали совершавшихся в течение трёх дней над телом мёртвого мага обрядов, достаточно лишь того, что благодаря им астральный двойник учителя Трогвара получил нечто вроде своей тщательно замурованной в подземельях Замка копии, тем самым устанавливалась прочная и неразрывная связь между странствующим где-то по тёмным пределам владений Ракота истинным «я» мёртвого волшебника и Красным замком…
Погребальный костёр во дворе Замка был зажжён огненным дыханием Гротмога; пламя жадно пожирало щедро политые смолой сухие сучья, и впавшему в транс Трогвару казалось, что он наяву слышит в треске огня знакомый неспешный голос, который повествовал о столь страшных магических вещах, что у Трогвара волосы шевелились на голове… Он не сомневался в услышанном. Старый маг и впрямь передавал ему самые важные, самые сложные заклятья бессмертия; остальное Трогвар должен был восполнить сам, однако здесь он уже чувствовал себя более уверенно, особенно в том, что касалось необходимости добыть некоторые предметы для последних ритуалов, пусть даже очень редкие. Ну, подумаешь, требуется один фунт сушёных лепестков цветов никор-са, огней забвения, растущих в диких полуденных лесах Южного Хьёрварда, охраняемых ордами свирепых диких племён вкупе с подвластными их колдунам страшилищами и Пожирателями Душ! И пусть даже для того, чтобы собрать потребный один фунт, придётся выжечь огнём сотню деревень и отправить в Посмертные Области несколько тысяч их обитателей!..
«А ведь Фалдан не зря так и не смог поверить, что видит перед собой прежнего Трогвара», – вдруг услыхал он негромкий и печальный женский голос, низкий, чуть хрипловатый… Он заполошно оглянулся – вокруг никого не было…
На третий день, когда всё необходимое было уже сделано, а деловитый и неутомимый Гормли в последний раз проверял их войско перед смотром, что собрался устроить Трогвар, у Крылатого Пса неожиданно выдалось несколько свободных часов. Он уже собрался как следует заняться некоторыми изощрёнными боевыми заклятьями, дабы преподнести Владычице Халлана достойный сюрприз, когда дело дойдёт до настоящего боя, как вдруг ощутил какое-то странное беспокойство, как будто кто-то настойчиво взывал к нему – кто-то находившийся совсем близко от Красного замка…
«Наллика!!!» – эта мысль неожиданно для самого Трогвара обожгла его, точно раскалённое железо. Он совсем было забыл о ней, ему казалось, что зеленоглазая и зеленоволосая Дева Лесов навсегда исчезла из его жизни. Однако это оказалось не так, и – не имело смысла лгать самому себе! – он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, что она всё-таки появилась вновь.
Она стояла перед наглухо запертыми воротами Красного замка в своём неизменном травянисто-зелёном плаще, громадные глаза смотрели на Трогвара со странным выражением, которое Крылатый Пёс понял далеко не сразу: она что… жалеет меня?!
– Я жалею тебя, Трогвар из Дем Биннори, король Халлана, – тихонько произнесла Наллика, касаясь его груди длинными и тонкими пальцами. Она даже не скрывала, что читает его мысли. – Я жалею тебя… потому что ты погибнешь, сражаясь за Тьму, и лишишься посмертия, дарованного твоему роду Молодыми Богами… Ты не знаешь, насколько это может быть страшно! Полное, совершенное Ничто, даже не безрадостное существование в отдалённых безднах Астрала…
– Почему… почему ты заботишься обо мне, Наллика? – с трудом выдавил из себя Трогвар. – Тебя подослали ко мне?.. – Он говорил свою последнюю фразу, уже и сам зная, что это не так.
– Потому что я хочу и дальше видеться и говорить с тобой, – опуская глаза, молвила Наллика. – Потому что во мне словно бы зажигается новое солнце, когда я вижу тебя. Я не знаю, что это и откуда пришло. Это просто есть. Да, я знаю, что ты служишь Тьме, но моя повелительница, милосердная Ялини, заглянула сперва в мою душу, а затем в твою… и сказала, что ты ещё можешь вернуться к Свету. Она даже заговорила с тобой…
– Она заговорила со мной?! – оцепенел Трогвар. Чтобы кто-то из Молодых Богов снизошёл до обращения к смертному – о подобном не упоминала ни одна из прочитанных им хроник! – Так, значит, «Фалдан так и не поверил…» и так далее – это её слова?
Наллика лишь кивнула:
– Фалдан и впрямь не узнал тебя, Трогвар. Для них ты – добрый и сильный. Для них невозможно даже представить себе, чтобы их старый друг стал служить тёмным силам.
– Да что вы все заладили – Тьма, Тьма… – с досадой махнул рукой Трогвар. – Если на стороне Света эта ваша Владычица, то тогда я – на стороне Тьмы! – Он гордо вскинул голову.
– Не произноси таких слов! – ужаснулась Наллика. Её рука непроизвольно стиснула локоть Трогвара. – Такое нельзя не то что произносить вслух, но даже и держать в своих мыслях!
Трогвар угрюмо усмехнулся:
– Мне уже терять нечего. Я и так слишком долго держал подобное в мыслях, но я так и не нашёл доказательств, что Тьма означает Зло, а Свет – Добро. Природе в равной степени необходимы день и ночь. Это, я надеюсь, ты отрицать не станешь?!
– Я не для того пришла сюда, Трогвар, чтобы вести с тобой отвлечённый спор о природе Добра и Зла, – вздохнула Дева Лесов. – Пойми же, всё это время тебя бесстыдно, бессовестно используют! Ракот превратил тебя в свою марионетку, в болтающуюся на верёвочках безвольную куклу, внушая тебе отвратительные мысли о войне и насилии; он ловко подобрал к тебе ключик, он исполнил самую твою сокровенную мечту о власти, о магическом могуществе, он отдал тебе целый Замок, из-за пределов мира он нагнетал и нагнетал в тебя силу, которую ты, в ослеплении и упоении первыми успехами, считал следствием своих напряжённых занятий. Он поманил тебя заветной для каждого смертного приманкой – бессмертием…
– Что ты несёшь! – с гневом прервал её Трогвар. – Я не марионетка! Я волшебник! Ты сама могла убедиться в этом!..
– Погоди! – резко вскинула руку Наллика, её зелёные глаза горели нестерпимым пламенем. – Ты всерьёз считаешь себя волшебником? А сколько времени ты учился волшебству? Несколько месяцев? И ты уже говоришь, что у тебя под самыми ногами – Порог Бессмертия?! Да знаешь ли ты, чтобы стать настоящим Волшебником, нужны десять таких жизней, как жизнь смертного, что начать ты должен был бы с того, чтобы добиться для себя этих десяти жизней и лишь затем постигать науку чародейства; а для постижения тайн бессмертия тебе едва-едва хватило бы этих десяти человеческих сроков! Как ты не понимаешь, что быть колдуном – это не столько использовать уже готовые заклинания, сколько творить свои собственные, неповторимые, не подвластные более никому, кроме тебя?! Ракот накачивает в тебя силу, я повторяю, накачивает силу, а ты мнишь себя настоящим чародеем! Вот он, Восставший, – настоящий маг, ибо даже боги не могут в одночасье справиться с его могучим колдовством! А ты – ты просто его слепое оружие, одна из мириад стрел, что выпускает Тьма в этой нескончаемой войне!..
Наллика осеклась, словно услыхав пришедший откуда-то издалека тайный для других приказ. Она, наверное, могла бы продолжать и дальше, однако Трогвар опередил её и медленно заговорил сам:
– Кукла Ракота, говоришь ты?.. Он накачивает в меня силу? Волшебником не становятся за несколько месяцев? Что ж, ты говоришь разумные слова, о Дева Лесов. Но я отвечу тебе так: я не предам своего покровителя. Он дал мне возможность осуществить все мои мечты, он во всём помогает мне – так какая мне разница, вливает он в меня эту самую силу или не вливает, если я могу пользоваться ею в любой момент, если она подчиняется мне, если я могу делать всё, что захочу? Нет, Наллика, я не предатель. Если всё это дал мне Ракот Восставший, кого вы почему-то зовете Узурпатором, то я благодарен ему. А теперь я намерен вернуть себе принадлежащий мне по праву рождения трон Халлана.
Наллика медленно отступила на шаг, её глаза закрылись, она вдруг отчаянно затрясла головой, словно пытаясь избавиться от навязчивого кошмара… А спустя мгновение она внезапно исчезла.

Глава XXIX

Армия Ночи шла по просторам Халлана. Впереди неё на громадном крылатом драконе летел Трогвар, то забираясь в поднебесье, то вновь опускаясь вниз и пуская Гротмога крупной валкой рысью во главе авангарда. Он не оставил позади, в Красном замке, ни одного своего слуги, кроме лишь старого Гормли. Война в Халлане была войной его, Трогвара, и он не собирался больше терять ни единого дня.
Войско Крылатого Пса не отличалось многочисленностью – всего около трёх тысяч годных к бою существ из самых разных миров, и похожих на людей, и вовсе на них не похожих. Однако до сих пор они составляли не более чем почетный эскорт – никто не решился преградить им путь. Смерть Атора и бегство Халланской армии с поля боя, похоже, вразумили кое-кого из пограничных баронов, и Трогвар повсюду встречал лишь изъявления покорности. Он в открытую объявлял себя королём; заклятье сделало видимым Королевский Знак Халлана на его теле, и он часто ехал обнаженным до пояса, а причудливый пояс из многоцветных венчиков и листьев светился, неотрывно притягивая к себе взоры всех без исключения халланских обывателей, оказывавшихся на пути у Трогвара.
Его армия никого не убивала, не грабила и не творила насилий. И – удивительное дело! – жители как-то не спешили отдать жизни за свою возлюбленную Владычицу, а, напротив, упоминали о ней с полным равнодушием или даже с некоторым сарказмом. Мол, правила тут одна такая…
Трогвар не удивился бы этому, происходи всё описанное где-нибудь в приграничных селениях, которые перешли под его руку. Однако здесь, в глубине Халланского королевства, власть Владычицы должна была быть очень сильна. Так почему же его войско по-прежнему идёт совершенно спокойно?!
Спустя месяц, в середине августа (уже минуло два года, как Трогвар оставил Школу Меча), армия Красного замка увидела перед собой высокие стены Дайре.
По-прежнему ни один воин Владычицы не встал на пути Трогвара, однако жители королевства не выказали и никакого восторга по поводу его возвращения, хотя, конечно, почти все помнили правление последних королей. Сам же Крылатый Пёс не торопил события. Обустраивать страну будем позже. Сейчас главное – покончить с самозваной правительницей!
Однако после долгого пути от пограничья до столицы у Трогвара накопилось довольно много не слишком приятных вопросов. Учитель не зря старательно пытался развить в своём подопечном способность чувствовать чужие заклятья; и сейчас Трогвар явственно ощущал, что именно вокруг него, посредством него, хоть и без вмешательства его собственной воли, сейчас творятся какие-то странные магические действа, неким образом связанные с теми самыми, уже надоевшими ему до смерти заклятьями Владычицы, которые он так и не решил, как снять, не проливая крови Хозяйки Халлана. Как будто через его, Трогвара, сознание текли и текли откуда-то из-за грани мира потоки великой, не представимой человеческим рассудком силы… и они-то и делали что-то такое с заклятьем Владычицы, от чего то словно бы теряло силу на время… А может, и нет, и всё это только мерещилось Трогвару, ставшему уж слишком мнительным и чуравшемуся при малейшем шорохе…
Однако факт оставался фактом – люди, которые ранее бестрепетно умирали по первому слову Владычицы и с Её именем на устах, теперь лишь равнодушно пожимали плечами при упоминании о ней.
Никто не мешал Трогвару и разрушать храмы Молодых Богов. Это было нетрудно – Гротмог и другие огнедышащие создания помельче в несколько минут выкуривали из зданий всех защитников-жрецов, горные великаны и тролли ловили их, вязали и оттаскивали подальше, где и отпускали на все четыре стороны. Их никто не хотел убивать, Трогвару было нужно лишь, чтобы эти жрецы и прочие храмовые служки не путались под ногами…
А потом здоровенные люди-быки деловито опустошали храм, подпиливали, где только можно было, стропила и балки, рыли глубокие подкопы под фундаменты… и здание оседало набок, исчезая в клубах едкой каменной пыли. Трогвару было жаль красивых дворцов, ведь им, наверное, можно было бы найти и другое применение, однако он присягнул Ракоту и делал то, что должен был по их негласному уговору. Правда, его покровитель не требовал у него и сооружать взамен разрушаемых храмов свои собственные капища или жертвенники…
Ворота Дайре были закрыты наглухо, а между зубцами высоких стен поблескивали доспехи многочисленных воинов, выведенных на парапеты. Город Владычицы оказался готов к отпору.
У Трогвара не было достаточно сил, чтобы наглухо замкнуть кольцо осады. Ему оставалось только одно – как можно быстрее взять город штурмом, однако даже он содрогался при мысли, во что превратится прекрасный город, если он спустит на него с цепи всех своих страшилищ… Но если не штурмовать, тогда нужно каким-то образом пробраться во дворец и… поговорить с этой Владычицей с глазу на глаз.
Решение это пришло само собой, и Трогвар ещё долго дивился тому, что сразу не смог додуматься до самого очевидного. Один выход в Астрал – и он сможет оказаться там, где пожелает. Пусть это и весьма опасно для смертного, но попытаться стоит.
Ещё добрых четыре дня ушло на то, чтобы подготовить для всех его слуг заклятья возвращения в их родные миры, если он сам не вернётся.
Ночь, избранная им для сведения счетов, выдалась облачной и беззвёздной. Тучи скрыли луну, в отдалении уныло завывали волки, хотя время сейчас для их свадеб было куда как неподходящее.
Трогвар долго и с тщанием готовил своё самое главное волшебство. Он ощущал многочисленные магические барьеры, возведенные Владычицей вокруг своего дворца; придётся уйти очень глубоко в Тонкий Мир, и кто знает, удастся ли ему вырваться обратно?..
Для осуществления своего замысла Трогвар решил избрать известный, давно и хорошо освоенный им путь – использовать силу колдовства Истинных Магов. Те, надо сказать, последние месяцы что-то совсем разошлись, верно, все пытались выслужиться перед Молодыми Богами, сокрушить своего бывшего собрата, а ныне – Восставшего Ракота; однако, как бы то ни было, сил для выполнения задуманного хватало, а тонкие и хитроумные формы заклятий, позволявшие продержаться в глубинных областях Астрала, Трогвар позаимствовал из магических трудов, что сыскались в библиотеке Красного замка, и лишь подогнал символы чародейства по себе.
Астрал его не удивил и не разочаровал. Да и что могли увидеть глаза смертного, пусть даже и сильного колдуна, если он сознательно оставил их вполне человеческими? Серые бескрайние и безжизненные равнины, больше всего похожие на застывшие облака, и ничего более; чтобы увидеть обитателей этих мест, нужно было быть, самое меньшее, Истинным Магом…
Когда унялось бешеное вращение в глазах каких-то разноцветных кругов и искр, Трогвар увидел, что он стоит в хорошо знакомом ему тронном зале дворца, сейчас пустынном и тихом. У дверей стражи не оказалось, не встретил её Трогвар, и когда шагал по длинным коридорам… «На стенах все, что ли?»
Он шёл по следу, как хороший охотничий пёс. Он чувствовал, где находится Она, когда-то бывшая для него живым богом на земле, а ныне превратившаяся в злейшего врага, он точно знал, где Она, ощущая это всем своим существом…
Лишь перед той дверью, за которой сейчас находилась Владычица, Трогвар впервые увидел стражу. Два дюжих гвардейца неподвижно стояли навытяжку; по их лицам было ясно видно, что здесь сомнений и колебаний никто не испытывает ни в малейшей степени.
«Этих двоих можно убить. Я ведь уже так давно не дрался по-настоящему. А зачем? Лучше мы их вот так… аккуратно… без крови…»
Малое заклятье сна сработало безукоризненно. Стражи разом уронили головы на грудь и захрапели. Трогвар беспрепятственно прошёл мимо.
Дверь оказалась незапертой.
* * *
– Ну, вот мы и дома, – обессиленно вздохнула предводительница, точнее, бывшая предводительница Чёрного Ордена Койаров. Она стояла рядом с принцессой Арьятой у выхода из узкой пещеры; позади был долгий и страшный путь через кишащие ужасными тварями дикие джунгли, через запутанные подземные лабиринты, где тоже обитали весьма малосимпатичные создания; однако они преодолели всё. Перед ними лежал Халлан.
– Всё-таки вышли, – не удержавшись, всхлипнула Арьята, совсем не стесняясь перед предводительницей своей слабости. За эти месяцы они, конечно же, не стали друзьями, однако не один раз им пришлось спасать друг другу жизнь; Арьята к тому моменту, как они вышли из пещеры, совсем запуталась в своих мыслях и чувствах, касающихся предводительницы, и сочла за лучшее пока оставить эту тему. Главным сейчас было другое – что делается в Дайре?
Арьята чувствовала, что всё равно не сможет отказаться от попытки поквитаться с Владычицей за всё пережитое. В противном случае она, Арьята, оказывалась на пороге совершенно серого, безрадостного и бессмысленного существования, на пороге самого страшного, что только может случиться с человеком…
– Что ж, ты, наверное, хотела бы двинуться в столицу? – проницательно заметила предводительница. – А вот скажи-ка мне, ты ничего не чувствуешь… такого… мне не подобрать даже слова… словно что-то лопнуло, словно исчезли когда-то возведённые барьеры?
Арьята покачала головой. Она не чувствовала ничего подобного – лишь усталость, бесконечную усталость. Они дошли наконец до их собственного мира, но что теперь делать ей в нём?
– По-моему, здесь без нас многое изменилось, – озираясь по сторонам, пробормотала предводительница, точно ожидая увидеть синюю траву и оранжевые листья на деревьях. – Исчезло нечто… исходившее от твоего и моего главного врага… Или нет, не исчезло, так… словно бы спряталось на время…
– Ты говоришь загадками, – устало вздохнула Арьята.
– Я бы на твоём месте отправилась сейчас не в Дайре, а в ближайший баронский замок, – вдруг в упор заявила предводительница. – И показала бы там свой Королевский Знак, Знак полноправной наследной принцессы. Которая только и может претендовать на трон сего королевства!
– Ты сошла с ума от радости? – Арьята даже не повернула головы – совсем не было сил двигаться.
– Послушай меня, принцесса. – Голос предводительницы был, как никогда, просительным. – Это для твоего же блага… по-моему, здесь, в Халлане, народ готов подняться против Владычицы. Я не могу строго доказать тебе это сейчас… а на слово ты мне, наверное, не поверишь, решишь опять, что я хочу выдать тебя Хозяйке Халлана…
И тут Арьятой овладело странное безразличие. Что ж, быть может, эта предводительница не так уже не права. Если барон не закует её, Арьяту, немедленно в цепи и не отправит в столицу с усиленной охраной, тогда ещё есть для чего жить и бороться. А если нет… что ж, она всегда успеет покончить с собой. Ведь тогда жить уж точно станет незачем. Не нужно обманывать себя – Владычицу стерегут настолько хорошо, что ни с ядом, ни с клинком к ней не подберёшься…
– Хорошо, – выдохнула Арьята, вставая на ноги. – Веди, если знаешь куда.
* * *
Петли двери были хорошо и заботливо смазаны. Створки отворились бесшумно, Трогвар переступил через свалившегося на пол спящего охранника – второй ещё умудрялся сохранять равновесие, опираясь на копьё, – и вошёл.
Что-то очень сильно трепыхалось в груди, там, слева, трепыхалось так, что перехватывало дыхание и темнело в глазах. Ещё один шаг и один взмах меча – и ты король Халлана… Сестра давно исчезла, да и кто сможет упрекнуть его хоть в чём-либо? Он возьмёт трон по праву сильного!
В комнате царил мягкий, душистый полумрак. Горело лишь несколько свечей, да ещё в камине слабо тлел умирающий огонь. На пушистом ковре Трогвар увидел скрючившуюся, обхватившую руками подтянутые к подбородку колени фигурку со странными чёрно-белыми волосами, так поразившими его в самый первый момент, когда он увидел портрет Владычицы там, в далёком прошлом, в Школе Меча в Дем Биннори. Она не обернулась.
Всё казалось совсем простым. Вытащить меч. Сделать три шага вперёд. И с размаху, со свистом рубануть вкось, так, чтобы кончить дело сразу и – без мучений…
– Ну, что же ты? – вдруг глухо произнесла она. – Что ты застыл? Руби. Я ведь безоружна.
Трогвар вздрогнул, а сердце вдруг налилось какой-то тяжёлой, смертной болью. Он не удивился её словам. Она была сильной волшебницей, достаточно сильной для того, чтобы понять: от него ей уже не отбиться.
Неужели он, Трогвар из Дем Биннори, и впрямь поднимет оружие на беззащитную женщину?
Однако она с успехом подняла оружие на его собственную семью.
И всё же – если я убью её сейчас, разве я не стану таким же, как она?
Разум Трогвара ещё колебался, однако тело, движимое, верно, коренящейся где-то в подсознании ненавистью, двинулось вперёд. Меч поднялся в позицию для удара.
– Остановись, смертный, – негромко произнёс за спиной Трогвара мягкий, исполненный силы и какой-то нечеловеческой музыкальности сильный мужской голос. – Остановись и обернись, смертный!
Трогвар помертвел. Казалось, в спину ему упёрлось сразу несколько льдисто-холодных клинков; и он понимал, что одно-единственное его движение – и незваные гости оборвут нить его земного пути так же легко, как задуют свечку. Он всё равно не успел бы дотянуться до Владычицы; это верно, что никакое оружие, ни меч, ни копье и ни стрела, не убивает мгновенно, даже смертельно раненный, он успел бы покончить со своим врагом, однако оружие тех, кто стоял сейчас у него за спиной, убивало именно мгновенно. Он это знал.
Трогвар медленно, очень медленно опустил меч и повернул голову, при этом отступая к стене так, чтобы не терять из виду и Владычицу. С неё вполне станется всадить ему нож в спину, пока он будет занят переговорами.
В дверях напротив него стояли трое. Раньше вид их заставил бы Трогвара затрепетать от восторга, потому что это были эльфы.
Высокие, стройные, в мягких кожаных куртках светло-коричневого цвета, с длинными, цвета чистой платины, блистающими волосами до плеч, с огромными лучащимися глазами, подпоясанные узкими поясами, на которых искрились и сверкали сами собой светящиеся адаманты; изящные руки лежали на эфесах длинных и тонких мечей в серебряных ножнах… И от них исходила Сила, истинная, древняя, изначальная Сила, давным-давно уже покинувшая населённые смертными пределы…
На шаг впереди остальных стоял могучий воин, волосы его были перехвачены надо лбом тонким золотистым шнуром. Лицо его не имело признаков возраста, это было чистое и гладкое лицо далеко не старого человека в полном расцвете сил, и лишь по глубоким, умудрённым глазам чистого небесно-голубого цвета можно было понять, что за его спиной – опыт многих и многих прожитых столетий. Не отрываясь, он смотрел прямо в глаза Трогвару, и Крылатому Псу пришлось собрать всю свою силу, чтобы не отвести взгляд.
– Останови свой удар, умерь свою ярость, смертный, – вновь произнёс стоявший впереди эльф. – Я и мои братья пришли сюда не для того, чтобы сражаться с тобой. Я пришёл забрать свою дочь.
– Отец?! – раздался сдавленный голос за спиной Трогвара, как будто Владычица все это время пребывала в трансе и только теперь поняла, что тут происходит. – Ты?!
– Прошу тебя, помолчи, Оэсси, – по-прежнему мягко произнёс эльф, однако было под этой мягкостью и ещё нечто такое, от чего Владычица тотчас осеклась и умолкла.
– Послушай меня, Трогвар, Крылатый Пёс Дем Биннори, – вновь обратился Перворождённый. – Опусти меч, нам незачем враждовать и сражаться с тобой. Ты победил – хотя вернее будет сказать, что не победил никто, и очень скоро ты убедишься в моей правоте, – но сейчас давай поговорим о другом. Я хочу забрать отсюда мою дочь, Оэсси, которая известна тебе под именем Владычицы или Хозяйки Халлана. Какой выкуп просишь ты за её жизнь и свободу?
– Тебе же ничего не стоит убить меня, – собрав все силы и изгнав предательски-постыдную дрожь из голоса, ответил Трогвар. – Несмотря на все мои познания и силы, я чувствую, что моя жизнь в твоих руках. Зачем лишние слова? Рази, я готов.
– Я не хочу сражаться с ближним соратником Ракота Восставшего, – покачал головой Перворождённый. – Ты сам не ведаешь пределов своей силы, Трогвар. Тебе ничего не стоит испепелить и меня, и моих спутников, и сам дворец, и весь Дайре. Чтобы спасти тебя, в последний миг твой покровитель откроет Врата Мощи, даже если ты сам не сможешь сделать этого. Все вокруг превратится в огненную пустыню. Я не хочу этого, и я также не хочу лгать тебе. Я прошу – не угрожаю, заметь, я всего лишь прошу – верни рождённую от моей плоти. Повторяю тебе: ты победил. Корона Халлана вновь принадлежит тебе. Заклятья, что моя неразумная дочь наложила на этот край, исчезнут в тот момент, как мы с ней скроемся во Вратах Холмов. Люди вновь вспомнят прежние дни, ты или твоя сестра – кто-то из вас, как вы решите сами, станет полновластным королем и – я предвижу – будет править справедливо и мудро. Я же, со своей стороны, не пожалею ничего для выкупа!
Трогвар колебался, ошеломлённый и сбитый с толку всем происходящим. Он готовился к смертельному бою – а что же делать теперь?!
– Согласившись на моё предложение, – продолжал убеждать его эльф, – ты ничего не теряешь. Ты ведь чародей, ты легко можешь проверить, говорю ли я правду, хотя я даю тебе нерушимую для Перворождённого клятву – кровью звёзд, что течет в наших жилах!
Двое эльфов согласно наклонили головы. Клятва кровью звёзд действительно была нерушима для эльфа. Трогвар знал это, об этом не раз писалось в самых разнообразных хрониках, читанных им в Красном замке…
– Я верю тебе, – хрипло проговорил Трогвар. – Можешь забрать её. Я не воюю с женщинами и не убиваю безоружных! Что же до выкупа…
– Я понял твоё желание, – печально покивал головой эльф. – Я понял его, ибо ты чист сердцем, о Трогвар, Крылатый Пёс, чист, хотя и служишь тому, кого наши покровители, Молодые Боги, именуют всеобщим Врагом и Мировым Злом. Увы, я не смогу дать тебе право и возможность прохода через Врата Холмов. Это выше моих сил. Иная, куда превосходящая мою Мощь властвует над отделяющей мир смертных от нашего мира чертой. Пойми меня и прости… Я ведь так понимаю, что тебе не нужно ни сокровищ, ни…
– Это так, – по-прежнему хрипло ответил Трогвар. – Разве что какая-нибудь твоя вещь, о Перворождённый, не знаю твоего имени, – на память об этой встрече и об этом разговоре. Всю жизнь я мечтал увидеть вас – и вот моя мечта исполнилась…
Эльф очень серьёзно и уважительно взглянул на Трогвара, а потом неожиданно расстегнул свой усеянный светящимися алмазами пояс вместе с мечом и протянул его Крылатому Псу. Остолбеневший Трогвар не успел и глазом моргнуть, как сверкающая лента обвилась вокруг его тела, словно и всегда была там…
– Не возражай и не отказывайся, – чуть сдвинул брови эльф. – Если бы ты и впрямь был слугой Зла – не Тьмы, а Зла, подчеркиваю это! – ты не смог бы прикоснуться к этой вещи… Я не ошибся в тебе, Трогвар из Дем Биннори. И я рад этому. Оэсси! Иди сюда. Настало время…
Владычица медленно поднялась. Плечи её безвольно поникли, голова была опущена…
– Погоди! – вдруг встрепенулся Трогвар, обращаясь к отцу Владычицы. – Твой дар прекрасен, и я уже утратил право просить выкупа, но, быть может, ты расскажешь – хотя бы вкратце, – как всё это случилось?
Прекрасное лицо эльфа внезапно исказилось гримасой острого горя.
– Друг мой, – чуть слышно сказал он. – Это знание смертельно опасно для тебя… да и для меня тоже, хотя меня охраняют древние заповеди, переступать через которые не осмеливаются даже Боги… Оэсси – моя дочь. Но мать её принадлежала к людскому роду, и моя дочь всегда тяготилась своей жизнью у нас, за Вратами Холмов, хотя и унаследовала от меня дар бессмертия. Ей хотелось повелевать, ей хотелось направлять и приказывать… А среди моих подданных есть такие, которые считают: люди – слабые и неразумные создания, мы, Перворождённые, для того и пришли в мир первыми, чтобы повелевать ими… И они вместе с моей дочерью… короче, Оэсси бежала. Бежала, чтобы стать Владычицей Халлана. Мои приближённые советники помогали ей и искусно сбивали со следа тех, кого я отправил на поиски… А потом я неожиданно узнал, что Молодые Боги весьма довольны таким исходом событий, что им для чего-то было нужно обратить свободных людей Халлана в сборище умиротворённых, благодушных своих марионеток… Подозреваю, что это каким-то образом связано с тем, что Ракот Узурпатор опять потеснил богов в одном из миров, где кипит их война…
Я долго собирался с силами, чтобы нарушить негласный приказ богов. Я решился, потому что, не войди я сейчас, ты бы и впрямь зарубил её… А перенести это выше моих сил. Я слишком сильно… любил её мать… и слишком сильно люблю её…
А теперь прощай, Трогвар! Пусть тебя минет злая судьба! И, быть может, когда ты избавишься от своего служения, мы снова встретимся с тобой…
Перед глазами Трогвара внезапно взвихрился серебряный занавес – и спустя мгновение всё исчезло.
* * *
Без всяких происшествий Трогвар выбрался из дворца, а на следующее утро защитники выбросили белый флаг.
День выдался ясным, солнечным, торжественным – как раз подходящим для въезда в город победителей. Армию свою Трогвар оставил в лагере за городом, лишь распорядился о доставке туда из Дайре должного количества припасов. Ворота Дайре были уже широко распахнуты; караваны носильщиков и вереницы телег со съестным тянулись к стану воинства Красного замка, и горожане были рады-радёшеньки откупиться от кошмарных чудовищ столь дешёвой ценой. Трогвар хотел бы знать, что творится сейчас в их головах, в сознании тех, кто ещё вчера был готов умереть за Владычицу, однако для этого времени у него уже не оказалось.
Ближе к полудню он в одиночестве вышел из своего лагеря и направился к зелёному холму примерно в четверти лиги от города. На душе было смутно и пусто, подступали какие-то тревожные мысли; пытаясь развеяться, Трогвар шагал и шагал, быстро поднимаясь вверх по отлогому, поросшему иван-чаем склону. На вершине холма лежал намертво врытый в землю громадный серый камень.
Трогвар устроился поудобнее на его тёплой серой поверхности… и тут мир вокруг него внезапно и полностью изменился.
Тысячи и тысячи голосов грянули какую-то невыразимо прекрасную и торжественную мелодию; и казалось, что выше этой музыки уже ничего не может существовать. Окрестности холма внезапно исчезли, словно чья-то громадная рука задёрнула незримый занавес; там, где только что расстилались поля, огороды, стояли многочисленные дома городских окраин Дайре, теперь клубился жемчужно-серебристый туман, пронзённый по всем направлениям ослепительными лучами золотого солнца. Хоры продолжали вести свой торжественный марш, и перед оцепеневшим Трогваром стали одна за другой возникать величественные фигуры, словно материализуясь из клубов жемчужной завесы.
Он не видел их лиц – лишь туманные очертания. Но, подобно исходящим от светила лучам, от этих фигур исходила такая сила, что в сравнении с ней Трогвар с ужасом ощутил себя даже не муравьём, не крохотной песчинкой – мельчайшей частицей сущего, «атомом», как называли это иные философы и чародеи. Его била крупная дрожь, по лицу ручьями тёк холодный пот; и страх, невыразимый мерзкий страх терзал каждую частицу его существа.
Не было нужды гадать, кто сейчас перед ним, – его почтили своим присутствием сами Молодые Боги.
Семь исполненных величия и могущества туманных фигур молча стояли перед ним, ничтожным смертным, на самом рубеже жемчужного тумана. Они молчали, и молчание это заставляло Трогвара ещё сильнее корчиться от ужаса; он понимал, что всё кончено, что он в их власти…
«Да что же это я?! – вдруг мелькнула твердая и яростная мысль. – Неужели я и дальше буду доставлять им удовольствие своим страхом?! Нет уж! Умирать, так стоя!» Последняя фраза была, пожалуй, чересчур красивой, однако, как ни странно, она подействовала. Трогвар медленно поднялся на ноги и обнажил эльфийский меч. Чудесное оружие ярко и гордо лучилось в его руке, он молча стоял и ждал нападения.
Раздался смех. Искренний и звонкий смех.
И тут Трогвар вспомнил заклятье на тот крайний случай, заклятье, обращённое к самому Ракоту Восставшему!
– Слушай, ничтожный червь, – грянул со всех сторон полный презрения голос. – Ты пошёл против нашей воли. Ты служишь Тьме. Ты будешь стёрт…
Голос продолжал говорить что-то ещё, грозить не представимыми людским воображением карами и муками, однако Трогвар не слушал его. Он лихорадочно плел заклятье.
И голос кого-то из всесильных богов прервался от изумления, когда внезапно грянул гулкий подземный гром. Земля задрожала в продолжительной судороге – и вершину холма прямо за спиной Трогвара пересекла исполинская бездонная трещина, и голос, глубокий и сильный, как сама бесконечная Тьма, произнёс:
– Иди ко мне.
Наступила страшная тишина; верно, даже боги смутились, когда прямо перед ними, в самом сердце их силы, воля смертного смогла воззвать к их, богов, злейшему врагу.
– Иди ко мне, сын мой, – звучал в безмолвии страшный голос, идущий из-под земли. – Иди ко мне, ибо никак иначе я не могу защитить тебя. Готово для тебя почётное место одного из моих капитанов. Иди ко мне!..
Трогвар стоял, оцепенев. Не двигались и туманные фигуры богов. Трещина притягивала, казалось, так просто, качнуться назад, и… он будет в безопасности. Но – и он твёрдо знал – цена за это будет едва ли не более страшной, чем кара Молодых Богов. Трогвар наяву видел, как он падает сквозь пламя, что выжигает из него всё человеческое, как через страшную муку в него вливаются новые силы, как изменяется память и как уже не он, Крылатый Пёс из Дем Биннори, стоит перед величественным чёрным троном Восставшего, но некто высокий, с огромными пепельными крыльями – то ли демон, то ли дух, то ли существо из плоти и крови…
И всё-таки он сделал шаг назад. Боги по-прежнему молчали и не двигались.
– Нет! – внезапно раздался отчаянный крик, и Трогвар содрогнулся всем своим существом – слишком хорошо он знал этот голос.
Из стен жемчужного тумана зелёной молнией вырвалась Наллика.
– Нет, Трогвар, нет! – Он ощутил её залитое слёзами лицо, прижавшееся к его щеке, руки, лихорадочно тискавшие его плечи. – Нет, только не туда! Пойдём со мной, пойдём, я уговорю Ялини, она смилостивится, тебя будет ждать не такое уж строгое наказание, ну подумаешь, несколько веков лягушкой или гусеницей, потом – собакой или кошкой, а там, глядишь, тебе и вернут свободу… Пойдём! Пойдём, я же… я же не могу без тебя!
В сердце Трогвара, казалось, лопнула молния. Оно болело так сильно, как никогда в его жизни, и лишь Наллика, лишь её руки и её голос могли бы утишить эту боль…
– Пойдём! – молила Дева Лесов. – Пойдём со мной!
Она чуть отодвинулась и теперь стояла на расстоянии вытянутой руки от Трогвара, умоляюще глядя прямо на него своими магическими, чарующими глазищами. В них, казалось, бьётся сейчас живое зелёное пламя…
– Лягушкой?.. – прохрипел Трогвар.
Он колебался. Наллика! Как он мог забыть о ней, вообразить, что спокойно проживёт, никогда больше не увидев её?
Но лягушкой! Жабой! Головастиком! Сдаться, покориться, отдаться на милость победителей?!
Но Наллика! Но свет ласковой земли, родимый мир Хьёрварда!
Он колебался.
– Пойдём, – прошептала Наллика, протягивая к нему руки.
И он отшатнулся. Что-то глубоко в нём почувствовало, что это непереносимо, когда тебя ведут, а ты лишь покорно идёшь, куда приказано. И ещё чувствовалось за этой рукой и что-то иное… словно кто-то из Молодых Богов решил покончить дело разом…
Трогвар отшатнулся.
И под его ногами разверзлась пустота.
Он полетел вниз, и его дикий крик слился с отчаянным, душераздирающим воплем Наллики.
А потом снизу рванулись волны пламени, и страшный голос Ракота грянул ему прямо в уши:
– Привет тебе, воин Великой Тьмы!
Грудь Трогвара терзал огонь, выжигая из него всё, что составляло человеческую сущность Крылатого Пса. Память распадалась, глаза выгорели… однако он всё ещё кричал – кричал весь почти что бесконечный путь до тёмного Дна Миров, до тёмной Цитадели Ракота.

Заключение

Мы, авалокитешваары, народ мирный и совсем не воинственный, однако волею судеб мы в своё время попали под власть Тёмного Владыки. Нельзя сказать, что мы так уж нахлебались горя; впрочем, речь сейчас не о том. Своими глазами я видел того, кто в бытность свою смертным носил имя Трогвара из Дем Биннори; и от самого Ракота Восставшего услыхал я эту историю.
И ещё поведали мне: когда именовавшийся Трогваром вновь обрел чувства и сознание, то увидел он перед собой сперва высокий Тёмный трон и восседавшего на нём Великого Ракота, а рядом с ним стоял некто, похожий на самого Трогвара после Великого преображения, – высокий, стройный, серый, с могучими крыльями за плечами; и, вглядевшись в него, Трогвар понял – хоть почти вся память о прошлом и покинула Крылатого Пса, – что перед ним стоит его отец.
И поведал былой король Халлана вновь обретённому сыну, что покинул сей мир в ту самую ночь, когда воины Чёрного Ордена напали на дом Гормли; послал тогда король моление всемогущему Ракоту, прося у него спасения для своей семьи; и внял его мольбам Восставший. Но не мог Владыка Ночи содеять сие просто так, покорный куда более могучим, чем сам он и даже Молодые Боги, вселенским законам магических Сил; был Ракот вынужден требовать плату за свою помощь, и таковой платой стала жизнь короля.
Спас тогда король Трогвара и Арьяту, и Восставший вложил в руки принцессы Призрачный Меч. Так и вышло, что как бы изначально предначертан был путь Крылатого Пса; Призрачный же Меч вырвали из руки принцессы Арьяты сами Молодые Боги, когда после долгих усилий подобрали ключи к чарам Ракота…
Воином Великой Тьмы стал Трогвар. И место ему отведено было на самой верхней ступени Тёмного трона, по правую руку от самого Восставшего. И долго и с победами водил родившийся Трогваром в бой чёрные легионы Тьмы…
И неведома мне, смиренному писцу, дальнейшая судьба того, кто был Трогваром, судьба, что ждала его после падения тёмной Цитадели и пленения Ракота. Слышал я, будто сгинул носивший Знак Крылатого Пса в последнем отчаянном бою; хотя куда более упорные слухи ходили – и склонен я доверять им, ибо имею и сам некоторые наблюдения, – что сжалился в последний миг над ним Дух Познания, Великий Орлангур, чья мощь превыше мощи сил как Света, так и Тьмы, и по просьбе Дор-Вейтарна, что стал после своего ухода с Земли служить Столпу Третьей Силы, спас Великий Орлангур именовавшегося Трогваром и спрятал где-то в глубинах исполинской Сферы Миров, погрузив в длительный и непробудный сон. Крепко спит Трогвар, но, когда настанет черёд измениться этому миру, восстанет он и вновь обретёт своё поглощённое подземным огнём тело…
А сестра же его, принцесса Арьята Халланская, и впрямь вернула себе престол, ибо северные бароны, увидев её Королевский Знак, тотчас приняли её сторону; и она основала новую династию, что правит в Дайре и по сей день.
На сём заканчиваю. Скромный теперь отшельник, а когда-то ближний писец двора Восставшего, авалокитешваара Иштаурбин.