1 2 3 4 
 Глава XX      

       

Да! Это был он, Оле Камп, который чудом спасся после   кораблекрушения «Викена».      

И если «Телеграф» не привез его в Европу, то лишь потому,   что молодой человек не был в районе поисков сторожевика.      

А не было его там потому, что он в это время находился на   пути в Христианию, на борту судна, которое доставило его домой.      

Вот что рассказывал Сильвиус Хог. Вот что он повторял еще и   еще раз своим многочисленным слушателям. И, можете поверить, они внимали ему,   затаив дыхание. Он повествовал об этом с видом истинного триумфатора.[123] А те, кто находился   рядом, передавали его слова другим, не имевшим счастья сидеть рядом. Так и шла   эта история от группы к группе, выходя за пределы зала и на прилегающие улицы.      

Буквально в несколько минут всю Христианию облетела весть о   том, что молодой моряк с «Викена» спасся, вернулся домой и выиграл главный приз   Школьной лотереи.      

И кому же было рассказывать эту историю, как не Сильвиусу   Хогу?! Оле при всем желании не смог бы этого сделать: он чуть не задохнулся в   объятиях Жоэля, пока его невеста приходила в себя.      

— Гульда!.. Дорогая моя Гульда! — твердил   Оле. — Взгляни, это я… твой жених… твой будущий муж!..      

— И он станет им завтра же, дети мои, да-да, завтра   же! — воскликнул Сильвиус Хог. — Мы нынче же вечером выедем в Дааль.   И вы увидите то, чего еще никогда не видали: профессор законоведения, депутат   стортинга будет плясать на свадьбе, как самый лихой из парней Телемарка!      

Но откуда сам Сильвиус Хог узнал историю злоключений Оле   Кампа? Да очень просто: из последнего письма Министерства морского флота,   которое он получил в Даале. В это письмо было вложено другое, присланное из   Христиании. В нем-то и говорилось о том, что датский бриг «Ганиус» под   командованием капитана Кромана высадил в Кристиансанне спасшихся с «Викена»   моряков, в их числе молодого боцмана Оле Кампа, который должен был через три   дня прибыть в Христианию.      

В приписке объяснялось, что потерпевшие бедствие перенесли   ужасные страдания и находятся между жизнью и смертью. Вот почему Сильвиус Хог   остерегся сообщать Гульде о возвращении жениха и попросил в ответном письме   держать эту новость в тайне; как мы видим, она и оставалась тайной до самого   последнего момента.      

А теперь объясним, почему сторожевой корабль «Телеграф» не   обнаружил на месте катастрофы ни обломков «Викена», ни людей.      

Когда шхуна находилась в двухстах милях к югу от Исландии,   разразился жестокий шторм, который погнал потерявшее управление судно на   северо-запад. В ночь с третьего на четвертое мая шквальный ветер швырнул его на   один из тех гигантских айсбергов, что приплыли со стороны Гренландии. Удар   оказался столь сильным и ужасным, что «Викен» начал тонуть.      

Тогда-то Оле и написал письмо Гульде. На лотерейном билете   он начертал слова прощания своей невесте, положил его в бутылку и, запечатав,   бросил в море.      

Большая часть экипажа «Викена», включая и капитана, погибла   в момент столкновения. Только Оле Кампу и четверым его товарищам удалось   взобраться на обломок айсберга в последний миг, когда «Викен» ушел под воду. Их   гибель была предрешена, если бы все тот же безжалостный шторм не погнал льдину   к северо-западу. Два дня спустя пятерых потерпевших бедствие, измученных,   умирающих от голода людей выбросило на пустынный берег южной оконечности   Гренландии, где никто не мог оказать им помощи.      

Еще несколько дней, и они, несомненно, погибли бы.      

У них не хватило бы сил добраться до промысловых районов или   датских факторий,[124] расположенных   на другом конце Гренландии, в бухте Баффинова залива.      

Но тут в море показался бриг «Гениус», также сбитый с курса   разразившимся штормом. Моряки подали сигнал бедствия и были взяты на борт.      

Так они и спаслись.      

Однако «Гениус», которому пришлось бороться со встречными   ветрами, с большим опозданием преодолел сравнительно короткое расстояние между   Гренландией и Норвегией. Вот почему он прибыл в Кристиансанн лишь двенадцатого   июля, а в саму Христианию утром пятнадцатого.      

В тот же день Сильвиус Хог побывал на борту «Гениуса». Там   он нашел Оле Кампа крайне слабым и истощенным, и тот рассказал ему все, что с   ним приключилось после отправки письма из Сен-Пьера и Микелона… Затем профессор   перевез Оле к себе в дом, попросив экипаж «Гениуса» еще несколько часов хранить   тайну… Остальное читателю известно.      

Они договорились, что Оле Камп будет присутствовать при   розыгрыше лотереи. Но хватит ли у него на это сил?      

Да, разумеется, хватит, коль скоро туда придет Гульда! Но   сам тираж… Неужели он все еще представлял для Оле какой-то интерес? Да, тысячу   раз да! Как для него самого, так и для его невесты.      

Сильвиусу Хогу удалось вырвать билет из рук Сандгоиста. Он   выкупил его за ту же цену, которую ростовщик из Драммена дал фру Хансен. И   Сандгоист был еще счастлив, что так дешево отделался, — ведь никто больше   не собирался покупать у него билет.      

— Мой милый Оле, — сказал Сильвиус Хог, вручая   билет моряку, — я хотел вернуть Гульде не шанс — весьма, впрочем, шаткий —   на выигрыш, но последний привет, который вы послали ей, находясь на краю   гибели.      

Ну что ж, надо признать, профессор Сильвиус Хог оказался   провидцем, и провидцем куда более дальновидным, нежели мошенник Сандгоист,   который от бешенства чуть не разбил голову о стену, узнав о результатах тиража.      

И теперь в дом Дааля пришло целое богатство — сто тысяч   марок. Да-да, именно сто, потому что Сильвиус Хог наотрез отказался получить   то, что он заплатил за билет Оле Кампа.      

Как же последний был счастлив, что может преподнести такой   прекрасный свадебный подарок своей маленькой Гульде!      

Быть может, неправдоподобно, что билет за номером 9672,   вызвавший к себе столь пристальное внимание, выиграл именно главный, самый   крупный приз лотереи.      

Да, это и впрямь удивительно, но, согласитесь, отнюдь не   невозможно; во всяком случае, так оно и вышло.      

Сильвиус Хог, Оле, Жоэль и Гульда покинули Христианию тем же   вечером. Их путь пролег через Бамбле, поскольку нужно было передать Зигфрид ее   выигрыш. Проезжая мимо маленькой церквушки Хиттердааля, Гульда вспомнила, какие   скорбные мысли обуревали ее всего два дня назад, однако вид Оле быстро вернул   ее к счастливой действительности.      

Клянусь Святым Олафом, не было на свете невесты красивее   Гульды, когда четыре дня спустя она вышла, увенчанная сияющей короной, из   часовенки Дааля под руку со своим мужем Оле Кампом! И до чего же веселая   получилась у них свадьба; ее отзвуки достигли самых дальних селений Телемарка!   И как же ликовали все присутствующие — и красивая подружка невесты, Зигфрид, и   ее отец, фермер Хельмбе, и ее жених Жоэль, и даже фру Хансен, которую больше не   мучил призрак Сандгоиста!      

Вас, вероятно, интересует, что именно привлекло на свадьбу   всех друзей и близких семьи Хансен — господ братьев Хелп и прочих: приехали ли   они полюбоваться на счастье молодых или поглядеть, как отплясывает профессор   законоведения и депутат стортинга господин Сильвиус Хог? Это трудный вопрос. Во   всяком случае, танцевал он весьма достойным образом и, открыв бал в паре со   своей дорогой Гульдой, завершил его с очаровательной Зигфрид.      

На следующее утро под звучные приветствия обитателей долины   Вестфьорддааля он уехал, дав торжественное обещание присутствовать на свадьбе   Жоэля, которую и отпраздновали спустя несколько недель, к великой радости   жениха и невесты.      

На сей раз профессор открыл бал об руку с очаровательной   Зигфрид, а завершил его со своей дорогой Гульдой.      

И с тех пор профессор больше уже не танцевал.      

Сколько счастья выпало теперь на долю хозяев дома в Даале,   перенесших суровые испытания! Конечно, их счастье было частично делом рук   Сильвиуса Хога, но тот никак не соглашался признать это и лишь твердил:      

— Ладно, ладно! Я еще в долгу перед детьми фру Хансен!      

Что же до знаменитого билета, то он был возвращен Оле Кампу   после окончания лотереи. И ныне красуется на почетном месте, в деревянной   рамочке, на стене большой залы гостиницы Дааля. Но повернут он не лицевой   стороною, где виден памятный всем номер 9672, а обратной — с последним   приветом, который гибнущий моряк Оле Камп посылал своей невесте Гульде Хансен.      

       Конец