1 2 3 4 5 6 7 8
Лучезарною плешью сверкая.
Первое полухорие
Ода
Коней владыка! Люб тебе,
О Посейдон,[37] четверок храп,
Медных копыт тяжелый звон
И под кормою расписной
Пена триер победных.
И молодежи пышный рой
На колесницах любишь ты,
Тяжкой боримых страстью.
Суний[38] свят тебе, свят берег Гереста.
В наш сойди хоровод, с грозным трезубцем,
Крона[39] сын и дельфинов царь,
Формиону[40] любезен ты
И Афинам из всех богов
Ныне свят и почтенен.
Предводитель первого полухория
Эпиррема
Восхвалить хотим мы ныне наших дедов и отцов,
Славы города достойных и покрова Госпожи.[41]
Без числа в сраженьях пеших и борясь на кораблях,
Побеждая, прославляли имя города они.
Силы вражьей не считали наши деды, в бой идя,
Но решали в яром сердце отразить и одолеть.
Если ж в битве и склонялись, то, как опытный боец,
Отряхали пыль, как будто и не падали они,
И, сражаясь, побеждали. Полководцы в годы те
Угощенья в Пританее не просили, а теперь
И сражаться без награды полководцы не хотят.
Мы же рады бескорыстно за родимую страну,
За родимые святыни подымать копье и меч.
А награды не попросим никакой, иль разве вот:
Пусть, когда война минует и от бед мы отдохнем,
Хоть и в кудрях непослушных, вам любезны будем мы.
Второе полухорие
Антода
О градодержица, тебя,
Дева Паллада, мы зовем,
Свята земля твоя, и нет
В мире кругом меча острей,
Нет и поэтов слаще.
Ныне приди. И пусть с тобой
Та, что в походах и боях
Спутница наша вечно, –
К нам Победа придет, хоров подруга,
На врагов пусть она с нами восстанет,
Ныне, Дева, явись, явись!
В битве мы одолеть должны.
Дай победу сынам твоим
Ныне вновь, как и прежде!
Предводитель второго полухория
Антэпиррема
Восхвалить хотим мы коней, наших преданных друзей.
Похвалы они достойны. Много подвигов и битв,
Много схваток и сражений вместе мы перенесли.
Но не подвиги на суше будем славить мы, а то,
Как, на барки погрузившись, в море выплыли они.[42]
Взяли кружек для похода, взяли луку, чесноку,
А потом схватили весла, словно были бы людьми,
И поплыли и заржали: «Иго-го! Берись дружней!
Налегайте, не робейте! Да греби, греби, Саврас!»
Вышли на берег в Коринфе. Новобранцы бивуак
Тут копытами вскопали и соломы принесли.
Клевер вовсе позабыли. Ели крабов водяных,
Их по берегу искали и ловили в глубине.
Говорит Феор, воскликнул так тогда коринфский краб:
«Посейдон! Беда! Что делать? Нам от всадников теперь
Ни в пучине, ни на море, ни на суше не уйти».
Эписодий первый
С венком на голове входит Колбасник.
Старший всадник
Привет тебе, о муж победоноснейший,
Любезнейший! Немало нас заботила
Судьба твоя. Но раз ты возвратился здрав,
Скажи нам, как в Совете ты сраженье вел.
Колбасник
Да как? Пришел Совета головою я.
Первое полухорие
Строфа
Вот теперь для всех настало
Время ликованья.
Славно говоришь ты, но дела твои прекрасней слов.
Ныне же сраженья ход
Жаркого поведай мне.
Долгий путь я готов
Перейти, чтоб услыхать
Твой рассказ; так поспеши же,
Друг любезный, чтоб победе
Мы порадовались все.
Колбасник
Рассказа стоит, право, происшествие.
Бегом сейчас же я догнал кожевника.
Придя в Совет, лавины слов грохочущих
Метать он стал на всадников, в измене их
Изобличая; скалы выворачивал,
Пугая, громыхая, убеждая всех.
Совет, такой кислятины наслушавшись,
Насупил брови грозно, набок рот скривил,
Сидел горчицы горше. Чуть заметил я,
Что речью он опутан клеветнической
И дерзкими обманут ухищреньями,
Взмолился так: «О Бесы плутен, Жулики,
Ты, Дуриндас, вы, Надувалы мелкие,
Ты, Рынок, ум и сердце воспитавший мой, –
В меня вселите наглость! Речь проворную
И голос зычный и бесстыдный дайте мне!»
Усердно так молился я, и справа тут
Прогрохотал вдруг некий муж обклавшийся.
Я принял добрый знак с благоговением,
Решетку задом выставил и заорал
Что было сил: «О граждане! Я с добрыми
Пришел вестями. Первым рассказать хочу.
С тех пор вот, как война на нас обрушилась,
Сельдей на рынке не видал дешевле я».
Тут лица тотчас же у них разгладились,
И был увенчан я за вести добрые.
И внес я снова предложенье тайное:
«Дабы за грош купить селедок дюжину, –
Конфисковать все миски у горшечников».
Рукоплескать мужи Совета начали
И, рот разинув, на меня уставились.
Кожевник это видит. Тут уж понял он,
Какою речью угодить советникам,
И внес такое предложенье: «Граждане!
Мне справедливым кажется на радостях,
В знак благодарности за вести добрые
Сто телок в жертву принести владычице».
Тут вновь Совет к нему склонился милостью.
Но одолеть навозом я не дал себя.
Второю сотней телок обогнал его,
Да Артемиде коз к тому же тысячу
Зарезать предложил, когда за грош один
Снеточки продаваться станут сотнями.
И вновь Совет склонился одобрительно
Ко мне. А тот, заслышав это, вздор такой
Загородил, что стражники с пританами
Его стащили силой. А советники
Вскочили с мест и о сельдях заспорили.
А тот их просит подождать немножечко:
«Послушайте посла из Лакедемона,
Принес он снова предложенья мирные».
Те заорали как один: «Ну нет, дружок.
Прослышали враги, что нынче дешевы
У нас селедки, мира захотелось им.
Нам мир не нужен. Дальше пусть идет война!
Пританы, распустить Совет!» И в стороны
Через канат попрыгали. На рынок тут
Я побежал и все, что было, луковиц
И зелени скупил. Когда ж к сельдям они
Приправ искали, даром их попотчевал.
Они тут захлебнулись в благодарностях.
Задохлись в лести, в похвалах рассыпались.
И так-то вот за луку горсть и зелени
Совет принес я скрученным и связанным.
Второе полухорие
Антистрофа
Как счастливчик, все удачно
Ты свершил и ловко.
Подлинно нашел подлец противника подлейшего.
В каверзах искусен ты,
В плутнях изощрен и смел
И на лесть ты силен.
Но теперь обдумай здраво,
Как сражаться будешь дальше
И союзников надежных
В нас по-прежнему найдешь.
Колбасник
А вот и пафлагонец приближается,
Вздымая пену, бешенством клокочущий.
Меня вот-вот проглотит! Вот так пугало!
Эписодий второй
В ярости вбегает Клеон.
Клеон
Пусть провалюсь на месте, если хитростью
Моей старинной я не погублю тебя.
Колбасник
(прыгая и кривляясь)
Смеюсь твоим угрозам, похвальбе пустой.
Пляшу, скачу, гляди, на голове хожу.
Клеон
Пусть больше мне не жить, клянусь Деметрою,
Когда тебя не проглочу, не слопаю.
Колбасник
Не слопаешь. Да сам тебя я выдую.
А там пускай хоть лопну, подавлюсь тобой!
Клеон
Погибнешь ты, клянусь пилосской почестью!
Колбасник
Да, почестью? А вдруг да пересядешь ты
В бесчестье в задний ряд из ряда первого?
Клеон
Свидетель Зевс, в колодки закую тебя!
Колбасник
(зрителям)
Как он свиреп! Ну что же, покормить тебя?
Но чем его потешить, не мошною ли?
Клеон
Гляди, ногтями вырву потроха твои!
Колбасник
А я тот корм, что в Пританее слопал ты!
Клеон
Народ пусть судит, там я обличу тебя!
Колбасник
А я – тебя, и наплету с три короба.
Клеон
Ну, нет, щенок! Тебя он не послушает!
А я его морочу, как захочется.
Колбасник
Уж очень на Народ ты полагаешься!
Клеон
Его кормлю я, нянчу и баюкаю.
Колбасник
И, точно нянька, кормишь отвратительно.
Пока жуешь кусок, три добрых четверти
Проглотишь сам, – ребенку лишь объедки дашь.
Клеон
Клянусь богами, в этом так искусен я,
Что вверх и вниз Народом, как хочу, верчу.
Колбасник
Так что ж? Знаком и я с таким искусником.
Клеон
Забудешь, что в Совете оболгал меня.
Идем к Народу тотчас!
Колбасник
Что ж, согласен я,
Идем, чего же стал ты? Нет помехи нам!
Эписодий третий
Оба подходят к жилищу Народа.
Клеон
(стучит)
Народ, о, выйди!
Колбасник
Выйди, господин Народ!
Скорей сюда, Народушка, голубчик мой!
В окне показывается Народ, дряхлый и седой старик.
Народ
Кто тут кричит? От двери не уйдете вы –
Мою иресиону[43] вы растреплете.
Клеон
Сойди сюда, увидишь, как обижен я.
Народ
(показывается в средних дверях дома)
Кто ж бьет тебя, мой пафлагонец?
Клеон
(показывает на Колбасника и на хор)
Этот вот
И молодежь, и все из-за тебя.
Народ
За что?
Клеон
За то, что я ласкаю и люблю тебя.
Народ
(Колбаснику)
Ты кто такой?
Колбасник
Кто я? Его соперник я.
Тебя давно люблю я и давно хочу
Тебе служить, как много граждан доблестных
И благородных. Только он мешает нам.
Ведь ты похож на мальчиков балованных.
Ты благородных гонишь прочь поклонников,
А свечникам, кожевникам, дубильщикам[44]
И шкуродерам отдаешься с радостью.
Клеон
Народу я полезен.
Колбасник
Ты? А чем, скажи!
Клеон
Как чем? Когда стратеги перетрусили,
Поплывши в Пилос, приволок я пленников.
Колбасник
А я, шатаясь этак же, из лавочки
Стянул похлебку, что другой замешивал.
Клеон
(Народу)
Так объяви немедленно собрание,
Народ мой, и увидишь, кто сильней тебя
И пламеннее любит, а потом суди!
Колбасник
Да, да, суди, прекрасно, не на Пниксе лишь!
Народ
Ну нет, не стану заседать я иначе.
Пойдем на Пникс, как исстари заведено.
Колбасник
(про себя)
Пропал, пропал я, бедный! Ведь старик таков,
Что дома он куда как рассудителен,
Но чуть на этих камешках усядется,
Зевать он начинает и ворон считать.
Идут в орхестре. Народ располагается на ступеньках Пникса.
Агон второй
Первое полухорие
Ода
Теперь на полных парусах ты в море выйти должен.
Воинственным и грозным будь,
В речи неотступным,
Чтобы противника разбить.
Он хитер и ловок.
Непроходимою тропой пройти он умудрится.
Так налети же на него стремительно и рьяно!
Предводитель первого полухория
Только будь осторожен! И, прежде чем он на тебя нападет, наготове
И багры, и крюки, и дельфины[45] держи, и спасательный бот на канатах.
Клеон
Эпиррема
Я владычицу Деву-Афину молю, что хранит этот город и землю,
Если, верно, заслуги мои велики пред народом афинским (Лисиклу,
Салабакхо и Кинне[46] равняюсь я в них), пусть меня, как сейчас, в Пританее
Будут зря угощать. Если ж я тебе враг, если ж я за тебя не сражаюсь
Против многих – один, пусть меня раскроят на ремни, на подвязки разрежут.
Колбасник
О Народ мой! Меня ж, если я тебе враг и тебя не люблю, на кусочки
Пусть покрошат, сварят и в колбасы набьют. А когда ты мне все же не веришь,
Пусть на этом лотке изотрут в порошок и, как сыром, приправят оладьи
И, мясницким крюком вот сюда подцепив, хоронить в Керамик[47] поволочат.
Клеон
О Народ! Как же может другой гражданин тебя жарче любить и сильнее?
Ведь с тех пор, как сижу я в Совете, казну я деньгами наполнил доверху.
Я одних заморил, а других задушил, запугал, обобрал и опутал,
Никого не жалел я из граждан, тебе одному угодить помышляя.
Колбасник
О Народ! В этом подвига нету ничуть. Что ж, и я услужу тебе так же
И, стащив у других из-под носа кусок, поднесу тебе: «Милый, покушай!»
А что враг он тебе и не предан совсем, это тотчас тебе докажу я:
У твоих уголечков погреться он рад, на тебя ж наплевать ему вовсе!
А что ты, кто когда-то мидийскую рать отразил[48] на полях Марафона
И, победой прославившись, нам завещал похвальбу и трескучие речи,
Что на голых камнях тебе жестко сидеть, это вовсе его не заботит.
Ну а я не таков! Я подушку набил и тебе подношу ее! Встань же!
Будешь мягко сидеть ты, и то отдохнет, что страдало в бою Саламинском.
(Подносит Народу подушку.)
Народ
(садится на подушку)
Кто такой ты, о муж? Не Гармодия ль ты, демократа, достойный потомок?
Ведь и вправду деянье твое велико, благородно, народолюбиво.
Клеон
(Народу)
За какую пустую и жалкую лесть полюбил ты пройдоху и плута?
Колбасник
(Клеону)
Что же в том? На приманки похуже ловить ты его до сих пор ухитрялся.
Клеон
Повторяю я все ж: коль найдется другой, кто б Народу был пламенней предан,
Кто б страстнее и жарче тебя обожал, так меня с головой ему выдай!
Колбасник
Хороша же, любовь! Ты ведь видишь его, ведь восьмую он зиму ютится
В подземельях, и в бочках, и в башнях сырых, в погребах, в ястребиных гнездовьях.
И не жалко тебе! Лишь сильнее еще ты его потрошишь, притесняешь.
Архиптолем[49] к нам с миром пришел, так его ты прогнал, да и всех, кто приносит
Договоры и мир, подзатыльника дав, за ворота ты гонишь бесчестно.
Клеон
Все затем, чтоб владыкой Эллады он стал. Суждено ему, знай, в прорицаньях
Стать в Аркадии[50] дивной присяжным судьей, пять грошей всякий день получая,
Если вытерпит он. А пока я его и поить и кормить не устану
И не правдой, так кривдой добуду ему трехгрошовый паек ежедневный.
Колбасник
Не о том, чтоб в Аркадии стал он судьей, ты заботишься, Зевс мне свидетель!
Но чтоб грабить ты мог, города прижимать, вымогать приношенья и взятки.
Чтоб Народ в суете и в угаре войны не видал твоих подлых проделок
И глядел тебе в рот, в нищете и беде, и подачек просил, голодая.
Но когда он вернется в деревню домой, и по-старому вновь запирует,
И на каше отъестся, и в силу придет, на бобы и на брюкву наляжет, –
Вот тогда он увидит, какое добро за твои отдавал он подачки.
По-мужицки сердит он придет и тебя провалить, голосуя, сумеет.
Это знаешь ты сам и затем-то его надуваешь и снами морочишь.
|
The script ran 0.003 seconds.
Поделиться:
