1 2 3 4 
— Ну   что ж, будем надеяться, что в агентстве действительно появится вакантное   место, — сказал Макгинти с усмешкой. — На том и порешим,   Макмэрдо. Завтра в девять мы соберемся у вас. Пусть только дверь за   ним захлопнется, остальное предоставьте нам.      

 7. Барди Эдвардс   в западне      

       

На   следующее утро Макмэрдо поехал в Хобсон. По странному совпадению именно   в этот день полиция проявила к нему интерес. Капитан Мервин, тот   самый, что знал его со времен Чикаго и уже арестовывал однажды   в Вермиссе, подошел к нему на станции. Макмэрдо отвернулся   и отказался разговаривать с ним.      

Возвратившись   из поездки, Макмэрдо зашел в бар и шепнул Макгинти:      

— Он   приедет.      

— Отлично, —   сказал Макгинти. Он был в жилете, украшенном золотыми цепочками,   а сквозь его косматую бороду прорывались сверкающие лучи бриллианта. Но   лицо его было мрачно. — Как вы думаете, много он знает? — тревожно   спросил Макгинти.      

Макмэрдо   пожал плечами.      

— Он   прожил здесь довольно долго, по крайней мере, недель шесть. Деньгами его   наверняка снабдили вдоволь, а с их помощью, сами понимаете, можно   добиться многого.      

— В ложе   нет предателей, — с жаром сказал Макгинти. — Все ее члены   надежны, как сталь. Хотя, впрочем, есть этот негодяй Моррис… Если уж кто выдаст   нас, так это он. Я не прочь сегодня же послать к нему парочку   молодцов, они бы выколотили из него чистосердечное признание.      

— Может,   это и разумно, — ответил Макмэрдо. — Но, признаюсь,   я симпатизирую Моррису, и мне будет жаль, если с ним что-нибудь   случится. Он пару раз говорил со мной о делах ложи. Может быть, они   и представляются ему иными, чем нам с вами, но я все же уверен,   что он не доносчик.      

— Я все-таки   займусь этим негодяем, — сказал Макгинти.      

— Я следил   за ним целый год…      

— Поступайте   как знаете, — ответил Макмэрдо. — Только это придется отложить до   завтра: сегодня у нас есть дело поважнее. К тому же, пока мы не   покончим с этим Эдвардсом, надо избегать всякого шума.      

— Верно, —   согласился Макгинти. — Мы от самого Барди Эдвардса узнаем, кто давал ему   сведения, хотя бы для этого нам пришлось вырезать ему сердце. Слушайте, Джон,   а он не почуял западни?      

Макмэрдо   засмеялся.      

— Ну   нет! Я здорово раздразнил эту ищейку! Думаю, он был бы готов прийти даже   на собрание ложи, лишь бы получить нужный материал. И к тому   же, — тут Макмэрдо с усмешкой вынул из кармана связку кредитных бумажек, —   я получил деньги вперед… Правда, он обещал мне еще столько, когда получит   документы. Но и это немало. Он придет, советник. Не пропадать же денежкам!      

— Да,   кстати, какие это документы?      

— Да   никаких. Но я наговорил ему разных разностей о постановлениях,   книгах, правилах и формах братства. Он надеется узнать решительно все,   прежде чем покинет мой дом.      

— Он   недалек от истины, — мрачно сказал Макгинти. — А не спросил он   вас, почему вы не принесли документы с собой?      

— Конечно,   спросил. Но не могу же я таскать их с собой, когда меня и так   подозревают — и та и другая сторона, и еще сегодня капитан   Мервин подходил ко мне на станции…      

— Да,   я слышал, — заметил Макгинти. — Боюсь, вся тяжесть этого дела   ляжет на вас, Макмэрдо. Конечно, мы можем потом бросить тело в старую   шахту, но ведь нельзя будет отрицать, что Эдвардс жил в Хобсоне и что   вы сегодня туда ездили.      

Макмэрдо   пожал плечами.      

— Если   мы будем действовать умно, убийства не докажут. За моим домом не следят,   и ни одна живая душа не будет знать, что он приходил туда. Главное,   советник, объясните ребятам подробности плана. Вы все придете вовремя. Он   явится в десять и трижды постучит в дверь. Я впущу его   и запру дверь. Тогда он наш.      

— Легко   и просто.      

— Да,   но следующий шаг требует осмотрительности. Барди Эдвардс не из слабых   и хорошо вооружен. Правда, я одурачил его, но он будет, конечно,   настороже. Подумайте, я введу его в комнату, которая должна быть   пуста — а в ней семь человек! Стрельбы не избежать.      

— Конечно.      

— Как   бы шум не привлек к нам всю округу.      

— Вы   правы, Макмэрдо. Что вы предлагаете?      

— Я вот   что предлагаю сделать. Вы все соберетесь в большой комнате. Я открою   ему дверь, введу в маленькую комнату, а сам отправлюсь якобы за   документами. Это даст мне возможность вас предупредить. Потом   я возвращаюсь с какими-нибудь фальшивыми бумажками, он берет их   в руки, я бросаюсь на него и выбиваю револьвер. Как только вы   услышите мой голос, кидайтесь со всех ног. Чем скорее вы придете, тем лучше. Он   не слабей меня, и, возможно, мне с ним не справиться. Конечно, пока вы не   прибежите, я его из своих рук не выпущу.      

— Хороший   план. Ложа будет у вас в долгу.      

— Ну,   советник, я еще недалеко ушел от новичка, — сказал Макмэрдо, но по   лицу было видно, что комплимент ему польстил.      

Возвратясь   домой, Макмэрдо вычистил, смазал и зарядил свой револьвер. Потом   внимательно осмотрел комнату, которой предстояло стать ловушкой. Это было   вытянутое в длину помещение с громоздкой печкой в углу.   В центре стоял небольшой стол. Три стены были с окнами без ставен.   Макмэрдо внимательно осмотрел рамы. Впрочем, дом так далеко отстоял от дороги,   что целостность рам существенного значения не имела.      

Когда   пришел Сканлейн, Макмэрдо рассказал ему о предстоящем дне. Хотя Мик   Сканлейн уже давно состоял членом ложи, но трусость мешала ему принять   деятельное участие в кровавых делах Чистильщиков или восстать против них.      

— На   вашем месте, Сканлейн, — сказал Макмэрдо, — я бы ушел отсюда   нынче вечером.      

— Да, —   ответил Сканлейн, — я последую вашему совету. Надеюсь, ложа не осудит   меня за это.      

Все   семеро членов комитета пришли почти одновременно. На первый взгляд, они мало   отличались от почтенных, благонамеренных граждан, но среди них не было   человека, на совести которого насчитывалось бы меньше дюжины убийств.      

Макмэрдо   поставил на стол бутылку скверного виски, и все они поспешили выпить.   Кармак дотронулся рукой до печи — она была накалена, так как ночи стояли   холодные.      

— Вот   это хорошо, — заметил он, злобно усмехнувшись.      

— Да, —   согласился Болдуин. — Если мы прижмем к ней молодчика, будет нетрудно   выведать от него все, что требуется.      

— Не   сомневайтесь, мы все узнаем, — сказал Макмэрдо.      

Он   держался хладнокровнее всех, хотя ему предстояло сыграть самую трудную роль.      

— Вы   молодчина, Макмэрдо, — сказал Макгинти. — Мы все выскочим, как только   вы крикнете. Жаль только, что окна здесь без ставен.      

Макмэрдо   старательно задернул плотные занавески.      

— Ничего,   никому не придет в голову сюда заглядывать. Однако готовьтесь. Время   приближается.      

— А вдруг   он не придет? Вдруг он почуял опасность? — сказал секретарь.      

— Не   волнуйтесь, придет, — ответил Макмэрдо. — Он так же жаждет прийти,   как вы — его увидеть. Тсс! Слушайте.      

Все   застыли, как восковые фигуры. У некоторых в руках остались поднятые   стаканы. Послышалось три громких удара в дверь.      

— Ни   звука! — шепнул Макмэрдо и вышел из комнаты.      

Убийцы   ждали, напряженно вслушиваясь и считая шаги своего сообщника. Вот он отпер   наружную дверь; прозвучали несколько слов, вероятно, приветственных.   Послышались чужие шаги и невнятный звук незнакомого голоса. Потом стукнула   дверь и ключ, лязгнув, повернулся в замке. Жертва попала   в ловушку. Тигр Кармак издал какой-то звук, похожий на удовлетворенный   смех, но Макгинти зажал ему рот рукой. Из соседней комнаты доносились звуки   разговора. Наконец дверь отворилась и появился Макмэрдо, прижимавший палец   к губам.      

Он   подошел к столу, остановился и каким-то странным взглядом обвел всех   присутствующих. В нем произошла заметная перемена. Глаза за очками горели   волнением, лицо было напряжено и казалось высеченным из гранита.      

— Ну, —   тихо спросил Макгинти, не утерпев. — Здесь он? Здесь Барди Эдвардс?      

— Да, —   медленно произнес Макмэрдо. — Барди Эдвардс здесь. Барди Эдвардс —   это я.      

На   мгновение наступила мертвая тишина. Семеро убийц от неожиданности даже не сразу   осознали то, что сказал Макмэрдо. Внезапно громко зазвенели разбитые стекла,   и все окна сразу ощетинились ружейными стволами. Макгинти взревел, словно   раненый медведь, и кинулся к полуоткрытой двери. Но там его встретило   дуло револьвера. За дверью стоял капитан Мервин. Макгинти отступил.      

— В комнате   безопаснее, советник, — сказал человек, которого они знали как   Макмэрдо. — Если вы, Болдуин, не бросите револьвер… Так, хорошо. Слушайте   меня. Дом окружен. Тут сорок солдат. Судите сами, есть ли смысл сопротивляться.   Превосходно… Забирайте оружие, Мервин.      

Обезоруженные   Чистильщики в мрачном оцепенении стояли около стола.      

— Выслушайте   меня на прощание, — продолжал Эдвардс. — Ибо, вероятно, мы не   встретимся до суда. Я хочу дать вам пищу для размышлений — у вас   будет время подумать. Я Барди Эдвардс из агентства Пинкертона. Мне   поручили разоблачить вашу шайку. Это была опасная игра. Теперь все кончено:   я выиграл.      

Чистильщики   вышли из оцепенения, глаза их были обращены к Эдвардсу, в них горели   ненависть и угроза.      

— Кому-то   кажется, что игра еще не кончена? Может быть. Но, во всяком случае, многим из   вас участвовать в ней больше не придется. Кроме вас, арестовано еще   шестьдесят человек. Сознаюсь: когда мне предложили это дело, я сперва не   поверил в его реальность и думал, что это газетная болтовня. Узнав,   что Чистильщики связаны с масонами, я поехал в Чикаго   и вступил в братство. Все же, только прибыв в Вермиссу,   я понял, что правда пострашнее любых газетных статей. Между прочим,   я никого не убивал в Чикаго, а доллары, которые вы от меня   получали, — настоящие. Вы до этого не додумались так же, как не разгадали   моих поступков, совершенных у вас на глазах. Я начал с того, что   спас старика Стейнджера, которого едва не прикончил Болдуин; я предупредил   Честера Уилкокса, и, когда взорвал его дом, он и его семья уже были   в безопасности. Многих преступлений мне не удалось остановить. Но   вспомните, как часто намеченные вами жертвы возвращались домой неожиданной   дорогой или не оказывались на месте, когда вы отправлялись к ним домой,   или сидели взаперти, когда вы ждали их на улице! Сознаюсь, это дело моих рук.   А что до преступлений, которые я сам предлагал ложе, так это всегда   были только такие, какие я сам мог вовремя предотвратить.      

— Проклятый   предатель, — прошипел Макгинти.      

— Называйте   меня, как вам нравится, Джек Макгинти. Вы бы лучше подумали, как люди называют   вас самого. Подумайте — это полезно перед смертью… Ну, Мервин, все, не   буду больше вас задерживать…      

В тот же   вечер Этти Шефтер получила запечатанную записку, а на рассвете она вместе   со своим другом вошла в вагон поезда. Этти и ее жених навсегда   покинули Долину ужаса. Десять дней спустя они обвенчались в Чикаго,   и старый Джейкоб Шефтер присутствовал при брачной церемонии.      

Чистильщиков   судили в столице штата. У них оказалось немало покровителей, но   усилия их ни к чему не привели. Не помогли и деньги, выжатые некогда   ложей из жителей Вермиссы. Ясным и исчерпывающим показаниям человека,   который знал все подробности жизни «братьев», все тайны их организации   и их преступлений, не могли противостоять никакие доводы или уловки   защитников. Макгинги перед казнью хныкал и просил о пощаде. Восемь   главных сподвижников мастера были казнены вместе с ним, около пятидесяти   человек оказались в тюрьме.      

Однако,   как и предвидел Эдвардс, игра еще не окончилась. Тед Болдуин, братья   Уилбэй и еще несколько членов шайки избежали виселицы. На десять лет они   были упрятаны за решетку, но когда срок их заключения истек, наступил конец   мирной жизни Эдвардса. Бывшие Чистильщики поклялись отомстить ему. После двух   неудачных покушений Эдвардс вынужденно покинул Чикаго: трудно было сомневаться   в том, что третье — удастся. Сменив фамилию, он перебрался   в Калифорнию. В это время умерла его жена. Под именем Дугласа он   работал в затерянном каньоне и там вместе со своим компаньоном,   англичанином Бэркером, приобрел состояние. Наконец, узнав, что убийцы вновь   напали на его след, он бежал в Англию…      

       

 Эпилог      

       

Состоялось   полицейское расследование, и дело Джона Дугласа было передано   в высшую инстанцию. Он был оправдан как человек, действовавший   в целях самозащиты.      

«Во что   бы то ни стало увезите его из Англии, — написал Холмс жене Дугласа. —   Здесь задействованы силы более опасные, чем те, от которых он ускользнул   в Америке».      

Прошло   два месяца. Мы уже начали забывать о бирлстоунской истории, занятые   другими делами, но однажды утром в нашем почтовом ящике оказалась   загадочная записка. «Боже мой, мистер Холмс! Боже мой!» — гласило странное   послание. Мы не нашли ни адреса, ни подписи. Странное письмо меня рассмешило,   Холмс же отнесся к непонятному случаю с необычайной серьезностью.      

— Дьявольские   штучки, Уотсон, — заметил он и долго сидел с омрачившимся лицом.      

       

      

       

Поздно   вечером наша квартирная хозяйка, миссис Хадсон, постучала к нам   и сказала, что какой-то джентльмен хочет немедленно видеть мистера Холмса   по важному делу. Тотчас вслед за нею вошел Сесил Бэркер, осунувшийся   и бледный.      

— Я получил   дурные вести, ужасные вести, мистер Холмс, — сказал он.      

— Я этого   боялся, — ответил Холмс.      

— Бедный   Дуглас! Говорят, его фамилия Эдвардс, но для меня он навсегда останется   Дугласом из каньона «Бенито». Три недели назад он и его жена отправились   в Южную Африку на пароходе «Палмира». Вчера вечером пароход прибыл   в Капштадт, а сегодня утром я получил эту телеграмму.       

       

«Джон   упал через борт и погиб во время шторма близ острова Святой Елены. Никого из   очевидцев происшедшего не было.       

Иви   Дуглас».      

       

— Ага!   Вот как это произошло, — задумчиво протянул Холмс. — Ну, конечно,   сцену хорошо обставили.      

— Я тоже   так думаю. Эти адские Чистильщики, проклятое гнездо мстительных негодяев…      

— Нет,   дорогой сэр, — заметил Холмс. — В данном случае действовала   более искусная рука. Теперь вы не услышите о спиленных ружьях или   неуклюжих револьверах. Художника узнают по манере. Это работа Мориарти. Истоки   преступления ведут в Лондон, а не в Америку.      

— Но   во имя чего?      

— Мориарти   не признает поражений. Он не мог вынести мысли, что его мощная машина не сработала.      

— Господи,   но какое отношение имеет он к той американской истории?      

— Могу   только сказать, что первое известие пришло к нам от одного из его   помощников. Американцам, видимо, посоветовали обратиться к нему за   помощью. Сначала он удовольствовался тем, что нашел их жертву и разработал   план убийства. Но, узнав о неудаче, занялся делом сам. Помните,   я предупреждал Дугласа в Бирлстоуне, что будущая опасность страшнее   минувшей? Был ли я прав?      

В порыве   бессильной ярости Бэркер ударил себя кулаком по голове.      

— И вы   хотите сказать, что мы должны спокойно сидеть? Что никто не может справиться   с этим сатаной?      

— О нет, —   ответил Холмс, и его глаза как бы заглянули куда-то вдаль. —   Я не говорю, что его нельзя победить. Но дайте мне время, дайте мне   время!..      

Мы   замолчали, а глаза знаменитого сыщика, казалось, все еще пытались   проникнуть взглядом через густую завесу будущего.