1 2 3 4 5 6 
От ладоней Светланы оторвался и величаво поплыл в небо радужный шар, мыльный пузырь-переросток. Пузырь расширялся и медленно вращался вокруг оси. Темно-красное пятно на прозрачной радужной оболочке заставляло вспомнить планету Юпитер. Когда при одном обороте красное пятно оказалось напротив меня, я ощутил холодное жгучее касание, будто дунуло ледяным ветром.
Светлана создала «око мага». Опять же – первый уровень… но создать его сразу после «снежной паутины»!
Третьим заклинанием, таким неуловимо-быстрым, что я сообразил – оно давным-давно хранилось у Светланы наготове, вот для таких именно случаев, Светлана выпустила из ладоней стаю призрачных матово-белых птиц. Их можно было бы назвать голубями – вот только клювы у призрачных птичек оказались слишком уж большими и острыми, хищными.
Этого заклинания я вообще не знал.
Светлана опустила руки. И Сумрак успокоился. Пополз обратно к нам, коснулся кожи осторожным хищным холодком.
Я вышел в обычный мир.
Следом – Светлана.
Тут ничего не изменилось. У валяющейся на земле книги еще не успела захлопнуться раскрывшаяся от удара обложка.
Только по всей деревне выли, лаяли, брехали собаки.
– Света, что? – бросаясь к ней, спросил я.
Она повернулась ко мне – глаза были затуманены. Ее невидимые магические посланники еще не успели развеяться и сейчас, развоплощаясь в десятках и сотнях километров от нас, слали свои последние доклады.
Я знал какие.
– Пусто… – прошептала Светлана. – Пусто везде. Ни Надюшки… ни ведьмы…
Глаза ее вновь обрели жизнь. Это значит – истлела магическая паутина, упали на землю и растаяли белые птицы, лопнул в небе радужный шар.
– Везде пусто, – повторила Светлана. – Антон… надо успокоиться.
– Она не могла уйти далеко, – сказал я. – И ничего плохого Наде не сделала, поверь!
– Заложник? – спросила Светлана. На ее лице я прочел надежду.
– Район обложила Инквизиция. У них свои методы, даже Арине мимо заслонов не пройти.
– Так… – прошептала Светлана. – Ясно.
– Чтобы убежать, ей требуется помощь со стороны, – то ли Свету, то ли себя убеждая, сказал я. – Добром она ее не получит. Решила нас шантажировать.
– Мы сможем выполнить ее требования? – сразу взяла быка за рога Светлана. Не уточняя, станем ли выполнять… Да куда мы денемся? Все выполним… если сможем.
– Надо дождаться требований.
Светлана кивнула.
– Да… дождаться. Чего именно, звонка?
И тут же вскинула руку, посмотрела на окно спальни.
Через миг, разбив стекло, из спальни вылетел подаренный Ариной гребень. Светлана взяла его в руки – брезгливо, будто омерзительное насекомое. Несколько секунд смотрела на гребень – а потом, поморщившись, провела им по волосам.
Раздался тихий, добродушный смешок. И где-то в голове голос Арины произнес:
– Ну здравствуй, милая. Вот и познакомились. Пригодился подарочек-то?
– Запомни, старая тварь… – держа перед собой гребень, начала Светлана.
– Знаю, знаю, родная. Все знаю и помню. Если только волосок с головы Наденьки упадет – ты меня на краю света найдешь, с пятого слоя вытащишь, жилу за жилой вытянешь, на кусочки порежешь и свиньям скормишь. Все знаю, что хочешь сказать. И верю – так и сделаешь.
Голос Арины был серьезным. Она не издевалась, а вполне серьезно объясняла, как, по ее мнению, надо с ней поступить. И Светлана молчала, не выпуская из рук гребень. Лишь когда ведьма замолкла, произнесла:
– Хорошо. Тогда мы не станем зря тратить время. Я хочу поговорить с Надюшкой.
– Наденька, скажи маме «привет», – попросила Арина.
Мы услышали вполне веселый голосок:
– Привет!
– Надюша, с тобой все в порядке? – осторожно спросила Светлана.
– Ага… – сказала Надя.
И тут же заговорила Арина:
– Волшебница, я твоей дочке вреда не причиню. Если только ты сама глупостей не наделаешь. Мне от вас немного надо – за кордоны выведите и получите дочку назад.
– Арина, – беря Светлану за руку, сказал я, – район оцеплен Инквизицией. Ты это понимаешь?
– Иначе бы помощи не просила, – сухо ответила Арина. – Думай, чароплёт! В любом заборе слабая досочка найдется, в любой сети – прореха. Выведи меня – верну дочку.
– А если не смогу?
– Тогда мне все едино, – проронила Арина. – С боем буду прорываться. А девочку вашу, не обессудьте, убью.
– Зачем? – очень спокойно спросил я. – Какая с того тебе польза?
– Как это – какая? – удивилась Арина. – Если прорвусь, то в следующий раз любому будет ясно – не шутки шучу. Да и еще… знаю я того, кто любит чужими руками грязную работу делать. За смерть вашей девочки он мне хорошо заплатит.
– Мы попробуем, – сказала Светлана, крепко сжимая мою руку. – Слышишь, ведьма? Не трогай ребенка, мы спасем тебя!
– Вот и договорились, – будто бы обрадовалась Арина. – Думайте тогда, как мне за кордоны выйти. Сроку вам – три часа. Придумаешь раньше, чаровница, так возьми снова гребень и причешись.
– Только не трогай Надюшку! – крикнула Светлана дрогнувшим голосом.
И тут же сделала левой рукой легкий пасс.
Гребень покрылся ледяной коркой. Светлана бросила его на стол. Пробормотала:
– Старая дрянь… Антон?
Секунду мы смотрели друг на друга. Будто перебрасывали мячик инициативы.
Заговорил я:
– Света, риск очень большой. В открытом бою она с нами не справится. Поэтому возвращать Надю для нее значит подставляться.
– Мы найдем ей коридор… выход… – прошептала жена. – Пусть выйдет за границы оцепления и оставит Наденьку. Я ее сразу найду. Пусть хоть в другой город уедет и там Надю оставит! Я открою проход… я знаю как. Я сумею! Я через минуту там буду!
– Правильно, – кивнул я. – Через минуту. И что дальше? Ведьма-то далеко уйти не успеет. А как только Надя будет с нами, ты захочешь найти Арину и развоплотить.
Светлана кивнула:
– Разорвать, а не развоплотить… Для ведьмы правильнее – воспользоваться нашей помощью, но Надю все равно убить. Антон, так что же делать? Звать Гесера?
– Если она это почует? – вопросом ответил я.
– Позвонить? – предположила Света.
Я подумал. Кивнул. Все-таки Арина изрядно отстала от жизни. Догадается ли она, что мы можем связываться с Гесером не магическим образом, а по обычному сотовому телефону?
Телефон Светланы оставался в доме. Она вытащила его оттуда таким же небрежным пассом, как и гребень. Еще раз посмотрела на меня – я кивнул.
Время просить о помощи. Время требовать помощь. Всю мощь Московского Ночного Дозора. В конце концов, Гесер делает на Наденьку свои, неизвестные нам ставки…
– Подождите! – окликнули нас от калитки.
Мы обернулись, наверное, излишне резко вскидывая руки в боевую стойку. Мир для нас уже не был обычным, человеческим. Мы теперь жили в мире Иных, опасном мире, где все решает сила заклинаний и скорость реакции.
Но сражаться не пришлось.
У калитки стоял молодой человек, за ним трое детишек, два мальчика и девочка. И мужчина, и дети были одеты во что-то серовато-зеленое, полувоенное, напоминающее униформу разгромленной армии. Мужчине было лет двадцать пять, детям – лет по десять. Отцом он быть не мог, да и братом тоже – слишком разные черты лица.
Только одно общее – темная аура. Дикая, косматая, никак не вязавшаяся с симпатичными лицами и аккуратными короткими стрижками.
– А вот и наши оборотни пожаловали, – пробормотал я.
Мужчина коротко склонил голову, признавая мою правоту.
Какой же я дуралей!
Искал взрослого с тремя детьми, а пионерлагерь проверить не удосужился!
– Пришли сдаваться? – холодно спросила Светлана. – Не вовремя!
Какими бы слабыми Иными они ни были, но недавний вихрь Силы должны были уловить. Да и ту веющую от Светланы мощь, что не оставляла никаких шансов оборотням, вампирам и прочей магической шушере. Света сейчас могла одним взмахом руки врыть их по шею в землю.
– Погодите! – быстро сказал мужчина. – Выслушайте нас! Меня зовут Игорь. Я… я зарегистрированный Темный Иной шестого уровня.
– Город? – коротко спросила Светлана.
– Сергиев Посад.
– Дети? – продолжала она допрос.
– Петя из Звенигорода, Антон из Москвы, Галя из Коломны…
– Зарегистрированы? – уточнила Светлана. Ей явно хотелось услышать ответ «нет» – после чего судьба Игоря была бы решена.
Мальчишки молча задрали рубашки. Девочка чуть замялась, но тоже расстегнула верхнюю пуговицу.
У всех были печати.
– Это тебе не сильно поможет, – пробормотала Светлана. – Идите в сарай, там ждите оперативную бригаду. Будешь объяснять трибуналу, почему повел щенков охотиться на людей.
Но Игорь опять замотал головой. На его лице отразилось искреннее волнение, причем не за себя, вот ведь что удивительно!
– Подождите! Прошу вас! Это важно! У вас ведь есть дочка? Девочка-Иная, Светлая, лет двух-трех?
– Мы видели, куда ее повели, – тихонько сказал мой маленький тезка.
Я отстранил Светлану. Вышел вперед. Спросил:
– Чего вы хотите?
И мы понимали, чего хотят оборотни. И оборотни знали, что мы все понимаем. Самое печальное – им было ясно, что мы согласимся на торг.
Но всегда есть детали, которые стоит обговорить.
– Обвинения в мелкой халатности, – быстро сказал Игорь. – Во время прогулки мы случайно попались на глаза детям и напугали их.
– Ты охотился, зверь! – не выдержала Светлана. – Ты со щенками охотился на человеческих детей!
– Нет! – Игорь замотал головой. – Ребятишки расшалились, решили поиграть с человеческими детенышами. Я подошел, оттащил их. Виноват, недоглядел.
Он все правильно рассчитал. Я не смог бы полностью закрыть глаза на случившееся, даже пожелай этого. Факту уже дан ход. Вопрос лишь в том, как классифицировать случившееся. Попытка убийства – это почти наверняка развоплощение для Игоря и строжайший контроль за щенками. Мелкая халатность – всего лишь протокол, штраф и «особый контроль» за его дальнейшим поведением.
– Хорошо, – сказал я. Торопливо, чтобы Светлана меня не опередила. – Если поможете – будет вам «мелкая халатность».
Пусть эти слова будут на мне.
Игорь расслабился. Наверное, ожидал более долгого торга.
– Галя, рассказывай, – велел он. Пояснил: – Она видела… Галка у нас егоза, вечно ей на месте не сидится…
Светлана подошла к девочке. А я жестом велел Игорю отойти в сторону. Он снова напрягся, но послушно пошел следом.
– Несколько вопросов, – объяснил я. – И советую отвечать честно.
Игорь кивнул.
– Как ты получил право инициировать троих чужих детей? – спросил я, проглотив очень желавшее прицепиться к фразе словечко «скотина».
– Они все были обречены, – ответил Игорь. – Я в медицинском учился. Был на практике в детской онкологии… все трое умирали от лейкоза. Там был еще врач-Иной. Светлый. Он мне и предложил… я кусаю троих, превращаю их в оборотней, они исцеляются. А он, как бы в ответ, получает право исцелить несколько других детей.
Я молчал. Я вспомнил этот случай годичной давности. Дурацкий, ни в какие ворота не лезущий случай явного сговора Темного и Светлого, который оба Дозора предпочли спустить на тормозах. Светлый спас два десятка детей, надорвался, пользуясь редчайшим шансом по-настоящему исцелять, но спас. Темные получили трех оборотней. Небольшой размен. Все счастливы, включая детей и их родителей. Были приняты какие-то очередные уточнения к Договору, чтобы избегнуть в будущем подобных случаев. А этот прецедент предпочли побыстрее забыть…
– Осуждаешь? – спросил Игорь.
– Не мне тебя осуждать, – прошептал я. – Хорошо. Что бы тобой ни двигало… ладно. Второй вопрос. Зачем ты поволок их охотиться? Не ври, сейчас не ври! Ты именно охотился! Ты собирался нарушить Договор!
– Сорвался, – спокойно ответил Игорь. – Чего уж тут врать. Выволок щенят на прогулку, специально выбрал самый глухой район. И вдруг – эти детеныши… Живые. Пахнут вкусно. Повело меня, переклинило. А уж этих-то щенят… они первого кролика только в этом году словили, вкус крови поняли.
И он улыбнулся – виновато, смущенно, очень искренне. Пояснил:
– Голова совсем по-другому работает, когда в зверином теле. В следующий раз осторожнее буду.
– Хорошо, – сказал я.
А что еще я мог сказать? Сейчас, когда жизнь Надюшки – на волоске? Даже если он врет – не стану я допытываться.
– Антон! – окликнула меня Светлана. – Лови!
Я посмотрел на нее – и в голове чередой закружились образы.
…Красивая женщина в длинном старушечьем платье, в цветастом павловском платке…
…Идущая рядом с ней девочка… отстает… женщина берет ее на руки…
…Вдоль реки…
…Трава… высокая трава… почему же такая высокая – выше головы…
…Прыгаю через ручей – всеми четырьмя лапами, опускаю нос к земле, ловлю след нижним чутьем…
…Чахлый лесок, переходящий в бугристое поле… рвы, канавы…
…Запах… какой странный запах идет от этой земли… он будоражит… и заставляет поджимать хвост…
…Женщина с девочкой на руках спускается в глубокую траншею…
…Назад… назад… эта та самая ведьма, эта та самая, это ее запах…
– Что это? – спросила Светлана. – Если недалеко, то почему же я их не нашла?
– Поле боя, – прошептал я, вытряхивая из головы увиденные девочкой-волчонком образы. – Тут же была линия фронта, Света. Там вся земля – на крови. Там прицельно надо искать, чтобы хоть что-то найти. Это все равно что Кремль магией прощупывать.
Игорь подошел, деликатно кашлянул. Спросил:
– Все честно? Может быть, мы подождем дознавателей в лагере? Или не станем горячку пороть, через неделю смена закончится, я сам явлюсь в Ночной Дозор для объяснений…
Я думал. Пытался соотнести увиденное с картой местности, которую вызвал в памяти. Километров двадцать… ох не пешком уходила ведьма с Надюшкой. Спрямила путь – ведьмы это умеют. На машине мы ее не догоним, у меня не джип, да и во всей деревне ни «нивы», ни «уазика». Разве что трактор для таких дорог…
Впрочем, можно войти в Сумрак.
А еще лучше – ускориться.
– Света. – Я посмотрел ей в глаза. – Ты останешься здесь.
– Что? – Она даже растерялась от этих слов.
– Ведьма не дура. Она не даст нам три часа на размышления. Она выйдет на связь раньше. Именно с тобой – от меня она подвигов не ждет. Ты останешься и когда ведьма позовет – поговоришь с ней. Скажи, что я ушел готовить коридор через оцепление… наври что-нибудь. А я тебя позову и отвлеку ее.
– Ты не справишься, – сказала Светлана. – Антон, тебе не под силу ее взять! А я не знаю, как быстро открою портал. Я даже не знаю, сумею ли! Я же не пробовала, я только читала! Антон!
– Я буду не один, – ответил я. – Правда, Игорь?
Он побледнел и замотал головой:
– Эй, дозорный… Мы так не договаривались!
– Мы договорились, что ты поможешь, – напомнил я. – Что входит в помощь, мы не уточняли. Ну?
Игорь покосился на своих подопечных. Поморщился и выдохнул:
– Сволочь ты, дозорный… Мне проще с магом схватиться, чем с ведьмой! У нее же магия вся – от земли! Сразу по-живому лупит…
– Ничего, мы вместе будем, – сказал я. – Впятером.
Щенки – я заставлял себя думать о них только как о щенках – переглянулись. Галя пихнула Петю кулаком в бок и что-то прошептала.
– Они-то тебе зачем? – повысил голос Игорь. – Дозорный! Они же дети!
– Волчата-оборотни, – поправил я. – Чуть не сожравшие детей. Хочешь искупить свою вину? Выговором отделаться? Тогда хватит брехать попусту!
– Дядя Игорь, мы не боимся, – вдруг сказал мальчик по имени Петя.
Мой тезка его поддержал:
– Мы с тобой!
На меня они смотрели спокойно, без обиды. Видимо, ничего иного и не ждали.
– Они ничего еще не могут… – сказал Игорь. – Дозорный…
– Ничего, отвлекут ведьму – и на том спасибо. Перекидывайтесь!
Светлана отвернулась. Но ничего не сказала.
Оборотни молча принялись раздеваться. Только девочка стеснительно оглянулась – и отошла за кусты смородины, остальные не смущались.
Краем глаза я заметил, что по дороге идет какая-то деревенская тетка с ведром, полным картошки. Наверное, накопала с колхозного поля. Увидев происходящее за забором, она приостановилась, но мне сейчас было на нее наплевать. Я и так не в лучшей форме, чтобы тратить силы на случайных свидетелей. Мне надо научиться бегать. Очень быстро бегать, так, чтобы не отстать от волкулаков.
– Дай помогу, – сказала Светлана. Провела в воздухе ладонью – и я почувствовал, как тело приятно заныло, а мускулы ног налились силой. Сразу стало жарко, будто я вошел в перегретую сауну. «Ход» – заклинание простое, но применять его надо крайне осторожно. Зацепишь помимо ног миокард – заработаешь инфаркт.
Рядом со мной хрипло застонал Игорь и выгнулся дугой – руки и ноги на земле, хребет, будто переломившийся напополам, к небу. Вот откуда все эти сказки про необходимость перепрыгнуть через трухлявый пень… Кожа потемнела, покрылась ярко-красной сыпью – и вспучилась клочьями мокрой, стремительно растущей шерсти.
– Быстрее! – гаркнул я. Воздух выходил изо рта горячим и влажным, даже показалось, что я вижу пар от своего дыхания, будто на морозе. Стоять было невыносимо трудно – тело жаждало движения.
Одно утешало – оборотни испытывали то же самое.
Крупный волк оскалился. Последними почему-то у него менялись зубы. В волчьей пасти человеческие зубы смотрелись комично и в то же время – жутко. У меня вдруг мелькнула странная мысль, что оборотни вынуждены обходиться без пломб и коронок.
Впрочем, их организм гораздо крепче человеческого. Оборотни кариесом не страдают.
– Пош-ш-шли… – шепеляво пролаял волк. – Печ-ч-чет.
К волку подбежали волчата – поскуливающие, тоже мокрые, будто потные. У одного глаза оставались человеческими, но я даже не смог понять, мальчик это или девочка.
– Бежим, – сказал я.
И рванулся, не оборачиваясь на Светлану, не задумываясь – увидят нас или нет. Потом разберусь. Или Светлана подчистит следы.
Но улицы были пусты, даже тетка с ведром ушла. Может быть, Светлана разогнала людей по домам? Хорошо, если так. Странное это зрелище – человек, бегущий быстрее, чем позволено природой, и четверка волков, следующая рядом.
Ноги будто сами несли меня вперед. Сапоги-скороходы детских сказок, быстроногий товарищ барона Мюнхгаузена – вот как отражается в человеческих мифах эта маленькая магия. Вот только в сказках не сказано, как больно бьет асфальт по подошвам…
Через минуту мы уже свернули к реке, и бежать по мягкой земле стало легче. Я держался рядом с волком, будто деликатный Иван-Царевич, не желающий утомлять своего серого друга. Щенята немного отстали – им было труднее. Оборотни очень сильны, но их скорость не вызвана магией.
– Что… ты… надумал? – пролаял волк. – Что… будешь… делать?
Если бы я знал ответ!
Бой между Иными – это манипуляции Силой, растворенной в Сумраке. У меня второй уровень – это немало. Арина вообще выходит за рамки классификаций. Но Арина ведьма, а это и плюс, и минус одновременно. Она не могла захватить с собой свои талисманы и обереги, зелья и амулеты… разве что – самую малость. Зато она может черпать Силу непосредственно от природы. В городе ее способности падают, здесь – возрастают. Для серьезной магии ей надо взять тот или иной амулет, это лишнее время… но зато и накопленный в амулете заряд может быть чудовищно силен.
Не знаю. Слишком много переменных. Даже исход схватки Арины и Гесера я не рискнул бы предсказать. Скорее всего Великий маг победит, но это будет непросто.
А что я могу противопоставить ведьме?
Скорость?
Она уйдет в Сумрак, где чувствует себя куда увереннее. И с каждого следующего слоя Сумрака я буду для нее все более и более медлителен.
Неожиданность?
Отчасти. Я все-таки надеюсь, что Арина не ожидает моего появления.
Простая физическая сила? Огреть ее по башке камнем…
Но для этого надо еще к ней подобраться.
По всему выходило, что мне стоит подобраться к ней как можно ближе. И как только ведьма отвлечется, напасть. Грубо и примитивно ударить.
– Слушай! – крикнул я волку. – Когда приблизимся, уйду в Сумрак. Опережу и подкрадусь к ведьме. Вы идите открыто. Когда она с вами заговорит и отвлечется – я нападу. Тогда помогайте.
– Хор-рошо, – никак не высказывая своего отношения к плану, прорычал волк.

Глава 7

Осталось ли это место на картах Второй мировой?
Быть может, это известный историкам и воспетый в книгах плацдарм, на котором когда-то сошлись в кровопролитной схватке две армии, вгрызлись друг другу в глотки – и дрогнувшая машина блицкрига откатилась назад?
А может быть, это одно из безвестных полей нашего позора, где отборные немецкие части растоптали брошенных им навстречу необученных и плохо вооруженных ополченцев? И место ему – лишь в архивах Министерства обороны?
Плохо я знаю историю. Но скорее всего – второе. Уж больно здесь пусто, уныло, мертво. Брошенная, мусорная земля, на которую даже колхозы не зарились.
Не любят в нашей стране ставить памятники на полях поражений.
Может быть, потому и с победами не все гладко?
Я стоял на берегу речушки и смотрел на мертвое поле. Не слишком большое: полоса земли между лесом и рекой, километр в ширину, километров десять в длину. И не так уж много людей здесь полегло. Скорее сотни, чем тысячи.
Впрочем, разве можно сказать, что это мало?
Поле было совершенно пустынным. Я никого не видел обычным зрением, взгляд сквозь Сумрак тоже оказался бесполезен.
Тогда я поймал свою тень – заходящее солнце светило в спину. И вошел в Сумрак.
На первом слое земля поросла синим мхом, но не слишком густо. Обычные тощие клоки, жадно ловящие отголоски человеческих эмоций.
И все же кое-что меня насторожило. Мхи будто кольцами опоясывали какую-то точку. Я знал, что мох умеет ползать – медленно, но упорно приближаясь к пище.
Здесь у него была лишь одна причина образовать круги.
Я пошел сквозь туманную серую дымку. Человеческий мир проступал вокруг, будто размытая, недоэкспонированная черно-белая фотография. Было холодно и неуютно – здесь я каждую секунду терял энергию. Но в этом был и плюс. Даже Арина не может постоянно находиться в Сумраке. Она может поглядывать на первый слой из обычного мира, но и это требует сил.
А она сейчас не в том положении, чтобы безоглядно тратить запасенное годами.
На первом слое рельеф местности почти совпадает с земным. Здесь тоже была земля под ногами, рытвины и пригорки. Но здесь нашлось и еще кое-что. Я видел, точнее, угадывал в земле старое оружие. Не все, конечно, а только то, которому доводилось убивать. Полусгнившие автоматные стволы, чуть лучше сохранившиеся винтовки… Винтовок было больше.
Метрах в ста от Арины я присел и побежал на корточках. Наложенное Светланой заклинание еще действовало, иначе я быстро бы выдохся. Метрах в пятидесяти – лег и пополз. Земля была сырой, я сразу же измазался. Хорошо еще, что эта грязь при выходе из Сумрака отвалится сама собой. Синий мох зашевелился, не зная, на что решиться – то ли приблизиться ко мне, то ли отползти от беды. Плохо. Арина может понять, отчего волнуется мох…
И тут совсем рядом, метрах в пяти, стала медленно подниматься черноволосая голова. Ощущение было таким, будто Арина выныривает прямо из земли. Слишком узкая и густо заросшая траншея…
Я застыл.
Но Арина не смотрела в мою сторону. Медленно-медленно встала в полный рост – до того, похоже, сидела на дне старого окопа. Картинно поднесла ладонь козырьком ко лбу. Я понимал, что она смотрит сквозь Сумрак.
К счастью, не на меня.
Приближались мои подневольные рекруты.
Красиво они бежали! Даже из Сумрака их бег выглядел быстрым, вот только в прыжках зависали слишком уж надолго. Впереди – старый, мудрый вожак. За ним – волчата.
Человек бы испугался.
Арина засмеялась. Встала, руки в боки, ни дать ни взять крепкая молодуха из Малороссии, взирающая на приближение непутевого муженька с собутыльниками. Заговорила – поплыли в воздухе низкие, гулкие звуки. В Сумрак она входить не спешила.
И я тоже вышел в человеческий мир.
– …пустобрехи! – донеслось до меня. – Али плохо я вас попотчевала?
Волки перешли на шаг. Остановились метрах в двадцати.
Вожак выступил вперед и пролаял:
– Ведьма! Говорить… надо говорить!
– Говори, серый, – добродушно сказала Арина.
Надолго Игорю ведьму не отвлечь, это я понимал. В любой миг она нырнет в Сумрак и оглядится как следует.
Где же Надюшка?
– Девочку… отдай… – проорал-провыл волк. – Светлый… буйствует… отдай девочку… хуже будет…
– Да ты никак угрожать вздумал? – удивилась Арина. – Совсем сбрендил. Кто же отдаст ребенка волкам? Убирайтесь подобру-поздорову!
Странно – она будто тянула время.
– Жив… ребенок? – чуть чище произнес волк.
– Наденька, ты жива? – глядя куда-то вниз, спросила Арина. Пригнулась – и подняла девочку из траншеи, поставила на землю.
У меня перехватило дыхание. Надюшка совсем не выглядела испуганной или усталой. Похоже было, что происходящее ей даже нравилось – куда больше, чем прогулки с бабушкой.
Но она была близко, слишком близко к ведьме!
– Волчок, – сказала Надя, глядя на оборотня. Протянула к нему ручонку – и радостно засмеялась.
Оборотень завилял хвостом!
Нет, это продлилось всего несколько секунд. Игорь напрягся, вздыбилась шерсть – и снова перед нами был зверь, а не ручная собачка. И все-таки этот миг был – оборотень залебезил перед двухлетней девочкой, неинициированной Иной!
– Волчок, – согласилась Арина. – Наденька, а посмотри, кто тут еще? Глазки закрой и посмотри. Как я учила.
Надюшка с готовностью закрыла глаза ладошками. И стала поворачиваться в мою сторону.
Да она же ее инициирует!
Если Надюшка и впрямь научилась смотреть сквозь Сумрак…
Дочка повернулась ко мне. Улыбнулась.
– Папка…
В следующий миг я понял сразу две вещи.
Первое – Арина прекрасно знала, что я рядом! Ведьма играла со мной.
Второе – Надюшка не смотрела сквозь Сумрак! Она развела пальчики и подглядывала между ними.
Вначале я ушел в Сумрак. Нервы были так взвинчены, что я рухнул сразу на второй слой – в глухую ватную тишину и бледные серые тени.
Аура Арины пылала оранжевым и бирюзовым. Вокруг Надюшки сиял чистый белый ореол – будто маяк бил в пространство: потенциальная Иная! Светлая! Огромной силы!
И начавшие бег оборотни – комки красного и багрового, ярость и злость, голод и страх…
– Светлана! – крикнул я, вскакивая. В серое пространство, в мягкую тишину. – Приди!
Место для портала я наметил просто – швырнул в Сумрак чистой Силой, будто огненную цепочку протянул, посадочный коридор. От себя – и до Арины.
И одновременно побежал, так, чтобы Надюшка не закрывала от меня Арину, сбрасывая с кончиков пальцев давно заученные заклинания.
«Фриз» – локальная остановка времени.
«Опиум» – сон.
«Тройное лезвие» – самое грубое и простое из силовых заклинаний.
«Танатос» – смерть.
Ни на одно из них я не возлагал никакой надежды. Все это может сработать, когда перед тобой слабейший. Превосходящий по силе Иной удары отразит, будь он в Сумраке или в человеческом мире.
Мне надо было лишь отвлечь и задержать ведьму. Перегрузить ее защиту, наверняка построенную на амулетах и талисманах. Все эти эффектные фейерверки на то и рассчитаны – нащупать брешь в обороне.
«Фриз» будто в никуда канул.
Сонное заклятие срикошетило и ушло в небо. Надеюсь, над нами нет самолетов.
«Тройное лезвие» не подвело – сверкающие клинки вонзились в ведьму. Вот только плевать она хотела на тройное лезвие.
С призывом смерти вышло хуже всего! Не зря я не люблю эту магию, стоящую так опасно близко к заклинаниям Темных. Арина, даром что была в обычном мире, успела подставить руку. Сгусток серой мглы, убивающий волю и останавливающий сердце, послушно лег в ее ладонь.
Арина смотрела на меня сквозь Сумрак и улыбалась. Ладонь ее нависла над головой Надюшки, и серый клубок медленно сочился сквозь пальцы.
Я прыгнул к ним – не отразить удар, так хоть подставиться под него самому…
Но Арина уже была на втором слое Сумрака, стремительная и ослепительно красивая. Движением пальцев скомкала мое заклятие – и небрежно бросило в волков.
– Не спеши… – напевно сказала ведьма. В тишине второго слоя ее слова гремели – и ноги предали меня. Я рухнул на колени в шаге от Арины и Надюшки.
– Не трогай! – крикнул я.
– Просила же… – тихо сказала ведьма. – Ну помог бы уйти… что тебе старая ведьма?
– Я тебе не верю!
Арина кивнула, устало и горько:
– Правильно не веришь… А мне-то что делать, чароплёт?
Ее рука скользнула по юбке, сорвала с пояса веточку сушеных ягод. Швырнула в пылающие белые огни, вспухли клубы черного дыма – и ориентир для портала исчез.
Светлана не успела!
– Выбора мне не оставляешь, Светлый… – Арина скривилась. – Понял? Тебя убить придется, и дочка твоя без надобности становится. Куда же ты с вторым уровнем-то полез?
И в этот миг в спину Арине ударил сверкающий белый клинок. Вынырнул на миг из груди, с оттягом пошел назад, повинуясь невидимой руке.
– А-а-а-а… – простонала ведьма, невольно подаваясь вперед.
Огненное лезвие плыло в сумраке.
Потом серая мгла разошлась, выпуская Светлану.
Ведьма будто уже оправилась от удара. Отступала, приплясывая, не отрывая взгляд от Светланы. Прожженная прореха на платье дымилась, но кровь не текла. А во взгляде было скорее восхищение, чем ненависть.
– Ух ты… Великая… – Арина рассмеялась каркающим смехом. – Я просчиталась?
Светлана не отвечала. Такой ненависти в ее взгляде я даже представить себе не мог – человек умер бы, лишь посмотрев ей в глаза. В правой руке она сжимала белый меч, пальцы левой перебирали воздух – будто собирали невидимый кубик Рубика.
Сумрак потемнел. Вокруг Надюшки вспыхнула радужная сфера. Следующий пасс Светланы достался мне – к телу вернулась подвижность. Я вскочил, стал заходить ведьме за спину. В этой войне у меня вторые роли.
– Ты с какого уровня зашла, егоза? – почти добродушно спросила ведьма. – Неужто с четвертого? На третий-то я поглядывала…
И я почувствовал – ей очень, очень важен ответ.
– С пятого, – вдруг произнесла Светлана.
– Плохо-то как… – пробормотала ведьма. – Вот она, ярость материнская… – Покосилась на меня краем глаза, снова уставилась на Светлану. – Ты уж не трепись попусту, чего там увидала…
– Не учи ученую, – кивнула Светлана.
Ведьма кивнула. И быстро-быстро засучила руками, выдирая у себя волосы. Не знаю, ждала ли этого Светлана – я посчитал за благо отпрыгнуть. И не зря – вокруг ведьмы закружилась черная метель, будто каждый волос превратился в тонкое острое лезвие из черной стали. Ведьма стала наступать на Светлану. Светлана бросила в ведьму белый меч – лезвия раскрошили и погасили его, но тут перед Светланой возник прозрачный, сам собой плывущий щит.
Кажется, это называлось «защита Лужина».
Лезвия беззвучно и почти мгновенно поломались о щит.
– Ой, мамочки… – жалобно сказала Арина. Странно – у меня не было сомнений, что она говорит искренне. И в то же время – театрально, работая на публику.
То есть – на меня.
– Сдавайся, тварь, – сказала Светлана. – Пока предлагаю – сдавайся!
– А если… если так… – вдруг произнесла Арина. – А?
За амулеты она в этот раз не бралась. Только напевно затянула свои нескладные вирши:

Собирайся к праху прах,
Силу ощути в руках,
Будь слугой и будь опорой,
А не то развею скоро!
От Арины я ожидал чего угодно. Но не этого. Даже у Темных настоящие некроманты встречаются редко.
Из земли медленно поднимались мертвые!
Немецкие солдаты Второй мировой вновь шли в бой!
Четверо одетых в лохмотья скелетов – между костями набилась земля, плоти давно уже не оставалось, кольцом встали вокруг Арины. Один слепо побрел ко мне, нелепо помахивая беспалыми руками – фаланги пальцев сгнили начисто. При каждом шаге от нелепого зомби отваливались куски. Трое таких же несчастных уродцев двинулись к Светлане. Один из них даже держал в руках черный автомат с отвалившимся магазином.
– Сумеешь Красную Армию поднять? – задорно выкрикнула Арина.
Зря она это сделала – Светлана будто окаменела. И процедила сквозь зубы:
– У меня дед воевал. Пугать вздумала…
Что она сделала – я не понял. Я бы использовал «серый молебен», но она обошлась чем-то из высших, недоступных мне разрядов магии. Зомби рассыпались пылью.
А Светлана, и Арина безмолвно уставились друг на друга.
Шутки кончились.
Волшебница и ведьма сошлись в прямом противоборстве Силы.
Пользуясь короткой передышкой, собирался с силами и я. Если вдруг Светлана дрогнет – я ударю…
Дрогнула Арина.
Вначале с нее сорвало платье. Наверное, на мужчину это могло бы подействовать деморализующе.
Потом ведьма стала стремительно стареть. Роскошные черные волосы обратились в жалкий седой клок. Втянулись груди, ссохлись руки и ноги. Не то Гингема из детской сказки, не то Гагула из взрослой.
И никаких красочных эффектов.
– Имя! – крикнула Светлана.
Арина колебалась недолго.
Беззубый рот шевельнулся и прошамкал:
– Арина… я в твоей власти, чародейка…
Только тут Светлана расслабилась – и будто поникла. Обойдя смирившуюся Арину, я взял жену под руку.
– Ничего… я держусь. – Светлана улыбнулась. – Получилось.
Старуха – язык не поворачивался называть ее Ариной – печально смотрела на нас.
– Позволишь ей принять прежний вид? – спросил я.
– Что, прежняя была симпатичнее? – Светлана даже попыталась пошутить.
– Она от старости умрет в любой миг, – сказал я. – Ей же двести с лишним…
– Вот и пусть дохнет… – пробормотала Светлана. Исподлобья посмотрела на Арину. – Ведьма! Я позволяю тебе стать моложе!
Тело Арины стремительно распрямилось, налилось жизнью. Ведьма жадно глотнула воздух. Посмотрела на меня и сказала:
– Спасибо, чароплёт…
– Выходим, – приказала Светлана. – И без глупостей… даю тебе лишь право выйти из Сумрака!
Сейчас вся сила ведьмы – та, что не исчезла вместе с сорванной одеждой и амулетами, – была под полным контролем Светланы. Образно говоря, она держала руку на рубильнике.
– Чароплёт… – не отрывая от меня взгляда, сказала Арина. – Вначале сними щиты с дочки. У нее под ногами – граната с выдернутой чекой. Вот-вот взорвется.
Светлана вскрикнула.
Я бросился к радужному шару. Ударил, пробивая Сферу Отрицания. Под ней было еще два щита – я сорвал их грубо, работая на одной лишь энергии.
Со второго слоя ничего не было видно.
Найдя свою тень, я вывалился на первый слой. Здесь было чисто, никаких следов синего мха – бушевавшая битва выжгла его начисто.
И почти сразу я увидел древнюю «лимонку», лежащую под ногой Надюшки. Арина положила ее, ныряя в Сумрак. Подстраховалась, стерва…
Чека была вырвана. Где-то внутри гранаты томительно медленно горел запал, а в человеческом мире уже прошло три-четыре секунды…
Радиус поражения – двести метров.
Если бы она взорвалась внутри щитов, от Надюшки осталась бы только кровавая пыль…
Я нагнулся, подхватывая гранату. Очень трудно работать с предметами реального мира, находясь в Сумраке. Хорошо хоть, у гранаты был четкий сумеречный двойник – такой же ребристый, подернутый грязью и ржой…
Выбросить?
Нельзя.
В человеческом мире она далеко не улетит. Заберу в Сумрак – тут же взорвется.
Я не нашел ничего лучшего, чем рассечь гранату напополам – будто выковыривая косточку из авокадо. И еще на несколько кусочков… выискивая среди железа и взрывчатки тлеющую трубочку замедлителя. Призрачное лезвие, клинок чистой Силы, шинковало гранату, будто спелый помидор.
Наконец я его нашел – крошечный огонек, уже подползший к запалу. Затушил – пальцами.
И вывалился в человеческий мир. Потный, едва стоящий на трясущихся ногах, мотающий рукой. Обожженные пальцы ныли.
– Мужикам только дай в железяках поковыряться, – язвительно сказала Арина, появившаяся вслед за мной. – Закрыл бы ее в щит, пусть взрывается! Или морозом кинул, пусть застынет до завтра…
– Папка, научи меня так прятаться, – сказала Надюшка как ни в чем не бывало. Увидела Арину – и громко возмутилась: – Тетя, ты дура? Голой нельзя ходить!
– Я тебе сколько раз говорила, не смей так разговаривать со взрослыми! – воскликнула Светлана. И тут же, схватив Надюшку на руки, принялась ее целовать.
Сумасшедший дом какой-то…
Еще бы тещу сюда, пусть выскажется…
Я сел на край траншеи. Хотелось курить. Еще хотелось выпить. И поесть. И поспать. Или хотя бы закурить.
– Больше не буду, – привычно пробормотала Надя. – А волчок заболел!
Только сейчас я вспомнил про оборотней. Обернулся.
Волк лежал и слабо сучил лапами. Вокруг метались волчата.
– Уж извини, чароплёт, – сказала Арина. – Я твоей мертвечиной в оборотня кинула. Времени не было разбираться.
Я посмотрел на Светлану. «Танатос» – это вовсе не обязательно верная смерть. Заклятие еще можно снять.
– Я пустая… – тихо сказала Светлана. – Я все выложила.
– Хотите – спасу паскудника, – предложила Арина. – Мне не трудно.
Мы переглянулись.
– Почему ты сказала про гранату? – спросил я.
– Какая мне польза, если дитё умрет? – равнодушно ответила Арина.
– Она будет Великой Светлой, – сказала Светлана. – Самой Великой!
– Ну и пускай будет. – Арина улыбнулась. – Может, вспомнит тетю Арину, с которой о травках и цветочках говорила… Не бойтесь, Темной ее никто не сделает. Не простой это ребеночек, тут без магии не обошлось… Что с волчарой делать?
– Спаси его, – просто сказала Светлана.
Арина кивнула. А мне вдруг бросила:
– Там, в окопе, сумка стоит… в ней курево есть и еда. Я этот схрон давно приготовила.

С Игорем ведьма возилась минут десять. Вначале отогнала рычащих волчат: те отбежали в сторонку, попробовали там перекинуться в детей, не сумели и залегли в кустах. Потом принялась что-то нашептывать, поминутно срывая то одну, то другую травку. Прикрикнула на волчат – те разбежались в стороны и вернулись с какими-то веточками и корешками в зубах.
Мы со Светланой смотрели друг на друга – и ни о чем не говорили. И так все было понятно. Я докурил вторую сигарету, смял в руках третью и достал из черной матерчатой сумки плитку шоколада. Кроме курева, шоколада и пачки английских фунтов – предусмотрительна ведьма! – в сумке ничего не было.
А я почему-то до сих пор надеялся найти «Фуаран»…
– Ведьма! – крикнула Светлана, когда оборотень, все еще мелко вздрагивая, поднялся на ноги. – Иди сюда!
Арина, грациозно покачивая бедрами и ничуть не стесняясь наготы, вернулась к нам. Оборотень тоже лег поблизости. Он тяжело дышал, волчата сгрудились вокруг и принялись его вылизывать. Светлана поморщилась, глядя на эту сцену, потом перевела взгляд на Арину:
– В чем тебя обвиняют?
– По указке не установленного Светлого нарушила рецептуру зелья. Этим сорвала совместный эксперимент Инквизиции, Ночного и Дневного Дозоров.
– Так и было? – уточнила Светлана.
– Было, – легко призналась Арина.
– Зачем?
– С самой революции мечтала красным навредить.
– Не ври. – Светлана сморщилась. – Плевать тебе на красных, белых и голубых. Зачем рисковала?
– Какая тебе разница, чародейка? – Арина вздохнула.
– Есть разница. Для тебя в первую очередь.
Ведьма вскинула голову. Посмотрела на меня, на Светлану. У нее дрогнули веки.
– Тетя Арина, тебе грустно? – спросила Надюшка. Покосилась на маму и сама закрыла рот ладошками.
– Грустно, – ответила ведьма.
Очень, очень не хотелось Арине попадать в лапы Инквизиции.
– Эксперимент поддерживали все Иные, – сказала Арина. – Темные считали, что появление в руководстве страны, а продукция хлебозавода шла в первую очередь в Кремль и наркоматы, тысяч убежденных коммунистов ничего не изменит. Напротив, вызовет неприязнь к Советам во всем остальном мире. Светлые же считали, что после трудной, но победоносной войны с Германией – ее вероятность уже тогда отчетливо читалась провидцами – Советский Союз сумеет стать действительно привлекательным обществом. Был такой закрытый отчет… в общем – коммунизм люди бы построили к восьмидесятому году…
– А кукурузу сделали главной кормовой культурой, – фыркнула Светлана.
– Не балаболь попусту, чародейка, – спокойно оборвала Свету ведьма. – Про кукурузу не помню. А вот лунный город уже в семидесятых должны были соорудить. На Марс слетать, еще чего-то… Вся Европа была бы коммунистической. Причем – не из-под палки. И сейчас был бы на Земле огромный Советский Союз, огромные Соединенные Штаты… вроде как Британия, Канада и Австралия в них входили… Еще Китай сам по себе оставался.
– Значит, просчитались Светлые? – спросил я.
– Нет. – Арина покачала головой. – Не просчитались. Кровищи, конечно, море бы пролилось. Но то, что получалось в итоге, оказалось бы штукой довольно сносной. Куда получше всех нынешних режимов… Светлые другого не учли! При таком раскладе примерно в наши дни люди узнавали о существовании Иных.
– Ясно, – сказала Светлана. Надюшка беспокойно ерзала у нее на коленях – ей надоело сидеть, ей хотелось «к волчку».
– Поэтому тот… не установленный Светлый… – Арина улыбнулась, – который догадался просчитать будущее тщательнее других, пришел ко мне. Мы несколько раз встречались, обсуждали ситуацию. Беда состояла в том, что эксперимент планировали не только Высшие, способные оценить опасность нашей демаскировки, но и большое количество магов первой-второй категории… даже некоторые из третьей и четвертой. Проект пользовался большой популярностью… Чтобы его отменить официально, надо было дать полную информацию тысячам Иных. На это пойти было нельзя.
– Понимаю, – сказала Светлана.
А вот я ничего не понимал!
Мы таим свое существование от людей, потому что боимся. Нас все-таки слишком мало, и никакая магия не позволит нам уцелеть, если начнутся новые «охоты на ведьм». Но в этом добром и хорошем будущем, что, по словам Арины, могло уже состояться, разве грозила бы нам опасность?
– Поэтому мы решили саботировать эксперимент, – продолжала Арина. – Это увеличивало жертвы во Второй мировой, зато снижало жертвы от экспорта революции в Европу и Северную Африку. Примерно так на так и выходило… Конечно, жизнь в России сейчас не такая сытная и благостная, как должна была быть. Но кто сказал, что счастье измеряется сытостью пуза?
– И впрямь, – не выдержал я. – Любой поволжский учитель или украинский шахтер с тобой согласится.
– Счастье надо искать в духовном богатстве! – отбрила Арина. – А не в ваннах с пузырьками или теплом сортире. Зато об Иных люди не знают!
Я смолчал. Сидящая перед нами женщина была не просто виновна – ее под трибунал следовало волочь на веревке, побивая по пути камнями! Город на Луне, значит? Ладно, нет у нас города на Луне и не надо. А вот за то, что обычные города чуть живы, что до сих пор на нас весь мир с опаской смотрит…
– Бедная, – сказала Светлана. – Тяжело тебе пришлось?
Вначале мне показалось, что она издевается над Ариной.
То же самое подумала и ведьма.
– Жалеешь или насмешничаешь? – спросила она.
– Жалею, – ответила Светлана.
– Людишек мне не жалко, не думай лишнего, – процедила ведьма. – А вот страну – да, жалко. Моя это страна, какая есть, а вся моя! Только лучше уж так, как вышло. Жить будем – не помрем. Люди новых людей нарожают, города построят, поля вспашут.
– Ты не от ЧК в спячке пряталась, – сказала вдруг Светлана. – И даже не от Инквизиции. Отбрехалась бы, чую… Тебе не хотелось видеть, что с Россией делается после твоего саботажа.
Арина смолчала.
А Светлана посмотрела на меня и спросила:
– Что теперь будем делать?
– Решай сама, – как-то не до конца понимая вопрос, сказал я.
– Ты куда собиралась бежать? – спросила Светлана.
– В Сибирь, – спокойно ответила Арина. – В России так заведено – в Сибирь али ссылают, али сами бегут. Выберу деревеньку почище, да и поселюсь на отшибе. На жизнь я себе заработаю… мужика найду. – Она с улыбкой провела рукой по пышной груди. – Подожду годков двадцать, посмотрю, что творится. Заодно и подумаю, что Инквизиции говорить, если поймают.
– Сама ты за оцепление не уйдешь, – пробормотала Светлана. – И мы тебя вряд ли выведем.
– Я… спрячу… – хрипло прокашлял оборотень. – За мной… должок…
Арина прищурилась, спросила:
– За то, что исцелила?
– Нет… не за это… – туманно ответил оборотень. – Выведу… через лес… в лагерь… там спрячу… потом… уйдешь.
– Никто и никуда… – начал я. Но ладонь Светланы мягко коснулась моих губ – словно она Надюшку успокаивала.
– Антон, так будет лучше. Арине лучше уйти. Она ведь Наденьку не тронула, верно?
Я замотал головой. Чушь, бред, морок! Неужели ведьма таки исхитрилась и подчинила ее своей воле?
– Так будет лучше! – с напором повторила Светлана.
И повернулась к Арине:
– Ведьма! Дай клятву, что никогда больше не отнимешь у человека или Иного жизнь!
– Не могу я таких клятв давать. – Арина замотала головой.
– Дай клятву, что в течение ста лет ты не отнимешь жизнь человека или Иного, если только он не будет угрожать твоей жизни… и у тебя не останется иных способов защититься, – помедлив секунду, сказала Светлана.
– Вот другое дело! – Арина улыбнулась. – Сразу видно, повзрослела Великая… Век беззубой вековать – мало радости. А все ж таки подчиняюсь. Пусть Тьма будет мне свидетелем!
Она подняла ладонь – и сгусток мрака на миг возник над ладонью. Оборотни, и взрослый, и щенки, тихо заскулили.
– Возвращаю тебе твою Силу, – сказала Светлана, прежде чем я успел ее остановить.
И Арина исчезла.
Вскочив, я встал рядом со спокойно сидящей Светланой. У меня оставалось немного Сил… на пару ударов хватит, вот только что ведьме эти удары…
Арина вновь появилась перед нами. Уже одетая, кажется, даже причесанная. Улыбающаяся.
– А ведь я и без смертоубийства могу тебе напакостить! – с ехидцей сказала она. – Параличом разбить или уродиной сделать.
– Можешь, – согласилась Светлана. – Спору нет. Вот только к чему это тебе?
И на короткий миг в глазах Арины проснулась такая пронзительная тоска, что у меня больно заныло в груди.
– Ни к чему, чародейка. Что ж, прощай. Я добра не помню, но спасибо сказать не постыжусь… спасибо, Великая. Трудно тебе будет… теперь.
– Я уже поняла, – тихо сказала Светлана.
Взгляд Арины остановился на мне, и она кокетливо улыбнулась:
– И ты прощай, чароплёт. Ты меня не жалей, не люблю этого. Эх… жалко, что ты жену любишь…
Она присела на колени, потянулась рукой к Надюшке.
Светлана ее не остановила!
– До свидания, девочка! – весело сказала ведьма. – Я злая тетка, но тебе добра желаю. Не дурак был тот, кто твою судьбу загодя рисовал… ох не дурак… Может, у тебя то получится, чего у нас не вышло? Возьми и ты от меня подарочек… – Она покосилась на Светлану.
Светлана кивнула!
Арина взяла Надюшку за пальчик. Пробормотала:
– Силу тебе желать? И без того Силы много. Всего дали… всего в достатке… Ты цветочки любишь, правда? Возьми от меня дар – цветы да травки пользовать. Это и Светлой волшебнице пригодится.
– До свидания, тетя Арина, – тихо сказала Надюшка. – Спасибо.
Ведьма еще раз посмотрела на меня – ошарашенного, растерянного, ничего не понимающего. И обернулась к оборотням.
– Что ж, веди, серый! – воскликнула она.
Волчата бросились вслед за ведьмой и своим наставником. Один паскудник даже остановился, задрал лапу на кустик и, демонстративно глядя на нас, попрыскал. Надюшка захихикала.
– Светлана… – прошептал я. – Уходят же…
– Пусть уходят, – ответила она. – Пусть.
И повернулась ко мне.
– Что произошло? – заглядывая ей в глаза, спросил я. – Что и когда?
– Давай вернемся домой, – сказала Светлана. – Нам… нам надо поговорить, Антон. Серьезно поговорить.
Как же я ненавижу эти слова!
После них никогда не бывает ничего хорошего!

Эпилог

Теща квохтала вокруг Надюшки, укладывая ее спать:
– Ах ты выдумщица, ах, фантазерка…
– Мы гуляли с тетей… – сонно спорила дочка.
– Гуляли, гуляли… – радостно подтвердила теща.
Светлана болезненно поморщилась. Рано или поздно всем Иным приходится манипулировать с памятью своих родных.
Ничего приятного в этом нет.
Конечно, у нас есть выбор. Можно раскрыть правду – или часть правды – близким людям.
Но это тоже ни к чему хорошему не приводит.
– Спокойной ночи, доченька, – сказала Светлана.
– Идите-идите, – фыркнула теща. – Совсем замотали мою девочку, мою сладкую…
Мы вышли из комнаты, Светлана плотно притворила дверь. Стало тихо, только поскрипывали на стене старые ходики.
– Сплошные ути-пуси, – сказал я. – Нельзя так с ребенком…
– С девочкой – можно, – отмахнулась Светлана. – Тем более в три года. Антон… пойдем в сад.
– В сад, все – в сад, – бодро согласился я. – Идем.
Не сговариваясь, мы прошли к гамаку. Сели рядом – и я почувствовал, что Светлана пытается отстраниться, как ни трудно это сделать в гамаке.
– Начни с самого начала, – посоветовал я.
– С начала… – Светлана вздохнула. – С начала не получится. Все слишком перепуталось.
– Тогда объясни, почему ты отпустила ведьму?
– Она слишком много знает, Антон. И если будет суд… если все это откроется…
– Но она – преступница!
– Арина ведь не сделала нам ничего плохого, – тихо, будто себя уговаривая, произнесла Светлана. – Я думаю, в ней нет подлинной кровожадности. Большинство ведьм по-настоящему злобные, но бывают и такие…
– Сдаюсь! – Я поднял руки. – И оборотней приструнила, и Надю не обидела. Арина Родионовна, право слово. А что со срывом эксперимента?
– Она же объяснила.
– Что объяснила? Что без малого сотня лет истории России пошла коту под хвост? Что вместо нормального общества была построена бюрократическая диктатура… со всеми вытекающими последствиями?
– Ты же слышал – в итоге люди узнали бы про нас!
Глубоко вдохнув, я попытался собраться с мыслями.
– Света… ну что ты говоришь? Пять лет назад ты сама была человеком! Мы и остались людьми… только мы более продвинутые. Ну, новый виток эволюции. Узнали бы люди – и ничего страшного!
– Мы не более продвинутые. – Светлана покачала головой. – Антон, когда ты меня позвал… я догадывалась, что ведьма станет следить за Сумраком. Я прыгнула сразу на пятый уровень. Думаю, кроме Гесера и Ольги, там никто из наших не бывал…
Она замолчала. И я понял – это и есть то, о чем Светлана хочет сказать. Что-то по-настоящему ужасное.
– Что там, Света? – прошептал я.
– Я довольно долго там была, – продолжала Светлана. – В общем… я кое-что поняла. Не важно сейчас, как именно.
– Ну?
– В той ведьмовской книге все написано правильно, Антон. Мы не настоящие маги. Мы не обладаем бо́льшими способностями, чем люди. Мы – все равно что синий мох с первого слоя. Помнишь тот пример из ведьмовской книжки про температуру тела и окружающей среды? Так вот, у всех людей магическая температура – тридцать шесть и шесть. Тех, кто очень счастлив или очень несчастлив, лихорадит. У них – температура выше. И вся эта энергия, вся эта Сила – она греет мир. У нас – температура тела ниже нормы. Мы ловим чужую Силу и можем ее перераспределять. Мы – паразиты. У какого-нибудь слабенького Иного вроде Егора температура – тридцать четыре градуса. У тебя, к примеру, двадцать. У меня – десять.
Я ответил сразу. Я уже думал об этом, едва прочитав книгу.
– Ну и что, Света? Ну и что с того? Люди не могут пользоваться своей Силой. Мы – можем. Какая разница?
– Разница в том, что люди с этим никогда не смирятся. Даже самые хорошие, самые добрые всегда поглядывают с завистью на тех, кому дано больше. На спортсменов, на красавцев и красавиц, на гениальных и талантливых. Но тут и жаловаться-то не на что… судьба, случай. А теперь представь, что ты – обычный человек. Самый обычный. И вдруг узнаешь, что кто-то живет сотни лет, умеет предугадывать будущее, исцеляет болезни и наводит порчу. Все всерьез, все по-настоящему! И все – за твой счет! Мы – паразиты, Антон. Такие же, как вампиры. Такие же, как синий мох. Если это выплывет наружу, если придумают какой-нибудь прибор, отделяющий людей от Иных, – на нас станут охотиться и нас станут истреблять. Рассеемся среди людей – выловят поодиночке. Собьемся в кучку и создадим свое государство – забросают атомными бомбами.
– Разделять и защищать… – прошептал я главный лозунг Ночного Дозора.
– Верно. Разделять и защищать. И не людей от Темных, а людей от Иных вообще.
Я засмеялся. Я смотрел в ночное небо и смеялся – вспоминая себя самого, чуть-чуть моложе, идущего по темной улице навстречу вампирам. С горячим сердцем, чистыми руками и пустой, холодной головой…
– Мы столько раз с тобой говорили, в чем же наше отличие от Темных… – тихо сказала Светлана. – Я нашла еще одну формулировку. Мы – добрые пастухи. Мы бережем стадо. Наверное, это уже немало. Но только не надо обманываться самим и обманывать других. Никогда все люди не станут Иными. Никогда мы не откроемся перед ними. И никогда не позволим людям построить более или менее приличное общество. Капитализм, коммунизм… дело не в этом. Нас устроит только мир, в котором люди будут озабочены размером кормушек и качеством сена. Потому что как только они вынут голову из кормушки, оглядятся и увидят нас – нам придет конец.
Я смотрел в небо – и баюкал на коленях руку Светланы. Только руку, теплую и безвольную… совсем недавно обрушивавшую громы и молнии на ведьму-вредительницу…
Беспомощную руку Великой Волшебницы, в которой в два раза меньше магии, чем во мне.
– И ничего не сделать, – прошептала Светлана. – Дозоры не выпустят людей из хлева. В Штатах будут большие и сытные кормушки, в которые хочется зарыться с головой. В каком-нибудь Уругвае – редкая травка на косогорах, чтоб не было времени посмотреть в небо. Все, что мы можем сделать, – выбрать хлев посимпатичнее и покрасить его в веселенький цвет.
– Если рассказать об этом Иным?
– Темных это не огорчит. Светлые смирятся. Я узнала правду, которую не хочу знать, Антон, – и смирилась. Может быть, мне не стоило тебе говорить? Но это было бы нечестно. Словно ты тоже часть стада.
– Света… – Я посмотрел на слабый свет ночника в окне. – Света, а какова магическая температура у Надюшки?
Она помедлила, прежде чем ответить.
– Ноль.
– Величайшая из Великих… – сказал я.
– Абсолютно лишенная магии… – откликнулась Светлана.
– Что нам теперь делать?
– Жить, – просто сказала Светлана. – Я Иная… и поздно изображать невинность. Беру я Силу у людей, тяну из Сумрака – все равно это чужая Сила. Но моей вины в этом нет.
– Света, я поеду к Гесеру. Прямо сейчас. Я уйду из Дозора.
– Знаю. Езжай.
Я встал, придержал качнувшийся гамак. Было темно, и я не мог разглядеть лица Светланы.
– Езжай, Антон, – повторила она. – Нам будет трудно смотреть в глаза друг другу. Надо время, чтобы свыкнуться.
– Что там, на пятом слое? – спросил я.
– Тебе лучше не знать.
– Хорошо. Я спрошу у Гесера.
– Пусть он и отвечает… если хочет.
Наклонившись, я коснулся ее щеки – она была мокрой от слез.
– Противно… – прошептала она. – Противно… быть паразитом.
– Держись…
– Я держусь.
Когда я вошел в сарай, хлопнула дверь – Светлана ушла в дом. Не включая свет, я сел в машину, захлопнул дверь.
И что тут наработал дядя Коля? Заведусь или нет?
Машина завелась сразу, мягко и очень тихо заурчал дизель.
Включив ближний свет, я выехал из сарая.
Правила маскировки?
Плевать. К чему пастуху таиться от овец!
Легким пассом я открыл ворота, не вылезая из машины. Выехал на улицу – и тут же газанул. Деревня казалась пустой и безжизненной. Овцам подсыпали в корм снотворного…
Машина вырвалась на проселок. Переключившись на дальний свет, я вдавил газ. В опущенное стекло ударил ветер.
Нащупав на руле дистанционку, я включил плеер.

В этот ветреный город я вошёл без плаща.
Он обвил моё горло наподобье плюща.
Змеиные кольца сковали душу мою.
Я вижу чёрное солнце. Под ним я ни слезы не пролью.
Я выпадаю из роли. Я обнаглел и неправ.
На что надеется кролик, которого глотает удав?
Змеиные кольца лишь поначалу тесны,
Я вижу чёрное солнце и такие же сны.
Пороков от добродетелей мне не отличить, хоть убей.
Похоже, кто-то убирает свидетелей, превращая нас в змей.
И я согласен гнить под любым флагом,
Я готов скользить по земле зигзагом,
И даже петь о любви по кадык в рвоте,
Если так нужно моей Родине.
Впереди, где-то у въезда на трассу, появился огонек. Прищурившись, я посмотрел сквозь Сумрак. Поперек дороги стоял переносной милицейский барьер. А рядом ждали два человека и двое Иных.
Темных Иных.
Улыбнувшись, я сбросил скорость.

Мой мозг – это улей, где вместо пчёл – муравьи.
Центр тяжести пули смещён в направленьи любви.
Но змеиные кольца – это броня.
Я вижу чёрное солнце. Солнце ненавидит меня.
Я мог бы сдаться без боя, попав к дьяволу в пасть.
Но я умру стоя – кольца не дадут мне упасть.
Змеиные кольца – мой корсет и каркас.
Я вижу чёрное солнце. Это вредно для глаз.
Остановившись у самого барьера, я ждал, пока подошел гаишник, придерживающий на груди автомат. Инквизиция никогда не церемонилась, привлекая людей для оцепления.
Я протянул гаишнику права и доверенность на машину, убавил звук.
И посмотрел на Иных.
Первым был незнакомый мне Инквизитор – сухонький пожилой азиат. Я бы сказал, что у него второй-третий уровень Силы, но у Инквизиторов это труднее понять.
Вторым был обычный Темный из московского Дневного Дозора. Вампир Костя.
– Мы ищем ведьму, – сказал Инквизитор. Гаишники не обращали на них никакого внимания, гаишникам было приказано не видеть.
– Арины здесь нет, – ответил я. – Облавой руководит Эдгар?
Инквизитор кивнул.
– Спросите у него насчет меня. Антон Городецкий, Ночной Дозор.
– Я его знаю, – пробормотал Костя, склоняясь к Инквизитору. – Все в порядке. Законопослушный Светлый…
– Проезжайте, – вернул мне документы гаишник.
– Вы можете ехать дальше, – кивнул Инквизитор. – Дальше будут еще посты.
Я кивнул и выехал на трассу.
Костя стоял и смотрел мне вслед.
Я снова включил звук.

Я не за и не против. Я не добро и не зло.
Тебе со мной, моя Родина, до фига повезло!
Твои змеиные кольца – мой дом, моя западня.
Я буду ползать под солнцем,
Под этим чёртовым солнцем,
Отсюда – досюда, отсюда – досюда,
Отсюда до Судного дня.
История третья
Ничья Сила

Пролог

Ему редко снились сны.
А сейчас он даже не спал. И все же это было почти сном, почти грезой за миг до пробуждения…
Легкой, чистой, почти детской грезой…
– Продувка… протяжка… ключ на старт…
Серебристая колонна ракеты в легком тумане.
Плещущее под дюзами пламя.
Каждый ребенок мечтает быть космонавтом – пока не услышит в десятый раз «Кем хочешь быть, космонавтом?».
Иные перестают мечтать о космосе, когда становятся Иными.
Сумрак интереснее чужих планет. Открывшаяся Сила – притягательнее славы космонавта.
Но сейчас ему снова грезилась ракета – старая нелепая ракета, поднимающаяся в небо.
Земля, плывущая под ногами или над головой.
Толстое кварцевое стекло иллюминатора.
Странные мечты для Иного, верно?
Земля… вуаль облаков… огни городов… люди.
Миллионы. Миллиарды.
И он – глядящий на них с орбиты.
Иной в космосе… что может быть смешнее? Разве что Иной против Чужого. Однажды он смотрел фантастический фильм – и вдруг подумал, что сейчас отважной Рипли самое время войти в Сумрак… и бить, бить, бить неповоротливых, беспомощных гадов.
Подумал – и тут же рассмеялся.
Чужих нет.
А космос есть. Вот только раньше непонятно было – зачем.
Теперь он понял.
Стоял с закрытыми глазами, грезя о маленькой, медленно вращающейся под ногами Земле.
Каждый ребенок мечтает стать великаном – пока не задумается, зачем это нужно.
Теперь он знал все.
Части головоломки сошлись.
И его предназначение Иного.
И его нелепая мечта о космосе.
И тонкий томик, переплетенный в человеческую кожу, исписанный аккуратной рукописной вязью.
Он взял книгу, лежавшую прямо на дощатом полу.
Открыл на первой странице.
Буквы не выцвели – их хранила легкая, но надежная магия.
Этот язык давно уже не звучал на Земле. Индологу он напомнил бы санскрит, но мало кто понял бы, что это пайшачи.
Но Иным доступен даже мертвый язык.
«Да охранит вас Слоноликий, то вверх, то вниз качающий головой, словно Шива, раскачивающийся вверх-вниз на Уме! Да наполнит меня Ганапати сладостной влагой мудрости!
Имя мое – Фуаран, я из женщин славного города Канакапури.
Исполнитель Желаний, супруг Парвати, щедро наградил меня в дни моей молодости, даровав умение ходить в мире призраков. Пока в нашем мире лепесток, кружась на ветру, падает с цветущего дерева, в том мире проходит день – такова его природа. И в мире том скрыта великая сила…»
Он закрыл «Фуаран».
Сердце частило в груди.
Великая сила!
Выпавшая из рук ведьмы, сгинувшей почти два тысячелетия назад.
Бесхозная, беспризорная, скрытая даже от Иных.
Ничья Сила.

Глава 1

К зданию Ночного Дозора я подъехал в начале восьмого утра. Самое глухое время – пересменка. Оперативники, дежурившие ночью на улицах города, сдали рапорты и ушли домой. Штабные работники, согласно московским обычаям, появятся не ранее девяти.
Пересменка была и в комнате охраны. Уходящие охранники подписывали какие-то бумаги, пришедшие – проглядывали журнал дежурства. Я обменялся рукопожатиями со всеми и прошел вообще без должной проверки. На самом деле – упущение… хотя этот пост предназначался, в первую очередь, для людей.
На третьем этаже охрана уже сменилась. Здесь дежурил Гарик и никаких послаблений мне не дал – осмотрел сквозь Сумрак, кивком головы велел коснуться амулета: затейливой фигуры петуха, сделанной из золотистой проволоки. У нас это звалось «привет Додону» – теоретически прикосновение Темного должно было заставить петуха кукарекать. Впрочем, некоторые острословы уверяли, что, почувствовав Темного, петух человеческим голосом верещит: «Противный!»
Лишь после этого Гарик вполне приветливо улыбнулся и пожал мне руку.
– Гесер у себя? – спросил я.
– Кто ж его знает? – вопросом ответил Гарик.
И впрямь, нашел, чего спросить! Высшие маги могут ходить многими путями.
– У тебя же вроде отпуск… – будто насторожившись от странного вопроса, спросил Гарик.
– Надоело уже отдыхать. Понедельник, как говорится, начинается…
– И вымотан ты до предела… – продолжал маг, все более настораживаясь. – А ну-ка… погладь петушка еще раз!
Я снова передал привет Додону, потом постоял неподвижно, пока Гарик проверял мою ауру с помощью какого-то хитрого амулета из цветного стекла.
– Извини, – убирая амулет, сказал Гарик. Немного смущенно добавил: – Ты сам не свой.
– Отдыхал со Светкой в деревне, а там объявилась древняя ведьма, – пояснил я. – И еще стая оборотней хулиганила. Пришлось гоняться за волками, гоняться за ведьмой… – Я махнул рукой. – После такого отдыха надо больничный брать.
– Вот оно что, – сразу же успокоился Гарик. – Ты подай заявку, у нас вроде есть еще лимит на восстановление сил.
Вздрогнув, я покачал головой.
– Справляюсь сам. Спасибо.
Распрощавшись с Гариком, я поднялся на четвертый этаж. Постоял перед приемной Гесера, потом постучал.
Мне никто не ответил, и я вошел.
Секретарши, конечно, на месте не было. Дверь в кабинет Гесера была плотно прикрыта. Впрочем, кофейный автомат весело помигивал лампочкой готовности, компьютер был включен, даже телевизор тихо-тихо бормотал на новостном канале. Диктор рассказывал, что песчаная буря вновь помешала американским войскам в очередной миротворческой миссии, перевернула несколько танков и даже уронила два вертолета.
– А еще набила морду солдатам и нескольких взяла в плен, – невольно добавил я.
Ну что за странная привычка у некоторых Иных – смотреть телевизор? Либо дурацкие «мыльные оперы», либо вранье по новостям. Одно слово – люди…
Другое слово – скот?
Они не виноваты. Они слабы и разобщены. Они – люди, а не скот!
Скоты – мы.
А люди – трава.
Я стоял, опершись о секретарский стол, и смотрел в окно, на плывущие над городом облака. Почему в Москве такое низкое небо? Нигде больше я не видел такого низкого неба… разве что в Москве зимней…
– Траву можно подстригать, – раздался голос за моей спиной. – А можно вырывать с корнем. Что тебе больше нравится?
– Доброе утро, шеф, – сказал я, поворачиваясь. – Думал, вас нет.
Гесер зевнул. Он был в халате и шлепанцах. Из-под халата проглядывала пижама.
Ну никогда бы не подумал, что Великий Гесер носит пижаму, разрисованную диснеевскими мультяшками! Начиная от Микки Мауса с Дональдом Даком и кончая Лило и Стичем. Не может Великий, проживший тысячи лет и с легкостью читающий мысли, носить такую пижаму!
– Я спал, – мрачно сказал Гесер. – Я тихо спал. Я лег в пять утра.
– Извините, шеф, – сказал я. Почему-то, кроме как «шеф», иное слово на ум не шло. – Ночью было много работы?
– Книжку читал, интересную, – включая кофейный автомат, сказал Гесер. – Мне черный с сахаром, тебе – несладкий с молоком…
– Что-нибудь магическое? – поинтересовался я.
– Нет, блин, Головачева! – буркнул Гесер. – Уйду в отставку и попрошусь к нему в соавторы, книжки писать! Держи кофе.
Взяв чашку, я вслед за Гесером вошел в его кабинет.
Здесь, как всегда, добавилось диковинок. В одном из шкафов появилось множество маленьких фигурок мышей – стеклянных, оловянных, деревянных, стояли керамические чаши и лежали стальные ножи. К задней стенке шкафа была прислонена старая брошюра ДОСААФ, на обложке которой было изображено жюри, оценивающее парашют, рядом стояла простенькая литография, на которой зеленела лесная чаща.
Почему-то – я не мог понять почему – все это навевало мысли о начальных классах школы.
Еще под потолком висел хоккейный шлем золотистого цвета, поразительно похожий на лысину. В шлем было воткнуто несколько стрелок для игры в дартс.
Косясь на все эти вещи, которые могли значить что-то очень важное, а могли и не значить ровным счетом ничего, я сел в одно из кресел для посетителей. И заметил, что в сетчатой мусорной корзине валяется какая-то книжка в яркой цветной обложке. Неужели и впрямь Гесер читал Головачева? Но присмотревшись, я решил, что ошибаюсь – на книге было написано «Шедевры мировой фантастики».
– Кофе пей, мозги поутру прочищает, – все тем же недовольным тоном пробормотал Гесер. Сам он пил кофе шумно, прихлебывая, казалось – дай ему блюдце и колотый сахар, так он из блюдца примется пить.
– Мне надо получить ответы на вопросы, шеф, – сказал я. – На многие вопросы.
– Получишь, – кивнул Гесер.
– Иные – куда слабее людей в магии.
Гесер поморщился.
– Чушь. Оксюморон.
– Но ведь магическая Сила людей…
Гесер поднял палец и погрозил мне.
– Стоп. Не путай потенциальную энергию с кинетической!
Настала моя очередь замолчать. А Гесер, расхаживая с кружкой по кабинету, неторопливо вещал:
– Первое… Да, все живое способно продуцировать магическую Силу. Все живое – не только люди! Даже звери, даже трава. Имеет ли эта Сила под собой физические основы, можно ли измерить ее научным прибором? Не знаю. Возможно, что это не узнает никто и никогда. Второе… Управлять собственной Силой не может никто. Она рассеивается в пространстве, поглощается Сумраком, частично улавливается синим мхом, а частично – Иными. Понимаешь? Есть два процесса – излучение своей Силы и поглощение чужой Силы. Первый непроизволен и усиливается по мере погружения в Сумрак. Второй, в той или иной мере, тоже свойствен всем – и людям, и Иным. Больной ребенок просит маму – посиди со мной, погладь меня по животику! Мама гладит – и боль проходит. Мать хочет помочь своему дитю, и ее Сила частично оказывает целенаправленное действие. Так называемый экстрасенс, то есть человек с урезанными, кастрированными способностями Иного, способен воздействовать не только на близких людей, не только под воздействием душевного порыва, но и лечить или проклинать других людей. Истекающая из него Сила более оформлена. Уже не пар, но еще и не лед – водица. Третье… Мы – Иные. У нас баланс поглощения и излучения Силы смещен в сторону поглощения.
– Что? – воскликнул я.
– А ты думал – все просто, как у вампиров? – Гесер весело улыбнулся. – Ты думаешь, Иные только берут, не отдавая ничего взамен? Нет, все мы отдаем ту Силу, что продуцируем. Но если у обычного человека процесс поглощения-излучения находится в динамическом равновесии, лишь изредка, вследствие душевного волнения, баланс несколько нарушается, то у нас все иначе. Мы изначально разбалансированы. Мы впитываем из окружающего мира больше, чем отдаем.
– И можем оперировать остатком, – сказал я. – Так?
– Мы оперируем разницей потенциалов. – Гесер опять погрозил мне пальцем. – Не важно, какова твоя «магическая температура»… этот термин использовали раньше ведьмы. Ты можешь генерировать очень много Силы, правда, и скорость ее излучения будет расти в геометрической прогрессии. Есть такие Иные… они отдают в общую копилку Силы даже больше, чем люди, но и впитывают Силу очень активно. На этой разнице потенциалов и работают.
Помолчав, Гесер самокритично добавил:
– Но это редкие случаи, признаю. Куда чаще Иные уступают людям в способности продуцировать магическую Силу, зато равны или превосходят в способности ее поглощать. Антон, не существует таких вещей, как средняя температура по больнице. Мы не банальные вампиры. Мы еще и доноры.
– Почему этому не учат? – спросил я. – Почему?
– Да потому, что в самом банальном понимании – мы все-таки потребляем чужую Силу! – гаркнул Гесер. – Вот ты, зачем приперся в такую рань? Гневные филиппики мне читать! Ах как же так, мы потребляем вырабатываемую людьми Силу! А ведь тебе доводилось отбирать ее напрямую, выкачивать, подобно настоящему вампиру! Надо было – не смутился. Пошел, весь в белом, с печалью на благородном челе! А позади тебя детишки плакали!
Он, конечно, был прав. Частично.
Но я уже достаточно поработал в Дозоре, чтобы понимать: частичная правда – это тоже ложь.
– Учитель… – негромко сказал я, и Гесер вздрогнул.
Я отказался быть его учеником в тот самый день, когда отбирал у людей Силу.
– Слушаю тебя, ученик, – глядя в глаза, ответил он.
– Дело ведь не в том, сколько Силы мы потребляем, а сколько отдаем, – сказал я. – Учитель, цель Ночного Дозора – разделять и защищать?
Гесер кивнул.
– Разделять и защищать до тех пор, пока нравы людей улучшатся и новые Иные будут обращаться только к Свету?
Гесер снова кивнул.
– И все люди обратятся в Иных?
– Чушь. – Гесер покачал головой. – Кто тебе такую ерунду сказал? Хоть в одном документе Дозоров есть такая фраза? В Великом Договоре?
Закрыв глаза, я посмотрел на послушно вспыхнувшие строки.
«Мы – Иные…»
– Нет, таких слов нигде нет, – признался я. – Но все обучение, все наши действия… все выстроено так, что создается именно такое ощущение.
– Это ощущение – ложное.
– Да, но этот самообман поощряется!
Гесер тяжело вздохнул. Посмотрел мне в глаза. Спросил:
– Антон, всем нужен смысл жизни. Высший смысл. И людям, и Иным. Даже если этот смысл – ложный.
– Но это тупик… – прошептал я. – Учитель, это тупик. Если мы победим Темных…
– То мы победим Зло. Эгоизм, себялюбие, равнодушие.
– Но само наше существование – тоже эгоизм и себялюбие!
– Твои предложения? – любезно поинтересовался Гесер.
Я молчал.
– У тебя есть возражения против оперативной работы Дозоров? Против контроля за Темными? Против помощи людям, попыток улучшить социальную систему?
Вот тут я почувствовал почву для реванша.
– Учитель, что именно вы передавали Арине в тридцать первом году? Когда встречались с ней у ипподрома?
– Отрез китайского шелка, – спокойно ответил Гесер. – Женщина все-таки, захотелось ей красивых тряпок… а годы были тяжелые. Мне приятель из Манчжурии прислал, а оно вроде как ни к чему было… Осуждаешь?
Я кивнул.
– Антон, я с самого начала был против глобального эксперимента на людях, – с явным отвращением сказал Гесер. – Дурацкая идея, ее с девятнадцатого века вынашивали. Не зря Темные согласились. Никаких позитивных перемен это не несло. Та же самая кровь, войны, голод, репрессии…
Он замолчал, с грохотом открыл ящик стола. Достал сигару.
– Но Россия сейчас была бы благополучной страной… – начал я.
– Бла-бла-бла… – пробормотал Гесер. – Не Россия, а Евразийский союз. Сытое социал-демократическое государство. Враждующее с Азиатским союзом во главе с Китаем и конфедерацией англоязычных стран во главе со Штатами. Пять-шесть локальных ядерных конфликтов в год… на территории стран третьего мира. Драка за ресурсы, гонка вооружений пострашнее нынешней…
Я был раздавлен и разбит. В пух и прах. Но еще пытался трепыхаться:
– Арина говорила… город на Луне…
– Да, верно, – кивнул Гесер. – Лунные города были бы. Вокруг баз с ядерными ракетами. Ты фантастику читаешь?
Пожав плечами, я покосился на книжку в мусорной корзине.
– То, что писали американские писатели в пятидесятых годах, – это и случилось бы, – пояснил Гесер. – Да, космические корабли на атомной тяге… военные. Понимаешь, Антон, у коммунизма в России было три пути. Первый – развиться в прекрасное, чудесное общество. Но это противно природе человека. Второй – выродиться и сгинуть. Так и случилось. Третий – превратиться в социал-демократию скандинавского типа и подмять под себя большую часть Европы и Северную Африку. Увы, среди последствий этого пути – разделение мира на три противостоящих блока, рано или поздно – глобальная война. Но еще до того люди узнали бы о нашем существовании, истребили или подчинили себе Иных. Прости, Антон, но я решил, что лунные города и сто сортов колбасы к восьмидесятому году того не стоят.
– Зато сейчас Америка…
– Сдалась тебе эта Америка, – поморщился Гесер. – Дождись две тысячи шестого года, тогда поговорим.
Я молчал. Даже не стал спрашивать, что там Гесер видел в грядущем, в уже недалеком две тысячи шестом…
– Твои душевные терзания мне понятны, – потянувшись за зажигалкой, сказал Гесер. – Не слишком цинично будет, если я сейчас закурю?
– Да хоть водку пейте, учитель, – огрызнулся я.
– Водку с утра не пью. – Гесер запыхтел, раскуривая сигару. – Твои терзания… твои… сомнения мне вполне понятны. Я тоже не считаю нынешнюю ситуацию правильной. Но что случится, если мы все впадем в меланхолию и устранимся от работы? Я тебе скажу что! Темные с удовольствием примут на себя роль пастухов человеческого стада! Они смущаться не будут. Они порадуются, что им повезло… Решай.
– Что решать?
– Ты же приехал с намерением подать в отставку! – повысил голос Гесер. – Ну так решай, в Дозоре ты или наши цели для тебя недостаточно светлы.
– При наличии черного цвета серый считается белым, – ответил я.
Гесер фыркнул. Чуть спокойнее спросил:
– Что там с Ариной, ушла?
– Ушла. Взяла Надюшку в заложники и требовала от нас со Светланой помощи.
На лице Гесера не дрогнул ни один мускул.
– У старой карги, Антон, свои принципы. Блефовать она может как угодно, но ребенка – не тронет. Поверь, я ее знаю.
– А если бы у нее нервы сдали? – вспоминая пережитый ужас, спросил я. – Плевать ей на Дозоры с Инквизицией в придачу! Она даже Завулона не боится.
– Завулона – может быть… – усмехнулся Гесер. – Я сообщил о ведьме в Инквизицию, но и с Ариной связался. Совершенно официально, кстати. Все запротоколировано. И насчет твоей семьи ведьма была предупреждена. Особо.
Вот это была новость.
Я смотрел в спокойное лицо Гесера и не знал, что еще сказать.
– У нас с Ариной долгие и уважительные отношения, – пояснил Гесер.
– Как так получается? – спросил я.
– Что именно? – удивился Гесер. – Уважительные отношения? Понимаешь ли…
– Каждый раз, когда я убеждаюсь, что вы гнусный интриган, вы за десять минут доказываете, что я неправ. Мы паразитируем на людях? Оказывается, это для их же блага. Страна в разрухе? Так могло быть и хуже. Моя дочь в опасности? Да нет, в безопасности, словно мальчик Саша Пушкин со старушкой-няней…
Взгляд Гесера смягчился.
– Антон, давным-давно я был тщедушным сопливым мальчишкой… – Он задумчиво смотрел сквозь меня. – Да. Тщедушным и сопливым. И ругаясь со своими наставниками, чьи имена тебе ничего не скажут, я был уверен – они гнусные интриганы. А потом они убеждали меня в обратном. Прошли столетия, и у меня появились свои ученики…
Выпустив клуб дыма, он замолчал. Впрочем, к чему было продолжать?
Столетия? Ха! Тысячи лет – достаточный срок, чтобы научиться парировать любые выпады подчиненных. Да так, что те придут, кипя от возмущения, а уйдут преисполненные любви и уважения к шефу. Опыт – огромная сила. Пострашнее магической.
– Хотел бы я увидеть вас без маски, шеф, – сказал я.
Гесер благодушно улыбнулся.
– Скажите мне хотя бы, был ли ваш сын Иным? – спросил я. – Или вы его Иным сделали? Я все понимаю, нельзя раскрывать эту тайну, пусть все считают…
Кулак Гесера с грохотом обрушился на стол. А сам Гесер привстал, перегибаясь через стол.
– Ну сколько ты будешь мусолить эту тему? – рявкнул он. – Да, мы с Ольгой развели Инквизицию, получили право на реморализацию Тимура! Он должен был стать Темным, а меня это не устраивает! Понятно? Хочешь – иди докладывай Инквизиции! Только оставь этот бред!
На миг мне стало страшно. А Гесер вновь принялся вышагивать по кабинету, постоянно выскакивая из тапочек и энергично жестикулируя:
– Невозможно сделать человека Иным! Невозможно! Никак! Хочешь, скажу правду про твою жену и дочь? Ольга вмешалась в судьбу Светланы! Это к ней она применяла вторую половину Мела Судьбы! Но даже Мел Судьбы не был способен превратить твою нерожденную дочь в Иную, если бы она сама не родилась Иной! Мы лишь сделали ее еще сильнее, дали ей абсолютную Силу!
– Знаю, – кивнул я.
– Откуда? – поразился Гесер.
– Арина намекнула.
– Умна, – кивнул Гесер. И тут же вновь повысил голос: – Все! Теперь ты знаешь все, что относится к этой теме! Человек не может стать Иным. Используя самые могучие артефакты, можно, на начальных стадиях или совсем уж загодя, сделать его сильнее или слабее, склонить к Свету или Тьме… В очень небольших пределах, Антон! Если бы мальчик Егор не был изначально нейтрален – мы не стерли бы его инициацию Тьмой. Если бы твоя дочь не должна была родиться Великой Волшебницей, мы не сделали бы ее Величайшей! Чтобы наполнить сосуд Светом или Тьмой, он должен вначале быть, этот сосуд! От нас зависит, что будет налито, но сам сосуд мы сделать не способны! Мелочи, самые мелочи, которыми мы и вынуждены оперировать! А ты полагаешь, будто можно человека превращать в Иного!
– Борис Игнатьевич, – сам не зная почему, я назвал Гесера его русским именем, – извините, если я несу чушь. Но я не могу понять – как же вы раньше не нашли Тимура? Он ваш с Ольгой сын! И вы его не чувствовали? Пусть даже на расстоянии?
И вот тут Гесер неожиданно сник. На его лице появилась какая-то виноватость и растерянность одновременно.
– Антон, я хоть и старый интриган… – Он помолчал. – Неужели ты думаешь, что я позволил бы собственному сыну расти в казенном доме, в бедах и страданиях? Думаешь, мне не хочется немного тепла и ласки? Почувствовать себя человеком? Повозиться с малышом, сходить с мальчишкой на футбол, научить подростка бриться, принять юношу в Дозор? Нет, ну назови хоть одну причину, по которой я позволял сыну жить и стареть вдали от меня? Я плохой отец, бессердечный хрыч? Допустим. Но тогда зачем я решил сделать его Иным? Зачем мне эти проблемы?
– Но почему вы не нашли его раньше? – воскликнул я.
– Да потому что при рождении он был самым обычным ребенком! Ни малейшей потенции Иного!
– Бывает, – неуверенно сказал я.
Гесер кивнул:
– Сомневаешься? Вот и я сомневаюсь… должен был я почувствовать в Тимуре задатки Силы! Но их не было…
Он развел руками, сел. Пробормотал:
– Так что не приписывай мне лишних подвигов. Не умею я из людей творить Иных. – Гесер помолчал и вдруг, с чувством, добавил: – Но ты прав. Почувствовать я его должен был раньше! Ну, в чужом человеке распознать Иного на старости лет – бывает. А в родном сыне? Которого на руках тетешкал, в котором мечтал увидеть Иного? Не знаю. Значит, слишком слабые были задатки… или у меня ум за разум зашел.
– Есть один вариант, – неуверенно сказал я.
Гесер исподлобья посмотрел на меня, пожал плечами:
– Вариантов всегда больше одного. Ты о чем?
– Кто-то умеет превращать людей в Иных. Этот кто-то нашел Тимура и превратил в потенциального Иного. После этого вы его почувствовали…
– Ольга почувствовала, – буркнул Гесер.
– Хорошо, Ольга. И дальше уже вы начали действовать. Думали, что обманываете Инквизицию и Темных. А обманывали вас.
Гесер фыркнул.
– Ну допустите хоть на миг, что человека можно превратить в Иного! – взмолился я.
– И зачем это было сделано? – спросил Гесер. – Я готов поверить во все, вот только покажи мне причины. Подставить нас с Ольгой? Не похоже. Все прошло без сучка без задоринки.
– Не знаю, – признался я. И мстительно добавил, вставая: – Но я бы на вашем месте не расслаблялся, шеф. Вы привыкли, что ваша интрига – всегда самая тонкая. А ведь вариантов всегда больше одного.
– Умник… – поморщился Гесер. – Возвращайся-ка ты к Свете… погоди.
Он сунул руку в карман халата, достал мобильник. Телефон не звонил, а лишь нервно вибрировал.
– Сейчас, минутку… – кивнул мне Гесер. И уже в трубку, совсем другим голосом: – Да!
Я деликатно отошел к шкафам и принялся разглядывать магические финтифлюшки. Ладно, фигурки чудовищ могут служить для вызова монстров. К примеру. А для чего нужна камча? Что-нибудь вроде «плети Шааба»?
– Сейчас будем, – коротко сказал Гесер. Щелкнул сложенный мобильник. – Антон!
Когда я повернулся к Гесеру, он как раз заканчивал переодеваться: проводил руками вдоль тела, и халат с пижамой сминались, меняли цвет и фактуру, превращаясь в строгий серый костюм. Последним взмахом руки Гесер повесил себе на шею галстук. Уже завязанный строгим виндзорским узлом. И все это не было иллюзией – Гесер и впрямь создавал костюм из пижамы.
– Антон, нам придется совершить небольшое путешествие… в домик злой колдуньи.
– Ее поймали? – спросил я, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Подошел к Гесеру.
– Нет, хуже. Вчера вечером в ходе обыска в жилище Арины обнаружили тайник. – Гесер взмахнул рукой – и в воздухе открылся портал. Туманно добавил: – Там уже… немало народа собралось. Пошли.
– Что в тайнике? – воскликнул я.
Но рука Гесера уже толкнула меня внутрь светящегося белым овала.
– Сгруппируйся, – донесся вслед последний совет.
Путь сквозь портал занимает какое-то время – секунды, минуты, иногда даже часы. Это зависит не от расстояния, а от точности наводки. Я не знал, кто провешивал портал в домике Арины, не знал и сколько мне висеть в молочно-белой пустоте.
Тайник в доме Арины. Ну и что? Любой Иной создает в квартире тайники для магических предметов.
Что же так напугало Гесера… а я был уверен, что шеф напуган и растерян, слишком уж каменным и спокойным стало его лицо!
Почему-то мне представились какие-то ужасы, к примеру: детские трупы в подполе. Вот и повод для паники Гесера, уверенного, что Арина не тронет Надюшку!
Нет, не может быть…
И с этой мыслью я вывалился из портала – прямо посреди комнатушки.
А здесь и впрямь было людно.
– В сторону! – крикнул Костя и схватил меня за руку. Я едва успел сделать шаг – из портала вышел Гесер.
– Приветствую, Великий, – как-то удивительно вежливо, без привычной язвительности, сказал Завулон.
Я озирался по сторонам. Шестеро незнакомых Инквизиторов – в плащах, в надвинутых на лица капюшонах, все как положено. Эдгар, Завулон и Костя – тоже все ясно. Светлана! Я в страхе посмотрел на нее – но Светлана тут же успокаивающе покачала головой. Значит, с Надей все в порядке…
– Кто ведет расследование? – спросил Гесер.
– Триумвират, – коротко ответил Эдгар. – Я от Инквизиции, Завулон от Темных и… – он посмотрел на Светлану, – и как решите.
– Я, – кивнул Гесер. – Светлана, спасибо. Я признателен.
Объяснений мне не потребовалось. Что бы ни случилось здесь, но Светлана появилась первой из Светлых – и стала действовать от имени Ночного Дозора.
Можно сказать – вернулась на службу.
– Ввести вас в курс дела? – спросил Эдгар.
Гесер кивнул.
– Городецкий? – уточнил Эдгар.
– Со мной.
– Ваше право. – Эдгар кивнул мне. – Итак, у нас тут чрезвычайное происшествие…
Почему он говорит словами?
Я попытался спросить это у Светланы, мысленно потянулся к ней…
И уперся в глухую стену.
Инквизиция заблокировала этот район. Вот почему Гесеру позвонили по телефону, а не связались с ним мысленно. Что бы здесь ни случилось, это требуется сохранить в тайне.
Следующие слова Эдгара подтвердили мою мысль.
– Поскольку случившееся должно быть сохранено в полнейшей тайне, – сказал Эдгар, – я прошу всех присутствующих снять защиту и приготовиться к получению знака Карающего Огня.
Я покосился на Гесера – тот уже расстегивал рубашку. Завулон, Светлана, Костя, даже сам Эдгар – все разоблачались!
Смирившись, я стянул водолазку. Карающий Огонь, значит…
– Мы, присутствующие, клянемся никогда, нигде и никому, за единственным исключением верховного Трибунала Инквизиции, не разглашать того, что откроется нам в ходе расследования этого происшествия, – сказал Эдгар. – Клянусь!
– Клянусь, – сказала Светлана и взяла меня за руку.
– Клянусь, – прошептал я.
– Клянусь, клянусь, клянусь… – раздалось со всех сторон.
– Если же я нарушу эту тайну – пусть меня уничтожит рука Карающего Огня! – закончил Эдгар.
Его пальцы вспыхнули ослепительным красным сиянием. В воздухе будто повис горящий отпечаток пятерни, расслоился и двенадцатью пылающими ладонями поплыл к нам. Очень медленно – и эта неторопливость пугала больше всего.
Первым знак Карающего Огня коснулся самого Эдгара. Лицо Инквизитора скривилось, на коже мимолетно проступило еще несколько таких же багровых отпечатков.
Кажется, это больно…
Гесер и Завулон перенесли прикосновение знака стоически. И если меня не подвели глаза, на их телах эти знаки уже сплелись в густую вязь.
Кто-то из Инквизиторов взвизгнул.
Кажется, это очень больно…
Заклинание коснулось меня, и я понял, что ошибаюсь. Это не очень больно, это невыносимо! Казалось, меня клеймят раскаленным тавром, и не просто клеймят – насквозь прожигают тело!
Когда в глазах развеялась кровавая муть, я с удивлением понял, что устоял на ногах – в отличие от двух Инквизиторов.
– А говорят, рожать больно… – тихо сказала Светлана, застегивая блузку. – Ха…
– Хочу напомнить… если знак сработает – будет гораздо больнее… – пробормотал Эдгар. В глазах у Темного стояли слезы. – Это для общего блага.
– Хватит лирики! – оборвал его Завулон. – Раз уж стал главным, то веди себя адекватно.
Действительно, где же Витезслав?
Все-таки улетел в Прагу?
– Прошу за мной, – все еще морщась, сказал Эдгар. И пошел к стене.
Тайники можно устраивать разными методами. От самого банального – магически замаскированного сейфа в стене – и до окруженного мощными заклинаниями схрона в Сумраке.
Этот тайник был довольно оригинальным. Когда Эдгар вошел в стену – перед ним возникла на миг узкая, вроде бы несоразмерная для человека щель, я сразу вспомнил этот хитрый и сложный метод, смесь магии иллюзий и магии перемещения. Из какого-то ограниченного пространства, к примеру, из комнаты, забирались кусочки пространства – узкие полоски вдоль стен – и магически соединялись в единый «чулан». Штука сложная и довольно опасная, но Эдгар вошел в тайник спокойно.
– Все не влезем, – пробормотал Гесер и покосился на Инквизиторов. – Вы там уже были, как я понимаю? Подождите здесь.
Опасаясь, как бы не остановили и меня, я шагнул вперед – и стена послушно раскрылась передо мной. Защитные заклинания уже были взломаны.
Чуланчик оказался не таким уж и маленьким: три на три метра, не меньше. В нем даже было окно – точно так же «нарезанное» из кусочков других окон. Пейзаж в окне выглядел фантасмагорией: полоска леса, половина дерева, клочок неба, все перемешано в полнейшем беспорядке.
Но в чулане было еще кое-что, заслуживающее куда большего внимания.
Хороший костюм из плотной серой ткани, щегольская рубашка – белая, шелковая, с кружевами у ворота и манжет, изысканный галстук – серебристо-серый с красной искрой, пара великолепных черных кожаных туфель, из которых выглядывали белые носки. Все это лежало на полу посреди чулана. Внутри костюма, уверен, нашлось бы шелковое нижнее белье с вышитыми вручную монограммами.
Впрочем, рыться в одежде Высшего вампира Витезслава не было никакого желания. Ровный серый прах, наполнявший одежду и рассыпанный вокруг, – вот и все, что осталось от инспектора из Европейского Бюро Инквизиции.
Светлана, прошедшая в чулан вслед за мной, только вздохнула и взяла меня за руку. Гесер мрачно крякнул. Завулон вздохнул – казалось даже, что искренне.
Вошедший последним Костя не проронил ни звука. Только стоял как завороженный, глядя на жалкие останки своего соплеменника.
– Как вы понимаете, господа, – негромко сказал Эдгар, – происшедшее чудовищно уже само по себе. Был убит Высший вампир. Убит быстро и без всяких следов борьбы. Полагаю, даже уважаемым Высшим, присутствующим здесь, такое не под силу.
– Присутствующие здесь Высшие не настолько тупы, чтобы нападать на сотрудника Инквизиции, – тяжело проронил Гесер. – Впрочем, если Инквизиция настаивает на проверке…
Эдгар покачал головой:
– Нет. Я позвал вас сюда именно потому, что ни в чем не подозреваю. Прежде чем оповещать Европейское Бюро, мне представляется разумным спросить вашего совета. Все-таки это территория Московских Дозоров.
Завулон присел у останков, зачерпнул немного пепла, растер в руке, понюхал, кажется даже – коснулся языком. Со вздохом поднялся и пробормотал:
– Витезслав… Я не представляю, кто мог его уничтожить. Я бы… – он на миг заколебался, – я бы трижды подумал, прежде чем вступить с ним в схватку. А вы, коллега?
Он посмотрел на Гесера. Гесер не торопился с ответом, разглядывая прах с энтузиазмом юного натуралиста.
– Гесер? – повторил Завулон.
– Да, да… – кивнул Гесер. – Я бы смог. Собственно говоря, нам доводилось… иметь некоторые разногласия. Но вот сделать это так быстро… и так чисто… – Гесер развел руками. – Нет, не смог бы. Увы. Даже в чем-то завидно.
– Печать, – осторожно напомнил я. – Вампирам при временной регистрации ставится печать…
Эдгар посмотрел на меня, будто я сморозил глупость:
– Только не сотрудникам Инквизиции.
– И не Высшим вампирам! – с вызовом добавил Костя. – Печать ставится мелкой шушере, которая не умеет себя контролировать, начинающим вампирам и оборотням.
– На самом деле я давно собираюсь поставить вопрос о снятии этих дискриминационных ограничений, – вставил Завулон. – Печать не должна ставиться вампирам и оборотням, начиная со второго, а лучше – с третьего уровня…
– Давай еще отменим взаимную регистрацию по месту жительства, – насмешливо произнес Гесер.
– Оставьте этот спор! – с неожиданной властностью произнес Эдгар. – Неосведомленность Городецкого – не повод устраивать диспут! К тому же… прекращение существования вампира Витезслава – не самое страшное.
– Что может быть страшнее Иного, который играючи убивает Высших? – спросил Завулон.
– «Фуаран», – просто ответил Эдгар. – Книга «Фуаран», из-за которой его и убили.

Глава 2

Завулон ухмылялся. Было видно, что словам Эдгара он не верит ни на йоту.
А Гесер, похоже, разозлился. Немудрено. Вначале я его доставал «Фуараном», теперь – Инквизитор.
– Уважаемый… европейский инспектор. – После короткой паузы шеф нашел все-таки в меру язвительное обращение. – Я не менее вашего увлекаюсь мифологией. В среде ведьм рассказы о «Фуаран» очень распространены, но мы прекрасно понимаем – это лишь попытка придать больше блеска своей… касте. Точно такие же фольклорные мотивы есть у оборотней, у вампиров, у прочих Иных, волей судьбы играющих подчиненную роль в обществе. Но перед нами реальная проблема, и углубляться в дебри древних суеверий…
Эдгар оборвал его:
– Я понимаю вашу точку зрения, Гесер. Но дело в том, что два часа назад Витезслав связался со мной, позвонив по мобильному телефону. Он проверял вещи Арины и наткнулся на тайник. В общем… Витезслав был очень возбужден. Он сказал, что в тайнике лежит книга «Фуаран». Что она настоящая. Я… должен признать, что я отнесся к этому скептически. Витезслав – натура увлекающаяся.
Гесер скептически покачал головой.
– Я не сразу прибыл сюда, – продолжал Эдгар. – Тем более Витезслав сказал, что вызывает сотрудников Инквизиции из оцепления.
– Он чего-то боялся? – резко спросил Завулон.
– Витезслав? Не думаю, что чего-то конкретного. Но это стандартная процедура при обнаружении артефактов такой силы. Я закончил обход постов и как раз разговаривал с Константином, когда наши сотрудники доложили, что заняли оцепление вокруг дома, но присутствия Витезслава не ощущают. Я велел им зайти в дом. Они сообщили, что в доме тоже никого нет. Тут я… – Эдгар замялся, – несколько растерялся. К чему бы Витезславу таиться от коллег? Я взял Костю, мы как можно быстрее прибыли сюда. Это заняло около сорока минут, мы не хотели идти через Сумрак, потому что от нас могли потребоваться все силы, а качественно провесить портал сотрудники не сумели, здесь слишком много магических артефактов…
– Понятно, – сказал Гесер. – Дальше.
– Оцепление стояло у дома, двое сотрудников дежурили внутри. Вместе с ними мы вошли в тайник и обнаружили останки Витезслава.
– Как долго Витезслав оставался без охраны? – спросил Гесер. Все так же недоверчиво, но уже с ноткой интереса.
– Около часа.
– И еще сорок минут Инквизиторы охраняли его труп. Их шестеро, четвертого и третьего уровня Силы. – Гесер поморщился. – Сильный маг способен был пройти мимо.
– Вряд ли. – Эдгар покачал головой. – Да, у них четвертый-третий уровень, лишь у Романа – второй с натяжкой, но они снабжены нашими сторожевыми амулетами. Не прошел бы даже Великий.
– Значит, убийца побывал здесь до их появления?
– Скорее всего, – подтвердил Эдгар.
– Маг, достаточно сильный, чтобы быстро убить Высшего вампира… – Гесер покачал головой. – У меня только одна кандидатура.
– Ведьма, – пробормотал Завулон. – Если у нее и впрямь был «Фуаран», то она могла вернуться за ним.
– Вначале бросила, а потом вернулась? – воскликнула Светлана. Я понял, что она пытается защитить Арину. – Это нелогично!
– Мы с Антоном преследовали ее, – простодушно ответил Эдгар. – Она убегала в панике. Видимо, не бросилась сразу в бега, как мы предполагали, а затаилась поблизости. Ну а когда Витезслав нашел книгу – почувствовала это и запаниковала.
Гесер мрачно посмотрел на нас со Светланой. Но ничего не сказал.
– А может быть, Витезслав погиб сам по себе? – не сдавалась Светлана. – Нашел книгу, попробовал сотворить какое-то заклинание из нее… и погиб. Ведь известны такие случаи!
– Ага, – съязвил Завулон. – Тем временем у книги отросли ножки, и она убежала.
– Не стал бы исключать и такую версию. – Теперь уже Гесер вступился за Светлану. – Могли и отрасти. Могла и убежать.
Наступила тишина, и в этой тишине особенно громко прозвучал смешок Завулона:
– Надо же! Мы верим в «Фуаран»?
– Я верю в то, что кто-то с легкостью убил Высшего вампира, – сказал Гесер. – И этот кто-то не страшится ни Дозоров, ни Инквизиции. Сам факт этого требует быстрого и эффективного расследования. Не находите, коллега?
Завулон неохотно кивнул.
– Если же допустить хоть на миг, что здесь и впрямь был «Фуаран»… – Гесер покачал головой. – Если все слухи об этой книге правдивы…
Завулон снова кивнул.
Оба Великих замерли, глядя друг на друга. То ли просто в гляделки играли, то ли, несмотря на все защиты, ухитрились вести какой-то магический разговор.
Я же подошел к останкам вампира, присел на корточки.
Неприятный тип. Даже для вампира – неприятный.
И все-таки свой.
Иной.
За моей спиной Эдгар бубнил что-то о необходимости подтянуть свежие силы, о том, что поимка Арины теперь стала жизненно необходимой. Не повезло ведьме. Одно дело – нарушение Договора, пусть и масштабное, но давнее. Другое – убийство Инквизитора.
И все факты против нее. Кто еще был настолько силен, чтобы завалить Высшего вампира?
Но я почему-то не верил в вину Арины…
Останки Витезслава почему-то не вызывали ни малейшего отвращения. Видимо, в нем уже совсем не оставалось ничего человеческого, даже от костей не было следа. Серый прах, похожий на пепел от сыроватой сигареты, хранящий форму, но совершенно однородный по структуре. Я коснулся того, в чем смутно угадывался сжатый кулак, – и совсем не удивился, когда пепел рассыпался, освобождая скомканный белый листок.
– Записка, – сказал я.
Наступила гробовая тишина. Поскольку возражений не было, я взял листок, развернул и прочитал. Лишь после этого посмотрел на магов.
Лица у всех были такие напряженные, будто они ожидали услышать: «Витезслав перед смертью написал имя убийцы… это вы!»
– Это не Витезслав писал, – сказал я. – Это почерк Арины, она мне объяснительную писала…
– Читай, – потребовал Эдгар.
– «Господа Инквизиторы! – громко прочел я. – Если вы это читаете, значит – припомнили старое, не успокоились. Предлагаю решить дело миром. Вы получаете книгу, которую искали. Я получаю прощение».
– Искали, значит? – очень спокойно спросил Гесер.
– Инквизиция ищет все артефакты, – спокойно ответил Эдгар. – В том числе и те, которые относятся к разряду мифических.
– Получила бы она прощение? – вдруг спросила Светлана.
Эдгар недовольно посмотрел на нее, но ответил:
– Если бы здесь лежал «Фуаран»? Не я решаю, но, вероятно, да. Если это настоящий «Фуаран».
– Теперь я склонен думать, что он настоящий… – тихо сказал Гесер. – Эдгар, я хотел бы посоветоваться со своими сотрудниками.
Эдгар лишь развел руками. Возможно, ему не слишком-то хотелось оставаться наедине с Завулоном и Костей, но лицо Инквизитора осталось невозмутимым.
Вслед за Гесером мы со Светланой вышли из тайника.
Инквизиторы встретили нас такими подозрительными взглядами, будто подозревали, что мы убили всех Темных. Гесера это не смутило.
– Мы удаляемся на совещание, – небрежно сказал он, направляясь к двери. Инквизиторы переглянулись, но спорить не стали – лишь один направился к тайнику. Но мы уже вышли из домика ведьмы.
Здесь, в гуще леса, казалось, что утро еще и не наступило. Стояла таинственная полутьма, будто в самый ранний рассветный час. Я с удивлением посмотрел вверх – и заметил, что небо действительно неестественно серое, словно сквозь темные очки. Видимо, так проявлялась в нашем мире магическая защита, наложенная Инквизиторами.
– Все рушится… – пробормотал Гесер. – Все неладно…
Его взгляд перебегал с меня на Светлану – и обратно. Будто он не мог решиться, кто из нас ему сейчас нужен.
– Там действительно была «Фуаран»? – спросила Светлана.
– Видимо, да. Видимо, книга существует. – Гесер скривился. – Как неладно… как плохо…
– Придется найти ведьму, – сказала Светлана. – Если хотите…
Гесер покачал головой.
– Нет, не хочу. Арина должна уйти.
– Понимаю. – Я взял Светлану за руку. – Если Арину схватят, то она может признаться, кто был тот Светлый…
– Арина не знает, кто был тот Светлый, – прервал меня Гесер. – Тот Светлый приходил к ней в маске. Она может подозревать, догадываться, может быть убеждена – но ни единого факта у нее нет. Дело в другом…
И тут я все понял.
– «Фуаран»?
Гесер кивнул:
– Да. Поэтому я прошу вас…
Он не закончил – я быстро сказал:
– Мы не знаем, где Арина. Верно, Света?
Светлана нахмурилась, но кивнула.
– Спасибо, – сказал Гесер. – Это первое. Теперь о втором. Книгу «Фуаран» надо найти. Любой ценой. Вероятно, будет сформирован поисковый отряд. Я хочу, чтобы от нас в него вошел Антон.
– Я сильнее, – тихо сказала Светлана.
– Это уже не играет никакой роли. – Гесер покачал головой. – Совершенно никакой. Светлана, ты будешь мне нужна здесь.
– Зачем? – насторожилась Светлана.
Секунду Гесер колебался. А потом сказал:
– Чтобы в случае необходимости инициировать Надю.
– Да ты спятил, – ледяным голосом сказала Светлана. – В ее возрасте и с ее Силой нельзя становиться Иной!
– Может случиться так, что у нас не будет выхода, – пробормотал Гесер. – Светлана, решать тебе. Я лишь прошу, чтобы ты оставалась рядом с ребенком.
– Не сомневайся, – отрезала Светлана. – Глаз с нее не сведу.
– Вот и здорово. – Гесер улыбнулся и шагнул обратно к двери. – Заходите, сейчас начнется наш совет в Филях.
Едва за ним закрылась дверь, как Светлана обернулась ко мне. Требовательно спросила:
– Ты что-либо понимаешь?
Я кивнул:
– Гесер не мог разыскать своего сына. Он действительно был всего лишь человеком! А Иным стал совсем недавно.
– Арина?
– Похоже. Вышла из спячки, осмотрелась. Выяснила, кто и где теперь главный…
– И пользуясь «Фуараном», тайком сделала Гесеру подарочек? Превратила его сына в Иного? – Светлана пожала плечами. – Да не может быть, зачем ей это? Неужели они настолько дружны?
– Как зачем? Теперь Гесер приложит все усилия, чтобы Арину не нашли. Она подстраховалась, понимаешь?
Светлана прищурилась. Кивнула:
– Слушай, а как же Дневной Дозор…
– Откуда мы знаем, что она предприняла в отношении Завулона? – Я пожал плечами. – Почему-то мне кажется, что и Дневной Дозор не проявит излишнего рвения в поисках ведьмы.
– Вот хитрая карга, – беззлобно сказала Светлана. – Зря я недооценивала ведьм. А про Надю ты понял?
Я покачал головой.
Сказанное Гесером и впрямь было полнейшей чушью. Иногда детей-Иных инициировали в возрасте пяти-шести лет, но никак не раньше. Ребенок, получивший способности Иного и не способный толком их контролировать, – это ходячая бомба. Тем более такой сильный Иной, как Надюшка. Даже сам Гесер будет не способен ее остановить, если девочка расшалится и начнет использовать свою Силу.
Нет, слова Гесера просто не укладывались в голове!
– Я ему ноги выдерну и вместо рук вставлю, – совершенно спокойно пообещала Светлана. – Пусть только заикнется еще раз, что Надю надо инициировать. Ну что, пошли?
Взявшись за руки – очень хотелось сейчас быть ближе друг к другу, – мы вернулись в дом.

Инквизиторы, волей случая оказавшиеся приобщенными к тайне, были опять поставлены в оцепление вокруг дома. А наша шестерка сидела за столом.
Гесер пил чай. Заварил он его сам, используя не только заварку, но и травки из обильных ведьмовских запасов. Взял чашку и я. Чай пах мятой и можжевельником, был горьким и пряным, но бодрил. Больше никто чаем не соблазнился – Светлана вежливо попробовала и отставила чашку.
Записка лежала на столе.
– Двадцать два – двадцать три часа назад, – глядя на бумажку, сказал Завулон. – Она написала записку перед вашим визитом, Инквизитор.
Эдгар кивнул. Неохотно добавил:
– Возможно… возможно даже, что во время нашего визита. Нам было трудно ее преследовать в глубине Сумрака, у нее вполне оставалось время собраться и написать записку.
– Тогда у нас нет оснований подозревать ведьму, – пробормотал Завулон. – Она оставила книгу, чтобы откупиться. Возвращаться за ней и убивать Инквизитора у Арины не было никаких причин.
– Согласен, – кивнул Гесер, помедлив.
– Поразительное единомыслие Темных и Светлых… – сказал Эдгар. – Вы меня пугаете, господа.
– Не время для разногласий, – ответил Завулон. – Надо найти убийцу и книгу.
Определенно, у него были свои резоны защищать Арину!
– Хорошо. – Эдгар кивнул. – Возвращаемся к началу. Витезслав звонит мне, сообщает про «Фуаран». Разговор никто не слышал.
– Все разговоры по мобильным телефонам прослушиваются и записываются… – вставил я.
– Что ты предполагаешь, Антон? – Эдгар с иронией посмотрел на меня. – Людские спецслужбы ведут разработку против Иных? И услышав про книгу, немедленно отправили сюда агента? И этот агент убил Высшего вампира?
– Антон не так уж и не прав, – встал на мою защиту Гесер. – Вы же знаете, Эдгар, что каждый год нам приходится пресекать человеческие действия, направленные на наше обнаружение. И про спецотделы секретных служб знаете…
– Там есть наши, – возразил Эдгар. – Но даже если предположить, что опять ведутся поиски Иных, что произошла утечка информации, то смерть Витезслава остается загадкой. Никакой Джеймс Бонд к нему незамеченным бы не подкрался.
– Кто такой Джеймс Бонд? – заинтересовался Завулон.
– Это из области мифологии, – усмехнулся Гесер. – Современной мифологии. Господа, давайте не будем тратить время попусту. Ситуация вполне ясна – Витезслава убил Иной. Сильный Иной. И скорее всего тот, кому Инквизитор доверял.
– Никому он не доверял, даже мне, – пробормотал Эдгар. – Подозрительность у вампиров в крови… извините за каламбур.
Никто не улыбнулся. Костя хмуро покосился на Эдгара, но смолчал.
– Предлагаешь всем присутствующим проверить память? – любезно уточнил Гесер.
– А согласитесь? – заинтересовался Эдгар.
– Нет, – отрезал Гесер. – Я ценю работу Инквизиции, но есть же определенные рамки!
– Тогда мы в тупике. – Эдгар развел руками. – Господа, если вы не пойдете на сотрудничество…
Светлана деликатно кашлянула. Спросила:
– Можно мне?
– Да, да, разумеется. – Эдгар любезно кивнул.
– Мне кажется, мы идем не по тому пути, – сказала Светлана. – Вы решили, что надо найти убийцу – тогда найдем и книгу. Все верно, но убийца нам неизвестен. А давайте попробуем найти книгу? И через «Фуаран» выйдем на убийцу.
– И как ты будешь искать книгу, Светлая? – с иронией спросил Завулон. – Позовешь Джеймса Бонда?
Светлана протянула руку и осторожно коснулась записки Арины.
– Вот… как я понимаю, ведьма положила ее на книгу. Или даже заложила между страниц. Какое-то время эти две вещи были рядом, а книга сама по себе вещь магическая и могущественная. Если вызвать подобие… знаете, как начинающих магов учат…
Под взглядами Высших она засмущалась и начала сбиваться. Но и Завулон, и Гесер смотрели на Светлану с одобрением.
– Есть, есть такая магия, – пробормотал Гесер. – Как же, помню… украли однажды коня, осталась у меня только уздечка…
Он замолчал. Покосился на Завулона. И очень дружелюбно предложил:
– Прошу вас, Темный. Создайте подобие!