1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 
— Да, конечно… сэр. — Сьюзан не знала, как быть. Бросила взгляд на монитор, потом посмотрела на Грега Хейла. — Сейчас.
   
Несколькими быстрыми нажатиями клавиш она вызвала программу, именуемую «Экранный замок», которая давала возможность скрыть работу от посторонних глаз. Она была установлена на каждом терминале в Третьем узле. Поскольку компьютеры находились во включенном состоянии круглые сутки, замок позволял криптографам покидать рабочее место, зная, что никто не будет рыться в их файлах. Сьюзан ввела личный код из пяти знаков, и экран потемнел. Он будет оставаться в таком состоянии, пока она не вернется и вновь не введет пароль.
   
Затем Сьюзан сунула ноги в туфли и последовала за коммандером.
   
   
— Какого черта ему здесь надо? — спросил Стратмор, как только они с Сьюзан оказались за дверью Третьего узла.
   
— Как всегда, валяет дурака, — сказала Сьюзан.
   
Стратмор не скрывал недовольства.
   
— Он ничего не спрашивал про «ТРАНСТЕКСТ»?
   
— Нет. Но если он посмотрит на монитор и увидит в окне отсчета значение «семнадцать часов», то, будьте уверены, не промолчит.
   
Стратмор задумался.
   
— С какой стати он должен на него смотреть? — спросил он. Сьюзан взглянула ему в глаза.
   
— Вы хотите отправить его домой?
   
— Нет. Пусть остается. — Стратмор кивнул в сторону лаборатории систем безопасности. — Чатрукьян уже, надеюсь, ушел?
   
— Не знаю, я его не видела.
   
— Господи Иисусе, — простонал Стратмор. — Ну прямо цирк. — Он провел рукой по подбородку, на котором темнела полуторасуточная щетина. — А что «Следопыт»? Я сижу у себя точно на раскаленных углях.
   
— Пока ничего. Есть вести от Дэвида?
   
Стратмор покачал головой.
   
— Я попросил его не звонить мне, пока он не найдет кольцо.
   
— Почему? — удивилась Сьюзан. — А если ему нужна помощь?
   
Стратмор пожал плечами.
   
— Отсюда я не в состоянии ему помочь — ему придется полагаться лишь на себя. А потом, я не хочу говорить по линии, не защищенной от прослушивания.
   
Глаза Сьюзан расширились.
   
— Как прикажете это понимать?
   
На лице Стратмора тут же появилось виноватое выражение. Он улыбнулся, стараясь ее успокоить.
   
— С Дэвидом все в порядке. Просто мне приходится быть крайне осторожным.
   
   
В тридцати футах от них, скрытый за стеклом односторонней видимости Грег Хейл стоял у терминала Сьюзан. Черный экран. Хейл бросил взгляд на коммандера и Сьюзан, затем достал из кармана бумажник, извлек из него крохотную каталожную карточку и прочитал то, что было на ней написано.
   
Еще раз убедившись, что Сьюзан и коммандер поглощены беседой, Хейл аккуратно нажал пять клавиш на клавиатуре ее компьютера, и через секунду монитор вернулся к жизни.
   
— Порядок, — усмехнулся он.
   
Завладеть персональными кодами компьютеров Третьего узла было проще простого. У всех терминалов были совершенно одинаковые клавиатуры. Как-то вечером Хейл захватил свою клавиатуру домой и вставил в нее чип, регистрирующий все удары по клавишам. На следующее утро, придя пораньше, он подменил чужую клавиатуру на свою, модифицированную, а в конце дня вновь поменял их местами и просмотрел информацию, записанную чипом. И хотя в обычных обстоятельствах пришлось бы проверять миллионы вариантов, обнаружить личный код оказалось довольно просто: приступая к работе, криптограф первым делом вводил пароль, «отпирающий» терминал. Поэтому от Хейла не потребовалось вообще никаких усилий: личные коды соответствовали первым пяти ударам по клавиатуре.
   
Какая ирония, думал он, глядя в монитор Сьюзан. Хейл похитил пароли просто так, ради забавы. Теперь же он был рад, что проделал это, потому что на мониторе Сьюзан скрывалось что-то очень важное.
   
Задействованная ею программа была написана на языке программирования Лимбо, который не был его специальностью. Но ему хватило одного взгляда, чтобы понять: никакая это не диагностика. Хейл мог понять смысл лишь двух слов. Но этого было достаточно.
   
    
«СЛЕДОПЫТ» ИЩЕТ…
   
   
— «Следопыт»? — произнес он. — Что он ищет? — Мгновение он испытывал неловкость, всматриваясь в экран, а потом принял решение.
   
Хейл достаточно понимал язык программирования Лимбо, чтобы знать, что он очень похож на языки Си и Паскаль, которые были его стихией. Убедившись еще раз, что Сьюзан и Стратмор продолжают разговаривать, Хейл начал импровизировать. Введя несколько модифицированных команд на языке Паскаль, он нажал команду ВОЗВРАТ. Окно местоположения «Следопыта» откликнулось именно так, как он рассчитывал.
   
    
ОТОЗВАТЬ «СЛЕДОПЫТА»?
   
   
Он быстро нажал «Да».
   
    
ВЫ УВЕРЕНЫ?
   
   
Он снова ответил «Да».
   
Мгновение спустя компьютер подал звуковой сигнал.
   
    
«СЛЕДОПЫТ» ОТОЗВАН
   
   
Хейл улыбнулся. Компьютер только что отдал ее «Следопыту» команду самоуничтожиться раньше времени, так что ей не удастся найти то, что она ищет.
   
Помня, что не должен оставлять следов, Хейл вошел в систему регистрации действий и удалил все свои команды, после чего вновь ввел личный пароль Сьюзан. Монитор погас.
   
Когда Сьюзан вернулась в Третий узел, Грег Хейл как ни в чем не бывало тихо сидел за своим терминалом.
  
  
   
    
Глава 30
   
   
«Альфонсо XIII» оказался небольшим четырехзвездочным отелем, расположенным в некотором отдалении от Пуэртаде-Хереса и окруженным кованой чугунной оградой и кустами сирени. Поднявшись по мраморным ступенькам, Дэвид подошел к двери, и она точно по волшебству открылась. Привратник проводил его в фойе.
   
— Багаж, сеньор? Я могу вам помочь?
   
— Спасибо, не надо. Мне нужен консьерж.
   
На лице привратника появилась обиженная гримаса, словно Беккер чем-то его оскорбил.
   
— Por aquí, señor. — Он проводил Беккера в фойе, показал, где находится консьерж, и поспешил исчезнуть.
   
Фойе оказалось помещением с изысканной отделкой и элегантной обстановкой. Испанский Золотой век давным-давно миновал, но какое-то время в середине 1600-х годов этот небольшой народ был властелином мира. Комната служила гордым напоминанием о тех временах: доспехи, гравюры на военные сюжеты и золотые слитки из Нового Света за стеклом.
   
За конторкой с надписью КОНСЬЕРЖ сидел вежливый подтянутый мужчина, улыбающийся так приветливо, словно всю жизнь ждал минуты, когда сможет оказать любезность посетителю.
   
— En qué puedo servile, señor? Чем могу служить, сеньор? — Он говорил нарочито шепеляво, а глаза его внимательно осматривали лицо и фигуру Беккера.
   
Беккер ответил по-испански:
   
— Мне нужно поговорить с Мануэлем.
   
Загорелое лицо консьержа расплылось еще шире.
   
— Sí, sí, señor. Мануэль — это я. Чего желаете?
   
— Сеньор Ролдан из агентства сопровождения «Белена» сказал мне, что вы…
   
Взмахом руки консьерж заставил Беккера остановиться и нервно оглядел фойе.
   
— Почему бы нам не пройти сюда? — Он подвел Беккера к конторке. — А теперь, — продолжал он, перейдя на шепот, — чем я могу вам помочь?
   
Беккер тоже понизил голос:
   
— Мне нужно поговорить с одной из сопровождающих, которая, по-видимому, приглашена сегодня к вам на обед. Ее зовут Росио.
   
Консьерж шумно выдохнул, словно сбросив с плеч тяжесть.
   
— А-а, Росио — прелестное создание.
   
— Мне нужно немедленно ее увидеть.
   
— Но, сеньор, она занята с клиентом.
   
— Это очень важно, — извиняющимся тоном сказал Беккер. Вопрос национальной безопасности.
   
Консьерж покачал головой:
   
— Невозможно. Быть может, вы оставите…
   
— Всего на одну минуту. Она в столовой?
   
Консьерж снова покачал головой:
   
— Ресторан закрылся полчаса назад. Полагаю, Росио и ее гость ушли на вечернюю прогулку. Если вы оставите для нее записку, она получит ее прямо с утра. — Он направился к полке с ячейками для ключей и почты.
   
— Быть может, я мог бы позвонить в номер и…
   
— Простите, — сказал консьерж, и вся его любезность мгновенно улетучилась. — В «Альфонсо Тринадцатом» строгие правила охраны приватности постояльцев.
   
Беккера не устраивала перспектива ждать десять часов, пока тучный немец со своей спутницей спустятся к завтраку.
   
— Я понимаю, — сказал он. — Извините за беспокойство. 
   
Повернувшись, он направился через фойе к выходу, где находилось вишневое бюро, которое привлекло его внимание, когда он входил. На нем располагался щедрый набор фирменных открыток отеля, почтовая бумага, конверты и ручки. Беккер вложил в конверт чистый листок бумаги, надписал его всего одним словом: «Росио» — и вернулся к консьержу.
   
— Извините, что я снова вас беспокою, — сказал он застенчиво. — Я вел себя довольно глупо. Я хотел лично сказать Росио, какое удовольствие получил от общения с ней несколько дней назад. Но я уезжаю сегодня вечером. Пожалуй, я все же оставлю ей записку. — И он положил конверт на стойку.
   
Консьерж взглянул на конверт и что-то грустно пробормотал себе под нос. «Еще один любитель молоденьких девочек», — подумал он.
   
— Ну конечно. Сеньор?..
   
— Буисан, — сказал Беккер. — Мигель Буисан.
   
— Понятно. Она получит ваше письмо утром.
   
— Спасибо, — улыбнулся Беккер и повернулся, собираясь уходить.
   
Консьерж бросил внимательный взгляд в его спину, взял конверт со стойки и повернулся к полке с номерными ячейками. Когда он клал конверт в одну из ячеек, Беккер повернулся, чтобы задать последний вопрос:
   
— Как мне вызвать такси?
   
Консьерж повернул голову и ответил. Но Беккер не слушал, что тот говорил. Он рассчитал все точно. Рука консьержа только что покинула ячейку под номером 301.
   
Беккер поблагодарил его и быстро зашагал, ища глазами лифт.
   
«Туда и обратно», — повторил он мысленно.
  
  
   
    
Глава 31
   
   
Сьюзан вернулась в Третий узел. После разговора со Стратмором она начала беспокоиться о безопасности Дэвида, а ее воображение рисовало страшные картины.
   
— Ну, — послышался голос Хейла, склонившегося над своим компьютером, — и чего же хотел Стратмор? Провести романтический вечер в обществе своего главного криптографа?
   
Сьюзан проигнорировала его вопрос и села за свой терминал. Ввела личный код, и экран тотчас ожил, показав, что «Следопыт» работает, хотя и не дал пока никакой информации о Северной Дакоте.
   
«Черт возьми, — подумала Сьюзан. — Почему же так долго?»
   
— Ты явно не в себе, — как ни в чем не бывало сказал Хейл. — Какие-нибудь проблемы с диагностикой?
   
— Ничего серьезного, — ответила Сьюзан, хотя вовсе не была в этом уверена. «Следопыт» задерживается. Она подумала, не ошиблась ли где-то. Начала просматривать длинные строки символов на экране, пытаясь найти то, что вызвало задержку.
   
Хейл посматривал на нее с самодовольным видом.
   
— Слушай, я хотел спросить, — заговорил он. — Что ты думаешь об этом не поддающемся взлому алгоритме, который, по словам Танкадо, он хотел создать?
   
У Сьюзан свело желудок. Она подняла голову.
   
— Не поддающийся взлому алгоритм? — Она выдержала паузу. — Ах да… Я, кажется, что-то такое читала.
   
— Не очень правдоподобное заявление.
   
— Согласна, — сказала Сьюзан, удивившись, почему вдруг Хейл заговорил об этом. — Я в это не верю. Всем известно, что невзламываемый алгоритм — математическая бессмыслица.
   
Хейл улыбнулся:
   
— Ну конечно… Принцип Бергофского.
   
— А также здравый смысл! — отрезала она.
   
— Кто знает… — Хейл театрально вздохнул. — Есть множество такого… что и не снилось нашим мудрецам.
   
— Прошу прощения?
   
— Шекспир, — уточнил Хейл. — Гамлет.
   
— Самообразование за тюремной решеткой?
   
Хейл засмеялся.
   
— Нет, серьезно, Сьюзан, тебе никогда не приходило в голову, что это все-таки возможно и что Танкадо действительно придумал невзламываемый алгоритм?
   
Этот разговор был ей неприятен.
   
— Ну, мы не сумели этого сделать.
   
— А вдруг Танкадо умнее нас?
   
— Может быть. — Сьюзан пожала плечами, демонстрируя равнодушие.
   
— Мы с ним какое-то время переписывались, — как бы невзначай сказал Хейл. — С Танкадо. Ты знала об этом?
   
Сьюзан посмотрела на него, стараясь не показать свое изумление.
   
— Неужели?
   
— Да. После того как я вскрыл алгоритм «Попрыгунчика», он написал мне, что мы с ним братья по борьбе за неприкосновенность частной переписки.
   
Сьюзан не могла поверить своим ушам. Хейл лично знаком с Танкадо! И снова постаралась держаться с подчеркнутым безразличием.
   
— Он поздравил меня с обнаружением «черного хода» в «Попрыгунчике», — продолжал Хейл. — И назвал это победой в борьбе за личные права граждан всего мира. Ты должна признать, Сьюзан, что этот «черный ход» был придуман для того, чтобы ввести мир в заблуждение и преспокойно читать электронную почту. По мне, так поделом Стратмору.
   
— Грег, — сказала Сьюзан, стараясь не показать своего возмущения, — этот «черный ход» позволял АНБ расшифровывать электронную почту, представляющую угрозу нашей безопасности.
   
— Что ты говоришь? — Хейл невинно вздохнул. — И в качестве милого побочного развлечения читать переписку простых граждан?
   
— Мы не шпионим за простыми гражданами, и ты это отлично знаешь. ФБР имеет возможность прослушивать телефонные разговоры, но это вовсе не значит, что оно прослушивает всех.
   
— Будь у них штат побольше, прослушивали бы.
   
Сьюзан оставила это замечание без ответа.
   
— У правительств должно быть право собирать информацию, в которой может содержаться угроза общественной безопасности.
   
— Господи Иисусе! — шумно вздохнул Хейл. — Похоже, Стратмор здорово промыл тебе мозги. Ты отлично знаешь, что ФБР не может прослушивать телефонные разговоры произвольно: для этого они должны получить ордер. Этот новый стандарт шифрования означал бы, что АНБ может прослушивать кого угодно, где угодно и когда угодно.
   
— Ты прав — и так и должно быть! — сурово отрезала Сьюзан. — Если бы ты не нашел «черный ход» в «Попрыгунчике», мы могли бы взломать любой шифр, вместо того чтобы полагаться на «ТРАНСТЕКСТ».
   
— Если бы я не нашел «черный ход», — сказал Хейл, — это сделал бы кто-то другой. Я спас вас, сделав это заранее. Можешь представить себе последствия, если бы это обнаружилось, когда «Попрыгунчик» был бы уже внедрен?
   
— Так или иначе, — парировала Сьюзан, — теперь мы имеем параноиков из Фонда электронных границ, уверенных, что «черный ход» есть во всех наших алгоритмах.
   
— А это не так? — язвительно заметил Хейл.
   
Сьюзан холодно на него посмотрела.
   
— Да будет тебе. — Хейл вроде бы затрубил отбой. — Теперь это не имеет значения. У вас есть «ТРАНСТЕКСТ». У вас есть возможность мгновенно получать информацию. Вы можете читать все, что пожелаете, — без всяких вопросов и запросов. Вы выиграли.
   
— Почему бы не сказать — мы выиграли? Насколько мне известно, ты сотрудник АНБ.
   
— Ненадолго, — буркнул Хейл.
   
— Не зарекайся.
   
— Я серьезно. Рано или поздно я отсюда смоюсь.
   
— Я этого не переживу.
   
В этот момент Сьюзан поймала себя на том, что готова взвалить на Хейла вину за все свои неприятности. За «Цифровую крепость», волнения из-за Дэвида, за то, что не поехала в Смоуки-Маунтинс, — хотя он был ко всему этому не причастен. Единственная его вина заключалась в том, что она испытывала к нему неприязнь. Сьюзан важно было ощущать свое старшинство. В ее обязанности в качестве главного криптографа входило поддерживать в шифровалке мирную атмосферу — воспитывать других. Особенно таких, как Хейл, — зеленых и наивных.
   
Сьюзан посмотрела на него и подумала о том, как жаль, что этот человек, талантливый и очень ценный для АНБ, не понимает важности дела, которым занимается агентство.
   
— Грег, — сказала она, и голос ее зазвучал мягче, хотя далось ей это нелегко. — Сегодня я не в духе. Меня огорчают твои разговоры о нашем агентстве как каком-то соглядатае, оснащенном современной техникой. Эта организация создавалась с единственной целью — обеспечивать безопасность страны. При этом дерево иногда приходится потрясти, чтобы собрать подгнившие плоды. И я уверена, что большинство наших граждан готовы поступиться некоторыми правами, но знать, что негодяи не разгуливают на свободе.
   
Хейл промолчал.
   
— Рано или поздно, — продолжала она, — народ должен вверить кому-то свою судьбу. В нашей стране происходит много хорошего, но немало и плохого. Кто-то должен иметь возможность оценивать и отделять одно от другого. В этом и заключается наша работа. Это наш долг. Нравится нам это или нет, но демократию от анархии отделяет не очень-то прочная дверь, и АНБ ее охраняет.
   
Хейл задумчиво кивнул:
   
— Quis custodiet ipsos custodes?
   
Сьюзан была озадачена.
   
— Это по-латыни, — объяснил Хейл. — Из сатир Ювенала. Это значит — «Кто будет охранять охранников?».
   
— Не понимаю. Кто будет охранять охранников?
   
— Вот именно. Если мы — охранники общества, то кто будет следить за нами, чтобы мы не стали угрозой обществу?
   
Сьюзан покачала головой, не зная, что на это возразить.
   
Хейл улыбнулся:
   
— Так заканчивал Танкадо все свои письма ко мне. Это было его любимое изречение.
  
  
   
    
Глава 32
   
   
Дэвид Беккер остановился в коридоре у номера 301. Он знал, что где-то за этой витиеватой резной дверью находится кольцо. Вопрос национальной безопасности.
   
За дверью послышалось движение, раздались голоса. Он постучал. Послышался голос с сильным немецким акцентом:
   
— Ja?
   
Беккер молчал.
   
— Ja?
   
Дверь слегка приоткрылась, и на него уставилось круглое немецкое лицо.
   
Дэвид приветливо улыбнулся. Он не знал, как зовут этого человека.
   
— Deutscher, ja? Вы немец, да?
   
Мужчина нерешительно кивнул.
   
Беккер заговорил на чистейшем немецком:
   
— Мне нужно с вами поговорить.
   
Мужчина смотрел на него недовольно.
   
— Was wollen Sie? Что вам нужно?
   
Беккер понял, что ему следовало заранее отрепетировать разговор, прежде чем колотить в дверь. Он искал нужные слова.
   
— У вас есть кое-что, что я должен получить.
   
Эти слова оказались не самыми подходящими. Глаза немца сузились.
   
— Ein Ring, — сказал Беккер. — Du hast einen Ring. У вас есть кольцо.
   
— Проваливайте! — зарычал немец и начал закрывать дверь. Беккер не раздумывая просунул ногу в щель и открыл дверь. Но сразу же об этом пожалел.
   
Глаза немца расширились.
   
— Was tust du? Что вы делаете?
   
Беккер понял, что перегнул палку. Он нервно оглядел коридор. Его уже выставили сегодня из больницы, и он не хотел, чтобы это случилось еще раз.
   
— Nimm deinen Fuß weg! — прорычал немец. — Уберите ногу!
   
Взгляд Беккера упал на пухлые пальцы мужчины. Никакого кольца. «Я так близок к цели», — подумал он.
   
— Ein Ring! — повторил Беккер, но дверь закрылась перед его носом.
   
   
Он долго стоял в роскошно убранном коридоре, глядя на копию Сальватора Дали на стене. «Очень уместно, — мысленно застонал он. — Сюрреализм. Я в плену абсурдного сна». Проснувшись утром в своей постели, Беккер заканчивал день тем, что ломился в гостиничный номер незнакомого человека в Испании в поисках какого-то магического кольца.
   
Суровый голос Стратмора вернул его к действительности. Вы должны найти это кольцо.
   
Беккер глубоко вздохнул и перестал жаловаться на судьбу. Ему хотелось домой. Он посмотрел на дверь с номером 301. Там, за ней, его обратный билет. Остается только заполнить его.
   
Беккер снова вздохнул, решительно подошел к двери и громко постучал. Пора переходить к решительным действиям.
   
   
Немец рывком открыл дверь и собрался было закричать, но Беккер его опередил. Помахав карточкой теннисного клуба Мериленда, он рявкнул:
   
— Полиция!
   
После чего вошел в номер и включил свет.
   
Немец не ожидал такого оборота.
   
— Was machst…
   
— Помолчите! — Беккер перешел на английский. — У вас в номере проститутка? — Он оглядел комнату. Роскошная обстановка, как в лучших отелях. Розы, шампанское, широченная кровать с балдахином. Росио нигде не видно. Дверь, ведущая в ванную, закрыта.
   
— Prostituiert? — Немец бросил боязливый взгляд на дверь в ванную. Он был крупнее, чем ожидал Беккер. Волосатая грудь начиналась сразу под тройным подбородком и выпячивалась ничуть не меньше, чем живот необъятного размера, на котором едва сходился пояс купального халата с фирменным знаком отеля.
   
Беккер старался придать своему лицу как можно более угрожающее выражение.
   
— Ваше имя?
   
Красное лицо немца исказилось от страха.
   
— Was willst du? Чего вы хотите?
   
— Я из отдела испанской полиции по надзору за иностранными туристами. В вашем номере проститутка?
   
Немец нервно посмотрел на дверь в ванную. Он явно колебался.
   
— Ja, — признался он наконец.
   
— Вам известно, что в Испании это противозаконно?
   
— Nein, — солгал немец. — Я не знал. Я сейчас же отправлю ее домой.
   
— Боюсь, вы опоздали, — внушительно заявил Беккер и прошелся по номеру. — У меня к вам предложение.
   
— Ein Vorschlag? — У немца перехватило дыхание. — Предложение?
   
— Да. Я могу прямо сейчас отвести вас в участок… — Беккер выразительно замолчал и прищелкнул пальцами.
   
— Или?.. — спросил немец с расширившимися от страха глазами.
   
— Или мы придем к соглашению.
   
— Какому соглашению? — Немец слышал рассказы о коррупции в испанской полиции.
   
— У вас есть кое-что, что мне очень нужно, — сказал Беккер.
   
— Да-да, конечно, — быстро проговорил немец, натужно улыбаясь. Он подошел к туалетному столику, где лежал бумажник. — Сколько?
   
Беккер изобразил крайнюю степень негодования.
   
— Вы хотите дать взятку представителю закона? — зарычал он.
   
— Нет, конечно, нет! Я просто подумал… — Толстяк быстро убрал бумажник. — Я… я… — Совсем растерявшись, он сел на край постели и сжал руки. Кровать застонала под его весом. — Простите.
   
Беккер вытащил из вазы, стоявшей на столике в центре комнаты, розу и небрежно поднес ее к носу, потом резко повернулся к немцу, выпустив розу из рук.
   
— Что вы можете рассказать про убийство?
   
Немец побелел.
   
— Mord? Убийство?
   
— Да. Убийство азиата сегодня утром. В парке. Это было убийство — Ermordung. — Беккеру нравилось это немецкое слово, означающее «убийство». От него так и веяло холодом.
   
— Ermordung? Он… он был?..
   
— Да, убит.
   
— Но… но это невозможно! — У немца перехватило дыхание. — Я там был. У него случился инфаркт. Я сам видел. Никакой крови. Никакой пули.
   
Беккер снисходительно покачал головой:
   
— Иногда все выглядит не так, как есть на самом деле.
   
Лицо немца стало белым как полотно.
   
Беккер был доволен собой. Ложь подействовала: бедняга даже вспотел.
   
— Че-че-го же вы хотите? — выдавил он заикаясь. — Я ничего не знаю.
   
Беккер зашагал по комнате.
   
— На руке умершего было золотое кольцо. Я хочу его забрать.
   
— У м-меня его нет.
   
Беккер покровительственно улыбнулся и перевел взгляд на дверь в ванную.
   
— А у Росио? Капельки Росы?
   
Лицо мужчины из мертвенно-бледного стало красным.
   
— Вы знаете Капельку Росы? — Вытерев пот со лба рукавом халата, он собирался что-то сказать, но тут отворилась дверь в ванную.
   
Мужчины оглянулись.
   
В дверях стояла Росио Ева Гранада. Это было впечатляющее зрелище. Длинные ниспадающие рыжие волосы, идеальная иберийская кожа, темно-карие глаза, высокий ровный лоб. На девушке был такой же, как на немце, белый махровый халат с поясом, свободно лежащим на ее широких бедрах, распахнутый ворот открывал загорелую ложбинку между грудями. Росио уверенно, по-хозяйски вошла в спальню.
   
— Чем могу помочь? — спросила она на гортанном английском.
   
Беккер не мигая смотрел на эту восхитительную женщину.
   
— Мне нужно кольцо, — холодно сказал он.
   
— Кто вы такой? — потребовала она.
   
Беккер перешел на испанский с ярко выраженным андалузским акцентом:
   
— Guardia Civil.
   
Росио засмеялась.
   
— Не может быть! — сказала она по-испански.
   
У Беккера застрял комок в горле. Росио была куда смелее своего клиента.
   
— Не может быть? — повторил он, сохраняя ледяной тон. — Может, пройдем, чтобы я смог вам это доказать?
   
— Не стану вас затруднять, — ухмыльнулась она, — благодарю за предложение. Но все же кто вы?
   
Беккер держался своей легенды:
   
— Я из севильской полиции.
   
Росио угрожающе приблизилась.
   
— Я знаю всех полицейских в этом городе. Они мои лучшие клиенты.
   
Беккер чувствовал, как ее глаза буквально впиваются в него. Он решил сменить тактику:
   
— Я из специальной группы, занимающейся туристами. Отдайте кольцо, или мне придется отвести вас в участок и…
   
— И что? — спросила она, подняв брови в притворном ужасе.
   
Беккер замолчал. Он опять перегнул палку. Его план не сработал. Почему она не хочет ему поверить?
   
Росио подошла к нему еще ближе.
   
— Я не знаю, кто вы такой и чего хотите, но если вы немедленно отсюда не уйдете, я вызову службу безопасности отеля и настоящая полиция арестует вас за попытку выдать себя за полицейского офицера.
   
Беккер знал, что Стратмор в пять минут вызволит его из тюрьмы, но понимал, что это дело надо завершить совершенно иначе. Арест никак не вписывался в его планы.
   
Росио подошла еще ближе и изучающе смотрела на него.
   
— Хорошо, — вздохнул он, всем своим видом признавая поражение. Его испанский тут же потерял нарочитый акцент. — Я не из севильской полиции. Меня прислала сюда американская правительственная организация, с тем чтобы я нашел кольцо. Это все, что я могу вам сказать. Я уполномочен заплатить вам за него.
   
На мгновение в комнате повисла тишина, затем Росио приоткрыла губы в хитрой улыбке.
   
— Ну видите, все не так страшно, правда? — Она села в кресло и скрестила ноги. — И сколько вы заплатите?
   
Вздох облегчения вырвался из груди Беккера. Он сразу же перешел к делу:
   
— Я могу заплатить вам семьсот пятьдесят тысяч песет. Пять тысяч американских долларов. — Это составляло половину того, что у него было, и раз в десять больше настоящей стоимости кольца.
   
Росио подняла брови.
   
— Это очень большие деньги.
   
— Конечно. Договорились?
   
Девушка покачала головой.
   
— Как бы я хотела сказать «да».
   
— Миллион песет? — предложил Беккер. — Это все, что у меня есть.
   
— Боже мой! — Она улыбнулась. — Вы, американцы, совсем не умеете торговаться. На нашем рынке вы бы и дня не продержались.
   
— Наличными, прямо сейчас, — сказал Беккер, доставая из кармана пиджака конверт. «Я очень хочу домой».
   
Росио покачала головой:
   
— Не могу.
   
— Почему? — рассердился Беккер.
   
— У меня его уже нет, — сказала она виноватым тоном. — Я его продала.
  
  
   
    
Глава 33
   
   
Токуген Нуматака смотрел в окно и ходил по кабинету взад-вперед как зверь в клетке. Человек, с которым он вступил в контакт, Северная Дакота, не звонил. Проклятые американцы! Никакого представления о пунктуальности!
   
Он позвонил бы Северной Дакоте сам, но у него не было номера его телефона. Нуматака терпеть не мог вести дела подобным образом, он ненавидел, когда хозяином положения был кто-то другой.
   
С самого начала его преследовала мысль, что звонки Северной Дакоты — это западня, попытка японских конкурентов выставить его дураком. Теперь его снова одолевали те же подозрения. Нуматака решил, что ему необходима дополнительная информация.
   
Выскочив из кабинета, он повернул налево по главному коридору здания «Нуматек». Сотрудники почтительно кланялись, когда он проходил мимо. Нуматака хорошо понимал, что эти поклоны вовсе не свидетельствует об их любви к нему, они — всего лишь знак вежливости, которую японские служащие проявляют по отношению даже к самым ненавистным начальникам.
   
Нуматака проследовал прямо на коммутатор компании. Все звонки принимались единственным оператором на двенадцатиканальный терминал «Коренсо-2000». Телефонистка, державшая трубку у уха, мгновенно поднялась и поклонилась, увидев босса.
   
— Садитесь! — рявкнул Нуматака.
   
Она опустилась на стул.
   
— В четыре сорок пять ко мне на личный телефон поступил звонок. Вы можете сказать, откуда звонили? — Он проклинал себя за то, что не выяснил этого раньше.
   
Телефонистка нервно проглотила слюну.
   
— На этой машине нет автоматического определителя номера, сэр. Я позвоню в телефонную компанию. Я уверена, что они смогут сказать.
   
Нуматака тоже был уверен, что компания это сделает. В эпоху цифровой связи понятие неприкосновенности частной жизни ушло в прошлое. Записывается все. Телефонные компании могут сообщить, кто вам звонил и как долго вы говорили.
   
— Сделайте это, — приказал он. — И тут же доложите мне.
  
  
   
    
Глава 34
   
   
Сьюзан сидела одна в помещении Третьего узла, ожидая возвращения «Следопыта». Хейл решил выйти подышать воздухом, за что она была ему безмерно благодарна. Однако одиночество не принесло ей успокоения. В голове у Сьюзан беспрестанно крутилась мысль о контактах Танкадо с Хейлом.
   
«Кто будет охранять охранников?» — подумала она. Quis custodiet ipsos custodes? Эти слова буквально преследовали ее. Она попыталась выбросить их из головы.
   
Мысли ее вернулись к Дэвиду. Сьюзен надеялась, что с ним все в порядке. Ей трудно было поверить, что он в Испании. Чем скорее будет найден ключ и все закончится, тем лучше для всех.
   
Сьюзан потеряла счет времени, потраченного на ожидание «Следопыта». Два часа? Три? Она перевела взгляд на пустую шифровалку. Скорее бы просигналил ее терминал. Но тот молчал. Конец лета. Солнце уже зашло. Над головой автоматически зажглись лампы дневного света. Сьюзан нервничала: прошло уже слишком много времени.
   
Взглянув на «Следопыта», она нахмурилась.
   
— Ну давай же, — пробормотала она. — У тебя было много времени.
   
Сьюзан положила руку на мышку и вывела окно состояния «Следопыта». Сколько времени он уже занят поиском?
   
Открылось окно — такие же цифровые часы, как на «ТРАНСТЕКСТЕ», которые должны были показывать часы и минуты работы «Следопыта». Однако вместо этого Сьюзан увидела нечто совершенно иное, от чего кровь застыла в жилах.
   
    
«СЛЕДОПЫТ» ОТКЛЮЧЕН
   
   
«Следопыт» отключен! У нее даже перехватило дыхание. Почему?
   
Сьюзан охватила паника. Она быстро проверила отчет программы в поисках команды, которая могла отозвать «Следопыта», но ничего не обнаружила. Складывалось впечатление, что он отключился сам по себе. Сьюзан знала, что такое могло произойти только по одной причине — если бы в «Следопыте» завелся вирус.
   
Вирусы были самой большой неприятностью, с которой сталкивались в своей работе программисты. Поскольку компьютеры должны были выполнять операции в абсолютно точном порядке, самая мелкая ошибка могла иметь колоссальные последствия. Простая синтаксическая ошибка — если бы, например, программист по ошибке ввел вместо точки запятую — могла обрушить всю систему. Происхождение термина «вирус» всегда казалось Сьюзан весьма забавным.
   
Этот термин возник еще во времена первого в мире компьютера «Марк-1» — агрегата размером с комнату, построенного в 1944 году в лаборатории Гарвардского университета. Однажды в компьютере случился сбой, причину которого никто не мог установить. После многочасовых поисков ее обнаружил младший лаборант. То была моль, севшая на одну из плат, в результате чего произошло короткое замыкание. Тогда-то виновников компьютерных сбоев и стали называть вирусами.
   
«У меня нет на это времени», — сказала себе Сьюзан.
   
На поиски вируса может уйти несколько дней. Придется проверить тысячи строк программы, чтобы обнаружить крохотную ошибку, — это все равно что найти единственную опечатку в толстенной энциклопедии.
   
Сьюзан понимала, что ей ничего не остается, как запустить «Следопыта» повторно. На поиски вируса нужно время, которого нет ни у нее, ни у коммандера.
   
Но, вглядываясь в строки программы и думая, какую ошибку она могла допустить, Сьюзан чувствовала, что тут что-то не так. Она запускала «Следопыта» месяц назад, и никаких проблем не возникло. Мог ли сбой произойти внезапно, сам по себе?
   
Размышляя об этом, Сьюзан вдруг вспомнила фразу, сказанную Стратмором: Я попытался запустить «Следопыта» самостоятельно, но информация, которую он выдал, оказалась бессмысленной.
   
Сьюзан задумалась над этими словами. Информация, которую он выдал…
   
Она резко подняла голову. Возможно ли это? Информация, которую он выдал?
   
Если Стратмор получил от «Следопыта» информацию, значит, тот работал. Она оказалась бессмысленной, потому что он ввел задание в неверной последовательности, но ведь «Следопыт» работал!
   
Но Сьюзан тут же сообразила, что могла быть еще одна причина отключения «Следопыта». Внутренние ошибки программы не являлись единственными причинами сбоя, потому что иногда в действие вступали внешние силы — скачки напряжения, попавшие на платы частички пыли, повреждение проводов. Поскольку за техникой Третьего узла следили самым тщательным образом, она даже не рассматривала такую возможность.
   
Сьюзан встала и быстро подошла к громадному книжному шкафу с техническими руководствами, взяла с полки справочник с прошитым проволочной спиралью корешком и принялась его листать. Она нашла то, что искала, вернулась со справочником к своему терминалу, ввела несколько команд и подождала, пока компьютер проверит список команд, отданных за последние три часа. Сьюзан надеялась обнаружить внешнее воздействие — команду отключения, вызванную сбоем электропитания или дефектным чипом.
   
Через несколько мгновений компьютер подал звуковой сигнал. Сердце ее заколотилось. Затаив дыхание, она вглядывалась в экран.
   
    
КОД ОШИБКИ 22
   
   
Сьюзан вздохнула с облегчением. Это была хорошая весть: проверка показала код ошибки, и это означало, что «Следопыт» исправен. Вероятно, он отключился в результате какой-то внешней аномалии, которая не должна повториться.
   
Код ошибки 22. Она попыталась вспомнить, что это значит. Сбои техники в Третьем узле были такой редкостью, что номера ошибок в ее памяти не задерживалось.
   
Сьюзан пролистала справочник и нашла нужный список.
   
    
19: ОШИБКА В СИСТЕМНОМ РАЗДЕЛЕ
    
20: СКАЧОК НАПРЯЖЕНИЯ
    
21: СБОЙ СИСТЕМЫ ХРАНЕНИЯ ДАННЫХ
   
   
Наконец она дошла до пункта 22 и, замерев, долго всматривалась в написанное. Потом, озадаченная, снова взглянула на монитор.
   
    
КОД ОШИБКИ 22
   
   
Сьюзан нахмурилась и снова посмотрела в справочник. То, что она увидела, казалось лишенным всякого смысла.
   
    
22: РУЧНОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ
   
  
  
   
    
Глава 35
   
   
Беккер в шоке смотрел на Росио.
   
— Вы продали кольцо?
   
Девушка кивнула, и рыжие шелковистые волосы скользнули по ее плечам.
   
Беккер молил Бога, чтобы это оказалось неправдой.
   
— Pero… Но…
   
Она пожала плечами и произнесла по-испански:
   
— Девушке возле парка.
   
Беккер почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Этого не может быть!
   
Росио игриво улыбнулась и кивнула на немца.
   
— El quería que lo guardará. Он хотел его оставить, но я сказала «нет». Во мне течет цыганская кровь, мы, цыганки, не только рыжеволосые, но еще и очень суеверные. Кольцо, которое отдает умирающий, — дурная примета.
   
— Вы знаете эту девушку? — Беккер приступил к допросу.
   
Брови Росио выгнулись.
   
— О! Я вижу, вам действительно очень нужно это кольцо, да?
   
Беккер мрачно кивнул.
   
— Кому вы его продали?
   
Тучный немец в полном недоумении сидел на кровати. Надежды на романтический вечер рушились по непонятной причине.
   
— Was passiert? — нервно спросил он. — Что происходит?
   
Беккер не удостоил его ответом.
   
— На самом деле я его не продала, — сказала Росио. — Хотела это сделать, но она совсем еще ребенок, да и денег у нее не было. Вот я его и отдала. Но если бы знала, сколько вы мне за него предложите, то сохранила бы это кольцо для вас.
   
— Почему вы ушли из парка? — спросил Беккер. — Умер человек. Почему вы не дождались полицейских? И не отдали кольцо им?
   
— Мне много чего нужно, мистер Беккер, но неприятности точно не нужны. Кроме того, тот старик вроде бы обо всем позаботился.
   
— Канадец?
   
— Да. Он вызвал «скорую». Мы решили уйти. Я не видела смысла впутывать моего спутника, да и самой впутываться в дела, связанные с полицией.
   
Беккер рассеянно кивнул, стараясь осмыслить этот жестокий поворот судьбы. Она отдала это чертово кольцо!
   
— Я пыталась помочь умирающему, — объясняла Росио. — Но сам он, похоже, этого не хотел. Он… это кольцо… он совал его нам в лицо, тыкал своими изуродованными пальцами. Он все протягивал к нам руку — чтобы мы взяли кольцо. Я не хотела брать, но мой спутник в конце концов его взял. А потом этот парень умер.
   
— А вы пробовали сделать ему искусственное дыхание? — предположил Беккер.
   
— Нет. Мы к нему не прикасались. Мой друг испугался. Он хоть и крупный, но слабак. — Она кокетливо улыбнулась Беккеру. — Не волнуйтесь, он ни слова не понимает по-испански.
   
Беккер нахмурился. Он вспомнил кровоподтеки на груди Танкадо.
   
— Искусственное дыхание делали санитары?
   
— Понятия не имею. Я уже говорила, что мы ушли до их прибытия.
   
— Вы хотите сказать — после того как стащили кольцо?
   
— Мы его не украли, — искренне удивилась Росио. — Человек умирал, и у него было одно желание. Мы просто исполнили его последнюю волю.
   
Беккер смягчился. В конце концов, Росио права, он сам, наверное, поступил бы точно так же.
   
— А потом вы отдали кольцо какой-то девушке?
   
— Я же говорила. От этого кольца мне было не по себе. На девушке было много украшений, и я подумала, что ей это кольцо понравится.
   
— А она не увидела в этом ничего странного? В том, что вы просто так отдали ей кольцо?
   
— Нет. Я сказала, что нашла его в парке. Я думала, что она мне заплатит, но ничего не вышло. Ну, мне было все равно. Я просто хотела от него избавиться.
   
— Когда вы отдали ей кольцо?
   
Росио пожала плечами.
   
— Сегодня днем. Примерно через час после того, как его получила.
   
Беккер посмотрел на часы — 11.48. За восемь часов след остыл. Какого черта я здесь делаю? Я должен был сейчас отдыхать в Смоуки-Маунтинс. Он вздохнул и задал единственный вопрос, который пришел ему в голову:
   
— Как выглядит эта девушка?
   
— Era un punqui, — ответила Росио.
   
Беккер изумился.
   
— Un punqui?
   
— Sí. Punqui.
   
— Панк?
   
— Да, панк, — сказала Росио на плохом английском и тотчас снова перешла на испанский. — Mucha joyera. Вся в украшениях. В одном ухе странная серьга, кажется, в виде черепа.
   
— В Севилье есть панки и рокеры?
   
Росио улыбнулась:
   
— Todo bajo el sol. Чего только нет под солнцем. — Это был девиз туристского бюро Севильи.
   
— Она назвала вам свое имя?
   
— Нет.
   
— Может быть, сказала, куда идет?
   
— Нет. По-испански говорила очень плохо.
   
— Она не испанка? — спросил Беккер.
   
— Нет. Думаю, англичанка. И с какими-то дикими волосами — красно-бело-синими.
   
Беккер усмехнулся, представив это зрелище.
   
— Может быть, американка? — предположил он.
   
— Не думаю, — сказала Росио. — На ней была майка с британским флагом.
   
Беккер рассеянно кивнул:
   
— Хорошо. Бело-красно-синие волосы, майка, серьга с черепом в ухе. Что еще?
   
— Больше ничего. Панк да и только.
   
Панк да и только.
   
Беккер принадлежал к миру людей, носивших университетские свитера и консервативные стрижки, — он просто не мог представить себе образ, который нарисовала Росио.
   
— Попробуйте припомнить что-нибудь еще.
   
Росио задумалась.
   
— Нет, больше ничего.
   
В этот момент кровать громко заскрипела: клиент Росио попытался переменить позу. Беккер повернулся к нему и заговорил на беглом немецком:
   
— Noch etwas? Что-нибудь еще? Что помогло бы мне найти девушку, которая взяла кольцо?
   
Повисло молчание. Казалось, эта туша собирается что-то сказать, но не может подобрать слов. Его нижняя губа на мгновение оттопырилась, но заговорил он не сразу. Слова, сорвавшиеся с его языка, были определенно произнесены на английском, но настолько искажены сильным немецким акцентом, что их смысл не сразу дошел до Беккера.
   
— Проваливай и умри.
   
Дэвид даже вздрогнул от неожиданности.
   
— Простите?
   
— Проваливай и умри, — повторил немец, приложив левую ладонь к жирному правому локтю, имитируя итальянский жест, символизирующий грязное ругательство.
   
Но Беккер слишком устал, чтобы обращать внимание на оскорбления. Проваливай и умри? Он повернулся к Росио и заговорил с ней по-испански:
   
— Похоже, я злоупотребил вашим гостеприимством.
   
— Не обращайте на него внимания, — засмеялась она. — Он просто расстроен. Но он получит то, что ему причитается. — Она встряхнула волосами и подмигнула ему.
   
— Может быть, все-таки скажете что-нибудь еще? Что помогло бы мне? — сказал Беккер.
   
Росио покачала головой:
   
— Это все. Но вам ее не найти. Севилья — город большой и очень обманчивый.
   
— Я постараюсь. — Вопрос национальной безопасности…
   
— Если вам не повезет, — сказала Росио, бросив взгляд на пухлый конверт, выпирающий в кармане Беккера, — пожалуйста, заходите. Мой дружок скоро заснет как убитый. Постучите тихонько. Я найду свободную комнату и покажу вам Испанию с такой стороны, что вам будет что вспомнить. — И она сладко причмокнула губами.
   
Беккер изобразил улыбку.
   
— Я должен идти.
   
Он извинился перед немцем за вторжение, в ответ на что тот скромно улыбнулся.
   
— Keine Ursache.
   
Беккер вышел в коридор. Нет проблем? А как же «проваливай и умри»?
  
  
   
    
Глава 36
   
   
Ручное отключение? Сьюзан отказывалась что-либо понимать.
   
Она была абсолютно уверена, что не вводила такой команды — во всяком случае, намеренно. Подумала, что, может быть, спутала последовательность нажатия клавиш.
   
«Немыслимо», — подумала она. Согласно информации, появившейся в окне, команда была подана менее двадцати минут назад. Сьюзан помнила, что за последние двадцать минут вводила только свой персональный код, когда выходила переговорить со Стратмором. Невозможно представить, что машина могла спутать пароль с командой отключения «Следопыта».
   
Понимая, что теряет время, Сьюзан вызвала на экран регистр замка и проверила, верно ли был введен персональный код. Все было сделано как положено.
   
«Тогда откуда же пришла команда на ручное отключение?» — рассердилась она.
   
Недовольно поморщившись, Сьюзан закрыла окно экранного замка, но в ту долю секунды, когда оно исчезало с экрана, она заметила нечто необычное. Снова открыв окно, Сьюзан изучила содержащуюся в нем информацию. Какая-то бессмыслица. Вначале был зарегистрирован нормальный ввод замка, в тот момент, когда она выходила из помещения Третьего узла, однако время следующей команды «отпирания» показалось Сьюзан странным. Две эти команды разделяло меньше одной минуты, но она была уверена, что разговаривала с коммандером больше минуты.
   
Сьюзан просмотрела все команды. То, что она увидела, привело ее в ужас. С интервалом в три минуты была зарегистрирована вторая серия команд запирания-отпирания. Согласно регистру, кто-то открывал ее компьютер, пока ее не было в комнате.
   
Но это невозможно! У нее перехватило дыхание. Единственным кандидатом в подозреваемые был Грег Хейл, но Сьюзан могла поклясться, что никогда не давала ему свой персональный код. Следуя классической криптографической процедуре, она выбрала пароль произвольно и не стала его записывать. То, что Хейл мог его угадать, было исключено: число комбинаций составляло тридцать шесть в пятой степени, или свыше шестидесяти миллионов.
   
Однако в том, что команда на отпирание действительно вводилась, не было никаких сомнений. Сьюзан в изумлении смотрела на монитор. Хейл влез в ее компьютер, когда она выходила. Именно он и подал ручную команду на отзыв «Следопыта».
   
Вопрос «насколько быстро?» уступил место другому — «с какой целью?». У Хейла не было мотивов для вторжения в ее компьютер. Он ведь даже не знал, что она задействовала «Следопыта». А если и знал, подумала Сьюзан, то зачем ему мешать ее поискам парня по имени Северная Дакота?
   
Вопросы, не имеющие ответов, множились в голове. «А теперь все по порядку», — произнесла она вслух. К Хейлу можно вернуться чуть позже. Сосредоточившись, Сьюзан перезагрузила «Следопыта» и нажала клавишу «ВВОД». Терминал пискнул.
   
    
«СЛЕДОПЫТ» ЗАПУЩЕН
   
   
Сьюзан знала, что пройдет несколько часов, прежде чем «Следопыт» вернется. Она проклинала Хейла, недоумевая, каким образом ему удалось заполучить ее персональный код и с чего это вдруг его заинтересовал ее «Следопыт».
   
Встав, Сьюзан решительно направилась подошла к терминалу Хейла. Экран монитора был погашен, но она понимала, что он не заперт: по краям экрана было видно свечение. Криптографы редко запирали свои компьютеры, разве что покидая Третий узел на ночь. Обычно они лишь уменьшали их яркость; кодекс чести гарантировал, что никто в их отсутствие к терминалу не прикоснется.
   
«К черту кодекс чести, — сказала она себе. — Посмотрим, чем ты тут занимаешься».
   
Окинув быстрым взглядом находящееся за стеклом помещение шифровалки, Сьюзан включила кнопку яркости. Вспыхнувший экран был совершенно пуст. Несколько этим озадаченная, она вызвала команду поиска и напечатала:
   
    
НАЙТИ: «СЛЕДОПЫТ»
   
   
Это был дальний прицел, но если в компьютере Хейла найдутся следы ее программы, то они будут обнаружены. Тогда станет понятно, почему он вручную отключил «Следопыта». Через несколько секунд на экране показалась надпись:
   
    
ОБЪЕКТ НЕ НАЙДЕН
   
   
Не зная, что искать дальше, она ненадолго задумалась и решила зайти с другой стороны.
   
    
НАЙТИ: «ЗАМОК ЭКРАНА»
   
   
Монитор показал десяток невинных находок — и ни одного намека на копию ее персонального кода в компьютере Хейла.
   
Сьюзан шумно вздохнула. Какими же программами он пользовался сегодня? Открыв меню последних программ, она обнаружила, что это был сервер электронной почты. Сьюзан обшарила весь жесткий диск и в конце концов нашла папку электронной почты, тщательно запрятанную среди других директорий. Открыв ее, она увидела несколько дополнительных папок; создавалось впечатление, что у Хейла было множество почтовых адресов. Один из них, к ее удивлению, был адресом анонимного провайдера. Сьюзан открыла одно из старых входящих сообщений, и у нее тотчас же перехватило дыхание.
   
    
TO: NDAKOTA@ARA.ANON.ORG
    
FROM: ET@DOSHISHA.EDU
   
   
И далее текст сообщения:
   
    
ГРОМАДНЫЙ ПРОГРЕСС! «ЦИФРОВАЯ КРЕПОСТЬ» ПОЧТИ ГОТОВА. ОНА ОТБРОСИТ АНБ НАЗАД НА ДЕСЯТИЛЕТИЯ!
   
   
Сьюзан как во сне читала и перечитывала эти строки. Затем дрожащими руками открыла следующее сообщение.
   
    
TO: NDAKOTA@ARA.ANON.ORG
    
FROM: ET@DOSHISHA.EDU
    
МЕНЯЮЩИЙСЯ ОТКРЫТЫЙ ТЕКСТ ДЕЙСТВУЕТ! ВСЯ ХИТРОСТЬ В МЕНЯЮЩЕЙСЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТИ!
   
   
В это трудно было поверить, но она видела эти строки своими глазами. Электронная почта от Энсея Танкадо, адресованная Грегу Хейлу. Они работали вместе. Сьюзан буквально онемела, когда эта страшная правда дошла до ее сознания.
   
Северная Дакота — это Грег Хейл?
   
Глаза ее не отрывались от экрана. Мозг лихорадочно искал какое-то другое объяснение, но не находил. Перед ее глазами было внезапно появившееся доказательство: Танкадо использовал меняющуюся последовательность для создания функции меняющегося открытого текста, а Хейл вступил с ним в сговор с целью свалить Агентство национальной безопасности.
   
— Это н-не… — заикаясь, произнесла она вслух, — невероятно!
   
И, словно возражая ей, в ее мозгу эхом прозвучали слова Хейла, сказанные чуть раньше: Танкадо не раз мне писал…
   
Стратмор сильно рисковал, взяв меня в АНБ… Рано или поздно я отсюда слиняю.
   
Но Сьюзан физически не могла примириться с тем, что увидела. Да, Грег Хейл противный и наглый, но он же не предатель. Зная, чем грозит агентству «Цифровая крепость», не мог же он участвовать в заговоре по ее созданию!
   
И все же Сьюзан понимала, что остановить Хейла могут только его представления о чести и честности. Она вспомнила об алгоритме «Попрыгунчик». Один раз Грег Хейл уже разрушил планы АНБ. Что мешает ему сделать это еще раз?
   
«Но Танкадо… — размышляла она. — С какой стати такой параноик, как Танкадо, доверился столь ненадежному типу, как Хейл?»
   
Сьюзан понимала, что теперь это не имеет никакого значения. Нужно немедленно доложить обо всем Стратмору. Ирония ситуации заключалась в том, что партнер Танкадо находился здесь, прямо у них под носом. Ей в голову пришла и другая мысль — известно ли Хейлу, что Танкадо уже нет в живых?
   
Сьюзан стала быстро закрывать файлы электронной почты Хейла, уничтожая следы своего посещения. Хейл ничего не должен заподозрить — пока. Ключ к «Цифровой крепости», внезапно осенило ее, прячется где-то в глубинах этого компьютера.
   
Когда Сьюзан закрывала последний файл, за стеклом Третьего узла мелькнула тень. Она быстро подняла глаза и увидела возвращающегося Грега Хейла. Он приближался к двери.
   
— Черт его дери! — почти беззвучно выругалась Сьюзан, оценивая расстояние до своего места и понимая, что не успеет до него добежать. Хейл был уже слишком близко.
   
Она метнулась к буфету в тот момент, когда дверь со звуковым сигналом открылась, и, остановившись у холодильника, рванула на себя дверцу. Стеклянный графин на верхней полке угрожающе подпрыгнул и звонко опустился на место.
   
— Проголодалась? — спросил Хейл, подходя к ней. Голос его звучал спокойно и чуточку игриво. — Откроем пачку тофу?
   
— Нет, спасибо. — Сьюзан шумно выдохнула и повернулась к нему. — Я думаю, — начала она, — что я только… — но слова застряли у нее в горле. Она побледнела.
   
— Что с тобой? — удивленно спросил Хейл.
   
Сьюзан встретилась с ним взглядом и прикусила губу.
   
— Ничего, — выдавила она.
   
Но это было не так. Терминал Хейла ярко светился. Она забыла его отключить.
  
  
   
    
Глава 37
   
   
Спустившись вниз, Беккер подошел к бару. Он совсем выбился из сил. Похожий на карлика бармен тотчас положил перед ним салфетку.
   
— Qué bebe usted? Чего-нибудь выпьете?
   
— Спасибо, нет. Я лишь хотел спросить, есть ли в городе клубы, где собираются молодые люди — панки?
   
— Клубы? Для панков? — переспросил бармен, странно посмотрев на Беккера.
   
— Да. Есть ли в Севилье такое место, где тусуются панки?
   
— No lo sé, señor. Не знаю. Но уж определенно не здесь! — Он улыбнулся. — Может, все-таки чего-нибудь выпьете?
   
Беккер понимал, что, по мнению бармена, ведет себя странно.