1 2 3 4 5 6 7 8 
По залу тут же поплыл запах водяной пыли и свежескошенной травы.
Всегда начинать с классических отрывков, чтобы продемонстрировать владение искусством и старых мастеров тоже, – это придумал Давид. В последний момент он предпочел «Новый мир» фуге Баха. Название понравилось ему больше.
В снопе желтого света Леопольд с флейтой Пана перехватывает инициативу. Теперь вся или почти вся сцена освещена. В центре подмостков остается темный круг. В этой черной зоне смутно угадывается какая-то фигура.
Жюли подогревала нетерпение зрителей ожиданием. Публика едва слышала ее дыхание у микрофона. Но даже этот звук был теплым и мелодичным.
Когда вступление к симфонии Дворжака уже заканчивалось, в игру вступил Давид. На своей супероснащенной электроарфе он подхватил соло флейты Пана Леопольда. Классическое произведение вдруг перескочило через десятилетия. Звучала новая симфония наиновейшего мира.
Ударные участили темп. Мелодия Дворжака понемногу преображалась во что-то очень современное и «металлическое». Публика одобрительно загудела.
Давид приковал к себе зрителей звуками элекроарфы. Каждый раз, когда он касался струн, ему казалось, что расстилавшийся перед ним ковер голов трепещет.
Флейта Пана вернулась поддержать его.
Флейта и арфа. Два самых древних и распространенных инструмента. Флейта потому, что каждый доисторический человек слышал свист ветра в бамбуке. Арфа потому, что каждый доисторический человек слышал звон натянутой тетивы лука. С тех пор они поселились в сердце каждого.
Играя сейчас вместе, арфа и флейта рассказывали самую древнюю историю человечества.
А зрители любят, когда им рассказывают истории.
Поль ослабил силу звука. По-прежнему оставаясь невидимой, Жюли заговорила. Она произнесла: «На дне оврага я нашла книгу».
Прожектор осветил огромную книгу за спинами музыкантов. С помощью особого электроустройства Поль ловко переворачивал ее страницы. Зал зааплодировал.
– Книга говорила о необходимости изменить мир, книга призывала к революции… К революции, которую книга называла «Революцией самых маленьких», «Революцией муравьев».
Другой прожектор выхватил из сумрака фигуру пенопластового муравья, шевелившего лапками и качавшего головой. Лампочки, заменявшие ему глаза, мягко загорелись и сделали его живым.
– Эта революция должна стать особой. В ней не должно быть насилия. Не должно быть вождя. Не должно быть жертв. Просто переход от старой закосневшей системы к новому обществу, в котором люди будут сообщать друг другу и вместе воплощать в жизнь новые идеи. В книге есть отрывки, объясняющие, как это можно сделать.
Она вышла в центр все еще темной сцены.
– Первый отрывок назывался «Здравствуй».
Жи-вунг вступил ударными. Все начали мелодию, и Жюли запела:

Здравствуй, незнакомый зритель.
Наша музыка – орудие изменения мира.
Не улыбайся. Это возможно.
Ты это можешь.
Ослепительный белый свет залил Жюли, которая, подобная великолепному насекомому, подняла вверх руки и расправила рукава в виде крыльев бабочки.
Поль вентилятором направил на нее поток воздуха, взметнувший по ветру крылья и волосы Жюли. А по залу поплыл аромат жасмина.
К концу этой первой песни зал был покорен.
Поль усилил мощь прожекторов. Теперь ясно были видны напоминавшие насекомых костюмы музыкантов.
Продолжил выступление группы Эгрегор. Им хотелось показать все лучшее и сразу. Жюли закрыла глаза и издала первый звук, к которому присоединились остальные. Они вместе наращивали силу. Инструменты были оставлены, музыканты восьмером стояли кругом в центре сцены, глаза их были закрыты, руки подняты над головами так, словно у них выросли усики.
Их лица одновременно запрокинулись вверх, чтобы дать подняться облаку их голосов.
Произошло чудо. Они стали одним мелодичным колебанием воздуха. Над ними плыл воздушный шар их пения.
Они пели, опустив веки, улыбаясь, как будто голос у них был на всех один, и он перемещался то в одном, то в другом направлении, как шелковый ковер, распростертый над сценой и зрительным залом.
Они бесконечно длили волшебство полифонии, поочередно разворачивая шелковый звуковой полог и придавая ему гораздо более широкое звучание, чем звучание просто песни.
Зал затаил дыхание. Даже те, кто вообще не знал, что такое Эгрегор, были зачарованы подобной смелостью.
Жюли, как прежде, почувствовала счастье и наслаждение от самого процесса пения, возникавшего от работы такой простой трубки, как гортань, и двух банальных влажных голосовых связок. Ее горло, еще умащенное медом, просыпалось.
Зал зааплодировал. Музыканты умолкли, минуту помолчали. Жюли поняла, что тишину до и после выступления выдерживать так же важно, как и само пение.
Она запела следующие отрывки: «Будущее принадлежит актерам», «Искусство фуги», «Цензура», «Ноосфера».
Жи-вунг следил за ритмом, опираясь на науку. Он знал, что музыкальный темп выше ста двадцати ударов в минуту возбуждал зрителей, а ниже – успокаивал. Он менял ритм так, чтобы постоянно удивлять зал.
Давид знаком показал, что пора вернуться к классике в современной аранжировке. Он заиграл на своей супероснащенной электроарфе «Токкату» Баха в ритме тяжелого рока.
Плененная публика захлопала в ладоши.
Музыканты подошли наконец к «Революции муравьев». Поль наполнил воздух запахом влажной земли с едва уловимыми оттенками чабреца, лавра и шалфея.
Жюли развертывала текст уверенно, задавая музыкальный тон. К концу третьего куплета вступил новый инструмент, чья музыка была необычной, удивительной, звучала как будто надтреснутая виолончель.
Тонкий лучик света открыл всем левый угол сцены, где на красной сатиновой подушечке восседал полевой сверчок.
Крошечный микрофон лежал у него на надкрыльях, а его пение, усиленное аппаратурой, напоминало нечто среднее между игрой на электрогитаре и скрежетом ложки по терке для сыра.
Сверчок в крохотном галстуке-«бабочке», который смастерил для него Нарцисс, начал свою сольную партию. Его бешеная жига наращивала темп, басы Зое и ударные Жи-вунга едва за ней поспевали. 150, 160, 170, 180 ударов в минуту. Сверчок сметал все на своем пути.
Все гитаристы рока могли отправляться отдыхать на скамьи любой из консерваторий, такие невероятные ритмические фигуры выделывал сверчок. Звучала музыка не человеческая, а «насекомая». Усиленная современной электроникой, она производила ошеломляющее впечатление. Никогда еще людской слух не воспринимал таких звуков.
Пораженная публика сначала притихла, потом послышался восторженный ропот, нараставший одновременно с восхищением.
Давид вздохнул с облегчением – сработало. Момент был исторический: Давид изобрел новый инструмент – сверчок полевой электрический.
Чтобы зрители могли в деталях увидеть выступление сверчка, Поль подключил видеокамеру и проектор, который стал передавать на страницы гигантской энциклопедии изображение солиста.
Жюли вторила вибрато насекомого. Нарцисс с гитарой тоже вступил в диалог со сверчком. Группа как будто хотела посоревноваться с этим сопранино. Сверчок расходился все больше.
Зал ликовал.
Поль наполнил воздух ароматом сосновой смолы и сандалового дерева. Два запаха не только не вступили в противоречие, а даже дополнили друг друга.
Легкие аудитории глубоко дышали. Ладони сами тянулись вверх и хлопали. В глубине зала и в проходах люди танцевали под соло сверчка. Было невозможно оставаться неподвижным, слыша такой бешеный темп музыки.
Зрители дошли до исступления.
В первом ряду были девушки из клуба айкидо. Свои прежние майки спортсменки сменили на новые, на которых, еще не имея возможности найти ничего подобного в продаже, сами написали фломастерами красивыми буквами: «Революция муравьев», то есть название второго концерта группы, которая уже стала их идолом.
Но сверчок, чье выступление на публике было все-таки первым, уже выдыхался, изнемогая от жара прожектора, в сиянии которого надкрылья насекомого сверкали, а слизистая пересыхала. Он мог сколько угодно петь при солнечном свете, но не под софитами. Такое освещение было для него грубым. Он утомленно умолк на «до» верхней октавы.
А певица спокойно перешла к следующему куплету, как будто прозвучало банальное соло на электрогитаре. Она знаком показала на тон понизить звук, подошла к краю сцены и напела:

Нет под солнцем ничего нового.
Мы смотрим на тот же мир все теми же глазами.
Нет больше изобретений,
Нет больше пророков…
И тут произошло неожиданное: зал мгновенно отреагировал, и зрители, присутствовавшие на первом выступлении, эхом ответили:
– Мы – новые пророки!
Она не ждала такого отклика, такого единения. Для всех тех, кто был на первом концерте, песня стала гимном, как будто вечер возобновляется с того самого места, на котором он в прошлый раз так рано оборвался. Жюли воодушевилась:
– Кто мы?
– Мы – новые изобретатели!
Без ее сигнала зал подхватил «Революцию муравьев». Зрители слышали песню лишь один раз, но слова помнили наизусть. Жюли не могла прийти в себя от изумления. Жи-вунг сделал ей знак не бросать: залом надо было управлять. Она подняла вверх кулак.
– Вы хотите покончить со старым миром?
В это мгновение Жюли поняла, что дороги назад уже не будет. Повсюду скрипели сиденья, люди вставали, поднимая вверх кулаки.
– Вы хотите революцию здесь и сейчас?
Волны адреналина, в которых были и ее страх, и ее желание, и ее любопытство, бушевали в ее мозгу. Главное – не медлить, не взвешивать. Ее рот заговорил помимо ее воли.
– Вперед! – крикнула она. Все взорвалось.
Раздался единодушный рев. Чудовищный Эгрегор. Лес воздетых кулаков разодрал покрывало музыки. По залу пробежал порыв разрушительного ветра. Все встали.
Директор культурного центра попытался было разрядить обстановку. Он выскочил из-за кулис и схватил микрофон.
– Прошу вас занять свои места. Успокойтесь. Еще рано, всего только четверть десятого, концерт только начинается!
Шесть здоровяков из службы общественного порядка тщетно пытались сдержать толпу.
– Что делать будем? – шепнула Зое на ухо Жюли.
– Попробуем построить… утопию, – ответила девушка, с воинственным выражением лица откинув назад густую черную гриву волос.

97. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

УТОПИЯ ТОМАСА МОРА: слово «утопия» было придумано в 1516 году англичанином Томасом Мором. По-гречески «у» – отрицательная приставка, «топос» – место; следовательно, слово «утопия» означает «место, которого нигде нет». (Некоторые, правда, полагают, что здесь использована приставка «эу», означающая «хороший», в таком случае, слово «утопия» значит «хорошее место».) Томас Мор был дипломатом, гуманистом, другом Эразма Роттердамского, а еще канцлером английского королевства. В своей книге, озаглавленной «Утопия», он описывает чудесный остров, который как раз и называется Утопия, на котором процветает идеальное общество, не ведающее ни налогов, ни нищеты, ни воровства. Мор считал, что «утопическое» общество, прежде всего, общество «свободы».
Вот как он описывает свой идеальный мир: сто тысяч человек живут на острове, разделившись на семьи. Каждые пятьдесят семей составляют группу, которая избирает вождя, Сифогранта. Сифогранты образуют совет, который из сорока кандидатур избирает принца. Принц избирается пожизненно, но, если он проявляет склонность к тирании, его смещают. Для ведения войн остров Утопия призывает наемников, Заполетов. Эти солдаты должны погибнуть одновременно с врагами во время битв. Таким образом, орудие уничтожает себя само в процессе использования. И нет ни малейшего риска военного путча.
На Утопии нет денег, каждый берет себе на рынке то, что ему нужно. Все дома на острове одинаковые. На дверях нет замков. Каждый житель обязан сменить обиталище один раз в десять лет для того, чтобы не закоснеть в своих привычках. Праздность запрещена. Нет ни домашних хозяек, ни священников, ни слуг, ни нищих. Это позволяет сводить рабочий день к шести часам.
Все должны отслужить двухлетнюю сельскохозяйственную повинность для обеспечения острова бесплатным продовольствием.
В случае супружеской измены или попытки бегства с острова гражданин Утопии теряет права свободного человека и становится рабом. Теперь он должен надрываться на непосильной работе и повиноваться своим бывшим согражданам.
В 1532 году Томас Мор осудил развод короля Генриха VIII, впал в немилость и в 1535 году был обезглавлен.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
98. РАЗГРАБЛЕННЫЙ ОСТРОВ

Несмотря на поздний час, еще светло и тепло. Принцесса 103-я и двенадцать молодых муравьев спускаются вниз по реке. Ни одна рыба не решается атаковать их плавучую крепость. Порой разведчики останавливаются, чтобы подстрелить кислотой нескольких стрекоз, которых затем съедают на своем броненосце.
Они по очереди несут вахту на носу, наблюдая за происходящим впереди. Принцесса 103-я, сидя на голове черепахи, замечает водяного паука, спускающегося под воду с шелковой сумкой с пузырьком воздуха в ней. Паук использует сумку как батискаф.
Чтобы восхищаться, надо просто наблюдать.
Немногие насекомые медлят, завидев корабль-призрак. Вот появляется водяной жук вертячка. Это жесткокрылое насекомое, плавающее по поверхности воды снабжено четырьмя глазами. Два глаза видят под водой, два – над водой. Он может сравнить вид странного судна под водой и над водой. Вертячка никак не может понять, почему сверху на этой морской черепахе сидят муравьи, а снизу – плавунцы, но в конце концов предпочитает не приближаться и съесть пару морских блох.
Движение корабля тормозят водоросли. Муравьи высвобождают судно баграми. Спуск по серебряной реке продолжается.
Туман редеет.
– Земля на горизонте! – объявляет 12-й, несущий вахту.
Сквозь стелящуюся по воде мглу принцесса 103-я узнает вдали акацию Корнигера.
Вот так река принесла ее к 24-му.
24-й.
Принцесса вспоминает его, такого застенчивого и сдержанного. Когда они шли Крестовым походом на Пальцев, он всегда был сзади и имел дурную привычку вечно отставать, что не раз задерживало их отряд. Свойство теряться было второй натурой этого маленького бесполого солдата. Когда они нашли остров Корнигеры, 24-й сказал:
– Я всю жизнь плутал. Этот остров мне кажется отличным местом, чтобы основать на нем новое общество муравьев доброй воли, прямо здесь и сейчас.
Надо отметить, что у острова была одна особенность: он весь был занят большой акацией Корнигера. А эти деревья живут в полном единении с муравьями. Акациям необходимы муравьи для защиты от гусениц, тли и других сокососущих тварей. Чтобы привлечь муравьев, растение создало под своей корой полые ниши и коридоры. Более того, в некоторых нишах собиралась питательная жидкость, идеально подходящая для кормления расплода. Как только сумело растение так органично подстроиться под муравьев?
103-я всегда говорила, что между акацией и муравьем больше разницы, чем между муравьем и Пальцем. Почему же тогда муравьям не прийти к сотрудничеству с Пальцами, если им удается это даже с деревьями?
Для 24-го остров был раем. В спасительной тени гигантской акации он надеялся создать утопическое общество, сплоченное одним знаменателем: любовью к прекрасным историям. Ибо оставшиеся на острове муравьи развили в себе новый порок: придумывать сказки для услаждения усиков. Так они и зажили, охотясь только для пропитания, проводя все светлое время за едой и выдумыванием несбыточных рассказов.
Принцесса 103-я очень довольна, что течение принесло ее к старому другу. Интересно, думает она, что же произошло с утопическим обществом за то время, что они не виделись? Дружественное дерево царит посреди острова как символ спокойствия и безопасности.
Тем не менее чем ближе мирмекийские навигаторы подплывают к острову, чем больше рассеивается туман, тем сильнее мучает принцессу странное чувство тревоги.
Нос броненосца натыкается на темные круглые предметы: это трупы муравьев. Их тела изрешечены выстрелами кислотой. Это не предвещает ничего хорошего…
Все мертво. Корнигеру в отсутствие муравьев пожирает тля. Принцесса приказывает плавунцам пристать к берегу. Муравьи затаскивают корабль-черепаху на песок. Уничтожены даже жившие здесь тритоны и саламандры. Они видят одного-единственного муравья, у которого отрезаны шесть лапок и брюшко. Он извивается на земле, словно червяк.
Навигаторы торопят последнего выжившего с рассказом. Островитяне подверглись неожиданной атаке карликов, говорит он. Армия карликов идет крестовым походом на восток. Их новая королева Ши-га-пу приказала его покорить.
– Так вот почему мы встретили разведчиков-карликов, – замечает 5-й.
Принцесса 103-я просит выжившего муравья рассказать еще что-нибудь.
Разведчики-карлики нашли остров и высадились на нем. Живя в своем безопасном мирке и все время сочиняя сказочные истории, друзья 24-го разучились драться и защищаться. Их разгромили. Только 24-й с маленькой группой муравьев сумел ускользнуть и спрятаться в зарослях полого тростника на западном побережье. Но карлики окружили их.
Искалеченный муравей издает последний хрип. Что ж, смерть во время речи – это прекрасная смерть для муравья из общины, объединявшей любителей рассказывать и слушать.
Принцесса 103-я поднимается на самый верх акации и напрягает усики, чтобы уловить хоть какие-нибудь следы спрятавшихся в тростнике живых членов вольного общества Корнигеры.
Принцессе удается их обнаружить именно там, куда указывал умирающий. Взобравшиеся на кувшинки солдаты королевства карликов окружили несчастных и поливают огнем кислоты, лишь только рыжие высунут кончик усика из тростника. Принцесса 103-я замечает, что карлики выросли. Раньше они не умели стрелять муравьиной кислотой.
103-я вспоминает, что более мелкие и плодовитые карлики обладают большей способностью к обучению, чем лесные рыжие муравьи. Один лишь тот факт, что они (Пальцы называют карликов аргентинскими муравьями, так как считают, что те были завезены в Европу в кадках с розовым лавром, предназначавшимся для украшения дорог Лазурного Берега), случайно покинув дальние страны, смогли выжить в лесу Фонтенбло, отлично доказывает, что они умны. Черные муравьи и муравьи-жнецы, кстати, сильно поплатились за желание сражаться с новичками: карлики их уничтожили.
103-я всегда опасалась того, что карлики в один прекрасный день станут хозяевами леса. И нужно все время искать новые решения, пробовать необычные идеи, рисковать, чтобы день этот никогда не настал.
Если рыжие окажутся слабаками, карлики отправят их на свалку, как отсталый вид.
24-й с товарищами – живое подтверждение этого. Бедняги, взобравшиеся на верхушки тростника, окружены. Им надо срочно помочь. Принцесса 103-я спускает на воду черепаху-броненосца. Разведчики полны кислоты и готовы открыть артиллерийский огонь. Сзади плавунцы занимают свои места, чтобы отвести черепаху – военный фрегат к тростнику и кувшинкам – месту морской битвы.
Принцесса 103-я поднимает сенсорные отростки. Теперь она отчетливо видит противника. Муравьи-карлики несут стражу на больших белых и розовых лепестках окрестных кувшинок. Принцесса пытается их сосчитать. Да их не меньше сотни.
Один против десяти, дельце-то оказывается непростое. Плавунцы развивают максимальную скорость и мчатся вперед. Как только корабль оказывается в зоне видимости с кувшинок, над краями лепестков появляются брюшки. Карликов значительно больше ста. Судно накрывает шквальный огонь. Тринадцать рыжих муравьев, спасаясь от смертоносной кислоты, вынуждены укрыться в углублении на бронированной черепахе.
103-я рискует высунуться из убежища и выстрелить. Она убивает одного карлика, но в ответ получает по меньшей мере пятьдесят струй кислоты.
13-й предлагает идти на таран черепахой-броненосцем, потом рассредоточиться по кувшинкам и прикончить карликов мандибулами. Рыжие таким образом смогут использовать преимущество в размерах. Но 5-й, подняв усики, определяет повышенную влажность воздуха. Значит, пойдет дождь.
С дождем никто не может совладать.
Поэтому тринадцать муравьев поворачивают судно к острову и прячутся в теле акации Корнигера, которая еще на одну ночь послужит им убежищем. Молодое дерево не знает пахучего языка насекомых, но всем видом своих ветвей, изменением запаха сока демонстрирует свою радость от нового свидания с рыжими муравьями.
Тринадцать разведчиков сразу занимают полое дерево, бегут по живым коридорам и торопятся убить сосущих его паразитов. Работа долгая. Тут есть и черви, и тля, и жесткокрылые «часы смерти», прозванные так за то, что грызут дерево со звуком, напоминающим тиканье часов. Помощники принцессы ловят их одного за другим, а потом съедают. Акация вздыхает с облегчением, она оживает и по-своему благодарит муравьев: выделяет сок, из которого они приготовляют соус к мясу.
«Часы смерти» под соком акации – новое блюдо в меню насекомых. Все с удовольствием им лакомятся. Может быть, в этот миг рождается высокая мирмекийская кухня.
Снаружи, как это и предсказывало потемневшее небо, начинается дождь. Запоздалый мартовский ливень с градом, выпавший первого апреля. Муравьи свертываются клубочком в самой глубине дружественного дерева.
Гром гремит. Молнии сверкают и светятся в отверстиях в коре, словно в иллюминаторах. Принцесса 103-я устраивается поудобнее, чтобы наблюдать за великолепным зрелищем разбушевавшегося неба, покоряющего землю. Ветер пригибает деревья, смертельные капли наотмашь бьют беспечных, до сих пор не догадавшихся спрятаться насекомых.
24-й с друзьями, по крайней мере, защищен от атаки дождя полым тростником.
Гроза грохочет. Глазам 103-й больно от света молний. Ворчание грома, кажется, звучит из-под одеяла облаков. Даже Пальцы бессильны перед этой мощью. Три параллельные бороздки прорезали темноту, сделав пейзаж ослепительно белым. Цветы, деревья, листья, поверхность воды сияют, отбрасывая огромные черные тени, затем начинают мерцать и обретают свой обычный цвет. Самый маленький нарцисс выглядит устрашающе во время грозы. Дрожат ветви плакучих ив. Только, казалось, все успокоилось, как раздается новый удар грома. Угольно-черное небо цепью прочерчивают зигзаги молний. Даже паучьи паутины превращаются в белые круги, в которых их владельцы, совершенно обезумев от воды, бегут во все стороны.
Короткая передышка, и небо гремит еще сильнее. Все магнитные сенсоры муравьев говорят им о том, что гроза приближается. Молнии все быстрее сопровождаются звуками грома. Тринадцать бел-о-канцев прижимаются друг к другу и переплетаются усиками.
И вдруг дерево вздрагивает, как от электрошока. Вся кора стонет от ужаса. Обезумевший 5-й вскакивает.
Огонь!
Молния попала в акацию, и та загорелась. Так и есть! Верхушка дерева ярко освещается, а выступающий из всех пор сок говорит о страданиях растения. Разведчики ничего не могут сделать для его спасения. В израненных коридорах воздух становится отравленным.
Гонимые жаром, муравьи бегут вниз, к корням, и мандибулами роют землю, готовя себе убежище от воды и огня. Они все перепачканы мокрым песком, что делает их похожими на чудовища с кубическими головами.
Они прячутся и ждут.
Акация горит и кричит о боли агонии, выделяя зловонный сок. Ветви ее скрючиваются, как будто дерево в танце хочет выразить свои страдания. Температура растет. Снаружи языки пламени так высоки, что свет их пробивается сквозь толщу песка, служащего муравьям потолком.
Дерево сгорает быстро, и вслед за великим жаром приходит холод. Песчаный потолок оплавился, и муравьи не могут прогрызть его мандибулами. Чтобы выйти, им приходится прорывать длинный обходной туннель.
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Все опустошено. У маленького острова было единственное достояние – акация Корнигера, а теперь оно превращено в серый пепел.
6-й зовет всех к себе. Он хочет что-то показать друзьям.
Мирмекийцы подбегают к ямке в земле, где трепещет красное, будто задыхающееся существо. Нет, это не существо. А также не растение и не минерал. 103-я сразу же понимает, что это такое. Горящий уголек. Он закатился в неровность почвы, а другие угли закрыли его от дождя.
6-й протягивает лапку. Его когти касаются красно-оранжевого вещества и, о ужас, тают. Страшное зрелище: его правая лапка становится жидкой и течет. Там, где была лапка с двумя когтями, остался совершенно гладкий, запекшийся обрубок.
Разведчик покрывает культю дезинфицирующей слюной.
– А ведь это способ победить карликов, – выделяет принцесса.
Весь отряд вздрагивает от удивления и страха. Огонь?
– Мы боимся того, что нам неизвестно, – говорит 103-я.
Она настаивает: огонь можно использовать. 5-й отвечает, что в любом случае до огня невозможно дотронуться, 6-й уже за это поплатился. 103-я отвечает, что нужно соблюдать целый ряд предосторожностей. Уголек можно взять, не прикасаясь к нему непосредственно. Надо положить его в полый камешек. Против полого камешка огонь бессилен.
На берегу острова полно таких камешков. Тонкими прутиками, используемыми, как рычаги, тринадцать муравьев приподнимают уголек и помещают в кусочек кремня. В каменном футляре уголек кажется бесценным рубином.
Принцесса 103-я объясняет, что огонь могучий, но уязвимый. Парадокс: в его власти уничтожить дерево или даже целый лес вместе с его обитателями, но иногда достаточно взмаха крыльев мошки, чтобы уничтожить его самого.
– А этот огонь, похоже, очень болен, – замечает опытный воин, указывая на красные, покрывающиеся чернотой участки на угольке – вернейший, по его мнению, признак слабого здоровья у всякого огня. Надо бы его подлечить.
Как? Размножением. Огонь размножается при контакте. Поджигают сухой листок, их поблизости нет, но один нашли под землей. Из уголька вырастает высокий желтый язык пламени. Огонь-ребенок выглядит получше, чем мама-уголек.
Большинство муравьев никогда не видели огня, и двенадцать молодых разведчиков в ужасе отступают.
Принцесса 103-я говорит, что бояться не надо. Она высоко поднимает усики и громко произносит классическое пахучее изречение:
– НАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСТОЯЩИЙ ВРАГ – СТРАХ.
Все муравьи знают эту фразу и ее происхождение. «Наш единственный настоящий враг – страх» – последние слова 234-й королевы рыжих муравьев Белокью-кьюни из династии Ни, произнесенные более восьми тысяч лет назад. Несчастная выделила это изречение перед тем, как утонуть, пытаясь приручить форель. 234-я королева Бело-кью-кьюни хотела заключить соглашение между муравьями и речной форелью. С тех пор к мысли о сотрудничестве с народом речных рыб не возвращались, но слова остались в памяти потомков как призыв к вере в неисчерпаемые возможности муравьев.
Наш единственный настоящий враг – страх.
Как будто желая их успокоить, пламя, высоко взметнувшись, опадает.
– Надо его перенести на более плотный материал, – предлагает 6-й, уже простивший огню все.
Так, поджигая от сухого листка сухую веточку, от сухой веточки – кусочек дерева, муравьи устраивают маленький костер в углублении камешка. Потом по совету принцессы 103-й они бросают в очаг обломки прутиков, которые огонь торопливо и жадно пожирает.
Полученные новые угольки муравьи очень осторожно перекладывают в другие полые камешки, тоже найденные под землей. 6-й, несмотря на обугленную лапку, оказывается лучшим специалистом по огню. Обжегшись, он стал с ним осторожен. Следуя его рекомендациям, остальные создают сокровищницу углей.
– Вот чем мы атакуем карликов! – восклицает принцесса 103-я.
Наступает ночь, но работа с огнем зачаровала муравьев. Они грузят на судно-черепаху восемь камней, каждый из которых заключает в себе алеющие угли. Принцесса 103-я воздевает усик вверх и выделяет резкий феромон, означающий:
– В атаку!

99. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ: на Западе первый крестовый поход детей начался в 1212 году. Молодые бездельники рассуждали так: «Взрослые не сумели освободить Иерусалим, поскольку помыслы их нечисты. Ну а мы – дети, стало быть, мы невинны». Движение зародилось в Священной Римской империи германской нации, откуда небольшая группа подростков отправилась к Святой Земле. Карт у них не было. Они думали, что идут на восток, а на самом деле шли на юг. Они спустились в долину Роны, по дороге их численность увеличилась до нескольких тысяч.
В пути они грабили и обворовывали крестьян.
Местные жители предупредили их, что они идут к морю.
Детей это не беспокоило. Они были убеждены, что море, как некогда перед Моисеем, расступится, чтобы пропустить армию детей и довести их посуху до Иерусалима.
Они пришли в Марсель, где море не расступилось. Они тщетно ждали в порту, пока двое сицилийцев не предложили им довести их до Иерусалима на корабле. Дети решили, что это чудо. Но чуда не произошло. Сицилийцы были связаны с шайкой пиратов и повезли детей не в Иерусалим, а в Тунис, где задешево продали их на рынке в рабство.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
100. БОЛЬШОЙ КАРНАВАЛ

– Чего медлить! Пошли! – крикнул голос из зрительного зала.
Жюли не знала, куда заведет их этот порыв, но любопытство было сильнее ее.
– Вперед! – подхватила она.
Директор культурного центра умолял всех благоразумно оставаться на своих местах.
– Успокойтесь, прошу вас, это всего лишь концерт!
Кто-то выхватил у него микрофон.
Жюли и Семь Гномов оказались на улице, окруженные толпой энтузиастов. Надо было срочно дать возбужденным людям цель, направление движения.
– В лицей! – крикнула Жюли. – Устроим праздник!
– В лицей! – повторили остальные.
Адреналин бушевал в крови певицы. Ни одна сигарета с марихуаной, никакой алкоголь, никакой наркотик не способны произвести такой эффект. Она как будто была под допингом.
Теперь огни рампы не отделяли ее от зрителей, и она могла различать лица. Это были люди всех возрастов, мужчины и женщины, и очень молодые, и пожилые. Около пятисот человек стояло вокруг нее большой пестрой толпой.
Жюли затянула «Революцию муравьев». Все, подпевая и пританцовывая, карнавальной процессией двинулись вдоль главной улицы Фонтенбло.

Мы – новые творцы.
Мы – новые пророки! —
выкрикивала толпа хором.

Девушки из клуба айкидо тут же взяли на себя обязанности блюстителей порядка, они останавливали автомобили, которые могли помешать шествию. Вскоре улица была блокирована, рок-группа и ее поклонники, не встречая никаких препятствий, шла вперед.
Толпа все увеличивалась. Вечерами в Фонтенбло было не много подобных развлечений. Гуляки, узнав, что происходит, присоединялись к колонне.
Никаких плакатов. Никаких лозунгов впереди, только девушки и юноши, покачивавшиеся в такт дуэту арфы и флейты.
Горячий, сильный голос Жюли скандировал:

Мы – новые творцы,
Мы – новые пророки!
Она была их королевой, их идолом, их сиреной-обольстительницей, их Пассионарией. Более того, она вводила их в транс. Была их шаманом.
Жюли пьянила ее власть над окружившей ее и увлекавшей вперед толпой. Никогда она не чувствовала себя настолько «не одинокой».
Первое полицейское заграждение выросло перед ними неожиданно. Девушки из первых рядов бросились вперед и… принялись целовать полицейских.
Кто бы стал после этого орудовать дубинками? Кордон защитников установленного порядка рассеялся. Чуть позже подъехала патрульная машина, но, оценив масштабность происходящего, патруль вмешиваться не стал.
– Праздник! – кричала Жюли. – Дамы, господа, барышни, выходите на улицу, забудьте ваши печали и присоединяйтесь к нам!
Окна открывались, из них высовывались люди посмотреть на пеструю процессию.
– Чего вы требуете? – спросила одна старая дама.
– Ничего! Мы абсолютно ничего не требуем, – ответила амазонка из клуба айкидо.
– Ничего? Если вы ничего не требуете, то это не революция!
– Как раз наоборот, сударыня. Это и интересно. Мы – первая революция без всяких требований.
Зрители как будто не хотели, чтобы праздник ограничился двумя часами музыки, оплаченными по сто франков за место. Все хотели продлить его во времени и пространстве. Люди выкрикивали во всю силу легких:

Мы – новые пророки,
Мы – новые творцы!
Некоторые из тех, кто присоединялся к процессии, прихватили с собой собственные музыкальные инструменты, чтобы играть вместе с музыкантами. Другие несли кухонную утварь, заменявшую барабаны и литавры. Третьи взяли серпантин и конфетти.
Вспомнив уроки старого учителя пения, Жюли пела в полный голос, все вокруг подхватывали слова. У всех вместе получился почти Эгрегор из пятисот голосов, весь город звенел от их хора:

Мы – новые пророки,
Мы – новые творцы!
Мы – маленькие муравьи, грызущие старый окостеневший мир.
101. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

РЕВОЛЮЦИЯ ДЕТЕЙ ИЗ ЧЕНДУ: до 1967 года Ченду, столица китайской провинции Сычуань, была спокойным местом. Старинный укрепленный город, построенный на высоте 1000 метров над уровнем океана в гималайских предгорьях, насчитывал три миллиона жителей, большинство из которых пребывало в полном неведении относительно событий в Пекине или Шанхае. А эти огромные метрополии к тому времени стали перенаселенными, и Мао Цзэдун решил их разгрузить. Членов семей разлучали, родителей отправляли на каторжные полевые работы, а детей – в учебные центры «Красных бригад», чтобы сделать из них хороших коммунистов. Эти центры были, собственно говоря, настоящими трудовыми лагерями. Условия жизни в них были очень тяжелыми. Кормили детей плохо. На них ставили эксперимент, давая им пищу из целлюлозы, выработанной из опилок, и дети умирали, как мухи.
Пекин тем временем раздирали дворцовые ссоры, Линь Пяо, официальный дофин Мао, отвечающий за «Красные бригады», впал в немилость.
Партийные чиновники стали подстрекать детей из «Красных бригад» к бунту против своих тюремщиков. Типичная китайская тонкость: отныне во имя маоизма дети должны были убегать из маоистских лагерей и избивать своих наставников.
Очутившись на свободе, дети из «Красных бригад» рассыпались по стране, под предлогом несения в массы истинно маоистского учения, направленного против коррумпированного государства, на самом же деле большинство из них хотело просто покинуть Китай. Штурмом взяв вокзалы, они двинулись на запад, где, по слухам, на границе была лазейка, через которую можно было тайно пересечь границу и оказаться на индийской территории. Все поезда западного направления имели конечный пункт в Ченду. Таким образом, в этот горный город приехали тысячи «скаутов» в возрасте от тринадцати до пятнадцати лет. Началось все вроде бы даже неплохо. Дети рассказали, как они страдали в лагерях «Красных бригад», и обитатели Ченду преисполнились к ним сочувствия. Их угощали сладостями, кормили, дали им палатки для ночевки и одеяла. Но поток на вокзал Ченду все прибывал и прибывал. Сначала беглецов была тысяча, теперь их насчитывалось уже двести тысяч.
Доброй воли местных жителей уже было недостаточно. Началось воровство. Торговцев, не позволявших себя обворовывать, колотили. Они пожаловались мэру города, который не успел никак отреагировать, так как дети явились к нему сами, требуя от него публичной самокритики. Затем избили его и вынудили бежать. Дети организовали выборы нового мэра и выдвинули «своего» кандидата, толстощекого тринадцатилетнего парнишку, выглядевшего старше своего возраста и, несомненно, благодаря своей харизме пользовавшегося авторитетом у остальных «краснобригадников». Город покрылся афишами, призывавшими голосовать за него. Поскольку ораторским талантом кандидат не обладал, дацзы-бао рассказывали о его программе вместо него. Его охотно избрали, и новый мэр сформировал правительство из детей, главой которого стал муниципальный советник пятнадцати лет.
Воровство перестало быть преступлением. Все торговцы были обложены налогом, изобретенным новым мэром. Каждый житель города обязывался предоставлять кров «краснобригадникам». Поскольку город был расположен очень обособленно, никто и не догадывался об электоральной победе детей. Встревоженные горожане решили предупредить главу провинции и послали к нему делегацию. Последний отнесся к делу очень серьезно и попросил у Пекина армию для подавления мятежников. Против двухсот тысяч детей столица послала сотни танков и тысячи вооруженных до зубов солдат. Приказ гласил: «Убивать всех, кто моложе пятнадцати лет». Дети попытались сопротивляться, воспользовавшись пятью крепостными стенами города, но население Ченду их не поддержало. Горожане думали о спасении своих собственных детей и прятали их в горах. Два дня продолжалась война взрослых с детьми, в конце концов, Красная армия призвала бомбардировщиков для уничтожения последних очагов сопротивления. Все мальчики были убиты.
Дело не предали огласке, так как в скором времени американский президент Ричард Никсон должен был встречаться с Мао Цзэдуном, и момент для критики Китая был неподходящий.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
102. ВЗРЫВ ТАИНСТВЕННОЙ ПИРАМИДЫ

На этот раз все взлетит в воздух! Максимильен и его полицейские вернулись и окружили таинственную пирамиду.
Комиссар решил действовать ночью, подумав, что во время сна будет легче захватить обитателя или обитателей постройки.
Отряд осветил карманными фонариками лесное сооружение. Полицейские, словно моряки в открытом море, были одеты в защитные прорезиненные плащи. Электрический шнур на этот раз взяли армированный, чтобы ничьи мандибулы его не перегрызли. Максимильен уже собирался отдать приказ к взрыву, как услышал жужжание.
– Внимание, оса! – закричал комиссар. – Закрывайте руки и шеи.
Один из полицейских выхватил пистолет и прицелился. Но цель была слишком мала. Готовясь стрелять, полицейский неосторожным движением обнажил запястье, куда и был немедленно укушен.
Насекомое укусило еще одного полицейского и улетело подальше от молотящих по воздуху рук. Теперь все с тревогой затаились, стараясь не пропустить звука, похожего на жужжание осы.
Но насекомое, перехитрив их, неожиданно атаковало третьего полицейского. Оно заползло ему за правое ухо и вонзило жало в яремную вену. Еще один человек упал.
Максимильен снял башмак, размахнулся и, как и в первое свое посещение, хлопнул по насекомому. Атакующий герой шлепнулся на землю и остался неподвижен. Там, где бессилен револьвер, всегда побеждал башмак с толстой подметкой.
– Два – ноль.
Он осмотрел свою жертву. Это была не оса. Насекомое походило скорее на крылатого муравья. Он с удовольствием раздавил его подошвой ботинка.
Оставшиеся невредимыми полицейские стали помогать упавшим на землю. Их трясли за плечи, чтобы они не уснули. Максимильен решил поторопиться со взрывом, пока не появился еще один опасный крошечный защитник пирамиды.
– Все заряды готовы?
Пиротехник проверил контакты детонатора и стал ждать приказа комиссара.
– Готовы?
Обратный отсчет прервал звонок его мобильного телефона. Префект Дюпейрон просил его срочно приехать. В городе беспорядки.
– Манифестанты заняли главную артерию Фонтенбло. Они способны разнести все. Бросайте то, что вы делаете, немедленно возвращайтесь в город и разгоните мне этих сумасшедших.

103. СХВАТКА В ТРОСТНИКАХ

День борется с ночью. Жарко. Луна освещает землю. Приятно после дождя погреть тело на теплой палубе. Мирмекийский корабль-черепаха мчится к тростникам.
Карлики замечают их появление. Света и жара углей оказалось достаточно, чтобы они встревожились. Кончики розовых нежных листьев начинены готовыми к атаке артиллеристами. А из дальнего тростника взывает о помощи осажденный 24-й.
Внизу, возле тростника, свидетельствуя об ожесточенности предыдущих боев, плавает множество трупов. Они так разбухли от воды, что уже нельзя определить, к какому лагерю они принадлежали.
Рыжие муравьи с Корнигеры воображали, что можно жить, просто рассказывая истории. Они ошибались. Только рассказывать истории нельзя, в историях приходится и участвовать.
В кабине броненосца-черепахи 103-я и ее разведчики ломают себе головы. Огонь – не очень удобное оружие для дальнего боя. Нужно придумать способ доставить его до кувшинок, удерживаемых карликами.
У муравьев принято действовать методом проб и ошибок. Каждый выдвигает свой вариант. 6-й предлагает направить в сторону противника плавучие листья, нагруженные углями и подталкиваемые плавунцами. Но плавунцы слишком боятся огня и отказываются.
Принцесса 103-я пытается вспомнить конструкцию аппарата, позволявшего Пальцам метать огонь на очень большие расстояния. Пальцы называют его катапультой. Кончиком усика она рисует силуэт сооружения, но никто не понимает, как огонь полетит по воздуху, если его поместить в этакий механизм. Предложение отвергают.
5-й считает, что нужно поджечь концы длинных веток, обычно используемых как копья и дотянуться ими до кувшинок. Идея принимается.
Муравьи останавливают моторы-плавунцов и ищут как можно более длинные ветки. Одну такую находят в нависшей над водой зелени и затаскивают на броненосец-черепаху.
Сплошной кислотный огонь заливает черепаху, лишь только она подплывает. Экипаж пригибается, но так, чтобы не выпустить из мандибул длинную ветку. Принцесса 103-я отдает приказ опустить конец ветки в угли. Ветка загорается. Пылающую мачту быстро поднимают.
Плавунцы разгоняются так, что позади остаются барашки пены. Броненосец летит в атаку на всех парах, и верхушка огненной пики чертит в воздухе желто-красную линию, словно бесконечное сияющее знамя.
14-й усиком-перископом определяет точное местонахождение противника и указывает остальным, куда направлять тяжелую дымящуюся мачту.
Горящим концом копье утыкается в плоть лепестков кувшинки. У растения достаточно влаги, и оно загорается не сразу, но удар копья лишает равновесия артиллеристов, которые валятся в воду. Пока огонь оказался лишь доказательством крайней решимости рыжих воинов, идущих на все, вплоть до использования запрещенного оружия.
Осажденные, видя такой успех, приободряются. Они растрачивают прибереженные на последний выстрел запасы кислоты и наносят немалый ущерб рядам пигмеев.
А принцесса 103-я тем временем догадывается, как лучше действовать своим огнеметом, и поджигает кувшинки одну за другой. Поднимается густой дым. Устрашенные запахом обугливающихся кувшинок, атакующие спускаются на твердую землю и удирают. И слава Богу, потому что ветка уже вся пылает. Вот она, проблема огня. Он может произвести одинаковые опустошения как среди тех, кто его использует, так и среди тех, против кого его направляют.
Белоканцам не пришлось сойтись с врагом в рукопашной, показав друг другу свое мастерство фехтования мандибулами. 13-й, самый драчливый в отряде, разочарован, что не удалось сбить хотя бы пару-тройку панцирей с наглых карликов.
Принцесса 103-я знаком приказывает бросить пылающую ветку как можно дальше в реку.
Броненосец-черепаха подплывает к осажденным тростникам.
«Только бы 24-й выжил», – думает принцесса 103-я.

104. СХВАТКА В ЛИЦЕЕ

Из культурного центра вышло пятьсот человек, на площадь перед лицеем пришло уже восемьсот.
Манифестация ничем не походила на демонстрации забастовщиков. Это был настоящий карнавал, в прямом смысле слова.
В Средние века карнавал имел вполне определенный смысл. Это был сумасшедший день, освобождавший от всех условностей и правил. Можно было дергать за усы жандармов и сталкивать в ручей членов муниципального совета. Можно было звонить в двери и бросаться мукой в лица прохожим. Символ всех авторитетов – гигантская соломенная марионетка, добряк Карнавал – сжигался.
И потому существующая власть в остальные дни пользовалась уважением.
В наши дни подлинный смысл этой социальной манифестации забыт. Карнавал теперь такой же коммерческий праздник, как Рождество, День отцов, День матерей или бабушек, всего лишь праздник, разрешенный к употреблению.
Утрачена основная роль карнавала – дать у населения иллюзию, что бунт возможен хотя бы на один день.
Этим молодым, да и менее молодым, людям первый раз в жизни представился случай выразить свое желание праздника, а также и свое негодование, и свои задавленные обиды. Восемьсот человек, всегда исправно тянувших свою лямку, вдруг разбушевались в неистовой пляске.
Любители рока и просто зеваки шли длинной, шумной, разноцветной колонной. Придя на площадь лицея, они наткнулись на шесть полицейских автобусов, преграждавших им дорогу.
Манифестация остановилась.
Демонстранты смотрели на защитников установленного порядка. Защитники установленного порядка смотрели на демонстрантов. Жюли обдумывала ситуацию.
Комиссар Максимильен Линар, в нарукавной повязке, стоял впереди своих людей, лицом к шумной толпе.
– Расходитесь! – прокричал он в рупор.
– Мы не делаем ничего плохого, – ответила Жюли без рупора.
– Вы нарушаете общественный порядок. Уже больше десяти часов вечера. Люди хотят спать, а вы шумите в неположенное время.
– Мы просто хотим устроить праздник в лицее, – возразила Жюли.
– Ночью лицей закрыт, и у вас нет разрешения его открывать. Вы наделали уже достаточно шума. Расходитесь по домам. Я повторяю: люди имеют право спать.
Жюли быстро оправилась от секундного замешательства и снова вошла в роль Пассионарии:
– А мы не хотим, чтобы люди спали! Пусть все просыпаются!
– Это ты, Жюли Пинсон? – спросил комиссар. – Возвращайся домой, твоя мама, должно быть, волнуется.
– Я свободный человек. Мы все свободные люди. Нас ничего не остановит. Вперед во имя…
Слово никак не выговаривалось. Сначала тихо, а потом с большим убеждением, она произнесла:
– Вперед во имя революции!
Толпа зашумела. Все были готовы продолжать игру. Потому что это была всего лишь игра, пусть даже вмешательство полиции могло сделать ее опасной. Без просьбы Жюли манифестанты вздели вверх кулаки и затянули свой гимн:

Конец, это конец.
Откроем все наши чувства.
Этим утром веет новый ветер.

Взявшись за широко раскинутые руки, чтобы показать, как их много, и занять всю площадь, демонстранты двинулись к лицею.
Максимильен согласовал действия подчиненных. Время переговоров прошло. Приказ префекта был предельно ясен: для восстановления общественного порядка необходимо как можно быстрее рассеять мятежников. Линар предложил использовать тактику тарана, то есть врезаться в центр толпы и разогнать манифестантов в разные стороны.
И Жюли тоже собрала Семерых Гномов, чтобы обсудить план дальнейших действий. Они решили организовать восемь отдельных колонн, каждая с одним музыкантом во главе.
– Надо будет как-то переговариваться между собой, – сказал Давид.
Они спросили у толпившихся вокруг людей, кто сможет одолжить революции мобильный телефон. Им нужно было восемь телефонов. Собрали больше. Даже идя на концерт, люди не решаются расстаться с мобильными игрушками.
– Мы применим технику цветной капусты, – сказала Жюли.
Она вполголоса объяснила суть придуманной ею стратегии.
Манифестанты возобновили движение. А противостоявшие им полицейские стали осуществлять свой план. К своему большому удивлению, они не встретили сопротивления. Цветная капуста, изобретенная Жюли, раскрошилась. При приближении полицейских люди рассыпались в восьми разных направлениях.
Преследуя их, полицейские расстроили свои ряды.
– Оставайтесь в группе! Защищайте лицей, – скомандовал в рупор Максимильен.
Поняв опасность, защитники порядка снова сомкнули строй в центре площади, в то время как манифестанты продолжили свой маневр.
Жюли с девушками из клуба айкидо оказались ближе всех к полицейским. Они обольстительно улыбались им и посылали воздушные поцелуи.
– Поймайте зачинщицу, – сказал комиссар, указывая на Жюли.
Несколько полицейских тут же направилась к Жюли и ее амазонкам. Это было как раз то, чего добивалась девушка со светло-серыми глазами. Она приказала организованно отступать и сообщила по телефону:
– Все нормально. Кошки преследуют мышек.
Чтобы окончательно привести полицейских в замешательство, амазонки разорвали на себе майки и обнажили часть своих прелестей. Воздух был напоен войной и женскими духами.

105. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

СТРАТЕГИЯ АЛИНСКИ: в 1970 году Сол Алински, хиппи и заметная фигура американского студенческого движения, опубликовал руководство для успешного совершения революции, состоящее из десяти правил.
1. Власть, это не то, чем вы обладаете, а то, чем вы обладаете в воображении вашего противника.
2. Выходите за пределы опыта вашего противника. Увлекайте его на те поля боя, где он еще не знает, как себя вести.
3. Бейте противника его собственным оружием. Используйте в своих атаках его приемы.
4. Во время словесных стычек юмор является самым эффективным оружием. Если вам удастся сделать противника смешным, а лучше вынудить его самого сделать себя смешным, ему будет очень трудно снова собрать силы для борьбы.
5. Тактика, особенно успешная, не должна становиться предсказуемой. Примените тактику несколько раз, для изучения ее плюсов и минусов, затем поменяйте ее. Можно сразу использовать тактику, диаметрально противоположную первой.
6. Заставьте противника все время обороняться. У него не должно быть возможности подумать:
«Так, у меня есть передышка, воспользуемся ею для перегруппировки сил». Необходимо использовать все возможные внешние способы воздействия на противника, чтобы держать его в напряжении.
7. Никогда не блефуйте, не имея возможности перейти к действиям. В противном случае можно потерять уважение.
8. Кажущееся недостатком свойство может обернуться лучшим из преимуществ. Надо рассматривать каждую свою особенность, как проявление силы, а не слабости.
9. Фокусировать цель и не менять ее в течение схватки. Цель по возможности должна быть очень маленькой, очень определенной и очень показательной.
10. В случае победы необходимо воспользоваться ее плодами и занять отвоеванный плацдарм. Если вы не можете предложить ничего нового, не стоит и пытаться опрокинуть существующую власть.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
106. ВСТРЕЧА

Они пристают к кувшинке, которую пощадили и огонь, и артиллерия. Спасенные муравьи бросаются трофоллаксировать с освободителями. Ночь и холод начинают сковывать их, и муравьи спешат воспользоваться светом и теплом углей.
24-й невредим.
Принцесса 103-я медленно подходит к товарищу по крестовому походу.
Они встречаются в желтой сердцевине цветка кувшинки. Сквозь прозрачный лепесток до них доходят свет и тепло оранжевого уголька.
Принцесса крепко обнимает друга и предлагает сладкий трофоллаксис. 24-й в знак согласия робко отгибает назад усики, а потом жадно проглатывает наполовину переваренную пищу, сохранившуюся в социальном зобе рыжего муравья.
24-й изменился. И не только от истощения и недавно пережитой баталии. Его внешний облик стал другим. Его запах, походка, манера держать голову – все стало незнакомым.
Принцесса 103-я думает, что, вероятно, жизнь в маленьком утопическом сообществе так переменила его.
24-й хочет ей все рассказать, но для двоих мирмекийцев проще всего слиться в АК.
Принцесса 103-я согласна подключить свой мозг к мозгу друга. Тогда их диалог станет намного интенсивнее, глубже и потечет гораздо быстрее. Два муравья медленно сближают сенсорные сегменты, ищут и ощупывают друг друга, словно ради шутки делают вид, что забыли, как осуществляется абсолютный контакт.
Есть! Их четыре усика склеились между собой. Мысль одного немедленно передается другому.
Принцесса 103-я понимает, что 24-й изменился не только внешне. Молодой разведчик приобрел… пол. И он тоже! 24-й все объясняет. Его страсть к прекрасным историям пробудила в нем желание иметь более тонкие чувства. Он отправился на поиски осиного гнезда и в конце концов получил гормональное королевское желе у рисских ос.
По каким-то причинам, может быть, из-за температуры, а может быть, из-за способа, которым он усвоил гормональный коктейль, он приобрел… мужской пол.
24-й теперь самец.
24-й отныне принц.
– Ты тоже изменился. У тебя усики по-другому пахнут. Ты…
Принцесса прерывает его:
– Я тоже благодаря молочку ос получила пол. Я теперь самка.
Усики застывают в замешательстве. Как все это странно. Они расстались двумя бесполыми солдатами, незначительными существами, обреченными на три года жизни, не более. А теперь благодаря чудесному искусству своих предков ос они возведены в ранг мирмекийских принца и принцессы, обладающих волшебной способностью передавать своим будущим детям наследственные свойства.
Не размышляя, оба муравья приступают к новому сладкому трофоллаксису, на этот раз более глубокому.
Принц 24-й возвращает обратно пищу, которую ему дала принцесса 103-я, а принцесса предлагает ему новую порцию съедобного пюре.
Угощение уже проделало три путешествия туда и обратно из одного социального зоба в другой. Им нравится обмениваться содержимым социального зоба. Это так успокаивает. Их товарищи заняты рассказами о своих приключениях, и два преображенных муравья уединяются среди тычинок перламутровой кувшинки.
Принцесса 103-я торопливо делится с другом тем, что она узнала от Пальцев, говорит о телевидении, о машине для общения с Пальцами, об их изобретениях, об их тревогах, обо всем…
Два имеющих пол друга, конечно, думают о совокуплении.
Но принцессу вдруг на минуту одолевает сомнение.
– Ты не хочешь меня?
Нет, дело в другом. И об этом знают оба муравья. У насекомых самцы умирают во время любовного акта. Наверное, принцесса развращена романтизмом Пальцев, но она не хочет гибели своего друга, 24-го. Его жизнь ей важнее, чем совокупление.
По общему согласию они решают больше не думать о соединении.
Наступает ночь. Муравьи из сообщества Корнигеры и муравьи с броненосца-черепахи засыпают в углублении змеиной норы. Завтра им предстоит долгая дорога.

107. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

УТОПИЯ АДАМИТОВ: в 1420 году в Богемии вспыхнуло восстание гуситов. Предшественники протестантизма требовали реформы церкви и независимости от немецких сеньоров. От движения откололась радикальная группа – адамиты. Они ставили под сомнение не только церковь, но и само общественное устройство в целом. Они считали, что лучше всего можно приблизиться к Богу, живя так же, как жил Адам до первородного греха. Отсюда и пошло их название. Они обосновались на острове на реке Молдау, недалеко от Праги. Они жили там голые, сообществом, с общим имуществом, стараясь восстановить условия жизни, некогда существовавшие в земном Раю до грехопадения.
Они уничтожили все социальные структуры. Отменили деньги, работу, аристократию, буржуазию, администрацию, армию. Они не возделывали землю и питались дикими фруктами и овощами. Проповедовали вегетарианство, практиковали непосредственный культ Бога, без церкви и посредников-священнослужителей.
Они, естественно, раздражали своих соседей-гуситов, которым и не снились такие крайности. Можно, конечно, упростить отправление культа Бога, но не до такой же степени. Сеньоры-гуситы с войсками окружили адамитов на их острове и убили появившихся раньше времени хиппи всех до последнего.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
108. ВОДОЙ И ТЕЛЕФОНОМ

Пока представители сил правопорядка преследовали Жюли и амазонок, семь других групп манифестантов, каждая во главе с Гномом, пошли в обход по соседним улицам и собрались за лицеем, где полиции не было.
Жи-вунг просто-напросто достал ключ, который ему дал директор, чтобы они в любое время могли репетировать, и открыл дверь в новообустроенный против пожара блиндаж. Насколько возможно бесшумно толпа проникла в лицей. Увидев смеющиеся лица по ту сторону лицейской ограды, Максимильен разгадал их военную хитрость, но было уже слишком поздно.
– Они идут через черный ход! – закричал он в рупор.
Его люди, оставив Жюли и амазонок, побежали туда. Но семьсот человек уже влетели в лицей, и Живунг быстро запер прочные замки бронированной двери. Полицейские ничего не могли поделать с надежным защитным устройством.
– Фаза номер два завершена, – проговорил Давид в телефон.
Группа Жюли уже стояла перед главным входом, свободным от полицейских, Давид открыл им, и сотня «новых революционеров» присоединилась к своим товарищам во дворе лицея.
– Они проходят через главный вход, возвращайтесь! – приказал Максимильен.
Бегая туда-сюда во всем снаряжении, с касками, щитами, гранатометами, бронежилетами и в ботинках на толстой подошве, защитники порядка выбились из сил. Территория лицея была довольно большой, и они не успели вовремя.
Когда они примчались к главному входу, ограда была уже заперта, а за ней, все такие же соблазнительные и озорные, амазонки смеялись над ними.
– Шеф, они все внутри, да еще и забаррикадировались.
Итак, восемьсот человек заняли лицей. Жюли тем более была довольна этим подвигом, что он удался им без единой стычки, обычной тактикой выматывания противника.
Максимильен не ожидал партизанской тактики от манифестантов. Он всегда имел дело с толпой, идущей напролом, не размышляя.
То, что демонстранты, не руководимые даже политической партией или хотя бы обычным профсоюзом, смогли действовать так сплоченно, произвело на него впечатление и встревожило его.
И отсутствие в обоих лагерях раненых не нравилось. Всегда бывало, как минимум, трое потерпевших с той и с другой стороны. Хотя бы споткнувшиеся на бегу или вывихнувшие себе лодыжку. А тут, при противостоянии манифестации в восемьсот человек тремстам полицейским – ни одного печального происшествия.
Оставив половину людей у главного входа, а другую – у черного, Максимильен позвонил префекту Дюпейрону, чтобы доложить обстановку. Последний распорядился без шума занять лицей. И убедиться в отсутствии журналистов. Максимильен подтвердил, что пока прессы не было.
Успокоенный префект Дюпейрон попросил его действовать быстро, желательно без насилия, так как до президентских выборов оставалось всего несколько месяцев, а среди манифестантов наверняка были дети из уважаемых семей города.
Максимильен собрал свой маленький штаб и, сожалея, что с этого не начал, потребовал план лицея.
– Бросьте за решетку несколько гранат со слезоточивым газом. Выкурите их, словно лис.
Слезящиеся глаза и приступы кашля немедленно ослабили осажденных.
– Надо делать что-то, и быстро, – прошептала Зое.
Леопольд считал, что достаточно сделать решетки менее проницаемыми. Почему бы не использовать одеяла с кроватей из спальни в качестве защитных занавесей?
Сказано – сделано. Закрыв носы мокрыми платками, чтобы не вдыхать газ, защищая лицо от летящих гранат крышками от мусорных баков, девушки из клуба айкидо прикрепили найденной в подсобке сторожа проволокой одеяла к решетке.
Теперь полицейские не видели, что происходит во дворе лицея. Максимильен снова взялся за рупор:
– Вы не имеете права занимать это здание. Это общественное место. Я приказываю вам немедленно его покинуть.
– Мы здесь, и мы здесь останемся, – ответила Жюли.
– Вы ставите себя вне рамок закона.
– Тогда выгоните нас отсюда.
Полицейские пошушукались, потом автобусы отъехали назад, а люди отхлынули к прилегающим улицам.
– Можно подумать, что они отступают, – заметила Франсина.
Нарцисс сообщил, что полицейские ушли и от задней двери.
– Может, мы выиграли, – произнесла Жюли без особой уверенности.
– Подождем праздновать победу. Может быть, это отвлекающий маневр, – сказал Леопольд.
Они ждали, пристально глядя на пустынную, освещенную фонарями площадь.
Острым глазом навахо Леопольд заметил наконец движение вдалеке, за ним и остальные увидели полицейских, грозно марширующих к решетке лицея.
– Они атакуют. Они хотят взять вход приступом! – закричала одна из амазонок.
Идея. Срочно необходима идея. Полицейские уже были у решетки, когда Зое нашла решение. Она поделилась с Семью Гномами и несколькими амазонками.
Когда полицейские огромными кувалдами уже готовились сбить металлический замок ворот, появились установленные директором для борьбы с возможным бедствием пожарные брандспойты.
– Огонь! – скомандовала Жюли.
Шланги заработали. Давление воды было таким сильным, что амазонки по трое или четверо удерживали и направляли каждую из водяных пушек.
Скошенные полицейские вместе с собаками покоились на земле.
– Стоп!
Но силы правопорядка перестраивались поодаль для новой, похоже, еще более решительной, атаки.
– Ждите моего сигнала, – сказала Жюли. Полицейские бежали на них, огибая те места, куда доставали струи. Вот они, с дубинками наготове, уже у решетки.
– Сейчас, – проговорила Жюли сквозь стиснутые зубы.
Струи воды вновь совершили чудо. Победный гул поднялся в рядах амазонок.
Максимильену позвонил префект Дюпейрон, чтобы выяснить обстановку. Комиссар сообщил, что мятежники все еще удерживают лицей и сопротивляются силам правопорядка.
– Хорошо, окружите их и больше не атакуйте. Пока этот мини-бунт ограничивается лицеем, большой проблемы нет. Любой ценой не дайте ему распространиться дальше.
Атаки полицейских прекратились.
Жюли напомнила всем их лозунг: «Избегать насилия. Ничего не ломать. Вести себя по-прежнему безупречно». Уже для того лишь, чтобы доказать свою правоту учителю истории, она хотела проверить, действительно ли возможна революция без насилия.

109. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

УТОПИЯ РАБЛЕ: в 1532 году Франсуа Рабле предложил свое личное видение идеального утопического города, описав в «Гаргантюа» Телемское аббатство.
Рабле писал: «Как можно управлять другими, если не умеешь управлять собой?» Поэтому телемитами никто не руководит, они поступают «по своей доброй воле», согласно девизу: «Делай что хочешь». Чтобы утопическая идея воплотилась в жизнь, жители для Телемского аббатства тщательно отбираются. Туда допускаются лишь мужчины и женщины хорошего происхождения, свободно мыслящие, образованные, добродетельные, красивые и «близкие к природе». Девочки поступают в аббатство в возрасте десяти лет, мальчики – двенадцати.
Весь день каждый делал то, что хотел, работал, если это ему нравилось, или же отдыхал, пил, веселился и занимался любовью. Часы упразднены для того, чтобы у жителей пропало всякое ощущение проходящего времени. Просыпались телемиты, когда хотели, ели – когда появлялось чувство голода. Суета, агрессия, ссоры не существовали больше. Тяжелым трудом занимались слуги и ремесленники, расселенные за пределами аббатства.
Рабле описывает внешний вид и устройство аббатства. Оно должно быть расположено на берегу Луары, в лесу Пор-Юо. В нем будет девять тысяч триста тридцать две комнаты. Крепостной стены не будет – «стены благоприятствуют заговорам». Аббатство включает шесть круглых башен диаметром в шестьдесят шагов. Каждое строение будет высотой в десять этажей. Канализация выведена в реку. Будет множество библиотек, парк, украшенный лабиринтом, и фонтан на центральной площади.
Рабле не был глупцом. Он знал, что его идеальное аббатство обязательно будет разрушено демагогией, абсурдными доктринами и разногласиями или просто какой-нибудь мелочью, но он был убежден в том, что попытаться стоит в любом случае.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
110. ПРЕКРАСНАЯ НОЧЬ

103-я не может заснуть.
«Опять бессонница, свойственная имеющим пол, – думает она, – бесполые хотя бы засыпают легко».
Она поднимает усики, привстает и видит красный свет. Вот что ее разбудило. Но это не рассвет, отблеск идет из глубины змеиной норы, служащей им пристанищем.
Она идет на свет.
Несколько муравьев сидят вокруг уголька, принесшего им победу. Их поколение огня не знало, и они просто околдованы горячим предметом.
Один из муравьев говорит о том, что уголек лучше бы загасить. Принцесса 103-я заявляет, что так или иначе они стоят перед неизбежной альтернативой: «технология и связанный с ней риск» или «невежество и покой».
Подходит 7-й. Его интересует не огонь, а отбрасываемые пламенем на стены норы танцующие тени муравьев. 7-й пытается заговорить с ними. Поняв, что это бесполезно, спрашивает у принцессы, что это такое. Та отвечает, что этот феномен – часть магии огня.
– Огонь делает для нас темных близнецов, навсегда приклеенных к стене.
7-й спрашивает, что едят темные близнецы. Принцесса отвечает: они ничего не едят. Они просто в точности повторяют наши жесты и хранят молчание.
Обо всем этом можно будет поговорить завтра, а пока лучше подремать, чтобы набраться сил перед путешествием.
Принцу 24-му не до сна. Это первая ночь в его жизни, когда холод не усыпляет его, и он хочет воспользоваться этим.
Он смотрит на бесконечно мерцающий уголек.
– Расскажи мне о Пальцах.

111. РЕВОЛЮЦИЯ В ДЕЙСТВИИ

Пальцы ищут хворост, чтобы развести огонь.
Манифестанты нашли его в старом домике садовника, решили разжечь большой костер посреди лужайки и танцевать вокруг него.
Хворост сложили пучками, принесли много бумаги, но огонь зажечь так и не смогли.
Бумага тут же обуглилась, редкие язычки пламени затушил ветер. Из восьмисот человек, которые бросили вызов власти, ни один не смог просто развести огонь!
Жюли решила проверить, нет ли в «Энциклопедии» главы, объясняющей, как надо разжигать костер. Поскольку в книге не было ни оглавления, ни алфавитного указателя, она не знала, как искать среди нагромождения разнообразных отрывков. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания» не была словарем. Она не всегда отвечала на задаваемые вопросы.
В конце концов всем на помощь пришел Леопольд, объявивший, что нужно сделать стенку для защиты пламени, а потом положить три камня под поленья, чтобы обеспечить внутренний приток воздуха.
Но огонь упорно не хотел загораться. Жюли решила прибегнуть к крайним средствам и отправилась в кабинет химии за ингредиентами, необходимыми для приготовления «коктейля Молотова». Вернувшись во двор, она водрузила их на хворост, и на этот раз пламя наконец-то занялось. «Ничто не просто в этом чертовом мире», – вздохнула Жюли. Когда-то она хотела поджечь лицей, вот во что это воплотилось.
Пылающий костер расцветил оранжевым светом двор. Послышался радостный вопль всего племени.
Манифестанты спустили с шеста флаг с девизом: «Разум порождает здравый смысл», а потом подняли его снова, наклеив с обеих сторон новый символ: круг с заключенными в нем тремя муравьями.
Пришло время произнести речь. Директорский балкон на втором этаже явился прекрасной трибуной. Жюли поднялась туда, чтобы обратиться к собравшимся во дворе.
– Я торжественно объявляю оккупацию лицея группировкой представителей рода человеческого, стремящейся лишь к радости, музыке и празднику, свершившейся. На неопределенное время мы организуем здесь утопическое поселение, целью которого будет сделать людей, начиная с самих себя, счастливее.
Бурное одобрение и овации.
– Делайте что хотите, но ничего не разрушайте. Если мы останемся здесь надолго, мы сами воспользуемся имеющимся здесь и прекрасно действующим оборудованием. К сведению тех, кому это понадобится: туалеты расположены в глубине двора, направо. Если кто-то из вас хочет отдохнуть, в вашем распоряжении интернатские дортуары с кроватями, на четвертом, пятом и шестом этажах здания Б. Остальным предлагаю немедленно организовать большой праздник, и будем танцевать и петь, пока мозги не взорвутся!
Сама певица и музыканты устали, и им нужно было определиться со своими планами. Они оставили инструменты в репетиционном зале четырем молодым людям, с энтузиазмом завладевшим ими. Их музыка была скорее в стиле сальса, чем рока, но к обстоятельствам подходила прекрасно.
Группа «муравьев» отправилась освежиться к находившемуся неподалеку от кафетерия автомату с напитками – обычному месту отдыха учеников лицея.
– Ну, друзья, на этот раз все получилось, – выдохнула Жюли.
– И что теперь будем делать? – спросила Зое, щеки которой еще пылали.
– Ну, долго это все не протянется. Завтра и закончится, – предположил Поль.
– А если протянется? – спросила Франсина. Все переглянулись с искрой тревоги в глазах.
– Надо приложить все усилия, чтобы протянулось, – убежденно проговорила Жюли. – У меня нет ни малейшего желания завтра утром опять начинать подготовку к выпускному экзамену. У нас есть шанс что-то сделать здесь и сейчас, надо его использовать.
– А что ты намереваешься сделать? – спросил Давид. – Невозможно вечно праздновать.
– В нашем распоряжении группа людей и закрытое, охраняемое место для проживания. Почему бы не попытаться организовать утопическое поселение?
– Утопическое поселение? – удивился Леопольд.
– Да, место, где мы попробуем установить новые отношения между людьми. Проведем эксперимент, социальный эксперимент с целью понять, возможно ли существование такого поселения, где всем будет лучше?
Муравьи задумались над словами Жюли. Вдали слышались звуки сальсы, смех и пение девушек и парней.
– Это, конечно, было бы здорово, – признал Нарцисс. – Только толпой управлять непросто. Я был вожатым в летнем лагере для подростков, и я тебя уверяю, что руководить группой людей – дело тонкое.
– Ты был один, а нас – восемь, – напомнила Жюли. – Вместе мы сильнее. Наш союз в десять раз увеличивает наши личные таланты. Мне кажется, что, объединившись, можно горы свернуть. Восемьсот человек уже последовали за нашей музыкой, почему бы им не поверить в нашу утопию?
Франсина присела, чтобы лучше думалось. Живунг потер лоб.
– Утопия?
– Ну да, утопия! В «Энциклопедии» о ней на каждой странице говорится. Там предлагается создать общество более…
Она заколебалась.
– Более что? – насмешливо сказал Нарцисс. – Более милое? Более мягкое? Более забавное?
– Нет, просто более человечное, – выговорила Жюли своим теплым, глубоким голосом.
Нарцисс расхохотался.
– Ребята, мы попали. Жюли скрывала от нас свои амбиции.
Давид пытался понять:
– Что ты понимаешь под «более человечным» обществом?
– Сама еще не знаю. Но узнаю.
– Жюли, скажи-ка, тебя не задело во время потасовки с полицейскими? – спросила Зое.
– Нет, а что? – недоуменно ответила девушка.
– Там… на твоем костюме пятно.
Жюли завернула подол платья и удивилась. Зое была права. На нем действительно было пятно крови от раны, которую она даже не чувствовала.
– Это не рана, это другое, – сказала Франсина. Она увлекла Жюли в коридор, куда за ними последовала Зое.
– У тебя просто месячные, – сообщила Жюли органистка.
– У меня что?
– Месячные, – вмешалась Зое. – Ты что, не знаешь, что это такое?
Жюли эта новость парализовала. На секунду ей показалось, что собственное тело только что убило ее. Эта была кровь погибшего детства. Так вот как все закончилось! В тот самый миг, когда ей казалось, что она достигла счастья, организм ее предал. Он вынудил ее к тому, чего она страшилась больше всего: необходимости стать взрослой.
Она широко открыла рот и стала жадно глотать воздух. Ее грудь дышала с трудом, лицо стало пунцовым.
– Быстро! – закричала Франсина остальным. – У Жюли приступ астмы. Ей нужен вентолин.
Музыканты, порывшись в рюкзаке Жюли, к счастью валявшемся рядом с ударными Жи-вунга, нашли аэрозоль. Но сколько они ни нажимали распылитель, засунув баллончик в рот Жюли, лекарство не поступало – баллончик был пуст.
– Вен…то…лин, – задыхалась Жюли. Воздух разрежался вокруг нее.
Первое, к чему привыкает человек, это воздух. Только родившись, он наполняет им дыхательные пути для первого крика, и всю оставшуюся жизнь не может больше без него обойтись. Воздух. Двадцать четыре часа в сутки человеку необходим воздух, по возможности чистый. А Жюли сейчас его не хватает. Она вынуждена делать невероятные усилия для каждого вдоха.
Зое побежала во двор, спросить, есть ли у кого-нибудь с собой вентолин. Нет.
По мобильному телефону Давида позвонили в «скорую помощь», в «неотложную медицинскую помощь». Все коммутаторы были заняты.
– Должна же быть неподалеку какая-нибудь дежурная аптека, – нервно сказала Франсина.
– Жи-вунг, иди с ней, – решил Давид. – Ты самый сильный из нас, если она не дойдет сама, ты сможешь донести ее на руках.
– А как выйти отсюда? Менты с обеих сторон.
– Есть еще одна дверь, – сказал Давид. – Идите за мной.
Он повел их в репетиционный зал. Отодвинув шкаф, он показал еще одну дверь.
– Я ее случайно нашел. Коридор должен вывести в подвал одного из соседних домов.
Жюли тихо постанывала. Жи-вунг положил ее себе на плечо и спустился в подземелье. Они дошли до развилки. Слева чувствовалась вонь сточной канавы. Справа – спертый воздух подвала. Они выбрали дорогу направо.

112. ВОКРУГ ОГНЯ

При свете уголька принцесса 103-я рассказывает про Пальцы. Она говорит об их обычаях, технологиях, телевидении.
– Расскажи про белый плакат, предвестник смерти, – напоминает 5-й, не забывший о бедствии.
Собравшиеся вокруг костра рыжие муравьи трепещут, узнав о том, что над родным городом нависла опасность быть уничтоженным. Признавая угрозу, принцесса подчеркивает, что теперь убеждена в том, что Пальцы могут много дать мирмекийской цивилизации. То, что тринадцать рыжих муравьев благодаря огню смогли победить лавину карликов, лишь укрепляет ее в этой мысли.
Она, конечно, не умеет правильно использовать рычаг, не может воспроизвести чертеж катапульты… Но принцесса уверена, что, как и с искусством, юмором и любовью, все это дело времени. Если Пальцы примут правила игры, принцесса постигнет все.
– Не опасно ли сближаться с Пальцами? – спрашивает 6-й, все еще потирающий обугленную лапку.
103-я отвечает, что нет. Муравьи достаточно хитры для того, чтобы приручить Пальцы. Тут поднимает усик 24-й.
– Ты говорила с ними о Боге?
Бог? Все хотят знать, о чем идет речь. Это машина? Место? Растение?
Принц 24-й рассказывает, как однажды в Бел-о-кане Пальцы, умевшие разговаривать с муравьями, заставили их поверить в то, что они их хозяева и создатели. Эти Пальцы под предлогом того, что они огромные и всемогущие, потребовали, чтобы муравьи им слепо подчинялись. Эти Пальцы утверждали, что они – «боги» для муравьев.
Все насекомые придвинулись поближе.
– Что значит «Бог»?
Принцесса 103-я объясняет, что этого нет в животном мире. Пальцы считают, что над ними есть невидимая сила, контролирующая их по своему усмотрению. Они называют ее Богом и верят в ее существование, несмотря на то что не видят ее. Их цивилизация построена на вере в невидимую силу, контролирующую их жизнь.
Муравьи пытаются представить себе, каким может быть Бог, и не видят в нем практического смысла. Чем тебе может помочь мысль о том, что над тобой есть Бог?
Принцесса без особой уверенности отвечает, что, может быть, поскольку Пальцы – эгоисты, их эгоизм в конце концов им самим надоел и стал невыносим. Они чувствуют потребность в том, чтобы ощутить себя скромными и жалкими творениями еще более крупного животного – Бога.
– Вот только некоторые Пальцы захотели внушить нам это понятие и выдать себя за муравьиных богов! – выделяет 24-й.
Принцесса 103-я согласна.
Она признает, что всем Пальцам в принципе часто свойственно стремление подчинить себе соседствующие с ними виды. Среди Пальцев, как и среди муравьев, есть злые и добрые, глупые и умные, щедрые и расчетливые. Те муравьи встретили расчетливых Пальцев.
– Но не судите плохо о Пальцах только потому, что некоторые из них хотели стать муравьиными богами. Они ведут себя всегда по-разному, и это свидетельство их большого ума.
Двенадцать разведчиков, смутно уяснивших себе понятие Бога, наивно спрашивают, не являются ли Пальцы и вправду… муравьиными богами.
Принцесса отвечает, что, по ее мнению, оба вида развивались параллельно, и поэтому Пальцы не могут быть создателями муравьев. Хотя бы по соображениям предшествования – муравьи появились на Земле гораздо раньше Пальцев. Также маловероятной кажется ей возможность того, что муравьи создали Пальцы.
Но сомнения у присутствующих все же остаются.
У веры в Бога есть то преимущество, что она объясняет необъяснимое. Некоторые муравьи уже готовы воспринимать молнию или огонь как проявление воли их богов-Пальцев.
Принцесса 103-я повторяет, что Пальцы – вид относительно молодой, появившийся около трех миллионов лет назад, а муравьи живут на Земле уже сто миллионов лет.
– Как создания могли появиться раньше создателей?
Двенадцать разведчиков спрашивают, откуда у принцессы такие сведения, она отвечает, что узнала об этом из одного телевизионного документального фильма.
Собравшиеся смущены. Даже если не все присутствующие муравьи уверены в том, что Пальцы – их создатели, абсолютно все вынуждены признать то, что это «молодое» животное чрезвычайно одарено и знает много вещей, о которых не подозревают насекомые.
Принц 24-й один не согласен с этим мнением. Он считает, что муравьи ни в чем не уступают Пальцам, в случае сотрудничества муравьи передадут Пальцам гораздо больше знаний, чем Пальцы – муравьям. Что касается трех загадок: искусство, юмор и любовь, то как только муравьи точно поймут суть этих явлений, они смогут их повторить и даже улучшить. Принц в этом убежден.
Корнигерские муравьи, потрясенные использованием огненного копья во время битвы в тростниках, оттаскивают в сторону уголек на листке. Они проверяют действие огня на различные материалы. Они сжигают по очереди листок, цветок, кусочек земли, корешок. 6-й руководит. В результате они получают голубоватый дым и отвратительный запах. Без сомнения, именно так действовали первые изобретатели в мире Пальцев.
– Пальцы все-таки, должно быть, сложные животные… – вздыхает один из корнигерцев, у которого уже усики заболели от всех этих историй про высший мир. Он сворачивается в клубок и засыпает, предоставляя остальным досыта спорить и играть с огнем.

113. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ИМЕНИННЫЙ ПИРОГ: задувать свечи на каждом дне рождения – один из самых многозначительных обычаев рода человеческого. Так человек регулярно напоминает себе о том, что он может зажечь огонь, а затем погасить его своим дыханием. Власть над огнем представляет собой один из ритуалов перехода ребенка к сознательному состоянию. Когда пожилому человеку не хватает дыхания на то, чтобы погасить свечи, это значит, что он уже социально не является активным членом человеческого общества.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
114. НЕХВАТКА ВОЗДУХА

Жюли лежала на его плече. Жи-вунг с облегчением обнаружил, что выход из подземелья был далеко от полицейских автобусов. Он бросился на поиски дежурной аптеки, еще открытой в три часа ночи. Пока Живунг в справедливом отчаянии колотил в дверь закрытого магазина, окно сверху открылось и оттуда свесился человек в пижаме:
– Не будите зря соседей. Единственная открытая в этот час аптека находится в ночной дискотеке.
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Новая услуга. Ночью покупают в основном презервативы, вот и поняли, что удобнее всего разместить аптеку в дискотеке.
– И где же она, эта дискотека?
– В конце улицы направо тупичок – там и есть. Не ошибетесь, называется «Ад».
Действительно, «Ад» мигал светящимися буквами, на которых висели чертенята с крыльями летучих мышей.
Жюли была в агонии.
– Воздуха, ради Бога, воздуха!
Почему так мало воздуха на этой планете? Жи-вунг поставил ее на землю и заплатил за два входных билета, как будто они были обычной парочкой любителей потанцевать. Портье с пирсингом и татуировками на лице нисколько не удивился, увидев девушку в столь плачевном состоянии. Большинство клиентов «Ада» приходили сюда уже наполовину оглушенными наркотиками или алкоголем.
В зале шелестел голос Александрины: «Я люблююююю тебя, моя любовь, я тебя люблюююю», пары обнимались в дымном сиянии. Диск-жокей усилил звук и никто уже друг друга не слышал. Затем он погасил освещение, оставив лишь маленькие красные мигающие лампочки. Диск-жокей знал, что делал. В темноте и оглушительном грохоте те, кому было нечего особенно сказать, и те, кто был не слишком одарен природой внешне, имели одинаковые со всеми шансы воспользоваться медленным танцем в целях обольщения.
«Любовь моя, я тебя люблюююююююююю, моя любоооооооовь», – скандировала Александрина.
Жи-вунг прошел через танцпол, бесцеремонно расталкивая пары, он думал лишь о том, как скорее доставить Жюли к аптеке.
Дама в белом халате была погружена в глянцевый журнал и в жевание жвачки. Когда она их заметила, то вынула одну из затычек, защищавших ее слуховые каналы. Жи-вунг завопил, силясь перекричать аппаратуру. Дама сделала ему знак закрыть дверь. Часть децибелов осталась с той стороны.
– Вентолин, пожалуйста. Побыстрее, это для девушки. У нее ужасный приступ астмы.
– У вас рецепт есть? – спокойно спросила аптекарша.
– Вы же видите, что тут вопрос жизни и смерти. Я заплачу столько, сколько вы скажете.
Жюли не надо было притворяться, чтобы вызвать сочувствие. Рот у нее был разинут, как у вытащенной из океана рыбы дорада. Но женщину этим было не пронять.
– Сожалею. Здесь не бакалея. Нам запрещено продавать вентолин без рецепта, это было бы нарушением закона. Вы не первые мне тут комедию ломаете. Все знают, что вентолин – сосудорасширяющее средство, очень помогающее при ломке.
Это для Жи-вунга было уже чересчур, и он взорвался. Он схватил аптекаршу за воротник халата, не имея при себе никакого оружия, уткнул ей в шею острый конец ключа от своей квартиры и проговорил угрожающим тоном:
– Я не шучу. Я прошу вас дать мне вентолин или вам, госпожа аптекарша, скоро самой понадобятся лекарства, продаваемые и по рецепту, и без него.
В этом шуме было бесполезно пытаться звать на помощь, кроме того, в подобном месте все встали бы скорее на сторону пары в ломке, чем на сторону аптекарши. Дама кивнула головой в знак согласия, принесла аэрозоль и неохотно протянула Жи-вунгу.
И вовремя. У Жюли уже остановилось дыхание. Жи-вунг силой открыл ей рот и всунул в горло распылитель.
– Ну давай дыши, давай же, прошу тебя.
Сделав невероятное усилие, она вдохнула. С каждым нажатием на распылитель появлялось золотое облачко, несущее жизнь. Ее легкие раскрывались, как засыхающий цветок, попавший в воду.
– Сколько времени уходит на формальности! – заметил Жи-вунг аптекарше, которая незаметно нажимала на кнопку, соединенную непосредственно с ближайшим полицейским участком. Система сигнализации была предусмотрена на случай нападения на аптеку наркоманов в ломке.
Жюли сидела на скамейке и приходила в себя. Живунг заплатил за аэрозоль.
Они пустились в обратный путь. Снова услышали оглушительную медленную музыку. Это опять была песня Александрины, ее новый хит, «Страсть любви».
Диск-жокей, осознающий свою социальную значимость, сумел усилить звук еще на два деления и окончательно потушил свет, вращался лишь мозаичный зеркальный шар, отбрасывая тонкие сияющие лучики.
«Возьми меня, да, возьми меня всю, возьми меня, моя любовь навсегда и на всю жииииииииииизнь. Страсть любви, это страсссссссссть любви», – вопила певица, чей голос был обработан синтезатором и наложен на настоящий голос настоящей певицы.
Жюли, поняв наконец, где находится, вдруг захотела, чтобы Жи-вунг обнял ее. Она посмотрела на корейца.
Он был красив. В манерах его была какая-то кошачья грация. Странное место и необычные обстоятельства только усиливали его очарование в глазах Жюли.

Жюли раздирали чувство стыда, страха перед запоздалым ощущением себя женщиной и новое, почти животное желание «использовать» Жи-вунга.
– Я знаю, – сказал Жи-вунг, – не смотри на меня так. Ты не выносишь никакого физического контакта с мужчиной или кем бы то ни было. Не бойся, я тебя не приглашу танцевать!
Она только было собралась разубедить его, но тут появились два полицейских. Аптекарша описала им двоих грабителей и показала, куда они направились.
Жи-вунг увлек Жюли в середину танцпола, в самую непроницаемую тень, и, повинуясь необходимости, обнял.
Но как раз в этот момент диск-жокей решил включить все освещение. И вся фауна «Ада» возникла из темноты. Тут были травести, кожаные садо-мазохисты, гетеросексуалы, бисексуалы, женщины, переодетые в мужчин, мужчины, переодетые в женщин, женщины, переодетые в мужчин и считающие себя женщинами. Все, с потными лицами, энергично двигались.
Полицейские шли сквозь танцующих. Если они узнают двух «муравьев», то они их арестуют. Осознав это, Жюли совершила немыслимое. Она обхватила руками лицо корейца и стала целовать взасос в губы. Юноша обомлел от изумления.
Полицейские бродили вокруг них. Поцелуй продолжался. Жюли читала, что муравьи тоже занимаются чем-то подобным – трофоллаксисом. Они отрыгивают из желудка пищу и обмениваются ею через рот. Но она пока к таким подвигам готова не была.
Полицейские смотрели на них с подозрением.
Оба «муравья» закрыли глаза, как страусы, не желающие видеть опасность. Теперь они слышали только голос Александрины. Жюли хотелось, чтобы мальчик и дальше сжимал ее своими мускулистыми руками, все сильнее и сильнее. Полицейские уже ушли. Словно двое влюбленных, случайно подошедших друг к другу слишком близко, Жюли и Жи-вунг неловко разомкнули объятия.
– Извини меня, – прокричал он ей на ухо, поскольку иначе Жюли в этом шуме его не услышала бы.
– Обстоятельства нам просто не дали выбора, – ответила она уклончиво.
Жи-вунг взял ее за руку, они покинули «Ад» и вернулись в революцию тем же подземельем, которое позволило им ее покинуть.

115. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ОТКРЫТИЯ ЧЕРЕЗ ИГРУ: в шестидесятые годы во Франции один коннозаводчик купил четырех прекрасных серых скакунов, очень похожих друг на друга. Характер у каждого из них был трудный. Как только они оказывались рядом, они начинали драться. Запрячь их вместе было невозможно, так как каждый тянул в свою сторону.
Ветеринару пришло в голову поставить их в соседние стойла, а на общих перегородках разместить игрушки: колесики, которые можно вертеть мордой, мячи, которые можно ударом копыта перегонять из стойла в стойло, разноцветные геометрические фигуры на веревочках.
Он постоянно менял лошадей местами, так что они все познакомились и начали играть друг с другом. Через месяц четыре скакуна стали неразлучны. Их не только можно было запрячь вместе, казалось, они и работу воспринимали теперь как игру.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
116. КИПЕНИЕ В МАССАХ

7-й, заметив на стене увеличенные тени стоящих рядом с костром насекомых, берет кусочек остывшего угля, валяющийся у очага, и решает воспроизвести на стене неподвижный силуэт. Закончив работу, он показывает ее остальным, которые, думая, что имеют дело с настоящим насекомым, пытаются заговорить с наброском.
С большим трудом 7-му удается объяснить муравьям, что перед ними всего лишь рисунок. Так возникает способ изображения действительности, вначале сильно напоминающий наскальные рисунки в гротах Ласко, но затем развивающий свой особый стиль. Тремя штрихами угля 7-й создает мирмекийскую живопись. Он долго смотрит на свое произведение, потом находит, что черный цвет недостаточно полно передает суть вещей. Надо добавить красок.
Но как?
Первой осенившей его идеей было позаимствовать кровь у серого муравья, подошедшего полюбоваться его работой. Так 7-й добывает белую краску, наносит, и она придает рельефности мордам и усикам. Получается довольно хорошо. Серый муравей не слишком жалуется, он принес первую жертву на алтарь искусства насекомых.
Увидевших это муравьев охватывает лихорадка творчества. Между исследователями огня, художниками и изобретателями рычага устанавливается бешеное соперничество.
Все кажется возможным. Их цивилизация, которую они, кстати, считали стоящей на технологическом и политическом пике, оказывается очень отсталой.
Каждый из двенадцати разведчиков находит свою область применения сил. Принцесса 103-я дала им толчок и поделилась опытом. 5-й теперь основной ее помощник. 6-й – главный специалист по огню. 7-й увлекается рисунком и живописью. 8-й изучает рычаг, 9-й – колесо. 10-й редактирует свой феромон зооведческой памяти, посвященный обычаям Пальцев. 11-й интересуется архитектурой и разными способами постройки гнезд. 12-й больше увлечен искусством навигации и записывает освоенные ими различные способы движения по реке. 13-й размышляет о новых типах оружия, огненном копье, черепахе-броненосце… 14-й хочет заняться налаживанием сотрудничества с другими видами. 15-й изучает состав и пробует образцы новой пищи, встретившейся им во время путешествия. 16-й пытается закартографировать все дороги, которыми они дошли до данного пункта их экспедиции.
Принцесса 103-я рассказывает то, что она знает о Пальцах. Она говорит о телевидении, передающем вымышленные истории. 10-й берет свой феромон зооведческой памяти, чтобы занести в него новую информацию о Пальцах:

РОМАНЫ.
Иногда Пальцы придумывают истории, которые называют сценариями или романами.
Они придумывают персонажей, декорации, правила воображаемого мира.
Всего, о чем говорится в этих историях, не существует нигде или почти нигде.
Зачем говорить о том, чего не существует?
Просто, чтобы рассказать красивую историю.
Это вид искусства.
Как составляют эти истории?
Судя по фильмам, которые видела 103-я, истории подчиняются тем же правилам, что и анекдоты, эти пресловутые таинственные шутки, повергающие всех в состояние «юмора».
Достаточно того, чтобы у истории было начало, середина и неожиданный конец.

Принц 24-й внимательно слушает принцессу. Хотя он и не целиком разделяет ее энтузиазм по поводу открытий мира Пальцев, сейчас ему в голову приходит идея облечь рассказы принцессы о мире Пальцев в форму вымышленной истории, в «роман».
Принц 24-й хочет действительно написать первый феромональный муравьиный роман. Он отлично его себе представляет: сага о Пальцах в стиле великих мирмекийских легенд. Обладание обостренными чувствами самца дает ему силы создать авантюрный рассказ о том, как он понимает Пальцы.
Он уже и название нашел, взял самое простое: «Пальцы».
Принцесса 103-я идет посмотреть на живопись 7-го.
Артист говорит ей, что нуждается в разнообразных цветных пигментах.
103-я советует использовать пыльцу для получения желтого цвета, траву – для зеленого, рубленые лепестки мака – для красного. 7-й добавляет в краски слюны и молочка тли, чтобы получить нужную консистенцию, и с двумя муравьями, которых он убедил ему помочь, решает изобразить на листе платана длинную процессию – их поход. Он рисует трех муравьев, затем вдали розовый шарик, цвет которого передает, смешав мел и рубленый лепесток мака. Пыльцой 7-й проводит черту между муравьями и Пальцами.
Это огонь. Огонь – связь между Пальцами и муравьями.
Созерцающей работу друга принцессе вдруг приходит в голову идея. А почему бы не назвать их экспедицию «Революцией Пальцев»? В конце концов, знакомство с миром Пальцев неизбежно повлечет за собой переворот в обществе муравьев, а значит, такое название вернее.
А вокруг огня продолжаются споры. Насекомые, боящиеся углей, требуют потушить их и навсегда стереть воспоминание о них из памяти. Между огнелюбами и огнефобами вспыхивает драка.
Принцесса 103-я не может разнять антагонистов. Потребовалась гибель троих муравьев, чтобы дебаты приняли более мирный характер. Одни настойчиво напоминают о том, что огонь запрещен. Другие отвечают, что речь идет о прогрессе, и если Пальцы безбоязненно используют огонь, то и муравьям логичнее было бы делать то же самое. Из-за табу на огонь муравьи потеряли очень много времени, эволюция их технологий шла медленнее. Если бы более ста миллионов лет назад муравьи объективно оценили все положительные и отрицательные качества огня, может быть, сегодня у них тоже было бы «искусство», «юмор» и «любовь».
Огнефобы возражают. Прошлое доказало, что использование огня может случайно привести к уничтожению половины леса. Муравьи не имеют достаточно опыта для разумного применения огня. Огнелюбы говорят, что с тех пор, как они используют огонь, не произошло ни одного несчастья. Наоборот, они победили карликов и сумели приготовить разнообразные блюда и вещества, которые теперь можно изучить.
Общество приходит к согласию: огонь продолжают исследовать, но с соблюдением строжайшей техники безопасности. Вокруг очага надо выкопать яму, чтобы огонь не мог легко перескочить на сосновые иглы, устилающие землю. Ведь пожар распространяется так быстро…
Один огнелюб решает поджарить кусок саранчи и объявляет, что мясо стало гораздо вкуснее. Но угостить остальных не успевает, так как одна из его лапок оказывается слишком близко к очагу и загорается. За несколько секунд насекомое тает вместе со своим чудесным ужином в желудке.
Принцесса 103-я смотрит на весь этот ажиотаж спокойным усиком. Открытие существования Пальцев и их обычаев так всех взбудоражило, что муравьи не знают, с чего начинать. Принцесса 103-я думает, что они немного похожи на умирающих от жажды насекомых, которые, завидев лужу, бросаются к ней, пьют слишком быстро и от этого умирают. А пить надо медленно, давая организму заново привыкнуть к воде.
Если участники Революции Пальцев не станут рассудительнее, она может переродиться, и принцесса даже не знает во что.
Пока она только констатирует, что первый раз в своей жизни она с целой группой сородичей совсем не спит целую ночь. Солнце светит внутри пещеры, а через вход наружу принцесса видит ночь.

117. ВТОРОЙ ДЕНЬ РЕВОЛЮЦИИ МУРАВЬЕВ

Ночь ушла. Солнце медленно поднялось в небо, как и каждый день, когда оно хотело это делать.
Было семь часов утра, в лицее Фонтенбло начинался второй день революции.
Жюли еще спала.
Ей снился Жи-вунг. Он медленно, одну за другой, расстегивал пуговицы ее блузки, потом – крючки бюстгальтера, снимал с нее одежду, наконец, приближал губы к ее губам.
– Нет, – слабо протестовала она, изгибаясь в его руках.
Он спокойно отвечал:
– Как хочешь. В конце концов, это твой сон, ты и решай.
Столь резкие слова немедленно вернули ее к действительности.
– Жюли проснулась. Идите скорее, – проговорил кто-то.
Чья-то рука помогла ей подняться.
Жюли поняла, что спала под открытым небом на куче картона и старых газет, сваленных прямо на лужайке. Она спросила себя, где она и что происходит. Незнакомые люди, человек двадцать, стояли стеной вокруг нее. Казалось, они хотят защитить ее от чего-то.
Она увидела толпу, вспомнила все и почувствовала страшную головную боль. Ох, как трещит череп! Ей захотелось запереться дома, чтобы усесться в своей комнате в домашних тапочках и пить из большой кружки кофе с густыми сливками, крошить в руках булочку с шоколадом и слушать по радио последние известия.
Ей захотелось убежать. Сесть в автобус, купить газету, чтобы понять, что произошло, поболтать, как каждое утро, с булочницей. Она уснула, не смыв косметику. Она ненавидела это. От этого вскакивают прыщи. Она потребовала лосьон для снятия макияжа, а потом – плотный завтрак. Ей принесли холодной воды, чтобы умыться, а в качестве завтрака она получила пластиковый стаканчик порошкового кофе, плохо растворившегося в теплой воде.
«На войне как на войне», – вздохнула она, глотая напиток.
Она еще не совсем проснулась, оглядывая двор лицея и оживленных людей. На секунду ей показалось, что все это сон, когда в поле ее зрения попал реющий в высоте на главном шесте флаг революции, их маленькой родной революции, – флаг с кругом, треугольником и тремя муравьями.
Семь Гномов подошли к ней.
– Пойдем посмотришь.
Леопольд приподнял край одеяла на ограде, и она увидела атакующих полицейских. Бурное утро действительно было бурным.
Девушки из клуба айкидо снова вооружились брандспойтами, облили полицейских водой, как только те оказались в зоне досягаемости, и полицейские немедленно отступили. Это становилось уже скучным.
Победа снова была на стороне осажденных.
Жюли поздравляли, ее донесли на руках до балкона второго этажа, где она выступила с маленькой речью:
– Сегодня утром силы правопорядка опять хотели выгнать нас отсюда. Они вернутся, но мы не сдадимся. Мы беспокоим их, потому что создали свободное пространство, не подчиняющееся установленным порядкам. У нас есть теперь великолепная лаборатория, где можно попытаться сделать что-нибудь с нашей жизнью. Жюли подошла к краю балкона:
– Мы возьмем наши судьбы в свои руки.
Говорить перед аудиторией и петь перед аудиторией – разные вещи, но возбуждает и то и другое одинаково сильно.
– Придумаем новую форму революции, революцию без насилия, революцию, которая создаст новую форму общества. Революция, прежде всего, акт любви, говорил когда-то Че Гевара. У него такая революция не получилась, давайте попробуем мы.
– Да, это революция окраин и молодежи, которой полиция надоела. Надо бы их прикончить, этих придурков, – крикнул кто-то.
Послышался другой голос:
– Нет, это экологическая революция против загрязнения окружающей среды и ядерной бомбы.
– Это революция против расизма, – бросил кто-то третий.
– Нет, это классовая революция против крупных капиталистов, – возразил четвертый. – Мы оккупировали лицей, потому что он символ эксплуатации народа буржуазией.
Началась неразбериха. Разные люди хотели бороться против разных явлений, мнения противоречили друг другу. В глазах некоторых уже читалась ненависть.
– Это стадо без пастуха и без цели. Они способны на все. Осторожно, – прошептала Франсина на ухо подруге.
– Мы должны дать им направление, объединяющую тему, какое-то дело, и быстро, иначе все плохо закончится, – добавил Давид.
– Надо раз и навсегда сформулировать цель нашей революции, с тем чтобы уже не менять ее, – заключил Жи-вунг.
Жюли растерялась.
Ее взгляд беспомощно скользил по толпе. Люди ждали от нее решительных слов и были уже готовы слушать любого, кто заговорит.
Полный ненависти взгляд парня, желавшего объявить войну полиции, подстегнул ее. Жюли его помнила. Это был как раз один из тех учеников, что издевались над самыми слабыми учителями. Маленький трусливый негодяй безо всяких убеждений, шантажировавший ребят из младших классов. Насмешливые глаза борца за экологию и активиста классовых битв не показались Жюли симпатичнее.
Она не отдаст «свою» революцию подонкам и политикам. Надо было направлять толпу в другую сторону.
В начале было Слово. Надо назвать вещи своими именами. Назвать. Как назвать революцию?
В голову пришло то, что было самым очевидным. Революция… муравьев. Название концерта. Название, написанное на афишах и на майках амазонок. Объединительный гимн. Символ на флаге.
Жюли успокаивающе подняла руки.
– Нет. Нет. Мы не будем снова заниматься старыми проблемами, которые уже показали, насколько они неразрешимы. У новой революции будут новые цели.
Тишина.
– Да. Мы – муравьи. Маленькие, но сильные, оттого, что мы вместе. Действительно, как муравьи. Формализму и светским развлечениям мы противопоставим общение и выдумку. Мы будем подобны муравьям. Мы не побоимся нападать на самые большие, самые недоступные крепости, потому что вместе мы сильнее их. Муравьи указывают нам дорогу, по которой мы пойдем и которая приведет нас к счастью. Во всяком случае, мы пойдем по ней первыми.
По толпе прошел скептический гул. Дело не клеилось. Жюли поторопилась продолжить:
– Маленькие, но сплоченные муравьи добиваются всего, чего хотят. У них другие ценности, другая социальная организация, другое общение, другие отношения между индивидуумами.
Паузу быстро заполнили реплики:
– А загрязнение окружающей среды?
– А расизм?
– А классовая борьба?
– А проблема окраин?
– Да, они правы, – уже кричал кое-кто в толпе.
Жюли вспомнила фразу из «Энциклопедии относительного и абсолютного знания»: «Берегитесь толпы. Она не приумножает достоинства каждого, а приуменьшает их. Общий коэффициент интеллекта толпы ниже суммы коэффициентов интеллекта индивидуумов, ее составляющих. Толпа – это не 1 + 1 = 3, а 1 + 1 = 0,5».
Мимо Жюли пролетел крылатый муравей. Она расценила появление насекомого как одобрение ее действий окружающей природой.
– Здесь Революция муравьев и только Революция муравьев.
Одно мгновение все колебались. Сейчас решалось все. Если не получится, Жюли была готова все бросить.
Жюли сделала V, знак победы, и крылатый муравей уселся на один из ее пальцев. Всех потрясло это зрелище. Ну уж если даже насекомые согласны с ней…
– Жюли права. Да здравствует Революция муравьев! – крикнула Элизабет, лидер амазонок, бывших участниц клуба айкидо.
– Да здравствует Революция муравьев! – подхватили Семь Гномов.
Надо было наращивать успех. Жюли бросила фразу, как бросаются в омут:
– Где пророки?
На этот раз сомнений не было. Толпа подхватила лозунг.

– Мы – пророки!
– Где творцы?
– Мы – торцы!
Жюли затянула:

Мы – новые пророки,
Мы – новые творцы!
Мы – маленькие муравьи, грызущие закосневший мир.
В этом ее противники состязаться с ней не могли, или им срочно надо было брать уроки пения…
Всех вдруг охватил энтузиазм. Даже сидевший неподалеку сверчок затрещал, как будто почувствовал, что происходит что-то интересное.
Толпа хором принялась распевать гимн муравьев.
Поднявшей кулак Жюли казалось, что она ведет пятнадцатитонный грузовик. На каждый поворот надо было тратить кучу сил, и особенно нельзя было ошибиться в траектории. Но если автошколы для шоферов грузовиков существуют, то где получают права водители революции?
Ей надо было, наверное, лучше слушать на уроках истории, чтобы знать, как выпутывались ее предшественники из подобных ситуаций. Что сделали бы Троцкий, Ленин, Че Гевара или Мао, окажись они на ее месте?
Защитники экологии, окраин и прочего скорчили гримасы, некоторые сплюнули на землю, пробурчали ругательства, но, не чувствуя за собой большинства, не решились настаивать на своем.

Где новые творцы?
Где новые пророки? —
повторяла Жюли, держась за эти слова, как за спасательный круг.
Направить толпу. Овладеть ее энергией, вычленить лучшее и созидать вместе – вот что хотела сделать Жюли. Проблема заключалась в том, что Жюли не знала, что нужно созидать.
Кто-то подбежал к Жюли и пробормотал ей на ухо:
– Копы все блокировали, выйти скоро будет нельзя.
Жюли вернулась к микрофону:
– Мне только что сказали, что копы блокировали все подходы к нам. Мы находимся одновременно на необитаемом острове и в центре современного города. Те, кто хочет уйти, решайтесь сейчас, пока это еще возможно.
Человек триста направились к решетке. Это были в основном пожилые люди, которые боялись встревожить свои семьи, или люди, для которых их работа была важнее происходящего в лицее, как они его воспринимали, праздника. Были молодые люди, опасавшиеся отцовского наказания за ночное невозвращение домой без предупреждения, были и другие, очень любившие рок, но абсолютно равнодушные к Революции муравьев.
И, наконец, отпуская вполголоса шуточки, уходили экологи, окраинные и классовые лидеры, тщетно пытавшиеся овладеть вниманием масс.
Решетку отперли. Снаружи полицейские смотрели на выходивших равнодушно.
– А теперь, когда остались только те, кто этого хочет, праздник начинается по-настоящему! – воскликнула Жюли.

118. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

УТОПИЯ АМЕРИКАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВ: индейцы Северной Америки, будь то сиу, чеенны, апачи, кроу, навахо, команчи и так далее, следовали одним принципам.
Прежде всего, они рассматривали себя как неотъемлемую часть природы, а не как ее хозяев. Племя, истребившее дичь в одном районе, мигрировало, чтобы звери смогли расплодиться вновь. Таким образом, они не опустошали землю охотой.
В системе индейских ценностей индивидуализм был не достоинством, а постыдным недостатком. Что-то делать для себя было неприлично. Личного имущества не существовало, и никто не имел на него права. Даже в наши дни индеец, покупающий машину, знает, что он должен будет ее одолжить первому же индейцу, который об этом попросит.
Их дети воспитывались без применения принудительных мер. Короче, они воспитывали себя сами.
Индейцы открыли черенки растений, которые они использовали, например, для создания гибрида кукурузы. Они открыли принцип создания непромокаемых тканей, пропитывая материю соком гевеи. Они умели делать тончайшую хлопковую одежду, невиданную в Европе. Они знали о благотворном действии на человека аспирина (салициловой кислоты), хинина…
В индейском обществе Северной Америки не было наследственных прав и несменяемой власти. При каждом принятии решения каждый на пау-пау (совете племени) излагал свою точку зрения. Здесь действовал, прежде всего (и гораздо раньше европейских республиканских революций), общественный режим ассамблеи. Если большинство переставало верить вождю, тот сам уходил с поста.
В обществе царило равноправие. Вождь, конечно, был, но такой, за которым люди следовали не раздумывая. Быть лидером означало пользоваться доверием. Следовать решению, принятому на пау-пау, должен был только тот, кто голосовал за это решение. Представьте, что у нас закону подчиняется только тот, кто считает его справедливым!
Даже в период расцвета американские индейцы не имели профессиональной армии. Все участвовали в войне, когда это было необходимо, но социально воин оставался, прежде всего, охотником, крестьянином и отцом семейства.
Согласно индейскому мировоззрению любая форма жизни достойна уважения. Они щадили жизни противников для того, чтобы те щадили их собственные. Вечная идея обратной связи: не делай другим того, что не хочешь, чтобы они сделали тебе.
Война расценивалась как игра для демонстрации храбрости. Физического уничтожения противника никто не желал. Одной из целей войны было прикосновение к противнику закругленным концом палки. Это было почетнее его убийства. Засчитывалось «касание». Борьба останавливалась при появлении первой крови. Убийства были редкостью.
Целью войн между индейцами в основном была кража лошадей противника. Индейцам было трудно понять массовую резню в Европе. Они были изумлены, когда поняли, что белые убивают всех, включая стариков, женщин и детей. Для них это было не только ужасно, это было нелепо, нелогично, бессмысленно. Сопротивлялись тем не менее индейцы Северной Америки довольно долго.
Южноамериканские общества сдавались быстрее. Достаточно было снять королевскую голову, и все рассыпалось. В этом слабость иерархических систем и центральной администрации. Все держится на монархе. В Северной Америке структура общества была более размытой. Ковбои сталкивались с сотнями бродячих племен. Не было одного большого, неподвижного короля, были сотни мобильных вождей. Как только белые усмиряли или уничтожали одно племя в сто пятьдесят человек, нужно было приниматься за другое из тех же ста пятидесяти человек.
В 1492 году американских индейцев было десять миллионов. В 1890-м их было уже сто пятьдесят тысяч, большинство из них умерло от болезней, принесенных белыми.
Во время битвы при Литтл-Биг-Хорне 25 июня 1876 года индейцы собрались в невиданном количестве: их было от десяти до двенадцати тысяч человек, три или четыре тысячи из которых были воинами. Индейская армия вдребезги разбила генерала Кастера. Но такому огромному числу людей было трудно прокормиться на маленькой территории. После победы индейцы вновь разъединились. Они решили, что после такого унижения белые никогда уже не окажут им неуважения.
И племена были уничтожены по одному. Вплоть до 1900 года американское правительство боролось с ними. Затем было решено, что индейцы переплавятся в тигле, как негры, мексиканцы, ирландцы и итальянцы.
Но вывод был верным лишь частично. Индейцы абсолютно не понимали, что они могут перенять из западной социальной и политической системы, которую оценивали как гораздо менее развитую, чем их собственная.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
119. ДЕЛО ИДЕТ

Как только свет солнца на небе становится сильнее, чем свет углей в пещере, муравьи собираются на берегу и отплывают к дальним западным землям.
Их всего-то сотня, но им кажется, что вместе они могут изменить мир. Принцесса 103-я понимает, что проделав крестовый поход на запад и открыв таинственную страну Пальцев, теперь она идет в обратную сторону, чтобы рассказать об этой таинственной стране остальным и продвинуть вперед свою цивилизацию.
Старая мирмекийская поговорка гласит: «Все, что уходит в каком-то направлении, возвращается в направлении обратном».
Пальцы эту пословицу не поняли бы. Принцесса думает о том, что у муравьев культура все-таки специфическая.
Когорта пересекает зловонные равнины, где плоды крылатки, дети ясеня и вяза, камнями падают с неба. Проплывает чащи все заполоняющих коричневых папоротников. Роса хлещет муравьев, усики их приклеиваются к щекам.
Все тщательно охраняют угли, укрывая их листьями. Только принц 24-й отказывается боготворить, подобно прочим, мир Пальцев и остается в стороне, стараясь быть в согласии только со своим собственным миром.
Утро встает, принося удушающую жару. Когда температура становится невыносимой, муравьи укрываются в тени полого корня.
Инженеры огня сжигают что-то отвратительное, отравляя воздух во всей округе. Божья коровка спрашивает, что это такое, ей отвечают, что одно жесткокрылое насекомое. Являясь сама жесткокрылым насекомым, она больше ни на чем не настаивает и, чтобы снять напряжение, отправляется закусить несколькими проходящими мимо стадами тли.
7-й тем временем задумывает написать большую фреску с изображениями в натуральную величину, на которой хочет представить процессию Революции Пальцев. Чтобы верно передать точный портрет каждого насекомого, он просит позировать у огня и воспроизводит тень на своем листке. Его беспокоит недолговечность пигментов. В любую минуту картина может исчезнуть. 7-й использует свою слюну, но это только размывает цвета. Надо искать другое решение.
Он видит слизняка, с легким сердцем убивает его во славу искусства и пробует применить его слизь. Результат получается лучший, чем с муравьиной слюной. Слизь не растворяет пигменты и затвердевает, высыхая. Просто отличный лак.
Принцесса 103-я подходит оценить творение и уверяет, что это и есть искусство. Она теперь отчетливо припоминает, что искусство – это изготовление рисунков и предметов, ни на что не пригодных, но похожих на то, что уже существует.
– Искусство – попытка воспроизвести природу, – подытоживает 7-й, все больше и больше преисполняясь вдохновения.
Муравьи решили первую загадку Пальцев. Осталось понять «юмор» и «любовь».
Солдат 7-й охвачен возбуждением, побуждающим его все глубже уходить в работу. Что чудесно в искусстве, так это то, что чем больше узнаешь, тем больше появляется новых, волнующих вопросов.
7-й думает о том, как воспроизвести эффект глубины увиденного пейзажа, как изобразить окружающие растительные декорации.
Принц 24-й слушает принцессу, рассказывающую о Пальцах.

БРОВИ:
У Пальцев есть очень удобная вещь над глазами – брови.
Это полоса волосков, нависающая над глазами и останавливающая капли дождя.
На случай, если этого оказывается недостаточно, у них есть еще одно приспособление: глазные впадины, утопленные в глубь черепа. Вода течет вокруг глаз, а не на них.
10-й записывает.
Наблюдательная принцесса говорит, что это еще не все.

СЛЕЗЫ:
Глаза Пальцев имеют еще и слезы.
Это система подачи глазной слюны, увлажняющей и промывающей глаза одновременно.
Благодаря векам, разновидности подвижных занавесей, опускающихся на глаза каждые пять секунд, глаза всегда покрыты тонкой влажной пленкой, которая защищает их от пыли, ветра, дождя и холода.
Поэтому глаза Пальцев всегда чистые, их не надо тереть или лизать.

Муравьи пытаются представить эти столь сложные глаза Пальцев. Но вообразить себе такой мудреный орган очень трудно.

120. ПУСТЬ ВАРЯТСЯ В СОБСТВЕННОМ СОКУ

Синтия Линар и ее дочь Маргерита широко открытыми глазами смотрели телевизор. Сегодня пульт был в руках у Синтии. Она переключала медленнее, чем Маргерита, несомненно, оттого, что ее интересовало больше вещей.
Канал 45. Информация. Два близнеца изобрели свой собственный язык и отказываются говорить на официальном языке, изучаемом в школе. Администрация решила разлучить их для того, чтобы они смогли наконец выучиться французскому языку. Общество педиатров сожалеет, что национальное образование не дало специалистам времени изучить этот импровизированный язык, быть может, позволявший двум братьям по-другому выражать мысли.
Канал 673. Реклама. «Ешьте йогурты! Ешьте йогурты! ЕШЬТЕ ЙОГУРТЫ!» Канал 345. Шутка дня: Слон вылезает из лужи в купальнике и…
Канал 678. Последние новости. Франция. Политика: правительство объявляет безработицу государственным делом и считает борьбу с этим бедствием своей первоочередной задачей. За рубежом: манифестация на Тибете, направленная против китайской оккупации. Пекинские солдаты нещадно избили мирных манифестантов и заставили лам убивать животных для того, чтобы загрязнить им карму. Международная Амнистия напоминает о том, что, уничтожая коренное население, Пекин сравнял количество китайцев и тибетцев на Тибете.
Канал 622. Развлечения. «Головоломка для ума»: «Сможете ли вы сделать из шести спичек восемь равносторонних треугольников? Я напоминаю вам, госпожа Рамирез, что подсказка звучит так: “Достаточно поразмышлять”».
Запасшись сотней разрозненных и незаконченных сообщений, Максимильен и его семья пошли ужинать. Меню вечера состояло из замороженной пиццы, филе трески с луком-пореем и десерта в виде йогуртов.
Максимильен оставил жену и дочь перед их стаканчиками, объявив, что ему надо работать, и заперся в своем кабинете.
Мак-Явель предложил ему новую партию «Эволюции». Подкрепляясь холодным пивом, комиссар создал цивилизацию славянского типа, которую довел до 1800 года без особых проблем. Но в 1870 году он был разбит греческой армией, так как опоздал со строительством укрепленных городов, кроме того, моральный дух его населения был невысок из-за коррупции в администрации.
Мак-Явель сообщил комиссару, что надвигается бунт. Выбор заключался в подавлении мятежников полицией или увеличении количества комических зрелищ, отвлекающих народ и снимающих напряжение. Максимильен пометил в своем игровом блокноте, что актеры могут внести свою лепту в спасение гибнущей цивилизации. Он добавил даже: «Юмор и шутки имеют не только кратковременный терапевтический эффект, но могут спасти целые цивилизации». Он пожалел, что не запомнил шутку дня про слона в купальнике.
Компьютер тем не менее уточнил, что, хотя комические актеры и способны поднять настроение депрессирующего населения, они одновременно с этим очень понижают степень уважения к вождям. Больше всего народ забавляют насмешки над действующей властью.
Максимильен пометил и это.
Подводя итог партии, Мак-Явель особенно подчеркнул, что Максимильену необходимо научиться осаждать вражеские крепости. Без катапульты или бронемашин он терял слишком много людей при штурме стен.
– У тебя опять озабоченный вид, – заметил компьютер. – Все та же проблема с пирамидой в лесу?
Максимильен еще раз удивился способности машины изображать собеседника, всего лишь соединяя фразы.
– Нет, на этот раз меня беспокоит восстание в лицее, – ответил он почти машинально.
– Хочешь мне рассказать о нем? – спросил глаз Мак-Явеля, занявший весь экран, чтобы подчеркнуть степень своего внимания.
Максимильен задумчиво поскреб подбородок.
– Смешно, мои проблемы в реальном мире такие же, как и в игре «Эволюция», – осада крепостей.
Максимильен вкратце рассказал ему о захвате лицея, и компьютер предложил ему сделать экскурс в историю осады крепостей в Средние века. При помощи модема машина подключилась к сети исторических энциклопедий и представила комиссару картинки и тексты.
К своему большому удивлению, Максимильен узнал, что осада крепостей требует гораздо более сложной стратегии, чем можно вообразить, смотря исторические фильмы. Начиная с римской эпохи каждый генерал заново искал способ взятия стен городов и крепостей. Он узнал, что катапульты служили не только для метания ядер. Ущерб от ядер был слишком незначителен. Нет, катапульты в основном являлись средством устрашения осажденных. Противник забрасывал в крепости также бочки с рвотой, калом и мочой, живых заложников, применял бактериологическое оружие, отравляя источники питьевой воды трупами животных, умерших от чумы.
Кроме того, под крепостными стенами прорывали подземные ходы и заполняли их деревом и хворостом. В нужный момент поджигали, и туннели обрушивались, провоцируя оседание стен. И тогда достаточно было внезапной атаки.
Противники использовали также раскаленные чугунные ядра, отсюда пошло выражение «стрелять красными ядрами». Ущерб был небольшой, но представьте себе страх населения, в любой момент ожидающего падения с неба на голову горящего ядра.
Ошеломленный Максимильен смотрел на сменявшиеся на экране картины. Существовали тысячи способов осады. Он был должен лишь выбрать тот, что подходил для современного бетонного лицея квадратной формы.
Раздался телефонный звонок. Префект хотел узнать новости, касающиеся мятежа. Комиссар Линар сообщил ему, что манифестанты заблокированы в лицее, окруженном полицией, так что никто больше не сможет ни войти туда, ни выйти оттуда.
Префект поздравил его. Он опасался только, как бы шутка не затянулась. Очень важно было, чтобы бунт ни в коем случае не распространился дальше.
Комиссар Линар поделился своим намерением осадить здание.
– Только не это! – испугался префект. – Вы что, хотите сделать из этих хулиганов мучеников?
– Но они говорят об изменении мира, о революции. Люди окрестных кварталов слышат речи их Пассионарии и волнуются. Есть официальные жалобы. Кроме того, и днем, и ночью их музыка мешает всем спать…
Префект настаивал на теории «варки в собственном соку».
– Нет ни одной проблемы, которая не решилась бы сама собой, если использовать следующий подход к ее решению: ничего не делать и дать покипеть в своем соку.
Весь гений французской нации заключался, по его мнению, в формуле «оставить кипеть в собственном соку». При брожении виноградного сока получаются лучшие вина. При брожении молока получаются лучшие сыры. Даже хлеб – результат брожения муки и дрожжей, то есть грибка.
– Оставьте их в покое, дайте им перебродить, дорогой мой Линар. У ребятишек ничего не получится. Все революции, кстати, загнивали сами по себе. Время – самый страшный противник, оно перемалывает все.
Префект подчеркнул, что при каждой атаке полицейских Линара осажденные смыкали ряды и объединялись все больше. Надо предоставить их самим себе, и они перегрызутся, как пауки в банке.
– Вы знаете, мой дорогой Максимильен, жить в обществе очень трудно. В квартире-то не всегда легко уживаться. Вы много знаете мирно существующих пар? А теперь представьте себе жизнь пятисот человек в запертом лицее. Они уже наверняка переругались из-за текущего крана, украденных вещей, сломанного телевизора, а те, кто курит, с теми, кто не выносит табачного дыма… Коммуной жить тяжело. Поверьте мне, там скоро начнется ад.

121. МИГ, КОГДА НЕЛЬЗЯ ОШИБИТЬСЯ

Жюли пришла в кабинет химии и разбила все колбы. Она освободила всех подопытных белых мышей, лягушек и даже земляных червей.
Осколком стекла порезала руку, высосала кровь, заструившуюся по коже. Затем прошла в класс, в котором учитель истории бросил ей вызов, предложив изобрести революцию без насилия, способную изменить мир.
Одна в пустом классе Жюли взялась листать «Энциклопедию относительного и абсолютного знания» в поисках отрывков, посвященных революциям. Фраза, услышанная на уроке истории, вертелась в ее голове: «Тот, кто не понял ошибок в прошлом, обречен на их повторение».
Она пробегала глазами страницы, ища описания различных революционных опытов. Надо было знать, как другие выпутывались или не выпутывались из сложных ситуаций, и обернуть это на пользу ее собственной революции. Все эти утописты прошлого жили не зря. Их поражения и достижения нужно учесть.
Жюли глотала историю известных и неизвестных революций, опись которых Эдмонд Уэллс составил, казалось, с некоторым лукавством. Революция в Ченду, крестовый поход детей… Затем взрослые, рейнская революция Амиша, революция Длинноухих на острове Пасхи.
Революция – это в общем-то наука, как и любая другая, ее не сдают на выпускном экзамене, но она очень интересна, и уже за это ее можно изучать.
Жюли решила записывать. В конце книги были чистые страницы под заголовком: «Запишите здесь ваши собственные открытия». Эдмонд Уэллс все предусмотрел. Он создал поистине интерактивное произведение. Вы читаете, затем пишете сами. Жюли до сего момента настолько благоговела перед книгами, что не решалась даже пометки в них делать. А сейчас она позволила себе написать ручкой прямо в «Энциклопедии»: «Дополнения Жюли Пинсон. Как на практике успешно совершить революцию. Часть первая, написанная после эксперимента в лицее Фонтенбло».
Она подытожила накопленный опыт и соображения на будущее:
«Революционное правило № 1: Концерты рок-музыки высвобождают достаточно энергии и создают достаточную силу сопереживания для увлечения революционно настроенной толпы.
Революционное правило № 2: Для управления толпой одного человека мало. Во главе революции должно встать, как минимум, семь или восемь человек. Хотя бы для того, чтобы иметь возможность размышлять и отдыхать.
Революционное правило № 3: Возможно управлять толпой во время сражения, разделив ее на мобильные группы во главе с руководителем, имеющим в распоряжении средство быстрой связи с остальными лидерами.
Революционное правило № 4: Успешная революция провоцирует появление завистников. Руководители ни в коем случае не должны упускать инициативу из своих рук. Даже если не знаешь, чем является революция, необходимо четко представлять, чем она не является. Наша революция отвергает насилие и отметает догмы. Наша революция не имеет ничего общего с прошлыми революциями».
Была ли она действительно уверена в том, что писала? Жюли вычеркнула последнюю фразу. На самом деле она хотела бы связать свою революцию с какой-нибудь уже совершенной ранее, но надо было найти такую симпатичную революцию. Да разве бывали в прошлом симпатичные революции?
Она начала листать «Энциклопедию» с начала. Никогда еще Жюли не проявляла столько прилежания.
Некоторые отрывки она запоминала наизусть. Она прочла о восстании Спартака, о Парижской Коммуне, о бунте Запаты в Мексике, о революциях 1789 года во Франции и 1917 года в России, о революции сипаев в Индии…
Были факторы неизменные. В основе революции всегда лежали добрые чувства. Затем всегда появлялся маленький хитрец, который, воспользовавшись всеобщей путаницей, поднимался вверх на волне народного порыва и устанавливал свою тиранию. А утописты гибли и становились мучениками, подпиравшими трон этого маленького хитреца.
Че Гевара был убит, а Фидель Кастро стал царствовать. Лев Троцкий, создатель Красной Армии, был убит, а Иосиф Сталин стал царствовать. Дантон был убит, а Робеспьер стал царствовать.
Жюли подумала о том, что в мире не существует никакой морали, даже в мире революций. Она прочла еще несколько отрывков, и ей пришла в голову мысль, что если Бог существует, то он очень уважает человека, раз позволяет ему быть настолько свободным и совершать такое количество несправедливостей.
Ну а пока ее собственная революция была блестящей новой игрушкой, которую нужно было оберегать от злоумышленников и внешних, и внутренних. Она удалила узурпаторов, появившихся в первый день, но знала, что с минуты на минуту могут появиться другие. Сначала надо было проявить внешнюю твердость, чтобы потом позволить себе роскошь доброты. Логическая цепочка заключений вела ее к тягостному выводу о том, что молодое государство не может начать со сладостной демократии. Долг состоял в применении силы, которая потом постепенно, по мере готовности общества к самоконтролю отпустит бразды правления.
В класс истории вошла Зое. Она принесла голубые джинсы, свитер и рубашку.
– Ты не сможешь вечно ходить в платье бабочки.
Жюли поблагодарила Зое, взяла одежду, закрыла энциклопедию, с которой больше не расставалась, и пошла в душ дортуара. Под горячей водой она так терлась мылом, как будто хотела содрать с себя старую кожу.

122. СЕРЕДИНА РАССКАЗА

Отражение. Теперь Жюли Пинсон была чиста. Она надела принесенную Зое одежду. Рубашка была голубой, джинсы тоже, в первый раз в жизни Жюли была одета не в черное.
Она вытерла рукой пар с зеркала над раковиной и, также впервые, показалась себе красивой. Ну, симпатичной, во всяком случае. У нее были красивые черные волосы, большие светло-серые глаза с легким голубым оттенком, ставшим заметным из-за голубой одежды.
Она смотрела на свое отражение. Вдруг неожиданная идея пришла ей в голову.
Она поднесла к зеркалу раскрытую «Энциклопедию относительного и абсолютного знания» и заметила, что главы «Энциклопедии» были не только симметрично расположены, оказывается, целые фразы книги… можно было прочесть лишь в отражении!

ТРЕТЬЯ ПАРТИЯ:
БУБНЫ

123. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ВРЕМЯ, КОГДА НАДО САЖАТЬ: все нужно делать в свое время. Раньше – слишком рано, позже – слишком поздно. Это напрямую касается овощей. Чтобы огород плодоносил, нужно знать время посадки и сбора урожая.
Спаржа: сажать в марте. Собирать в мае.
Баклажаны: сажать в марте (на участках, открытых солнцу). Собирать в сентябре.
Свекла: сажать в марте. Собирать в октябре.
Морковь: сажать в марте. Собирать в июле.
Огурцы: сажать в апреле. Собирать в сентябре.
Лук: сажать в сентябре. Собирать в мае.
Лук-порей: сажать в сентябре. Собирать в июне.
Картофель: сажать в апреле. Собирать в июле.
Помидоры: сажать в марте. Собирать в сентябре.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
124. ДАВАЙТЕ ПОХОДИМ

Революция Пальцев движется вперед, скользя змеей сквозь строевой лес. Она огибает несколько стеблей дикой спаржи. Принцесса 103-я возглавляет пеструю толпу. Холодает, муравьи поднимаются на большую сосну и прячутся в углублении коры, скорее всего заброшенном убежище белки.
И здесь принцесса снова рассказывает о Пальцах. Ее монологи становятся эпическими. 10-й начинает составлять новый зооведческий феромон:

ФИЗИОЛОГИЯ ПАЛЬЦЕВ:
Пальцы на самом деле – это кончики лап Пальцев.
Пальцы не имеют, как мы, двух когтей на концах каждой из шести лапок, у них на лапах щупальцевое пятиконечное разветвление.
Каждый Палец состоит из трех частей, это позволяет ему принимать различные формы и играть с другими Пальцами.
Двумя соединенными Пальцами можно сделать клещи.
Сжав пять Пальцев, можно сделать молоток.
Плотно сомкнув Пальцы ковшиком, можно сделать емкость для жидкости.
Вытянув один Палец, можно сделать шпору с закругленным концом, которая в состоянии раздавить любого из нас.
Вытянутые сжатые Пальцы могут служить резаком.
Пальцы – великолепный инструмент.
При помощи Пальцев можно делать удивительные вещи, например связывать две нити или вырезать листы.
Пальцы, кроме того, снабжены плоскими когтями, помогающими им скрести или резать с большой точностью.
Но так же, как и Пальцами, можно восхититься тем, что называется «ступни».
Ступни помогают Пальцам находиться в вертикальном положении на двух задних лапах, не падая! Ступни могут прекрасно поддерживать равновесие.
Вертикальная поза на двух лапах!
Все присутствующие насекомые пытаются представить, как можно ходить на двух лапах. Они, конечно, видели, как белки или ящерицы садятся, не падая, на задние лапки, но ходить на двух лапах…
5-й хочет попробовать идти, как Пальцы, на двух задних лапах.
Опираясь двумя средними лапками о стенку и используя передние лапки для поддержания равновесия, он удерживается почти две секунды практически в прямом положении.
Вся компания следит за спектаклем.
– Отсюда я вижу немного дальше и замечаю кое-что новое, – сообщает 5-й.
Информация заставляет 103-ю задуматься. Принцесса уже давно задается вопросом о происхождении необычного разума Пальцев. Сначала ей казалось, что разум развился у них из-за их высокого роста, деревья тоже очень высокие, но ни телевизоров, ни машин у них нет. Затем принцесса решила, что форма их рук, позволяющая изготовлять сложные орудия, явилась причиной возникновения их цивилизации, но у белок тоже на лапках полно пальчиков, но ничего интересного они не мастерят.
А может быть, их особый способ мыслить формируется как раз из-за удерживания равновесия на задних лапах. В таком положении они дальше видят. И под это положение подстроилось все остальное: их глаза, мозг, способ контролировать территорию и даже их амбиции.
На самом деле насколько принцессе известно, Пальцы – единственные животные, постоянно ходящие на задних лапах. Даже ящерицы могут находиться всего несколько минут в этом шатком положении.
Неожиданно принцесса 103-я тоже пытается встать на две задние лапки. Это очень трудно, сочленения щиколоток выворачиваются и белеют от напряжения.
Преодолевая боль, она делает несколько шагов. Лапки принцессы причиняют ей невыносимые мучения и выгибаются. Она теряет равновесие и падает вперед. Она тщетно взмахивает четырьмя свободными лапами, пытаясь восстановить равновесие, валится на бок, успевая смягчить удар верхними лапками.
Принцесса решает, что больше и пытаться не будет.
5-й, опираясь о дерево, удерживается в вертикальном положении чуть дольше.
– На двух лапах – классно! – заявляет он вслух и тоже обрушивается на землю.

125. ВСЕ КИПИТ

– Все очень неустойчиво!
С этим все согласны. Теперь следовало укрепить революцию: установить дисциплину, определить задачи.
Жи-вунг предложил составить полную опись того, что имелось в лицее: сколько простыней, столовых приборов, продуктов – тут важно все.
Начали с переписи обитателей. Лицей населяло пятьсот двадцать один человек, а дортуары были рассчитаны на двести учеников. Жюли решила поставить на лужайке палатки из простыней и половых щеток. К счастью, эти предметы имелись в заведении в изобилии. Все вооружились щетками и простынями и начали возводить палатки. Леопольд показывал, как натягивать индейские палатки, в стиле типичного навахо, преимуществом которых были высокие внутренние потолки и возможность регулировать вентиляцию при помощи одной ручки от щетки. Попутно он объяснял, почему хорошо строить дома круглой формы.
– Земля круглая. Выбирая ее форму для своего жилища, мы совершаем акт взаимопроникновения, осмос.
Все принялись шить, клеить и связывать, обнаруживая им самим дотоле неизвестную ловкость рук, так как мир кнопок и пультов не требует точных движений.
Молодым людям, которые хотели выстроить палатки в ряд, как в каждом кемпинге, Леопольд посоветовал расположить их концентрическими кругами. Комплекс образовал спираль, в середине которой находились костер, флагшток и тотем с пенопластовым муравьем.
– Теперь у нашей деревни есть своя центральная площадь. Так легче ориентироваться. А костер будет солнцем нашей солнечной системы.
Идея всем понравилась, и каждый построил свою палатку по плану, утвержденному Леопольдом. Повсюду резали и связывали щетки. Вилки использовали вместо колышков. Леопольд объяснял секрет вязания узлов для натягивания полотна. К счастью, лужайка перед лицеем была достаточно обширной.
С правой стороны лицея установили сцену, сдвинув преподавательские кафедры. Тут будут произноситься речи и, конечно, устраиваться концерты.
Как только все было закончено, снова вспомнили о музыке. Нашлось приличное количество музыкантов-любителей хорошего уровня, специализирующихся в разных музыкальных жанрах. Они сменяли друг друга на сцене.
Девушки из клуба айкидо приняли на себя обязанности службы правопорядка и следили за правильной организацией революции. После победы над полицейскими они заметно похорошели. В художественно разорванных майках (и надпись на груди: «Революция муравьев»), с развевающимися волосами и устрашающим видом тигриц, да еще и с навыками рукопашного боя, они все больше напоминали настоящих амазонок.
Поль вызвался оценить количество припасов в столовой. От голода осажденные страдать не должны. В лицее были огромные морозильники, забитые тоннами разнообразных продуктов. Поль понял, насколько важна будет их первая общая «официальная» трапеза, и решил вплотную заняться меню. Помидоры, моццарелла, базилик, оливковое масло – закуски (всего этого было в изобилии), шашлычки из морских гребешков и рыба с гарниром из риса с шафраном – как основное блюдо (количество продуктов позволяло готовить котлами в течение долгих недель) и фруктовый салат или шарлотка с горьким шоколадом – на десерт.
– Браво! – похвалила его Жюли. – Совершим первую гастрономическую революцию.
– Раньше просто морозильников не было, – скромно отклонил комплименты Поль.
На роль коктейлей Поль предлагал медовуху, напиток олимпийских богов и муравьев. Рецепт: смешать воду, мед и дрожжи. Первая партия, хотя и не очень выдержанная (двадцать пять минут не слишком много для вина), оказалась чудесной.
– Выпьем!
Зое рассказала, что обычай пить, чокаясь бокалами, восходит к Средневековью. При сталкивании капли напитка переливались из кубка в кубок, и каждый из сотрапезников уверялся в том, что его питье не отравлено соседом. Чем энергичнее люди чокались, тем сильнее расплескивалось вино, тем крепче становилось взаимное доверие.
Есть сели в кафетерии. Лицей – действительно очень удобное место для организации революций, здесь есть все: электричество, телефон, кухни, обеденные столы, дортуары для сна, простыни для изготовления палаток и все необходимые материалы для различных поделок. В поле под чистым небом столько сделать не удалось бы.
Все с удовольствием поели, растроганно думая о своих предшественниках-революционерах, которые, конечно, вынуждены были довольствоваться консервированной белой фасолью и сухими бисквитами.
– Даже тут у нас все по-новому, – сказала Жюли, забывшая о своей анорексии.
Под песни помыли посуду. «Если бы меня увидела моя мать, она бы остолбенела от удивления, – подумала Жюли. – Никогда ей не удавалось заставить меня вымыть посуду». А сейчас этот процесс доставлял Жюли удовольствие.
После обеда кто-то на сцене стал щипать струны гитары и мурлыкать томную мелодию. На лужайке медленно закружились пары. Поль пригласил Элизабет, плотную девушку, ставшую предводительницей амазонок айкидо.
Леопольд склонился перед Зое, и они, прижавшись друг к другу, начали танцевать.
– Не знаю, надо ли разрешать ему петь, – раздраженно сказала Жюли, глядя на лирического певца. – Он делает нашу революцию слащавой.
– Здесь самовыражаются творческие личности всех направлений, – напомнил Давид.
Нарцисс обменивался шутками с высоким мускулистым парнем, объяснявшим, как он поддерживает форму, занимаясь бодибилдингом.
Еще чувствуя во рту вкус обеда, Нарцисс спросил, не приходила ли ему в голову идея натереться оливковым маслом, чтобы самые развитые мышцы выглядели более рельефно.
Жи-вунг пригласил на танец Франсину, они обнялись под музыку. Давид протянул руку белокурой амазонке и отлично задвигался без трости. Он то ли опирался на свою хорошенькую партнершу, то ли революция заставила его забыть о хроническом ревматизме. Понимая всю эфемерность ситуации, все спешили ею воспользоваться. Жюли смотрела на друзей, завидуя и восхищаясь.
«Революционное правило № 5, – подумала она. – Революция в конечном итоге возбуждает чувственность».
Поль страстно поцеловал Элизабет. Он придавал большое значение ощущениям, основное наслаждение он находил в соприкосновении губ и языков.
– Жюли, вы танцуете?
Перед ней стоял преподаватель по экономике. Она удивилась:
– Вы что, здесь?
Она еще больше удивилась, когда он сказал, что был на концерте, а затем участвовал и в битве с полицейскими и ему было очень весело.
«А учителя тоже могут стать друзьями», – подумала Жюли.
Она посмотрела на протянутую руку. Приглашение на танец показалось ей несколько неуместным. Между преподавателями и учениками стоит нерушимая стена. Было похоже на то, что он решился ее преодолеть. Она – нет.
– Танцы меня не интересуют, – ответила Жюли.
– Я сам их ненавижу, – подхватил он, беря ее за руку.
Она дала себя увлечь на несколько па, потом высвободилась:
– Извините. Мне правда сейчас не до того.
Преподаватель экономики остолбенел. Жюли поймала одну из амазонок и вложила ее руку в руку преподавателя экономики.
– Она сделает это в тысячу раз лучше меня, – сказала Жюли.
Только она отошла, как перед ней вырос тонкий, как спичка, человек.
– Можно мне представиться? Да, нет? Я все-таки представлюсь: Иван Бодюлер, продавец рекламного пространства. Меня ваш маленький праздник увлек случайно, но я, может быть, смогу вам предложить кое-что.
Не отвечая, Жюли замедлила шаг, этого оказалось достаточно, чтобы ободрить незнакомца. Он повысил голос, привлекая ее внимание.
– У вас действительно отличный маленький праздник. Есть место, собралось много молодежи, рок-музыканты, подающие надежды артисты, все это, несомненно, привлечет внимание прессы. Я считаю, что для хорошего продолжения бала нужно найти спонсоров. Если хотите, я могу вам нарыть парочку контрактов с производителями содовой, одежды, может быть, с радиостанцией.
Жюли пошла еще медленнее, что ее спутник принял за выражение согласия.
– Показухи не надо. Несколько плакатов то здесь, то там. И это, конечно, даст вам приток денег для улучшения вашего маленького праздника.
Девушка колебалась. Она остановилась, видимо, смущенная. Пристально посмотрела на человечка.
– Очень жаль. Нет. Нас это не интересует.
– Почему?
– Потому что это… не маленький праздник. Это революция.
Она рассердилась, так как знала точно, что, пока не будет жертв, в глазах общественного мнения их объединение останется просто народным гуляньем. И почему тогда не сделать его рекламной ярмаркой?
Она просто взбесилась. Неужели обязательно должна пролиться кровь, чтобы революцию восприняли всерьез?
Иван Бодюлер продолжал как ни в чем не бывало:
– Послушайте, всякое бывает. Если передумаете, я свяжусь с друзьями и…
Она оставила его среди танцующих и представила себе, как во времена Французской революции, среди красных от крови трехцветных знамен, развевается плакат с надписью: «Пейте «Сан-Кюлот», пиво всех истинных революционеров, свежее и хмельное», она представила себе рекламу водки во время русской революции и сигар – в кубинскую.
Жюли пошла в кабинет географии.
Раздражение улеглось, она успокоилась. Ей необходимо стать экспертом по революционным вопросам.
Она взяла «Энциклопедию», чтобы почитать о новых революционных экспериментах.
Читая, Жюли делала пометки на полях, подчеркивала ошибки и открытия. С прилежанием и вниманием усваивала она главные революционные правила и искала формы утопического общества, применимые здесь и сейчас.

126. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

УТОПИЯ ФУРЬЕ: Шарль Фурье был сыном суконщика и родился в Безансоне в 1772 году. Во время революции 1789 года он преисполняется удивительных амбиций: хочет изменить общество, излагает свои проекты в 1793 году членам Директории, которые потешаются над ним.
После этого он успокаивается и начинает работать кассиром. Но свободное время Фурье тем не менее отдает своей прежней страсти: поискам идеального общества, которое в мельчайших деталях описывает в многочисленных книгах, таких, как, например, «Новый хозяйственный социетарный мир».
Как считает этот утопист, люди должны жить маленькими сообществами численностью в тысячу шестьсот – тысячу восемьсот членов. Сообщество, которое он называет фалангой, заменяет собой семью. Если нет семьи, нет и родственных связей, а значит, и неравноправных отношений. Состав правительства сведен к самому строгому минимуму. Важные решения принимаются сообща в один день на центральной площади.
Каждая фаланга живет в доме-городе, который Фурье называет «фаланстером». Он очень подробно описывает идеальный фаланстер: замок в три – пять этажей. На первом уровне летом улицы освежаются струями воды, зимой – обогреваются большими каминами. В центре находится Башня порядка, где расположены обсерватория, куранты, телеграф Шаппа, ночной дежурный.
Фурье хочет скрестить льва и собаку, чтобы вывести новый вид домашнего животного. Собакольвы одновременно должны служить и для верховой езды, и для охраны фаланстера.
Шарль Фурье был убежден в том, что, если его идеи воплотить в жизнь повсеместно, обитатели фаланстеров будут естественно эволюционировать, что скажется даже на их внешнем виде. В частности, эволюция выразится появлением третьей руки, растущей из груди.
Один американец создал фаланстер точно по плану Фурье. Но из-за архитектурных проблем потерпел полное фиаско. Свинарник с мраморными стенами был самым продуманным местом в замке, но, к сожалению, в нем забыли предусмотреть двери, и свиней туда нужно было опускать подъемным краном.
Фаланстеры и сообщества в этом стиле были созданы учениками Фурье по всему миру: в Аргентине, в Бразилии, в Мексике и в Соединенных Штатах.
Перед смертью Фурье от всех своих учеников отрекся.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
127. ВТОРОЙ ДЕНЬ РЕВОЛЮЦИИ ПАЛЬЦЕВ

Феромон тревоги.
Пробуждение жестокое. Вечером все засыпают, мечтая о футуристических технологиях Пальцев и о неисчерпаемых возможностях для их применения, а утром лагерь революционеров полон колющих феромонов.
Тревога.
Принцесса 103-я поднимает усики. И, кстати, совсем не утро. Эти свет и жара совершенно не связаны с восходом солнца. У муравьев есть свое маленькое солнце в их убежище в стволе сосны. Оно называется… пожар.
Вчера вечером специалисты по огню заснули, оставив угли невдалеке от засохшего листка. Этого оказалось достаточным, чтобы он воспламенился, а через несколько секунд загорелись и остальные листья. И вот радужные красно-желтые язычки превратились в плотоядных огненных монстров.
Бежим!
Паника, все хотят как можно быстрее выйти через отверстие в стволе. В довершение всего, оказывается, что то, что они приняли за убежище белки, действительно является убежищем белки, но мох в глубине дупла – вовсе не мох, а сама белка.
Разбуженное огнем большое животное одним прыжком выскакивает из дупла, сметая все на своем пути и опрокидывая муравьев в бездну пустого ствола.
Они в ловушке. Разгоревшийся от притока воздуха, вызванного движением, огонь расползается и окутывает муравьев удушающим дымом.
Принцесса 103-я напрасно ищет принца 24-го. Она выделяет призывные феромоны.
24-й!
Она снова вспоминает: еще во время первого похода несчастный имел проклятое свойство теряться везде, в любом месте.
Огонь разрастается.
Каждый спасается, как может. Древоядные насекомые торопливо прогрызают деревянные стенки мандибулами.
Огонь ширится. Длинные языки лижут внутреннюю поверхность дерева. Огнефобы напоминают о том, что надо было их слушать: огонь должен оставаться под запретом. Им отвечают, что сейчас не время спорить. Не важно, кто прав, кто виноват, пора любой ценой спасать свой хитин.
Революционеры пытаются подняться по стенкам, но многие из них падают снова вниз. Их тела обрушиваются в сухую листву и быстро загораются. Панцири тают.