1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 
Президент Люсиндер поглаживал Верцингеторига. Он был в восторге.
    
— Так что же, Меркассьер? Значит, у них получилось?
    
— Да. Я своими глазами видел кассету с записью взлета и посадки этого… танатонавта.
    
— Танатонавта?
    
— Они так называют подопытных. По-гречески это значит «разведчик смерти» или что-то в этом духе.
    
Президент прикрыл глаза и улыбнулся:
    
— Неплохо, совсем неплохо. Очень поэтично. Мне нравится. Похоже на научный термин, но это даже хорошо.
    
На самом деле Люсиндер ликовал. Неважно, как их называть: некропилоты, смертолетчики, визитеры рая… Смысл все тот же.
    
Меркассьер пытался снова обратить на себя внимание президента. В конце концов, именно он организатор проекта и, стало быть, имеет все основания гордиться успехом. Доверяя, как и прежде, стратегии, которую разработала его жена, он решился сказать:
    
— По сути, они такие же первооткрыватели, как разведчики Новой Австралии.
    
— О да, Меркассьер! Вы наконец ухватили мою мысль.
    
Министр пытался объяснить, какие выгоды несет это открытие: президент, обладающий невероятной дальновидностью, войдет в учебники истории. Люсиндер подумал: вот оно — бессмертие. Ему поставят памятники на площадях, назовут улицы его именем… Он уже немало заплатил за это: десятки погибших, почти сотня, но ему удалось осуществить задуманное!
    
Меркассьер прервал его мечты о славе:
    
— Что делать дальше, господин президент?
   
   
    
     
65. Учебник истории
    
    
Результаты запуска первых танатонавтов превзошли все ожидания. Первый же доброволец, Феликс Кербоз, смог взлететь и вернуться на танатодром. Пионеры танатонавтики были поражены тем, как быстро они добились успеха.
    
     Учебник истории, вводный курс для 2 класса
    
   
   
    
     
66. Кельтская мифология
    
    
В кельтской мифологии загробный мир — это таинственная область, где нет ни смерти, ни работы, ни зимы. Загробный мир населен богами, духами и вечно юными людьми. Галлы называли эту страну Аннвн. Там находятся котел воскрешения и котел изобилия. Котел воскрешения возвращает к жизни погибших воинов, а из котла изобилия питаются бессмертные.
    
Для галлов и ирландцев страна Аннвн так же реальна, как наш материальный мир. Существуют магические ритуалы, позволяющие перемещаться из одного мира в другой.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
67. После праздника
    
    
— Хотела бы я быть на месте Феликса.
    
Обычно сдержанная Амандина не скрывала радости. Я, как и после каждого эксперимента, подвозил ее домой. Мы были слегка пьяны. Наш тайный триумф мы отпраздновали только бутылкой игристого — на большее денег не хватило, но мы чокались пластмассовыми стаканчиками, как хрустальными фужерами.
    
— Какой фантастический момент мы пережили! Как бы я хотела стать первым человеком, ступившим на Континент Мертвых и вернувшимся обратно! Как бы я хотела быть на месте Феликса!
    
Я попытался вернуть ее к реальности.
    
— Все это не так просто. У Феликса была особая причина, чтобы вернуться. Вы же слышали, его тоже притягивал свет. Он колебался, возвращаться ли ему. Феликс сумел это сделать только потому, что отчаянно хотел выйти на свободу именно в этом мире.
    
Я прибавил газу. За окнами машины в полумраке проносился угрюмый пригородный пейзаж. Я взглянул на Амандину, которая преспокойно пудрила нос. Машина подскакивала на ухабах, но это ей не мешало.
    
Я начинал лучше понимать Амандину. Рауль как-то рассказывал мне о ней. Эта красивая девушка была очень хорошей медсестрой. Но слишком ответственной. Она работала в больнице, ей было поручено ухаживать за пациентами, и она добросовестно выполняла свою работу. Однако больные иногда умирали, и Амандина не могла с этим смириться. Еще в школе она не выносила, когда ей ставили плохие оценки. Так и в больнице каждая смерть казалась ей еще одной двойкой. Даже если ее больной умирал на операционном столе, она все равно чувствовала себя виноватой.
    
Коллеги твердили ей, что она тут ни при чем, но Амандина им не верила. Каждая смерть казалась ей новым доказательством ее некомпетентности.
    
Амандина считала, что люди гибнут из-за того, что им не хватает любви. Она была убеждена, что человек, умирающий от рака, сам сделал шаг навстречу болезни, и только потому, что близкие не смогли научить его любить жизнь.
    
Амандина старалась любить каждого пациента. Но они все равно умирали, и она упрекала себя за то, что любила их недостаточно сильно.
    
Разумеется, с таким характером Амандине следовало выбрать другую профессию. Но ее, как и Рауля, неудачи заставляли продолжать попытки — до полной победы или разгрома. Она немедленно откликнулась, увидев объявление о том, что для работы, связанной с уходом за умирающими, требуется трудолюбивая медсестра. Едва Рауль Разорбак упомянул о проекте «Парадиз», как Амандина тут же решила посвятить себя этому начинанию — возвращению умерших в мир живых.
    
Удивительно, но ее, казалось, совершенно не смущало большое число погибших подопытных на начальной стадии проекта. У нее была странная логика: она могла бы, не дрогнув, убить несколько человек, если бы в далеком будущем это помогло спасти жизни других людей.
    
— Как бы я хотела быть Феликсом, — повторила Амандина. — Он такой храбрый и красивый.
    
Я надулся. Зачем так преувеличивать? Храбрый — может быть, но красивый? Этот питекантроп?
    
— На том свете ему, наверное, пришлось перенести ужасные испытания…
    
Она сама становилась красивее, когда говорила о Феликсе.
    
— Что будем делать дальше? — спросил я, чтобы сменить тему.
    
— Увеличим число запусков. Рауль уже сообщил Меркассьеру, что у нас хорошие новости. Президент хочет поздравить нас лично. Он уже звонил начальнику тюрьмы, чтобы нам подобрали еще сотню кандидатов в отряд танатонавтов.
    
Амандина была так довольна, словно мы обсуждали не продолжение экспериментов, а серию зажигательных вечеринок.
    
— Мы победили, — мурлыкала она.
   
   
    
     
68. Полицейское досье
    
    
Фамилия: Кербоз
    
Имя: Феликс
    
Цвет волос: редкие, светлые
    
Рост: 195 см
    
Особые приметы: высокий, на лице шрамы
    
Примечание: первый танатонавт, вернувшийся в мир живых
    
Слабое место: низкий уровень умственного развития
   
   
    
     
69. Читая прессу
    
    Скандал: президент Люсиндер ставит опыты над заключенными
    
Нам пришлось провести длительное расследование, прежде чем объявить президента Люсиндера величайшим преступником нашего времени, превзошедшим жестокостью Ландрю и Петю[11]. Президент Люсиндер, глава государства, избранный большинством французов, хладнокровно дал разрешение на убийство людей, которых даже в глаза не видел.
    
Его жертвы — заключенные, которые хотели только одного: чтобы им дали возможность искупить свою вину. Президент оправдывается: он убивает для того, чтобы изучать смерть.
    
Оказывается, у нашего президента есть удивительное хобби… Нет, это не гольф, не экзотическая кулинария и даже не нумизматика, это — смерть!
    
Заручившись поддержкой сообщников — министра науки Меркассьера, безумного профессора биологии Рауля Разорбака, анестезиолога-недоучки Мишеля Пэнсона и медсестры-карьеристки Амандины Баллю, — президент Люсиндер приступил к бесчеловечным экспериментам.
    
По предварительным оценкам эта «бригада программируемой смерти» уже отправила на тот свет сто двадцать три заключенных, и все это ради того, чтобы наш президент-самодур удовлетворил свое нездоровое любопытство.
    
Похоже, мы вернулись во времена варварства, когда римские императоры распоряжались жизнью беззащитных рабов. Несчастных убивали сотнями, чтобы проверить, не оживит ли их кусок хитона Иисуса Христа.
    
В наше время, однако, нет ни императоров (хотя Люсиндер и сравнивает себя с Цезарем!), ни рабов. Во всяком случае, так мы думали до сих пор. Мы были убеждены, что нами руководит всенародно избранный президент, чья главнейшая обязанность — заботиться о благосостоянии народа!
    
Возмущенный начальник тюрьмы Флери-Мерожи, не в силах выносить того, что в подвалах его исправительного учреждения растет гора трупов, в эксклюзивном интервью нашей газете рассказал о творящихся злодеяниях, и оппозиция тотчас потребовала лишить Люсиндера президентской неприкосновенности. Парламент создал комиссию для проверки изложенных выше фактов.
    
Большинство опрошенных министров отказываются верить происходящему, но некоторые из них уже пообещали подать в отставку, если комиссия получит неопровержимые доказательства массовых убийств.
    
Что же касается Меркассьера, то министр науки, не дожидаясь результатов расследования, бежал вместе с женой в Австралию и скрылся там от правосудия.
   
   
    
     
70. Столкновение с толпой
    
    
Эйфория сменилась горечью. Окрыленные удачей Кербоза, мы взлетели, чтобы тут же упасть под градом обвинений и улюлюканье толпы.
    
Начальник Флери-Мерожи отлично справился со своей задачей. С каждым днем дело приобретало все большую огласку. Газеты начали массированную атаку. Первые полосы пестрели призывами сдать на опыты нас самих. Опросы показывали, что 78 % населения считало, что нас нужно немедленно упечь за решетку.
    
Началось уголовное расследование. Нас по очереди вызывали в суд. Мне обещали снисхождение, если я дам показания против своих сообщников, но я держал язык за зубами. Думаю, остальным говорили то же самое.
    
Явившись с обыском, полиция перевернула мою квартиру вверх дном. Они даже полы вскрыли. Можно подумать, я прячу трупы под паркетом!
    
На собрании нашего жилищного кооператива меня любезно предупредили: «Чтоб к концу месяца духу твоего здесь не было!» Консьержка объяснила, что из-за меня во всем квартале упали цены на недвижимость.
    
Я не осмеливался выходить из дому. На улице за мной бежали дети и кричали: «Мясник Флери-Мерожи, мясник Флери-Мерожи!» Чтобы поддержать друг друга, мы стали регулярно собираться у Рауля, который относился ко всему происходившему с полной невозмутимостью. Эти мелкие временные трудности не остановят ход Истории, считал он.
    
Хладнокровие Рауля было тем более удивительным, что его выгнали из Национального центра научных исследований. Его машину взорвал неизвестно откуда взявшийся «Комитет выживших узников». На двери его дома огромными красными буквами было написано: «Здесь жирует мерзавец, загубивший 123 невинные души».
    
Однажды, когда мы пытались подбодрить друг друга, вспоминая полет Кербоза, в дверь Рауля позвонил мужчина в шляпе, надвинутой на глаза. Это оказался сам президент Люсиндер. Мы познакомились, и он сообщил последние новости. Ничего хорошего мы не услышали. Усевшись во главе стола, как на совещании, Люсиндер сказал:
    
— Друзья мои, грядет настоящая буря. То, что мы уже пережили, ни в какое сравнение не идет с тем, что нас ждет. Мои друзья переметнулись во вражеский стан и собираются свести со мной счеты. Им нет никакого дела до погибших заключенных, но они страстно желают заполучить власть. Бывших друзей я опасаюсь больше всего: они знают, как до меня добраться. Сожалею, что втянул вас в это дело, но мы знали, чем рискуем. Эх, если бы только нас не предали этот прохвост Меркассьер и безмозглый начальник Флери-Мерожи!
    
Итак, президент опустил руки. Я был на грани отчаяния. Рауль же и глазом не моргнул, даже когда булыжник разнес вдребезги еще одно окно в его гостиной. Он налил нам виски.
    
— Вы все заблуждаетесь. Никогда обстоятельства не были столь благоприятны для нас, — заявил он. — Если бы не эта непредвиденная утечка информации, мы бы все еще возились, как крысы, в тюремном подвале. Но теперь мы стоим на пороге великого дня. Господин президент, весь мир склонит голову перед вашей отвагой и вашим гением.
    
Люсиндер скептически усмехнулся:
    
— Что вы, голубчик! Я теперь никто. Не стоит мне льстить.
    
— Нет-нет, — настаивал мой друг. — Мишель был прав, когда сказал, что надо было как можно быстрее сообщить прессе о наших достижениях. Феликс Кербоз — герой. Он заслуживает известности и признания.
    
Президент все еще не понимал, куда клонит Рауль. Но я уже догадался и поддержал друга:
    
— Надо атаковать, а не сидеть в обороне! Все вместе, сообща, против дураков!
    
Сначала мы напоминали группу подпольщиков, которых вот-вот схватят враги. Но постепенно все изменилось. Да, нас мало, но мы с характером. Может, мы не были гениями, но мы пытались изменить мир. Сдаваться нельзя! Амандина, Рауль, Феликс, Люсиндер — никогда еще я не испытывал такого чувства локтя.
   
   
    
     
71. Греческая мифология
    
    
Греческого солдата Эра Памфилийского оставили на поле битвы, решив, что он убит. Он очнулся в комнате с четырьмя проемами: два выходили в небо, а два другие — на землю. На небо поднимались добродетельные души. На землю спускались тени. Через один проем преступные души отправлялись вниз, через другой поднимались души, покрытые пылью и прахом.
    
Эр увидел, каким наказаниям подвергали несчастных грешников. Потом он достиг чудесного места, где стояла огромная колонна — мировая ось. В сопровождении душ Эр пришел в долину Леты, где течет река Амелет, воды которой несут забвение.
    
Тут раздались чудовищные раскаты грома, и Эр вернулся к жизни на погребальном костре, к великому ужасу окружающих. Он поведал, что видел страну мертвых и вернулся оттуда целым и невредимым. Его рассказам никто не верил. Все презрительно поворачивались к нему спиной.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
72. Полный вперед!
    
    
Скандал приобрел совершенно дикие масштабы. Во всех газетах были напечатаны фотографии нашего ангара, который журналисты называли «лабораторией запрограммированной смерти». В холодном свете ламп-вспышек помещение выглядело зловеще, словно пыточная камера. На переднем плане откуда-то возникли окровавленные ланцеты и клещи с прилипшими волосами.
    
Потом журналисты якобы обнаружили некий «президентский морг». На самом деле это был тюремный крематорий Флери-Мерожи. Тела наших неудачливых танатонавтов уже давно были сожжены, но изобретательные корреспонденты сляпали фотомонтаж с подкрашенными манекенами.
    
Фоторепортажи были похожи на съемку скрытой камерой. Это выглядело так, как будто нас снимали прямо за работой. Бессовестное надувательство, зато статьи получались гораздо драматичнее. Одному репортеру удалось сфотографировать настоящее самоубийство во Флери-Мерожи. Заключенный повесился уже после того, как нам запретили появляться на танатодроме, но фотография его распухшего лица с высунутым языком и выкатившимися из орбит глазами моментально разошлась по всем журналам. Под снимком несчастного парня, которого мы даже никогда не видели, стояла краткая подпись: «Они потеряли всякий стыд!» Чуть ниже красовались и наши портреты — смотрите, вот его убийцы! Мы подали в суд за клевету, но ничего не добились.
    
Министры — крысы, бегущие с корабля, — один за другим подавали в отставку. Было сформировано временное правительство. Президента Люсиндера освободили от полномочий главы государства вплоть до завершения расследования.
    
Меркассьер, оставаясь в Австралии, обвинил Люсиндера в том, что тот заставил его открыть проект, несмотря на его сопротивление. Бывший министр науки даже словом не обмолвился о том, что мы добились успеха.
    
Люсиндер осторожничал и не отвечал на удары. Только раз он появился в популярной телепередаче и заявил, что всех первопроходцев во все века считали преступниками и обливали грязью. Еще он говорил о неизведанном континенте, о завоевании того света, о немыслимом прогрессе.
    
На журналистку, бравшую у него интервью, это не произвело никакого впечатления. Она возразила, что даже если у президента и были полномочия разрешить опыты, связанные с угрозой для жизни, преступники все-таки были людьми, а не морскими свинками.
    
Жан Люсиндер проигнорировал ее замечание. Словно ставя точку, он заявил, глядя прямо в камеру:
    
— Дорогие телезрители, сограждане, я признаю, что во время опытов погибли люди. Они погибли во имя науки, во имя прогресса всего человечества. Но мы добились успеха! Один из наших добровольцев побывал на том свете и вернулся целым и невредимым. Его зовут Феликс Кербоз. Он танатонавт, совершивший путешествие в царство смерти. Мы готовы повторить этот эксперимент. Если нас постигнет неудача, я отдам себя на ваш строгий суд. Вот что я предлагаю: завтра же моя исследовательская группа совершит новую попытку проникнуть на тот свет перед телекамерами Франции и всего мира. Эксперимент состоится во Дворце конгрессов, в шестнадцать часов.
   
   
    
     
73. Мифология индейцев Амазонки
    
    
Давным-давно люди не умирали.
    
Но как-то раз одна девушка повстречала Бога старости. Он поменялся с ней кожей, отдал ей свою, древнюю и сморщенную, и получил взамен нежную и гладкую.
    
С этого времени люди начали стареть и умирать.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
74. Все или ничего
    
    
Шестнадцать часов. Парижский Дворец конгрессов набит битком. Зрители обмениваются газетами и обсуждают новые разоблачения, с которыми то и дело выступают Меркассьер и начальник тюрьмы.
    
— Люсиндеру конец. Доигрался! Теперь его политическая смерть неизбежна, — говорит один депутат в первом ряду.
    
— Ну и ну, посмотрите, как они все тут обставили… — задумчиво отвечает второй. — Должно быть, эта старая лиса Люсиндер припас пару козырей.
    
— Подумайте сами! Это его лебединая песня. За него всего полпроцента голосов, да и то потому, что всегда найдутся полоумные, которые верят во всякую сверхъестественную чепуху.
    
И оба пожимают плечами.
    
В слепящем свете юпитеров симпатичная рыжая журналистка вещает перед телекамерой:
    
— В зале находятся восемь научных экспертов, которые будут наблюдать за всем происходящим и немедленно пресекут любые попытки обмануть зрителей. Некоторые специалисты полагают, что президент Люсиндер собирается использовать двух братьев-близнецов: убить одного, а другого «воскресить». Это старый, известный трюк. Но сцену со всех сторон окружает множество телекамер, и подмену произвести не удастся. Трудно поверить, что глава государства, полностью дискредитированный в глазах общественности, решится на подобный обман!
    
Ожидая начала шоу, зрители сбивались в группы, спорили, переспрашивали, затевали бурные обсуждения:
    
— Вы читали статью в «Утреннем вестнике»? Там один ученый доступно объясняет, почему нельзя пережить смерть. «После того как кислород перестает поступать в мозг, начинается его омертвение. Нервные клетки погибают и теряют способность функционировать и запоминать».
    
— Послушайте, а что там такое насчет выброса в организм какой-то эндокринной жидкости, вызывающей видения загробного мира? Вы этому верите?
    
Насмешливое фырканье.
    
— Посудите сами, зачем агонизирующему телу тратить последнюю энергию на создание таких образов?!
    
В первом ряду двое депутатов поудобнее устроились в креслах.
    
— Люсиндер захотел войти в Историю, — сказал один. — Что-что, а это ему удалось. Попадет туда через парадный вход! Сто двадцать три убийства на совести!
    
— Да, интересный будет процесс…
    
Вспыхнули огни рампы. Посреди сцены стояло обычное стоматологическое кресло, множеством проводов соединенное с огромными мигавшими экранами.
    
Происходившее в прямом эфире транслировалось более чем в шестьдесят стран. Президент Франции, выставляющий себя на посмешище, — это так же интересно, как рок-концерт или футбольный матч!
    
Рабочие сцены расставили вокруг кресла восемь стульев для экспертов, назначенных парламентской комиссией. Четыре врача, три биолога и один фокусник-иллюзионист.
    
Эксперты появились из-за кулис под гром оваций. Зрители бурно приветствовали козлобородых старичков-академиков, как будто это были матадоры, вышедшие на арену, чтобы сразиться с быком. Академики чувствовали себя немного не в своей тарелке. Никогда прежде они не оказывались в центре такого повышенного внимания. Кое-кто из них даже стал здороваться за руку со зрителями. Если бы они могли пообещать зрителям уши и хвост президента, они непременно сделали бы это. Вместо бандерилий они вооружились авторучками и принялись строчить в блокнотах.
    
В сопровождении теле— и звукооператоров на сцену вышел популярный телеведущий с напомаженными волосами. Несколько пробных дублей, и вот вспыхнул красный огонек телекамеры.
    
— Дамы и господа, добрый вечер и спасибо, что вы опять с нами на канале RTV1. Наш девиз: «Смотри хоть целый день!» Здесь, в зале Дворца конгрессов, атмосфера очень напряженная. Президент Люсиндер ставит свою карьеру на одну-единственную карту, собираясь доказать всему миру, что можно совершать путешествия на тот свет. Накал эмоций достиг апогея. Станем ли мы свидетелями еще одного убийства? Или же это будет эксперимент века? Тревожное ожидание нарастает…
   
   
    
     
75. Мифология Гренландии
    
    
Жители Гренландии считают, что рай находится на дне океана. Там царит вечное лето, и солнце всегда в зените. Те, кто попадет туда, обретут покой и смогут воспользоваться плодами своего труда. Это царство изобилия, где не переводятся собаки, олени, рыба и медведи. Тюлени там уже сварены, их можно сразу есть.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
76. Семья
    
    
Мать непрерывно названивала мне:
    
— Сынок, не ходи!
    
Конрад советовал удрать в Аргентину. Но эти доброхоты лишь подхлестывали мое желание не сдаваться.
    
Я отвечал, что и речи быть не может о том, чтобы бросить друзей в трудную минуту. Часть ответственности за происходившее ложилась и на меня. Придется отвечать.
    
— Что ж, если ты туда пойдешь, то и я пойду, — сказала мать. — Я буду защищать своего ребенка зубами и когтями!
    
Так она и сделала. Ее заметил тележурналист RTV1, искавший, чем бы заполнить затянувшуюся паузу перед началом шоу, и моя родительница открыла свое сердце миллионам зрителей.
    
— Мишель всегда был очень добрым, помогал всем и каждому. Конечно, у него есть мелкие недостатки, но он ни в коем случае не преступник. Сам президент Франции позволил себе увлечься этими идеями, что уж обвинять в этом моего сына? Мой мальчик оказался замешан в этой истории, потому что чувствовал себя одиноким. Если живешь один, бог знает что в голову взбредет! Если бы он только меня послушал и женился, ничего такого не случилось бы! Просто у Мишеля никакой силы воли. Послушайте, ведь все это из-за горлопанов вроде Разорбака. (Потом, гораздо тише.) Как вы думаете, мне разрешат носить ему передачи в тюрьму?
    
Прилизанный журналист сказал, что понятия не имеет, и вежливо отделался от моей матери.
   
   
    
     
77. Библейская мифология
    
    
Согласно Библии, жизнь Адама можно разделить на двенадцать периодов:
    
Первый час: образовалась груда пыли.
    
Второй час: пыль превратилась в глину.
    
Третий час: сформировалось тело человека.
    
Четвертый час: в человека вдохнули душу.
    
Пятый час: человек встал на ноги.
    
Шестой час: он дал названия всему, что его окружало.
    
Седьмой час: у него появилась подруга Ева.
    
Восьмой час: в два часа дня они прилегли отдохнуть, в четыре встали.
    
Девятый час: человеку приказано не прикасаться к плодам древа познания.
    
Десятый час: человек совершил проступок.
    
Одиннадцатый час: он осужден.
    
Двенадцатый час: он изгнан из Эдема.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
78. Быть или не быть
    
    
Первым выйти на арену — я хотел сказать на сцену — это, знаете ли… Сердце ушло в пятки. Эксперты отказались пожать мне руку, а позади стояла окаменевшая от страха Амандина.
    
Аудитория взорвалась криками и свистом. Мужчина в рабочей куртке и кепке выскочил вперед:
    
— Сволочь! Ты убил моего сына!
    
Я изо всех сил вцепился в микрофон:
    
— Мы никого не убивали! — закричал я. — Никого! Все заключенные, принимавшие участие в проекте «Парадиз», добровольно приняли участие в эксперименте. Они знали о риске и каждый раз сами, лично нажимали кнопку запуска.
    
— Запуска? Смерти, а не запуска! Кто захочет добровольно умереть? Есть тут хоть один такой доброволец? — выкрикнул кто-то.
    
— Смерть убийцам в белых халатах! Смерть убийцам в белых халатах! — скандировали зрители.
    
Свист усилился, когда к микрофону подошел президент Люсиндер. В него полетели помидоры. К полицейскому кордону, окружавшему сцену, немедленно подтянулось подкрепление.
    
Президент пытался успокоить возмущенных зрителей. Богатый опыт выступлений на митингах все-таки позволил ему взять верх над толпой.
    
— Дамы и господа! Друзья мои, — сказал он. — Послушайте! Эксперимент, который мы собираемся провести на ваших глазах, однажды уже увенчался успехом, но в отсутствие официальных экспертов, которые могли бы засвидетельствовать это. Сейчас я отдаю себя на суд нации, на суд всего мира. Если человек, которого мы на ваших глазах отправим на тот свет, оттуда не вернется, я обязуюсь ответить за свои ошибки.
    
Раздалось еще несколько выкриков, но вскоре наступила гнетущая тишина. Появился Кербоз. Прожекторы немедленно взяли на мушку Феликса и его безукоризненный смокинг — новую униформу танатонавта. Его бандитское лицо совершенно не соответствовало костюму английского денди. Феликса привели под конвоем. По его измученному лицу я понял: что-то случилось.
    
Ведущий немедленно ринулся в бой:
    
— А вот и Феликс Кербоз, единственный человек, который, по словам президента Люсиндера, совершил невозможное: путешествие в мир мертвых. Он попытается повторить этот подвиг перед нашими камерами в эксклюзивной передаче канала RTV1. Наш девиз: «Смотри хоть целый день!»
    
Мы обеспокоенно переглянулись. Мы уже достаточно хорошо знали Феликса, чтобы почувствовать, что с ним что-то не в порядке. Может, это толпа так на него подействовала?
    
Президент хлопнул его по плечу:
    
— Как дела, Феликс?
    
Болезненная гримаса исказила лицо Феликса. Телезрители, смотревшие передачу не с начала, подумали, что случайно переключились на фильм ужасов.
    
— Э-э… Бывало и получше.
    
— Нервишки?
    
— Да нет же! — рявкнул Феликс. — Ноготь у меня врос, сука! Всю ночь промаялся.
    
Президент подскочил на месте.
    
— Ноготь? Что ж вы раньше не сказали!
    
Люсиндер хотел устроить Феликсу взбучку, но момент был неподходящий.
    
— Вросший ноготь — это мне знакомо. Очень болезненно, но это легко вылечить.
    
— Я наглотался аспирина, но все равно болит. Достало уже!
    
Я предложил отложить эксперимент. Если Феликс испытывает боль, он может не захотеть возвращаться в свое тело.
    
Президент стал упрашивать Кербоза:
    
— Вы вернетесь, Феликс, обещаете? Я уже подписал указ о вашей амнистии. Если у вас все получится, вы будете свободны, совершенно свободны! Понимаете, Феликс? Вы станете уважаемым гражданином.
    
Феликса, похоже, это не очень убедило.
    
Зрители, не зная, что делать — выкрикивать новые оскорбления или аплодировать, — затаили дыхание.
    
Ведущий объяснил, что президент подбадривает своего подопечного, как тренер перед боксерским поединком.
    
Мы начали уныло готовиться к эксперименту.
    
Люсиндер тряхнул Феликса за плечи:
    
— Вы будете свободны! К вам станут обращаться «господин Кербоз», вы станете богатым и знаменитым! Будете ездить в машине с открытым верхом, люди будут приветствовать вас и забрасывать конфетти, как Нила Армстронга, первым ступившего на Луну!
    
— Это, конечно, хорошо… Если бы не этот хренов ноготь!..
    
— Черт возьми! Да после того, как вы проглотили столько отравы, заработали язву, испортили себе кожу, — неужели после всего этого какой-то несчастный ноготь заставит вас отказаться от мечты о лучшей жизни?!
    
— На том свете так хорошо!.. Я там такой легкий, ничего не болит…
    
Люсиндер потерял терпение:
    
— Феликс, жизнь — это не ерунда!
    
— А что хорошего было в моей жизни? Ничего не могу вспомнить, в том-то все и дело. Что вообще в жизни хорошего?
    
— Что хорошего? А деньги, женщины, духи, закаты на берегу моря, машины, дворцы? — перечислял Люсиндер. Затем, применив известный прием, он поставил себя на место Кербоза и добавил: — А еще есть алкоголь, наркотики, насилие, скорость… Ну же, Феликс! Вы нужны нам. Сейчас у вас в друзьях президент, замечательные ученые, самая очаровательная медсестра на свете! Кому еще так повезло?! Мы на вас рассчитываем.
    
Феликс опустил глаза и покраснел, как провинившийся ребенок:
    
— Да… Я это все знаю. Но там они тоже желают мне только добра. А здесь мне никогда не везло. Ноготь опять же этот… Полный зал злых людей. В этом мире меня мало что радовало. Вообще ничего, если хорошенько подумать.
    
Люсиндер изумленно уставился на Феликса:
    
— Вас мало что радовало? Феликс, вы хотите сказать, что никогда… Вы никогда не…
    
Верзила залился пунцовым румянцем:
    
— Ну да. Кроме мамы, меня никто не любил, а мама… она ведь там.
    
Толпа начала терять терпение.
    
— Смерть обезьяне! — выкрикнул какой-то шутник.
    
Ведущий попробовал вмешаться:
    
— Феликс Кербоз! Рост — сто девяносто пять сантиметров, вес — сто килограммов. Довольно хорошие показатели для его возраста. Судя по тому, что мы читали в прессе, вес и рост никак не влияют на успех перехода от жизни к смерти, но все же лучше, если подопытный находится в хорошей физической форме.
    
Амандина слышала разговор нашего танатонавта с президентом. Она подошла к Кербозу:
    
— Так вы девственник, Феликс?
    
Тот побагровел. Амандина задумалась на секунду и что-то шепнула ему на ухо. Феликс побледнел, покраснел, на его лице показалось жалкое подобие улыбки. Эти двое были похожи на Квазимодо и Эсмеральду. Феликс не спускал с Амандины глаз. Наконец он опомнился.
    
— Ладно, давайте. Вроде этот сучий ноготь поутих.
    
Люсиндер предложил добавить болеутоляющего в «ракетоноситель», чтобы вросший ноготь не отвлекал Феликса, но я отказался: не самое подходящее время экспериментировать с новыми смесями. Только 800 миллиграммов тиопентала и обычный набор препаратов.
    
Президент Люсиндер отстегнул галстук-бабочку Кербоза, закатал ему рукав и стал прикреплять электроды. Можно было подумать, он всю жизнь только этим и занимался.
    
— Люсиндер — убийца! Убирайся!
    
Я подошел и принялся помогать. Мы теперь все были в одной лодке. Амандина сосредоточенно занималась своей работой.
    
Насмешки летели в нее словно копья, но она знала, что делает. Она настроила электрокардиограф, электроэнцефалограф и слабо улыбнулась, хотя оскорбления так и сыпались на нас.
    
Весь зал скандировал:
    
— Убийцы! Душегубы!
    
Феликс Кербоз дышал все медленнее, как его учил Рауль. Вдыхал носом, выдыхал через рот. Этот метод дыхания был, кажется, придуман для рожениц, чтобы им легче было переносить схватки.
    
— Все готово! — объявил президент Люсиндер, прикрепив последний электрод к волосатой груди танатонавта.
    
— У меня тоже, — сказал Рауль, закрепляя датчики пульса.
    
— Готов! — повторил за ним я.
    
— Готова! — отозвалась Амандина.
    
Эксперты подошли ближе, чтобы как следует рассмотреть аппаратуру. Они проверили работу электродов и датчиков, пощупали у Феликса пульс. Иллюзионист простучал ногой сцену, ища замаскированный люк или еще какое-нибудь хитрое приспособление. Потыкал шилом в обивку кресла, чем привел в восторг публику, ожидавшую, что он вот-вот обнаружит тайный ход прямо под нашим креслом. Потом кивнул остальным членам комиссии, и те принялись строчить в блокнотах. Наконец они жестами показали нам, что можно начинать.
    
В огромном Дворце конгрессов наступила тишина. Казалось, можно было услышать, как летит душа.
    
— Начали! — рявкнул Рауль, раздраженный враждебно настроенной толпой.
    
— Ладно, пока, ребята! — сказал Феликс, помахав толстыми, как сосиски, пальцами.
    
Амандина погладила редкую поросль на его макушке и чмокнула в уголок рта, как раз когда он собирался закрыть глаза.
    
— Возвращайся! — прошептала она.
    
Феликс улыбнулся и начал отсчет:
    
— Шесть… пять… четыре… три… два… один… Пуск!
    
И, тут же нажав на кнопку, вылетел из этой жизни.
   
   
    
     
79. Учебник истории
    
    
В конце XX столетия словари и энциклопедии давали следующее определение смерти:
    
СМЕРТЬ — полное прекращение жизни.
    
Бытовое определение: о человеке говорят, что он умер, если его сердце больше не бьется и он перестал дышать.
    
Определение, принятое в Америке в 1981 году: индивидуум считается умершим после необратимого прекращения всех функций головного мозга.
    
Медицинское определение: необратимая остановка сердечных сокращений. Искусственный характер дыхания, поддерживаемого при помощи механического насоса. Полная потеря рефлексов. Исчезновение всех энцефалографических сигналов. Необратимое разрушение структур головного мозга.
    
Формальности, выполняемые в случае смерти: необходимо сообщить о смерти в ближайшую мэрию. Участковый патологоанатом подтвердит факт смерти и выпишет справку, которую передаст родственникам покойного или сотруднику похоронного бюро. Эта справка вместе с семейной книгой регистрации рождений и смертей должна быть представлена в мэрию, которая в обмен на справку выдаст разрешение на закрытие гроба и погребение. В случае насильственной или подозрительной смерти участковый патологоанатом уведомляет государственного прокурора, который может потребовать проведения аутопсии. Семья покойного не обязана публично разглашать причину смерти. С момента смерти до погребения должно пройти, как минимум, двадцать четыре часа.
    
Цены на кладбищенский участок: зависят от того, как давно существует кладбище, насколько оно популярно, а также от цен на землю. Стоимость квадратного метра в городах, разумеется, выше, чем в сельской местности.
    
3000 франков: простой гроб белого дерева. Дополнительно за черное или красное дерево и внутреннюю обивку.
    
1800 франков: услуги похоронного бюро. Дополнительно по числу привлеченных работников.
    
3000 франков: аренда катафалка.
    
4800 франков: ритуальные аксессуары, цветы и различные украшения.
    
700 франков: мраморная плита.
    
1000 франков в год: уход за могилой.
    
200 франков: извещения. Дополнительно за почтовые расходы.
    
1000 франков: НДС.
    
1300 франков: муниципальный налог.
    
200 франков: церковная служба (дополнительно в зависимости от выбранной религии и услуг: месса, хор и т. д.)
    
Итого: 17 000 франков минимум, без учета стоимости кладбищенского участка.
    
     Учебник истории, вводный курс для 2 класса
    
   
   
    
     
80. Ожидание
    
    
Вот уже десять минут кардиограмма на экране бежит ровной линией, и ни единого писка энцефалографа!
    
Верный себе, Рауль Разорбак делал записи в журнале наблюдений: время, температура, показатели сердечной и мозговой деятельности, личные впечатления…
    
Потом с озабоченным видом он подошел к нам.
    
— Ну как? — рискнул спросить я.
    
Он пожал плечами.
    
Толпа молча смотрела на бездыханного человека, залитого светом прожекторов. Словно мухи над падалью, вокруг кресла крутились эксперты и что-то записывали с многозначительным видом, скрипя авторучками. По правде сказать, они занимались этим, чтобы размять ноги, но, глядя на их лица, можно было предположить самое худшее.
    
Иллюзионист оказался отличным актером: его богатая мимика выражала все оттенки сомнения и недоверия.
    
Ведущий RTV1 уже не знал, чем заполнить паузу. Он высказался о погоде, удивительно подходящей для эксперимента, изложил историю Дворца конгрессов, под крышей которого и раньше происходили поразительные события.
    
Сжав руки, Амандина беззвучно молилась. Я тоже.
   
   
    
     
81. Скандинавская мифология
    
    
Бальдр был добрым скандинавским богом. Сын Одина, он славился красотой и состраданием. Однажды во сне он увидел собственную смерть. Боги были этим чрезвычайно обеспокоены, и его мать, богиня Фригг, обязала все и вся никогда не причинять зла ее сыну. Она заставила поклясться в этом землю, железо, камни, деревья, болезни, птиц, рыб, змей и всех животных.
    
Убедившись, что Бальдр неуязвим, боги стали развлекаться, швыряя в него разными опасными предметами, которые теперь не причиняли ему ни малейшего вреда.
    
Случилось, однако, так, что злой бог Локки, завидовавший Бальдру, пришел к Фригг под видом женщины, чтобы выведать ее секрет. И он узнал, что богиня не взяла клятву с одного растения, омелы, которую она сочла слишком нежной и хрупкой, чтобы навредить ее сыну.
    
Локки уговорил слепого бога Хедра взять это растение и ударить им Бальдра. Направляемый Локки, Хедр смертельно ранил Бальдра стрелой из омелы. Тогда Локки объявил, что никто не может избежать смерти, даже если боги благосклонны к нему.
    
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
82. Во Дворце конгрессов
    
    
Полицейские в штатском, находившиеся в зале по приказу судьи, расследовавшего это дело, все ближе придвигались к сцене. Они не хотели упустить нас после того, как представление провалится.
    
Вот уже пять минут, как мы безрезультатно пытались при помощи массажа и электрошока вернуть Феликса.
    
В зале поднялся шум.
    
Эксперты, с улыбкой переглядывавшиеся после каждого электроразряда, подошли к Феликсу, проверили пульс и с удовлетворением констатировали, что его нет.
    
Я снял белый халат и в мокрой от пота майке продолжал делать Феликсу кардиомассаж. Мы считали «раз, два, три», я обеими руками давил на грудную клетку в области сердца, а Рауль ручным насосом вдувал Феликсу воздух через ноздри, чтобы возбудить респираторную активность.
    
Полицейские подошли еще ближе.
    
— Раз, два, три! Ну же, верь в себя, верь в себя! — повторял мой друг.
    
Он был прав. Надо верить. Можно держать руку в огне, если верить, что ты неуязвим. Он мне это уже показывал.
    
Плюнув на то, что происходило вокруг, мы выбивались из сил, делая все, что только можно. Чем сильнее нас охватывало отчаяние, тем энергичнее мы действовали. Толпа, казалось, не обращала на нас внимания. В зале слышался ровный гул разговоров, а иногда даже смешки.
    
Еще мгновение, и гул превратился в рокот.
    
Полицейские выстроились позади нас цепью, чтобы не дать удрать за кулисы.
    
С верой горы своротишь, так отчего же не получается сделать крохотное, маленькое чудо, не удается вдохнуть жизнь в этот кожаный мешок, наполненный кровью и внутренними органами?
    
— Если в этом мясе есть хоть одна живая клетка, она меня услышит, — шипел Рауль. — Эй! Эй, ты! Держись! Раз-два-три, раз-два-три!
    
И снова надавил на грудную клетку Феликса.
    
— Черт тебя побери, Феликс, очнись! Не валяй дурака! — закричал я.
    
На сцену поднялся полицейский. Мы, очевидно, были похожи на буйнопомешанных, издевающихся над трупом на глазах телезрителей.
    
— Раз, два, три! Да очнись же, Феликс, чтоб ты провалился!
    
Полицейский вытащил наручники.
    
— Раз, два, три! Феликс, боже мой, не подведи нас!
    
Восемь экспертов констатировали смерть. Мухи на раздавленном фрукте.
    
Полицейский схватил меня за руку. Я услышал, как защелкнулись наручники, а потом слова: «Именем закона! Вы арестованы за убийство путем отравления».
    
Вот уже и Рауль с Амандиной в наручниках, но пока никто не осмеливался подойти к президенту Люсиндеру.
    
— Смерть! Смерть танатонавтам! — восторженно вопили зрители, видя главу государства в таком переплете.
    
Видимо, нет ничего слаще, чем лицезреть вождя по уши в грязи.
    
— Смертную казнь танатонавтам!
    
Мой брат, сидевший в первом ряду, воскликнул: «Я тебя предупреждал!» Мать пыталась успокоить зал. Начала она со своих соседей, потом пошла по рядам.
    
— Мой сын здесь ни при чем, остановитесь! Вы ошибаетесь, мой сын ни при чем! Его обманули!
    
Она уже все придумала. Позже, на процессе, она вытащит мой дневник, чтобы доказать, каким я был послушным мальчиком. Кроме того, она уже купила новое платье.
    
Полицейские окружили нас, чтобы провести через зал, сквозь бесновавшуюся толпу, которая оскорбляла нас и плевала нам в лицо. Как же все-таки неприятно стоять в наручниках, когда в тебя плюют! Кто-то швырнул в меня тухлым яйцом и попал прямо в лоб. В Амандину полетел помидор. Раулю тоже досталось яйцо, еще более зеленое и вонючее, чем мое.
    
Президент Люсиндер окаменел. Он забыл о нас, о Феликсе и думал только о том, как он ошибся, пав жертвой иллюзий. Как жаль… Он так хотел стать знаменитым, но теперь все кончено. Он уже не узнает той радости победы, которую испытал Цезарь под Алезией. Последний бастион — смерть — оказался неприступным.
    
Журналист RTV1 велел телеоператору показать крупным планом застывшее лицо Феликса. В нескольких сантиметрах от него поставили лампу и принялись снимать мельчайшие поры и крошечные волоски, обгоравшие под мощным светом.
    
Прощай, Феликс.
    
Полицейский дернул меня за наручники.
    
И тут произошло невероятное.
    
Мы услышали вскрик: «Ай!»
    
Все затаили дыхание. Я узнал голос, сказавший «Ай!». Этот голос, этот голос…
    
Рабочий, отвечавший за свет, споткнулся и заехал лампой Феликсу прямо в глаз.
    
Телеведущий уже захлебывался:
    
— Это невероятно! Дамы и господа, это просто невероятно, это немыслимо, потрясающе! Человек, которого мы теперь можем называть «первым, кто побывал на том свете и вернулся», этот человек… этот человек… жив! Феликс Кербоз жив!
    
По приказу экспертов обескураженные полицейские быстро сняли с нас наручники. Зал вновь притих. Слышно было только телеведущего, который в нескольких шагах от нас тараторил перед камерой, чрезвычайно довольный тем, что в его шоу произошло нечто из ряда вон выходящее. Он знал, что на кон поставлена его карьера, и не собирался упустить выпавший ему шанс. Он тоже рассчитывал, что теперь его имя попадет на страницы истории. В крайнем случае на страницы истории журналистики.
    
— Эмоции хлещут через край! Когда зазвучали первые сигналы энцефалографа, в это никто не мог поверить, но вот теперь в зале слышны крики. Крики ужаса, дамы и господа, потому что мы увидели, как мертвый вернулся к живым. Канал RTV1 — наш девиз «Смотри хоть целый день!» — предлагает вам кадры замедленной съемки: веки Феликса Кербоза дрогнули. И произошло это значительное время спустя после того, как его сердце остановилось. Мы видим это благодаря RTV1, телеканалу, который оживляет даже мертвых! Я собираюсь немедленно взять эксклюзивное интервью у Феликса Кербоза, сразу после рекламной паузы. Позвольте напомнить, что спонсор сегодняшнего вечера — сигары «Черный дракон». Сигара «Черный дракон» — только она вернет вас к жизни.
    
Люсиндер, Амандина, Рауль и я то задыхались от смеха, то давились слезами. Мы выбежали на сцену. The show must go on[12]. Врачи и эксперты вернулись обратно в полном недоумении. Они качали головами, словно не верили своим глазам, ощупывали Феликса, проверяли приборы. Один даже заглянул под кресло — а вдруг там спрятан труп, который подменили живым двойником?
    
Я измерил пульс Феликса, прослушал его сердце, проверил зрачки, зубы.
    
Но все знали, видели, вынуждены были признать неопровержимое. Мы смогли, мы сумели. Рауль, Феликс, Амандина, Люсиндер и я — против дураков.
    
Феликс выдавил:
    
— Бллл… эта… Ну что, получил я амнистию или нет?
    
Амандина подскочила к нему и что-то зашептала на ухо. У него тут же загорелись глаза.
    
Он чуть повернулся и совершенно разборчиво сказал в микрофон:
    
— Это маленький шаг для моей души, но гигантский прыжок для всего человечества.
    
Напряженный зал словно взорвался. Герою рукоплескали стоя. Вот что значит хороший афоризм! Все кричали «Браво! Ура!».
    
— Дорогие телезрители RTV1, это исторический момент, и наш танатонавт произнес историческую фразу. «Маленький шаг для моей души, но гигантский прыжок для всего человечества». Прямо на наших глазах этот человек пережил клиническую смерть. Кто или что совершило этот вояж? Феликс не нашел слова лучше, чем «душа». Это очень поэтично, но остается найти научное объяснение. С великим…
    
Мы горячо обнимали Феликса.
    
— Ну что, порядок? А… как насчет моей амнистии, все о’кей?
    
— Да, да, ты ее получил, ты свободен! Теперь ты свободен! — воскликнул президент Люсиндер.
    
— Давно бы так. Блин, до чего трудно в наши дни стать буржуем!
    
Амандина не отходила от него ни на шаг:
    
— Ты здесь! Ты живой!
    
— Ну… Сами ж видите, что вернулся. Вернулся я, чуваки. Я там сейчас все как следует разглядел. Хотите, рисуночек нацарапаю, посмотрите, чего там и как? Блин, не поверишь, точно говорю!
    
Рауль Разорбак придвинулся ближе, едва сдерживая нетерпение.
    
— Карта! Мы нарисуем карту Континента Мертвых, и всякий раз, делая шаг вперед, мы будем наносить новые подробности на нее.
    
Зал неистовствовал.
    
Телеведущий RTV1 кричал:
    
— Минуточку! Господин Кербоз, это RTV1. Наши телезрители имеют право знать, как там, на том свете! Господин Кербоз, вы герой столетия!
    
Феликс остановился, подумал и сказал:
    
— Да… Могу вам сказать, что смерть — это, блин, не поверишь… Это вовсе не то, что все думают, там полно цвета, и всякие разные красивые вещи… Там куча всего! Не знаю, че даже сказать, вот так.
    
Журналист бежал за нами по пятам. Он должен был заполнить время, отведенное ему на передачу, но не получалось. Он умолял дать хоть маленькое интервью.
    
Рауль пихнул меня в бок:
    
— Давай, Мишель, толкни речь!
    
Словно во сне, я очутился на подиуме. Засверкали фотовспышки.
    
— Дамы и господа! Мы уже получили главную награду: нам удалось запустить танатонавта, который вернулся живым.
    
Полная тишина. Один журналист задал вопрос:
    
— Доктор Пэнсон, вы один из величайших мастеров, ковавших сегодняшнюю победу. Что вы собираетесь делать дальше?
    
Я подошел ближе к микрофону.
    
— Сегодня великий день.
    
Все слушали меня.
    
— Мы победили смерть. Теперь все изменится. Придется пересмотреть наше отношение к жизни. Мы собираемся освоить новую вселенную, и рано или поздно это произойдет, хотя мне самому трудно в это поверить. Наверное, мы доказали, что…
    
В этот момент в моей голове проскочил тот самый проклятый вопрос: а чем это я тут занимаюсь?!
    
— Мы доказали, что…
    
И вдруг я осознал, что здесь и сейчас я совершил нечто поистине исторического масштаба. Стоит лишь раз подумать об этом, и ты уже не отделаешься от этой мысли.
    
Толпа продолжала внимать, телекамера показывала меня крупным планом. Миллионы людей смотрели, как я стою разинув рот.
    
— Доктор Пэнсон?
    
Я был не в состоянии выдавить даже полслова. Крайне раздосадованный журналист попытался выкрутиться.
    
— Кхм-м… Господин президент… Вы доказали, что умеете держать слово. Повлияло ли это на ваше отношение к предстоящим парламентским выборам?
    
Президент Люсиндер не обратил на него внимания. Он прошептал нам:
    
— Пойдемте, друзья, не будем тратить время на этих плебеев. Покинем этот балаган и займемся делом. Пора рисовать первую карту Континента Мертвых.
    
— Где?
    
— На танатодроме Флери-Мерожи. Только там нас оставят в покое.
    
Наша маленькая группа становилась все более сплоченной.
   
   
    
     
83. Персидская мифология
    
    
     
      
Рыбешка — утке, без воды мечась:
      
«Наполниться ручью придет ли час?»
      
«Зажарят, — утка молвит, — степь иль море,
      
Не все ль равно, что будет после нас!»
     
     
      
От зенита Сатурна до чрева Земли
      
Тайны мира свое толкованье нашли.
      
Я распутал все петли вблизи и вдали,
      
Кроме самой последней — смерти петли.
     
     Омар Хайям. «Рубайят».
     Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
    
   
   
    
     
84. Карта
    
    
Тюремные стены сотрясались от приветственных криков. Заключенные уже посмотрели по RTV1 прямую передачу о «путешествии» Феликса. Кербоз приветственно махал рукой и подмигивал: «Я же знал, я же говорил!»
    
Когда мы вернулись на танатодром, Рауль схватил лист плотной бумаги и фломастеры. Мы обступили его, и Феликс стал рассказывать, что видел на том свете, пытаясь говорить как можно понятнее.
    
Трогательно было смотреть, как этот здоровенный грубый парень подыскивал слова и собирался с мыслями, стремясь помочь нам, его первым друзьям.
    
Он почесал макушку, он почесал спину, он почесал под мышками. Нахмурился. Наш картограф потерял терпение:
    
— Ну же, как все было?
    
— Это… Сначала была воронка, а края у нее как у короны или коробочки хлопка, что-то в этом роде.
    
Рауль быстро сделал набросок.
    
— Нет, — сказал Феликс, — она больше. Я же говорю — воронка.
    
Он закрыл глаза, чтобы лучше припомнить.
    
— Как неоновое колесо, только вокруг кружева разбрасывает. Что-то жидкое… Ну, как сказать… Огромные волны голубоватой звездной пыли, разбрызгивающие жидкий свет. Кажется, что висишь над океаном, который вертится и превращается в корону из света и искр.
    
Кто бы мог подумать, что этот питекантроп окажется поэтом! Амандина нежно смотрела на него.
    
Рауль стер прежний рисунок и изобразил нечто, напоминавшее салат-латук с растрепанными листьями.
    
— Уже лучше, — одобрил Феликс. — Понимаете, плывешь как в желе из света. И такое приятное ощущение морской прохлады. Точно! Это как я в первый раз был на море!
    
— Какого это все цвета?
    
— Голубовато-белого… Но светилось и вертелось, как карусель. Она вроде как всасывала в себя других покойников. Их вокруг были целые толпы, и к пупкам у них были прицеплены белые веревки, которые лопались, когда они уходили глубже в воронку.
    
— Лопались? — перебил его Люсиндер.
    
— Ну я же говорю! Как лопнет там внизу, так они раз — и еще быстрее летят.
    
— А кто были эти люди? — спросила Амандина.
    
— Да покойники: изо всех стран, всех рас, молодые, старые, большие, маленькие…
    
Рауль велел нам замолчать. Наши вопросы отвлекали Феликса. Еще будет время разузнать обо всем подробнее.
    
— Продолжай. Итак, бело-голубая воронка…
    
— Да. Она все сужалась и превращалась в гигантскую розовато-лиловую трубу. А там, в глубине, ее стенки темнели и становились бирюзовыми. До самой бирюзы я не дошел, но видел, где это все начинается.
    
— Воронка все время вращается?
    
— Да, у края медленно, а чем глубже, тем быстрее. Потом она сужается и становится ярче. А вся толпа внутри бирюзы… и даже я сам… мы все изменились.
    
— Как это?
    
Феликс гордо выпрямился.
    
— Тело у меня было прежнее, но я стал прозрачный! Такой прозрачный, что мог сквозь себя видеть. Знаете, как здорово! Я совсем забыл о своем теле. Больше не чувствовал вросший ноготь. Я был как… как…
    
— Перышко? — предположил я, вспомнив египетскую «Книгу мертвых», которую мне цитировал Рауль.
    
— Да. Или как воздух, только плотнее.
    
Рауль возился над рисунком: воронка, труба, прозрачные люди, тянущие за собой длинные пуповины… Смерть наконец открывает свое лицо? Издалека она напоминала огромную растрепанную голову.
    
— Она большая? — спросил я.
    
— Жуть! Самое узкое место, что я видел, в диаметре с полсотни километров! Представляете, она глотает по сто покойников в час! А, да! Там еще нет ни верха, ни низа. Наверное, можно внутри по стенкам ходить, если хочется. Никаких проблем.
    
— А животные тоже были? — поинтересовалась Амандина.
    
— Не-е, не было. Только люди. Но уж этих были толпы. Должно быть, где-то война идет, раз столько набилось. И все валили вперед. Спокойно так, никто не сталкивается, хоть и гонят будь здоров. Летят на свет, как мотыльки.
    
Рауль многозначительно поднял карандаш.
    
— В какой-то момент все эти прозрачные мертвецы неизбежно должны будут друг с другом столкнуться, — заметил я.
    
— Где же вы остановились? — спросил Люсиндер.
    
Феликс указал место на бело-голубой воронке:
    
— Тут.
    
Такая точность меня изумила.
    
— Я не мог идти дальше, — пояснил Феликс. — Еще сантиметр, и моя пуповина тоже бы лопнула, а тогда… «чао, бамбино, сорри».
    
— Но вы раньше говорили, что пуповина растягивается бесконечно, — заметил президент.
    
— Вот именно это в голове и пронеслось. Но чем дальше летишь на свет, тем суше становится пуповина. Потом она становится хрупкой и ломкой. Нет, ребята, это чума — еще сантиметр, и я бы с вами попрощался. Вот здесь — мой предел. Дальше никак. — И он ткнул пальцем в то же место на схеме.
    
Рауль начертил черным фломастером длинную линию. «Коматозная стена», — приписал он снизу.
    
— И что это означает? — вмешался я.
    
— Я думаю, что это как звуковой барьер. Предел, который сначала никто не мог преодолеть, не подвергая себя опасности. Теперь у нас есть эта карта, а вместе с ней появилась и новая цель: пересечь эту линию.
    
За линией, обозначающей коматозную стену, Рауль жирными буквами написал: «Терра инкогнита».
    
Неизвестная земля.
    
Мы с уважением разглядывали рисунок. Именно так и начиналась разведка нового континента. Первый контакт после высадки на берег, а потом, по мере того как первопроходцы продвигались вглубь нового континента, на карте появлялись горы, прерии и озера, а «Терра инкогнита» становилась все меньше, отодвигаясь к краям листа. Именно так было в Африке, в Америке, в Австралии. Понемногу, шаг за шагом люди стирали эти два слова, этот ярлык невежества.
    
«Терра инкогнита»… Присутствовавшие во время эксперимента во Дворце конгрессов считали, что стали свидетелями окончания научного и политического проекта. Мы же вчетвером — Люсиндер, Рауль, Амандина и я — знали, что это только начало.
    
Еще предстоит исследовать этот розовато-лиловый туннель, который превращается в бирюзовый. Предстоит закончить карту и стереть с нее слова: «Терра инкогнита».
    
Рауль хлопнул в ладоши.
    
— Вперед, только вперед, навстречу неизвестному, — прошептал он, не в силах подавить улыбку отважного конкистадора.
    
Теперь эти слова станут нашим новым девизом. Мы смотрели друг на друга, и в наших глазах горел один и тот же огонь.
    
Приключение еще только начиналось.
    
    
Вперед, навстречу неизвестному!
   
  
  
   
    
Эпоха вторая
    
Первопроходцы
   
   
    
     
85. Обзор прессы
    
    
     Парижская газета
     «СЕНСАЦИЯ ВО ДВОРЦЕ КОНГРЕССОВ: ФРАНЦУЗ СТУПИЛ НА КОНТИНЕНТ МЕРТВЫХ»
     
«Первый человек, официально ступивший на тот свет, — француз. Его зовут Феликс Кербоз. В своих передовицах мы уже неоднократно выражали полную уверенность в успехе дерзкого проекта нашего президента Люсиндера. Благодаря его усилиям научная сборная Франции опередила иностранных соперников и первой достигла Континента Мертвых. Наша газета присудила Феликсу Кербозу титул «Человек года» и обратилась с петицией, чтобы он немедленно был награжден орденом Почетного легиона».
    
    
     Лондонская газета
     «ЕВРОПЕЕЦ НА ТОМ СВЕТЕ»
     
«К смерти можно ходить в гости. Группа европейских исследователей сумела отправить человека на тот свет и вернуть обратно живым и невредимым. Увы, этому успеху предшествовали многочисленные неудачные попытки. Во Франции около ста подопытных сложили головы в ходе эксперимента. Однако Феликс Кербоз с честью вышел из этой маясорубки, несмотря на скептическое отношение французов к «лаборатории запрограммированной смерти», которую они единодушно осудили. Британская группа готова присоединиться к этой эпопее. Читайте наши репортажи в следующих выпусках».
    
    
     Токийская газета
     «В ПОИСКАХ НАШИХ ПРЕДКОВ»
     
«Один человек решил во что бы то ни стало увидеть своих предков. Житель Западной Европы Феликс Кербоз захотел встретить своих умерших родственников и покончил с собой при помощи высокотоксичного вещества — хлорида калия. Двадцать минут спустя он очнулся живым и здоровым. В настоящее время японские исследователи ищут ответ на самый дерзкий вопрос: можно ли посещать страну наших предков (и конечно, запечатлеть ее на фотопленке), как любое другое место на Земле?»
    
    
     Нью-йоркская газета
     «ОХ УЖ ЭТИ ФРАНЦУЗЫ!»
     
«Маленькая группа французских самодеятельных исследователей затеяла необычный эксперимент: принять яд, умереть и посетить загробный мир. В течение нескольких недель Франция, узнав об этом проекте, освистала своего президента Жана Люсиндера, обвинив его — ни много ни мало — в массовых убийствах, так как опыты, проводимые под его высоким покровительством, привели к смерти едва ли не сотни человек, пока экспериментаторы не добились успеха. Что же касается самих исследователей, то им угрожают судебным преследованием, поскольку во Франции бюрократы-крючкотворы постоянно ставят ученым палки в колеса. (Вот еще одна причина, почему лучшие французские ученые так стремятся эмигрировать в Соединенные Штаты, где они могут спокойно трудиться над своей будущей Нобелевской премией.) На этот раз четверо отважных граждан Франции, несмотря на недоброжелательность экспертов, сумели доказать всей нации ценность своей работы. Весь мир стал свидетелем того, как Феликс Кербоз отправился на Континент Мертвых и вернулся оттуда живым и невредимым. Кербоз — заключенный, приговоренный к пожизненному заключению, — был помилован в награду за этот подвиг. Теперь перед ним открыты все пути, мы называем таких людей «a self-made man». Многие американские компании уже предложили ему значительные суммы за исполнение роли себя самого в новом фильме с колоссальным бюджетом. Кербоз еще не дал положительного ответа, но мы предполагаем, что медсестру Амандину сыграет Кэролл Тарксон, а в роли французского президента Люсиндера мы увидим Фреда О’Баннона. Скоро на экранах».
    
    
     Римская газета
     «ПАПА РАЗГНЕВАН»
     
«Французам пришла в голову безумная идея завоевать Континент Мертвых. Папа объявил, что на этот раз наука перешла всякие границы. «Смерть принадлежит только Богу, а глашатаем Бога является Ватикан», — напомнил понтифик и добавил, что: «Мы не собираемся поощрять вылазки на тот свет и настойчиво призываем французские власти связаться с архиепископом Парижским, прежде чем предпринимать новые попытки». С минуты на минуту мы ожидаем оглашения папской буллы».
    
    
     Мадридская газета
     «ДЕЛО ЛЮСИНДЕРА»
     
«В течение нескольких недель граждане Французской Республики считали своего президента, господина Жана Люсиндера, сумасшедшим. Однако оказалось, что он не только абсолютно здоров, но и является одним из самых светлых умов современности, и мы полагаем, что нам следует пойти по его стопам. Безусловно, Люсиндеру достаточно часто не хватает чувства юмора, и он никогда не проявлял особого сочувствия к странам, попавшим в затруднительное положение. Напомним, что на страницах нашей газеты мы уже не раз критиковали французского президента за его недальновидную протекционистскую политику. Тем не менее мы восхищены его амбициозными проектами, которые он держал в полном секрете. Мы имеем в виду завоевание Континента Мертвых! Против всех ожиданий, французский доброволец Феликс Кербоз сумел достичь царства мертвых и вернуться оттуда. Наше правительство рассматривает вопрос об открытии научной программы, целью которой будет более полное изучение этого феномена».
    
    
     Берлинская газета
     «ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЕВР»
     
«У французов, видимо, времени и сил хватает на все. В то время как их экономика, хлопая крыльями, мечется между забастовками и демонстрациями протеста, безуспешно пытаясь противостоять разгулу наркомании и волне нелегальной иммиграции, захлестнувшей страну, президент Люсиндер отвлекает внимание граждан от кризиса, затеяв эксперименты со смертью. Он утверждает, что сумел отправить человека на тот свет. Группа немецких экспертов в самое ближайшее время проверит результаты этого сомнительного эксперимента».
    
    
     Пекинская газета
     «СМЕРТЬ — ПОСЛЕДНЯЯ КОЛОНИЯ»
     
«Зеленый свет завоеванию Континента Мертвых. Как и во времена политики канонерок, великие державы не скрывают своих колониальных аппетитов. Несмотря на наглые опровержения и завесу секретности, которой они пытаются прикрыть свои махинации, стало известно, что несколько дней назад американские, английские, немецкие, итальянские и японские эксперты приступили к строительству танатодромов. Из надежного источника мы узнали, что француз Феликс Кербоз уже достиг некой «критической точки», невидимого и непреодолимого порога, границы, которая находится на расстоянии «кома плюс двадцать минут».
    
   
   
    
     
86. После победы
    
    
Сомнений больше нет. Научные круги, общественное мнение и пресса восторженно отреагировали на успех проекта «Парадиз». Комиссия экспертов, прибывшая во Дворец конгрессов, чтобы утопить нас, представила в парламент отчет, в котором признавала наши заслуги и серьезные намерения.