1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Вперед на огненные муки!
В ручьях овечьего руна
Я к небу воздеваю руки —
Как — древле — девушка одна…
Июль 1918
«Мой день беспутен и нелеп…»
Мой день беспутен и нелеп:
У нищего прошу на хлеб,
Богатому даю на бедность,
В иголку продеваю — луч,
Грабителю вручаю — ключ,
Белилами румяню бледность.
Мне нищий хлеба не дает,
Богатый денег не берет,
Луч не вдевается в иголку,
Грабитель входит без ключа,
А дура плачет в три ручья —
Над днем без славы и без толку.
27 июля 1918
«Клонится, клонится лоб тяжелый…»
Клонится, клонится лоб тяжелый,
Колосом клонится, ждет жнеца.
Друг! Равнодушье — дурная школа!
Ожесточает оно сердца.
Жнец — милосерден: сожнет и свяжет,
Поле опять прорастет травой…
А равнодушного — Бог накажет!
Страшно ступать по душе живой.
Друг! Неизжитая нежность — душит.
Хоть на алтын полюби — приму!
Друг равнодушный! — Так страшно слушать
Черную полночь в пустом дому!
Июль 1918
«Есть колосья тучные, есть колосья тощие…»
Есть колосья тучные, есть колосья тощие.
Всех — равно — без промаху — бьет Господен цеп.
Я видала нищего на соборной площади:
Сто годов без малости, — и просил на хлеб.
Борода столетняя! — Чай, забыл, что смолоду
Есть беда насущнее, чем насущный хлеб.
Ты на старость, дедушка, просишь, я — на молодость!
Всех равно — без промаху — бьет Господен цеп!
5 августа 1918
«Где лебеди? — А лебеди ушли…»
— Где лебеди? — А лебеди ушли.
— А вóроны? — А вóроны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.
— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
— Куда возьмет? — На лебединый Дон.
Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь…
9 августа 1918
«Белогвардейцы! Гордиев узел…»
Белогвардейцы! Гордиев узел
Доблести русской!
Белогвардейцы! Белые грузди
Песенки русской!
Белогвардейцы! Белые звезды!
С неба не выскрести!
Белогвардейцы! Черные гвозди
В ребра Антихристу!
9 августа 1918
«Пусть не помнят юные…»
Пусть не помнят юные
О согбенной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности.
Все уносят волны.
Море — не твое.
На людские головы
Лейся, забытье!
Пешеход морщинистый,
Не любуйся парусом!
Ах, не надо юностью
Любоваться — старости!
Кто в песок, кто — в школу.
Каждому свое.
На людские головы
Лейся, забытье!
Не учись у старости,
Юность златорунная!
Старость — дело темное,
Темное, безумное.
…На людские головы
Лейся, забытье!
9 августа 1918
«Ночь — преступница и монашка…»
Ночь — преступница и монашка.
Ночь проходит, потупив взгляд.
Дышит — часто и дышит — тяжко.
Ночь не любит, когда глядят.
Не стоит со свечой во храме,
Никому не жена, не дочь.
Ночь ночует на твердом камне,
Никого не целует ночь.
Даром, что сквозь
Слезинки — свищем,
Даром, что — врозь
По свету рыщем, —
Нет, не помочь!
Завтра ль, сегодня —
Скрутит нас
Старая сводня —
Ночь!
9 августа 1918
«День — плащ широкошумный…»
День — плащ широкошумный,
Ночь — бархатная шуба.
Кто — умный, кто — безумный,
Всяк выбирай, что любо!
Друзья! Трубите в трубы!
Друзья! Взводите срубы!
Одел меня по губы
Сон — бархатная шуба.
12 августа 1918
«Не по нраву я тебе — и тебе…»
Не по нраву я тебе — и тебе,
И тебе еще — и целой орде.
Пышен волос мой — да мало одёж!
Вышла голосом — да нрав нехорош!
Полно, Дева-Царь! Себя — не мытарь!
Псарь не жалует — пожалует — царь!
14 августа 1918
«Стихи растут, как звезды и как розы…»
Стихи растут, как звезды и как розы,
Как красота — ненужная в семье.
А на венцы и на апофеозы —
Один ответ: — Откуда мне сие?
Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты
Закон звезды и формула цветка.
14 августа 1918
«Пожирающий огонь — мой конь…»
Пожирающий огонь — мой конь!
Он копытами не бьет, не ржет.
Где мой конь дохнул — родник не бьет,
Где мой конь махнул — трава не растет.
Ох, огонь мой конь — несытый едок!
Ох, огонь на нем — несытый ездок!
С красной гривою свились волоса…
Огневая полоса — в небеса!
14 августа 1918
«Каждый стих — дитя любви…»
Каждый стих — дитя любви,
Нищий незаконнорожденный.
Первенец — у колеи
На поклон ветрам — положенный.
Сердцу ад и алтарь,
Сердцу — рай и позор.
Кто отец? — Может — царь.
Может — царь, может — вор.
14 августа 1918
«Надобно смело признаться, Лира…»
Надобно смело признаться, Лира!
Мы тяготели к великим мира:
Мачтам, знаменам, церквам, царям,
Бардам, героям, орлам и старцам,
Так, присягнувши на верность — царствам,
Не доверяют Шатра — ветрам.
Знаешь царя — так псаря не жалуй!
Верность как якорем нас держала:
Верность величью — вине — беде,
Верность великой вине венчанной!
Так, присягнувши на верность — Хану,
Не присягают его орде.
Ветреный век мы застали, Лира!
Ветер в клоки изодрав мундиры,
Треплет последний лоскут Шатра…
Новые толпы — иные флаги!
Мы ж остаемся верны присяге,
Ибо дурные вожди — ветра.
14 августа 1918
«Мое убежище от диких орд…»
Мое убежище от диких орд,
Мой щит и панцирь, мой последний форт
От злобы добрых и от злобы злых —
Ты — в самых ребрах мне засевший стих!
16 августа 1918
«А потом поили медом…»
А потом поили медом,
А потом поили брагой,
Чтоб потом, на месте лобном,
На коленках признавалась
В несодеянных злодействах!
Опостылели мне вина,
Опостылели мне яства.
От великого богатства
Заступи, заступник — заступ!
18 августа 1918
ГЕНИЮ
Крестили нас — в одном чану,
Венчали нас — одним венцом,
Томили нас — в одном плену,
Клеймили нас — одним клеймом.
Поставят нам — единый дом.
Прикроют нас — одним холмом.
18 августа 1918
«Если душа родилась крылатой…»
Если душа родилась крылатой —
Что ей хоромы — и что ей хаты!
Что Чингис-Хан ей и что — Орда!
Два на миру у меня врага,
Два близнеца, неразрывно-слитых:
Голод голодных — и сытость сытых!
18 августа 1918
АЛЕ
1. «Не знаю, где ты и где я…»
Не знаю, где ты и где я.
Те ж песни и те же заботы.
Такие с тобою друзья!
Такие с тобою сироты!
И так хорошо нам вдвоем:
Бездомным, бессонным и сирым…
Две птицы: чуть встали — поём.
Две странницы: кормимся миром.
2. «И бродим с тобой по церквам…»
И бродим с тобой по церквам
Великим — и малым, приходским.
И бродим с тобой по домам
Убогим — и знатным, господским.
Когда-то сказала: — Купи! —
Сверкнув на кремлевские башни.
Кремль — твой от рождения. — Спи,
Мой первенец светлый и страшный.
3. «И как под землею трава…»
И как под землею трава
Дружится с рудою железной, —
Все видят пресветлые два
Провала в небесную бездну.
Сивилла! — Зачем моему
Ребенку — такая судьбина?
Ведь русская доля — ему…
И век ей: Россия, рябина…
24 августа 1918
«Безупречен и горд…»
Безупречен и горд
В небо поднятый лоб.
Непонятен мне герб,
И не страшен мне гроб.
Меж вельмож и рабов,
Меж горбов и гербов,
Землю роющих лбов —
Я — из рода дубов.
26 августа 1918
«Ты мне чужой и не чужой…»
Ты мне чужой и не чужой,
Родной и не родной,
Мой и не мой! Идя к тебе
Домой — я «в гости» не скажу,
И не скажу «домой».
Любовь — как огненная пещь:
А все ж и кольцо — большая вещь,
А все ж и алтарь — великий свет.
— Бог — не благословил!
26 августа 1918
«Там, где мед — там и жало…»
Там, где мед — там и жало.
Там, где смерть — там и смелость.
Как встречалось — не знала,
А уж так: встрелось — спелось.
В поле дуб великий, —
Разом рухнул главою!
Так, без женского крика
И без бабьего вою —
Разлучаюсь с тобою:
Разлучаюсь с собою,
Разлучаюсь с судьбою.
26 августа 1918
«Кто дома не строил…»
Кто дóма не строил —
Земли недостоин.
Кто дома не строил —
Не будет землею:
Соломой — золою…
— Не строила дома.
26 августа 1918
«Проще и проще…»
Проще и проще
Пишется, дышится.
Зорче и зорче
Видится, слышится.
Меньше и меньше
Помнится, любится.
— Значит уж скоро
Посох и рубище.
26 августа 1918
«Со мной не надо говорить…»
Со мной не надо говорить,
Вот губы: дайте пить.
Вот волосы мои: погладь.
Вот руки: можно целовать.
— А лучше дайте спать.
28 августа 1918, Успение
«Что другим не нужно — несите мне…»
Что другим не нужно — несите мне:
Все должно сгореть на моем огне!
Я и жизнь маню, я и смерть маню
В легкий дар моему огню.
Пламень любит легкие вещества:
Прошлогодний хворост — венки — слова…
Пламень пышет с подобной пищи!
Вы ж восстанете — пепла чище!
Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю и горю до тла,
И да будет вам ночь светла.
Ледяной костер, огневой фонтан!
Высоко несу свой высокий стан,
Высоко несу свой высокий сан —
Собеседницы и Наследницы!
2 сентября 1918
«Под рокот гражданских бурь…»
Под рокот гражданских бурь,
В лихую годину,
Даю тебе имя — мир,
В наследье — лазурь.
Отыйди, отыйди, Враг!
Храни, Триединый,
Наследницу вечных благ
Младенца Ирину!
8 сентября 1918
«Колыбель, овеянная красным…»
Колыбель, овеянная красным!
Колыбель, качаемая чернью!
Гром солдат — вдоль храмов — за вечерней…
А ребенок вырастет — прекрасным.
С молоком кормилицы рязанской
Он всосал наследственные блага:
Триединство Господа — и флага.
Русский гимн — и русские пространства.
В нужный День, на Божьем солнце ясном,
Вспомнит долг дворянский и дочерний —
Колыбель, качаемая чернью,
Колыбель, овеянная красным![41]
8 сентября 1918
«Офицер гуляет с саблей…»
Офицер гуляет с саблей,
А студент гуляет с книжкой.
Служим каждому мальчишке:
Наше дело — бабье, рабье.
Сад цветочками засажен —
Сапожищами зашибли.
Что увидели — не скажем:
Наше дело — бабье, рыбье.
9 сентября 1918
ГЛАЗА
Привычные к степям — глаза,
Привычные к слезам — глаза,
Зеленые — соленые —
Крестьянские глаза!
Была бы бабою простой —
Всегда б платили за постой —
Все эти же — веселые —
Зеленые глаза.
Была бы бабою простой —
От солнца б застилась рукой,
Качала бы — молчала бы,
Потупивши глаза.
Шел мимо паренек с лотком…
Спят под монашеским платком
Смиренные — степенные —
Крестьянские глаза.
Привычные к степям — глаза,
Привычные к слезам — глаза…
Что видели — не выдадут
Крестьянские глаза!
9 сентября 1918
«А взойдешь — на краешке стола…»
А взойдешь — на краешке стола —
Недоеденный ломоть, — я ела,
И стакан неполный — я пила,
|
The script ran 0.009 seconds.
Поделиться:
