1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
уверовал в Шри
Бхагавана,
всегда находится
под
его присмотром.
Глава
16
Написанное
Полное
собрание произведений
Шри Бхагавана
очень невелико
по объему, и
даже в нем почти
все работы
написаны, чтобы
удовлетворить
определенные
нужды преданных.
Дэвараджа
Мудальяр записывает
в дневнике, как
Шри Бхагаван
говорил на эту
тему с одним
из посетителей,
поэтом.

«Все
это — только
активность
ума. Чем больше
вы упражняете
ум и чем больше
преуспеваете
в сочинении
стихов, тем
меньший Мир
вы имеете. В
чем польза от
обретения таких
достижений,
ес­ли вы не
получаете
внутреннего
Мира? Но если
сказать такое
пишущим людям,
оно не привлечет
их: они не могут
сохранять
спокойствие.
Они дол­жны
писать стихи...
Так или иначе,
но мне никогда
не приходило
в голову написать
книгу или сочи­нять
стихи. Все мои
поэмы были
написаны по
просьбе того
или другого
человека в
связи с ка­ким-нибудь
отдельным
событием. Даже
„Сорок стихов
о Реальности”,
поэма, на которую
сейчас существует
такое множество
комментариев,
с ко­торой
имеется так
много переводов,
не планиро­валась
как книга. Она
содержит стихи,
сочинен­ные
в различное
время и впоследствии
представ­ленные
в виде книги
Муруганаром
и другими.
Единственные
поэмы, что пришли
ко мне спон­танно
и заставили
меня, сами по
себе, записать
их без
какого-либо
еще побуждения
сделать так,
это „Одиннадцать
строф Шри Аруначале”
и „Во­семь строф
Шри Аруначале”.
Вступительные
сло­ва „Одиннадцати
строф” пришли
ко мне однажды
утром, и даже
хотя я пытался
избавиться
от них, говоря:
„Что я должен
делать с этими
словами?”,
они не уходили,
пока я не сочинил
стихотворение,
включавшее
их; и все слова
текли легко,
без какого-либо
усилия. Таким
же способом
вторая строфа
была написана
на другой день
и осталь­ные
— в последующие
дни, по одной
каждый день.
Только десятая
и одиннадцатая
строфы были
со­чинены в
один и тот же
день».

Махарши
продолжал
описывать в
характерной
для него
живой манере,
как он сочинил
«Восемь строф».

«На
следующий день
я собрался идти
вокруг Горы.
Паланисвами
шел за мной, и
после того как
мы уже прошли
некоторое
расстояние,
Айяса­ми, по-видимому,
отозвал его
назад и дал ему
ка­рандаш
и бумагу, говоря:
„Вот уже несколько
дней
как Свами ежедневно
сочиняет по
одному сти­хотворению.
Он может с таким
же успехом
делать это
и сегодня. Поэтому
тебе лучше
взять бумагу
и карандаш
с собой”.

Я
узнал об этом,
только когда
заметил, что
Па­ланисвами
некоторое время
не было со мной
и он догнал
меня позже. В
этот день, прежде
чем вернуться
к Вирупакше,
я написал шесть
из вось­ми строф.
Или в тот вечер,
или на следующий
день пришел
Нарайяна Редди.
В то время он
жил в Веллоре,
работая агентом
«Зингер и Компания»,
и
обычно приходил
время от времени.
Айясами и Палани
рассказали
ему о стихах,
и он сказал:
„Дайте их мне
все сразу, и я
сумею их напеча­тать”.
К этому времени
он уже опубликовал
не­сколько
книг. Когда
Нарайяна стал
настаивать
на взятии
стихотворений,
я разрешил ему
сделать это
и опубликовать
первые одиннадцать
в форме одной
поэмы,
а
остальные,
написанные
иным стихотворным
размером, в
форме другой.
Чтобы набрать
требуемое для
второй поэмы
ко­личество
стихов, я сразу
сочинил еще
две строфы, и
он взял с собой
для публикации
все девятнадцать
строф».

Многие
поэты сочиняли
в честь Шри
Бхагавана стихи
на различных
языках. Самыми
выдающимися
среди них были
Ганапати Шастри,
писавший на
сан­скрите,
и Муруганар
— на тамили.
Хотя в цитирован­ном
выше разговоре
Шри Бхагаван
высказывался
про­тив писания
стихов как
растрачивания
энергии, кото­рая
могла быть
повернута
вовнутрь для
садханы,
он
слушал милостиво
и выказывал
интерес, когда
стихи распевались
перед ним. О
Шри Бхагаване
были на­писаны
также книги
в прозе и статьи,
и он, бывало,
часто читал
их вслух и переводил,
чтобы все могли
понять. Поражающей
была необычайная
безличность
его интереса,
искренняя, как
у ребенка, наивность
по­следнего.

О
двух прозаических
сочинениях
можно определен­но
сказать, что
они написаны
Шри Бхагаваном.
В те­чение первых
лет жизни в
Вирупакше,
когда Махарши
еще сохранял
молчание, он
написал для
Гамбирама
Сешайяра наставления
по различным
вопросам. После
смерти Сешайяра
они были приведены
в порядок и
опубликованы
в форме книги
под названием
«Само-исследование».
Подобным образом
его ответы,
данные в тот
же период
Шивапракашаму
Пиллаю, были
рас­ширены
и упорядочены
в форме отдельного
сочинения «Кто
я?» Другие
прозаические
произведения,
опубли­кованные
Ашрамом, написаны
не Махарши. Они
яв­ляются
записями устных
разъяснений,
что Шри Бха­гаван
давал в ответ
на вопросы, и
поэтому все
имеют форму
диалога.

Его
поэтические
произведения
распадаются
на две группы:
те, которые
выражают, скорее,
подход бхакти,
то
есть дышат
любовью и
преданностью,
и те, что яв­ляются
более изложением
учения. Первую
группу со­ставляют
«Пять гимнов
Шри Аруначале»,
все написан­ные
в период пребывания
в пещере Вирупакша.
Эле­мент Преданности
в них не подразумевает
какого-либо
отказа
от адвайты,
но
совершенно
сплавлен с
Зна­нием. Эти
гимны отражают
точку зрения
стремяще­гося,
или преданного,
даже хотя тот,
кто написал
их, уже прочно
установился
в высочайшем
Знании. Именно
по этой причине
они так мощно
затрагивают
сердце преданного.

Два
гимна уже упоминались
— «Восемь строф»
и
«Одиннадцать
строф». В
последнем
Шри
Бха­гаван
не
только
писал
с
позиции
духовного
практика,
но
и
фактически
использовал
выра­жение:
«Человек, не
достигший
Высочайшего
Знания». Желая
ясного подтверждения,
один из почитателей,
А.
Бозе,
спросил
Махарши,
почему
он
так
на­писал,
написано ли
это с точки
зрения преданных
и ради
них. И Шри Бхагаван
согласился,
что так оно и
было.

Последний
из «Пяти гимнов»
Шри Бхагаван
напи­сал сначала
на санскрите,
а затем перевел
на тамили.
Поразительна
история его
создания. Ганапати
Шастри попросил
Махарши написать
стихотворение
на сан­скрите,
и он, смеясь,
ответил, что
не знает основ
сан­скритской
грамматики
или каких-нибудь
санскритских
стихотворных
размеров. Шастри
объяснил один
из санскритских
поэтических
размеров и
умолял попро­бовать.
В тот же вечер
Шри Бхагаван
сочинил пять
безупречных
строф на санскрите
*.

Эти
строфы являются
в большей степени
изложе­нием
учения, чем
другие четыре
гимна, и конспективно
показывают
три основных
марги,
или
Пути, к Реали­зации.
Говоря о них
позже, Шри Бхагаван
объяснил: «Третья
строфа имеет
дело с аспектом
Сат
(Бытие),
четвертая
— с Чит
(Сознание)
и пятая — с Анандой
(Блаженство).
Джняни
становится
единым с Сат,
или
Реальностью,
подобно реке,
влившейся в
океан; йогин
видит свет Чит,
бхакта или
карма-йогин
погружен
в половодье
Ананды».

Однако
наиболее трогательным
и любимым из
«Пяти гимнов»
является «Гирлянда
108 супружеских
посланий Шри
Аруначале»,
обычно узнаваемая
по ее припеву:
«Аруначала-Шива».
В первые годы
жизни Шри Бхагавана
в пещере Вирупакша
Паланисвами
и другие часто
ходили в город
просить пищу
для неболь­шой
группы преданных,
собравшихся
вокруг него.
Од­нажды они
попросили у
Махарши песню
преданности,
чтобы петь ее
по дороге. Он
ответил, что
святые уже
написали множество
возвышенных
песен, многими
из которых
пренебрегают,
так что нет
необходимости
со­чинять
какую-то новую.
Но они продолжали
убеждать, и
несколькими
днями позднее
Шри Бхагаван
отпра­вился
в прадакшину
вокруг
Горы, захватив
с собой ка­рандаш
и бумагу, и, по
дороге, сочинил
сто восемь
стихов.

Слезы
экстаза струились
по его лицу,
когда он пи­сал,
иногда ослепляя
и лишая голоса.
Эта поэма стала
замечательным
источником
благочестивого
вдохнове­ния
преданных. Все
труды стремления
(к Освобожде­нию)
и всё блаженство
осуществления
отражены в ее
пылком символизме.
Совершенство
Знания сочетается
с экстазом
преданности.
И все же эта
самая прочув­ствованная
из его поэм
была написана
с точки зрения
преданного,
человека, который
еще ищет. Она
также имеет
форму акростиха,
ибо ее сто восемь
стихов на­чинаются
с последовательных
букв тамильского
алфа­вита.
Тем не менее
никакая поэма
не может быть
бо­лее непринужденной.
Некоторые
почитатели
просили Шри
Бхагавана дать
толкование
ряду ее стихов,
и он ответил:
«Вы продумайте
их до конца, и
я сделаю то же.
Я не думал, пока
сочинял их. Я
просто писал,
когда они приходили».

Существует
древняя легенда,
что компания
риши,
или
мудрецов, живущих
со своими семьями
в лесу, практиковала
кармы,
то
есть ритуальные
и благочести­вые
действия и
повторение
священных
слогов, или
мантр.
Этим
они достигли
сверхъестественных
сил и надеялись
в конце концов
получить высочайшее
Ос­вобождение.
В этом, однако,
они заблуждались.
Чтобы привести
их к осознанию
ошибки, Шива
появился пе­ред
ними как нищий,
сопровождаемый
Вишну, кото­рый
принял маску
Мохини — красавицы.
Все риши
влюбились
в Мохини, а их
жены — в Шиву,
и дело кон­чилось
тем, что невозмутимость
мудрецов была
нарушена,
а их силы начали
убывать. Видя
это, они
решили,
что
Шива
—
враг,
с
помощью
ма­гии
вызвали змей,
тигра и слона,
которых и направили
против
него. Шива, однако,
просто взял
змей себе на
гирлянду
и, убив тигра
и слона, использовал
кожу тигра
как набедренную
повязку, а кожу
слона как плед.

После
этого риши,
признавая
его большую
силу, пали
ниц
перед
ним
и
умоляли
дать
им
упа­дешу,
или
руководство.
Только
тогда
Шива
объ­яснил,
в
чем
состояла
их
ошибка.
Он
учил,
что
действие
не
может
принести
освобождение
от действия,
что карма
— механизм,
а не причина
творения,
и что необходимо
подниматься
от действия
к созерцанию.

Поэт
и почитатель
Муруганар
изложил эту
историю
в
стихах на тамили,
но когда дошел
до места, где
Шива дает
мудрецам наставление,
то стал просить
Бхагавана
написать его.
Ведь Махарши
был воплощен­ный
Шива! После
этого Бхагаван
сочинил Упадéша
Сá­рам,
или
«Наставление
в тридцати
стихах». Здесь,
начав
с благочестивой
и бескорыстной
деятельности,
он объ­ясняет,
что, при всей
пользе благотворительности,
сло­весное
повторение
мантр
является
более эффектив­ным,
причем безмолвное
повторение
более эффектив­но,
чем произнесение
вслух, а еще
более действенно
размышление.
Шри Бхагаван
перевел «Тридцать
стихов» на
санскрит, и
этот санскритский
текст рассматривается
как священное
Писание: при
жизни Шри
Бхагавана его
ежедневно пели
перед ним вме­сте
с Ведами
и
сейчас так же
поют перед его
над­гробием.

Доктрина,
которой учил
Шри Бхагаван,
наиболее
исчерпывающим
образом сформулирована
в этой по­эме
и в Улладу
Нáрпаду,
или
«Сорок стихов
о Реаль­ности»,
вместе с ее
«Дополнением»
еще из сорока
стихов.

«Сорок
стихов о Реальности»
переведены
на многие
языки, на эту
работу написано
множество
коммента­риев.
Она обладает
всеобщностью
и сжато выражен­ной
мудростью,
которая требует
толкования
*.
И тем не менее,
как Шри Бхагаван
заметил в разговоре,
ци­тированном
выше, она не
писалась как
непрерывная
поэма, а стихи
сочинялись
время от времени,
когда возникал
повод. Некоторые
из дополнительных
сорока стихов
были даже сочинены
не самим Шри
Бхагава­ном,
а отобраны им
из других источников,
ибо, когда
соответствующий
стих уже существовал
где-нибудь, он
не видел необходимости
писать новый.
Несмотря на
это,
целое
(восемьдесят
стихов)
является
наибо­лее
законченным
и глубоким
возвещением
его доктрины.

Кроме
этих двух групп
произведений
есть также и
несколько
коротких поэм.
В них нет нехватки
юмора. Одна
из
поэм
содержит
наставления
для
сад­ханы,
символически
представленные
в виде рецеп­та
для
приготовления
поппадума,
излюбленного
южноиндийского
кушанья. Мать
Шри Бхагавана
готовила его
однажды и попросила
помочь. После
это­го
он спонтанно
написал для
нее этот символический
рецепт.

Поэт
Аввайяр однажды
написал жалобу
на желудок:
«Ты
не можешь даже
день обойтись
без пищи и тебе
не набрать
ее в достатке
сразу на два
дня. Ты не пред­ставляешь,
как я мучаюсь
из-за тебя, о
несчастный
же­лудок! Невозможно
поладить с
тобой!»

Однажды
в Ашраме было
празднество
и все более или
менее переели.
Тут Шри Бхагаван
и спародировал
строфу Аввайяра.
«Ты не даешь
даже часа покоя
мне, твоему
желудку. День
за днем, ежечасно
ты продолжаешь
есть. Ты не
представляешь,
как я стра­даю,
о эго, творящее
горе! Невозможно
поладить с
то­бой».

В
1947 году Шри Бхагаван
сочинил свое
последнее
стихотворение.
В то время оно
не было откликом
на
чью-либо просьбу
и все же в его
появлении
име­лось нечто
от tour
de
force
*,
так как Махарши
написал его
сначала на
языке телугу,
но тамильским
стихотворным
размером, а
затем перевел
на тамили. Оно
называется
Экáтма
Пáнчакам (Пять
стихов об Атмане)
**.
Пять
стихов об Атмане

Забывание
Атмана,
ошибочное
принятие тела
за

Атман,

Опыт
бесчисленных
рождений и в
конце концов

обнаружение
и бытие Атмана—

Это в
точности напоминает

пробуждение
от сна странствования
по миру *.
Тот, кто
спрашивает:
«Кто я?»,

хотя
и существует
как Я,

Подобен
пьянице,

спрашивающему,
кто он

и где
находится.
Когда
в действительности
тело находится
в

Атмане,