1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
       

 18      

       

 Приятно по теченью рассуждений      

 С Пирроном умозрительно скользить,      

 Но я боюсь опасных приключений      

 И не желаю в море уходить;      

 К тому же далеко не всякий гений      

 Умеет парус вовремя спустить.      

 Я тихий бережок предпочитаю,      

 Где отдохну я, камушки считая.      

       

 19      

       

 Припоминаю, Кассио сказал,      

 Что небо для молитвы всем открыто,      

 Но так как прародитель оплошал,      

 На мирозданье божество сердито.      

 "И воробей без промысла не пал";      

 А чем же согрешили воробьи - то?      

 Уж не сидел ли первый воробей      

 На древе, где таился Евин змей?      

       

 20      

       

 О боги! Что такое теогония?      

 О люди! Что такое филантропия?      

 О вечность! Что такое космогония?      

 Мне, говорят, присуща мизантропия.      

 Но почему? Не знаем ничего ни я,      

 Ни этот стол; мне только ликантропия      

 Понятна: люди все по пустякам      

 Легко уподобляются волкам.      

       

 21      

       

 Но я ничуть не хуже и не злее,      

 Чем Меланхтон и даже Моисей,      

 Я обижать невинных не умею      

 По самой щепетильности своей;      

 Скажите мне, какого ж фарисея      

 Затронул я безвинно? Я - злодей?      

 Я - мизантроп? А злобные оравы,      

 Травившие меня, выходит, правы?      

       

 22      

       

 Но возвращусь к роману моему.      

 Роман хорош, я в этом убежден,      

 Хотя не посчастливилось ему      

 Быть понятым, как был задуман он.      

 Не скоро миру явится всему      

 Свет истины. Пока я принужден      

 Смириться, пребывая в ожиданье;      

 Я с Истиной делю почет изгнанья!      

       

 23      

       

 Вот наш герой, судьбой своей влеком,      

 В полярную столицу поспешает -      

 К вельможам, пообтесанным Петром.      

 Теперь сия империя стяжает      

 Немало лести. Жаль признаться в том,      

 Но и Вольтер хвалой ее венчает      

 По мне же, самодержец автократ      

 Не варвар, но похуже во сто крат.      

       

 24      

       

 И вечно буду я войну вести      

 Словами - а случится, и делами! -      

 С врагами мысли Мне не по пути      

 С тиранами Вражды святое пламя      

 Поддерживать я клялся и блюсти.      

 Кто победит, мы плохо знаем с вами,      

 Но весь остаток дней моих и сил      

 Я битве с деспотизмом посвятил.      

       

 25      

       

 Довольно демагогов без меня:      

 Я никогда не потакал народу,      

 Когда, вчерашних идолов кляня,      

 На новых он выдумывает моду.      

 Я варварство сегодняшнего дня      

 Не воспою временщику в угоду.      

 Мне хочется увидеть поскорей      

 Свободный мир - без черни и царей.      

       

 26      

       

 Но, к партиям отнюдь не примыкая,      

 Любую я рискую оскорбить.      

 Пусть так; я откровенно заявляю,      

 Что не намерен флюгером служить.      

 Кто действует открыто, не желая      

 Других вязать и сам закован быть,      

 Тот никогда в разгуле рабства диком      

 Не станет отвечать шакальим крикам.      

       

 27      

       

 Шакалы! Да! Я имя им нашел,      

 Поистине достойное названье;      

 Случалось мне у разоренных сел      

 Их мертвенное слышать завыванье.      

 Но всех, как наименьшее из зол,      

 Шакал еще достоин оправданья;      

 Шакалы служат льву, я видел сам,      

 А люди - угождают паукам.      

       

 28      

       

 О, только разорвите паутину -      

 Без паутины их не страшен яд!      

 Сплотитесь все, чтоб устранить причины,      

 Которые тарантулов плодят!      

 Когда же рабски согнутые спины      

 Все нации расправить захотят?      

 Защите поучитесь героической      

 У шпанской мухи и пчелы аттической.      

       

 29      

       

 О результате славного похода      

 Царице Дон-Жуан депешу вез;      

 Убитых - как траву, а кровь - как воду,      

 Ей доблестный фельдмаршал преподнес.      

 Великое побоище народа      

 Екатерину заняло всерьез:      

 Она, следя за петушиной дракон,      

 Своим лишь восхищалась забиякой.      

       

 30      

       

 И вот в кибитке скачет мой герой.      

 Не пользуйтесь проклятой сей коляской,      

 Особенно осеннею порой!      

 Но, увлечен грядущего развязкой      

 И вымысла заманчивой игрой,      

 Он только сожалел, намучен тряской,      

 Что не крылаты лошади пока,      

 А на сиденье нет пуховика.      

       

 31      

       

 Боялся он, что тряска, непогода      

 Его Леиле могут повредить;      

 Подобных рытвин и ухабов сроду      

 Не видывал герой мой. Как тут быть?      

 Царила там любезная Природа,      

 Дороги не привыкшая мостить,      

 А так всегда с угодьями случается,      

 Которыми сам бог распоряжается.      

       

 32      

       

 Ведь бог, как всякий фермер - дворянин,      

 Аренды не платя, живет без дела;      

 Но в наши дни, по множеству причин,      

 Дворянское сословье оскудело,      

 И вряд ли фермер вылечит один      

 Цереры обессиленное тело:      

 Пал Бонапарте - волею судеб      

 Монархи падают с ценой на хлеб.      

       

 33      

       

 Итак, Жуан на пленницу глядел,      

 От всей души турчаночку жалея.      

 Кровавые холмы из мертвых тел      

 Я описать с восторгом не сумею;      

 Мне шах Надир давно осточертел!      

 Вы помните кровавого злодея:      

 Весь Индостан он думал покорить,      

 А не сумел обед переварить!      

       

 34      

       

 Как хорошо из черной бури боя      

 Созданье беззащитное спасти!      

 Такой поступок юному герою      

 Способен больше пользы принести,      

 Чем лавры с окровавленной листвою,      

 Воспетые кантатах в двадцати.      

 Когда сердца людей хранят молчанье,      

 Все клики славы - праздное бряцанье.      

       

 35      

       

 Поэты многотомно-многогласные,      

 Десятки, сотни, тысячи писак!      

 Вы ложью увлекаетесь опасною,      

 Вам платит власть, чтоб вы писали так!      

 То вы твердите с пылкостью напрасною.      

 Что все налоги подлинный пустяк,      

 То на мозоли лордов наступаете      

 И о "голодных массах" распеваете.      

       

 36      

       

 Поэты!.. Что бишь я хотел сказать      

 Поэтам? Не припомню, ей-же-богу.      

 Забывчивостью начал я страдать...      

 Хотелось мне лачуге и чертогу      

 Совет сугубо нужный преподать.      

 А впрочем, это лишняя тревога;      

 Особого убытка миру нет      

 В том, что пропал бесценный мой совет.      

       

 37      

       

 Когда-нибудь отыщется и он      

 Среди обломков рухнувшего зданья,      

 Когда, затоплен, взорван, опален,      

 Закончит старый мир существованье,      

 Вернувшись, после шумных похорон,      

 К первичному хаосу мирозданья,      

 К великому началу всех начал,      

 Как нам Кювье однажды обещал.      

       

 38      

       

 И новый мир появится на свет,      

 Рожденный на развалинах унылых,      

 А старого изломанный скелет,      

 Случайно сохранившийся в могилах,      

 Потомкам померещится, как бред      

 О мамонтах, крылатых крокодилах,      

 Титанах и гигантах всех пород.      

 Размером этак футов до двухсот.      

       

 39      

       

 Когда б Георг был выкопан Четвертый      

 Геологами будущей земли,      

 Дивились бы они - какого черта      

 И где такие чудища росли?      

 Ведь это будет мир второго сорта,      

 Мельчающий, затерянный в пыли.      

 Мы с вами все - ни более, ни менее      

 Как черви мирового разложения!      

       

 40      

       

 Каким же - я невольно повторяю -      

 Покажется большой скелет такой,      

 Когда, вторично изгнанный из рая,      

 Пахать и прясть возьмется род людской?      

 О войнах и царях еще не зная,      

 Сочтет Георга разум их простой,      

 В явленьях разбираться не умея,      

 Чудовищем для нового музея.      

       

 41      

       

 Но я впадаю в тон метафизический:      

 Мир вывихнут, но вывихнут и я.      

 От темы безобидно - иронической      

 Уводит рассудительность моя      

 Бегите от стихии поэтической!      

 Всегда стремитесь, милые друзья,      

 Чтоб замысел был ясен, прост и верен, -      

 А я менять привычки не намерен.      

       

 42      

       

 Я буду отвлекаться, так и быть...      

 Но в данный миг я возвращусь к роману.      

 Как сказано - во всю ямскую прыть      

 Неслась кибитка моего Жуана.      

 Но долгий путь вас может утомить,      

 И я его описывать не стану;      

 Я в Петербурге ждать его готов,      

 В столице ярко блещущих снегов.      

       

 43      

       

 Смотрите - в форме лучшего полка      

 Мой Дон-Жуан, Мундир суконный красный,      

 Сверкающий узор воротника.      

 Плюмаж - как парус, гордый и прекрасный,      

 Густые сливки тонкого чулка      

 И желтых панталон отлив атласный      

 Обтягивали пару стройных ног,      

 Какими Феб - и тот гордиться б мог!      

       

 44      

       

 Под мышкой - треуголка, сбоку - шпага,      

 Все, чем искусство, слава и портной      

 Украсить могут юную отвагу,      

 Цветущую здоровьем и весной, -      

 Все было в нем. Не делая ни шагу,      

 Стоял он статуэткой расписной,      

 Как бог любви - ей-ей, не лицемерю я!      

 В мундире лейтенанта артиллерии.      

       

 45      

       

 Повязка спала с глаз его, колчан      

 И стрелы легкой шпагою сменились,      

 А крылышки - и это не изъян! -      

 В густые эполеты превратились      

 Он был, как ангел, нежен и румян,      

 Но по-мужски глаза его светились.      

 Сама Психея, я уверен в том,      

 Признала б Купидона только в нем.      

       

 46      

       

 Застыли дамы, замерли вельможи - и      

 Царица улыбнулась Фаворит      

 Нахмурился: мол, новый - то моложе и      

 Меня без церемоний оттеснит!      

 Все эти парни рослые, пригожие,      

 Как патагонцы бравые на вид,      

 Имели много прибыли и... дела,      

 С тех пор как их царица овдовела.      

       

 47      

       

 Жуан не мог поспорить с ними в статности,      

 Но грация была ему дана,      

 Изящество лукавой деликатности;      

 Притом - была и к юношам нежна      

 Царица, не лишенная приятности:      

 Похоронила только что она      

 Любимца своего очередного,      

 Хорошенького мальчика Ланского.      

       

 48      

       

 Вполне понятно, что могли дрожать      

 Мамонов, Строганов и всякий "ов",      

 Что в сердце, столь вместительном, опять      

 Найдет приют внезапная любовь,      

 А это не могло не повлиять      

 На выдачу чинов и орденов      

 Тому счастливцу, чье благополучие,      

 Как выражались, "находилось в случае".      

       

 49      

       

 Сударыни! Не пробуйте открыть      

 Значенье этой формулы туманной.      

 Вам Каслрей известен, может быть, -      

 Он говорит косноязычно - странно      

 И может очень много говорить,      

 Все затемняя болтовней пространной.      

 Его - то метод подойдет как раз,      

 Чтоб этот термин ясен стал для вас!      

       

 50      

       

 О, это хитрый, страшный, хищный зверь,      

 Который любит сфинксом притворяться;      

 Его слова, невнятные теперь,      

 Его делами позже разъяснятся.      

 Свинцовый идол Каслрей! Поверь,      

 Тебя и ненавидят и боятся.      

 Но я для дам припомнил анекдот,      

 Его любая, думаю, поймет.      

       

 51      

       

 Однажды дочь Британии туманной      

 Просила итальянку рассказать      

 Обязанности касты очень странной -      

 "Cavalier servente"? Как понять,      

 Что многим дамам кажется желанной      

 Судьба таким "слугою" обладать?      

 "Ищите, - та ответила в смущенье, -      

 Ответ у своего воображенья!"      

       

 52      

       

 Вообразить сумеете и вы,      

 Что, будучи любимцами царицы,      

 Любимцами фортуны и молвы      

 Становятся означенные лица.      

 Но очень шаток этот пост, увы!      

 И стоит только снова появиться      

 Отменной паре крепких, сильных плеч, -      

 Как этот пост уже не уберечь.      

       

 53      

       

 Мой Дон-Жуан был мальчик интересней      

 И сохранивший юношеский вид      

 В том возрасте, в котором, как известно,      

 Обильная растительность вредит      

 Красивости. Не зря Парис прелестный      

 Позором Менелая знаменит:      

 Не зря бракоразводные законы      

 Начало повели из Илиона!      

       

 54      

       

 Екатерина жаловала всех,      

 За исключеньем собственного мужа.      

 Она предпочитала для утех      

 Народ плечистый и довольно дюжий;      

 Но и Ланской имел у ней успех,      

 И милостями взыскан был не хуже,      

 И был оплакан - прочим не в пример, -      

 Хотя сложеньем был не гренадер!      

       

 55      

       

 О ты,   "teterima causa"* всяких "belli"**,      

 Судеб неизъяснимые врата!      

 Тобою открывается доселе      

 Небытия заветная черта!      

 О сущности "паденья" в самом деле      

 Мы до сих пор не знаем ни черта;      

 Но все паденья наши и паренья      

 Подчинены тебе со дня творенья.      

       

 {* "Худшая причина" (лат.).}      

 {** "Воин" (лат.).}      

       

 56      

       

 Тебя считали худшей из причин      

 Раздоров и войны, но я упорно      

 Считаю лучшей, - путь у нас один      

 К тебе, стихия силы животворной;      

 Пускай тебе в угоду паладин      

 Опустошает землю - ты проворно      

 Ее целишь и населяешь вновь,      

 Богиня плоти, вечная Любовь!      

       

 57      

       

 Царица этой силой обладала      

 В избытке; и с умом и с мастерством      

 Она ее отлично применяла      

 В прославленном правлении своем.      

 Когда она Жуана увидала      

 Коленопреклоненного с письмом,      

 Она забыла даже на мгновенье,      

 Что это не письмо, а донесенье.      

       

 58      

       

 Но царственность ее превозмогла      

 Четыре пятых женского начала:      

 Она депешу все-таки взяла      

 И с милостивым видом прочитала.      

 Толста на первый взгляд она была,      

 Но благородной грацией сияла.      

 Вся свита настороженно ждала,      

 Пока ее улыбка расцвела.      

       

 59      

       

 Во-первых, ей весьма приятно было      

 Узнать, что враг разбит и город взят.      

 Хотя она на это уложила      

 Не тысячу, а тысячи солдат,      

 Но те, кому даются власть и сила,      

 О жертвах сокрушаться не хотят,      

 И кровь не насыщает их гордыню,      

 Как влага - Аравийскую пустыню.      

       

 60      

       

 Затем ее немного рассмешил      

 Чудак Суворов выходкой своею;      

 Развязно он в куплетец уложил      

 И славу, и убитых, и трофеи:      

 Но женским счастьем сердце озарил      

 Ей лейтенант, склоненный перед нею.      

 Ах! Для него забыть она б могла      

 Кровавой славы грозные дела!      

       

 61      

       

 Когда улыбкой первой озарились      

 Царицы благосклонные черты,      

 Придворные мгновенно оживились,      

 Как вспрыснутые дождиком цветы,      

 Когда же на Жуана обратились      

 Ее глаза с небесной высоты,      

 То все застыли в сладком ожидании,      

 Стараясь упредить ее желания.      

       

 62      

       

 Конечно, ожирения следы      

 Лицо ее приятное носило;      

 На зрелые и сочные плоды      

 Она в своем расцвете походила      

 Любовникам за нежные труды      

 Она не только золотом платила;      

 Амура векселя могла она      

 По всем статьям оплачивать сполна.      

       

 63