1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
в стороне и
вставила, что
доктор Саид
— самый лучший
ее друг во всем
мире. Об этом
рассказали
Шри Бха­гавану.

— А? — ответил
он с поверхностным
интересом.

— И ее
мать спросила:
«А Бхагаван?»

— А?

В этот
момент он повернул
голову и выказал
дей­ствительный
интерес.

— Франя
сказала: «Бхагавана
нет в этом мире».

— А!

Махарши
сидел прямо,
с выражением
восторга, с
указательным
пальцем со
стороны носа,
в манере, ко­торой
обычно выражал
удивление. Он
перевел эту
ис­торию на
тамили и восторженно
повторил другим
по­сетителям,
вошедшим в
Холл.

Позднее
доктор Саид
спросил девочку,
где был Бха­гаван,
если не в мире,
и она ответила:
«Он — везде».

Доктор
Саид все же
продолжал
допытываться
в ко­раническом
настроении:
«А как мы можем
говорить, будто
он — не какой-нибудь
человек в мире,
подобно нам,
когда видим,
что он сидит
на кушетке,
ест, пьет и
прогуливается?»

И ребенок
ответил: «Давайте
поговорим о
чем-ни­будь
еще».

И
все же любое
упоминание
тех или иных
почи­тателей
оскорбляет
несправедливостью,
потому что
всегда есть
другие, которые
могли быть
упомянуты.
Например, немногие
говорили со
Шри Бхагаваном
более
свободно, чем
Дэвараджа
Мудальяр или
чем Т. П.
Рамачандриах,
чей дед однажды
взял молодого
Шри Раману в
качестве главной
силы на ритуал
при­нятия пищи
в своем доме
— единственном
доме, в ко­тором
Махарши когда-либо
ел после прибытия
в

			

			Поль
			Брантон
			

			Сури
			Нагамма
			

			Мунгала
С.
			Венкатарамиах
			

			Дэвараджа
			Мудальяр
			

			Маурис
			Фридман
			Некоторые
			из преданных,
несших
			Присутствие
			Шри Бхагавана
			в мир

Тируваннамалай.
Много прекрасных
фотографий
Шри Бхагавана
сделал Т. Н.
Кришнасвами,
который время
от времени
приезжал из
Мадраса. Некоторые
из самых живых
и восхитительных
отчетов о
происшествиях
в Ашраме, дышащих
очарованием
присутствия
Шри Бхагавана,
содержатся
в письмах, написанных
на языке телугу
почитателем-женщиной,
Нагаммой, своему
бра­ту Д. С. Шастри,
управляющему
банком в Мадрасе.
Кроме того,
были преданные,
которые очень
редко считали
необходимым
говорить со
Шри Бхагаваном
или никогда
этого не делали.
Были семейные
люди, домохозяева,
приходившие
как только
позволит случай
из города или
страны, куда
их забросила
судьба, и дру­гие,
что наносили
один короткий
визит и оставались
с этого
времени учениками
Учителя, хотя
и не в его физическом
присутствии.
И были те, кто
никогда не
видел его, но
получил безмолвное
посвящение
на рас­стоянии.

Шри
Бхагаван отбивал
охоту ко всем
странностям
в одежде
или поведении
и к любому проявлению
экстаза. Уже
показано, как
он неодобрительно
отно­сился
к желанию видений
и сверхобычных
сил и как он
предпочитал,
чтобы домохозяева
прилагали
духов­ные усилия
в условиях
семьи и профессиональной
жиз­ни. Он не
требовал эффектных
изменений в
предан­ных,
ибо такие изменения
могут быть
зданием без
фун­дамента
и позднее разрушатся.
Действительно,
иногда случалось,
что какой-нибудь
почитатель
падал духом,
совсем не видя
улучшений в
себе, и жаловался
на от­сутствие
духовного
продвижения.
В таких случаях
Шри
Бхагаван мог
утешить или
мог резко возразить:
«От­куда вы
знаете, что нет
прогресса?»
И он обычно
объ­яснял,
что Гуру, а не
ученик видит
сделанный
прогресс;
это ученику
надо настойчиво
продолжать
свою работу,
даже хотя
воздвигаемое
здание может
быть вне поля
зрения ума.
Такие условия
практики могут
создать впе­чатление
трудности пути,
но любовь учеников
к Бха­гавану
и милосердие
его улыбки
придавали им
пре­лесть.

Любая
преувеличенность
поведения,
такая как ма­уна,
или
молчание, тоже
не одобрялась.
По крайней мере
в одном случае
Шри Бхагаван
сделал это
со­вершенно
недвусмысленно.
Услышав, что
Мэйджер Чадвик
намерен на
следующий день
провести мауну,
он
заговорил об
этой практике,
подробно критикуя
ее. Махарши
указал, что
речь является
предохранитель­ным
клапаном. Лучше
контролировать
речь, чем от­рекаться
от нее. Он высмеял
людей, отказавшихся
го­ворить языком,
чтобы вместо
этого говорить
каран­дашом.
Подлинная мауна
— в
Сердце,
и есть возможность
оставаться
безмолвным
среди речи,
так­же как
и уединенным
среди людей.

Иногда,
это точно, было
и преувеличение.
В со­ответствии
со скрытой
природой его
упадеши,
объяс­ненной
в предыдущей
главе, Шри Бхагаван
обычно редко
в явной форме
требовал или
запрещал. Тем
не менее, те,
кто предпринимал
что-нибудь
особенное,
должны были
почувствовать
его неодобрение,
даже ес­ли и
не признавались
в этом себе,
ибо они почти
не­изменно
переставали
приходить в
Холл. Я припоми­наю
один такой
случай, когда
равновесие
ума одной из
почитательниц
было под угрозой
и Шри Бхагаван
сказал совершенно
определенно:
«Почему она
не при­ходит
ко мне?» Необходимо
знать, как тщательно
он избегал
давать подробные
инструкции
или говорить
ко­му-либо о
приходе или
уходе, как искусно
он парировал
любую попытку
заставить его
делать это,
каким обя­зывающим
и каким драгоценным
считалось
малейшее указание
его воли — для
того, чтобы
оценить всю
зна­чительность
такого высказывания.

В
этом случае
почитательница
не пришла и
вскоре после
этого помешалась.
Это был не
единственный
случай. Несмотря
на атмосферу
нормальности,
царив­шую в
Холле, необычайная
сила, излучаемая
Шри Бха­гаваном,
была слишком
сильна для
некоторых из
при­ходящих
сюда. Было также
заметно, что
Шри Бхагаван
иногда бранил,
словно непослушного
ребенка, такого
человека, который
позволил себе
потворствовать
тому, чему мог
и должен был
оказать сопротивление.
До­вольно часто
внутренний
бой начинал
завязываться
под влиянием
Махарши и страдалец
старался вернуть­ся
к своему обычному
состоянию.

Хотя
такие случаи
и нужно было
упомянуть для
полноты картины,
не следует
представлять,
исходя из отведенного
им в книге места,
что они вообще
были частыми.
Они всегда
оставались
редкими.

Трудно
выделить все
определенное
в методах
ру­ководства
Шри Бхагавана,
поскольку часто
можно бы­ло
найти исключения.
Были случаи,
когда его
пред­писания
давались явно,
особенно если
человек мог
го­ворить с
ним один на
один. Ананту
Нарайяна Рао,
отставного
хирурга-ветеринара,
построившего
дом около Ашрама,
неоднократно
срочно вызывали
в Мад­рас к зятю,
который был
серьезно болен.
Однажды он
получил телеграмму
по этому поводу
и, хотя стоял
уже поздний
вечер, принес
ее прямо к Шри
Бхагавану. В
предшествующих
встречах Махарши
никогда не
уделял
ему
много внимания,
но на этот раз
сказал: «Да,
да, вы должны
ехать». И начал
говорить о
незначимости
смерти.
А. Н. Рао пошел
домой и сказал
жене, что на
этот
раз болезнь
должна быть
смертельной.
Они прибыли
в Мадрас за
несколько дней
до того, как
зять А. Н. Рао
скончался.

Время
от времени
кто-то слышал
также и более
живые примеры,
такие, как рассказ
о преданном,
по­лучившем
предписание
использовать
имя «Рамана»
для
непрерывного
повторения,
но о них никогда
много не говорили.

Обычно
преданный
должен был сам
принять ре­шение
и затем объявить
его в виде опыта.
Это решение
являлось частью
садханы.
Если
оно оказывалось
пра­вильным,
то могло вызвать
улыбку одобрения,
от ко­торой
сердце пело,
и, возможно,
краткое словесное
со­гласие. Если
решение не
одобрялось,
то это также
обычно было
заметно. Один
домохозяин
однажды объ­явил
свое решение
уехать из
Тируваннамалая
в какой-то другой
город, где он
мог получить
лучше оплачи­ваемую
работу. Шри
Бхагаван рассмеялся:
«Каждый человек
свободен
планировать».
Этот план не
удался.

Когда
один из политических
лидеров Индии
при­был в Мадрас
проводить
митинги, служитель,
бывший его
поклонником,
попросил об
отпуске, чтобы
поехать туда.
Шри Бхагаван
сидел с лицом
подобным камню,
словно он не
слышал ничего.
Однако служитель
уехал. Он мчался
от митинга к
митингу, всегда
прибывая слишком
поздно или не
сумев получить
разрешение.
И когда
он возвратился
обратно, Шри
Бхагаван под­дразнил
его: «Так вы
отправились
в Мадрас без
раз­решения?
Ваше путешествие
*
было удачным?»

Махарши
обладал такой
полнотой свободы
от эго, что мог
говорить о
своих собственных
действиях или
вышучивать
их так же естественно
и безличностно,
как и когда это
касалось других.

Влияние
Шри Бхагавана
поворачивало
человека от
удовольствия
и боли, надежды
и озабоченности,
вы­званных
обстоятельствами,
к внутреннему
счастью, яв­ляющемуся
его истинной
природой. Поэтому
были по­читатели,
которые, сознавая
это, никогда
ни о чем не просили,
даже в мысленной
молитве, но
зато стреми­лись
преодолеть
привязанность,
дающую начало
же­ланиям. Даже
хотя они не
полностью
достигли Цели,
но им казалось
как бы предательством
идти к Шри Бхагавану
с просьбой ради
внешних выгод,
ради всего,
кроме большей
любви, большей
непоколебимости,
большего
понимания. Если
обрушивались
несчастья, то
метод состоял
не в просьбе
удалить их, а
в самозап­росе:
«Для кого существует
это несчастье?
Кто я?». Та­ким
образом преданный
подтягивался
ближе к созна­тельному
тождеству с
ТЕМ, которое
и не страдает,
и не рождается,
и не умирает,
и не подвержено
каким-либо
несчастьям.
И если человек
поворачивался
к Шри Бхагавану
с таким намерением,
то Мир и Сила
стру­ились
в него.

Уж
такова природа
человека, что
были также и
по­читатели,
просившие Шри
Бхагавана о
помощи и за­щите
в делах житейских.
Принимая другую
точку зре­ния,
они считали
его своим отцом
и матерью и
об­ращались
к нему, когда
бы ни угрожали
любая беда или
опасность.
Обычно они или
писали письмо,
рас­сказывая
об этом, или
просто молились
ему, где бы ни
находились.
И их молитвы
получали ответ.
Беда или опасность
обычно отвращались
или, в случаях,
где такое было
невозможно
или бесполезно,
Мир и сила духа
истекали на
них, чтобы помочь
выдержать
ис­пытание.
Помощь приходила
к ним самопроизвольно,
без волевого
вмешательства
со стороны Шри
Бхага­вана.
Это не означает,
что она вызывалась
просто ве­рой
преданного;
она была обусловлена
Милостью, ко­торая
истекала из
него в ответ
на веру.

Некоторых
почитателей
ставило в тупик
такое ис­пользование
силы без участия
собственной
воли и иногда
даже без мысленного
знания условий
жизни преданного.
Дэвараджа
Мудальяр записал,
как он од­нажды
спросил Шри
Бхагавана об
этом.

«„Если
— в случае Шри
Бхагавана, а
также и всех
Мудрецов (джнянинов)
— ум
уничтожен и
не видит никакой
бхеды
(различий),
а только Единое
Я,
то
как он может
общаться с
каждым отдельным
учеником или
преданным,
чувствовать
его или де­лать
что-нибудь для
него?” Я спросил
Бхагавана об
этом и добавил:
„Для меня и
многих других
вместе со мной
здесь очевидно,
что, когда мы
сильно переживаем
любую из наших
бед и мыс­ленно
обращаемся
к Бхагавану,
где бы нам ни
довелось находиться,
помощь приходит
почти мгновенно.
Человек посещает
Шри Бхагавана,
ка­кой-то его
старый почитатель.
Он начинает
рас­сказывать
о всех неприятностях,
которые имел
с тех пор, как
последний раз
встречался
с Бхага­ваном.
Бхагаван слушает
его повесть
терпеливо и
сочувственно,
время от времени
даже выражая
удивление и
восклицая: ’О!
Разве?’ и так
далее. Рассказ
часто кончается:
’Когда все
остальное
рух­нуло,
я в конце концов
обратился к
Бхагавану и
только Бхагаван
спас меня’.
Бхагаван слушает
все это как
новости для
него и даже
рассказывает
дру­гим, пришедшим
в Холл позднее:
’Кажется, то-то
и то-то случилось
так-то с тех
пор, как он
по­следний
раз был с нами'.
Мы знаем, что
Бхагаван никогда
не притворяется,
поэтому он,
по-видимо­му,
не сознает все,
что произошло,
по крайней мере
на человеческом
плане, до тех
пор, пока ему
не рассказали.
В то же время
нам ясно, что
в мо­мент, когда
мы испытываем
сильную боль
и кри­чим
о помощи, он
слышит нас и
посылает по­мощь
тем
или другим
способом, по
крайней мере,
давая силу духа
или другие
возможности
выдер­жать
обрушившуюся
на нас беду,
если по какой-то
причине ее
нельзя отвести
или смягчить”.
Когда я изложил
все это Бхагавану,
он ответил:
„Да, все это
происходит
автоматически”».

Шри
Бхагаван очень
редко умышленно
использовал
сверхъестественные
силы. Кроме
того, если он
это де­лал, то
так же скрытно,
как и свое
посвящение,
и упа­дешу.
В
последние годы
среди служителей
был один домохозяин,
Раджагопал
Айяр. У него
имелся сын,
ко­торого он
назвал Раманой,
приятный малыш,
привык­ший
ежедневно
бегать к Шри
Бхагавану и
падать ниц
перед ним. Однажды
вечером, после
того как почи­татели
разошлись на
ночь, ребенка
укусила змея.
Рад­жагопал
Айяр поднял
его и побежал
прямо в Холл.
Но ребенок
уже посинел
и задыхался.
Шри Бхагаван
провел над ним
руками и сказал:
«Ты здоров,
Рамана». И мальчик
поправился.
Раджагопал
Айяр рассказал
о случившемся
нескольким
почитателям,
но об этом го­ворили
мало.

Хотя
просьба о
благодеяниях
и доверие Шри
Бха­гавану
— защита преданного
и его благополучие
— не­заметно
переходили
друг в друга,
но различие
между ними
должно быть
сделано. Последнее
он, конечно,
одобрял. Кто
бы ни сбросил
на него бремя
забот о своем
благополучии,
Махарши принимал
его. В адре­сованном
Аруначале гимне
«Гирлянда
супружеских
по­сланий»
он писал, изображая
отношение
ученика к Гу­ру:
«Не Ты ли позвал
меня войти? Я
вошел, и мое
содержание
теперь — Твоя
ноша». Однажды,
отвечая на
просьбу преданного,
Шри Бхагаван
выбрал сорок
два стиха из
Бхагавад-Гиты
и
расположил
их в опреде­ленной
последовательности,
чтобы выразить
свое уче­ние
*.
Среди них был
и следующий
стих:

Я укрепляю
и защищаю
благополучие
тех,

кто, медитируя
на Мне,

Почитает
Меня одного,
всегда пребывая

в настрое
преданности.

На
духовном Пути
могут быть
жестокие испыта­ния
и периоды слабости
веры, но преданный,
кото­рый