Поделиться:
  Угадай писателя | Писатели | Карта писателей | Острова | Контакты

М. М. Херасков - Собрание сочинений [0]
Известность произведения: Низкая
Метки: poetry

Аннотация. Херасков (Михаил Матвеевич) - писатель. Происходил из валахской семьи, выселившейся в Россию при Петре I; родился 25 октября 1733 г. в городе Переяславле, Полтавской губернии. Учился в сухопутном шляхетском корпусе. Еще кадетом Х. начал под руководством Сумарокова, писать статьи, которые потом печатались в "Ежемесячных Сочинениях". Служил сначала в Ингерманландском полку, потом в коммерц-коллегии, а в 1755 г. был зачислен в штат Московского университета и заведовал типографией университета. С 1756 г. начал помещать свои труды в "Ежемесячных Сочинениях". В 1757 г. Х. напечатал поэму "Плоды наук", в 1758 г. - трагедию "Венецианская монахиня". С 1760 г. в течение 3 лет издавал вместе с И.Ф. Богдановичем журнал "Полезное Увеселение". В 1761 г. Х. издал поэму "Храм Славы" и поставил на московскую сцену героическую поэму "Безбожник". В 1762 г. написал оду на коронацию Екатерины II и был приглашен вместе с Сумароковым и Волковым для устройства уличного маскарада "Торжествующая Минерва". В 1763 г. назначен директором университета в Москве. В том же году он издавал в Москве журналы "Невинное Развлечение" и "Свободные Часы". В 1764 г. Х. напечатал две книги басней, в 1765 г. - трагедию "Мартезия и Фалестра", в 1767 г. - "Новые философические песни", в 1768 г. - повесть "Нума Помпилий". В 1770 г. Х. был назначен вице-президентом берг-коллегии и переехал в Петербург. С 1770 по 1775 гг. он написал трагедию "Селим и Селима", комедию "Ненавистник", поэму "Чесменский бой", драмы "Друг несчастных" и "Гонимые", трагедию "Борислав" и мелодраму "Милана". В 1778 г. Х. назначен был вторым куратором Московского университета. В этом звании он отдал Новикову университетскую типографию, чем дал ему возможность развить свою издательскую деятельность, и основал (в 1779 г.) московский благородный пансион. В 1779 г. Х. издал "Россиаду", над которой работал с 1771 г. Предполагают, что в том же году он вступил в масонскую ложу и начал новую большую поэму "Владимир возрожденный", напечатанную в 1785 г. В 1779 г. Х. выпустил в свет первое издание собрания своих сочинений. Позднейшие его произведения: пролог с хорами "Счастливая Россия" (1787), повесть "Кадм и Гармония" (1789), "Ода на присоединение к Российской империи от Польши областей" (1793), повесть "Палидор сын Кадма и Гармонии" (1794), поэма "Пилигримы" (1795), трагедия "Освобожденная Москва" (1796), поэма "Царь, или Спасенный Новгород", поэма "Бахариана" (1803), трагедия "Вожделенная Россия". В 1802 г. Х. в чине действительного тайного советника за преобразование университета вышел в отставку. Умер в Москве 27 сентября 1807 г. Х. был последним типичным представителем псевдоклассической школы. Поэтическое дарование его было невелико; его больше "почитали", чем читали. Современники наиболее ценили его поэмы "Россиада" и "Владимир". Характерная черта его произведений - серьезность содержания. Масонским влияниям у него уже предшествовал интерес к вопросам нравственности и просвещения; по вступлении в ложу интерес этот приобрел новую пищу. Х. был близок с Новиковым, Шварцем и дружеским обществом. В доме Х. собирались все, кто имел стремление к просвещению и литературе, в особенности литературная молодежь; в конце своей жизни он поддерживал только что выступавших Жуковского и Тургенева. Хорошую память оставил Х. и как создатель московского благородного пансиона. Последнее собрание сочинений Х. вышло в Москве в 1807 -1812 гг. См. Венгеров "Русская поэзия", где перепечатана биография Х., составленная Хмыровым, и указана литература предмета; А.Н. Пыпин, IV том "Истории русской литературы". Н. К

Полный текст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 

                   Послушай, где хвалить начнут когда Премида,                    Скажи, что он дурак! иль нет, что он злодей,                    Что хуже нет его на свете из людей.                    Скажи, что это ты от всех разумных слышал,                    Но чтоб не от меня толь едкий умысл вышел.                    Ты ведаешь, что стал совсем испорчен свет.                    Меня клеветником в отмщенье назовет.                    Поди… Постой на час, еще скажу два слова.                    Но память у меня смутна и нездорова.                    Скажи, что слышал ты, и сам к тому прибавь.                    Дармысла поноси, Преума обесславь.                    Рассей по всем домам о них такие толки,                    Которы б были им обидны, вредны, колки.                    Поди! поди! Развед                                 Когда кто вступится за них,                    Так я могу пропасть за порицанье их. Змеяд                    Пропасть! пропасть за то, что истину ты скажешь,                    И все безумства их, как пальцами, докажешь,                    Пропасть за то, что я порокам не польщу?                    Не бойся, я тебя как друга защищу. Стовид                    И впрямь, такая мысль одних трусов стращает.                    Злословит кто порок — тот честность защищает.                    Какая от того родится мне беда,                    Что целый свет бранит — я то браню всегда.                    Когда о людях злых я думать начинаю,                    Я злого по духу на улице узнаю.                    Извольте, я, сударь, сейчас, без дальних слов,                    К спокойству вашему злоречить мир готов.                    Велите мне идти. Змеяд (Стовиду)                                      Постой, не отлучайся. (Разведу.)                    А ты беги, ругай и в счастье не отчайся. ЯВЛЕНИЕ 6 Змеяд и Стовид. Змеяд                    Твои способности отменно полюбя,                    Кладу я должности другие на тебя:                    Но скромности твоей я требую в заплату.                    Ты слышал, думаю, что я люблю Прияту;                    И что искусно то я сделал наконец,                    Что хочет за меня отдать ее отец;                    И что против его она не смеет спорить.                    Однако надобно мне нонче их поссорить,                    Да сверх того, еще есть важный брат у них:                    Он враг мой! он умен; поссорь их всех троих.                    Стовид! бледнеешь ты, никак такая шутка                    Тяжка для твоего бессильного рассудка?                    Конечно, ты людей смущать и нов и дик? Стовид                    Нет, это оттого, что ссорить я привык,                    И живо я теперь на мысли вображаю,                    Как больно то друзьям, что дружбу разрываю.                    Извольте говорить. Змеяд                                        Поссорь мне нонче их.                    Когда случаюсь я кому-нибудь жених,                    Я в жизни женихом бывал невестам многим,                    Прекрасным изменял, богатым и убогим;                    Так я хочу теперь, Прияту полюбя,                    Не для отца любим от ней быть, для себя.                    Да мне же будет то позорно и обидно,                    Когда, к несчастию, то свету будет видно,                    Что я через отца вступаю с дочкой в брак,                    Который истинный невежа и дурак;                    Который по моим приветствиям наружным                    Почел, что буду я по дочке с тестем дружным                    А брата тестева терпеть нельзя никак,                    Весь город говорит, что Добров не дурак,                    Что будто честен он; но скаредный детина,                    По мненью моему, ханжа, дурак, скотина.                    А впрочем, сватаясь, дружок мой, ведай ты,                    Что я приданого ищу, не красоты.                    Нам в скуку женино пригожство обратится,                    Когда имением оно не присластится.                    А ежели жена при этом хороша,                    Так мужу от того два будет барыша.                    Ты понял ли меня? Стовид                                       Все ясно разбираю.                    Однако слушайте, я памятью хвораю,                    И, кажется, она запрятана во тьме.                    Не лучше ль дать приказ мне точный на письме?                    Мне должность расписать немножко пояснее,                    Вить в этаких делах гораздо вы умнее,                    И так вы можете дорогу мне открыть:                    Как дело начинать, что с ними говорить,                    Какими заходить к разрыву их кругами,                    Как делать вечными трех сродников врагами.                    Вить я не для себя стараюсь, а для вас. Змеяд                    Добро! явись ко мне, дружок мой, через час.                    Меж тем во всякие собрания втирайся,                    Везде подслушивать, выведывать старайся,                    Что город говорит о качествах моих?                    Что думают о мне, что скажут о других?                    Во свете нынешнем спокойну быть не можно,                    И должно жить с людьми гораздо осторожно.                    Поди! и докажи, что ты мне верный друг. Стовид                    Язык мой, честь моя — до ваших всё услуг. ЯВЛЕНИЕ 7 Змеяд (один)                    Теперь на несколько я душу успокою;                    Польется в городе злословие рекою,                    Пускай клевещут всех такие бедняки,                    Которы в выдумках гораздо мне с руки.                    А ежели они весь город перебесят,                    Пускай друзей моих торжественно повесят.                    Не впрямь ли думают, что я им верный друг?                    Мне надобны они для маленьких услуг,                    Которы с честностью несходны, ни с законом                    Я с ними обхожусь подобно как с лимоном:                    Сок выжав из него, бросаю за окно, —                    Что дружба, что лимон — считаю, всё равно. ЯВЛЕНИЕ 8 Змеяд и Здоруст. Змеяд (продолжает, увидя Здоруста)                    Да, правда, кто, служа, работать не скупится,                    Кто сын отечества, — тот долго не заспится.                    Всю ночь я просидел, нет времени поесть. Здоруст                    Вот так-то тяжело приобретают честь! Змеяд                    А! вы давно ли здесь? Я, право, позабылся                    И в общие дела, как в море, углубился.                    Мне в жизни истинно бывает дорог час,                    Однако я всегда свободен ради вас. Здоруст                    Нет! нет! Я в мыслях вас глубоких покидаю,                    И пользы общия отнюдь не нарушаю.                    Вить может сделаться отечеству беда                    От этой смелости, что я вошел сюда.                    Вот так-то некогда пришел я к воеводе,                    Как взятки брать у нас еще бывало в моде;                    Я этого не знал, в каких он мыслях был,                    Да рубль и заплатил, что мысли перебил.                    Простите, ежели просить вниманья смею,                    Пойду, пойду, хотя и дело я имею.                    Я после завернусь. Змеяд                                       Останьтеся со мной,                    Разрыву дел моих нельзя вам быть виной.                    Мой разум никогда смешаться не удобен,                    Я всякой час к делам прилежен и способен.                    Не могут помешать мне праздные слова,                    Моя поставлена не криво голова,                    И, если бы на ней законы учреждали,                    Давно бы дождались златых мы дней, не ждали. Здоруст                    О! вижу век златой, и вижу не во сне, —                    Торговка давеча рассказывала мне,                    Которая от вас к нам штофы приносила,                    Хоть дочь моя о том у вас и не просила.                    Она мне сказочку сказала или две, (указав на Змеяда)                    Сколь много разума вот в этой голове.                    Сказала: мы хотя презренны, подлы, низки,                    Однако здесь, по вас, весьма ко счастью близки.                    Услыша дочь о том — всю радость изъявить                    И, чтоб поздравить вас, взялася горько выть.                    А я, проведав то, как много вы трудитесь,                    И, обществу служа, нимало не гордитесь —                    Благодарение воскликнуть небесам.                    Увидя дочь в слезах, заплакал я и сам.                    Вот так-то смолоду однажды мне случилось,                    Что плакал я тогда, как сердце веселилось;                    Меня Приятою господь благословил,                    А я на радости с женою и завыл!                    О! дочка у меня воспитана нарочно,                    Как будто бы для вас, умно и беспорочно.                    Не станет мыкаться с двора во двор она,                    Кроить и в пяльцах шить у нас приучена.                    Мы с матерью ее как ласточки сидели,                    Друг с другом обнявшись, да все в окно глядели,                    Так было перенять ей что-нибудь у нас…                    Да, правда, нонича девицы-то у вас                    Гораздо сделались, я слышу, поумнее;                    Выходят замуж с тем, чтоб только жить вольнее,                    И будто разлучать женитьба нас должна:                    Муж в сторону пойдет, и в сторону жена;                    Не видит по году супруг свою супругу,                    Лытают да и ввек не встретятся друг другу.                    Нет, дочка у меня не так приучена,                    Что муж глава жене — всегда твердит она.                    Однако ревности моей не обвините,                    Уймитеся от дел, здоровье вы храните. Змеяд                    Весьма благодарю за искренний совет,                    Но общество меня гулякой назовет,                    Когда от дел моих отстану я на сутки.                    Другие все дела и должность ставят в шутки,                    А я потею в них, тружусь, не ем, не сплю,                    Затем что я свое отечество люблю. Здоруст                    Поверьте мне, что все, как солнце, это видят. Змеяд                    Однако все меня за то и ненавидят.                    Меж нами молвлено — слабеньки здесь умы.                    Способен я к делам, сказать не можно — мы.                    А тем-то я врагов себе и нажил много,                    Что я о всех делах сужу немножко строго.                    Хвалить других людей отнюдь я не привык,                    Мой сделан для меня, не для других, язык.                    Да льзя ли что хвалить? Здесь пишут и указы,                    Как будто к старостам и к выборным приказы,                    Чтоб каждый-де их мог крестьянин разуметь.                    Прилично ль подлости писание уметь                    И делать целый свет ученым и понятным?                    Рассудками сиять пристойно только знатным. Здоруст                    Вот так-то грамоте рабята у меня                    Учились у дьячка; да стали день от дня                    Вести себя в селе и жить при доме гаже.                    Сперва они ко лжи, потом привыкли к краже.                    Так это ради слуг живой пример у нас,                    Чтоб им не толковать, что ижица, что аз. Змеяд                    Конечно, просвещать не всякого годится,                    Иной к сохе у нас, иной к чинам родится.                    Когда бы здесь людей умели разбирать,                    Не стали б всем у нас как шашками играть.                    За тайну я скажу, всё эдак перебито,                    Отечество у нас и бедно и не сыто,                    И видно, что мой ум сияет не везде,                    Но я до времени держу его в узде.                    Пускай куда хотят людей распределяют                    И слыть разумными невежам позволяют.                    Назло отечеству о том хочу молчать,                    Как умных, например, от глупых отличать. Здоруст                    Конечно, есть у вас какой завистник адской,                    Что вы не канцлер здесь или не член Сенатской,                    Хотя, по всем словам, к тому родились вы. Змеяд                    Здесь ищут не всегда способной головы!                    В сие время входит Развед и шепчет нечто на ухо Змеяду. Здоруст                    Однако и теперь вить вы таки при месте.                    Итак, поговорим немножко о невесте.                    Но что смутились вы и стали бледны вдруг?                    А! радуетесь вы, что к вам пришел ваш друг.                    Вам нужда, видно, есть, так я отсюда выду.                    О! это я сочту за честь, не за обиду,                    Что вышлете меня. Змеяд                                       Мне точно нужда есть! 3дорует (кланяясь)                    Вот так-то надлежит себя с большими весть! (Ушел.) ЯВЛЕНИЕ 9 Змеяд и Развед. Змеяд                    Так подлинно его в Сенат определяют? Развед                    Дармысла при дворе, я слышал, поздравляют,                    И я не видывал, кто б счастлив столько был:                    Хвалы ему теперь весь город затрубил;                    Другому во пример его дела приводят,                    И в нем защитника несчастливых находят,                    Другой отменные способности ума;                    Достоинств у него теперь открылась тьма.                    Иной порядок в нем, иной прилежность хвалит.                    Всех радует тот слух, как видно, не печалит,                    Но вы задумались? Змеяд                                       Возможно ль это снесть!                    До вышних градусов у нас доходит лесть.                    И только надобно немножко стать знатнее,                    Чтоб честным сделаться и сделаться умнее.                    Ласкатель, трус, подлец и всякой этот здор                    Ползут, как муравьи, к боярину на двор,                    Прийти ему в себя на час не допускают                    И всем его словам и мыслям притакают.                    Наделали таких отменными людьми,                    Которым бы стоять пристойно за дверьми,                    С которыми сказать полслова я гнушаюсь.                    Возможно ль в свете жить! я рвусь, ума лишаюсь! Развед                    Да знаете ли вы у нас хоть одного,                    Кто б с вами равен был? Змеяд                                            Не знаю никого!                    Я! я один ко всем правлениям удобен.                    Писать, выдумывать, судить, решить способен.                    Другие сущие передо мной скоты,                    Скажи, согласен ли со мною в этом ты? Развед                    Ну! вы имеете немало дарований                    И стоите за то у нас отменных званий,                    Однако я скажу теперь наедине,                    Не все же кажутся из тех глупцами мне,                    Которые у нас законом нонче правят,                    А многие себя делами очень славят.                    Я смею донести, что здесь бояре есть,                    Которы делают России целой честь.                    Такие знатные, я чаю, вам известны? Змеяд                    Которы мыслят так, те подлы, те бесчестны,                    Враги отечества, обманщики, льстецы                    И сущие они невежи и глупцы.                    Возможно ль, чтобы тот таких был низких правил,                    Кто ходит в дом ко мне, кого я другом ставил?                    Изменник! мне ты враг, вон, вон, подлец, скорей!                    Поди!.. не знай меня! не знай моих дверей! (Бросается в креслы.)                    Ах! дайте мне запить! вся кровь моя пылает. (Разведу.)                    Поди! услуг твоих твой недруг не желает.                    Постой на час!…Нет, нет, не подходи                    И подлостью своей меня ты не стыди.                    Ушел!.. Я без тебя товарищей имею,                    Которых воружить против Дармысла смею.                    Когда ж, к несчастию, в бояре выйдет он,                    Так я оставлю всё, и сам отсюда вон. ДЕЙСТВИЕ 2 ЯВЛЕНИЕ 1 Змеяд и Стовид. Змеяд                    Войди, войди сюда! одни ли мы теперь?                    Утихло ли везде? и замкнута ли дверь? Стовид                    Я сам огромные собранья ненавижу,                    Однако, кроме нас, других людей не вижу. Змеяд                    Теперь спокоилась моя душа во мне,                    И я могу открыть тебе наедине,                    Что сети я врагам умненько вкруг раскинул,                    Близенько подле них Дармысла я покинул.                    Цветами услан путь, лишь только ступит шаг —                    Запутается весь, и сей погибнет враг.                    Глубокий ров ему к погибели устроен,                    Я с этой стороны, как праведник, спокоен. Стовид                    Хотел бы я принять полезный тот урок,                    Как добрые дела преобращать в порок,                    Как делать людям зло, как ближним сети ставить                    И, словом, как вредить, обманывать, лукавить.                    Я вас от лишних бы трудов освободил                    И в поле воевать за вас бы выходил. Змеяд                    Такое для тебя еще тягченько бремя,                    Ты нов для важных дел… скажу в другое время.                    Однако, что о мне в народе слушал ты? Стовид                    Я, право, думаю, что здесь живут скоты,                    Поверите ли мне, что вас никто не хвалит.                    А это вас уже гораздо опечалит:                    Иной безумец вас считает дураком,                    Иной обманщиком, иной клеветником.                    Куда ни сунусь я, такие слышу враки,                    Что мне с людьми за вас не обойтись без драки.                    Вы плут, бездельник, лжец. Змеяд                                              Постой, постой, Стовид,                    Пренебреженный мир пускай меня язвит.                    Ты друг мне будь, а наш Развед переменился:                    Дармыслу он при мне учтиво поклонился,                    С Преумом говорил… Однако без него                    Я всех перегублю, и самого его.                    Чтобы моих сетей избегнуть, им потребны                    Чертовские глаза и знания волшебны.                    Однако вить они, ей-ей, не колдуны,                    Тупые разумы к догадке им даны.                    И я божуся в том, что вечно не узнают,                    Откуда в них кинжал и чьей рукой вонзают.                    Разведу погибать… Стовид                                         Того и стоит он,                    Вить знатность почитать так надо, будто сон,                    Который завсегда мечты пустые кажет!                    Мне делать должно то, что друг мне мой прикажет.                    Для друга клеветать позволено весь свет,                    Но видно, что труслив или учтив Развед                    Врагов твоих ласкать!

The script ran 0.007 seconds.