1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
Шри Бхагаван
тоже предписывал.
Одному из предан­ных
он сказал: «Отдайтесь
мне, и я сражу
ум», а дру­гому:
«Только сохраняйте
спокойствие,
и Бхагаван
сде­лает остальное».
Еще одному
почитателю,
Дэвараджа
Мудальяру, он
сказал: «Ваше
дело только
подчиниться
и все оставить
мне». И он часто
говорил: «Есть
два пути: или
спрашивать
себя „Кто я?”,
или подчиниться
Гуру».

И
все же подчиниться,
сохранять ум
спокойным и
полностью
восприимчивым
к Милости Гуру,
нелегко.
Это требует
постоянного
усилия, постоянного
вспоми­нания,
и лишь сама
Милость Гуру
делает подобное
возможным.
Много отработанных
практик, преданно­сти
или иных, помогают
почитателям
в их попытках,
и Шри
Бхагаван одобрял
и разрешал
использование
таких средств,
хотя редко сам
действительно
предпи­сывал
их.

Наиболее
мощной, хотя
и незримой,
была сила сат-санга.
Буквально
это слово означает
«связь с Бы­тием»,
но как средство
садханы
обычно
подразумевает
«связь
с человеком,
осознавшим
Сат,
или
Бытие». Шри
Бхагаван говорил
о сат-санге
в
самых высоких
вы­ражениях.
Первые пять
из «Дополнения
к Сорока сти­хам»
*
посвящены
восхвалению
сат-санга.

Рассказ
об их включении
в текст очень
характерен.
Приемная дочь
Эчаммы нашла
один из них,
написан­ный
на санскрите,
на листе, в который
завернули пакет
сладостей, и
была так тронута
содержанием
стиха, что выучила
его наизусть
и прочитала
перед Шри
Бхага­ваном.
А он, видя важность
стиха, сделал
перевод на
тамили. В это
время Махарши
составлял сорок
допол­нительных
стихов *,
сочиняя одни
и переводя
другие, и этот
стих вместе
с остальными
четырьмя, тоже
пе­реведенными
с санскрита,
был включен
в текст. Третий
из них ставит
общение с Учителем
выше всех осталь­ных
методов. «Если
общение с Мудрецами
достигнуто,
нужны ли различные
методы самодисциплины?
Когда с юга
дует прохладный,
легкий ветерок,
в чем польза
веера?»

Общение
со Шри Бхагаваном
вырабатывало
тон­кую алхимию,
даже несмотря
на то, что результаты
могли стать
видимыми лишь
годы спустя.
Иногда он открыто
говорил преданным
о ценности
такого обще­ния
для них. Махарши
однажды сказал
Ранга Айяру,
школьному
приятелю, упомянутому
в главе 3: «Если
вы пребываете
с джняни,
то
он дает вам уже
соткан­ную
одежду», подразумевая,
что остальные
методы да­ют
нить, а одежду
нужно ткать
самому.

Сундареш
Айяр стал почитателем
в двенадцать
лет. Когда ему
было около
девятнадцати,
возросла
неудов­летворенность
собой, так как
он чувствовал
необхо­димость
более сознательного
и ревностного
усилия. Сундареш
был домохозяином,
живущим в городе,
но посещал Шри
Бхагавана почти
ежедневно.
Теперь, од­нако,
он решил, в качестве
строгого наказания,
не идти снова
до тех пор, пока
не разовьет
такую непривя­занность
и искренность
цели, которые
сделают его
за­служивающим
Общения. Около
ста дней он не
появ­лялся,
а потом пришла
мысль: «Насколько
я стал луч­ше,
не видя Бхагавана?»
И Сундареш
отправился.
Шри Бхагаван
встретил его
у входа в Скандашрам
и при­ветствовал
вопросом: «Насколько
вы стали лучше,
не посещая
меня?» Затем
Махарши рассказал
ему о важ­ности
и действенности
сат-санга,
даже
если ученик
не ощущает
его действия
на себе или не
замечает ка­кого-либо
улучшения в
себе. Шри Бхагаван
сравнил сат-санг
с
матерью, кормящей
своего ребенка
ночью, когда
тот спит. Наутро
малыш думает,
что не ел, хотя
мать знает, что
он ел и что на
самом деле пища
под­держивает
его.

Этот
пример подразумевает
большее, чем
пользу, автоматически
вытекающую
из жизни в атмосфере
Мудреца: он
предполагает
сознательное
направление
внимания Учителем.
Однажды Шри
Бхагаван дал
уди­вительное
подтверждение
этому, хотя
пережившие
сат-санг
в
подтверждении
не нуждаются.
Сундареш Айяр
сочинил на
тамили песню,
восхваляющую
Бха­гавана,
упоминая о
Милости, истекающей
из его глаз для
поддержки
преданных, и
Шри Бхагаван
поправил его:
«Нет, не истекающую,
но испускаемую,
поскольку это
сознательный
процесс направления
Милости к лю­дям,
избранным для
этого».

Ученик
тоже должен
делать усилие,
чтобы полно­стью
использовать
Милость Учителя,
и для этого Шри
Бхагаван постоянно
предлагал
метод, именуемый
ви­чарой,
вопрос
«Кто я?». Такой
была садхана,
которую
он принес для
встречи нужд
нашего века
и относи­тельно
нее не было
ничего секретного
или тайного.
Махарши был
совершенно
категоричен
в утверждении
ее огромного
превосходства
над другими
духовными
практиками.
«Само-исследование
— это единственное
безошибочное
средство,
единственное
прямое средство
для осознания
ничем не обусловленного,
абсолютного
Бытия, которым
вы в действительности
являетесь...

Попытка
уничтожить
эго, или ум, иными
садханами,
нежели
Само-исследование,
в точности
напоминает
вора, переодевающегося
полицейским,
чтобы поймать
вора, то есть
себя. Только
Само-исследование
может открыть
истину, что ни
эго, ни ум в
действительности
не существуют,
и дать возможность
человеку осознать
чистое, неразличенное
Бытие Атмана,
или Абсолю­та.
Осознавшему
Атман
ничего не остается
для по­знания,
ибо Он есть
совершенное
Блаженство,
Он есть Всё»
(Евангелие
Махарши, часть
II
*).

«Цель
Само-исследования
состоит в том,
чтобы сфокусировать
цельный ум на
его Источнике.
Следо­вательно,
это не тот случай,
когда одно „я”
ищет другое
„я”» (Там же
**).

Сфокусировать
цельный ум на
его Источнике,
по­вернуть
его вовнутрь,
на себя. Предписывалось
сесть в медитацию,
вопрошая «Кто
я?» и в то же время
фо­кусируя
внимание на
сердце, не физическом
органе с левой
стороны груди,
а духовном
сердце справа.
В зависимости
от характера
задающего
вопрос, его
зре­лости, Шри
Бхагаван обычно
сначала подчеркивал
фи­зический
или ментальный
аспект, концентрацию
на Сердце или
вопрос «Кто
я?».

Духовное
сердце с правой
стороны груди
не явля­ется
одной из йогических
чакр
(центров);
это центр и
источник
эгоистического
«я» и жилище
Я,
или
Атмана,
а потому и место
Соединения.
Когда его спрашивали,
есть ли какое-нибудь
духовное или
иное основание
для локализации
Сердца в этом
месте, Шри Бхагаван
говорил, что
сам обнаружил
это, а позднее
нашел подтверждение
в одной из книг
по аюрведе
(ин­дусской
медицине) на
языке малаялам
1.
Те, кто сле­довал
его предписаниям,
также убеждались
в этом. Вопрос
о расположении
духовного
Сердца настолько
фундаментален
для применения
вичары,
что
стоит вос­произвести
здесь разговор
из «Евангелия
Махарши», в
котором Шри
Бхагаван детально
разъяснил его.

Почитатель:
Шри Бхагаван
точно определил
особое место
для Сердца
внутри физического
тела, а имен­но,
что Оно находится
в грудной клетке,
двумя пальцами
правее средней
линии груди.

Бхагаван:
Да, согласно
свидетельству
Мудрецов, это
есть
Центр духовного
переживания.
Духовный Сер­дечный
центр совершенно
отличен от
физического
мускульного
органа, перегоняющего
кровь и изве­стного
под таким же
названием. Он
не является
органом тела.
Все, что вы можете
сказать о Сердце,
это что Оно
есть подлинное
Ядро вашего
бытия, которому
вы на самом
деле идентичны
(что бук­вально
и передается
словом на санскрите
*),
бодр­ствуете
ли вы, глубоко
спите или видите
сны, за­няты
ли работой или
погружены в
самадхи.

П: В этом
случае как же
Оно может быть
локализовано
в какой-либо
части тела?
Установление
места для Сердца
будет подразумевать
установление
физио­логических
ограничений
на ТО, лежащее
за пре­делами
пространства
и времени.

Б: Совершенно
верно. Однако
человек, спрашивающий
о положении
Сердца, рассматривает
себя сущест­вующим
с телом или в
теле... Так как
в течение
бестелесного
переживания
Сердца как
чистого Со­знания
Мудрец совсем
не сознает
тела, то абсо­лютное
переживание
локализуется
им в пределах
физического
тела чем-то
вроде чувства
воспоми­нания,
сформированного
в то время, когда
он уже тело
сознает.

П: Для
людей, подобных
мне, не имеющих
ни прямого
переживания
Сердца, ни следующего
из него вос­поминания,
достаточно
трудно понять
этот вопрос.
О самом положении
Сердца нам,
возможно, ос­тается
только строить
догадки.

Б:
Если определение
положения
Сердца должно
зави­сеть от
предположений,
пусть даже и
невежествен­ного
человека, то
вопрос, безусловно,
не стоит серь­езного
обсуждения.
Но оно не зависит
от ваших догадок,
а определяется
безошибочной
интуицией.

П: У кого
же имеется эта
интуиция?

Б: У каждого.

П: Не даст
ли мне Шри Бхагаван
взаймы интуитивное
знание Сердца?

Б: Нет,
не Сердца, но
положения
Сердца относительно
вашей индивидуальности.

П:
Шри Бхагаван
хочет сказать,
что я интуитивно
знаю,
где находится
Сердце в физическом
теле?

Б: А почему
бы и нет?

П: (Указывая
на себя). Это
ко мне лично
относятся слова
Шри Бхагавана?

Б:
Да. Это и есть
интуиция! Куда
вы только что
указали
на себя жестом?
Разве вы не
направили свой
палец на правую
сторону груди?
Это как раз и
есть место
расположения
Сердечного
центра.

П: Итак,
не имея непосредственного
знания о Сер­дечном
центре, я должен
зависеть от
этой инту­иции?

Б:
А что здесь
ошибочного?
Когда школьник
говорит: «Это
я решил задачку
правильно»
или когда он
предлагает
вам: «Давайте
я сбегаю и получу
для вас книгу»,
разве он указывает
на голову, которая
правильно
решила задачу,
или на ноги,
которые бы­стро
понесут его
доставать вам
книгу? Нет, в
обоих случаях
он совершенно
естественно
покажет паль­цем
на правую сторону
груди, выражая
таким про­стым
жестом ту глубокую
истину, что
Источник чувства
«я» в нем находится
здесь. Только
безоши­бочная
интуиция заставляет
его именно
таким об­разом
указывать на
себя, на Сердце,
которое есть
Атман.
Это действие
является полностью
бессоз­нательным
и всеобщим, то
есть оно одинаково
для каждого
человека. Какое
еще более сильное,
чем это, доказательство
местоположения
Сердечного
центра в физическом
теле вам требуется?

Наставление,
в таком случае,
заключалось
в том, чтобы
сесть, концентрируясь
на сердце с
правой сто­роны,
и спрашивать
«Кто я?» Когда
при медитации
поднимаются
мысли, нужно
не следовать
за ними, а наблюдать
их и спрашивать:
«Что такое эта
мысль? Откуда
она пришла? И
к кому? Ко мне...
И кто я?» Таким
образом каждая
мысль исчезает,
когда тщатель­но
исследована
и повернута
обратно к основной
«я»-мысли. Если
поднимаются
нечистые мысли,
то они должны
быть обработаны
тем же способом,
потому что
садхана
действительно
делает то, к
чему призывает
психоанализ,
— она убирает
грязь из подсознания,
под­нимает
ее к свету дня
и уничтожает.
«Да, при меди­тации
возникают все
виды мыслей.
Но именно это
и нужно, ибо
выводится то,
что скрыто в
вас. Как они
могут быть
уничтожены
до тех пор, пока
не возник­нут?»
(«Евангелие
Махарши»).

Все
мыслеформы
несвойственны
этому виду
ме­дитации.
Иногда какой-нибудь
почитатель
спрашивал Шри
Бхагавана,
можно ли использовать
при исследо­вании
такую тему, как
«Я — Он», или
иную, но Махарши
всегда запрещал
это. Однажды,
когда почитатель
пред­лагал
одну тему за
другой, он разъяснил:
«Все мысли
несовместимы
с Реализацией.
Исключать мысли
о себе и
все остальные
— это как раз
то, что надо
делать. Мыс­ли
—
одно, а Реализация
— совершенно
другое».

На
вопрос «Кто
я?» ответа нет.
Здесь не может
быть
ответа, ибо
этот вопрос
растворяет
«я»-мысль, которая
является источником
всех остальных
мыслей, и прони­кает
по ту сторону,
к Тишине, где
мысли нет.
«Внуша­емые
ответы на
исследование,
такие как „Я
— Шива”, в медитации
давать уму не
следует. Истинный
ответ придет
сам собой. Любой
ответ эго будет
неправиль­ным».
Ответом служит
пробуждение
струи осознания,
или сознавания,
упомянутой
в конце главы
1, вибриру­ющей
как сама сущность
бытия искателя
и, тем не ме­нее,
безличной. При
постоянной
практике эта
струя воз­никает
все более и
более часто,
пока не становится
не­прерывной
— не только в
течение медитации,
но также в речи
и действии,
составляя их
основу. Даже
тогда все еще
необходимо
применять
вичару,
поскольку
эго будет
пытаться прервать
струю сознавания,
и если это хоть
раз допустить,
оно будет постепенно
наращивать
силу и затем
сражаться за
возвращение
верховенства,
подо­бно
неевреям, которым
иудеи позволили
остаться в
Обе­тованной
Земле. Шри Бхагаван
настаивал
(например, в
своих
ответах Шивапракашаму
Пиллаю), что
вопро­шание
должно поддерживаться
до самого конца.
Какие бы состояния,
какие бы силы,
какие бы восприятия
или видения
ни могли приходить,
всегда есть
вопрос, к кому
они приходят,
до тех пор, пока
не останется
только Атман.

Действительно,
видения и психические
силы могут
отвлекать
внимание, закрепляя
ум внизу так
же эф­фективно,
как привязанность
к физической
силе или удовольствию,
и обманывая
его представлением,
что он преобразован
в Атман.
И, как и в случае
земных сил и
удовольствий,
страстное
желание их даже
более вредно,
чем обладание
ими. Нарасимхасвами
как-то сидел
перед Шри Бхагаваном,
переводя на
тамили книгу
о жизни и высказываниях
Вивекананды.
Он по­дошел
к описанию
хорошо известного
эпизода, когда
единственное
прикосновение
Шри Рамакришны
дало Вивекананде
возможность
восприятия
всех вещей как
единой субстанции.
И тут Нарасимхасвами
осенила мысль,
не желательно
ли такое восприятие
и не мог ли Шри
Бхагаван тоже
дать эту способность
ему при­косновением
или взглядом.
Как это часто
случается,
вопрос, обеспокоивший
его, был тотчас
поднят другим
почитателем.
Эчамма спросила,
не могут ли
предан­ные
достигать
сиддх
(сверхобычных
сил). В тот период
Шри Бхагаван
сочинял «Сорок
стихов о Реальности»,
произведение,
которое — со
своим Дополнением
— мо­жет
рассматриваться
как его собственная
формулиров­ка
доктрины, и он
сочинил строфу
в ответ на этот
вопрос. «Твердо
пребывать в
Реальности,
которая веч­на,
— вот подлинное
достижение
(сиддхи).
Все
другие достижения
подобны тому,
чем владеют
во сне. Имеют
ли они реальность
для пробудившегося?
Будут ли те,
кто установился
в Реальности
и свободен от
иллюзии, заботиться
о таких вещах?»
*

Оккультное
— препятствие
к духовному.
Оккульт­ные
силы и, даже
более, желание
этих сил, задержи­вают
стремящегося.
Об этом говорится
в Дэвикалот­таре,
высокоавторитетном
священном
тексте, который
Шри Бхагаван
перевел с санскрита
на тамили: «Не