1 2 3 4 5 
– Ты чего, погони опасаешься? – спросил Фима.
– Немного опасаюсь, – сказала Алиса.
Они стояли у заднего окна, и никого близко не было. Алиса достала из кармана три двухкопеечные монеты, которые ей дала Наташа. Она знала, что в троллейбусах и автобусах надо платить деньги, но забыла спросить Юльку, сколько и как это делается. Но ее выручили мальчишки. Когда Фима увидел у нее в руке деньги, он сразу сказал:
– Ты что, миллионер? Тебе до конца ехать?
– Нет, до переулка Островского. Сходить у Дома ученых.
– Жалкие три остановки. И не думай. Деньги тебе пригодятся.
– Может, лучше заплатить? – спросил тихо Коля Сулима. – А вдруг контроль.
– Если контроль, то мы везем сбежавшую из сумасшедшего дома девушку. За это билетов не берут.
– Я все-таки заплачу, – сказала Алиса. – Если полагается платить, то нехорошо обманывать.
– Лучше подари мне эти деньги, – сказал Ефим. – Я найду им достойное применение.
Пока он говорил, Коля Сулима достал из кармана мелочь, опустил в кассу, оторвал три билета и раздал.
– Ты знаешь, что я презираю тебя, ты труслив, как заяц, – сказал Ефим Коле.
– Презирай, – сказал Коля. – Ты же перед Алисой выбрыкиваешься. А ехал бы один, заплатил бы.
– Один бы я шел пешком. Надо сбрасывать вес. Ты знаешь, Алиса, я на диете. Утром ем яблоко, днем пью стакан кефира.
– И все? – спросила Алиса.
– А вечером он два раза обедает, – сказал Коля Сулима.
– Возьми деньги, – сказала Алиса, протягивая деньги Коле. – Вы же за меня платили. Сколько нужно?
– Ого! – сказал Ефим. – Теперь у меня появилась уверенность, что спасенная нами незнакомка и в самом деле откуда-то сбежала. Она не знает, сколько стоит билет! Может, вы никогда еще не были в городе?
– Фима, не приставай, – сказал Коля Сулима. – Если захочет, она сама все расскажет.
– Спасибо, – сказала Алиса.
Она подумала, что Коля вовсе не так слушается Фиму, как ей показалось вначале.
– Тебе на следующей сходить, – сказал Фима.
– А вам?
– Нам на одну дальше. Слушай, а это нечестно: мы тебе помогли, а ты нам ничего не рассказала.
– Вам в самом деле интересно узнать, почему я убежала?
– Мы даже еще не знаем, убежала ли ты, – сказал Фима.
– Я попала в аварию, и меня привезли в больницу. Я лежала в палате вместе с подругой, а теперь подруга выписалась, и я осталась одна. Но мы договорились, что я поеду к ней после больницы. Но я не дождалась, пока меня выпишут.
– Надоело? – спросил Фима.
– Очень надоело. И я убежала. Только я не в Москве живу, поэтому пока остановлюсь у подруги.
– Я тоже один раз в больнице лежал, – сказал Фима. – Мне аденоиды удаляли. Так соскучился, ты не представляешь!
Троллейбус остановился.
– Тебе сходить, – сказал Фима.
Алиса поспешила к двери, забыв, что на ней чужая куртка. Уже в дверях вспомнила, хотела снять, но Коля сказал:
– Выходи, а то двери закроются. Я тебя провожу.
Они соскочили на тротуар, а за ними протиснулся в закрывающиеся двери Фима.
– Вы что, друзья, решили оставить меня в одиночестве? – спросил он сердито.
– Я забыла куртку отдать, – сказала Алиса, – вот Коле и пришлось слезть.
– Тебе далеко? – спросил Коля Сулима.
– Наверно, нет. Переулок Островского, дом шестнадцать.
– Пошли, – сказал Фима, – я знаю, где это.
Фима не умел ходить рядом, как все люди. Он то забегал вперед, то отставал, то появлялся сбоку. И все время говорил. Алиса даже пожалела, что он успел выскочить из троллейбуса.
– Ты в английской школе учишься? А какая была катастрофа, в которую ты попала? А ты долго в больнице пролежала? А я в том году чуть не утонул.
И еще и еще…
Алиса сначала пыталась отвечать на вопросы, но все равно не смогла вставить ни слова и перестала стараться, так как Фима был занят собственными мыслями и даже иногда сам отвечал за Алису.
Алиса переглянулась с Колей, тот только улыбнулся.
Они шли тихим, зеленым переулком. Хорошо, что ребята проводили. Неизвестно, как добралась бы Алиса без них.
– Вот ты и дома, – сказал Коля.
Дом был пятиэтажный, солидный, в глубине. Перед ним – небольшой сад с каштанами. В садике сидели бабушки с колясками.
– Спасибо, ребята, – сказала Алиса.
– Ты здесь пока жить будешь?
– Да, здесь.
– А в школу пойдешь?
– Не знаю.
– Может, тебя до квартиры проводить?
– Спасибо, найду. Держи куртку, Коля.
Алиса попрощалась с ребятами и побежала к подъезду.
И она не слышала, как Коля сказал ей вслед:
– А из нашего класса в этом доме Юлька Грибкова живет.
– Ого! – сказал Фима. – Конечно. И она только вчера из больницы вернулась!

Глава 8
Будем учиться вместе

Дверь открыла Мария Михайловна.

– Что случилось? – спросила она. – Что-нибудь в больнице? Ты в таком диком виде!
– Здравствуйте, – сказала Алиса. – Извините, что я пришла без приглашения.
– Проходи, – сказала Мария Михайловна. – Ты уверена, что с больницей ничего не случилось?
– Кто пришел? – спросила из комнаты Юлька. – Это Мила?
– Ты хочешь сказать, – спросила Мария Михайловна, – что в таком диком виде шла по улицам? И тебя никто не остановил? Немедленно отправляйся в ванну, прогреешься, а я пока чай поставлю.
Юлька вышла из комнаты, увидела Алису и воскликнула:
– Глазам своим не верю! Сбежала?
– Сбежала, – сказала Алиса.
– Пошли ко мне, все расскажешь.
– Юля, ты что, не видишь, в каком Алиса виде? – спросила бабушка. – Она же практически голая. И пока она не примет ванну и не переоденется, не приставай со своими разговорами.
– Я достану вещи. Мы же почти одного роста.
– Алиса, иди за мной, – сказала бабушка.
Алиса немного опасалась, что Грибковы испугаются, когда она явится вот так, без приглашения. Позвонят в больницу, скажут: заберите беглого ребенка.
Через полчаса Алиса в Юлькином платье сидела за столом и пила горячий чай. Заодно пришлось из профилактических соображений, как велела Мария Михайловна, проглотить таблетку аспирина.
Вот тогда и состоялся серьезный разговор.
– Не знаю, что решит Наташа, когда вернется с работы, – сказала Мария Михайловна, – и что бы сказал Володя, если бы не был в экспедиции на Таймыре. Но я считаю, девочки, что надо позвонить в больницу и сообщить, что Алиса жива, здорова и ничего с ней не случилось.
– Ой, бабушка, не надо! – сказала Юлька. – Они же ее заберут!
– Какая безответственность! – сказала бабушка. – Неужели ты не понимаешь, что они в больнице с ума посходили. Пациентка, которая ничего не помнит, исчезла, и след простыл. Нет, я немедленно звоню в больницу.
– Если они заберут Алису, я уйду вместе с ней, – сказала Юлька. – Я ее одну не оставлю.
– Никто не собирается отдавать Алису обратно в больницу, – сказала бабушка. – Если она смогла убежать и добраться до нас, значит, она здорова.
– Но они потребуют…
– Пускай только попробуют потребовать! – сказала бабушка и пошла в другую комнату искать очки, чтобы позвонить в больницу.
– Ты не трусь, Алиска, – сказала Юлька. – Она тебя отстоит.
– Я не трушу.
– Тебя пираты нашли?
– Нашли. Я думала, подожду до завтра, но они прибежали.
– Опять под видом Алика и папаши?
– Нет, он изобразил из себя больного мальчика на костыле.
– Вот злодей!
Слышно было, как бабушка в той комнате говорила по телефону. Они замолчали, прислушались.
– Гарантируем… обещаем… не сомневайтесь… завтра же оформлю… на амбулаторное лечение…
Когда бабушка вернулась к девчатам, она сняла очки, сложила их в футляр и спросила обыкновенным голосом:
– Алиса, тебе налить еще чаю?
– Бабушка! – не выдержала Юлька. – Ты почему ничего не говоришь? Они разрешили?
– А почему они должны были не разрешить? – сказала бабушка.
– Ой, бабуся, какой ты у нас молодец! – воскликнула Юлька.
– Вместо воплей обещала бы лучше хорошо себя вести, по крайней мере на то время, пока Алиса будет здесь жить.
– Обещаю!
– Алису я об этом не прошу, потому что она куда серьезнее тебя. Кстати, Алиса, они согласились оставить тебя здесь только на одном условии.
– На каком?
– Ты будешь ходить в больницу на осмотр и строго соблюдать режим.
– Только не сегодня, – сказала Юлька. – Сегодня она будет отдыхать от режима.
– Я не настаиваю. Сегодня я сама ее никуда не пущу, – сказала бабушка. Потом налила себе чаю, улыбнулась и добавила: – Они были так счастливы, что Алиса нашлась, что готовы были на все согласиться. Все-таки ты, Алиса, поступила легкомысленно. Могла хотя бы оставить записку. А еще лучше – подождать до завтра.
– Ах, бабушка, – сказала Юлька, – если бы ты понимала, никогда бы так не говорила!
Алиса наступила ей под столом на ногу, а бабушка сказала с некоторой обидой:
– Разумеется, я ничего не понимаю и выжила из ума. Кстати, Юля, ты сделала уроки? Ты больна, но не в отпуске.
– Сделаю, сделаю.
– А Алисе дашь почитать какую-нибудь книгу. А может быть, ты, Алиса, поспишь?
– Я не хочу.
Когда Алиса с Юлькой остались вдвоем, Юлька сказала:
– А теперь расскажи подробно, как тебе удалось сбежать и, главное, как ты добралась до нас в пижаме. Ведь это с ума сойти – проехать по незнакомому городу в одной пижаме!
– Мне ребята помогли, – сказала Алиса. – Проводили до самого дома. И даже куртку дали.
Девочки уселись на диван в Юлькиной комнате, под картиной, изображающей гору Эверест. И Алиса рассказала о побеге.
– Давай подумаем, кем нам тебя изобразить? – сказала Юлька, когда Алиса кончила рассказывать. – Может, ты будешь моя двоюродная сестра из далекого города?.. Нет, давай скажем, что твои родители уехали работать за границу и поэтому ты временно живешь у нас. Подходит?
– Мне все равно.
– Послезавтра я иду в школу. Ты можешь меня встречать из школы, и я тебе буду показывать всех ребят.
– А ты не можешь их в гости пригласить?
– Кого? Мальчишек? Да они у нас дураки. Кто их будет приглашать?
– Почему дураки? – удивилась Алиса.
– Возраст у них такой, – сказала Юлька. – Удивительно отсталые.
– Вот уж не думала, – сказала Алиса. – А у нас встречаются вполне приличные ребята.
– Еще бы! – сказала Юлька. – Ведь сто лет пройдет. Должен же быть прогресс. Наверно, они поумнеют.
– Юля! – крикнула бабушка из кухни. – Не приставай к Алисе. Ты обещала сделать уроки.
– Сейчас, бабушка, – сказала Юля.
– Я тебе помогу, – сказала Алиса.
– Боюсь, что ты только напутаешь. У вас другая программа.
– Дай учебник посмотреть.
Юлька дала ей учебник. Алиса начала его листать. Юлька достала тетрадь и ручку. Алиса не глядела на страницы.
– Ну и что? – спросила Юлька. – Вы это проходили в двадцать первом веке?
– Я о другом подумала, – сказала Алиса, откладывая книгу. – Мне мало встречать тебя после школы. Лучше прийти в класс.
– Зачем?
– Чтобы спросить их, каждого в отдельности.
– А если они не сознаются?
– Тогда я должна остаться в классе.
– Но тебя первый же учитель спросит: «Ты что здесь делаешь, девочка?» Вот и кончилась твоя экспедиция.
Так бывает: думаешь, ломаешь голову, а все проблемы решаются сами собой.
Вечером Наташа позвонила Алику Борисовичу, долго с ним беседовала по телефону, потом сказала Юльке с Алисой:
– Девчата, мы с вашим Аликом держали большой совет. И знаете, что придумали?
– Вернуть Алису в больницу, – сказала Юлька.
Юлька, конечно, шутила, но в каждой шутке есть доля правды. Хоть она и доверяла маме, нельзя забывать, что взрослые иногда из лучших побуждений делают глупости.
– Не совсем так. Мы решили попробовать новый метод лечения.
– Какой?
– Отдать Алису в школу. Все равно учебный год продолжается, незачем Алисе терять время даром.
– А пребывание в детском коллективе, – сказала Мария Михайловна, – может послужить хорошим толчком на пути к выздоровлению.
– Вот именно, – сказала Наташа. – Остается только узнать, в каком классе Алиса училась раньше, до больницы.
Юлька с Алисой сказали хором:
– В шестом.
– Откуда такая резвость?
– Мы сегодня узнали, – сказала Алиса. – Я смотрела Юлькины учебники и узнала.
– Правда, – сказала Юлька. – Совершенно точно, она училась в шестом классе.
– Вот и хорошо, что ты вспомнила. Я с утра забегу в Юлькину школу и поговорю с директором. А если будет нужно, ему позвонят из больницы. И я надеюсь, что Алису временно зачислят к Юльке в класс. Вы довольны?
– Ура! – крикнула Юлька. – Ты даже не представляешь, мама, как нас с Алисой устраивает этот вариант!
– Это тоже тайна? – спросила Наташа.
– Еще какая! – ответила Юлька.
– Надеюсь, вы ничего не взорвете и не подожжете. В наш век женское равноправие достигло слишком больших успехов, – сказала Мария Михайловна.
А поздно вечером, когда девчата улеглись спать, они слышали, как в соседней комнате тихо разговаривали Наташа с бабушкой.
– Жаль, что ты в свое время не завела себе еще одного ребенка, – сказала Мария Михайловна. – Ты обрати внимание, как Юлька тянется к Алисе.
– Я тоже довольна, что они подружились, – ответила Наташа. – Алиса хорошая девочка и…
– И с трагической судьбой, – добавила бабушка.
В этот момент что-то мелькнуло за окном, и Алиса подняла голову, приглядываясь.
– Не бойся, – прошептала Юлька. – Это голуби. Тут пятый этаж. Тем сюда не забраться.
Алиса лучше знала космических пиратов и не сомневалась, что, если бы они знали, где Алиса, забрались бы и на десятый этаж.
– Они потеряли твой след, – сказала Юлька.
– Я надеюсь.
– Здорово мама придумала, – прошептала Юлька. – Если тебе трудно будет, ты не беспокойся, я тебе помогу.
– Я не беспокоюсь, – сказала Алиса. – Главное – найти миелофон и вернуться. А если я получу плохие отметки, они не считаются, потому что я еще не родилась.
– Жалко. Я согласна, чтобы ты осталась насовсем.

Глава 9
Я ее никогда не видел

Шестому классу «Б» в то утро не хотелось трудиться из-за хорошей весенней погоды. На клумбах у школы вылезла молодая трава, асфальт высох и уже был исчерчен малышами на «классики», почки раскрывались, и от них пахло свежестью и хорошим настроением.
Фима Королев поймал двух божьих коровок и устроил на подоконнике гонки на приз стенгазеты «Наш класс». Одна божья коровка была черная с желтыми точками, вторая – красная с черными. Они все время расправляли крылья, собирались улететь, и Фима прижимал крылья карандашом, потому что, по правилам гонок, божьи коровки должны были бегать.
Ребята разделились на желтых и красных болельщиков и сильно шумели. Когда вошли Юлька с Алисой, их увидели, правда, только Катя Михайлова и Мила Руткевич. Мила, принципиальная отличница, перечитывала домашнее чтение по английскому, а Катя Михайлова, которая будет теннисисткой, читала книгу о Кубке Дэвиса.
– Девочки, познакомьтесь, – сказала Юлька, – это моя подруга Алиса, мы вместе в больнице лежали.
– Очень приятно, – сказала Руткевич.
Катя Михайлова, которая к тому же и староста класса, спросила Алису:
– Ты у нас будешь учиться или просто так пришла?
– Пока поучусь.
– А тебя в журнал внесли?
– Не знаю, – сказала Алиса.
– А как твоя фамилия?
– Алиса Селезнева.
– Селезнева, – спросила Катя Михайлова, – ты каким видом спорта заниматься будешь?
– Не знаю, – сказала Алиса.
– Отстаньте от нее, – сказала Мила Руткевич. – Человек только из больницы. Ты бы еще на нее и общественные нагрузки взвалила!
– Ты ничего не понимаешь, – сказала Катя. – И честь класса тебе не дорога. Ты сама ее не защищаешь.
– Я хорошо учусь, этим и защищаю, – сказала Мила.
– Они всегда из-за этого ссорятся, – сказала Юлька.
– Ты в волейбол играть умеешь? – спросила Катя.
– В детстве немного играла.
– Эй, ребята! – раздался дикий крик Бори Мессерера, который случайно обернулся и увидел, кто пришел. – Юлька Грибкова вернулась без существенных частей тела!
– Остряк-самоучка, – сказала Юлька.
– Он завидует, – сказала Мила Руткевич, отбрасывая назад тяжелую черную косу.
Катя Михайлова подозревала, что Мила потому не занимается спортом, что боится запутаться в собственных волосах.
Все сразу забыли о божьих коровках, окружили Юльку.
– А это что за номер? – спросил Борис Мессерер, глядя на Алису. – Вы, девушка, из Швеции по культурному обмену?
– Это Алиса Селезнева, – сказала Юлька. – Моя подруга и даже родственница. Она пока что будет у нас учиться.
– Ребята! – воскликнул Борис. – Вы слышали? Алиса будет у нас в гостях!
Фима Королев уже собрал своих божьих коровок в спичечный коробок, выпрямился, узнал Алису и сказал самым спокойным голосом:
– Привет, Алиса. Я без тебя немного соскучился.
– Здравствуй, Фима, – сказала Алиса.
– Вы знакомы? – У Юльки чуть глаза на лоб не вылезли.
Остальные тоже удивились.
– Я до некоторой степени ее спаситель, – сказал Фима.
Алиса нахмурилась, чтобы он промолчал, но Фима не понял знака.
– Я ей помог бежать в одной пижаме из сумасшедшего дома. Через забор. За нами гнались восемь санитаров со смирительной рубашкой и один профессор.
– Эх ты! – сказала Алиса и отвернулась от него.
– Трепло! – сказала Юлька.
– Я не шучу, – возмутился Фимка. – Колька Сулима может подтвердить. Там еще англичане были… А вот и Сулима. Сулима, ты Алису узнаешь?
Сулима стоял в дверях.

– Привет! – Он подошел к своему столу, положил портфель, потом сказал: – Здравствуй, Алиса. Здравствуй, Юлька. Я еще позавчера подумал, что ты к Грибковым едешь.
– Сулима, – вмешался Фима Королев, – подтверди, что Алиса из сумасшедшего дома сбежала.
– И не подумаю, – сказал Сулима.
– Спасибо, – сказала Алиса.
– Не за что. Зачем же меня благодарить, если я сказал, что считал нужным. Хорошо, что ты будешь у нас учиться.
Фима был так расстроен предательством друга, что его красные щеки стали малиновыми. Благородная Катя Михайлова сказала ему:
– Ты низкий человек, Ефим, я давно это за тобой замечала.
Юлька наклонилась к Алисе и прошептала на ухо:
– Значит, ты с одним Колей уже знакома?
– Я и сама не знала, – сказала Алиса.
Она села рядом с Катей Михайловой на свободное место.
– Тебя, наверно, спрашивать не будут, – сказала Катя. – У тебя и учебника нет.
Ребята со всех сторон смотрели на Алису. Всегда интересно, если в классе новый человек, а тут еще странное заявление Фимы Королева, вообще-то трепача и выдумщика, но не до такой же степени, чтобы просто так сказать про новенькую, что она сбежала из сумасшедшего дома.
Зазвенел звонок, и сразу вошла Алла Сергеевна, англичанка, которая была и классной руководительницей. Она положила журнал на стол и сказала:
– С сегодняшнего дня в классе будет заниматься Алиса Селезнева. Где Алиса?
Алиса встала.
– Я надеюсь, что вы уже познакомились?
– Фима Королев с ней еще позавчера познакомился, – сказал Боря Мессерер. – При драматических обстоятельствах.
– Выяснение этих проблем мы оставим на свободное время, а сейчас перейдем к уроку.
На дом задавали длинный текст о Лондоне с массой новых слов, и Алла Сергеевна сразу вызвала Фиму Королева. А у Фимы голова была занята совсем другим, он начал читать, на второй фразе завяз, засох и завертел головой, надеясь услышать чью-нибудь подсказку. Но подсказывать было некому. Мила Руткевич не подсказывала принципиально. Юлька была на Фиму зла, а другие, которые могли бы подсказать, еще не включились в урок – смотрели в окно, где летали скворцы, раскрывали книжки, глазели на Алису, думали о своих делах…
– Ну что же, Королев? – спросила Алла Сергеевна ангельским голосом. – География Лондона вам мало знакома?
Сказала она это, разумеется, по-английски, и Королев, который все внимание ухлопал на то, чтобы услышать подсказку, ничего не понял и сказал «да». Он вообще считал, что с учителями лучше всего сразу соглашаться.
– Кто поможет Королеву? – спросила Алла Сергеевна.
Мила Руткевич, разумеется, подняла руку, потому что она всегда и все знала. Она была из таких отличниц, про которых говорят, что они с первого класса нацелены на золотую медаль. И учителям даже неудобно было ей ставить четверки. Ее вызывали реже всех в классе – что вызывать, если она и так все знает. Иногда учителя приберегали Милу на закуску: вот, например, попадется трудная задача или формула, никто не знает, тогда можно сказать: «Руткевич» – и Руткевич тут как тут. А если уж Руткевич не ответила, значит, можно никого и не спрашивать. Вот и сейчас – Руткевич подняла руку, но Алла ее вызывать не стала, а спросила:
– Ну, а еще кто-нибудь?
Алиса в это время сидела и читала текст без словаря, будто для собственного удовольствия, хотя, как известно, тексты в учебнике ни один человек не читает для собственного удовольствия.
– Садовский, – сказала Алла, – ты сегодня задумчивый. Может, расскажешь нам о Лондоне?
– Нет, – сказал, поднимаясь, высокий темно-рыжий парень с белым веснушчатым лицом.
Был он не то чтобы толстый, но и не тонкий, скорее мягкий. Его голубые глаза были окружены рыжими густыми ресницами. И говорил он серьезно и медленно – казалось, что он всегда секретничает, даже когда отвечает домашнее задание.
– Нет, – повторил он печально. – Я не смогу ответить. Это совершенно исключено.
– Постарайся выразить свою мысль по-английски, – попросила Алла, которая давно уже знала все штучки Садовского.
– Это он? – спросила Юлька, которая сидела за Катей Михайловой.
Алиса, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой. Такого рыжего человека вряд ли нужно искать. Если бы он забирался в будущее, и пираты и Алиса отыскали бы его в два счета.
– Я по-английски не смогу, – сказал еще более печально Садовский. – Я не выспался.
– Почему?
– Я провел ночь в милиции, – сказал Садовский. – Я был арестован, и за дело.
– Что же ты натворил?
– Как всегда, – сказал Садовский, – я заботился о людях. Этого не поняли.
– Конкретнее, – сказала Алла. И нахмурилась.
– Я пожалел тех, кто гуляет парочками по лесу в Сокольниках. Им не на чем посидеть. Все скамейки стоят на нашем бульваре.
– Очень похвально, – сказала Алла. – Садись.
– Сейчас, только доскажу, а то вы меня неправильно поймете. Как и милиция. Я решил посвятить ночь заботе о людях. Я носил скамейки с Гоголевского бульвара в ближайшие леса. Я успел перенести девяносто три скамейки. И когда я, чтобы ускорить дело, взял сразу две скамейки, меня остановил на Смоленской площади милиционер и отвел в милицию. Остаток ночи я переносил скамейки обратно. Это очень трудно. Каждая скамейка весит около ста двадцати килограммов.
Алла покорно выслушала все и сказала:
– Вот что, Садовский. Если ты мне эту трогательную историю сможешь пересказать, хотя бы вкратце, по-английски, ты спасен. Если нет – получаешь двойку. Подумай.
Садовский думал целую минуту. Потом вздохнул и сел.
– Отказываешься? – спросила Алла, отыскивая в журнале его фамилию.
– Я забыл, как по-английски скамейка… И еще несколько слов.
Люди, которые не знали Колю Садовского, могли бы подумать при встрече с ним, что он лгун. Ничего подобного. Просто у Садовского было странное воображение. Оно его уносило в фантастические дали, и он сам не знал, где правда, а где ложь. Воображение часто ставило его в дурацкое положение, а порой приводило к неприятностям. И учился он так себе, хотя мог учиться неплохо. Иногда ему казалось, что он все уроки сделал на неделю вперед, хотя в самом деле такого с ним ни разу не случилось.
Нет, подумала Алиса, он в будущем не был. И не только потому, что он был рыжим. Он бы, наверно, решил, что будущее ему только приснилось, и всем бы рассказал о нем.
Следующей своей жертвой Алла Сергеевна выбрала Катю Михайлову. Катя хорошо учится, но на этот раз ее мысли были заняты Кубком Дэвиса по теннису, и она отвечала вяло, кое-как, а когда Алла перебила ее и спросила, что же представляет лондонский Тауэр, Катя сказала:
– Тауэр – это башня.
– Какая башня? – спросила Алла.
Катя пожала плечами. Не все ли равно, какая там башня!
– Кто дополнит? – спросила Алла.
– Тауэр – это замок, – сказала Алиса, не поднимаясь с места.
Она сказала это по-английски, и все удивились, потому что никто не ожидал, что новенькая станет отвечать.
– Встань, когда отвечаешь, – сказала Алла.
– Что? – Алиса не поняла.
– А разве у вас в школе не встают, когда отвечают урок? – спросила Алла.
– Нет, – сказала Алиса, – у нас не встают.
В классе засмеялись, но Алла сделала вид, что ее это не касается, и сказала:
– Тем не менее встань.
Алиса встала и стала рассказывать по-английски про замок Тауэр, в котором раньше жили английские короли, и про реку Темзу, которая течет у этого замка.
– Ой, – прошептала Юлька своей соседке Кате Михайловой, – она по-английски лучше говорит, чем Алла!
– Очень хорошо, – сказала Алла, когда Алиса кончила говорить. – Селезнева может служить вам примером. Ты, Алиса, изучала английский язык вне школы?
– Да, – сказала Алиса. – Языки я изучала до школы.
– Ты знаешь и другие языки?
– Я не очень способная, – сказала Алиса. – Я знаю только восемь языков.
– Какие? – спросила Алла.
В классе стояла гробовая тишина. Смысл разговора был ясен всем, даже самым отстающим.
– Немецкий, финский, чешский, французский, хинди, китайский… японский и… и еще один.
– Ух ты! – сказал Фима Королев. – Скажи нам что-нибудь по-японски.
Все зашумели, стали просить Алису… только одна Мила Руткевич была недовольна, потому что в этот момент она перестала быть первой ученицей в классе, а это неприятно.
– Садись, Селезнева, – сказала Алла, будто ничего не произошло.
– Проверьте ее, проверьте! – сказал Коля Садовский.
– Садовский, тебя мы сегодня уже слышали, – сказала Алла. – Теперь дай выступить другим.
Она вызвала Милу Руткевич, а к Алисе пришли две записки.
Первая была от Бори Мессерера.
В ней было написано: «Вы бывали в Англии, мадам?»
Вторую написала Лариса Троепольская, которая к языкам была неспособная, зато у нее были большие голубые глаза. Учителя и родители утешали себя тем, что с такими красивыми глазами Лариса и без образования как-нибудь не пропадет.
«Алиса, – было написано в записке. – Я очень хотела бы с вами познакомиться и дружить. Мы могли бы вместе заниматься по разным предметам. Ответьте мне на перемене. Лариса».
На перемене Боря Мессерер первым подошел к Алисе и сказал:
– Про Лондон это я писал.
Боря Мессерер был маленький, курчавый, напористый. Он хотел стать художником и на всех рисовал карикатуры, правда, не очень похожие.
– Ну и что? – спросила Алиса. Ей было некогда.
– Ты бывала в Лондоне или нет?
– Конечно, бывала.
– Я так и думал, – сказал Боря. – Вот тебе мой рисунок.
На карикатуре была нарисована Алиса с крылышками, над башнями. Совсем непохоже.
– Это ты в Лондоне, – сказал Боря.
– Спасибо, – сказала Алиса.
Подошла Лариса, взмахнула ресницами по полметра длиной и сказала:
– Вы не против со мной дружить?
Но Ларису оттеснил Фима Королев.
– Алиса, – сказал он на правах старого друга, – ты после школы что делаешь? Мы в кино собрались…
– Мне не хочется с тобой в кино идти.
– Слушай, не обижайся, я же пошутил.
Тут Алиса увидела Юльку.
– Ты куда задевалась? – спросила она.
– Я тобой недовольна, – сказала Юлька, отводя ее в сторону.
– Почему?
– Ты себя выдаешь. Зачем с языками вылезла? Теперь вся школа будет говорить.
– Нет, Юлька, – сказала Алиса, – я не согласна. Я считаю, если можно не врать, то лучше не врать. Я уже так завралась, на три года вперед норму перевыполнила.
– Как знаешь. Ну, что скажешь?
– Я только двоих пока знаю. Сулиму и Садовского.
– И как твое мнение?
– Я не думаю, что это Сулима, – сказала Алиса. – Он очень скромный и вообще вряд ли стал бы бегать за пиратами.
– Я тоже на него не думаю, – сказала Юлька. – А вот Садовский – это фрукт. Он что хочешь может натворить.
– Но он рыжий. Покажи мне Наумова.
– Ага, вот он идет. Позвать?
– Позови. Он все равно меня уже видел.
– Наумов! – позвала Юля. – Подойди сюда.
Наумов был самый обыкновенный парень, немного курносый, среднего роста, худой, но довольно крепкий. Алиса посмотрела на него в упор.
– Чего вам? – спросил он.
– Я хотела тебя познакомить с моей подругой. Ты раньше с ней не встречался?
Коля Наумов пожал плечами:
– Где я мог встречаться? Больше вопросов нет?
– Вопросов нет, – сказала Юлька.
– Тогда у меня вопрос, – сказал он. – Катя Михайлова говорила, что сегодня волейбол. Не забудьте, ясно?
Когда он отошел, Юлька спросила:
– Ну, он? Как ты думаешь?
– Может, и он, – сказала Алиса. – Но видишь, он не признается, что меня знает.
– На следующей перемене, – сказала Юля, – спросишь остальных. Зачем время терять?
Так Алиса и сделала.
Между вторым и третьим уроком она подошла к Коле Сулиме и спросила его:
– Коля, а мы раньше нигде не встречались? Мне твое лицо знакомо.
Коля заложил пальцем страницу учебника шахматных дебютов, посмотрел внимательно на Алису и ответил:
– Ты ошибаешься. Мы с тобой впервые встретились позавчера. У меня хорошая зрительная память.
А с Колей Садовским получилась совсем странная беседа. Он сам подошел к Юльке с Алисой после третьего урока и сказал, рассеянно глядя ей в переносицу:
– Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Я думаю, что ты к нам приехала из будущего, – сказал он. – У тебя есть машина времени, переделанная из велосипеда.
Юлька ахнула. И поспешила сказать:
– У Алисы нет велосипеда.
– Я имею в виду трехколесный, – сказал Садовский. – Ты же мне давала покататься позавчера.
– Где? – спросила Юлька.
Она была настороже. Хоть Садовский и выдумщик номер один, уж очень его выдумка была близка к правде.
– Как где? – Коля посмотрел на Юльку, как будто не узнал, и объявил: – На Курильских островах. Где же еще? Ну ладно, у меня дела. Меня могут спросить на следующем уроке, а я не знаю, что за урок.
Садовский ушел, а Юлька вцепилась Алисе в рукав.
– Что делать? – прошептала она.
– Ничего не делать. В следующий раз он скажет, что я прилетела с Луны, – сказала Алиса. – Теперь уж я ничего не понимаю.
Зазвенел звонок, надо было идти на географию. Подошла Катя и сказала Юльке:
– Грибкова, не забывай, мы сегодня с седьмым «А» играем.
– Мне сегодня еще нельзя, – сказала Юлька. – Шов разойдется.
– Ну, приходи поболеть. Не представляю, что будем делать!
– Мы все равно проиграем, – сказала Юлька. – Особенно женская команда.

Глава 10
Запасной игрок

Играли в физкультурном зале, потому что на улице еще было холодно.
Когда класс ввалился в зал, там еще не кончилась встреча между шестым «А» и седьмым «Б».
Физкультурник Эдуард велел не шуметь. Он сразу обратил внимание на Алису.
– А это кто? – спросил он. – Варяг?
– Почему варяг? – удивилась Юлька. – Это моя двоюродная сестра. Она теперь у нас в классе учится.
– Беру свои слова обратно. Рост у тебя хороший. Как фамилия?
– Селезнева.
– Спортом заниматься будешь?
– Буду, – сказала Алиса.
– Ну, а что предпочитаешь?
– Я пузыристка, – сказала Алиса и осеклась: проговорилась.
– Это что еще за шутки? – спросил Эдуард строго.
Он был человек доверчивый и наивный, его легко было надуть, он это знал и к розыгрышам, шуткам и выдумкам относился подозрительно. Поэтому его еще легче было разыгрывать. Вообще-то он был борец, тяжеловес, а как бросил спорт, растолстел, облысел и совсем не был похож на спортсмена. Хотя все знали, что он удивительно сильный.
– Я оговорилась, – сказала Алиса. – Простите. Я хотела сказать – парашютистка.
– Ясно, шутки любишь, – сказал Эдуард и сразу потерял к Алисе интерес. Лучше не связываться.
Но Фима Королев, который уже разделся, чтобы играть, этот разговор подслушал.
– Ты не врешь про парашют? – спросил он.
– Не вру.
– А разве таким маленьким разрешают?
– У нас разрешают.
– Что это все – у нас да у нас? Где у вас, на Луне?
– И на Луне тоже, – сказала Алиса.
Подошел Коля Наумов, он был капитаном у мальчиков.
– Трудно нам придется, – сказал он Юльке.
– Почему? – спросила Алиса.
– А посмотри вон на того. – Он показал на парня из седьмого «А», два метра ростом.
– Не человек, а сплошная акселерация, – сказала Юлька.
Алиса посмотрела на Колю Наумова в упор и спросила:
– Как ты думаешь, в будущем все будут такие высокие?
– Что ты знаешь о будущем? – удивился Наумов. – Может, наоборот, люди снова начнут уменьшаться.
– А ты сам хотел бы посмотреть?
– Мне и здесь дел по горло, – сказал Наумов.
Эдуард достал свисток, очень маленький по сравнению с его ручищей, но свист был пронзительный.
– На разминку! Первыми играют девочки.
– Жалко, что мне нельзя, – сказала Юлька.
– Это не последняя игра.
Сначала подавала Катя Михайлова. Подавала она хорошо, на той стороне вообще мяч не смогли взять. Но вторую подачу приняли и, когда мяч прилетел обратно, Лариса Троепольская благополучно пропустила его между пальцами и удивленно посмотрела на свои руки, будто не могла поверить в такое предательство.
Дальше игра шла совсем не в пользу шестого «Б». Играть умели, в сущности, только Катя и Лена Домбазова, а Лариса только мешала. Первую партию проиграли 5:15. Семиклассники хохотали и вслух издевались, ребята из шестого «Б» огрызались, но не очень – все, в сущности, ясно. В перерыве Катя устроила Ларисе скандал:
– Лучше бы тебя вообще не было! Сама не играешь и другим мешаешь. Я бы последний мяч взяла. Говорю тебе – отойди, а ты?
– Что я? Я отошла, – сказала Лариса. Глаза ее наполнились голубыми слезами.
Даже Эдуарду стало ее жалко, и он сказал:
– Здесь мастеров нет, разница между Ларисой и тобой, Михайлова, непринципиальная.
Но тут Лариса решила, что самое время смертельно обидеться.
– Пожалуйста, – сказала она, – я не буду мешать. Играйте в свое удовольствие.
– Девчата, прекратите! – сказал Коля Наумов. – Вы же не можете впятером играть.
– Скоро вы там? – спросила капитанша команды седьмого «А».
А тот, длинный, жертва акселерации, к которому уже приходил тренер из настоящей баскетбольной команды, добавил:
– Встреча кончилась после первого раунда за явным преимуществом.
– Нет, – сказала Лариса, – я наотрез отказываюсь. У меня нога болит.
– Ты наотрез, – возмутилась Катя Михайлова, – а класс пускай проигрывает?
– Тогда или я, или ты.
Семиклассники смеялись, чуть на пол не падали от смеха.
– Сыграем без нее, – сказала Катя.
– Тогда я снимаю команду с соревнований.
Юлька посмотрела на Алису и спросила тихо:
– Ты посмотрела? Может, выйдешь, а?
Алиса встала.
– Ладно, – сказала она. – Только я не в форме.
– Сейчас все сделаем, – обрадовалась Катя Михайлова. – Эдуард Петрович, у нас запасная. Только она сейчас переоденется, хорошо?
– Мы не будем ждать! – крикнула семиклассница.
– Я одну минуту, – сказала Алиса, и они с Катей побежали в раздевалку.
Когда Алиса вышла на площадку, все заметили, что она очень загорелая и стройная.
– Где успела на пляже полежать? – крикнул Садовский. – На Венере была?
– Разбегайтесь, противники! – завопил семиклассник – жертва акселерации. – Сдавайтесь, пока не поздно! Чемпион мира на площадке!
– Я стану на подачу, – сказала Катя, которая еще не доверяла Алисе. – А ты стой поближе к сетке. И старайся играть двумя руками сразу.
– Хорошо, – кивнула Алиса.
– Начали! – сказал Эдуард.
Подавали семиклассницы. Мяч приняла Катя, но он был сильный, и поэтому она отбила его далеко за площадку. Один – ноль.
Вторую подачу Катя приняла правильно, и мяч свечкой поднялся высоко над площадкой. Лена Домбазова хотела перекинуть его на ту сторону, но Алиса вдруг крикнула ей:
– Пасуй мне!
Лена осторожно подставила руки, и мяч снова взлетел вверх. Алиса подпрыгнула так высоко, словно у нее в тапочках были резиновые пружины, рука ее поднялась, пальцы только чуть коснулись мяча, и он, как ядро из пушки, под острым углом врезался в площадку семиклассниц и рикошетом отлетел к дальней стене.

– Молодец! – сказала Катя. – Так держать, Алиска!
Свои начали аплодировать, хотя думали, что это получилось случайно.
Теперь подавала Лена. Подавала она так себе. Мяч полетел высоко, принять его было легко, и семиклассницы отбили подачу. Но на этот раз Алиса не стала ждать, пока мяч придет к ней от кого-нибудь, а подпрыгнула у сетки, достала его, и он почти отвесно ударился в пол.
– Нечестно! – закричали семиклассники. – Она на нашу сторону залезла!
– Спокойствие! – перекричал всех Эдуард. – Мне виднее. Мяч засчитан.
Когда Алиса забила таким образом еще пять мячей и стало ясно, что ничего с ней семиклассницы поделать не смогут, они потребовали у судьи тайм-аут и заявили:
– Она вообще не из ихнего класса. Мы ее раньше не видели.
– Хотите, классный журнал покажем? – спросила Катя Михайлова.
– Она наша! Наша! Наша! – кричали ребята. – Се-лез-не-ва! Молодец!
Пришлось игру продолжать, а когда шестиклассницы выиграли и эту партию и третью, решающую, тот, длинный, сказал своим, но так, чтобы все слышали:
– Она переодетый парень. Я вам точно говорю. Я ее видел, она на Арбате живет.
А Алису окружили ребята из шестого «Б» и хотели качать, но Алиса сказала:
– Не надо, я совсем мокрая, давно не играла.
– Ты в спортивной школе занимаешься? – спросил Фима. – Или у вас все так играют?
– Большинство, – сказала Алиса.
– Я ломаю голову, – сказал Фима Королев. – Что это за город такой…
Алиса ничего не ответила, а пошла с девчатами в душ.
Когда они вернулись, мальчики уже проигрывали.
– Эдуард Петрович, – сказал Коля Наумов, когда счет был двенадцать – пять в пользу семиклассников. – Может один и тот же игрок в двух командах играть?
Семиклассники засвистели, загоготали, изображая полное презрение, а Эдуард Петрович ответил:
– Постыдись, мужчина!
– При чем здесь мужчина? – сказал Фима Королев, который в майке и трусах казался еще круглее и помидористей, чем в костюме. – У нас в классе полное равноправие.
Но Эдуард не разрешил Алисе снова выходить на площадку, и ребята проиграли. В общем, встреча закончилась вничью, но так как девчата выиграли 2:1, а ребята проиграли 0:2, в финал вышли все равно семиклассники.
Когда собирались домой, ждали ребят, Катя спросила:
– Чего же ты раньше, Селезнева, не созналась? Вышла бы с самого начала вместо этой хрюшки, все бы иначе сложилось.
– Это кто хрюшка? – спросила Лариса сладким голоском. – Может быть, ты уточнишь?
– И не желаю уточнять, – сказала Катя. – Что я сказала, то и слышала.
Катя человек прямой, и лучше с ней не спорить. Лариса и не стала спорить, но подумала, что ей что-то не нравится эта выскочка Алиса.
А Эдуард Петрович спросил:
– А ты легкой атлетикой занималась?
– Не специально, – сказала Алиса. – Просто в школе вместе с ребятами…
– Ясно, – сказал Эдуард. – Завтра после уроков жду тебя на стадионе. Наша школа выступает в районных соревнованиях. Не подведешь?
– Не подведет, – ответила за Алису Катя.
Из школы Алиса с Юлькой шли не спеша. Юлька вспоминала волейбольные эпизоды. Она уже не сердилась на Алису, что та слишком показывает свои будущие способности: считала, что Алиса правильно сделала, помогая своему классу выиграть у этих гордых семиклассников.
– Я теперь предпочитаю, чтобы ты своего Колю подольше не нашла, – сказала Юлька. – Ты для нашего класса находка. Может, не будем спешить? Тем более они не сознаются.
– Не говори глупостей! Мы же с тобой не в игрушки играем.
– Так что же будем делать, Шерлок Холмс?
Они уже почти подошли к дому. Вдруг Алиса схватила Юльку за рукав и прошептала:
– Скорей!
Она втащила ее в подъезд и прижалась к стене.
– Что такое?
– Не высовывайся!
По тротуару шлепали тяжелые шаги. Сквозь стекло двери они увидели Весельчака У. Толстяк спешил, оглядывался, почти бежал.
– Он нас видел, – прошептала Алиса. – Но теперь потерял.
Шаги замерли у подъезда.
– Скорей сюда! – сказала Юлька. – У этого подъезда есть черный ход, на двор.
Они выскочили во двор, пересекли его, выбежали через ворота в другой переулок и, только когда полностью сбили пирата со следа, остановились перевести дух.
– Ну, что ты на это скажешь? – спросила Алиса.
– Ты подозреваешь, что они выследили нас у школы?
– Надеюсь, что нет. Но не сегодня-завтра выследят. Ты же забываешь, что мы имеем дело со взрослыми бандитами.
– Да, – вздохнула Юлька, – забываю. Как-то не приходилось раньше сталкиваться.
– Я бы подошла к этому проклятому Коле, – сказала Алиса, – и объяснила бы ему: лучше отдай миелофон, потому что если до тебя доберутся пираты… но он все равно не поверит.
– Конечно, не поверит, – сказала Юлька. – А вдруг поверит?

Глава 11
Это бандит из будущего!

Боря Мессерер увязался было за Колей и Фимой Королевым, но Коля сказал, что они идут к Фиме делать уроки. Боре была ненавистна сама мысль о том, чтобы делать уроки по доброй воле. И он тут же слинял.
– Посидим на бульваре, – сказал Коля.
– Нужно поговорить? – спросил Фима.
Они сели на скамейку. Коля огляделся, не подслушивают ли их.
– Ты чего дергаешься?
– Если бы ты знал… – И Коля замолчал.
Фима не мог молчать долго. К тому же у него голова была занята событиями последнего дня.
– Как тебе Алиса? Стоящий товарищ, а? – спросил он.
– Вот именно, – сказал Коля.
– Что?
– Она меня ищет, – сказал Коля.
– Чего?
– Ищет.
– Зачем тебя искать, если ты весь на виду.
– Я в такое попал положение, что никому не расскажешь.
– Да говори же, чего ты натворил?
– Я попал в ужасную историю.
– Прямо сейчас слезы потекут, – сказал Фима. – Смотреть на тебя грустно. При чем здесь Алиса? Она же только позавчера в наших краях появилась.
– Нет, она раньше появилась. Она сначала в больнице лежала вместе с Грибковой и всех там одурачила. Все поверили, что она обычная девчонка.
– А она необычная?
– Ты сегодня разве в школе не был? Не слышал, как она про Лондон шпарила, ты не обратил внимания, что она японский язык знает?
– Ну, про японский она приврала.
– Я ей верю.
– Значит, она языковый гений, – сказал Фима. – Но это еще ни о чем не говорит.
– А на волейболе ты был? Ты видел когда-нибудь, чтобы девчонки так в волейбол играли?
– В настоящих командах куда лучше играют.
– То в настоящих командах, а она в школьной. Она специально приехала, чтобы меня найти.
– Так что же до сих пор не нашла?
– Потому что она не знает, что я – это я. Она меня вблизи не видела.
– А зачем ты ей понадобился?
– Потому что она не наша!
– Как не наша? Она по-русски говорит, как мы с тобой.
– Ну и что? Я не это имел в виду…
– Стой! – Фима даже вскочил на скамейку. – Она с другой планеты? Как же я с самого начала не догадался! Конечно же, она разведчик с другой планеты. Они специально его в девочку переодели и устроили в обычную школу. Она выведает все наши тайны, и начнется вторжение на Землю.
– Погоди ты со своими фантазиями! Никакая она не пришелец, а самая обыкновенная.
– Тогда чего же ты огород городишь?
– А потому, что она из будущего.
– Откуда?
– Из будущего. Она живет через сто лет!
– Честное слово?
– Зачем я буду тебе врать? Я ее там собственными глазами видел.
– Где?
– В будущем, где же еще.
– Ты меня сведешь с ума! – сказал Фима Королев. Он даже вспотел от волнения, хотя было совсем не жарко. – А как ты очутился в будущем?
– Есть некоторые вещи, которые я рассказать не могу. Но это не значит, что не доверяю. Просто я столько всего натворил, что опасно тебя впутывать.
– Мне не опасно, – сказал Фима. – Как-нибудь справлюсь. Ты о себе беспокойся.
– И беспокоюсь. Но ты будешь слушать?
– Конечно. Слушаю.
– Значит, я попал в будущее… Стой!
– Что такое?
Боком, боком Коля быстро сполз со скамейки и спрятался за нее. Фима перегнулся назад через спинку и спросил:
– Ты совсем спятил?
– Не смотри на меня! Сиди, как будто ты один. Я погиб!
Тон был такой, что Фима понял – не до шуток. Он достал из портфеля книжку, раскрыл ее, спросил, не поворачивая головы и стараясь не шевелить губами:
– Кто?
В ответ из-за скамейки послышался шепот:
– Видишь, толстый идет по аллее?
По аллее медленно шел толстяк объемом в три человека, в темных очках и длинном плаще почти до самой земли. Несмотря на толщину, он шел быстро и все время вертел головой, словно кого-то высматривал. Поравнявшись с Фимой, толстяк внимательно осмотрел его, но Колю не заметил.

Но когда толстяк уже прошел мимо, чуть все не погибло. Коля вдруг оглушительно чихнул, так что Фима от неожиданности подпрыгнул.
Толстяк остановился и обернулся.
Фима стал вытирать нос ладонью, делая вид, что это он чихнул.
– Извините, – сказал он толстяку.
Толстяк вздохнул и пошел дальше.
Наконец Коля осмелился вылезти из-под скамейки.
– Мы чуть не попались, – сказал он.
– Это мне скажи спасибо. Ты чихал, а я за тебя насморк изображал. Кто этот человек?
– Пойдем скорей. Здесь второй может быть. А я его не помню, он маленький, незаметный.
Они перескочили через ограду бульвара и вбежали в ворота какого-то дома.
– Скажи, кто они? Или это тоже тайна?
– Нет, не тайна. Но я погиб. Я думал, что только Алиса за мной охотится, а оказалось, и они тоже.
– Кто же они?
– Как кто? Бандиты из будущего. Может, вообще с другой планеты.
– Правильно, – сказал Фима. – Я в его походке почувствовал что-то неземное.
– Ничего ты не почувствовал. Если бы я не сказал, ни за что бы ты не догадался.
– Куда дальше побежим? – спросил Фима. – Много их еще за тобой гоняется?
– Не знаю. Может, еще кто-нибудь. Но тех я не видел.
– И что же им в тебе не нравится? Физиономия?
– Молчи!
– Я знаю, – сказал Фима. – Ты украл секрет вечной молодости из будущего. Вот они и хотят…
Коля осторожно выглянул из подворотни.
– Вроде чисто.
– А дальше что?
– Пойдем ко мне. Я тебе кое-что покажу. А то ведь ты не поверишь.
– Почему не поверю? – спросил Фима. – Обязательно поверю. И что ты вчера во сне на Марс летал, поверю, и что твоя бабушка живет на Гавайских островах, поверю.
Коля с ним спорить не стал. Они прошли проходным двором на Сивцев Вражек, причем Коля все время оглядывался.
Фима глядел на него с иронией. А что ему оставалось, кроме иронии? С одной стороны, интересно поверить, с другой – попробуй поверь, когда тебе говорят, что побывали в будущем, гоняли на машине времени, а теперь спасаются от людей оттуда. Да еще девчонка из их класса тоже переодетый человек из будущего.
Они поднялись на второй этаж. Коля отпер дверь.
– Никого нету. Мои старики на работе. Пошли за мной.
– Ты посмотри сначала в холодильнике, – сказал Фима, – что там есть. Я жутко голодный. Ведь я домой собирался, а там уже обед готов.
– Нет, ты не романтик, – сказал Коля, но пошел на кухню.
На столе лежала записка от Колиной мамы со всеми указаниями – что разогревать, а что варить.
– Когда я голодный, я совершенно не романтик, – сказал Фима Королев. – И вообще голодных романтиков, по-моему, не бывает.
– Ты не разбираешься в жизни, – сказал Коля. – Романтики, как правило, голодные. А тебе хоть быка скорми… Холодный суп будешь есть?
– Лучше начнем с котлет. А ты рассказывай.

Глава 12
Рассказ и вещественные доказательства

Пока Коля рассказывал о своем путешествии в будущее, Фима незаметно съел все котлеты – и те, что были оставлены Коле, и те, что мать поджарила себе с отцом. Но Коля не заметил опустошения, произведенного Фимой, потому что был так поглощен своими воспоминаниями, что Фима мог бы съесть и холодильник заодно с продуктами.
Человеку всегда хочется поделиться тайной. И чем тайна удивительнее и заветней, тем больше хочется ее рассказать. Человек отлично понимает, что надо молчать – его спасение в молчании, а сам носит в себе тайну, как бомбу замедленного действия, пока не взорвется. Если бы Алиса не пришла в школу, Коля, может, и удержался бы. Но сначала Алиса, потом толстяк-бандит – слишком много для одного человека. Тут уж без наперсника не проживешь.
Фима слушал как завороженный. Он и котлеты сожрал от волнения. Ел и не замечал, что делает. Иногда только говорил: «Ну!», или: «Чего же ты!», или: «Дурак!»
– Вот тогда я выскочил из его квартиры, – закончил Коля свой рассказ. – Примчался домой, все спрятал и думал – обошлось. Ты мне веришь?
– Верю, – сказал Фима, откусывая сразу половину батона. Его красные щеки блестели, как лакированные. – Ты бы такое не придумал. Даже я не смог бы придумать.
– Если ты эту тайну выдашь…
– А я и не собирался. К тому же таких легковерных, как я, ты не найдешь.
– И что ты скажешь?
– Что я скажу? Почему ты сразу или на следующий день этот аппарат не вернул обратно? Зашел бы в машину, вышел там, положил на столик, оставил бы записку: «Простите за беспокойство». Только тебя и видели.
– Не мог, – сказал Коля. – Ключ мать взяла. Она, оказывается, в больницу звонила, спрашивала, как там сосед, а он ей передал, чтобы она ключ, кроме его друга, никому, даже мне, не давала. Видно, он вспомнил, что машина времени открыта. Вот мать куда-то и спрятала ключ. Наверно, на работу с собой носит.
– Ты бы ночью посмотрел.
– Смотрел. Не получилось.
Они помолчали. И вдруг Фима спросил:
– Где этот аппарат?
– Я тебе не только аппарат могу показать. У меня и другие доказательства есть.
– Чего же ты молчишь? Показывай.
Коля вытащил из ящика стола папиросную коробку. В ней лежали трофеи, привезенные из будущего.
– Сначала вот это. – Он достал золотую звездочку. – Знаешь, что это такое?
– Звездочка.
– Личный подарок космонавта дальнего плавания капитана Полоскова. Каждая звездочка на груди означает число звездных экспедиций. Ясно?
– Ясно.
– Теперь вот это. Высохло только, но все равно угадать можно.
– Банановая кожура.
– Ты гений, Фима. Точно, это банановая кожура. Но не сегодняшняя. Со станции юных биологов на Гоголевском бульваре.
– А что, под открытым небом растут?
– Будут расти. И обезьяны будут прыгать.
– А банан ты съел?
– Банан пришлось съесть, чтобы не сгнил.
– Кстати, если бы я побывал в будущем, хоть бананом бы своего друга угостил.
– Я боялся тайну выдать, а не от жадности.
– Всегда так, – сказал Фима. – Когда друг не нужен, о нем забывают. А когда надо спасаться – где ты, друг? Спеши на помощь!
– Ладно уж. Дальше показывать?
– Показывай.
– Держи. Узнаешь?
– Бублик. Сухой совсем.
– Это растительный бублик, скороспелый, Аркаша вывел.
– Откусить можно?
– Погоди. Ты уже батон съел. А это, как ты думаешь, что такое?
– Камень.
– Просто камень?
– Откуда я знаю. Я скажу, что просто камень, а ты скажешь, что это марсианский алмаз.
– Ты почти угадал. Великая певица Милена Митина, кстати, моя землячка, из Конотопа, привезла его из гастрольной поездки по Галактике и мне подарила.
– Погоди, Коля, ты разве из Конотопа?
– Нет, это она из Конотопа.
– А почему тогда она твоя землячка?
– Потому что там, в будущем, я был из Конотопа.
– И тебе верили?
– Не всегда.
– Ну ладно. Что еще привез?
– А недостаточно? Вот листок, сухой, с быстрорастущего бубличного дерева…
– Я тебе, конечно, верю, но что ты мне показал? Золотую звездочку с военного погона, кожуру банана, бублик, сухой лист и камень. Если кто засомневается, он тебе в два счета докажет, что ты в будущем не был, а все придумал.
– Но ведь… – Коля посмотрел на свои сокровища чужими глазами, и его в самом деле взяло сомнение. – Но ведь ты-то веришь…
– Верю, – твердо сказал Фима. – Если ты еще чего покажешь.
– Тогда поклянись страшной клятвой, что никому не скажешь.
– Тоже мне романтик! Так только в детских книжках разговаривают.
– Ладно, дай слово.
– Я уже давал.
Коля вздохнул и полез под письменный стол, где стоял ящик с инструментами, остатками переиспользованного детского конструктора, проводами, сломанными выключателями и прочими ценными вещами. Внизу лежала коробка из-под туфель. В ней под слоем мелких деталей – черная сумка с ремешком через плечо.
– Ну вот, смотри, только не сломай.
Фима посмотрел, взвесил на ладонях.
– А как работает? – спросил он.
– Просто.
Коля повесил сумку через плечо, приоткрыл крышку, достал оттуда тонкий провод с наушником на конце, вставил его в ухо и сказал:
– Можно приступать к работе.
– А откуда ты знаешь, как он действует?
– У них машины довольно простые, минимум деталей. Я видел, как Алиса работала, а дома немного испытал.
– Ну, и о чем я сейчас думаю? – спросил Фима, стараясь ни о чем не думать.
– А чего на тебя настраивать? – сказал Коля. – Ты думаешь, как бы самому попробовать.
– А точнее?
– А точнее сейчас узнаем.
Коля открыл крышку сумки, внутри – колесико. Он стал медленно поворачивать его, настраивать.
– Ага… Ты есть хочешь? Ты же все котлеты сжевал.
– Врет твой аппарат! – сказал Фима. – Я о еде и не думал.
– Значит, твои мозги за тебя думали.
– И они не думали…
– Странно…
– Очень даже странно.
– Стой! Где кот?
Коля обернулся. Фима тоже. Кот сидел в углу комнаты, облизывался и пялил мрачные желтые глазищи.
– Прости, Фима, – сказал Коля. – Накладка по моей вине. Остановился на волне кота, а у него одна мысль – пожрать бы, и никаких других желаний, хотя с утра полную тарелку трески смолотил.
– Дай лучше мне попробовать, – сказал Фима. – Если уж машина такая простая.
– Погоди.
Коля снова покрутил колесико.
– Вот, – сказал он. – Могу повторить твои мысли слово за словом. Слышно лучше, чем по телефону. И не считай в уме, меня не собьешь. «Тридцать семь, тридцать восемь… тридцать девять… Неужели он в самом деле может мысли читать?» Это я за тобой повторяю. «Вот бы на уроках использовать… Руткевич пишет контрольную, а ты списываешь, не глядя».
– Коля, стой! – закричал Фима. – Все, я верю, ты угадал! Дай теперь мне!
Коля осторожно перевесил сумку со своего плеча на Фимино. Передал ему наушник и отошел к окну, словно его это не касалось.
– Крути колесико. Если услышишь про еду – это кот Маркиз. Крути дальше, настройка тонкая, диапазон действия метров двадцать, не больше. Наверно, у каждого мозга своя волна…
Фимка покрутил колесико, замер и долго слушал, закрыв глаза. Потом вынул наушник, положил сумку на стол и сказал:
– А я все-таки думал, что ты врал. А ты ни слова…
– Трудно поверить.
Фима сел на диван, скрестил руки на животе и сказал:
– Пожалуй, я слишком много котлет у тебя съел. Совсем обедать не хочется, а бабушка у меня: «Почему у нас плохой аппетит? Что болит у нашего мальчика?» Она меня совершенно распустила.
– Да ты о деле говори! – возмутился Коля. – Как можно думать о котлетах!
– А что говорить? Плохо твое дело. Ты прав.
– Почему плохо?
– Включись на мои мысли, послушай и поймешь. Зачем слова тратить?
– Ты еще русский язык, надеюсь, не забыл?
– Что тебе сказать? Натворил ты – дай бог.
– Знаю.
– И расхлебывать придется тебе.
– Но ты же мне друг!
– Друг. Иначе бы не переживал. Тебе пощады не будет.
– Уверен?
– Совершенно уверен. Ты нарушил первую заповедь путешественников во времени: нарушил его тайну.
– Но я даже не знал, что в будущее попаду.
– Соседу твоему тоже несдобровать.
– Послушай, они не такие уж жестокие. Там даже наши с тобой современники сохранились.
– Мальчишка ты! При чем тут современники? Я думаю, что тебя тайно переправят туда и ликвидируют. Чтобы уравновесить.
– Что уравновесить?
– Твой вред. Я один такой рассказ читал, американский. Там человек в прошлое попал, бабочку раздавил – и не того президента в Америке выбрали. Все связано.
– Я этого и опасался, – сказал Коля.
– А я еще читал рассказ, как один человек все изобретал фантастические проекты, за ним пришли из контрразведки будущего и убрали.
– Я ничего не изобретал.
– Ты похитил.
– Может, мне сознаться? Я уж думал подойти к Алисе и сказать: виноват, хотел как лучше. Я же не воровал, а отнял у бандитов.
– Кто тебе поверит? Факт налицо: ты унес аппарат. И, к сожалению, нет тебе пощады.
– Но что делать, Фимка? Может, старикам моим сказать?
– Нет, ты совсем рехнулся! Они тебя с полным правом тут же потащат к психиатру. Наш мальчик переучился, и у него ум за разум зашел.
– Да, ты прав.
– Единственный выход – молчать. Даже если тебя припрут к стенке – все равно молчать. А аппарат лучше бы в Москву-реку бросить.
– Нет, этого я не сделаю. Хочешь, тебе дам на сохранение?
– Чтобы меня вместо тебя ликвидировали?
Минут пять они молчали.
– Эврика! – сказал Фима. – Есть выход.
– Какой?
– Когда твой сосед возвращается?
– Наверно, через неделю или дней через десять. Мама его навещала.
– Вот и отлично. Как только он вернется – ты к нему в гости. А аппарат с собой берешь.
– И что? Я боюсь сознаться.
– И не сознавайся. Ты скажи, что тебе надо фрегат обмерить. Пока будешь мерить, осторожненько положи аппарат ему под стол. И уходи. Ясно?
– Он найдет и подумает на меня.
– А где у него доказательства? Может, кто-нибудь из его агентов забыл.
– А если…
– Никаких «если»! Главное – не забудь стереть с него отпечатки пальцев. Не забудешь?
– Нет.
– Улажено?
– Хорошо бы… Но ты никому не скажешь?
– Чтобы оказаться твоим соучастником в преступлении века? Никогда! Мне еще жить хочется… И вообще, я пошел домой. Ты не дрейфь, обойдется.
– Погоди! Хочешь, мы его во двор возьмем, послушаем, что люди думают…
– Что-то не хочется, меня к обеду ждут. А во дворе твои толстяки и жулики могут поджидать. – Фима натянул куртку. – Ты к двери не подходи, пускай нас вместе не видят…
Но когда дверь была уже открыта, он вдруг вернулся и спросил шепотом:
– А почему Алиса наш класс нашла? Она же тебя вблизи не видела.
– Я на скамейке подписался, помнишь?
– Идиот!
– Идиот, но я тогда же не думал, что так получится…
– В будущем всегда надо думать. Ты фамилию написал?
– Только имя. И класс.
– Твое счастье, что в классе три Коли, – сообразил Фима. – Будем вести следствие по ложному пути. Завтра изложу тебе подробности.
И Фима исчез.

Глава 13
Наполеон по заказу

Пираты не обязательно бегают по океанам и космосу с кинжалами, пистолетами, лазерлетами. Они встречаются где угодно. Бывает, младенец только доковылял до яслей, а уже пират: спешит отобрать у другого малыша игрушку. Бывает, пират в жизни никаких законов не нарушил, никого не ограбил и не убил, а в самом деле – там мысль украл, там слово зарезал, там чувство задушил, и вреда от него больше, чем от целого брига с пиратским флагом.
Правда, сейчас это к делу не относится, потому что Весельчак У и Крыс были самыми типичными представителями пиратского племени, объединяли в себе пиратов обычных и пиратов скрытых. Если удавалось, становились грабителями, убийцами и ворами. Если их прижмешь, перебивались сплетнями, интригами, обманом и клеветой.
Рассказывают, что как-то их поймали на туманной планете Ретиспера и решили показать тамошнему главному врачу-психиатру. Можно их вылечить? Тот их обследовал три месяца, ночей не спал, сам похудел на восемь килограммов и наконец поставил диагноз: «Полная атрофия совести». Что означает: нет в них ничего похожего на совесть, непонятно им даже, что такое стыд, раскаяние и даже жалость. Они и друг друга никогда не жалели.
Главного психиатра с планеты Ретиспера спросили:
– А что теперь с ними делать? Как лечить? Ведь нет неизлечимых болезней.
И врач ответил:
– На нашей планете уже справились со всеми болезнями. Но с этим редчайшим заболеванием справиться невозможно. Случай безнадежный. Будем думать, искать пути, лекарства…
Но пока шли эти переговоры, пираты оглушили охрану, чуть не убили врача-психиатра и убежали. Так что вопрос, как лечить людей с полной потерей совести, остался открытым.
И вот такие люди случайно оказались в Москве.
Может, даже к лучшему, что они были по горло заняты поисками миелофона и у них не было времени отвлечься на иные каверзы и пакости. Хотя и между делом они успели их натворить достаточно.
Можно бы рассказать подробно о том, как пираты, увидев Алису, вслед за ней проникли в наше время, как они ее потеряли на улице, снова нашли уже в больнице, как они старались проникнуть в больницу, чтобы заставить Алису выдать Колю.
Можно рассказать о том, как они следили за больницей, заставляли тонкого и почти невидимого валапасского ужа подслушивать разговоры врачей и сестер, как они готовили похищение Алисы с помощью лже-Алика, в которого превратился Крыс. Можно рассказать и о том, как они снова потеряли Алису и снова ее искали, все сужая и сужая круги.
Можно рассказать и о другом – как они эту неделю жили в Москве, как разыскали заколоченный дом, из которого выехали все жильцы, потому что дом должны были скоро снести, как устроили в нем логово. Можно рассказать, как они добыли себе одежду, загипнотизировав кассиршу в универмаге, и как воровали продукты, – но стоит ли тратить время на этих негодяев?
Для дальнейшего повествования нужно только рассказать, как пираты устроились на работу.
Как-то они сидели в сквере, намаявшись от ходьбы. Весельчак У сказал:
– Денег мало.
– Я тебе сколько хочешь сделаю, – сказал Крыс. – Будут как настоящие.
– Твои деньги опасные: на пять шагов отойдешь – они растают.
– Кого-нибудь ограбим.
– Нет, – сказал Весельчак У, – это тоже опасно. Я очень заметный. Меня скоро поймают. Ты-то превратишься в кого хочешь и сбежишь, а я попадусь.
– Не беспокойся, я тебя спасу, – сказал Крыс.
– Так я тебе и поверил! – сказал Весельчак У. – Если плохо придется, ты меня сразу продашь.
– Как и ты меня, – ответил Крыс. – Смотри, что это?
К скверу подъехал большой фургон с надписью «Киносъемочная». Фургон затормозил, из него выскочили молодые люди, которые вытащили прожекторы и потянули кабели. Подъехали другие машины.
Прожекторы, несмотря на яркий солнечный день, установили лучами в окна выходившего в сквер старинного особняка. Приехал автобус, полный драгун и гусар в киверах.
Юркий мужчина в громадных очках закричал в мегафон:
– Где Наполеон? Где Наполеон, я спрашиваю!
– В буфете остался, – сказала гордая красавица в платье до земли. – Наверно, на автобус опоздал.
– Ну что ты будешь делать! – воскликнул человек в очках. – Как вы прикажете мне снимать без Наполеона?
– Едет, едет! – закричали окружающие.
Подъехало такси. Из такси вышел Наполеон. Правда, пираты, по необразованности и потому, что родились на другой планете, полагали, что Наполеон – это должность.

– Иван Семенович! – воскликнул человек в больших очках. – Ты меня без ножа режешь!
Крыс насторожился. Он был коллекционером. Коллекционировал пытки.
– Никогда, – ответил Наполеон, сорвал треуголку и сел на барабан. – У меня мигрень.
– Не может быть! Но ведь ты уже приехал! – Человек в очках был возмущен, растерян, но не терял надежды.
– А я не приехал, – сказал Наполеон. – Я только предупредил тебя и поехал в поликлинику.
С этими словами Наполеон сел в такси. Его строгий профиль в окошке такси был непреклонен.
– Все, – сказал человек в очках, глядя вслед машине. – День погиб! – Он воздел к небу руки и произнес: – Полцарства за Наполеона!
– Не беспокойтесь, Ниткин, – сказала дама в длинном платье. – Не переживайте. Он не стоит вашего мизинца.
И тогда из кустов вышел Наполеон, ничем не отличавшийся от уехавшего.
– Сколько стоят ваши полцарства? – спросил он у Ниткина голосом Ивана Семеновича.
– Что такое? Что такое? – удивился Ниткин. – Как можно? Ты же только что уехал! Это что, шутка, что ли? Если шутка, то плохого тона.
– Я другой Наполеон, – сказал Крыс. – Несите полцарства.
Он сел на барабан, потому что думал, что это занятие всех Наполеонов, а вокруг собралась киногруппа, и никто ничего не мог понять.
В этот момент из кустов выплыл Весельчак У.
– Могу засвидетельствовать, – сказал он. – Мой помощник может скопировать кого угодно. У него талант.
– Не верю! – закричал Ниткин. – Не верю! Докажи, что ты не Иван Семенович, который уехал, бросив нас на произвол судьбы.
– Одну минутку, – сказал Крыс.
Он провел перед лицом ладонью и превратился в самого режиссера Ниткина.
– Убедительно, – сказал режиссер. – Какое перевоплощение! Где же я видел это неприятное лицо?
– Это вы, Ниткин, – подсказала дама в длинном платье ангельским голосом.
Остальные захихикали. Режиссер строго сказал:
– Все по местам, начинаем съемку!
– Нет, – сказал Весельчак У, – сначала о деньгах. Как платить будете?
– По ставке, – ответил режиссер. – Как за массовку.
– А это много? – спросил Крыс.
– Ну, как вам сказать…
– Тогда платите мне столько, сколько получал ваш старый Наполеон.
– Но это невозможно… Он заслуженный артист…
– Ах, невозможно? – сказал Крыс.
– Стойте! Платим. Я буду вам всю свою зарплату отдавать. Искусство важнее.
– И мне, – сказал Весельчак У.
– А вам за что? – удивился режиссер.
– Мой помощник один не работает.
– Это правда? – спросил режиссер.
– Он шутит, – ответил Крыс. – Я без него отлично работаю. А он найдет себе другую работу. У вас найдется для него работа?
– Что ж… – Режиссер посмотрел на Весельчака: – Как у вас по части силы?
– Я сильный, – скромно сказал Весельчак У. – Одной левой укладываю трех склиссов.
Режиссер не знал, конечно, кто такие склиссы, но кивнул. Режиссер должен все знать.
– Будете ставить декорации.
– И получать, как Наполеон, – сказал Весельчак.
– Ни в коем случае! – возмутился Крыс. – Он недостоин.
– Ах так! – сказал Весельчак. – Тогда я ухожу. И если сам найду, не надейся, что поделюсь.
– Товарищи артисты, – сказал Ниткин, – мы все утрясем. Не беспокойтесь!
С тех пор пираты работали в киногруппе. Крыс заменял по очереди всех заболевших актеров, а иногда ему просто показывали фотографию, и он изображал кого надо. Режиссер Ниткин отдавал ему всю зарплату, а сам брал деньги взаймы у ассистентов. Но пираты завтракали и ужинали в ресторане, пили коньяк, ездили на такси, им вечно не хватало денег, и они воровали со съемочной площадки ценные приборы. Два раза их ловили за этим делом, но прощали, потому что Крыс был великим дублером – он мог изображать Наполеона, генералов, солдат, светских красавиц, старых монахов, детей, лошадей и даже верного Гастона, любимого пса маршала Мюрата.
Крысу льстило, что все с ним носятся как с писаной торбой, зовут по имени-отчеству – Крыс Крокрысович – и приглашают в следующую картину Ниткина «Кощей Бессмертный». Он даже подумывал, не остаться ли ему в кино. Но Весельчак, который занимался физическим трудом и был работой недоволен, не давал Крысу всерьез увлекаться искусством и после съемок тащил на поиски Алисы и Коли.
С каждым днем пираты сужали круг вокруг своих жертв. Со своим опытом охоты за людьми они должны были вот-вот их найти.

Глава 14
Странная девочка

Вечером Юлька зачем-то подошла к окну и воскликнула:
– Вот это да!
– Что там такое? – спросила Алиса.
– Ты не поверишь! Погляди.
Но Алиса не сразу подошла к окну. Она спросила еще раз:
– Все-таки скажи, Юлька, что ты там видишь.
– Да не бойся, это не пираты, – засмеялась Юлька. – Там внизу стоит Наполеон Бонапарт в треуголке. Под самым фонарем. Меня увидел и машет рукой. Вот умора!
Алиса так и не подошла к окну. Она спросила:
– А у вас что, Наполеоны часто гуляют по улицам?
– Зачем же пиратам так странно одеваться? – ответила Юлька.
– А я читала, что когда-то давно охотники в Африке одевались по-дурацки, любопытные страусы к ним бежали со всех сторон, поглядеть на чудо. Тут страусов и пристреливали из лука.
Юлька отошла от окна.
– В самом деле, зачем человеку одеваться Наполеоном и стоять под моим окном?
– Я тебе скажу зачем. Что бы я делала на месте пиратов? Стала бы проверять мои связи. Вспомнила бы, что я лежала в палате с одной девочкой, которая очень отважно вела себя, когда напали пираты. Может быть, Алиса все этой девочке рассказала. А если Алиса рассказала, может, она потом к этой девочке убежала. Как ты думаешь, логично?
– Знаешь что? Я позвоню Алику Борисовичу.
– Зачем? Твоя мама с ним уже сегодня разговаривала по телефону.
– А я спрошу, не искал ли кто-нибудь мой адрес.
– Это ничего не изменит, – сказала Алиса. – Если они тебя выследили, то скоро жди гостей. И зачем я только тебя впутала в эту историю!
– Кого впутала и в какую историю? – спросила Наташа, входя в комнату. – Вы что-то, девочки, секретничаете, а меня в свою компанию брать не хотите.
– Нет, что ты, мама! – сказала Юлька. – У нас нет никаких секретов.
– Если нет, неси чай, – сказала Наташа, – и зови бабушку.
Когда уже пили чай, Наташа вдруг вспомнила:
– Я сегодня с вашим Аликом Борисовичем разговаривала. Он сказал, что какой-то мальчик приходил в больницу, спрашивал Юлькин адрес. Когда же ты успела поклонником обзавестись?
– Нет у меня никаких поклонников! – возмутилась Юлька.
Алиса под столом наступила ей на ногу.
– Ой! – сразу поняла Юлька. – А как он выглядел?
– Я не поинтересовалась.
В дверь позвонили.
Юлька хотела вскочить, но Алиса удержала ее.
– Ну, что же вы? – спросила Наташа. – Открывайте, девочки.
– Мама, – попросила Юлька, – открой, пожалуйста, и, если это Наполеон, скажи, что меня нет дома.
– Кто? – спросила бабушка. – Наполеон? Тогда я сама открою дверь: всю жизнь мечтала встретиться с Наполеоном.
– Мама, – повторила Юлька, – ты сама открой.
– Наташа, – сказала Алиса, – нас нет дома.
– Мы вообще здесь не живем, – сказала Юлька. – Понимаешь?
Звонок звонил не переставая.
– Ладно, – сказала Наташа, – попытаюсь разобраться.
– Девочки, я не понимаю суматохи… – начала Мария Михайловна.
– Тишшше!
Слышно было, как Наташа открывает дверь. Потом ее голос:
– Вам кто нужен?
И вдруг все услышали тонкий девичий голосок:
– Я к Алисочке.
– К какой?
«Молодец Наташа!» – подумала Алиса.
– Я из школы, – послышался девочкин голос. – Мне учительница велела к Юле с Алисой пойти.
– Зачем? – спросила Наташа.
– Они должны помочь готовиться к экзамену. Они обещали.
Голос у девочки был такой тоненький, словно она вот-вот заплачет.
– А к какому экзамену? – спросила Наташа.
– К какому, к какому? – Голос девочки изменился, и в нем прозвучала злость. – К самому главному экзамену.
– А ты в каком классе, девочка? – спросила Наташа.
– Не скажу.
– Боюсь, что такие маленькие девочки не сдают экзаменов, а играют в куклы. Тебя неправильно сюда послали.
– Алиса здесь живет? Вы мне не ответили, женщина.
– Это он, – прошептала Юлька.
Алиса кивнула.
– Странная девочка, – сказала бабушка, – пойду посмотрю.
– До свиданья, – сказала Наташа.
– Мы еще увидимся, – сказала девочка. – Только ты меня не узнаешь.
Хлопнула дверь.
Бабушка с Наташей вернулись в комнату.
– Странная девочка, – сказала Наташа. – Кто и зачем мог ее к нам послать?
Юлька молчала. Алиса снова села за стол и подвинула к себе чашку.
– Может, кто-нибудь хочет со мной откровенно поговорить? – спросила Наташа.
Девочки молчали.
– Ну ладно, – сказала Наташа. – Но не воображайте, что у меня плохая память.
– Мы тебе обязательно все расскажем, мама. Честное слово! – сказала Юлька.
– Только не опоздайте, – сказала Наташа.
Поздно вечером, когда девочки уже легли спать, Юлька забралась к Алисе на диван и зашептала:
– Может, ей все рассказать? Она поймет, она своя.
– Ты не понимаешь, – ответила Алиса. – Наташа хороший человек, но она в первую очередь мама. Она должна нас с тобой защищать. Ты представляешь, что она будет думать? Она же с ума от беспокойства сойдет.
– И бабушка тоже, – печально сказала Юлька.
– Теперь мы должны быть вдвойне осторожны, – сказала Алиса. – Завтра или послезавтра они доберутся до школы.
– А мы еще ничего не знаем.

Глава 15
Спроси у Садовского

На следующий день Алиса опять себя выдала на математике.
Это случилось так.
Коля Садовский бился у доски, исписав половину свободного пространства, и никак не мог выпутаться из уравнения. Правда, оно было непростое, а погода за окном стояла солнечная, и у всех, кроме Милы Руткевич, было нерабочее настроение. Наконец математичке надоело бороться с Садовским, и она спросила, кто ему поможет. Конечно, Мила протянула руку, прошла к доске, откинула за спину свою чудесную косу, стерла все, что написал Садовский, и уверенно вывела ответ: «х» у нее был равен 1,25.
И тогда Алиса с места, не вставая – никак не могла научиться, – сказала:
– Икс равен единице.
Мила вспыхнула, коса шевельнулась за спиной от негодования. Она посмотрела на математичку Нелю, а та кивнула ей и сказала:
– Селезнева не права. Садись, Руткевич. Ты правильно решила.
– Это не в волейбол играть, – сказал Фима Королев.
И пока торжествующая Руткевич шла на свое место, Неля отправилась к доске, чтобы написать примеры на дом. И тогда Алиса громко сказала:
– Икс равен единице. Я могу доказать.
– Доказать? – удивилась Неля и подняла тонкие брови.
Неля – молоденькая, завитая, как барашек, в длинном платье, очень модная, и все девочки в классе ее обожали.
– Конечно, – сказала Алиса. – Вы разрешите?
– Ну что ж, иди к доске.
Юлька шепнула:
– Алиса, ты опять?
Но Алиса только отмахнулась.
Она не стала стирать с доски решение Милы, а на свободной стороне начала быстро и мелко писать свое решение. И случилось то, чего боялась Юлька: Алиса писала совершенно невероятные значки и символы, которые, наверно, даже в десятом классе не проходят. Все в классе затаили дыхание, а Мила отвернулась к окну, словно это ее совершенно не касалось.
Неля смотрела на доску, склонив хорошенькую завитую головку, и все ждала, что будет. Если бы учительница была старая, опытная, она, наверно, сказала бы, чтобы Алиса садилась, потому что в шестом классе не изучают высшую математику. Но Неля была молодая и совсем забыла, что она в классе. Вдруг она воскликнула:
– Нет! Вот здесь ты и напутала!
Она выхватила у Алисы мел, перечеркнула последнюю строчку и стала писать свое, тоже со значками.
– Как же так? – удивилась Алиса. – А если так?
Со стороны это было похоже на теннисный матч. Соперники перекидывали через сетку мячик, не обращая внимания на зрителей. Обе были так заняты своим делом, что не услышали звонка, да и никто в классе не услышал звонка. Вдруг дверь раскрылась, в ней возникла физиономия из соседнего класса и спросила:
– Вы что, не слышали? Уже перемена.
Тогда соперницы оставили мел, отошли от доски, и Неля сказала:
– Тем не менее ты не права.
– Докажите, – сказала Алиса.
Мила Руткевич, собирая книжки, сказала громко, так, чтобы все слышали:
– И зачем только некоторые хвалятся своей образованностью, когда этого нет в программе!
Все окружили Алису с Нелей, а Катя Михайлова спросила:
– Ты в математической школе училась?
– Нет, – сказала Алиса.
– Молодец! – сказала Неля. – Если хочешь, оставайся после уроков, мы с тобой разберемся в этой штуке.
– Извините. Но сегодня после уроков я занята.
– Тебе надо участвовать в математической олимпиаде, – сказала Неля.
– Вряд ли, – сказала Мила Руткевич, которая подошла поближе. – Там нужно просто решать, без выкрутасов.
В коридоре Юлька накинулась на Алису:
– Зачем ты обращаешь на себя внимание? Хочешь прослыть математическим гением?
– Но ведь ответ был в самом деле неправильный. Как же я могла молчать? И вообще очень любопытный казус…
– Хорошо тебе, что через сто лет вы такие штуки будете с детства знать. Если бы я в пушкинский лицей приехала, я бы тоже стала вундеркиндом.
– В лицей тебя бы не пустили, – сказала Алиса. – Туда девочек не брали. Ты лучше посмотри, какую мне записку подкинули. В тетрадь заложили.
– Кто?
– Я не видела.
Юлька прочла: «Спроси у Садовского, чему будет равен „x“ через сто лет. Доброжелатель».
– Ой! – сказала Юлька. – Это он?
– Не знаю. Ты этот почерк знаешь?
– Знакомый почерк. Я подумаю и вспомню. Знаешь, я с самого начала подозревала, что это Садовский. Он типичный авантюрист. И кому-то даже рассказал, что у тебя был. Давай устроим ему допрос.
– Подожди. А может, кто-то нарочно про него написал?
– А зачем нарочно писать?
– Чтобы отвести от себя подозрение. Представь себе, что кто-то перепугался.
– Кто?
– Сулима. Или Наумов.
– И чтоб они стали вину сваливать на Садовского? Слушай, Алиска, я тебе уже говорила – нет у нас в классе таких жуликов, чтобы украсть миелофон, а еще потом на другого подозрение сваливать. Ты же сама говорила, что Коля не крал, а только хотел отнять у пиратов.
– Говорила.
– Я все-таки думаю, что кто-то из ребят узнал тайну Садовского и хочет тебе помочь.
– Хотел бы – подошел и сказал.
– А если он боится?
– Он-то кого боится? Садовского?
– Не знаю, только все это можно узнать без твоей деликатности. Коля Садовский, подойди сюда!
Коля, как нарочно, проходил неподалеку.
– Тебя можно спросить об одной вещи? – сказала Юлька.
– Спрашивай, только двоек не ставь.
– Юлька, не надо, – сказала Алиса. – Ты все испортишь.
– Так серьезно? – спросил Садовский. – Тогда не отстану, пока не узнаю, в чем дело.
– Коля, ты не брал одной ценной вещи? – спросила Юлька.
– Я?
– Да. А потом не вернул обратно.
– Какой вещи? – спросил Садовский. – Может, я взял, но не заметил?
– Заметил, заметил, не притворяйся.
– Да скажи, что за вещь? В чем ты меня подозреваешь?
– Значит, не брал?
– Я брал, я все беру и никогда не возвращаю. Кстати, я только сегодня утром взял сто рублей рублями у одной старушки, чтобы оклеить ими дверь в ванной.
– Коля, сейчас же перестань паясничать! – возмутилась Юлька. – Я тебя всерьез спрашиваю.
– Если тебе всерьез отвечать, – сказал Коля, – то я должен на тебя обидеться. Ты меня обвинила в воровстве ценных вещей и до сих пор не извинилась. Ты не намерена это сделать сейчас же?
Алиса удивилась, как изменился голос Коли Садовского. Вот тебе рохля и выдумщик. Только что был сонным рыжим пугалом, а сейчас в глазах такая злость, словно вот-вот треснет Юльку по голове кулаком.
– Мы обе просим прощения, – быстро сказала Алиса. – Это был тест такой, не обращай внимания.
– Какой тест?
– На чувство юмора, – сказала Алиса. – Ты его не выдержал.
– Впервые в жизни, – сказал Садовский.
Непонятно, поверил или нет.
– Глупа ты, Юлька, – сказала Алиса, когда Коля отошел. – Ведь просила я тебя, не вмешивайся!
– Это уже не только твое дело, – сказала Юлька. – Это общее дело. Всего класса. Неужели ты не понимаешь?
– Я одно понимаю, – сказала Алиса, – что один из наших ребят прячет у себя миелофон. Это плохо и трусливо. К тому же он подвергается страшной опасности.
Последним уроком была география. Учительница рассказывала про климат и население Индии. Только она кончила говорить про животный мир, как Фима Королев с места сказал:
– А Селезнева в Лондоне была.
– Ну и что? – удивилась учительница. – Мы же сегодня проходим Индию.
– А может, она и в Индии была, – сказал Фима Королев.
«Чего он пристал? – подумала Алиса. – Еще его не хватало!»
– Селезнева, – спросила учительница, – ты в самом деле была в Индии?
«Сейчас ведь сознается», – подумала Юлька.
Алиса встала и сказала: