1 2 3 4 5 

[311]
(сущность) всего, а все остальное является митьей (иллюзией), порожденной невежеством. Не существует ничего, кроме Пара-брахма. К кому или чему он может быть добр?
В.: Вы молитесь?
О.: Кому я должен молиться? Я не молюсь, ибо я сам Парабрахм. Я только созерцаю. Созерцание – это состояние ума.

* * *

В.: Значит, Вы настика (атеист)? О: Нет.
В.: Вы мусульманин или христианин? О: Ни то и ни другое.
В.: Тогда к какой религии Вы принадлежите?
О.: Я буддист, а если точнее – ведантист школы Шанкарачарья.
Я трижды спросил у него, является ли он буддистом и, к моему полному изумлению, он трижды дал утвердительный ответ. Я сам убежденный ортодоксальный брамин и верю в персонального Бога, игнорируя идею о 330 млн. богов.
Рамжи Молл
пандит, служащий рохилкхандского отделения Патриотической Ассоциации
(совершающий деловую поездку с президентом).
Сиалкот, 4 апреля 1883 г.».
«Вышеизложенный диалог состоялся в присутствии чела с севера, который подтверждает его достоверность.
(Рай) Бишенлалл, член Т[еософского] 0[бщества]».
Утверждение о том, что не существует никакого различия между эзотерическим буддизмом и учениями Шанкарачарьи, правильно понятыми продвинутыми ведантистами-адвайтистами, является настолько истинным, что о последних говорят на юге Индии – особенно вишишта-адвайтисты -
как о прач-чханна бауддхах, или «переодетых буддистах».






КОСМИЧЕСКИЕ ЦИКЛЫ И КРУГИ


«Начинающий оккультист» пишет, что № 7 «Фрагментов оккультной истины», изложенных светским учеником, «весьма труден для нашего понимания, и мы были бы рады получить разъяснение». Он приводит выдержки, которые кажутся противоречащими более ранним учениям Братьев об обитателях Пятого Круга и других родственных понятиях и, в частности, цитирует одно предложение: «Обскурация планеты, на которой сейчас эволюционируют человеческие расы пятого Круга, конечно же, будет отставать от нескольких появившихся уже здесь предвестников».
На это отвечает Е.П.Блаватская.
Надеемся, нас не обвинят в попытке устранения всех трудностей согласования ранних и поздних учений одним только советом поставить в этой конкретной фразе перед словом «обскурация» определение «полная» – это, быть может, хотя бы частично ликвидирует мнимые несоответствия. Лично мы не видим противоречия в процитированном предложении, поскольку нас учили, что самые первые и последние человеческие расы эволюционируют и уничтожаются во время и вместе с закатом (или концом) и восходом (или началом) каждой обскурации.
На замечание, что «светский ученик, должно быть, ошибается», Е.П.Блаватская ответила такой сноской.
Мы полагаем, что нет; учитывая, что понятие «воплощенцы пятого Крута» имеет несколько значений. «Начинающий оккультист» только вступает на трудный путь постижения самых сложных истин и потому не должен жаловаться. Дело в том, что чела, который инструктировал автора, светского ученика, дал ему в этот раз новое изложение доктрины о воплощенцах пятого Круга. Этот чела – постоянный и «принятый ученик» (со стажем в несколько лет) «Брата, не являющегося английским ученым». С другой стороны, последний является тем самым гуру, который обучал нас этой доктрине; а она более понятна и доступна «начинающему оккультисту», нежели ее нынешний вариант, представленный «светским учеником». Говоря только о себе, можем сказать, что мы знаем, что существуют (что бы ни говорилось в последней интерпретации доктрины) «нормальные» воплощенцы пятого Круга, о чем мы неоднократно писали. Но поскольку тот, кого выбрали для объяснения этой теории, так и не дал ключ к пониманию проблемы, то нам ничего не остается, как подчиниться. Очевидно, наши Учителя решили не раскрывать все полностью.
Далее следует редакционное примечание Е.П.Блаватской.
«Светский ученик» получил от постоянного и «принятого челы» объяснения и инструкции, которые позволили ему развить во «Фрагменте VII» доктрину, встретившую возражения и, похоже, вступившую самым решительным образом в противоречие с ранее усвоенными понятиями. Учитывая эти обстоятельства, мы не чувствуем себя вправе предпринимать попытки согласовать эти две доктрины. Тем не менее, у нас нет сомнений, что обе они, несмотря на кажущиеся сейчас различия, очень легко были бы приведены к одному знаменателю, если бы «Начинающему оккультисту» и «светскому ученику» изложили всю теорию сразу и объяснили огромное различие, существующее между семью Кругами, вместо того, чтобы обучать поэтапно и время от времени давать небольшие намеки. Но таковы воля и желание тех, кто знает лучше нас, какие знания можно передать, а с чем надо повременить. Насколько позволяет судить наше понимание этой доктрины (возможно, не очень глубокое), два этих утверждения, – какими бы непримиримыми они ни казались, – не содержат в себе ни изъяна, ни обмана. Эти «явно диаметрально противоположные утверждения» на самом деле являются таковыми не более, чем описания любого человека, сделанные с разных углов зрения. Например, один учитель скажет: «Существо, называемое человеком, ползает на четвереньках…», а другой констатирует: «Человек ходит прямо на двух ступнях», а позднее уточнит: «Он ходит с опорой на две ноги». Слепому эти характеристики покажутся несовместимыми, хотя они абсолютно справедливы и не требуют прозорливости Эдипа для разрешения своей загадки. Кто из «светских учеников» может быть уверен, что, раскрывая доктрину целиком, наши Учителя не подвергаются такой же опасности, что и Сфинкс

[312], заплатившая жизнью за свою опрометчивость? Как бы там ни было, не нам давать объяснения, да мы и не приняли бы на себя такую ответственность, если бы даже имели на то разрешение. Передав на рассмотрение вышеизложенную статью другому постоянному и высокому чела, мы получили от него ответ. К сожалению, вместо прояснения горизонт еще сильнее затянулся облаками новых и намного более трудно объяснимых вопросов

[313].






РАЗМЫШЛЕНИЯ О НЕКОТОРЫХ ИЗРЕЧЕНИЯХ МУДРОГО ЧЕЛОВЕКА


Такие благородные и умиротворяющие слова всегда произносились членами Брахмо-Самадж Индии. Они имели целью принести огромную пользу, но их постигла общая участь мудрых изречений стать «гласом вопиющего в пустыне». Все же, даже в этих высказываниях, полных благожелательности и доброго расположения ко всем людям, мы не можем не усмотреть (мы горячо надеемся, что бабу Раджнараин Бозе простит нашу искренность) ореол некоего сектантства, эгоизма, того чувства, против которого наше Общество призвано вести непримиримую борьбу.
«Мы должны быть терпимы ко всем религиям и в то же время пропагандировать ту религию, которую мы считаем истинной», – говорят нам. Наш тяжкий долг обязывает нас проанализировать эти слова и мы начинаем с вопроса: «Почему мы должны пропагандировать?». Чем продиктована необходимость навязывания наших личных мнений, наших верований pro tern, – если можно употребить это выражение, – другим людям, за которыми, каждым в отдельности и всеми вместе, должно быть признано право, – если не будет доказано обратное, – иметь такие же способности распознавания и рассуждения, какими, по нашему мнению, обладаем мы? Мы употребили выражение «pro tern», основываясь на собственном признании автора. «Мы склонны забывать, – говорит он читателям, – что сами не отличаемся непогрешимостью, что наши мнения… не были такими же двадцать лет назад, не будут они таковыми и 20 лет спустя» и «что все члены нашей собственной секты, или группы, не придерживаются совершенно одинаковых с нами взглядов по всем религиозным вопросам». Именно так. Тогда почему бы не предоставить нашим братьям, исповедующим другие религии и верования, свободу мыслить в соответствии с их естественными склонностями, вместо того, чтобы энергично сталкивать их на обочину, которую мы сами покинем через 20 лет? Но, возможно, уважаемый автор возразит нам, что при написании этих строк, которые мы подчеркнули, он подразумевал только «несущественные аспекты», – или сектантские догмы, а не то, что он соизволит называть «сутью» религии, а именно, веру в Бога, или теизм. Мы снова отвечаем вопросом: является ли данная доктрина, – доктриной считается то, что должно основываться на собственной ценности и неоспоримой очевидности, – несмотря на ее квазимировое

[314] распространение, более доказательной и обоснованной, чем любая существующая догма, которая не признается никем, кроме тех, для кого авторы этой догмы служат авторитетами? Не являются ли в этом случае и доктрина и догмы, «существенное» и «несущественное» просто соответствующими заключениями и продуктами «заблуждающихся умов»? И можно ли утверждать, что сам теизм с его нынешними незрелыми идеями о мыслящем персональном божестве, которые немного лучше, чем идеи об огромном человеке, обладающем сверхсознанием, – через 20 лет не примет не только более широких и благородных очертаний, но даже достигнет поворотного момента, который приведет человечество к более высокому идеалу в результате ежедневных и почти ежечасных научных открытий? Мы сейчас полемизируем со строго агностических позиций, беря за основу, главным образом, собственные высказывания автора. И мы отстаиваем мнение, что главная предпосылка его общих рассуждений, которую можно сформулировать так: «персональный Бог существует, хотя догмы могут быть и ошибочными», – является простым допущением, недоказанным, поскольку утверждение о существовании Бога вообще было, есть и всегда будет недоказуемым, и выводы корреспондента, как бы логически они ни вытекали из второстепенной предпосылки, не решают всей проблемы. Этот силлогизм является правильным, а рассуждения обоснованными – только с точки зрения теиста. Атеист, также как и агностик, будет возражать, руководствуясь логикой и здравым смыслом. Он скажет: «Почему бы не предоставить другим то же, чего мы требуем для себя?». Как бы ни были наши аргументы весомы, а убеждения благородны, каждый теист непременно почувствует себя задетым, если мы попытаемся убедить его отказаться от теизма и принять ту религию или философию, «которую мы считаем истинной», а именно, «безбожный» буддизм или высокофилософский и логичный агностицизм. Как выражается наш уважаемый современник, «невозможно уничтожить различия во внешности и сделать все лица совершенно одинаковыми». Приходила ли ему когда-нибудь мысль, что так же трудно полностью нивелировать внутренние различия умственных восприятий и способностей, не говоря уже о том, чтобы примирить бесконечное разнообразие человеческих натур и способов мышления приведением их к одному стандарту? Можно силой заставить свернуть течение мыслей из естественного русла в искусственное. Но подобно тому, как маска, как бы плотно она ни прилегала к лицу, обязательно будет сорвана первым сильным порывом ветра, проникшим под нее, так и искусственно привитые убеждения обречены на возвращение к своей истинной природе – сколько ни надевай новых одежд поверх старого рваного платья, «дыра становится все больше».
Мы согласны с теми, кто полагает, что природа никогда не инициировала процесса, известного в садоводстве как прививка, аналогично этому она никогда не предполагала пересадку мыслей одного человека любому другому, поскольку, если бы это было так, она бы создала – если бы действительно руководствовалась интеллектом – все умственные способности людей и все растения однородными, что отнюдь не так. Следовательно, как ни один вид растения нельзя искусственно заставить расти и процветать на другом растении, не принадлежащем тому же самому подклассу, так и попытки внедрить свои взгляды и верования индивидуумам, чьи интеллектуальные способности отличаются от наших, всегда будут безуспешными. Предпринимаемые в течение нескольких столетий усилия миссионеров по обращению в христианство местных жителей Индии служат наглядным примером неизбежного провала таких абсурдных действий. Очень немногие из числа аборигенов, которым удалось внушить христианские представления, обладают какими-либо реальными достоинствами; подавляющее же большинство индусов, прирожденных пантеистов, тяготеет к возврату к первоначальным специфическим типам каст и богов своих праотцов, как растение остается верным своим природным генам. «Любовь к Богу и любовь к человеку составляют суть религии», – пишет бабу Раджнараин Бозе в другом месте, приглашая людей отвлечь свое внимание от оболочки религии – «несущественного», и сконцентрировать его на рациональном зерне – на ее сути. Мы сомневаемся, сможем ли мы когда-нибудь доказать свою любовь к человеку, лишая его основного и существенного права на полную и неограниченную свободу мысли и совести.
Более того, продолжая свои рассуждения словами:
«Ничто не принесло миру столько горя, как религиозный фанатизм и догматизм по поводу несущественных положений религии; ничто в такой мере не способствовало развязыванию кровавых войн и жестоких преследований, как он…», – он обращает острие логики и фактов против своих собственных аргументов. Какая религия когда-либо больше, чем, например, христианство провозглашала «любовь к Богу и любовь к человеку» – да, даже «любовь ко всем людям, как нашим братьям»; и все же где еще найдется такое вероисповедание, которое превзошло бы его в кровожадности и жестокости, нетерпимости и осуждении всех других религий! «Каких преступлений она (религия в целом) не совершала?» – восклицает профессор Хаксли, цитируя Лукреция; и «какие жестокости, – добавляет он, имея в виду христианство, – были совершены во имя Того, Кто произнес: "Люби своих врагов, благословенны миротворцы" и многие другие благородные слова?». Воистину, эта религия любви и милосердия возвышается сейчас на самом гигантском холме из человеческих жизней, истребленных ради беззаконного, греховного желания привести всех людей к одному образу мыслей, по крайней мере, в одном «существенном» вопросе их религии – вере в Христа.
Мы полностью признаем, что долг каждого честного человека попытаться с помощью «аргументов и деликатных методов переубеждения» привести заблудших к правильному пониманию «сути». Но последнее присуще всем религиям, как и всем честным людям, независимо от их вероисповедания. Принципы истинного морального кодекса, проверенные стандартами права и юриспруденции, полностью признаются и в равной мере выполняются и честным атеистом и честным теистом; как показывает статистика, религия и набожность очень слабо влияют на сдерживание пороков и преступлений. Следует делать четкое различие между внешним выполнением морального и социального долга и внутренним соблюдением истинных добродетелей ради них самих. Подлинная нравственность не является прерогативой какой-либо определенной религии или вероучения и менее всего веры в богов или в некоего Бога; а скорее зависит от степени нашего личного восприятия его прямого воздействия на человеческое счастье в целом, следовательно, на наше собственное благополучие. Но даже это, наверняка, не все. «До тех пор, пока человеку будут внушать и позволять верить, что он должен быть справедливым, чтобы сильная рука закона не покарала его или чтобы его ближний не отомстил ему»; что он должен терпеть, так как ропот бесполезен, а слабость вызывает презрение, что он должен соблюдать умеренность, чтобы сохранить свое здоровье и не утратить остроты всех своих аппетитов, и пока ему говорят, что если он придерживается своей правды, его друзья будут с ним; если он защищает свою страну, он защищает и себя и, служа своему Богу, он готовит себе последующую вечную блаженную жизнь – и т.д., – мы утверждаем, что пока он руководствуется такими принципами, добродетель не является добродетелью, а поистине кульминацией эгоизма. Какой бы искренней и страстной ни была вера теиста, если, подчиняя свою жизнь тому, что он изволит называть божественными законами, в душе он не отдает предпочтения пользе, умножаемой его нравственными поступками ради своего собрата, а затем только думает о себе – он будет оставаться, в лучшем случае, набожным эгоистом; и мы утверждаем, что вера человека в Бога или страх перед ним закладываются, развиваются и увеличиваются, в основном, совершенно пропорционально его самости, страху перед наказанием и плохими последствиями только для себя, без малейшей заботы о своем ближнем.
Ежедневно мы видим, что теисты, по определению которых мораль – это приведение человеческих действий в соответствие с божественными законами, ведут себя не намного нравственнее, чем рядовые атеисты или язычники, которые считают благопристойный образ жизни простым долгом каждого честного здравомыслящего человека без всякой оглядки на какое-либо вознаграждение после смерти. Явно парадоксальный факт, что те, кто не верит в загробную жизнь, тем не менее, должны в большинстве случаев сообразовывать свое поведение с высшими принципами морали, не кажется странным при более близком рассмотрении. Атеист, верящий только в одно существование, озабочен тем, чтобы оставить как можно более незапятнанную память о себе у своей семьи и потомков и даже уважение у еще неродившихся.
Как говорил греческий стоик: «Даже если бы все наши современники погибли и не осталось бы ни единого смертного или бессмертного ока, выносящего свой одобрительный или осудительный вердикт, не должны ли мы здесь, внутри себя, иметь судью, которого необходимо бояться, и друга, чьей любовью следует дорожить?». Атеизм в равной мере как и теизм не является врожденным свойством людей. И тот и другой растут и развиваются в них наряду с их мыслительными способностями и либо крепнут, либо ослабевают под влиянием умозаключений, сделанных на основе фактов. Короче говоря, оба полностью обусловлены степенью человеческой эмоциональности, и человек не более ответственен за свой атеизм, чем за теизм: оба термина истолкованы совершенно неверно.
Эпикур считал, что многих называют безбожниками не потому, что их религия хуже, чем у соседей, а по причине ее непохожести. Магометане, большие приверженцы теизма, чем христиане, однако последние называют их «неверными» и многих теософов считают атеистами не за отрицание Божества, а за то, что у них свое особое мнение об этом вечном непознаваемом Принципе. Живым контрастом атеисту является теист, верящий в другие жизни или будущую жизнь. Его религия учит его, что молитвы, покаяние и жертвоприношение способствуют искуплению грехов в глазах «всепрощающего, любящего и милосердного Небесного Отца», ему вселяют надежду, – сила которой растет пропорционально искренности его веры, – что он будет прощен за свои прегрешения. Таким образом, моральный заслон между верующим и грехом очень слаб, если смотреть на него с позиций человеческой природы. Чем больше ребенок уверен в любви к нему своих родителей, тем легче ему ослушаться отцовских приказов. Кто будет отрицать, что главная, если не единственная причина половины страданий, испытываемых христианским миром – особенно в Европе, этой цитадели греха и преступлений, – кроется не столько в порочности человека, сколько в его вере в доброту и бесконечное милосердие «нашего Небесного Отца» и, главным образом, в искупление чужой вины? Почему бы людям не поверить, что они могут пить из чаши порока безнаказанно, во всяком случае, для последующих результатов, когда одной половине населения предлагается купить отпущение грехов за ничтожную сумму, а другой половине ничего не остается, как верить и надеяться на Христа, чтобы обеспечить себе место в раю – даже если человек совершил убийство и отправляется в мир иной прямо с виселицы! Публичной торговли индульгенциями, дающими отпущение за совершенные преступления, с одной стороны, и заверений, даваемых слугами божьими в том, что последствия самых тяжких грехов могут быть ликвидированы Богом по его воле и желанию, с другой стороны, по нашему мнению, совершенно достаточно, чтобы поддерживать преступность и безнравственность на самом высоком уровне. Тот, кто не любит добродетель и добро ради них самих и не остерегается зла как такового, наверняка притянет к себе порок как прямое следствие своих пагубных воззрений. Следует презирать добродетель, движимую только расчетливостью и страхом.
Мы твердо верим в реальность и философскую необходимость «кармы», то есть в закон неотвратимого возмездия, неизбежного следствия каждой порожденной нами причины, в воздаяние и наказание в строгом соответствии с нашими поступками; и поскольку никто не может быть ответственен за религиозные верования другого человека в Того или То, что остальных меньше всего касается, – то мы утверждаем, что постоянное стремление обращать каждого встречного в нашу веру и навязывать ему свой образ мыслей превращается в крайне предосудительное действие.
За исключением вышеупомянутых случаев общепризнанных норм морали, следование или пренебрежение которыми приносит непосредственные плоды в виде человеческого благополучия или горя, мы не имеем права воздействовать на воззрения наших ближних в чисто трансцендентных и недоказуемых вопросах, руководствуясь предположениями, продиктованными нашими эмоциями. Не потому, что любое из этих соответствующих убеждений в чем-то пагубно или плохо per se; наоборот, надо упорно искать и непоколебимо следовать любому идеалу, который служит нам отправной точкой и путеводной звездой на пути добродетели и чистоты, а именно по причине тех различий и бесконечного разнообразия человеческих темпераментов, на которое так удачно указал нам уважаемый брамин в процитированных выше строках. Поскольку, как он правильно заметил, никто из нас не является безгрешным и «религиозные представления людей находятся в процессе развития» (и изменения, как он добавляет) – это усовершенствование происходит бесконечно, и очень вероятно, что в любое время оно может опрокинуть наши самые твердые нынешние убеждения – и как показывают история и ежедневный опыт, «ничто не приносит столько горя», как великое множество конфликтующих между собой религий и сект, которые порождали только кровопролитные войны, преследования и избиение одной части человечества другой, то становится очевидным и бесспорным тот факт, что увеличивая количество этих сект, мы умножаем армию антагонистов, готовых драться до полного уничтожения друг друга, если не сейчас, то в недалеком будущем. И в этом случае ответственность за их поступки ложится на нас.
Пропаганда своей веры и обращение в нее принесут обильные всходы в виде грядущих преступлений; odium theologicum, раздувающая религиозную ненависть, которая распространяется как на «суть», так и на «второстепенные аспекты» любой веры, – представляет наибольшую опасность для мирного существования человечества. В христианском мире, где на каждом углу голодающие взывают о помощи, где нищета и ее прямые следствия – порок и преступления – опустошили всю землю, многомиллионные средства тратятся ежегодно на бесперспективную и греховную работу по прозелитизму

[315]. С очаровательной непоследовательностью, столь характерной для христианской церкви, те же епископы, которые всего несколько десятилетий назад выступали против строительства железных дорог на том основании, что это вражда против Господа, не желающего, чтобы человек передвигался со скоростью ветра; которые противились распространению телеграфа, заявляя, что это искушение судьбы; и даже препятствовали применению анестезии при родовспоможении «под предлогом того», – как свидетельствует профессор Дрейпер, – «что это нечестивая попытка избегнуть проклятия, на которое осуждена каждая женщина, согласно Книге Бытия (III, 16)», – те же самые епископы без колебаний вмешиваются в планы провидения, когда дело касается «язычников». Несомненно, если провидению было угодно заставить женщин расплачиваться за грехопадение Евы, тогда оно так же, наверняка, пожелало, чтобы человек, родившийся язычником, следовал своему предопределению. Неужели миссионеры считают себя мудрее своего Бога, если пытаются исправлять его ошибки; и разве они тоже не восстают против предначертаний Господних и неисповедимости его путей? Но оставим в стороне вопросы, трудноразрешимые как для них, так и для нас, и рассмотрим «прозелитизм», так сказать, с практической стороны. Мы заявляем, что тот, кто, руководствуясь сомнительным принципом считать истинное для себя истинным для других, трудится над обращением ближних в свою веру, попросту вовлечен в отвратительный процесс селекции и взращивания будущих каинов.
Действительно, наша «любовь к людям» должна быть довольно сильной и достаточно интуитивной, чтобы быть способной задуть огонь эгоизма, являющегося главной движущей силой желания навязать ближним наши собственные религиозные взгляды и пристрастия, которые мы «считаем (в данное время) истинными». Великая вещь иметь достойный идеал, но еще лучше жить в соответствии с ним; и где тот мудрый и непогрешимый человек, который может указать, не боясь ошибиться, другому человеку, что или кого ему следует принять за идеал?
Если, как уверяют нас теисты, «Бог – это все во всем», тогда он должен присутствовать в каждом идеале, какова бы ни была его природа, если только он не идет вразрез с общепринятой моралью и не приводит к отрицательным результатам. Таким образом, будет ли этим идеалом Бог, поиск истины, все человечество или, как красноречиво доказал Джон Стюарт Милл, просто наша собственная страна, и если во имя этого идеала человек не только работает, но и сам становится лучше, подавая другим пример высокой нравственности, какая разница для окружающих, что стало источником его воодушевления: химерическая утопия, абстрактная идея или даже неодушевленный предмет в виде идола или куска глины?
Давайте не будем влиять на естественные склонности религиозного и нерелигиозного мышления человека, как мы воздерживаемся от вторжения в его личные мысли, иначе мы создадим ему больше неприятностей, чем блага и навлечем на себя его проклятия. Если бы религии были так же безобидны и невинны, как цветы, с которыми сравнивает их автор, то мы не возразили бы ни единым словом. Пусть каждый «садовник» ухаживает за своими собственными растениями и не пересаживает их без спроса в чужую почву, и тогда все будут довольны. Принято считать, что теизм, несомненно, имеет свою неповторимую прелесть и может также претендовать на роль «самого благоухающего цветка на клумбе религий», по мнению ревностного теиста. В глазах же атеиста, он, возможно, ничем не отличается от колючего репейника, и теист не имеет права упрекать атеиста за расхождение во взглядах, равно как и атеист не должен винить своего оппонента за страх перед атеизмом. Несмотря на красоту розы, скрещивание ее с чертополохом будет неблагодарным занятием, ибо в девяти случаях из десяти роза потеряет свой запах, а оба растения – свою форму, и в результате получится безобразный гибрид. Природа определила каждому свое место, особое предназначение и одинаковые потенциальные возможности совершения как добра, так и зла различных степеней, наше дело только не вмешиваться в естественный ход вещей. Самая ароматная роза часто имеет самые острые шипы, и раны от них лучше всего залечиваются мазью, приготовленной из высушенных цветков чертополоха.
По нашему скромному мнению, единственными «существенными положениями» религии человечества являются: добродетель, нравственность, братская любовь и сострадание к каждому живому существу, будь то человек или животное.
Вот общая платформа, на которой наше Общество приглашает всех собраться; самые фундаментальные различия, существующие между религиями и сектами, превратятся в незначительные расхождения перед лицом величественной задачи объединить человечество, собрать все расы в единую семью и привести их к осмыслению настоятельной необходимости культивировать чувства братского милосердия и терпимости, а еще лучше, истинной любви в этой юдоли страданий.
Руководствуясь девизом: «В главных вопросах – единство, во второстепенных – полная свобода; во всех делах – милосердие», мы говорим всем вместе и каждому в отдельности: «Брат, придерживайся религии своих предков, какой бы она ни была, если испытываешь к ней влечение; думай собственными мозгами, если они у тебя есть; будь всегда самим собой, кем бы ты ни был, если только ты не является действительно порочным человеком. И твердо запомни, что волк в своем собственном обличье неизмеримо честнее этого же животного, но в овечьей шкуре».






РЕДАКЦИОННЫЙ КОММЕНТАРИЙ К СТАТЬЕ


«ДОЛЖНЫ ЛИ МУЖЧИНЫ




СТРИЧЬ ВОЛОСЫ?»


Мода, каким-то образом преуспевшая в приобретении странного союзника в лице «респектабельности», запрещает цивилизованным христианам носить длинные волосы на данном этапе нынешнего столетия.
В этом повинны непоследовательность так называемой христианской цивилизации и непочтительность духовенства к своим истокам, ибо Иисус и его апостолы изображаются с длинными волосами – за исключением Павла. Назареи из Ветхого Завета никогда не позволяли бритве прикасаться к их головам. Арийские риши, йоги, святые всех степеней носили и до сих пор носят длинные волосы, То же делают посвященные Тибета. В Европе только греческие и русские священники, наряду со своим монашеством, сохранили эту мудрую традицию – и долголетие некоторых из них вошло в легенду.




УМЕСТНЫЕ ВОПРОСЫ

«Можете ли Вы или кто-нибудь из Ваших читателей просветить меня по следующим вопросам:
1. Кто такой йог?
2. Можно ли его приравнять к Махатме?
3. Можно ли Вишвамитру, Вальмики, Васиштху и других Риши отнести к классу йогов и Махатм?
4. Или только к Махатмам?
5. Или только к йогам?
6. Владеют ли йоги оккультными знаниями?
7. Обязательно ли быть вегетарианцем, чтобы успешно изучать оккультные науки?
8. Были ли наши Риши оккультистами?
Пролив свет на эти вопросы, Вы окажете мне неоценимую услугу. Искренне Ваш
X. Н. Вакил
30 апреля, 1883 г.
161, Малабар Хилл, Бомбей».
Наши ответы.
1. В Индии слово «йог» очень многозначно. В настоящее время оно используется, главным образом, для обозначения крайне грязного, покрытого экскрементами и обнаженного индивидуума, который никогда не стрижет и не расчесывает волосы, посыпает себя с головы до пят влажной золой, совершает пранаяму, не понимая ее истинного смысла, и живет подаянием. Только в редких случаях это слово употребляется по назначению.
Однако истинный смысл данного слова, если проследить его этимологию, лежит в его корне «yug» – соединять. Настоящий йог – это человек, который полностью порвал с миром, его соблазнами и наслаждениями, преуспел, после более или менее длительного периода тренировок, в воссоединении своей души со «вселенской Душой», или Парабрахмом. Если под словом «йог» наш корреспондент подразумевал индивидуума, который связал свои седьмой и шестой принципы (Атман и Буддхи) и привел, таким образом, свои низшие принципы (Манас, животную душу и личностное эго) en
rapport
со Вселенским Принципом, тогда:
2. Такой индивидуум подпадает под определение «Махатма», так как это слово означает «великая душа». Следовательно, вопрос отпадает сам собой.
3. Разумеется, Риши – во всяком случае те, чье действительное существование может быть доказано (ибо многие из тех, кого причисляют к ним, более или менее мифичны) – были «Махатмами» в широком смысле этого слова. Трое из них, упомянутые нашим корреспондентом, являются историческими личностями и адептами очень высокой степени и заслуживают звания Махатм.
4. Они могут быть Махатмами (если достойны этого определения), неважно, состоят ли они в браке или хранят целомудрие, но называться
5. Йогами они могут, только если у них нет семьи, а именно, если посвящают свою жизнь религиозному служению, аскетизму и дают обет безбрачия.
6. Теоретически, каждый настоящий йог более или менее знаком с оккультными науками; это означает, что он должен понимать тайный, символический смысл каждого предписанного ритуала, правильно растолковывать значение аллегорий, встречающихся в Ведах и других священных книгах. Практически же, на сегодняшний день очень немногие, если вообще кто-либо из тех йогов, которых можно случайно встретить, знакомы с оккультизмом. Это объясняется невысоким уровнем их интеллектуального развития и религиозным фанатизмом. Совершенно безгрешный, искренний, но все же невежественный, набожный аскет, который вник в свою философскую доктрину не далее внешней оболочки, скажет вам, что во время кали-юги никому не позволено становиться практическим оккультистом; в действительности же, посвященный йог обязан быть оккультистом; во всяком случае, он должен обладать достаточной силой, чтобы производить все малые феномены из арсенала адептов (которые невежды все еще называют «чудесами»). Однако настоящие йоги, наследники мудрости арийских Риши, не общаются с профанами и держат от них в секрете свою принадлежность к йогам. Счастливы те, для кого открыт весь мир и кто знает о нем, не покидая своих недосягаемых ашрамов, в то время как человечество (за редким исключением) ничего о них не ведает и отрицает само их существование. Но для них не имеет особого значения, верит ли в них и знает ли о них подавляющая часть людей.
7. Из данного определения оккультизма, становится ясно, что это наука, изучив и применив которую, можно стать Махатмой. В статьях «Эликсир жизни» и «Заметки об эзотерической теософии» этот изложено довольно четко. Кроме того, там научно объясняется значение вегетарианской диеты для психического развития. Читайте, изучайте, и вы поймете, почему вегетарианство, целомудрие и особенно полный отказ от вина и спиртного являются непременными условиями «приобретения оккультных знаний»

[316]. На этом мы заканчиваем объяснения, так как ответ на вопрос 8 вытекает из вышесказанного.






ВСЕОБЩЕЕ ОПОЛЧЕНИЕ ПРОТИВ ТЕОСОФИИ


В Париже, как почти везде, у нас есть отделение Теософского Общества: горстка теософов, затерянная среди тысяч спиритов и спиритуалистов. Неукоснительно придерживаясь правила невмешательства в религиозные и социальные суждения своих собратьев, центральное Общество в течение 5 лет до настоящего времени поддерживало самые дружеские связи с французским отделением, радуясь миру и согласию, царящими в отношениях между дочерними отделениями. Хорошо зная о строгой приверженности французских теософов доктринам последователей Аллана Кардека и, как всегда, уважая личные мнения наших собратьев, мы ни разу ни словом ни делом не выразили своего неудовольствия членом французского отделения. Некоторые из них обращались к нам за разъяснением оккультных доктрин, не имея возможности ознакомиться с нашей трактовкой, изложенной в журнале «The Theosophist», так как очень немногие из них знают английский язык. Однако мы вежливо, но неизменно уклонялись от комментариев. У них свои доктрины, такие же глубоко философские (по их мнению), как и наши; и бесполезно пытаться заменять их учением, на правильное усвоение которого даже прирожденному индусу требуются годы. Чтобы проникнуться утонченным духом эзотерического учения Шакьямуни Будды, Шанкарачарьи и других святых не хватит и целой жизни. Но некоторые из наших французских братьев настаивали, а те, кто владеет английским языком и читает «The Theosophist», оценили наши доктрины и вознамерились получить перевод «Фрагментов». К сожалению, наш брат переводчик выбрал для своего эксперимента фрагмент № 1 из серии «Фрагментов оккультных истин». Хотя теория о природе «возвращающихся духов» в целом изложена там правильно, а сама статья написана восхитительно, все же этот конкретный фрагмент не совсем завершен и, вероятно, может произвести ложное впечатление на человека, совершенно незнакомого с оккультной философией. Более того, некоторые части его, – по крайней мере, два предложения, – способны привести непосвященных к ошибочным выводам. Спешим заметить, что это целиком объясняется неточностью английского языка, возможно, отсутствием в нем слов для выражения некоторых теософских понятий и, по всей вероятности, нежеланием «вдохновителей» этого фрагмента дать больше информации, чем было необходимо, – а не какой-либо ошибкой автора. Это была первая попытка познакомить широкую читательскую аудиторию с философией, хранившейся многие столетия в тайных твердынях гималайских гор и в южных ашрамах; и к тому времени не было еще принято твердого решения продолжить серию «Фрагментов» после выхода в свет № 1. Так оказалось, что второй, или жизненный, принцип в человеке (жизнь) был назван там дживатмой вместо дживы и оставлен без объяснения относительно того, что эзотерические буддисты, или архаты, признавая одну только жизнь, единую и вездесущую, подразумевают под «дживой» проявленную жизнь, второй принцип, а под Атаманом, или Дживатманом - седьмой принцип, или непроявленную жизнь; в то время как ведантисты обозначают этим термином только седьмой принцип и отождествляют его с Параматманом, или Парабрахмом


[317]. Также были оставлены без комментариев фразы вроде: «духовное эго, или сознание… сразу после отделения духа рассеивается и прекращает существование… духовное эго исчезает»

[318].
Любой оккультист поймет, что здесь по какой-то причине пропущена часть информации. Следует сказать, что сразу после отделения «духа» и «духовной души» (его проводника) от манаса и кама-рупы (пятого и четвертого принципов), духовное сознание (лишенное своей возбуждающей, или связующей, основы в виде личностного сознания, извлеченного им из манаса)… прекращает свое существование до следующего повторного рождения в новой личности, поскольку чистый Дух не может обладать сознанием per
se


[319]. Было бы полным абсурдом утверждать, что что-либо бессмертное и чисто духовное, идентичное Параматману, или единой Жизни, и состоящее из той же субстанции, может «исчезнуть» или погибнуть.
Оккультисты и ведантисты, – то есть особенно вдумчивые адвайтисты, – знают, что нейтральный, бесполый и пассивный Параматман и его эманация Дживатман, которые проявляются только через посредство объективной формы, не могут «исчезнуть» или «погибнуть» целиком; они знают, что оба эти слова относятся к манасу или антаскаране, -
тем органам личностного сознания, которые находятся только в теле и полностью отличаются от духовной души, – и означают не более, чем временное втягивание луча из проявленного мира обратно в мир непроявленный; короче говоря, эта душа, которая, как сказано, исчезла и погибла, является не вечной совокупной Индивидуальностью, а временной личностью, одной из бесчисленных бусинок, нанизанных на длинную нить проявляющихся жизней

[320]. Единственная существенная и действительно вводящая в заблуждение ошибка в этом фрагменте (только не для спиритуалистов, которые не верят в реинкарнацию, а для спиритов, которые в нее верят) находится на странице 19, колонка 1, параграф 4, где говорится, что новое (личностное) это после созревания вновь рождается «в следующем, более высоком мире причин, в объективном мире, подобно нашему нынешнему земному шару…», что подразумевает лишь однократное рождение Индивидуальности, или единого вечного Эго, на нашей земле, а это не соответствует действительности, ибо только личностное эго (которое, согласно ложным представлениям спиритов, перевоплощается вместе со своим личностным сознанием множество раз) появляется на этой земле всего лишь однажды, в то время как индивидуальная духовная монада (напоминающая актера, который, хотя и выходит на сцену каждый вечер в новой роли, всегда остается одним и тем же человеком) воплощается на земле в череде разнообразных личностей, – последние же никогда не повторяются дважды, за исключением случаев идиотизма и смерти в младенческом возрасте. Таковы воззрения оккультистов. Таким образом, одна только эта фраза, исказившая доктрину, могла предоставить спиритам аргумент против нас по вопросу реинкарнации; и они утвердились во мнении, что мы вовсе не верим в повторное рождение на этой земле.
Как бы там ни было, этот единственный фрагмент был переведен как отдельный вариант оккультной доктрины, а другие, объяснявшие его и, следовательно, дополнявшие, остались в момент его опубликования непрочитанными и неизвестными для членов Научного Общества Психологических Исследований, а также «Ревю Спирит» и парижского Теософского Общества – что произвело эффект разорвавшейся бомбы в стане спиритов и исповедующих реинкарнацию.
Начнем с того, что друзья приписали авторство фрагмента «ученому саньясину»

[321], адепту оккультизма; на самом же деле он был написан частным лицом, английским джентльменом, который в то время слышал об оккультной доктрине впервые, хотя впоследствии преуспел в ее изучении. Затем они созвали «конференцию» пo обсуждению возмутительной ереси. В мартовском выпуске «Бюллетеня», органа Научного Общества, было объявлено о начале дискуссии в священных пределах Общества Психологических Исследований. В апрельском номере очень правильно замечено, что две «конференции» по этой тематике «не совсем (?) достигли поставленной цели. На них отсутствовала полемика, поскольку ее участниками были только сторонники спиритизма». Похоже, что теософия была представлена одним лишь доктором Турманом, членом Теософского Общества, который поступил очень благоразумно, уклонившись от участия в споре, ссылаясь на то, что людям, не подготовленным длительными занятиями, невозможно было бы правильно объяснить теории оккультизма (который наши французские друзья упорно называли теософизмом, путая, таким образом, общее с одним их его составляющих). Остальные члены парижской группы Теософского Общества дали аналогичный устный или письменный отказ от участия в этих обсуждениях. Единственный джентльмен, который предложил себя в качестве представителя нашего Общества, был господин Тремешини, охарактеризованный как «астроном, инженер по гражданским сооружениям и эрудированный ориенталист, член парижского Теософского Общества». И поистине, большей дискредитации теософии было бы трудно придумать.
В этом есть некая загадка, ключ к которой лично нам известен; тем не менее, мы растолкуем ее для пользы всех наших собратьев и особенно оккультистов. Факты таковы: господин Тремешини полагает, что он получил доступ к истинной, исторически достоверной и единственно божественной теософии. Путая оккультизм с теософией, он объявляет наши доктрины «философией, рожденной из голословных утверждений, лишенной научных доказательств и основанной не на древних документах… а на несостоятельных теориях, появившихся на свет не ранее, чем в средние века»; наша «теософия» (он имеет в виду оккультизм) берет свое начало вовсе не из древнего буддизма, а из «гибридной доктрины халдеев». Как, – спрашивает оратор, – можно считать действительно гуманной и научной теорию, которая проповедует «безнадежный нигилизм… и учит, что основа любой морали, – то есть морали, базирующейся на бессмертии сознательного "Я", совершенно ложна (!?)… которая утверждает, что Духовное Эго, не достигшее своей цели из-за слишком материальных устремлений, исчезает, не взяв с собой ни одной частицы индивидуального сознания

[322], и заканчивает возвращением в состояние космической первоматерии!… Доктрина, целью которой является вакуум и уничтожение, может быть построена только на пустоте» и т.д.
Какими бы красноречивыми и проникновенными не были эти слова, но за ними скрывается нечто другое: дезинформация и ложь. Мы показали, в чем заключается ошибочность представлений спиритов (не владеющих английским языком) относительно наших доктрин. Но случай с господином Тремешини особый. Он знает английский язык, читает «The Theosophist» и имел достаточно времени для осознания неправильности своих первых умозаключений. Но если, тем не менее, он упорно доказывает, что наша система ложна, а его собственная – единственно божественная и правильная; если он уверяет общественность, что обладает действительно достоверными историческими документами, тогда мы просто обязаны изучить его документальные свидетельства и выяснить, насколько они соответствуют такому определению.
Низвергнув, для собственного удовольствия, эзотерическую философию адвайтистов и буддийских архатов, он продолжил знакомить спиритов со своей собственной «теософией». Пригласив аудиторию совершить вместе с ним «небольшой экскурс в историю», он предложил ее вниманию следующие исторические факты. Мы оставили его орфографию без изменений.
«К концу Трета-йоуго (третьему периоду, согласно индуистской хронологии) (?!!)… эпохи, которая насчитывает 28 000 лет

[323]… жил в Индии человек, с которым по части гениальности, силы мысли и т.д. и т.д. могли сравниться лишь немногие философы последующих эпох… Звали этого человека Готомо. Как сказано в священных книгах Индии (!?), Готомо (из Трета-йоуго) вел свою родословную от святых ведического периода; в числе его прямых потомков был знаменитый Готомо Сакьямоуни Будда, которого некоторые ошибочно принимают за самого Готомо из Трета-йоуго. Из всех работ, которые эта личность из Трета-йоуго оставила последующим поколениям, наиболее значительными являются "Яьяйос" (!?), то есть трактат о логике, и иератический Свод Законов, или "Уложение божественных Законов", божественная наука, представляющая собой синтез человеческих знаний, коллекцию всех истин, собранных на протяжении многих веков созерцательными святыми, Мохарши (возможно, Махариши?) и т.д. и т.д. и т.д. Специальным приказом автор этого труда («Иератического Свода Законов» Готомо) запретил читать его профанам

[324] и передал его на хранение посвященным из двух высших браминских классов… [но]… все меры предосторожности не помешали некоторым хитрым профанам проникнуть в sanctum
sanctorum
и похитить из этого знаменитого кодекса несколько крупиц».
Должно быть, в руках нашего брата эти крупицы разрослись до целого кодекса, так как он уверяет нас, что это «синтез всех мировых учений».
Таково краткое изложение записанной verbatim, переведенной и опубликованной речи господина Тремешини и таковы сила недоброжелательства к нашей эзотерической доктрине арийских архатов. Мы предоставляем нашим браминам-теософам – шастри и санскритологам – право самим судить об исторической ценности и достоверности кодекса, имеющегося в распоряжении м-ра Тремешини; мы просим их обратить особое внимание на следующие моменты.
1. «-Согласно индусской хронологии», длительность двапара-юги стала равной всего лишь 28 000 лет.
2. Гаутама Риши из трета-юги, автор «Дхарма-Шастры», современник Рамы, стал идентичен Гаутаме, основавшему философскую школу ньяя.
3. Заявлено, что первый из них составил полный эзотерический Свод законов и что его «божественные доктрины» согласуются и подкрепляются теориями спиритов, которые верят в общение с бхутами


[325] и пшиачами, называя их «бессмертными духами предков»

[326], и поощряет такие связи.
4. Гаутама Будда превратился в прямого потомка Гаутамы Риши и в того, кто, несмотря на «запрет своего предшественника и Учителя, обнародовал его доктрины» (цитируется дословно). Он «без колебаний по своему усмотрению внес изменения и вставки в этот почитавшийся дотоле труд» – это равносильно заявлению, что буддизм есть не что иное, как искаженное учение Гаутамы Риши.
Мы оставляем все вышесказанное на рассмотрение браминов-ведантистов и эзотерических буддистов. По нашему скромному мнению, этот «Готомо» времен «Трета-Йоуго» является, вероятно, уродливым искажением, порожденным воображением м-ра Тремешини.
Ученый секретарь Теософского Общества и редактор данного журнала уже послал обстоятельный ответ президенту Научного Общества Психологических Исследований, господину Фовети, содержащий опровержение в связи с непристойными замечаниями, досадными искажениями и неточностями, допущенными «м-ром Тремешини, членом парижского Теософского Общества». Выступления на этой конференции остальных докладчиков, которые набросились на теософию, не будучи членами нашего Общества и не имея представления о наших доктринах, более простительны, хотя мы никогда не организовывали собраний для обсуждения и высмеивания их доктрин.
Мы глубоко признательны высокообразованному и талантливому президенту, господину Ч. Фовети, за лестные выражения, в которых он говорил о скромных заслугах основателей нашего Общества, и за умеренную тональность, которая, в целом, преобладала в его рассуждениях при подведении итогов дискуссии на второй конференции.
Пусть все вышесказанное не будет воспринято как наше возражение против честных исследований и обсуждений, ибо, несомненно, фанатизм и его родная сестра – вера в собственную непогрешимость – не является нашим кредо. Но когда против нас используют умышленный обман, неточность и искажение фактов, то мы осмеливаемся уведомить всех наших думающих членов, что не смогли бы оставить без решительного протеста такое глумление над древней арийской Наукой, обладай мы даже легендарным терпением самого Харишчандры или его еврейского аналога Иова

[327].






ДУША ВЕЩЕЙ


Десять лет тому назад профессор Уильям Дентон, геолог англо-американского происхождения, человек выдающихся интеллектуальных способностей, выпустил в соавторстве со своей не менее талантливой женой трехтомный труд под тем же названием, что и данная статья. В нем описаны обширные исследования по вопросу начала видимых предметов, или мира нуменов. Для этих изысканий не понадобились никакие лабораторные инструменты или процессы: ни горны, ни тигли, ни колбы, ни химикаты, ни линзы – и все же, эта книга содержит факты о скрытой стороне природы, которые представляют не меньший (а возможно, и больший) интерес и значимость, чем любое научное открытие в области объективных феноменов, отданное на суд ученого сообщества. Исследования Дентонов принесли особенно много пользы изучающим арийскую науку, ибо они связаны и служат ключом к ранее загадочному мистицизму Атхарваведы и последующих трактатов по оккультизму. Работа проводилась с применением психометрии. Слово «психометрия» (измерение души), греческого происхождения, означает способность, – природную, но обычно дремлющую в нас, – с помощью которой внутреннее «я» познает явления духовного (или, если угодно, динамичного) мира причин. Эта способность была сильно развита у миссис Дентон

[328], ее сына и всех членов семьи профессора Дентона, причем у двух первых из поименованных психометрические силы были удивительно развиты. Если какой-нибудь предмет – письмо, клочок ткани, кусок камня или другого строительного материала, взятого из любого здания, или геологический образчик и т.д. – дать подержать им в руках или приложить к середине лба (на дюйм выше линии бровей), то они мгновенно войдут в контакт с Акашей, или душой, человека или вещи, с которыми этот предмет был в соприкосновении, и точно его опишут. Шаг за шагом эти исследования подтверждали истину древней арийской доктрины о том, что Акаша (эфир) является колыбелью и могилой объективной природы; и что она хранит неуничтожимую информацию обо всем, что когда-либо существовало и происходило во внешнем мире. Таким образом, гипотезы физической науки были подтверждены и расширены и над «бездонной пропастью», которая, по мнению великого Тиндаля, пролегает между видимым и невидимым мирами, был возведен один пролет моста. Профессор Дентон не был изобретателем психометрического метода; эта честь принадлежит профессору Дж. Р. Баченену, доктору медицины, знаменитому американскому антропологу и члену нашего Общества. Огромным достоинством этой науки является то, что исследования проводятся без риска для «пациента» и без погружения его в состояние гипноза. В своей книге профессор Дентон пишет, что вначале
«…сенситив, или психометрист, является, в основном, пассивным наблюдателем, типа зрителя, сидя рассматривающего панораму; но через определенное время он становится способным влиять на эти видения – быстро менять их или задерживать для более внимательного рассмотрения. Затем психометрист периодически попадает в тот исторический срез, который, кажется, имеет отношение к данному предмету… [Наконец, он] порывает связь даже с изучаемым объектом. Усилием воли он покидает комнату, поднимается в воздух, смотрит вниз на город, обозревает землю под собой, как географическую карту, или взмыв еще выше, созерцает земной шар, вращающийся между тьмой и светом. Он спускается на какой-нибудь остров или континент, наблюдает жизнь диких племен Африки, исследует центральную пустыню Австралии или решает проблему таинственных полюсов земли. Но и это не все: он становится повелителем времени. По его команде прошлое острова или континента выходит из бесконечной ночи вереницей призраков; и он видит, чем были эти участки земли, как образовались, какие формы их населяли, замечает первых человеческих пришельцев, лицезреет увеличение размеров континента и человечества; в течение неполного часа… едва ли остается какая-нибудь вселенская тайна, которая не предстала бы перед открытым взором (освобожденного духа)»

[329].
По оценкам профессора Дентона, психометрическими способностями обладают, по меньшей мере, одна из десяти белых женщин и один из двадцати мужчин. Несомненно, что у азиатов процентное соотношение этого показателя будет даже выше.
Как мы уже отмечали, психометристу не надо входить в гипнотический транс, чтобы начать проявлять свою силу. У него должны быть закрыты глаза для лучшей концентрации мыслей на объекте психического наблюдения.
«Иначе, – пишет профессор Дентон, -…он все это время будет находиться в совершенно обычном состоянии, легко переводя внимание на происходящее в комнате, часто откладывать в сторону изучаемый предмет, включаться в разговор или делать зарисовки увиденных объектов, а затем продолжать эксперимент. Если предмет покрыт пылью, то необходимо просто нанести ее на лоб в таком количестве, которое прилипнет к влажному пальцу; а когда обследуются небесные тела, то их лучи должны попадать на лоб сенситива»

[330].
Таким образом, имея перед собой книгу профессора Дентона, каждое отделение Теософского Общества располагает очень эффективной методикой проведения самых захватывающих и плодотворных исследований тех сфер, где находятся в полной сохранности секреты не только арийской истории, но и всей истории нашей планеты и ее переломных моментов. Профессор Дж.У.Дрейпер, один из одареннейших ученых и самый блестящий популяризатор науки, являющийся украшением нашего века, говорит следующее:
«При падении тени на стену, на ней остается постоянный след, который можно сделать видимым с помощью соответствующих приемов… На стенах наших самых частных жилищ, где, как мы думаем, мы скрылись от любопытных глаз и где наше уединение никогда не будет потревожено, существуют призраки всех наших поступков, фантомы всего, что мы делали»

[331].
Для того, кто совершил тайное преступление, будет убийственной мысль, что картины его деяний и даже эхо его слов могут быть увидены и услышаны через неограниченное число лет после того, как он покинет этот мир, оставшись «уважаемым человеком» в памяти своих потомков. Для членов нашего Общества эта идея должна иметь особую значимость, поскольку они живут, действуют, говорят и даже думают под наблюдением Учителей, для которых не существует неразрешимых загадок природы. Несколько наших товарищей самоперевоспитались под влиянием одного только осознания этого факта, и если бы люди больше задумывались над возможностями психометрии, то такие случаи происходили бы чаще. Ибо доказано, что не только образы прошлого находятся в «нетленных галереях Акаши», но даже звуки прежних голосов, запахи архаичных цветов, засохших столетия назад, и аромат фруктов, которые росли на деревьях в те доисторические времена, когда человек еще был дикарем, лишенным речи; и полярные льды, в милю толщиной, покрывавшие те участки суши, где сейчас находятся процветающие тропические страны. Мы распространили в Индии более 70 экземпляров «Души вещей» и планируем прибавить к ним еще 700. Мы также надеемся познакомить наших индийских друзей с самим автором, который только что очень успешно завершил лекционный курс в Австралии; он намерен прочитать свои лекции в Индии по дороге домой, в Америку. Один из его докладов посвящен психометрии; в сиднейском «Либерале» от 10 февраля было напечатано его краткое изложение, которое мы предлагаем нашим читателям.

[332]






ЗАМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ «ИЕРОСОФИЯ 

[333] И ТЕОСОФИЯ»


«При обсуждении различий, по-видимому имеющих место в подходах иерософских и теософских учений к вопросу перерождения, или реинкарнации, мы должны рассмотреть понятие, которое теософия называет седьмым принципом в человеке, а я обозначил термином "главный атом". Является ли этот седьмой принцип сущностью, то есть дифференцированным атомом жизни? На первый взгляд -
да. В действительности же -
нет. Термин "атом жизни" применим только к плану человеческого мышления и сознания, ибо это относительное, а не абсолютное определение. Если мы пойдем назад достаточно далеко, вернее, достаточно глубоко, то, я уверен, встретим там единую Жизнь и единую Материю; ибо все существующее есть не что иное, как феномен дифференциации – непрекращающейся, изменчивой и вечной».
Вот добротный ортодоксальный оккультизм в его нынешнем состоянии. Только с позволения нашего корреспондента напомним ему, что согласно оккультной доктрины, термин «главный атом» неприемлем для 7-го принципа, хотя его применение может быть очень уместно относительно 6-го принципа, проводника духа, или духовной души. Взгляды оккультистов на проблему духа и души занимают промежуточную позицию между теориями Босковича и Гельмгольца о внутренней природе материи.
Седьмой принцип, или, скорее, его суть, соотносится с седьмым состоянием материи, то есть состоянием, которое с нашей земной точки зрения может предстать, как чистый дух; в то время как шестой принцип, по своей природе, не является центром силы, подобно духу; то есть центром, в котором сразу же исчезает всякое представление о любом веществе, кроме жидкого, или, вернее, эфирного «атома». Седьмой принцип – это недифференцированная материя, а шестой – дифференцированная, хотя в своем совершеннейшем и чистейшем состоянии; первый из упомянутых – это жизнь, одушевляющая атом; второй – ее вместилище.
«"Атом жизни" появляется как раз в тех местах, где происходит эта дифференциация феноменов; и мы считаем, что этот специфический атом, однажды дифференцировавшись и войдя в круговорот циклов, обретя характерное сознание на земном, или физическом, плане, никогда не сможет вернуться на этот план после достижения цели, ради которой он был видоизменен. "Главный атом", для того чтобы стать видимым, или познаваемым, на различных планах своей инволюции, притягивает к себе другие атомы, которые образуют его оболочку, или покров; и эти атомы, благодаря контакту (временному по сути) напитавшись жизненными качествами главного атома, становятся сознательными при восхождении и бессознательными при нисхождении – в соответствии с уровнем развития по шкале сознания; так обеспечиваются условия для появления феноменов в бесконечно меняющемся Бытии».
Это неортодоксальный подход. Если под «главным атомом» подразумевается божественная «человеческая монада», тогда он остается бессознательным, то есть неответственным за свои поступки, будь то в «нисходящих» или «восходящих» циклах трех с половиной Кругов, после чего становится сознательным и несет ответственность за все, что совершают его воплощающиеся личности.
«Я думаю, что все это, и многое другое, очень хорошо показано в серии фрагментарных Истин, периодически раскрываемых Махатмами, которые, руководствуясь неоспоримой мудростью, дают ровно столько, сколько может быть усвоено. Во время своего последнего посещения Египта я познакомился с древней египетской доктриной о метампсихозе, которая, кажется, учит, что душа, или оживотворяющий принцип, после разъединения с телом воплощается в более низких и даже животных формах и что она должна пройти через все многообразие организованных форм жизни, пока, наконец, через 3000 лет не вернется и вновь не объединится с физическим телом, которое было так тщательно сохранено бальзамированием именно для этой цели. Время показало абсурдность этой доктрины, так как очень многим мумиям, уцелевшим до сей поры, более 3000 лет, но так называемая душа так и не вернулась востребовать назад свое физическое тело. Следовательно, мы должны искать другое прочтение древних доктрин, в подтексте которых, несомненно, содержится истина».
Надеемся, господин Оксли позволит его поправить. Он рассматривает объективную, земную и пустую оболочку – «мумию» – и забывает, что здесь, под грубой пеленой аллегорий, может скрываться огромный научный и оккультный смысл. Нас учат, что по меньшей мере в течение 3000 лет «мумия», независимо от способа химической обработки, испускает из себя все, до последнего, невидимые атомы, которые с момента смерти, многократно входя в различные водовороты бытия, действительно проходят «через все многообразие форм организованной жизни». Но только не душа, и менее всего шестой принцип, а жизненные атомы дживы, второго принципа. По прошествии 3000 лет, – иногда больше, иногда меньше, – после бесконечных трансмиграций все эти атомы снова собираются вместе, чтобы образовать новую внешнюю оболочку, или тело, этой же самой монады (реальной души), для которой они уже служили физическим проводником две или три тысячи лет назад. Даже при худшем исходе, то есть при уничтожении сознательного личностного принципа, монада, или индивидуальная душа, всегда остается той же самой, что и атомы низших принципов, которые, – возрожденные и обновленные в этом вечном потоке бытия, – магнетически притягиваются друг к другу в силу своей родственности и снова воплощаются вместе. Такою истинное оккультное учение египтян.
«В мартовском номере журнала "The Theosophist" мое внимание привлек ответ редактора на вопрос читателя X. о регрессивном развитии "духовных остатков" после физической смерти… Суть вопроса заключается в следующем: "После выхода из человеческого тела, при наступлении смерти, сохраняет ли жизненный принцип сознание своей индивидуальности – не личности; если да, то переходит ли эта сознательная индивидуальность к более высоким, то есть более глубинным состояниям?". На этот вопрос мы отвечаем положительно. Почитаемые Махатмы знают не хуже меня, что каждый духовный атом, который прошел физические условия существования, совершенно необходим для реализации грандиозных задач так называемого творения».
К сожалению, мы должны дать отрицательный ответ. Сознание индивидуальности обеспечивается шестым принципом в соединении с седьмым, частью пятого и его проводником, четвертым принципом, – эта триада образует сознательную монаду. Жизненные атомы, или «жизненный принцип» (джив), высвобождающийся после смерти, не обладают сознанием в дезинтегрированном состоянии и не имеют никакого отношения к «грандиозным целям творения».






ЗАМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ «СВАМИ 

[334] ИЗ АЛЬМОРЫ


ОТВЕЧАЕТ СВОИМ ОППОНЕНТАМ»

Альморский свами пишет: «В некоторых прежних выпусках журнала «The Theosophist» слово «лайя»

[335], было интерпретировано Вами как «слияние», но в этом номере Вы даете другое его значение».
Никакое «слияние» или поглощение не может произойти без растворения и абсолютного уничтожения предыдущей формы. Кусок сахара, брошенный в чашку с жидкостью, должен растаять и потерять конфигурацию, прежде чем можно будет говорить о поглощении его этой жидкостью. Это химическая корреляция, подобная любой другой. Тем не менее, неуничтожимая материя, как в случае с сахаром или любым другим химическим элементом, может быть снова возвращена к жизни и даже к своей прежней форме. Молекула, которую невозможно раздробить физическими средствами, с помощью универсального растворителя распадается на определенные составные элементы. Следовательно – по крайней мере, в данное время, она утратила свою структуру. Это просто словесная перепалка.
«Странно, что наша фраза «нынешняя развитая форма» побудила Вас написать комментарий размером с колонку».
Несмотря на то, что эта фраза была прокомментирована Т. Субба Роу, отвечает Е.П.Блаватская.
Еще более странно, что несколько наших сносок заставили почтенного Парамахансу разразиться плохо скрываемой бранью длиной в 15 колонок, три или четыре из которых приведены здесь. Даже эти извлечения дают представление обо всем послании.
«Но, возможно, номинальные йоги, не владеющие головой и сердцем, и которые не могут успокоить себя и войти в экстаз Нирвикальпы, не поймут нас, также как и те, кто путает Пракрити с Пурушей, или материю с духом».
Несомненно, наш уважаемый корреспондент не вкладывал в свои слова тот смысл, что при написании этого ответа он «привел» себя в состояние Нирвикальпы; в противном случае мы воспользуемся определением, которое дал этому термину Монье Вильяме, и запомним, что это состояние «прекращения мышления»

[336].
На этот любезный выпад мы отвечаем, что никогда не путали Пракрити с Пурушей, как и Северный полюс с Южным. Подобно тому, как оба полюса принадлежат одной Земле, так дух и материя, или Пуруша и Пракрити, являются двумя концами, теряющимися в вечности непроявленнои и в циклах проявленной материи. Но подобно некоторым известным западным метафизикам, наш оппонент, видимо, считает материю и энергию совершенно разными понятиями; в то время как эзотерическая доктрина признает только один субстрат всего видимого и невидимого – «Пурушу-Пракрити», и наоборот. К тому же, мы можем напомнить милому свами, что необязательно быть йогом, чтобы стать хорошим оккультистом и что в Индии не так уж много йогов, разбирающихся в истинных оккультных науках.
«Итак, как мы теперь знаем, внутренний человек – это двойник, то есть тайджаса; праджна является первичным, или первым телом, а аннамайя, или вишва, третьим».
В таком случае, наш уважаемый оппонент должен раскритиковать и поправить профессора Монье Вильямса и других санскритологов, которые считают анна-майю «оболочкой, поддерживаемой пищей, то есть материальной формой, или физическим телом», называя ее четвертой, в то время как мы называем ее первой оболочкой, или кошей


[337].
«К этой третьей оболочке мы применим термин тройник, что вполне оправдано, как и Ваше определение двойник по отношению к тайджаса – и мы не видим большого вреда в том, чтобы физическое тело считать третьим; но любители абсурда нас не поймут».
Предоставляем нашим читателям возможность решать, что абсурднее -
считать наше физическое тело первым или называть его, как это делает альморский свами, – тройником, или третьим; хотя, разумеется, «вреда» нет ни в том, ни в другом случае.
«…потому что выйдет наружу их глупость. Просим прощения за такую откровенность».
Мы охотно прощаем это невежливое замечание, выданное за «откровенность». Просим нашего уважаемого корреспондента запомнить, что откровенность и грубость разные вещи.
«Как Вы, практический теософ, могли так небрежно заявить, что внутреннему человеку может быть нанесена смертельная рана и т.д., когда в действительности жертвой становится внешнее тело. Вы бесцеремонно уклонились от ответа на наш вопрос, сказав, что речь не идет о том, убил ли двойник другого двойника или тройника

[338]. Теперь мы убедительно просим Вас развеять наши сомнения научным объяснением этого факта».
Именно потому, что мы утверждаем, что немного знакомы с «практическим» оккультизмом в дополнение к тому, что являемся теософами, мы отвечаем без малейшего «увиливания от вопроса», что смертельная рана может быть нанесена «не только самому внутреннему телу, но и с его помощью» другому внутреннему человеку. Это основы эзотерического месмеризма. Ранение осуществляется не реальным кинжалом или кулаком из крови, плоти и костей, а всего лишь посредством воли. Именно сильная воля «Госпожи» руководила астральным, или внутренним телом, майяви-рупой Фроси. Пассивно послушный «двойник» последней, пристально разглядывая пространство и материальные препятствия, напал на «след» настоящих убийц и нашел их. И опять же, это воля, оформленная неотступной мыслью мстителя, нанесла невидимые раны, которые хотя и не были способны убить внутреннего человека, все же вследствие реакции внутреннего физического тела оказались смертельными для последнего. Если флюид гипнотизера может вылечить, он может также и убить.
Итак, мы «объяснили этот факт настолько научно», насколько позволяет наука, которая обычно не верит в такие месмерические феномены и отрицает их. Для тех, кто верит в месмеризм и кое-что о нем знает, этого объяснения будет достаточно. Что касается отрицателей, то любые доводы покажутся им такими же несуразными, как и любой другой психологический постулат, типа утверждения йогов о блаженстве самадхи и других состояниях.
«Дух и материя – одно и то же?… Если Пракрита не то же самое, что дух, тогда как она может быть вечной, поскольку две вечности не могут существовать одновременно, а вера в две вечности противоречит основным положениям философии адвайты… У материи есть свойства… у духа их нет. Материя мертва (джад), дух жив (чайтанья); материя временна и подвержена изменениям, а дух вечен; материя раздроблена, дух един».
Этот вопрос задаем и мы и, – зная о неуничтожимости материи, как и духа, точнее, энергии, - отвечаем вместе со всеми посвященными адвайтистами, что материя и дух – единое целое. Когда мы подразумеваем космическую неуничтожимую материю, альморский свами говорит об объективной и дифференцированной материи.
«Почему Вы не называете духом кусок древесины или камень?»
Потому что их не принято так называть. Тем не менее, мы утверждаем, что в куске древесины или камня содержится столько же духа, или жизни в латентном состоянии, сколько в недельном человеческом эмбрионе.
«Если материя – это только проявление духа, почему ее обозначают неправильным термином "материя", вместо того, чтобы называть своим собственным именем "дух"?»
По той же причине, почему мы «неправильно» именуем стул стулом, вместо того, чтобы назвать его «дубом» или другим деревом, из которого он сделан.
«Похоже, что уважаемый редактор журнала "The Theosophist" придерживается доктрины мадхьямики, то есть буддистов среднего класса…»
«Уважаемый редактор» следует только доктринам эзотерического буддизма, которые почти идентичны таковым эзотерических адвайтистов – истинных последователей Шанкарачарьи.
«Будды верят в существование только чистой нирваны. Нирвана – это трансцендентное состояние. Это бесконечность. Она не поддается воздействию… Наряду с нирваной карма, или активность, тоже вечна».
А если «активность тоже вечна», как тогда наш философствующий антагонист берется утверждать, что материя не является таковой? Может ли активность (в обычном смысле этого слова), будь то физическая или умственная, проявляться или существовать без или вне материи, или, выражаясь ещё проще, – вне любого из семи состояний? Разве он не противоречит сам себе? «Активность тоже вечна». Тогда получаются две вечности. Каким образом? А ведь он только что сказал, что «две вечности не могут существовать одновременно».
«Поддержанная невежеством, активность порождает 5 элементов и развивает бездуховность… Добродетель и размышления разрушают силу невежества. Так, активность ослабевает, и нирвана почти достигнута».
Осмеливаемся обратить внимание нашего корреспондента, что он снова противоречит себе. Или «буддам»? Всего лишь несколькими строчками выше он заявлял, что «активность… вечна», а теперь сделал её «бессильной» – другими словами, убил и уничтожил то, что вечно!
«Согласно Упанишадам, Пуруша является Шваям-Пракашей, то есть самопроявляющейся; следовательно, в своих манифестациях она не может зависеть только от Пракрити. Ни один адвайтист не отождествляет Брахму с Пракрити, или гуной, то есть двойственностью. Их Брахма – это Пуруша за пределами Пракрити, или, другими словами, Акшара. Дух в непроявленном состоянии никогда не называется Маха-Ишварой. Пожалуйста, прочтите ниже процитированный стих, в котором четко говорится, что Маха-Ишвара – это дух вне Пракрити, когда последняя стала однородной».
Мы просим объяснить нам скрытый смысл этого поистине непонятного предложения. «Непроявленный дух никогда не называется Маха-Ишварой (по крайней мере, мы никогда не использовали этот термин), в то время как в санскритском стихе «утверждается, что Маха-Ишвара -
это дух вне Пракрити, когда последняя стала однородной». Хочет ли ученый свами сказать этим, что дух вне дифференцированной материи активен? Это не может означать ничего другого; в противном случае, оба эти утверждения вступят в противоречие друг с другом и взаимоуничтожатся. А если он все-таки подразумевает то, что говорит, а именно, что Маха-Ишвара (если он идентичен здесь Парабрахму), то есть дух вне Пракрити, становится активным потому, раз его назвали Маха-Ишварой, - что невозможно, если он находится в непроявленном состоянии, - тогда, к сожалению, мы вынуждены констатировать, что Парамаханса не понимает, о чем говорит. Он не посвящен в эзотерическую адвайту – и мы прекращаем обсуждение по причине его бесполезности.
«Ввиду серьезности и важности проблемы мы просим Вас высказываться спокойно и бесстрастно; не будучи в таком расположении ума, нельзя постичь эзотерическую философию Индии. Ваши нынешние взгляды не назовешь эзотерическими, скорее, экзотерическими».
Примечание редактора: Мы искренне сожалеем, что альморский свами придерживается такого мнения. Но поскольку мы не знаем ни его самого, ни его религиозных или философских убеждений, то нам остается повторить вслед за ним: «не имеет значения» согласен он с нами или нет, потому что практические (эзотерические и посвященные) ведантисты признали наши взгляды правильными и полностью соответствующими их собственным. Существуют почти столько же интерпретаций эзотерического смысла определенных слов, которыми мы вынуждены пользоваться, сколько в Индии йогов и саньясинов, принадлежащих к различным сектам. Йог вишишта-адвайтист будет оспаривать правильность трактовки, предложенной аскетом-адвайтистом, а последователь Чайтаньи

[339] или бхакти-йог никогда не примет толкование Вед или Бхагават-гиты, сделанное брамином или арийцем. Так можно сказать, что истина везде и нигде. Для нас единственная и абсолютная истина находится в эзотерических доктринах Архатов; и мы твердо придерживаемся своих убеждений. В северо-западной провинции мы встретили эрудированного пандита, известного санскритолога, самого образованного авторитета и главу вайшнавов

[340], пользующегося такой же репутацией у многих других; он пытался убедить нас в том, что кульминацией раджа-йоги является обретение раджа-йогом практической и абсолютной власти над всем женским полом мироздания!! Должны ли мы верить каждому толкованию Вед шастри любой секты только потому, что он является авторитетом у своих единоверцев, или нам следует производить разумный отбор, руководствуясь здравым смыслом, который говорит, что ближе всего к истине тот, кто меньше отходит от логики и науки? В изучаемой нами оккультной философии применяется метод исследования, который Спиноза назвал «научным». Он основан исключительно на «четко обозначенных и тщательно изученных принципах», а посему является единственным способом получения достоверных сведений. Следовательно, мы будем исповедовать только эту философию и никакую другую. А теперь отдаем почтенного свами и его взгляды под скальпель господина Т. Субба Роу.






КАРМА


(Приложение к статье «Фрагменты оккультной истины»)

Один из уважаемых членов нашего Общества, H.D.K., спрашивает в связи с доктриной, изложенной в одном из «Фрагментов оккультной истины»: «Какая карма побуждает высшее Эго к следующему рождению после исчезновения крайне развращенной личности?».
Для начала уместно повторить то, что уже говорилось много раз, а именно, что «Фрагменты», являясь отрывочными и неполными, неизбежно будут казаться трудными и даже явно противоречивыми до тех пор, пока вся доктрина о посмертном состоянии Эго не будет полностью изучена.
Но ученикам, обладающим развитой интуицией, вполне достаточно уже имеющихся философских откровений; наиболее продвинутые из них сами домыслят многие детали – особенно, если они ведут образ жизни, способствующий раскрытию их духовного зрения. Лишь некоторые «Фрагменты» можно опубликовывать в расчете на то, что они будут восприняты случайными читателями так же правильно, как и оккультистами. Существуют секреты посвящения, разглашение которых вызовет ужасное смятение во многих умах, если, конечно, не разъяснить всю доктрину; а этого не согласится сделать ни один адепт или посвященный неофит. Но все-таки вышеупомянутый вопрос уже достаточно хорошо освещен, поэтому нет необходимости продолжать умалчивать о подробностях.
Читателям «Буддийского катехизиса» полковника Олькотта следует вспомнить оттуда приглашающие к размышлению строки (с. 54-55):
«Каждая воплощающаяся личность отличается от той, что была в прошлой и будет в следующей жизни. Карма, deux ex machina, маскируется (или, лучше сказать, отражается) то в личности святого, то ремесленника и так далее на протяжении всей череды рождений. Но несмотря на смену личностей, единая нить жизни, на которую они нанизываются, как бусинки, идет не прерываясь…»
Рядом с этой цитатой можно поместить следующую выдержку из №1 «Фрагментов оккультной истины»:
«Без сомнения, настанет время, когда Эго, поднявшись на много ступеней выше по эволюционной лестнице, восстановит память о прошлых стадиях своего существования…»
Если вопрошатель уловит истинный смысл этих двух цитат, то получит ключ к правильному пониманию вопроса о том, какая карма принуждает высшее Эго к следующему рождению, если даже оно исчезает у крайне развращенной личности вместе с душой, ответственной за карму. Из этих отрывков явствует, что индивидуальность, или духовная монада, является нитью, на которую нанизываются разнообразные личности. Каждая личность оставляет свои собственные – высоко духовные – «оттиски» на божественном Эго, сознание которого возвращается на определенном этапе его развития, даже у крайне порочной души, которая в конце обречена на уничтожение. Причина тому станет самоочевидной, если поразмыслить над тем, что нет такой человеческой души, – какой бы преступной и лишенной проблесков духовности она ни была, – которая рождалась бы совершенно испорченной, и что ту или иную карму греховная человеческая личность нарабатывает в молодые годы и именно эта карма сохраняется и составляет основу предстоящей. Чтобы пояснить нашу мысль, представим, что А становится взрослым и начинает жить полнокровной жизнью. Ни один человек, какими бы ни были его наклонности, не становится безнравственным сразу. У него всегда есть время для развития кармы. Давайте также предположим, что в возрасте 18 или 20 лет А начинает предаваться пороку и, таким образом, утрачивает еле намеченную связь со своим высшим принципом. В 30 или, скажем, 40 лет он умирает. Итак, личность А в промежутке от 15 до 20 лет настолько отличается от таковой в возрасте от 20 до 30 лет, что создается впечатление, что это совершенно разные люди. Даже психологи подразделяют психожизнь человека на семилетние периоды и доказывают, что каждые семь лет в нас меняются все до последнего атомы. То же происходит и с внутренним человеком. Пятый принцип чувственного, крайне развращенного субъекта может и должен исчезнуть, тогда как карма его юности, – хотя недостаточно сильная и оформленная, чтобы обеспечить ему блаженство дэвакхана и соединение с высшим принципом, – уже обозначилась настолько, чтобы позволить монаде ухватиться за нее в следующем воплощении.
Жизнь состоит из множества эпизодов, и обстоятельства могут помешать личности получить сполна от кармы все хорошее или плохое, что она ему предначертала. Но Закон Воздаяния никогда не позволяет слепой случайности перехитрить себя. Принимаются соответствующие меры, чтобы события, не реализовавшиеся в данной жизни, совершились в другом воплощении. Та часть обшей суммы, которая не может быть подсчитана в одной колонке, переносится в следующую. Во «Фрагментах» было приведено очень удачное сравнение множества жизней индивидуальной монады со страницами огромной учетной книги – Книги Жизни или – Жизней.
Затем, на основе впечатлений, почерпнутых из кармы юности, развивается новая личность. Наши друзья-ботаники, возможно, знают, что взрослое растение из рода кротон

[341] в период засыхания или гибели выращивает из себя своего преемника. Природа движется вперед, и каждая ее новая попытка всегда успешнее предыдущей. Это обновление происходит за счет потенциала, скрытого в самой жизни. Также, невзирая на эволюционную непригодность полностью развращенной личности, которой грозит расторжение с духовной монадой и погружение в восьмую сферу, где ей уготовано уничтожение, все же впечатления, переданные высшему Эго предыдущими личностями, обладают достаточной силой для сотворения нового физического Эго – как и у растения кротон. В этих колонках рассматривалась связь духовной монады с чередой физических Эго, с которыми она временно соединялась в земных существованиях некоего человека. Если этот человек попробует воскресить в памяти свою ежедневную работу, то окажется, что те дни, которые он не наполнил ничем важным и провел в праздности, не оставили следа в его сознании и превратились в белый лист. Эти дни были преданы забвению. Аналогичным образом, по окончании долгого странствия Эго восстанавливает самосознание только тех личностей, которые оставили достаточно сильный духовный, следовательно, неизгладимый отпечаток на монаде, а память о сознательных действиях конкретной развращенной личности, отправляющейся в восьмую сферу, будет полностью стерта.
Тогда напрашивается вопрос: что заставляет человека быть хорошим и чистым, если его духовная монада все равно вынуждена прогрессировать? Это попутная, но очень важная проблема, обсуждение которой преждевременно, по крайней мере, на данной стадии работы нашего журнала.






СЕМЕРИЧНЫЙ ПРИНЦИП В ЭЗОТЕРИЗМЕ


После того, как мы начали знакомить наших читателей с эзотерическими доктринами архатов, многие, не успевшие ознакомиться с оккультными основами индуистской философии, вообразили, что эти два учения не согласуются между собой.
Некоторые фанатики открыто упрекали оккультистов из Теософского Общества в распространении буддийской ереси, а иные пошли еще дальше, обвинив все теософское движение в замаскированной пропаганде буддизма. Неграмотные брамины и ученые европейцы язвили по поводу того, что наш тезис о семеричном строении природы и всего сущего в ней, включая человека, надуман и не находит подтверждения в древнейших религиозных системах Востока.
К счастью, нам не пришлось долго ждать своей полной реабилитации. Уже в следующем номере журнала «The Theosophist» наш брат, мистер Т. Субба Роу, бакалавр искусств и права, оккультист и ученый, пользующийся всеобщим признанием, ознакомит общественность с выдержками из оригиналов, которые станут неопровержимым доказательством того, что все идеи, лежащие в основе «Фрагментов», в свое время утверждались еще Вьясой – великим посвященным Адептом и Риши.
Таким образом, основные положения тайной доктрины архатов подтверждены авторитетным религиозным деятелем, в чьей ортодоксальности не посмеет усомниться ни один индус, к какой бы секте он ни принадлежал. Эти абзацы привлекли внимание мистера Субба Роу совсем недавно, во время просмотра литературы по другой теме; они явились еще одним примером поразительных совпадений, которые по счастливой случайности участились за последнее время.
Пока же мы предлагаем бросить беглый взгляд на Веды, Упанишады, Законы Ману и особенно веданту и тем самым продемонстрировать их тождественность с нашими постулатами. Даже в их несовершенных эзотерических вариантах явно проглядывают указания на семеричность строения мира. Намеки сквозят в каждом отрывке. Это мистическое число встречается не только на каждой странице древнейших арийских священных рукописей, но также и в стариннейших книгах по зороастризму, и в спасенных тайных писаниях древней Вавилонии и Халдеи, напечатанных цилиндрическим способом

[342], и в «Книге Мертвых», и в ритуальных предписаниях древних египтян, и даже в книгах Моисея, – не говоря уже о таких эзотерических еврейских трудах как каббала.
В ограниченных пределах^небольшой журнальной статьи едва ли хватит места для нескольких цитат, которые мы выбрали в качестве ориентиров, предпослав к ним небольшие пояснения. Для глубокого осмысления этой темы недостаточно ознакомиться только с «Фрагментами».
Не будет преувеличением сказать, что по каждой из цитируемых здесь шлок

[343] можно написать солидный труд.
Начиная с хорошо известного «Гимна времени» в Атшрваведе (Кн. XIX, Гимн liii, 1-2):
«Время, словно сверкающий конь с семью поводьями,
Полный животворящей силы, уносит все вперед».

* * *

«Время, похожее на семиколесную повозку с семью ступицами,
Катится без остановки: вращающиеся колеса – это все миры,
Нанизанные на ось бессмертия…»
– и вплоть до Законов Ману «первого и седьмого человека», Веды, Упанишады и все более поздние философские системы изобилуют ссылками на это число. Кем был Ману, сын Сваямбхувы? Тайная Доктрина говорит, что этот Ману не был человеком, а является олицетворением первых человеческих рас, развившихся с помощью Дхиан Коганов в начале первого Круга. Но в его Законах (Кн. Г, 80) сказано, что существует 14 Ману в каждой Кальпе, или «интервале между творениями» (читай: «интервале между одной малой пралайей и другой»), и что «в нынешний божественный век пока что было семь Ману». Содержание нижеследующего легче будет понять тем, кто знает о существовании семи Кругов, из которых мы прошли три и находимся в четвертом; и тем, кого учат, что существует семь восходов и семь закатов, или 14 Манвантар, что в начале и в конце каждого Круга, в самом Круге и между глобусами происходит «пробуждение к иллюзорной жизни» и «пробуждение к реальной жизни» и что, более того, есть «коренные Ману» и «семенные Ману» (мы вынуждены так неуклюже перевести этот термин) – семена человеческих рас предстоящего Круга (тайна, которую открывают только тем, кто прошел три этапа посвящения). В священных индусских рукописях сказано: «Первый Ману дал жизнь шести остальным (всего семь первоначальных Ману), а каждый из них, в свою очередь, создал семь других Ману

[344]» (Кн. I, 61-63)

[345] – порождение последних символически обозначается в оккультных трактатах как 7x7. Так становится ясно, что последний на данном этапе Ману, прародитель человечества нашего четвертого Круга, должен быть седьмым (поскольку мы находимся в четвертом Круге), и что коренной Ману появляется на глобусе А, а семенной – на глобусе G. Точно также как каждый планетарный Круг начинается с «коренного Ману» (Дхиан Когана) и завершается «семенным Ману», так и коренной и семенной Ману появляются, соответственно, в начале и в конце пребывания человечества на любой из планет. Из вышесказанного легко понять, что Ману-антарический период обозначает (как предполагает этот термин) время между появлением двух Ману, или Дхиан-Коганов; следовательно, малая Манвантара слагается из длительности существования семи рас на любой конкретной планете, а большая Манвантара -
это период одного человеческого Круга в Планетарной Цепи. Кроме того, как уже было сказано, каждый из семи Ману создает 7x7 Ману, и на всех семи планетах во время каждого Круга существует 49 коренных рас, значит, каждая коренная раса имеет своего Ману. Нынешний, седьмой Ману называется Вайвасвата и соответствует в экзотерических текстах индийскому аналогу вавилонского Ксизустра и еврейского Ноя. Но в эзотерических текстах сказано, что Ману Вайвасвата, прародитель нашей пятой расы, который спас ее от потопа, чуть не истребившего четвертую расу (атлантов), – не является седьмым Ману, упомянутым в перечне коренных, или основных, Ману, а одним из 49, «эманировавших из этого коренного Ману».
Для большей ясности мы приводим имена всех 14 Ману в их связи с каждым Кругом.

1-й Круг 
1-й (Коренной) Ману на планете А – Сваямбхува 
1-й (Семенной) Ману на планете G – Сварочи 
2-й Круг 
2-й (Коренной) Ману на планете А – Уттама 
2-й (Семенной) Ману на планете G – Тамаса 
3-й Круг 
3-й (Коренной) Ману на планете А – Райвата 
3-й (Семенной) Ману на планете G – Чакшуска 
4-й Круг 
4-й (Коренной) Ману на планете А – Вайвасвата (наш породитель) 
4-й (Семенной) Ману на планете G – Саварна 
5-й Круг 
5-й (Коренной) Ману на планете А – Дакша Саварна 
5-й (Семенной) Ману на планете G – Брахма Саварна 
6-й Круг 
6-й (Коренной) Ману на планете А – Дхарма Саварна 
6-й (Семенной) Ману на планете G – Рудна Саварна 
7-й Круг 
7-й (Коренной) Ману на планете А – Раучья 
7-й (Семенной) Ману на планете G – Бхаутья 

Таким образом, хотя Вайвасвата является седьмым по счету, на самом деле – это основной Коренной Ману нашей 4-й Человеческой Волны (читатель не должен забывать, что Ману – это не человек, а соборное человечество), в то время как наш Вайвасвата был всего лишь одним из семи малых Ману, которые поставлены руководить всеми семью расами нашей планеты. Каждый из них должен стать свидетелем одного из периодически повторяющихся катаклизмов (поочередно от огня и воды), которые завершают цикл каждой коренной расы. И именно этот Вайвасвата – у других народов его абстрактное воплощение именуется, соответственно, Ксизустр, Девкалион

[346], Ной и т.д. – является аллегорическим человеком, который спас нашу расу, когда почти все население одного полушария было поглощено водой, в то время как другое полушарие пробуждалось после временной обскурации.
Число семь бросается в глаза даже при поверхностном сопоставлении одиннадцатой таблички, излагающей легенду об Издубаре

[347], связанную с халдейской версией о всемирном потопе, с так называемыми книгами Моисея. В обоих источниках число семь играет весьма важную роль. Чистых животных и домашнюю птицу брали по семь штук; через семь дней, по пророчеству Ноя, на землю должен обрушиться ливень; поэтому он будет ждать «еще только семь дней», и снова семь дней. А в халдейском повествовании о всемирном потопе дождь прекратился на седьмой день. На седьмой день был послан голубь; Ксизустр берет по семь «кувшинов вина» для алтаря и тд. Откуда такое совпадение? И все же нас склоняют принять точку зрения европейских востоковедов, которые называют «нелепыми измышлениями» подобные параллели в вавилонской и арийской хронологиях! Тем не менее, пока они не дают никаких объяснений и, насколько нам известно, не заметили странного сходства в суммарных числах семитской, халдейской и арийской (индусской) хронологий; следующий факт должен навести изучающих оккультную философию на серьезные размышления. Период правления десяти вавилонских допотопных царей определен в 432 000 лет

[348], продолжительность послепотопной Кали-юги тоже обозначена 432 000 лет, в то время как все четыре эпохи, составляющие божественную Маха-югу, насчитывают в общей сложности 4 320 000 лет. Почему эти хронологии – если они вымышлены и нелепы – содержат идентичные числа, хотя ни арийцы, ни вавилонцы, наверняка, никогда ничего не заимствовали друг у друга! Мы обращаем особое внимание оккультистов на эти три числа: 4 означает совершенный квадрат, 3 – триаду (семь вселенских и семь индивидуальных принципов), а 2 (проигнорированная и отвергнутая Пифагором) символизирует наш иллюзорный мир.
Лучшее подтверждение оккультных учений можно найти в Упанишадах и веданте. В мистической доктрине Рахасья


[349], или Упанишадах, «единственной Веде всех современных мыслящих индусов» – как вынужден был признать Монье Уильяме, – каждое слово, в соответствии с ее названием

[350], имеет тайный смысл. Этот смысл полностью откроется только тому, кто обладает высшими знаниями о Пране, Единой Жизни, «втулке, в которую вдеты семь спиц Вселенского Колеса»

[351].
Даже европейские востоковеды сходятся в том, что все философские системы Индии описывают человеческое тело: а) внешнее, или физическое тело (стхулашариру); б) внутреннее, или прозрачное тело (сукишу), или лингашариру (проводник); – прочно соединенные с в) жизненным принципом (дживой, или каранашарирой


[352], «причинным телом»). Оккультная система делает из этих трех тел семь, добавляя к ним кому, манас, буддхи и атман. Философия ньяя


[353], рассматривая Прамейи


[354] (с помощью которых должны быть правильно поняты объекты и субъекты Прамы), включает в число двеннадцать 7 «основных принципов» (см. Сутру IX), коими являются: 1) душа (атман); 2) ее верховный дух (дживатман); 3) тело (шарира); 4) чувства (индрья); 5) активность, или воля (правритти); 6) ум (манас); 7) разум (буддхи). Семь Падартх


[355] (исследований, или предикатов

[356], существующих вещей) в вайшешике Канады соответствуют в оккультной доктрине семи качествам или атрибутам семи принципов:
1) материя (дравья) соотносится с телом, или стхулашарирой;
2) качество, или свойство (гуна) -
с жизненным принципом, дживой;
3) действие, или поступок (карма) -
с лингаша-рирой;
4) связь, или смещение свойств (саманья) -
с кама-рупой;
5) личность, или сознательная индивидуальность (вишеша) -
с манасом;
6) сонаследование, или вечная сокровенная связь (Самавайя) - с Буддхи, неотъемлемым проводником Атмана;
7) Несуществование, или небытие (абхава), в смысле изолированности от объективной материи – с высшей монадой, или Атманом.
Таким образом, рассматриваем ли мы Единство как ведическую Пурушу или браманическую (нейтральную) «вездесущую сущность», или как вселенский дух, «свет света» (джиотишам джиотих), или в виде Всеобщности, лишенной всяких связей – как в Упанишадах - или как Параматман в веданте, или как Адришту, «невидимую Силу», или божественный атом у Канады; либо как Пракрита, вечно существующую сущность Капилы

[357] – во всех этих безличных вселенских Принципах мы находим латентную способность развивать из себя «шесть лучей» (сам источник является седьмым). Третий афоризм «Санкхья-карики»

[358], в котором говорится, что Пракрити – это «корень и субстанция всех вещей», но не продукт, а сам производитель «семи вещей, которые тоже становятся производителями» – имеет чисто оккультный смысл.
Чем являются эти «производители», эволюционирующие из основного вселенского принципа, Мулапракрити, или недифференцированной космической первоматерии, которая выделяет из себя сознание и ум и обычно именуется Пракрита, аму-лам мулам, «корнем, лишенным корней», авъяктой, «непроявленным проявителем» и т.д.? Говорится, что этот изначальный таттва, или «вечно существующее то», неизвестная сущность, создает в качестве первого производителя Буддхи - «мышление», – соответствующее 6-му принципу в макро-и в микрокосме. Оно, в свою очередь, порождает (или служит источником) аханкару, «самосознание» и манас, «ум». Напоминаем читателям, что великим источником этих двух внутренних способностей [служит] Махат. Буддхи per
se
не может обладать ни самосознанием, ни умом, то есть 6-й принцип в человеке в состоянии сохранять суть личностного самосознания или «личностную индивидуальность» только посредством впитывания своих собственных вод, которые протекли через эту конечную способность; ибо аханкара - то есть восприятие «Я», или осознание своей личностной индивидуальности, правильно обозначенное термином «эгоизм», – относится ко второй или, вернее, третьей волне порождений из числа семи, то есть к 5-му принципу, или Манасу. Именно Манас, «подобно пауку, плетущему паутину», вытягивает вдоль нити Пракрити, «основного принципа», четыре последующих тонких первичных принципа, или части, Танматры, из которых развиваются Махабхуты третьего класса, или плотные первичные принципы, или вернее, ишриры и рупы - кама, линга, джива и стхулашарира. Все три гуны «Пракрити» – саттва, раджас и тамас (чистота, страстная активность и невежество, или тьма) – переплетенные в тройной канат, или «веревку», проходят через все семь или, вернее, шесть человеческих принципов. Именно от пятого принципа – Манаса, или аханкары «Я» – зависит, превратится ли «веревка» гун в одну нить – саттву и таким образом сольется с «непроявленным проявителем» и приобретет бессмертие, то есть вечное сознательное существование. В противном случае он снова будет распадаться на свои махабхутические компоненты; до тех пор, пока тройная веревка остается нерасплетенной, Дух (божественная монада) связан присутствием гун в принципах, «подобно животному» (пуруша-пасу). Дух, атман, или дживатман (седьмой и шестой принципы) как макро-, так и микрокосма, хотя и связан этими гунами в период объективной проявленности вселенной или человека, все же полностью свободен от них (ниргуна). Из всех трех производителей, или развивающих принципов, – Пракрити, Буддхи и аханкары -
только последний может быть схвачен (когда речь идет о человеке) и уничтожен в состоянии персонификации.
«Божественная монада» лишена свойств (агуна), в то время как Пракрити, превратившись из Мулапракрити в активного производителя (авьякту) становится гунават (наделенной качествами). Пуруша, или Атман, не имеет никаких связей с Пракрити (разумеется, будучи неспособной воспринимать ее в ее гунаватическом состоянии); а с Мулапракрити, или недифференцированной космической субстанцией, он контактирует – поскольку они едины и идентичны.
В «Атма-Бодхе» («Знании души»), трактате, написанном великим Шанкарачарьей, прямо говорится о семи принципах в человеке (см. 14-й стих). Они называются там пятью оболочками (панча-кошами), в которые одета божественная монада – Атман и Буддхи, 7-й и 6-й принципы, или индивидуальная душа, – когда она становится отличной (посредством авидьи, майи и гун) от высшей души – от Парабрахма. Первая оболочка, названная анандамайей, «иллюзией высшего блаженства», – это манас, то есть 5-й принцип, объединенный с Буддхи, согласно оккультной системе; вторая оболочка – это Виджнана-майя-коша, футляр, или «оболочка самообмана», то есть манас, впавший в заблуждение и отождествивший себя с личностным «Я», или Эго, и его проводником. Третья оболочка – Мано-майя -
состоит из «иллюзорного ума», связанного с органами действия и воли, то есть это камарупа, порождающая совместно с лингашарирой иллюзорное «Я», или «Майяви-рупу». Четвертая оболочка названа Прана-майей, «иллюзорной жизнью», нашим вторым жизненным принципом, или дживой, в котором обитает жизнь – «дышащая» оболочка. Пятая коша называется Анна-майей, или оболочкой, поддерживаемой пищей – то есть это наше физическое тело. Все эти проводники порождают по шесть других, – меньших по размеру, – оболочек (атрибутов, или качеств); основная оболочка всегда является седьмой; а Атман, или Дух, проходящий через все эти тонкие эфирные тела наподобие нитки, называется «связующей душой», или сутратманом.
Подводя итог вышесказанному, можно констатировать, что эзотерическое учение, поистине, имеет полное право называться «Связующей доктриной», поскольку подобно «Сутратману», или Пранатману, оно пронизывает и связывает воедино все древние философские и религиозные системы, и более того – объясняет и примиряет их; ибо какими бы разными они ни казались внешне, у них единая основа, масштаб, глубина, ширина и природа которой известны тем, кто стал – подобно «мудрецам востока» – адептами оккультных наук.






РАСПОЗНАВАНИЕ ДУХОВ И СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРИИ


«М.А.(Оксон)»


[359]
«Вопрос о распознавании духов очень трудно увязать с некоторыми недавними теориями о природе духа и человеческой индивидуальности, претендующими также на крайне почтенный возраст. Теософы обвиняют нас в небрежном, неточном и фактически неоправданном употреблении слова "дух". Они говорят, что так называемые духи, участвующие в спиритических сеансах, вовсе не являются таковыми, в любом смысле этого неправильно используемого слова, а только оболочками, reliquiae
тех, кто раньше был индивидуумами, – с остатками памяти, оживляемыми время от времени с помощью вечного хранилища информации обо всем, что происходило, – астрального света. Эти "фрагменты" бывших людей ни в коем разе не являются духами, а скорее призраками (полагаю, так бы назвали их наши друзья), прозрачными и распадающимися. Они лишь бледное отражение духа, – внутреннего принципа, истинного я, – которое в них больше не находится, а вознеслось или, возможно, упало на подобающее ему место.
Поэтому, когда я говорю, к примеру, что дух моего друга Эпе Саржана общается со мной, то я выражаю свою мысль не совсем точно. Я должен сказать, – при условии, что вся эта история не является результатом моих галлюцинаций или розыгрышем талантливого тщеславного привидения, – что определенные внешние принципы, принадлежавшие некогда этому человеку и входившие в состав сложного существа, сообщили мне некоторые факты с помощью осколков земных воспоминаний. Эти сведения, – сказали бы они, – могут оказаться несущественными и даже недостоверными. Теософы не считают подобные общения доказательством тех потрясающих предположений, которые выдвигаются спиритуалистами; и заявляют, что при тщательном анализе подобные факты серьезнейшим образом подрывают доверие к широко распространенному поверью о возвращении духов. Они сказали бы мне, что через короткое время мой друг исчезнет из моей жизни, если только, к несчастью, не окажется, что он привязался к земле и посему превратился в крайне нежелательного собеседника. Он будет становиться все более расплывчатым, бледным и прозрачным; его интерес ко мне и моей жизни будет уменьшаться, память о земле и всех ее заботах ослабевать, пока он не умрет окончательно – то есть его внешняя часть, общавшаяся со мной, – и я напрасно буду ждать дальнейших контактов.
Это в лучшем случае. Но вероятнее всего, скажут они, мой друг никогда не приближался ко мне. Его земные привязанности и воспоминания поблекли, и он, судя по его характеру, сейчас уже отдыхает перед следующим воплощением. На это их предположение не в силах повлиять никакие доказательства, ибо на возражения рядового ученого: "Я не знаю, в чем заключается подвох, но он есть в ваших аргументах", – теософ ответит: "Вы говорите вздор. Совершенно невероятно, чтобы ваши высказывания были правильными. В действительности очень маловероятно, чтобы чистый дух сообщался с землей таким способом; не он спускается сюда, а медиум поднимается до уровня его чистого жилища". Было бы невежливо говорить, что факты свидетельствуют не в пользу таких теорий, а гипотезы, вступающие в противоречие с фактами, рано или поздно окажутся несостоятельными. Без сомнения, так скоро и произойдет в области точного человеческого знания или не совсем достоверных теорий. Но здесь мы имеем дело с чем-то выходящим за пределы земной науки и пока не располагаем безошибочными критериями и ориентирами. Когда кто-то уверяет нас, что то-то и то-то невозможно, мы вправе спросить – почему? Или даже предположить, что в этих проблемах мы все одинаково некомпетентны. Далее, мы имеем право применить в своих исследованиях обычные научные методики, а это вовсе не теоретизирование и последующий подбор фактов для подкрепления мыльных пузырей, которых мы напустили, а кропотливый сбор информации, которую затем можно будет обобщить с большей долей уверенности. Еще рано ограничивать нас теориями или, по меньшей мере, некой теорией, в которую все должны верить. Во всяком случае, я не знаю ни одной теории, которая не вступала бы в открытое противоречие с некоторыми установленными данными или не была бы развенчана при апробировании, а по своей ясности и применимости могла бы соперничать с теорией спиритуалистов или даже спиритистов. Но, возможно, это объясняется тем, что мои факты согласуются с нашей теорией и не находят объяснения в рамках любой другой доктрины, которую я до сих пор встречал. Однако, я готов и хочу выслушать чужие доводы.
Недавно у меня была возможность заново рассмотреть вопрос идентификации духов и пополнить свою коллекцию фактов. История, о которой я собираюсь рассказать, безусловно, содержит много непонятного, и я не думаю, что она внесет ясность в сложную проблему. Но она по-своему интересна, поучительна и заслуживает особого внимания. Я изменил все имена, чтобы не создавать неприятностей своим друзьям, которых не имею права беспокоить. Во всем остальном повествование абсолютно правдиво.
Начну издалека. Примерно лет 10 назад я регулярно в течение нескольких лет получал большое количество сообщений, предположительно, от духов умерших людей. Сначала я относился к этим духам – я вынужден применить этот термин, так как жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на перифразы, – и их заботе обо мне очень скептически. Я устраивал им перекрестные допросы по полной программе и изо всех сил старался уличить их во лжи. Все их сообщения носили автобиографический характер, содержали несущественные факты и даты – своего рода общий контур их земной жизни – и передавались различными способами: стуками, ударами, автоматическим письмом, разговорами в состоянии транса и т.д. Выбранные средства общения никогда не менялись, и мне не доводилось изобличать их в преднамеренной лжи или отдельных попытках ввести в заблуждение, как это случалось в практике менее удачливых исследователей. Применяя методику обычного распознания личности, я не смог выявить никакого обмана. В качестве отступления могу сказать, что исходя из этого вправе утверждать, что добился положительных результатов. Если какое-то событие подтверждается большим количеством свидетелей, каждого из которых тестируют теми способами, которые человек считает наиболее приемлемыми в своей повседневной жизни, и все они выдерживают проверку, в ходе которой не выявлено никакого обмана или недобросовестности, – то такие свидетели заручаются нашим доверием. Они могут заблуждаться или быть отвергнутыми, как это произошло с бабушкой шотландца, призрак которой ее внук прогнал со словами: «Это не моя бабушка, это мерзкая старая лгунья». Я же не обнаружил никаких признаков фальсификации.
Среди моих невидимых собеседников был один, которого я буду называть Джоном Лилли. Он общался, главным образом, с помощью стола и выбрал для себя исключительно отчетливый звук. Его нельзя было спутать ни с кем, и многие годы я легко узнавал его позывные. Постепенно он приходил все реже и реже, пока от него не остались одни воспоминания. От этого духа, также как и от других, я получал различные автобиографические сведения, – факты, даты и подробности, которые я мог легко проверить, ибо он был довольно известным человеком. Эти сведения были точны во всех деталях, насколько позволяла установить проверка. Некоторые сообщения носили личный характер и я, естественно, не мог найти им письменного подтверждения, но бывало и так, когда мне это удавалось, я лишний раз убеждался в правдивости слов Лилли.
Прошло несколько лет с тех пор, как Лилли, по всей видимости, ушел из моей жизни. Он сделал то, что должен был сделать, и удалился. В этом году один из моих друзей, которого я не видел около 10 лет, пригласил меня погостить у него несколько дней. Он поселился в новом месте неподалеку от меня, поэтому я отправился пообедать и переночевать в его доме. Был званый вечер, и мне не удалось толком поговорить с моим другом до самого отхода ко сну. Вскоре я заснул, но мой отдых часто прерывался шумом и стуками, которые я сразу же узнал, хотя прошло уже несколько лет. Когда я окончательно проснулся, то убедился, что это не сновидение. Стуки раздавались по всей комнате, но я не получил через них никакого связного сообщения. Я был в сонном состоянии и не расположен к активной работе, хотя и достаточно четко осознавал происходившее. Я нисколько не сомневался в реальности стуков, но самым примечательным в них был характерный звук, присущий только Лилли. Его ни с чем нельзя было спутать, и я слушал его, пока мной не овладела усталость и я снова не уснул, недоумевая, откуда этот звук, – столь долго отсутствовавший, – мог исходить в доме, в котором я никогда раньше не бывал, да еще в полночь. Всю ночь этот стук перемежался с моими сновидениями, но утром исчез, и я больше о нем не вспоминал.
После завтрака мой друг повел меня показать свой сад и обратил мое внимание на то, что дом, который он ныне занимает, очень старинный. «У него также есть своя история, – сказал он, – когда-то в течение нескольких лет здесь жил человек, чье имя тебе должно быть известно – Джон Лилли»!
Так вот в чем была разгадка. Своим появлением в этом доме я каким-то образом задел струны памяти, которые вызвали этот дух на общение со мной и заставили его нарушить многолетнее молчание. Я серьезно размышлял о случившемся и был склонен думать, что, возможно, я слышал о связи Лилли с этим местом либо из его собственных сообщений, либо из какой-нибудь книги, к которой я обращался в ходе расследований. Я старательно пересмотрел все подробные записи его слов и моих проверок, но не обнаружил в них хоть какого-либо упоминания о доме, в котором впоследствии поселился мой друг. Зафиксировано было многое, но только не то, что он когда-то жил здесь. Этот факт не был упомянут и в книге, из которой я черпал информацию. Я совершенно уверен, что вошел в этот дом в полном неведении относительно прежнего проживания в нем Лилли и того, что раньше каким-то образом мог быть поставлен об этом в известность.
Итак, имеется интересный материал для размышлений. Первое: является ли этот дух Джоном Лилли (как я условился его называть), проживавшим в этом доме? Что поддерживало связь между ним и домом? И почему мое присутствие в его бывшей спальне заставило его нарушить мой покой шумом, который я, естественно, связал с его именем? Предположим, что для его первого посещения меня был веский (как я полагаю) повод, тогда почему, замолчав, он прервал молчание после моего визита в его дом? Не присутствовал ли он все эти годы, но в последнее время не подавал знаков по тем же причинам, что и другие, – причинам веским и уважительным, – а теперь, наконец, был вынужден привлечь мое внимание еще раз? Тогда почему он не разговаривал и не установил никакой связи? Он был не в состоянии это сделать или ему не позволили?
Второе: если это была всего лишь внешняя оболочка реального Джона Лилли, могу я сделать вывод, что его память – или память его внешних принципов – была вызвана к жизни моим визитом? Каким образом? Ведь она не была соединительным звеном между нами и никак не была связана с его приходом ко мне. Была ли это простая случайность? И не происходили бы такие же манифестации в любом другом месте, где я мог оказаться? Я не могу сказать, что это невозможно или даже совсем невероятно; но это представляется маловероятным с учетом многочисленных случаев зависимости между определенными местами и духами, которую часто наблюдали я и другие. Эти общения действительно были знаменательными в моей практике. И поскольку со дня ухода Джона Лилли с земного плана прошли многие десятилетия, и не одно столетие с момента кончины других моих «визитеров», то на каком основании я должен делать вывод о постепенном – весьма постепенном – распаде этих оболочек?
И наконец, если некий дух-персонификатор все эти годы выдавал себя за Джона Лилли, то какими замечательными актерскими способностями и какой осведомленностью о нем он должен обладать! Загримированный с ног до головы актер, бьющийся об заклад, что он изобразит Отелло, не выдерживает никакого сравнения с этими идущими напролом остатками некогда жившего человека! Что же он представлял из себя в бытность целостной личностью?!
На эти и многие другие возникающие по этому поводу вопросы будут даны самые разные ответы людьми разного склада мышления, и вероятно, ни один ответ, полученный на нашей нынешней стадии неведения, не сможет удовлетворить всех. Но для тех, кто, подобно мне, имеет опыт столкновения с подобными случаями, объяснения спиритуалистов, я уверен, покажутся самыми убедительными и вызовут меньше всего возражений. Более утонченный восточный философ воспользуется объяснением, которое он получил не из своего опыта (ибо он избегает практического общения с теми, кого считает блуждающими тенями, от которых надо держаться подальше), а из собственных глубокомысленных рассуждений, либо из знаний, приобретенных им от своих духовных авторитетов. Я не беру на себя смелость говорить, здесь и сейчас, с позиций теории, которую не разделяю (возможно, из-за недостаточной осведомленности). Но я прошу разрешения указать на случаи типа тех, о котором я поведал, которые не встречаются на Востоке, но происходят здесь, на Западе. С моей точки зрения и, по мнению практических спиритуалистов, восточная философия интерпретирует их совершенно неудовлетворительно, когда снисходит до них. Каждая истинная философия должна принимать их во внимание; и я не берусь утверждать, что теософия, которой занимаются такие талантливые люди, не имеет в своем арсенале готового объяснения. Ни одно чисто академическое исследование того, что философия считает теоретически возможным или даже доказуемым с позиций высшей метафизики, не может отмахнуться даже от одного установленного факта, какой бы непонятной ни была его причина.
Этим письмом я хочу внести свою лепту в дело изучения запутанной проблемы. Имея на сей счет собственное мнение, которое я не собираюсь никому навязывать, хочу беспристрастно ознакомиться с чужими точками зрения».






РЕДАКТОРСКИЙ КОММЕНТАРИЙ НА ЭТУ ЖЕ ТЕМУ

[360]


Из всех спиритуалистов «М.А.(Оксон)» последний, чьим аргументам мы хотели бы сделать исключение и с чьими идеями сразиться, поскольку он является одним из наших давних и очень уважаемых друзей. Однако мы вынуждены вступить с ним в полемику, поскольку глубоко убеждены (чтобы не сказать знаем - из опасения прослыть догматиками), что по некоторым вопросам он так же сильно заблуждается, как и любой простой смертный, не наделенный его замечательным даром распознавания. Помимо нашего личного расположения к нему, он, – будучи автором «Психографии и идентификации духов» и прочих прекрасных работ по психологии

[361], – как никто другой заслуживает самого серьезного и пристального внимания. Наша задача осложняется еще и тем, что «М.А. (Оксон)» не принадлежит к числу авторов, которые защищают спиритуалистические гипотезы, основываясь только на информации из вторых рук, или к разряду восторженных почитателей «духов-визитеров» и новомодных феноменов, а является очень серьезным исследователем своих личных многолетних общений с так называемыми «духами».
Но нам придает смелость мысль о том, что не претендуя на такие же, как у него, ясность стиля и замечательную способность приводить доказательства, которые для него являются прямыми, а для других сомнительными, мы тоже можем дискутировать, прибегая к собственному опыту. Кроме того, в отличие от теории, с которой он повенчался, наша доктрина базируется на учениях всех древних философов и, более того, на коллективном опыте людей, посвятивших всю свою жизнь изучению оккультной стороны природы. Таким образом, наши показания тоже могут иметь определенный вес, во всяком случае – для беспристрастных умов. И мы заявляем, что в глазах последних наша теория применительно к нашим фактам покажется – по крайней мере, относительно случая с Джоном Лилли – намного разумнее и правдоподобнее, чем обычная спиритуалистическая гипотеза.
Начнем с того, что главный аргумент «М.А.(Оксона)» против теософии не только явно некорректен, но и совершенно несправедлив в одном аспекте. Он говорит, что «мы (спиритуалисты?) имеем право использовать в своих исследованиях обычную научную методику, что совсем не то же самое, как теоретизировать и затем подбирать факты для подкрепления мыльных пузырей, которых мы напустили, а кропотливо собирать информацию, которую затем можно будет обобщить с большой долей уверенности». В ответ на это мы напоминаем ему, что спиритуалистическая теория о возвращении духов умерших имеет такой же возраст, что и первые стуки в Рочестере, то есть тридцать пять лет, и что если на кого-то и падает обвинение в пускании мыльных пузырей прежде, чем собрано достаточно фактов, способных выдержать одну-единственную соломинку, то не на теософов, а именно на спиритуалистов. Мы совершенно уверены в том, что «М.А.(Оксон)» не был первым, кто дал название посреднику, проявляющемуся через определенные феномены, но как бы ни было велико его нежелание принять теорию apriori, являющуюся, по мнению всех без исключения спиритуалистов, «негибкой догмой, которую навязывают нам на веру», -
тем не менее, похоже, он принял ее и теперь поддерживает и защищает от малейшего посягательства со стороны любой несходной с ней доктрины. Если нам говорят, что он сделал это на том основании, что не встретил ни одной (теософской оккультной) теории, которая не вступала бы в открытое противоречие с некоторыми установленными фактами или «не рассыпалась бы при проверке», – то мы отвечаем, что наш опыт и его диаметрально противоположны. Кроме того, довольно затруднительно представить себе, как можно доказать самоочевидность теории, если привлекать только те факты, которые отвечают лишь нашим целям.
«М.А.(Оксон)» никогда не был оккультистом и поэтому ничего не знает о способах проверки различных типов феноменов – в том числе самих «духов». Хотя едва ли сейчас найдется бывший спиритуалист, – такой же ревностный и бескомпромиссный, как «М.А.(Оксон)», – ставший теософом, а затем превратившийся в оккультиста. За четверть века такая метаморфоза произошла только с одним человеком – полковником Олькоттом. А автор этих строк, воспитанная, как и все члены ее семьи, в вере в возвращение «душ» (могущественная ортодоксальная церковь, склонная относить их всех к категории злых или «проклятых» душ, не делает различия между теориями), еще тридцать с лишним лет назад отдавала большее предпочтение спиритуалистическим, чем оккультным взглядам – несмотря на знакомство с оккультными доктринами. Одно время мы были такими же пылкими спиритуалистами, как и многие другие. Никто упорнее нас, – нет, даже отчаяннее нас, – не цеплялся за последнюю соломинку этой обнадеживающей и радостной иллюзии, обещавшей блаженство вечного личного воссоединения с самыми близкими и дорогими, кого мы потеряли. Год, проведенный в Америке, и тяжкие личные испытания убили эту хрупкую надежду и окончательно открыли нам глаза. Понадобилась смерть двух человек, – наиболее горячо любимых родственников, – чтобы навсегда похоронить столь сладостную, но обманчивую мечту. Мы научились на собственном опыте, – прежде чем стали безоговорочно верить своим Учителям, – делать различие между объективными оболочками бывших людей – и субъективными истинными духами, между элементариями (жертвами несчастных случаев или самоубийцами) и элементалами – будущими людьми. И мы полагаем, что знаем теперь отличие «Братьев Света» от – если применять образное восточное выражение – «Братьев Тени» в над- и подземных сферах, а также на земном плане. Есть духи и есть Духи; Высокие Планетарные Духи (Дхиан Коганы), которые были человеческими существами миллионы веков назад на другой (не нашей) планете, и их майя-вическая видимость, проецируемая на внутренний психический экран наших медиумистических, следовательно, искаженных органов восприятия.
Есть провидцы, а есть медиумы, так же, как великие мужи науки и усердные искренние, но невежественные новички. И нечестно со стороны «М.А.(Оксона)» выдавать теософов за людей, предписывающих «косные догмы» и слепую веру, особенно после того, как несколькими строчками выше он аннулировал свое обвинение, вложив в уста своих оппонентов, обращавшихся к спиритуалистам, слова, которые правильно характеризуют первых: «Совершенно маловероятно, чтобы вы были правы в своих предположениях. В действительности, это не невозможно, но очень маловероятно» и т.д., – нас заставили сделать заявление, не имеющее никакого отношения к догматизму.
А теперь проанализируем приведенный случай и посмотрим, мог ли «Джон Лилли» совершить все, что ему приписывают, в то время как его монада находилась в девакхане или другом состоянии, из которого нет возврата на землю, согласно нашему мнению, которое мы, на самом деле, не навязываем никому, кто предпочитает придерживаться своих собственных теорий. Почему бы его оболочке, которая, несмотря на остроумное определение мистера Морзе (хотя, безусловно, остроумие не является доказательством), что это «нечто, что передвигается, не имея ничего внутри себя», – не обладать всем необходимым, что было у нее на земле, для воссоздания ложной личности, то есть иллюзорного эго, с сознанием его физической личности и памятью, воскрешающейся и обновляющейся при каждом контакте с частицами мозга живого медиума

[362]? Мы спрашиваем, почему бы этой «оболочке», – несмотря на то, что «прошло не одно десятилетие с момента ухода Джона Лилли с земного плана», – не сообщаться с «М.А.(Оксоном)» в течение многих лет, пусть даже посредством стола? Спиритуалисты, которые так торжественно апеллируют к Библии для подтверждения своих рассказов об ангелах и внезапном появлении якобы материализовавшихся духов, не должны, говоря о пустых оболочках, упускать из виду и с выгодой для себя забывать о «рефаимах»

[363] евреев, – населяющих их Шеол

[364], или Гадес

[365]. Не означает ли слово «рефаим» буквально -
«выхолощенная» или «пустая» тень и не соответствует ли их Шеол нашей кама-локе?
Описанный факт вовсе не противоречит нашей теории, в то время как он совершенно не согласуется со спиритуалистической. Если даже не брать во внимание, что реальный развоплощенный дух, скорее всего, избегал бы общения «посредством стола», имея в распоряжении утонченное ясновидение и духовное сознание медиума, как могло случиться, что знакомый звук – свидетельство его присутствия – «исчезал» постепенно, а не внезапно, как бывает в случае с «духом», наделенным реальной миссией, который уходит честно и открыто после выполнения задания? Разве это постепенное уменьшение подразумеваемого присутствия не совпадает идеально с нашей теорией о медленном увядании оболочки? Зачем вечной, полуматериальной, совершенно сознательной сущности прибегать к таким эксцентричным приемам?
И почему, если «Джон Лилли» был его старым другом и намеревался (при условии, что там вообще кто-либо имеет какие-нибудь намерения) напомнить о себе «М.А.(Оксону)», почему он открыто не сказал или не «отстучал» то, что он хотел сообщить, вместо того, чтобы держать нашего друга в полусонном состоянии и многократно прерывать его сон стуками и шумом, рискуя вызвать у него головную боль? «Может, он не был в состоянии сделать больше или ему это не позволили?» – спрашивает автор. «Не позволили!» – кто или что, хотели бы мы знать? С таким же успехом можно ожидать, что отравленные частицы, которыми человек рискует заразиться в комнате, где находился больной, умерший от оспы, способны назвать имя того, в ком они произросли, или объяснить, чем они занимаются.
«Джон Лилли» многие годы насыщал комнату своими эманациями, а в любом случае, определенная часть личностного сознания развоплощенного и даже живущего существа остается и будет сохраняться в том месте, с которым он себя отождествлял; подтверждением тому служат многие зарегистрированные феномены.
Например, появление на протяжении ряда лет астрального двойника сумасшедшего знатного происхождения в комнате, в которой его держали взаперти 9 лет. Время от времени оттуда доносился дикий крик – слуги узнали его, а врач клятвенно подтвердил на следствии, проведенном полицией в одном из губернских городов южной России. Чье это было привидение и чей голос? Психически ненормального? Но этот человек вылечился и в то время уже снова жил со своей семьей в Пензе – благочестивые христиане и духовенство приписали случившееся, как всегда, козням дьявола. Более того, бывший пациент, услышав о такой ужасной новости, – появлении его тела в комнате, где он неистовствовал много лет, настоял на своем возвращении в это место и разоблачении обмана своих врагов – как он это называл. Он отправился туда, вопреки протесту членов своей семьи и врача, и по прибытии решил провести ночь в своей прежней комнате в компании своего друга, вышеупомянутого доктора, которому стоило большого труда получить у него на это согласие. В результате он сам и врач видели его двойника и слышали еще более громкие крики, а когда на рассвете в комнату вошли психиатр сумасшедшего дома и больные, то увидели М.С. снова в состоянии буйного помешательства, а его друга в глубоком обмороке. Этот случай был официально подтвержден в свое время, и сообщение о нем можно найти в полицейских сводках 1840-1850 гг.
А теперь давайте представим, что вместо того, чтобы выздороветь и покинуть сумасшедший дом, этот человек там умер. Кто из спиритуалистов когда-либо усомнился бы в том, что здесь стонал его «дух» и появлялась «майяви-рупа» propria
persona? Мы говорим с такой уверенностью именно на основании ряда подобных случаев и нашего личного опыта, приобретавшегося на протяжении свыше 40 лет – 10 из которых прошли в состоянии, очень похожем на медиумизм (если не таковом), пока, благодаря невероятному усилию воли и помощи посвященных друзей, мы не избавились от него. Однако, наш опыт остается при нас, и мы никого не заставляем верить нам на слово и не навязываем своих жизненных убеждений другим людям. Не было никакого «духа, выдававшего себя за Джона Лилли». Но, вероятно, была сброшенная и распадавшаяся оболочка Джона Лилли; возможно, накануне полного распада, но все еще способная гальванизироваться до испускания звуков в результате присутствия того, чей организм поддерживал ее существование в течение нескольких лет. Когда этот организм снова вступил в контакт с reliquiae, то получился эффект, подобный оживлению трупа сильным электрическим разрядом.
Также неверно утверждать, что «более утонченный восточный философ воспользуется объяснением, которое он получил не из своего опыта (ибо он избегает непосредственного общения с теми, кого считает блуждающими тенями, от которых надо держаться подальше), а из собственных глубокомысленных рассуждений»; ибо «восточный философ» не делает ничего подобного.
Только для начинающего «философа» – еще не посвященного ученика, которому запрещено беспокоить блуждающие тени, – такие контакты представляют опасность. Настоящий философ изучает различную природу этих невидимых факторов при полном контроле над своими физическим сознанием и чувствами, а также (хотя не так хорошо) при еще более полном осознании своих духовных восприятий во время прекращения активности плотного тела, мешающего своими заблуждениями чистоте духовного зрения. «А случаи такого рода» (как с М.А.Оксоном)… действительно «происходят на Востоке» и, пожалуй, чаще, чем на Западе. Но если бы даже христианские каббалисты поверили в них, то прибегли бы к той же самой доктрине об оболочках, что и мы. Если наши друзья обратятся к «Трем книгам по оккультной философии» Корнелия Агриппы

[366], то увидят, что он выдвигал те же теории. В главе «Что интересует человека после смерти: различные мнения» мы находим следующую информацию, изложенную полно и ясно у Агриппы, но очень поверхностно в переводе Генри Морли. Опуская точки зрения на эту проблему Тритхемия

[367], Генри Кунрата, Парацельса

[368] и других великих оккультистов, процитируем несколько строк из упомянутого перевода, сделанного скептиком:
«Осознание наличия истины в учениях древних… все-таки заставляет каббалистов отказаться от доктрины Пифагора

[369] о том, что озверевшие души принимают звериную форму; наоборот, они говорят, что они возвращаются на землю в человеческом обличий… Иногда души злых людей оживляют свои покинутые трупы… Но когда тело отдает земное земле, дух возвращается к Богу… и этот дух есть разум [монада, Буддхи]


[370], чистая познавательная способность, которая оставалась безгрешной во время пребывания во плоти, какие бы прегрешения не совершали против нее душевные страсти и телесные заблуждения. Затем, если душа [личностное Эго, манас] прожила достойно, она отправляется вместе с разумом; и оба они совместно трудятся в мире, где правит Божественная справедливая воля. Но души, совершившие зло, после смерти отделяются от разума и бессознательно блуждают [наши оболочки], подвергаясь всем нестерпимым страданиям необузданных страстей, и благодаря влечению, с помощью которого они создали плотность физического тела, притягивают и конденсируют на себе, как в тумане, материальные частицы [материализуются?], делающие их чувствительными к физической боли и дискомфорту. После смерти души [отделившиеся от своего духовного Эго, если угодно] помнят прошлое и, в соответствии со своей природой, сохраняют большую или меньшую привязанность к телам, в которых они обитали, или другой плоти и крови [очевидно, к медиумам]. Чаще всего это происходит с душами, чьи тела не были захоронены, или с теми, кто подвергся насилию [самоубийцы и жертвы несчастного случая; см. «Фрагменты оккультной истины»]… Существуют два вида некромантии: несиомантия, оживление трупов, и скиомантия, когда вызываются только тени. Но для воссоединения души с телом требуются оккультные знания»

[371].
Опять же, в следующей главе [xliii] читаем:
«Сейчас только разум от природы божественен, вечен; рассудок легок, прочен; идолум более материален и, будучи предоставлен самому себе, погибает». Это означает всего-навсего, что "разум" в данном случае выступает синонимом шестого и седьмого принципов, Атмана и Буддхи, или "Духа и духовной души", или познавательной способности, а "рассудок" символизирует духовное вещество, часть личностного сознания, или "душу, сопровождающую разум" (манас, следующий за Буддхи в девакхан). То, что Агриппа обозначил " идолумом", мы называем "астральной оболочкой", или "элементарней"».
Разумеется, приведенные цитаты, подкрепляющие наши высказывания, не произведут на спиритуалистов никакого впечатления; они печатаются здесь исключительно ради теософов. Кроме того, мы обращаем их внимание на статью, непосредственно следующую за «Распознаванием духов и современными теориями» в том же номере журнала «Light» (28 апреля 1883 г.) – «Дом с привидениями» (автор J.C.). Очаровательная, простая, незамысловато рассказанная история со всеми признаками искренности и неподдельности. Что мы в ней обнаруживаем? Любящая жена и мать теряет мужа в доме, в котором водились привидения еще до того, как эта семья в нем поселилась. Громкие шумы и треск без всякой причины. Звуки шагов на ступенях лестницы; таинственные голоса, слова, слетающие с призрачных губ. Умирает муж – очевидно, хороший и любящий супруг – страстный любитель музыки. На следующую ночь после его смерти пианино начинает тихо играть. «Я узнала эту мелодию – это последняя пьеса, которую мой муж сочинил экспромтом», – пишет вдова. Допустим! Каббалисты признают такую возможность и дают ей объяснение. Но то, что произошло дальше, не укладывается в рамки спиритуалистической теории, если только не допустить мысль, что хорошие люди, любящие отцы и нежные мужья после смерти становятся жестокими злодеями и злобными привидения.
Родственники были удивлены приподнятым настроением вдовы, по словам автора статьи. Они приписали это «недостатку естественного чувства скорби, мало задумываясь о том, что меня переполняла радость понимания великого будущего, ожидающего его новорожденный лучезарный дух». Откуда взялась такая уверенность и каковы неопровержимые доказательства «великого будущего»?
Прежде всего – «стук» после похорон. Но такие стуки были в доме и раньше. Дети часто слышали, что «папа разговаривает с ними». Но дети всегда будут слышать и видеть то, что велят им взрослые. Старшего сына положили спать в комнате, где умер его отец, о чем он, не знал. «Ночью, – пишет вдова, – мальчик перепугал нас всех ужасным криком. Его нашли сидящим в постели, бледным от страха. Кто-то прикоснулся к его плечу и разбудил его». На следующую ночь все повторилось – «кто-то снова дотронулся до него». На третью ночь то же самое в другой комнате; «два или три раза он поднимал на ноги всю школу, а когда приезжал домой на каникулы, то тоже кричал по ночам». Одна из гостивших подруг «почувствовала, что ее постельное белье тянут». В конечном итоге, шумы так расшатали ей нервы, что она уехала без объяснения причины. Вскоре заболел слуга из-за визитов призраков и их проказ – и «его вынуждены были отпустить». Существовал риск, что многочисленные переживания в жизни мальчика, которого дух его любящего отца доводил по ночам до нервных приступов, – могли сделать из него эпилептика или идиота. Доставалось и друзьям, и слугам, и гостям любящей вдовы. Затем однажды ночью… но пусть овдовевшая женщина сама поведает свою историю.
«Когда малыши заснули безмятежным детским сном, я бродила по дому, внимательно всматриваясь в каждый угол, со страхом ожидая найти там притаившегося грабителя, готового броситься на меня.
Я уже собиралась отправиться спать, когда вспомнила, что не заглянула в кабинет моего покойного мужа. Я зажгла свечу и, открыв щеколду, вошла внутрь. Все было спокойно, но вдруг мне показалось, что по комнате пробежал легкий ветерок, который задул свечу и захлопнул дверь! На мгновение я онемела от ужаса; волосы мои встали дыбом; на лбу выступил пот. Я не могла кричать, казалось, силы покинули меня и толпа безобразных иллюзорных образов заполнила мой мозг; похоже было, что рассудок покинул меня. Я упала на колени и попросила "Бога Отца" освободить меня. Затем я направилась к двери, нащупала замок и через секунду была снаружи. За спиной хлопнула затворившаяся дверь!
Я побежала к своим детям и, закрывшись на ключ, легла не раздеваясь. Некоторое время все было тихо, потом я услышала звук, наподобие гонга, исходивший от оконных решеток, а затем грохот в сопровождении стуков и голосов. Проснулся мой младший сын и спросил: "Что это за шум?" Я велела ему не обращать внимания и продолжать спать, что он вскоре и сделал. После этого я услышала голос моего мужа, назвавший по имени старшую дочь и приказавший ей идти на железнодорожную станцию. Затем он позвал меня: "Поднимайся сюда". Я сказала: "Не могу, мне надо жить ради детей". До самого рассвета во всем доме хлопали двери, а на лестницах слышались шаги вверх и вниз».
Теперь мы просим ответить, руководствуясь логикой и здравым смыслом: сообразуется такое еженощное поведение с духом хорошего человека, примерного мужа и отца или с полубезумной оболочкой?! К какой софистике нужно прибегнуть, чтобы оправдать подобные поступки в первом случае, и как естественно устраняются все недоумения, если воспользоваться оккультной теорией! Оболочка связана с освободившейся монадой хорошего и чистого человека не больше, чем тень человека с его телом, получи она неожиданно дар речи и способность озвучивать мысли, которые она находит в головах других людей.
«М.А.(Оксон)» заканчивает статью уверениями, что он написал ее, движимый единственным побуждением внести свой вклад в дело изучения трудноразрешимой проблемы. «Он далек от желания навязывать свое мнение»; однако, развернул свои рассуждения на трех с половиной колонках, доказывая, что теософские учения – это «мыльные пузыри», вероятно, только потому, что наши факты не состыковываются с его собственными. Мы можем заверить нашего доброго друга, что оккультисты еще в меньшей степени горят желанием, чтобы он навязывал их взгляды неподготовленным сознаниям или критиковал других людей. Но когда совершаются нападки на их теории, они дают отпор и могут привести такие же неопровержимые факты, что и он. Оккультная философия базируется на психических феноменах, которые собирались в течение тысячелетий. Спиритизм возник всего 35 лет назад и не породил еще ни одного общепризнанного адепта, свободного от медиумизма.






ЗАМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ «СТАТУС ИИСУСА»


В заметке о «Статусе Христа» один корреспондент пишет: «Такой длинной череды мучеников, умерших из любви к Христу, не найти в истории буддизма» и спрашивает: «Какое конкретно место в священной Иерархии Адептов отведено Махатмами Иисусу? Покинувший землю?… Будет ли отныне Иисус называться… Дхиан-Коганом, Буддой или Планетарным Духом? И… интересует ли его теперь эволюция земного человечества?». Е.П.Блаватская отвечает.
«Часто большим подвитом является жизнь во имя любви к человеку или идеалу, чем смерть за него» – таков один из девизов Махатм.
Насколько нам известно, статус, который Они определили для Иисуса, – это великий и чистый человек; реформатор, который с радостью бы жил, но вынужден был умереть за то, что считал величайшим неотъемлемым правом человека – абсолютную свободу совести; адепт, который проповедовал всемирную религию, не признающую никакого другого «храма Господня», кроме самого человека; благородный Учитель эзотерических истин, которые он не успел объяснить; посвященный, который не делал различий – кроме моральных – между людьми; кто отвергал привилегии и презирал богатство; и кто предпочел смерть разглашению секретов посвящения. И, наконец, тот, кто жил за сто лет до начала общепринятого, так называемого христианского летоисчисления.
Мы не знаем, какого из будд имеет в виду наш корреспондент, так как их было много. Махатмы признают в нем одного из Просветленных, следовательно, одного из будд в этом смысле слова; но они совсем не считают Иисуса евангельским Христом. Однако на такие вопросы едва ли могут быть даны ответы в общественном журнале.
Похоже, наш корреспондент неосведомлен, что несмотря на то, что мы живем в Индии в окружении 250 млн. человек, чьи преданность и преклонение перед своими аватарами и богами не менее сильны и искренни, чем у горстки христиан, пытающихся привить почитание своего Спасителя, все же, – если и считается уважаемым и законным занятием высмеивание и оскорбление устным и печатным словом всех богов наших языческих Братьев, – журнал, который осмелится отрицать божественность Иисуса и говорить о нем так же, как о Будде или Кришне, немедленно лишится своего положения и подвергнется травле со стороны христианских подписчиков. Таково представление христиан о Братстве и справедливости.






ЧЕЛА И СВЕТСКИЕ УЧЕНИКИ


Поскольку слово чела было введено в лексикон западных метафизиков теософами, а тираж нашего журнала постоянно растет, то представляется весьма полезным дать более четкое объяснение этого термина и правил ученичества для европейских и даже восточных членов нашего Общества.
Итак, «чела» – это тот или та, кто предложил себя в ученики для практического изучения «нераскрытых тайн природы и непроявленных психических сил человека». Духовный учитель, которому он предлагает свою кандидатуру, называется в Индии гуру; а истинный гуру – это всегда адепт оккультных наук: человек глубоких знаний – экзотерических и эзотерических – особенно последних; тот, кто подчинил свою плоть Воле; тот, кто развил в себе как качества (сиддхи


[372]), позволяющие управлять силами природы, так и способности исследовать ее секреты с помощью дотоле дремавших, а ныне активизировавшихся сил своего естества – вот настоящий Гуру.
Довольно легко выступить в качестве кандидата на ученичество, стать же адептом – самая трудная задача для любого человека. Существует множество «прирожденных» поэтов, математиков, механиков, государственных деятелей и т.д., но практически невозможно встретить прирожденного адепта, ибо, хотя мы часто слышим о людях, обладающих необычными природными способностями к приобретению оккультных знаний и сил, даже они должны подвергнуться тем же самым проверкам и испытаниям и пройти те же этапы самообучения, что и любой менее одаренный претендент. Истина в том, что на этом поприще нет легких путей для избранных.
На протяжении столетий гималайские Махатмы проводят отбор учеников, помимо наследственных групп в гомпа


[373], из природных мистиков – в Тибете их насчитывается изрядное количество. Исключения были сделаны только для таких представителей западной цивилизации, как Флудд

[374], Томас Воган, Парацельс, Пико Делла Мирандола

[375], граф де Сен-Жермен и др., чье естественное влечение к этой небесной науке в какой-то мере заставило далеких Адептов установить с ними личные связи, чтобы помочь приобщиться к доступной в их социальном окружении части истины.
Из Книги IV Киу-те (глава о «Законах Упасаны») мы узнаем, что к чела предъявляются следующие требования:
1) Совершенное физическое здоровье;
2) Абсолютная ментальная и физическая чистота;
3) Бескорыстие, безграничное милосердие, сострадание ко всем живым существам;
4) Правдивость и непоколебимая вера в закон кармы, не поддающийся вмешательству никаких сил природы: закон, чье исполнение не может быть поколеблено или отменено каким-либо обстоятельством посредством молитв или особых экзотерических церемоний;
5) Полное бесстрашие в критических ситуациях, даже сопряженных с риском для жизни;
6) Интуитивное восприятие себя как проводника проявленного Авалокитешвары

[376] или Божественного Атмана (Духа);
7) Беспристрастное отношение и справедливая оценка всего, что составляет объективный и временный мир, связанный с невидимыми сферами.
Такими, по крайней мере, должны быть рекомендации тому, кто стремится стать совершенным чела. Кроме первого качества, для которого в редких и особых случаях может быть сделано исключение, все остальные должны быть более или менее развиты и постоянно присутствовать во внутренней природе чела без постороннего влияния, прежде чем он действительно сможет подвергнуться испытанию.
Когда саморазвивающийся аскет – будь то в гуще жизни или в стороне от нее – в соответствии со своими природными возможностями овладел и стал выше своих: 1) шариры - физического тела; 2) индрьи -
чувств; 3) доши - недостатков; 4) духкхи - болевых ощущений; и готов стать единым со своим Манасом - разумом, Буддхи - высшим сознанием, или духовной познавательной способностью, и Атмой - высшей душой, то есть духом, и признает в Атме верховного правителя в мире восприятий, а в воле – высшую исполнительную энергию (силу), тогда только, – согласно правилам, освященным веками, – он может быть взят на попечение одним из Посвященных. Затем ему могут показать мистический путь, в конце которого чела должен научиться безошибочно распознавать Пхалу, или следствия, порожденные определенными причинами, и указать средства достижения апаварги - освобождения от страданий повторных рождений (определения этих понятий ничего не скажут профанам) и, следовательно, от Претьи-бхавы -
переселения.
Но со времени возникновения Теософского Общества, одной из труднейших задач которого является пробуждение в арийском сознании дремлющей памяти о существовании науки о трансцендентальных возможностях человека, правила приема учеников были немного ослаблены в одном аспекте.
Многие члены нашего Общества – убеждаясь на практике в наличии у них вышеперечисленных качеств и довольно справедливо полагая, что если ранее другие люди сумели достичь цели, то они тоже, при условии своей пригодности, могут добиться того же, следуя этим же путем, – настаивали на принятии их в кандидаты. А поскольку не дать им шанс хотя бы начать и ввиду их настойчивости было бы вмешательством в карму, то им была предоставлена такая возможность. Пока что результаты не внушают оптимизма; и чтобы показать этим несчастным причину их неудач, а также предостеречь других от безрассудного повторения подобной участи, было дано распоряжение написать данную статью. Упомянутые претенденты, несмотря на то, что их без обиняков заранее предупредили об опасности, начали неверно, эгоистично устремившись в будущее, и упуская из виду прошлое. Они забыли, что не совершили ничего, чтобы заслужить такую исключительную честь; ничего, что оправдывало бы их претензии на подобные привилегии; что они не могут похвалиться ни одним из перечисленных достоинств.
Как представители эгоистичного, чувственного мира, – неважно, семейные они или одинокие, торговцы, гражданские или военнослужащие, или занятые в сферах, требующих высшего образования, – все они прошли через систему обучения, рассчитанную больше на развитие в них животной природы, чем духовного потенциала. Однако каждый в отдельности и все вместе были настолько тщеславны, что полагали, будто их случай должен стать исключением из правила, установленного несчетное количество веков назад, словно в их лице в мир действительно явился новый Аватара! Все ожидали приобретения тайных знаний и необыкновенных способностей только потому, что они вступили в Теософское Общество. Некоторые из них искренне решили изменить свою жизнь и оставить вредные привычки – в любом случае, мы должны отдать им должное.
Вначале всем было отказано, начиная с самого президента, полковника Олькотта. Что касается этого джентльмена, то он не был официально принят в ученики прежде, чем доказал своим преданным трудом в течение более года и непреклонной решительностью, что сможет успешно выдержать проверку. Затем со всех сторон стали раздаваться жалобы – как от индусов, которые должны были лучше знать об этих правилах, так и от европейцев, которым, разумеется, неведомо было о них ничего. Раздавались крики, что если хотя бы нескольким теософам не будет предоставлена возможность попробовать свои силы, то Теософское Общество не может продолжать существование. Все прочие благородные и бескорыстные задачи нашей организации были проигнорированы: долг человека перед ближним и своей страной, помощь слабым и несчастным, просвещение, воодушевление и возвышение окружающих – все это было сметено в безумной погоне за адептством. Основателям Общества мешали выполнять их повседневную работу звучавшие отовсюду требования феноменов, феноменов, феноменов и назойливые просьбы ходатайствовать перед Махатмами, против которых, собственно, и высказывалось недовольство, хотя их бедные посредники вынуждены были принимать весь удар на себя. Наконец, от высших авторитетов пришло указание поймать на слове нескольких наиболее упорствующих соискателей. Результаты эксперимента, пожалуй, лучше, чем проповеди, раскроют содержание ученичества и продемонстрируют последствия эгоизма и безрассудства. Каждый кандидат был предупрежден, что так или иначе он должен будет ждать годы, прежде чем будет доказана его пригодность, и что он обязан пройти через ряд испытаний, которые выявят все, что в нем есть – хорошее или плохое. Почти все они были женатыми людьми, поэтому им дали определение «светские чела» – новый термин в английском языке, однако, уже давно имеющий эквивалент в азиатских языках.
Чела-мирянин – всего лишь светский человек, который подтверждает свое желание приобщиться к духовным знаниям. Фактически, каждый член Теософского Общества, подписавшийся под второй из трех «декларированных нами целей»

[377], является таковым; и хотя он не принадлежит к числу истинных чела, у него все-таки есть возможность стать одним из них, поскольку он перешагнул черту, отделяющую его от Махатм, и попал, так сказать, в поле их внимания. Вступая в Теософское Общество и беря на себя обязательство помогать его работе, он, до некоторой степени, обещал действовать в интересах тех Махатм, по приказу которых было организовано это Общество и под чьим условным патронажем оно находится. Следовательно, присоединение к Обществу является вводной частью; все остальное полностью зависит от самого члена, и он никогда не должен рассчитывать даже на малейшую «благосклонность» со стороны одного из наших Махатм или любого другого Махатмы в мире (пожелай он обнародовать себя), не заработанную личными заслугами. Махатмы являются исполнителями Закона кармы, а не вершителями судеб. Светские чела не имеют никаких привилегий, кроме выполнения заслуженной работы под наблюдением Учителя. И для полученного результата не имеет никакого значения, видит ли чела-мирянин своего Учителя или нет: его хорошие и плохие мысли, слова и поступки принесут соответствующие плоды. Хвастать своим ученичеством или выставлять его напоказ – это верный способ свести отношения с Гуру до пустого звука, ибо это будет служить prima
facie
свидетельством тщеславия и неспособности к дальнейшей эволюции. На протяжении многих лет мы всюду проповедовали один принцип: «Сначала заслужи, потом только желай» близости к Махатмам.
Итак, в природе действует беспощадный неизменный закон, чьи проявления проливают свет на очевидную загадку отбора некоторых «чела», которые за последние несколько лет превратились в печальный образец человеческой безнравственности. Читатель должен вспомнить старую пословицу: «Не буди лиха, пока спит тихо». Она содержит океан оккультной мудрости. Ни один мужчина и ни одна женщина не знают степени своей моральной стойкости, пока не подвергнутся испытанию. Тысячи людей проживают жизнь, пользуясь уважением только потому, что никогда не были поставлены на край пропасти. Это бесспорный труизм, но он как нельзя лучше подходит к данной ситуации. Тот, кто хочет вступить на путь ученичества, одним этим уже пробуждает и доводит до предела все дремлющие страсти своей животной природы. Ибо это начало борьбы не на жизнь, а на смерть. Это выяснение расстановки сил раз и навсегда: «быть или не быть». Победить – значит стать адептом; проиграть – значит превратиться в жалкого страдальца, так как сдаться в плен похоти, гордыне, жадности, тщеславию, эгоизму, трусости и иже с ними – это действительно позор, если оценивать мерками истинного представления о человеке. Чела ставится лицом к лицу не только со всеми скрытыми пороками своей натуры, но вдобавок еще со всей массой отрицательной энергии, накопленной обществом и нацией, к которым он принадлежит. Ибо он – составная часть этих совокупностей, а то, что влияет на отдельного индивидуума, сказывается и на всем коллективе (городе или нации), и наоборот. Поэтому его борьба за добродетель сотрясает все окружающее безнравственное общество, обрушивающее на него свою ярость. Если он согласен продолжать сосуществование со своими ближними и быть всегда похожими на них, – стоящими, возможно, чуть выше, а может, и немного ниже среднего уровня, – никто не удостоит его внимания. Но если станет известно, что он распознал издевательскую пустоту социальной жизни, ее лицемерие, себялюбие, чувственность, скаредность и прочие пороки и решил подняться на более высокий уровень, как тотчас же его начинают ненавидеть, и каждая испорченная, фанатичная или злобная сущность посылает ему волевой поток противодействующей энергии. Если он обладает врожденной духовной силой, то стряхивает его с себя так же легко, как выносливый пловец решительными движениями одолевает течение, способное унести, как соломинку, более слабого. В этой нравственной битве даже один-единственный скрытый недостаток ученика – что бы он ни делал – непременно будет высвечен. Внешний лоск условностей, которыми «цивилизация» покрывает всех нас, должен сойти, а внутреннее Я, – обнаженное и без малейшей завесы, скрывающей его реальный облик, – выступить наружу. Социальные привычки, которые, до некоторой степени, служат моральными ограничителями и заставляют людей платить дань добродетели, вынуждая их казаться хорошими, – неважно, являются ли они таковыми на самом деле или нет, – вероятно, будут преданы забвению, а все сдерживающие начала сметены под напором сил, пробужденных к жизни ученичеством. Пока что кандидат на ученичество пребывает в атмосфере иллюзий – майе. Порок предстает в самом обворожительном облике, искушения пытаются увлечь неопытного соискателя в бездну нравственного унижения. Все происходит совсем не так, как на картине великого художника, где изображены сатана, разыгрывающий со смертным шахматную партию, ставкой в которой является бессмертная душа человека, и стоящий рядом со своим подопечным ангел-хранитель, помогающий ему советами. Ибо в данном случае столкновение происходит между волей чела и его плотью, и карма не допускает вмешательства ангела и Гуру до тех пор, пока не выяснен исход поединка. С живостью поэтического воображения Э.Бульвер-Литтон

[378] идеализировал эту мысль в своем произведении «Занони», которое неизменно будет пользоваться авторитетом у оккультистов, поскольку в «Странной истории» он очень выразительно показал темные стороны оккультных исследований и их смертельную опасность. Недавно один из Махатм назвал ученичество «психическим растворителем, который выедает всю грязь, оставляя после себя только чистое золото». Если у кандидата есть хоть малейшая склонность к деньгам или политической софистике, или материалистическому скептицизму, или позерству, или вранью, или жестокости, или чувственным удовольствиям любого рода – зародыш почти наверняка пустит ростки; но с другой стороны, то же самое произойдет и с благородными качествами человеческой натуры. Наружу выходит истинная суть человека. Не будет ли тогда верхом безумия сходить с накатанной дороги обыденной жизни и карабкаться но утесам ученичества, не будучи вполне уверенным, что обладаешь необходимыми для этого данными?
Хорошо сказано в Библии: «Пусть тот, кто думает, что он стоит, остережется, чтобы не упасть» (Первое послание к Коринф., X, 12.), – это изречение должно быть хорошо осмыслено будущими чела прежде, чем они, очертя голову, кинутся в драку! Некоторым нашим чела-мирянам было бы полезно подумать дважды до того, как бросать вызов испытаниям. Напомним о нескольких печальных срывах, произошедших в течение года.
Один ученик повредился рассудком, отрекся от благородных идей, провозглашавшихся им не далее, как пару недель до того, и принял религию, которую только что презрительно и безапелляционно объявлял ложной. Второй стал растратчиком и скрылся с деньгами своего нанимателя – тоже теософа. Третий предался страшному разврату и признался в этом с рыданиями, не возымевшими действия, своему Гуру. Четвертый запутался в любовных отношениях и поссорился со своими лучшими и преданнейшими друзьями. Пятый проявлял признаки умопомрачения и предстал перед судом по обвинению в непристойном поведении. Шестой, чтобы избежать наказания, застрелился после совершенного им преступления!
Еще долго можно продолжать этот печальный список. Все они, очевидно, были искренними искателями истины и в обществе слыли порядочными людьми; но «внутри у них всех были гниль и мертвечина». Внешний глянец лежал таким толстым слоем, что скрывал отсутствие под ним истинного золота; «растворитель» сделал свое дело, и все упомянутые претенденты на поверку оказались всего лишь позолоченными статуями, проржавевшими насквозь…
Вышеперечисленные случаи иллюстрируют, разумеется, только неудачные попытки стать светскими чела; среди соискателей были также и более успешные, которые потихоньку проходят первый этап испытаний.
Некоторые из них приносят пользу Теософскому Обществу и человечеству в целом своими примерными словами и делами. Если они не ослабят своего прилежания, то выиграют и они, и мы. И хотя противоборствующие силы превосходят их значительно; но все же «нет ничего невозможного для того, кто захочет». Трудности ученичества не уменьшатся до тех пор, пока не изменится человеческая натура и не разовьется новая сущность. Апостол Павел (Послание к Римлянам, VII, 18-19) говорил, возможно, имея в виду учеников: «Желание добра есть во мне, но не знаю, как его осуществить. Добра, к которому стремлюсь, не делаю; а зло, которого не хочу, совершаю». В мудрой «Киратарджунье Бхарави»

[379] написано:
«Врагов, встающих из глубин упрямой плоти, -
Пагубные страсти, – не просто обуздать.
Решительной должна быть схватка; совладавший 
Приравнен будет к покорителю миров» (XI, 32).






ЗАМЕЧАНИЕ К СТАТЬЕ «ОПИСАНИЕ ТАНТРИЧЕСКИХ 

[380]


МИСТИЧЕСКИХ РИТУАЛОВ И ЦЕРЕМОНИЙ, ИЗВЕСТНЫХ ПОД НАЗВАНИЕМ САВАСАДХАНА»

За пределами Бенгалии так мало известно о тантрических ритуалах и церемониях, что мы решили предоставить страницы своего журнала этой интересной статье, несмотря на то, что в ней описываются отвратительные и ужасные обряды. Как существуют магия (чистая психическая наука) и колдовство (ее извращенный двойник), точно также есть «белая» и «черная» тантры. Одна из них представляет собой ясное изложение исключительно ценных и благородных оккультных знаний, другая является дешевым собранием нечестивых наставлений дьявола будущим колдунам и чародеям.
Некоторые церемонии черной тантры еще хуже, чем савасадхана; они показывают, до каких глубин омерзительного скотства готовы опуститься порочные мужчины (и женщины) в расчете на взращивание похоти, ненависти, жестокости и других низменных страстей. Этот вопрос немного затрагивался в «Разоблаченной Исиде», чьи читатели наверняка помнят, среди всего прочего, описание ужасных магических манипуляций с окровавленной головой убитого ребенка, совершавшиеся Екатериной Медичи, королевой Франции, при содействии ее личного христианского священника.






ПРИЛОЖЕНИЕ





Илларион Смердис




Письмо из монастыря Сурб Ованес


…Наши зороастрийские братья с радостью услышат о страничке своей истории, вырванной из книги народной памяти и вплетенной в легенды. Эта книга – столь исполненная величия их праотцов времен седой древности, когда они не только представляли гордую и независимую нацию, но и были связаны единою религией, единым государством и единою цивилизацией – стремительно уходит в небытие. Судьба ее напоминает участь некоторых ценных манускриптов до-христианских веков, кои порою находят плесневеющими в библиотеках древних монастырей. Сначала широкие поля ее использовались для монашеских диссертаций, а позднее и само содержание стало стираться рукою вандала, дабы расчистить путь полемическим дискуссиям о какой-нибудь арианской ереси… Как ни странно, даже те немногие предания, что дошли до наших дней, не нашли себе пристанища среди бехдинов - этой горстки «последователей истинной веры», которые, цепляясь за свою древнюю религию, разбросаны ныне по всей провинции Керман – а, напротив, сконцентрировались вокруг горной цепи Великой, или Большой Армении и озера Ван, среди полухристианского армянского населения. Чтобы высвободить их целыми и невредимыми из запутанного клубка мусульманских, христианских и языческих легенд, потребуется рука попроворнее, чем у заколдованной принцессы из сказки «Синяя Борода». К величайшему счастью, некоторые из основных записей удалось спасти, и они хранятся ныне в виде целой библиотеки из цилиндров. В один прекрасный день они смогут сильно пошатнуть дикие теории и интерпретации всех этих Анкетиль-Дюперронов, Шпигелей и Гаугов. Vox
populi, vox
dei. Народная молва, живо воспринимающая все чудесное, сплела паутину замысловатых фантазий вокруг центрального ядра реального факта: она гласит, будто величественная фигура – настойчиво отождествляемая с Матаном, последним за прошедшие шестнадцать веков величайшим Жрецом-Магом, отправившимся к праотцам – ежедневно, на закате появляется у входа в недоступную пещеру, на вершине одного из пиков Ала-Дага, с книгою хроник под мышкой…
За исключением «гебров» – бехдинов Кермана – миллионы древних огнепоклонников обратились ныне в мусульман и христиан. О человеческой крови, пролитой во время насильственных обращений в христианство и магометанство, повествуют многие народные предания. Слезы Записывающего Ангела, излитые на протяжении двух эпох, отпущенных человечеству со времен Гайо-Марэтана

[381], едва ли смоют все его записи в книге отвратительнейших и жесточайших злодеяний, содеянных христианами и мусульманами против последователей Заратуштры. От творений веков в виде храмов Огня и монументов, разрушенных рвением новообращенных «святых» – «людей честной репутации», занесенных в церковные басни, именуемые Историей Церкви – остались лишь многочисленные развалины, каждая из коих могла бы поведать собственную скорбную повесть. Я только что посетил один из таких исторических памятников, воздвигнутый во времена глубокой древности, более отдаленной от нас, нежели то готовы признать европейцы. Я пишу вам на алтаре огнепоклонников, сооруженном 4000 лет назад и каким-то чудом избегшем разрушения, превратив его в очень удобный пюпитр.
Покинув Диядин третьего дня на рассвете, я отправился к подножию Ала-Дага, через льды и снега, и спустя 36 часов подошел к той самой пещере… Ала-Даг, выражаясь географически – современное название целой горной цепи, к югу от Баязида и Дидцина; Непат, Шушик-Даг, Чир-Герук и Кумбег-Даг представляют собою отдельные вершины, хотя и объединены одним названием – Ала-Даг, «Гора Бога». Вершины эти не стоит сравнивать с Гималаями, поскольку их высочайший пик расположен всего лишь на высоте 11600 футов над уровнем моря, но они интересны своими легендами. Преждевременно и бесполезно выдавать то, что может раскрыть истину. Ваши археологи и этнологи пока что по рукам и ногам связаны библейскими водорослями, которые еще не менее столетия будут мешать древу Истинного Знания привиться на западной почве… Но я могу рассказать вам о народном – предании, основанном на реальном факте. Услышав о моем намерении исследовать горные твердыни, некий почтенный армянский патриарх из Диядина, стремясь на закате жизни как можно лучше использовать один-единственный орган, оставленный ему в целости и невредимости курдами – а именно, свой язык – не в меру развязал его по такому случаю. Как только ни старался он отпугнуть меня от моей затеи. Ни один смертный, говорил он, не может добраться до этого места и остаться в живых. При том, что каждая пещера является личною собственностью «Матана», он повсюду, где ступит нога путешественника, извергает священный огонь, испепеляя его за святотатственное покушение; к тому же, в самой высокой пещере хранится Ноев Ковчег… «А что же тогда вы думаете о Ковчеге на горе Арарат?» – поинтересовался я у него. И тут же оценил всю важность новейшего геологического открытия: что давным-давно Арарат составлял часть Ала-Дага, но попав в руки персов, откололся от него и водрузился на христианской территории, оставив, в поспешном бегстве, «священный» ковчег под надежною охраной Ала-Дага. С тех пор «Матан» отказывается выдавать его

[382]. Другое предание – бытующее среди бехдинов и в оазисе Иезд – рассказывает о посвященных Магах, которые, во времена доисторические, благодаря своим знаниям и мудрости, стали «богами». Они жили в армянских горах и были астрологами. Узнав от звездных божеств, что мир вскоре будет затоплен, они заставили гору, на которой обитали, исторгнуть огонь и лаву, покрывшую смолою всю поверхность горы, что надежно защитило великую пещеру от воды. Затем они водворили всех праведников, с их скотом и скарбом, внутрь горы, а всех нечестивцев оставили на погибель. Можно найти и более упрощенную версию, которая была бы ближе к историческим фактам. Но об этом пока – ни слова.
Вы, конечно, знаете, что армяне, остававшиеся в религиозном отношении, вплоть до четвертого и даже седьмого веков христианской эры, парсами, называют себя хайками – потомками Хайка, современника Билу (Бела), царя вавилонского

[383].
Обожествив его после смерти, они поклонялись ему как солнечному и лунному божеству. Хайк процветал за 2200 лет до Р.Х., согласно официально принятой датировке, и более, чем за 7000 лет, согласно истине. Их легенда гласит, что Хайк со своим кланом был вынужден эмигрировать из Вавилона в Армению из-за религиозных преследований, которым их подверг Билу, пытавшийся отвратить их от чистого парсизма и обратить в сабеизм, включив Луну в культ почитания Солнца. Через двадцать шесть веков (официально принятая дата), когда царь Тиридат – последний из Аршакидов – стал насильственно обращать их в христианство (четвертый век) и новая вера распространила свои версии космогонии «Бытия», Хайк имел честь преобразиться в потомка Иафета, сына Ноя – этого добродетельного старца, обладавшего всеми достоинствами, кроме одного… быть рожденным. Но даже позабытые ими предания свидетельствуют о том, что они оставались верными учениям Зороастра. Они следовали им с тех пор, как Музар Оанн или Аннедот -
Посланец Небес или Солнца (первый Одакон Ано-Дафос, человек-рыба) – ежедневно появляясь из моря на рассвете и погружаясь в него на закате, преподал им благое учение, все их искусства и культуру. Было это во время царствования Аменона Халдейского, за 68 сари, или 244800 лет до Потопа. С той поры (как утверждают ассирологи на основании хроник-цилиндров) еще несколько Одаконов подымались из моря, последний же выходил во времена

[384] халдейского царя Убара-Туту – «зарево заката» – предпоследнего из допотопных царей Бероса. Эти водные учителя, все до единого, являлись из своей среды обитания, что в землях неведомых, подымаясь из вод Персидского Залива


[385].
Если мы изучим сказание об Аннедоте, оставленное нам Аполлодором, а затем подкрепим его древними дохристианскими легендами Армении, повествующими, что он открыл им семена земли, научил их поклоняться матери-Земле и отцу-Солнцу и показал, как помочь двоим вырастить плод, то есть обучил искусству сельского хозяйства – то мы едва ли станем удивляться, обнаружив, что халдейский Оанн и Зороастр в их памяти едины. Халдейский Аннедот именовался «Сыном Рыбы», а последнее было именем матери Зороастра. Любопытно, что ваши исследователи Зенд-Авесты, парсы и европейцы, скажут на это? Возможно, они будут немало удивлены, узнав, что именно эллинизированное имя их Зороастра-Аннедота – которого греки называли Оаннесом -
сделало обращение древних армян в христианство менее болезненным, чем оно могло бы быть в действительности – и я готов это сейчас доказать.
От Ала-Дага я направился чуть западнее Диядина и остановился у монастыря Сурб-Ованес – «Иоанна Предтечи» (имя Ованес тождественно греческому Иоанну). Сурб-Ованес – древнейший христианский монастырь в Армении. Он сооружен на месте допотопного Храма Огня и располагается на левом берегу Евфрата, у подножия величественного Непата. Задолго до христианской эры здесь стоял город – одни называли его Бхагван, другие Дитза-ван – посвященный Ахура-Мазде или Ормузду. Страна эта изобилует преданиями, и даже монастырские библиотеки сберегли множество подлинных памятников этих дохристианских веков. Среди прочих там есть один толстый манускрипт, содержащий начертанные на пергаменте хроники всех празднеств армян-огнепоклонников. С особой пышностью отмечался Новый Год, начинавшийся у них в августе. Армянская цивилизация, отшлифованная зороастрийской философией, похоже, пользовалась чуть ли не всеми современными удобствами. Эти хроники (четвертый век христианской эры) содержат повествование о смерти и погребении Высшего Жреца Матана (чьим привидением меня ежедневно стращают местные жители) – брата царя Тиграна III. Когда он почил, царственный родственник воздвиг в его память величественный храм огня. При нем было несколько гостиниц, предлагавших бесплатно кров и пищу каждому путнику и утешение пилигримам, независимо от их национальности. Увы! То были последние солнечные дни их веры… В 302 году царь Тиридат, вместе с придворными и армией, был крещен на том же самом месте, в водах Евфрата, Григором Озаренным. Нет сомнений, что преподобный святой счел себя озаренным блестящею идеей; ибо не осени она его тогда – многие миллионы крещеных армян оставались бы огнепоклонниками и по сей день. Хотя царь и часть его придворных приняли христианство, народ ему воспротивился и был насильно обращен в новую веру. Чтобы сломить их сопротивление, в тот же год Григор посоветовал царю сровнять с землею храм огня в Бхагване и воздвигнуть на его месте христианскую церковь, куда и поместили затем реликвии (бедренную кость и кости двух пальцев), якобы принадлежавшие святому Иоанну Крестителю, или «Предтече». В период полуторавековой зависимости от Македонии (с 325 г. до Р.Х.) армяне приняли для своего халдейского человека-рыбы Аннедота имя Ованес. Их легко заставили поверить в то, что «Ованес Креститель», загнавший их в воду, был тождественен Ованесу или Оанну, наставлявшему их предков, восставая из вод, вступая и погружаясь в них – до, во время и после наставлений. Короче говоря, идентичность имени и стихии оказалась полезным союзником в плане, состряпанном дипломатичным святым. К концу одиннадцатого века вся Армения приняла христианство

[386].
Мораль, которую можно вывести из этой истории, такова: старики умирают, рождается новое поколение, но тот же фанатичный и сектантсткий дух, что воодушевляет миссионера и священника сегодня, воодушевлял и миссионера и священника древности, ибо священническая каста – самая стойкая. Эта легенда и вера в халдейского Оанна – единственная отличительная черта современного парсизма у древних армян. И тем не менее, я не берусь сказать, что в парсизме до периода Сасанидов не было такой же веры, хотя бы и в форме легенды. В то время, когда с падением Сасанидов угасли последние искры персидской государственности, почти все их книги и писания, которые пощадил Александр, были утеряны. Династия Сасанидов, я знаю, восстановила религию Магов во всем ее первозданном великолепии; а древние халдейские Маги веровали в Оанна – человека-рыбу, вестника, посланного им Белом, Солнечным Божеством, дабы наставлять человечество, как говорит Берос, жрец Храма Бела. Признать в Зороастре реформатора религии Магов значит приблизить эпоху его процветания к самому порогу христианской эры, а в таком случае никогда бы не существовало столь большого расхождения относительно времени его жизни, какое существует ныне и какое мы находим у греческих историков.
В заключение письма – еще несколько слов. В 634-639 годах византийский император Ираклий, возвращаясь из похода в Персию и найдя церковь слишком убогою для хранения такого сокровища, как реликвии «Предтечи», приказал снести это строение и воздвигнуть на его месте гигантский монастырь. Его внешние величественные и грандиозные пропорции изумляют путешественника и по сей день. Это самое большое здание в Армении. Но внутри него – мрак и пустота. Стена, на которой высечена надпись о похвальном деянии византийского императора, изрешечена мусульманскими пулями… Купол покоится на четырех массивных гранитных колоннах, внутри которых выдолблен ряд комнат, расположенных в несколько этажей друг над другом, с винтовыми лестницами, вьющимися вокруг них и идущими к каждой келье, с потайными ходами, прорубленными в стене и ведущими их обитателей в час опасности на вершину купола, а оттуда – прямо в сердце горы, к ее многочисленным естественным пещерам. Вследствие недавних вторжений курдов, исчезла последняя церковная утварь и алтарь – и даже святое бедро и два пальца не смогли уберечь этого места. И только библиотека, состоящая из книг и древних манускриптов, сваленных, как ненужный хлам, в углах келий и не прельстившая ни одного курда, разбросана по всем комнатам. Из трех монахов, находившихся здесь в 1877 году, остался лишь один. В благодарность за кинжал и немного серебряных абазов


[387], он дал мне несколько ценных манускриптов…
И[лларион]
Ч[лен] Т[еософского] Общества]
Апрель [1881].




ПРИМЕЧАНИЯ


Спиритуализм и оккультная истина

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 5, February, 1882, pp. 113-115.




Буддийская мораль


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 6, March, 1882, p. 143.

Реинкарнация в Тибете

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 6, March, 1882, pp. 146-148.




Настоятельная необходимость составления словаря по метафизике и спиритуализму


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, April, 1882, pp. 167-168.

Замечания к статье «Философия духа»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 8, May, 1882, pp. 192-196.
Эта статья является рецензией Субба Роу на работу Уильяма Оксли «Философия Духа» (Oxley
W. The Philosophy of Spirit, illustrated by a New Version of the Bhagavad-Gita. London, 1881), которую рецензент рассматривает с точки зрения эзотеризма и брахманизма. Е.П.Блаватская сделала примечания к некоторым предложениям и словам текста.




Замечания к статье «Философия духа»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 12, September, 1882, pp. 298-303.
Статья написана У.Оксли в ответ на рецензию Субба Роу на его работу «Философия духа». У.Оксли пишет: «Чем бы это ни представлялось с позиций современного ортодоксального брахманизма, осмелюсь думать, что «просвещенные» буддисты вряд ли высказали бы такое строгое суждение». Е.П.Блаватская комментирует ремарки У.Оксли.

Замечания к статье «Медиумы и йоги»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theo-sophist», vol. Ill, № 8, May, 1882, pp. 197-198.




Кажущиеся «противоречия»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theo-sophist», vol. HI, № 9, June, 1882, pp. 225-226.




Предсказание грядущих событий


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 10, July, 1882, pp. 243-244.

Замечания к статье «Поездка по ближнему Тибету»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. HI, № 12, August, 1882, pp. 264.




«Тхарана», или месмеризм


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 11, August, 1882, pp. 268-269.
Эта корреспонденция получена от Н. Чидамбарама Айера, бакалавра искусств, за ней следует комментарий Е.П.Блаватской.

Комментарии к статье «Загадка левитации»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 11, August 1882, pp. 271-272.
Автор статьи, У.Р.Фринк, которого сильно заинтересовали напечатанные в журнале «The Theosophist» сообщения о способностях индусских йогов по желанию вызывать каталептическое состояние, выделять свое астральное тело, ходить по воде и летать по воздуху, спрашивает, является ли полет птиц и плавание рыб волевым актом, как и у йогов. На это Е.П.Блаватская дает свои комментарии.




Видения в кристалле


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. III, № 11, August, 1882, pp. 287-288.

«Разоблаченная Исида» и журнал «Теософ» о перевоплощении

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, August, 1882, pp. 288-289.
Из «Писем Махатм к А.П.Синнетту» и «Писем Е.П. Блаватской к А.П.Синнетту» явствует, что эта статья была продиктована Е.П.Блаватской Учителем К.Х.




Замечание к статье «Письма об эзотерической философии»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, №12, September 1882, p. 295.
Текст заметки мог принадлежать перу Е.П.Блаватской, хотя ее подпись как редактора журнала «The Theosophist» отсутствует. Описывая посмертные состояния, автор статьи рассказывает об инкубах и суккубах (инкуб -
элементал мужского рода, суккуб - женского), привидениях средневековой демонологии, вызываемых из невидимых сфер человеческой страстью и вожделением, и об элементариях.

Замечание к статье «Озадачивающие вопросы»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 12, September 1882, p. 306.
Автор статьи, Б.Р.Найду, обнаруживает много противоречий во взглядах философов на причины страданий и несчастий людей и выражает свое мнение, что «это является тайной даже для самых мудрых». Ссылаясь на доктрину о карме, в том виде как она изложена в Пуринах, он пишет: «Нас также учат, что мы повторно рождаемся в вице неразумных существ, а иногда даже неодушевленных предметов». Е.П.Блаватская дает комментарий.




Электричество: материя или сила?


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 12, September, 1882, p. 318-319.
Эта статья приведена полностью, так как она непосредственно связана с той, что следует за ней. Автор статьи – неизвестный теософ.

Что такое материя и что такое сила?

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 12, September, 1882, pp. 319-324.
В «Письмах Е.П.Блаватской к А.П.Синнетту» она уверяет, что этот ответ написан Учителем К.Х. Неизвестно, был ли он продиктован ей или получен иным способом.




Ч.К.М. и «Разоблаченная Исида»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. Ill, № 12, September 1882, pp. 324-326.

Это был дух или что-то другое?

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, №1, October 1882, pp. 23-25.




Смерть и бессмертие


Статья впервые опубликована в журнале «The
Theosophist», vol. IV, № 2, November 1882, pp. 20-28.

Является ли самоубийство преступлением?

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 2, November, 1882, pp. 31-32.




Замечания к статье «Является ли самоубийство преступлением?»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 4, January, 1883, p. 91.

Замечания к статье «Выдержки из трудов Элифаса Леви»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 2, November, 1882, pp. 36-38; № 4, January, 1883, pp. 84-85.




Загадочное племя


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 4, January, 1883, pp. 82-83.

Призрак предупреждает

Статья впервые опубликована в журнале «The Theo-sophist», vol. IV, № 4, January, 1883, pp. 85.




Разумное объяснение постов


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 4, January, 1883, pp. 88.
Е.П.Блаватская комментирует письмо одного из корреспондентов.

О духе и материи

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 4, January, 1883, pp. 89-90.
Е.П.Блаватская комментирует письмо одного из корреспондентов.




Гороскопы и астрология


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 9, January, 1883, pp. 94-95.
Е.П.Блаватская отвечает на письмо одного из корреспондентов.

Пугала науки

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 5, February, 1883, pp. 105-108; № 7, April, 1883, pp. 169-170; № 8, May, pp. 193-194.




Священное дерево Кумбум


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 6, March, 1883, pp. 130-131.

Комментарии к статье «Превосходное магическое зеркало»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 6, March, 1883, p. 142.
В прокомментированной Е.П.Блаватской заметке «члена теософского братства» описывается «магическое зеркало», представляющее собой «гладкий стеклянный бокал (или фафин)», наполненный черными чернилами. Жена автора в ходе проводимых им экспериментов время от времени пристально всматривалась в это зеркало, в результате чего в нем появлялись многочисленные сцены. Ответы на вопросы, заданные тем, кто появлялся на картинке, давались в письменном виде, тоже в зеркале.




Разговор с теософами


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 6, March, 1883, pp. 143-145.

Разговор с «Нулем»

Эта статья является репликой на статью «Разговор с теософами» и была напечатана с ней в одном номере.




Замечание к статье «Господин Айзеке»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. ГУ, № 6, March, 1883, p. 146.

Существуют ли риши?

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. TV, № 6, March 1883, p. 146, № 8, May, 1883, p. 203.




Старые и новые методы


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 7, April, 1883, pp. 151-152.

Целительная сила

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 7, April, 1883, pp. 158-160.




Происхождение слова «лунатик»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 7, April, 1883, pp. 171-172.

[О Нади Грантхамах]

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 7, April, 1883, p. 179.
В одной из своих статей Н. Чидамбарам Айер пишет: «Очень немногие из нынешних индусов, а еще меньше из так называемых образованных индусов – знают о существовании того, что именуется Нади Грантхамы и содержит правдивые записи жизней… всех людей, когда-либо живших, живущих ныне и которым только предстоит родиться!
Могут спросить, возможен ли такой труд, в котором поместились бы имена всех представителей человечества?». Е.П.Блаватская дает комментарий.




Замечания к статье «Зороастр и его религия»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 8, May, 1883, p. 191.

Действенность похоронных обрядов

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 9, June, 1883, pp. 221-222.




Зороастризм в свете оккультной философии


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 9, June, 1883, pp. 224-226; № 10, July, 1883, pp. 240-244.

Зороастр в «истории» и Заратуштра в тайных анналах

Оригинальный манускрипт этого незаконченного эссе, написанного рукою Е.П.Блаватской, хранится в адьярском архиве. Впервые он был переписан в 1958 году, а в октябре и ноябре 1958 года опубликован в «The Theosophist». Просматривая замечательную лекцию полковника Генри Олькотта о «Духе зороастрийской религии», прочитанную им в бомбейском Таун Холле 14 февраля 1882 года, можно заметить, что местами она точно совпадает с манускриптом Е.П.Блаватской. Вполне вероятно, что полковнику Олькотту была оказана особая помощь в подготовке лекции, и даже текст самой Е.П.Блаватской, отрывочный и явно незаконченный, во многих местах несет печать высшего авторитета. Это в особенности касается пространного примечания о Зороастре, вставленного в лекцию полковника Олькотта, когда она, наряду с другими лекциями, вышла в виде книги под заголовком «Теософия, религия и оккультная наука» (London, George Redway, 1885). По свидетельству некоторых первоначальных членов Теософского Общества, примечание это было в то время дано самою Е.П.Блаватской. Оно приводится и здесь.
Факты, изложенные выше, датируют манускрипт Е.П. Блаватской началом 1882 года, а возможно, и более ранним сроком. Совершенно очевидно, что он представляет собою черновой вариант готовившегося эссе. Не желая вносить никаких поправок, мы оставили без изменений особенности стиля, неточности в использовании кавычек и встречающиеся грамматические ошибки, не имеющие особого значения.




Философия вишишта-адвайты


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 8, May, 1883, pp. 196-197.
В статью включены только те вопросы и ответы, к которым были сделаны сноски Е.П.Блаватской.

Замечания к статье «Философия вишишта-адвайты»

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. ГУ, № 9, June, 1883, p. 228.
Переводчик «Катехизиса философии вишишта-адвайты» пишет, что не несет ответственности за идеи, изложенные в оригинале. Он кратко отвечает на возражения, вызванные пояснениями, которые дали ему авторы текста. Приводятся прокомментированные Е.П.Блаватской абзацы.




Дэвакхан


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 8, May, 1883, p. 202.

Религия будущего

Статья впервые опубликована в журнале «The Theo-sophist», vol. IV, № 8, May, 1883, pp. 205-206.




Комментарий к «Еще одной "спиритической" загадке»


Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. ГУ, № 8, May, 1883, p. 203-204.
Под таким названием было опубликовано письмо, в котором автор повествует о любопытном случае и просит его разъяснить. Он испытывал «крайне неприятные ощущения» в течение недели после внезапной смерти своего соседа, с которым «был мало знаком» и от которого, в конечном итоге, «через восприятия» он получил сообщение. Похоже было, что покойный сосед искал сочувствия и помощи. В то же самое время вдова умершего зашла к автору письма и сказала, что видела своего мужа, который пытался говорить с ней.
Письмо заканчивалось вопросом: «Как Вы это объясните, допуская, конечно, что эти два явления имели один и тот же источник?».
Е.П.Блаватская прилагает следующее замечание.

Парабрахм в определении ведантистов

Статья впервые опубликована в журнале «The Theosophist», vol. IV, № 8, May, 1883, p. 204-205.




Космические циклы и круги


Статья впервые опубликована в журнале «The Theo-sophist», vol. IV, № 9, June, 1883, pp. 231-232.
«Начинающий оккультист» пишет, что № 7 «Фрагментов оккультной истины», изложенных светским учеником, «весьма труден для нашего понимания, и мы были бы рады получить разъяснение». Он приводит выдержки, которые кажутся противоречащими более ранним учениям Братьев об обитателях Пятого Круга и других родственных понятиях и, в частности, цитирует одно предложение: «Обскурация планеты, на которой сейчас эволюционируют человеческие расы пятого Круга, конечно же, будет отставать от нескольких появившихся уже здесь предвестников». На это отвечает Е.П.Блаватская.

Размышления о некоторых изречениях мудрого человека