1 2 3 4 5 6 7 
А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке.
«Как же это так? — думал Ослик. — Как же это так, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал именно тогда, когда мы проходили под ним?..»
Прилетел Аист.
— Лучше?.. — спросил он.
Ослик покачал головой.
— Как грустно! — вздохнул Аист и погладил Медвежонка крылом.
Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. «Я похороню его на высокой-высокой горе, — решил он, — так, чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка. Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое, — и мы не умрём никогда…»
— Послушай, — сказал он Медвежонку, — ты не бойся. Ты весной вырастешь снова.
— Как деревце?
— Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять землю.
— А ты не забудешь?
— Что ты!
— Не забудь, — попросил Медвежонок.
Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.
Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить — это значит посадить, как деревце.

— С тобой и поразговаривать нельзя, — сказал Ёжик.
Медвежонок молчал.
— Что ж ты молчишь?
Медвежонок не ответил.
Он сидел на крылечке и горько плакал.
— Глупый ты: мы же с тобой б е с е д у е м, — сказал Ёжик.
— А кто будет Медвежонком? — всхлипывая, спросил Медвежонок.

Трям! Здравствуйте!

Солнечный Заяц и Медвежонок

Медвежонок проснулся, приоткрыл один глаз и увидел, что на полу перед окном сидит огромный Солнечный Заяц.
— Здорово! — сказал Медвежонок. — Ты кто?
— Я — Солнечный Заяц, — сказал Солнечный Заяц — Я жду, когда ты проснёшься.
И Медвежонок, жмурясь, вылез из постели.
— Сперва застелим постель, — сказал Солнечный Заяц и прыгнул на кровать.
Медвежонок взбил подушку, застелил одеяло.
— Так, — сказал солнечный Заяц. — Теперь будем умываться. — И перелетел к рукомойнику.
Медвежонок умылся.
— Теперь откроем окно!
Медвежонок открыл окно.
— А теперь будем делать зарядку! Раз-два! — И Солнечный Заяц принялся скакать по всему дому.
— Ляжем на спину! — крикнул он, лёг на спину и вытянул уши.
И Медвежонок лёг на спину и постарался передними лапами вытянуть хоть немного свои уши.
«Эх, — подумал он, — мне бы такие уши, как у Зайца!»
— Ты что это делаешь? — спросил Солнечный Заяц.
— Да это я так, — сказал Медвежонок. — Что дальше?
— Переходим к водным процедурам! — сказал заяц и полез в ушат с водой.
— Подвинься, — сказал Медвежонок и сел рядом.
Когда они растёрлись мохнатым полотенцами и сели завтракать, Медвежонок вдруг стукнул лапой по столу.
— А зубы! — сказал он.
— Да, сказал Заяц. — Только я забыл щётку.
И тогда Медвежонок почистил зубы своей зубной щёткой, а Солнечный Заяц — лапой, хотя это не по правилам и у каждого должна быть своя зубная щётка, но что же делать, если Солнечный Заяц в это утро так спешил к Медвежонку, что оставил свою зубную щётку дома?
Когда они снова сели за стол, в дверь постучали и вошёл ёжик со своим Солнечным Зайцем.
— Здравствуй, Медвежонок! — крикнул Ёжик. — Вы уже завтракаете?
— Ага. Садитесь! — сказал Медвежонок.
И они вчетвером сели за стол и вкусно позавтракали.

Трям! Здравствуйте!

Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами и думал:
«Сегодня у Зайца день рожденья. Если я ему подарю морковку, он её съест, и ничего не останется. Если капусту — тоже… а что, если я ему подарю…»
И тут на поляне появился Медвежонок.

— Тили-мили, тили-мили! — пел Медвежонок. — Привет, Ёжик! — сказал он и встал на голову.
— Привет! — сказал Ёжик.
— Слушай! — закричал Медвежонок. — Я целую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Я её всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! Тили-мили-трямдия!
— Как?..
— Трямдия! Там все ходят на головах.
— А я ромашки собираю, — сказал Ёжик. — Раз — ромашка, два — ромашка!..
— Три — ромашка! — сорвал третью ромашку Медвежонок и запел:

пять — ромашка,
шесть — ромашка…
— Семь — ромашка, — подхватил Ёжик. — придумал! — Закричал он. — Надо подарить Зайцу ромашки!
— Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. И потом «семь — ромашка» не пой. Пой: «Семь»! Понял?
— Нет, сказал Ёжик.
— Ну, ты поёшь: «Семь — ромашка!»
— Пою, — сказал Ёжик.
— А у нас в Тили-мили-трямдии поют:

пять — ромашка,
шесть — ромашка,
семь….
— А зачем? — спросил Ёжик.
— Фу-ты! — рассердился Медвежонок. — Ну, чтобы песня была! Повтори.
— Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик. — И, знаешь, давай эту песню подарим Зайцу…
— Да погоди ты со своим Зайцем! — буркнул Медвежонок, сорвал одуванчик и… и тут же оторвался от земли. И поплыл на одуванчике, как на воздушном шаре.
Ёжик растерянно поглядел на него, но Медвежонок протянул ему лапу, и Ёжик стал подниматься в небо вместе с Медвежонком.
Они поднимались всё выше, выше…
Прям над ними плыло лёгкое облако.
— Слушай, давай поедем в Тили-мили-трямдию! — предложил Медвежонок. — Говорить по-ихнему мы умеем. Смотри, какое хорошее слово: «Трям»!
— Трям? Очень хорошее слово, — сказал Ёжик. — А что оно означает?
— Трям — по-тили-мили-трямски значит «здравствуйте!»
— Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. — А кто пойдёт на день рождения к Зайцу?
— Мы пойдём. Вернёмся из Тили-мили-трямдии и — сразу к нему!
Медвежонок первым забрался на облако; Ёжик забрался следом, сладко зевнул и лёг в ромашках.
— Надо Зайца взять с собой, — сказал Ёжик, — он никогда не был в этой Тили-мили….
— Тили-мили-трямдии! — подсказал Медвежонок.
— Ага. Приедем…
— Трям! Здравствуйте!
— Отдадим ромашки…
— Нас встретят!
— Покормят!
— Спать положат, сказал Медвежонок. — А утром проснёмся и — назад.
— С Зайцем! — сказал Ёжик. — ему будет очень приятно…
Лёгкое облачко с Ёжиком и Медвежонком, тихо покачиваясь, плыло по небу.
— Что ты ко мне со своим Зайцем привязался? — рассвирепел Медвежонок. — Он лягушек боится!
— Кто? Заяц? Заяц никого не боится! Без Зайца — не поеду!
— Тили-мили-трямдию я выдумал! И… и… — Медвежонок не находил от возмущения слов. — Ты с кем дружишь — со мной или с Зайцем?
— С тобой, — сказал Ёжик. — И с Зайцем.
— А я дружу с тобой, понял?
— А со мной без Зайца дружить нельзя. Понял?
И тут с земли до них долетел голос Зайца.
— Ёжик! Медвежонок! — кричал Заяц. — Я вас целый день ищу!
— Он меня целый день ищет! — буркнул Медвежонок, взял свой одуванчик и встал на край облака. — Я пошёл.
— А… А как же Тили-ми-ли… дия?
— Без меня. С Зайцем! — рявкнул Медвежонок.
И на одуванчике, как на парашюте, поплыл к земле.
Но тут дунул ветер. Одуванчик Медвежонка в миг облетел, и Медвежонок кубарем полетел вниз.
— Ой-ой-ой-ой-ой! — закричал Медвежонок.

А на встречу на трёх одуванчиках поднимался к облаку Заяц.
— Ох! Кто-то падает! — прошептал Заяц.
Ёжик закрыл глаза лапками, а Медвежонок падал, падал, падал, и, казалось, теперь уже ничто не может спасти Медвежонка.
Но тут Заяц, который подымался ему навстречу на трёх одуванчиках, в последний момент подхватил Медвежонка и взлетел вместе с ним на облако к Ёжику.
— Ур-ра! Спасены! — заплясали все вместе на облаке и захохотали.
— Заяц! Поздравляю тебя с днём рождения! — сказал Ёжик и протянул Зайцу букет ромашек. — Ты их, Заяц, засуши, и зимой у тебя каждый день будет новое солнышко на тоненькой ножке!
— А я… А я… — сказал Медвежонок, — дарю тебе Тили-мили-трямдию! Это такая страна. Я её выдумал!
— Там все говорят друг другу: «Трям! Здравствуйте!» — сказал Ёжик.
— И ходят на головах! — сказал Медвежонок.
— А зимой, когда долго не будет солнышка, вы все придёте ко мне в гости! — сказал Заяц. — У меня всегда будет своё солнышко на тоненькой ножке.

— Ура! Ура! — снова закричали все и поплыли на облаке в Тили-мили-трямдию — выдуманную страну. Они летели над лугами, лесами на лёгком облаке и, обнявшись, пели свою любимую песню:

Мимо белого яблока луны,
Мимо красного яблока заката
Облака из неведомой страны
К нам спешат и опять бегут куда-то.
Облака — белогривые лошадки,
Облака, что вы мчитесь без оглядки?
Не глядите вы, пожалуйста, свысока,
А по небу прокатите нас, облака.
Мы помчимся в заоблачную даль
Мимо гаснущих звёзд на небосклоне,
К нам неслышно опуститься звезда
И ромашкой останется в ладони.
Осенние корабли

Летели листья, гудел ветер, была в лесу осень…
Ёжик вышел из своего домика с коромыслом через плечо и пошёл к роднику.
Вода в роднике была синяя, холодная и блестела, как зеркало.
Ёжик сел на берегу и поглядел в воду.
Из воды на Ёжика глянул грустный Ёжик и сказал:
— Ёжик, Ёжик, ты зачем пришёл?
— За водой, сказал Ёжик, который сидел на берегу.
— А зачем тебе вода?
— Море сделаю.
— А зачем тебе море?
— Будет у меня дома своё море: проснусь, а оно шумит, засыпать буду, а оно — шевелится!
— А где твои корабли?
— Какие корабли?
— Как же? По морю обязательно должны плавать корабли.
«Верно, — подумал Ёжик, который сидел на берегу. — Про корабли я и забыл».
Он встал, набрал вода, нацепил вёдра на коромысло и пошёл домой.

Осенний лес шумел по-осеннему, ёлки стояли хмурые, с деревьев сыпались листья.
— Белка! — крикнул Ёжик, увидев Белку. — Где мне взять корабли?
— Какие корабли? — спросила Белка.
— Понимаешь, скоро зима, а я один и один — скучно мне!
— Всем скучно, — сказала Белка. — На то и зима. Чем ты лучше других?
— Я…
— Возьми нитку, — перебила его Белка, — и иголку. Как проснёшься, вдевай нитку в иголку и выдёргивай — так и день пройдёт.
— Нет, — сказал Ёжик, — у меня море будет! Проснусь, а оно — шумит, повернусь с боку на бок, а оно — шевелится!
— Значит, у тебя — море, а у всех — вдевай нитку в иголку и выдёргивай? Сам ищи свои корабли! — и убежала.
А Ёжик, печальный такой, пошёл к дому.
Из-за ёлки вылез Медвежонок.
— Здорово, Ёжик! — крикнул он. — Ты куда идёшь?
— Погоди, сказал Ёжик. Вошёл в дом, вылил воду в ушат и вышел в осенний лес.
— Где мне взять корабли, Медвежонок? — спросил он.
— Корабли? — изумился Медвежонок.
— Да.
— Где же их взять? — Медвежонок оглянулся. — В лесу-то?…
— Мне нужны Корабли, — вздохнул Ёжик и пошёл.
— А зачем они тебе? — крикнул Медвежонок и пошёл рядом с Ёжиком.
— Понимаешь, — Ёжик посмотрел на Медвежонка, — скучно!
— А ты спать ложись, — сказал Медвежонок. — Вот я, например, сейчас лягу, весной проснусь.
Они пошли к медвежачьему домику.
— Не-ет, — сказал Ёжик. — Мне корабли нужны!
— Тогда я пошёл.
Медвежонок повесил на дверь своего дома огромный замок, сам влез на крышу и сел на трубу.
— А какие они, корабли? — крикнул он сверху.
Но Ёжик не успел ответить, как Медвежонок исчез в трубе.
Ёжик обошёл вокруг дома, подошёл к окошку, но… крыша медвежачьего домика вдруг стала подыматься и опускаться, подыматься и опускаться. «У-у-у…» — загудел медвежачий домик трубой и, не то похрюкивая, не то всхрапывая, переваливаясь уточкой, пошёл по поляне.
— Куда ты!? — крикнул Ёжик.
Но медвежачий домик скрылся за деревьями.
— Куда же это он… поехал? — пробормотал Ёжик…
По лесу с драным сапогом в лапе брёл старый Волк.
— Что это у тебя в лапе, Волк? — спросил Ёжик.
— Сапог, — сказал Волк и остановился.
— А — зачем?
— Самовар раздую, шишечек сверху покрошу, чайку сварю и-и… — Волк сладко прижмурился. — Хочешь со мной чайку попить?
— Не могу: мне корабли нужны…
— Какие корабли?
— Морские, — сказал Ёжик. — Понимаешь, скоро зима, а у меня будет море, а по морю обязательно должны плыть корабли.
— Корабли… — мечтательно проговорил Волк. — Держи! — протянул Ёжику сапог. Наклонился и из щепки и кленового листа сделал кораблик.
— Ох! — охнул Ёжик. — Настоящий! Но мне… ещё нужно.
— Ага, сказал Волк. И сделал ещё два кораблика.
— Спасибо тебе, Волченька! — сказал Ёжик. — Если тебе будет скучно, приходи ко мне. Сядем, будем с тобой смотреть на море, на корабли… Придёшь?
— Приду, пообещал Волк. Взял сапог и заковылял дальше.
А Ёжик нашёл старый лопух, поставил на него три кораблика и, как на подносе, понёс к себе в дом.
Подул лёгкий ветер, паруса корабликов надулись, и сперва Ёжик побежал за лопухом, а потом и опомниться не успел, как — полетел.
— А-а-а! — закричал Ёжик.

Такую картину даже представить себе трудно, но так всё и было на самом деле: Ёжик держал перед собой лопух, по лопуху, как по зелёным волнам, мчались кораблики, а вслед за этим зелёным морем летел по воздуху Ёжик.
Он даже не испугался. Это он так, для порядка, закричал: «А-а!», потому что ему не приходилось летать над лесом, но потом он освоился и запел.
«Ля-ля! Ля-ля!» — пел Ёжик.
И тут в небе появилась страшная ворона. Ух, как она каркала! Ух, какие у неё были отвратительные когтистые гнутые лапы и зловещий клюв!
— Кар-р-р! — кричала Ворона. — Позор-р! Ёж в небе!
Тут переполошился весь лес.
А Ворона всё летела и кричала: «Позор-р-р! Кто позволил?»
И все увидели летящего Ёжика и тоже замахали лапами и вслед за Вороной закричали: «ДОЛОЙ! ПОЗОР! КТО ПОЗВОЛИЛ?»
И только Волк остановился, поставил сапог в траву и покачал головой.
А Ёжик летел по небу, уцепившись за зелёное море, по которому неслись корабли. Он вжал голову в плечи, но моря не выпустил и правильно сделал потому что ветер стих и, когда Ворона было уже совсем догнала их, Ёжик со своими кораблями опустился прямо на пороге своего дома.
Как только он очутился на земле, Ворона отпрянула, крикнула: «Кар-р-р!» — и улетела, каркая, в пустое небо.
А Ёжик поднял корабли и вошёл в дом.
То, что он увидел, так его обрадовало, что он сразу позабыл пережитый страх: возле ушата с водой, покачиваясь на солнышке и подставляя лёгкие головы морскому ветерку, росли две высокие пальмы, и на самой макушке той, что была поближе к прибою, сидел совсем крошечный, но абсолютно живой Попугай.
— Здор-р-р-рово! — крикнул Попугай. — Пускай кор-рабли! — и сел к Ёжику на плечо.
И Ёжик с Попугаем на плече стал пускать кораблики в воду.
Теперь это было настоящее море!
Шуршали пальмы, по краям ушата золотился песок, и высоко под потолком бежали лёгкие облака.
За окошком стемнело, и давно уже пора было ложиться спать, а Ёжик всё сидел над свои морем под пальмами и не мог оторвать глаз от золотых кораблей.
Наконец он встал, разобрал постель, лёг, вздохнул и сразу же услышал, как вздохнуло море и над ним зажглись звёздочки, и от ночного ветерка зашелестели пальмы.
Ёжик смотрел на одинокую звезду за окном, слушал, как шуршит в ушате прибой, и думал, что он уже не один, что теперь, в эту холодную вьюжную зиму, с ним всегда будет тёплое море.

Красота

Когда все забились по своим норкам и стали ждать зимы, неожиданно прилетел тёплый ветер. Он обнял своими широкими крыльями весь лес, и всё ожило — запело, застрекотало, зазвенело.
Вылезли греться на солнышке паучки, проснулись задремавшие лягушки. Заяц сел посреди поляны на пенёк и поднял уши. А Ёжик с Медвежонком просто не знали, что им делать.
— Пойдём искупаемся в реке, — сказал Медвежонок.
— Вода ледяная.
— Пойдём наберём золотых листьев!
— Листья-то облетели.
— Пойдём наберём тебе грибков!
— Какие грибы? — сказал Ёжик. — Откуда?
— Тогда… тогда… айда ляжем — будем лежать на солнышке!
— Земля холодная.
— Вода ледяная, земля холодная, грибов нет, листья облетели, а зачем — тепло?
— То-то и оно! — сказал Ёжик.
— То-то и оно! — передразнил Медвежонок. — А что же делать-то?
— Пойдём напилим тебе дров!
— Нет, — сказал Медвежонок. — Дрова пилить хорошо зимой. Вжик-вжик! — и золотые опилки в снег! Небо синее, солнце, мороз. Вжик-вжик! — хорошо!
— Пойдём! Попилим!
— Что ты! А зимой? Бац! — и пар изо рта. Бац! Колешь, поёшь, а сам дымишься. Это такая радость — в звонкий солнечный день колоть дрова!
— Тогда не знаю, — сказал Ёжик. — Думай сам.
— Пойдём наберём веточек, — сказал Медвежонок. — Голых ветвей. А на некоторых один или два листика. Знаешь, как красиво!
— А что с ними делать?
— Поставим в доме. Только немного, понимаешь? — сказал Медвежонок. — Если много — будут просто кусты, а если чуть-чуть…
— Пойдём, согласился Ёжик.

И они пошли, наломали красивых веток и с ветками в лапах направились к дому Медвежонка.
— Эй! Зачем это вам веники? — крикнул Заяц.
— Это не веники, сказал Ёжик. — Это — красота! Разве не видишь?
— Красота! Вон её сколько, это красоты! — сказал Заяц. — Красота — это когда мало. А здесь — вон сколько!
— Это здесь, сказал Медвежонок. — А у нас зимой дома будет красота.
— И вы эти веники потащите домой?
— Ну да, — сказал Ёжик. — И ты себе тоже набери, Заяц.
— Да что я, сдвинулся? — удивился Заяц. — Живу в лесу и голые ветки…
— Да ты пойми, сказал Медвежонок, — возьмёшь две-три веточки и поставишь дома в кувшин.
— Лучше рябину, — сказал Заяц.
— Рябину — само собой. А ветки — очень красиво!
— А куда вы их поставите? — спросил Заяц у Ёжика.
— На окно, — сказал Ёжик. — Они будут стоять прямо у зимнего неба.
— А ты? — спросил Заяц у Медвежонка.
— И я на окно. Кто ни придёт — обрадуется.
— Ну вот, — сказал Заяц. — Значит, права Ворона. Она ещё утром сказала: «Если осенью в лес приходит тепло, многие шалеют». Вы ошалели, да?
Ёжик с Медвежонком посмотрели друг на друга, потом на Зайца, а потом Медвежонок сказал:
— Глупый ты, Заяц. И твоя Ворона — глупая. Разве это ошалеть — из трёх веточек сделать для всех красоту?

Снег пошёл.

— Ну вот, — сказал Ёжик. — Вот и дождались. Снег пошёл.
Весь лес был в снегу, а снег всё падал и падал, и, казалось, никогда уже не будет ему конца. Было так красиво, что Ёжик с Медвежонком вертели головами во все стороны и не могли наглядеться.

Они стояли на опушке посреди сказочного леса, как два маленьких деревца, полузанесенных снегом.
«Я — ёлка, подумал о себе Ёжик. — а Медвежонок — кто?»
Особенно были красивы в этом белом лесу полуоблетевшие огненные осинки и золотые клёны. Просто немыслимо было их видеть среди чёрных стволов деревьев.
— Так и будут стоять до весны, — сказал Ёжик.
— Облетят.
— Как же они облетят? Зима!
— Почернеют, — сказал Медвежонок.
Ёжику не хотелось спорить, ему хотелось только смотреть, и смотреть, и, вытянув лапу, слышать, как на неё мягко садятся снежинки.
— Снежинка-снежинка, откуда ты прилетела? — спросил Ёжик у снежинки, которая легко опустилась ему на лапу.
— Откуда? — спросил Медвежонок.
Но снежинка растаяла.
— От них толку не добьёшься, — сказал Медвежонок. — Ясно откуда — с неба.
А снег всё падал и падал; вот он уже стеной отгородил от Ёжика с Медвежонком лес, а Ёжик с Медвежонком всё стояли в этом густом снегу, и никуда им не хотелось идти.
— Смотри не потеряйся, — сказал Медвежонок. — Ты меня видишь?
— Ага.
— Не «ага», а отвечай: вижу! Размечтаешься, ищи тебя потом. — И Медвежонок взял Ёжика за лапу. — Отвечай за тебя, — ворчал Медвежонок. — Никто не падает в волчьи ямы, один ты…
— Погоди, — сказал Ёжик.
Снег стал редеть, небо — чуть посветлело, и от этого красота сделалась такой невозможной, что Медвежонок сказал:
— Может, побегаем, а?
— Жалко топтать, — сказал Ёжик.
— Потопчем, а?
И они, хохоча и крича, наперегонки помчались по огромной поляне, оставляя маленькие следы.
А снег всё летел и летел. И когда Ёжик с Медвежонком, набегавшись, ушли в дом Медвежонка, на поляне совсем скоро не осталось ни одного следа.

Кто-то

— Ёжик! Медвежонок! Вы меня слышите?
Заяц стоял на холме, глядел на реку, на сверкающий лес, и синий ветерок трепал ему уши.
— Молчат, — сказал сам себе Заяц и закричал ещё громче: — Ёжи-и-ик! Медвежо-о-онок!
— Ну чего кричишь? — спросил Кто-то.
Заяц оглянулся — никого не было.
— Нечего кричать, — сказал Кто-то. — Всё равно не услышат.
— А ты — кто? — спросил Заяц. — И где ты есть, если тебя не видно?
Кто-то прошёлся туда-сюда (Заяц слышал, как шелестит трава) и остановился перед Зайцем.
— Вот что, — сказал Кто-то и уставился на Зайца невидимыми глазами. — Медвежонок теперь спит, поел и отдыхает. А Ёжик идёт к нему с песней.
— Что поёт? — спросил Заяц.
— Без слов.
— А ты откуда знаешь?
— Я всё знаю.
— А зачем я из звал?
— От радости. Солнцу обрадовался и кричишь.
— Верно, — сказал Заяц. — Уж больно хорошо! А что я им хотел сказать?
— Весна!
— Точно! А ещё?
— Давайте попрыгаем!
— А ещё?
— А больше — всё! Что ты ещё можешь сказать, если ветер в башке?
«Опять верно, — подумал Заяц. — Больше я ничего и не хотел».
Но Зайцу захотелось поговорить с Кем-то, кого не видно, как-то по-другому, чтобы Кто-то как-нибудь сказал, кто он.
— А давай побегаем! — сказал Заяц.
— Со мной неинтересно.
— Почему?
— Я — везде. Куда ни прибежишь, а я — там.
— Не верю! — сказал Заяц.
— Беги!
И Заяц, прижав уши, помчался с холма и, долетев до реки, так прыгнул в сторону, что любой — будь то сама Лиса или даже Волк — и тот бы не удержался, рухнул в воду, а Заяц залетел в ельник, скатился в овраг и, спрятавшись под вывороченную сосну, прошептал:
— Где ты?
— Да здесь я, не дрожи, — нехотя сказал Кто-то, и Заяц остолбенел.
— Кто ты? — тоненько заплакал Заяц. Его бил озноб. — Покажись!
— Не могу, — сказал Кто-то. — Не умею.
— Тебя заколдовали? — Зайцу сделалось так страшно, что он перестал дрожать.
— Заколдовывают в сказках.
— А мы где?
Кто-то немного помолчал, потом заиграл на балалайке.
— Это — что? — спросил Заяц.
— Балалайка.
Балалайка тихонько тренькала, на лес надвинулись сумерки, а Заяц сидел под вывороченной сосной, обхватив голову лапами, и, раскачиваясь из стороны в сторону, мычал, будто у него болел зуб.
— Ничего, — успокаивал его Кто-то. — Это пройдёт. Ты только помни, что есть Кто-то, кого никогда не видно.

Может, откроем глаза?

— Закройте глаза, — сказал Заяц.
Ёжик с Медвежонком закрыли.
— Заткните уши.
— Чем? — спросил Ёжик.
— Лапами.
— Я заткнул, — сказал Медвежонок.
— И я.
— Вы меня слышите?
— Плохо, — сказал Ёжик.
— Вот и хорошо. Что вы видите?
— Ничего, — сказал Медвежонок.
— Так и надо. Правда же, вам кажется, что вокруг никого нет?
— Кажется. — сказал Ёжик.
— И мне.
Заяц замолчал.
Было тихо-тихо, и Медвежонок с Ёжиком сидели в глухой темноте.
— Долго нам так сидеть? — спросил Ёжик.
Заяц молчал.
— А, Заяц?
Никто не ответил.
— Ты меня слышишь, Медвежонок?
— Ага, — сказал Медвежонок. — Заяц, наверное убежал.
— Может, откроем глаза?
— Погоди.
Они посидели ещё немного.
— А зачем он это придумал?
— Наверное, так надо, — сказал Медвежонок. — Разве бы он сам догадался?
А Заяц сидел рядом, глядел на Ёжик с Медвежонком и думал:
«Интересно, почему они не открывают глаза? Мало ли что я сказал! А если бы я сказал: прыгайте в пропасть? Взяли и прыгнули? А если б мне сказали: закрой глаза, заткни уши? Я бы, наверное, тоже заткнул и закрыл. Но почему, почему?»
— Всё, — сказал Медвежонок. — Мне надоело!
— И мне, — сказал Ёжик.
«Давно бы так!» — подумал Заяц.
Но Ёжик с Медвежонком по-прежнему сидели с закрытыми глазами, крепко зажав лапами уши.

Это чей холм?

Утром траву посеребрил иней, и сквозящие осинки, и весь лес от вспыхнувшего солнца стал серебряный и голубой.
— Видишь, как красиво! — сказал Ёжику Медвежонок. — А пойдём покажу, что устроил на холме Крот.
Они подошли к холму.
— Смотри, — сказал Медвежонок. — Ну что это, а?
Весь холм был изрыт от основания до макушки.
— И когда он успел? — сказал Ёжик. — Я ещё недавно здесь проходил: холм как холм.
— Не «холм как холм», — сказал Медвежонок, — а очень красивый наш холм. Эй, Крот! — крикнул он.
— Крот! — позвал Ёжик.
Высунулся Крот.
— Чего? — сказал он.
— Не «чего», а что ты наделал? — сказал Медвежонок.
— А что я наделал?
— А ты иди сюда, — сказал Медвежонок. — И погляди отсюда.
Крот вылез из норы и спустился с холма.
— Чего? — спросил он.
— Гляди! — сказал Медвежонок.
Крот невидящими глазами оглядел холм и остался очень доволен.
— Я люблю, когда у меня много квартир, — сказал Крот. — В верхних я живу, когда мокро, а в нижних — когда холодно.
— Ты посмотри, как ты исковырял наш холм, — сказал Медвежонок.
— Не ваш, а мой, — сказал Крот. — Это мой холм. На этом холме всегда жили кроты. И бабка, и дед — все жили тут.
— Послушай, — сказал Ёжик. — Ну что мы будем спорить, чей холм. Твой, наш — он же не посреди неба.
— А где же? — удивился Крот.
— В лесу, — сказал Медвежонок.
— А лес — общий, — сказал Ёжик.
— Это вам кажется, — сказал Крот. — Лес — ваш, холм — мой.
И полез в нору.
— Нет, погоди, — сказал Медвежонок. И схватил Крота.
— Что ты хватаешься? Что ты хватаешься? — завопил Крот.
— А я не только схвачу, я и поколочу, — сказал Медвежонок. — Чтобы к завтрашнему дню холм был, как вчера.
— А где же я буду жить? — спросил Крот.
— Где хочешь, там и живи. Построй себе хоть тыщу квартир, — сказал Медвежонок. — Но чтобы всё было красиво.
— Да вы поглядите, какие серебряные горы рассыпаны по всему холму! — завопил Крот. — Придут неизвестные и скажут: какие богатые звери живут в этом лесу — одно серебро!
— Ты мне зубы не заговаривай, — сказал Медвежонок. — иней растает, будет земля. Где твоё серебро?
— Иней растает, выпадет снег, — не сдавался Крот. — Весна придёт — всё зарастёт травой. А у меня там, внутри, — сто квартир.
— Что с ним делать? — тихо спросил у Ёжика Медвежонок.
— А что с ним сделаешь? — сказал Ёжик. — Скоро зима, а потом — весна, и всё зарастёт травой.
— Нет, — сказал Медвежонок. — Поколотить его надо.
— Оставь его, — сказал Ёжик. — Мне ещё бабушка говорила: как осень, кроты обязательно испакостят весь холм.
— Вот что, — громко сказал Медвежонок Кроту. — Скажи спасибо Ёжику: если б не он, я бы… не знаю, что с тобой сделал.
— Спасибо, Ёжик. — поклонился Ёжику Крот. — Моя бабушка дружила с твоим дедушкой и говорила, что твой дедушка всегда заступался за кротов.
— Да ладно уж, — сказал Ёжик. — Только Медвежонок прав: уж больно противно глядеть, как ты исковырял холм.
Тут солнце, которое было скрылось за облаками, вспыхнуло вновь, и весь холм засверкал грудами нежного серебра.
Осинки трепетали на синеве, трава сияла, и эти серебряные груды свежей земли вдруг сделали холм таким красивым, что Ёжик удивился, как это он сразу не увидел всей красоты.
«Уродство, а красиво, — подумал Ёжик. — Как же это может быть?»
А вслух сказал:
— А ведь красиво, а, Медвежонок?
— Всегда так, — ворчал Крот, залезая в нору. — Сперва чуть не убьют, а потом — красиво!…

Ёжик в тумане
Сценарий мультфильма
По вечерам Ёжик ходил к Медвежонку в гости. Они усаживались на брёвнышке и, прихлёбывая чай, смотрели на звёздное небо. Оно висело над крышей — прямо за печной трубой. Справа от трубы были звёзды Медвежонка, а слева — Ёжика… Ёжик сначала шёл по полю, потом вошёл в лес, а когда вышел оттуда — за ним уже крался Филин. Но Ёжик и не подозревал об этом.

Он шёл, задрав мордочку к небу, заложив лапки с узелком за спину, и вдруг так остановился, что Филин чуть не налетел на него. «Звезда!» — подумал Ёжик о звезде в небе. И поглядел на звезду так, как будто впервые её увидел. «И в луже…» — продолжал размышлять Ёжик.
И Филин вслед за ним подошёл к луже, но ничего, кроме себя, Филина, не увидел и, рассердившись, шлёпнул своей лохматой лапой по воде.

А Ёжик уже глядел в тёмный старый колодец: нет ли и там звезды?
— Угу! — сказал Ёжик.
— У-гуу!.. — загудел старый колодец. Ёжик послушал, спрыгнул на землю и снова, словно бросил камушек, гукнул:
— У-гу!

А на покосившийся колодезный сруб уже взгромоздился Филин.
— Угу! — закричал он, И тут заухали, прислушиваясь друг к другу, Филин и старый колодец.
А Ёжик со своим узелком уже шагал дальше, сам про себя как бы беседуя с Медвежонком.
— … А он мне скажет… а он мне скажет: «Вот и самовар простыл. Надо бы веточек подбросить этих… ну, как их… можжевёловых!» — А я ему скажу… а я ему скажу… а я ему скажу…

И вдруг застыл: прямо перед ним из тумана выплыла белая Лошадь.
«А интересно, — подумал Ёжик, — если Лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?»
И он стал медленно спускаться с горки, чтобы попасть в туман и посмотреть, как там внутри.
«Вот. Ничего не видно. И даже лапы не видно».
— Лошадь! — позвал он.
Но Лошадь ничего не сказала.

И тут на Ёжика, шурша и осыпаясь, обрушилась тишина. Это был всего лишь сухой лист, но Ёжик так перепугался, что обеими лапами закрыл глаза.
А когда выглянул — из-под листа, таинственно покачивая своим домиком, медленно уплыла в туман Улитка… Ёжик осторожно приподнял сухой лист…
«А-ха, а-ха!» — вздымая боками и раздуваясь до неба, задышал Слон. Или это был не Слон? Потому что через секунду уже никого не было…

Ёжик аккуратно положил лист на место и пятясь, на цыпочках, ушёл в туман… И сразу же из тумана выглянула большая добрая голова Лошади. Голова вкусно, по-лошадиному, пофыркивала и хрумтела травой.
— Фр-р-р, — вздохнула лошадиная голова, и сухой лист, как живой, взметнулся и отполз в сторону.
— Вз-з-з! — зазвенело где-то вдали.
— Вз-з-з! — зазвенело у Ёжика над головой.
Это, криво свернув, метнулась и пропала летучая мышь.
Ёжик даже не успел перепугаться, как зазвенели тихие колокольчики, и над ним, как тополиные листочки под ветром, засеребрилась лёгкая стайка ночных бабочек.
— Хе-хе-хе-хе-хе! — обрадовался Ёжик и даже представил себя ночной бабочкой и немного поплясал в воздухе, как вдруг из тумана, как из форточки, снова выскочил Филин.
— Угу! У-гу-гу-гу-гу-гу!.. — закричал он.

«Псих», — подумал Ёжик, поднял сухую палку и, взяв её наперевес, двинулся сквозь туман. Палка, как слепая, блуждала в тумане, пока не упёрлась во что-то твёрдое.
— Тук-тук-тук! — постучал Ёжик.
Положил узелок и, перебирая по палке лапами, увидел перед собой дерево с огромным дуплом. — А-га! — как бы пробуя голос, осторожно выдохнул Ёжик.

— А-а-а!.. — загудело дерево. Ёжик попятился и вдруг вспомнил про узелок.
Он метнулся назад, вернулся, бросился вперёд, крутнулся на месте. Узелка не было…
Ёжик сорвал травинку, на которой сидел Светлячок и, высоко подняв её над головой, как со свечой, наклоняясь и вглядываясь себе под ноги, побрёл в тумане.

Деревья, как мачты, тонули во мгле. Светлячок — маленький зелёный маяк, — еле-еле теплясь, покачивался в тумане, освещая дорогу. Но и он упал в траву и погас.
И вдруг:
— Е-ёж-и-и-к!.. — будто с края земли донёсся родной крик Медвежонка, Ёжик побежал на голос, но тут всё закружилось у него в голове: Слон, Улитка, Летучая мышь, бабочки, Лошадь, лист, Слон.
Ёжик упал в траву и закрыл глаза.
И тут из тумана появилась Собака. Она поставила перед Ёжиком узелок, зевнула во всю свою собачью пасть и пропала в тумане.

— Е-ежи-и-ик! — снова донёсся издали крик Медвежонка.
— О-го-го-го-го! — рванулся на крик Ёжик, но — бултых! — упал в воду.
«Я — в реке», — сообразил Ёжик и похолодел от страха.
«Пусть река сама несёт меня», — немного погодя решил он. И его понесло вниз по течению.

«Я совсем промок. Я скоро утону», — думал Ёжик.
Вдруг кто-то дотронулся до его задней лапы.
— Извините… — беззвучно спросил кто-то. — Кто вы и как сюда попали?
— Я — Ёжик, — тоже беззвучно ответил Ёжик. — Я упал в реку.
— Тогда садитесь ко мне на спину, — беззвучно проговорил кто-то. — Я отвезу вас на берег.

Ёжик сел на чью-то узкую скользкую спину и через минуту оказался на берегу.
— Спасибо! — вслух сказал он.
— Не за что! — беззвучно выговорил кто-то, кого Ёжик даже не видел, и пропал в волнах…

…Ёжик с узелком сидел на брёвнышке и смотрел прямо перед собой остановившимися глазами.
— Где же ты был? — плюхнувшись рядом, запыхавшись, спросил Медвежонок. — Я звал, звал, а ты — не откликался!..
Ёжик ничего не сказал. Он только чуть скосил глаза в сторону Медвежонка…
— …а я и самовар раздул, и веточек… этих… как их…
— Можжевёловых, — подсказал Ёжик.
— …чтобы дымок пах! И креслице придвинул! Ведь кто же, кроме тебя, звёзды-то считать будет?! Вот, думаю, сейчас придёшь, сядем…

… Медвежонок говорил, говорил, а Ёжик думал: «Всё-таки хорошо, что мы снова вместе».
И ещё Ёжик думал о Лошади. Как она там, в тумане…

И ещё про Ёжика


Усатым-Полосатым

Кит

Однажды Зайцу показалось, что деревья — водоросли, небо — вода, а сам он — рыба.
И Заяц поплыл.
Заяц плыл, перебирая лапами, подгребая ушами и хвостом.
— Что это ты делаешь, Заяц? — спросила Белка.
— Плыву.
И Белка поплыла рядом.
— Что это вы делаете? — спросил Хомячок.
— Не видишь? Плывём!
И Хомячок бочком, бочком поплыл следом.
Потом стал большой рыбой Медвежонок.
Он сразу догадался, что все — рыбы, и ничего не спросил.
Медвежонок плыл, зажмурившись, поэтому всё время натыкался то на Белку, то на Хомячка.
— Не толкайся, — шепнула Белка. — Смотри, сколько воды!
— Ты почему шепчешь? — тоже шёпотом спросил Медвежонок.
— А где ты слышал, чтобы рыбы громко разговаривали?..
Ёжик сидел на крыльце и пил чай.
Ёжик сразу сообразил, что к нему плывут рыбы, и сбегал за удочкой.
Первым поймался на морковку Заяц. Он схватил морковку двумя лапами и выскочил на крыльцо.
Белка поймалась на гриб. Хомячок — на капустный листик.
А для Медвежонка пришлось привязать к леске целый горшочек с мёдом. Медвежонок долго не ловился. Но в конце концов поймался и Медвежонок.
— Здорово! — сказала Белка, когда сели на крыльце пить чай. — Так мы ещё никогда не играли!
— Ещё бы! — сказал Медвежонок. — Ведь никто из вас так и не догадался, что я был стареньким подслеповатым китом.

На всю весну

И деревья, и река, и высохшая прошлогодняя трава — все радовались солнцу.
И Медвежонок радовался. Он топал всеми четырьмя лапами и пел:

Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу.
И Поросёнок прибежит,
И Ёжик уж в траве шуршит.
Тут Медвежонок остановился.
— Ёжик уж… — пробормотал он. — Ёжик и Уж или Ёжик уже? Нет, ужей ещё нет, они спят, а надо петь: «А Ёжик уже давно в траве шуршит», то есть бежит к нам, ко мне, Зайцу и Поросёнку, и шуршит в траве.
И Медвежонок снова затопал лапами и запел:

Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу.
И Поросёнок прибежит…
Здесь он на секунду остановился и спел:
И Ёжичка в траве шуршит! 
— Я шуршу, — сказал Ёжик.
— А ты откуда взялся? Уходи! Я сперва Зайца за лапу поведу, потом прибежит Поросёнок, а уж потом — ты.
— А куда же я денусь? — спросил Ёжик. — Я твою песню ещё откуда слышал.
— Нет, — сказал Медвежонок. — Ты сейчас уйди, а когда поймаю Зайца, и Поросёнок…
— Где ж ты его поймаешь?
— Поймаю, — сказал Медвежонок. — Если в песне поётся, значит, поймаю. Куда он денется?
— Ладно, — сказал Ёжик. И спрятался за куст.

Ура! Ура!
Гулять пойду!
За лапу Зайца поведу!.. —
ещё громче запел Медвежонок.
И тут выскочил Заяц.
— Привет! — сказал он. — А я слышу — кто-то про меня поёт, ну, думаю…
— Вот, — сказал Медвежонок. — Всё как в песне. — Взял Зайца за лапу и повёл к реке.
— Куда мы идём? — спросил Заяц.
— Иди-иди, — сказал Медвежонок. — Сейчас Поросёнок прибежит.
— Ха-ха! Так он тебе и прибежит! Поросёнок в город уехал. Всю зиму шарфик вязал, поехал на базар продавать.
«Не может такого быть, — подумал Медвежонок, — чтобы не как в песне».
И запел:

Вот на прогулку я иду!
За лапу Зайца я веду!
И Поросёнок прибежит,
А Ёжик уж за мной спешит!
— Тьфу! Опять этот Уж! — Медвежонок остановился. — Послушай, — обернулся он к Зайцу. — Ты ужей знаешь?
— А как же!
— А чего они теперь делают?
— Ужи? Эти — спят. А которые заречные — не знаю.
— Понимаешь, — сказал Медвежонок, — один Уж тычется в песню. Я его гоню, а он — лезет.
— Они такие, — сказал Заяц. — Где хошь пролезут.
Ёжик по кустам, по кустам незаметно бежал за Зайцем и Медвежонком и ждал, когда прибежит Поросёнок.
Ему нравилось, что вот не просто пошли гулять, а что сперва Заяц, потом Поросёнок, а уж потом он.
«Эх, скорей бы только прибежал Поросёнок! — думал Ёжик. — Выбежал бы сейчас, и тогда сразу бы выкатился я, и мы бы помчались вдоль реки и завопили на всю весну медвежью песню!..»
— Нет-нет, ты не жди, — говорил Заяц Медвежонку, когда они шли к реке. — Поросёнок не прибежит. Как прибежать, если он на базаре? И тут на реке показалась точка.
— Видишь? — крикнул Медвежонок. И запел-заплясал:

Ура! Ура!
Гулять идём!
За лапу Зайчика ведём!
И Поросёнок прибежит,
И Ёжик песню подхватит!
— Подхва́тит! — поправил Заяц.
— Я бегу! — крикнул Поросёнок из лодки.
Он грёб изо всех сил, выскочил на берег и побежал к Медвежонку. И Ёжик полетел птицей, и от радости у него перехватило в груди.

Ура! Ура!
Весна пришла.
И снова вместе,
Все втроём,
Мы песню
Солнышку
Поём! —
запели все.
— Видите? — сказал Медвежонок. — Всё, как в песне! Потому что иначе и не может быть!
А Уж во все глаза глядел на друзей с того берега и очень жалел, что не может переплыть реку.

Как Ёжик с Медвежонком спасли Волка

К старости у Волка стали отрастать уши. Каждый вечер он брал ножницы, садился на берегу пруда и потихонечку постригал их.
— А то неудобно, — бормотал Волк, — вырастут, как у Осла.
Была осень, стояли солнечные деньки, летели листья. Всё кругом, казалось, было из золота — столько насыпало этих свежих, шуршащих «кленовых лапок» — так Волк про себя называл листья клёна.
Волк вышел к синему-синему пруду в золотых берегах, достал ножницы и посмотрел в воду.
Из воды на Волка глянул хмурый седой Волк с пучками меха в ушах и странно торчащими, как у лошади, ушами.
«Вот если сегодня не постригу, — подумал Волк, — завтра будут, как у Осла».
Он сел на камень, свесил задние лапы и склонил голову набок.
Очень печальная это была картина — серый Волк на замшелом камне в синем пруду.
— Что ж, — вздохнул Волк, — начнём, пожалуй! — И отхватил кусочек от левого уха. Зажмурился, посидел немного с закрытыми глазами, снова глянул в воду и отстриг кусочек правого.
— Отдохну, — вслух подумал Волк и поглядел на небо. По синему осеннему небу на белом облаке ехал Медвежонок и пел уже известную песню про облака.
— А-аблака-а… — вопил Медвежонок, — белогривые лошадки!..
«Хорошо ему, — подумал Волк, — уши у него не растут, стыдиться нечего, сейчас приедет на облаке к другу своему, Ежу, сядут, чай из самовара пить будут. Эх!..»
— А-аблака-а, что вы мчитесь без оглядки? — не смолкал Медведь в небе.
— Не глядите вы, пожалуйста, свысока,
А по небу прокатите нас, облака, — аккуратно так, почти про себя, спел Волк, но не успел вымолвить последнего слова, как камень, на котором он сидел, вдруг выдернулся из земли — и поплыл ввысь.
— О-о-о-о-о! — завыл Волк. Но тут в замшелом боку у камня открылся иллюминатор — и выглянул первый марсианин.
— Сиди тихо, — сказал он. — Всё о’кей! — И иллюминатор захлопнулся, и даже следа от него не осталось, а со стороны это выглядело так: старый Волк на тяжёлом замшелом камне молча ехал по небу.
— Ты куда? — спросил у него Медвежонок. Волк молчал.
— Ты на чём едешь? — крикнул Медвежонок. Волк молча показал лапой на камень и посмотрел на Медвежонка печальными глазами.
— Волченька, — сказал Медвежонок, — мы же друзья. Садись ко мне! Это же нехорошо — ехать по небу на камне.
Но тут в замшелом боку открылся другой иллюминатор, и второй марсианин сказал Медвежонку:
— Отвали!
— Что? — не понял Медвежонок.
— Сгинь! — сказал марсианин.
И Медвежонок — испарился.
А Волк летел в бесконечное синее пространство, строго сидя на камне с каменной мордой и выпученными глазами.
У Ёжика как раз вскипел самовар, когда прямо на поляну перед его домом с неба шмякнулся Медвежонок.
Некоторое время он полежал плашмя, потом повернул голову и сказал:
— Вот слушай: Волк улетел на камне!
— Мишенька! — закричал Ёжик. — Ты живой?
— Живой, живой, — сказал Медвежонок. — Волк улетел на камне, слышишь?
Ёжик подбежал к Медвежонку, ощупал его, потрогал голову.
— А в боках — дверцы! — захлёбываясь, говорил Медвежонок. — А в них — человечки такие, как картошка в мае, — в отросточках!
— Где дверцы? — спросил Ёжик.
— В камне. Волк летел — печальный такой… — Медвежонок всхлипнул. Ёжик погладил его по голове.
— И молчал… — задумчиво сказал Медвежонок. — А этот дверь открыл и говорит…
— Ты подумай, что ты говоришь? — сказал Ёжик. — Какую дверь?
— Да вот такую!!! — завопил Медвежонок и так стукнул лапой по траве, что… земля треснула, и половина всей Земли стала медленно отъезжать, и между Ёжиком и Медвежонком образовалась… пропасть.
— А-а-а!.. — закричал Ёжик.
Медвежонок прыгнул к Ёжику, они обхватили друг друга и так несколько мгновений стояли, трясясь. А вторая половина Земли, убегая всё дальше и дальше трещиной, отъезжала с тяжким кряхтением, как, лопнув, разваливается перезрелый арбуз.
Ёжик метнулся к дому, выскочил с верёвкой, накинул петлю на сучок отъезжающего дуба, обежал свой дуб у крыльца и стал изо всех сил тянуть, соединять Землю.
Медвежонок бросился помогать, и они вдвоём еле-еле стянули две половинки Земли и завязали верёвку крепким узлом. Все деревья по сторонам убегавшей трещины были связаны верёвками, когда Ёжик с Медвежонком возвращались к дому и Ёжик говорил:
— Теперь я верю. Если Земля разваливается, он вполне мог улететь на камне.
— Надо спасать Волка, — сказал Медвежонок. И они подошли к дубу возле Ёжикиного крыльца.
Волк летел на камне в вечереющем небе, марсиане открыли иллюминаторы, и камень светился, как звезда.
«Куда я лечу? — тоскливо подумал Волк. — Сперва стали отрастать уши, потом…»
— Эй! Как себя чувствуем? — крикнул первый марсианин. — О’кей?
— Кей, кей, — сказал Волк. — Куда вы меня везёте?
— Не твоя забота, — вылез второй марсианин. — Приедешь — поглядишь.
— Да зачем я вам нужен, старый такой? — спросил Волк.
— Старость не радость, хе-хе-хе! — захихикали марсиане.
Но тут в небесах появился тяжело гудящий дуб. Это был старый Ёжикин дуб у крыльца с мощной кроной, только корни его языками пламени били по синеве.
В дубе, в хорошем крепком дупле, сидел Ёжик с Медвежонком.
— Эй, вы! — закричал Ёжик. — Эй, вы, картофелины, отдавайте зверя!
— Сгинь! — высунувшись, крикнул марсианин, но дуб защитил друзей крепкими ветвями, и злое слово пролетело мимо.
— Волченька, лезь к нам! — крикнул Медвежонок.
Седой Волк на старом камне, как памятник, улетал в небеса.
— Волченька, прыгай! — крикнул Ёжик.
Тогда Волк покосился на нечистую силу, беззвучно пошамкал губами — и сиганул в самые ветви.
— Домой! — крикнул Ёжик, подхватил Волка, и дуб повернул к Земле.
Камень с погашенными огнями понёсся следом.
Уж как он свистел, как хохотали марсиане — передать трудно.
Волк, не шевелясь, с выпученными глазами сидел в дупле, Ёжик гладил его по голове лапой, а Медвежонок швырял в тёмный камень желудями и приговаривал:
— Вот вам, картошки! Вот вам за Волченьку! Запомните нас!
Один жёлудь попал марсианину в ухо, марсианин ойкнул, пропал в своём иллюминаторе, и подбитый камень со свистом пронёсся мимо и упал в пруд на прежнее место.
А Ёжик, Волк и Медвежонок сделали на своём дубе круг над прудом и полетели восвояси.
Дуб пламенными корнями вниз садился на своё место. Он весь дрожал, трясся и гудел, как сто колоколов, пока окончательно не влез в землю.
Друзья спустились по лесенке.
— Спасибо, дуб! — поклонился до земли Ёжик.
— Спасибо за Волченьку, — сказал Медвежонок.
— Не за что, — прохрипел дуб. И уставился в небо.
— Где же ты был, Волк? — спросил Ёжик, когда они тут же, под дубом, сели за стол и разлили по кружкам чай из самовара. — Тебя целых три дня не было!
Тут Волк заплакал.
— У меня стали отрастать уши, — всхлипывая, сказал он. — Мне было стыдно приходить к вам с ослиными ушами.
— Эх ты! — сказал Медвежонок. — Мы же твои друзья. Какая разница, какие у тебя уши?

Новогодняя Сказка

Перед Новым годом Ёжика с Медвежонком навестили инопланетяне.
Инопланетяне прилетели в серебряной тарелке с окошками.
Когда тарелка опустилась на поляну, Медвежонок вешал на ёлку последнюю звезду.
— Ой! — вскрикнул Ёжик.
Медвежонок дёрнулся, и звезда разбилась.
— Здравствуйте! — сказал первый инопланетянин, и Ёжик его хорошо услышал, хотя в доме были двойные рамы.
— Привет! — прошептал Ёжик.
— Ты с кем разговариваешь?
— Иди сюда! — шепнул Ёжик.
Пока Медвежонок шёл к окну, по лесенке уже спустился второй инопланетянин. Он помахал Ёжику с Медвежонком.
— Кто это?
— Маши лапой, — сказал Ёжик.
Вылез третий, и все трое пошли к домику Медвежонка.
На поляне было снегу по пояс, но инопланетяне шли, не проваливаясь. Они были в скафандрах, но шлемы оставили в тарелке, поэтому Ёжик с Медвежонком могли видеть, что головы инопланетян похожи на картошку в мае, в отросточках.
— А ведь нас не ждали! — говорил один.
Медвежонок схватил веник, подмёл. Ёжик распахнул дверь. Все трое вошли и поздоровались.
— Здравствуйте! Очень рады вас видеть! С наступающим Новым годом!
— И вас!
— И вас! — закивали Ёжик с Медвежонком.
Медвежонок поставил самовар, а Ёжик переминался с ноги на ногу — не знал, как предпожить инопланетянам раздеться.
— Ничего-ничего, нам не жарко, — беззвучно сказал первый. И все сели к столу.
«Снится мне всё это или на самом деле?» — подумал Медвежонок.
— На самом деле, на самом деле, — молча сказал второй.
«Неужто вправду?» — подумал Ёжик.
— Вправду-вправду, — сказал третий.
— Вы что любите? — спросил Медвежонок. — Мёд или клюковку?
— Клюковку-клюковку.
— И мёд, — заметил, не раскрывая рта, первый.
Ёжик быстро всё поставил на стол и налил чай из самовара.
— Очень тут у вас хорошо!
— Очень! — закивал первый.
— Так покойно-покойно!
— Ёлка красивая!
Медвежонок хотел спросить, долго ли они летели и вообще — откуда, но постеснялся.
— Мы издалека, — как бы угадав медвежьи мысли, начал первый.
— Очень издалека, — кивнул второй.
— Наша планета так далеко, — заметил третий, — что её и не видно.
— Где? — спросил Медвежонок.
— А нигде.
— Это… как? — Ёжик впервые поднял голову и прямо поглядел на картошек в отросточках.
— Нигде не видно, — улыбаясь, говорил третий. — Нигде-нигде. Мы издругой галактики. Ёжик с Медвежонком переглянулись.
— Из другой солнечной системы, — молча, пояснил первый.
— У вас… солнце другое? — выдохнул Ёжик.
— Другое-другое, — закивали инопланетяне и тихонечко засмеялись. Отсмеявшись, все трое стали пить чай из блюдец, есть клюкву и мёд.
— Вы ешьте, ешьте, — угощал Ёжик.
— Кушайте, — кивал Медвежонок.
— У нас много, — говорил Ёжик. — На всю зиму хватит!
— Это ничего, что у вас другое солнце, — подбадривал Медвежонок, захватывая ложкой побольше мёда и подкладывая инопланетянам. — А мёд везде вкусный!
— Правда-правда, — беззвучно сказал первый.
— Ага! Кисленько! — третий сморщился.
— А если смешать — будет кисло-сладко, — сказал Ёжик.
Ему хотелось как-то получше, погостеприимнее встретить инопланетян, чтобы здесь, на их с Медвежонком земле, в их лесу, инопланетянам было радостно и хорошо.
— Нам радостно!
— Нам хорошо!
— Мы очень довольны! — заговорили вместе все инопланетяне. Но Ёжик открыл люк, спустился в погреб, достал и грибков, и брусники, и орехов — всего, что было у них в доме. А Медвежонок снял со стены балалайку и заиграл.
— Эх! Эх! — Ёжик взял платочек и пошёл в пляс.
И инопланетяне, неловко толкаясь, вылезли из-за стола и заплясали вокруг Ёжика. А самый маленький, третий, пошёл вприсядку.
«Ах, вы сени, мои сени!» — играл Медвежонок.
И отросточки на головах инопланетян шевелились.
А Ёжик всё плясал, Медвежонок играл, и они даже не заметили, что, кроме них, в доме никого нет.
— Ох! — охнул Ёжик и кинулся к окну.
На том месте, где садилась тарелка, лежал ровный, нетронутый снег. Они выбежали на крыльцо — молодой месяц, как попугай, сидел на ветке. И — ни следа, ни пятнышка!
Только на столе стояло пять чашек вместо двух, а ведь если бы Ёжик с Медвежонком были вдвоём, зачем бы им понадобилось ещё три чашки? Ёжик пощупал себя, потом — Медвежонка.
— Мы есть, — сказал Медвежонок.
— Есть, — прошептал Ёжик.
И тут они увидели, как в открытую дверь влетела большая звезда и села на ёлку. Звезда вспыхнула — и стало так красиво, что Ёжик с Медвежонком зажмурились. И тут же в раскрытую дверь вошёл важный Пингвин — в чёрном фраке с галстуком-бабочкой.
— Танец маленьких лебедей! — объявил Пингвин.
Взвилась музыка, впорхнули лебеди.
Белоснежные лебеди танцевали, изогнув гибкие шеи, и танец их был так прекрасен, что Ёжик с Медвежонком заплакали.
Потом всё исчезло, и только большая бабочка Махаон кружилась, кружилась, кружилась под потолком, пока Ёжик с Медвежонком, обнявшись, не уснули на лавке.
А утром они увидели такую нарядную ёлку и столько подарков под ней — что их хватило бы на весь лес.
Тут был и барабан для Зайца, и свистулька для Хомячка, и скрипка для Комарика, и сапожки для Поросёнка — всего и не счесть.
И ещё было письмо:

ВЫ ОЧЕНЬ ДОБРЫЕ, ЁЖИК И МЕДВЕЖОНОК.
ПУСТЬ У ВАС БУДЕТ ВСЁ ХОРОШО В НОВОМ ГОДУ!

Берегите погоду!

Шумели дожди, летели листья, птицы собирались в стаи и улетали на юг, но когда появлялось солнце, было так просторно и хорошо, что казалось, нет ничего на свете лучше этих последних золотых деньков.
— Бер-р-р-регите погоду! — каркнула Ворона.
И Ёжик с Медвежонком задумались.
«Эх, если б это было возможно!» — думал Ёжик.
— Мы бы с неё пушинки сдували, — незаметно для себя вслух сказал Медвежонок.
И вдруг закричал: «Придумал! Придумал!»
— Говори.
— Надо сделать большой-пребольшой зонт! Чтобы — над всем лесом! Чтобы…
— Так-так-так… — забормотал Ёжик. — У зонта должна быть нога…
— Верно!
— Нога должна быть…
— Высокая!
— Сосна на горе!
— Согласен!
— А крыша?
— Знаю! — завопил Медвежонок. — Бежим к паучкам!
И они помчались.
— Паучки! — издали ещё крикнул Ёжик. — Берегите погоду!
— Согласны! — закивали паучки.
А Самый Маленький Паучок вышел вперёд и сказал:
— Мы очень согласны! А как?
— Подробности объяснит мой друг Медвежонок.
Медвежонок встал на пенёк и поведал план.
— Вот это да! — сказал Главный Паучок. И прослезился.
А Медвежонок посадил паучков в корзину и побежал с ними к сосне, потому что сами бы они очень долго двигались.
— Тките! — попросил Медвежонок.
И паучки забрались на верхушку и потянули сорок паутинок к разным концам леса, а Ёжик с Медвежонком стали собирать лёгкие золотые листья и набрали их целых две корзины.
— Паутинки готовы! — доложил Самый Главный Паучок.
— Начали! — сказал Медвежонок.
И паучки поползли с разных концов к верхушке сосны, волоча за собой кленовые листья.
Вот это была картина!
Будто сами собой к вершине ползли лёгкие кленовые листья, и к вечеру всё небо над лесом засияло, словно вылепленное из золота.
Кто-то потом говорил, что это закат…
«Да-да-да! — стрекотала Сорока. — Это заходящее солнце! Заходящее солнце!..»
И только Ёжик с Медвежонком знали, что это паучки подняли в небо золотые листья осени, чтобы сберечь погоду.

Голубые «Ку-Ку»

Давайте никогда-никогда не расставаться!
— С кем?
— С рекой, с лесом, друг с другом.
— Согласен, — сказал Медвежонок.
— И я, — сказал Поросёнок.
— Давайте все-все всегда будем вместе! — почти крикнул Ёжик.
И тут выскочил Заяц.
— А я? — спросил он. — Я с вами!
— Конечно, — сказал Медвежонок. — Мы все — вместе.
— Как здорово! — прошептал Поросёнок. И заплакал.
— Что же ты плачешь?
— Мне никогда ещё не было так хорошо.
— Потому что весна! — сказал Заяц.
— Потому что река синяя, — сказал Ёжик.
— И лес — в зелёном дыму, — сказал Медвежонок.
— Ах, как я люблю зелёный дым! — всхлипывая, сказал Поросёнок. — Горьковатый, лёгкий, как дымок от костра.
— От костра синий, — сказал Заяц.
— И белый, — сказал Ёжик.
— А если ёлку бросишь — чёрный повалит, — сказал Медвежонок. — Нет, весенний зелёный дым на деревьях — совсем другое.
— Всё равно горчит, — сказал Поросёнок. — И синева, в сумерках.
— В сумерках — да, — сказал Ёжик. — Согласен.
— И кукушка. Кукует и, кажется, круглое, голубое…
— Как-как?
— Голубые такие «ку-ку», — сказал Поросёнок, — плывут над лесом.
— Голубые «ку-ку». Здорово! — сказал Медвежонок.
— Голубые «ку-ку», как облачки, — сказал Ёжик, — плывут, плывут…
— А мы считаем, — сказал Заяц. — Иногда и подушечек на лапах не хватит…
— Когтей, — поправил Медвежонок.
— Копытцев, — сказал Поросёнок.
— А иногда — «ку-ку», и всё.
— И ждёшь, — сказал Ёжик. — Сидишь и ждёшь.
— Вдруг закукует! Вдруг! — пискнул Заяц. — «Ну, что же ты? — шепчешь. — Ну, что же ты?» И вдруг — «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!..» — плывут!
— Как облака, — сказал Медвежонок.

Грабители

К полудню Заяц с Медвежонком скосили весь луг.
«Вот она лежит неживая», — подумал о траве Ёжик.
Уселись под кустом и стали глядеть, как летают стрекозы. Река — синяя-синяя — бежала мимо холма.
— Догоняй! — крикнул Заяц и понёсся к реке. Вспыхнули брызги, Ёжик прищурился и увидел радугу.
— Отдохнём! — сказал Заяц, и они с Медвежонком шлёпнулись на песок.
Ёжик подошёл и сел рядом:
— Грабли есть?
— Сделаем, — сказал Медвежонок.
Потом ворошили сено, и оно так сладко пахло, что у Ёжика кружилась голова.
Потом — солнце садилось за лес, и прямо наискосок через него летали стрекозы.
Ёжик стоял, опершись на грабли, и — глядел.
— Эй! Ёжик! Грабь! — крикнул Заяц.
— Я граблю! — сказал Ёжик. И подумал: «Ворошить граблями сено — грабить, и у кого-нибудь что-нибудь отнимать — тоже. Почему?»
— Ты грабишь? — кричал Медвежонку Заяц.
— Граблю!
— И я!
В сумерках сидели на крыльце и, причмокивая, тянули из блюдец чай.
— Завтра копним, — важно говорил Медвежонок.
— И скирдим, — кивал Заяц.
— Скирдуем, — поправил Медвежонок.
«Неужто мы грабители? — почти их не слушая, думал Ёжик. — Нет. Не может быть. Ведь если б мы были грабители — разве могло бы так сладко пахнуть сено?»

Заячьи уши

После дождичка, в пятницу, из травы показались заячьи уши.
«Зачем они здесь? — подумал Медвежонок и расколол полешко. — Обычно Заяц приходит по субботам».
Подул ветер. Заячьи уши затрепетали, а потом снова встали торчком.
— Удивительные уши! — пробормотал Медвежонок, замахиваясь топориком. — И ветер им нипочём…
«Кррык!» — раскололось последнее полешко.
Медвежонок огляделся и увидел, что рубить ему больше нечего.
Заячьи уши выросли на полвершка и не шевелились.
Медвежонок сел на колоду и стал смотреть.
Уши подросли ещё немного.
«Ничего удивительного, — думал Медвежонок. — В любую пятницу такое могло случиться!»
А уши между тем росли не останавливаясь. Вот они выросли с бузиновый куст, покачнулись и стали расти дальше.
«Прекрасные уши, — подумал Медвежонок. — С такими ушами можно слушать весь лес». И устроился поудобнее.
На левое ухо села птичка.
— Чирик! — крикнула она.
Ухо поморщилось.
— Чирик! Чирик! — закричала птичка и перепорхнула на правое. Правое ухо дёрнулось, и птичка улетела.
А уши продолжали расти.
Вот они поравнялись с сосной, потом подросли ещё чуть-чуть, строго вытянулись и упёрлись самыми кончиками в мохнатое небо.
— Уши, — сказал Медвежонок, — где ваш Заяц?
Уши насторожились.
— Где ваш Заяц, я спрашиваю? — повторил Медвежонок.
Уши потёрлись друг о друга, пошуршали что-то и снова вытянулись — от земли до неба.
— Чего только не бывает в пятницу! — пробормотал Медвежонок и встал с колоды…
Пошёл дождь.
Уши потемнели, набухли и теперь уже не казались такими стройными.
«Вот. Теперь вымокнут мои дрова! Если б не эти странные уши, я бы успел их сложить под навес…»
Уши тяжелели с каждой минутой, и по ним ручейками стекала вода.
Одно ухо покачнулось и с шумом повалилось на бузиновый куст, другое всё ещё глядело в небо.
Потом, обломив верхушку сосны, упало и оно.
— Заяц! — сказал Медвежонок. — И тебе не стыдно меня дурачить?
Заяц молчал.
— Нехорошо! — сказал Медвежонок. — Теперь из-за тебя у меня вымокли дрова.
Заяц ничего не ответил.
Шумел дождь, и заячьи уши, как поваленные бурей деревья, выглядывали из травы…

Волшебная травка зверобой

Был летний солнечный день.
— Хочешь, я тебе что-то покажу, — сказал Ёжик, когда они с Медвежонком выбежали на поляну.
— А что? — спросил Медвежонок.
— Вот смотри: это — Ромашка.
— Знаю, сказал Медвежонок. — Любит — не любит! — И стал обрывать лепестки.
— А это — Василёк! — сказал Ёжик.
— Знаю! «В голубых рубашках васильки целый день гуляли у реки».
— Правильно! — сказал Ёжик. — Я эти стихи тоже знаю. А вот это — цветок Кашка.
— Из него что, кашу варят, да?
— Нет, его так зовут.
— А это?
— Это — Колокольчик! Вот послушай! — И Ёжик лёг рядом с Колокольчиком на траву и позвонил. — Слышишь?
— Давай я попробую! — сказал Медвежонок. — Я его сорву и побегу по поляне, а ты слушай!
— Нет, — сказал Ёжик, — если Колокольчик сорвать, он не звенит. Попробуй!
— Тогда я так позвоню, — сказал Медвежонок. Лёг рядом с Ёжиком и позвонил в Колокольчик.
— Как хорошо он звенит!.. — сказал Медвежонок. — А это кто?
— Не знаю… — сказал Ёжик.
— Травка, — обратился к неизвестному цветку Медвежонок, — ты кто?
— Я — Зверобой, важно сказал Зверобой.
— Кто-кто?
— Зверобой обыкновенный.
— Слушай, — шепнул Ёжику Медвежонок, — он зверей бьёт. Бежим отсюда!
— И никого я не бью, — сказал Зверобой. — Я — полезный. Я травка от девяноста девяти болезней. Заболит живот или сердце или кашлять начнёте, а я — тут как тут.
— Мы здоровые, — сказал Медвежонок.
— А как со мной хорошо чай пить!.. — И Зверобой от удовольствия даже закрыл глаза.
— А мы только что позавтракали, — сказал Ёжик.
— Со мной хорошо зимой чай пить, — сказал Зверобой. — Вот наметёт снегу, тогда…
— А как же мы с тобой будем чай пить, если тебя заметёт снегом?
— А вы возьмите меня с собой, посадите на печку, стану я к зиме сухонький… Тогда с мёдом…
— Мёд я люблю, — сказал Медвежонок. — Давай его возьмём с собой, а? — обратился он к Ёжику. — А зимой, когда ты придёшь ко мне в гости, я тебе скажу: «А помнишь, Ёжик, мы с тобой летом бегали по поляне, по-омнишь, встретили Зверобоя, а он — вот он, на печке!» И нам сразу станет тепло и весело, как будто вернулось лето.

Как Ёжик с Медвежонком ловили осень

Весь день шёл дождь, ночью перестал, к утру похолодало.
Ёжик с Медвежонком вышли на крыльцо, постояли немного, вдыхая холодный воздух.
Всё вокруг было непонятно: деревья стояли зелёные, жёлтых листьев было ещё совсем мало, и всё равно — за каждым стволом сидела осень.
— Видишь? — сказал Ёжик.
— Ага, — сказал Медвежонок. — Так и глядит.
— Вот бы её поймать!
— А давай, — Медвежонок чуть не поперхнулся. — Давай поймаем и запрём в чулан. Представляешь? Запрём её в чулан, и сразу — лето!
— Она невидимая, — сказал Ёжик.
— Это если лапами. Лапами, конечно, не возьмёшь. Нужен загон и сеть, понял? Вот так — сеть, а оттуда — гнать.
— Надо звать Зайца, — сказал Ёжик.
— И Белку.
— А сеть какую?
— Окуньковую.
— Да ты что? Так тебе осень в окуньковую и полезет!
— А что, карась красный, и она…
— При чём здесь карась? Сеть-то окуньковая!
— Окуньковая, карасиная, — поймаем!
— Неси, — сказал Ёжик. — Я позову Зайца.
— Белку не забудь! — и Медвежонок убежал.
— Заяц! Заяц! — закричал Ёжик, колотя палкой по чёрным стволам. — Белка!
— Чего? — прибежал Заяц.
— Где Белка?
— А зачем?
— Будем осень ловить, — шёпотом сказал Ёжик. — Только — тсс!
— Здорово! Белка! — закричал Заяц. — А чем ловить?
— Сетью, — сказал Ёжик. — Сюда — сеть, а оттуда — гнать.
— Нужен барабан, — сказал Заяц. — И свистулька. Я буду барабанить, а Белка — свистеть. Белка! Белка! — снова закричал он. Прибежала Белка.
— Иди поближе, я что-то скажу! — И — зашептал.
— Осень? — удивилась Белка. — А что мы с ней сделаем?
— Запрём в чулан, — сказал Ёжик.
— И сразу — лето! — крикнул Заяц.
— Тсс!.. Тише! — сказала Белка. — Услышит и убежит. С сетью на плече прибежал Медвежонок.
— Уфф!.. — сказал он. — Помогайте!
И все вместе растянули сеть от берёзы к ёлочке.
— Камушки! Камушки! — верещал Заяц. — Камушками прижми!
— А теперь, — сказал Медвежонок, — ты с Зайцем и Белкой иди оттуда, а я…
— А барабан? — вспомнил Заяц. Прыгнул, пропал и тут же явился с барабаном и свистулькой в лапах.
— Мы все пойдём оттуда, — сказал Ёжик. — А ты, Медвежонок, прячься и, как только она попадётся, — сворачивай.
— Я крикну, — пообещал Медвежонок.
И все убежали, а Медвежонок залез под ёлочку.
Было тихо-тихо, только маленький золотой лист, трепеща, всё никак не мог сесть в траву.
И вот где-то вдали ударил барабан, залилась свистулька, и ёжикиным срывающимся голосом закричало: «а-а-а»!..
«Гонят!» — Медвежонок во все глаза стал глядеть на окуньковую сеть.
«Гонят, гонят, гонят!» — застучало у него в висках, и сердце забилось.
«Бум-бум-бум! Фью-ю! А-а-а!..» — неслось по лесу.
Медвежонок так смотрел, что у него заболели глаза, и когда «бум-бум!» и «фыо!» приблизились, ему вдруг показалось: из-за старой ёлки что-то выскочило и запуталось в окуньковой сети.
— На помощь! — закричал Медвежонок и упал животом на невидимое что-то, и это «что-то», казалось Медвежонку, шевелилось и попискивало.
— Что? Что? Где? — вылетели на поляну Заяц, Белка и Ёжик.
— Здесь, — хрипя, дышал Медвежонок. — Посвистывает.
— Это осень, — сказал Заяц. — Осень всегда свистит.
— Закатывай! — крикнула Белка.
И они закатали осень вместе с Медвежонком и поволокли в дом.
— В чулан! В чулан их! — командовал Ёжик.
— Выпустите меня! — попросил Медвежонок.