1 2 3 4 
– А он не мог ошибиться, твой Учитель?
Джейана на миг даже лишилась дара речи от негодования.
– Он же – не Великий Дух, – миролюбиво заметил Иван, видя её сдвинутые брови. – А раз так – тоже может в чём-то ошибиться. Как и мы с вами. Магия у Ведунов – это просто магия, не злая, не добрая… просто сильная. Вон, меч у тебя, Твердислав, – он какой, злой или добрый?
– Смотря что им делать. – Парень не ожидал вопроса, голос внезапно сорвался на хрип. – Если ведунов рубить – то добрый, ну а ежели…
– Понятно, – вздохнул Иван. – Ну ладно, после ещё об этом потолкуем. Вам ведь сейчас про другое услышать хочется?.. Собственно говоря, рассказ мой будет коротким. В тех местах я оказался случайно… так, промышлял по мелочи. А потом вдруг вижу – ба, знакомое дело, живоглот-ловушка!
– Знакомое?! – не утерпел Твердислав.
– Конечно. Чёрные колдуны ещё и не на такое способны.
– Чёрные Колдуны? – Джейана мгновенно подобралась, напружинившись, точно разъярённая дикая кошка, однако Иван не дал ей и рта раскрыть.
– Погоди. Дай мне до конца рассказать – тогда и до них речь дойдёт. Так вот. Дело ваше, не скрою, мне ведомо. Поэтому я в ту сторону и направился – обычно-то охочусь в другом месте. Но, как прослышал, что у вас украли девчурку и что ты, Твердислав, взял на себя Долг Крови – понял, что вас непременно захотят остановить.
– Кто? – мгновенно спросил юноша. – Ты их знаешь?
Иван ответил не сразу, а с секундной задержкой, словно обдумывая свои слова.
– И да, и нет. Знаю, что есть такая высокая башня на дальнем острове, за морем. Знаю, что стерегут её и духи, и демоны, и самые жуткие из Ведунов. Но знаю также, что если есть в тебе Вера… гм… в Великого Духа, то все те страхи одолеть и победить можно.
– Как? – вступила Джейана. – Ты можешь сказать нам, как обмануть тамошние охранные заклятия? Где уязвимые места монстров и самих колдунов? И, наконец, кто эти колдуны такие? Чего они хотят? Почему Учители нам про них ничего не говорили?
– Погоди, попрыгунья, и до этого дойдём. Короче, увидев вас, понял я, что вождь клана Твердиславичей и главная Ворожея того же клана пренебрегли запретом Учителя и отправились-таки в путь – выручить малышку Лиззи, а если не удастся – то хотя бы отомстить за неё. Верно я говорю?
Твердислав молча и коротко кивнул.
– И понравилось мне это, кособрюх меня растопчи! – Иван саданул кулаком по краю стола. – Не бывало ещё в здешних краях такого! Обрадовался я, что наконец-то нашлись такие, что не боятся этим самым Учителям нос натянуть!
Джейана не слишком почтительно фыркнула.
– Да никому мы нос не натягивали!.. А Учитель нас и в самом деле отговаривал – так оно и неудивительно, для клана-то, наверное, и в самом деле лучше…
Она случайно заметила выражение глаз Твердислава и мгновенно осеклась.
– Для клана, девонька, лучше, когда каждый из родовичей, от мала до велика, знает, что, если с ним что-то случится, его будут спасать до последней возможности. И что если спасти его всё же не удастся, за него отомстят.
– Да что могут пятилетки эти понимать! – сорвалась Джейана. – Вся эта малышня голопузая?!
– Могут, и даже очень! – с внезапной суровостью отрезал Иван. – Словами сказать не могут – но этого и не нужно. Один за всех! Все – за одного! В кровь это у них входит, понимаешь, Джейана Неистовая? Эх, вижу – не понимаешь. Молода ты еще… детишек бы тебе своих, – вдруг ни с того ни с сего закончил он.
Наступило короткое молчание.
– А с чего всё вообще началось? – вдруг спросил Иван. – Я слышал что-то о каком-то небывалом монстре…
Твердислав и Джейана переглянулись.
– Всё пошло вкривь и вкось, – наконец нехотя признался парень. – Ведуны совсем по-иному себя держать стали…
Он принялся рассказывать всё с самого начала, с той самой загонной охоты на папридоя, когда он, Твердислав, так некстати наткнулся на свежий след Ведуньи и пошёл за ней следом. Гибель Буяна и его спутников, потом – близнецов; потом – пришествие неведомого подземного зверя, которого смогли одолеть только благодаря Лиззи…
– Подземный зверь… – со странным выражением пробормотал Иван, едва только выслушав Джейанино описание чудовища. – Гм… Ну, ладно, пусть будет так…
– Учитель сказал – это очень редкая тварь из глубин, – вставил Твердислав.
– Правильно сказал, – Иван загадочно усмехнулся. – Ну что ж, понятно…
Что ему стало понятно, он, однако, так и не объяснил.
Кажется, Джейана уже готова была кинуться в схватку, требуя, чтобы ей растолковали бы всё до конца, однако вовремя вмешался Твердислав.
– Погодите! Иван, ну, а дальше-то что? Увидел живоглота-обманку, и?..
Было всё же нечто странное в этом Иване. Даже если не брать в расчёт его самого. И об Учителях он говорил… как-то не так, неподобающе. Твердиславовы сомнения никуда не исчезли, но почему-то было неприятно, когда так говорил чужой.
– Живоглот-обманка – одно из ухищрений Чёрных Колдунов, – пустился в разговоры Иван. – Живут эти злодеи где-то очень далеко, и на юге, и на западном взморье, и на островах… Когда-то мне приходилось иметь с ними дело… Но это было давно и совсем в иных краях. Это уже потом я прослышал, что они начали воровать детей из кланов, причем выбирая самых лучших, самых талантливых и щедрее других одаренных силой… Тем не менее, пока что все это случалось очень далеко отсюда. Так что я, понятное дело, очень даже удивился, увидав здесь их ловушку! А потом и вас увидал… в неё угодивших. Чары у такой западни сильные, ну да мои сильнее оказались, – он вдруг залихватски подмигнул Джейане. – Такой «живоглот» хоть и силён, но глуп. И рассеять его морок большого труда не составляет. Я вас потом научу. Одна беда – раз уж такую ловушку кто-то здесь, в лесной глуши, поставил, то наверняка уж далеко от неё не отойдет. И точно. За нами гнались – всё это время. Но ничего, я глаза-то им отвел, – Иван довольно усмехнулся.
– А те твари в пещерах? – не утерпел Твердислав.
– Твари? Так они там испокон веку жили. У кого есть магическая сила, тому они и подчиняются. – Он неожиданно вздохнул. – Уж сколько времени я с этим бьюсь, хочу понять, как этими созданиями можно управлять, да только всё впустую. Вот и приходится их… как говорится, дедовскими средствами, – он указал на топор.
– Так, значит, Иван, враги твои – Чёрные Колдуны? – медленно спросила Джейана, прямо-таки прожигая хозяина взглядом колдовских своих глаз.
Великан смущенно заерзал.
– А… э… ну, в общем-то, нет, – признался он. – Учители меня тоже не любят.
– То-то ты на них наговариваешь!
– Не наговариваю я! – Громадные кулаки упёрлись в стол, Иван приподнялся, нависая над девушкой, точно живая гора. – Ничего я не наговариваю!..
В глазах его застыло странное выражение, почти что отчаяние – словно он страстно хотел что-то сказать им, Джейане и Твердиславу, хотел – и не мог. Потому что ему от них что-то было нужно – Твердислав не мог ошибиться, не зря же столько лет пальцы его грели Ключ-Камень клана.
– Ничего я не наговариваю, – угрюмо проворчал великан в третий раз, успокаиваясь. – Если только вы меня сможете дослушать…
– Как же не слушать – ведь ты нам жизнь спас! – Твердислав проигнорировал яростный взгляд Джейаны.
– Учители – они, надо сказать, порой слишком много о себе думают, – Иван мрачно глянул исподлобья. – Если они такие сильные маги, то почему с Ведунами не покончат?
Твердислав даже скривился от разочарования. Он так надеялся, что его тайные подозрения окажутся не пустыми выдумками… а Иван начинает с вопроса, ответ на который известен любому малышу!
– Так повелел Великий Дух.
– А зачем ему это понадобилось? – Иван навалился на стол всем телом, и доски жалобно скрипнули. – Для чего ему весь этот кровавый кошмар? Если он так могуч? Для чего вы страдаете и умираете? А ваши Учители всячески раздувают этот пожар?
– Но… так повелел Великий Дух! – только и смог сказать Твердислав.
Иван невесело усмехнулся.
– Вот то-то и оно, что повелел. Повелеть-то он повелел… да о многом забыл. А ты знаешь, что Учители живут в праздности и роскоши? Что жилища их полны таких вещей, которые бы тебе и во сне не приснились? Что они не знают болезней, тяжкого труда, голода, опасностей? Что магии Учителя не может противостоять ни один Ведун – и тем не менее никто из Учителей ни разу не встал плечом к плечу со своими питомцами, чтобы победить или умереть?.. – Лицо гиганта внезапно исказилось, точно памятью давней боли. – Почему Учители не помогут кланам объединиться, чтобы всем вместе вышибить Ведунью заразу прочь из этого мира? А заодно – и всяких там Чёрных Колдунов?
Иван разгорячился, последние фразы он уже почти выкрикивал.
– Почему Учители берут плату за свои услуги, точно они – презренные торгаши? (Твердислав вновь удивился, поскольку купеческое дело всегда считалось очень важным, нужным и почетным. Всё, что удавалось заработать купцу, шло в общий котел клана – так почему же нужно называть этих смелых и рисковых ребят «презренными»?)
– Почему Учители не делят с теми, кто им верит, все тяготы повседневной жизни? Почему ваш Учитель старался не отпустить вас? Почему не предупредил о Чёрных Колдунах и… и, гм, о том, что эти твари с особой охотой утаскивают раненых, больных, ослабевших? Почему ни слова не сказал о магии этих летучих созданий? Встреть вы меня до этого, Лиззи осталась бы в клане. И – поверьте мне! – из неё выросла бы Ворожея потрясающей силы. Да, да, Джейана – потрясающей! Горы сдвигались бы с места, подчиняясь её единому слову! Да что там слову – взгляду!..
Великан перевел дыхание.
– И вот она исчезает. Внезапно. Окончательно и бесповоротно. Кому это выгодно?
Оба его слушателя несколько опешили.
– Что значит – кому выгодно? – Твердислав сдвинул брови.
Иван вытер пот со лба. Видно было, что он здорово волнуется.
– Думай, вождь, думай! Ключ-Камень у тебя вытянули, но мозги-то, хочется верить, остались!
– Ключ-Камень вытянули?! – Сейчас Джейана очень походила на приготовившуюся к броску змею.
– Конечно. Смотрите сами. Ваш клан был самым сильным здесь, в Залесье. Ни Середичи, ни кланы Мануэла с Петером вам и в подметки не годятся. Сколько у вас было младенцев за последние месяцы?.. А у них?.. Правильно, вчетверо меньше! И вы одолели всё. Ведунов, другие напасти… А потом Лиззи впервые показала свою силу – и вот тут ваши хваленые Учители всерьез испугались. – Иван вновь навалился на стол, вонзая горящий взор в глаза Твердиславу. Его лицо вдруг оказалось совсем рядом – чужое, страшное, опалённое каким-то темным огнем.
– Так вот, они испугались, – прорычал Иван, откидываясь обратно. Чурбак заскрипел. – Они наделали в штаны по самые уши! И бросились исправлять положение. План, который они придумали, оказался просто превосходен. Чёрные Колдуны! Конечно, конечно, кто же ещё!.. Достаточно одного лёгкого намека… в тех сферах, куда не сможешь прорваться даже ты, Неистовая. Лиззи бы, наверное, смогла. И эти злодеи начали действовать.
– Погоди! – Джейана вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что летучую тварь прислали эти самые Чёрные Колдуны, о которых у нас никто никогда ничего не слышал. А им рассказали о Лиззи… наши Учители? Но тогда выходит, что Учители ничем не лучше тех же самых Колдунов? Я правильно все поняла?..
– Ты все поняла правильно, девонька, – криво усмехнулся Иван. – Вы становились всё более и более сильными… Едва ли вам и дальше нужна была такая плотная опека. И вы могли бы задуматься – почему, если идёт война с Ведунами – война не на жизнь, а насмерть, – почему Учители не дают вам секретов настоящих боевых заклятий? Только не говори мне о Великом Духе. Если он обрёк вас на страдания и смерть – он не достоин того, чтобы называться великим. Но в это… – он перевёл дыхание, – верить не нужно. Я и сам не верю. Скорее всего, это Учители исказили Его слова… присвоили себе право судить, право обрекать на смерть и даровать жизнь… Это ведь очень приятно – властвовать над кем-то. И Учители такие же, как все.
– Как все? Какие все? – удивилась Джейана.
– Гм… – Иван опустил глаза. Твердиславу показалось, что великан невольно проговорился. И в самом деле – какие-такие «все»?
– Гм… – гигант прочистил горло. – Ну, такие же, как и остальные люди… В кланах тоже ведь разный народ порой попадается… Но я не о том! – Он спешил сменить тему. – Я ведь к чему? Учители эти все подстроили! Тварь Чёрных Колдунов похищает Лиззи, вы, вождь клана и его самая сильная Ворожея, бросаетесь на выручку – или чтобы отомстить, неважно, – и после этого с кланом Твердиславичей уже можно делать всё что угодно.
– Тогда он вовсе не так силён, как ты расписываешь, – возразила Джейана. – Если в нём все держалась на нас двоих…
– Есть старая-престарая история, – медленно сказал Иван. – История про веник. Переломить его просто так очень трудно, зато, разорвав обвязки и рассыпав прутья, это пара пустяков. Клан силён, это так. Но пока ещё он держался на двух обвязках – вожде и Ворожее. Вас не стало. Клан рассыплется.
– Но Фатима…
– Фатима просто добрая и не слишком умная девочка. Она прекрасно знает, как врачевать раны, но в том, как править несколькими сотнями людей… Вот увидишь, она немедленно поссорится с Чарусом, и дело кончится тем, что в клане начнется междуусобица.
Твердислав одним движением оказался возле двери.
– Ты что? – опешил Иван.
– Вернуться, – хмуро бросил парень. – Чара отдаст Ключ… я знаю, что отдаст. И тогда…
– И тогда твой долг останется невыполненным, – напомнил Иван.
– Но если из-за меня погибнет клан?!
– Если сделать всё быстро и грамотно – он не погибнет.
– ?..
– Я знаю короткую дорогу на Взморье. Я знаю, как переправиться на остров. Дальше вам придется действовать уже самим – но помните, вашей атаки никто там не ждёт. Они никогда не встречали отпора, эти Чёрные Колдуны. С твоей силой, Джейана, и твоим упорством, Твердислав, вы непременно возьмёте верх. Очень возможно, что Лиззи ещё жива.
– Как?! – разом вскричали и Твердислав, и Джейана.
– Я немного знаю обычаи этих Колдунов – заполучив такую добычу, они постараются выжать из неё всё, что только возможно, для своих лиходейских нужд. Так что Лиззи, наверное, ещё будет жива, если только вы поторопитесь, конечно.
– Так. – Твердислав аккуратно опустил рядом с кулачищем Ивана свой собственный сжатый кулак. Не в пример меньше – но никто бы с уверенностью не смог бы сказать, что, дойди дело до схватки, победа неминуемо досталась бы гиганту. – Так. Вот мы и дошли до сути. Слушай, отчего ты молчал так долго? Ты знаешь, где эти изверги держат Лиззи? Ты можешь провести нас туда?
– Где её держат, знаю, – великан кивнул. – Но провести – нет, не смогу. Я слишком заметная мишень. И за мной охотятся слишком многие – начиная от тех же Чёрных Колдунов и кончая вашими разлюбезными Учителями. Если я пойду с вами, вы попадёте между множеством огней. И тогда вам несдобровать.
– Иными словами – ты боишься, – глаза Джейаны сузились, однако Иван лишь небрежно усмехнулся.
– Девонька, подобные вещи могут удасться только с зелеными сосунками, что готовы очертя голову кинуться на верную гибель, лишь бы их никто не заподозрил в трусости. Со мной такое не пройдет. У меня есть моя собственная война и есть мой собственный долг… не менее важные для меня, чем ваши – для вас. Я знаю, что не трус, так что не трать даром слова, Неистовая.
– Очень жаль, что ты не пойдёшь с нами, – невозмутимо, словно не слыхав предыдущих фраз, заметил Твердислав. – Ведь Лиззи…
– Мне жаль её куда больше, чем тебе, – внезапно перебил парня Иван. – Потому что у меня были собственные дети… старший был бы твоим ровесником… А пока сам не подержишь на руках своё дитя… не можешь и жалеть их по-настоящему. Впрочем, что я говорю, это тебе пока недоступно… Ну, ладно. Нарисую вам карту…
– А… магически нельзя? – осторожно поинтересовалась Джейана.
– Магически? Магически, конечно, можно, но только моё чародейство, что вы понесёте в ваших головах, оно всё равно что маяк для кое-кого – так и притягивает. Нет, кожа кособрюха надёжнее. Ей я как-то больше доверяю. Ну как, идет?
…Карта у Ивана получилась на славу. Его память хранила просто поразительные подробности; он помнил едва ли не каждое дерево, едва ли не каждый куст на всём долгом пути к Западному Взморью. Прочерченный им путь вился красной нитью среди озер, лесов и болот, пересекал Светлую и, обогнув Трех Братьев (три небольших городка, что стояли там), устремлялся прямо на закат, мимо заповедных эльфийских рощ (Иван нанёс на карту добрую их дюжину) к небольшому безымянному заливу.
– Вот как добраться до острова – это задача. Может быть, помогут рыбаки, они чужаков не боятся, может, и сами что придумаете. В общем, это задача не такая уж сложная. Ну, а теперь смотрите…
Скалы с узкими, ведущими в глубь острова проходами. Башня. Три кольца стен вокруг. Между стенами – рвы. В них вода, а в воде – всякие милые твари, состоящие из одних только пастей и зубов. На парапетах – стража. Настоящие воины, Твердислав, не тебе чета! И всё защищено магией. Магия, магия, магия и ещё раз магия – песок там дымится от магии.
Рисунок Ивана был на первый взгляд весьма несложен. Три концентрических квадрата, в самой середине – небольшой кружок башни.
– Вокруг этой крепости до самых скал – голая пустыня. Ни былинки, ни кустика. Эта нечисть все выжгла, чтобы к ней никто незамеченным не подобрался. Камни и песок, песок и камни.
– А тогда откуда же во рвах вода? – не утерпел Твердислав.
– Я ж тебе говорю – магия… Но тем не менее и на них есть управа. Стража-то там, конечно, стоит – но больше проформы ради. На их крепость никто и никогда не нападал, так что охрана того… не могла не подразвинтиться. Не распуститься, в смысле. Короче, службу нести они могут и не так исправно. Прежде чем начать палить, они вступают в разговоры. Мол, кто такой да откуда…
– А чем вооружены? – деловито поинтересовался Твердислав.
– Голыми руками, – хохотнул Иван. – Только у них такие руки, что только держись! Обликом они – как люди. Две ноги, голова, туловище. Вот только рук – четыре, и каждая – с тебя длиной, Твердислав. И вдобавок гнётся, точно змея. И покрыта чешуёй, которую не всякий резак лаз… то есть, тьфу, не всякий заколдованный меч возьмёт.
– А разве такие бывают? – недоверчиво протянула Джейана. – Я думала, такое только в сказках…
– Бывает и не в сказках, – отрывисто бросил Иван. – Но я не к тому. Так вот, стражей на каждой из стен по четыре – всего, значит, дюжина. Гады эти не едят, не пьют, не спят, смены не требуют, не отдыхают, глаз не смыкают. Одолеть их непросто.
– Это мы и так знаем, – невинным голоском вставила Джейана. – А что-нибудь посущественнее про них можно?
– Нельзя! – отрубил Иван. – Я сам с ними не дрался. Ничего сказать не могу. Ворот в стенах нет – всё доставляется по воздуху. А вот в башне, около самой земли…
Он ещё долго рассказывал обо всех тайнах и чудесах зловещей крепости. Казалось, он неплохо разбирается в сложной и запутанной системе потайных ходов под фундаментами главной башни, словно сам её строил.
– …Короче, если подцепить вот эту решётку за правый верхний угол – обязательно за правый верхний, это важно! – откроется воздуховод наверх. Вам туда и надо. Лиззи скорее всего держат в подземельях, но ход туда – только через крышу, – он неловко усмехнулся. – Всё, на этом мои познания кончаются. Дальше я не бывал.
Ответом было потрясённое молчание.
– Эта крепость не всегда была логовищем Чёрных Колдунов, – задумчиво проговорил Иван. – Когда-то ею владели мои товарищи… а построена она была и того раньше, когда первые Учители ещё только-только осваивали мир Великого Духа. Но… мы не удержались. Учители выбили нас из нашего последнего оплота… и с тех пор мы превратились в проклятых изгоев.
– Погоди! – вдруг перебила его Джейана, видя, что у Твердислава уже загорелись глаза и приоткрылся рот от изумления. – Если это была ваша крепость – как же ты мог не бывать везде?
– Да очень просто, – Иван пожал плечами. – Я принадлежал к совсем иной ветви нашей организации… в крепости бывал простым курьером. Потому и знаю лишь первый контур башни. К тому же внутри всё могло быть и сильно перестроено.
– А этот… «внешний контур»?
– Он – нет.
– Почему?
– Слишком прочен и… слишком сильно встроен во внешние несущие конструкции. Чтобы его перестроить, потребовалось бы снести до основания всю башню, а потом возвести заново. Так что на этот счет можете не беспокоиться. Ну, а что ты хотел спросить, о вождь Твердиславичей?
Парень едва не захлебнулся в словах. Он хотел знать всё, всё, всё!.. Но главное…
– Кто ты такой, Иван? Откуда ты? – Твердислав смотрел прямо в глаза гиганту. – Ты враг Учителей. Но откуда ж ты взялся здесь? Ведь согласно словам Великого Духа, тут не может быть никого, кроме нас, наставников, данных нам в помощь, и Ведунов, данных нам как испытание?
Иван едва заметно улыбнулся.
– Всё правильно. Я был одним из Учителей, ребятки.
Твердислав вытаращил глаза, Джейана даже ойкнула от неожиданности, зажимая рот ладошкой.
– Удивлены? Не верите? А меж тем я легко сумею вам всё это доказать. Загляни в меня, Джей, и ты, Твердислав! Загляните, и вы поймёте, на что я способен… точнее, на что способны я и моя магия. Я ещё могу порассказать вам много интересного… про Великого Учителя Иссу, про наказанный клан… да-да, тот самый, что поплатился за слишком гордый и свободолюбивый нрав…
– А про Летучие Корабли? – лицо Твердислава горело. Он стоял на самом пороге вожделенной тайны. Один Великий Дух ведает, кто такой этот Иван на самом деле, однако же он, без сомнения, знает, и притом немало. Сейчас, сейчас… они всё услышат сами. Что там, за Первым Небом, всем привычным голубым сводом, действительно ли простерлись поверх облаков необозримые Чертоги Великого Духа, или…
– Про Летучие Корабли тебе лучше ничего не спрашивать, – Иван неожиданно опустил глаза. – Я сам их никогда не видел. И мой клан – тоже.
– Твой клан? – поразилась Джейана. Иван поднял глаза. Бешенство и ярость уступили место боли. Давней, постоянной, неизбывной, той, что пребудет с ним уже до самого конца.
– Ну да. Мой клан. Дело в том, что именно я был Учителем, в том клане, что поднял бунт.
И Твердислав, и Джейана разом лишились дара речи.
– Клан Харры, – медленно проговорил Иван, неотрывно глядя в стену. – Он был хорошим мальчиком, Харра бар-Кохба, по прозванию Хорос. Почти таким же хорошим, как и ты, Твердислав… только чуть порешительнее и поумнее. И потому вопросы у него возникли намного раньше, чем у тебя. Ну что, будете слушать эту историю или в ужасе заткнете уши, как предписывают наставления ваших премудрых Учителей? – Великан криво усмехнулся.
– Мы будем слушать, – после паузы выдавил Твердислав. Ему было страшно – и он донельзя стыдился своего ужаса.
– Для начала Харра и Эльза – главная Ворожея клана – задумали помириться с Ведунами. Это была хорошая идея. Зачем всё время сражаться, если ни те, ни другие не могут взять верх? В таком случае наилучший путь – переговоры. Иной исход – только взаимное истребление. И… я не стал отговаривать моих ребят от такого шага. По счастью, Ведуны попались разумные…
– Они… согласились на мир? – поразилась Джейана.
– Те, что были там в то время, – да. Но… они тоже протянули недолго. Там, – Иван скривился, – у Ведунов, тоже не любят отступников. Их смели в один момент. И их место заняли невесть откуда взявшиеся монстры – свирепые, нерассуждающие, кровожадные… Война вспыхнула с новой силой – и тогда я встал рядом с моими мальчишками. Я отринул все старые запреты и начал мою собственную войну. Вместе мы загнали нечисть в дальние ущелья… и тут против меня повернули оружие мои собственные товарищи – Учители. Они собрались все вместе… – Иван охватил голову руками, – и мы не устояли. Эти проклятые парнишки, они отказались отречься от меня, они отказались покинуть меня, они дрались рядом со мной – и полегли. Все до единого. Мальчики, девочки, совсем крошечные детишки, младенцы, которым ещё и года не исполнилось – все, все, все… – Он закрыл лицо ладонями. Наступила тишина. Твердислав чувствовал, как кровь приливает к щекам. Мир рушился, вставая с ног на голову – или же, напротив, с головы на ноги?..
– Их убили? Учители? – с поразительным спокойствием проговорила Джейана. И Твердислав, и Иван с изумлением воззрились на неё. Девушке явно стало скучно и не терпелось поскорее закончить этот, очевидно, начавший тяготить её разговор. – Значит, Учители?.. Твердь, кого мы слушаем? Это ж Ведун, яснее ясного. Заманивает. Помнишь, Учитель как раз про таких и говорил? – Слова её были спокойны и размеренны, словно они все трое сидели в их домике, а на улице шумела детвора клана Твердиславичей. – Пойдём отсюда, Твердь. Ты совершил большую ошибку… будь я на твоём месте, такого бы не случилось… ну да ничего, как-нибудь выберемся. – Она решительно шагнула к двери.
– Стоять, – негромко, но очень решительно произнёс Иван. На его могучей шее вздулись веревки вен. – Я слишком долго ждал этого случая… и теперь уж я его не упущу. Так, значит, ты не веришь мне, девонька? Ты твердишь, словно заведённая, что я все вру? Очень хорошо. А где доказательства того, что тебе не врали до этого? А?
– Учители помогали нам, – похоже было, что Джейана Неистовая уже готовилась к бою. – Их слова оказывались правдой…
– Ну да, если я скажу тебе, что ночь сменяется днем, а зима – летом, это ведь тоже будет истинная правда, не так ли? – перебил её Иван. – Вам, конечно же, говорили правду. Но далеко не всю. Но про клан «отступников» не могли не упомянуть. Правда? И небось ещё сказали, что, мол, сам Великий Исса… Правильно? Так вот, не было там никакого Великого Иссы. Было там человек тридцать Учителей. Обычная карательная команда. Я отправил к Великому Духу добрый их десяток, но и оставшихся хватило, чтобы взять верх. Клан погиб. А я с тех пор превратился в изгоя, живущего одной-единственной мыслью – отомстить! И вот Великий Дух послал мне вас. Воина и Ворожею. Идущих наперекор воле Учителей. Это Судьба, это великое предзнаменование, что мы встретились! Теперь, когда вы исполните свой долг и поймёте, что я не врал, мы сможем наконец заняться делом.
Это самое «дело» получилось у него весьма и весьма зловещим.
– Так, а теперь последнее маленькое доказательство. – Иван поднялся. – Попробуй и в самом деле выйти отсюда, Джейана.
Твердислав дёрнулся было, но на плечо ему рухнула Иванова рука, тяжелая, точно высеченная из цельного камня.
– Погоди. С ней ничего не случится.
Джейана презрительно фыркнула и шагнула к двери. Точнее – попыталась шагнуть, однако ноги её точно приросли к полу. Девушка яростно зашипела, точь-в-точь как настигшая добычу змея-птицеедка; однако это совершенно не помогло. Кожей лица Твердислав ощутил слабый жар – там, где стояла Джейана, магия столкнулась с магией; и главной Ворожее клана Твердиславичей пришлось уступить.
– В этом нет ничего позорного, Джей, – примирительно заговорил Иван, подходя к ней и церемонно протягивая руку. – Ведь я – Учитель… и то, что мой клан уничтожен, не отняло у меня ни сил, ни способностей. Хотя мои враги очень бы этого хотели.
Гигант легонько дёрнул оторопевшую Джейану за руку – и действие его чар мгновенно исчезло. Девушка сделала шаг, другой – не слишком уверенно, словно ноги ещё не повиновались как следует. Лицо её было бледно.
– Разве у кого-то из Ведунов может быть такая сила?
Правая рука Ивана взметнулась над головой. С пальцев сорвалась ослепительная молния, нацеленная прямо в дверь. Поток испепеляющего пламени неминуемо должен был бы обратить доски в горстку пепла – однако второе заклинание, с немыслимой скоростью последовавшее вслед за первым, остановило огненное копье возле самой цели. На светлых досках остался лишь аккуратный темный вензель – буквы И и Р.
– Вот так. – Иван вновь сел. – Теперь верите? Вот именно так я и положил всю нечисть в самом первом своём бою… ах, до чего ж это было здорово! – Он блаженно зажмурился. – Да и потом… врезать по этим чванливым созданиям, мнящим себя Учителями!..
– Постой, Иван, – осторожно произнес Твердислав, – но что же это тогда за сообщество твоих друзей? То самое, что владело крепостью?
– Гм… – Иван как-то внезапно увял. – Гм… Эхм… ну да, было такое… из таких же, как и я, недовольных… Я был среди них единственным Учителем… остальные так и не успели получить под свое начало кланы. Нас разбили.
– Чёрные Колдуны? – Джейана очень хотела показать всем, что ничуть не сбита с толку и не растеряна. «Странно – единственный Учитель, и на посылках…»
– Чёрные Колдуны.
– Но, Иван… если ты был Учителем – то откуда же вы взялись? Откуда ты сам взялся? – напирал Твердислав.
Иван снова отвёл глаза.
– Вышел из чрева женщины… моей матери… далеко, далеко отсюда, в ином мире. Был призван… вы зовёте его Иссой, Великим Учителем. Волею… гм… Великого Духа оказался здесь. Некоторое время помогал другим наставникам, потом получил свой собственный клан. Дальнейшее тебе известно.
– Но что это за мир, из которого ты пришёл? – настаивал юноша. – И как это тебя «призвал» Великий Учитель? Нам говорили…
– Ну, в общем-то, так оно и было, как говорили, – поспешно сказал Иван. – Жили мы не по правде в том мире, погрязли в пороках и лжи, не верили в Великого Духа, Отца Всего Сущего, поминали всуе Его имя, поклонялись золотому тельцу…
– Кому?
– Не обращай внимания, это у меня осталось ещё из прошлого. Ну, словом, плохо жили. Паскудно даже. А потом я встретил Иссу… то есть тогда он ещё носил иное, мирское имя… он удостоил меня беседы, я проникся и уверовал. После чего… гм… свершилось чародейство силой, дарованной Иссу Великим Духом, и я оказался здесь. Среди других Учителей.
– Но ты ничего не сказал про ваш мир!
– Про мир? Да что же про него рассказывать?.. Люди. Много. Гм… – лицо Ивана внезапно напряглось, словно он с усилием пытался пробиться к каким-то очень глубоко погребенным воспоминаниям. – Гм… постойте-ка… – он стиснул ладонями голову, прижал пальцы к вискам. – Постойте… нет… не может быть… я… о Господи!
Твердислав и Джейана молча смотрели на него. Иван раскачивался из стороны в сторону, что-то неразборчиво мыча.
– Он не помнит, – не стесняясь, Джейана повернулась к Твердиславу. – Он на самом деле не помнит… ничего. Я вижу. У него память сейчас открыта, как… как книга.
– Не понимаю… не помню… – как заведённый твердил Иван. – Мне всегда казалось, что мой мир – он со мной… что стоит только вспомнить… чуть-чуть напрячься… а оказалось…
Глаза его были широко раскрыты.
– Блок, – выдохнул он. – Они поставили мне настоящий блок, негодяи!.. Когда, как, как же они успели?.. Ведь ещё недавно… Впрочем… когда в памяти появляются провалы, уже ни в чем нельзя быть уверенным. – Он встал, неуверенно пошатнулся, ухватившись рукой за ближайшую полку. – Как же они это сделали, хотел бы я знать?.. Где-то достали, проклятые… Всё, что было со мной здесь, – помню до мелочей, а вот всё, что раньше… Ох, ох, ох…
Как-то сразу сгорбившись, уменьшившись в росте, Иван пробрался к столу, шаркая ногами. Открыл какую-то незаметную дверку, извлёк фляжку мутного стекла, откупорил, жадно припал к горлышку. Послышалось быстрое бульканье.
Больше они от Ивана так ничего и не добились. После того, как он приложился к своему питью и шлёпнулся на лежанку, язык у него внезапно стал заплетаться, и на все расспросы он только невнятно мычал. Мычал и отмахивался – мол, после, после…
– Пойдём отсюда? – поняв тщетность попыток, спросил у подруги Твердислав.
– А ты меня выведешь? Я-то дороги не помню…
– Ох, нет… Ведунья сила, он меня по пути сюда так запутал… Как ни следи, всё равно не уследишь.
– Тогда придётся ждать, – Джейана взглянула на лежащего Ивана. Грудь его вздымалась от богатырского храпа. – А то он словно переброда лишку хватанул.
Ждать пришлось довольно долго. По стенам и потолку неспешно сновали светящиеся улитки; иных развлечений, как наблюдать за ними, у Твердислава и Джейаны не осталось. Чем они и занялись.

Глава шестая

– Значит, вы упустили их, Эйбрахам. Это очень печально… если не сказать больше. И мало того, они с Чёрным Иваном!
– С Иваном Разлоговым… Но кто ж мог знать, что он окажется в этих краях, ваше превосходительство?
– Надо было знать, Эйбрахам. На то вы и Учитель, один из лучших… или уже нет? Вы же знали, что Чёрный собирает всех, в ком заметен хоть малейший протест или несогласие. Вести разносятся быстро – нет сомнений, что он умудряется перехватывать все наши оперативные сводки. Вот почему я в последнее время предпочитаю личные контакты. Они как-то надёжнее.
– Но мне не было известно, что у него есть доступ к моим шифровкам!
– Друг мой, именно это вы обязаны были предположить прежде всего. Разве он не был вашим помощником – до того, как получить клан? Ну да, да, конечно, вы поменяли шифры, но Иван слишком хорошо знал вашу руку. Нет сомнения, ваши криптограммы он расколол первыми. И, естественно, как только прочёл об уходе Твердислава и Джейаны, тотчас пустился в дорогу. Наверняка следил за ними. И, надо признать, выбрал удобное место. Почему, во имя всего святого, вам пришла в голову эта идиотская идея с живоглотом?
– Я уже имел честь обратить внимание вашего превосходительства в первой части нашей беседы…
– Ах, Эйбрахам, да оставьте же вы наконец ваши канцеляризмы! Я отлично помню все ваши слова. Но почему вы не подстраховались? Почему выбросили Чёрного Ивана из головы? Ведь я же предупреждал вас. Не о нем ли идет речь на каждой планерке, на каждой ориентировке, на каждом селекторном совещании? У меня уже мозоли на языке. Иван Разлогов, Иван Разлогов, Иван Разлогов, ну сколько же можно?.. Вы обязаны были предусмотреть возможность его появления. Взять с собой не одну боевую группу, а три. Или даже четыре. Времени у вас было предостаточно.
– Виноват, ваше…
– То, что вы виноваты, я знаю и сам. Молитесь… х-ха, молитесь этому Великому Духу, что у Чёрного Ивана наведенная амнезия! Хоть в этом нам удалось его нейтрализовать. Никаких воспоминаний! Иначе, Эйбрахам, это была бы уже настоящая катастрофа… и его высокопревосходительство господин Исайя Гинзбург имел бы более чем веские основания для того, чтобы быстро распылить нас обоих. И правильно бы сделал, прошу заметить. Ну, ладно. Разговоры в сторону. Сейчас нам их не достать – Чёрный обладает поразительным умением сбивать с толку всех до единой ищеек. Каковы ваши предложения?
– Облава, ваше превосходительство. Чёрный ушёл в систему мобильных коммуникационных туннелей. Там его и впрямь можно искать долгие годы. Посылать боевые группы бессмысленно…
– Извините, Эйбрахам, но нельзя ли обойтись без общих мест, известных любому ребёнку?
– Виноват. Я предлагаю применить метод вертикальной блокады.
– Объясните поподробнее.
– Слушаюсь. Нужно перекрыть абсолютно все коммуникации, что ведут в район поисков. Не экономить на спичках. Очертить круг диаметром… ну, хотя бы в сто миль. Или семьдесят пять – как минимум. Совершенно очевидно, что он воспользовался динамическим переносом. Это значит, что они ушли хоть и далеко, но не далее пятидесяти миль от того места, где нырнули под землю. Я изучил итоги всех прежних попыток взять Чёрного…
– Весьма неутешительные итоги, должен заметить…
– Так точно. Но это вызвано тем, что после каждой его акции реагировали по стандартному плану. Высылалась боевая группа, которую он рано или поздно успешно уничтожал. Облавный метод применялся лишь на поверхности – что бесполезно в силу прекрасного умения Чёрного Ивана пользоваться нашими же коммуникациями. Теперь же я предлагаю перекрыть коммуникации…
– Но вы понимаете, что что значит? Чем это кончится для кланов? И, кроме того, у меня же тут на шее сидят эти зануды из Экологического Корпуса – старый хрен Корнблат и его орлы… Их вы приняли в расчет?
– Так точно, ваше превосходительство, я вполне представляю себе как последствия такой операции, так и наличие ревизоров его высокопревосходительства. Но трех-четырехдневное блокирование района не нанесет невосполнимого ущерба. А для кланов есть очень хорошее объяснение – гнев Великого Учителя Иссы на двух отступников…
– Гм… мысль неплоха. Ради такого случая я готов, пожалуй, тряхнуть стариной и вновь погулять по твердой земле! Исса, Великий Учитель… Да, такое не забывается… Простите меня, Эйбрахам, это всё сладкие воспоминания… Продолжайте, прошу вас.
– Слушаюсь. Итак, после того, как район будет блокирован, мы начинаем медленное свёртывание динамической структуры. Оставляем только стационарное жизнеобеспечение. Это вынудит Ивана искать спасения на поверхности. Для усиления эффекта можно организовать прорыв в подземелья Ведунов. У меня есть на примете один очень толковый малый, кодовое имя Дромок.
– А, Дромок… да, я слышал. Очень озабочен расширением границ условий задачи – иначе ему, видите ли, неинтересно. Своевольничает, конечно. Х-ха!
– Так точно. Таким образом мы вынудим Ивана выйти на поверхность. А там уже ввести в дело боевые группы. И притом не пять-шесть, а самое меньшее двадцать.
– Ого! Но ведь это все наличные силы этого континента!
– Игра стоит свеч, ваше превосходительство, не так ли?
– Да… пожалуй, вы правы, Эйбрахам, продолжайте.
– Проводится стандартная кольцевая операция с отжиманием.
– Гм, проводилась, и уже не раз. Когда Чёрный действовал ещё на поверхности. Успехи, скажем прямо, оказались исчезающе малыми.
– В том-то весь и фокус, ваше превосходительство! Без сомнения, Иван решит, что мы действуем по шаблону. Насмехаясь над нашей тупостью, он, скорее всего, применит не раз оправдавшие себя средства – почему он должен от них отказываться? И вот в этот-то момент…
– Погодите, Эйбрахам, в последнее время я не слишком доверяю даже этим стенам. Наклонитесь сюда и говорите мне прямо в ухо, пожалуйста.
– Как будет угодно вашему превосходительству. Итак, сюрприз будет заключаться в следующем…
* * *
Ни о чём этом Чарус знать, конечно, не мог. Он стоял на Пэковом Холме, с изумлением глядя на тускло мерцающий в его руке Ключ-Камень. Плечи вожака распрямились, подбородок горделиво вздёрнулся. Вождь Твердиславичей слёгка покачал головой, словно удивляясь невесть откуда свалившемуся на него счастью. Подкинул Ключ-Камень на ладони, а потом внезапно взмахнул рукой. Кукач, Дим, Джиг и Лев тотчас оказались рядом. Чарус негромко произнес несколько слов, указывая то на Камень, то на недальний вражий лес. Слушатели сперва недоумённо переглянулись, и тогда Чарус, не споря, вдруг нагнулся и одной рукой поднял за комель поваленное дерево. Поднял, словно тростинку, крутнул над головой и запустил в небо. Остолбенев, парни смотрели на быстро уменьшающуюся тёмную черточку. Наконец она и вовсе скрылась из глаз. Назад бревно так и не упало.
Не тратя времени даром, отряд Чаруса ни с того ни с сего вдруг принялся рубить сушины и мастерить самые что ни на есть настоящие факелы.
– Вы что, с ума сошли?! – взвизгнула Гилви, едва завидев, как парни начинают один за другим спускаться вниз, к проклятой болотине, где среди ржавого цвета кочек скользили, извиваясь, чёрные змеиные тела. Плюясь искрами, с треском горели факелы.
Не мудрствуя лукаво, Чарус просто повёл свой отряд в Пожарное Болото. Отдал короткую команду. И – по рыжим кочкам, по купам мертвой сухой травы скользнули быстрые огненные змейки. Несколько секунд спустя об этом узнала Фатима.
Главная Ворожея клана пребывала в полной растерянности. Одна напасть за другой! Теперь ещё этот Чарус… Зачем, ну зачем понадобилось ему жечь Пожарное Болото? Жди теперь Ведуньего натиска. А тут ещё и Учитель…
Он пришёл в клан на рассвете. Чёрные тучи, мрачнее ночного морока. Пришел – и, не посмотрев на испуганных малышей, немедля потребовал собрать старших. Узнав об уходе Чаруса, Учитель, как ни странно, не выказал ни удивления, ни гнева, словно именно этого он и ждал; только и бросил, мол, хорошо, потом займёмся, многого там эти мальчишки не наворотят… Как же! Не наворотят! Уже наворотили! Засели на Пэковом Холме, мы-де натиска Ведунов ждем. И с ней, Фатимой, разговаривать не стали. Тоже мне, воображалы! Ума ни на грош, приличное заклятие хорошо если один из десяти сплетёт – а туда же, мы-де Старшие! Да какие вы Старшие, если разобраться! Один Твердислав из вас что-то и смыслил… хотя и он тоже хорош – надо ж было над собой такую змеюку, как Джейана, держать! Ох, как, оказывается, хорошо, что её нет! Теперь, как не стало Неистовой, так словно жизнь во второй раз началась. Фатима провела рукой по волосам. Сама не знала, оказывается, насколько ж она мне надоела, эта выскочка, эта хамка, по несчастному попущению Великого Духа ставшая главной Ворожеей клана! Да… пока Джейана здесь была, так порой даже и в самом деле казалось – подружки… Плакала, её провожая, искренне плакала. Сама себя ты обманывала, Фати… И притом очень хорошо. А правда-то лишь сейчас открылась. Терпеть ты её не могла, Фатима. Но – сгинула наша Неистовая, весточек не шлет (и слава Великому Духу!) Будем надеяться, что навсегда. Мы и без неё не хуже управимся. Вот Учитель пришел, хорошо, мы с ним всё это обговорим…
– Фатима! – На пороге появилась закутанная в серый плащ фигура Наставника. – Пойдём. Твои девочки уже все собрались. На сей раз обойдёмся без мальчишек. – И он подмигнул Ворожее.
Старший Десяток Фатимы – воспитательницы, травницы, врачевательницы – уже собрался. Две дюжины девушек от четырнадцати до семнадцати. Было и несколько тех, что помладше – Олеся, Салли, Линда – самые сильные из подрастающих волшебниц, – Ворожей клана. Недоставало Гилви – но её, как известно, отослали на Пэков Холм, где она сейчас и глазела, стиснув кулачки, на разгорающийся пожар и корчащихся в огне чёрных Ведунских змей.
Набились в небольшой домик травниц так, что и прохода почти не осталось. Учитель встал у окна, оглядел их всех – девчоночью гвардию, в одночасье сменившую Старший Десяток Твердислава; Фатима вежливо, но твёрдо попросила Дэвида не приходить. Тот, похоже, обиделся или же сделал вид, что обиделся.
– Будут трудные времена, девочки, – без всяких предисловий начал Учитель. – Очень трудные.
В комнатке воцарилась тишина. Десятки глаз – чёрных, карих, серых, голубых – с испугом воззрились на Учителя. Что за страшные вещи он говорит?
– Знамения предвещают гнев Великого Духа. Мои гадания предсказывают засуху, ураганы, пожары и неурожай. Да ещё и болезни. – Голос Учителя упал.
Ответом ему вновь было молчание. В устремленных на тщедушного человечка в сером плаще глазах плескался ужас. Никогда ещё он не говорил такого!
– Вы, конечно, хотите знать, что вызвало гнев Всеотца? Я отвечу вам. Непослушание Твердислава и Джейаны, вам отлично известных. Да!..
Кто-то из девчонок помоложе не выдержал, вскрикнул.
– Они самовольно покинули клан. Не испросив на это благословения Великого Духа. Пойдя наперекор моим скромным советам. Они предпочли свою собственную гордыню. А клан – клан не сделал ничего для их поимки. И вот расплата. Великий Дух очень не любит, когда так обращаются с его бедными служителями. Гнев его будет ужасен. Он иссушит поля и пастбища; деревья погибнут, урожай тоже. Реки обмелеют; вы лишитесь рыбы. Чародейские силы, дарованные вам Великим Духом, ослабнут, вы едва сможете защитить себя. А кроме того, грядёт нашествие Ведунов – голод погонит их искать пропитания в ваших закромах. Готовы ли вы отразить их натиск? Даже если вам это удастся – добрая половина клана останется на поле брани.
Кое-кто из слушательниц уже всхлипывал.
А Учитель всё говорил, и, казалось, он даже становится больше ростом, серый плащ его начинает алеть по краям, словно на нём проступала кровь тех, кому предстоит погибнуть в грядущем сражении; голос Наставника гремел, ужасая и потрясая.
– Возможно, молитвами и покаянием вам удастся смягчить гнев Всеотца. Но полностью избегнуть кары не удастся. Ибо уже замкнуты подземные ключи; уже мелеют реки; уже корни деревьев и трав напрасно пытаются отыскать в земле живительную влагу. Уже спущены с цепей горячие ветры, они жадно высасывают воду, неся на крыльях своих ещё и целый сонм болезней. Готовы ли вы принять наказание?!. Говори, Фатима. Я тебя слушаю.
Главная Ворожея встала. Ноги её подкашивались, она шла как в тумане. Три или четыре шага отделяли её от стоявшего Учителя, но она одолевала их, словно бездонную пропасть по узкой жердочке. Фатима ни на миг не усомнилась в словах Наставника. Да и как же ей было усомниться, если предсказания и пророчества Учителя всегда, всегда, всегда сбывались?..
– Мы… я… мы все… какое горе, что мы разгневали Великого Духа…
– Так, очень хорошо, а что ещё ты можешь сказать? – ободрил Учитель.
– Я?.. Сказать?.. Но, Учитель, мы ждём твоего слова! Как нам избегнуть беды? Как заслужить прощения? Как его вымолить?! – Голосок Фатимы сорвался.
– Как? Очень просто, – охотно откликнулся Учитель. – Стоит лишь вернуть домой Твердислава и Джейану – и всё снова пойдет на лад. Кое-каких бед вам все равно не избежать – кары Великого Духа так просто не отменяются, но смягчить их удастся наверняка. И притом смягчить очень существенно.
– Вернуть домой Твердислава и Джейану? – повторила Фатима со странным выражением. – Но… как же нам это сделать? Они ушли давно и далеко…
– Ну, это не самое страшное, – жизнерадостно откликнулся Учитель. – Я укажу вам направление… устройте большую облаву. Главное, чтобы весь клан проникся этой мыслью – что ваш бывший вожак и бывшая Ворожея поступили неправедно, нехорошо, греховно, восставая против установлений Великого Духа. Вот что было бы угодно Всеотцу. Покаяния! Общего и искреннего покаяния! И, сказать по правде, это гораздо важнее, чем облавная охота…
– Мы сделаем! Мы всё сделаем! – Фатима вскричала так поспешно, как будто надеялась – её быстрота облегчит участь клана. – Мы покаемся! Все! До единого!
* * *
Иван пришёл в себя довольно быстро. Лежанка затрещала под ворочающимся тяжёлым телом; великан застонал, закряхтел, отрывая голову от подушки.
– Ох, ох, ох!.. Слушайте, я тут не слишком?..
Взгляд у него был осмысленный, но ещё слёгка мутноватый.
– Да нет, только вскрикивал время от времени и ругался чёрными словами, – отозвался Твердислав.
– П-простите… – гигант покраснел. – Но, знаете, когда вдруг осознаешь, что тебе отсекли всю память… что ты помнишь только прошедшие годы, а кроме этого – ничего…
– Конечно, тут ещё и не так выругаешься, – поддакнула Джейана.
– Дотянулись они таки до меня, проклятые, – Иван горестно покрутил головой. – Их это штучки… узнаю господ Учителей… Взять меня им не удалось – так хоть этим достали. Хорошо ещё, что остальное все при мне.
– Да уж, – заметил Твердислав. – Заблудились бы в этих тоннелях… и пиши пропало.
– Нет, не заблудились бы, – энергично запротестовал Иван. – Там я бы и с закрытыми глазами прошёл… на одном побудке[2] прошёл бы. Память – она нужна для другого. Сдается мне, не всё ладно в том мире, откуда мы все пришли сюда, раз Учителям потребовалось стереть мне воспоминания… Ну, ничего, мы за это с ними тоже поквитаемся. Когда придёт время… А пока нужно вас отсюда вывести. А там я уже постараюсь покидать по кустам камней, на себя их отвлечь. Может, даже удастся ваши подобия сотворить – для большей правдоподобности, что вы, мол, вместе со мной идёте. Ну, закусим на дорожку…
Они уже выходили, когда Иван внезапно встревожился.
– Опять что-то не так, – признался он своим спутникам. – Нутром чую, а объяснить не могу. Что-то лёгкости привычной нет… бывало, раньше, как в эти тоннели уходишь, так у тебя словно крылья по-первости вырастают, а теперь, наоборот, словно каменной плитой придавило…
Джейана состроила рожу, долженствующую обозначать – «пить надо меньше!», однако её видел один только Твердислав.
– Ну да делать нечего, идём, – все ещё покачивая головой, Иван первым шагнул в зеленый полумрак тоннеля.
* * *
– Первый ко всем отрядам: доложите обстановку.
– На связи Северный-один: противник не обнаружен, блокировка стационара окончена, начинаю свертывание динамической структуры согласно предписанию.
– На связи Восточный-два: противник не обнаружен, начали блокировку стационарной сети, динамическая в начальной стадии закольцовывания…
– Первый к Восточному-два: отстаёте! Почему не задействовали дистанционное управление закольцовыванием?
– Восточный-два к Первому: виноват… приложим все усилия…
– Первый к Восточному-два: не засоряйте спецканал своими раскаяниями! Через полчаса я должен получить от вас сообщение о том, что динамическая структура закольцована по контуру.
– Восточный-два к Первому: вас понял.
– Первый к Восточному-два: я вас отключаю!.. Так, кто у нас там дальше?
– Западный-один к Первому: противник не обнаружен. Перекрытие стационарной структуры завершено. Начато закольцовывание вектора динамической структуры. Обнаружено неконтролируемое истечение энергии в районе с координатами…
– Насколько я понимаю, возле так называемого Пэкова Холма?
– Так точно. Что поделаешь, перекрыть этот колодец мы уже не успевали…
– Ладно, чёрт с ним, пусть истекает. Одной легендой больше. Да, кстати, какой тип заглушек вы использовали, Западный-два, что справились так быстро?
– Западный-два к Первому: заглушки обычного типа, семистационарные, фильтрующие, самораскрывающиеся, из серии «Шторм»…
– Олухи царя небесного! Гром и молния, Западный-два, вы что, с ума сошли?! Противник пройдёт через эти несчастные «Шторма», как нож сквозь масло! Они же снабжены аварийными замками! Он их откроет в секунду! Немедленно начинайте постановку заглушек усиленного типа, серия «Самум»! Полная блокировка! Оставляйте только кабельные входы! Чем вы слушали на ориентировке?!
– Виноват, ваше превосходительство, но в нашем распоряжении находятся исключительно заглушки указанного типа, «Шторм». Мы ждали партию «Самумов» до последней секунды, пять раз выходили на связь со снабженцами, нам отвечали, что груз выслан, однако его так и не поступило. Поэтому было принято решение использовать имеющиеся заглушки типа…
– Кое-кто отправится под суд. Нет, нет, не бойтесь, Западный-два, это я не к вам… Так, все силы – на закольцовывание динамики. Как у вас с этим? Надеюсь, хоть здесь проблем нет?
– Никак нет, ваше…
– Вот и хорошо. Продолжайте… Диспетчер! Дайте прямую связь с управлением снабжения. Я выхожу из эфира… Алло, Гримнир? Что там у вас за неурядицы с Западным-два? Почему у него нет «Самума»?
– Ваше превосходительство, у нас проблемы. Склад с партией указанных заглушек блокирован группой «Вяз».
– Откуда здесь взялись контролеры-экологи?!
– Очевидно, после ревизии они задержались с отбытием…
– Чёрт возьми, не слышу вас, Гримнир! Помехи! Эй, на пульте!..
– Это не помехи, Алонсо.
– Дьявол! Корнблат! Профессор, не могли бы вы объяснить…
– Ваш спецканал в эфире всего несколько минут. Иными путями я прорваться к вам не мог. Моя группа блокировала склад и не намерена покидать его, пока вы не отмените свой приказ на использование Западным-два заглушек типа «Самум».
– Как вы смеете вмешиваться в ход операции?
– Послушайте, Алонсо, вы можете обратиться напрямую к его высокопревосходительству верховному координатору господину Исайе Гинзбургу за подтверждением моих полномочий. А вам, генерал, я хочу сказать только одно: применение устройств указанного типа в западном операционном секторе грозит глобальным разрушением подземных водоводных систем. Это, в конце концов, моя специальность. Я занимаюсь ими уж два десятка лет, Алонсо, и знаю, что говорю. На других направлениях – пожалуйста. Но не здесь. Если, конечно, вы не хотите превратить в пустыню весь район вашей хваленой операции.
– Чёрт возьми! Почему мне не доложили о такой возможности? Штаб!
– Начштаба на связи, ваше прево…
– Вы слышали уважаемого господина профессора? Почему при разработке плана никто даже не упомянул о таком возможном исходе?
– Ваше превосходительство! Но вся операция должна быть проведена в очень жесткие сроки, за это время необратимых последствий наступить просто не может! Профессор, вы нас слышите?
– Слышу я вас, слышу! Quod erat demonstranum,[3] я так и знал! Но ваши расчеты базируются на неопробированной методике Диллингхема, а она…
– Чёрт возьми, проф, избавьте нас от этих научных дискуссий! Я отлично знаю, что вы терпеть не можете Диллингхема…
– Алонсо, я всегда придерживался мнения, что при создании подобных методик главное…
– Знаю-знаю. Pereant qui ante nos nostra dixerunt,[4] не так ли?
– Quos ego![5]
– Понятно. В ход пошла латынь. Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostra?[6] Короче говоря, убирайтесь со склада, пока я не применил силу. Plaudite, cives, plaudite, amici, finita est comoedia.[7] Перед его высокопревосходительством я буду оправдываться сам. Suum cuique.[8]
– Возмутительно! Алонсо, так и знайте, что я немедленно отправлю свой votum separatum[9] непосредственно его высокопревосходительству!..
– Отправляйте, отправляйте… Короче, даю вам пять минут, чтобы очистить склад. Videant consules, ne quid res publica detrimenti capiat.[10] Снабжение! Гримнир!
– Да, ваше превосходительство.
– Через пять минут явитесь на этот ваш чёртов склад с авральной командой. Если профессор со своими тунеядцами к тому времени все ещё будет просиживать там штаны, выкиньте их вон. Всю ответственность я беру на себя. Всё ясно?
– Так точно, но… профессор Корнблат имеет генеральское звание…
– Я же сказал – все последствия на мне. Выполняйте!
– Есть…
– Так, хорошо, кто у нас следующий?
– Южный-один к Первому: у нас проблемы, ваше превосходительство.
– Что за стиль докладов, Южный-один? Вы на войне или в институте благородных девиц? Где вас учили так по-идиотски информировать начальство? После завершения операции получите взыскание. Ну, так что там у вас?
– При свертывании первого слоя динамической структуры мы столкнулись с сопротивлением. Ворожеи клана под кодовым наименованием «Лайк-и-Ли» предпринимают энергичные усилия, пытаясь восстановить стабильность первого слоя. Доступ ко второму слою ими блокирован. Форсированные меры воздействия пока не применя…
– Гром и молния! И с такими ослами я должен проводить операцию чрезвычайной важности! НЕМЕДЛЕННО задействуйте весь арсенал, Южный-один. Повышайте напряжённость и давление до первой надкритической, а потом резко обрывайте и закольцовывайте! Они не должны поспеть за вами. Примените «зеркалку»… вплоть до третьей стадии. Если все это не поможет, пугните девчонок огнём. Концентрическое бомбометание, диаметр пятьсот, отклонение двести – чтобы никого не задело. Не экранируйте, пусть ребятишки позабавятся сбиванием ваших бомб. Вы как раз успеете свернуть первый слой… а дальше всё уже пойдет легче. Всё ясно?
– Так точно, ваше…
– Отлично, следующий!
– Южный-два к Первому: операция развивается успешно, «Самумы» установлены, свертывание первого слоя благополучно завершено, идём с опережением графика, нештатных ситуаций не возникло. Конец.
– Вот как надо работать!.. Отлично, Южный-два. Будете представлены к поощрению. Следующий!.. Следующий!.. Операторы, кто у нас там? Западный-два! Как там с истечением энергии на Пэковом Холме?
– Утечка в пределах тридцати процентов.
– Это ещё терпимо.
– Но, ваше превосходительство, там вот-вот завяжется бой. Наши сенсоры показывают выдвижение крупных сил Дромока к данному месту.
– Ничего. Пусть стакнутся. Эйбрахам! Не вернулся ещё?
– Никак нет, я здесь, ваше…
– О, отлично. Что вы мне посоветуете в этой связи?
– Да, я получал информацию. Думаю, ничего предпринимать не стоит. Это отвлечёт клан от активного противодействия операции. Кроме того, они обещали помочь в розыске Твердислава и Джейаны – как бы не ринулись сейчас, не ко времени. Так что пусть лучше с Дромока спесь собьют.
– Благодарю вас, Эйбрахам. Так. Дальше. И почему у нас так долго север молчит?..

Глава седьмая

Буян шёл один.
Никогда раньше он не знал, что это такое – быть одному. В клане вокруг тебя, особенно если ты – из Старшего Десятка, крутится целая прорва ребятни. Тысяча дел, и все надо успеть переделать, потому что никогда наперёд не знаешь – может, какая-то малость завтра спасёт клан.
А теперь вокруг расстилалось Безмолвие. Чахлые северные леса были хороши хотя бы тем, что по ним не надо пробираться. Можно идти, не глядя под ноги. А если тебе вдобавок нет нужды думать о хлебе насущном, о костре и ночлеге, то поход становится и вовсе необременительным. С одной стороны, разумеется.
Как ни странно, причинённая Дромоком боль почти забылась. Почти забылся и он сам. Перед внутренним взором Буяна стояло лицо Ольтеи… да ещё двух погибших друзей. Он не сможет отомстить за Ставича и Стойко, покуда будет оставаться в этом омерзительном теле. Потому что бить надо отнюдь не по «копиям» Дромока, а по нему самому. Вот тогда это будет действительно месть. И если эльфы помогут ему, Буяну, вновь стать самим собой, он осуществит свой план.
А пока что надо идти, далеко обходя все обитаемые места или места, обитаемые хотя бы предположительно.
В то утро Буян едва-едва пересёк, по пояс в воде, какую-то хилую речушку, как в небе над головой что-то внезапно блеснуло. Ну блеснуло и блеснуло, мало ли что случается в небе, может, двое крылатых слуг Великого Духа не разошлись на узкой воздушной тропе; может, случилось ещё что-то подобное… В клане как-то было не принято смотреть на небеса. Дождь шел в основном, когда его вызывали Ворожеи; а если и случалось ненастье в неурочный час, так вода, как известно, не беда. Но сейчас…
Это было как быстрое, стремительное скольжение золотистого луча по трепещущей водной глади. Быстрый переливчатый росчерк, ничего больше; наверное, в былые дни Буян лишь пожал бы плечами да зашагал себе дальше, но теперь – теперь он явственно ощущал Магию. Да-да, именно так, Магию с большой буквы, Великую Магию – куда там до неё всяким Джейанам или даже Дромокам!..
Буян остановился. Если бы не слабая надежда на эльфов, он бы, наверное, двинулся навстречу той вспышке – а вдруг ему повезёт и он встретит могущественного чародея или даже самого Великого Учителя Иссу?
Мерцание тем временем угасло. На вершине лысого холма осталась кучка людей, человек десять-двенадцать; подле них оказались свалены грудой какие-то коробки и ящики. Похоже было, что кто-то очень постарался, делая все эти вещи как можно менее заметными, окрасив их зелёно-коричневыми разводами и пятнами. Одеты люди были в одинаковую мешковатую одежду такого же странного цвета. Ничего подобного Буян никогда в жизни не видел.
«Это что ж за клан такой?»– принялся мучительно соображать он. Как назло, на ум ничего не приходило. Он уже хотел по-тихому юркнуть в заросли и поскорее унести отсюда ноги, пока дело не кончилось новой кровью и новыми трупами; однако что-то заставило его задержаться. Буян залег в густые поросли ерника[11] и стал ждать развития событий.
Ожидание продлилось недолго. Из размалёванных ящиков появились какие-то посверкивающие предметы; их составляли вместе, так что получилось нечто вроде пирамиды высотой почти в человеческий рост. Раздалось гудение, словно где-то рядом во всю заработал крыльями здоровенный жук, размерами никак не меньше папридоя. Люди разбежались в разные стороны; пирамидка гудела всё сильнее и сильнее, а потом из-под неё внезапно брызнул чёрный земляной фонтан. Послышался короткий скрежет – и холм раскрылся. От вершины до подножия его рассекла глубокая темная трещина. Она стремительно расширялась, края её дрожали, Буяну показалось – это рвут живую, терзаемую болью плоть.
Наконец гудение и скрежет смолкли. Люди один за другим быстро-быстро посыпались вниз. Двигались они сноровисто и ловко – неприятно сноровисто и неприятно ловко. Это были бы страшные враги, вдруг понял Буян.
Но… во имя Великого Духа, что же они собираются там делать? Может, он, Буян, стал невольным свидетелем тайного бдения каких-нибудь особо злобных и кровожадных Ведунов?.. Несколько мгновений парень прислушивался к своим ощущениям. Нет, не похоже. Не Ведунская эта магия, совсем не Ведунская (ему ли теперь не знать!). Но – тогда чья же? Может, эти существа – эльфы?..
От этой мысли сильно и с болью при каждом толчке забилось сердце. Он не может уйти отсюда, не удостоверившись! А вдруг это они? На гномов разломившие холм люди никак не походили, и, следовательно, оставалась только одна возможность. Эльфы!
Буян ползком выбрался из зарослей, двинулся к холму. Тем временем на поверхности возле блистающей пирамидки остался только один человек (или все-таки эльф?..)
«Надо б порасспросить его, что ли, – думал Буян. – Только б вот не испугался, да не начал бы кидаться молниями…»
Человек у пирамидки не обращал никакого внимания на творившееся вокруг. Всё его внимание было приковано к сверкающему чуду, раздвинувшему тонкие ноги над чёрной трещиной. Несколько больших ящиков сами собой вдруг поднялись в воздух и один за другим скользнули в расщелину.
Мало-помалу, крадучись, Буян одолел весь путь до самого холма. Теперь оставалось самое сложное – заговорить.
До человека у пирамидки оставалось не более десяти шагов, когда тот внезапно поднёс левую руку ко рту и быстро проговорил со странным акцентом:
– Северный-один к Первому. Начинаем свертывание динамической структуры по счету ноль.
В следующий миг Буяну показалось, что в него угодила небольшая молния, а сверху рухнула ледяная гора средних размеров. Резкий удар, сотрясший все его существо; и сразу за тем – ледяной смертельный холод. Казалось, его одновременно и плющит, и раздувает, и сжимает, и растягивает; голова закружилась, Буян ткнулся лицом в траву, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой (точнее – теми лапами, что дал ему Дромок).
Боль высасывала из него саму жизнь, силы уходили, как вода в прокаленный песок. Где-то под землей – чувствовал Буян – вправо и влево от расколотого холма катились злые волны этой боли, катились, выжигая на своем пути то неуловимое нечто, что давало ему, Буяну, силы жить. Он понял, что если немедленно не сделает хоть что-нибудь, чтобы остановить эти злые волны, то умрет, умрет последней смертью, самым страшным концом, какой только можно себе представить и о котором говорил Учитель – когда умирает не только твоё тело, но и твоя душа, ты весь обращаешься в ничто, гаснешь бесследно, как догоревшая лучинка, обращаясь в груду мёртвого мяса и костей.
Кажется, он застонал. Потом взвыл. Потом захрипел. Сильные когти пробороздили землю; не в силах встать, он пополз прямо к чёрной пасти провала. О человеке возле пирамидки он уже напрочь забыл. Туда, туда, вниз, где – чудилось ему – он найдёт избавление, там, под землей, колышется гладь незримого моря, окунись он в которое – и всю боль снимет как рукой.
А в уши настойчиво и нагло лез чужой голос, бубнивший чужие, мёртвые слова – говорил человек у пирамидки, обращаясь к какому-то Первому; несмотря на туман боли, заткавший разум, эти слова Буян разобрал и запомнил.
– Северный-два к Первому: ведём постановку заглушек… критические точки оконтурены… закольцовывание протекает успешно… Локация показывает отсутствие живых объектов…
Человек у пирамидки не замечал слившегося с землей Буяна. Зато изуродованный Дромоком парень внезапно понял – вот она, причина, его корежит и ломает именно потому, что эти типы в пятнистой одежде здесь что-то учудили – отчего Буяна и скрутило. Превозмогая боль, он приподнял голову – надо отползти подальше, быть может, тогда станет легче, но нет. Впереди воздвигся совершенно непреодолимый барьер. Казалось, Буян уткнулся лицом в раскалённые камни. Вытерпеть это было уже совершенно невозможно.
Хрипя, Буян пополз обратно, и тут взгляд его упал на оставшиеся позади заросли, те самые, где он укрывался, наблюдая за тем, как воздвигалась сверкающая пирамидка. И увиденное заставило его на миг даже забыть о боли.
Листва на прижавшихся к земле деревцах стремительно желтела. Невесть откуда налетевший ветер трепал быстро оголявшиеся ветви. На траву – кипрей, багульник, верейник (все названия – от Учителя) – словно выплеснули жёлтого сока, каким девчонки по осени красят себе наряды к празднику урожая. Стебли трещали и ломались под натиском ветра, словно невидимые косари задались целью очистить эти места от всякой растительности.
Буян повёл взглядом вправо, влево – везде одно и то же. Желтые листья; целая метель из желтых листьев и яростно терзаемые ветром голые ветви. Севернее же холма всё оставалось по-прежнему. От незримой границы на юг катилась смерть, в один миг делая работу, на которую матушка Осень обычно тратит целый месяц, а то и полтора.
И тогда Буяну стало даже ещё страшнее, чем в лапах Творителя Дромока.
Боль допекала. Глухо застонав, он перевалился через край расщелины. Скатился на дно по крутому склону – и тут внезапно стало легче. Намного легче, так что он даже смог встать и идти. Справа северный конец расщелины заканчивался чёрным тупиком, налево же, напротив, расщелина углублялась, превращаясь в настоящий тоннель. Где-то там, впереди, мерцал слабый зеленоватый свет.
Буян пошёл вперёд. Он видел не так много, но и увиденного хватило для одного несложного вывода – эти люди, раскрывшие холм, неважно, эльфы, гномы, Ведуны или кто-то ещё – посылают на юг нечто ужасное.
«Вот оно, твое искупление!» – вдруг подумалось Буяну.
Чем глубже уходил он, тем слабее становилась боль. Правда, до конца она так и не исчезла, но теперь он хотя бы мог сражаться.
Тоннель неожиданно уперся в поперечную галерею. И справа, и слева мерцал неяркий свет, но зато справа Буян увидел человеческую фигурку. Она сидела на корточках, роясь в каком-то ящике. Вытащив из коробки нечто короткое, тускло блестящее, человек ткнул этим в стену тоннеля – да так, что пол под ногами Буяна тотчас заходил ходуном, а по потолку прошла быстрая судорога, словно неопытный лекарь прижег рану раскалённым железом. Эта судорога отозвалась мгновенной волной боли; Буян застонал, не в силах сдержаться. Человек вздрогнул, выронил свой инструмент, повернулся…
Кажется, он хотел крикнуть – но не успел. Буян прыгнул… и мимолетно удивился тому, как мало вдруг стало сил, словно кто-то гигантским насосом выкачал из него почти всю магию, столь щедро вложенную Дромоком.
Однако хватило и остатков.
Когти прошили человеку горло. Он не успел даже захрипеть. Вторая рука Буяна ударила туда, где должно было находиться сердце, но сталь лишь даром проскрежетала по внезапно отвердевшей ткани странного, размалёванного дурацкими разводами одеяния. Однако хватило и одного удара.
Буян с некоторым трудом отвалил тяжёлое тело в сторону, уложив его так, чтобы оно не сразу бросалось в глаза; поднял взгляд и понял, над чем колдовал убитый.
В земляной стене открылась небольшая ниша; взору Буяна предстало сплетение тугих жил, толстых и тонких, сине-алых, малиновых, зелёных; они вздувались, пульсировали, с явной натугой перегоняя что-то; они сходились и расходились, соединялись и вновь разъединялись; кое-где вздувались узлы. Прямо на глазах Буяна от одного такого узла отделился новый отросток; тычась, словно новорождённый щенок, он пополз куда-то вбок то в сторону.
А поверх всего этого взгромоздился совершенно чуждый всему этому громадный стальной паук. Раскинул тонкие железные ходульники, раскорячил уродливое, все из острых граней, тело, вонзил в сплетения земляных жил сразу целое полчище острых жал; и там, где они вонзились – видел Буян – живоносные жилы земли истощились, сжались, опали, лишённые привычного дела; чудище выпило их силу, и каждый новый его глоток, как казалось Буяну, отзывается болью в его, Буяна, несчастной голове…
В следующий миг железные когти вонзились в паучиного вампира, сорвали его, бросили наземь; неожиданно прибыло сил, и Буян пяткой обратил злобного монстра в плоский блестящий блин.
Жилы тотчас ожили. Навстречу друг другу ринулись отростки, обходя поражённые сплетения, соединяясь, срастаясь; в жилах вновь забурлило, запульсировало, затрепетало. Стены тоннеля начали затягивать нишу подобно тому, как болото затягивает след человеческой стопы. Несколько секунд – и там, где только что зияла выемка, осталась лишь влажная земляная поверхность.
Галерея загибалась; несколько шагов, и Буян увидел следующего человека. Этот уже не сидел на корточках, он стоял, изумлённо глядя на невесть откуда взявшееся пугало. Из стены на уровне его груди уже торчало нечто железное, из множества каких-то выгнутых начищенных железяк; оттуда волнами катилась боль, и Буян зарычал, внезапно всем существом своим ощутив этот напор.
Оставалось только одно – броситься вперёд.
Человек в пятнистых штанах и куртке вскинул правую руку. Он действовал очень быстро, однако Буян оказался быстрее. Правый бок что-то рвануло; боли парень не почувствовал, однако его собственное оружие – четыре стальных кинжала-когтя – вонзилось, куда он и нацеливался – под подбородок врагу. Коготь на большом пальце ударил человеку в глаз.
Как всё это, оказывается, просто.
Второе железное чудовище, жалобно задребезжав, покатилось прочь.
Позади Буяна меж тем нарастал ровный гул. Словно воды, прорвав наконец сдерживавшую их плотину, устремились с высоты вниз; пол ощутимо вздрагивал.
Уже зная, что делать, Буян ринулся вперед. Сколько этих злодеев в пятнистом спустилось сюда? Десять, одиннадцать? Неважно. Двоих он уже прикончил – не миновать того же и остальным. В этот миг Буян чувствовал даже нечто вроде благодарности к мучителю Дромоку. Разумеется, прежнего Буяна уже давно не было бы в живых.
Поворот, поворот, поворот. Гул за спиной всё нарастал, и вместе с этим гулом к Буяну возвращались силы. Чужая кровь больше не жгла руки – он, похоже, привык.
* * *
– …Докладывает шестой: паук установлен, напряжённость в норме, вектор закольцован.
– Докладывает седьмой…
– Погодите! Что за прорыв на первом и втором участках, у Вебера и Макклоски?.. Вектора поехали… Эй, ребята! Вебер! Ответь бригадиру! Вебер! Какого черта, почему он молчит?.. Джерри, одна нога здесь, другая там – посмотрите, в чем дело. Держите связь по экстре.
– Слушаюсь.
– Бригадир! Это Джерри! Бригадир, он мёртв!
– Чёрт возьми, кто?!
– Вебер!.. Валяется на полу, его зарезали, как быка на бойне! Паук раздавлен! Контрольный узел прошёл самовосстановление… Доступа к первому слою нет… Бригадир, я иду дальше, к Маку. Бригадир… тут следы!.. Тварь… она вступила в кровь Вебера… Святые угодники, да что же это?..
– Джерри, назад!.. Назад, Джерри, я приказываю!..
– Поздно, бригадир!.. Он меня увидел!.. А-а-а!..
– Внимание всем! В кольце первого слоя – неопознанный живой объект, не поддающийся локации. Немедленный отход! Все назад! Стреляйте на поражение!..
– Бригадир, это Симонс, третий!.. Он вышел из-за угла. Парализатор… не действует!.. Стреляю!.. Попал!.. Нет… Он… А-а-х-р-р-р…
– Внимание всем! Неопознанный живой объект движется в сторону правого плеча. Все, кто у него за спиной, подбирайтесь ближе и стреляйте! Парализаторы не применять!.. Огонь только на поражение!..
– Бригадир, я шестой. Прошёл тело Вебера. Со мной Анджей и Луччо. Доминик и Жан идут следом. Видим тело Мака. Ах ты, сволочь… Извините, босс… Он почти что оторвал Маку голову. Джерри… тоже здесь. Стоп! Видим его! Огонь, ребята!..
– Северный-два к Первому, Северный-два к Первому: ваше превосходительство, мы подверглись нападению… тварь не поддаётся локации и иммунна к парализаторам… Есть потери… Закольцовывание приостановлено… Виноват… Что за тварь – не могу знать… Есть… Да, так точно, подвергнутся взысканию… Есть принять все меры к уничтожению…
– Босс! Босс, это Луччо. Босс, я иду наверх. Босс, он уложил всех четверых.
– Что?!..
– Босс, я иду наверх. Можете меня расстрелять, но я иду наверх!..
– Прекратить истерику, Луччо! Или я на самом деле расстреляю тебя к такой-то матери!.. Его что, и бластеры не берут?!..
– Босс! Он бежит за мной, босс!
– Стреляй, трус, стреляй!
– У-м-о-а-х-ф-р-оу…
– Луччо! Луччо, ответь мне!
– Бригадир, беднягу только что прикончили. Эта бестия увёртывается от разрядов, а те, что попадают, только обжигают, и всё. Впервые вижу броню, что выдержала бы прямое попадание из десантного бластера!..
– Микки, уходите оттуда. Бегом. До следующего коммуникационника – и наверх. Я запускаю…
– Поздно, босс…
Короткий предсмертный стон. И – тишина.
Человек возле сверкающей пирамидки всё ещё выкрикивал что-то в укрепленный на запястье маленький чёрный шарик, когда Буян высунул голову из чёрного провала щели. Это было нелёгкое дело. Его били молниями, и отвести их оказалось куда как непросто. Вся грудь и все плечи превратились в сплошной ожог. Больно было ужасно, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что совсем недавно чуть не заставила Буяна покончить счёты с жизнью.
Их было десять, и дрались они отчаянно. Они были сильными бойцами, но он оказался сильнее. Он шел по коридору, выдирая из стен их нелепых железных пауков, всякий раз мельком жалея – сколько пропадает зря отличной стали!
А когда затих последний и огневой болью вспыхнули ожоги, на которые он не обратил внимания в горячке боя, внезапно вспомнилась сверкающая пирамидка и человек возле неё. Он, Буян, должен вернуться. В живых не останется никто.
Человек истошно завопил, едва завидев выпрямившегося во весь рост Буяна, и бросился наутек – напрасная попытка.
Потом Буян долго и с наслаждением крошил сверкающую пирамидку. Сталь её частей крепостью не уступала когтям Буяна; поэтому пришлось повозиться. А потом он вдруг заметил вывалившийся из мёртвой руки чёрный небольшой шарик, откуда неслись какие-то непонятные слова. Удивляясь, Буян подобрал странную находку.
– Северный-два! Северный-два!..
– Они не отвечают, ваше превосходительство.
– Сам знаю! Чёрт возьми, оттуда доложили о какой-то твари, которую не берут радары и парализаторы… Полковник!
– Да, ваше прево…
– Резерв штаба на участок Северного-два. С группой усиления. Возьмите обычные ИК-детекторы. И оружие… того, попроще и помощнее. Не задействованное через местную планетарную энергосеть.
– Так точно! Разрешите идти?
– Идите. Связь – каждые пять минут. Вас прикроет второй эшелон – два штурмовика. Это всё. Отправляйтесь, и чтобы через тридцать минут я получил ваш доклад о том, что закольцовывание окончено.
– Я не подведу, ваше…
– Вот и хорошо. А теперь – шагом марш отсюда!
* * *
На Пэковом Холме стража Твердиславичей с молчаливым ужасом взирала на разожжённый Чарусом пожар. Сильный ветер, наколдованный при помощи Ключ-Камня, гнал пламя на север, к краю Лысого Леса. Старший Десяток нового вожака старался вовсю. Все, хоть как-то умеющие ворожить, помогали Чарусу управлять волной яростного пламени. Огонь оставлял позади себя чёрную, дотла выжженную землю. Что случилось со змеями Ведунов – сгорели они все без остатка или успели спастись, – кому теперь какое дело! Чарус вызывал на бой тех, кто засел на самом Змеином Холме, рискуя сразу всем, и его собственная жизнь была наименьшей из ставок.
Теперь Ведуны будут знать, что им предстоит не обычная драка.
* * *
Неприятности начались почти сразу, как только Иван, Твердислав и Джейана выбрались из убежища бывшего Учителя. Во-первых, свет. Стало заметно темнее, да ещё вдобавок появилось какое-то непонятное мерцание, от которого начинало ломить в висках и жечь глаза. Первые тридцать или сорок шагов Иван прошёл уверенно, как и в прошлый раз, однако затем вдруг остановился, в недоумении подняв пятерню к затылку.
– Ничего не понимаю. Первый перекрутный ход… а я его не вижу. Гм… Вообще-то такие подвижки случаются… но я же тут всё специально крепил. Ну ладно, пойдём дальше.
– А если магией? – забывшись, предложила Джейана.
– Ты что, ты что! – Иван замахал руками. – Тогда-то нас точно в два счета вычислят. Я-то ничего, отобьюсь, не впервой, а вот вас прикрыть уже не сумею. Нет, об этом и говорить нечего. Пойдём дальше, у меня тут много отнорков…
Следующий ход оказался в порядке.
Джейана шла следом за своими спутниками. Она впервые оказалась так глубоко в недрах; и теперь, несмотря ни на что, с жадным любопытством присматривалась и прислушивалась.
Подземный мир разительно отличался от привычного, верхового, – и прежде всего своей магической гаммой. Здесь вели партии совсем иные инструменты; глубины жили собственной жизнью. Казалось, что Джейану со всех сторон окружает живая плоть, словно она очутилась не в пещере, а во чреве громадного зверя. Тоннели были не просто ходами, но жилами – по ним струилась невидимая кровь. Даже улитки на стенах выглядели не просто слизняками, но – рассыпанными здесь с особой целью светильнями, поглощающими не какой-то там прогорклый мох, а вбирающие в себя ту самую неведомую субстанцию, что неслась по тоннелю, и излучавшие её обратно неярким зеленоватым свечением. Мало-помалу чувства Джейаны проникали всё дальше и дальше в стороны от их пути; внутренним зрением она видела и уводящие в губительную глубь шахты, и запутанные лабиринты продольных ходов, и какие-то наглухо замурованные каморы, где искрилось и переливалось нечто загадочное, волшебное… Чувствовала она и чужую жизнь. Её было много здесь, от совершенно непонятной, гибельной и непобедимой на нижних ярусах (оттуда дышала Смерть), до зловредной, но мелкой – здесь, в окрестных тоннелях.
Джейане виделось и нечто иное, уже на самом пределе её зрения – какие-то пульсирующие огнем низовые подземные реки с рукавами, затонами и островами; пробившие мягкую земную плоть кристаллические копья, по которым тоже пробегало быстрое холодное пламя; и другие реки, мутные, отравные, в которых Джейана не без удивления узрела человеческие нечистоты. Грязь опускалась с поверхности на глубинные уровни и исчезала в огненных горнилах.
Ворожея видела и то, чем оканчивались некоторые шахты и кто коротал там, на самом последнем дне, бесконечный срок своего заточения, но это оказалось слишком страшно. Она даже зажмурилась – такого средоточия зла она не могла бы представить и в самом отвратительном Ведуне. Нет, нет, лучше и не глядеть на такое…
Она смотрела вниз, себе под ноги, и не видела дна. Её взор достигал некой глубины, но, подобно тому, как голубой горизонт намекает смотрящему, что там, вдали, за той чертой, где встречаются земля и небо, есть такие же леса, поля и горы, теряющиеся в сером мареве слаборазличимые контуры переходов, тоннелей, подземных залов, перевитые светящимися нитями магических потоков, – всё это уходило ещё глубже, намного глубже, куда уже не проникнет ничей глаз. Она, Джейана, и её спутники шли сейчас по самому верхнему краю великой бездны, наполненной удивительной, невиданной жизнью.
Учитель никогда не говорил ни о чём подобном. Интересно знать, почему? Иван шагал быстро, поминутно озираясь, словно вот-вот ожидая нападения.
– Странно, – услыхал Твердислав его бормотание, – всё словно вымерло. Никого нету. Вся живность куда-то попряталась. Ни разу такого не видел.
Где-то глубоко-глубоко под ногами Джейаны подземные воды (или что текло по этим рекам?) внезапно взволновались. Короткая обратная волна, прокатившаяся по ним, толкнула девушку в грудь, словно эти реки неожиданно натолкнулись на невесть откуда взявшееся препятствие. Но мало ли что может случаться здесь? Разве может она быть уверена, впервые очутившись в подземельях?
Между тем Иван долго и безуспешно искал очередной лаз.
– Уполз, зараза, – сокрушался великан, в десятый раз ощупывая стену. – Да что ж это такое делается? Ну, ничего, идём к следующему…
Следующий исчез тоже.
Губы Ивана сжались.
– Плохо дело. Теперь или пробивать новый ход, или топать в обход, кругаля давать, до колодца… Колодцы-то, надеюсь, никуда не делись…
– А до колодца – это далеко?
– Моего обычного хода – дня два. Но у нас припасов в обрез.
– Ничего, перебьёмся, – пожал плечами Твердислав. Подумаешь, денек-другой без жратвы! Эка невидаль, в клане во время голодовок, случалось, дней по десять во рту ничего, кроме воды.
– И с питьём у нас плохо, – Иван вновь словно бы прочитал его мысли. – Вот что самое главное… Разве что колдовством…
– Если не будет иного выхода… – заметила Джейана. Чего он паникует, этот Иван? Притянуть подземный ручей сумеет и ребенок.
– Ну да, тогда только и останется, что связать друг другу руки и ждать, когда за нами придут, – мрачно пошутил Иван. – Здесь такой отгул[12] от магии – будь здоров. Разнесется за десятки поприщ. А им только того и надо. Нет уж, колдовать сейчас – последнее дело. Ладно, ничего иного нам не остаётся – пошли к шахте. Долго, зато надёжно. Идёмте, идёмте, хватит стоять!..
* * *
– Первый, на связи резерв. Мы на месте. Господи, тут была настоящая бойня!.. Бригадир… мёртв. Голова оторвана. Мы спускаемся вниз. Детекторы ничего не показывают… ни в одном из диапазонов.
– Первый к резерву: штурмовики уже на подходе. Видите их?
– Так точно. Сейчас установим связь… есть! Начинаем спуск.
– И поторапливайтесь, потому что иначе всё закольцовывание полетит к черту! А вы сами знаете, что тогда будет – ба-а-альшой БУМ-М!
– Слушаюсь. Первая пара пошла… мы их прикрываем со всех сторон.
– Хорошо, конец связи. Следующий сеанс через пять минут… если не случится ничего экстраординарного.
– Ваше превосходительство, на связи Южный-один.
– А, тот самый, у которого проблемы с девочками? Ладно, давайте.
– Южный-один к Первому: зеркалка не дает результатов. Клан Лайка-и-Ли мобилизовал все ресурсы и успешно противостоит нашему воздействию. В связи с исчерпанием лимита времени прошу вашей санкции на концентрическую бомбежку.
– Чёрт возьми, Южный-один! Я же вам уже сказал – задействуйте весь арсенал! Бомбите, если считаете нужным! Отклонение – от двухсот… до ноля. По вашему усмотрению.
– Ваше превосходительство, но отклонение ноль…
– Правильно, это прицельный огонь.
– Вы…
– Да, да, я даю санкцию!..Черт возьми, вам только и надо, что перехватить управляющие контуры первого слоя! Дальше всё пойдёт легче. Второй вы получите автоматом, а имея контроль над первым и вторым, легко овладеете и третьим, как бы там ни ерепенились эти Ворожеи. Все ясно?
– Так точно, ваше…
– В следующем докладе я желаю услышать наконец о завершении первичного закольцовывания на вашем участке. Дальше!
– Западный-два к Первому. Только что доставлены заглушки типа «Самум», ваше превосходительство.
– Так, а что с динамической структурой?
– Неожиданный проход альфа-волны по пеленгу от Северного-два… нарушил установившееся равновесие… коррекция удалась не в полной степени… есть пострадавшие с ожогами второй и третьей степени…
– Результат, дьявол, результат! О потерях доложите потом! Вектор поля закольцован?
– Никак нет, ваше…
– Пойдёте под суд, Западный-два. Даю вам пятнадцать минут. Иначе можете заказывать похороны. А всех ваших людей я отправлю воевать с Умниками. Доведите до личного состава это моё обещание. Всё, конец связи.
– Ваше превосходительство, профессор Корнблат добивается связи с вами по личному каналу.
– Вот идиот! Хочет провалить все дело! Чёрный Иван его давным-давно прослушивает, этот канал!.. Ответьте профу, что у меня понос.
– Но ваше…
– Исполнять!..
– Южный-два к Первому. Прошли третий слой динамической структуры. Разупорядоченность поля нарастает по экспоненте… возможны прорывы энергии. Прошу вашей санкции на приостановку движения – пока остальные нас не догонят.
– Хорошо, Южный-два. Вы вырвались далеко вперёд… так что придержите скакунов. Я дам команду на возобновление свертывания.
– Северный-один к Первому. Северный-один к Первому. Зафиксирована внезапная активизация динамической структуры, связанная с проходом волны альфа-типа по пеленгу Северного-два. Есть повреждения. С этой же волной произошел перенос одиночного живого объекта… наведение по маяку с кодом Северного-два. Данный объект не поддается локации, зафиксирован лишь по ИК-излучению…
– Проклятие! Немедленно в воздух, Северный-один! Бросайте всё – и в воздух! Я посылаю к вам подкрепление. Никаких вопросов, выполняйте!..
– Но, ваше превосходительство… свёртывание проходит трудно… после прохождения альфа-волны необходим ручной контроль каждого узла… синхронизация ужасная… прекращение ручного сопровождения грозит неконтролируемой генерацией в динамической структуре волны бета-типа… разрушения…
– Так. Понятно. Внимание, Северный-один! Я отменяю свой приказ. Продолжайте контроль за ходом процесса… подкрепления уже на пути к вам. Конец связи… Адъютант! Списки личного состава отряда Северный-один… впишите в представление на «Знак Отваги»… всех… посмертно.
* * *
Пламя пожара докатилось до границ Лысого Леса – и внезапно начало опадать, словно его прижимал к земле незримый безжалостный ливень. Огненная стена, что, казалось, не встретит преград аж до самого Полуночного Предела, рухнула, распавшись на десятки и сотни низовых ярко-рыжих змей, что по-прежнему алчно рвались вперед в вечном неутолимом голоде. Пожарное болото обратилось в безжизненное пепелище – зола и гарь, гарь и зола, пепел, пепел, пепел…
– Теперь ждём, – передал по цепи Чарус.
Его отряд был готов отразить Ведуньин натиск. Так что пусть идут.
* * *
Буян медленно приходил в себя. Сознание возвращалось постепенно, толчками; он огляделся – земляные стены, пол, потолок, слабый зеленоватый свет – тоннель.
Что же, во имя Великого Духа, произошло с ним? Он прикончил тех людей… потом вдруг подумал, что же это за ходы там, под землёй?.. Снова спустился в расщелину… пошёл налево… миновал несколько поворотов… а потом заметил щель в стене. Отчего-то потянуло заглянуть… и тут его словно б ударило по голове, закружило, поволокло куда-то… Он зажмурился, а когда открыл глаза, то был уже здесь.
Здесь – это где?
И зачем ему понадобилось лезть куда-то?
Правая рука сжимала что-то твёрдое и округлое. Буян скосил глаза – маленький, чуть поблескивающий чёрный шарик.
Да, да, так оно и было: он подобрал эту штуковину возле того человека у сверкающей пирамидки. А потом? Что же было потом?
Обрывки воспоминаний с трудом складывались в хоть мало-мальски разборчивую картину.
Когда он поднял этот шарик, земля внезапно затряслась. Над поверхностью начал сгущаться белесый туман – только, в отличие от простого, этот туман был живым. Буян замер на месте, глядя, как всё вокруг заполняется армадой призраков – хищных, истребительных, голодных. Это было как-то связано с тем, что он натворил там, под землей. И именно под землей ему следовало искать спасения.
«Вниз, глупый, вниз!»– раздался внезапно в ушах голос Ольтеи.
Буян повиновался без колебаний. Белёсый туман таил в себе неведомую смерть, от которой не знаешь, как обороняться. Не раздумывая, Буян ринулся к спасительной щели – и, ему показалось, услышал за спиной разочарованный стон тысяч и тысяч изголодавшихся тварей.
Потом было то, что он помнил и так. Разворачивающиеся перед ним длинные коридоры… приснопамятная щель в стене…
Ага! Вспомнил!
Внезапно ожил чёрный шарик в руке. Ожил, запульсировал, даже заискрился; из него донеслись какие-то слова, но все – диковинные и непонятные. И он, этот шарик, словно бы тащил за собой, указывая дорогу.
Потом что-то очень сильное взорвалось там, у него за спиной. Его швырнуло вперед, и он полетел в черноту. Полетел – но как будто бы не падал.
Буян поднял голову. Он лежал возле отвесной земляной стены – тоннель заканчивался тупиком. Впереди ласково и спокойно мерцал зеленоватый свет, исходивший от ползавших по стенкам крупных улиток.
Парень поднялся, ощупал стену – самая обычная стена, ничего особенного. Интересно, как же он тут оказался? Отшвырнуло Ведуньей силой? Ладно, тут лежать нечего, надо выбираться на поверхность и продолжать путь. Не прятаться же целый век по подземельям!
Буян тронулся в путь. Однако уже после первого десятка шагов у него начали появляться сомнения. Земля тут была совсем не такая, как в тех тоннелях, где он дал бой неведомым магам и перебил их всех. Там – густая, влажная, чёрная, здесь же, напротив, – сухая и красноватая. Уж в чем-чем, а в земле Буян разбирался. И знал, что такие почвы очень редко лежат, что называется, «стык в стык». А это, в свою очередь, означало – что его, Буяна, скорее всего забросило куда-то в невообразимую даль, хотя, конечно, эта даль вполне может обернуться и несколькими десятками поприщ.
Так или иначе, Буян не слишком огорчился. Дорога растянется, и это, конечно, досадно, но, с другой стороны, спешить ему некуда. К тому же – чем дальше от того живого тумана, тем лучше. Пусть даже это обернётся лишним месяцем пути.
Ну что же, надо выбираться на поверхность.
Тоннель вел прямо вперёд, никуда не сворачивая и не разветвляясь.
«Интересно, – на ходу размышлял Буян, – что это за колдовство меня сюда закинуло? Сильное ведь колдовство – и как это я ещё жив остался. Верно, угоден Великому Духу… Стоп!!! – Эта мысль обожгла словно выкатившаяся из костра головня. – Угоден Великому Духу – значит, не так уж велика моя вина перед Ним! Значит, есть ещё надежда, надежда, что помогут эльфы!..»
У Буяна словно выросли крылья. Вперёд, вперёд, скорее, прочь отсюда, наверх, к солнцу и свету! У него ещё есть надежда! И теперь он уверен в этом. Великий Дух сохранил ему жизнь – ему, запятнавшему себя такими грехами! Значит, всё ещё поправимо. И он, Буян, конечно же, всё исправит.
Он бежал и бежал, а коридор всё вился и вился узким змеиным лазом, в стенах то и дело начали мелькать низкие темные дыры – какие-то лазы, звериные ходы, куда ему, Буяну, в его нынешнем облике было даже не втиснуться.
Мало-помалу он замедлил шаг. Сколько же ещё это будет длиться?
И тут внезапно впереди раздались голоса.
Буян со всего разбега бросился наземь. Осторожно дополз до изгиба стены, высунул голову.
Так и есть. Люди в точно таких же странных балахонах, что и у тех, которых ему пришлось убить совсем недавно. И точно так же стоявший у стены человек с усилием пытался вогнать в её изгибающуюся, негодующую плоть раскоряченного железного паука.
Сомнений не оставалось – тут орудовала такая же шайка. Они точно так же слали перед собой смерть. Значит, Великий Дух не случайно сохранил жизнь ему, Буяну. Он показал ему, что он должен сделать. Он сейчас – карающая длань Всеотца, и он не подведёт.
Буян вскочил на ноги. И он не подведёт. Он искупит свой грех. Он защитит землю.

Глава восьмая

Отряд Чаруса ждал в полной боевой готовности. Пламя разожжённого ими пожара умерло, докатившись до недальней стены Лысого Леса – лишь кое-где огненные языки ещё пытались отыскать себе пищу.
А потом из леса двинулись Ведуны, и Чарус злобно усмехнулся: «Пусть, пусть идут. Вот сейчас-то всё и решится».
Новый вожак Твердиславичей не сомневался в себе. Пусть с ним всего лишь три десятка человек – это не важно. Пэков Холм не выдаст. И как это Твердислав не догадался раньше? Не пришел сюда с Ключ-Камнем в руке, не увидел, как оберег-хранитель клана весь аж прямо засветился от переизбытка магических сил? Он, Чарус, не смел и надеяться на такую удачу. Когда бревно птицей взлетело вверх (наверное, упало на то самое, верховое небо, где посиживает порой Великий Дух, глядя на деяния своих детей), Чарус едва не заплакал от счастья. Это было больше его самых смелых мечтаний. И потому вместо небольшого набега нечисти, который он собирался вызвать, можно было предложить Ведунам настоящий, смертельный бой до последнего. Пусть тогда Фатима вертится как хочет!
Но всё-таки, как же так – чтобы о таком бы не знал Твердислав?
* * *
– Нет. – Иван неожиданно остановился, точно налетев на невидимую стену. – Так дальше не пойдёт.
– Что – «не пойдёт»? – удивился Твердислав.
– Ты что же, – сквозь зубы процедила внезапно замершая Джейана, – ты что, ничего не чувствуешь? Совсем-совсем ничего?
Нельзя сказать, чтобы Твердислав не ощущал совсем уж ничего. Там, в самой глубине души, где всегда жила спокойная, неколебимая уверенность – что бы ни случилось, последнее волшебство всегда со мной, – вдруг поселилась странная пустота, словно ушла часть всегда присущей ему, Твердиславу, силы.
– Что-то зачудили они, – непонятно пробормотал Иван, потирая лоб. – Никак в толк не возьму… Ясно только – надо уносить ноги, пока мы не превратились в слепых кротов. К шахте мы не успеем, это ясно. – Он прикусл губу, словно в тягостном раздумье, когда и так и так плохо, как бы ты ни поступил. – Неужели начали сворачивать?.. – Он внезапно осекся.
– О чём это ты? – с некоторой подозрительностью осведомился Твердислав. Парень не боялся – он не привык страшиться Неведомого. Враг всегда был ясен, известен, осязаем. Когда нет врага – нет и опасности. Так было всегда. Почему же сейчас что-то должно измениться?
Иван медленно взглянул сперва на Твердислава, потом – на его спутницу. Казалось, он вот-вот что-то скажет, что-то очень-очень важное, но изгой лишь вздохнул и опустил голову.
– Чёрные Колдуны, – неожиданно изрек он. – Они тут, поблизости, я их чую. Вы – нет. С такими вы ещё не сталкивались. Они берут нас в кольцо. Здесь, в подземельях, они имеют страшную власть. Иногда им удается блокировать мои заклинания, но это если они соберутся в великом числе.
– Так что ж, выходит, сейчас собрались? – мигом сообразила Джейана. Девушка с гримасой боли прижала обе ладони к груди – там, где сейчас короткими острыми толчками билось стиснутое невидимыми железными тисками сердце. Такого с ней никогда раньше не было, Сила утекала из нее, точно вода из прохудившегося сита.
Иван коротко кивнул.
– Им нужен я, не вы. – Он негромко рассмеялся. – Я, понимаете? Поэтому они всё это и затеяли.
– Да кто «они»?! – Джейана теряла терпение.
– Чёрные Колдуны, конечно же. По наущению наших любимых Учителей. Они охотятся за мной. И, похоже, выследили. Ну что ж, может, это даже и к лучшему, – глаза великана странно блеснули. – Я отвлеку их на себя, и вы успеете уйти.
– Мы не оставим тебя сражаться в одиночку! – немедля возмутился Твердислав.
– На тебе – Долг Крови, вождь. Тебе его и исполнять. А за меня не беспокойся. Не впервой. Не будь вас, я ушёл бы в глубину, где им меня не достать. Но вы там не пройдете, и даже я не смогу помочь. А смерть, ждущая там, гораздо страшнее, чем все Ведуны и прочая нечисть, вместе взятые! Никогда, никогда, никогда не спускайтесь туда, вы поняли? Лучше уж покончить с собой, хотя это и великий грех перед Всеотцом. – Иван для внушительности показал Твердиславу сжатый кулак размером с детскую головенку. – Так, а теперь помогите мне! Надо пробиваться наверх, пока мы ещё хоть что-то можем. Конечно, именно этого-то от нас и ждут, но иного выхода нет. Если мы останемся здесь, нас просто придушат, и всё. Не поможет никакая магия. Идёмте же! Мне понадобится ваша помощь. Надо вот только будет синюю земляную жилу найти.
* * *
Чарус не ошибся. Пламя не прорвалось в глубь Лысого Леса, но Ведунов разъярило до крайности. Хозяева Змеиного Холма не поскупились, бросили в бой, наверное, едва ли не всё, что оказалось под рукой.
– Ой-ой-ой! – заверещал кто-то из девчонок за спиной у Чаруса. И было отчего.
Не беспорядочной ордой, где сильный толчет слабого, – ровным, правильным строем, словно сам Учитель наставлял их, шли в бой серые бестии, те самые, которых Фатима так удачно придавила оживлёнными её Силой деревьями; в промежутках торопились твари поменьше, на манер саламандр. А позади всех неспешно шагала редкая цепь закутанных в драные чёрные плащи фигур – пожаловали пастыри этого смертоносного стада, Ведуны собственной персоной – видно, не терпелось им как можно скорее и своими глазами увидеть гибель жалкой кучки наглецов.
– Не стрелять! – рявкнул Чарус, завидев, что иные горячие головы уже схватились за спусковые рычаги катапульт. – Пусть поближе подойдут.
Серая цепь миновала край болота и ступила в пепел. Ведуны надвигались в молчании, и это было куда хуже обычного их победного рева.
Чарус ждал. Ждал и весь его Старший Десяток. Сегодня их день. День, когда они положат предел господству Ведунов в Лысом Лесу, и день, когда внезапно возгордившаяся Фатима поймёт, кто хозяин в клане Твердиславичей.
Пожарное Болото не слишком велико. Вскоре уже можно было различить застывшее на мордах серых тварей одинаковое выражение, одновременно и тупое, и злобное. Остановившиеся взоры устремлены были на Пэков Холм, обрывы которого вдруг показались его защитникам очень, очень низенькими.
Чарус стоял, сжав ладонями теплый Ключ-Камень. Сейчас, сейчас. Осталось совсем немного. Сперва он попытается задурить Ведунам головы ещё больше, ну а потом…
Он даже зажмурился от сладкого предвкушения. Он не сомневался в победе. Ещё бы, раз уж тут бьёт такой неиссякаемый источник Силы!
Чарус так замечтался, что едва не пропустил время.
– Эй, на катапультах, не спать, вы, там! – заорал он, скрывая собственную оплошность.
«На катапультах» спать никто и не собирался. Судорожно дёрнувшись, метательные машины швырнули первые камни навстречу приближающейся безмолвной армаде. Армада – именно так показалось в тот миг всем без исключения Твердиславичам, хотя на самом деле против них шло едва ли больше полутора сотен серых четырёхруких бестий. Мелочь сегодня не считалась. Массивные гранитные глыбы, многим чародейством перенесенные сюда со всех окрестностей, взвились в воздух. Описывая плавные дуги, ушли в небо, замерли на миг на самой верхотуре – и устремились вниз.
Прицел, правда, оказался плох. Каменные ядра лишь впустую ударили по обгоревшим кочкам шагах в десяти от надвигающегося строя серых. Для Ведунов это послужило сигналом – все их воинство внезапно припустило во весь опор, словно стремясь во что бы то ни стало покрыть отделявшее их от Холма расстояние за один бросок.
Все шло, как и рассчитывал Чарус. Ведуны отлично знали, что перенацеливать и заряжать катапульты – дело хлопотное и непростое, даже если ты можешь воспользоваться магией; до следующего залпа у них оставалось некоторое время, которое они и использовали.
Не их вина была в том, что Чарус наткнулся на источник Силы.
Вожак Твердиславичей с торжеством обернулся. Рыжая Гилви застыла, глаза остекленевшие, губа закушена до крови – колдует, полагая, что некому сейчас, кроме неё, остановить вражий натиск. Ну, смотри же, пигалица, как это нужно делать!
Ключ-Камень послушно и чутко отзывался на любую мысль Чаруса. Конечно, лучше всего было бы вызвать сейчас ливень из жидкого пламени или ещё что-нибудь в этом роде. Но Камень ответил на это лишь молниеносным ледяным уколом – мол, это не в моих силах.
Хорошо. Мы многое что ещё придумать могём.
Покрытые пеплом кочки под ногами у наступающей Ведуньей рати внезапно вспучились, взбухли, словно оттуда, снизу, вдруг разом рванулись к свету неведомые существа. Болото вскипело, точно вода в котелке; распахнулись зияющие каверны, откуда внезапно повеяло мёртвенным холодом горных ледников, невесть откуда взявшихся здесь, посреди жаркого лета.
Серая цепь исчезла вдруг вся, разом, точно её никогда и не было. Чарус остолбенело вглядывался в пустое поле – то ли сработало его волшебство, многажды усиленное магией Ключ-Камня, то ли Ведуны на сей раз оказались ещё хитрее.
Над Пожарным Болотом воцарилась злая тишь.
Твердиславичи стояли, не смея шелохнуться, не смея дохнуть – никто в клане не привык доверять необычайно лёгким и простым победам. Верх над Ведунами никогда не удавалось одержать легко и просто, это всегда стоило и трудов, и крови (последней, правда, до недавнего времени пролилось не очень много); никогда ещё не выходило так, чтобы одним заклятием, пусть даже и очень сильным, удалось бы отправить в небытие, на строгий суд Великого Духа, эдакую армию.
И потому почти никто и не удивился, когда земля перед самым холмом внезапно встала на дыбы, когда вверх с рёвом взметнулись чёрные фонтаны, когда задрожали, проседая, стены, и из вновь открывшихся подземных разломов на последний приступ пошли только что исчезнувшие Ведуны.
* * *
Прижавшись спиной к ещё дымящемуся отвалу воронки, Буян полусидел, переводя дух. Драка оказалась нешуточной…
Первых двоих он положил лёгко. Правда, стальные пауки внезапно ожили и очень даже лихо сопротивлялись, когда он пытался отодрать железных вампиров от их вожделенной добычи, но ничего – сладил и с этим, спасибо Дромоку. Однако когда он уже завидел впереди третью жертву, человек в нелепом балахоне внезапно вскинул какое-то странное оружие – и правый бок Буяна обожгло внезапной, стремительной, режущей болью. По бедру заструилась кровь – неведомая сила пробила броню, перед которой оказались бессильны огненные заклятия тех, первых врагов.
Пришлось откатиться и залечь. И слёгка подумать, что же делать дальше.
В своём святом праве убивать Буян не сомневался. Он собственными глазами видел мгновенно лишившийся всех жизненных соков край, край, над которым словно бы пронеслась коса самой смерти. Получив от Дромока новое тело, Буян уже как бы уверился в собственной неуязвимости, однако нашлась управа и на броню Ведунов.
Тем временем впереди, за поворотом коридора, явно что-то затевалось. Неясная угроза истекала оттуда, точно мерзлый зимний туман; там сейчас бесшумно скапливались те, кто решил покончить с ним, Буяном, – возможно, они хотят отомстить за своих. Ну что же, пусть попробуют.
В следующий миг его спасла только невероятная, Дромоком вложенная реакция. В воздухе что-то коротко свистнуло, и, ударившись о стенку, прямо под ноги Буяну отскочил небольшой круглый предмет. От него пахло смертью, от него во все стороны разливалась аура смерти, и нужно было быть глупцами, чтобы думать, будто он, Буян, не почувствует такого.
Его рука метнулась к округлому предмету, едва не вырвавшись из плеча. Там, внутри, под тёмным металлом, уже бежали по жилам токи ядовитой крови, через миг – нет, даже меньше! – яростное пламя зальёт всё и вся вокруг; однако прежде чем это случилось, Буян успел швырнуть подброшенное ему обратно.
Рвануло так, что его едва не размазало по стенке. За углом забушевало пламя. Крики – если кто-то и успел крикнуть – поглотил рёв огня. Стало светло, как в самый яркий полдень, правда, ненадолго. Сделав своё дело, пламя быстро угасло.
Когда воцарились тишь и привычный зеленоватый полумрак (перепуганные улитки светили теперь вдвое слабее), Буян решился выглянуть. Да. Никого и ничего, как он и ожидал. Огонь обратил землю в спёкшийся монолит, от бедных улиток, конечно, не осталось и следа – лишь там, впереди, едва-едва мерцало зеленоватое свечение.
Буян пошел вперёд. Теперь он знал, что надо быть осторожным, что драться придется совсем по другим правилам и что весь прежний опыт никуда не годится.
К его полному изумлению, до ведущего на поверхность колодца он добрался без всяких приключений. Упираясь руками и ногами в стенки, полез вверх (вновь возблагодарив Дромока, без когтей ему никогда не удалось бы проделать подобное!).
Буяну казалось – уже вечность прошла с того мига, как он заметил раскрывающийся холм и сверкающую пирамидку, злобно раскорячившуюся над кровоточащей земляной раной, однако вокруг по-прежнему было светло, день продолжался, солнцу ещё предстоял немалый путь до мягкой воздушной постели, когда на смену свету придёт темнота. Над яминой стояла уже знакомая пирамидка; точно так же в некотором отдалении беспорядочно громоздились серые ящики. Людей видно не было.
Прижимаясь к земле, Буян змеёй выскользнул на поверхность. Они прячутся. Прячутся и ждут момента.
Взрыв ослепил и оглушил. Стрелявший промахнулся на самую малость – хотя как можно промахнуться по такой отличной мишени? Буян вжался в землю, распластываясь, перекатился через плечо раз, другой – и вот тут-то ему очень кстати повстречалась та самая воронка. Можно было отсидеться.
Нет!
Его невидимые враги, очевидно, поняли, где он. Что-то с шипением пронеслось над головой и взорвалось совсем рядом, осыпав Буяна дождём горячих комьев. Потом ещё одно, ещё и ещё. Очевидно, они метали свои снаряды откуда-то издалека, но долго так продолжаться не могло – рано или поздно попадут. А эту шипящую невидимую штуку ведь не поймаешь.
Надо было выбираться наверх.
Буян перекатился через окружавший воронку рыхлый земляной вал, увидел внезапно поднявшиеся ему навстречу фигуры, зарычал, подбираясь для прыжка – и тут в него угодило по-настоящему.
* * *
Возле Пэкова Холма вскипело сражение, какого ещё ни разу не видела эта крепость Твердиславичей. Удар магии Ключ-Камня проредил шеренгу атакующих, так прореживают чересчур разросшиеся толстяки на гряде. Удар этот выдержали одни Ведуны да ещё две-три серые шестипалые бестии. Бой получился почти равным, один на один.
Когда люди и Ведуны сходятся врукопашную, магия – побоку. В гуще дикой свалки не до неё. Конечно, Джейана, оставшись позади сцепившихся рядов, смогла бы, наверное, атаковать точными уколами, словно вышивальщица иглой, но вместо неё здесь были Чарус и Гилви, не обладавшие подобным мастерством. И потому вожак клана поспешно запихнул Ключ-Камень обратно в его вместилище, подхватил верное копьё из красноплодки, и ринулся в самую гущу боя.
Ведунов встретили, как должно, на краю холма, там, где старательно рыли и тесали, стараясь сделать склон покруче, а стену – повыше. Ведуны, безоружные, вдруг слепо полезли наверх, изменив всегдашнему принципу – драку завязывают их твари, хозяева лишь довершают.
Чарус видел, как в частокол прямо перед ним вцепились две руки, бледные, почти что синюшные, невероятно худые – видна каждая костяшка. Парень не успел удивиться – как же это так, высота здесь в добрых два человеческих роста, руками не сразу-то уцепишься, – как над частоколом появился чёрный клобук и два блеклых огня под тенью капюшона. Капюшон был неподвижен, точно изваянный из камня.
Чётко и без ухищрений Чарус выбросил вперёд копьё. Рядом щелкнул самострел – толстая стрела ударила прямо под капюшон и отскочила со странным звоном, точно встретив на пути не плоть, не кость, а металл.
От Чарусова копья Ведун зашипел и отдёрнулся, разжав руки. Уродливая голова под драным чёрным капюшоном исчезла, но ненадолго – та же пара бледных рук появилась над частоколом шагов на десять правее.
Ведунов остановили, но три уцелевшие серые твари перемахнули через преграду, словно и не заметив её. Чарус ещё отводил копьё для нового удара, как в центре кто-то истошно заверещал.
Возвышаясь, точно башни, над головами Твердиславичей, три серых чудовища не теряли даром времени. Чьё-то окровавленное тело взмыло в воздух, описывая дугу, чтобы страшным снарядом рухнуть туда, в пепел Пожарного Болота.
Навстречу серой смерти рванулась Гилви, руки занесены над головой, в ладонях – словно невидимый камень. От магического удара вырвавшаяся дальше других тварь пошатнулась, глухо взревела и закрутилась на месте, беспорядочно загребая лапищами воздух.
– Раздайсь! – истошно завопил Чарус, терзая кожаный карман, где лежал Ключ-Камень. Сейчас – или никогда, потому что даже оставшись всего втроём, эти шестилапые способны разорвать на куски всех защитников Пэкова Холма. Эх, Фатиму бы сюда с её внезапно прорезавшимся даром.
Серебряный слиток внезапно обжёг пальцы. Чарус зашипел от боли – но лишь крепче сжал ладони.
Из-под земли вверх рванулись пучки извивающихся, отливающих сталью щупалец. Их было великое множество, они в один миг оплели всех трёх бестий, утягивая их за собой вниз, в неведомую черноту; миг спустя на этом месте осталось лишь пятно взрыхлённой земли.
Боль в обожжённых руках была нестерпимой, а сам Ключ-Камень внезапно стал холоднее льда. Жизнь ушла из него, жизнь и магия, он на время превратился в самый простой серебряный слиток. Ожить после такого расхода сил ему предстояло не скоро, несмотря на по-прежнему льющийся откуда-то из-под земли родничок магии. Чарус почувствовал, что мир начинает плыть перед глазами; последнее, что он успел заметить, – это перебравшихся через частокол Ведунов и новую круговерть схватки, вспыхнувшей теперь уже на самом Пэковом Холме.
* * *
Джейана стояла, прижав ладони к ушам, – резкий и тонкий визг терзал слух, доводя до бешенства. Но – ничего не поделаешь, Иван сказал, что надо терпеть, иначе им не пробиться на поверхность.
Само заклинание оказалось не слишком сложным, но совершенно не похожим на всё, к чему привыкла Ворожея. Иван долго ходил вдоль стен, ощупывал их, даже зачем-то мял, а потом с воплем «ага, попалась!» вдруг запустил руку в землю, в один миг выудив из стены нечто вроде толстой змеи, синевато-светящееся, вздувающееся и опадающее, будто проталкивавшее что-то внутри себя, явно живое – потому что железная хватка великана Существу-из-Стены совершенно определённо не понравилась.
– Режь! – скомандовал Иван Твердиславу.
Парень послушно рубанул по живому канату мечом; вокруг гиганта тотчас всклубилось полупрозрачное облако какой-то синеватой дряни. Иван выхватил из-за пояса затычку (всегда с собой носил, что ли?) и одним движением, что свидетельствовало о немалом опыте, ловко заткнул один конец истекавшей дымом земляной жилы. Второй небрежно отбросил – и он тотчас же втянулся обратно в стену, точно его и не было.
– Ну а теперь – встали в круг! – приказал Иван.
Торчащий из земли отросток быстро набухал, через затычку начали сочиться первые капли, закурился дымок.
– Репетировать некогда, надо, чтобы получилось с одного раза, – распоряжался великан. – Всё очень просто – надо только как следует представить шахту прямо над нашими головами. До самой поверхности.
– А широкую? – дотошно спросил Твердислав.
– Это неважно, – отмахнулся Иван. – Ну, скажем, вот такой, – он широко развел руки.
Представить такую шахту было нетрудно. Джейане даже вообразилось, что видит небо над ней.
– Один. Два. Три.
На счет «три» Иван вырвал затычку. Вверх ударила голубая струя мгновенно испарявшейся жидкости; одновременно по всему телу пробежала быстрая горячая дрожь, и Иван разрешил им «стать вольно».
– Теперь само всё сделается. Но у меня одного бы не получилось. Тут втроём надо, три опорные точки…
Докончить он не успел – раздался тот самый визг, из-за которого Джейане пришлось немедленно зажать уши. А над их головами земляной свод вдруг начал выгибаться, в нём появилось углубление, с каждым мигом оно становилось все шире и шире. Иван стоял, подняв вверх рассечённую земляную жилу – из неё вовсю валил пар. Великан кивал головой – видимо, был доволен.
* * *
– Ваше превосходительство, засечён источник экстремального воздействия, координаты…
– Вы слышите, Эйбрахам? Мы их засекли. Чёрный Иван немного потерял форму, вы не находите? Судя по спектру, они пробиваются наверх… Ваш план сработал, Эйбрахам, поздравляю!
– Благодарю вас, ваше превосходительство.
– Однако, если разобраться, у Чёрного Ивана всегда оставался ещё один выход – вниз, на глубинные горизонты. В этом, признаюсь, была некоторая слабость вашего плана. Слабость, с которой уже ничего не сделаешь, – горизонтальная блокада, увы, невозможна. Я предполагал, что Иван попытается уйти вниз – почему же он так покорно последовал нашей воле?
– Если позволите, этому есть два объяснения, ваше превосходительство. Первое – Иван прекрасно понимает, как понимаем и мы с вами, что его уход на нижние уровни лишь продлит агонию. Динамическая структура перекрыта, коммуникативная сеть тоже. Что ждет его там, внизу? В условиях блокады он все равно ничего не сможет сделать. Ему надо вырваться из кольца. Он не таков, чтобы отсиживаться в норах, если только я правильно представляю себе его характер.
– Однако там его ловить можно было бы очень долго.
– Не исключено, что он решил, будто бы в этом и состоит наш план – изолировать его.
– Понимаю. Но, Эйбрахам, вы только что здесь говорили о двух объяснениях.
– Да-да, ваше превосходительство, я как раз и перехожу к этому. Второй возможный ответ заключается в том, что Иван до сих пор по-своему, в извращённой, конечно же, форме, но всё-таки верен Кодексу Учителя. И он скорее даст себя распять, чем поведёт Твердислава и Джейану вниз, прекрасно понимая, что будет, если они увидят всё собственными глазами.
– Вот как? Интересное предположение.
– Вспомните, ваше превосходительство, Иван Разлогов никогда не выступал против самой Идеи Проекта или против его высокопревосходительства лично. Он не стратег, он – тактик. И переступить через краеугольный камень, я считаю, пока что не в его силах.
– Черезвычайно любопытно! Нельзя ли это как-то использовать, Эйбрахам?
– Я считаю, ваше…
– Ваше превосходительство, на связи Южный-один.
– Хорошо, соединяйте.
– Первый, докладывает Южный-один. Контроль над динамической структурой установлен. Вектор поля закольцован. Правда, в клане Лайк-и-Ли тяжёлые потери. Нам пришлось применить, кроме концентрического, ещё и ковровое бомбометание с отклонением ноль.
– Та-ак. И каковы потери?
– До восьмидесяти процентов, ваше превосходительство. Но иного выхода…
– Можете не оправдываться, Южный-один. Хорошо. Ваша задача выполнена. Можете возвращаться на базу. Оставьте только патруль для контроля динамической структуры.
– Так точно, ваше…
– Конец связи, Южный-один. Вот так вот, Эйбрахам, после того, как справимся с Чёрным Иваном, придется поднимать этот клан. И какого чёрта им потребовалось так ожесточённо драться?
– Я слышал, что Ли входит в пятерку самых сильных Ворожей нашего сектора.
– Вероятно. Жаль будет, если она погибла. Красивая девушка.
– Тогда, с вашего разрешения, ваше превосходительство, я бы занялся моим кланом. Заглянул бы к ним, а то они ведь схватились с Дромоком. Разрешите идти?
– Разрешаю. Держите меня в курсе.
– Северный-два к Первому, срочно, спешно, экстренно! Северный-два вызывает Первого!!!
– Первый на связи, Северный-два, и совершенно незачем так орать.
– Ведём бой с перенесенным живым объектом. Объект не классифицирован. Имею потери в людях. К настоящему моменту объект локализован, но синхронизация сильно нарушена. Нестабильность вектора динамической структуры грозит серьезной аварией, ваше превосходительство.
– Почему утрачен контроль за синхронизацией?!
– Господин генерал, мы выманили эту тварь на поверхность, но она успела уложить четверых. Аппаратура юстировки и коррекции уничтожена на шестьдесят процентов. Мы делаем всё, что возможно, и продержимся ещё минут тридцать, если не случится ничего непредвиденного. Но нам нужна поддержка.
– Хорошо, резервная группа будет в воздухе через сорок секунд. Адъютант!.
– Есть, ваше превосходительство! Уже выполняю!
– Постарайтесь взять эту тварь живой, Северный-два. Было бы очень любопытственно на неё посмотреть.
– Приложим все уси…
– Господин генерал! Неконтролируемый лучевой выброс по пеленгу от Чёрного Ивана к Северному-два! Не удержать в рамках! Господин ге…
– В Бога, в душу, в мать и во всех пресвятых апостолов, лейтенант! Неужели это всё?!.
* * *
Земля вокруг Твердислава содрогнулась во внезапной судороге – так корчится от боли израненное живое существо. Визг сменился неистовым гулом и грохотом, словно рушилась целая горная цепь. Зеленый свет исчез, точно сдутый ветром; на грудь навалилась страшная тяжесть, всё окутало тьмой; Твердислав чувствовал, что его опрокинуло и понесло, и поздно было уже бессильно кричать в сжавшиеся земляные толщи: «Джейана!»
* * *
Потерять сознание Чарусу не дали. Первой возле него очутилась вездесущая Гилви; продравшая до самых печёнок ледяная боль мигом привела Чаруса в чувство. Девчонка сунула ему прямо в обожжённые руки копьё, поспешно наложила какое-то заклинание – и деревянный гладкооструганный кол буквально примёрз к ладоням парня. Ладони потеряли чувствительность, Чарус хотел разжать пальцы – и не смог.
И тут на него вывернулась какая-то Ведунья. Они схватились; злодейка отбила первый, не слишком уверенный выпад Чаруса; и прежде чем он успел нанести второй, началось настоящее пришествие Великого Духа. От нежданного грома, казалось, сейчас расколются небеса; в некотором отдалении на западе внезапно вздыбился огненный гребень, пламя достигло туч; огонь сменился жирным чёрным дымом, мгновенно окутавшим всю закатную часть горизонта.
Ведуны не обратили на это никакого внимания. И, конечно же, первой мыслью защитников Пэкова Холма стало – «Ведунья магия»!
Чёрный дым всё валил и валил, правда, теперь он смешивался с серым – на пути огненного клинка вспыхнул лес. Всё это тянулось куда-то на северо-запад, далеко, как только мог окинуть глаз.
– Не теряйсь! – как мог громко вскричал Чарус, вновь пуская в ход копьё. – В нас целили, да промахнулись! Глаз-то косит! Не робей, сладим!.
Однако Ведуны, не имея иного оружия, кроме одних лишь рук, тем не менее теснили и теснили Твердиславичей. Они сражались каждый сам по себе, вертясь, словно диковинные волчки; Ведунов и было-то всего десятка три, но урону – как от целой армии. Копья ломались о внезапно сделавшуюся необычайно прочной плоть; первого Ведуна завалили, когда он сам уже успел сразить троих; и Чарус, видя это, почти сразу же понял, что Пэкова Холма им не удержать. Зря, видать, он звался Пэковым.
Среди сражающихся мелькали огненные космы Гилви; девчонка вертелась ужом, поспевая повсюду, в самые горячие места; и кто бы теперь подумал, что совсем недавно она ходила у Миха в подручных! Да теперь на этого Миха она бы и краем глаза не посмотрела!
Кукач, застонав от хлестнувшей по плечам, точно плеть, железной длани Ведуна, всё же исхитрился вогнать доброе копье с настоящим стальным навершием прямо в глотку своёму врагу. Сталь заскрежетала, будто встретив на своём пути такую же сталь; но сила Кукача одолела, и его противник опрокинулся, в последний раз взметнув драными полами чёрного плаща. Силач дёрнул древко на себя – однако наконечник, неведомо почему, застрял в теле злодея. Рядом с Кукачом внезапно появилась тонкая Ведунья, вся обмотанная плотным слоем узких чёрных лент, запеленутая в них, точно младенец; и от её удара Кукач увернуться уже не смог. Он грянулся оземь, точно подрубленное дерево; и хотя в Ведунью тотчас угодил пяток арбалетных стрел, причём одна застряла у неё в физиономии, вражину это не остановило. И лишь три копья Дима, Джига и Льва, ударивших с трёх сторон, опрокинули наконец вражину наземь.
Горькое отчаяние, горше которого уже ничего не бывает и даже сама смерть кажется избавлением, накатило на Чаруса. Он давно бы уже бросил нелепый кол, всунутый ему в лихорадочной спешке Гилви, но ладони по-прежнему не слушались. Всё, что он мог, – это бить и колоть. Однако, сражаясь, он уже знал, что всё потеряно и теперь осталось только одно – умереть, сражаясь. Преподать урок Фатиме не удалось, Ключ-Камень подвёл, и теперь лучше даже и не думать о том, что будет, останься он, Чарус, каким-то чудом в живых.
Так же, похоже, думали и остальные из Старшего Десятка. Они дрались с ожесточением обречённых; Чарус приказал тем, что помладше, рассыпаться.
Фатима подоспела, когда сражение было в самом разгаре. Твердиславичи отдали вершину холма и медленно, огрызаясь и тщась не потерять строя, отступали по его южному, пологому скату. На траве остались лежать тела – десяток бойцов клана и лишь пятеро врагов. Ведуны лихо охватывали Твердиславичей с боков, и дело могло бы кончиться очень печально, если бы не Фатима с командой.
Главная Ворожея взяла с собой всех, от Салли и Олеси до Файлинь и Линды со Светланкой. Больше не смогла. Силы хватило только на них. Да и то, если б не Учитель…
Он явился Фатиме прозрачным, едва видимым призраком, но глаза его пылали от гнева. В двух словах изложил ситуацию (любимое его выражение, когда сильно волнуется) и повелел немедля отправляться на Пэков Холм, а когда Фатима забормотала что-то вроде того, что, мол, не умеет, пообещался лично отправить её к Великому Духу, если она и дальше будет тут ломать комедию. Фатима не знала, что такое эта самая комедия и почему её нужно ломать, однако же все указания Учителя выполнила досконально.
– Верхний предел этого заклинания не тебе подвластен, ты ещё его передо мной не защитила, – ворчливо закончил Наставник, – но ради того, чтобы спасти этих обормотов-мальчишек, так уж и быть, помогу тебе. Нельзя, чтобы Ключ-Камень достался бы Ведунам!
Это Фатима знала и так. Если клан лишится Ключ-Камня, главной своей святыни, то его, клана, больше не будет. Нет, никого особо не накажут – просто всех разошлют по другим кланам, строго следя, чтобы в один и тот же не попало больше трех-четырёх ребят и девчонок из расформированного, как говорит Учитель, клана. Сурово, но справедливо. Ключ-Камень – это дар самого Великого Учителя Иссы, его нужно беречь много пуще глаза.
Фатима и её девчонки стали тесным кружком под Костровым Деревом. Главная Ворожея послушно проделала всё, предписанное Наставником, и в следующий миг они уже стояли у подножия Пэкова Холма.
Если бы они чуть-чуть задержались, страшный взрыв, вспоровший землю на северо-западе, отправил бы их всех в небытиё.
Оказавшись на холме, Фатима тотчас же начала действовать.
– В круг, девчонки!
Миг спустя деревья на Пэковом Холме начали со скрипом выбираться из земли.

Глава девятая

Наверное, если бы не взрыв, они бы меня прикончили, – подумал Буян, кое-как выбравшись из-под завалившей его земли. Будь он человеком, то непременно бы погиб, однако «боевая копия» Дромока оказалась куда крепче, чем, возможно, полагал сам Творитель. Парня подбросило вверх, наверное, на добрых два человеческих роста, со всего размаха швырнуло вниз, а для верности ещё и присыпало сверху землёй пополам с увесистыми валунами.
Выбирался Буян долго, однако всё-таки выбрался. Несмотря на всю его выносливость, грудь горела от недостатка воздуха, так что, окажись наверху сейчас кто-то из врагов, ему ничего не стоило бы прикончить Буяна, жадно глотавшего воздух и не замечавшего вокруг себя уже почти ничего.
Однако в него никто не выстрелил. Мало-помалу отдышавшись, Буян вылез из ямы – для того, чтобы немедля закашляться, потому что из-под земли рванулся едкий чёрный дым. Сквозь темную завесу Буян различил взметнувшееся на юго-востоке пламя. Туда тянулась гигантская трещина, настоящий разлом, живо напомнивший Буяну чудовищный оскал кособрюха. Из трещины густо валил дым; начало пробиваться пламя. Парень отбежал подальше – и едва не полетел, споткнувшись о мёртвое тело.
Человек. Руки бессильно раскинуты, на лице – печать ужаса. Глаза почти что вылезли из орбит, рот перекошен. Трава возле головы вся покрыта кровью, но ран не видно – кровь выплеснулась изо рта. Рядом валялось нечто вроде короткого копья – только это, конечно же, никаким копьём не было. Стальная трубка с приделанными к ней какими-то коробчатыми железяками, скобами и крючками. Эта вещь пахла смертью – и у Буяна тотчас заныла рана в боку. Плоть быстро затянула дырку – опять же, спасибо Дромоку. Знает Творитель своё дело, ничего не скажешь.
Брать что-то у мёртвых врагов – великий грех. Буян брезгливо вытер о траву испачканные чужой кровью когти. Отчего-то было очень гадливо. Может, оттого, что из-за сплюснутой груди убитый так напоминал раздавленного рыжеусца, наглого кухонного жука-обжору?
Потом нашлись и другие тела. Все – раздавленные, размозженные, точно угодившие под незримый исполинский молот. Пирамидку, что может открывать подземные пути, исковеркало, обратив в груду тусклого металлического лома.
«Ну, кажется, всё, – подумал Буян. – Больше здесь делать нечего. Пора идти. Путь неблизок – один Великий Дух ведает, куда меня забросило!»
Он сильно ошибался насчет того, что делать здесь больше нечего.
* * *
Когда к Твердиславу вновь вернулась способность видеть и чувствовать, оказалось, что они все втроем лежат на дне сильно задымленной ямины, такой здоровенной, что в неё вместился бы целый дом.
Каким образом они уцелели, оказавшись в самом сердце грандиозного катаклизма? Какая сила оберегала их, защищая от бушующего пламени – заклятье ли Ивана, или что-то иное – кто прознает теперь?
Застонала и зашевелилась Джейана, приподнялась на локте.
– Твердь, что это было, а, Твердь?
Парень пожал плечами.
– Что гадать? Живы – и ладно. Цела?
Джейана никогда не допускала сантиментов по этому поводу.
– Да вроде бы. Эй, Иван!
Однако великан лежал, раскинув руки и не двигаясь.
– Великий Дух! Да не стой столбом! – последнее относилось уже к Твердиславу, чтобы помог перевернуть тяжёлое тело.
Ран они не нашли; сердце билось, хотя и редко. Казалось, гигант окаменел, впав в вечный, непробудный сон.
– И что же нам теперь с ним делать? – беспомощно прошептала Джейана. – Не бросать же. А нести на спинах – ни сил не хватит, ни заклятий. Да и выследят нас в момент!
Наверху внезапно что-то зашуршало, по склону скатился камушек. Твердислав резко повернулся, меч был уже в руке.
И точно. Над краем ямы торчала чудовищно исковерканная голова, вся серо-зеленая, бугристая, несомненно, принадлежащая какому-то из творений злобной Ведуньей магии. Таких уродин, таких страшилищ Твердислав не видел ни разу в жизни – и это он, повидавший всяких страхов без всякого счета! Было в этой голове что-то невероятно отталкивающее, уродливое, омерзительное; иные твари Ведунов, например саламандры, были даже где-то красивы своей убийственной мощью, но это… Казалось, всё самое гнусное, что только было в земле Ведунов, пошло в ход, чтобы сотворить эдакого монстра. Над краем ямы торчали и лапы страшилища, увенчанные невероятно длинными стальными когтями, настоящим оружием Смерти; и при виде этих когтей в памяти Твердислава тотчас встали растерзанные на куски тела Ставича и Стойко.
Так вот кто их прикончил! Может, даже вот этот самый или его собрат, неважно.
Джейана тихонько ойкнула, увидев страшилище. Но ни на миг не растерялась.
– Давай, Твердь, вместе!..
Однако бестия как будто бы и не собиралась нападать; не торопилась и уносить ноги – что было совсем непривычным для Ведуньих тварей. Они либо сражались, либо исчезали, отнюдь не горя стремлением подставлять себя под стрелы и боевые заклятия людей.
А этот монстр смотрел. И больше ничего.
Раздавшийся с небес резкий, протяжный свист заставил всех невольно поднять голову. Иван вздрогнул, зашевелился и открыл глаза.
– У-уходите. Немедля. – Ему досталось явно сильнее прочих, из носа и ушей сочилась кровь. – Немедля, сейчас они будут здесь. Эти. Чёрные Колдуны!
– А как же ты?! – возмутился Твердислав.
– Я не пойду. Их надо задержать. Я…
– Проклятие! – не знаешь, за что хвататься: то ли тащить Ивана к какому ни есть укрытию, то ли кончать нагло пялящуюся на них Ведунью тварь, то ли…
Чудовище осторожно перебралось через край ямы и, широко разведя лапы в стороны, а потом заложив их за голову, побрело к замершей троице.
– Кажется, она не собирается нападать, Джей. – Твердислав не спускал глаз с медленно приближающейся твари.
Было очень трудно удержаться, чтобы немедля не пустить в ход и меч, и магию. Когда видишь тварь Ведунов – закон один: бей первым. Иначе клан потеряет ещё одного бойца. Но было в этом создании нечто неуловимое, что-то в глазах… Да ещё и заложенные за голову руки. Никогда ещё Твердислав не видел, чтобы твари Ведунов делали бы этот жест. Правда, раньше они и на куски никого так не рвали, как Ставича с Буяном и Стойко. От Буяна тогда вон даже косточек не осталось.
– Эй! – вдруг окликнул приближающееся создание Твердислав. – Ты кто?
Ответа не последовало – только уродливая голова пару раз мотнулась из стороны в сторону.
– Твердь, я держу его, – прошептала Джейана.
– Погоди. Ты можешь говорить? – это было уже обращено к бестии, недвижно застывшей в трех шагах от юноши.
Голова вновь отрицающе качнулась.
– Но меня-то ты понимаешь?
На сей раз последовал кивок согласия.
– Что тебе надо? – резко бросила Джейана. – Знай, ты у меня на крючке и…
Тварь замычала и несколько раз яростно ткнула зелёным скрюченным пальцем в небо – где как раз затих, оборвавшись на высокой пронзающей ноте, терзавший уши свист. А потом несколько раз махнула в сторону и вверх – получилось весьма красноречиво: «Удираем отсюда!»
– Пожалуй, он прав, Джей.
– Твердь, это ловушка! – взвизгнула Неистовая. – Давай прикончим его, и всё!
– Нет! Вспомни клан Ивана! Они ведь тоже едва не заключили мир!
Твердислав попытался подхватить вновь впавшего в забытьё Ивана, но с мечом в одной руке это не слишком получалось. И тут бестия внезапно нагнулась и одним движением закинула неподъёмное тело великана себе на плечо. Твердислав с Джейаной только и успели что разинуть рты. Силища у этого создания никак не соответствовала росту.
В один миг выбрались из ямы. И поняли, что безнадежно опоздали.
– Вот это да… – пробормотал Твердислав. – Обложили по всем правилам.
Вокруг ямы и несколько дальше, ближе к лесу, застыли люди. Много. Несколько десятков, они не прятались, стояли на виду, несмотря на то, что одеяние их специально было раскрашено так, чтобы скрывать носящих его среди зарослей. Стояли и смотрели, не двигаясь, и от этого стало ещё страшнее.
Если кто и растерялся, так не несущее Ивана существо. Ни колеблясь ни секунды, оно ринулось туда, где ближе всего оказался вытянувшийся язык леса.
Людское кольцо дрогнуло и начало сжиматься.
* * *
– Первый, на связи Арриол. Мы их видим! Всех! Чёрный Иван, Твердислав, Джейана и ещё какая-то тварь, не воспринимаемая сенсорами. Они как-то уцелели, попадись я Умникам!
– Не может быть, Арриол! Вы отдаёте себе отчёт?
– Вполне, ваше превосходительство!
– Ну тогда я готов поверить в самого Великого Духа. Неужели нам наконец-то повезло! Что ж, отлично, Арриол. Вот уж не ждал, что все птички окажутся в одном садке! Берите их, только осторожно – помните, что произошло с Северным-один и два!
– Вас понял, Первый. Мы завершаем развертывание.
– Адъютант! Вызов Эйбрахаму послан?
– Так точно, ваше превосходительство, но он ответил, что у него сейчас проблемы с кланом, и приносил свои глубочайшие извинения. Из-за сбоев в динамической структуре ему придётся воспользоваться механическим транспортом, что вызовет некоторую задержку.
– Чёрт возьми, ну и дисциплинка! Понятно, почему Умники лупят нас в хвост и в гриву. С таким народом, как у нас, много ли навоюешь? А у этого Эйбрахама, у него вечно проблемы, как раз когда он больше всего и нужен. Ладно, свяжитесь с ним и передайте, что его ребят мы взяли, пусть будет готов их принять.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
* * *
«Кажется, влипли. Чёрные Колдуны – это вам не шутка. – Твердислав лихорадочно озирался, на бегу считая врагов. – Сорок семь. И все наверняка могучие чародеи».
– Эй, вы! – внезапно грянуло со всех сторон. Взревело так, что зашатались ветви деревьев и заполошно взмыли вверх не до конца распуганные взрывом и бушующим чуть дальше к югу пожаром птицы. – Остановиться! Не оказывать сопротивления! Руки за голову! Тогда вам не будет причинено никакого вреда…
Тащившее Ивана создание внезапно замерло – бывший Учитель пришёл в себя и начал отчаянно брыкаться.
– Отпусти меня, слышишь?!
Тварь послушно остановилась. Иван неуклюже скатился с литого чешуйчатого плеча в чахлую траву. Вскочил на ноги – словно и не было недавнего беспамятства.
– Иван Разлогов! – немедленно громыхнуло над полем. – Чёрный Иван! Ты у нас на мушке! Шевельнись только, и тебе конец!
Что такое «быть на мушке», Твердислав не понял. Однако Иван, похоже, знал это более чем хорошо. Во всяком случае, он бросился наземь и заорал остальным «ложись!» с превосходной поспешностью.
Серо-зелёная тварь, похоже, отлично знала, что такое команда «ложись!». Во всяком случае, выполнила она её четко и без малейшего промедления.
И тотчас над головами засвистело. Мерзкий, душу на части рвущий свист – словно громадные осы проносятся с такой быстротой, что даже и не увидишь.
Джейана уже что-то бормотала себе под нос – сдаваться без боя она явно не собиралась. Твердислав тоже прикрыл глаза и сосредоточился, стараясь поймать нить заклятия подруги. Если нанести удар вдвоём, синхронно, как говорит Учитель, сил у этого удара будет куда больше, если бы двое атаковали каждый в отдельности.
– Нет, ребятки. – Иван говорил медленно, с явным трудом. – Ничего у вас не выйдет. Нужно… бежать. Я отвлеку их на себя. Мне всё равно уже… не уйти.
Изо рта его текла кровь.
– Внутри… – хрипел Иван, – все разорвано… Даже они ничего не смогут сделать. Бегите… Я… прикрою…
Твердислав с жалостью посмотрел на раненого. Наверное, у Ивана уже помутился рассудок – где здесь скрыться, на ровном, чуть всхолмленном поле, где с одной стороны полыхает пожар, а с трех других неспешно надвигаются те самые загадочные Чёрные Колдуны?
– Джей! Ты не можешь сказать – чары у них те же, что и у твари, укравшей Лиззи?
Джейана хлопнула себя по лбу.
– Дура! Как же я сразу не догадалась!.. Ой, глупая тетка…. Сейчас, Твердь.
«Великий Дух, он прав! – лихорадочно думала Джейана, осторожно протягивая вперёд незримые нити заклинаний. Если у них та же магия, что у летучей твари, – по крайней мере, ясно, куда бить».
Боевое заклятие, готовое и обкатанное, затаилось в уголке сознания, в любой момент готовое выплеснуться наружу яростным, все сметающим огненным смерчем. Не было времени на сложные, изощрённые чары, где магия Земли смешивается с магией Огня, Воздуха и Воды. Чары более высокого порядка, чары Безумия, были пока Джейане неподвластны. Она уже почти была готова защитить их перед Учителем, но…
Тварь, лежа рядом с Твердиславом, то и дело косилась на него своими жуткими глазищами.
– И откуда ж ты такой только взялся? – тихонько сказал нежданному союзнику Твердислав. – Ты от Ведунов?
Существо кивнуло.
– А почему помогаешь нам?
Создание промычало, беспомощно разведя руками.
– Понятно. Всё понимаешь, только сказать не можешь. Ну а с этими что делать будем?
Последовал энергичный жест, означавший – «Перервём им всем глотки!»
– Хорошо бы, да уж больно их много.
Цепь медленно приближалась. Никто из Чёрных Колдунов и не думал скрываться. Утих и зловещий отрывистый свист над головами.
Иван лежал, прикрыв глаза, тяжко, с кровавым привсхлипом тянул воздух сквозь изломанные мукой губы. А делал ли что, колдовал или просто так лежал, прощаясь с жизнью, – кто ж их, Учителей, поймёт, пусть даже и бывших?
Джейана тоже прикрыла глаза, погружаясь в собственную ворожбу, точно в омут. Твердислав следил за медленно шагающими людьми и прикидывал, кого он первым собьёт из своего верного самострела.
Над полем было тихо, даже лесной пожар невесть почему вдруг стал быстро затихать, точно испугавшись того, что вот-вот должно было разыграться здесь.
Медленно шла цепь. Сверху равнодушно вылупилось пучеглазое солнце. Все чего-то ждали.
* * *
Чарус мог только поразиться тем силам, что подчинялись теперь Фатиме. Тихая, застенчивая Фати, у которой глаза – то всем известно! – вечно на мокром месте, сражалась с яростью и отвагой, коим позавидовала бы сама Неистовая. Выдёрнутые из земли деревья пошли в бой, обступив Ведунов со всех сторон. Три чёрноплащные фигуры ринулись было к главной Ворожее Твердиславичей, однако путь им перекрыл Старший Десяток. Вражин мигом взяли в кольцо и после короткой яростной схватки прикончили. И – что удивительно – тела погибших Ведунов тотчас же вспыхнули ярким бесцветным пламенем, бесцветным, но таким горячим, что ни у кого не хватило бы выносливости подойти ближе, чем на полтора десятка шагов.
Дубы сомкнули кольцо. Некоторое время слышался только треск, а потом и он прервался. Бой у Пэкова Холма окончился.
Ворожеям и самой Фатиме досталось довольно крепко – ранены были все, одежда пропиталась кровью, потерявшую сознание Олесю пришлось тотчас же и пользовать – несмотря на то, что врачевательницы сами едва держались на ногах. Фатима же, чуть пошатываясь, но с подобающим её рангу достоинством шагнула к угрюмо сбившемуся вокруг своего вожака Старшему Десятку – вернее, тому, что от него осталось.
– Ты!!! – прошипела Фатима в лицо отшатнувшемуся Чарусу с такой ненавистью, что казалось, на парне сейчас вспыхнут волосы и кожа лица. – Ты, ублюдок! Смотри, что ты натворил! Сколько из-за тебя погибло! И если б не я – весь клан бы ты погубил, скотина! Все, хватит, не бывать тебе больше вождем! Ключ-Камень сюда давай, понял?!
– Сперва убей, – криво усмехнулся Чарус, однако губы его дрожали.
Мало-помалу окружавшие его мальчишки начали бочком-бочком расползаться в стороны. Не сдвинулись с места лишь трое – Дим, Джиг и Лев. Неразлучная троица стояла, зажав в руках окровавленные копья, и, судя по всему, намеревалась драться до конца.
Такого не бывало ещё никогда и нигде. Даже Фатима опешила.
Свои повернули оружие против своих!
И, видимо, устыдившись, так же, по-прежнему, бочком, к Чарусу и трём его защитникам начали возвращаться те, с кем они начали этот бой.
А вокруг Фатимы собрался круг её сторонников во главе, конечно же, с Гилви. И ещё была кучка колеблющихся – и из числа стражи Пэкова Холма, и из пришедших с Чарусом.
– Ну что? – осмелел Чарус, видя растерянно закушенную губу Фатимы. Правда, сам Ключ-Камень оставался мёртвым, не отзываясь и не отвечая Чарусу, но главная Ворожея об этом не знала. – Будем драться? Смотри, Фатима – как бы боком тебе это не вышло.
Однако боком это вышло как раз Чарусу.
Как всегда, никто не смог понять, откуда же взялся Учитель.
Едва завидев лицо Наставника, Чарус едва не лишился чувств. Никто и никогда ещё не видел его в таком гневе. Плащ трепетал за плечами, точно крылья; волосы встали дыбом, точно гребень у птицы-щеголя, только не сине-алый, а седой; а уж глаза горели так, что не описать никакими словами.
– Чарус! – прогремело над полем сражения, точно таранный удар. – Будь ты проклят! Ты, зачинатель смуты! Ма-алчать!!! – в ярости рявкнул Учитель, хотя несчастный парень и без того, похоже, лишился дара речи.
– Так. Давай сюда Ключ-Камень. – Учитель провёл рукой по взъерошенным волосам. – Отродясь не бывало такого в кланах. Ну, а теперь будет. За учинение смуты, за то, что братьев своих и сестер на погибель повёл, за то, что повернул оружие против своих же – лишаю тебя, Чарус, твоего высокого звания. Недостоин ты его. А посему властью, Великим Учителем Иссой мне вручённой, нарекаю вождем клана Твердиславичей… тебя, Фатима!
Все так и обмерли.
Никогда ещё вождём клана не была девчонка. Никогда ещё вождь клана не был одновременно и главной Ворожеей. Всегда, во все времена, сколько хватало слухов и достоверных известий, всегда заправляли в клане двое, на тот случай, что, если один ошибется, другой бы поправил, и (насколько понимали самые старшие) чтобы ни у кого не оказывалось бы слишком много власти!
А теперь всё в один миг изменилось.
Лица окружавших Чаруса парней посерели. Сам Чарус стоял ни жив ни мёртв, безвольно уронив руки, однако ж и не торопился развязывать пояс с Ключ-Камнем. И не опускал глаз под пылающим, пронзающим взором Наставника. И ответил он ему так же, как и только что Фатиме.
– Сперва убей, – сказал Чарус.
Он не поднял копья для защиты, он вообще не шелохнулся, словно давая понять – и в мыслях нет у него бунта против Учителя, но и расстаться с Ключ-Камнем – выше его сил.
Учитель аж задохнулся от гнева.
– Ты забываешься! – прогремел его голос. Самые впечатлительные из видевших все это дружно попадали в обморок. – Кому ты противоречишь, ничтожный, кому – посланцу Великого Учителя Иссы?!
– Убей меня, Учитель, – прежним ровным голосом произнес Чарус. Очевидно, заклятие Гилви все ещё действовало – парень не мог выпустить копья из рук. – Убей меня, если я виновен.
Внешне Чарус казался спокойным, страшно, неправдоподобно спокойным. Он не был трусом. И, зная, что всё кончено, находил в себе силы смотреть Судьбе в лицо и не опускать взгляда.
– Учителя не карают! Один лишь Великий Исса знает, что сделать с тобой. И, будь уверен, он изречет своё справедливое решение. Но это случится ещё не завтра, а клану нужен вождь, и потому – отдай Камень!
Сильный и ловкий, Чарус убил бы стоящего перед ним старика одним ударом – если бы не был Чарусом.
– Нет, о Учитель. Убейте меня. – И он смиренно наклонил голову. – Потом сделайте с Камнем то, что подсказывает вам ваша мудрость. А я его не отдам. Я получил его от Твердислава, и отдам только ему.
– Жалкий упрямец! – под ноги Чарусу ударили две змеящиеся молнии.
Трава вспыхнула, вскурился сизый дымок. Дим, Джиг и Лев невольно попятились, Чарус же остался неподвижен – что может испугать уже приготовившегося к встрече с Великим Духом?
Никто из окружавших судилище не смел и глазом моргнуть.
– Ну хорошо, – медленно проговорил Учитель. – Наказать тебя смертью, конечно, можно – хотя бы за жизни тех, кого ты погубил сегодня. Но ты подумал, что будет с тобой, когда ты предстанешь перед Великим Духом? Ты понимаешь, какая кара тебя ждет?
– Я предаю себя в руки Всеотца, – руками, сжимающими копье, Чарус очертил круг над головой.
– Ишь ты! – Учитель усмехнулся. – Ты думаешь, что меня можно пронять этим? Да, я вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Но кое-что ты забыл. Мне ничего не стоит забрать тебя с собой, на суд Великого Иссы, но, если ты не расстанешься с Ключ-Камнем, талисман и оберег Твердиславичей покинет клан. А как поступают с кланом, лишившимся дара Великого Учителя, а?
Это был коварный и подлый удар в спину. Чарус готов был умереть, но чтобы вместе с ним погиб бы и клан?
Парень внезапно тяжело задышал, по лбу его заструились капли пота. Руки свело болезненной судорогой – и копье выскользнуло из ослабевших пальцев. Учитель неотрывно смотрел на бунтовщика.
– Нет, Чара, нет! – Лев внезапно сорвался на крик. – Не отдавай! И пусть делают, что хотят! Не сдавайся!
– Ну, с тобой, мой дорогой, мы побеседуем отдельно, – сквозь зубы посулил Учитель. Парень ответил свирепым взглядом – если только можно назвать свирепым взгляд сквозь слёзы.
Но стальной стержень внутри Чаруса все-таки не выдержал. Клан! Божество, которому молились все без исключения, божество, почитаемое едва ли не превыше самого Всеотца; клан должен жить! А остальное все неважно.
Руки Чаруса распустили завязки на потайном кармане. Слиток серебра упал на траву. Учитель быстро нагнулся, подхватив Ключ-Камень.
– Ну, наконец-то, – ворчливо заметил он, но уже без прежнего гнева. – На суде я попытаюсь умолить Великого не наказывать тебя слишком сурово.
– Как будет угодно, – еле слышно прошептал Чарус. Казалось, все силы оставили его; ещё немного, и он растянулся бы прямо тут.
– Идем, – сказал Учитель, и Чарус послушно двинулся следом – не рассуждая, не протестуя и даже не умоляя. Так, наверное, мог бы шагать труп – если б кто-то нашёл бы соответствующее заклинание.
Наставник остановился перед Фатимой; несмотря на всё своё самообладание, девушка заметно дрожала. Окружавшие её Ворожеи выглядели не лучше. Шутка ли – принять в свои руки Ключ-Камень, помнящий руки самого Твердислава!
Сама процедура оказалась, впрочем, весьма впечатляющей.
– Вручаю тебе, Фатима, Ключ и Оберег клана Твердиславичей, – торжественным тоном произнёс Учитель. – Владей же им на процветание клану и на страх его врагам. Да умножатся ваши ряды, да сгинет Тьма, и да бегут пред силой Великого Духа, нашего Всеотца, отвратные творения Зла!
Он протянул Ключ-Камень, и вокруг тотчас загремело и засверкало. Над горизонтом взметнулось зарево; казалось, в небесах перекликаются голоса неведомых исполинов.
– Клянусь всей отпущенной мне силой хранить и оберегать верящих в меня, – ответила Фатима обрядовой фразой, услышанной когда-то от самого Твердислава, когда основатель клана рассказывал о том, как получал вот этот самый Ключ-Камень.
Девичьи руки приняли серебряный слиток.
Учитель улыбнулся.
– А с этими, – он кивнул на застывших Чаруса, Дима, Джига и Льва, – мы разберёмся. Чаруса я забираю с собой. Остальных же – за неповиновение – предоставляю тебе судить самой. По той строгости, которую вы им определите сами. Прочих же, – он сделал паузу, – полагаю, следует простить. Ясно, что заводилами были Старшие. Многие из них заплатили жизнью за выходку этого безумца, – сердитый взгляд на Чаруса. – Ну всё, идем, парень.
Чарус покорно двинулся следом за Учителем.
Никто не смог понять, в какой момент они исчезли.

Глава десятая

– Ничего не понимаю, – беззвучно пожаловалась Твердиславу Джейана. – Никакого следа! Ничего общего с той тварью, что утащила Лиззи!
– Как же так? – поразился Твердислав. – А Иван говорил…
– Значит, врал! – с присущей ей прямотой заявила Джейана.
Иван, которого враги почему-то называли Чёрным Иваном, внезапно открыл глаза.
– Значит, так, – прохрипел он, отплевываясь кровью. – Сейчас вы – ползком – во-он туда, следуйте за ним, – кивок в сторону серо-зелёной твари, слушавшей его с неослабным вниманием. – Обо мне – забыть. Всё. Иначе… Лиззи…
– Иван, это не Чёрные Колдуны! – резко бросила Джейана. – Это не их колдовство!
– Умная девочка, – он попытался улыбнуться. – Ну, конечно же, нет никаких Колдунов. Есть только… – глаза его внезапно закатились, и он осёкся.
– Кто?! Есть кто? – вскричала Джейана, схватив умирающего за плечи.
Иван не ответил, лишь голова его бессильно мотнулась из стороны в сторону. А последовавший за этим шёпот оказался совсем не о том:
– Динамику они закольцевали. Не знаю, как сработает. Все равно, уходите!
В едва слышном голосе Чёрного Ивана была такая сила, что Джейана не смогла прекословить.
Существо махнуло страшной лапой – мол, давайте за мной.
Наверное, они бы ещё колебались, но цепь врагов подошла уже достаточно близко, и тут Иван Разлогов показал, что не зря заслужил у неприятеля прозвище «Чёрный».
– Великий Дух! – прошептала Джейана. – Он что, хочет сказать нам, будто?..
Из темных туч, сгустившихся над провалом, внезапно вырвалось кошмарное, невероятное создание, какое могло явиться только в ночных кошмарах, если чрез меру обкуриться.
Вытянутое тело, не меньше двух десятков шагов в длину. Снизу оно напоминало треугольник. Из широкого конца высунулась настоящая бахрома убийственных щупалец. Открылись широченные глаза-плошки, алые с чёрными провалами зрачков. Мелькнуло смертоносное жало.
Да, да, на зов Чёрного Ивана явилась та самая тварь, что утащила в свое время Лиззи!
Остолбенев, Твердислав, Джейана и их новый безымянный спутник в ужасе смотрели на летучий кошмар.
– Кому же оно повинуется? – услыхал Твердислав бормотание подруги. Ворожея оставалась Ворожеей.
Окружавшие, похоже, сообразили все очень быстро. Над их головами закружились, заплясали голубые искорки, быстро складываясь в подобие громадной стрелы. Однако, прежде чем чудо-оружие было готово, летучая тварь атаковала. Быстро, стремительно и смертоносно.
Чёрные щупальца ударили. Тварь только на первый взгляд казалась такой же, что и напавшая на клан. Нет, эта была больше, куда больше, несравненно больше! И, похоже, увеличилась она за считанные несколько секунд.
Чёрные щупальца ударили. Истошные крики умирающих в их гибельных объятиях; но самое главное – голубая стрела исчезла, она распалась на множество мелких безвредных звёздочек, бессильно полетевших под ноги людям.
Все, кого Иван Разлогов называл Чёрными Колдунами, с рёвом бросились вперёд, очевидно понимая, что легче справиться с чародеем, нежели с созданными его магией монстрами.
Иван поднялся.
– Дурачьё, бегите! – гаркнул он – лихо, по-молодому, точно и не лежал только что, истекая кровью. – Бегите!
И тут небеса дрогнули. Вокруг Ивана заклубился серый дым, клубы отрывались, плыли низко над землей, на ходу превращаясь в сонмище бешено крутящихся тонких зубчатых колёс, точь-в-точь, как на лесопилке в клане рачительного Лайка.
А потом из-под земли рванулся огонь.
И в самом центре этой жути застыла с распростёртыми в стороны руками фигура Чёрного Ивана.
Подступиться к нему было невозможно, а летучий монстр, как оказалось, очень даже ловко орудовал всеми своими щупальцами. Ему, конечно, не сдавались без боя – но то и дело выплескивавшееся снизу пламя лишь стекало по гладкой чёрной шкуре бессильными каплями.
И некогда было думать, почему магии Чёрного Ивана его враги не могут противопоставить такую же точно магию.
А потом до Твердислава, Джейаны и их нежданного спутника докатилась шеренга облаченных в странные штаны и куртки людей, и тут уже пошла настоящая потеха.
* * *
– Почему он пользуется магией?! Почему?!
– Ваше превосходительство, эксперты ничего не могут понять. Все основанное на динамической структуре утратило силу. Разрушения в структуре поля носят глобальный характер…
– Так почему же, чёрт возьми, ему и им удаётся такое?!
– Не могу знать, ваше превосходительство…
– Резервы посланы?..
– Так точно, господин генерал, но это наши последние резервы. Переброска отрядов, осуществлявших закольцовывание и блокировку, только началась и потребует некоторого времени.
– Что с орбитальной тарелкой?
– Ормузд уверяет, что сможет дать прицельную наводку зета-луча через десять минут. Однако, чтобы дать гарантии большей точности, ему нужно время.
– Плевать на время! Они должны быть взяты любой ценой, слышите? Время шуток кончилось! Чёрный Иван вполне мог выложить всё, что знал, что бы там ни говорил Эйбрахам! Рисковать нельзя! И ещё – я хочу знать, как им удается управлять своей магией!
– Господин генерал! Кажется, они сейчас прорвутся!
– Проклятие!
– Первый, на связи Арриол. Первый, у нас потери. Нас перебьют, если мы не рассыплемся! Первый, нужна помощь! Оружие отказывает! Мы гибнем!
– Арриол, всё, что у меня есть, – уже на пути к вам. Ладно, чёрт с ними, с этими сосунками, – возьмите Чёрного Ивана! Или хотя бы убейте его! Но так, чтобы остался труп! Мы перебрасываем на вас резервную мощность узким лучом с орбиты! Держитесь!
* * *
Это было даже весело. Сперва.
Джейана атаковала первой – и незримый молот смял и опрокинул сразу троих, их головы превратились в кровавую кашу. Затем в бой вступило то самое существо, которому они так и не успели придумать имя. Из подушечек скрюченных пальцев с лёгким шелестом вылетели поистине устрашающего размера когти – и ещё один противник раньше времени отправился к Великому Духу держать ответ за свои, бесспорно, неисчислимые злодеяния.
На бегу нежданный союзник мельком указал на странного вида вытянутые предметы в руках приближающихся врагов; очень странные предметы, вроде короткого копья (во всяком случае, на конце торчит недлинный клинок, не совсем как боевой наконечник, а что-то вроде ножа). Они были опасны, очень опасны; смерть сидела в нелепых железных коробках, пряталась в коротких поблескивающих стволах, выглядывала из чёрных дул. Джейана чувствовала её, она видела искусно сопряжённые друг с другом изогнутые железки под чернёными коробами, скользящие продолговатые предметы, жёлтые, чем-то отдаленно похожие на жёлуди; тупые и жестокие, они не содержали в себе никакой магии, они были совершенно чужды ей, их примитивность оскорбляла любого, владеющего ворожбой и чародейством, – эти штуки почти не подчинялись волшебству. И потому, едва лишь вокруг дул заплясали огненные венчики, Джейана мгновенно поставила незримый щит.
Воздух тотчас расцвел множеством алых вспышек – металлическая свистящая смерть горела в возведенной преграде. К сожалению, щит Джейаны не мог сбивать наземь и давить, подобно взбесившемуся папридою; и, когда Твердислав ринулся к ближайшему врагу, замахнувшись мечом – а тот, прищурясь и как-то странно заваливаясь на бок, наводил на парня свое судорожно дергающееся оружие, – щит пришлось убрать – на тот миг, что потребовался Твердиславу для того, чтобы размахнуться мечом.
Отрубленная рука упала в траву. Человек с изумлением посмотрел на огрызок плеча, откуда хлестала кровь, и медленно рухнул.
Конечно, если бы не щит Джейаны, их изрешетили б в несколько секунд. Ещё одного противника сбил с ног их спутник – и дорога к лесу оказалась открыта. Остальные враги были слишком заняты схваткой с летучей тварью, что неторопливо хватала их щупальцами и разрывала на части. Правда, и на неё нашлась управа – недоставало уже половины хватательных конечностей, тело из чёрного стало багровым, и, казалось, вот-вот вспыхнет. Вокруг Чёрного Ивана по-прежнему вился вихрь, в котором скрежещущие круглые пилы чередовались с прокатывающимися волнами пламени – однако враги, похоже, сами брали на вооружение магию. Отчего-то они не стали особо усердно гнаться за беглецами, когда те, прорвав цепь, бегом устремились к лесу. Их, врагов, и в самом деле больше всего интересовал бывший Учитель Иван Разлогов, он и только он.
Едва только деревья сомкнулись за их спинами, как Джейана, всхлипнув, осела. Постановка щита требовала слишком много сил. Счастье, что их не преследовали, – над полем взвился уродливый синюшного цвета монстр, тотчас сцепившийся с творением магии Чёрного Ивана. Значит, это и в самом деле Колдуны. Но почему тогда они так долго мешкали?
Нежданный союзник, уродливое творение Ведунов, помог и сейчас. Джейана лёгко, точно пушинка, взлетела к нему на плечо. Правильно, тому, кто играючи поднял самого Ивана, тоненькая девушка – не тяжесть.
Они долго бежали. Северный лес редок, здесь не то, что дома – три шага, и нет тебя. Остановились, лишь когда выбился из сил даже неутомимый Твердислав. А Ведунский зверь – гляди-ка! – свеж.
Они вырвались из кольца.

Часть III
Остров магов

Глава первая

– А вот и он, господа, позвольте представить – знаменитый разбойник, если можно так выразиться, Robin Hood нашего маленького мирка, печально известный мосье Разлогов, он же – Чёрный Иван. Аплодисменты, господа. Охрана! Посадите арестанта сюда и можете быть свободными. Так. Да, всё в порядке, капрал. Ступайте. А вы, достопочтеннейший, не хотели бы побеседовать с нами?
– Нам не о чем разговаривать, Алонсо. Все давно уже сказано.
– Тц-тц-тц! Какая гордая осанка! Какой огневеющий взгляд! Полноте, друг мой, уж не представили ли вы себя в роли Джордано Бруно или, того пуще, полоумной Жанны д'Арк? Да, наверное, мазохист способен получить от этого удовольствие. Как же, сидеть со скованными руками перед синклитом ненавистных врагов, презрительно цедя сквозь зубы ответы и пачкая пол своими плевками. Неплохой материал для психоанализа, Разлогов. Gnothi seyaton,[13] Чёрный Иван, вам это бы не помешало.
– Алонсо, как же вы низко пали, если находите удовольствие в этой комедии.
– Я, Иван, человек простой и люблю иногда поиграть. Поёрничать, в частности. Я гонялся за вами так долго, что имею право на маленькую моральную компенсацию. Впрочем, вы совершенно правы, не обращая внимания – или стараясь не обращать – на мои невинные эскапады. Законы ещё никто не отменял. А согласно этим законам, которые вы, разумеется, знаете, – nemo debet bis puniri pro uno delicito.[14] Так что вам не грозит ничего сверх того, что уже грозит.
– Я не понимаю вас, Алонсо.
– Вот как? Странно, вы же были отличным Учителем. Пораскиньте чуть-чуть мозгами, коллега. Или вам их вышибли при задержании?
– Чего вы хотите?
– Неправильно вы себя ведёте, Иван, абсолютно неправильно. Разговаривающий враг – это уже полврага, как гласит старая полицейская мудрость. Вам бы гордо молчать, пока вас не сунут под мозголомку.
– Мне туда не слишком хочется, благодарю вас.
– Иван! Вы, похоже, сами плохо понимаете, в какую историю влипли. На вас – извините за казарменный сленг – «висит» сто восемдесят пять убийств, не считая вчерашних. Никакой адвокат не спасёт вас от газовой камеры, мой бедный друг. И я не смогу вас спасти. Собственно говоря, я ведь даже не могу ответить на ваш вопрос о том, что мне от вас надо. Если честно – мне от вас ничего не надо. Детали вашей работы с динамической структурой, конечно, интересны, но сейчас уже абсолютно не важны. Ведь вас больше нет! А те, кого вы так отчаянно защищали…
– Только не врите, что они у вас. Я знаю, что они на свободе.
– Гм. Поразительные познания, Иван, просто поразительные. Я и не собираюсь вам лгать. Да, они на свободе. Пока. Скажу вам больше – мы потеряли их след. И пока не можем засечь. Видите, насколько я с вами откровенен?
– Весьма ценю. Только не слишком понимаю, чем обязан? Откуда вдруг такая искренность?
– Иногда искренность гораздо эффективнее самой лихо смонтированной дезинформации, Разлогов. Азбука контрразведчика. Стыдно не знать.
– Значит, вам все-таки что-то от меня надо?..
– Нет, Иван. Это вам кое-что нужно от нас. И вы долго будете просить и умолять меня. Возможно, даже на коленях. Возможно, вы даже захотите поцеловать мой ботинок, хотя это крайне негигиенично и, поверьте, не доставит мне никакого удовольствия.
– Вы рехнулись, генерал Алонсо. Мне от вас никогда ничего не было нужно.
– Отнюдь. Вам нужны жизни ваших юных спутников, не правда ли?
– Гр-хм…
– Весьма выразительно. Так вот, Иван, не скрою от вас – эта парочка подпадает под действие Закона об экстерминации. Речь уже не идёт об их возвращении в клан. Они слишком много знают. Оставлять их живыми после встречи с вами было бы слишком лёгкомысленно. Итак, имеете ли вы предложить что-либо мне в обмен на их жизни?
– Заложники… Как старо!
– Новое, как известно, – это хорошо забытое старое. Итак? Я жду…
– Но вы их ещё не поймали!
– Зато мы знаем, куда они направляются, Иван. И поэтому нам нет нужды их ловить. Они сами придут к нам. На Остров Магов. Всё, что от меня требуется, – это отправить туда должный контингент, экипированный соответствующим образом. И тогда… Как правильно сказал Квинт Флакк: neque semper arcum tendit Apollo.[15] Вот и мои беды тоже кончились. И мигрени по причине ваших, милостивый государь, достославных деяний меня больше мучить тоже не будут. Впрочем, прошу меня извинить, я отвлёкся. Оно и понятно – Чёрный Иван здесь, передо мной, в надежных наручниках! Воистину, nesсio quid majus nascitur Iliade![16]
– Следуя вашей же любимой латыни – parturiunt montes, nascetur ridiculus mus.[17]
– Это вы-то «смешная мышь», Иван? Ах, полноте, вам не к лицу скромность. Однако не перестать ли нам плести эти словесные кружева? Меня ожидает обед, а вас – свидание с кибером-мозголомом.
– Ну что ж. Тогда можете сразy показать вашим креатурам pollice verso.[18] Мне нечего сказать.
– Ну-ну-ну, вот так сразу и лапки кверху? Признаться, я был лучшего мнения о неустрашимом Чёрном Иване. Ну а что вы скажете, если мы предложим вам бежать? И встретить нашу юную парочку – вместе с прибившейся к ним собачкой – где-то на полпути? И уговорить их вернуться обратно? И сделать так, чтобы они больше не делали бы глупостей? А взамен – чистое ID.[19] И – свобода уехать куда угодно с некоторым стартовым капиталом в загашнике – разумеется, при одном-единственном условии: все ваши воспоминания об этом мире будут заблокированы. Хотя, конечно же, старый блок мы снимем. Вы снова вспомните всё о своей прежней жизни. Ну что? Привлекательно? Вас это захватило, я вижу?
– Нет. Давайте обойдёмся без красивых слов, Алонсо. Меня вам не купить. Меня можно только убить. Что вы, полагаю, с успехом и проделаете в самом ближайшем будущем.
– Вот как. Да, вы упрямы, Иван. Но вы, оказывается, ещё страшнее, чем я думал. Жизни ребят – для вас ничто…
– Не кощунствуйте, Алонсо! Не вам такое говорить после того, как мой клан был уничтожен весь поголовно!
– Ну-ну-ну… Вы же отлично знаете, что не весь. Малыши, как вам, я полагаю, известно, остались живы. Ваши активные сторонники, могущие представлять опасность для Проекта – вот те да… Но, во всяком случае, у меня было больше оснований. За мной целая цивилизация, Иван, цивилизация, отчаянно нуждающаяся в помощи. Миллиарды людей. И подобно тому, как командир вынужден жертвовать взводом, посылая его в разведку боем для того, чтобы выиграть сражение, так и я – вынужден жертвовать людьми, чтобы Проект осуществился. А вы – вы просто тешите больное самолюбие, потакаете своим суицидальным комплексам; мне остаётся только дивиться, как это медкомиссия вас отбраковала! С такой психикой вас и близко нельзя было подпускать к Проекту! Нет, Иван, это вы настоящий людоед и кровопиец, а не я и не мои люди. Это вы нарушили установления Проекта и втянули несчастных мальчишек и девчонок в самоубийственную аферу. Воистину, quidquid delirant regеs, plectuntur Achivi![20] Это вы поставили себя вне закона – и нам пришлось так или иначе устранять всех, к кому могла попасть от вас информация!
– Успокойтесь – к Твердиславу и Джейане она не попала, а отвечать на ваши прочие бредни я не стану.
– Конечно, не станете – потому что ответить нечего. А вот у меня есть что. Каждому по делам его – знакома вам такая фраза? Испытание даётся всегда по силам испытуемого – разве не так? И разве можно полностью обезопасить детей? Что из них тогда вырастет? Новые Умники?
– Из того, что вы говорите мне, генерал, следует, что вы тоже одержимы массой комплексов.
– А вот это вас уже не касается. Меня отбирал лично его высокопревосходительство верховный координатор господин Исайя Гинзбург. И не вам подвергать сомнению его решения!
– Verba et voces.[21] Я уже всё сказал.
– Значит, вы готовы, отправляясь в могилу, захватить с собой и двух ни в чём не повинных ребят? Или вы забыли, что они подлежат экстерминации?
– Не забыл. Я ничего не забываю. Я вот только не понимаю, откуда это вдруг такое человеколюбие, Алонсо? Вы готовы пойти на немалые расходы, рисковать собственной карьерой и безопасностью, выдавая мне чистый файлбланк, – с чего это ради?
– Ну хорошо. Приведу вам мой последний аргумент. Надеюсь, что он, м-м-м, будет лежать в русле ваших представлений о моей персоне и потому окажет хоть какое-то воздействие. Его высокопревосходительство господин координатор лично заинтересован в этой паре. Ему необходимо, чтобы они выжили. Но даже господин координатор не в силах отменить некоторые простые уложения, вытекающие из элементарного здравого смысла. Если Твердислав и Джейана доберутся до острова, схватка неизбежна. Зная их норов, легко предположить, что они скорее покончат с собой, чем попадут в руки Ведунов или тех – с их точки зрения – злодеев, что правят на острове. Кроме того, неизвестно, что они вынесли из путешествия с вами по подземельям.
– Разве моего слова недостаточно?
– Увы, сударь мой, нет. Я, конечно, знаю, что вы, бесспорно, justum et tenacem propositi virum,[22] но слишком уж вы меня ненавидите. Нет, вашим словам я не доверяю. Вот если бы вы смогли найти беглецов. Под нашим контролем, разумеется, и мы бы убедились, что они по-прежнему ничего не знают, тогда вы бы их действительно спасли. Я выражаюсь достаточно понятно?
– Да.
– Помните, что мне нет никакого резона возиться с вами, кроме этого. Если вы откажетесь – Твердислав и Джейана будут уничтожены по категории «социально опасные». Конечно, его высокопревосходительство будет расстроен, но я смогу оправдаться. А вот вы этого всего уже не увидите.
– Я… мне… Я должен подумать.
– Что ж, подумайте. Как известно, gutta cavat lapidem.[23] Вот этот ваш вид, Иван, признаюсь, мне нравится гораздо больше. Конечно, подумайте. Твердиславу и Джейане ещё предстоит проделать немалый путь. Охрана! Увести арестованного. У меня ещё много дел. Так, вызовите на связь Эйбрахама. Пусть расскажет, что у него там с этой междуусобицей.
– Ваше превосходительство! Воздух!
– Что такое?!
– На связи его высокопревосходительство господин верховный координатор. Требуется доклад о Твер…
– Всё ясно, адъютант. Так, а теперь вон отсюда! Блокировка канала?
– По высшему классу.
– Свободны! Да, здравия желаю, ваше высокопревосходительство. По поводу интересующей вас пары имею сообщить следующее…

Глава вторая

«Никогда бы не подумал, что Учители летают на таком!»– думал Чарус, ежась от холодного ветра. Если бы не печальные обстоятельства, сопутствовавшие этому полёту, парень, конечно, пришёл бы в восторг. Никто и никогда из клана не летал на таком, никто даже не знал, что такие существа бывают. Громадная птица, на спине у которой примостились два вполне надежных седла, мерно взмахивала крыльями, унося седоков куда-то на юг, к морским побережьям. Высоко она не поднималась, так что по большей части Чарус видел только бесконечный лес. Правда, птица мчалась с поистине сказочной быстротой – расстояние от Пэкова Холма до главной твердыни клана она покрыла за пару часов – солнце так и не успело до конца опуститься за горизонт.
Потом они свернули на юго-запад. Краем глаза Чарус приметил поднимающиеся вдали столбы дыма – примерно там, где должен был располагаться клан Лайка-и-Ли.
К чести Чаруса надо сказать – о себе он совершенно не думал. Терзался своей ошибкой, терзался, вспоминая погибших товарищей, – это да. А что станет с ним – не всё ли равно, если Ключ-Камень, доверенный ему Твердиславом, оказался у Фатимы? Подумать только, у тихони Фатимы! Позор-то какой!..
Чарус заскрежетал зубами. Больше ему просто ничего не оставалось делать.
Однако вместе с отчаянием наступило и странное облегчение. Когда самое страшное уже свершилось, когда уже всё потеряно – иногда оказывается легче, чем, когда приходится ждать этого страшного. Великий Дух? Встреча с теми, кто погиб по его, Чаруса, вине? Интересно, а что они смогут сделать с ним такого уж неимоверного? Великий Дух суров, но не мстителен. Да и Учитель ничего такого не рассказывал. Малышей пугали, что Всеотец может обратить их всех в лягушек и запустить в такое место, где много желтоголовиков – сильных и ловких змей, лучших охотников за лягушками. Но Учитель, когда его об этом спросили, только рассмеялся и сказал нечто вроде: «Ну уж хоть бы заимствовали что-нибудь поинтереснее». По его словам выходило, что всё это уже было кем-то придумано и написано в какой-то книге.
Некоторое время Чарус с чисто мальчишеской бесшабашностью размышлял о том, что же с ним сделают. Ничего толком не придумав, покосился на Учителя. Наставник сидел, нахохлившись, плотно запахнувшись в плащ, и, казалось, вообще ни на что не обращал внимания.
* * *
– Эйбрахам? Ну наконец-то я до вас добрался. Что там за проблемы, что вы игнорируете приказ собственного руководства?
– Виноват, господин генерал. Но в моём клане вот-вот могла вспыхнуть настоящая гражданская война – по половому признаку, мне пришлось срочно вмешаться.
– Не сомневаюсь, что всё окончилось благополучно. Куда вы сейчас направляетесь?
– На базу. Зачинщика надо судить.
– Что, показательный процесс? С трансляцией? И требуется моё участие?
– Так точно, ваше превосходительство. Крамолу нужно подавить в зародыше.
– Но почему она вообще возникла? Вы же прекрасно знаете, Эйбрахам, крамолу надо предотвращать, а не подавлять.
– Ваше превосходительство, по возвращении я представлю подробный отчет.
– Оставьте казёнщину лейтенантам, Эйбрахам. Я хотел бы услышать ваше мнение по поводу Чёрного Ивана.
– Разрешите высказаться откровенно, господин генерал?
– Чёрт возьми, Эйб! Я что, уже успел прослыть любителем сладкой лести?!
– Ваше превосходительство, я считаю, что Иван Разлогов должен быть либо подвергнут немедленной экстерминации, либо депортирован. Я считаю его использование невозможным. Он слишком опасен и использует нетрадиционные методы работы с динамической структурой. Он всегда был таким, сколько я его помню. Поставить его под контроль так же невозможно, как усмирить океанские штормы. Он сбежит при первой возможности. Или устроит масштабную диверсию. Вспомните, он ведь умеет обходить самые сложные коды!
– Та-ак. Мысль ваша мне понятна.
– Когда имеешь дело с Чёрным Иваном, нельзя рисковать. Я убедился в этом на примере того достопамятного живоглота.
– Как же вы предлагаете поступить с беглецами? Ведь их надо вернуть. Тем более, что с ними какая-то редкая тварь – очевидно, сбежала от Дромока. Она меня тоже крайне интересует – не обнаруживается никакими сенсорами, видите ли! Только простейшими ИК-детекторами.
– Ваше превосходительство, осмелюсь заметить, что ваш план – взять Твердислава возле острова – вполне реален и…
– Эйб, вы помните, что они нужны нам живыми?
– Так точно, но неужели нет методов? Усыпить, например. Или – самое простое – использовать сети.
– Мы не можем их обнаружить. Динамическая структура в данном регионе частично повреждена, частично закольцована. Поведение поля носит абсолютно случайный характер. Кстати, на наших путешественниках это почему-то никак не сказывается. Единственная возможность – когда они подберутся достаточно близко к острову.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но какая разница?
– Вы забыли об охранном контуре, Эйб? Чёрт возьми, я бы предпочел менее мощную защиту. Проектировщики, наверное, собирались отражать атаку Умников, самое меньшее. Если Твердислав попытается прорваться, его просто испепелит.
– Но, ваше превосходительство, что, если они тоже подпадают под Закон об экстерминации? Что, если я все-таки ошибся и Иван выложил им всё, что мог? А для доказательства ещё и сводил на нижние горизонты?
– Иван пока что не сказал об этом ни слова.
– Но, как я понимаю, к нему ведь пока не применялись форсированные методы?
– Пока нет.
– Господин генерал, считаю своим долгом ещё раз заявить…
– Et tu autem, Brute![24] И потом – вы так легко обрекаете на смерть ваших лучших воспитанников? И вы оспорите приказ верховного координатора, Эйбрахам?
– Ваше превосходительство, я готов лично ответить перед господином верховным координатором. А что касается чувств… Я свято чту первую Заповедь Кодекса Учителя: «Забудь об эмоциях». Так что Чёрного Ивана надо немедленно уничтожить, а Твердислава с Джейаной… Что ж, жаль, они были хорошими ребятами, но согласно Закону об экстерминации, «всё, что угрожает существованию или нормальному функционированию Проекта, должно экстерминироваться, кроме тех случаев, когда экстерминация может повлечь за собой ещё больший урон Проекту». Я полагаю, господин верховный координатор все поймёт.
– Надо сказать, Эйб, вы сегодня чертовски убедительны. Да, вы правы, риск очень большой. И всё же, Эйб, я приказал бомбить клан Лайка-и-Ли, чтобы только взять Чёрного, и меня не упрекнуть в мягкотелости. Но не хватит ли крови? Сейчас я сообщу вам совершенно секретные сведения. Его высокопревосходительство ознакомлен с личными делами наших странников. Ему посылались и последние данные телеметрии. И вы знаете, что он сказал? «Эти – смогут». Вы понимаете, Наставник Эйбрахам, что это значит?
– Гм… Ох, прошу прощения, ваше превосходительство, но у меня что-то с сердцем…
– Прилетите на базу – загоню вас к эскулапам. Так что, похоже, и Твердислав, и Джейана подпадают-таки под Закон об экстерминации, но под ту его часть, что оную экстерминацию как раз и запрещает. Все прежние попытки были ведь не слишком удачны.
– Но их и было-то всего ничего.
– И тем не менее положение на фронтах сейчас слишком тяжело, чтобы мы могли рисковать.
– Но, привлекая Чёрного Ивана, мы рискуем ещё больше! Ну, в конце концов, можно же и отключить защитные системы острова.
– Вы забыли, Эйб, что это за остров.
– Нет, конечно. Но всё-таки…
– Вторая порция секретных сведений. Дьявол, почему я все это вам растолковываю, вместо того чтобы просто приказать! Орудийные системы острова отключить невозможно. Разве что уничтожив их вместе с самим островом.
– Г-господин генерал, но это же прямая диверсия! Как разработчики могли…
– Его высокопревосходительство считает, что подобное помогает поддерживать некий паритет случайностей. Вы же знаете его теорию. Nec deus intersit.[25] Однако Деусу тоже нужны тормоза.
– Так вот оно в чём дело…
– Именно в этом. Пока что я предоставил Твердиславу и Джейане идти своей дорогой, но если они-таки доберутся до острова…
– Почему же тогда им дали уйти?
– Тогда, наверное, там полёг бы весь резерв. Вспомните – Джейана и Чёрный Иван свободно оперировали магическим арсеналом – в то время как нам пришлось срочно задействовать одну из орбитальных тарелок, чтобы дать направленный луч к месту боя! И, кроме того, тогда у меня ещё не было информации от его высокопревосходительства.
– И, господин генерал, вы всерьёз полагаете, будто Чёрный Иван станет работать на нас?
– Лишь бы он вывел нас на след Твердислава и Джейаны. А дальше за дело возьмется Арриол. Прошлых ошибок мы уже не повторим. Его высокопревосходительство считает, что оба ваших подопечных уже вполне созрели для Летучего Корабля. Гордитесь, Эйбрахам.
– Нет такого слова «гордость», согласно Кодексу Учителя.
– Эйбрахам, что-то я никогда не замечал за вами такой оголтелости.
– Ваше превосходительство, мой внук – в рядах Умников. Моя дочь погибла. Он её убил. Хладнокровно, без эмоций. Смотрел, как она мучилась и протоколировал процесс. Прошу извинить меня, ваше превосходительство.
– Нет, это вы извините меня, Эйбрахам! Я не знал. Но почему же этого нет в вашем файле?
– Я воспользовался привилегией Учителя и умолчал об этом. Так что, когда я смотрю на этот молодняк, в каждом из них мне видится будущий Умник. Поэтому я спокоен, когда речь идет об экстерминации.
– Еще раз прошу меня простить, Наставник Эйбрахам. Ваша тайна умрёт во мне.
– Благодарю вас, господин генерал.
* * *
Сгустилась ночь, а чудо-птица все летела и летела. «Великий Дух, да куда же они меня затащат?»– невольно ужаснулся Чарус. Судя по всему, крылатый слуга сам находил дорогу, не нуждаясь в управлении.
Полёт оборвался внезапно, когда вокруг уже царила полная темнота. Птица опустилась на плотный, слежавшийся песок; рядом что-то негромко шумело, шелестело; спрыгнув с птичьей спины, Чарус сделал два шага и оказался в мелкой тёплой воде.
– Это море, – сухо заметил Наставник. – А нам с тобой туда.
В полумраке смутно виднелся дом – шагах в сорока от кромки воды. Большой дом, Чарус только слышал, что такие есть в вольных городах на Светлой. Сразу же за ним начинался лес – бесполезный, с точки зрения любого из клана Твердиславичей. Никчемушные сосны – ни тебе копьероста или красноплодки, без которых не смастеришь приличное оружие, ни игольников, ни зеленцов. Конечно, в темноте многого не увидишь, но полезные деревья всегда стараются сажать поближе к жилью. И уж никогда не позволяют расти так близко этим самым соснам, которые только на дрова и годятся.
– Давай за мной, – прежним безжизненным голосом сказал Учитель.
Чарус с независимым видом пожал плечами – мол, нам теперь ничто не страшно – и пошёл.
Крыльцо, пять ступеней вверх. лёгкая дверка – Чарус такую бы в один миг вынес, только плечом чуть-чуть поднавалиться. Сразу видно – Ведунов здесь не боятся. Оно и понятно, ворожба помогает лучше любых стен, дверей и запоров.
В сенцах Чарус не увидел ничего необычного. Все здесь было подчеркнуто просто. По углам притулились какие-то кадушки, торчали отполированные рукояти домашнего инструмента, в специальном кованом поставце ярко горел пучок лучин, и Чарус невольно удивился – кто же его зажег, если он, Чарус, идёт первым и дом, судя по всему, пуст? Снаружи окна тоже казались темными.
– Направо, – распорядился Учитель.
За всё время пути он ни разу не то что не заговорил, но даже и не посмотрел на Чаруса. «Давай за мной» и «направо» – вот и всё, что дождался от него Чарус. Словно он уже перестал существовать, превратившись из того, кому помогали, в некий ходячий предмет, понимающий отданные голосом команды. Словно Учитель уже вычеркнул недавнего подопечного из списка живых. Отчего-то заныло под ложечкой.
За второй дверью оказалась небольшая уютная комнатка, опять же ничего необычного – стол, лавки, лежанка, тканые половики и скатерть, цветастое покрывало на лежаке. Чарус даже слёгка разочаровался – он-то думал, что взору его предстанет нечто грандиозное.
В комнатке никого не было. Учитель вошёл следом, захлопнул дверь и, не обращая более никакого внимания на Чаруса, присел к столу, на котором точно так же, как и в сенцах, ровным пламенем горела лучина. Горела и горела, не сгорая и не укорачиваясь. Самому Чарусу сесть не разрешили. Он постоял, переминаясь с ноги на ногу (Учитель всё это время листал какие-то исписанные листы, извлечённые из его сумки, и что-то бормотал себе под нос).
Чарусу становилось всё больше и больше не по себе. И ведь только что храбрился, убеждая себя – мол, да что они теперь могут мне сделать! – а вот при виде негасимой лучины вдруг сообразил, что могут. Могут, и притом так, что он, Чарус, сейчас даже и представить себе не сможет, что это будет такое. Во рту вдруг скопилась слюна, парень судорожно сглотнул. А ведь и верно: как поставят его перед всеми, кто погиб на Пэковом Холме, как глянут они ему в глаза, как потянут за собой, куда и самому Великому Духу нет хода, в мучилище, где расплачиваются подведшие родичей под бессмысленную гибель. Но стоп, разве он, Чарус, повёл своих именно на такую смерть? Но нельзя же было терпеть! Нельзя! Когда тебя унижают – это хуже смерти! И потом – разве не уничтожило его заклятие почти всех Ведунских тварей? На войне как на войне, ничего тут не сделаешь. И так удача может повернуться, и эдак. Не беззащитное дерево ведь валим.