1 2 3 
С неделю назад, когда переправлялись мы через речку, наша карета опрокинулась и кое-кто из нас едва не лишился жизни. Дядюшка чуть не погиб. О боже, об этом я и подумать не могу без ужаса! Я могла потерять лучшего моего друга, моего отца и покровителя, если бы не расторопность и отвага его слуги Хамфри Клинкера, которого провидение как будто нарочно приставило к нему на сей случай. Не сочтите меня суеверной, но, право же, у Клинкера было побуждение более сильное, чем простая преданность. Был ли то голос природы, громко взывавший к нему, чтобы он спас жизнь родного отца? Так как, дорогая Летти, теперь открылось, что Хамфри Клинкер побочный сын моего дядюшки.
И чуть ли не в ту же самую минуту приехал, чтобы оказать нам помощь и пригласить в свой дом, джентльмен, в котором дядюшка узнал старинного своего друга. Это мистер Деннисон, один из достойнейших людей на свете, а жена его
— истинная праведница на земле. Есть у них единственный сын, и кто бы вы думали этот сын?
О Летти! Боже милостивый! Как трепещет мое сердце, когда я пишу вам, что единственный сын мистера Деннисона — тот самый юноша, который под именем Уилсона привел в такое смятение мое сердце! Да, милая моя подруга! Теперь Уилсон и я живем под одним кровом и свободно беседуем друг с другом. Отец одобряет чувство сына своего ко мне; его мать любит меня нежно, как родную дочь; дядюшка, тетушка и брат не противятся более моей привязанности, мало того — они порешили сделать нас счастливыми безотлагательно, и недели через три или через месяц, если не помешает какое-нибудь непредвиденное событие, ваш друг Лидия Мелфорд переменит имя свое и положение.
Я говорю — «если не помешает какое-нибудь непредвиденное событие», ибо такое счастливое стечение обстоятельств повергает меня в трепет! Я боюсь, не таится ли какое-то предательство в сей неожиданной благосклонности фортуны, потому что я недостойна такого блаженства, нет у меня права на него! Вместо того чтобы радоваться открывшемуся предо мною будущему, душа моя непрестанно мятется, обуреваемая желаниями и надеждами, сомнениями и страхом. Я не могу ни есть, ни спать, и дух мой не знает покоя. Больше чем когда-либо ощущаю я пустоту в сердце, которую может заполнить только одно ваше присутствие. Душа, томимая беспокойством, жаждет отдохнуть на груди друга, и это такая пытка, что я поистине не знаю, как перенесу ее без вас, лишенная ваших советов. Бог почему, дорогая Летти, должна я подвергнуть испытанию вашу дружбу! Вот почему должна я просить, чтобы вы приехали и оказали последние девические услуги вашей подруге Лидии Мелфорд.
Это письмо вложено в другое к нашей достойной воспитательнице от миссис Деннисон, которая просит ее, чтобы она помогла вам получить у вашей мамы разрешение посетить нас по сему случаю, и я льщу себя надеждой, что не может быть никаких важных препон исполнению нашей просьбы.
Расстояние отсюда до Глостера не больше сотни миль, и дорога хорошая. Мистер Клинкер, он же Ллойд, будет послан за вами, чтобы вам сопутствовать. Если сядете вы в семь часов утра в почтовую карету вместе с вашей горничной Бетти Баркер, то к четырем часам дня прибудете на постоялый двор, находящийся на полпути, и найдете там все удобства. Там встретим вас мы с братом и на другой день вместе приедем сюда, а здесь, я уверена, вы будете чувствовать себя прекрасно в приятном обществе.
Дорогая Летти, я не принимаю никаких отговорок: если вы дружески расположены ко мне и человеколюбивы, то приедете. Мне хотелось бы, чтобы вы немедля испросили разрешение у вашей мамы, а как только оно будет получено, уведомите об этом всегда вам преданную Лидию Мелфорд.
14 октября

Миссис Джермин, Глостер, собственный дом
Дорогая мадам!
Хотя я и не имела счастья получить ответ на письмо, которым обеспокоила вас прошлою весною, однако же я льщу себя надеждой, что вы еще не совсем равнодушны ко мне и к тревогам моим. Знаю, что внимание и нежность, которыми была я окружена, находясь под вашим кровом и на вашем попечении, требуют живейшей благодарности и любви с моей стороны, и, надеюсь, эти чувства я буду лелеять в сердце своем до конца жизни.
В настоящее время я почитаю своим долгом уведомить вас о благополучных последствиях того нескромного поступка, который навлек на меня ваше неудовольствие. Ах, мадам! Всеми пренебрегаемый Уилсон преобразился в Джорджа Деннисона, единственного сына и наследника некоего джентльмена, который по достоинствам своим не уступает в Англии никому, в чем вы сами можете удостовериться, если пожелаете о нем разузнать. Мои опекуны, мой брат и я живем теперь у него в доме, и в ближайшее время союз между молодым мистером Деннисоном и вашей бедной Лидией соединит оба семейства.
Вы без труда можете вообразить, в каком смущении пребываю я, молодая неопытная девушка, наделенная слабыми нервами и склонная к мрачным предчувствиям, и как ободрило бы и поддержало меня сейчас присутствие подруги и наперсницы. Вам известно, что из всех молодых леди мисс Уиллис пользовалась наибольшим моим доверием и любовью, а поэтому я страстно мечтаю о счастье видеть ее подле себя, когда произойдет столь важный перелом в моей жизни.
Миссис Деннисон, которая пользуется всеобщей любовью и уважением, писала вам об этом по моей просьбе, а теперь я с вашего разрешения присовокупляю к ее ходатайству и свои мольбы. Дорогая миссис Джермин! Почтеннейшая моя воспитательница! Заклинаю вас тою нежностью, какою вы некогда удостоили вашу любимицу Лидди, заклинаю добротою сердца вашего, которая побуждает вас заботиться о счастье ближних, выслушайте благосклонно мою просьбу и предстательствуйте перед мамой Летти, чтобы исполнилось самое горячее мое желание. Если будет оно удовлетворено, я обещаю доставить Летти назад целой и невредимой и даже сама провожу в Глостер, где, с вашего позволения, дорогая мадам, представлю вам, под другим именем, вашу раскаявшуюся, преданнейшую и покорную слугу Лидию Мелфорд.

Мисс Мэри Джонс, в Брамблтон-Холле
Ох, Мэри Джонс! Мэри Джонс!
Столько приключилось со мной диковинок, супризов и ужастей, что я совсем без памяти и, видно, никогда уж не опомнюсь. На прошлой недели вытащили меня из речки, как утопшую крысу, и потеряла я новенький с иголочки ночной чипец и серебряный крючок от корсажа, а заплатила я за него добрых полкроны, а еще башмак из зеленой коломянки, и промокла до ниточки, рубаху порвала и ужасть как расцарапала себе сзади ляжку, напаровшись на корягу.
Правда, что мистер Клинкер выволок меня из кареты, да потом опять бросил в воду и пошел тащить сквайра, и нашла б я себе водяную могилу, кабы мельник не вынес меня на сухое место.
А уж какие у нас, девушка, пошли дела да перемены! С тем камедянтом, что волочился за мисс Лидди, а меня бородищой своей испужал у Бристольского истошника, приключилась матемарфиза, и нынче он — прпкрасный молодой джентльмен, сын и наследник сквайра Доллисона. Живем мы все вместе тут в пхнем в доме и на ихнюю свадьбу все согласились, а неделькп через две их и поженят.
Да свадьба-то будет у нас не одна. Моя хозяйка порешила такую же штуку учинить, ей-богу! В прошлое воскресенье я своими ушами слышала в церкви, как клерк оглашал Обрадягу Лишмахагу и Тапиту Брамбл, девицу, а уж какая она там девица, когда совсем пирезрелая дева.
Молодого сквайра Доллисона и мисс Лидди поженят во второй черед, а могла бы быть и третья парочка, кабы не приключилась у мистера Клинкера в делах его перемена. Ох, Молли! Ну что б вы подумали? Дознано, что мистер Клинкер приходится побочным сыном нашего собственного сквайра, а звать его, как следовает быть, мистер Мэтью Ллойд, хотя бог весть как оно могло случиться, и ходит он теперь не в леврее, а носит круживные манджеты. Но я — то его знавала, когда он ходил с продранными локтями и не было у него лоскута, чтобы зад прикрыть, а значит, нечего ему нос задирать.
Правду сказать, держит он себя очень скромно, и такой услужливый, и говорит, что в чувствах своих не переменился, но что типерь он больше себе не хозяин и не может жениться без согласия сквайра. Говорит, что мы должны ждать с терпеньем и положиться на провидение, и еще мелет всякую такую чипуху. Но коли в чувствах он не переменился, так чего ж тут мямлить? Куй железо, пока горячо, поди да поговори сичас же со сквайром. Да и что может сквайр сказать против нашего соединения? Хоть отец мой не джентльмен, зато мать была женщина честная. Я девушка не какая-нибудь там сбоку припека. Моих родителей поженили по закону святой матери церкви, перед лицом человеков и ангелов. То-то и оно-то, Мэри Джонс!
Пускай лучше мистер Клинкер, то бишь Ллойд, позаботится, как бы чего не прозевать. Как говорится, свет не клином сошелся. Что-то он запоет, ежели я приму ласки да услуги лакея, что при молодом сквайре? Мистер Макапин — джентльмен хоть куда и воевал в загранице. Книжек начитался, говорит и по-францюски, и по-голански, и по-шотландски, и на всяких чужеземных языках. Правда, он малость поизношен и выпить не дурак, но во хмелю не буянит, а умная женщина сумеет обвернуть его вокруг пальца. Но, верьте моему слову, я о нем и не думаю. Ничего такого я не делаю и не говорю и в мыслях не держу, что может обидеть мистера Ллойда, ежели нет на то причины.
Но какая находит на меня, Молли, маланхолия! Сижу одна-одинешенька и плачу, принимаю азуфетиду и нюхаю женные перья и нагар со свечей. И молюсь не покладая рук о благодати, чтобы увидеть мне искру нового света, и осветит она мне путь в сей удоли слез. Правда, что ни в чем нужды не терплю у этих добрых людей, и все со мной такие ласковые да вежливые, как будто они не люди, а святые на небесах. Милая Молли, препоручаю себя вашим молитвам и поклонитесь Сауле и с тем остаюсь всегда вас любящая и безутешная подруга Уин Дженкинс.
14 октября

Доктору Льюису
Любезный Дик!
Вы и вообразить не можете, с каким удовольствием увидел я ваш почерк после столь долгого вашего молчания, хотя и частенько — небо тому свидетель!
— взирал я на почерк ваш с отвращением: сие бывало, когда вы писали рецепты сокращенной аптекарской латынью.
Одобряю ваш совет домогаться места сборщика налогов для Лисмахаго, которому ваш план очень нравится, и он передает вам привет и благодарность за попечение о нем. Сей человек, чем больше я его распознаю, кажется мне все лучше. Жесткая скорлупа резкости и скрытности, облекающая его характер, начинает лопаться, чем ближе мы с ним знакомимся. Весьма надеюсь, что они с Табби подойдут друг другу как любая пара упряжных лошадей в королевстве, и я не сомневаюсь, что в его лице мы сделали ценное приобретение для зимних бесед у камелька.
Ваше недовольство по причине того, что я провожу сие время года вдали от дома, могло иметь значение, буде я не чувствовал себя так хорошо там, где нахожусь; здоровье же мое настолько понравилось, что я намереваюсь плевать на подагру и ревматизм. Начинаю думать, что раненько я записался в пенсионеры по дряхлости, и глупо было искать здоровья в уединении и безделье.
Ныне я убежден, что людям хворым становится только хуже от сидячей жизни и излишней осторожности. По временам должны мы ускорять движение машины, «дабы путы снять с колес жизни», и даже погружаться в волны излишеств, чтобы тело свое закалять. Познал я также, что видеть новые лица столь же необходимо, как и дышать свежим воздухом, чтобы усилить циркуляцию жизненных сил, а сие есть залог и мерило хорошего здоровья.
Со времени последнего моего письма я исполнил некоторые обязанности, возлагаемые дружбой, которые потребовали от меня передвижений, а от них я жду пользы для здоровья. Узнав случайно, что миссис Байнард тяжко заболела воспалением легких, я попросил у Деннисона карету, взяв с собой только Ллойда (quondam 69 Клинкера), который сопровождал меня верхом. Проехал я миль тридцать, прибыл часа в четыре дня и, встретив лекаря у ворот, узнал, что больная только что скончалась.
Меня охватило сильное волнение, но это была не печаль. В доме поднялась суматоха; я отправился наверх в спальню, где все они собрались. Тетка ее стояла оцепенелая и ломала руки, а мой друг точно впал в безумие от горя. Он обнимал тело покойницы и испускал такие стенания, что можно было подумать, будто он лишился достойнейшей супруги и лучшей на свете помощницы.
Разумеется, любовь нисколько не зависит от уважения; к тому же одно и то же лицо может быть в одном отношении достойно любви и отвратительно в другом. Разум обладает удивительной способностью приспособляться и даже столь привязываться благодаря привычке к вещам, противным ему и для него пагубным, что бывает не в силах расстаться с ними без сожаления. Байнард пребывал в таком исступлении, что не заметил моего прихода, и я приказал одной из женщин увести тетку в ее комнату. Я попросил также учителя, чтобы тот уда лил своего воспитанника, который, разинув рот, стоял в углу, я, нимало не сокрушаясь горестным зрелищем. Вслед за сим, обождав, покуда первый приступ отчаяния друга моего стал проходить, я мягко оторвал его от предмета его скорби и повлек в другую комнату, хотя он столь сильно сопротивлялся, что я вынужден был обратиться за помощью к его камердинеру.
Однако через несколько минут он опомнился и, заключив меня в объятия, вскричал:
— Поистине дружеская услуга! Не знаю, как вы сюда попали, но само небо послало вас, чтобы я не сошел с ума… О Мэтью! Я потерял мою дорогую Хэрриет!.. Бедное, кроткое, нежное создание! Сколь горячо, какой чистой любовью любила она меня! Двадцать лет она была мне верной подругой!.. Она ушла… Ушла навеки! О небо! Где она? Но смерть не разлучит нас!
Возопив, он бросился назад в комнату, откуда я привел его, и с большим трудом удалось его удержать. Согласитесь, что я поступил бы глупо, ежели стал бы уговаривать человека, который плетет такой вздор. В подобных случаях надлежит ждать, покуда бурный поток чувств постепенно иссякнет. Я попытался отвлечь его внимание и незаметно перевести разговор на другие предметы. В душе моей я был весьма обрадован происшедшим событием и разглагольствовал с таким необычным увлечением, что добился успеха.
Спустя несколько часов он достаточно успокоился для того, чтобы внимать доводам рассудка, и признал даже, что само небо пришло ему на помощь для спасения его от бесчестья и разорения. Но, дабы он снова не впал в слабодушие, оставшись в одиночестве, я ночевал с ним в комнате на принесенной для сего раскладной кровати; поступил я правильно, приняв такие меры предосторожности, так как он вскакивал несколько раз с постели и снова стал бы безумствовать, ежели бы меня не было.
На следующий день он уже был в состоянии говорить о домашних своих делах и предоставил мне полную власть над домом, чем я и воспользовался тотчас же после того, как он одобрил составленный мною для его благополучия план.
Он намеревался покинуть дом немедленно, но я воспротивился сему. Я нимало не желал споспешествовать преходящему его отвращению к дому, которое легко могло перейти в постоянную неприязнь, ибо решил, ежели удастся, привязать его накрепко к его пенатам. Я отдал распоряжение, чтобы похороны были скромны, сколько это было возможно, не нарушая пристойности; в Лондон я написал, чтобы все вещи в его городском доме оценили и объявили хозяину дома от Байнардова имени, что он на благовещение освободит помещение; я приказал сделать в усадьбе опись всего, что там было, включая лошадей, кареты и конскую сбрую; сына Байнарда я отослал к жившему поблизости священнику в пансион, куда поехал он охотно, как только узнал, что освободится от своего воспитателя, которого мы уволили.
Тетка все время была угрюма и не являлась к столу, хотя Байнард навещал ее ежедневно в ее комнате; там она только и делала, что болтала с горничными и другими слугами; но как только племянницу ее похоронили, села в карету и уехала восвояси. Однако же перед отъездом она уговорила мистера Байнарда подарить гардероб племянницы ее горничной, и, стало быть, сия шлюха получила все наряды, кружева, белье своей умершей хозяйки, каковые вещи, по самой дешевой оценке, стоили фунтов пятьсот.
Первым делом я распустил легион лишних слуг, которые столь долго высасывали жизненные соки из моего друга — толпу бездельников, таких наглых, что они даже к своему хозяину относились с оскорбительным небрежением. Все они были наняты женой его, стараниями ее горничной, и только сих двух женщин они признавали хозяйками. Поэтому я весьма порадовался, очистив дом от этих трутней. Горничную умершей, а также другую служанку, камердинера, дворецкого, француза-повара, старшего садовника, двух лакеев и кучера я уволил и немедленно выгнал из дома, уплатив им за месяц вперед жалованье, ибо об увольнении не было им объявлено заранее. Оставил я кухарку, помогавшую французу-повару, одну служанку, старого лакея, форейтора и младшего садовника.
Так-то я сразу снял с плеч моего друга тяжелое бремя расходов, и он едва мог поверить собственным своим чувствам, когда внезапно получил такое облегчение. Но все же сердце его было еще подвержено приступам любви, которые возобновлялись по временам и исторгали у моего друга вздохи, слезы и горестное сетование; однако эти припадки становились все реже и слабее, и в конце концов рассудок его одержал полную победу над слабостью его характера.
По тщательном исследовании его дел выяснилось, что его долги достигают двадцати тысяч фунтов, из которых восемнадцать тысяч он получил по закладной на свое имение, а поскольку он платит по ней пять процентов годовых и несколько ферм у него не сданы в аренду, то от своих угодий он получает в год не больше двухсот фунтов чистого доходу, не считая процентов с приданого жены, сумма коих равна примерно восьмистам фунтам. Чтобы облегчить тяжелое его бремя, я измыслил такое средство: объявленная уже продажа с аукциона драгоценностей его жены, лишнего его серебра и мебели в обоих домах, его лошадей и карет может дать по оценке две с половиной тысячи фунтов наличными, и по уплате этой суммы долг будет равен восемнадцати тысячам. Я взялся достать ему десять тысяч по четыре процента, что позволит ему сберечь на процентах сотню фунтов в год, и, может быть, нам удастся добыть на таких же условиях остальные восемь тысяч. По его словам, ему надобно для жизни в деревне триста фунтов в год; у него есть сын, за воспитание которого надлежит платить; посему положим ему на жизнь пятьсот фунтов; стало быть, остается каждый год сумма в семьсот фунтов для погашения основного долга и уплаты процентов, а к сему мы можем смело прибавить фунтов триста, ежели он снова сдаст в аренду фермы, которые ныне у него в забросе. Итак, годика через два у него будет свыше тысячи фунтов в год для погашения долга в шестнадцать тысяч.
Без промедления мы начали отбирать вещи на продажу, пригласив одного лондонского оценщика, а ради того, чтобы в доме никто не сидел без дела, приступили ко всяческим переделкам внутри дома и снаружи. С полного согласия Байнарда я приказал садовнику отвести ручей в прежнее русло, чтобы оживить изнемогающих наяд, столь долго томившихся от жажды среди сгнивших корней увядших листьев и сухих голышей. Кустарник обречен на истребление, а поляна для увеселений будет снова обращена в пашню и пастбище. Даны были распоряжения снова огородить сад позади дома и посадить хвойные деревья вперемежку с буком и каштаном в восточном углу, ибо дом открыт резким порывам ветра с востока.
Когда ко всем упомянутым работам было уже приступлено, а дом и аукцион оставлены были на попечение почтенного законоведа, я увез Байнарда в своей карете и познакомил с Деннисоном, который своим добросердечием не преминет завоевать его уважение и любовь. И в самом деле, Байнард пленен нашим обществом и, по его словам, познал лишь теперь, что можно наслаждаться истинным благоденствием. Я тоже верю, что нелегко найти под одной кровлей людей, более счастливых, нежели мы теперь.
Должен, однако, сказать строго доверительно, что я подозреваю Табби в непостоянстве! Я столь давно знаком с причудами сего существа, что мне хорошо известны все капризы ее сердца, и я часто разгадываю все ее умыслы, когда они еще только в зародыше. Она прицепилась к Лисмахаго по той только причине, что отчаялась одержать более приятную для себя победу. Однако теперь, ежели меня не обманывают наблюдения, она весьма охотно обратила бы вдовство Байнарда себе на пользу. С той поры, как он появился, она начала обходиться с лейтенантом весьма холодно и чрезмерными любезностями старалась закинуть приманку в сердце другого. Сии уловки вызваны скорее свойственными ее натуре побуждениями, нежели обдуманным намерением, ибо с лейтенантом дело зашло уже столь далеко, что она не может по совести отступить без ущерба для своего доброго имени. К тому же она, разумеется, встретит равнодушие, а не то и отвращение со стороны Байнарда, который достаточно умен, чтобы не соблазниться такой супругой и слишком чувствителен, чтобы не отринуть в теперешнем его положении самую мысль о браке.
Покуда что я уговорил ее дать взаймы Байнарду четыре тысячи фунтов из четырех процентов для уплаты им долга по закладной. Молодой Деннисон также согласился, чтобы приданое Лидди обращено было для той же цели на таких же условиях, а отец его готов продать для Байнарда на три тысячи фунтов своих акций. По просьбе Уилсона и фермер Бленд готов предложить две тысячи, ну, а я должен буду дать столько, сколько потребуется, дабы вырвать моего друга из рук филистимлян. Байнард, восхитившись здешним имением, возделанным точно сад, просил мистера Деннисона взять его к себе в ученики и порешил отдаться душой и телом устройству своего хозяйства.
Уже все готово к предстоящим двум свадьбам. Брачные договоры для обеих пар составлены и подписаны, и церемония отложена только до той поры, покуда помолвленные не проживут в приходе предписанное законом время. Юный Деннисон выражает нетерпение, но Лисмахаго примирился с необходимой отсрочкой, как истый философ. Не лишне вам будет знать, что лейтенант богат не только личными своими достоинствами. Сей неутомимый экономист, кроме половинного своего жалованья, равного двумстам сорока фунтам в год, накопил восемьсот фунтов, которые держал в государственных фондах. Сумма сия сложилась частью из жалованья, которое полагалось ему, когда он жил среди индейцев, частью из денег, полученных им в вознаграждение при переходе от полного жалованья к половинному, а частью из прибытка от торговли мехами в бытность его вождем племени миами.
Волнения и беспокойство Лидди значительно улеглись благодаря обществу некой мисс Уиллис, закадычной ее подруги по пансиону. Родители ее просили разрешить ей дружеское посещение по столь чрезвычайному поводу, и два дня назад она приехала с матерью, которая не решилась ее отпустить без должного присмотра. Юная леди весьма миловидна, бойка, приятна в обхождении, а мать ее весьма добросердечна, так что их прибытие усугубило нашу радость.
Но, видно, придется нам заковать и третью пару в брачные цепи!
Мистер Клинкер Ллойд смиренно объявил через моего племянника о том, что его и мисс Уинифред Дженкицс связывает взаимная искренняя любовь, и потому он испрашивает моего разрешения соединиться с ней на всю жизнь. Хотел бы я, чтобы сия беда миновала мистера Клинкера, но поскольку счастье упомянутой девицы поставлено на карту и с ней уже приключались припадки, ибо она в отчаянии, мне пришлось во избежание трагической катастрофы позволить ему в подражание другим свалять дурака. Со временем, стало быть, у нас в Брамблтон-Холле появится целый выводок его потомков. Парень сей здоров, крепок, крайне благонравен и совестлив, а девица, кажется, столь же неугомонна в любви, как и в религии.
Придумайте средство пристроить его на место, чтобы на приход не легло непосильное бремя. Как вам известно, он воспитывался у коновала и, можно сказать, не чужд медицинской науке, и поскольку он понятлив, я не сомневаюсь, что, находясь на вашем добром попечении, он через короткое время станет валлийским аптекарем.
Табби, никому не угождавшая с охотой, согласилась на сей брак с великим недовольством. Может быть, ее гордость уязвлена, ибо ныне она почитает Клинкера как бы родственником, но, верней всего, ее несогласие происходило только от корыстолюбия. Она объявила, что теперь ей и в голову не придет держать у себя служанкой жену Мэтью Ллойда, а значит, она предвидит, что по сему случаю девица имеет право ожидать вознаграждения за прошлую свою службу. Что же касается до Клинкера, то, не говоря уже о других соображениях, сей парень так верен, смел, привязчив, сметлив, и я столь многим обязан ему, что он вполне заслуживает любых милостей, которые только может ему оказать ваш М. Брамбл.
26 октября

Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса
Любезный баронет!
Роковые узлы ныне завязаны. Комедия приближается к концу, и скоро опустят занавес, но последние сцены сего акта я опишу по порядку.
Недели две назад дядюшка совершил небольшое путешествие и привез сюда близкого своего друга, некоего мистера Байнарда, который недавно лишился жены и сначала был безутешен, хотя, судя по всему, у него было больше причин радоваться, чем сетовать о ее смерти. Однако теперь лицо его понемногу проясняется, и видно, что он человек весьма достойный. Но к обществу нашему присоединилась другая особа, еще более приятная: приехала из Глостера мисс Уиллис. Это закадычная подруга Лидди по пансиону, которую усиленно просили прибыть на свадьбу, и мать ее была столь любезна, что не только исполнила желание моей сестры, но и сама приехала вместе с дочерью. Лидди в сопровождении Джорджа Деннисона и меня встретила их на полпути, а на следующий день мы все вполне благополучно возвратились с ними сюда.
Мисс Уиллис очаровательная девушка и по характеру своему представляет приятную противоположность моей сестре, которая на мой вкус слишком серьезна и чувствительна; подруга же ее резва, откровенна, немного ветрена и всегда весела. Сверх того, она богата, из хорошей семьи и чудо как красива. Ах, Филипс! Если бы достоинства эти не были преходящи, если бы не мог измениться ее нрав и неувядаемы были ее прелести, чего бы только я не предпринял! Но все это праздные размышления — настанет день, когда и меня настигнет моя судьба!
Теперь мы приятнейшим образом проводим время. Разыграли мы несколько комедийных пьес и весьма веселились, глядя, какое действие производят они на поселян, которых мы допускаем на все наши театральные представления. Третьего дня вечером Джек Уилсон заслужил громкие похвалы в «Арлекине-скелете», а Лисмахаго удивил нас всех в роли Пьеро. Его длинные тощие ляжки и резкие черты лица чудесно подходили к этой роли. Появился он с нелепо вытаращенными глазами, лишенными всякого выражения. Страх и изумление он изображал столь натурально, что заразил ими многих зрителей; когда же скелет погнался за ним, он изобразил ужас столь забавно и живо и показал такое сверхъестественное проворство, что все были поражены. Сама Смерть преследовала Чахотку, и это зрелище возымело такое действие на простолюдинов, что некоторые громко завопили, а другие, обезумев от страха, бросились вон из залы.
Но это не единственный пример того, как изумлял нас за последнее время лейтенант. От напастей и разочарований он стал едким и как бы ссохся, но теперь смягчился подобно тому, как изюминка в пудинге делается мягкой и разбухает. Необщительный и педантический, он стал покладистым и услужливым. Он сыплет остроты, смеется и подшучивает с пресмешной развязностью, словом, принимает участие во всех наших забавах.
На днях привезли из Лондона в фургоне его скарб в двух сундуках и длинном сосновом ящике, похожем на гроб. В сундуках лежало его платье, которое он извлек для увеселения общества, и откровенно признался, что все это большей частый opima spolia 70, захваченные в боях. Для свадебного своего наряда он выбрал поблекший мундир из белого сукна, отделанный синим бархатом и расшитый серебром; но больше всего ценил он свой парик с косичкой, в котором лет тридцать назад впервые выступил как адвокат. С той поры парик так и лежал, завитый буклями, и теперь все слуги в доме принялись развивать его к свадебной церемонии, которая и была совершена вчера в приходской церкви.
Наряд Джорджа Деннисона и его невесты ничем особенным не отличался. Глаза жениха блистали радостью и страстью, а она дрожала от робости и смущения. Дядюшка был ее посаженым отцом, а ее товарка Уиллис — подружкой при совершении обряда.
Но тетушка моя и ее возлюбленный красовались на первом месте, и, мне кажется, второй такой пары чудаков во всей Англии не сыщешь. Она была одета по моде 1739 года, а так как день выдался холодный, то и набросила на себя зеленую бархатную мантилью с золотым позументом, но ее отобрал у нее жених, который накинул ей на плечи меховой плащ из американских соболей, стоивший добрых восемьдесят гиней — подарок равно приятный и неожиданный.
В таком наряде повел ее к алтарю мистер Деннисон, исполнявший обязанности посаженого отца. Лисмахаго выступал воинским шагом в своем французском мундире, едва доходившем ему до половины ляжек, в походном парике, не поддающемся описанию, и чуть-чуть подмигивал с видом лукавым и ироническим. Кольцо, которое он надел ей на палец, он доселе прятал. Теперь он вынул его не без самодовольства. Это был затейливый старинный перстень, усыпанный брильянтовыми розочками; позднее Лисмахаго поведал нам, что перстень этот принадлежит его роду вот уже двести лет и что получил он его в подарок от своей бабушки. Обстоятельство сие было весьма лестно для тщеславия тетушки Табиты, которая еще ранее была чрезвычайно обрадована щедростью лейтенанта, ибо утром он преподнес дядюшке превосходную медвежью шкуру и испанское охотничье ружье, а мне — ящик с пистолетами, искусно оправленными в серебро. Тогда же подарил он мисс Дженкинс индейский кошелек, сплетенный из шелковистой травы, с двадцатью кронами в нем.
Должен вам сказать, что эта молодая леди с помощью мистера Ллойда составила третью пару, которая и принесла вчера жертву Гименею. В последнем моем письме я писал вам, что Клинкер прибег к моему посредничеству, и я не без успеха ходатайствовал ба него перед дядюшкой. Но мисс Табита крепилась до тех пор, пока с томившейся от любви Дженкинс не приключилось двух истерических припадков; тогда тетушка смягчилась, и эти два воркующих голубка посажены на всю жизнь в клетку.
Тетушка наша постаралась расщедриться и отдала невесте лишние свои платья и белье, а ее примеру последовала моя сестра; по сему случаю не оставили ее без внимания мистер Брамбл и я. Поистине это был день подношений. Мистер Деннисон настоял на том, чтобы Лидди приняла от него на мелкие расходы два банкнота по сто фунтов каждый, а его супруга подарила ей брильянтовое ожерелье, стоившее вдвое больше. К слову сказать, все члены обеих фамилий, столь счастливо соединившихся, обменялись подарками.
Поскольку сочтено было неуместным подшутить над Джорджем Деннисоном и его молодой женой, то Джек Уилсон решил потешиться над Лисмахаго и после ужина, когда леди удалились, стал усердно угощать его вином; но лейтенант, смекнув, к чему клонится сия затея, попросил пощады, говоря, что подвиг, на который он пошел, дело весьма нешуточное и что доброму христианину следовало бы молиться о ниспослании ему сил, а не ставить препоны его попыткам достигнуть благополучного завершения. Тогда его оставили в покое и позволили взойти на брачное ложе в здравом уме и полной памяти. Тут и восседал он торжественно со своею супругой, подобно Сатурну с Кибелою, покуда осушали благословенную чашу поссета, а над головою миссис Табиты Лисмахаго разломили пирог, куски которого были розданы присутствующим, по обычаю древних бриттов, полагавших, что каждый отведавший сего священного пирога увидит ночью во сне суженого или суженую.
Каверзы Уилсона обрушились всей своей тяжестью на славного Хамфри и его супругу, которых по совершении обычного обряда с бросаньем чулка отвели наверх и уложили в постель. Когда все удалились, раздалось мяуканье — это Джек ухитрился впустить в комнату кошку, надев ей на лапки ореховую скорлупу; бегая по полу, она производила такой оглушительный шум, что перепугала молодых.
Уинифред громко завизжала и съежилась под одеялом, а мистер Ллойд, уверенный, что сатана in propria persona пришел отколотить его, отложил все плотские помышления и с жаром начал молиться вслух. Наконец бедное животное, испуганное больше, чем они оба, прыгнуло на постель и жалобно замяукало. Ллойд, узнав таким образом виновника сего неприятного происшествия, встал и распахнул дверь настежь, а непрошеный гость проворно удрал. Тогда, оградив себя двойным запором от нового вторжения, он уже без всяких помех мог вкушать блаженство.
Если можно судить по лицам, то все молодые наши весьма довольны своею участью. Джордж Деннисон и его жена слишком чувствительны, чтобы явно выражать радость, но взоры их достаточно красноречивы. Миссис Табита Лисмахаго чересчур уж непристойно выражает удовлетворение любовью лейтенанта, а его обхождение — образец галантности; он целует ей руку, бормочет страстные слова, напевает нежные песенки и в то же время, без сомнения, смеется про себя над тем, что она по глупости своей верит в его искренность. Дабы доказать, сколь мало истощил его силы прошедший день, он плясал шотландскую сарабанду с обнаженной шпагой и прыгал столь высоко, что был бы, кажется, недурным канатным плясуном в «Сэдлерс Уэльс».
Когда же спрашивают мистера Мэтью Ллойда, доволен ли он своей покупкой, он, возведя очи горе, восклицает:
— За ниспосланное нам возблагодарим господа, аминь!
Его спутница жизни хихикает и прикрывает глаза рукой, притворяясь, будто ей стыдно, что она лежала в постели с мужчиной.
Итак, все наши птички довольны новым своим положением, но, может быть, они запоют другую песню, когда получше разглядят, на какую приманку они попались.
Так как не удалось уговорить миссис Уиллис, чтобы она осталась, а Лидди обещала проводить ее дочь в Глостер, то, вероятно, предстоит всеобщее переселение, и большинство из нас проведет святки в Бате; буде это случится, я, конечно, не упущу возможности побывать в ваших краях. Полагаю, к тому времени вы будете по горло сыты alma mater и готовы привести во исполнение план путешествия, о котором условились в прошлом году с преданным вам Дж. Мелфордом.

Доктору Льюису
Любезный доктор!
Племянница моя Лидди уже осчастливлена на всю жизнь, и лейтенант Лисмахаго избавил меня от Табби, так что мне ничего не остается, как утешать друга моего Байнарда и пристроить сына моего Ллойда, который также женился на мисс Уинифред Дженкинс. Только гений умеет так надоумить, как вы! В этом отношении доктор Арбетнот есть первообраз доктора Льюиса.
Ваша мысль о должности приходского клерка заслуживает внимания. Не сомневаюсь, что Мэтью Ллойд весьма подходит для занятия сей должности, но теперь вы должны подумать, куда его в доме приткнуть. Его неподкупная честность и неустанное рвение послужат мне на пользу при надзоре над моим имением, хотя я не думаю, что он станет поперек дороги Барнсу, на которого у меня нет оснований жаловаться.
Я только что воротился с Байнардом из второй поездки в его имение, где все устроено к полному его удовольствию. Однако он не может войти в дом без слез и сетований, так что его еще нельзя оставлять одного. Стало быть, я не расстанусь с ним до весны, когда он намеревается погрузиться в занятия сельским хозяйством, которое доставит ему немало хлопот, но вместе с тем рассеет мрачные его мысли. Чарльз Деннисон обещал приехать к нему недели на две, чтобы помочь в повседневных его трудах, да и Джек Уилсон время от времени будет его посещать, а по соседству есть у него несколько приятелей, коих его новый образ жизни не заставит отказаться от встреч с ним. Не сомневаюсь, что менее чем через год он почувствует душевное и телесное успокоение, ибо душа его и тело взаимно друг друга изнуряли; а я возрадуюсь от всего сердца, видя, как мой друг спасен от нищеты и срама.
Миссис Уиллис порешила вернуться через несколько дней с дочерью в Глостер, и наш план претерпел некоторые изменения. Джерри уговорил своего зятя повезти жену в Бат; кажется, родители его поедут с ним. Что касается до меня, то я не намерен избрать сию дорогу. Только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства заставили бы меня снова посетить Бат или Лондон. Сестра моя с мужем, Байнард и я распростятся с ними в Глостере, на полпути от Брамблтон-Холла, где прошу вас приготовить для нашего рождественского обеда доброе седло барашка и индейку.
Вы должны также употребить все ваши медицинские знания для защиты меня от приступов подагры, чтобы я мог в добром здравии встретить гостей, обещавших на обратном пути из Бата нас навестить. А так как я запасся здоровьем, то, уповаю, вашей медицине не много будет со мной хлопот, но вам придется потрудиться, участвуя в моих прогулках.
Мистер Лисмахаго, будучи сам неутомимым охотником, презентовал мне отменное охотничье ружье, и мы с вами будем бродить в любую погоду. Дабы сей план нашей будущей жизни был исполнен точнее, я намереваюсь отказаться от развлечений, требующих сидячей жизни, и паче всего не писать длинных писем — решение, которое, ежели бы я раньше его принял, избавило бы вас в последнее время от трудов читать скучные послания
М. Брамбла, 14 ноября

Миссис Гуиллим, Брамблтон-Холл
Добрейшая миссис Гуиллим!
Провидению для премудрых целей его угодно было, чтобы я переменила свое имя и положение в жизни, а потому больше нечего почитать меня хозяйкой в семействе моего брата. Но как не могу я бросить управлять, покуда не рассчитаюсь с вами и Уильямсом, то и приготовьте все счеты для проверки, потому что мы без промедления возвращаемся домой.
Лейтенант, мой супруг, повержен реуматизмам, а потому хорошенько протопите для его приема синюю комнату в третьем этаже. Пускай починят оконные рамы, законопатят все щели, пол застелят коврами, а перины взобьют.
Миссис Ллойд, в девичестве Дженкинс, сочеталась браком с родственником нашей фамилии и потому уже не может оставаться в служанках; я хочу, чтобы вы подыскали для меня на ее место какую-нибудь надежную горничную. Если она умеет прясть и хоть малость шить, тем лучше, но пускай не надеется на какое-нибудь особенное жалованье; у меня есть теперь собственная семья, и я должна икономничать больше, чем раньше. Писать более нечево, и с тем остаюсь к вам расположенной приятельницей Таб. Лисмахаго.
20 ноября

Мисс Мэри Джонс, Брамблтон-Холл
Мисс Джонс!
Провидение надумало сотворить в делах наших превеликую перемену. Вчера по милости божьей мы, три парочки, соединились святыми узами брака, и нонче я подписуюсь вашей покорной слугой Ллойд. Весь приход порешил на том, что молодой сквайр Доллисон и его невеста — распрекрасная парачка. А что до мадам Лишмахаги, так вы ее фокусы знаете — верно, что голову она себе убрала префантазически, а супруг закутал ее в длинный мериканский меховой плащ из дикарской страны, хоть и говорят, что он ужасти как дорого стоит. У самого летенанта был преогромный пук волос с тремя косицами, а одет он был в дурацкий кафтан с серебром. Сказывают, он был скоморох. А я ничево про него не скажу, потому как летенант сделал мне хороший подарочик.
Мистер Ллойд нарядился в короткий кафтан и камзул с золотым галуном и хоть не лезет он в знать, а все ж таки в жилах у него течет кровь не хуже, чем у всякого сквайра в графстве. А на вашей покорной слуге было простое муваровое платье горохового цвета и мой рэнлагский чепец, и взбитый тупей с пуклями по бокам. Сказывают, была я вылитая леди Рикманстон, но только не такая бледная — оно и верно, потому как миледи будет постарше меня лет на семь, если не более.
А теперь, мисс Мэри, кумпания наша разежается в разные стороны. Мистер Милфорт едет в Бат вместе с Доллисонами, а мы все ворочаемся домой, чтобы провести святки в БрамблтонХолле. Как апартаминты наши будут в четвертом етаже, в комнате, обклееной желтой бумагой, перенесите пожалста туда мои вещи. Передайте мои поклоны миссис Гуиллим, и, надеюсь, мы вперед будем жить с нею вежливо да по-хорошему. Теперь, как я по божьей милости поднялась в высшую сфиру, так уж вы меня извините, коли я не буду ровня с домашней прислугой, но, как верю я, что вы будете соблюдать вежливость и дистанкцию, то и можете положиться на распалажение и защиту вашей
У. Ллойд.
20 ноября

ПРИЛОЖЕНИЯ 71

Мистеру Генри Дэвису, книгопродавцу в Лондоне
Уважаемый сэр!
Я получил ваше почтенное письмо, помеченное тринадцатым числом минувшего месяца, извещавшее о том, что вы прочитали письма, переданные вам моим другом его преподобием мистером Хьюго Беном, и рад был узнать ваше мнение, что они могут быть напечатаны с надеждой на успех, ибо упоминаемые вами возражения против печатания, смею думать, можно опровергнуть или даже пренебречь ими.
Во-первых: в связи с главным возражением касательно судебного обвинения против печатания частной переписки лиц, находящихся в живых, разрешите мне, с вашего позволения, указать, что написание и посылка упомянутых писем отнюдь не сохранялись в тайне, и сии письма не имели целью распространение о ком бы то ни было mala faina 72 либо причинение вреда, но, наоборот, просвещение человечества и назидание. Таким образом, публикация их in usum publicum 73 следует счесть своего рода долгом. Кроме сего, я советовался с мистером Дэви Хиггинсом, выдающимся здешним законоведом, который, изучив письма и поразмыслив, объявил, что, по его разумению, означенные письма не заключают ничего противозаконного. Наконец, если мы с вами придем к соглашению, объявляю in verbo sacerdotis 74, что на случай судебного преследования я возьму всю вину на себя quoad 75 до пени и тюремного заключения, хотя у меня и нет охоты подвергнуться бичеванию. Tarn ad turpitudinem, quam ad amaritudinem poena spectans 76.
Во-вторых: что касается до неудовольствия судьи Лисмахаго, то должен сказать, non flocci facio; 77 я не стал бы умышленно поносить ни одного христианина, если только он заслуживает таковым именоваться. Но, сказать правду, я весьма удивлен, что не отрешают от должности сих бродяг иностранцев, коих не без основания можно подозревать в недоброжелательстве к нашему превосходному устройству церкви и государства. Боже упаси, я отнюдь не хочу быть несправедливым и не утверждаю положительно, что названный Лисмахаго не лучше, чем переодетый иезуит, но готов totis veribus 78 настаивать и свидетельствовать, что со дня своего назначения на должность его ни разу не видели intra templi parietes 79, иначе говоря, в приходской церкви.
В-третьих: касательно того, что произошло за столом у мистера Кендела, когда упомянутый Лисмахаго был столь груб в своих порицаниях, то должен вас, сэр, уведомить, что я вынужден был удалиться не из боязни его грозных обвинений, которые, как уже было сказано, не стоят и выеденного яйца, но исключительно по причине неожиданных последствий, вызванных съеденной за обедом рыбой усачом, каковая, чего я не знал, в известные времена года является сильнейшим слабительным, как упоминает Гален в одной из своих глав.
И, наконец, в-четвертых: относительно того, как попали в мои руки эти письма, сие касается только моей совести. Достаточно сказать, что я полностью удовлетворил тех, на хранении которых они находились, и, надеюсь, удовлетворил теперь также и вас в такой мере, что можно подписать наше соглашение и безотлагательно приступить к работе.
В ожидании чего остаюсь, уважаемый сэр, покорный ваш слуга Джонатан Дастуич. Абергеванни, 4 августа
Р. S. Предполагаю, deo volente 80, повидаться с вами в столице ко дню всех святых, когда я буду иметь удовольствие переговорить о рукописях проповедей некоего ныне покойного священника — пирог доброй закваски на теперешний вкус публики. Verbum sapienti 81 и т. д.
Дж. Д.

Его преподобию Джонатану Дастуичу, в…
Сэр!
Я получил (о почте ваше письмо и рад переговорить с вами о рукописях, которые я вручил вашему другу мистеру Бену, но не могу согласиться на предложенные условия. Подобные дела столь ненадежны… Любые писания — лотерея… Я столько потерял на сочинениях лучших нынешних писателей. Можно было бы многое рассказать и назвать имена, но не стоит… Вкусы в Лондоне столь изменчивы. Столько было издано недавно писем о путешествиях: Смоллета, Шарпа, Деррика, Тикнесса, Балтимора, Баретти, Сентиментальное путешествие Шенди… Публика, кажется, сыта по горло сим родом развлечений.
Однако, буде вам угодно, я пойду на риск напечатать и издать книжку, и вы получите половину дохода с издания… Но не затрудняйтесь и не привозите мне ваших проповедей. Кроме методистов и диссентеров, никто проповедей не читает. К тому же я решительно ничего не понимаю в подобных сочинениях, а те два лица, на чье суждение я полагался, теперь отсутствуют: один уехал в чужие края, поступив плотником на военный корабль, а другой настолько глуп, что скрывается от судебного преследования за кощунство… Я много потерял из-за его отсутствия… Он оставил у меня на руках наполовину законченное руководство по благочестию, а получил от меня за все сочинение сполна… Он был самый основательный богослов из всех моих людей, у него было самое ортодоксальное перо, и мне еще не случалось видеть, чтобы здравый смысл ему изменил, разве что когда он удрал по упомянутой причине от своего куска хлеба с маслом…
По вашим словам, вы не боитесь оскорбленья действием со стороны Лисмахаго, но этим только лишаете себя выгод, которые можно извлечь из доброй тяжбы, а к тому же возможности притянуть его к суду. Во время последней войны я напечатал в моей вечерней газете заметку, полученную по почте и осуждавшую некий полк за его поведение во время битвы. Офицер упомянутого полка явился в мою книжную лавку и в присутствии моей жены и помощника пригрозил отрубить мне уши. Чтобы убедить свидетелей, я прикинулся, будто страшусь оскорбления действием, и поэтому мне удалось привлечь его к суду; обвинение было доказано, и я выиграл дело.
Что до бичевания, то вам его нечего бояться и нечего о нем думать… За последние тридцать лет только одного издателя наказали плетью, привязав к повозке; это был Чарльз Уотсон, и он уверял меня, что боль пустячная. Палата лордов не раз угрожала К. С., но угрозы ни к чему не привели. Если будет возбуждено обвинение против вас как лица, опубликовавшего эти письма, я думаю, что у вас хватит совести и ума, чтобы явиться в суд… Если вас приговорят к позорному столбу, будущее ваше обеспечено… По нынешним временам, сие есть верный шаг к славе и повышению по службе. Я буду рад, если мне удастся оказать вам помощь.
Искренне ваш Генри Дэвис.
Лондон, 1 августа
Прошу вас, передайте привет моему кузену Мэдоку… Я отправил для него, оплатив пересылку, книгопродавцу Саттону в Глостере календарь и придворный справочник, которые прошу его принять как ничтожный знак моего к нему уважения. Моя жена, большая любительница подсушенного сыра, шлет ему привет и просит узнать, есть ли у него для продажи в Лондоне такой же сыр, какой он любезно нам прислал в прошлом году на святки.
Г. Д.

ПРИМЕЧАНИЯ

Роман Смоллета «Путешествие Хамфри Клинкера» был задуман и начат автором в 1368 году, незадолго до отъезда в Италию, где Смоллет кончил свои дни в небольшой деревушке в четырех милях от Ливорно. В этой деревне и была в 1771 году завершена работа над романом. Перед смертью Смоллет успел узнать о большом его успехе в Англии.
В романе отразились впечатления от путешествия на родину, в Шотландию, в 1766 году, впечатления от Бата, где за год перед этим и год спустя Смоллет проходил курс лечения. Роман имеет, однако, и чисто литературные источники, в частности книгу Кристофера Энстея «Новый путеводитель по Бату» (1766), представлявшую собой собрание писем некоего семейства, проводящего сезон на водах в Бате. Некоторые герои «Хамфри Клинкера» восходят к героям Энстея, но литературные качества этих книг, разумеется, не сопоставимы.
Хорошо встреченный при своем появлении, этот роман впоследствии меньше влиял на английскую литературу, чем такие произведения Смоллета, как «Приключения Родрика Рэндома» и «Приключения Перигрина Пикля», однако всегда оставался образцом зрелого мастерства Смоллета. За пределами Англии наибольшим успехом этот роман пользовался в Германии, где до конца века вышел, как и два других упомянутых его романа, несколькими изданиями. В Россию роман «Путешествие Хамфри Клинкера» проник из Германии. В 1789 году Иваном Захаровым было переведено с немецкого «Путешествие Гумфрия Клинкера, сочинение г. Смоллета». Настоящий перевод впервые опубликован в 1953 году Гослитиздатом.
Ю. Кагарлицкий
Валлиец — уроженец Уэльса.
…deerant quoque littora Ponto. — «У Черного моря не было берегов» — стих Овидия из его «Понтийских посланий», которые поэт писал с берегов Черного моря (с побережья нынешней Румынии), куда он был сослан римским императором Августом в 9 г. и, э. Игра слов, о которой упоминает Дж. Мелфорд, заключается в совпадении прозвища утонувшей его собаки Понто с названием Черного моря (Pontus). Таким образом, стих Овидия может быть переведен: «У Понто не было прибежища».
…возбуждают деятельность животного организма. — В письмах, посвященных описанию известных в Англии курортов с минеральными источниками, Смоллет выступает в роли медицинского эксперта по вопросу о действии минеральных вод. Для такой роли он считал себя вполне подготовленным, ибо за восемнадцать лет до написания «Хамфри Клинкера» сочинил «Очерк об употреблении минеральных вод». По этот очерк не принес ему степени доктора медицины, на что он рассчитывал.
Германский электор — титул, присвоенный в феодальную эпоху некоторым главам германских государств, имеющим право избрания императора. В эпоху Смоллета таких электоров насчитывалось семеро.
Амфитеатр Веспасиана — Колизей, гигантский цирк в Риме, закопченный постройкой в 80 г. н. э.
Нижние дворики. — В Англии перед домом нередко бывал дворик ниже уровня улицы, откуда был доступ в подвальный этаж.
… проход… как на Ковент-гарден… — На том месте в Лондоне, где некогда находился сад настоятеля Вестминстерского аббатства, разбита была в XVII в. большая площадь с аркадами, на которой устроен был цветочный и фруктовый рынок; этот «проход с аркадами» имеет в виду Смоллет.
Гигрометр — аппарат для измерения влажности воздуха.
Эти хрупкие создания из Бедфордбери, Батчер-роу и пр. — Смоллет иронизирует, называя несколько лондонских улиц, населенных главным образом мелкими торговцами, — Мясной ряд и пр.
Прививка оспы. — Речь идет не о вакцинации, то есть прививке вируса телячьей оспы (лат. vaccinus — коровий), ставшей известной в 1796 г., но о заражении здорового человека вирусом натуральной оспы, ибо такое заражение приводило к тому, что болезнь протекала в более слабой форме. Подобная прививка известна была в Китае и на всем Востоке в глубокой древности, и в 1717 г. о ней узнали в Англии. Распространение се привело к тому, что подвергшиеся прививке здоровые люди, не будучи изолированы, являлись рассадниками болезни, и к концу XVIII в. количество смертных случаев от заболевания оспой в Англии даже увеличилось по сравнению с началом века. Только вакцинация, вызвавшая бешеное сопротивление церкви и многочисленных врачей, принесла человечеству спасение от оспы.
Франкованное (искаженное «франкированное») письмо. — В эпоху Смоллета пересылка почтовых отправлений оплачивалась не отправителем, но адресатом. Система оплаты была крайне сложной, а размер ее очень высок и зависел не только от расстояния, на которое письмо пересылалось, но и от веса, величины и даже формы письма. Господствующие классы ухитрились переложить тяжесть оплаты корреспонденции на те группы населения, для которых высокая оплата была особенно тяжела. Они добились привилегии для всех чиновников и для членов парламента, которыми в ту эпоху, как известно, могли быть в основном только землевладельцы, посылать в неограниченном количестве почтовые отправления — не только свои, но любые, свободными от оплаты, «франкированными» (franc — свободный от пошлины), выставляя на них свое имя. Каждый землевладелец пли буржуа мог легко получить такую пометку на письме. Старая система оплаты писем ликвидирована была только в 1840 г. — через семьдесят лет после смерти Смоллета.
…повезет его с Аберганни… — искаженное Абергеванни, городок в полутораста милях от Лондона.
Эл — мера длины; 114 сантиметров.
…открыли… римские бани… — Раскопки, произведенные в Бате в 1755 г., показан, что батские минеральные источники были известны еще в эпоху завоевания Англии римлянами. Обнаруженные римские бани состояли из нескольких бассейнов, наполнявшихся в свое время водой из источников.
Эбигейл — прозвище горничных; его происхождение связано с одним из библейских эпизодов (в Библии — Авигея); впервые в Англии горничная под этим именем выведена в пьесе Бомонта и Флетчерг] «Презрительная леди» (XVII в.).
Остров Сент-Кристофер — один из островов Вест-Индии (архипелага в Карибском море, у берегов Северной Америки), являвшейся для господствующих классов Англии XVIII в. неиссякаемым источником обогащения благодаря применению труда негров-рабов. Многочисленные английские плантаторы и негоцианты, выкачивая с острова Сент-Кристофер, как и с других островов Вест-Индии, хлопок, сахар, индиго, имбирь, тропические фрукты и т. д., быстро становились обладателями крупных состояний, чем и объясняется особое почтение церемониймейстера Бата к «богатой наследнице» с упомянутого острова.
Джемс Куин (1693-1766) — известный английский актер-классицист, типичный представитель «старой» сценической школы; обладая огромным темпераментом и прекрасной дикцией, Куин был актером «декламационного» стиля, отвергнутого крупнейшим реформатором английской сцены XVIII в. Гарриком.
…тропы, и фигуры с Биллингсгейта… — то есть брань, которой славились торговки с Биллингсгейтского рыбного рынка, расположенного у Темзы в районе, населенном деклассированными элементами.
…об «уличной девке на ужасном дикобразе». — Табита Брамбл коверкает слова, произносимые Тенью отца Гамлета (действие I, сцена 5). У Шекспира: «иглы на взбешенном дикобразе» (quills — иглы, quails публичные девки, frightful — ужасный, но также взбешенный).
Элен Гуин — Элинор Гуин (1650-1687), одна из любовниц короля Карла II Стюарта, известного своим распутством; раздражение Дж. Куина на Табиту Брамбл объясняется тем, что Элинор Гуин, которую современники называли «pretty witty»— «остроумная красотка», действительно начинала свою карьеру на улицах Лондона, чтобы затем стать одной из первых по времени актрис в английском театре, где до той поры женские роли исполнялись мужчинами.
…ренту, за которую продал свой патент. — Патент на офицерский чин. Ни в одной капиталистической стране не был закрыт людям неимущим доступ в офицерство с такой откровенностью, как это имело место в Англии. Это было достигнуто введением официальной продажи государством офицерских чинов, вскоре после так называемой «славной революции» 1688 г. Такая система надежно защищала господствующие классы от проникновения их классовых противников в состав офицерства, но, с другой стороны, столь понижала боеспособность командного состава, что весьма скоро войны с Францией заставили правительство отменить продажу патентов. Тем не менее она продолжала фактически существовать, и с 1711 г. снова официально была разрешена при королеве Анне, а при Георге I в 1720 г. был утвержден новый тариф с еще более высокими расценками на все офицерские чины. Только в семидесятых годах прошлого века продажа патентов на офицерские чипы была окончательно воспрещена.
«Дженерал адвертайзер» — лондонская газета, основанная в 1726 г. и называвшаяся «Лондон дейли пост энд Дженерал адвертайзер» — «Лондонская ежедневная почта и Всеобщий листок объявлений». В том году, к которому относятся события, упоминаемые в романе, газета уже давно (с 1752 г.) называлась «Паблик адвертайзер». Смоллет не случайно назвал эту газету, оппозиционную королевскому двору, ибо именно над ней «судили да рядили» посетители кофейни, считавшие себя незаслуженно обойденными правительством.
Конец земли — самая крайняя западная точка Англии в юго-западном графстве Корнуэлл; гранитная скала с рифом, уходящим в море.
Жрец. Номуса. — Комус — бог веселья у римлян; его часто изображали нетрезвым.
Ахатес — преданный друг Энея из «Энеиды» Вергилия.
…которая вертит вертел с мясом… — В старые времена в Англии собак специально обучали вертеть вертел с мясом над очагом.
Бенефиция. — В средние века так называлось право пожизненного пользования землей, даваемое феодалом своему вассалу в награду за воинскую службу; в повое время так называют в Англии назначение на должность ректора (настоятеля) приходской церкви, викария (его заместителя) и других церковнослужителей.
…другой берег реки… — Город Бат расположен на берегу реки Эйвон, так же как и город Бристоль, от которого упоминаемые в романе Горячие Воды отстояли в полутора километрах, тогда как Бат находился в двадцати километрах к юго-востоку.
Лига — старая мера длины, около трех английских миль.
Боро — город (либо местечко), некогда получивший от английского короля хартию на право самоуправления, освобождавшую от подчинения властям графства; вместе с этим боро получало право представительства в парламенте, чудовищно искажавшее идею народного представительства, ибо это право осуществлялось жителями и тогда, когда боро не только теряло какое бы то ни было экономическое значение, но и большую часть своего населения. В эпоху Смоллета (и вплоть до 1832 г.) в Англии встречались боро, насчитывающие один-два десятка жителей, обладавших правами выбора члена парламента. На практике это всегда сводилось к тому, что члена палаты общин английского парламента назначал в малонаселенных боро местный землевладелец, от которого жители целиком зависели, являясь либо его арендаторами, либо лицами, занимавшими те пли иные должности по его усмотрению. В других боро существовал тот же порядок выбора в парламент, что и в любом английском графстве, — порядок, который с возмущением описывает Брамбл, сам некогда «избранный» таким же способом.
Варган — народный музыкальный инструмент.
…Лондон и Вестминстер вымощены… — Брамбл имеет ввиду, конечно, только Лондон, но, упоминая о Вестминстере, отдает дань традиции. Ибо там, на берегу Темзы, где находятся Вестминстерское аббатство и здания парламента, некогда стоял монастырь (Вестминстер — Западный монастырь), и с течением времени район вокруг этого монастыря, который был расположен на холме Тауэр, стал населенным пунктом в Лондонском графстве, получив право представительства в парламенте. До конца XVI в. этот район еще не сливался с Лондоном, но затем вошел в границы последнего, сохранив, по традиции, право выбора двух членов палаты общин. Прошло свыше ста лет после смерти Смоллета, пока этот нелепый порядок не был отменен.
Петимэтр — искаженное французское petit maitre щеголь, франт.
Миссис Корнелис (1723-1797) — владелица зала, в котором устраивались по подписке балы.
…героя, который растоптал мятеж… — Этим «героем», которого Смоллет наименовал «герцог К.» и изобразил столь гротескно, следует, несомненно, считать Уильяма Августа герцога Камберленда, брата короля Георга III, неудачливого вояку, не раз битого французами и австрийцами. Единственной его военной удачей была победа над Карлом Эдуардом Стюартом, пытавшимся вернуть английский престол, потерянный его дедом Иаковом II. В битве при Куллодене в апреле 1746 г. между высадившимся в Шотландии Карлом Эдуардом, возглавлявшим отряд шотландских горцев, и английскими войсками во главе с упомянутым герцогом Камберлендом, решилась судьба так называемого движения якобитов, то есть сторонников династии Стюартов. В жестокой кровавой расправе над шотландцами после победы при Куллодене главная роль принадлежала герцогу Камберленду.
Упоминание о герцоге К., которого Брамбл встречает на приеме при дворе Георга III, позволяет установить время действия романа: Камберленд умер в октябре 1765 г. С другой стороны, читатель встретит в дальнейшем упоминание о «семи годах последней войны», то есть о Семилетней войне, окончившейся, как известно, в феврале 1763 г. Таким образом, «Путешествие Хамфрп Клинкера» происходило между указанными двумя датами — февралем 1763 г. и концом ноября 1765 г. (последнее письмо романа помечено 20 ноября).
Фаворит граф — лорд Бьют, фаворит короля Георга III. Каледонское светило. — Каледония — древнее название Шотландии. …великий пенсионарий, сей флюгер патриотизма! — Великий пенсионарий — звание высшего чиновника голландского правительства, но в данном случае Смоллет имеет в виду не голландского, а английского государственного деятеля Уильяма Питта (с 1766 г. лорда Чэтема), который во время посещения Брамблом Лондона не был у власти и подвизался в палате общин как лидер группы вигов, оппозиционной большинству вигской партии и королевскому двору. Смоллет — политический противник Питта — назвал его «великим пенсионарцем», намекая на его прозвище «великий коммонер» (коммонер — член палаты общин), а уничижительно отозвавшись о его патриотизме, столь же прозрачно намекнул на то, что в дни молодости Питта группа вигов, возглавляемая им, называла себя «патриотами».
Старый герцог Н. — В портрете «старого герцога Н.» следует видеть изображение Томаса Пелхема Холла герцога Ньюкасла прожженного политика, одного из вожаков партии вигов, которому во время встречи с ним Брамбла было свыше семидесяти лет. Он дважды был премьер-министром, первый раз в 1754-1756 гг. и второй раз в 1757-1762 гг., когда фактическим главой вигского министерства был Уильям Питт. Не обладая способностями государственного деятеля, он превосходно лавировал в сложной политической обстановке и занимал ряд государственных постов в точение сорока лет, ценимый главными вожаками партии виюв как парламентский «тактик», применяющий испытанный способ английских государственных деятелей — подкуп членов парламента.
…неутомимого подголоска главной персоны… — Характеризуя герцога Н. (то есть Ньюкасла) как подголоска «главной персоны, коею справедливо заклеймили как отца продажности», Смоллет под «главной персоной» имеет в виду Роберта Уолпола — вождя вигов, занимавшего пост премьер-министра с 1721 по 1742 г. Даже на фоне общей коррупции в политической жизни Англии XVIII в. Уолпол выделялся цинизмом и ловкостью, с которой он подкупал членов парламента и высших сановников.
…она собрана неким лекарем… — Основанием коллекций Британского музея явились естественнонаучная коллекция, библиотека и предметы искусства, принадлежавшие врачу Гансу Слоану, который в своем завещании (1753 г.) предложил правительству приобрести все собрание.
Сражение при Деттингене. — Сражение при Деттингене (в так называемой. Испанской войне 1739-1748 гг.), деревушке на Майне в Германии, произошло в июне 1743 г. между англичанами и немцами с одной стороны и французами — с другой. Смоллет вкратце описал ату битву в романе «Приключения Родрика Рэндома».
Городок в Гризонсе. — Смоллет не случайно упоминает о Гризонсе, на территории которого находился город Лугано. Кантон Гризопс входил в состав Швейцарии, но решительно отстаивал в эпоху Смоллета свою кантональную независимость от швейцарской администрации.
…ipse dixit сего нового Пифагора. — Ученики древнегреческого философа и математика Пифагора в качестве решающего аргумента будто бы ссылались на слова Пифагора: «Учитель сам сказал». Выражение это применяется imoiaa в насмешку над ложным авторитетом.
…писакам с Граб-стрит… — Мелкие литераторы, добывавшие средства к жизни случайным заработком, селились еще за полтора столетия до эпохи Смоллета на улочке Граб-стрит, и потому выражение «писака с Граб-стрит» являлось кличкой продажного, низкопробного литератора.
…с берегов Твида… — Река Твид граничит на протяжении тридцати километров с Англией; выражение «с берегов Твида» значит «из Шотландии».
Аристарх — нарицательное имя для педантов-критиков; Аристарх (II в. до н. э.) — греческий грамматик и критик.
… чья вонь… — В подлиннике — «чья сила», но по контексту очевидна опечатка (strength — сила, stench — вонь).
…как Мальволио в пьесе, — Смоллет сравнивает мисс Табиту Брамбл с одним из героев шекспировской комедии «Двенадцатая ночь» — жеманным, важничающим и уверенным в своей неотразимости Мальволио.
…полосатого осла… — Речь идет о зебре, принадлежавшей королеве.
Представление в «Сэдлерс Уэльс», — «Сэдлерс Уэльс» — «Источники Сэдлера» — лондонский загородный увеселительный сад того же характера, что Ронлаг и Вокс-Холл, описанные Смоллетом, но для более демократической публики. «Источники Сэдлера» названы по имени их владельца.
…на утренний прием к герцогу Н… — то есть герцогу Ньюкаслу
…во время войны 1740 года… — то есть во время так называемой Испанской войны, в которой принимал участие сам Смоллет.
В этом государстве после Гренвилла… — Собеседник Брамбла, капитан С., давая лестную характеристику Джорджу Гренвиллу (1712-1770), обнаруживает этим свою верность тупому и деспотическому Георгу III, который хотя и назначил одного из лидеров вигской партии, Гренвилла, премьер-министром в 1763 г. вместо своего фаворита лорда Бьюта, но только потому, что видел в Гренвилле исполнителя своих приказаний. Греивилл, будучи первым министром, вошел в историю Англии как орудие Георга III в его борьбе против свободы печати. Гренвилл ушел в отставку в июле 1765 г. С этим связана ошибка Смоллета. Из слов капитана С. следует, что Гренвилл уже давно покинул свой пост. Между чем письмо помечено автором 5 июня (1765 года, как установлено ранее.).
Дэй — титул, который в прежние времена носили правители Алжира.
…зарыть дерево и посадить топор. — Смоллет, рисуя гротескно фигуру герцога Ньюкасла, заставляет его плоско острить об обычаях американских индейцев и умышленно искажать индейские слова («вампумы» вместо «вигвамы» и др.) и названия пяти индейских племен, или «пяти народов», которые образовали союз племен и были известны англичанам от колонистов.
…дрыгать ногами на Тайберне — то есть быть повешенным на Тайберне. В эпоху Смоллета место казни — Тайберн — находилось в трех километрах от Лондона.
Ч. Т. — Под инициалами Ч. Т. несомненно скрывается Чарльз Тауншенд (1725-1767) — деятель вигской партии, один из самых беспринципных политиканов.
…в подражание прославленному инвалиду! — Намек на Уильяма Питта, больного подагрой.
…он не так давно вышел из тюрьмы Флит… — Тюрьма Флит в эпоху Смоллета была главной тюрьмой для несостоятельных должников.
…почерпнул о просодии у Диспутера и Радимена. — Речь идет о двух английских грамматиках; последний, шотландец, издал в начале XVII в. «Основы латинского языка».
Просодия — раздел учения о стихе.
Триктрак — старинная игра, напоминающая шашки; ходы определялись числом очков, выброшенных на костях.
…повел меня обедать к С… — Под именем литератора С. Смоллет выводит самого себя.
… по причине, о которой нет нужды распространяться. — Причина заключалась в том, что в воскресенье они могли выходить из дому, ибо, по английским законам эпохи Смоллета, в воскресенье арест за долги возбранялся.
…метафизических сочинений лорда Болингброка… — Генри Сен Джон виконт Болингброк, известный государственный деятель партии тори, сторонник изгнанных Стюартов, бежавший из Англии в 1714 г. со вступлением на английский престол Ганноверской династии (вернулся в Англию только в 1742 г.), занимался также сочинением трактатов по вопросам истории и политики («Письма об изучении истории», «Письма об идее патриотизма» и т. д.).
…известен здесь под именем лорда Картофеля. — Намек на основной продукт питания в Ирландии.
… пределы вольностей Королевской скамьи… — то есть границы района вокруг уголовной тюрьмы Королевской скамьи. В этих границах (двенадцать улиц) неимущие должники и лица, виновные в других преступлениях, могли проживать, уплачивая государству высокую плату.
Суд Маршелси — старинный суд, организованный сперва как суд гофмаршала над придворными слугами, а затем ставший судом общего права; со временем его функции перешли к другим судам, но тюрьма Маршелси сохранилась для неисправных должников и взяточников.
…одна из них методисту Уайтфилду. — Намек на то, что проповеди одного из главных деятелей методизма Джорджа Уайтфилда (17141770) были близки по духу к учению лютеранской церкви, а потому Уайтфилда считали поклонником прусского короля Фридриха II, в честь которого сложена была ода.
…похож на капитана Пистоля в пьесе. — Пистоль — известный персонаж в пьесах Шекспира «Генрих IV», ч. II, и «Виндзорские кумушки». Современник Смоллета, знаменитый художник Хогарт, изобразил в роли Пистоля актера Теофиля Сиббера, и за ним закрепилась кличка «Пистоль».
Олд Бейли — старинный уголовный суд по преступлениям, совершенным в Лондоне и в графстве Миддлсекс; с течением времени был преобразован в Центральный уголовный суд.
Восьмидесятилетний Салмон. — Смоллет, описывая тяжелую судьбу английских писателей, своих современников, и упоминая для иллюстрации об историке Салмоне, не придерживается хронологии. Историки Натаниэль и Томас Салмопы умерли задолго до эпизодов, описанных в «Путешествии Хамфри Клинкера», в 1742 и 1743 г. Кого из них Смоллет имеет в виду, неизвестно.
Псалмоназар — автор географического и исторического описания Формозы, вследствие чего Смоллет назвал его «жителем Азии». Но Дж. Псалмоназар (1679-1763), издавший это описание, являлся мистификатором, и подделка его была доказана.
Гай. — Книгопродавец Томас Гай в 1721 г. начал постройку в Лондоне больницы, на содержание которой оставил по завещанию крупную сумму денег.
…он обучался в каком-нибудь судебном инне… — Судебные инны, принадлежащие юридическим корпорациям Лондона, — дома с общежитиями для лиц, изучающих юриспруденцию. Инны были основаны в средние века и в течение столетий являлись своеобразными учебными институтами права. Обучавшиеся в них лица подчинялись правилам дисциплины, выработанным советом старейших членов юридических корпораций. В эпоху Смоллета в Лондоне было четыре «главных» инна, которым подчинены были девять позднее организованных.
…законовед из Темла… — Темпл — группа старинных зданий в Лондоне на берегу Темзы, вокруг храма, построенного рыцарями ордена тамплиеров в XII веке. Эти здания принадлежали юридическим корпорациям, и во всем районе находились многочисленные конторы юристов, а потому выражение «законовед из Темпла» означало «практикующий юрист».
Тюренн — французский маршал Генри Тюренн (1611-1675), своими победами в войне с Австрией приобретший славу крупного полководца.
…промышлявших на Хаунслоу… — то есть занимавшихся разбоем на большой дороге; Хаунслоу — пустошь в двадцати километрах к западу от Лондона, где проходил лондонский тракт; излюбленное разбойниками место для нападения на путников.
… заберут отсюда на основании habeas corpus — то есть увезут в полицейский суд на основании парламентского акта habeas corpus. В эпоху Смоллета этот закон был известен в редакции 1679 г. и гласил, что при ссылке арестованного на акт habeas corpus его должны препроводить к полицейскому судье, который на основании законов обязан решить, подлежит ли арестованный заключению в тюрьме до суда или может быть отпущен на свободу. Правительство и судебные власти Англии сплошь и рядом обходили этот акт либо при помощи крючкотворства, либо указами о так называемом «приостановлении действия habeas corpus».
…у старого бейлифа… — Уинифред Дженкинс, письма которой изобилуют грубыми орфографическими ошибками, путает Old Bailey («старый Бейли» — название уголовного суда) и «старый бейлиф» (судебный пристав), а название старинного закона habeas corpus переиначивает в Апиас Коркус, простодушно считая его колдуном, ибо ему «пятьсот лет от роду».
Стон — четырнадцать английских фунтов (свыше шести килограммов).
Спа — городок с минеральными источниками неподалеку от Льежа, в нынешней Бельгии; в эпоху Смоллета находился на территории так называемых «церковных владений».
…приключения которого были описаны в книге несколько лет назад. — В этом эпизоде Смоллет неожиданно сообщает, что Грив является графом Фердинандом Фатомом — героем его романа «Приключения Фердинанда графа Фатома», изданного почти за двадцать лет до написания «Хамфри Клинкера».
…после такого возвышения… — В эпоху Смоллета юристы-практики для получения права выступать в суде и зачисления в состав адвокатов — барристеров (bar — суд) должны были удовлетворять следующим условиям: пробыть три года членом одного из иннов (корпораций юристов), представить рекомендацию о своем «добром имени», внести двести фунтов стерлингов и выдержать специальный экзамен.
Ахерон — одна из пяти рек в преисподней (греч. миф.).
Стигийское купанье, — Брамбл сравнивает свое погружение в горячую воду из источников Хэрроугейта с купаньем в реке Стпкс — одной из пяти рек в преисподней (греч. миф.).
…по плану Палладия… — Андреа Палладио — знаментый итальянский зодчий эпохи Возрождения.
…стыдиться… как имени пуританского… — Брамбл С его консервативными (торийскими) взглядами был враждебен пуританизму, который был оппозиционен земельному дворянству и выражал притязание буржуазии на власть. Поэтому Брамбл стыдился имени Мэтью, популярного у пуритан, ибо оно было именем одного из четырех евангелистов.
Обадия — имя адвентистское… — то есть библейское имя, популярное у адвентистов — членов одной из сект пуритан.
…одного из первых ковенанторов… — то есть членов лиги, в которую входили противники английского короля Карла I Стюарта; эта лига, организованная деятелями одной из ветвей пуританского движения пресвитерианской — ставила целью борьбу с политикой Карла I, для чего образован был в 1643 г. союз (ковенант) между Шотландией и Англией, который был разорван после реставрации Стюартов.
Аллан Рамсей (1685-1758) — популярный шотландский поэт.
…о бесславном мире, заключенном лордом Б… — Речь идет о Парижском мире, подписанном в феврале 1763 г. и завершившем Семилетнюю войну. Мир был заключен между Англией с одной стороны и Францией и Испанией — с другой; к нему присоединилась также и Португалия. Заключение договора произошло в бытность графа Джона Бьюта, фаворита короля Георга III и его подголоска, премьером Англии. Непопулярность лорда Бьюта, главы дворцовой камарильи, была так велика в народе, что условия договора вызвали резкую оппозицию почти всех политических группировок, хотя основания для этого были различны, а условия мира, закрепившего за Англией Канаду, часть Луизианы и Флориду в Северной Америке, несколько островов Вест-Индии и пр., были, несомненно, выгодны для Англии, о чем говорил лейтенант Лисмахаго.
…как говорит мистер Аддисон… — Джозеф Аддисон (1672-1719), политический писатель и очеркист, почитаемый в Англии классическим; занимал некоторое время высокие посты в министерстве вигов, редактировал известные журналы «Болтун» («Тэтлер») и «Зритель» («Спектэйтор»).
Субалтерн — офицер чином ниже капитана.
Уэсли — Джон Уэсли, основатель методистской церкви (1728).
Красноногие ирландцы. — Ирландцы и шотландские горцы нередко носили в Англии кличку «красноногие», ибо в далекие времена обувью им служили невысокие сапоги из оленьих шкур рыжевато-красного цвета.
…сокрушить филистимлян… — то есть «неверных». Пресвитерианское духовенство шотландцев обычно уснащало свои проповеди библейскими выражениями; призывая шотландское войско храбро сражаться против англичан, духовенство называло последних именем парода, вторгшегося, по библейскому преданию, в страну иудеев, название которой (Палестина), кстати сказать, происходит от слова «филистимляне».
…где они и были наголову разбиты. — Речь идет о битве при Данбаре, в Шотландии, на берегу Северного моря, в сорока пяти километрах к востоку от Эдинбурга. Эта битва явилась важной вехой в развитии английской буржуазной революции XVII в. Битва произошла в сентябре 1650 г. между республиканскими войсками, англичан под командованием Кромвеля и шотландскими войсками, с которыми молодой английский король Карл II, вступивший на престол после казни своего отца Карла I, заключил соглашение. Шотландцами, которых было более двадцати тысяч, командовал генерал Лесли. Смоллет правильно подчеркнул, что поражение шотландцев при Данбаре произошло по вине фанатичных проповедников-пресвитериан. Несмотря на противодействие Лесли, шотландцы по их наущению спустились с господствующих высот в равнину, где несмотря на свое численное превосходство (двадцать тысяч против пятнадцати тысяч англичан) были разбиты республиканскими войсками, захватившими в плен до десяти тысяч человек.
…подобно Миддл-роу на Холборне. — Во времена Смоллета в центральной части Лондона — Сити (где были издавна сосредоточены здания торговых компаний, гильдий, цехов и т. д.) — одну из главных улиц этого района, улицу Холборн, пересекала улочка Миддл-роу, застроенная лачугами; в настоящее время этой улочки нет.
Лэрд — помещик в Шотландии.
…в окрестностях Карфакса… — то есть по соседству с площадью в центре Оксфорда, называемой Карфакс.
Уния — закон от 1707 г. об объединении верховной власти Англии и Шотландии в лице одного монарха.
…подал пример лет тридцать назад город Глазго. — Брамбл, упоминая о «большом работном доме» в Эдинбурге, выражает удовольствие, что бедняки «могут содержать себя на труды рук своих», а на улицах не видно нищих. При этом он отмечает, что Глазго опередил в этом отношении столицу Шотландии. Но герой романа Смоллета умалчивает, что отсутствие нищих на улицах Эдинбурга объясняется применением жестокого старинного закона Шотландии: все повинные в нищенстве и бродяжничестве подлежали заключению в тюрьмы; когда в Англии, в конце XVII в., власти сочли более выгодным эксплоатировать задержанных бедняков и создали для этой цели «работные дома», Шотландия последовала примеру Англии. Если прибавить, что в «работный дом» могли быть помещены любые работоспособные бедняки, которые не находили работы и которым приходские советы отказывали в помощи, ссылаясь на отсутствие средств, а также если учесть тюремный режим в «работных домах», читатель получит ясное представление о том, сколь «благодетельны» были для неимущего населения Шотландии (и Англии) «работные дома».
Суд Уполномоченных. — Суд, учрежденный в 1563 г. в Шотландии взамен церковного суда, после разрыва Англии и Шотландии с римско-католической церковью. В компетенцию этого суда входили во времена Смоллета дела о разводе, недействительности брака, а также все дела, подведомственные раньше церковному суду, который руководствовался каноническим правом.
Ultima Thule — «самая отдаленная Туле». — Так называлась у римлян самая отдаленная часть Европы, известная им. У одних древних авторов это были Оркнейские острова, о которых говорит Дж. Мелфорд, у других — Исландия, Скандинавия и т. д. Фольклор европейских народов не раз упоминает о некой фантастической стране Туле, которая является крайней точкой земли.
…члену Суда Уполномоченных Смоллету… — двоюродному брату автора.
…холмы Морвена, где Фингал и его герои… — Речь идет о так называемых «поэмах Оссиана», действие которых происходит в одной из областей Шотландии — в Морвене. Эти поэмы, повествующие о подвигах вождя кельтского клана «фениов» Фингала, или Финна Мак-Кумгала, были изданы в 1760-1762 гг. Джемсом Макферсоном, который объявил их переводом из древней рукописи. Позднейшая критика установила, что Макферсон мистифицировал читателей, выдав за «древний эпос» свое произведение.
…сын брата отца лэрда… — Смоллет точно воспроизводит существовавшие у горных шотландцев обозначения степени родства.
…в последнюю войну… — то есть в так называемую Семилетнюю войну 1756-1763 гг.
…где каперов немного… — Речь идет о том, что во время Семилетней войны в северной части Атлантического океана торговым судам Англии и Шотландии угрожала меньшая опасность быть захваченными вооруженными торговыми судами Франции и Испании. Вплоть до середины прошлого века такой захват (каперство) был легализован и распространялся также на суда нейтральных государств. Во все времена именно Англия упорнее, чем другие государства, сопротивлялась запрету каперства, опираясь на численное превосходство своего торгового флота, которому английское правительство выдавало так называемые «каперские свидетельства», то есть разрешения на морской разбой.
…было это Камбрийское королевство. — Первоначально «Камбрией» называлось древнее королевство бриттов (народа кельтского племени), исстари населявших остров Британию; по у римлян «Камбрией» назывался Уэльс — область на юго-западе Англии, жители которой (валлийцы) также принадлежат к кельтскому племени (как и жители Шотландии и Ирландии) и называли себя в римскую эпоху «Kymry» кимвры.
…монахов Клюни… — Католический монашеский орден Клюни, наименованный так в Х в. н. э. по названию городка во Франции, вблизи Лиона, где находилось главное его аббатство, подчинен был самому могущественному в эпоху раннего средневековья ордену бенедиктинцев.
…дом камеронцев… — Смоллету принадлежал дом, которым ранее владела община секты камеронцев. Ее основатель Ричард Камерон в 1680 г. поднял восстание против правительства Карла II Стюарта во главе нескольких десятков фанатиков и был убит; секта тем не менее продолжала существовать, отличаясь от официального пресвитерианства, между прояим, тем, что отвергала присягу королю; в эпоху Смоллета секта приняла наименование «просвитериане-реформисты» и постепенно потеряла всякое значение.
Энсон — английский коммодор, совершивший в 1740-1744 гг. кругосветное путешествие.
… да это Хуан Фернандес! — Хуан Фернандес — архипелаг в Тихом океане в шестистах километрах от берегов Чили. Восклицание капитана объясняется тем, что пейзаж Камерона напомнил ему пейзаж одного из этих островов Мае а Тьерра, получившего мировую известность, так как в 1709 г. на этом необитаемом островке был обнаружен шотландец, боцман Селкирк, высаженный сюда в 1704 г. после ссоры с капитаном корабля. Как известно, пребывание Селкирка на острове подсказало Даниэлю Дефо тему Робинзона Крузо».
…на материке… — Автор имеет в виду не европейский материк, а Шотландию.
Уилсон в роли Эмуэла. — Эмуэл, молодой щеголь и вертопрах, — герой одной из лучших английских комедий XVIII в. «Хитрый план щеголей» Джорджа Фаркара, впервые поставленной в лондонском театре Друри-лейн в 1707 г.
Пальмира — большой город Сирии, некогда находившийся у оазиса в пустыне, простирающейся между Дамаском и рекой Евфрат. Руины города, ставшие известными в Европе в конце XVII в., свидетельствуют о богатстве города и больших его размерах.
«Компания Дэриен» — шотландская торговая компания, организованная в 1695 г. Соблазнившись успехами английских торговых компаний, буржуазия Шотландии организовала эту первую национальную торговую компанию, целью которой являлось основание колонии на Панамском перешейке, в Америке, для руководства торговлей между двумя полушариями. Компания получила от шотландского парламента монопольное право торговли между Шотландией с одной стороны и тремя материками — с другой. Лейтенант Лисмахаго дает точную цифру капиталовложений шотландских буржуа — четыреста тысяч фунтов — в акции этой компании, наименованной «Дэриен компанией» (в ту эпоху Панамский перешеек назывался перешеек Дэриен). Первые переселенцы высадились в конце 1698 г. на Панамском перешейке, но до нового урожая не хватило запасов, привезенных из дому, и они были вынуждены обратиться за помощью к английским колониям в Северной Америке. Результат был неожиданный: английская буржуазия, усматривая в «Дэриен компании» конкурента, добилась в Лондоне того, что король Вильгельм III отказал в санкции шотландской экспедиции, а потому англичане-колонисты отказали шотландцам в помощи. Непривычный климат и голод привели колонию к гибели, и, когда появилась новая партия колонистов, форт оказался пустым, а новых поселенцев встретил отряд испанских солдат, который после боя заставил их сдаться. Из двух с лишним тысяч колонистов, отправившихся за океан, вернулось домой тридцать человек. История с «Дэриеп компанией» вызвала в Шотландии XVIII в. большое возбуждение.
Коммонер — член палаты общин.
В течение семи лет последней войны… — упоминание о так называемой Семилетней войне 1756-1763 гг.
Цистерианский монастырь — католический монастырь, некогда подчиненный аббатству в Сито во Франции.
Перголези и Корелли — итальянские композиторы; первый (1710-1736) прославился оперной и церковной музыкой; второй (1653-1713) — один из основателей школы скрипичной игры.
Роза, Рембрандт, Скалькен — три художника XVII в. Сальватор Роза — неаполитанский художник и музыкант, автор известной картины «Эндорская колдунья», Рембрандт — великий голландский художник, Скалькен — голландский живописец, мастер передачи света.
…щепочку от граба. — Суеверные шотландцы приписывали грабу волшебные свойства.
…похож на бога Таммуза… — Таммуз — бог солнца в вавилонской мифологии; но Смоллет неправильно назвал Иштар (Астарта) Изидой, богиней египетских мифов.
Чак-фартинг — детская игра с мелкой монетой — фартингом, которую швыряют, с тем чтобы попасть в ямку.
Поссет — подогретое вино с молоком и пряностями.
…доктор Арбетнот есть первообраз… — Джон Арбетнот (1675-1735), английский сатирический писатель, политический деятель партии тори и известный врач. Сравнивая доктора Льюиса с Арбетнотом, Брамбл выражает тем самым восхищение умом Льюиса, ибо в XVIII в. репутация Арбетнота как умнейшего человека стояла очень высоко.
Гален (130 — около 200 г. н. э.) — знаменитый греческий врач, автор многочисленных трактатов по медицине, логике, этике.
Е. Ланн
под редакцией Ю. Кагарлицкого