1 2 3 4 5 
Я жду, в своем погрязши заблужденье,
    
Твое добро на зло мое в ответ.
    
Я, обреченный, жду благословенья.
    
Слепой, я жажду Твой увидеть свет.
    
Протянется ль Твоя десница, Боже,
    
Чтоб тонущего грешника спасти?
    
Когда персты на раны мне возложишь,
    
Когда с неверного сведешь пути?
    
Научит ли Твое долготерпенье
    
Усердью неприлежного меня,
    
И будет ли Твое благоволенье,
    
Чтобы очистить грешного меня.
    
Заблудший раб, найду ли я покой
    
Под милосердною Твоею дланью,
    
Чтоб, грешному, спрямить мне путь кривой,
    
Забрезжит ли вдали Твое сиянье?
    
Я человек, чья совесть нечиста,
    
И лишь в Тебе надежда очищенья.
    
Я проклят, и Твоя лишь доброта
    
В меня вселяет веру во спасенье.
    
Я ныне приобщаюсь Тайн Святых
    
И в них ищу, рыдая, утешенье.
    
Я вижу: в поднятых перстах Твоих -
    
Мне, многогрешному, благословенье,
    
Лишь Ты один способен даровать
    
Мне, угнетенному, освобожденье
    
И молвить слово, чтобы ниспослать
    
Рабу смятенному успокоенье.
    
Очищен я Твоею чистотой,
    
Твой взгляд - моим страданьям облегченье,
    
И капля крови, пролитой Тобой,
    
Освобождает душу от мученья.
    
Без помощи Господней кто я есмь?
    
Мне мощь Твоя дарует свет надежды,
    
Твой мир, смятенному,- мне светоч здесь
    
Днесь и покуда не смежу я вежды.
    
И нет в Тебе и малой доли тьмы,
    
Как вне Тебя нет ни добра, ни света.
    
Ты - надо всем, Тебе подвластны мы.
    
Тебе, Господь, да будет слава спета.
    
Аминь!
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 39
   
   
    
   
   
    
     
I
    
    
    
Подталкиваем дьявольской рукой
    
И соблазняем леностью привычной,
    
И я утратил прежней облик свой,
    
Свое первоначальное обличье.
    
А если так, то ныне мне пристало
    
Сказать, в чем грешен, как я прожил век,
    
Сказать пред миром, что со мною стало,
    
На что, ничтожный, я себя обрек.
    
   
   
    
     
II
    
    
    
Себе кажусь я книгою сейчас.
    
Я - книга воплей, стонов и сомнений,
    
Похожая на книгу тех видений,
    
Что Иезекииль узрел в свой час.
    
Я - город, но без башен и ворот.
    
Я - дом, где нету очага зимою.
    
Я - горькая вода, и тех, кто пьет,
    
Я не способен напоить собою.
    
Я - сад, который высох и заглох.
    
Я - поле, тучное травою сорной.
    
Я - нива, что предуготовал Бог,
    
Но почву дьявол распахал проворно.
    
Я - древо, потерявшее плоды,
    
Годящееся только для сожженья.
    
Я - саженец, засохший без воды,
    
Светильник, потерявший дар свеченья.
    
И новые стенанья, плач глухой
    
Я облекаю в прежние созвучья.
    
Беспомощен зубовный скрежет мой,
    
И горек мой позор, и слезы жгучи.
    
Гнев над моей душой неумолимый,
    
Над грешной плотью огнь неугасимый.
    
Печать греха легла мне на чело.
    
Достоин казни я, творящий зло.
    
Боль, посланную с неба, на земле
    
Приемлю я, погрязнувший во зле.
    
Что ждет меня - заранее известно:
    
Как кучи плевел, превращусь я в дым.
    
И возвещает снова глас небесный
    
О том, что мой недуг - неисцелим.
    
   
   
    
     
III
    
    
    
Я каюсь, чтоб меня услышал мир.
    
И, правда, может, схож я с той блудницей,
    
О коей у Исайи говорится
    
Во притче про надменный город Тир.
    
Но если скорбь блудницы позабытой
    
Из тьмы времен прорек донес до нас,
    
Как должен я взывать в свою защиту,
    
Как должен прозвучать мой скорбный глас?
    
Мне ведомо,
    
Пришествие Господне
    
Настанет,
    
Я дрожу уже сегодня.
    
И, думая о Страшном Судном дне,
    
Предвижу нескончаемые муки,
    
И к небесам я простираю руки,
    
И жду возмездия, и страшно мне.
    
Что будет - все я знаю наперед.
    
Но и предвидя все свои страданья,
    
И зная, что меня в грядущем ждет,
    
Я все же нерадив на покаянья.
    
Но в страшный час меня Ты не покинь,
    
О Господи, Отец наш Всемогущий,
    
Чадолюбивый, добрый, вездесущий,
    
Прощающий Своих сынов.
    
Аминь!
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 51
   
   
    
   
   
    
     
I
    
    
    
Я, смертный, не обласканный судьбой,
    
Ужель к себе подобному с мольбой
    
Мог обращаться, горестно стеная,
    
Бессилия людей не понимая?
    
Ужель к тому я обращал моленья,
    
Кто сам ничтожен силой, речью слаб,
    
У мыслящих существ искал спасенья
    
Я, мыслящий, но неразумный раб?
    
Ужель молил людей, власть предержащих,
    
Владык, как и дары их преходящих?
    
Ужели брата я молил родного,
    
Который сам искал прозренья свет,
    
Ужели я молил отца земного,
    
Что сам прощенья ждал на склоне лет?
    
Ужели мать молил я в тишине?
    
Ужели ждал от той ответной вести,
    
Чья нежность и забота обо мне
    
Оборвались с мгновенной жизнью вместе?
    
Ужели я молил земных царей,
    
Не понимая, что цари земные
    
Способны смертным смерть нести скорей,
    
Чем блага жизни иль дары иные?
    
О нет, не к братьям, не к царям земным,
    
Я обращался лишь к Тебе, о Боже,
    
Лишь Ты один все можешь дать живым
    
И после смерти воссоздать нас можешь.
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 54
   
   
    
   
   
    
     
III
    
    
    
Плывет пловец, захлестнутый волнами,
    
Его пучина бьет, а он плывет.
    
Покуда взмахивает он руками,
    
Но силы кончатся его вот-вот.
    
Бьют волны и бока его, и спину,
    
Ест соль глаза, а морю нет конца.
    
Оно в свою соленую пучину
    
Сейчас затянет бедного пловца.
    
Пловец плывет, но нет ему спасенья,
    
Он не уйдет от вздыбленных валов,
    
Жалчайшее Господнее творенье,
    
Как бедный тот пловец, и я таков.
    
   
   
    
     
IV
    
    
    
Мне говорят - понять я не пытаюсь,
    
Не слышу, хоть мне голос подают,
    
Трубит архангел - я не пробуждаюсь,
    
Недвижим я, хотя меня зовут.
    
Я позабыл все то, что раньше видел,
    
Черствее становясь день ото дня,
    
Бесчувственен я к боли, словно идол,
    
Хоть люди ранить норовят меня.
    
Мне лестно даже с идолом сравненье,
    
Я хуже, ибо совесть не чиста,
    
Презренный и достойный обвиненья
    
Дерзаю все ж вымаливать прощенье,
    
Спасенье у Спасителя Христа.
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 55
   
   
    
   
   
    
     
I
    
    
    
Парил я на крылах души моей
    
Над сонмом живших в мире сем от века,
    
Но, многогрешного, меня грешней
    
Покуда я не видел человека.
    
Все это взвесив на весах ума,
    
Я обратил к себе как прорицанье
    
Нетленный стих Давидова псалма:
    
"Со мною кто сравнится в злодеянье?"
    
Так что ж скажу я своему врагу?
    
Чье прокляну и чье ославлю имя?
    
Я, грешный, лишь себя клеймить могу
    
Словами беспощадными своими.
    
И мне, отягощенному виной,
    
Я верую, даруешь Ты прощенье,
    
Как ныне я прощаю прегрешенья
    
Всем тем, кто был виновен предо мной.
    
   
   
    
     
II
    
    
    
Какие б я моленья возгласил,
    
Какие б воскурил благоуханья,
    
Чтоб только Ты, о Господи, простил
    
Людей, которых я порочил бранью,
    
Чтоб осужденного Ты оправдал,
    
Плененному - свободу даровал,
    
Утешил бы скорбящих, удрученных,
    
Призрел обманутых и обреченных;
    
Чтоб скорбных духом Ты уврачевал.
    
Когда добро намерюсь совершать я,
    
Чтоб Ты, великий, мне прибавил сил;
    
Когда намерюсь произнесть проклятье,
    
Чтоб Ты остановил и вразумил!
    
Чтобы в моленьях я, страдавший много,
    
Всем зложелателям своим простил,
    
Чтоб голос злобы, неугодный Богу,
    
В ожесточенном сердце усмирил;
    
Чтоб я забыл вчерашние обиды,
    
Молясь о примиренье всех людей,
    
И чтоб возрадовался Ты, увидев,
    
Каким я стал по благости Твоей.
    
Вся жизнь - в Тебе, лишь Ты - бессмертье смертного,
    
Упорство человека неусердного.
    
Ты - сила слабого, богатство скудного,
    
Ты - мудрость для меня, для безрассудного.
    
Я как пловец - ненастье, тьма и ветер
    
Мне ощутить мешают силу зла,
    
Я словно птица, что попала в сети
    
И гибели своей не поняла.
    
Не понял я, что страшен мир двуликий,
    
Что губит он, соблазнами маня.
    
Как псалмопевец говорил великий:
    
"Постигли беззакония меня".
    
   
   
    
     
III
    
    
    
Один мудрец назвал в года былые
    
Смерть без причины явной злом большим,
    
Хоть он язычник - я согласен с ним:
    
Мгновенной смертью правят силы злые.
    
Как скот бессмысленный и бессловесный,
    
Мы исчезаем вдруг во мраке бездны,
    
Не осознав сей жизни пустоту.
    
Мы умираем - и не ужасаемся,
    
Мы исчезаем - и не удивляемся,
    
Мы даже в час последний - не смиряемся,
    
Отлучены бываем - не терзаемся,
    
Порокам предаемся - и не каемся,
    
Соблазнов низких не остерегаемся,
    
Всему предпочитаем суету.
    
Смиренный Иов смерть называл покоем.
    
Я с ним согласен днесь и наперед,
    
Когда б не зло, содеянное мною,
    
Что в тайне для меня же сеть плетет.
    
На свете настоящее - ничтожно,
    
Грядущее - темно, былое - ложно.
    
Я хуже всех, моя греховна суть.
    
В грязи желаний я погряз по горло.
    
Земные страсти мне сжигают грудь.
    
Нетвердый разумом, иду нетвердо.
    
Над глиняной обителью моей
    
Дожди не утихают проливные,
    
А слабый дух мой - глины не прочней,
    
Соблазны мира - не добрей стихии.
    
Что я скажу пред тем, как умереть?
    
Мои деянья скудны, страсти - странны.
    
Из ничего мой скарб, из ветра снедь,
    
Усилья тщетны, радости обманны.
    
Когда настигнет смерть, то силы зла
    
Пред справедливостью должны склониться,
    
И заповедь, что мне дана была
    
Для жизни,- лишь для смерти пригодится.
    
   
   
    
     
IV
    
    
    
Как сказано о том в Святом Писанье,
    
Пришел посланник зла, мой давний враг,
    
Он отнял все, и сердца достоянье
    
Разграблено, и разум мой иссяк.
    
Я к Господу, безумный, не взывал;
    
Чем шел быстрей, тем глубже увязал;
    
Стремясь к величию, терял я веру;
    
К безмерному стремясь - утратил меру.
    
Терял я большее, чем находил,
    
Был осторожен - лишь себе вредил.
    
Идти старался прямо - спотыкался,
    
Стремясь за лишним - нужного лишался.
    
Избавился от меньшего из зол,
    
Но гибельные страсти приобрел.
    
То, что искал, считал всего дороже -
    
Не стало оправданием моим.
    
В Тебе одном мое спасенье, Боже,
    
Я пред Тобой склоняюсь, Всеблагим.
    
Тебя молю я, раб Твой неусердный,
    
Моей молитвы в гневе не отринь.
    
Будь милостив, Отец наш милосердный,
    
Прибежище души моей.
    
Аминь!
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 56
   
   
    
   
   
    
     
I
    
    
    
Как ядовитый плод на древе ада,
    
Или враждебной ставшая родня,
    
Иль сыновья, предавшие меня,
    
Грехи меня терзают без пощады,
    
Все неотступнее день ото дня.
    
   
   
    
     
II
    
    
    
Я сердцем хмур, устами злоречив.
    
Мой слух неверен, взор мой похотлив.
    
Моя рука готова смерть нести,
    
Моя нога сбивается с пути.
    
Мой смраден вздох, походка нетверда,
    
Я не оставлю по себе следа.
    
И воля к благу у меня шатка,
    
Зло крепко, добродетель некрепка.
    
Божественный Завет я позабыл,
    
Указанный запрет я преступил.
    
Я - дичь, не избежавшая стрелы,
    
Бежавший раб, упавший со скалы,
    
Я - узник, чей конец наступит вскоре,
    
Морской разбойник, что утонет в море.
    
Я - робкий ратник,
    
Я - свидетель лживый,
    
Нестойкий латник, пахарь нерадивый,
    
Священник, презирающий амвон;
    
Законник, попирающий закон,
    
Звонарь церковный, невпопад звонящий,
    
Я - проповедник, смутно говорящий,
    
Я - взгляд, который неприятен людям,
    
Ужасен ликом я и сердцем скуден,
    
Я - прерванная трапеза хмельная,
    
Я - праздник жалкий, красота смешная,
    
Я - сад, который высох и заглох,
    
Я - жнец, который жнет чертополох,
    
Сажающий крапиву садовод,
    
Мышам доставшийся пчелиный мед.
    
Я - без защиты брошенный старик,
    
В грехе упорствующий еретик,
    
Болтун пустой, гордец скотоподобный,
    
Хвастун и лжец, скупец, мздоимец злобный.
    
Я - леность, я - надменность, я - коварность,
    
Бесстыдство, черная неблагодарность,
    
Великолепье, жалкое обличьем,
    
Ничтожество, надутое величьем,
    
Величье, что пред низостью склонилось,
    
Могущество, чья сила истощилась.
    
Я - управитель-плут, советчик ложный,
    
Торгаш бессовестный, друг ненадежный,
    
Сосед злословящий, богатый скряга,
    
Чьей смерти ждут наследники как блага.
    
Бесчестный казначей, служитель-бражник,
    
Глашатай лживый, нерадивый стражник,
    
Я - нищий, жалкий, но высокомерный,
    
Правитель алчный, царь жестокосердный,
    
Я - вестник, с доброй вестью опоздавший,
    
Посредник, поводом раздора ставший,
    
Я - царь-изгнанник, царь, лишенный трона,
    
И царь-тиран, не знающий закона.
    
Я - воин, побежденный и несчастный.
    
Я - самовластный князь, судья пристрастный.
    
Я - полководец, робкий и бесславный,
    
Слуга лукавый, раб самоуправный.
    
Я - песня - сочинителя позор,
    
Для обвинителя я - приговор.
    
Когда-то раньше не творил я зла,
    
Мне отовсюду вслед неслась хвала.
    
Но все прошло, мой мир перевернулся,
    
И ныне я - носитель многих зол.
    
К одним пришел я, ибо обманулся,
    
Другие я по слабости обрел.
    
   
   
    
     
III
    
    
    
Изо всего, что ныне перечислил,
    
Всего, чем ныне утрудил Тебя,
    
Что тягостней Тебе и ненавистней,
    
Каким грехом я погубил себя?
    
Что совершить и как Тебя восславить
    
Рабу, который скорбию томим?
    
Как от грехов своих себя избавить,
    
Представ перед всесвятым величием Твоим?
    
Сколь велико, скажи, Твое терпенье
    
И долго ль будешь Ты меня прощать,
    
И долго ль будешь, Господи, молчать,
    
Мои земные видя прегрешенья?
    
Тебе совсем мою презреть бы речь,
    
Тебе б не слушать слов моих ничтожных,
    
Не для меня ль карающий Твой меч?
    
Я заслужил, чтобы меня обречь
    
На казнь, что ждет преступников безбожных.
    
Но Ты меня, бредущего во мгле,
    
И прочих, мне подобных, на земле
    
Врачуешь добрым светом милосердья,
    
Чтоб душам нашим обрести бессмертье.
    
Там, где мерцает неземная синь,
    
Нас, грешных, не по нашему усердью
    
Ты одаряешь, Господи.
    
Аминь!
    
   
  
  
   
    
Слово к Богу, идущее из глубин сердца. Глава 71
   
   
    
   
   
    
     
I
    
    
    
Пребудь счастлив и славен, сонм святых,
    
Хотя порой иные отступались,
    
Хотя порой иные колебались,
    
Но вновь гореньем чистым озарялись
    
И находили путь, и утверждались
    
В неложности молитв и дел своих.
    
Они являли слабости подчас,
    
Но отрекались от сует мгновенных
    
И возвышались в помыслах священных
    
Над бренной сутью каждого из нас.
    
Была всегда их чтима чистота,
    
И не было к мольбе их небо глухо,
    
Их чтят, как Тело Господа Христа,
    
В них - обиталище Святого Духа.
    
В них нету ни следа, ни тени тьмы.
    
Их праведность светла в сиянье Божьем.
    
Они Богоподобны, если мы
    
Кого-то Богу уподобить можем.
    
Была их жизнь чиста и безупречна,
    
Неколебима воля, вера вечна.
    
Их истина едина и одна.
    
Всему, что в мире тленно или мнимо,
    
Противоборство их необоримо.
    
Их благочестие несокрушимо,
    
И мудрость их для нас непостижима,
    
Сияньем Божиим озарена.
    
Молить их, как Создателя молю я,
    
Деяния их чтить по мере сил
    
И уповать на помощь их святую -
    
На это нас Всевышний вразумил.
    
   
   
    
     
II
    
    
    
А я, ничтожный в мыслях и делах,
    
Хулы достоин, грешник безнадежный,
    
Я бодрствую, но сон в моих глазах.
    
Дремлю, хотя мои открыты вежды.
    
Молясь, я в мыслях осуждаю близких.
    
Молясь, я мыслю о деяньях низких.
    
Иду вперед - и вдруг подамся вспять,
    
Едва очистившись, грешу опять.
    
Страстей своих греховных и гордыни
    
И умиротворяясь не уйму.
    
Я мед мешаю с горечью полыни,
    
В сиянье дня предвосхищаю тьму.
    
   
   
    
     
III
    
    
    
Я прячу тернии среди цветов,
    
Едва покаясь, снова согрешаю,
    
Мое цветенье не дает плодов,
    
Я не творю того, что возглашаю.
    
Даю зарок- и тут же попираю:
    
Я простираю длань - и опускаю,
    
Ни с кем своим достатком не делюсь,
    
Что посулил, того не дать стараюсь,
    
И снова гнойниками покрываюсь,
    
Едва от прежней язвы исцелюсь.
    
Веду корабль я, но с пути сбиваюсь,