1 2 3
Густа. Да что ты?!
Лиза. Ну да! Поди спроси у возчицы Франциски, она доит там для себя.
Бейбст (вешает косу на стену). Только бы Шпиллерша не притащилась и
не застукала ее.
Густа. Ох, верно, - только б эта не пришла.
Лиза. У бедняги дома восемь ртов.
Густа. Восемь малышей!.. И все хотят есть.
Лиза. Горшка молока и то никогда ей не дадут. До чего злые.
Густа. А где она доит?
Лиза. А вон там, в коровнике.
Бейбст (держа в зубах мешочек с табаком, набивает трубку и
бормочет). Так, говорите, - ушла Мария?
Лиза. Чистая правда!.. Она спала с конюхом.
Бейбст (прячет в карман мешочек с табаком). Разочек каждому
хочется!.. И женщине тоже. (Раскуривает трубку и, говоря, уходит
через главный вход.) Ну, я пойду поем.
Жена возчика (пряча горшок с молоком под передником, выглядывает из
хлева). Меня никто не увидит?
Лиза. Можешь идти, никто тебя не увидит. Проходи скорей!
Жена возчика (проходя, работницам). Вот, для самого малого.
Лиза (кричит ей вдогонку). Поторапливайся! Идет кто-то.
Жена возчика исчезает между домом и конюшней.
Густа. Да это наша барышня.
Работницы уносят остатки клевера и толкают пустые тачки под навес,
затем уходят в коровник. В ворота входят Лот и Елена.
Лот. Омерзительный субъект этот Кааль - какой-то грязный шпик!
Елена. Я думаю, пройдем в беседку...
Они идут через калитку в садик, расположенный впереди слева, и
входят в беседку.
Это мое любимое место. Здесь меня никто не тревожит, когда мне
хочется почитать.
Лот. Верно!.. Красивое место.
Садятся на некотором расстоянии друг от друга.
А у вас такие красивые, такие пышные волосы, фрейлейн!
Елена. Ах, зять мне тоже говорит... Он говорит, что не встречал
таких, даже в городе... Коса толщиной в руку... Если распустить
косу, то волосы упадут до колен. Потрогайте!.. Они как шелк, верно?
Лот. Совсем как шелк. (Вздрагивает, склоняется к ней и целует ее
волосы.)
Елена. Ах, не надо! Если...
Лот. Елена! Разве это было не серьезно?
Елена. Ах... мне так ужасно стыдно. Что я наделала?.. Я тебе... Я
сама бросилась вам на шею... Что вы должны обо мне думать?
Лот (придвигается, берет ее руку в свои). Будьте спокойны на этот
счет, право!
Елена (вздыхает). Ах, если б узнала сестра Шмитхен... Страшно
подумать!
Лот. Кто такая сестра Шмитхен?
Елена. Учительница в пансионе.
Лот. Как вы можете мучиться из-за какой-то сестры Шмитхен?
Елена. Она была очень хорошая!.. (Громко смеется.)
Лот. Почему ты вдруг засмеялась?
Елена (не то уважительно, не то насмешливо). Ах!.. Когда она стояла
на хорах и пела... У нее был один-единственный, длинный-предлинный
зуб... Петь нужно было: "Утешь, утешь народ мой!", а у нее
получалось: "Уешь, уешь народ мой!" Это было так глупо и смешно...
Мы все так смеялись, когда она выводила на весь зал: "Уешь, уешь!.."
(Не может сдержать смеха.)
Лот заражается ее веселостью. Она представляется ему такой
очаровательной, что он пытается воспользоваться мгновением и обнять
ее.
(Отстраняется.) Ах, не надо! Я тебе... я вам сама бросилась на шею.
Лот. Полно вам говорить об этом.
Елена. Но я не виновата. Вина - ваша... Зачем вы требуете...
Лот обнимает и привлекает ее к себе. Вначале она слабо противится,
затем уступает и смотрит с радостным выражением на склонившееся над
ней озаренное счастьем лицо Лота. Вдруг, осмелев, она целует его в
губы. Оба краснеют, затем Лот целует ее долгим, крепким, страстным
поцелуем. Поцелуи длятся, как немая, но красноречивая беседа. Первым
заговаривает Лот.
Лот. Елена!.. Ведь так? Ведь тебя зовут здесь Еленой?
Елена (целует его). Зови меня иначе... Зови, как тебе нравится.
Лот. Любимая!..
Они молча целуются, снова всматриваясь друг в друга.
Елена (крепко сжимая в объятиях Лота, положив голову на его грудь, с
затуманенным от счастья взором, шепчет в упоении). Ах!.. Как хорошо!
Как хорошо!..
Лот. С тобой я готов на смерть.
Елена (порывисто). Нет, мы будем жить! (Высвобождается из его
объятий.) Зачем нам умирать? Зачем нам теперь?..
Лот. Пойми меня верно. Я давно уже тешу себя мыслью... Я тешу себя
мыслью, что возьму ее за руку, - так просто, понимаешь?
Елена. Смерть за руку?
Лот (без малейшей сентиментальности). Да, и тогда в ней не окажется
ничего грозного. Наоборот, в ней будет что-то ласковое. Позовешь ее
и твердо знаешь, что она придет. И тогда можно подняться над многим,
тогда прошедшее и грядущее... (Рассматривает руку Елены.) У тебя
удивительно красивая рука. (Гладит ее руку.)
Елена. Ах, да!.. Вот так... (Снова прижимается к нему.)
Лот. Знаешь, я ведь еще не жил! До сих пор я еще не жил!
Елена. А ты думаешь, я жила? Мне почти что дурно от счастья...
Голова идет кругом. Боже! Как же это... Вот так вдруг...
Лот. Да, так вдруг...
Елена. Послушай! У меня такое чувство, точно вся моя прежняя жизнь
длилась всего один день! А вот вчера и сегодня - целый год! Верно?
Лот. Я приехал только вчера?
Елена. Вот именно!.. Конечно!.. Ты даже позабыл!
Лот. Право, мне тоже кажется...
Елена. Что прошел целый долгий год!.. Верно?.. (Приподымается.)
Постой!.. Не идет ли там кто-то?
Они отодвигаются друг от друга.
Ах, мне уже все равно. Я теперь такая смелая. (Остаётся на месте и
взглядом подзывает Лота.)
Лот придвигается к ней.
(В объятиях Лота.) Слушай! С чего же мы начнем?
Лот. Твоя мачеха, вероятно, откажет мне.
Елена. Ах, моя мачеха... Ее вообще... Ее это вообще не касается! Я
поступлю, как захочу... Мне принадлежит моя часть в материнском
наследстве, - я хочу, чтобы ты знал об этом.
Лот. И ты думаешь...
Елена. Я совершеннолетняя, отец обязан выплатить мне мою долю.
Лот. Ты, видно, здесь не со всеми в ладах?... Куда уехал твой отец?
Елена. Как - уехал?.. Да ты... ты еще не видел отца?
Лот. Нет, Гофман сказал мне...
Елена. И все же... Ты его один раз видел.
Лот. Я не знал... Где же, любимая?
Елена. Я... (Рыдает.) Нет, не могу... Я не могу тебе сказать...
Слишком страшно.
Лот. Почему страшно? Но, Елена, разве с твоим отцом...
Елена. Ах, не спрашивай! Только не сейчас! Потом!
Лот. Я, конечно, не буду спрашивать, раз ты не хочешь сказать
сама... Но, видишь ли, что касается денег... В крайнем случае...
Статьями я зарабатываю не слишком много, но думаю, что этого могло
бы хватить для нас двоих.
Елена. И я не буду сидеть без дела. Но кашу маслом не испортишь. Моя
часть наследства нам пригодится... А ты должен выполнять свою
задачу... Ты ни за что не должен отступать от нее, тем более теперь!
У тебя должны быть свободные руки.
Лот (нежно целует ее). Милое, благородное создание!
Елена. Ты правда любишь меня?.. Это правда? Правда?
Лот. Да, правда!
Елена. Повтори сто раз: правда!
Лот. Правда, правда и еще раз - истинная правда!
Елена. Послушай, ты жульничаешь?!
Лот. Нет, одна истинная правда стоит сотни простых.
Елена. Вот как?! Так принято в Берлине?
Лот. Нет, в Вицдорфе.
Елена. Ах вот ты какой!.. Ну, посмотри на мой мизинец и не
рассмейся.
Лот. Хорошо.
Елена. Скажи, кроме этой первой невесты у тебя были другие?.. Почему
ты смеешься?
Лот. Я должен сказать со всей серьезностью, любимая... Я считаю это
своим долгом!.. Я со многими женщинами...
Елена (вскакивает, быстрым и резким движением зажимает ему рот).
Бога ради!.. Скажешь об этом когда-нибудь... После... когда мы будем
старыми... Через много лет... Когда я скажу тебе: теперь можно... И
никак не раньше, слышишь?!
Лот. Хорошо, как хочешь!
Елена. А сейчас что-нибудь красивое! Вот: повторяй за мной!
Лот. Что?
Елена. "Я тебя..."
Лот. "Я тебя..."
Елена. "...и только тебя..."
Лот. "...и только тебя..."
Елена. "... любил... Любил всю жизнь...".
Лот. "... любил... Любил всю жизнь...".
Елена. "И всю свою жизнь буду любить только тебя".
Лот. "И всю свою жизнь буду любить только тебя". И это так же верно,
так верно, как то, что я честный человек.
Елена. Я этого не говорила.
Лот. Зато сказал я.
Целуются.
Елена (тихо напевая). Ты вошел в мое сердце...
Лот. Теперь тебе пора исповедаться.
Елена. Во всем, о чем ты спросишь.
Лот. Признайся! Я у тебя первый?
Елена. Нет.
Лот. А кто?
Елена (смеется задорно). Кааль, Вильгельм!
Лот (смеется). А еще кто?
Елена. Ах, нет!.. Больше никого. Поверь мне... Ну зачем же мне
лгать?
Лот. Значит, кто-то еще?
Елена (взволнованно). Прошу, прошу, прошу, прошу тебя, - не
спрашивай сейчас об этом. (Закрывает лицо руками и вдруг начинает
плакать.)
Лот. Но... Ленхен! Я вовсе не настаиваю.
Елена. Потом! Все, все потом!
Лот. Быть по сему, любимая...
Елена. Да, впрочем, был один... знаешь ли... Был один, которого я...
потому что он казался лучшим среди плохих. Но теперь все изменилось.
(Плачет на груди у Лота, говорит порывисто.) Ах, если б мы могли
никогда не расставаться! Как хорошо было бы сейчас же уйти с тобой.
Лот. Тебе очень худо живется в этом доме?
Елена. Ах, если бы ты знал!.. Здесь все так ужасно... Все, что здесь
делается. Жизнь тут... совсем как у скотов... Я погибла бы без
тебя... Мне страшно!
Лот. Я думаю, тебе, любимая, стало бы лучше на душе, если б ты
рассказала мне все откровенно!
Елена. Да, конечно! Но... мне не справиться с собой. По крайней мере
сейчас... Сейчас я еще не могу!.. Я боюсь.
Лот. Ты была в пансионе?
Елена. Мама так решила... На смертном одре.
Лот. И сестра твоя была?..
Елена. Нет!.. Она всегда была дома... А когда я вернулась через
четыре года, то застала отца, который... мачеху, а та... сестру...
Ну, догадайся, что я хочу сказать!
Лот. Твоя мачеха сварлива?.. А? Ревнива?.. Бесчувственна?
Елена. Отец...
Лот. Ну, он, вероятно, пляшет под ее дудку... Наверно, она его
тиранит?
Елена. Если бы это... Но нет!.. Это так ужасно!.. Тебе и в голову не
придет... Что тот, которого ты... что это был мой отец...
Лот. Только не плачь, Ленхен! Видишь, я хочу настоять на том, чтобы
ты мне...
Елена. Нет, не могу! Я просто не в силах...
Лот. Ты только бередишь свои чувства.
Елена. Мне бесконечно стыдно!.. Ты оттолкнешь, ты прогонишь меня!..
Это превосходит все представления... Это мерзко!
Лот. Ленхен, ты меня просто не знаешь. Иначе ты никогда не
заподозрила бы меня... Оттолкнуть! Прогнать! Неужели я кажусь тебе
таким грубым?
Елена. Мой зять говорит, что ты холодный человек... Но нет, нет! Ты
этого не сделаешь? Ведь верно?.. Ты же не перешагнешь через меня?..
Только не это!.. Я не знаю, что... тогда... будет со мной.
Лот. Сущий вздор! У меня нет ни малейшей причины...
Елена. Значит, ты допускаешь самую возможность?
Лот. Нет, в том-то и дело, что нет.
Елена. Но если ты сможешь придумать причину.
Лот. Причины, конечно, бывают, но... ведь они ни при чем.
Елена. Какие причины?
Лот. Например, я отвернулся бы от того, кто захотел бы, чтоб я
изменил самому себе.
Елена. Этого я, конечно, не хочу... Но я, наверно, не избавлюсь от
одного чувства.
Лот. Какого, любимая?
Елена. Возможно, это потому, что я такая глупая!.. У меня так пусто
в голове. Я даже не знаю, что такое убеждения... Верно, ведь это
ужасно. Я люблю тебя просто так!.. Но ты такой хороший, такой
большой... и ты так много знаешь. Мне так страшно, что вдруг я скажу
или сделаю что-нибудь глупое... Ты вдруг заметишь, что дальше так не
годится, что я... слишком глупа для тебя... Я и в самом деле дурная
и глупая, как чучело гороховое.
Лот. Ну что мне сказать?! Ты для меня - венец всего. Ты для меня -
все. И другого я ничего не знаю.
Елена. Я ведь и здоровая...
Лот. Скажи мне, а родители твои здоровы?
Елена. Да! Моя мать умерла от родильной горячки. Отец здоров и
сейчас. У него, вероятно, могучее здоровье. Но...
Лот. Ну вот видишь! Значит...
Елена. А если бы родители не были здоровы?
Лот (целует ее). Но ведь они здоровы, Ленхен.
Елена. А если бы они не были здоровы?..
Фрау Краузе распахивает окно в доме.
Фрау Краузе (кричит во двор). Эй, девки! Эй, вы, де-евки!
Голос Лизы (из коровника): "Фрау Краузе?!"
Беги за Мюллершей! Начинается!
Голос Лизы: "Че-го? Вы разумеете акушерку Мюллер?"
Ну да! И живо, поворачивайся! (Захлопывает окно.)
Лиза бежит в конюшню, затем, повязывая голову платком, убегает со
двора. В дверях дома появляется фрау Шпиллер.
Фрау Шпиллер. Фрейлейн Елена!.. Фрейлейн Елена!
Елена. Что там случилось?
Фрау Шпиллер (приближается к беседке). Фрейлейн Елена!
Елена. Ах вот оно что!.. Сестра!.. (Лоту.) Уходи! Вот туда...
Лот быстро удаляется влево. Елена выходит из беседки.
Фрау Шпиллер. Фрейлейн!.. Ах, да вот вы наконец.
Елена. Что случилось?
Фрау Шпиллер. Ах!.. м-м... У вашей сестрицы (шепчет ей что-то на
ухо) м-м... м-м...
Елена. Зять велел, если начнется, немедленно послать за врачом.
Фрау Шпиллер. Но, фрейлейн... м-м... Она ведь не хочет... м-м...
врача... Эти врачи... ах, эти врачи... м-м... С божьей помощью...
Из дома выходит Миля.
Елена (решительно). Миля, ступайте сию же минуту за доктором
Шиммельпфеннигом.
Фрау Шпиллер. Но, фрейлейн...
Фрау Краузе (из окна, повелительным тоном). Миля! Пойдешь наверх!
Елена (так же). Идите за врачом, Миля.
Миля возвращается в дом.
Ну, если так, то я сама... (Входит в дом и немедленно возвращается с
соломенной шляпой в руках.)
Фрау Шпиллер. Худо будет... м-м... Худо будет... м-м... фрейлейн,
если... м-м... вы позовете врача.
Елена идет мимо нее. Фрау Шпиллер, покачивая головой, уходит в дом.
При выходе со двора Елена замечает Кааля, стоящего у ворот за
забором.
Кааль (окликает Елену). Что у в-вас там п-происходит?
Елена не останавливается и не удостаивает Кааля ни взглядом, ни
ответом.
(Смеется.) Что у в-вас там? Верно, с-свинью режут?
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Та же комната, что и в первом действии. Время около двух часов ночи.
В комнате темно. Сквозь раскрытую среднюю дверь из сеней проникает
свет. Виднеется освещенная деревянная лестница, ведущая на второй
этаж. Все разговоры в этом действии, за немногими исключениями,
происходят в приглушенных тонах.
В среднюю дверь входит Эдуард со свечой в руках. Он зажигает над
столом в углу газовые рожки висячей лампы. В это время в среднюю
дверь входит Лот.
Эдуард. Ну и ну!.. Вы ни на минуту так и не сомкнули глаз.
Лот. Я и не думал о сне. Я писал.
Эдуард. А, что там! (Зажигает огонь.) Так!.. Ну, конечно! Это,
должно быть, здорово трудно... Не подать ли господину доктору
чернила и перо?
Лот. В самом деле... Будьте так добры, Эдуард.
Эдуард (ставит на стол чернила и перья). Я вот все думаю, что
порядочный человек ни шкуры, ни костей своих не пощадит ради любого
ничтожнейшего головастика. Даже ночью нет ему покоя... (Все более
доверительным тоном.) А уж здесь люди - чистые бездельники! Сплошь
гнилье, сплошь бесполезный сброд... Господину доктору тоже, видно,
приходится вникать в дело, чтобы, как всем честным людям, заработать
свои крохи на жизнь.
Лот. Я очень бы хотел не нуждаться.
Эдуард. То-то! И не вы одни. Я тоже.
Лот. Фрейлейн Елена, вероятно, у сестры?
Эдуард. Вот что правда, то правда - хорошая она девушка. Только не
оставляйте ее одну.
Лот (смотрит на часы). Схватки начались в одиннадцать утра. Итак,
они продолжаются... Они продолжаются уже пятнадцать часов. Целых
пятнадцать часов!..
Эдуард. Бог знает, почему их называют слабым полом! Но так прозвали,
так и зовут...
Лот. Господин Гофман тоже наверху?
Эдуард. Вот, скажу вам, кто настоящая баба.
Лот. Наблюдать такое - не пустяки.
Эдуард. Да что там! Я и сам понимаю!.. Только что прошел туда доктор
Шиммельпфенниг. Вот он - мужчина, доложу я вам. Тверд как камень, -
перед ним колотый сахар просто порошок. Скажите, пожалуйста, ну что
в этом Берлине... (При виде спускающихся по лестнице Гофмана и врача
внезапно прерывает свою речь.) Ах, господи!
Входят Гофман и доктор Шиммельпфенниг.
Гофман. Теперь, надеюсь, вы останетесь у нас.
Доктор Шиммельпфенниг. Да! Теперь останусь.
Гофман. В вашем присутствии мне гораздо спокойнее. Разрешите стакан
вина?.. Вы выпьете стаканчик, господин доктор?!
Доктор Шиммельпфенниг. Если на то пошло, велите лучше вскипятить мне
чашку кофе.
Гофман. С удовольствием... Эдуард! Кофе господину доктору!
Эдуард уходит.
Итак?.. Итак, вы считаете, что дела идут?..
Доктор Шиммельпфенниг. Прямой опасности для вашей супруги нет, пока
она сохраняет силы. Скажите, однако, - почему вы не пригласили ту
молодую акушерку? Помнится, я вам ее рекомендовал.
Гофман. Знаете, моя теща... Что поделаешь? Честно говоря, и жена не
питала доверия к молоденькой.
Доктор Шиммельпфенниг. А к этому ископаемому чудищу ваши дамы
относятся с доверием?! Ну что ж, на здоровье!.. Вы, кажется, снова
собираетесь наверх?
Гофман. Откровенно говоря, я чувствую себя здесь как-то неспокойно.
Доктор Шиммельпфенниг. Ушли бы вы лучше куда-нибудь из дома.
Гофман. При всем желании не решаюсь... Ах, Лот, ты все еще здесь.
Лот встает с дивана, находящегося на затемненной авансцене, и
направляется к Гофману и Шиммельпфеннигу.
Доктор Шиммельпфенниг (удивлен неожиданной встречей). Черт побери!
Лот. Я уже слышал, что ты здесь. Завтра я все равно разыскал бы
тебя.
Лот и Шиммельпфенниг обмениваются крепким рукопожатием. В это время
Гофман хватает с буфета рюмку коньяку, быстро пьет, затем крадучись,
на цыпочках покидает комнату и убегает наверх по деревянной
лестнице. Разговор друзей проходит вначале в атмосфере некоторой
сдержанности.
Доктор Шиммельпфенниг. Так ты, значит... ха-ха-ха... Ты, значит,
забыл эту старую глупую историю? (Кладет в сторону шляпу и палку.)
Лот. Давным-давно забыл, Шиммель!
Доктор Шиммельпфенниг. Ну, и я тоже! Сам понимаешь.
Они снова пожимают друг другу руки.
В этом, с позволения сказать, гнезде для меня так мало приятного,
что наша встреча кажется мне самым радостным событием. Просто
чудеса! Встретиться именно здесь... Чудеса!
Лот. Но ты же тогда пропал без вести! Иначе бы тебя давно доконали.
Доктор Шиммельпфенниг. Ушел под воду, как тюлень, и занялся
глубинными изысканиями. Надеюсь вынырнуть года через полтора. Чтобы
сделать что-нибудь толковое, нужна, понимаете... Нужна, понимаешь,
материальная независимость.
Лот. Значит, и ты здесь делаешь деньги?
Доктор Шиммельпфенниг. Разумеется, и притом как можно больше. А что
здесь делать иначе?
Лот. Ты бы хоть когда-нибудь подал о себе весть.
Доктор Шиммельпфенниг. Позвольте... Позволь, пожалуйста... Если бы я
сообщал о себе, это значит, что и я получал бы вести от вас. А я о
вас знать не хотел. Ничего... Решительно ничего. Ведь это отвлекло
бы меня от золотых россыпей.
Они медленными шагами ходят взад и вперед по комнате.
Лот. Так-так... В таком случае тебе не следует удивляться, что
они... Не могу не сказать тебе... Они, все без исключения, отреклись
от тебя.
Доктор Шиммельпфенниг. Верны себе! Банда!.. Но я еще им покажу.
Лот. Шиммель, по прозванию "Грубиян"!
Доктор Шиммельпфенниг. Прожил бы ты этак лет шесть среди здешних
мужиков. Тут человек человеку волк.
Лот. Могу себе представить. Но ты-то каким образом угодил именно в
Вицдорф?
Доктор Шиммельпфенниг. Очень просто. Тогда я должен был срочно
удрать из Йены.
Лот. Это было, кажется, до моего провала?
Доктор Шиммельпфенниг. Да. Вскоре после того как мы разъехались. В
Цюрихе я налег на медицину - прежде всего чтобы заработать на черный
день. А потом увлекся ею, и теперь я медик душой и телом.
Лот. А сюда? Как ты попал сюда?
Доктор Шиммельпфенниг. Сюда... Ах, просто так! Кончив учиться,
сказал себе: прежде всего нужны деньги. Я думал было двинуться в
Америку, в Южную и Северную Америку, в Африку, в Австралию, на
Зондские острова... В конце концов я понял, что пора таких детских
затей уже прошла. И тогда я решил вернуться в мышеловку.
Лот. А экзамены ты в Швейцарии держал?
Доктор Шиммельпфенниг. Эту канитель я пережил здесь еще раз.
Лот. Так ты дважды сдавал государственные экзамены? Ну и парень!
Доктор Шиммельпфенниг. Да!.. И в конце концов я обрел здесь свои
тучные луга.
Лот. У тебя завидное упорство.
Доктор Шиммельпфенниг. Правда, не все мне удавалось сразу... Ну, в
конце концов не велика беда.
Лот. У тебя большая практика?
Доктор Шиммельпфенниг. Да! Бывает, что я добираюсь до постели не
раньше пяти часов утра. А с семи снова начинаю прием.
Эдуард приносит кофе.
(Садясь за стол.) Спасибо, Эдуард!.. (Лоту.) Кофе хлещу... в жутких
количествах.
Лот. Лучше им не злоупотреблять.
Доктор Шиммельпфенниг. Что поделаешь? (Пьет маленькими глотками.)
Еще год, а там... думаю... должно кончиться... по крайней мере я
надеюсь.
Лот. И ты совсем откажешься от практики?
Доктор Шиммельпфенниг. Не знаю. Ну, хватит. (Отодвигает поднос с
кофейником, вытирает рот.) Слушай, покажи мне твою руку.
Лот протягивает ему обе руки.
Итак, ты не привел в свой дом прекрасную далекарлийку?! Ты так и не
обрел ее?.. А ведь мечтал об этакой ядреной бабе со здоровой кровью
в жилах. Впрочем, ты прав! Уж если брать, так именно такую... Или ты
больше не придерживаешься этих взглядов?
Лот. Придерживаюсь. И еще как!
Доктор Шиммельпфенниг. Ах, если бы и у здешних мужиков были такие же
взгляды! А тут обстановка грустная - сплошное, доложу тебе,
вырождение... (Извлекает из жилетного кармана портсигар и тут же
опускает его обратно. Встает, прислушиваясь к звукам, проникающим
через неплотно прикрытую наружную дверь.) Подожди-ка! (Идет на
цыпочках к наружной двери, прислушивается.)
Снаружи слышен звук открывающейся двери, затем отчетливо доносятся
стоны роженицы.
Доктор Шиммельпфенниг (тихо, Лоту). Прости! (Уходит.)
В то время как за сценой слышится хлопанье дверьми и с лестницы
доносятся звуки шагов, Лот медленно обводит взглядом комнату, затем
погружается в кресло, стоящее справа на авансцене. Входит Елена,
крадучись пересекает комнату и, не замеченная Лотом, обнимает его
сзади.
Лот (оборачивается, заключает ее в объятия). Ленхен! (Привлекает ее
и, несмотря на некоторое сопротивление, сажает к себе на колени и
целует.)
Елена плачет.
Ну не плачь, Ленхен! Почему ты плачешь?
Елена. Почему?... Сама не знаю!.. Мне все кажется, что я тебя больше
не увижу. Я только что так испугалась.
Лот. Почему же?
Елена. Потому что я слышала, как ты вышел из своей комнаты... Ах,
сестра моя... Бедные, бедные мы, женщины! Сколько мучений она
выносит!
Лот. Боль скоро забывается, а смерть ей не грозит.
Елена. Какой ты, право!.. Она же хочет умереть... Она только и
просит: "Дайте мне умереть...". Доктор! (Вскакивает и убегает в
зимний сад.)
Доктор Шиммельпфенниг (входя). Теперь мне в самом деле хотелось бы,
чтобы барынька там наверху немного поторопилась! (Садится к столу,
вынимает портсигар, достает сигару и кладет ее на стол.) Ты ведь
тогда поедешь ко мне, не так ли? На улице меня ждет неизбежное зло,
запряженное двумя клячами. В нем мы можем пуститься в путь.
(Постукивает сигарой по столу.) Эх, сладостное супружество! Так-так!
(Зажигает спичку.) Так, значит, ты все еще невинен, ты все еще
светел, свят, свободен, свеж?
Лот. Ты мог бы с успехом отложить свой вопрос на денек-другой.
Доктор Шиммельпфенниг (затягивается сигарой). Почему?.. Ах... ах
так! (Смеется.) В конце концов ты становишься на мой путь.
Лот. В отношении женщин ты все такой же безнадежный пессимист?
Доктор Шиммельпфенниг. Без-на-дежный!!! (Следит за дымом сигары.)
Прежде я был пессимистом, так сказать, стихийным...
Лот. А за эти годы набрался опыта?
Доктор Шиммельпфенниг. Вот именно!.. У меня на вывеске начертано:
"Специалист по женским болезням". Медицинская практика делает
человека невероятно умным... невероятно здоровым... Она - сильнейшее
средство против всякой заразы.
Лот (смеется). Кажется, нам пора вернуться к нашей старой манере
разговора. Я, видишь ли, отнюдь не хочу... Я отнюдь не намерен
встать на твой путь. И теперь меньше, чем когда-либо!.. Да и ты,
кажется, покинул своего конька.
Доктор Шиммельпфенниг. Какого конька?
Лот. В былые времена женский вопрос был твоим коньком!
Доктор Шиммельпфенниг. Ах так!.. Но почему ты думаешь, что я его
покинул?
Лот. Раз ты теперь думаешь о женщинах еще хуже, чем...
Доктор Шиммельпфенниг (несколько возбужденный, встает с места,
расхаживает взад и вперед). Я... я... не думаю плохо о женщинах...
Ничуть!.. Я только о женитьбах плохо думаю... о браке... Да, о
браке... И притом о мужчинах я думаю хуже... Женский вопрос,
говоришь, меня больше не интересует? Чего же ради я работал здесь
как ломовая лошадь целых шесть лет? Ведь только для того, чтобы
посвятить мои силы решению этого вопроса. Неужели ты не знал этого
раньше?
Лот. Откуда я мог знать?
Доктор Шиммельпфенниг. Ну, как говорится... Я собрал солидный
материал, который мог бы мне послужить... Но тише!.. Я так привык
кричать. (Умолкает, прислушивается, подходит к двери, затем
возвращается.)
Лот. Я хочу изучить здешние условия.
Доктор Шиммельпфенниг (приглушенным голосом). Отличная идея! (Еще
тише.) Ты можешь получить материал и у меня.
Лот. Еще бы, ты ведь должен хорошо знать здешнюю жизнь? Каков здесь
семейный быт?
Доктор Шиммельпфенниг. Ни-щен-ский. Везде и всюду пьянство!
Обжорство, кровосмесительство и, как следствие, повсеместное
вырождение.
Лот. Но ведь встречаются исключения?
Доктор Шиммельпфенниг. Почти что нет.
Лот (беспокойно). А не поддавался ли ты соблазну жениться... на
дочери какого-нибудь вицдорфского толстосума?
Доктор Шиммельпфенниг. Тьфу, черт! За кого ты, брат, меня
принимаешь?.. С таким же успехом ты мог бы спросить меня...
Лот (бледнеет). То есть?.. Как это?
Доктор Шиммельпфенниг. Ну да. Погоди, что с тобой? (Внимательно
смотрит на него.)
Лот. Нет, ничего! Что со мной будет?
Доктор Шиммельпфенниг (вдруг задумывается, медленно шагает по
комнате, потом останавливается, тихонечко насвистывая, бросает
беглый взгляд на Лота и говорит про себя, приглушенным голосом).
Худо!
Лот. У тебя какой-то странный вид.
Доктор Шиммельпфенниг. Тихо! (Прислушивается и быстрыми шагами
уходит из комнаты через среднюю дверь.)
Елена (через несколько мгновений входит через среднюю дверь).
Альфред! Альфред!.. Ах, ты здесь... слава богу!
Лот. Ты что же - думала, что я сбежал?
Обнимаются.
Елена (отстраняясь от него, вскрикивает с выражением ужаса на лице).
Альфред!
Лот. Что с тобой, любимая?
Елена. Ничего! Ничего!
Лот. С тобой что-то происходит?
Елена. Мне показалось, что ты так холоден... так... Ах, меня
одолевают глупые фантазии.
Лот. Как дела наверху?
Елена. Доктор ругается с акушеркой.
Лот. Скоро ли все кончится?
Елена. Откуда мне знать?.. Но как только... как только наступит
развязка, так мы сразу...
Лот. Что - сразу?.. Говори, пожалуйста! Говори, что ты хотела
сказать?
Елена. Нам сразу же нужно уйти отсюда. Сразу! Немедленно!
Лот. Раз ты, Ленхен, считаешь, что так нужно...
Елена. Да-да! Мы не должны больше ждать! Так лучше всего - для нас
обоих. Если ты теперь, меня не возьмешь с собой, если оставишь меня
здесь, то... тогда... тогда... я погибну.
Лот. До чего ты недоверчива, Ленхен!
Елена. Не говори так, любимый! Тебе все доверяют, тебе нельзя не
верить!.. Но только когда я буду твоей... только тогда ты меня ни за
что не бросишь. (Вне себя.) Я заклинаю тебя! Не оставляй меня.
Только не бросай меня. Не уходи... слышишь, не уходи, Альфред! Все
кончится, все! - как только ты уйдешь отсюда без меня.
Лот. Какая ты все же чудачка!.. И еще говоришь, что ты доверчива?..
Ох, как они здесь тебя мучают, как чудовищно тебя терзают - гораздо
страшнее, чем я когда-либо... Да, мы уйдем отсюда еще этой ночью. Я
готов. Как ты хочешь, так мы и поступим.
Елена (с возгласом благодарности падает ему на грудь). Любимый! (Как
безумная, обнимает и целует его, затем быстро убегает.)
В среднюю дверь входит доктор Шиммельпфенниг. Он успевает заметить,
как Елена исчезает в дверях зимнего сада.
Доктор Шиммельпфенниг. Кто это?.. Ах так! (Про себя.) Несчастное
существо! (Со вздохом садится к столу, находит недокуренную сигару,
отбрасывает ее, вынимает из портсигара новую, принимается
постукивать ею о стол, задумчиво вперив взгляд в пространство.)
Лот (следя за его движениями). Вот точно так ты восемь лет назад
обивал каждую сигару об стол, прежде чем закурить.
Доктор Шиммельпфенниг. Возможно!.. (Закурив.) Послушай-ка, ты!
Лот. В чем дело?
Доктор Шиммельпфенниг. Ты ведь поедешь со мной, как только наверху
закончится эта история?
Лот. Нет, не поеду, к сожалению.
Доктор Шиммельпфенниг. Мне хочется еще раз основательно и начистоту
поговорить с тобой обо всем, что накопилось.
Лот. Мне тоже. Но сегодня я не могу поехать с тобой.
Доктор Шиммельпфенниг. Ну, а если я категорически и торжественно
заявлю тебе, что нам нужно обсудить... Лот, я обязан еще этой ночью
обсудить с тобой одно очень важное дело.
Лот. Смешной ты, право! Я полагаю, что твои слова не следует
принимать всерьез! Не так ли?.. Сколько лет ты откладывал разговор,
а теперь не хочешь обождать до утра?.. Пойми, я не ломаюсь.
Доктор Шиммельпфенниг. Значит, верно! (Встает, ходит по комнате.)
Лот. Что верно?
Доктор Шиммельпфенниг (останавливается перед Лотом, смотрит в упор в
его глаза). Значит, в самом деле у тебя что-то с Еленой Краузе?
Лот. У меня?.. Кто тебе...
Доктор Шиммельпфенниг. Как ты мог связаться с этой семьей?
Лот. Откуда ты знаешь?
Доктор Шиммельпфенниг. Нетрудно догадаться.
Лот. Ну, тогда молчи, бога ради, чтобы никто...
Доктор Шиммельпфенниг. Вы помолвлены по всем правилам?
Лот. Что понимать под правилами? Во всяком случае, мы решили.
Доктор Шиммельпфенниг. Гм!.. Как ты угодил сюда, в эту семью?
Лот. Гофман - мой школьный товарищ. Он был одно время членом моего
колониального союза, хотя в делах его активно не участвовал.
Доктор Шиммельпфенниг. Я слышал об этом в Цюрихе... Значит, ты имел
с ним дела! Какой-то двуполый субъект, печальное явление.
Лот. А он и в самом деле какой-то двуполый!
Доктор Шиммельпфенниг. В сущности, и того хуже... Слушай, говори
честно!.. Ты серьезно затеял историю с этой Краузе?
Лот. Разумеется!.. Ты сомневаешься? Надо думать, что ты не считаешь
меня мошенником?
Доктор Шиммельпфенниг. Хорошо! Смотри только не перестарайся... Ты,
конечно, мог перемениться за столь долгий срок. Почему бы нет? В
этом не было бы ничего страшного. Немного юмора тебе тоже не
повредило бы! Не понимаю, почему ты все принимаешь с такой проклятой
серьёзностью?
Лот. Для меня это очень серьезно. (Встает и следует на расстоянии
шага за Шиммельпфеннигом.) Ты ведь не знаешь, и я не могу объяснить
тебе, что значит для меня это чувство.
Доктор Шиммельпфенниг. Гм!
Лот. Ты, друг, даже представить себе не можешь, что это за
состояние. Его не узнать раньше, чем оно не пришло, пока его только
ждут. Но, когда его узнаешь, тогда... Тогда можно просто обезуметь
от страсти.
Доктор Шиммельпфенниг. Сам черт не разберет, как вы доходите до этой
безрассудной страсти.
Лот. Ты тоже от нее не гарантирован.
Доктор Шиммельпфенниг. Хотел бы я видеть, как это...
Лот. Ты рассуждаешь, как слепой о красках.
Доктор Шиммельпфенниг. А что я получу от этого мимолетного
опьянения? Просто смешно! И строить на такой почве брачный союз на
всю жизнь... Ведь это хуже, чем на песке.
Лот. Опьянение... опьянение... Тот, кто видит в этом только
опьянение, тот ничего не смыслит. Опьянение проходит быстро.
Опьянения у меня бывали, не буду отрицать. Но это - нечто совсем
иное.
Доктор Шиммельпфенниг. Гм!
Лот. Ты видишь, я трезв и логичен. Может быть, ты думаешь, что я
представляю свою любимую в каком-то - ну, как бы лучше сказать... -
в этаком сияющем ореоле? Отнюдь нет!.. Она имеет свои недостатки;
она не очень хороша собой, хотя ее и не назовешь уродливой.
Рассуждая совершенно объективно, я должен сказать... в конце концов,
это дело вкуса... Я такой красивой девчонки еще не встречал. Итак,
никакого опьянения! Ты видишь, я предельно трезв. Но, понимаешь, - и
в этом самое удивительное! - я даже не могу представить себя без
нее... Мне порой кажется, что это как сплав, знаешь, как бывает,
когда два металла так нераздельно сплавлены, что о них уже не
скажешь - вот это тот, а это другой. И все это так естественно и так
просто... Короче говоря, я, возможно, болтаю глупости... или,
точнее, все, что я говорю, может тебе казаться чушью. Но я твердо
уверен, что тот, кто этого не знает, не более чем жалкая лягушка. И
такой лягушкой я был до сих пор... И такой жалкой лягушкой ты
остаешься поныне.
Доктор Шиммельпфенниг. Законченный комплекс симптомов... Такие парни
всегда по уши вязнут в том, что они же теоретически отвергают, как
ты отвергал женитьбу. Сколько я тебя помню, ты всегда страдал этой
злосчастной манией.
Лот. Такая уж у меня склонность, прямо-таки склонность. Видит бог,
от этого не уйти!
Доктор Шиммельпфенниг. В конце концов, мы можем владеть своими
чувствами.
Лот. Только тогда, когда это имеет смысл!
Доктор Шиммельпфенниг. А какой смысл в женитьбе?
Лот. О нем я и говорю. В женитьбе есть смысл! По крайней мере для
меня. Ты не знаешь, как я, не щадя своих сил, вгрызался в жизнь.
Поверь, я не сентиментален. Раньше я, возможно, даже не чувствовал и
не сознавал, что в стремлениях моих было нечто чудовищно пустое,
нечто механическое, как у машины. Ни разума, ни темперамента, ни
жизни - и, кто знает, сохранилась ли у меня вера? И вот теперь все
это приходит... Все это возвращается ко мне. И приходит вновь такое
полное сил, такое первозданное, такое радостное... Как глупо, что ты
ничего этого не понимаешь.
Доктор Шиммельпфенниг. Все, в чем вы нуждаетесь, - вера, надежда,
любовь, - для меня все это - только мусор. По существу, все гораздо
проще: человечество агонизирует, и мы даем ему наркотики, чтобы
облегчить его страдания.
Лот. Это твоя новейшая точка зрения?
Доктор Шиммельпфенниг. Вот уже пять-шесть лет, как она остается
неизменной.
Лот. Поздравляю тебя!
Доктор Шиммельпфенниг. Благодарю!
Длительная пауза.
(После нескольких нервических движений.) К сожалению, дела таковы,
что я считаю себя обязанным... Я должен тебе объяснить... Я думаю,
что ты не сможешь жениться на Елене Краузе.
Лот (холодно). Ты думаешь?
Доктор Шиммельпфенниг. Да, я так полагаю. Имеются препятствия,
которые именно тебе...
Лот. Послушай! Говори, бога ради, без обиняков. Вопрос не так уж
сложен, он, в сущности, ужасно прост.
Доктор Шиммельпфенниг. Скажи лучше - просто ужасен.
Лот. Я говорю о препятствиях.
Доктор Шиммельпфенниг. И я тоже, отчасти. Да и вообще! Я не уверен,
что ты посвящен в здешние дела.
Лот. Я имею довольно точное представление.
Доктор Шиммельпфенниг. Тогда ты отступил от своих принципов?
Лот. Шиммель, прошу тебя, выражайся яснее.
Доктор Шиммельпфенниг. Выходит, что ты отказался от своего главного
требования. Хотя только что ты дал понять, что и теперь, как прежде,
считаешь самым важным произвести на свет физически и духовно
здоровое поколение.
Лот. Отказался?.. Отказался? Как мог я...
Доктор Шиммельпфенниг. Тогда ничего не остается... Тогда выходит,
что ты ничего не знаешь о здешних делах. Ты не знаешь, например, что
у Гофмана был сын, который погиб трех лет от алкоголизма.
Лот. Что?.. Что ты сказал?
Доктор Шиммельпфенниг. Мне очень жаль, Лот, но я должен сказать.
Затем ты волен поступить как хочешь. Дело не шуточное... Они и тогда
гостили здесь, как теперь. Они вызвали меня, но с опозданием на
полчаса. Парнишка изошел кровью.
Лот, глубоко потрясенный, внимательно следит за речью доктора.
Глупый мальчонка потянулся к бутылке с уксусом, в которой он думал
найти свою любимую сивуху. Бутылку он уронил, а сам упал на битое
стекло. Видишь вот эту вену - она называется vena saphena, ее
перерезало стеклом.
Лот. Ч-чей... чей, ты говоришь, ребенок?
Доктор Шиммельпфенниг. Гофмана и той самой его жены, которая снова
там наверху... И она тоже пьет, пьет до потери сознания, пьет
столько, сколько влезет.
Лот. Значит, это не от него... не от Гофмана?!
Доктор Шиммельпфенниг. Упаси бог! В том-то и трагедия этого
человека. От этого он сам страдает, насколько он вообще способен
страдать. Впрочем, он знал, что входит в семью алкоголиков. Глава
семьи вообще не вылезает из трактира.
Лот. Теперь я начинаю понимать многое... нет, я понимаю все... все!
(После глухого молчания.) Тогда ее жизнь здесь... Тогда жизнь Елены
- это же... это... как сказать лучше?.. Мне не хватает слов...
Доктор Шиммельпфенниг. ...Ужасающа! Это очевидно. И мне совершенно
понятно, почему ты к ней привязался. Но, как говорится...
Лот. Понимаю, понимаю... Но что же делать? Нельзя ли его... Нельзя
ли заставить Гофмана... что-нибудь сделать? Не можешь ли ты его
расшевелить? Ее надо вырвать из этого болота...
Доктор Шиммельпфенниг. Из семьи Гофмана?
Лот. Ну да, из семьи Гофмана.
Доктор Шиммельпфенниг. Ты его плохо знаешь... Я, правда, не думаю,
что он уже развратил ее. Но репутацию ее он запачкал.
Лот (вспылил). Если это так, я изобью его... Неужели ты думаешь?..
Ты считаешь его действительно способным на...
Доктор Шиммельпфенниг. На все, на все считаю его способным - на все,
что может сулить ему удовольствие.
Лот. Тогда она - самое целомудренное создание, какое только
существует... (Медленно берет в руку шляпу и палку, надевает сумку.)
Доктор Шиммельпфенниг. Что ты намерен делать, Лот?
Лот. Не встречаться!..
Доктор Шиммельпфенниг. Ты, значит, решился?
Лот. На что?
Доктор Шиммельпфенниг. Порвать ваши отношения?
Лот. Как же я могу не решиться на это?
Доктор Шиммельпфенниг. Могу сказать тебе как врач, что нам известны
случаи подавления наследственных пороков. Ты дал бы, конечно, своим
детям разумное воспитание.
Лот. Отдельные случаи не в счет.
Доктор Шиммельпфенниг. И вероятность, Лот, не так уж мала, чтобы...
Лот. Это нам не поможет, Шиммель. Дело ясное. Есть три возможности!
Либо я женюсь на ней, и тогда... но это не выход. Либо - пуля в лоб.
Это по крайней мере дает покой. Но нет! Мы еще не дошли до этой
крайности, мы этого не можем себе позволить... Итак - жить!
бороться!.. Идти вперед, всегда вперед. (Взгляд его падает на стол,
он замечает письменный прибор, занесенный Эдуардом, садится, хватает
перо, колеблется.) Или, наконец...
Доктор Шиммельпфенниг. Я обещаю объяснить ей положение дел.
Лот. Да-да! Именно так... Я не могу иначе. (Пишет, вкладывает письмо
в конверт, надписывает его. Поднимается с места и подает
Шиммельпфеннигу руку.) Во всем остальном я уповаю на тебя.
Доктор Шиммельпфенниг. Ты едешь ко мне, не так ли? Мой кучер отвезет
тебя.
Лот. Скажи мне, а может быть, нужно попытаться извлечь ее из рук
этого... человека? Ведь иначе она, безусловно, станет его добычей.
Доктор Шиммельпфенниг. Ты хороший, достойный сочувствия парень! Что
тебе посоветовать? Не отнимай у нее того... немногого, что ты ей
оставляешь
Лот (глубоко вздохнув). Выстрадать... Ты, вероятно, прав... Да, ты
решительно прав.
Слышно, как кто-то нервно сбегает по лестнице. Через мгновение в
комнату врывается Гофман.
Гофман. Господин доктор, прошу вас, бога ради!.. Она без чувств...
Роды кончаются... Помогите же ей наконец...
Доктор Шиммельпфенниг. Иду наверх. (Лоту, многозначительно.) До
свидания! (Гофману, который хочет последовать за ним.) Господин
Гофман, я должен просить вас... Всякое вмешательство, всякая помеха
могут быть смертельно опасными... Лучше всего было бы вам остаться
внизу.
Гофман. Вы требуете слишком многого... Но... что делать?!
Доктор Шиммельпфенниг. Не более, чем нужно. (Уходит.)
Гофман (остается; замечает Лота). Я дрожу, волнение пронизывает все
мое существо. Скажи, пожалуйста, ты хочешь уезжать?
Лот. Да.
Гофман. Сейчас, посреди ночи?
Лот. Мне только до Шиммельпфеннига.
Гофман. Вот как! Конечно... обстоятельства сложились так, что быть у
нас - и в самом деле не удовольствие... Итак, всего хорошего...
Лот. Благодарю за гостеприимство.
Гофман. А как же с твоими намерениями, с твоим планом?
Лот. С каким планом?
Гофман. С твоей работой, - я имею в виду твое экономическое
сочинение о нашем районе. Должен тебе сказать... Хочу просить тебя
как друга, искренне и сердечно...
Лот. Не беспокойся. Завтра я перевалю через горы.
Гофман. Это, действительно... (Обрывает фразу.)
Лот. ...очень мило с твоей стороны, - ты это хотел сказать?
Гофман. В сущности, да... в известном смысле. Впрочем, извини, я так
ужасно взволнован. На меня, Лот, ты можешь всегда рассчитывать!
Старые друзья все-таки всегда самые лучшие. Прощай, Лот, прощай!
(Уходит в среднюю дверь.)
Лот (раньше, чем уйти, оборачивается и словно вбирает взглядом в
свою память всю комнату. Тихо). Теперь можно идти. (Уходит, бросив
последний взгляд на комнату.)
Несколько мгновений комната остается пустой. Доносятся приглушенные
крики и шум шагов, затем появляется Гофман. Закрыв за собой дверь,
он спокойно извлекает записную книжку и, раскрыв ее, что-то в ней
подсчитывает. Потом он отрывается от своего занятия, прислушивается,
проявляет беспокойство, идет к двери и снова прислушивается. Вдруг
кто-то стремительно сбегает по лестнице. В комнату врывается Елена.
Елена (еще снаружи). Зять! (В дверях.) Зять!
Гофман. Что там?.. Что случилось?
Елена. Соберись с силами - ребенок мертв.
Гофман. Боже (Выбегает из комнаты.)
Елена (одна. Осматривается и тихо зовет). Альфред! Альфред!! (Не
получая ответа, начинает кричать все сильнее.) Альфред! Альфред!
(Спешит к дверям, ведущим в зимний сад, смотрит в них испытующим
взглядом. Выбегает в зимний сад. Вскоре появляется снова.) Альфред!
(Все более встревоженная, подбегает к окну, смотрит на него.)
Альфред! (Распахивает окно, встает на стул, стоящий возле него.)
В этот момент со двора отчетливо доносятся вопли пьяного хозяина
Краузе, ее отца, возвращающегося из трактира: "Так-то, так, не у
меня ли парочка дочерей красавиц, так-то?" Елена издает короткий
крик и бежит, словно преследуемая кем-то, к средней двери. По пути
она обнаруживает письмо, оставленное Лотом на столе. Она хватает
его, разрывает конверт, быстро читает, громко произнося отдельные
слова из письма: "непреодолимые!", "никогда больше!" Она роняет
письмо из рук, шатается: "Все кончено!" Она пересиливает себя,
хватается обеими руками за голову, кричит коротко и резко: "Все
кон-чено!" Выбегает через среднюю дверь. Голос хозяина Краузе
приближается: "Разве этот сад не мой? Не у меня ли красавица баба?
Чем я не красавец мужчина?" Елена, все еще в поисках, как безумная
вбегает из зимнего сада и встречает Эдуарда, который идет за чем-то
в комнату Гофмана. Она обращается к нему: "Эдуард!" Он отвечает ей:
"Фрейлейн?" Она спрашивает: "Я хочу... я хочу видеть господина
Лота...". Эдуард отвечает: "Господин доктор Лот уехали в коляске
господина доктора Шиммельпфеннига!" Затем он исчезает в комнате
Гофмана. "Это правда?" - вскрикивает Елена и с трудом удерживается
на ногах. Ее охватывает энергия отчаяния. Она бежит к авансцене и
хватает охотничий нож с перевязью, который висит на оленьих рогах
над диваном. Она прячет его и молча стоит в темноте, господствующей
на авансцене, пока Эдуард, вернувшийся из комнаты Гофмана, не
выходит в среднюю дверь. Голос хозяина Краузе звучит все отчетливее:
"Так-то, так! Ну чем я не красавец мужчина?" При этих звуках Елена,
точно по сигналу, бросается в комнату Гофмана и исчезает в ней. В
опустевшей комнате слышится голос пьяного Краузе: "Так-то, так!
Разве не у меня самые красивые зубы, хе? Не у меня ли самый лучший
сад?" Через среднюю дверь входит Миля. Она смотрит по сторонам
ищущим взглядом и зовет: "Фрейлейн Елена!" И снова: "Фрейлейн
Елена!" Ее крики прерываются голосом хозяина Краузе: "И деньги мои!"
Миля бежит к комнате Гофмана, входит в нее, оставляя открытой дверь.
Она тотчас же выбегает оттуда в безумном испуге. С криком мечется
она по комнате, с криком бросается из комнаты в среднюю дверь. Ее
непрерывный вопль слышится еще несколько секунд, все более удаляясь.
Затем слышно, как открывается тяжелая наружная дверь, как она с
грохотом захлопывается, как шумно вваливается, запинаясь о порог,
хозяин Краузе. И наконец совсем близко раздается хриплый, гнусавый,
запинающийся голос пьяницы: "Так-то, так! Не у меня ли парочка
дочерей красавиц?"
Примечания:
[1] У каждого свой вкус. (Франц.) (вернуться)
[2] Обязательное условие. (Лат.) (вернуться)
|
The script ran 0.001 seconds.
Поделиться:
