1 2 3 4 5 
– Люди стали сюда попадать три года назад. Верно?
– Абсолютно. Я здесь два с половиной года…
– Техника вся чужая. Да, вроде как для людей предназначенная, но непонятная – вы даже язык их не расшифровали. Как о великом успехе, говорите о том, что сумели на дисплеи вывести человеческие цифры вместо аналоговых столбиков-стрелочек. Так? Но при этом подбитые чужие… по-настоящему чужие, пилотируемые рыжими тараканами корабли сумели разобрать? Понять, как они устроены? И на основании их технологий начать делать новые корабли?
– Поверь, у нас на Плюшке не идиоты работают, – сказала Лена. Но с легким сомнением.
Я засмеялся.
– Знаешь историю, как в советское время наши инженеры решили скопировать «роллс-ройс»? Купили. Привезли. Разобрали до последнего винтика. Сделали чертежи. Начали обратно собирать – беда! В коробку передач шестеренки не залазят! Вроде как должны сесть на свои оси и зацепиться – а не получается! Чуть-чуть больше, чем требуется! На микроны! Но больше. Инженеры за голову хватаются, ничего не поймут. Стали выспрашивать у англичан… что там и как… Те смеются.
Я тоже достал сигареты и закурил. Глянул в пачку… да… негусто. Осталось три штуки.
– Ну и что оказалось? – заинтересовалась Лена.
– Оказалось почти как с механической блохой, которую Левша подковал… после чего она перестала танцевать. Англичане шестеренки делали чуть-чуть больше, чем следует. Потом охлаждали… уж не знаю, в холодильнике или в жидком азоте… Металл немного сжимался. И вот эти охлажденные шестерни надевали на оси, после чего они великолепно прижимались друг к другу.
– Думаю, это вранье, – поморщилась Лена. – Ну, из разряда «мы лапотные мужики, ничего супротив Запада не умеем…»
– Лена, не знаю. Почем купил, за то и продал. Но история все равно поучительная. Мало разобрать и скопировать. Важно еще понять – как все устроено. Как собрано. Как работает. И тут один инженер другого не всегда поймет – потому что вся сложность в тонкостях, в мелких таких заморочках, вроде охлажденных шестеренок.
– К чему ты клонишь?
– Лена, даже если бы со всей Земли собрали самых великих ученых, самых умных инженеров, самых рукастых рабочих – не сумели бы они за два года разобраться в чужой технике. В биотехнике! Разобраться, воссоздать, срастить с железом… с этими пультами и лампочками. И десяти лет бы не хватило.
– Но ведь сумели! – Лена развела руками. – Видишь этот корабль? Его корпус сделали из того же материала, что и корабли чужих. И я тебе скажу, как это получилось. Кусок корпуса положили в анализирующий отсек синтезатора – того самого, который выдает котлеты и ткань для комбинезонов. Синтезатор попыхтел – и разобрался, как устроен этот материал. Потом код этого материала ввели в программу сборки корабля «Феникс» вместо кода титанового корпуса. Собрали – получилось! Вот и все!
– Допустим, – согласился я. – С корпусом – может быть. А плазменная пушка? Ты говорила, что там наполовину биоустройства, наполовину человеческие!
– Ну и что? Сняли с корабля пушку. Источник энергии у жуков так до конца и непонятный. А пушка – она и есть пушка. Подключили к нашему генератору – работает. Все дела…
– Лена, так не бывает, – устало повторил я.
– Хорошо, – легко согласилась она. – Не бывает. Но ведь это получилось? Результат налицо?
– Я тебе скажу, где это могло получиться, – ответил я. – В компьютерной игре. Где сбил вражеский корабль, нажал кнопку «изучить» и через полчаса начал строить копии корабля.
– Здрасте! – Лена развела руками. – Ну тогда ты оказался в нужном месте! Ищущие именно так и считают. Даже аргументы у них есть похожие… что нам слишком легко здесь все удается, что в реальности люди сдохли или одичали бы на Плюшке, не то что научились управлять станцией, запускать корабли, строить базы на других планетах.
– Не сердись, – сказал я примиряюще. – Это только один вариант. Есть и другие.
– Ну?
– Людей ведь сюда не ветром занесло на воздушном шаре. Кто-то – может быть, даже не относящийся к человеческому роду, – организовал на Земле игру «Старквэйк». Создал агентство «Звездный час». Перебрасывает сюда… не важно даже, в космос или в виртуальность, все новых и новых игроков. Почему вы считаете, что этот кто-то остался на Земле? Что здесь нет его агентов, представителей?
– То есть инженеры – казачки засланные? – Лена прищурилась.
– Возможно, что лишь несколько человек. Достаточно, чтобы два-три человека досконально разбирались, как и что здесь работает – они сумеют направить исследования в нужную сторону, нажать правильные кнопки, высказать здравые идеи. Надо выяснить, как работают эти ученые-инженеры. Все ли они вносят одинаковый вклад – или кто-то фонтанирует идеями, а кто-то лишь добросовестно исполняет указания.
– Тогда уж можно предположить, что ученые у нас нормальные люди, но им каким-то образом внушается, как и что надо делать, – предположила Лена.
– И это возможно, – кивнул я. – Но в то, что вы всего здесь добились сами, своим умом – поверить невозможно.
Лена кивнула.
– Еще одно, – решил я закрепить успех. – Почему здесь все русские?
– С чего ты взял? Русские, украинцы, евреи, татары…
– Русскоязычные.
– Ну игра-то русская!
– Почему? – Я усмехнулся. – Есть некая сила, которая отправляет людей в космос. Почему только русских? Чем мы интереснее американцев, немцев, китайцев?
– Приспосабливаемся ко всему лучше. Привыкли к тяготам.
– Версия патриотичная, но сомнительная.
– Тогда вот тебе реалистичная версия – это эксперименты русских спецслужб. Мы в виртуальности. Тогда понятно, почему эксперименты идут только над жителями России. Опять же наши друзья-приятели с Нигредо оказываются правы…
– Да что за бред! Зачем нашему КГБ, даже если они разработали такую хитрую технологию, моделировать далекий космос? Для эксперимента это все давно затянулось.
– Туристический аттракцион, – предположила Лена. – Мы статисты, фон. А сюда будут запускать богатых туристов за десятки миллионов долларов.
– Вот уж сомнительное удовольствие – летать по космосу и палить друг в друга из лазерных пушек! Для туристов можно было соорудить какой-нибудь рай в восточном стиле. С обольстительным гуриями, немыслимой красоты пейзажами… Да хоть бы толкиновское Средиземье воссоздать – есть психи, которые последние штаны снимут, чтобы там поселиться. Даже зная, что это виртуальность.
– Валя, ну что ты с меня хочешь? – взмолилась Лена. – Я обычная женщина. Незаконченное высшее, несложившаяся личная жизнь, непрестижная работа… Я не знаю, кто прав. Я не знаю, как здесь все устроено. Я вначале психовала, а потом решила, что мне это даже нравится. Все интереснее, чем сквозь московские пробки пропихиваться. Я была бы рада, будь это все настоящее. – Она помолчала, потом улыбнулась: – Еще бы ребенка можно было завести…
– А не пробовали выяснить, почему дети не рождаются?
– Пробовали. Врачи на Плюшке есть. Говорят – все в порядке. Сперматозоиды движутся, месячные приходят в срок. По всему так выходит, что должны и дети появляться. Но детей нет.
Мы помолчали.
На Земле я как-то не задумывался о продолжении рода. Скорее – задумывался о непродолжении, если не предохранялся при сексе. Странно… ведь пару раз даже женитьбу всерьез обдумывал. Но о детях мысли при этом не возникало.
А сейчас я думал о том, что Лена права в главном. Отняв у попавших на Плюшку людей возможность размножаться, неведомые кукловоды продемонстрировали свое отношение к людям. Четко дали понять – «у вас нет будущего».
– Очень хочется разобраться, – сказал я. – Что все-таки тут происходит. Что и как.
– Это значит, ты отоспался и немного обжился, – усмехнулась Лена. – На второй-третий день все новички начинают строить планы «разберусь, кто виноват, и накажу кого попало»… А давай-ка сходим на собрание Ищущих? Вроде бы нас приглашали.
– Давай, – согласился я. – Очень хочется узнать, что мы украли с Плюшки.
На выходе из космопорта Лена поговорила с охранником – очень расстроенным, что он не попадает на собрание. Речь шла о том, чтобы заправить наш корабль и зарядить ракетные установки – Роман не поленился снять с корабля ракеты. Как я понял, именно их мы обратно и купили – сразу после разговора и оплаты еще один охранник на электрокаре повез к кораблю четыре двухметровые серебристые сигары.
Ну а мы двинулись «на проспект» – где и должно было состояться общее собрание.

Глава двенадцатая,
в которой мы узнаем, что украли с Плюшки, и наблюдаем маленький междусобойчик

Пластиковые стены, из которых были сооружены комнатушки жителей Нигредо, имели свое преимущество. Часть комнат в середине пещеры, под осветительным шаром, просто разобрали – освободив площадку, на которой и разместилось сотни две человек. Шум стоял как на каком-нибудь митинге крайней оппозиции – разве что партийных гимнов не пели и транспарантами с требованиями не размахивали. Впрочем, они ведь по сути и были местной оппозицией – не желающие принять официальную линию «мы в глубоком космосе» и выдвигающие свою программу «мы в глубокой виртуальности».
Хотя, на мой взгляд, существенным в данном случае было прилагательное.
На импровизированной трибуне из того же серого пластика стояли привезенный нами с Плюшки контейнер и два стула. Возле трибуны что-то оживленно обсуждала группа людей, среди которых были и Мастер, и Роман. Парализованный Палыч, к моему удивлению, тоже оказался среди них – на самодельном инвалидном кресле. К этой группе собравшиеся деликатно не приближались, как бы признавая их право на приватность.
– Руководство Ищущих, – пояснила Лена. – Что ж они, до сих пор не решили, что делать будут?
Да, похоже, там шел оживленный спор.
– Привет, Ленка! – сзади к нам подошел Орда. Лену приобнял, мне подмигнул и хлопнул по плечу. – Здорово, Катран.
– Привет, Орда, – ответил я.
– Ох, сейчас начнутся споры-раздоры, – весело сказал Орда. – Слышал, вы у Романа корабль купили?
– Купили, – признала Лена.
– Хороший корабль, – кивнул Орда. – Хотя ободрал он вас – к гадалке не ходи… Всем хорош человек, вот только выгоды своей никогда не упустит.
– Орда, а где наш пленник? – поинтересовалась Лена.
– Бледный Лис? Я его сегодня на шахту отвез. Двадцать пять километров к западу. Там Хач вкалывал, ему три месяца рудных работ за пьяную драку вкатили. Ему еще неделю оставалось… ох, обрадовался же он, что смена появилась.
– Вы что, оставили его одного? – удивилась Лена.
– Конечно. Шахта в горах. Оттуда даже при хорошей погоде пешком не уйти, а уж весной, когда то метели, то ливни… Нет, захочет – пускай. Его жизнь, что хочет с ней, то пусть и делает.
Лена покачала головой.
– Сурово… И сколько парню определили?
– Полгода для начала. А там посмотрим.
– Гляжу, вы тут нормально обустроились.
– Планета хорошая, – дипломатично ответил Орда. – Только холодная и вода черная. А так… для синтезаторов все есть. У нас семь шахт, можно и еще поставить, но пока хватает.
– Что вы с Плюшкой-то не поделили? – спросила Лена. – Затаились тут… налет на станцию совершили… неправильно все это.
Орда чуть смутился.
– Да я тоже так считаю, Ленок. Правоту надо доказывать не войной. Но видишь… нашим вождям приперло…
Лена пожала плечами:
– Доиграетесь. Объявит Плюшка охоту не на «Сильвану» с похитителями, не на Мастера с Романом, а на всех Ищущих. Пообещает хороший приз. И все альянсы кинутся вас мочить. Сам понимаешь, не выстоите.
– Не выстоим, – согласился Орда. – О, Мастер на трибуну полез… послушаем, что он скажет?
Зиновий и впрямь поднялся на трибуну. Шутливо раскланялся. Помахал руками. Разве что воздушных поцелуйчиков в толпу не послал.
Народ приветственно зашумел.
Странная вещь – толпа. Вроде ничего и не различить в гомоне. А вот общее настроение, «средняя температура по палате», чувствуется сразу.
Вот сейчас мне показалось, что к Зиновию относятся приятственно, уважительно. Но в то же время подлинным вождем или великим трибуном его не считают. Может быть, постоянные попытки казаться настоящим лидером его и губят, вызывают в соратниках легкую иронию…
– Друзья! Братья и сестры! – торжественно начал Зиновий.
– И тебе привет! – выкрикнул кто-то. – Не тяни резину!
Зиновий снисходительно улыбнулся, давая понять, что снисходителен к такой фамильярности. Потом посерьезнел.
– Прошу всех почтить минутой молчания память Кости-Динамо. Мы все его хорошо знали. Было в нем и хорошее, и плохое. Но пусть теперь в наших сердцах останется только хорошее… только самое светлое. Мир ему – там, где он теперь есть. Скорбим, Костя!
Шум стих. Несколько человек, бывшие в головных уборах, стянули свои кепки и береты.
Зиновий придирчиво осмотрел собравшихся, будто выискивая уклонившихся от скорби. Но таковых не нашлось, и Мастер кивнул:
– Хорошо. Теперь о нашей акции. Информация от агента оказалась верной. Гасильник действительно был разработан. И нам удалось его захватить.
Часть народа радостно завопила. Часть недоуменно зашумела.
– Для тех, кто не совсем в теме, – продолжил с улыбкой Зяма. – Три месяца назад мы выяснили, что при изучении боевых систем, которые может продуцировать Плюшка, было открыто новое оружие. Из общеизвестных списков оно исключено… технология производства осталась в одном из резервных коллоидов памяти. Возможно, создатели Плюшки предполагали, что гасильник будет открыт с течением времени, когда в действующем ныне коллоиде накопятся усталостные ошибки и он будет заменен. А может быть, гасильник по здравом размышлении решили вообще убрать из списка доступных вооружений – но забыли стереть из запасного блока…
– О чем он? – спросил я Лену. И поразился тому, как изменилось ее лицо. Она одновременно побледнела и пошла красными пятнами. Но ответила:
– Программы для синтезаторов хранятся в контейнерах с коллоидным гелем. Это элементы памяти здешних компьютеров. Часть программ активирована, часть пока нет – видимо, станут доступны с течением времени… но все равно, можно было выяснить, что там еще содержится… в закромах родины…
– А гасильник?
– О нем ходили слухи, хотя в доступной базе такого оружия не существовало. Гасильник – оружие против звезд. Он их тушит.
Я снова посмотрел на Зяму.
– Самое забавное, – продолжал тот, – что мы сумели захватить не просто схемы, а тот самый, единственный на Плюшке коллоид, позволяющий создать гасильник. Так что теперь у нас есть матрица для производства этого оружия. На Плюшке – нет.
– Понятно, чего они так запаниковали… – прошептал я.
– Это замечательно, – выкрикнул кто-то из толпы. – Но что мы собираемся с ним делать?
– Передаю слово Роману! – Зяма махнул рукой и уселся на стул. Роман поднялся на трибуну.
Толпа снова притихла.
Роман поднимался на сцену неспешно. То ли выдерживал паузу, то ли небезосновательно побаивался, что пластиковые листы под ним подломятся.
– Друзья, буду краток! – начал он.
– Значит, надолго, – вздохнул Орда. – Эх, надо было фляжку прихватить…
– Мы не стремимся к власти, – заявил Роман. – Мы не собираемся подчинить себе кланы и альянсы, взять под контроль Плюшку. Нет! Это не наш метод. Мы хотим лишь одного – чтобы нас выпустили из этой игрушечной нереальности. Мы хотим вернуться домой!
Возражений не последовало.
– Что мы можем предпринять? – продолжал Роман. – Цели тех, кто держит нас в плену, нам неизвестны. Механизма воздействия на реальный мир из нашей виртуальности – нет. Коллективно самоубиться? А смысл? Не факт, что после этого мы откроем глаза на Земле. Очень может быть, что мы действительно умрем.
– А он всерьез верит, что это все иллюзия, – заметил я.
Лена кивнула:
– Здесь все верят. Кто больше, кто меньше. Но базовая вера есть у всех… наверное.
Роман продолжал:
– Из этих печальных фактов исходит основной вариант наших действий. Мы можем влиять только на этот мир. – Роман развел руками. – И если наше влияние окажется не таким, как планировали наши пленители, если вся затеянная ими игра пойдет наперекос – им придется что-то делать. Возможно, вернуть нас. Возможно… – он помолчал, – стереть. Но попробовать выйти из-под контроля – стоит!
– А что, если это все-таки настоящий мир? – К трибуне внезапно вышел молодой парнишка. – Если мы ошибаемся? Что тогда?
Все-таки даже у них существовали колеблющиеся. И судя по одобрительному гулу, парнишка был не одинок в своих опасениях.
– Я отвечу, Бесенок, – добродушно сказал Роман. – Если этот мир, паче чаяния, настоящий – то тем лучше! Когда мы начнем радикально на него влиять – те, кто нас сюда направил, опять-таки вынуждены будут вмешаться. Либо попытаться остановить нас силой. – Он сделал паузу, улыбнулся – и толпа зашумела, с готовностью соглашаясь, что уж силой-то их не остановить. – Либо – пойти на переговоры и предложить возвращение на Землю.
Роман помолчал, потом вздохнул:
– Друзья, я должен сказать то, что многих смутит или испугает. Я был одним из первых, отстаивающих версию виртуальности нашего существования. Я стоял у истоков нашей группы… пусть кто-то называет нас сектой – я предпочитаю термин «научная группа Ищущих». Но сейчас, после всех исследований и экспериментов, которые мы провели за два года, – я в затруднении. Я бы даже сказал так – пятьдесят на пятьдесят. Есть несообразности, которые говорят за виртуальность. Есть данные, которые убеждают в реальности мира. Я не могу с уверенностью поддержать ту или иную точку зрения.
Вот теперь толпа взорвалась. Ор стоял такой, что хотелось заткнуть уши. В Романа летели оскорбления, упреки, саркастические замечания. Отборный мат прочно занимал свою долю.
Роман держался стоически. Он дал толпе выкричаться, стоя с невозмутимым лицом. А потом на его губах заиграла ироническая улыбка. И чем шире он улыбался, тем тише становилось вокруг.
– Спасибо, – негромко сказал он, когда гомон стих. – Так вот, гасильник позволяет поставить окончательный, решающий эксперимент. Он вынудит наших похитителей вмешаться в любом случае. Вы все уже поняли, что мы собираемся сделать, верно? Мы будем гасить звезды!
Теперь его слушали в полной тишине.
– Мы начнем со звезды, вокруг которой вращается Плюшка. Мы продолжим со звездами, вокруг которых устроены основные базы альянсов и кланов. Мы будем гасить звезду за звездой. Тихо, спокойно, без пыли и копоти. Без жертв… если нас не попробуют остановить. Что произойдет дальше? Нашим похитителям такая игра придется не по вкусу. И они…
Он поднял руку и стал загибать пальцы:
– Либо уничтожат всех нас. Я это считаю маловероятным, но – раз! Либо пойдут на переговоры и предложат нам вернуться на Землю – два! Либо начнут зажигать погашенные звезды – три! Первый вариант вряд ли кому-то по нраву. Но лучше умереть стоя, чем жить на коленях! Лучше дать бой врагу, чем покорно плясать под его дудку, спиваться и умирать в нелепых схватках… Второй вариант наиболее предпочтителен – и наиболее вероятен. Ведь это позволит нашим врагам сохранить здесь основную часть пилотов, отделаться малой кровью и легким испугом. Ну и третий вариант… он просто даст однозначный ответ – мы находимся в виртуальном мире. В мире, где возможно зажечь погасшую звезду. В мире, из которого мы все равно выберемся, так или иначе. Но по крайней мере мы будем избавлены от сомнений!
– Почему ты считаешь, что нас вернут на Землю? – Вышедший вперед парень по прозвищу Бесенок невольно взял на себя роль адвоката дьявола. – Если уж мы в виртуальности – то почему бы нас не стереть?
– Это если мы – файлы в сети, – усмехнулся Роман. – Но позвольте уж мне, как человеку, занимавшемуся искусственным интеллектом, высказать такое мнение: это маловероятно. Не было на Земле предпосылок к тому, чтобы переписать человеческое сознание в электронные машины. Вот подключить к компьютерам, создать иллюзию – да, теоретически возможно. Так что наши похитители имеют дело не с двумя сотнями файлов, а с двумя сотнями тел. Такое массовое убийство – не шутка. Это раз! А второе – нашими контрактами не предусмотрено наказание в виде смертной казни за тушение звезд. А мне кажется, что букву контракта они все-таки пытаются соблюдать. Это два!
– Он все время сам себе противоречит, – шепнул я Лене. – Одна версия не стыкуется с другой. Я – не я, лошадь не моя…
– Зато сразу все возражения отмел и успокоил, – прошептала Лена.
А Роман продолжал:
– Самое страшное на свете – это даже не смерть. Наверное, даже и не рабство. Самое страшное – неизвестность…
У него изменился голос, теперь он говорил проникновенно, задумчиво, негромко. И все напряженно вслушивались.
– Если бы нам сказали честно – где мы и что с нами. Если бы мы знали, исходя из чего строить свою жизнь… Но нас держат в темноте, нам не дают ответа. И рассеять эту тьму – наше право и наш долг. Даже если для этого придется тушить звезды!
Вот теперь ор толпы стал однозначно одобрительным. Кто-то рукоплескал, кто-то орал, размахивая в воздухе руками.
– Вообще-то нам сказали! – прокричала мне на ухо Лена. – Нам всем сказали, что это всерьез, что мы в космосе! Только некоторые умники не хотят верить!
Я согласно кивнул. Агентство «Звездный час» можно было обвинять в чем угодно, но свою версию происходящего они каждому подписавшему контракт сообщили. Да если честно, их и похитителями назвать было трудно – ведь никто никого не неволил. Подписали контракт? Захотели поиграть по-настоящему?
Так какие теперь претензии?
– Кто за то, чтобы создать гасильник – и испортить сволочам их игру? – воскликнул Роман. – Голосуйте! Простое поднятие рук! Кто за?
Собравшиеся были почти единодушны.
– Кто против?
Против, к моему глубокому удивлению, оказался тот самый дедок, который командовал душевой. Его рука трепетала над толпой, как ива на ветру.
– Генерал? – Роман был явно удивлен.
А то, как он произнес «генерал», наводило на мысль, что это не просто случайное прозвище.
– Позволь в двух словах объяснить! – не опуская руки, сказал дед. – Гасильник ваш – это как атомная бомба. Я тебе доверяю. Наверное, поможет. Вот только атомные бомбы для того и создавались, чтобы никогда их не взрывать. И это, Роман, меня смущает.
Роман развел руками, будто не считая возможным спорить со стариком. Ему на помощь неожиданно пришел Зяма:
– Генерал, мы тебя все уважаем и ты говоришь дело. Вот только ты прав, если на дворе – мир. А у нас война идет. Скажи, дали бы тебе приказ – ты бы свои ракеты запустил?
– А черт его знает, Зяма, – с хорошо знакомым хихиканьем ответил Генерал. – Как на духу говорю – не знаю.
Зяма смутился. Но общего эффекта это все равно не испортило.
– Кто воздержался? – быстро продолжил опрос Роман. Воздержавшихся было шестеро.
– Хорь, ты же был «за»! – удивился Роман.
– Генерала послушал – передумал, – лаконично ответил белобрысый парень.
– Вольному воля, – демократично согласился Роман. – Итак, подавляющим большинством – за! А теперь… – Его взгляд выхватил из толпы Лену. – Теперь мы попросим нашим уважаемых гостей, Водилу и Катрана, удалиться. Как я понимаю, они поспешат на Плюшку… в целях благополучного завершения полета я даже отдал им свой корабль.
– Продал, – негромко сказала Лена.
– Я считаю, что мы должны прямо и честно сообщить администрации Плюшки, каковы будут наши действия и каковы движущие нами мотивы. Согласны?
Ищущие были согласны.
Они вообще не выглядели злодеями, хоть и собирались потушить десяток-другой звезд.
– До свидания, спасибо за помощь! – Роман помахал нам рукой.
– Пошли. – Лена взяла меня за руку и потащила сквозь толпу. – Нам все четко объяснили, пошли…
– Ленка… – негромко позвал ее Орда. Татарин выглядел смущенным. Но Ленка не обернулась.
– Подождем, пока гости покинут зал, – вещал за нашими спинами Роман. – А пока я попрошу Альтаира и Хемуля крепко взять под руки Сашу Черного.
В толпе возникло шевеление.
– Саша, мы давно знаем, что ты работаешь на администрацию Плюшки, – продолжал Роман. – Это нас вполне устраивало. Раньше. Но теперь нам надо что-то делать, верно?
Мы вышли в туннель. За нами неторопливо двигались двое Ищущих. Просто шли – контролировали, куда мы пошли. Из зала доносились возгласы и споры.
– Думаешь, нас отпустят? – спросил я Лену.
– Думаю, что да, – негромко ответила она. – Хотя руку на отсечение я бы не дала.
В сопровождении своих вежливых конвоиров мы дошли до космопорта. Корабль уже был заправлен, ракеты вернулись на свои места – под хищно выгнутые вперед крылья-клешни. До самого последнего момента я ожидал какой-то неприятности.
Но нас действительно отпускали.
Силовое поле, закрывающее котлован, исчезло – и вниз черными хлопьями посыпался снег. Повинуясь командам Лены, я поднял корабль с земли – все происходило медленно, плавно, никаких огненных выхлопов и прочих эффектов.
Небо над Нигредо было ослепительно голубым.
Сияло солнце.
Блестя на солнце, снег лежал.
Он действительно блестел – этот бесконечный черный наст. Так искрятся темно-синие сапфиры, так отблескивает кусок антрацита.
– Красиво, – сказал я.
В рубке «Феникса» обзор был гораздо лучше, чем в «Сильване». Не «ветровое стекло», а выдающийся вперед прозрачный пузырь, перед которым стояло пилотское кресло и приподнятый на тонкой консоли пульт.
– Странно, но красиво, – согласилась Лена. – Хотя жить тут… крыша съедет. Что, похоже, у господ Ищущих и случилось…
– А где же та страшная снежная буря, что мешала заправить «Сильвану»? – спросил я.
– Направо посмотри.
Я посмотрел.
Да, картина была впечатляющая.
Пелена черных – по-настоящему черных облаков тянулась до горизонта. Под облаками будто растянули темную кисею – это шел снег. Облачный фронт медленно приближался.
– Повезло, – сказала Лена. – Взлетели в разрыв бури… Набирай скорость. Будем взлетать по-самолетному.
– Куда лететь-то?
– Туда. – Она указала рукой в сторону горной гряды, припорошенной все тем же черным снегом. Лишь вершина была серой, почти белой – там обнажились скалы. Смешное сходство с земными горами, где вершины белые от снега. – На запад, по вращению планеты, так энергетически выгоднее.
Основы управления кораблями были схожи. Я слегка потянул на себя штурвал и дал «газ». Корабль рванулся вперед, постепенно поднимаясь…
– Стой! – вдруг воскликнула Лена. – Тормози, Катран!
Я отреагировал непроизвольно – нажал на «тормоз». Корабль вздрогнул, по нему прошел неприятный гул.
Но мы остановились – почти мгновенно.
– Гляди! – Лена встала из кресла, приникла к стеклу.
Я тоже встал – «Феникс» послушно висел в воздухе на полукилометровой высоте.
Вначале я увидел шахту. Сверкающий на солнце металлический конус в отрогах гор, к которому тянулась извилистая ниточка дороги – чуть-чуть выделяющейся на фоне снегов, чуть более серой.
Потом я увидел белую точку. Медленно-медленно движущуюся по дороге вниз – она уже почти достигла равнины.
– Что это? – Я еще не понял.
– Бледный Лис, – уверенно сказала Лена. – Рванул с шахты в поселок.
Я покосился на север. На подступающие тучи.
– Придурок. Смертник.
– Да уж, без сомнения, – сказала Лена. – Но упрямый.
Точка остановилась. Наверное, Бледный Лис стоял сейчас, запрокинув голову, и смотрел в небо.
– И что предлагаешь? – спросил я.
– Пилот – ты.
– И все-таки?
– Катран, мне доводилось бросать человека в… подобной ситуации, – сказала Лена. – Да, да. Не надо этих выразительных гримас. Доводилось. Насколько я знаю – он погиб.
– Ты сожалеешь о том, что его бросила?
– Нет. Он был плохой человек, поверь.
– Но ты об этом помнишь?
Вот теперь Лена помедлила перед ответом.
– Да. Все время.
– Сядь в кресло, – сказал я. – Садимся.
Как же мне не хотелось выступать в роли доброго самаритянина!
Но я отжал штурвал от себя – и «Феникс» легко, будто парящая птица, начал снижаться к черному снежному полю и застывшей на нем белой точке.

Лететь к Плюшке не напрямую, а через промежуточный пункт предложила Лена. Мне кажется, она слегка побаивалась, что Ищущие передумают и отправят за нами погоню. Во всяком случае, когда мы подобрали Бледного Лиса и стартовали с Нигредо, то взяли путь на систему звезды Арена.
– Самое удобное место, чтобы обрубить хвосты и затеряться, – объяснила Лена. – Это голая система. Абсолютно чистая, словно пылесосом прошлись – ни планет, ни астероидов. Тем и ценна.
– А что в этом ценного? – не понял я.
– Название ничего не говорит? – отозвался Бледный Лис. Парень сидел сзади, отпаиваясь горячим чаем. – Арена – место для дуэлей. Для выяснения отношений… ну, если соперники настроены на рыцарские поединки, а не на настоящую свару.
– Там вечно болтаются пилоты, которым хочется пострелять, – пояснила Лена. – Иногда сходятся целые кланы, но это редкость…
Впрочем, насчет редкости она погорячилась. Или же нам повезло.
Когда мы вышли из гиперпрыжка, экран зарябил от желтых точек – нейтральных по отношению к нам кораблей.
– Ой-ой-ой. – Лена подалась вперед, изучая изображение, проецируемое на внутреннюю поверхность обзорного экрана. – Раз, два, три… четыре клана. Два на два… построение концентрическое у одного, звездой у второго… Это второй альянс – Торговая Федерация и Рыцари Удачи. А это первый – ГТК и Андеры… Короче, Катран. Сейчас нас будут вызывать – я молчу. Ты обо мне ни слова. Ты новичок, следуешь на Плюшку, ни с кем в союзе не состоишь…
– А почему?
– Если я отзовусь – нам придется влезать в этот междусобойчик, я же во Втором Альянсе. А я между своими бои не очень люблю.
– Неизвестный пилот на «Фениксе», вышедший из гиперпрыжка! – загремело в кабине. – Назовитесь!
Я посмотрел на Лену – она кивнула.
– Пилот Катран. Следую на Плюшку. С кем я говорю?
– Седой, клан Территория Террора. Мы осуществляем посредническую миссию между Первым и Вторым Альянсами. В какой клан вы входите?
– Ни в какой.
Седой хмыкнул. Спросил:
– А войти не желаете? Для новичка – очень удачная ситуация. Силы примерно равны и ваше появление может стать решающим.
– Нет, я лучше в сторонке посмотрю, – вежливо ответил я.
– Ну смотри, – неодобрительно сказал Седой. После чего заговорил, обращаясь уже не к нам: – Господа! От имени клана Тэ-Тэ в последний раз задаю вопрос собравшимся – готовы ли вы решить свои проблемы миром?
– Говорит Перл, – послышался женский голос. – Говорю от имени ГТК. Мы готовы разойтись миром. Зона звезды Гардения остается за нами, зона звезды Светлячок остается за Торговой Федерацией.
– Гаалек, подтверждаю слова Перл, – сказал мужчина.
Лена похлопала меня по плечу. Тихонько шепнула:
– Ну что, двигаемся?
– Давай посмотрим, – отозвался я. – Разрешили ведь…
– Порой и случайным наблюдателям достается… – заметила Лена. – Ну ладно. Только недолго.
– Ты хоть понимаешь, в чем суть?
– Территорию не поделили. – Лена пожала плечами. – Обычное дело. Жаль, Второй Альянс на дележку не согласится, они жадные.
– Ты же сама вроде как из Второго…
– Ну да, – кивнула Лена. – Я и говорю – там все жадины.
А в динамиках уже раздавался другой голос:
– Авл, клан Андеров. Присоединяюсь к предложению ГТК.
– Муса, Андеры, – это была женщина. – Да что нам, жалко, что ли? Светлячок – Второму, Гардению нам.
– Первый Альянс сделал свои предложения, – резюмировал Седой. Видимо, остальные члены Первого Альянса (на мой взгляд, на каждой стороне было не меньше полусотни кораблей) доверили решать лидерам. – Представители второго Альянса?
– Дрэгонрайдер, Рыцари Удачи, – с некоторой задумчивостью произнес мужчина. – Давно бы так. Но Светлячок не равен Гардении. Добавьте что-нибудь…
– Саса Босс, Рыцари Удачи, – резко, обрывая предыдущего, возник новый пилот. – Я против. Обе звезды наши.
Ленка махнула рукой:
– Ну все, понеслась душа в рай… Саса уперся рогом. Будет заварушка.
– А почему «Саса»? – спросил я. – Что это значит?
– Кто его знает. – Лена усмехнулась. – Может, он Саша, только шепелявит…
Похоже, Саса Босс не пользовался особой симпатией у Водилы.
– Смартстайл, Торговая Федерация, – сказал кто-то. – Да что без толку висеть, ребята? Давайте уж постреляем, что ли…
На мой взгляд, ситуация еще не была тупиковой. Во всяком случае, убедить требовалось только одного пилота.
Но Седой мыслил иначе:
– Решение принято, примирение невозможно. Сражение начнется по моей команде. Запрещено атаковать вышедших из боя, использовать ракетное и минное оружие. Честная дуэль на лучевом… Раз, два, три… начали!
Огоньки на экране задвигались. Все происходило в полной тишине, переговоров между пилотами мы не слышали.
– В общем-то смотреть с такого расстояния нечего, – сказала Лена. – Полчаса будут сближаться, кружиться, палить… Постепенно корабли станут выходить из боя. В итоге две-три безвозвратные потери с каждой стороны, десяток кораблей отправится в утиль, десяток в ремонт… – Она зевнула. – Рутина. Так и живем.
– Двигали бы уж на Плюшку, – пробормотал Бледный Лис.
– А тебе слова не давали! – тут же вскинулась Лена. – Спасли тебя – ну и будь счастлив. Катрану полезно на сражения посмотреть! Смотри, Катран. Учись!
– Было бы чему, – пробормотал я.
– Ну как чему? – забыв все свои прежние слова, воскликнула Лена. – Вон висят корабли Территории Террора. Седой… Сиротка… Крестоносец… остальных плохо знаю. Очень сильный клан, себе на уме. Вроде как выступает третейским судьей, но не удивлюсь, если это они и стравили оба Альянса. Любят поиграть на стороне победителя, знаешь ли… Вот атакующий порядок Рыцарей Удачи. Впереди прет Конн, на «Гиперионе». Очень сильный боец! Его прикрывает… по-моему, Коля Джи. Хороший парень, серьезный. С ними, похоже, схлестнется ГТК. Ага… на Конна выходит Вальдемар. Это будет заварушка еще та!
– Такое ощущение, – сказал я, – что слушаю футбол по радио. Нет, даже не футбол. Какой-нибудь кёрлинг или бейсбол. В общем-то в чем ни в зуб ногой. На мой взгляд, это одна группа огоньков сближается с другой группой огоньков…
Бледный Лис за моей спиной захихикал и сказал:
– Заешь, тебе бы понравилось у Ищущих. Они примерно так же все воспринимают. Огонечки… электронные импульсы… Там сейчас начинают палить лазерные пушки и силовые щиты полыхают всеми цветами радуги, отражая заряды высоких энергий. Плазменные заряды жгут титановую броню, реакторы сжигают в секунду такую мощность, что хватило бы всю Москву неделю отапливать…
– Ну не преувеличивай, – сказала Лена. – Хотя, конечно, Катран не понимает, что все это всерьез. Надо самому повоевать, да.
– Так, может, встанем на чью-то сторону? – предложил я.
– Не вздумай! – хором ответили и Лена, и Бледный Лис. Лена добавила: – Ты и минуты там не выдержишь. Тебя на всякий случай угостят и одни, и другие…
– Тогда объясняй, что происходит, – сдался я.
– Что происходит… – Лена задумчиво смотрела на экран. – Конн с Вальдемаром мочат друг друга. Пока с нулевым эффектом. А вот какую-то мелочь под горячую руку сожгли… Ой! Все, хана Второму Альянсу!
– Что случилось? – спросил я.
Лена ткнула пальцем в экран.
– Видишь? От звезды приближается «Прайм»? Это Мастдай. Темная личность… в бой вступает редко, но уж если вступает… Саса Босс, похоже, его появление прозевал… Вот оно! Гляди, Саса Босс выходит из боя!
– Почему? – спросил я, глядя, как одна точка стала выдвигаться в нашу сторону.
– Потому, что в него всадили хорошенький заряд плазмы, – хихикнула Лена. – Ну и поделом… трепло и грубиян. Можно сказать, Первый Альянс уже победил.
– Ты вроде как не огорчена.
– А чего огорчаться? Этой мой Альянс, но ты же видишь – клан Сайлент Стар в заварушке не участвует. Грестер не станет впутывать своих людей в невыгодное дело.
Кош – тоже хитрый лис. Если наши не полезли, то они заранее считали игру не стоящей свеч…
Лена говорила как-то все медленнее и медленнее, внимательно вглядываясь в экран. Потом попросила:
– Слушай, Катран, сдвинься-ка в сторону. Да не из кресла! Корабль отведи… Саса рвется прямо к гиперпереходу, мы у него на пути.
Я послушно заложил вираж, отводя корабль в сторону – чтобы дать подбитому лидеру Рыцарей Удачи возможность выйти из боя. И с удивлением заметил, что его траектория меняется – он снова приближался к нам.
– Я бы включил щиты, – тихо сказал сзади Бледный Лис.
– Мы не участвуем в сваре! – откликнулась Лена.
– А я бы все равно включил… – упорствовал Лис.
Поколебавшись, я протянул руку к пульту. Затрещал индикатор расхода энергии – вокруг нашего корабля возник кокон силового поля.
И в тот же миг нас тряхнуло. Экран залило ослепительно белым светом. Я вскрикнул, непроизвольно закрывая рукой глаза.
– Саса, ты атакуешь нейтрала! – послышался голос Седого.
Я отнял от глаз ладонь, проморгался, пытаясь найти на экране атакующего.
– Пусть не болтается где не надо! – рявкнул Саса.
Похоже, ему просто хотелось сорвать на ком-то злость.
И мы для этого вполне годились…
Дав газ, я развернул корабль. И почти сразу увидел закладывающего вираж Сасу – его корабль был теперь подсвечен красным.
– Эй, на «Фениксе»! Уходите, я вас прикрою.
– Это Крестоносец, – сказала Лена. – Молодец, бдит… Катран, смывайся…
– Да черта с два… – ловя в прицел вражеский корабль, сказал я.
– Маневрируй, идиот, тебе его не подбить! – крикнула Лена. – Тут нужен монстр вроде «Прайма»…
В ее голосе была такая тревога, что я оставил свои планы – и рванул корабль в сторону. Вовремя – Саса выпалил еще раз, но промазал.
– «Феникс», уходи, он у меня свое отгребет! – Наш защитник явно был возмущен происходящим.
– Как могу, так и ухожу… – пробормотал я. Мы были маневреннее, но мне явно не хватало опыта – я нутром чуял, что вот-вот в нас всадят еще один залп. И не факт, что на этот раз защита выдержит – индикаторы силового поля все еще тлели красным.
Но в этот момент корабль Крестоносца скользнул между нами и Сасой – и тот с готовностью переключился на новую цель. Мы отступали, постепенно выворачивая к гиперпереходу, а два отделившихся от схватки корабля осыпали друг друга выстрелами. Не знаю, как долго бы длилась эта дуэль, но тут из общей кучи малы вывалился «Прайм» Мастдая. На полном ходу рванул к Сасе, увлеченному перестрелкой с Крестоносцем, и тот вновь заметил его слишком поздно.
А может быть, и не заметил – до самого залпа…
Экран полыхнул, будто стреляли в нас, хотя до дуэлянтов было километров десять. Огневая мощь «Прайма» действительно поражала. А когда свет погас, корабля Сасы на экране уже не было. Только по силовым щитам протарабанила веселая дробь.
– Сигнала жилой капсулы не фиксирую, – сказал Седой. – Крестоносец, возвращайся, твоя помощь больше не требуется… А ты, Катран, лучше бы смывался от греха подальше.
– Ну орел, – сказал, хихикая, Бледный Лис. – Подставил Сасу Босса. Он, конечно, давно нарывался – и Крестоносец, и Мастдай на него зуб имели. Но ты дал им повод.
– Какой повод? – спросил я, разворачивая корабль. Мне действительно хотелось побыстрее удрать от Арены. – Он сам напал, я даже не стрелял! Купит себе другой корабль…
– Ты что, не слышал, сигнала жилого модуля нет! Все, конец ему, вместо с кораблем сгорел. А началась заварушка все-таки с тебя.
Меня пробил холодный пот.
– Бывает, – меланхолично сказала Лена. – Но Рыцарям Удачи тебе теперь лучше не попадаться. Мастдая или Крестоносца завалить – дело сложное, а вот на тебе оторваться они могут без проблем.

Часть вторая
«Имею корабль – готов воевать!»

Глава первая,
в которой Валентин переживает за плохо вымытый пол

– Я знаю десятка два людей, играющих в «Старквэйк», – сказала Лена. – Можно сказать, собственное расследование провела.
– Как раз то, чем я хотел заняться, – признался Валентин.
– Ну так слушай, может, пригодится… – Лена вздохнула, подперла руками подбородок. Они сидели на кухне уже полчаса, пили по второй чашке кофе. Валентин закончил рассказывать свою историю, настал черед Лены.
– Весь внимание, – серьезно сказал Валентин.
– Я случайно во все это влезла. – Лена крутила в пальцах чайную ложку. – Я ведь таксист, из института ушла после второго курса. Так сложилось… не важно теперь почему. В те дни как раз расходилась со своим… жили уже порознь, но еще пытались что-то склеить… странно, да? Обычно наоборот бывает… Однажды подвозила человека в это агентство, от него и услышала про необычную игру. Потом оказалась рядом, зашла… В общем, все это выглядело странно, но первый день-два я ничего особенного не подозревала. Сидишь, играешь… Мне понравилось, я вошла в клан Сайлент Стар из Второго Альянса. Подружилась со многими… Потом обнаружила, что пока меня нет в игре – с моим кораблем продолжают происходить какие-то события. Он летает, сражается… Причем все это выглядело очень… очень правильно. Я бы и сама делала то, что мой персонаж делал без меня. А потом… потом я поговорила сама с собой.
– Как?
– Заново зарегистрировалась на сайте. Вошла под чужим именем. Ну, то что кораблик снова был маленький и слабенький, «Сильвана», это ерунда. Но почему-то я поняла, что мне неинтересно играть. Как-то все стало… понарошку. Игра не затягивала. Но я играла, пыталась наблюдать за тем, что происходит во Втором Альянсе. И вдруг наткнулась на собственный корабль. Он шел с группой других кораблей, я даже знала, куда они собрались… там планировалась военная операция… Я начала напрашиваться к ним. Надо мной, конечно, стали смеяться. Я терпела, задавала наивные вопросы… И дождалась – со мной стала разговаривать Водила. То есть я сама – это было мое игровое имя. Знаешь, жуткое ощущение. Вначале я пыталась вывести обманщика на чистую воду. А потом… потом поняла, что разговариваю с собой. Она строила фразы так, как я. Она знала то, что знала я. Это был либо талантливейший имитатор, хорошо меня изучивший… но зачем? Кому это надо? Либо это была я. Та, которая завербовалась работать пилотом. Мне стало страшно… – Лена неожиданно улыбнулась. – А потом мне стало завидно.
– Завидно?
– Конечно! Пока я разбиралась в своей дурацкой личной жизни, зарабатывала на кусок хлеба, дышала выхлопными газами, стояла в пробках и сходила с ума от скуки – она жила! Летала на космическом корабле. Воевала. У нее появились верные друзья. В ее жизни были настоящие мужики. Понимаешь?
– За исключением мужиков – вполне. – Валентин усмехнулся. – То есть ты веришь? Это все настоящее и наши двойники – в космосе?
– Верю. – Лена кивнула. – Черт, как же я хочу туда попасть!
– А может быть, она хочет вернуться?
– Не думаю… – Лена достала сигареты. Валентин кивнул, придвинул ей пепельницу. – В общем, я не стала больше входить под чужим именем. Это было неправильно и неинтересно. Когда я играла за себя – я управляла ситуацией. И я чувствовала, что это всерьез.
– Как это могло быть? – спросил Валентин. – Если там тоже ты, то почему она подчиняется?
– Я думаю, мы просто поступаем одинаково, – сказала Лена. – А может быть, кто-то из нас навязывает друг другу свои мысли, свои решения…
– Ты говоришь, что знаешь многих игроков лично?
– Да. Мы ведь иногда встречаемся. Я стала ходить на эти посиделки… обычно где-нибудь в пивнушке, сам понимаешь. Разговаривала… Постепенно кое-что стало проясняться. Во-первых, есть те, кто регистрировался в игре через интернет. Для них «Старквэйк» – это просто игра. Увлекательная, но не более. Во-вторых, есть те, кто вербовался через «Звездный час». Вот тут сложнее. Многие играли и чувствовали то же самое, что и я… ощущали своего двойника там, в космосе. Кто-то более явственно, кто-то менее. Многие рано или поздно гибли. Смерть в игре – это не конец, ты возвращаешься на станцию и продолжаешь играть. Но некоторые, вернувшись, почувствовали, что все изменилось. Игра стала… скучнее? Преснее? В общем, я думаю, что их двойники погибли. И теперь они всего лишь играют, управляют нарисованным корабликом, не более того. Кто-то спасся. И для них игра осталась все той же, увлекательной и затягивающей.
– А многие понимают, что это не просто игра? Верят в то, что они – там?
– Я знаю двоих, – ответила Лена. – Сам понимаешь, о таких вещах не кричат, никому не хочется выглядеть психом.
Валентин кивнул. И осторожно спросил:
– Ты часто… чувствуешь? То, что с ней, – он указал взглядом вверх, – происходит?
– Иногда во сне. Иногда вроде как отголоски каких-то эмоций… то страх, то волнение, то желание… – Лена улыбнулась. – Вроде как сильные эмоции пробиваются. Мысли вроде бы не проходят.
– У меня вот только сегодня… во сне.
– Да, мы там хорошо оттянулись. – Лена засмеялась. – Глупость какая, да? Вроде получается, что и у нас с тобой что-то было. Но ведь не было же…
– В юности у меня была такая ситуация, – признался Валентин.
– Как это? – заинтересовалась Лена.
– Собрались компанией на даче, отмечали окончание сессии. Была девчонка, мы друг другу нравились… в общем, напились сильно. Сильно и неумело. Проснулись утром в одной постели, абсолютно голые и в обнимку. Но было у нас что-то или нет – не помним.
– И как вышли из положения? – развеселилась Лена.
– Как, как… обсудили ситуацию, не вылезая из-под одеяла. Ну и решили, что для ликвидации сомнений надо все-таки заняться сексом. На самом-то деле больше всего нам хотелось холодного пива. Но мы честно все сделали. Больше, кстати, у меня с ней никогда ничего не было, хотя друзьями остались.
Лена засмеялась.
– Хорошая история. Только я уверена, что ты чуть-чуть привираешь. Думаю, ты помнил, что ничего не было. Но решил все-таки довести до конца то, что не получилось ночью.
Валентин секунду молчал, потом кивнул.
– Верно. Я помнил, что мы пытались, но у нас ничего не получилось. Ты молодец.
Лена развела руками.
– Просто мужчин знаю… Так что мы будем делать?
– Это зависит от того, что мы хотим. – Валентин пожал плечами. – Я собирался написать статью про рекламную политику игровых компаний. Но теперь… теперь получается какая-то ерунда. Написать, что агентство по трудоустройству отправляет людей в космос – это убить себя в профессии. После этого только в «Твой день» статьи сочинять.
– А если тебе поверят?
– Невозможно. Никто не поверит. Кроме каких-нибудь уфологов и контактеров. Тем более что они ведь не будут сидеть сложа руки… Почему ты меня предупреждала не выходить из дома?
– Потому что я уже пыталась поговорить начистоту с одним человеком, который знал, что его двойник на самом деле живет где-то в космосе. Когда я ехала на встречу, меня трижды останавливали гаишники. Без всякого повода. Удалось все три раза освободиться быстро. Тогда ко мне притерся «лексус», мы слегка помялись. Пришлось ждать гаишников – на этот раз они не торопились. В общем, на встречу я опоздала. Когда попыталась приехать во второй раз – мужику позвонили из школы, сказали, что его ребенок, первоклассник, потерялся на экскурсии… Он примчался в школу – его сын сидел за партой, все было в порядке. Кто звонил, так и не удалось выяснить. Мужик подумал немного и сказал мне, что больше не желает разговаривать на эти темы. Что он «намек понял», и ему ребенок дороже выяснений, есть там кто-то в космосе или нет там никого. Я его не осуждаю.
Валентин кивнул.
– Они за нами подглядывают, – сказала Лена. – Не думаю, что за всеми и всегда, но бурное любопытство отслеживают довольно быстро. И намекают… как умеют. Что не стоит копать слишком глубоко. Знаешь правду? Ну и знай. Но не распространяй. Не гони волну.
– С банкой икры – это было почти смешно, – сказал Валентин. – Но с другой стороны… это ведь и впрямь намек. Дальше может быть хуже. Даже если у них нет никаких завязок во власти – организация с такими возможностями может легко растоптать человека. Я не говорю – убить, это проще всего. Достаточно выставить вором, психопатом, идиотом…
– Трусишь? – спросила Лена, глядя исподлобья.
– Трушу, – признал Валентин. – Мне приходилось писать статьи, которые задевали сильных людей. Не то чтобы часто… Но я всегда знал, что есть возможность лавировать. Что кому-то, наоборот, эта статья понравится, что на моей стороне тоже есть какая-то сила…
– Свободная и независимая пресса! – насмешливо сказала Лена.
– Свобода – это всегда результат лавирования. – Валентин не стал спорить. – Никто не свободен абсолютно. Даже президенты. Даже президент США. Всегда есть давление интересов и…
– Понимаю, не дура… – Лена погрустнела. – Значит, на тебя рассчитывать не стоит?
– В чем? Я же говорю – давай определимся вначале, чего мы хотим?
– Я хочу туда, – твердо сказала Лена. – Хочу космический корабль. Хочу пилотировать. Хочу настоящей жизни, настоящих приключений.
– Лихо. – Валентин почему-то и не сомневался в таком ответе. – А я, если честно, сам не пойму, чего хочу. Разобраться, наверное. Понять, что происходит.
– И рискнешь?
– Надо понять, с чем мы имеем дело. Тайная правительственная программа?
– Ой, не смеши меня! – Лена махнула рукой. – Россия имеет секретный космический флот на Альфе Центавра…
– Тоже так не думаю… к сожалению. Американские испытания?
– А зачем на русских? Они бы и у себя подопытных кроликов нашли. Да и трудно такую операцию проворачивать в чужой стране. Нет. Не американцы, не англичане, не евреи…
– Зеленые человечки? – Валентин попытался улыбнуться. Улыбка вышла какая-то вымученная.
– Больше ничего не остается, – твердо сказала Лена.
– Но зачем?
– Я даже фантастику специально читала, чтобы понять. Было несколько книжек, где людей с Земли увозили в космос, потому что из всех разумных существ люди оказались самые воинственные. По сравнению с обычной пенсионеркой или тинейджером самые лихие инопланетные вояки были слабаками и неврастениками.
– Ух, какая версия. – Валентин заулыбался. – Самолюбию льстит… Ну, допустим… А с кем они там в игре воюют?
– Ты даже не разобрался? – Лена удивилась. – Во-первых, сами с собой. Делятся на кланы-альянсы и выясняют отношения. Во-вторых, иногда появляются корабли жуков. Это такие воинственные существа, использующие биотехнологии. Договариваться с ними невозможно, на контакт они не идут. Живыми не сдаются. Самые трудные противники…
– Вот и версия, – оживился Валентин. – Некая цивилизация страдает от набегов этих… битлов. Воевать самим им не скучно, противоречит моральным убеждениям, да и цена жизни там очень высока. Поэтому на ближайшей… хорошо, необязательно ближайшей планете вербуются азартные индивидуумы, которых хлебом не корми – дай повоевать в космосе. При этом даже нельзя сказать, что вербуют их насильно или обманом – каждого предупреждают, говорят всю правду… если люди в нее не верят – это уже их проблемы… И вот в космосе выстроена платформа, на которой базируются тысячи кораблей. Пилоты воюют друг с другом и наращивают боевой опыт. А когда мимо начинают лететь чужие корабли – набрасываются на них! Все логично, кстати. Живой щит. Наемники.
– Давай я поищу возражения, – сказала Лена.
– Давай. Поработай адвокатом дьявола. Это означает…
– Валя, у меня нет высшего образования, но я не дура.
– Извини, – смутился Валентин.
– Не опасно ли для инопланетян создавать такую могучую армию рядом с собой? А вдруг она повернется против них самих?
– Нисколько, – быстро сказал Валентин. – Если она полностью зависит от одной космической станции.
– У пилотов есть планетарные базы, рудники…
– И они полностью автономны?
– Нет. – Лена покачала головой. – Насколько я знаю, корабли может строить только Плюшка. На автономных базах производят топливо, боеприпасы, отдельные блоки…
– Вот и ответ.
– Почему бы не навербовать военных? Пилотов?
– У них все равно нет опыта работы в космосе…
– Если бы мы знали… точно знали, что у людей, попавших туда, не рождаются дети, это был бы довод в пользу «живого щита», – кивнула Лена. – Пока у людей нет семьи, детей – они не составляют цивилизацию. Нет риска, что они будут полноценно развиваться и станут угрозой… Ладно, давай другие варианты. Я читала книжки, где людей забирали с Земли в космос, чтобы наблюдать за ними. Проводить эксперименты. Нет, не биологические! Просто чтобы понять человеческую природу, научиться управлять людьми…
– Подготовка к вторжению? – Валентин подумал секунду. – Нет, не верю. Там слишком нестандартная ситуация, она не похожа на земную. Проще было построить город, забрать туда людей целыми семьями, наблюдать за обычной жизнью… А еще проще – следить за жизнью на Земле. Если уж они способны вмешиваться на таком уровне! Подстраивать мелкие аварии, обвинять в мелких кражах…
– Согласна, – сразу кивнула Лена. – Так, что еще?
– Развлечение, – мрачно сказал Валентин. – Как ни обидно, но все это может быть всего лишь их способом развлекаться. Бои гладиаторов… реал-шоу. В этой сфере такого говна намешано!
– Неприятно, но возможно, – согласилась Лена.
– Если уж совсем в фантастику впадать – так почему бы не решить, что они питаются сильными эмоциями?
– Тогда им достаточно было бы подлететь к любому ЗАГСу. Тут тебе и радость, и ненависть. Ну или где-нибудь на Ближнем Востоке курорт устроить. Сплошные эмоции, уже несколько тысяч лет… Что еще?
Валентин развел руками:
– Я иссяк. Версия «живой щит», если главная потребность инопланетян – безопасность. Версия «гладиаторы», если главная их потребность – развлечения. Ну допустим, все-таки пять процентов вероятности, если версия «подопытные» – тогда их цель это изучение людей. Все! Больше ничего в голову не лезет.
– А если выйти за пределы инопланетной версии?
– Как? Либо организаторы всего этого на Земле, либо они в космосе. Первый вариант мы отвергли. Остался второй.
– Время, Валентин.
– Сейчас… – Он глянул на часы. – Полвторого.
Лена подняла руку, продемонстрировав собственные часики.
– Я не о том. Я говорю, что пришельцы могут быть не только из пространства. Но еще и из времени. К примеру – люди будущего столкнулись с врагами. Но они стали очень гуманными…
– Или цена жизни у них слишком высока. – Валентин кивнул. – Да те же яйца, только вид сбоку. Версия «живой щит», только человечки не зеленые, а желтые.
– Почему желтые?
– Потому что белая раса вымирает, а желтая и черная – растет в численности.
– Господи, ты что, фашист? – поразилась Лена.
– С какой стати? – обиделся Валентин. – Я просто говорю, что по всем прогнозам лет через пятьсот основная масса человечества будет негроидной или азиатской. Факт такой, без всякой оценки.
– Вам, журналистам, только дай возможность предсказать какую-нибудь гадость… – отмахнулась Лена. – Меня больше волнует сегодня, чем завтра. И я тебя уверяю, если бы все мы меньше разевали рты, размышляя о завтрашнем дне, он был бы лучше!
– Твердо стоишь ногами на Земле?
– Да, но хочу в космос. Валентин, мы точно все варианты обсудили?
– Кто же его знает? – Валентин пожал плечами. – У каждого действия есть своя цель, верно? Добыча руды на астероидах – это вряд ли цель. Создание цивилизации? Не похоже… Получается, что единственная цель всего происходящего в игре – это наращивать боевой опыт пилотов и… и мочить этих жуков, так? Все, версия «живой щит», разнятся только варианты…
– Я пришла к точно таким же выводам, – призналась Лена. – Но ты знаешь… вот есть ощущение, что мы с тобой что-то упустили. Крутились рядом – но не поняли. Не посмотрели с другого ракурса…
Валентин снова закурил, откинулся на стуле.
Задумался.
Да, что-то такое свербело в голове.
Было ощущение того, что они не сделали какого-то шага… в правильном направлении.
Сделать еще шаг, повернуться и посмотреть…
Зазвонил телефон.
Валентин вздрогнул.
– Ты чего? – спросила Лена. И тоже напряглась. – Телефон…
– Да, но… – Вот опять что-то болталось в памяти… что-то напрягающее, жутковатое…
Телефон звякнул снова.
– Звонит же, возьми трубку. – Лена привстала, взяла со столика у мойки трубку. – Или что… ты не ждешь звонков?
– Ты понимаешь… – Валентин взял опять зазвонившую трубку, привстал, заглянул из кухни в комнату – где у кровати стояла телефонная база. – Я, конечно, звонков всегда жду. Работа такая…
Телефон снова тренькнул.
– Вот только я вчера выключил телефон, – сказал Валентин. – Провод выдрал из базы. Я так всегда делаю, если работы много или она интересная.
– И не включал? – Лена прищурилась.
– Нет. Не включал. Точно тебе говорю.
Телефон продолжал звонить.
– Я же тебе советовала – «не выходи никуда», – пробормотала Лена. – Ну возьми теперь… что уж.
Валентин поднес трубку к уху и только после этого нажал кнопку приема. Будто боялся упустить хоть слово.
В трубке стояла глубокая, давящая тишина. Есть такая особая тишина – замкнутого пространства, морской раковины, пустой комнаты…
Кто-то шумно вздохнул в микрофон.
– Алло, – сказал Валентин.
– Не валяй дурака, Валик, – тихо сказали в трубку. – Ну зачем тебе это?
– Что «это»? – спросил Валентин.
– Направо посмотри.
Валентин посмотрел.
Лена сидела и смотрела на него.
На ее лбу горела красная точка.
– Вот это. Эта женщина.
Видимо, что-то изменилось у него в лице. Или Лена что-то почувствовала… заметила отблеск.
Она мгновенно сдвинулась вбок и легла на пол.
Валентин не колебался – плюхнулся рядом, не выпуская трубку.
Теперь из окна их не было видно.
– Не ушиблись? – заботливо спросили его.
– Ты, тварь… – прошептал Валентин.
– Не надо ругаться.
«Дзик!» – стекло в окне тонко звякнуло. А на столе звонко разлетелась на кусочки кофейная чашка.
Валентин и Лена переглянулись. Валентин нажал на трубке кнопку спикерфона. Лена кивнула – поняла.
«Дзик!» – «Звяк!»
Вторая дырочка в стекле. Вторая чашка.
– Не валяйте дурака, – почти ласково сказали Валентину. – Нравится – играйте, не нравится – не играйте. Никто никого ни к чему не принуждает. Просто не надо делать глупостей. Не старые люди, вам еще жить и жить… по-хорошему.
В трубке забикало.
Валентин нажал на отбой. Спросил:
– Голос знакомый?
– Нет, – с сожалением ответила Лена.
– И мне нет… – Валентин поколебался и начал приподниматься.
– Идиот? – Лена дернула его за рубашку.
– Ты что, думаешь, снова выстрелят?
– Я советую полежать. И довольно долго!
Говоря, она засунула руку в карман ветровки, достала оттуда сложенный листок и огрызок карандаша. Быстро написала несколько строчек, сунула листок под нос Валентину.
Тот прочитал:
1. Лежать! Не вставать и молчать! Только подыграй мне!
2. Через минуту тихо ползи к двери. Так чтоб не видно было в окна.
3. Я за тобой.
4. НАДО СМАТЫВАТЬСЯ!!!
– Мне, блин, такие игры на фиг не сдались! – очень эмоционально выкрикнула Лена. – Какого черта я к тебе поехала, дура… Ведь уже намекали…
– Вот и не ехала бы! – поддержал Валентин. – А мне зачем все это? Я и не играл-то толком!
– Может, милицию вызвать? Не хочу я вставать…
– А если они на это обидятся? Может, лучше отлежимся?
Лена кивнула и показала большой палец – «молодец!»
Под коленку Валентину капнуло со стола. Он повернул голову – на краю нависали капли кофе. Он поморщился и убрал ногу.
А потом медленно и тихо пополз.
В комнате окна задернуты, шторы плотные. Но если следят с инфракрасным прицелом – то увидят силуэты.
Лучше все-таки не вставать.
Блин… как в кино!
А что делать, когда доберутся до двери? Просто выходить?
Он постарался выбросить этот вопрос из головы. Будем решать проблемы по мере поступления…
Валентин полз, следом, распластавшись, ползла Лена. Валентин ощутил невольный укол совести за то, что так редко, по-холостяцки, мыл пол.
Впрочем, жизнь вообще редко предполагает, что придется ползать по полу.
В прихожей у дверей Валентин позволил себе встать. Смотреть на вползающую Лену было неловко, но проявлять излишнюю галантность невозможно – если бы он не встал, они бы вдвоем в крошечной прихожей не развернулись.
Лена встала, провела рукой по куртке, глянула на ладонь. Уничижающе посмотрела на Валентина.
Он развел руками.
Лена запустила руку за спину, под куртку. И… достала пистолет.
Валентин вздрогнул. В оружии он разбирался как большинство мужчин – в армии стрелял из автомата (да и то нечасто), будучи взрослым пару раз стрелял по мишеням на стрельбище. На его взгляд, пистолет был настоящий.
Ну или какой-нибудь пневматический, палящий резиновыми пулями.
Лена сделала знак – открывай дверь. Сама стала сбоку от двери, подняла пистолет, сдвинула пальцем предохранитель.
Черт, что происходит…
Валентин медленно повернул завертку замка – и рванул дверь на себя, распахивая ее и на всякий случай уходя «с линии огня». Лена мгновенно высунулась в дверь, выставив вперед ствол. В голове у Валентина мелькнула шальная мысль – если случай в этот момент вывел на лестничную площадку Ираиду Марковну, старушку-соседку слабого здоровья, то жертва будет и без пальбы. Хватанет бабульку инфаркт…
К счастью, на площадке никого не оказалось.
Ни соседки-пенсионерки с батоном и кефиром, ни убийцы с пулеметом и кинжалом. Валентин торопливо сменил тапочки на туфли, набросил куртку и вышел вслед за Леной.
Та осторожно притворила дверь, усмехнулась, когда Валентин старательно запер замок. Спрятала пистолет за пояс. И махнула рукой, приглашая Валентина идти следом.
Но не вниз по лестнице.
Вверх.

Глава вторая,
в которой я предстаю перед судом чести

В баре никогда не бывало пусто.
Корабли прилетали и улетали в любое время суток. Люди, жившие на Плюшке, редко придерживались условного графика дня и ночи. Прибывшие с Земли новички порой несколько суток подряд «снимали стресс» – пока их, просадивших изрядную долю отпущенных на обустройство денег, не выволакивал из бара кто-нибудь из администрации. Мне казалось, что тем, кто желает снять стресс запоем, негласно разрешали это делать. Видимо, каждому требовалось адаптироваться по-своему.
Помещение бара было длинным и узким. В одном торце – двери, ведущие в жилую часть станции. В другом – барная стойка. По обеим стенам маленькие столики на двух – четырех человек, отделенные друг от друга мутными полупрозрачными занавесками, то ли из пластика, похожего на ткань, то ли из ткани, смахивающей на пластик.
И стены, и пол – все тот же перфорированный металл, что и повсюду на станции. Освещение – тусклая полоса по всей длине потолка. Наверное, эту лампу можно было включить и поярче, но при мне этого не случалось. Темнота – друг молодежи… и пьяниц.
Украшением барной стойки была плазменная телевизионная панель – один из редких гостинцев с Земли. По телевизору крутили скудный набор программ. За два дня я выучил репертуар наизусть.
Вначале шел старый концерт исполнителя блатного шансона Михаила Круга с украинскими субтитрами.
Потом фильм производства BBC про обряды инициации в племенах австралийских аборигенов.
Потом «Иронию судьбы, или С легким паром!»
Потом набор клипов Мирей Матье.
Потом фильм «Чужой».
И все начиналось по новой.
Что было в голове у человека, отправившего на станцию именно такой набор ДВД – сказать трудно…
Хотя, впрочем, бару могла доставаться некондиция, а интересные программы забирала себе администрация…
Я допил бокал и отправился к стойке за новой порцией. Бармен – молодой, гладко выбритый парень, оценивающе посмотрел на меня, счел походку достаточно твердой, а взгляд осмысленным, после чего поинтересовался:
– Повторить?
Ассортимент был столь же небогат, как и набор видеопрограмм.
Спирт.
Водка.
Три вида настоек – тминная, перцовая и укропная.
Три вида слабоградусных ликеров – вишневый, молочный и дынный.
Все это, конечно же, производилось на Плюшке. Синтезаторы исправно выдавали чистый спирт, из которого каждый мастерил что мог. В баре был свой ассортимент, изготавливаемый «на месте». Заправляла всем в баре немолодая, но красивая и энергичная женщина по имени Света. Помогали ей трое мужчин – работающий сейчас парень, которого все звали просто Кирюша, и двое более старших.
У меня сложилось четкое ощущение, что все четверо работников бара составляют единую дружную семью. Причем роли в ней распределены вовсе не так банально, как «одна и трое».
Мне в общем-то было наплевать.
– А давай вишневый, – сказал я.
– По понижению пойдешь, – заметил Кирюша, наполняя бокал темно-красной жидкостью.
– Да и Бог с ним.
Из закусок в баре было три вида бутербродов – с колбасой, сыром и рыбой. Если народа было немного, то их могли подать горячими. Если совсем немного, или ты сидел уж очень долго, то бармен мог соорудить яичницу.
Еще имелись орешки – очень приличные, их происхождение из синтезатора пищи совсем не чувствовалось. К сожалению, ничего похожего на пиво обитатели станции делать не научились.
С вишневым «ликером» (спирт, сок, ванилин, разведенное и процеженное варенье) я вернулся за свой столик. Мы договорились встретиться с Леной, но я пришел гораздо раньше срока.
Мне просто нечего было делать.
На Плюшку мы вернулись вчера утром. Вернулись втроем – с парнем по прозвищу Бледный Лис, которого вытащили буквально из-под начинающейся снежной бури. Еще несколько минут – и спасать было бы некого. Нам спокойно позволили войти в док, но едва мы вышли из корабля, как оказались под прицелами.
Плюшка бурлила. Многие корабли, вернувшиеся на дозаправку, стояли в доке или были пришвартованы снаружи, а пилоты записывались в «Группу Содействия Администрации». Как я понял, раньше власти Плюшки просто не нуждались в полноценных воинских формированиях – конфликты внутри станции улаживались вооруженными сотрудниками администрации. Порядок в космосе поддерживал немногочисленный Патруль – полуофициальная структура из пользующихся уважением пилотов, что-то вроде шерифов в США. Ну а если возникали серьезные проблемы с каким-то кораблем, то достаточно было объявить на него охоту – в желающих поиграть в сыщиков недостатка не было. Опять же американская система – «маршалы», которые за деньги разыскивают преступников…
Нас задержали пилоты с самодельными значками «ГСА» на груди. Вскоре подошли двое сотрудников администрации, среди них – Инна.
Короткий получасовой допрос начался с того, что Бледный Лис обнялся с Инной и незнакомым администратором, после чего все втроем отошли в сторону и он им долго что-то излагал.
– Так и знала, не просто охотник за удачей, – презрительно сказала Лена. – Он из начальства…
Потом допрашивали нас с Леной. Порознь. Меня расспрашивала Инна.
Я рассказал все совершенно честно. Скрывать мне было нечего. Даже когда Инна поинтересовалась, переспали ли мы с Леной, сдержался от слов «А твое какое дело?» и кивнул.
Видимо, нам поверили. Осмотрели корабль, вежливо попросили не покидать жилых секторов, не приближаться к ангару, научным и административным помещениям и все время оставаться на связи.
– Еще раз все перепроверят, потом устроят суд чести, – мрачно сказала Лена, когда мы шли от ангара в жилые сектора.
– Что это такое?
– Совет не менее семи и не более девяти уважаемых человек, из которых не менее трех – администраторы платформы. В общем-то могут принять решение почти по любому вопросу.
– Понятно… Готовиться к неприятностям? – не удержался я.
– Посмотрим. – Лена пожала плечами. – Давай-ка поселим тебя… а потом мне надо кое-кого навестить.
Я не стал уточнять – кого.
Если речь шла о деловых разговорах, то мне, вероятно, там не следовало быть.
А если не о деловых… то уж тем более не стоило интересоваться.
В общем, после того, как Лена подыскала мне небольшую каюту в жилом секторе Плюшки, расстались мы хоть и с улыбками, но несколько напряженно. Я лег и заснул. Дважды звонил комм – Инна, видимо, взявшая на себя переговоры со мной, задавала какие-то вопросы об Ищущих. Я сонно отвечал и засыпал дальше.
Вечером пошел в бар.
Постоянно звонил Лене.
Ответила она один раз, очень коротко сообщив, что встретимся мы в баре, но завтра в двенадцать.
Дорогу обратно я нашел с трудом.
А уже в десять отправился пьянствовать обратно. В баре и узнал новости об Ищущих – посланные на Нигредо корабли обнаружили, что планета покинута. Видимо, у них была запасная база, куда все перебазировались немедленно, после нашего отлета…
Ситуация давила, что ни говори. Пусть мы улетали с Плюшки под угрозой оружия (и это оказалось записанным на какие-то камеры внутреннего наблюдения), но как ни крути, мы помогли неким сумасшедшим экстремистам похитить оружие чудовищной мощи.
Честно говоря, на особое снисхождение рассчитывать не приходилось. Будь я на месте администрации – уж каких-нибудь штрафов нам с Леной влепил бы. Корабли отобрал в пользу станции. Или еще что-нибудь придумал.
Просто для того, чтобы в следующий раз никому неповадно было помогать террористам.
Потихоньку отхлебывая вишневый ликер, я закусывал его орешками и мечтал о пиве. Ну неужели нельзя настроить местные синтезаторы? Космические корабли они делают, а пиво не могут? Матрица им, видите ли, нужна. Нужна – надо искать! То, что человеку действительно нужно. Пиво… а не гасильники для звезд…
– Можно к вам?
Я подозрительно осмотрел подошедшего.
Юноша, совсем еще мальчик. Лет восемнадцати. Интеллигентный и со скрипичным футляром в руках. В светлом костюме – изрядно помятом. Белую рубашку явно неоднократно и неумело стирали руками, после чего еще более неумело гладили.
– Садись, Леонид… э… Левин?
– Левинсон, – печально сказал мальчик, присаживаясь рядом. Скрипку он бережно положил на стол. Во второй руке у Леонида был бокал с белым.
– Вкусный этот коктейль? – спросил я.
– Это молоко, – со вздохом ответил скрипач. – Мне выступать скоро… как народ начнет собираться.
– Ясно, – кивнул я. – Ну, твое здоровье.
Я выпил вишневки. Левинсон молока. Потом он спросил:
– Почему меня все знают по имени? Вот я вас не знаю!
– Валентин. Он же Катран. Я тут недавно… даже позже тебя прибыл.
– И первым делом вам рассказали, что на Плюшку занесло ходячий анекдот – еврейского мальчика со скрипкой! – горько сказал Леонид.
– Есть такое, – признался я. – Понятно же, что запоминаются штампы. Русский с бутылкой водки. Хохол со шматом сала. Еврей со скрипочкой. Шотландец в юбке и с бутылкой виски. Японец в кимоно и с катаной.
– А вы не еврей? – поинтересовался Леонид.
– Вроде как нет. А должен был?
Скрипач вздохнул:
– Понимаете… я тут от нечего делать попытался посчитать национальный состав населения…
– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался я.
– Оказалось, что основные народы, живущие в России, здесь представлены довольно равномерно. Даже доля таджикских гастарбайтеров или народностей Крайнего Севера вполне реалистична… а ведь их трудно представить играющими в компьютерные игры, так? А вот евреев примерно в три раза меньше, чем должно было быть!
– Прячутся на всякий случай? – спросил я. – Ну, вдруг во всем их обвинят?
Юноша подозрительно посмотрел на меня и покачал головой.
– Нет… я думаю, тут другое. Просто евреи в целом… осторожнее.
– И умнее, – сказал я.
Левинсон посмотрел на меня еще более подозрительно и не стал это комментировать.
– Нормальный еврей в такую подозрительную контору не полезет, вербоваться звездным пилотом на таких условиях не станет… А я – поперся!
– Да перестань, – попытался я его утешить. – Ты же не знал, что все всерьез.
– Почему? Я как раз был уверен, что это не шутка! В том-то и дело!
– А… – Я кивнул. – Так хотел в космос?
– Нет, просто такой дурак… А вы как попали?
– Со мной все в порядке, – успокоил я его. – Я попал по-русски. В пьяном виде.
– Вот видите! – с такой горечью сказал Левинсон, словно мое пьяное состояние было… даже не индульгенцией, а доблестью. Помолчал и добавил: – Я скрипку ненавижу! Я и подписал контракт в знак протеста. Чтобы, значит, летать. А не пиликать. Да уж, полетал! На меня как накинулись! Сказали, что я с ума сошел. Что у них с развлечениями полный швах. Что платить будут в десять раз круче, чем я пилотом заработаю. И вообще… что в мужские компании суровых пилотов, которые второй год без женщин летают, молодым юношам лучше не соваться…
– Ну, это тебя запугивали.
– Может быть, – с тоской сказал скрипач. – Но кто его знает…
Он допил свое молоко, взял футляр, вежливо поклонился. Я склонил голову в ответ. Левинсон направился к барной стойке.
Забавно.
Значит, национальный состав России в целом соблюден?
Это что-то значит? Или случайность?
И почему же, черт возьми, здесь нет американцев, французов, немцев, китайцев…
Левинсон расчехлил свою скрипку. Постоял в задумчивости, прижав щеку к деке.
Начал играть.
Ну, неплохо так вроде играл. Я же не музыковед.
Хотя те, кто играет на скрипке с раннего детства и до восемнадцати, в моем представлении должны играть лучше…
С другой стороны, к чему ему напрягаться?
А вот зачем он ко мне подошел и стал плакаться о своей глупости и нелегкой судьбе? Накипело?
Странно как-то…
Я допил свой ликер и решил, что на этом надо остановиться. А то пригласят на Суд Чести – а я лыка не вяжу.
Тысячного еврея Леонида Левинсона я тоже решил выбросить из головы. Иначе сейчас начну играть в следствие и придумывать странности на пустом месте. Подошел и подошел… может, накипело у парня…
– Катран. – Ленка подошла ко мне, погруженному в раздумье, совершенно неожиданно. – Хорошо, что ты уже здесь.
Она сменила свой мешковатый комбинезон на юбку и блузку. Ну надо же! Туфли на ногах, правда, были грубоваты – но стачать туфли куда сложнее, чем сшить одежду.
– Шикарно выглядишь, – сказал я.
– Угостишь даму коктейлем?
– Да легко.
Я сходил к стойке и вернулся с двумя молочными ликерами – последним из барного ассортимента, что я не пробовал.
– Мои любимые, – сказала Лена. – После того, как абсент запретили.
– Какой абсент?
– Ты знаешь, говорят – почти настоящий был. Все ингредиенты удалось синтезировать. Но уж слишком сильно бил по мозгам.
– Ясно.
Мы глотнули молочного ликера. Ну… «Бейлис» для бедных. Когда-то в юности мы подобное делали с друзьями из водки и сгущенки.
– Ты извини, что я исчезала, – сказала Лена. В глазах у нее плясали озорные искорки. – Мне надо было поговорить. Выяснить отношения. С бывшим парнем.
– А… – только и сказал я.
– Мне не очень нравится то, что у нас сложилось на станции. Ну… я не ханжа, но мне полиандрия не нравится. Как ни странно. У меня всегда был только один мужчина. Они часто менялись, но не пересекались.
– Понятно.
– Ты доволен или нет? – резко спросила Лена. – Или я чего-то себе напридумывала попусту?
– Нет. То есть да. Я доволен. Я очень доволен, Лена. Только это неожиданно…
– Почему у мужчин все неожиданно? – Лена фыркнула. – Ладно. Давай о важном. Сейчас подойдут наши судьи…
– Сюда?
– А почему бы и нет? Эти мероприятия редко афишируют, но и не секретничают. Я кое-что узнала. Мне практически ничего не инкриминируют. Я оказала сопротивление, даже убила одного из нападавших… в общем – со мной все в порядке. С тобой сложнее. Ты согласился пилотировать. Отвез их на базу. Более того – именно ты придумал, как сбить нападавший корабль.
– Сбила-то ты.
– Ну, тут они не рискуют претензии выдвигать… Над ними станут смеяться все пилоты – судить Водилу за то, что она сожгла корабль агента администрации из ручного плазмомета…
– И что мне делать?
Ленка пожала плечами.
– Упирай на то, что ты новичок. Что нас собирались уничтожить. Что ты даже не представлял, что такое возможно – сбить корабль из плазмомета…
– А что мне грозит?
– Корабль могут отобрать! В качестве компенсации за порчу казенного имущества!
– И все? – удивился я.
– Тебе мало? Сейчас ты пилот. Пусть неопытный, но с хорошим кораблем. А станешь бепом.
– Бепом?
– Бе-пе – бывший пилот. Есть такое грубое слово. Как правило, человек, потерявший корабль, начинает работать на подхвате – на станции или на какой-нибудь крупной планетарной базе. Редко кому удается подняться снова…
– Открою газету и всех выведу на чистую воду, – пригрозил я. – Понятно, Лена. Что ж, будем отбиваться. А за Сасу Босса не накажут? Как-никак, уничтожил опытного пилота…
– Ну что ты. Там все чисто, он сам нарвался…
Лена кивнула. И повернулась к дверям.
– Вот, идут. Легки на помине.
В бар действительно входила группа людей. Инна, еще одна женщина – постарше и пятеро мужиков. Бледного Лиса не было – и то счастье. То ли его сочли лицом заинтересованным, то ли недостаточно уважаемым и авторитетным для такого мероприятия.
Я встал, мы поздоровались с вошедшими. Без долгих церемоний занавески по бокам нашего столика были раздвинуты, к нему придвинуты еще два. Трое мужчин сходили за выпивкой для всех.
Выглядело это как встреча давних друзей.
Когда все расселись, один из мужчин, мой ровесник, остался стоять. Кивнул Лене, потом протянул мне руку:
– Рад познакомиться. Андрей. Номер первый. Я сидел в диспетчерской, когда ты появился, мы разговаривали по комму.
– Очень приятно. – Я пожал ему руку.
– Буду вести заседание, если никто не против. – Андрей оглядел собравшихся. – Итак… буду краток. Водила, на мой взгляд, невиновна. Она не предоставила свой корабль нападавшим. Она убила одного из них и только под дулом плазмомета прекратила сопротивление. В общем, к ней претензий нет. Катран, конечно же, пилотировал корабль. Но он сделал это под принуждением и по совету Водилы, в чем у нас имеется ее личное заявление. Что же касается его остроумной идеи, стоившей Бледному Лису корабля… так я и сам предпочел бы спалить чужой корабль, чем сгореть сам. В общем – выносим порицание за слишком умелое пилотирование, – Андрей улыбнулся, – мог бы и покрутиться у Плюшки подольше, дать нам время его подбить. И все.
Он сел и подмигнул мне.
Молодой парень рядом с ним кивнул:
– Атака вражеского корабля из ручного оружия – вообще ценный опыт, надо его принять к сведению. Согласен с Андреем.
Я как-то сразу расслабился. Двое из семи уже были за меня. Еще двое и… Но тут я глянул на Лену и заметил, что она напряжена.
– Не согласен по обеим персоналиям, – резко сказал пожилой мужчина. – Водила могла бы и придумать что-то… с ее опытом. Да и Катран уж больно радостно повелся на их приказы… На Водилу – штраф в тысячу кредитов. Катрану – конфискация корабля в пользу Бледного Лиса и запрет на выход в космос на год.
– Поддерживаю, – сказал мужчина, сидевший рядом. – Чего тут рассусоливать… в руках у полудурков оказалось страшное оружие. В том числе и по их вине!
Вот так. Два-два.
Следующей заговорила Инна.
– Частично согласна. Леночка, извини, но штраф бы я на тебя наложила. Сотен в пять. Насчет Катрана…
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– Запрет на выход в космос – это чушь и ненужная жестокость, – твердо сказала Инна. – Я против… А корабль – да, конечно. Передать Бледному Лису как компенсацию за утраченный по вине Катрана.
– Сучка, – одними губами прошептала Лена. Вряд ли ее кто-то услышал, кроме меня.
Теперь очередь дошла до второй женщины, постарше… да и пострашнее, если честно. Она напоминала немолодую школьную учительницу – некая строгость в лице, жесткие губы…
– Ерунду вы несете, простите за резкость, – сказала «учительница». – Под стволом и сами бы не геройствовали. Летать вам надо чаще… умники. Устный выговор Водиле и Катрану. И благодарность – за спасение Лиса. Вы вроде позабыли, что они его не только сбили, но и вытащили из плена?
Три-три.
– Сговорились? – спокойно сказал седьмой член Суда Чести. Это был мужчина средних лет, смуглый, поджарый, чуть восточного склада лица. Одет он был как-то очень вольно, по-домашнему: свободные вельветовые брюки, легкий свитер. – Признавайтесь, сговор был? Решили все на меня спихнуть?
– Извините, Вадим Эдуардович, но такова ваша судьба. – «Учительница» улыбнулась. – Специально не сговаривались… но если бы перевес был в сторону «казнить нельзя, помиловать», то я предложила бы казнить. Ваши решения чаще всего оказываются верными, это все помнят.
Вадим Эдуардович вздохнул. Сунул руку за ворот свитера, вытащил пачку сигарет. Одну взял себе, две протянул Лене и мне. Я в ответ достал зажигалку, мы закурили.
Больше никого человек, принимающий верные решения, угощать не стал.
– Вину Лены я считаю совершенно несущественной, – сказал Вадим Эдуардович. – Корабль она свой налетчикам не отдала… что последовала за Валентином – так это был ее долг, как куратора. Сложнее с Валентином…
Он помолчал.
– Объясните, в чем я виноват, – резко спросил я. – Пока то, что услышал, совершенно несерьезно.
– Да все очень просто, – сказал Вадим Эдуардович. – Реальных претензий к тебе, конечно, нет. Все дело в том, что тебе достался очень приличный корабль. «Фениксы» производятся с использованием технологии чужих, его нельзя собрать просто так, по желанию. Всем очень жалко, что ты угробишь хороший корабль. Вот и пытаются как-нибудь у тебя его отобрать.
– Спасибо за откровенность, – пробормотал я.
– Да не за что. Я считаю, что всегда лучше честно объяснять мотивы своих действий.
– То есть вы тоже за то, чтобы отобрать у меня корабль?
– Если честно – да. Только я предложил бы выдать тебе взамен что-нибудь… может, даже не «Сильвану»… «Арлон»?
– Тогда уж дайте ему «Берсерк», – вступила в разговор Лена.
– Ну… – Вадим Эдуардович вздохнул. – Пошла торговля… Ну, допустим. Получишь «Берсерк». Доволен?
Все смотрели на меня.
– Нет, – сказал я, удивляясь сам себе. – Идите вы в задницу к своим жукам! «Феникс» – мой корабль! Я за него должен выплачивать Водиле, но это моя проблема. А так – это мой корабль, я привел его на Плюшку, и я никому его не отдам!
– Ух ты какой… – пробормотал Вадим Эдуардович. – «Берсерка» ему мало… сам и недели не провел, за плечами один полет…
Не знаю, что бы он сказал дальше. Почему-то мне казалось, что мой резкий ответ ему скорее понравился, чем вызвал раздражение.
Но в этот миг коммы на наших руках зазвонили.
Сразу у всех.
Даже у юноши-скрипача, сбившегося с ноты.
Даже у бармена, уронившего бокал.
Звон был пронзительный, тревожный – я такого раньше не слышал.
Ленка поднесла к уху свой комм, я последовал ее примеру.
– Внимание! – Голос был незнакомый, женский. – Всем пилотам, находящимся на Плюшке! Всем без исключения! Станция атакована! Эскадра жуков над плоскостью эклиптики! Расчетное время выхода на огневой рубеж – девятнадцать минут! Всем пилотам – по кораблям!
Вскочили все.
Включая меня, разумеется.
– А ты куда собрался? – выкрикнула Инна.
– Я пилот!
Вадим Эдуардович протянул руку и взял Инну за плечо:
– Инна, остановись.
– Ничем не поможет, а корабль угробит!
– Имеет право.

Глава третья,
в которой я принимаю свой первый бой

Насколько я знал, станция могла обороняться сама. И весьма неплохо. У нее были и силовые щиты, и ракетно-лучевое оружие. Исполинские размеры в данном случае играли Плюшке только на пользу. Энергетическая мощность станции была неизмеримо выше, чем у любого корабля – а энергия в конечном счете решала все – и силу нападения, и прочность защиты.
Но пилоты, один за другим заскакивающие в свои корабли, выглядели и впрямь перепуганными. Может быть, потому, что Плюшка была для всех единственным домом – пусть многие и посещали ее раз-два в год? Погибнет станция – перестанут появляться новые пилоты. И то странное, но живое человеческое сообщество, которое сложилось на нынешний день, начнет вымирать…
Мой «Феникс» стоял рядом с Ленкиной «Муреной». Мы оказались в ангаре, когда половина пилотов уже стартовала – под кораблями с чавканьем открывались люки, машины стремительно уходили вниз, палуба над ними смыкалась. Я прикинул, что в ангаре сейчас стояло полсотни кораблей. Еще десятка два, наверное, были пристыкованы к станции снаружи – во-первых, это дешевле, во-вторых, самые большие корабли в ангар просто не влезали.
Если хотя бы половина пилотов успеет выйти навстречу врагам – будет жарко.
С потолка надрывались динамики, транслируя тот же текст, который сейчас шел в коммы:
– Внимание! После вылета всем группироваться над станцией, район выделен на ваших компьютерах зеленым цветом. Время ожидания – четыре минуты. Разделение на три группы. Командир первой – Грестер, командир второй – Фантом, командир третьей – Седой. Выбирайте свои группы и следуйте приказам командиров. Опоздавшим – действовать по ситуации, в одиночку или группами. Любой ценой остановить корабли противника! Время ожидания – три минуты!
– Звездные войны, – крикнул я Ленке. – Приближается Звезда Смерти!
– Не шути так, – резко ответила Лена. – И вообще! Не говори это слово перед вылетом!
Мне стало смешно.
Нет, мне было немножко жутковато, я понимал, что все происходящее – вполне серьезно, что я могу умереть по-настоящему.
И все-таки это было смешно. Мне, мирному, гражданскому земному человеку, даже к обычной-то армии относящемуся совершенно равнодушно, мчаться по космической станции к своему боевому кораблю, будто повстанец при появлении Звезды Смерти…
– Двигаемся рядом, – крикнула Лена, когда мы открывали люки своих кораблей. – Мы пойдем в первую группу, к Грестеру.
– Почему?
– Я в его клане!
Спорить я не стал. Самому мне пока не довелось попасть в какой-нибудь клан.
Маленький шлюз находился в нижней части «Феникса». Из шлюза я поднялся в рубку по короткой вертикальной лестнице, сел в пилотское кресло (нет, все-таки надо соорудить ремни, уж очень сильно напрягает мысль о том, что ты маневрируешь на бешеной скорости непристегнутым), включил пульт.
Лениво щелкнул «метроном» реактора, отсчитывая запасы мощности. Засветились приборы.
Я коснулся сенсора старта – и корабль ушел вниз. Ощущение было такое, что сейчас стартовые лифты работают гораздо быстрее, чем при моем первом полете. Уже через пятнадцать секунд «Феникс» выпорхнул из корабля в открытый космос.
Рядом со мной из раскрывшегося люка показалась «Мурена».
– Катран, слышишь меня?
Голос Лены раздавался откуда-то из подголовников кресла.
– Да, Водила.
– Следуй за мной. Я буду двигаться плавно, не отставай.
Ее корабль описал дугу вокруг станции и стал забирать куда-то «вверх» – понятное дело, абсолютно условный «верх».
Ноги на педали…
Руки на штурвал…
Вряд ли у меня получилась такая же красивая дуга (хоть я и понимал, что каждое мое движение обрабатывается и подправляется компьютером). Но я шел вслед за Леной, не отставал, не выпускал ее из поля зрения. Хотя она все ускорялась, и оранжевый выхлоп двигателя начинал теряться среди звезд.
– Только не торопись, ладно? – попросил я. – А то могу отстать.
– Катран, включи навигационный дисплей! – рявкнула Лена. – Ты что, на глаз летишь?
У меня запылали уши. Я внезапно понял, каким идиотом выгляжу. Лена же показывала мне по пути на Плюшку, как работает навигация на «Фениксе».
Я поискал кнопку на пульте – и обнаружил, что она тревожно мерцает красным. Даже корабль начал волноваться, что я не использую навигационную систему!
По сравнению с «Сильваной» навигация на «Фениксе» была организована просто гениально. Не крошечный плоский экранчик с картинками-схемками, имеющими очень слабое отношение к реальности.
Пилотское кресло стояло в выдающейся из корпуса прозрачной полусфере. На эту полусферу и проецировался навигационный экран, накладывая на то, что я видел своими глазами, картинку, полученную приборами.
Более того, за моей спиной, в воздухе, тоже мерцали символы, показывающие самые важные объекты: местное солнце, планеты, астероиды – если они оказывались слишком близко, станцию, космические корабли.
Солнце сейчас было под ногами. Плюшка – за спиной. Десяток кораблей призрачными зелеными силуэтами тоже двигались следом. Моих способностей хватило только на то, чтобы опознать две крошечные «Сильваны» и характерный рисунок «Саламандры».
Впереди, на стекле, картинка была куда насыщеннее и интереснее.
Во-первых, я видел россыпь алых точек. Это приближались враги.
Во-вторых, три крупные области были выделены бледно-зеленым. В центре каждой области светилась цифра: 1, 2 или 3. Лена вела корабль к первой зоне, где собирались пилоты под командованием Грестера.
Корабль Лены, кстати, был выделен особо – вокруг него вращалось туманное колечко. Понятно, она мой ведущий, я должен следовать за ней.
– Лена, вижу тебя, все в порядке.
– Здесь восемь Лен, – резко ответила она. – Сейчас мы в привате, но будем переключаться на общую волну. Ты спутаешь других и не получишь ответа от меня, если скажешь «Лена».
– Извини, Водила.
– Принято, Катран.
Ее корабль вошел в зеленую область с цифрой один… и вдруг зеленая окраска замерцала и исчезла. Корабли оставались на месте, две другие зоны – тоже…
– Лена, что происходит? Область один исчезла!
– Катран… секунду. Обожди.
Я стал притормаживать.
– Катран, мне очень жаль… – у Лены и впрямь был расстроенный голос. – Грестер закрыл прием, у него уже избыток кораблей. Ждали только меня. Иди ко второй или третьей зоне.
– Куда посоветуешь?
Лена помолчала.
– Решай сам. Седой – хороший лидер, но Фантом боец посильнее. У Седого обычно меньше потерь. У Фантома – лучше результаты боя.
– Понял, – сказал я.
И направил корабль ко второй зоне.
Фантом так Фантом.
Почти сразу один из кораблей в этой зоне запульсировал ярким огоньком. И я услышал незнакомый голос:
– «Феникс», это Фантом. Доложитесь.
– Корабль «Феникс», пилот Катран. Прошу разрешения присоединиться к группе.
– Разрешаю. «Феникс», вы ведущий. Ваш ведомый – Бегун на «Арлоне».
Экран тут же продемонстрировал мне Бегуна – вокруг его корабля закрутилось колечко, как раньше вокруг Водилы.
– Фантом, у меня очень малый налет. Вряд ли разумно мне быть ведущим.
– Катран, я знаю, кто ты. Меня не интересует твой налет. У меня собралась вся мелочь с Плюшки, человек на корабле седьмого уровня будет ведущим. Ясно?
– Ясно.
– Включаю тебя в общую сеть.
Теперь вокруг меня шептались десятки голосов. Именно шептались – разговоры всех пилотов второй группы были приглушены. И еще что-то было сделано, как-то был обработан звук – не знаю, как это было возможно, но голоса не сливались. Стоило сосредоточиться на каком-нибудь разговоре, выделить его – и он становился отчетливее.
Разговоров было много…
– …тогда только ракетой и достал…
– …Слушай, а ты разве не в Торговой Лиге?..
– …блин, я только сел пожрать, а тут комм верещит…
– …японец из шаров икебану сложил. К русскому приходят – нет шаров! Спрашивают, куда дел?..
– А у звезды, что сорвалась и падает! Есть только миг! Ослепительный миг!
– Хемуль, не засоряй эфир. Фантом.
– …и горит, будто бензинчиком плеснули…
– …Один сломал, другой потерял? Говно анекдот. Говно мамонта. Лучше слушай…
– Бегун! – позвал я. – Это Катран.
Все голоса ушли в сторону, превратились в неразборчивый шепот.
– Слушаю, Катран.
– Как я понимаю, я твой ведущий.
– Так точно, Катран.
– Честно говорю – я здесь меньше недели.
– Ну а я меньше месяца. Привыкай.
– Ясно, Бегун. Я к тому, что если начну делать глупости – давай советы смело. Из меня ведущий аховый.
– Учту.
– Внимание, второй группе!
Голос Фантома сдул все голоса порывом урагана. Наступила полная тишина.
– По уточненным данным с Плюшки, на нас идет большая группа. Очень большая. Шестьдесят три жука. И два мегажука. Для… для новичков. Корабль класса «жук» – посудина размером с «Феникс». Примерно соотносима по скорости, щитам, огневой мощи и маневренности. «Мегажук»… ну, тоннажем в три-четыре «Прайма».
– Ты не мудри, в метрах скажи, – внезапно произнес кто-то.
Фантом не возмутился. Ответил спокойно:
– В метрах? В ширину около ста сорока. Диаметр боковых отсеков – там двигатели и вооружение, около пятидесяти. Центральная часть около тридцати метров шириной и семидесяти длиной.
Никто ничего не произнес. Ну или Фантом отрубил нам возможность слышать друг друга.
– Эта эскадра способна размолоть даже Плюшку. Поэтому наша задача – сократить ее хотя бы в два раза. Тогда Плюшка отобьется. Если выбьем обоих мегажуков, или мегажука и десятка два жуков – можно выходить из боя и прятаться под защиту платформы. Но – только по моей команде! Если кто выйдет из боя раньше… пусть даже горящий, израсходовавший боеприпасы и напустивший в штаны от страха… то я лично его убью. Ясно?
Опять же никто не спорил.
– Первая группа пойдет на жуков в лоб, – сказал Фантом. – У них там два «Прайма» и два «Гипериона» – это изрядная сила. Третья выполняет атакующий маневр и уходит под защиту первой…
Я посмотрел на экран – и понял, что сражение уже началось. Корабли третьей группы резко ускорились и сейчас неслись навстречу красным огонькам. Корабли первой разошлись, образуя многокилометровый диск, висящий между Плюшкой и жуками. К сожалению, очень неплотный диск… скорее решето.
– А мы сейчас сбиваемся в кучку, разворачиваемся и уходим прочь из системы, – сказал Фантом. – При этом слегка постреливая в сторону первой группы. Но только если кто-то попадет – будет наказан!
– Думаешь, жуки поверят, что мы разругались? – опять заговорил тот, кто просил указывать размеры в метрах.
– Кто их знает, во что они верят, – ответил Фантом. – Но в принципе они знают, что мы сражаемся и между собой. Да, вниманию группы! Если со мной что-то случится – ваш командир Рэйнмен.
– Прошу любить и жаловаться, – вставил его собеседник.
– Все, двинули!
И вслед за флагманским кораблем (кажется, это был «Гиперион») наша маленькая, не дотягивающая и до двух десятков флотилия рванула прочь от Плюшки.
– Постреливать не забывайте, – заметил Фантом.
Меня упрашивать не пришлось. Я еще не стрелял. Ни разу. Я развернул корабль носом к первой флотилии. Мы словно поднимались над ней, и теперь корабли напоминали миниатюрную модель какой-нибудь звездной системы, даже угадывался центральный корабль – самый крупный, а остальные вращались вокруг него, будто планеты по орбитам вокруг звезды.
Спуск лазерной пушки «Мандрагор» (интересно, почему не «мандрагора»?) был на левой рукояти штурвала. Я откинул с кнопки предохранительную скобу. Кнопка была большая, вогнутая, палец ложился на нее очень удобно.
Посередине экрана сразу же загорелось желтое перекрестье прицела.
Так… коснуться кнопки…
Перекрестье стало красным.
Теперь, когда палец лежал на спуске, движения штурвала управляли не кораблем, а прицелом. Я навел прицел на центральный корабль, потом сдвинул чуть в сторону – и коротко вдавил пуск.
Редкий пульс метронома зачастил. Экран на миг чуть посветлел.
А проклятый прицел в последний момент дернулся – и навелся на центральный корабль первой флотилии! Корабль замерцал красным – попадание!
– Катран, ты рехнулся? – очень спокойно спросил Фантом. – Зачем ты выпалил в Грестера?
– Я его сбил?
– Нет, конечно. Из «Мандрагоры» по «Прайму» ты мог бы стрелять до посинения. Но зачем ты стрелял в него?
– Я стрелял мимо! Это прицел, он вдруг сам…
– Ясно. Ты не отключил автонаведение и корабль решил исправить твой промах… Все, больше по своим не стреляй.
Я чувствовал себя полным идиотом. С минуту мы удалялись от первой флотилии. Третья, похоже, вступила в столкновение с жуками – обе флотилии сблизились, между кораблями засверкали вспышки, потом третья флотилия развернулась и помчалась под защиту первой.
– Катран, – Фантом снова вышел на связь, – я сказал Грестеру, что это был мой приказ. Что для полной иллюзии боя нужно было хоть одно попадание. Он… он согласился. Но ты удачно попал!
– Д-да?
– Сжег ему какой-то датчик. Ничего страшного. Но с тебя будет причитаться.
– Понял, – мрачно сказал я.
Что ни говори, а пилот из меня удивительно невезучий. Попасть в собственный флагманский корабль, да еще вопреки всему что-то в нем повредить.
– Не грусти, всяко бывает, – добавил Фантом. – В бою искупишь свою вину…
Голос его изменился, теперь он явно обращался ко всей флотилии:
– Внимание! Новости с полей сражения… третья группа, отступая, сбросила мины. У них было три «Берты», это пятнадцать зарядов… восемь уже нашли цели. На данный момент сбито семь жуков, один мегажук получил две мины, но в строю…
– Наши потери? – деловым тоном спросил Рэйнмен.
– А надо ли? – поинтересовался Фантом.
– Надо.
– Семь кораблей. Пяток мелюзги и два «Грифона». Из одного «Грифона» пилот успел катапультировать жилой отсек… стоп… его уже сожгли.
А вот от этого «сожгли» у меня по коже пробежал холодок. Я вроде бы помнил, как катапультировать рубку «Феникса» в случае опасности. Но теперь твердо решил, что делать этого не стану.
– Меняю курс, – сообщил Фантом.
Нет, мы пока не возвращались. Мы легли на курс параллельный тому, которым пришли корабли жуков.
Остатки третьей флотилии тем временем заняли место среди кораблей первой, заполняя самые зияющие бреши.
Фантом начал что-то насвистывать.
Мы удалялись все дальше и дальше от Плюшки и поля боя.
Меня вдруг кольнула неприятная мысль. А что, если маневр Фантома – вовсе не маневр? Что я о нем знаю? Быть может, он хочет выйти из боя на самом деле? Вокруг ведь в основном корабли его клана…
Или он вернется в последний момент, чтобы спасти станцию – но не для того, чтобы помочь первой и третьей флотилии…
А там Лена…
– Видите, девять жуков держатся в арьергарде? – спросил внезапно Фантом. – Они следят за нами. Если мы сейчас двинемся в тыл основной группе жуков – завязнем в схватке с арьергардом.
Я подумал, что Фантом – один из немногих известных мне людей, которые произносят слово арьергард правильно, а не как «арьегард».
– Так что мы пока продолжим драпать, – печально сказал Фантом. – Подождем чуток… О! «Тесла» пошла в ход! Работа Гальватрона… хотя ему стоило чуть подождать.
Подступающее облако жуков поглотил мерцающий, расширяющийся шар диаметром в несколько километров. На экране он выглядел будто салютный залп, из тех, что вспыхивают тысячами мерцающих искр…
– Слабовато шарахнула, – с сожалением сказал Фантом. – Но тут уж ничего не поделать, лотерея… «Тесла» до сих пор нестабильно работает…
Я вдруг понял, что Фантом незаметно проводит ликбез. Не только для меня, наверное. Но вряд ли для многих. Для пяти-шести новичков…
И я отбросил подозрения о его предательстве. Это как-то не вязалось одно с другим – бросить в беде давних друзей и вытирать сопливые носы новичков…
– «Гиперион» прет в самый рой… не пойму чей… уходит… ну надо же! Он сыпанул мины прямо под нос мегажуку… Да. Смело. Только этому переростку «Берта» пофиг…
То ли у него был гораздо лучший навигационный компьютер, то ли просто сказывался опыт. Лично я видел только то, что флот красных точек теснит флот зеленых к Плюшке – и все это окутано вспышками, искорками, переливчатыми цветными ленточками, яркими черточками, багровыми проблесками и голубыми молниями…
Красиво, в общем. Если со стороны.
– У жуков минус девять кораблей. У нас минус два. Что-то я не пойму… такое ощущение, что они сосредоточились на мелочи…
– Они заставляют жуков подозвать для охраны больших кораблей арьергард, – сказал Рэйнмен. – Чтобы мы могли быстрее вступить…
– Есть, – сказал Фантом. – Пошли, голубчики! Рванули к своим монстрам. Все девять. Чуть-чуть подождем, пусть ускорятся…
Секунды тянулись томительно долго. Я заметил, что у меня вспотели ладони. Вытер их о коленки.
– Разворот! – весело сказал Фантом. – Все за мной! Отпинаем оранжевую мразь по чешуйчатым задницам!
Упрашивать никого не пришлось. Я выжал из корабля такой лихой разворот, что индикатор расхода энергии зашелся треском. Мой ведомый чуть отстал, но в целом держался крепко.
– Время сближения – десять минут, – сказал Фантом. – Кто умеет – помолитесь. Кто не умеет – тоже. В бою будет не до разговоров… постарайтесь сосредоточиться на мегажуках. Выбьем их – все будем в шоколаде!
Я еще раз внимательно осмотрел оружейные гашетки.
Слева – лазер «Мандрагора». Справа – ракетный комплекс «Смерч», шесть ракет с ядерными зарядами… Блин, с настоящими ядерными зарядами! И плазменная пушка «Тахион» – говорят, мощная, но работает на ближнем расстоянии…
Ну что ж, у меня есть возможность поиграть в большую космическую войнушку.
Многим нравится.

Глава четвертая,
в которой Валентин и Лена переходят на нелегальное положение

– Это очень хорошо, – сказала Лена, – что дом у тебя такой старый и с плоской крышей…
Она стояла на железной лесенке, ведущей к выходящему на крышу дома люку и возилась в навесном замке разложенным швейцарским ножиком.
– И хорошо, что ЖЭК у вас такой жадный и замки такие старые… – вынимая клацнувшую дужку из петель, добавила она. – Попрошу…
Люк с грохотом открылся. Лена поднялась первой, Валентин следом. Подумав, он закрыл люк за собой. Огляделся.
Мало что найдется на свете такого унылого, как крыша старой московской девятиэтажки, родившейся во времена Хрущева. Она не крыта черепицей, как старые немецкие дома. Она не зеленеет благородной медью, как голландские особняки. На ней не стоят баки солнечных водонагревателей, как у экономных греков или турок. Никаких уютных мансард, никаких домиков, никаких голубятен. Карлсон на такой крыше захотел бы повеситься от скуки – только ему не за что было бы зацепить веревку. Пара древних антенн с гнилыми проводами, через которые давно уже никто не смотрит телевизор – разве что несколько старушек не переключились на вездесущий кабель, да и то, подслеповато щурясь, они выставляют в окно комнатные антенны, по четыре раза на день ориентируя их на свою Мекку – Останкинскую иглу.
– За нами прилетит вертолет? – спросил Валентин.
– Что? А, смешно. – Лена огляделась.
Прямоугольник крыши, небрежно крытый когда-то оцинкованной жестью и заляпанный смолой. Покосившиеся прутики абсолютно символического, по колено высотой, заборчика, ограждающего край. Две будочки, прикрывающие от дождя люки, ведущие на крышу из двух подъездов.
А вокруг – коробки таких же домов, плоскости таких же крыш, редкие гребенки антенн. В летний день, наверное, кое-где сидели бы подростки – загорая, попивая пиво и неумело рассказывая скабрезные истории. Сейчас, хмурой поздней осенью, крыши были совершенно пусты.
– Такое ощущение, что мы сами загнали себя в мышеловку, – сказал Валентин.
– Все будет хорошо, – сказала Лена. – Идем.
Она уверенно направилась к краю крыши. Валентин пошел за ней, покачивая головой и осторожно пробуя ногой скользкую поверхность.
– Я всегда стараюсь заранее узнать пути отхода, – сказала Лена. – Бывает… полезно.
– Откуда у нас здесь путь отхода.
– А вон он. – Лена махнула рукой.
И Валентин с содроганием увидел, что заборчик на крыше в одном месте разорван – там из-за обреза крыши высовываются поручни пожарной лестницы.
– У нас в доме есть пожарная лестница на крышу? – поразился он.
– Есть. Обрезана на уровне третьего этажа, чтобы дети и пьяные не лазали.
– На уровне третьего?
– Ну – потолка второго. Не беспокойся. Там все очень удачно… глянь.
Валентин осторожно подошел к краю и заглянул вниз.
Под лестницей стояла легковушка.
– Слезаем, виснем на руках на последней ступеньке, прыгаем на крышу машины. Прекрасный амортизатор, поверь!
– Ты меня с Джеки Чаном не путаешь?
Лена усмехнулась и, крепко взявшись за поручни, встала ногами на верхнюю ступеньку – лицом к дому.
– Поручни скользкие, – озабоченно сказала она. – Аккуратно спускайся, ладно?
– Да я не собираюсь лезть по этой развалюхе!
– Зря, пропадешь. А лестница прочная. Только скользкая.
Лена начала спускаться.
Валентин присел у края, осторожно высунулся, глядя на макушку своей спутницы. Та, будто почувствовала взгляд, вскинула голову, подмигнула. Она была уже на уровне восьмого этажа.
Неужели не боится?
Или просто умеет скрывать свой страх?
Нет, ничего невозможного в этом нет. Подумаешь – спуститься по пожарной лестнице… даже скользкой… даже спрыгнуть на крышу машины…
Если знаешь, что это необходимо. Что иначе сгоришь, задохнешься, погибнешь в огне…
Или от пули?
Да что же это такое? Работа журналиста порой бывает опасна. Даже не обязательно ездить в горячие точки или писать острые политические материалы. Рядовая – с точки зрения журналиста – статейка может так перевернуть чьи-то мозги, что человек купит бейсбольную биту и станет караулить тебя у подъезда. Однажды знакомого журналиста так отделал футбольный фанат, за слишком ироничный отзыв о его любимой команде. А другому сломали челюсть за стандартный, скучный, вялый фельетон о недостатках в работе ЖКХ. И за что сломали! Не за критику – за то, что в имени темпераментного кавказца, хозяина фирмы по установке домофонов, журналист случайно написал не ту букву, из-за чего имя стало женским…
Но рисковать жизнью и попадать под пули из-за того, что заинтересовался компьютерной игрой?
Лена спускалась осторожно, но довольно быстро. Валентин с замиранием сердца следил, как она добралась до конца лестницы, опустила вниз ноги и, перехватывая одну перекладину за другой, стала спускаться на руках. Вот она повисла над машиной… помедлила… и разжала руки.
Звук удара был негромкий. Лена сразу же завалилась на крышу машины, скатилась на капот, плюхнулась на землю. Вскочила, потерла коленку. Помахала ему рукой.
– Я идиот, – сказал Валентин. – У меня была четверка по физкультуре, а это было сто лет назад.
Он повернулся спиной к открытому пространству, осторожно опустил на ступеньку одну ногу. Потом вторую.
Пока все шло хорошо.
Цепляясь в мокрые железные прутья, с которых облезали хлопья не то ржавчины, не то древней краски, он опустился на несколько ступенек, так, что над крышей осталась торчать одна голова.
Еще не поздно вернуться. А вот если он спустится на этаж-другой – то придется идти до конца.
До него донесся слабый шум. И из будочки, прикрывающей люк, начал на полусогнутых ногах выбираться мужчина.
С чем-то, неприятно похожим на пистолет, в руке.
Валентин быстро спустился на несколько ступенек. Глубоко вдохнул холодный влажный воздух.
Все, теперь вариантов нет.
Только вниз.
Больше всего, конечно же, мешала влага на лестнице. Дождя сегодня не было, но пасмурная осенняя погода выдавливала на железо слякоть. Руки уже через полминуты окоченели, ладони стали скользкими. К тому же он посадил несколько заноз – то ли металлических, то ли из осыпающейся иголочками краски.
Но спускался он довольно бодро, твердо запретив себе смотреть вниз. Ступенька-вторая-третья… Ступенька-вторая-третья…
Надо поймать ритм. Не считать все ступеньки до конца, станет страшно. Раз-два-три. Раз-два-три. В ритме танго… Нет, танго четырехдольный. В ритме вальса. Раз-два-три…
Когда очередное «три» не нашло под ногой ступеньки, Валентин позволил себе посмотреть вниз.
Слегка помятая крыша темно-красной легковушки была, на его взгляд, далековато. Метров пять.
– Давай повисни на руках! – подбодрила его Лена. – Совсем не больно!
Ну да, по сравнению с пулей – должно быть не больно.
Валентин спустил вниз ноги.
Повис на руках.
Осторожно перенес одну руку на ступеньку ниже.
Ничего… несложно…
Он отпустил руку, которой держался за верхнюю ступеньку.
И сорвался.
Секундный испуг даже не дал времени на крик. По ногам больно ударило, он стал заваливаться на спину, инстинктивно согнулся, скорчился в позе эмбриона, закрыл глаза.
– Долго будешь лежать? – спросила Лена.
Валентин приподнял голову.
Изрядно промяв крышу машины, он лежал в образовавшейся впадине.
– Черт, перепугался… – Он осторожно выпрямился, сполз с крыши на асфальт. Вроде бы ничего не болело. Только пятки ныли. – Извини, растерялся…
– Ты здорово спрыгнул, – похвалила Лена. – Лихо. Я кувыркалась, как дура пьяная…
– Попался бы мне водитель, что тут машину оставил – расцеловал бы, – сказал Валентин.
– Целуй, – доставая ключи, сказала Лена. – Это я оставила. Именно на такой случай.
Валентин не нашелся что сказать.
Впрочем, Лена поцелуев не ждала. Пискнула сигнализация, она открыла дверь со стороны водителя, села за руль. Валентин занял место рядом. Дверью пришлось несколько раз сильно хлопнуть, чтобы она закрылась.
– Деформировало слегка кузов, – сказала Лена, заводя мотор. – Ничего… железка – она и есть железка… выправлю.
Изнутри крыша была горбом вмята в салон. Хорошо еще, что машина была без люка в потолке.
– Я думала, ты долго будешь колебаться, – продолжала Лена. – А ты так… споро…
– Там человек на крышу вылез. С пистолетом, – сообщил Валентин.
– Ясно. Пристегнись. – Лена мгновенно вдавила газ, Валентина вжало в кресло. – У меня не броневик, так что сваливаем…
Промелькнул двор, негодующе кричащая что-то бабка, выходившая из подъезда и вынужденная пропустить автомобиль. Радостно залаял, забился на поводке пудель, которого выгуливала девушка из соседнего подъезда…
Через несколько секунд Лена уже выехала на улицу, мгновенно ушла в левый ряд, проскочила под желтый сигнал светофора, подрезала черную «бэху» и выставила в окно большой палец в ответ на негодующий сигнал оскорбленного водителя.
– Да ты… гонщица… – сказал Валентин, торопливо пристегиваясь.
– Я – водила. Это работа такая, – протискиваясь между «КамАЗом» и его дефективной родственницей «Окой», сказала Лена.
– Будет здорово, если мы не разобьемся…
– Будет еще лучше, если мы уйдем от погони.
– Какой погони?
– «Лексус». Черный джип, рванул за нами из двора.
Валентин обернулся.
Да, сзади и впрямь перестраивался через поток машин здоровый черный джип.
– За нами?
– А за кем еще? Он светофор на красный прошел, чуть «форду» морду не снес…
– Боже мой, а я еще думал, что умею водить машину…
– Тебе это хобби, а мне – работа… Сейчас уйдем.
– Ты в гэбэшной наружке не работала?
– Бабушка моя работала. Бабушка-наружка, мы с братом ее так в детстве звали…
– Серьезно? – выдавил Валентин.
Лена помолчала, потом ответила:
– Да нет. Вот это я как раз гоню…
Они оторвались от «лексуса» минут через пять. Оторвались классически, на светофоре – внедорожнику, с его габаритами, не помог держаться вровень с Леной даже мощный мотор. На втором повороте после светофора Лена ушла на параллельную улицу, нырнула в туннель, выскочила на Третье кольцо и затерялась в потоке машин.
– И куда теперь? – покорно спросил Валентин.
– Ты мужик или кто? – удивилась Лена. – Я свое дело сделала, теперь давай ты, придумывай. На прием к знакомому депутату или в редакцию большой газеты…
– Ну давай… в «Комсомолку», у меня там есть знакомые…
– Да шучу я, – сказала Лена, помолчав. – Какие газеты, какие депутаты… Ты же понимаешь, что мы чем-то не угодили чужим. Захотят – в президентском бункере тебя достанут… Ну или приедет вслед за нами бригада санитаров и предъявит бумаги о том, что мы уже лет десять как лечимся в психушке…
– Но нам нужна помощь, – сказал Валентин. Стукнул кулаком по мягкому пластику приборной панели. – Мы же не можем бегать от них, как мыши от кота! Один раз получилось, в следующий раз не выгорит. Нам нужна сила, понимаешь? Настоящая сила!
– И где ее взять? – фыркнула Лена. – Такую настоящую, чтобы ее испугались инопланетяне? Это же должна быть сила такого же масштаба!
Валентин повернулся к ней.
– Ленка… а ты умница! Ты сама поняла, что сказала?
Она поразмыслила несколько секунд, не отрывая взгляда от дороги.
– Нет, если честно. У меня нет знакомой инопланетной цивилизации, способной прийти на помощь…
– Ошибаешься, Ленок. Есть. И у тебя есть. И у меня.
– Да ты рехнулся… – пробормотала она. – Катран… ты это всерьез?
– Конечно, – сказал Валентин. – Нам и впрямь никто не поверит. А если и поверит – то не сможет помочь. Кроме нас самих. Вот мы – поверим. И мы можем помочь. Потому что где-то там, в космосе, тысячи людей на тысячах боевых кораблей. И все они, как ни крути, обижены. Всех их немножко обманули.
– Но как мы… – Лена осеклась.
– Именно так, – сказал Валентин. – Сама ведь рассказывала, как с собой поговорила. Придется повторить. И попросить помощи.
– Ты думаешь, они смогут?
– Откуда мне знать? Но если они узнают, что мы здесь в опасности – у них будет стимул. И неплохой!
– Нам надо лечь на дно, – сказала Лена. – Какое-то место… неожиданное, чтобы нас там не ждали. Друзья-родственники исключаются. И еще надо, чтобы там был компьютер с выходом в Сеть. Лучше два компьютера. И какой-нибудь неожиданный выход, чтобы не отследили.
– Дружелюбный малознакомый компьютерщик со слегка съехавшей крышей, – задумчиво сказал Валентин. – Ты знаешь… а есть у меня один такой…
Он достал из куртки бумажник. Вынул визитку Олега.
Как удачно, что он ее не выбросил сразу!
– У тебя мобильник с собой? – спросила Лена, глянув на него.
– Нет… в квартире остался.
– Вот и хорошо. У меня с собой, но выключен. Достань из правого кармана… вынь симку и выбрось в окно. Сейчас съедем на Профсоюзную, остановимся у какого-нибудь ларька, купим…
– Паспорт потребуют показать, – напомнил Валентин. – Развели бюрократию на ровном месте…
Ему сейчас очень хотелось кого-нибудь поругать. Даже написать статью. Такую, чтобы она клеймила и обличала, но чтобы из-за нее не приходилось лежать под пулями и спускаться с крыши по пожарной лестнице.
– Да перестань, что ты как ребенок! Доплатишь сверху и запишут данные с твоих слов… Иван Васильевич Нечипоренко, проживающий на улице Красной Сосны, дом три, квартира девяносто.
– А кто там живет?
– Откуда мне знать? – усмехнулась Лена. – Я даже не уверена, что этот дом жилой.

Заправив купленную сим-карту в телефон Лены, Валентин снова уселся в машину. Мельком подумал, что у них есть очень яркая примета – вдавленная крыша. Если станут искать с вертолетов… или со спутников…
Впрочем, об этом думать не хотелось.
– На чье имя купил? – спросила Лена.
– На имя Юрия Михайловича Семецкого.
– А кто такой? – удивилась она.
– Слышал, что это несуществующий такой человек, его писатели вставляют в свои книжки, когда надо кого-то убить. Ну, чтобы не было претензий потом, «почему человек с моим именем утонул в выгребной яме». Писатели как-то выяснили, что человека с таким именем-отчеством и фамилией в России нет. Ну и пишут теперь… Это как у американцев Джон Доу – ярлычок на неопознанном теле.
– Ну ты юморист, – покачала головой Лена. – Лучше бы какой-нибудь Иван Смирнов был…
Валентин тем временем прижимал к уху трубку, с удивлением слушая странноватые звуки. До него не сразу дошло, что молодой компьютерщик поставил в качестве звука при дозвоне не музыку, как делают некоторые любители зря потратить деньги, и не сладострастные стоны, как делают глуповатые недоросли. Компьютерщик Олег заставлял дозванивающихся к нему людей слушать звук коннектящегося по телефону модема!
Господи, неужели он еще застал эпоху телефонных соединений с интернетом? Молодой ведь парень…
Хотя… Если увлекся компьютерами с детства, то вполне мог успеть.
– Алло? – задумчивым тоном спросили в трубке – будто не рассчитывая, что и впрямь позвонят.
– Олег?
– Да.
– Это Валентин. Журналист, мы встречались в редакции…
– Да, да… Игры, реклама… – чуть оживился компьютерщик. – Ну как, поиграли?
– Поиграл. – Валентин постарался, чтобы его голос звучал достаточно интригующе.
– Ну? – оживился Олег. – И как оно?