1 2 3 4 5 6 
– На борту больные? – полюбопытствовал Ка-третий.
Алекс глубоко вдохнул. Выдохнул.
– Могут появиться. Я сам проведу вас в ваши каюты.
– Благодарим, слуга, – мелодично пропели Цзыгу.

Оперон второй, экзогенный
Чужие

Глава 1

Каюты для пассажиров располагались на нижней палубе. Пройти к ним в любом случае можно было лишь через центральный коридор, мимо кают-компании.
Так они и прошли. Впереди – Алекс, до боли сжимающий кулаки, за ним – смеющиеся и раскланивающиеся Цзыгу, последним – Ка-третий, клон человека по имени Данила Шустов. В кают-компании царила тишина – видимо, Джанет, проходя в медотсек, успела что-то сказать.
По узкой витой лестнице они спустились в маленький круглый холл, куда выходили шесть дверей. Каюты для пассажиров были двухместными.
– Благодарим, слуга, – прощебетали Цзыгу. Почему-то Алекс был уверен, что они займут одну каюту – но Чужие разняли руки и все с той же потрясающей синхронностью движений вошли в две соседние двери.
– Ка-третий… – сказал Алекс.
– Я слушаю вас, капитан.
– Вы могли бы объяснить мне, чем занимается компания «Небо» и в чем суть нашего рейса?
Ка-третий не выказал ни малейших признаков удивления.
– Компания «Небо» занимается галактическим туризмом. Мы организуем круизные рейсы в пределах человеческих секторов пространства для представителей чужих рас, а также… – почему-то голос Ка-третьего дрогнул, – посещение людьми планет иных цивилизаций.
– Наша работа будет заключаться в том, что мы возим Чужих?
– Да.
Алекс перевел дыхание.
– Ка-третий, в таком случае экипаж должен включать в себя лингвиста, экзопсихолога, врача, специализирующегося на Чужих…
– Я совмещаю все эти профессии, – невозмутимо ответил клон. – Капитан, проясните мне ситуацию – вы являетесь ксенофобом?
– Нет. – Алекс решительно покачал головой. – Среди моих знакомых даже были некоторые Чужие.
– Тогда в чем дело, капитан? Кстати, термин «Чужой» является оскорбительным, постарайтесь в дальнейшем называть наших соседей по галактике «лица иной расы» или «лица нечеловеческого происхождения». На худой конец – «чужая раса», но ни в коем случае не «чужие»!
Наверное, стоило сразу объяснить ситуацию. Рассказать про Джанет, происходящую с Эбена и имеющую специализацию палача-спец.
Вот только итогом станет немедленное увольнение женщины.
– Хорошо, я буду придерживаться термина «чужая раса».
Клон испытующе смотрел на него:
– Капитан, данный корабль создан специально для круизных рейсов с инопланетными формами жизни. Вы проверяли каюты пассажиров?
– Дистанционно. Личный контроль не входит в мои обязанности.
– Если бы вы удосужились зайти, то не испытывали бы такого удивления. Пассажирские каюты предназначены для существования любой формы жизни. Вариабельная атмосфера и гравитация, большой диапазон регулируемой температуры, собственные синтезаторы пищи.
– Да, это моя ошибка, – признал Алекс. – Но… я никогда не слышал о подобных круизных суднах.
– Что ж… – Клон развел руками. – Как скоро вы будете готовы к старту?
– В любой момент.
– Это радует. Мы бы предпочли стартовать через час-полтора.
Алекс кивнул.
– Трасса?
– В документах все указано. Уважаемые Цзыгу желают осмотреть прославленные водопады Эдема. В пути, я полагаю, возможно сделать еще одну-две остановки. Например, на Зодиаке. Вы видели дрейф гигантских кувшинок?
– Нет…
– Я тоже. – Ка-третий улыбнулся. – А зрелище, по слухам, замечательное. Сейчас на Зодиаке как раз начинается сухой сезон. Капитан, вы не находите, что работа в нашей компании дает вам огромные преимущества? Совершенно бесплатно, более того – получая за это деньги, вы сможете посетить красивейшие планеты человеческого сектора.
– Да, конечно… – Алекс облизнул губы, вспоминая, как застал Генералова за прокладыванием трассы Ртутное Донце – Зодиак – Сальный Хохолок – Эдем. – Вы не могли бы ответить на один вопрос, господин Ка-третий?
– Можно просто «Ка». – Клон явно не был склонен к комплексам по поводу своего происхождения. – Конечно, спрашивайте!
– Почему они не пахнут? – Алекс кивком указал на занятые Цзыгу каюты.
– Цзыгу – раса высоких биотехнологий. Они имеют средства, блокирующие выделение меркаптана. Это доставляет им дискомфорт, но Цзыгу готовы его терпеть ради удобства людей.
– Понятно. Тогда, быть может, вы попросите их не называть нас слугами? Ради удобства экипажа.
– Все мы и господа, и слуги – в разные моменты жизни, – меланхолично сказал Ка-третий. – Быть может, я полечу в круиз по их сектору космоса… и буду звать Цзыгу слугами. Впрочем, я попробую объяснить им ситуацию.
– Спасибо.
Алекс уже собрался. Совсем или почти совсем.
– Все в порядке? – глядя на него, спросил Ка-третий.
– Да. Конечно. Мы стартуем через пятьдесят шесть минут, договорились?
Клон посмотрел на часы.
– Хорошо, капитан. Я предупрежу своих подопечных.
Алекс вышел, так и не произнеся ни слова о Джанет и ее проблемах с Чужими.

Удивительное дело – при его появлении в кают-компании бурный разговор стих. Это не походило на внимательное ожидание, скорее – в его адрес высказывалось что-то нелицеприятное. Ким сидела напряженная и злая, Моррисон – смущенный, будто вынужден был отстаивать не свою позицию и говорить слова, в которые не верил.
– Прошу внимания, – сказал Алекс. Подумал секунду и присел. Время все-таки было.
– Мы все внимательно слушаем, – подчеркнуто вежливо сказал Генералов. Ну вот… понятно, кто выступал инициатором спора.
– Наши пассажиры прибыли, – продолжил Алекс. – Как вы уже поняли, это две представительницы дружественной нам расы Цзыгу и сопровождающий их гид, специалист по общению с Чужими, Данила Ка-третий Шустов. Вероятно, все могут называть его просто Ка-третий.
– Клон? – зачем-то уточнил Поль.
– Да, энергетик. Клон. Я думаю, никто из нас не является шовинистом? Цзыгу вполне разумная и мирная раса…
– Черта с два! При чем тут Цзыгу? – Вежливость внезапно отказала Генералову. – Капитан, вы не предупреждали, что в экипаже будет клон!
– Он не в экипаже, – уточнил Алекс. – Ка-третий – такой же, как и мы, наемный работник компании «Небо». Его задача – сопровождать Цзыгу, оказывать им необходимые услуги…
– Сексуальные, – фыркнул Генералов.
– Я не вдавался в детали. – Алекс продолжал говорить все тем же ровным тоном, но это лишь играло роль раздражителя. – Клоны имеют все гражданские права Империи.
– Да как же вы не поймете! – Пак всплеснул руками. – Клонирование – путь к вырождению человеческой расы! Эти гнусные клоны все заполонили! На эстраде – клоны, в правительстве – клоны, теперь и в космосе – клоны!
– Чем это лично вас задевает? – спросил Алекс.
Генералов тяжело задышал. Но ответил гораздо спокойнее:
– Меня – ничем. Я себя клонировать не собираюсь. Но это же противоестественно, в конце концов! Сила человечества – в разнообразии людей. Уникальность генного набора заложена природой, и поэтому клонирование – безнравственно! Вы согласны, капитан?
– В общем-то да.
– А к чему приведет клонирование? Мы что, хотим пойти по пути Цзыгу и Брауни? Так у Цзыгу клонирование – природный процесс, а у Брауни слишком высокая смертность, им иначе не выжить. Если же мы начнем клонировать себя – превратимся в скопище ублюдков, живых роботов с серийными номерами. Один тип – пилот, другой тип – мусорщик, третий – правитель. Будем с конвейеров сходить, черт возьми!
– Пак, вы утрируете. Число клонов в человеческом обществе не превышает пяти процентов. Большинство из них – обитатели окраинных, только что колонизированных планет, там клонирование – необходимость.
– Ха! – Генералов невесело засмеялся. – Это по официальным данным. На самом деле клонов больше. А всякие сочувствующие, которые, видно, и сами не прочь клонироваться, льют воду на их мельницу! Куча людей, которых мы считаем нормальными, на самом деле клоны, изменившие свою внешность и занявшие теплые местечки. А уж куда такой клон проникнет, туда нормальному человеку прохода нет! Только своих клонов и тянет!
Поль откашлялся и неуверенно добавил:
– Капитан, ведь в чем-то Пак прав? Я тоже считаю, что признание клонов равноправными гражданами Империи – ошибка. У нас в училище был парень, Аристарх Иосилиди, хороший спец… прирожденный. Ему предложили клонироваться, он согласился. Через четырнадцать лет в училище придут семь его клонов, представляете? У него очень сильные данные, так что их обязательно примут. Значит, семеро обычных спецов не смогут поступить. Понимаете? А если каждый из этих семерых тоже клонируется? Через двадцать восемь лет все отделение энергетиков будет забито Аристархами Ка Иосилиди!
– Вот! – Генералов пихнул Поля в бок. – Парень понимает. Он на своей шкуре все это испытал!
– Да глупость это! – Ким вскочила. – У меня есть две подружки, клоны! Одна хочет стать инженером-электронщиком, как и ее матрица. А другая – нет. Она хочет стать инженером-сборщиком на космической верфи, строить корабли!
– Если у девочек спецификация не слишком жесткая, то вполне может получиться… – без особого убеждения вставил Моррисон. Тревожно посмотрел на Алекса. Да. Пора заканчивать…
– Так, спасибо за интересную дискуссию. – Алекс встал. – Мы ее как-нибудь продолжим, хорошо? А теперь полезная информация. Все мы подписали контракты. Все работаем на компанию, которая платит нам большие деньги.
– Обещает платить, – вставил Генералов. Вряд ли он серьезно допускал, что компания способна пойти на конфликт с профсоюзом и обмануть экипаж. Скорее – хотел оставить за собой последнее слово. Теперь Алексу было понятно, почему этот уникальный навигатор не задерживался подолгу на одном месте работы.
– Мы стартуем через тридцать шесть минут. – Алекс теперь смотрел только на Генералова, и тот неохотно затих. – Прошу всех через двадцать минут быть на постах.
– Трасса? – сквозь зубы процедил навигатор.
– Она не доставит тебе труда. Мы летим к Зодиаку. Далее – к Эдему. Уважаемые Цзыгу желают посмотреть красивейшие человеческие планеты.
Генералов нахмурился.
А Ким заметно побледнела.
– Какие-то особые требования к полету? – поинтересовался Моррисон. – Уровень гравитации, допустимые моменты инерции, ритм прыжков?
– Никаких. Цзыгу хорошо переносят человеческую среду. Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
– Все свободны.
Первым ушел Генералов, бормоча что-то вполголоса, потом Поль – явно смущенный конфликтом и своим в нем участием. Моррисон покосился на Ким, но та оставалась на месте.
– Пойду протестирую кораблик… – сказал второй пилот и вышел.
– Что случилось, Ким? – Алекс подошел к девочке.
– Ты…
– Ким, ну прости меня. Я все объясню…
– Я не хочу лететь на Эдем! – вскрикнула Ким. О разговоре между Алексом и Хангом она словно бы забыла.
– Ким, это необходимо. Ты – спец. Ты – в экипаже корабля и обязана выполнять контракт.
– Алекс, ну как ты не понимаешь! Я не могу показываться на Эдеме! Не должна! – В глазах девочки блеснули слезы.
Алекс осторожно взял ее за плечо:
– Ким, сейчас мы летим к Зодиаку. Удивительная планета. Красивейшая планета человеческого сектора, пускай твоя родина и спорит с этим. У тебя есть возражения против Зодиака?
– Нет… – Ким подалась вперед, прижалась к груди Алекса. Маленькая, напуганная девочка… то, что она могла перебить весь экипаж, сейчас роли не играло. – Алекс, друг-спец, я не хочу лететь к Эдему!
– Ким, у меня уже есть две проблемы. Джанет, которая ненавидит Чужих. И Генералов, который, оказывается, ненавидит клонов. Если сейчас встанет третья проблема… – Он не закончил фразы.
Девочка молчала, обнимая его и пряча мокрое от слез лицо.
– Ким, мы летим к Зодиаку. Слышишь? У нас будет время все обсудить. В крайнем случае мы найдем выход. Например, ты останешься на Зодиаке. Возьмешь отпуск… по болезни.
– Бойцы-спец не болеют, – сообщила Ким. – Ну… почти.
– Попросим Джанет… она ведь поймет твою ситуацию?
– Да, наверное… – Голос Ким стал чуть спокойнее. – Но на Эдем я не вернусь! Лучше сразу выпрыгну в космос!
– Ким. Мы что-нибудь придумаем. А пока – поддержи меня. Ладно? Мне нужна твоя помощь, подруга-спец.
В глазах Ким, когда она подняла голову и посмотрела на Алекса, было торжество.
– А ты будешь еще говорить Хангу, что он может за мной ухлестывать?
– Я же знал, что ты его отвергнешь. – Алекс почти не покривил душой.
– Смотри, а то соглашусь. Он красивый мужик, – промурлыкала Ким.
Алекс принужденно рассмеялся:
– Правда? Я думал, тебе понравится наш энергетик.
Ким фыркнула.
– Розовощекий поросенок. Сопляк. Нет, он хороший, только он же совсем мальчишка. Генералов и тот куда интереснее, но я его не интересую… Ладно, друг-спец, я пойду в каюту. У меня вещи разбросаны, а ведь надо все закрепить?
– Положено. На всякий случай.
– Но на Эдем я не полечу, – сказала Ким, выходя.
Алекс присел. Хотелось выпить – но через двадцать семь минут ему вести корабль. Да и убрано уже все со стола.
Он никогда не думал, что работа капитана состоит из таких вот разговоров. Что за дурацкая традиция – назначать капитанами пилотов? Тут нужен психолог. Или это исключительно его везение – экипаж со странностями? А на всех остальных кораблях таких проблем не возникает?
Алекс закатал рукав и посмотрел на Беса.
Чертенок держался за голову. Чертенок морщился, как от головной боли.
И Алекс понимал, что его угнетает даже не столько случившийся разговор, сколько необходимость говорить сейчас с Джанет. С женщиной, которая уже почти стала его другом и попала в самую страшную для спеца ловушку: конфликт между обязанностями и вложенной в подсознание программой поведения.
– Времени нет, – сказал Алекс. Поднялся и пошел в медотсек.
Дверь была не заперта. Джанет сидела в кресле медика, обхватив голову руками – совсем как татуировка на его руке. При появлении Алекса женщина посмотрела на него и вполголоса сказала:
– Медотсек готов к старту корабля и приему пациентов.
Алекс сел перед ней на пол. Вытянул руку, демонстрируя Беса – рукав он так и не опустил.
– Видишь?
Джанет кивнула.
– Знаешь, что это такое?
– Эмоциональный сканер… видела… – тусклым голосом отозвалась Джанет. Потом в ее лице появилась растерянность. – Что с вами, капитан?
– У тебя проблемы – ты ненавидишь Чужих. У Генералова проблемы – он ненавидит клонов. У Ким проблемы – нам приказано лететь на Эдем, а она не хочет. Я – капитан. И все ваши проблемы стали моими.
Джанет устало потерла лоб.
– Капитан… Алекс, не бойтесь за меня. Я выдержу.
– Джанет, ты уверена?
– Да. Алекс, я ненавижу этих тварей. Цзыгу – в особенности. Они были нашей первой целью, понимаешь? Но я выдержу. Даже если придется прислуживать им за столом.
Алекс испытующе смотрел на женщину.
– Все в порядке, – уже тверже повторила она. – Конечно, я была шокирована. Я – солдат Эбена. Но даже солдат не обязан вступать в бой немедленно. Я могу себя контролировать, Алекс. Не беспокойся.
– Тогда у меня останутся только две проблемы, – сказал Алекс. – Генералов и Ким.
– С Ким я попытаюсь разобраться. Кажется, она прислушивается к моим словам.
– Спасибо. – Алекс коснулся ее руки. – Подруга-спец, спасибо тебе за твою выдержку и понимание. Через четырнадцать с половиной минут мы стартуем, я должен идти.
– Мне занять боевой пост?
– Как хочешь, Джанет. Пространство вокруг Ртутного Донца хорошо патрулируется, прямой необходимости нет…
– Я бы хотела стоять на посту.
– Хорошо. Рад буду тебя увидеть, Джанет.
Алекс улыбнулся женщине и вышел из медотсека. Кажется, одной проблемой стало меньше. Или – нет?
Джанет говорила убедительно, но действительно ли она сможет себя контролировать?
Но у него не было иного выбора, кроме доверия.

– Прими меня…
Он стал кораблем.
И куда-то исчезло все, только что тревожившее Алекса. Проблемы Ким, Джанет, Пака – все это было ничего не значащей мелочью по сравнению с теплой ласковой волной.
Наверное, это похоже на любовь?
Как жаль, что он не может сравнивать…
Его экипаж – цветные пятна во тьме. Его корабль – его могучее тело. И сознание корабля – то, что все-таки оставалось отдельно… но было ближе и важнее, чем собственные мысли.
Неужели он мог бы быть счастлив, никогда не испытывая этого ощущения? Да… ведь он был счастлив и в роли простого пилота. А выбери его родители иную специализацию – он был бы счастлив, работая на заводе, или демонстрируя модели на подиуме, или собирая пищевые водоросли в океане. Он был бы счастлив неизбежно, ибо счастье – это неизменный атрибут спеца.
Но как хорошо, что его счастьем стали звезды, полет, механизмы и бионика, сплетенные в дорогую игрушку под названием «космический корабль»!
– Пассажирам приготовиться к старту. Через семь минут мы отрываемся от поверхности планеты.
Алекс никогда еще не выступал в роли капитана на пассажирском корабле. Положенные фразы сами всплывали из памяти.
– Время выхода на орбиту – двенадцать минут тридцать две секунды. Полет до туннеля займет сорок четыре минуты. Мы произведем промежуточный прыжок до Гаммы Змееносца, транспортной развязки третьего сектора. Дальнейший маршрут – Новая Украина, Геральдика, Зодиак. По желанию пассажиров возможны остановки в промежуточных пунктах. Предполагаемое время полета – двадцать девять часов тринадцать минут. Экипаж желает всем приятного полета.
Он выждал десять секунд, ожидая возможные вопросы или приказы от пассажиров, потом прервал связь.
Все. Трасса одобрена, и теперь вся полнота власти на корабле принадлежит ему.
Генералов уже выложил на всеобщее обозрение трассу. Ту самую, с которой тренировался утром. Прекрасная трасса.
Алекс потянулся сквозь вечную ночь виртуального пространства. Коснулся Генералова, обращая на себя внимание. Потребовал:
– Приват.
Через мгновение его сознание раздвоилось. Он по-прежнему был основой готовящегося к старту корабля. Наблюдал за последними тестовыми прогонами, за набирающим мощность реактором… и в то же время – стоял лицом к лицу с Генераловым. Вокруг них не было ничего, кроме тьмы. Этот разговор они вели вдвоем, и никто из экипажа о нем не знал.
– Навигатор, у меня есть к вам серьезный вопрос.
– Слушаю вас, капитан. – Виртуальный образ Пака кивнул.
– Оставьте официальный тон. Я хотел бы откровенного разговора.
Генералов отвел глаза. Помедлил и ответил:
– Я сожалею о своей вспышке. Но… я действительно недолюбливаю клонов.
– Все мы кого-то недолюбливаем, Пак. Некоторые не любят натуралов, некоторые – Чужих. Я о другом.
– Понял. – Пак кивнул. – О трассе?
– Да. Я верю в совпадения, но всему есть границы. Сегодня днем вы уже прокладывали эту трассу.
– Я тренировался.
– И случайно выбрали именно этот маршрут? Ртутное Донце – Зодиак – Эдем?
– Да!
– Пак, это немыслимо.
– Что вы хотите сказать, Алекс? – Разумеется, Генералов не упустил возможностей неофициального общения. – Вы полагаете, что я заранее знал о нашем маршруте?
– Конечно.
Навигатор рассмеялся.
– Вы меня переоцениваете. Я действительно тренировался. Весь экипаж тренировался, и я тоже. Можете верить, можете подозревать меня в чем угодно – но я выбрал этот маршрут абсолютно случайно!
– Пак, так не бывает. Если вы говорите искренне, то должны понять мои сомнения.
Генералов задумался.
– Капитан, я понимаю. Но я сам был предельно удивлен. Я прокладывал маршрут… попытаюсь вспомнить… Ну, Эдем я выбрал из-за нашей милой телохранительницы.
– Допускаю. Но использование Зодиака в качестве промежуточного пункта ничем не обосновано.
На миг изображение Генералова расплылось – видимо, он просчитывал варианты. Алекс почти физически ощутил нагрузку, упавшую на компьютер корабля.
– Согласен, – неохотно сказал Генералов. – Это очень хорошая трасса, Ртутное Донце – Зодиак – Эдем, но есть пять альтернативных. Преимуществ между ними нет – все разбросы в диапазоне случайных. Я могу лишь повторить – трасса выбиралась случайно.
– Пак, перед тем как вы уединились в навигаторской, никто не упоминал при вас Зодиак?
Короткое колебание.
– Нет.
Минута до старта…
Алекс кивнул – с неприятным ощущением, что все-таки что-то упускает.
– Хорошо, Пак. Приступаем к работе.
Он прервал приват и сосредоточился на корабле. Диспетчерская уже выдала последние уточнения по взлетному коридору, реактор плавно наращивал мощность, выдавая именно то количество энергии, которое был способен накопить и переработать корабль. Работа Лурье заключалась не только в том, чтобы дать много энергии, но и в том, чтобы не дать ее слишком много…
– Экипаж, отсчет.
Моррисон уже наметил взлетную глиссаду и замер в ожидании. Алекс понимал его надежду… прекрасно понимал. Но отдать второму пилоту свой первый взлет не мог.
– Десять.
Он потянулся к упругой зеленой спирали, прошептал:
– Извини…
Спираль ушла в сторону, освобождая Алексу доступ к управлению.
– Девять.
Открылись перепонки плазменных дюз.
– Восемь.
Открылась решетка гравитационного двигателя. Разумеется, никто не собирался стартовать с планеты на гравилуче, калеча старое взлетное поле. Но на тот небывалый случай, если плазменные двигатели откажут, у корабля должен был оставаться запасной выход.
– Семь.
Алекс обежал сознанием весь экипаж. Легкие, ободряющие и благодарные прикосновения.
– Шесть.
Глюоновый реактор запульсировал, резко наращивая подачу энергии. Поль изумительно чувствовал необходимый момент…
– Пять.
Алекс включил двигатели.
Корабль плавно встал на хвост, еще не оторвавшись от поверхности полностью, но уже опираясь лишь на задние опоры. Компенсаторы отработали идеально, внутри корабля вектор гравитации не изменился.
– Четыре.
Вокруг корабля забушевала огненная буря.
– Три.
Корабль вздрогнул, отрываясь от поверхности.
– Два.
Они уже стояли «на столбе», на взгляд стороннего наблюдателя – прикованные к планете, а на самом деле – уже не зависящие от нее.
– Один.
Энергия хлестнула в двигатели, выводя их в форсажный режим.
– Ноль. Отрыв.
Они летели. Корабль уходил в небо, стремительно, не скованный больше ни гравитацией, ни приказами диспетчерской, ни законами Ртутного Донца. Где-то внизу осталась грязная и вонючая столица, уважаемый господин президент Сон Ли, черное от смога небо, спецы и натуралы, астронавты и планетники, люди и Чужие.
Остался лишь корабль, семь человек, двое Чужих и незримый маршрут, вычерченный среди звезд.
Облака мазнули по корпусу, расступаясь. Город расплывался внизу мутной светящейся кляксой, издали и в темноте – даже симпатичный… На высоте пяти километров Алекс переключился на гравитационник, и корабль слабо качнулся. Черт. Чистый переход не удался.
– Хороший переход, капитан, – сказал Моррисон. Вроде бы успокаивая… легкий толчок при смене двигателей был почти неизбежен… и в то же время напоминая – «я заметил».
Алекс усмехнулся, добавляя тягу. Посмотрел на садящуюся по встречному коридору «Выдру». Откатное поле гравитационного двигателя узким конусом стлалось за кораблем, компьютер обозначил его границы тревожно-красным цветом. В общем-то ничего страшного другому кораблю, попавшему в конус, не грозило, максимум – небольшие повреждения обшивки, которые регенерируют к утру. Скорее всего законы пилотского братства даже спасут от официальных разбирательств. Да и шли они по своему взлетному коридору, ошибку допустил скорее пилот танкера. Но допустить подобное считалось дурным тоном.
– Второй пилот, «Выдра» входит в наш хвост. Проследите.
Ханг забормотал что-то, выходя на связь с ротозеями, пилотирующими танкер. Алекс больше не обращал на него внимания, сосредоточившись на управлении.
После тяжелых, многотоннажных кораблей, которые он пилотировал последние годы, «Зеркало» казалось невесомым. Алекс невольно вспомнил какую-то старую книгу, где описывался восторг мальчишки, скинувшего тяжелую зимнюю обувь и надевшего легкие летние туфли.
Сейчас он ощущал что-то подобное. Легкость. Вселенная стала не просто его домом, а домом привычным и обжитым, маленьким и уютным, где все было рядом, где он знал каждый уголок. И даже отклик корабля на его приказы был не просто четким выполнением задания, а восторженным продолжением его мыслей. Не слуга – а друг. Не машина – а любимая.
Что-то подобное он испытывал… давным-давно, еще до метаморфоза, еще будучи почти обыкновенным мальчишкой. Когда убегал с компанией из дома, до позднего вечера, а иногда на несколько дней, когда они забирались в дремучие северные леса, порой доходя до самого Балтийского моря, где можно было лежать на вздыбленных скалах и смотреть с высоты, сквозь прозрачную воду, на развалины древних городов, не переживших первого экологического шторма. Их было пятеро. Сам Алекс; смуглый и рыжеволосый Давид – он уехал переселенцем в Новый Иерусалим в четырнадцать лет, сразу после метаморфоза, там очень нужны были строители-спец; Фам Хо… бедолага Фам, он тоже был спецом, бойцом-спец, и погиб в пятнадцать, едва выйдя из стен училища и участвуя в миротворческой миссии в марсианских свободных городах… был сбит в пустыне, вдали от башен терраформаторов, сутки шел пешком, но все-таки умер от обезвоживания, гипоксии и переохлаждения; Женька – единственный натурал в их компании, объект их жестоких детских насмешек и вместе с тем – неуклюжей жалости… он еще хотел стать психологом, может быть, и стал, кто знает… И Настя, его верная подруга, его первая любовница, его лучший товарищ… сейчас она – врач-спец, врач известный и преуспевающий, а тогда – словно в двух ипостасях существовала, с ними – бесшабашная боевая подруга, свой в доску человек, с которой можно и проблемами поделиться, и уединиться в укромном уголочке, а дома – примерная, сдержанная, благовоспитанная девочка…
Алекс был лидером – никем не назначенным, не утвержденным, да и мысли тогда такой не возникало – что он лидер их маленькой компании. Скажи кто, что он верховодит, – его бы подняли на смех. Но это было именно так. И выдумки Алекса становились совместными планами, его проказы – коллективным проступком, его хорошее настроение – общей радостью. До самого дня метаморфоза было так. Даже Настаська, уже прошедшая метаморфоз – у девочек он всегда наступает раньше, – уже удаляющаяся от их компании, продолжала следовать за ним. Когда же все изменилось? Наверное, сразу после его метаморфоза. Нет, он не уехал, еще полгода провел дома, дожидаясь очередного набора в пилотскую школу. И они так же дурачились, заставляя вздрагивать весь тихий городок Изборск… вот только Алекс перестал быть лидером. А нового не появилось.
Может быть, это случилось потому, что пилот-спец не должен проявлять излишней инициативы?
И вернулось сейчас, потому что капитан корабля обязан решать за всех?
Он снова ощущал это слияние. Сплоченность себя и тех, кто был рядом. И единство это подкреплялось ни приказами, ни строчками устава и контракта, ни должностью, ни любовью к нему… Чем-то неуловимым. Тем самым, что вело за ним и умницу Давида (построенный им в семь лет шалаш прослужил компании до самого совершеннолетия), и драчуна Фама (всегда очень аккуратно соизмеряющего свою силу, как и положено спецу), и закомплексованного Женьку (Алекс очень надеялся, что тот все же исполнил свою мечту), и насмешливую Настю… Настю, Настеньку, Настаську…
У него и впрямь оказался хороший экипаж. При всех странностях, при всех проблемах. Навигатор непрерывно выкладывал перед ним альтернативные трассы, второй пилот контролировал состояние корабля, энергетик подавал именно то количество энергии, которое было необходимо в данный миг. И боевые посты, пусть даже орбиты вокруг Ртутного Донца и считались абсолютно безопасными, обшаривали пространство в поисках цели.
Они вышли на орбиту – и почти сразу же начали разгон к устью канала. Алекс отдал пилотирование Моррисону и вызвал перед собой схему канала.
Канал и впрямь был не просто старым – ужасающе древним. Теперь, слившись с машинными блоками памяти, Алекс имел доступ ко всей его истории. Канал действительно пробили с лунной станции, пусть даже во вторую волну колонизации. Сейчас на месте лунной станции – музей, большая часть колонизированных в ту пору планет захирели, заброшены или влачат жалкое существование. Ртутному Донцу, пожалуй, еще повезло…
Алекс несколько раз прогнал вход в канал в ускоренном времени. Было шесть траекторий, которые укладывались в отпущенный им интервал времени и выводили «Зеркало» к Гамме Змееносца, а затем и к Зодиаку. Алекс выбрал ту, которая давала наибольший резерв времени, несколько раз просмотрел ее.
Все в порядке. Они ныряли в канал сразу за парой тяжелых грузовиков, выдержав все положенные дистанции. Вот только сразу же вслед за ними должен был идти ртутный танкер – посудина не слишком большая, но нагруженная под завязку и с чудовищной инерцией. Впрочем, пилоты ртутных танкеров ходят этим каналом столь часто, что знают пространство лучше собственного дома.
Алекс убрал виртуальную схему и легким толчком отстранил Моррисона от управления. Они подходили к горловине канала, через три минуты наступала их очередь на прыжок.
Устье канала мерцало среди звезд, будто огромный кусок тончайшей ткани, подсвеченный в темноте лучом прожектора. Вход имел форму неправильного параллелограмма и каждую секунду изгибался, меняя размеры и углы. Впрочем, с точки зрения шестимерной геометрии, это была идеальная окружность.
– «Зеркало», вход в зону ожидания канала разрешен.
Это одна из защитных станций. Стационарный канал – очень устойчивая вещь, но все-таки при желании его можно разрушить. Поэтому устье окружали двенадцать боевых станций – большая часть настоящие, специально созданные на верфях, а несколько – просто старые, переоборудованные боевые корабли. Упрекать президента Ртутного Донца в жадности не стоило – вряд ли любая самая современная станция была мощнее древнего линкора, пусть даже со снятыми главными двигателями и демонтированным планетарным оружием.
– Понял вас, занимаем очередь. – Алекс снова прогнал перед собой виртуальную схему. В точном соответствии ей к каналу подползали два грузовых «Налима». Вот нырнул первый – его округлый нос коснулся трепещущего в пустоте покрывала, корабль подернулся рябью и исчез. Ровно через восемь секунд за ним последовал второй. Вряд ли грузовиками командовали пилоты высокого класса, но действовали они слаженно. Алекс окинул взглядом своих – все на местах, все работают, ситуация под контролем…
– Ребята, начинаем прыжок…
Словно подтверждая его слова, одна из баз сообщила:
– «Зеркало», вам разрешен вход в канал.
Алекс повел корабль вперед. Медленно – быстрый вход в канал привел бы или к выходу в совершенно произвольной точке транспортной сети, либо к разрушению корабля. По единственно верной траектории, которая направит корабль к Зодиаку.
Это такая странная вещь – гиперпространственные каналы. Собственно говоря, существует только один канал на всю Вселенную, больше она вместить не в состоянии. Но это – если оперировать шестимерной геометрией, удел сотни, а то и десятка ученых. Для нужд пилотирования достаточно знать, что каждый канал, в зависимости от траектории входа и фазы пульсации, выводит корабль к тому или иному выходу. И всего этих выходов может быть не больше тридцати шести… почему – опять же никому не ведомо. Каналы пробиваются наугад – хотя с вероятностью шестьдесят шесть и три в периоде процента тяготеют к массивным гравитационным аномалиям. Например – к звездам. А еще – каналы не могут располагаться ближе одного светового года друг от друга, впрочем этот факт так и не доказан окончательно. А еще – никто не знает, куда выйдет новый, свежепробитый гиперканал. Со значительной погрешностью можно предсказать лишь дистанцию.
Вся история человеческой колонизации Галактики – цепь случайностей. Первой колонией Земли был Олимп, холодный и неуютный мирок, в середине двадцать первого века считавшийся едва ли не раем. Потом канальные станции заработали на полную мощность, дырявя метрику Вселенной, и появились новые миры. Но элемент случайности остался. Великолепнейший Эдем, богатая и пышная планета, расцветшая под синим светом Спики, колонизирована давным-давно. Несмотря на огромное расстояние до Земли. А вот Альфа Центавра, вечный кандидат на первый межзвездный перелет, была достигнута совсем недавно, пятнадцать лет назад. В общем-то оно и к лучшему – перспективных планет там не оказалось.
Конечно, большинство кораблей имеет и собственный гипердвигатель, позволяющий преодолевать расстояние в несколько световых лет. Но никакого коммерческого значения эта возможность не имеет. Чем больше масса корабля, тем больше энергии сжирает прямой гиперпереход. «Зеркало», по сути, является верхней границей для корабля с собственным гипердвигателем. Курьерские корабли, прогулочные яхты, исследовательские скауты – вот и вся их экологическая ниша.
Мысли неслись с той стремительностью, которая только и возможна при подключении к компьютеру. Алекс вел корабль вдоль видимой лишь пилотам оси, машинально отмечая происходящее вокруг, и размышлял о прихотях канальных переходов. Ртутное Донце, к примеру, имело довольно скверный канал. Лишь пять траекторий входа в него позволяли выйти к другим планетам человеческой империи. Все остальные вели к заброшенным выходам, оканчивающимся либо в совершенно пустынных межзвездных пространствах, либо возле звезд, не имеющих планет, либо возле звезд, чьи планеты абсолютно не пригодны для жизни… либо возле звезд, которые принадлежат иным расам.
В большинстве случаев пробить канал к звезде – означает «застолбить» ее. Но есть две расы, которые не используют каналы вообще, предпочитая иные способы межзвездных коммуникаций, а бывают случаи, когда планета оказалась настолько привлекательной, что Чужие колонизировали ее, не используя гиперканалов. Например, один из выходов канала Ртутного Донца ведет к планете, заселенной Халфлингами, странной расой, почти столь же гуманоидной, как Цзыгу, – и в то же время пребывающей со Скопищем в состоянии вечной войны…
– Моррисон! – Алекс не мог даже сказать, что его насторожило. Все было в пределах нормы… пока. Но… – Куда прет этот танкер?
Говоря честно – танкер еще не пер. Танкер разворачивался, танкер отрабатывал траекторию, помаргивая соплами двигателей ориентации.
Вот только предполагаемая траектория аккуратно пересекалась с траекторией «Зеркала».
– Пилоту танкера РТ-28, пилоту танкера РТ-28. – Моррисон тоже заметил происходящее. – Ваш курс ведет к опасности!
Никакого ответа.
Паниковать пока повода не было… но Алекс все-таки раскрутил перед собой прогноз-карту. Скорости, направления, масса кораблей.
И напрягся.
Если этому идиоту придет в голову включить двигатели и выжать из движков всю мощность, столкновение неизбежно. Катастрофы не случится, защитные поля и гравикомпенсаторы погасят удар. Но «Зеркало» войдет в канал под нерасчетным углом… и…
Вспыхнула и исчезла паутина траекторий. Осталась лишь одна. Та, которая выводила «Зеркало» в пространство Халфлингов.
В гиперканале развернуться невозможно. Попал – плыви…
Прямо к мелкому и воинственному народцу, который будет чрезвычайно рад обнаружить на своей территории парочку Цзыгу.
Людей, впрочем, они отпустят…
Резерв по скорости еще был, и Алекс выжал его до конца. Танкер вроде бы замер… Конечно, ну зачем ему таранить яхту?
А потом гравитационный двигатель танкера сработал. Пространство взвыло от напряжения, когда форсированный импульс потащил цилиндрическую тушу наперерез «Зеркалу».
Прямо в ту единственную точку, которая приводила корабли к столкновению и выкидывала яхту в пространство Халфлингов.
– Кретины! – взвыл Моррисон. Что столкновение неизбежно, он тоже понял, разве что не оценил в полной мере его последствий.
И танкер внезапно отозвался:
– Пилоту яхты «Зеркало», у нас нестандартная ситуация, самопроизвольное срабатывание двигателя. Все системы заблокированы, маневр пока невозможен. Прошу освободить курс.
– Невозможно. – Голос Моррисона стал очень спокойным. – Наш резерв по скорости входа исчерпан, корабль разрушится на входе в канал.
– Усильте защиту, – посоветовал невидимый пилот танкера. – Это наша вина, мы выплатим компенсацию.
При чем тут компенсация… Возможно, пилот и впрямь полагал, что все ограничится транспортным инцидентом, печальным, но не трагическим. А возможно – хладнокровно врал.
Правда, для этого следовало допустить, что он знает о пассажирах «Зеркала» и обладает прямо-таки чудовищной способностью к пространственным расчетам.
– Борт «Зеркала» – защитным станциям канала. – Собственный голос показался Алексу чужим. – Прошу помощи.
До столкновения оставалось двадцать четыре секунды. Субъективное время в виртуальном пространстве течет куда медленнее, но к законам физики это не относится. Танкер уже не мог затормозить, а «Зеркало» просто не имело возможности маневра.
– Станции канала – борту «Зеркала». Ситуация контролируется. Помощь какого рода вам требуется?
Алекс еще раз посмотрел на чужой корабль. Экипаж – максимум три человека. А скорее всего – один пилот и один навигатор…
– Аннигилируйте танкер РТ-28.
Пилот танкера что-то нечленораздельно выкрикнул. Станции – точнее, их дежурный офицер – секунды пребывали в замешательстве.
Космос жесток. Корабль, создавший аварийную ситуацию, вполне может быть уничтожен. Особенно если это грузовик, а опасности подвергается пассажирский корабль.
– Борт «Зеркала», вы рехнулись? – Офицер утратил официальный тон. – Ситуация не критическая, ваша защита выдержит!
– Станция, требую защиты. В результате столкновения мы входим в канал под нерасчетным углом.
– В защите отказано, ваш курс не является смертельным.
Разумеется. На защитных станциях – спецы не хуже Алекса. И они видят все варианты.
– Даю рекомендации, – добавил офицер. И перед Алексом вновь развернулся веер трасс. – Уменьшить скорость на восемь процентов, поднять защитное поле до максимума, приготовиться к аварийному переходу к Гатэнэ-4…
– Мы не можем войти в пространство Халфлингов! – крикнул Алекс. – Уничтожьте танкер!
– Империя находится в дружественных отношениях с Халфлингами, – отрезал офицер.
А по другому каналу обретший дар речи пилот танкера покрыл Алекса отборной бранью. Да уж. Если он и впрямь ни в чем не виновен, то требование Алекса звучит чудовищной жестокостью.
– Алекс…
Красный сгусток пламени. Джанет. Оружейный блистер, его сжатый кулак…
– Прошу разрешения на активные действия.
Она понимает то, что уже не успеть объяснить офицеру. Ей лучше, чем кому-либо из разжиревших охранников канала, известны тонкости взаимоотношений Чужих.
Пусть у нее нет и тени симпатий к Цзыгу, но и доставлять радость Халфлингам она не намерена. Вот только что она может сделать? Уничтожить танкер для нее немыслимо, ведь там же – люди!
– Разрешаю, – сказал Алекс.
И в то же мгновение мощность реактора прыгнула вверх. То ли Поль понял, что от него требуется, то ли Джанет связалась и с ним.
– Защитные станции, мы решаем проблему самостоятельно…
Алекс не успел договорить, когда из боевого поста в несчастный танкер ударил луч. Нет, не столь мощный, чтобы уничтожить идущий на таран корабль.
Джанет целилась в грузовой трюм. Почти три секунды ничего не происходило. Потом – отвалился оплавленный кусок обшивки.
А потом из внутренностей танкера ударила могучая струя кипящей ртути.
Зрелище было феерическим. Продырявленный и слегка вскипяченный корабль все еще шел наперерез «Зеркалу». Вот только реактивная струя тормозила его, а масса танкера с каждым мгновением падала. Казалось, танкер превратился в комету с огненным хвостом из кипящей ртути.
– Вы с ума посходили? – крикнул чужой пилот. Он уже понял, что уничтожать его не собираются, но и полная потеря груза привела его в ужас. – Мы обратимся в трибунал!
Алекс даже не снизошел до ответа. Происшествие будет расследовать объединенная комиссия из профсоюза пилотов, администрации Ртутного Донца и военных следователей. Но положительный исход сомнений у Алекса не вызывал. Когда до всех дойдет, к чему мог привести вход «Зеркала» в пространство Халфлингов – все шишки обрушатся на экипаж танкера. А вот Джанет ждут только благодарности.
– «Зеркало», закрыть боевые посты! – Офицер защитных станций был настроен серьезно. – Следующий выстрел будет считаться агрессией против Империи!
Ну да. Теоретически – защитные станции, как и гиперканалы, собственность Империи. На деле они прикормлены местной властью, которой ох как не понравится повреждение танкера и уничтожение его груза.
– Приказываю вам…
Но докончить приказ офицер уже не успел. В облаке застывающей ртути, яркими искрами полыхающей на защитном поле, «Зеркало» вошло в гиперканал.
В полном соответствии с правильным курсом, выводящим корабль к Гамме Змееносца.

Глава 2

Серая кишка гиперканала казалась бесконечной. Движение ощущалось – небыстрое, если мерить планетарными мерками, – двести двадцать, двести тридцать километров в час. Словно яхта превратилась в машину, несущуюся по темному туннелю.
Разумеется, к реальной скорости все это отношения не имело. Чисто субъективные ощущения.
– Экипаж, поздравляю с расчетным входом в канал. – Алекс помедлил. – Джанет Руэло, врач-спец, от имени компании благодарю вас за решительные и своевременные действия в критической ситуации.
Этой фразой он брал ответственность на себя. Если по какой-то причине выстрел Джанет не будет одобрен – вся вина ляжет на Алекса.
– Благодарю, капитан, – ответила Джанет.
Алекс помедлил.
– Джанет, это был экспромт?
– Нет, капитан. Обучение пилотов на Эдеме включало в себя нетрадиционные способы воздействия на вражеский корабль. Корабли Брауни в качестве реакторного топлива используют ртуть… аналогия показалась мне удачной.
– Хотел бы я поблагодарить твоих учителей, Джанет.
Женщина хмыкнула:
– Почему бы и нет. Лет через триста, когда карантинное поле рассосется.
– Капитан, подготовить официальную жалобу в профсоюз? – неожиданно спросил Генералов.
– Это моя обязанность, – сказал Алекс.
– А у вас большой опыт в юридическом крючкотворстве? – поинтересовался навигатор. – Да, разумеется, рапорт должен идти под вашей подписью. Но вот составить его…
Алекс колебался недолго. Похоже, навигатор и впрямь был самым опытным из них по части составления жалоб.
– Хорошо, Пак. Подготовьте текст и направьте в мой терминал на подпись. Не забудьте акцентировать тот момент, что выход в пространстве Халфлингов повлек бы за собой досмотр корабля и пленение наших уважаемых пассажиров Цзыгу. Моррисон!
– Да, капитан.
– Время прыжка до Гаммы Змееносца – шесть часов тринадцать минут. Возьмете на себя пилотаж.
– Слушаюсь, капитан. Разрешите выполнить промежуточные маневры в системе Гаммы?
Алекс улыбнулся. Конечно, полет в гиперканале не относится к любимым развлечениям пилотов. А Моррисон, похоже, решил зубами выдирать каждый миг нормального пилотажа.
– Хорошо, Моррисон. Только не забудьте вызвать меня в рубку перед выходом из канала. Экипаж, всем, кроме второго пилота, – отдых. Энергетик, ставьте реактор на минимальный режим.
Сейчас, когда корабль скользил по невидимым течениям гиперпространства, кораблю не требовалось ни управление, ни энергия, ни защита.
– Вахту принял, – отозвался Моррисон.
Алекс еще помедлил, глядя, как тают разноцветные огни – его экипаж выходил из системы управления.
– Будь умницей… – прошептал Алекс. Не людям – кораблю. Теплая волна обдала его в ответ – ласково и успокаивающе. Будто прошептала – «не бойся, все будет хорошо»…
Когда в виртуальном пространстве осталась лишь зеленая спираль, вышел и Алекс.
С мягкими хлопками разошлись фиксаторы ложемента. Алекс встал, помотал головой, глянул на экраны. Ровная серая кишка – выворот пространства, в котором скользил корабль. Моррисон неподвижной куклой застыл в соседнем ложементе.
Бедный. Ему не испытать этого экстаза. Быть пилотом – великое счастье, но насколько радостнее быть капитаном…
– Удачной вахты, Ханг, – ласково сказал Алекс и вышел из рубки.

Джанет лишь помахала ему издали рукой. А вот Ким решительным шагом направилась к входящему в свою каюту Алексу.
– Малышка, позже… – Алекс взял ее за плечо. – У меня сейчас будет важный разговор.
Ким нахмурилась:
– Алекс, я эту фразу буду слышать постоянно, да?
Ну вот как в таких условиях поддерживать субординацию? Энергетик, открывая дверь своей каюты, с любопытством посмотрел на них.
– Ким, зайди ко мне через полчаса, хорошо?
Он заглянул ей в глаза. Непонятно, что почудилось Ким в его голосе, но она радостно улыбнулась.
– Хорошо… А-алекс…
Через мгновение Ким скрылась у себя. Алекс вошел в каюту, покачал головой. Да. Это проблема. Специализация заставляет Ким искать его любви… единственного, чего он не может дать.
Ладно, не до того…
– Корабль, связь с пассажиром Ка-третьим, капитанский приоритет, вызов открытый.
Засветился экран. Ка-третий, к удивлению Алекса, мирно спал в своей кровати. Гравикомпенсаторы яхты были достаточно сильны, чтобы избавить пассажиров от перегрузок при входе в канал, но само по себе самообладание клона было достойно восхищения. Либо ему было все безразлично, либо он летал так часто, что не испытывал ни малейшего трепета перед гиперпереходом.
– Ка-третий…
Клон проснулся мгновенно. Вот он еще лежит, туго укутавшись в одеяло, – а через мгновение уже стоит у койки, глядя в экран.
– Это капитан, – зачем-то уточнил Алекс. – Пройдите в мою каюту. Немедленно.
Ка-третий не сказал ни слова, лишь кивнул – и исчез из поля обзора.
Алекс сел в кресло, подпер голову руками. Он был абсолютно спокоен – недавнее происшествие заняло так мало реального времени, что организм даже не успел отреагировать выбросом адреналина. Все уже кончилось, а пилоты были избавлены от переживаний по поводу неслучившихся несчастий.
Но если бы не Джанет…
Дверь пискнула.
– Открыть, – скомандовал Алекс.
Это был Ка-третий. Он даже не стал одеваться – так и пришел в пижаме, какой-то нелепо детской, синей с красными и белыми звездочками. Алекс мысленно отметил, что в следующий раз со словом «немедленно» надо быть осторожнее.
– Что случилось, капитан?
Резкий тон клона никак не вязался с его веселенькой пижамой. А судя по выражению лица, Ка-третий с удовольствием прибил бы кого-нибудь.
– Садитесь. Выпьете чего-нибудь?
Алекс потянулся, открыл маленький бар. Глянул на плоские фляжки… а неплохо!
– Бренди, – с отвращением сказал клон. – Немного.
Он подождал, пока капитан разлил бренди по бокалам, уже спокойнее спросил:
– Так что стряслось?
– При входе в канал нас едва не таранил танкер со ртутью.
– Атака? – Клон напрягся.
– По словам пилота – самопроизвольное срабатывание двигателей. На старых грузовых посудинах это действительно возможно, их компьютеры крайне примитивны и неустойчивы.
Ка-третий нахмурился:
– Капитан, этот корабль должен быть неплохо защищен… и вооружен. Если я не ошибаюсь, согласно законам защитные станции должны были уничтожить танкер. Вы тоже имели на это право.
– Нет, не имел. Столкновение не приводило к катастрофе, мы всего-навсего вошли бы в канал по нерасчетной траектории.
– Столкновение произошло? – поинтересовался клон.
– Нет. Вы бы его почувствовали, уверяю вас. Мы… выкрутились.
Ка-третий залпом выпил коньяк. Раздраженно спросил:
– Тогда – какого черта? Я понимаю, что мы не на прогулке в парке. Вы могли сообщить мне о случившемся утром…
– Ка-третий, дело в том, что по странному стечению обстоятельств новый курс вывел бы нас в пространство Халфлингов…
Клон вздрогнул. Повертел в пальцах пустой бокал, спросил:
– Этого не случилось?
– Нет. Мы идем к Гамме Змееносца, все в порядке. Вы представляете, к чему привело бы появление нашего корабля в зоне Халфлингов?
Ка-третий прищурился:
– Досмотр. Пленение Цзыгу. Точнее – попытка пленения. Я обязан их защищать.
– Я тоже обязан защищать… всех своих пассажиров. – Алекс долил бокалы. Они молча выпили.
– Видимо, я должен поблагодарить вас… – Ка-третий кивнул. – Крайне неприятная ситуация.
– Должны, но не меня, а Джанет Руэло. Впрочем, мы говорим не о том. Как вы оцениваете вероятность случайного столкновения?
– Исчезающе малой.
– Аналогично. Ка-третий, мне не нравится происходящее. Мы нанимались для совершения гражданских рейсов.
– Это и есть гражданский рейс. Обычный туризм…
– Да?
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом клон пожал плечами:
– Капитан, черт возьми… Я работаю на подобных маршрутах семь лет. Три года в компании «Жемчуг», четыре года в компании «Небо». Я сопровождал Цзыгу, Брауни, Халфлингов, Фэнхуан… десяток других рас, с которыми люди почти не контактируют. Я спец по Чужим, понимаете?
– Понимаю.
Ка-третий заговорил мягче, убедительнее:
– Алекс, я попадал в различные инциденты. Стычки с ксенофобами. Агрессия со стороны своих же подопечных. Однажды мне пришлось убить Брауни… он впал в буйство в нерасчетный период. Однажды нас захватили террористы с Новой Украины, и только через восемь недель полицейский катер Цзыгу освободил нас. Всякое случалось. Но это обычная гражданская работа. Риск несколько повышен… но, наверное, и ваша оплата выше стандартной?
– Кто и зачем мог организовать недавний инцидент?
– У вас есть курево?
Алекс молча протянул ему пачку сигарет. Они оба закурили.
– Туристический бизнес для Чужих – не самая развитая отрасль… – задумчиво сказал клон. Выпустил струю дыма. – Что за гадость вы курите, капитан?.. Но все-таки есть четыре компании. Наша – самая крупная. Инцидент, подобный захвату Халфлингами наших подопечных, привел бы к полному падению доверия к компании. Понимаете?
– Понимаю. – Эти непрерывные уточнения уже начинали раздражать. Словно клон сомневался в способности своего собеседника сложить два и два. – Значит, происки конкурентов?
– Возможно. Мы обратимся в следственные органы… ну и свое расследование произведем незамедлительно.
– Вы представляете себе, сколько стоит подкупить пилота?
Клон улыбнулся:
– Нет.
– Я тоже не представляю. Если будет доказана вина того бедолаги с танкера… он навсегда лишится пилотской лицензии. Этого не измерить деньгами, Ка-третий. Это… словно отнять большую часть жизни. Словно лишить всех красок, заставить смотреть на мир сквозь темное мутное стекло. У нас, пилотов, не так уж много обычных человеческих радостей.
– Но ведь возможны исключения?
– Возможны. Теоретически пилот танкера может быть натуралом, для которого пилотаж – лишь одно из доступных удовольствий. Стоило бы запретить… – Алекс осекся, вспомнив Генералова.
– Дискриминация, – отрезал Ка-третий. – А вариант с перепрограммированием корабельного компьютера?
Алекс подумал несколько секунд. Компьютеры на танкерах и впрямь были примитивные.
– Обычное перепрограммирование ничего не даст. Без помощи пилота компьютер танкера не способен рассчитать столь сложный маневр. А вот удаленное управление – возможно.
– Согласен. – Клон кивнул. – Террорист мог находиться где угодно: на защитных станциях или на других кораблях, ожидающих очереди. В танкер встроили биологический блок удаленного доступа, с тем чтобы по окончании акции тот распался.
– Гнусно.
Клон кивнул:
– Еще бы. Но в любом бизнесе встречаются люди, для которых не существует моральных норм. Бизнесменов-спец еще не придумали, знаете ли.
Они оба улыбнулись.
– Я не зря прервал ваш сон? – уточнил Алекс.
– Нет, конечно. Ситуация и впрямь была предельно опасной. Утром, когда мы выйдем из канала, я свяжусь с руководством компании.
– С господином Ли Цын?
Клон поморщился.
– Нет. Господин президент не утруждает себя мелкими происшествиями. Я свяжусь со своей основой, с Данилой Шустовым. Он поймет.
– Вас много? – поинтересовался Алекс.
– Клонов? Четверо. Но Данила Ка-первый Шустов погиб год назад.
– Мои соболезнования.
Клон кивнул:
– Мы все работаем в туристическом бизнесе, капитан. Ка-первый был в какой-то мере моим антиподом… сопровождал людей в секторах Чужих. Произошла досадная случайность… во время пребывания у Фэнхуан была организована экскурсия на инкубаторный пляж. Маленькая девочка отошла от матери и стала рассматривать одно яйцо… вы знаете, они очень красивые: радужные и поют… Потом послюнявила пальчик и потерла яйцо… хотела разглядеть зародыша.
Алекс сморщился.
– У моего брата не оставалось выхода. – В голосе Ка-третьего прорезалась горечь. – Он взял вину на себя. Фэнхуан совершили ритуальное очищение, после чего вернули его останки на Землю. Со всеми возможными извинениями, конечно. Тут уж ничего не поделаешь. Отныне, когда наша компания организует путешествия людей на планеты Чужих, детей положено водить на коротком поводке и в наморднике.
– Разумно, – кивнул Алекс. – А раньше не могли до этого додуматься?
– Некоторые родители протестовали. И сейчас протестуют, но Вселенная – не очень уютная штука.
Клон встал, протянул руку. Алекс не колеблясь пожал ее.
– Спасибо, что вы нашли выход из ситуации. Я буду просить компанию о премировании экипажа, особенно – вас и Джанет Руэло.
– Еще раз простите, что потревожил ваш сон.
Когда Ка-третий вышел, Алекс подумал и наполнил свой бокал снова. Случившееся… едва не случившееся! – поправился он, получило свое объяснение.
Вот так кипят страсти в тихом и мирном туристическом бизнесе. Впрочем – где их нет? Наверное, даже в среде дворников и ассенизаторов кипят свои, невидимые миру страсти.
Алекс представил себе, как глубокой ночью дворник-спец, широкоплечий, приземистый и длиннорукий, выбирается на чужой участок, достает из брюшного кармана и рассыпает собранный накануне мусор. Потом тихонько смеется, напрягая свои генетически ослабленные голосовые связки, и с чувством выполненного долга удаляется домой. Да нет, чушь! Дворник-спец не способен мусорить. Вот натурал – запросто…
Дверь снова пискнула.
– Открыть.
Почему-то он ожидал от Ким маленькой провокации. Ну, например, что она придет в одной пижамке, а то и просто голышом. Или наденет что-нибудь из купленного на Ртутном Донце – черный с серебром брючный костюм, подчеркивающий фигурку, полупрозрачное вечернее платье…
Алекс ее недооценил.
Ким была одета в простое белое платье и босоножки. На шее повязан шарфик из черного шифона.
Та же самая провокация, только более умная. Примерная школьница, убежавшая с выпускного бала. Элемент эротических фантазий любого взрослого мужика.
– Ким… – мягко сказал Алекс.
– Я все понимаю. – Ким присела у его ног. Улыбнулась – жалобно, умоляюще. – Ты устал. Алекс… не прогоняй меня? Ладно? Просто не прогоняй… можно, я посижу с тобой?
– Ким. – Алекс поднял ее с пола, усадил к себе на колени. – Девочка, ты делаешь ошибку…
– Какую?
– Ты зря в меня влюбилась.
Ким поморщилась:
– Да с чего ты взял? Я просто тебе очень благодарна…
– Не за что.
– А еще мы муж и жена… на целых восемь часов.
Алекс поцеловал ее в мягкие, жадные губы. Прошептал:
– Ким, будет только хуже. Поверь…
– Как твоя жена я вправе требовать исполнения супружеских обязанностей. – Она посмотрела на него строго и серьезно. – И я требую!
Глаза у нее были жадными, требующими. Глаза гетеры-спец. Влюбленной гетеры.
– От обязанностей я не отказываюсь, – сказал Алекс. Его поцелуй не дал Ким ответить. Он поднял девочку, не прекращая целовать, отнес на кровать. Лег рядом и, не отрываясь от требовательных губ, стал стягивать платье. Руки Ким заскользили по его телу, расстегнули брюки. На миг она оторвалась от Алекса, прошептала жарко и искренне, будто давала клятву:
– Если нам кто-то помешает, я его убью!
Алекс окинул взглядом ее тело: тонкую идеальную фигурку, растрепанные волосы, сжимающиеся, будто в предвкушении экстаза, пальцы.
– Согласен… вместе убьем.
В конце концов, он был лишен нормального секса полтораста дней, а унылый виртуальный секс-имитатор больницы содержал программы, наскучившие ему еще в пубертатном возрасте.
– Алекс…
Кажется, слово «убьем» было ошибкой. Все-таки Ким была странным гибридом бойца и гетеры. Видимо, насилие возбуждало ее не меньше, чем секс, – она прильнула к нему с такой страстью, которую Алекс не встречал у самых опытных профессионалок.
– Я все тебе сделаю, все, – шептала Ким, помогая ему раздеться. – Все, только люби меня, ты увидишь, тебя никто так не будет любить, никто, только люби…
Алекс снова поцеловал ее, уходя от ответа.
…Она и впрямь оказалась замечательна в сексе. Алекс не особо восторгался гетерами, специализированными как нимфетки, но тут было нечто другое. Возникало ощущение, что Ким будет столь же обольстительной и в полном расцвете женских форм, и в более чем зрелом возрасте, и даже в старости. Возможно, она, как некоторые спецы, была запрограммирована на скачкообразное старение, дарящее ей почти столетие юности, возможно, будет расти и изменяться, как обычная женщина. Но в любом случае исходящий от нее сексуальный заряд казался неисчерпаемым. Алекс взял ее четыре раза подряд, каждый раз доводя Ким до оргазма. Но, похоже, это занятие не наскучило бы ей и за сутки.
Отдыхала она лишь несколько минут – Алекс почувствовал на теле ее быстрые поцелуи, горячие губы, тонкие быстрые пальцы. Открыл глаза и прошептал:
– Ким… малышка, я пас…
Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему с той же готовностью и неистовством.
– Тебе было хорошо?
– Да, Ким. Очень. Спасибо тебе… – Он легонько поцеловал ее в кончик носа. – Ты чудо. Я таких никогда не встречал.
Ким гордо улыбнулась. Но улыбка тут же погасла.
– Алекс…
– Что, Ким?
– Знаешь… как-то не так.
Она присела на койке, закуталась в тонкое одеяло. Подозрительно посмотрела на Алекса:
– Скажи, я тебя действительно привлекаю?
– А ты не почувствовала?
На этот раз улыбка была еще более мимолетной.
– Алекс… ну что-то не так! Ты меня… не любишь?
Сейчас бы поспать… а не начинать этот бессмысленный разговор…
– Нет.
– Совсем? – уточнила Ким.
– Совсем, девочка.
– Ну почему? – Она тряхнула головой. – Ты думаешь, я на сексе помешанная? Нет! Хочешь, вообще не буду к тебе приставать. Я же просто видела, что тебе это нужно.
– Ким, я же пилот-спец.
– Ну и что?
– Черт. Ким, у меня убрана способность любить. Искусственно.
Ее лицо застыло. Потом мелькнула слабая улыбка.
– Алекс… ты шутишь?
– Нет. Это правда, малышка. Я не умею любить. Все, что угодно, только не это.
– Как можно… убрать любовь? – Голос Ким дрогнул. – Это ведь – словно дышать… ходить… думать… Алекс! Ты шутишь! Ты смеешься, да?
– Ким, это правда. Все знают, что следователи, пилоты и налоговые инспекторы генетически лишены способности любить.
– Зачем? Пилотов – зачем?
– У нас есть чувство слияния с кораблем, Ким. Оно… ну, наверное, оно похоже. Знаешь, это как с гиперканалом – во Вселенной не может быть больше одного гиперканала. Так и с любовью. Либо можешь сливаться с кораблем, либо можешь любить людей.
– И ты выбрал железяку?
– Корабль – не железяка, Ким, – тихо сказал Алекс. – Это живой, хотя и неразумный, биомеханический организм. И я не выбирал. Никто из нас не выбирал, у эмбрионов пока не научились спрашивать согласия.
– Алекс…
Он ожидал бурной реакции. Заранее смирился с ней. И с тем, что Ким может его ударить – если возьмут верх инстинкты бойца-спец. И с тем, что девочка убежит в слезах.
Ким снова преподнесла ему сюрприз.
– Бедный ты мой…
Она обняла его, с порывистостью гетеры и силой бойца. Заставила сесть, прижала голову к маленьким крепким грудкам.
– Алекс… как тебе тяжело… милый мой.
Да, ему было чертовски тяжело и неудобно в этой позе. Помимо всего прочего, инстинкты пилота-спец считали эту позу опасной в случае внезапной смены гравитационного вектора. Но Алекс терпел.
– Я тебя не брошу! – вдруг сказала Ким. – Все равно не брошу, слышишь? Никто не мог убрать у тебя любовь насовсем! Ты меня полюбишь, слышишь? Я научу тебя любить, обязательно научу!
Ее кожа пахла чем-то нежным и прохладным. Может быть, духи, может быть, естественные феромоны. Когда запах стал пряным и будоражащим, Алекс понял, что это все-таки феромоны.
Он высвободил голову и ответил на новый поцелуй.
Алекс никогда не стремился к сексуальным подвигам. Его самым значительным достижением было участие в традиционной оргии выпускников пилотской школы, которая начиналась на закате солнца, а заканчивалась на рассвете. Но тогда все было чертовски разнообразно: масса секс-стимуляторов, тонизирующие средства, приглашенные гейши, сокурсницы, даже эксклюзивные виртуальные образы из коллекций лучших домов моделей – они собирали на них деньги всем курсом. Что его может настолько зажечь одна молоденькая неопытная девчонка, Алекс даже не подозревал.
Но Ким очень старалась. Они перепробовали несколько стареньких, но увлекательных способов сексуального общения, выпили бутылку сухого вина из бара, вновь занялись любовью. Но как только Алексу стало казаться, что он принимает участие в каком-то изнурительном спортивном состязании, Ким угомонилась. Может быть, она прекрасно чувствовала его эмоции. А может быть, не забывала поглядывать на Беса.
– Я тебе не даю отдохнуть… да? – Ким лежала на животе, поглаживая Алекса по плечу. Поза ее была компромиссом между очередной попыткой завести капитана и неизбежной потребностью в отдыхе. – Тебе ведь скоро на вахту.
– Еще три часа семнадцать минут, Ким.
– Ты очень точно чувствуешь время.
– До десятой доли секунды. Это специализация.
Он провел ладонью по ее спине. Слава Богу, Ким больше не заводила разговор о его неспособности любить – то ли сочла секс достойной альтернативой, то ли строила свои безумные планы перебороть спецификацию.
– А у тебя тут шрамик…
Алекс скосил глаза на свой живот. Да уж. Шрам и впрямь был тонким, зато – кольцевым, опоясывающим тело чуть ниже пупка.
– Я же говорил – была авария. Меня разорвало напополам.
Ким сморщилась:
– Бедный. Тебе было очень больно?
– Сознание отключилось сразу. Я почти ничего не помню.
– А как это случилось?
– Мы не собирались садиться на Ртутное Донце. Пришвартовались к орбитальному доку, стали заправляться. В двигателях ориентации были небольшие неполадки… я пошел в агрегатный отсек. Это тоже часть работы пилота – мелкий ремонт двигательных систем. А дальше…
Алекс задумался.
– Нет, не помню. Вспышка… и все. Генератор защитного поля барахлил, и плазма прорвала ловушку как раз в тот момент, когда я вошел в отсек. Выхлоп энергии был небольшой, меня не сожгло. Но вот осколок генератора перерезал меня напополам. Мне еще повезло – наш боец-спец шел по коридору, услышал взрыв, вытащил меня, подключил реанимационный блок, погрузил в катер, доставил на планету, привез в госпиталь. Надеюсь, Вильям не пострадает из-за этого.
– Пострадает?
– Знаешь, сколько стоит восстановление половины тела? У меня была полная страховка, компании пришлось платить. Но, думаю, они бы предпочли организовать хорошие, пышные похороны.
– Тебе ведь могли просто пришить нижнюю половину…
– Не могли. Вильям очень спешил, это и спасло меня. Но под рукой оказался лишь один реанимационный блок. Надо было выбирать, что ценнее – верхняя или нижняя половина.
Ким улыбнулась.
– Верхняя… нижнюю и так хорошо починили.
– Лучше чем была. У меня на левой ноге было два сложных перелома.
– Тоже авария?
– Нет. Еще с детства… обычные шалости. Прыгнул на спор с пятого этажа. Я прочитал, что пилот-спец должен это выдержать, но не учел, что еще не прошел метаморфоза.
– Я тоже прыгала. Но пониже, у меня кости не такие крепкие.
Алекс улыбнулся, обхватывая двумя пальцами запястье Ким. Девочка задумчиво смотрела на него:
– Знаешь… я тебе должна рассказать одну вещь.
– Ким, ты ничего не должна.
– Еще как должна. – Ким посерьезнела. – Про… про это.
Она сунула руку под себя и через мгновение достала гель-кристалл.
Алекс не колебался:
– Ким, вот я действительно должен предупредить! Если этот кристалл числится в имперском розыске, я обязан тебя задержать и передать в руки правосудия.
– Он не числится в розыске. – Ким покачала головой. – Честное слово. Это очень большой кристалл, ведь правда?
– Очень большой. Очень дорогой… если он работоспособен, конечно.
– Он и сейчас работает.
Алекс хмыкнул. Осторожно взял кристалл из ее рук, посмотрел на свет. По граням то ли мерещилась, то ли и впрямь начинала накапливаться легкая белесая муть.
– Тогда его нужно зарядить, Ким. Он, похоже, давно функционирует автономно.
– Я поэтому его и достала. У тебя ведь здесь резервный центр управления?
– Да.
Ким кивнула.
– В моей каюте терминал не способен поддерживать такой крупный кристалл. А у тебя, наверное, справится.
Алекс молча встал. Подошел к терминалу, откинул процессорную панель. В маленькой, выложенной изнутри влажным, подрагивающим биопокрытием камере уже стоял один кристалл – совсем крошечный, с полсантиметра размером. Разъемы для второго были открыты. Алекс приложил к ним кристалл, удовлетворенно кивнул. Подходит. Впритык, но подходит. Ким тоже поднялась, встала рядом, прижимаясь к Алексу теплым крепким бедром.
– Знаешь, что я делаю? – Алекс развернул три тонкие лапки крепления – каждая вращалась на собственной оси и фиксировалась в двух положениях.
– Нет.
– Это цепи вывода информации с кристалла.
– Зачем?
– Мало ли какие на нем программы, верно? Питание кристалл получит, информацию из сети – тоже. А вот вмешаться в управление кораблем не сможет. Это рекомендованная процедура при зарядке несертифицированных гель-кристаллов.
Алекс вложил кристалл в углубление. Разъем вздрогнул, сошелся, обхватывая прозрачный конус. Лишь три лапки беспомощно болтались в воздухе, не дотягиваясь до кристалла.
– Можно оборвать и ввод информации, – задумчиво добавил Алекс. – Оставить только питание. Впрочем, ничего секретного на нашем корабле нет.
– Не обрывай! – быстро сказала Ким. – Ему будет совсем скучно!
– Кому?
– Лучше я все расскажу по порядку.
Алекс посмотрел на кристалл. Пожал плечами, закрыл панель.
– Рассказывай, малышка.
Ким вздохнула. И произнесла, будто прыгнула с обрыва:
– Там, внутри, мой друг. Мой самый лучший друг.
– Искусственный интеллект?
– Нет. Он человек. Как мы.
– Хорошее начало. Точнее, хороший конец. Ким, детка, позволь я приму душ и оденусь? А потом выслушаю твою историю дальше.
* * *
Душ они приняли вместе. Но никакой эротики в этом уже не было – просто Ким не терпелось начать свой рассказ. Наверное, ей давно хотелось хоть с кем-нибудь поделиться своей тайной.
Алекс надел легкий комбинезон, сел на кровати. Ким за одеждой в свою каюту не пошла, лишь замоталась в банное полотенце. Алекс не возражал – так на нее было еще приятнее смотреть.
– Мне тогда было девять лет, – начала Ким, с ногами забравшись в кресло. – Я… ну, у меня тогда совсем не было друзей. Ни девчонок, ни мальчишек. Так получилось. Приятелей сколько угодно, а друзей ни одного.
Алекс кивнул.
– Я нашла друга в виртуальности. – Ким даже улыбнулась, видимо, эти воспоминания были ей приятны. – Его звали Эдгар. Он мой ровесник. Мы подружились… ты знаешь, как это бывает в виртуальности?
– Знаю. В этом возрасте я тоже любил виртуальную реальность. Особенно космические полеты.
– Ну… это были не полеты. Понимаешь… у него не было настоящего тела.
– Что? – Алекс удивленно приподнял бровь.
– Эдгар рассказал мне, что попал в катастрофу. Совсем маленьким, в три года. Его не смогли спасти и поэтому лишь переписали сознание в гель-кристалл.
– Ким! – Алекс поднял руку. – Остановись. Это чушь. Гель-кристалл такого размера стоит как хороший госпиталь. Восстановить тело, даже если его растерло в суспензию, гораздо дешевле… и гуманнее.
– Его не успевали довезти до госпиталя. Могли лишь перекачать сознание в кристалл.
– Опять – стоп. Допустим, родители мальчика могли себе это позволить… хотя я с трудом представляю таких родителей. Почему не произвели обратного процесса? Вырастить новое тело, клонировав старое или воссоздав из клеток родителей новое, потом переписать память в чистый мозг. Я слышал о двух или трех попытках такого рода, только там речь шла не о маленьких мальчиках, а об известных ученых и политиках.
– Правильно. Все, что я сказала до этого, – вранье. – Ким улыбнулась. – Но не мое вранье… а то, которым пичкали Эдгара. Не забывай, нам было по девять лет.
Алекс кивнул:
– Хорошо, продолжай.
– Эдгар вырос в кристалле. В виртуальных мирах. Его товарищи по играм приходили и уходили в настоящий мир, а он оставался там. Всегда. Вначале родители, в виртуальных телах, часто его навещали. Потом перестали. Он думал, что они его просто забыли, завели других детей… очень грустил.
– Что случилось на самом деле?
– Его поместили в кристалл нарочно! – Ким тряхнула головой. – Представляешь? Не было никакой катастрофы! Память загнали в кристалл, а тело… мы не знаем. Может быть, выкинули. Может быть, поддерживают в растительном существовании. А может быть, память копировали, не уничтожая оригинала, и есть еще один Эдгар, живой и здоровый.
– Зачем? – Алекс пожал плечами. – Ким, малышка, это безумная история. Для каких целей потребовалось так уродовать пацаненку жизнь? Кристалл, способный поддерживать существование человеческого разума… и, вероятно, некую окружающую его среду?.. Он стоит чудовищных денег!
– Ты только о деньгах и говоришь, – огрызнулась Ким. – Извини, Алекс, все дело в том, что Эдгар – очень редкий спец. Это была экспериментальная мутация, он – творец спецов.
– Генный конструктор?
– Да. Для этой профессии не нужно менять тело, все равно глаза не сравнятся с электронным микроскопом. У него все изменения заложены в системы мышления. Это был проект правительства Эдема… и они сочли, что Эдгару вообще не нужно тело. Что ему лучше вырасти в кристалле.
Алекс внимательно вглядывался в лицо девочки. Ложь? Да нет… она, похоже, верит в свои слова. Излагая первую легенду, она говорила насмешливым тоном, словно подчеркивая – «вот какая я была глупая, во что верила». Сейчас в ее голосе была неподдельная боль. Ким – верила. И очень старалась, чтобы поверил и Алекс.
– Зачем такие сложности? – спросил он. – Я верю, что в правительстве Эдема сидят подлецы. Они везде сидят. Подлецы, но не дураки. Все давным-давно убедились, что перенос сознания в виртуальный мир имеет массу недостатков. Иллюзорность все равно ощущается, и постепенно человек… человеческий разум… сходит с ума. Когда в двадцать первом веке скопировали на машину первого человека, компьютерного гения Давида Кросса, он смог полноценно прожить около тридцати лет. А потом…
– Я знаю. – Ким кивнула. – Я изучала все, что известно по этому вопросу. Понимаешь, эти придурки… они хотели добиться от Эдгара полной отдачи. Хотели, чтобы он работал без всяких помех. Не имел ничего, кроме работы. Еще они собирались размножить его сознание – в случае удачи.
– Тогда не стоило устраивать ему выход в общий виртуальный мир.
– А они не устраивали. Он сам его пробил. Он гений, Алекс.
– Хорошо. Как кристалл оказался у тебя?
Ким улыбнулась:
– Это было год назад. Эдгар организовал собственное похищение. Перепрограммировал одного из боевых киборгов, охранявших лабораторию с кристаллом. Робот взял кристалл, отправил по моему адресу, после чего уничтожил помещение и себя самого. Мы были уверены, что все следы запутаны, что кристалл считается погибшим при пожаре… Я… я ухаживала за Эдом. У меня был очень хороший компьютер, кристалл удалось подключить к нему. Мы по-прежнему дружили в виртуальности, только теперь Эдгар был свободен. Я думала, что, когда стану работать, смогу быстро скопить на новое тело… ну, какое угодно. Эд говорил: «Хоть младенцем, хоть стариком, только девчонкой не делай». Хотя… на самом деле, по-моему, он на все, что угодно, был готов… Мы бы переписали его сознание, и он снова стал бы настоящим человеком.
– Коли красная девица, будь нам верная сестрица… – сказал Алекс. – Допустим. Что-то сорвалось?
– Месяц назад. – Ким сжала губы. – Я… я сглупила. Я рассказала матери про Эдгара. Я была уверена, что она поймет! А она сообщила в ту самую лабораторию. Вот почему мне никак нельзя возвращаться на Эдем! Нам удалось бежать, но нас ищут.
– Вряд ли официально. Эта история дурно пахнет.
– Служба безопасности всегда предпочитает искать неофициально.
Алекс побарабанил пальцами по стене. История, рассказанная Ким, была… нет, не невозможной, конечно. Идиотов хватало всегда и везде. Кому-то могла прийти в голову мысль вырастить в виртуальном мире гениального спеца. Гений мог обмануть службу безопасности. Восторженная девчонка-спец – влюбиться в виртуальную личность и броситься в бегство через всю галактику.
Мелодраматичность – вот что ему не нравилось. Алекс готов был поверить в любые совпадения… но когда их цепочка выстраивалась во что-то, похожее на развлекательный сериал для молоденьких истеричных девиц и их сентиментальных бабушек…
– Ты мне не веришь? – прямо спросила Ким.
– Не знаю. Тебе – верю. Наверное.
Ким помрачнела…
– А вот твоему бестелесному другу… Как ты с ним общаешься, Ким?
– Через Сеть.
– Если ты понимаешь, в сеть управления кораблем я его пускать не собираюсь… Еще варианты?
– Подключись к кристаллу напрямую. У него там дом… его собственный виртуальный мир. Алекс, ты только поговори с ним! Ты сразу поймешь, что все это – правда.
– Ты его так любишь? – спросил Алекс.
– Да, люблю! – Ким гордо посмотрела на него. – Только не так, как тебя. Ты – мой мужчина. А Эд… он как брат. А может, даже как ребенок. Он же совсем беспомощный, когда в своем кристалле. И многое не понимает, хоть и гений.
– Ким, ты влезла в колоссальную авантюру.
– Знаю. – Девочка кивнула. – Но иначе я не могла поступить.
У Алекса едва не сорвалось с губ, что все сложилось бы совсем иначе, будь Ким обычным бойцом-спец. Едва пройдя метаморфоз, она получила бы такой заряд законопослушания, что сама отнесла бы «Эдгара» в ту гипотетическую лабораторию.
Но Ким – не просто боец. Она еще и гетера. Повышенно эмоциональна, влюбчива, преданна… пока чувствует в себе потребность.
И вот тут коса нашла на камень…
– Моя этическая составляющая, – медленно сказал Алекс, – не подразумевает слепое следование законам других планет. Это было бы опасным свойством, и поэтому я должен принимать решения, исходя из общечеловеческой морали. Но… все это очень сложно. Ким, я должен поговорить с твоим другом.
– У тебя есть нейропереходник? – просто спросила девочка.
– Наверняка.
Он полез в ящик стола и, как и ожидал, обнаружил там стандартный переходник, служащий и для чтения книг, и для просмотра фильмов, и для экскурсий по виртуальным пространствам. Головная повязка с вшитой внутрь микросхемой нейротерминала и мягкая пластиковая «липучка» с гель-портом. Переходник был из дешевых, повязка и липучка соединялись тонким оптоволокном, но это Алекса не волновало.
Ким молча смотрела, как он надевает повязку, снова открывает процессорную панель. Питающие волокна уже успели присосаться к гель-кристаллу, служащему миром для Эдгара, их пришлось раздвигать, цепляя на кристалл «липучку».
– Может, вначале я? – робко спросила Ким.
– Потом – ты. Вначале я.
– Он может испугаться. Он же не знает ничего, кроме того, что мы убежали с Эдема.
– Я его успокою.
– Передай от меня привет! – успела еще сказать Ким, перед тем как Алекс уселся в кресло и активировал переходник.

Глава 3

Каждые ворота в виртуальный мир открываются по-своему.
Иногда – в яркой вспышке, каскаде молний, разноцветье радуг.
Иногда – во тьме, из которой прорастает мир.
Необходимо преддверие, подготовка, ступеньки, по которым входишь в несуществующие пространства.
Но творец этого мира переходов не признавал. Заключенная в гель-кристалл вселенная возникла вокруг Алекса мгновенно.
Он стоял на берегу реки, широкой и неспешной, прямой, будто вычерченной по линейке, лениво катившей прозрачные холодные волны. По пояс в осоке, по щиколотку в воде, покрывающей мягкую, заболоченную почву. Шагах в десяти начинался лес – темный, хвойный, он обступал реку, тянулся вдоль обоих берегов. Над уходящей к горизонту рекой, ровно по руслу, садилось солнце – Алекс не знал, где тут восток, где запад, но был уверен, что сейчас именно вечер.
Интересный мир. Похож на какой-нибудь детский игровой полигон. Того и гляди вылетит дракон или вынырнет из воды русалка. Впрочем, если верить Ким, этот мир и создан ребенком. Пусть даже теперь ему четырнадцать-пятнадцать лет, но те, кто проводит много времени в виртуальности, взрослеют медленно.
– Эдгар!
Алекс медленно побрел к лесу.
Обитатель гель-кристалла должен быть рядом. Он не мог не почувствовать его появление. Значит – скрывается, разглядывает, решает, идти ли на контакт. В своей маленькой вселенной он царь и бог, вышвырнуть Алекса прочь ему ничего не стоит. Но ведь парнишка не дурак, должен понимать, что его микрокосм зависит от тех, кто держит в руках кристалл. Сильный удар… или, к примеру, микроволновая печка – и наступит конец.
– Эдгар, я знаю, что ты тут! – снова крикнул Алекс. – Я не враг тебе!
Слово «друг» он все-таки предпочел не говорить.
– Ким хотела, чтобы мы пообщались! Она передает тебе привет! Эдгар!
– Я здесь.
Алекс обернулся.
В своем мире Эдгар мог выглядеть как угодно. Титаном стометрового роста, монстром, благообразным ученым, воином.
Но он, похоже, предпочитал реальный облик – если этот термин подходил к тому, кто вообще лишен тела. Юноша лет пятнадцати, худой и нескладный, с бледной незагорелой кожей, давно не стриженными черными волосами. Он был босой, одетый лишь в длинные, ниже колен, шорты, и… и в очках. Антикварная вещица на его лице смотрелась более чем странно.
– Меня зовут Алекс, – сказал пилот.
– Я знаю.
– Откуда?
– Ты же оставил мне входной канал. Спасибо.
В голосе мальчишки не было тени иронии. Впрочем, и благодарности особой – тоже. Таким тоном можно благодарить палача за обещание наточить топор поострее.
– Хорошо, что ты в курсе. – Алекс улыбнулся. Ему не пришло в голову, что обитатель кристалла сможет снять информацию с детекторов внутри капитанской каюты. Что ж, теперь уже ничего не поделать. – Значит, ты понимаешь, что Ким удалось выполнить ваш план.
– Выполнить? – Эдгар усмехнулся. Сел на траву, скрестив ноги. – Если бы удалось выполнить – она сейчас работала бы на какой-нибудь тихой планете, про кристалл никто не знал, и через несколько лет я получил бы тело.
Поколебавшись, Алекс сел рядом. Влажная почва неприятно холодила тело. Но это ведь виртуальная сырость, от нее не заболеешь.
– Если ваша история – правда, то все так и будет, – сказал он. – На корабле Ким сумеет заработать деньги куда быстрее, чем на планете.
– Почему я должен тебе верить? – резко спросил Эдгар.
– Почему? Сложный вопрос. Ты ведь специалист по генному конструированию?
Мальчишка неопределенно дернул плечами.
– Какой ген отвечает за мои нравственные качества?
Эдгар улыбнулся от столь незатейливой проверки.
– Это не один ген. У тебя активирован генный комплекс Зея-Матушенского, так называемый Аристотель-оперон. Он отвечает за повышенную правдивость и стремление к истине. Еще – очень сильный поведенческий оперон, который усиливает родительский инстинкт. Подсознательно ты считаешь всех, вошедших в круг твоих жизненных интересов, своими детьми, нуждающимися в опеке и защите. Независимо от их возраста, реальных возможностей и желаний, кстати. Генный комплекс «камикадзе», впрочем, правильнее его звать Гастелло-оперон, открыт он был все-таки русскими учеными, делает тебя готовым к самопожертвованию. Есть еще несколько небольших изменений, но эти – основные.
– В кристалле может быть база данных, которой ты пользуешься, – сказал Алекс.
– Разумеется. А как ты собираешься меня проверить? Если я скажу то, чего нет в общедоступных информационных базах, ты никогда не узнаешь, правда ли это, или выдумка.
Алекс кивнул:
– Да, ты меня убедил. Ладно. Поскольку ты знаешь, что я пилот-спец, то должен признать и то, что пилоты не врут.
– Как правило, не врут. – Мальчишка рассмеялся, сорвал травинку, сжал в зубах. – Я ведь все-таки вор. А ты – честный гражданин.
– Ты совершил побег. Ты был лишен тела, и это несправедливо.
– Но ведь при этом я украл кристалл. А он стоит дороже тысячи человеческих тел.
– Что ты собираешься с ним делать, когда обретешь тело?
– Отошлю в лаборатории Эдема. Пустым. Пусть кусают локти.
– Тогда это не кража. Я не имею ни малейших причин выдавать тебя.
Тощий мальчишка, не имеющий тела, долго смотрел вдоль реки – на солнце, что садилось и все никак не могло зайти за горизонт.
– Это слова. Только слова. Я не могу тебе верить… я никому не могу верить.
– Совсем никому?
Эдгар помолчал, прежде чем ответить:
– Только Ким. Я ведь ей как брат… или ребенок.
Алекс закусил губу.
– Не сердись на нее, парень.
– С чего бы вдруг? – фыркнул подросток.
– Когда ты получишь тело, все переменится. Ты же знаешь, что я не умею любить. И буду только рад за нее… за вас.
Взгляд, которым Эдгар наградил пилота, был красноречив.
– Хотел бы я превратить тебя в жабу… и раздавить.
Он снова отвернулся, не делая попыток исполнить угрозу. Черт, черт и черт. Алекс вздохнул. Ко всем его проблемам добавился еще дерганый ревнивый мальчишка, заточенный в гель-кристалле…
– Ну сделай это, если тебе станет легче. Ты ведь можешь.
– В своем игрушечном мире – да. А кто остановит твою ногу, когда ты раздавишь кристалл?
Алекс протянул руку, коснулся его плеча. Эдгар напрягся.
– Я не собираюсь мстить тебе. Не собираюсь причинять зла. Но и Ким я отказывать не могу – пойми, ведь она жаждет любви. Я постараюсь, чтобы наши встречи были… как можно реже. Хотя не стану врать – они мне приятны.
– Дай ей нейропереходник, – попросил Эдгар. – Я ее давно не видел.
– Если у нее нет – дам свой. Конечно же. Не сердись, парень.
– Рабам не положено сердиться.
Алекс почувствовал, как закипает злость. Не на Эдгара, конечно же.
– Мальчик, то, что с тобой сделали, – мерзость и преступление. Я постараюсь вам помочь.
– Может, и мерзость. – Парнишка медленно повел рукой – и солнце вдруг стало стремительно исчезать за горизонтом. – Только это самое обычное дело в галактике. Все творят рабов. Крепкие руки, острый взгляд, цепкий ум, красивое тело – что еще нужно от раба? Ах да, преданность. Ну так усилить потребность в вожаке – несложно. А от меня не требовалось тела, потому его и не оставили.
– И просчитались.
– Да. Преданность, послушание, покорность – это все предмет биохимических реакций. Я потерял тело, но зато избавился и от невидимых цепей.
– Почему ты выбрал себе этот облик, мальчик?
– Я был бы сейчас именно таким. Мне удалось найти свою генную карту, и я восстановил внешность.
– А очки?
Эдгар потрогал тонкую дужку. Коротко ответил:
– Близорукость. Сильная.
– Никто в мире не носит очков. Это простейшая коррекция.
– Мне нечего корректировать, пилот.
Было уже темно. В небе вспыхивали звезды. Алекс запрокинул голову, рассматривая созвездия. Мерцал над головой Южный Крест, чуть поодаль – Секстан, Подзорная Труба, Дельфин.
– Я не выдам тебя, – сказал Алекс. – Гель-кристалл будет оставаться в моей каюте, там единственный терминал, обеспечивающий ему нормальное подключение. Ким в любой момент сможет входить в твое виртуальное пространство… и я попрошу ее делать это почаще. Ты можешь свободно пользоваться информацией из корабельной сети, вот только доступ к внутренним видеокамерам я закрою. Пожалуй, я их просто отключу.
– Почему?
– Эдгар, поверь, это неприятное ощущение, что за каждым твоим шагом кто-то наблюдает.
– Тебе решать. У меня найдется чем заняться – это мощный кристалл.
– Уверен, ты собрал себе неплохую библиотеку.
Едва заметный в темноте Эдгар кивнул.
– Да, очень неплохую.
– Ты действительно хороший генный конструктор?
Парнишка усмехнулся:
– Да.
– Расскажи мне про Ким. У нее странная специализация, верно?
Эдгар помолчал, прежде чем ответить ровным и спокойным голосом:
– Пилот, весь мой мир – фикция. Островок организованной информации, запрессованный в квазиживой жиже. Нет ни меня самого, ни этой реки, ни этого неба. Единственное, что у меня есть, – информация. И я очень осторожно ею делюсь. Мы поговорим о Ким, если тебе это так интересно. Но не сейчас.
Алекс встал с травы. Брюки промокли, в ботинках хлюпала вода.
– Я понимаю тебя, парень, – серьезно сказал он. – Но поверь, я тебе не враг. И если уж на то пошло… я – тоже островок информации, запертый в жиже под названием «мозг». У тебя все будет хорошо.
– Удачи, пилот, – ровным голосом сказал Эдгар. Помедлил и добавил: – Ты можешь заходить ко мне. Иногда.
– Спасибо. Я буду заходить. Иногда.
Он напрягся, вырываясь из тьмы летней ночи, оставляя нескладного парнишку на берегу геометрически прямой реки.
Виртуальный мир померк.
* * *
Ким смотрела на него, сидя в кресле. Она оделась и вновь выглядела прилежной школьницей, а не страстной гетерой. Алекс не знал, рад ли он этому, но в любом случае так было правильнее – учитывая наблюдающего за ними из своего заточения Эдгара.
– Как он? – быстро спросила Ким.
– Нормально. – Алекс стянул с головы повязку. – Жив и здоров.
– Убедился, что я не врала? – требовательно спросила Ким.
Крошечный глазок оптического датчика под потолком каюты…
– Ты не врала, – сказал Алекс, вкладывая в свои слова всю убежденность, которую смог найти. – Но он очень расстроился.
– Почему?
– Из-за того, что у нас с тобой только что было. Эдгар и сейчас наблюдает за нами через датчики каюты.
Ким поморщилась:
– Эдгар, это глупо! – звонко выкрикнула она. – Брось ревновать!
– Ким, он не может ответить, – мягко остановил ее Алекс. – Знаешь что? Ты сейчас пойдешь к нему, поговоришь, и вы решите все недоразумения. А я посплю. Хотя бы пару часов.
– Ты поможешь ему, Алекс? – требовательно спросила Ким.
Он подумал, прежде чем сформулировал ответ:
– Ким, эта история – чудовищна. Разумеется, я считаю своим долгом помочь парнишке, с которым обошлись столь гнусно.
Девочка кивнула, успокоенная.
– Войди к нему, – повторил Алекс. – Если ты сама не хочешь спать.
– Я потерплю, – быстро сказала Ким. – Я могу не спать неделю.
– Знаю. Я тоже, но не вижу в этом необходимости.
Больше не обращая внимания на Ким, он скинул халат, вытянулся под одеялом. Посмотрел, как девочка торопливо натягивает повязку нейротерминала.
Что же ему делать, черт возьми?
Во что он влип?
Всего лишь несколько бессвязных подозрений, которые невозможно проверить. Косвенные улики, говоря юридическим языком. И томительное ощущение обмана…
Ким вздрогнула, ее тело вытянулось и застыло. Смешно торчали тонкие ноги – правая повисла в воздухе, не касаясь пола.
Ким, во что ты влипла?
Эдгар прав – он скован. Незримыми биохимическими путами, заставляющими его оберегать тех, кто рядом. Он не умеет любить, но разве это заметно по поведению? Пилоты – идеальные капитаны, их власть зиждется не на силе и авторитете, а на любви экипажа. И это правильно, и он сам рад тому, что в него вложена тысячелетиями выстраданная человеческая мораль. Это путы – и одновременно подарок. Не надо стараться стать лучше, все дано заранее.
Он не может предать Ким.
Он не может позволить себе решить смутные подозрения самым простым и естественным образом – вырвать из гнезда гель-кристалл и вручить офицерам безопасности на Гамме Змееносца.
Ему остается лишь ждать… и надеяться, что подозрения – беспочвенны, совпадения – случайны, а внутри кристалла таится испуганный подросток, мечтающий обрести человеческое тело.
Алекс закрыл глаза и заснул. Он будет спать ровно два часа. Меньше, чем рекомендовано, но все-таки вполне достаточно для модифицированной нервной системы.

Гамма Змееносца не имела пригодных для жизни планет. Одна планета обугленным камнем вращалась у самой звезды, вторая – нерожденное светило, холодным газовым комом патрулировала границы системы. Но пространственный канал был очень удобен – двадцать восемь выходов вели к населенным мирам, большинство – к человеческим, несколько – на территории чужих рас. Поэтому Империя построила у устья канала огромную транспортную станцию, поставила на прикол несколько древних линкоров и стала снимать сливки с нового транспортного узла. Отсутствие планет оказалось лишь на руку – станцию метрополия могла контролировать куда легче, чем планетарную колонию, не возникало необходимости делиться с местными президентами, царями, гетманами, пашами, ханами.
«Зеркалу» не требовалась ни дозаправка, ни отдых. Корабль вынырнул из точки выхода, развернулся, описал исполинскую дугу вокруг циклопического цилиндра станции и пристроился к очереди на вход. Магическое зеркало канала плыло среди звезд, равнодушное и к ныряющим, и к выходящим кораблям.
Вахта сейчас была неполная. Появился, поскучал и ушел энергетик, оставив реактор на минимальном режиме. На миг заглянул Генералов, с щедростью факира развернул несколько трасс и снова ушел – до входа в канал оставался почти час. Джанет вообще не появлялась, Ким скучала на боевом посту, развлекаясь расчетами возможных атак. На всякий случай Алекс заблокировал ей оружейные порты.
Лишь Моррисон откровенно наслаждался полетом. Каждым крошечным маневром, каждым незаметным для постороннего глаза пилотским хвастовством – кто изящнее воспользуется гравитационным полем канала для разворота, кто аккуратнее встроится в очередь, кто красивее отсалютует коллегам неуловимым движением корабля.
Сейчас, когда Алекс уже ощущал себя капитаном, он наблюдал за Моррисоном чуть по-другому. Не с пренебрежением, конечно, нет! С легкой улыбкой, пожалуй. Так убеленный сединами отец может смотреть на юного сына, добившегося великолепных успехов в колледже.
– Капитан?
– Слушаю, Ханг.
– Кто производит вход в канал?
– Давайте вы, Моррисон.
– Спасибо.
Секундная пауза. А потом Ханг спросил:
– Каково это – быть капитаном?
– Очень хорошо, Моррисон. Вы никогда не командовали кораблем?
– Только в училище. Но это была древняя «Цапля», и никого в экипаже. Я и инструктор.
– Аналогично. Наверное, на всех планетах списанные «Цапли» используют как тренажеры.
– У нас, на Серенгети, были еще «Фламинго».
– Неплохо, – искренне сказал Алекс.
Они протрепались весь час. Корабли приходили и уходили. Выполз из канала крейсер Тайи, величественный и чудовищный, похожий на грубо обтесанный астероид с объятой кроваво-красным пламенем поверхностью. Крейсер был в обычном патрульном обходе, и на территории Империи его сопровождал линейный эсминец. Исполинский крейсер некогда великой цивилизации поплыл среди звезд, будто не замечая крошечного конвоира… способного уничтожить его одним залпом. Все тщета среди звезд. Все, кроме амбиций. Умирающая от своих странных внутренних проблем, зацепившаяся за последний десяток звезд, цивилизация Тайи по-прежнему патрулировала древние границы своего царства. Словно не понимая, что некогда грозные корабли не выдержат ни одной серьезной схватки, что само существование Царства Тайи – жест милосердия со стороны некогда подвластных ему рас…
Алекс передал в профсоюз пилотов полный отчет о недавнем инциденте, направив копию имперской администрации и правительству Ртутного Донца. Генералов действительно приготовил великолепный рапорт – расписав по пунктам все возможные последствия столкновения кораблей, кратко указав на потрясающую беспечность охранных станций канала и слегка намекнув на возможность сознательной диверсии. Алекс лишь добавил в рубрике «неофициальное и нецитируемое мнение», что корни происшедшего надо искать в конкурентной борьбе туристических фирм.
Они скачали со станции пакет свежих новостей – ничего совсем уж интересного не оказалось, разве что в разделе официальной хроники показали пышную церемонию празднования седьмого дня рождения Императора. Усталый, сонно моргающий ребенок сидел на троне, с которого его предки когда-то действительно правили Империей, и принимал бесчисленные поздравления послов… а иногда и помощников послов колониальных планет и чужих рас. Лишь Цзыгу, следуя своей странной прихоти, прислали на формальную церемонию полномочных и высокопоставленных делегатов.
Все тщета среди звезд. Все, кроме традиций.
А потом пришла их очередь на гиперпрыжок, и Моррисон изящной «Петлей Ионеско» вогнал корабль в устье канала. Их путь лежал к Новой Украине.
– Моррисон, отдохните, – предложил Алекс.
– Это приказ? – быстро уточнил второй пилот.
Серая мгла канала струилась вокруг корабля. Это был короткий прыжок – два часа сорок три минуты, – впрочем, теперь уже меньше…
– Не устал? – просто спросил Алекс.
Моррисон рассмеялся.
– Капитан, я просидел на планете две недели! Представляете? Никакого пилотажа. Ко всему еще я оказался на мели, даже флаер напрокат взять не мог.
– Хорошо, Ханг. Удачного пилотажа.
– Спасибо, – с чувством ответил пилот. – Алекс… я не забуду.
Алекс вышел из сети управления. Отстегнулся от ложемента, бросил короткий взгляд на экраны и вышел из рубки.
Первое, что его привлекло, – смех.
Хохотали в кают-компании. Весело, многоголосо. Он сразу узнал заливистый смех Ким, тонкие голоски Цзыгу и… и густой голос Джанет!
Алекс ускорил шаг, проклиная себя за нерешительность. Надо было отдать Джанет приказ – не появляться в общих отсеках, когда там Цзыгу. Надо было предупредить Ка-третьего, что со стороны Джанет возможна неожиданная агрессия…
Он остановился у входа в кают-компанию.
– Здрасте, капитан! – пропели Цзыгу, словно бы и не смотревшие в его сторону. – Спасибо за прыжок, и за прыжок второй спасибо!
Нет… похоже, тут ничто не предвещало беды.
Ким сидела рядом с Цзыгу, и Алекс вынужден был согласиться с недавними подозрениями Джанет. Человеческая девочка и взрослые особи Цзыгу и впрямь были похожи. Даже одеты они были похоже – темно-синий юбочный костюм у Ким и похожие, только посветлее и разукрашенные кружевами костюмы у Чужих. Если бы не своеобразная манера Цзыгу говорить – никогда не догадаешься, что они принадлежат к разным биологическим видам.
Джанет, со вполне миролюбивой улыбкой, готовила у бара коктейли. Генералов, коротавший время со стаканчиком виски, добродушно приветствовал его появление взмахом руки. Чуть смущенно кивнул Поль, перед которым стоял нетронутый бокал вина. Ка-третий, привалившийся к стене за спинами Цзыгу, приветливо улыбнулся. Похоже, он преисполнился хорошего мнения о собранном Алексом экипаже.
– И тогда мы очень удивились! – звонко произнесла одна из Цзыгу, явно продолжая начатый до этого разговор.
– Я-мы очень удивились, – поправила ее вторая. – Запах? Что есть запах? Движение молекул в воздухе?
Так… значит, очевидцем описываемых событий была именно вторая Цзыгу. Они все-таки не ровесницы, просто слишком долго прожили вместе и синхронизировали внешний облик.
Алекс присел за стол, напротив Цзыгу, подмигнул Ким. Девочка ответила едва заметной, но очень многообещающей улыбкой.
– Вам смешать коктейль, капитан? – весело спросила Джанет.
– Только не очень крепкий.
– Хорошо. – Джанет взяла еще один бокал.
– Мы были в шоке! – изрекли Цзыгу. – Как могут молекулы вызывать неприязнь? Не наносить вреда, но вызывать неприязнь?
– Да, иногда не слышать запахов было бы удобно, – вставил Поль. – Когда я был скаутом, мы порой уходили в походы на три-четыре дня. И если не находилось речушки, то вечером в палатке стояло такое амбре…
– Как может быть неприятен запах юного крепкого тела? – патетически спросил Генералов.
– Ну, насчет юного крепкого тела не знаю, – отпарировал Лурье. – А вот запах старых крепких носков…
Цзыгу хихикнули, давая понять, что поняли смысл шутки.
– И я-мы предложили выход, – сказала вторая Цзыгу. – Скафандр, крепкий скафандр. Ни одна молекула не убежит!
– А потом мы сделали фиксатор, – поддержала ее вторая. – Это больно… брр! Но никакого запаха. Только надо ходить в туалет часто-часто, каждый день.
– Коктейль? – Джанет подошла к столу с подносом.
– Спасибо, слуга… – пропели Цзыгу.
Алекс даже дыхание затаил. Джанет и так переступает через себя…
– Ой… – Цзыгу привстали, склонили головы. – Мы узнали! Неприятное слово, делает боль… Спасибо, друг-подруга.
– Подруга, – совершенно спокойно ответила Джанет.
– Спасибо, подруга!
Взял бокал и Алекс. Торопливо сделал глоток, глядя за реакцией Джанет. Не намешала ли она в напиток какой-либо отравы?
Но Джанет и сама взяла бокал.
Коктейль был хорош. Вкус необычен, что-то анисово-лимонное, с легким привкусом мяты и меда, но не крепче сорока градусов и очень освежающее. Фигурные цветные льдинки из подмагниченной воды кружились в бокале изящной спиралью, чем-то напомнившей Алексу виртуальный образ корабля.
– Алкоголь – замечательно! – заявили Цзыгу, отпив. – Мы не знали приема алкоголя внутрь. Мы поняли, человечество – великая раса, если она придумала алкоголь. Но нам пока трудно пить его много.
– Это ничего, – вступил в разговор Ка-третий. – Люди тоже не сразу адаптировались к приему алкоголя. Когда-то он даже вызывал неприятные последствия. Радикальные натуралы, которые полностью отвергают генную инженерию, до сих пор ограничены в употреблении алкоголя…
Алекс, уже ничего не понимая, наблюдал за происходящим.
Шла своим чередом милая вечеринка. Словно и экипаж, и пассажиры были давними хорошими друзьями. Джанет вела себя как радушная хозяйка – готовя горячие бутерброды с сыром для Цзыгу и самые разнообразные закуски для экипажа, не забывая подливать в бокалы и поддерживать разговор. Ким обсуждала с сидящей рядом Цзыгу фасон ее костюма и особенности моды в Скопище. Цзыгу даже достала портативный терминал, вполне человеческого дизайна, и демонстрировала ей какие-то картинки.
Лишь в тоне Генералова, когда тот обращался к Ка-третьему, появлялся ехидный оттенок. Но, может быть, это лишь казалось Алексу.
Неприятности начались лишь через четверть часа. И, разумеется, начало им положила Джанет. Совершенно невинной, на первый взгляд, фразой:
– Как хорошо, что раса Цзыгу с первого дня контакта стала союзником людей…
Болтавшая с Ким Цзыгу даже не отреагировала. А вот ее компаньонка весело защебетала:
– Нет, нет! Не с первого дня! Мы были глубоко оскорблены Империей. Ваш облик, ваше поведение, ваша мораль – оскорбительны. Мы готовили большую войну.
– Неужели? – медовым голосом произнесла Джанет. – Я думала, это ложь экстремистов с Эбена…
– Готовили-готовили! – прощебетала Чужая. – Но в дальнейшем мы отказались от грубых путей. Раса людей сама придет к естественному концу. Человечество слишком агрессивно, чтобы отказаться от экспансии, и слишком увлечено биомоделированием тел, чтобы сохранить единство. Когда Империя окончательно расслоится на сотни независимых планет, она будет покорена другими расами. И мы тоже возьмем свой кусочек пирога. Большой-большой кусочек!
В ледяной тишине, повисшей в кают-компании, заливистый смех Цзыгу прозвучал особенно нелепо. Еще секунду Чужая улыбалась. Потом ее лицо посерело.
Вторая Цзыгу, только что увлеченно рассказывавшая Ким детали сверхсекретного сакрального обряда осеменения Великой Цзыгу, осеклась на полуслове. Посмотрела на компаньонку. Коснулась панели портативного терминала, свертывая изображение. Тихо произнесла:
– Мы просим прощения.
– Просим прощения, – протянула болтавшая с Джанет Цзыгу. Ее лицо стало совсем уж бесцветным.
– Мы переоценили свое умение пить этанол, – сказали Цзыгу в унисон. – Мы стали шутить, но наши шутки несколько специфичны и обидны для людей. Просим прощения, просим прощения…
Они поднялись и попятились из кают-компании.
– Все хорошо, сестры. – В голосе Ка-третьего звучало глубокое сомнение в собственных словах. – Со всяким бывает. Мы понимаем шутки.
– Конечно же, понимаем! – ослепительно улыбаясь, поддакнула Джанет.
– Сей-Со! – недоуменно сказала Ким. – Почему прорезь для яйцеклада обязательно должна быть треугольной?
Вопрос повис в воздухе – Цзыгу покинули незадавшуюся вечеринку.
Лурье пожал плечами, глотнул вина. Сказал, ни на кого не глядя:
– Надо же. Кусок пирога. А не поперхнутся ли…
– Давайте не развивать эту тему, – резко произнес Ка-третий. – Вероятнее всего, наши гостьи и впрямь неудачно шутили.
– Как же… – Джанет с улыбкой отпила из бокала. – Они просто честно высказали свое мнение о нас, людях.
– Зачем? – спросил клон. – Простите, но это нелепо. Я думаю, что они шутили. Я предпочитаю так думать.
– Вольному – воля. – Джанет встала. – Пойду-ка я к себе, книжку почитаю.
Алекс догнал ее уже у дверей каюты. Взял за руку, останавливая.
– Джанет…
– Да, капитан? – Негритянка улыбнулась.
– Что ты намешала в коктейль для Цзыгу?
– Капитан, я просто приготовила коктейль. Никаких химических добавок.
– Тогда я спрошу по-другому. Джанет, чем могла быть вызвана подобная откровенность Чужих?
Лицо женщины стало задумчивым.
– Трудно сказать, капитан. У нас, на Эбене, ходили слухи, что раса Цзыгу плохо переносит естественные алкалоиды, содержащиеся в анисе. Будто бы они действуют растормаживающе, подобно сыворотке правды. Цзыгу не теряют ни рассудка, ни воли, но могут выболтать любую информацию. Глупо, да? Всем известно, что Эбен населяли психи.
– Джанет… – с болью сказал Алекс. – Ну зачем?
– Чтобы вы знали, с кем имеете дело, – серьезно ответила женщина. – Их милый облик человеческих девочек – лишь каприз эволюции плюс возможность менять ряд параметров внешности. Они ведь даже не млекопитающие, капитан! Они – теплокровные насекомые.
– Это слишком грубая аналогия.
– Ну, во всяком случае, они ближе к жукам или тараканам, чем к нам.
– Неправда. Они одинаково далеки как от людей, так и от земных насекомых.
– То, что заставляет бугриться их кофточки, капитан, это не грудки, а рудиментарная третья пара конечностей. Детенышей они кормят, отрыгивая переваренную пищу.
– При этом у них красная кровь, почти человеческие легкие и сердце…
– Шестикамерное сердце!
– Ну не двухкамерное же? – Алекс почувствовал, что Джанет порывается войти в каюту, и заговорил быстрее: – Оставим этот спор. Цзыгу не тараканы и не люди. Они – Чужие из расы Цзыгу. Да, они не испытывают к нам симпатий, а с чего бы иначе? Мы молодая и энергичная раса, отхватывающая планету за планетой. Пусть строят иллюзии, лишь бы не было войны!
– Согласна. – Джанет кивнула. – Отпусти меня, Алекс.
– Не делай больше подобных провокаций, Джанет. Прошу тебя. Нам ни к чему скандалы, жалобы руководству компании, ссора с Цзыгу и Ка-третьим.
– Вы сожгли наши корабли, которые не смели стрелять по людям; вы закрыли планету силовым колпаком, словно рассадник заразы; вы прополоскали мозги тем, кого оставили в живых; вам и этого мало? Теперь вы милуетесь с Чужими, которые спят и видят нас рабами!
Джанет освободила руку сильным, неуловимым движением. Алексу пришлось напомнить себе, что она прошла на Эбене полный курс военной подготовки.
– Я не жег ваши корабли. Я не вмешивался в твое сознание, сестра-спец!
– Ты ничем не лучше!
Дверь за ней закрылась. Алекс с трудом подавил желание ударить по пластику кулаком.
Вот так. Спорь, взывай к разуму, уговаривай…
Все бесполезно, когда оживает вложенная в сознание спеца программа.
Алекс вошел в свою каюту, постоял, в бессильной ярости сцепив руки. Потом, повинуясь безотчетному порыву, расстегнул рубашку и посмотрел на Беса.
Чертенок не был злым, отнюдь. Чертенок смотрел грустно и осуждающе.
– Мне не легче сейчас! – выкрикнул Алекс.
В глазах Беса застыло глубокое сомнение.
– Пропади оно все пропадом… – Алекс повернулся к терминалу. – Корабль, негласное наблюдение за каютой Джанет Руэло, капитанский доступ.
Развернулся и вспыхнул экран.
Чернокожая женщина лежала на койке. Ее тело сотрясалось в рыданиях, руки комкали подушку.
Будь проклят этот Эбен, будь проклята их сумасшедшая церковь Разгневанного Христа, будь прокляты генные инженеры, вложившие в Джанет приказ ненавидеть Чужих…
Алекс выскочил из каюты.
– Открыть, капитанский доступ.
Заблокированная дверь протестующе пискнула, и он вошел в каюту Джанет.
За эти секунды ничего не изменилось – женщина все еще плакала, уткнувшись в подушку. Вот сама каюта Алекса поразила. Вроде бы у Джанет почти не было вещей, но она ухитрилась совершенно преобразить унылую стандартную обстановку. Над кроватью висело распятие – именно такое, которое принято на Эбене – с Христом, освободившим одну руку и потрясающим крепким кулаком. На полу у койки – маленький, но толстый коврик из разноцветных нитей, на столике – раскрытый зеркальный кейс с набором дорогой косметики. Четыре фотографии улыбающихся малышей – два смуглых мальчика, две девочки – одна чернокожая, другая абсолютно светлая. И еще множество крошечных, в общем-то ненужных, но сразу меняющих помещение безделушек.
– Джанет…
Она даже не подняла головы.
– Не надо. – Алекс присел рядом с койкой, положил руку на вздрагивающее плечо. – Я понимаю твои чувства. И не считаю тебя совсем уж неправой. Но все мы должны исполнять свой жизненный долг…
– Почему вы так нас ненавидите? – прошептала Джанет. – Больше чем Чужих… Мы ведь хотели счастья для всех!
– Джанет, вас никто не ненавидит, поверь. Может быть – жалеют…
– За что нас жалеть?
– Ваша психика изменена генными инженерами…
– А твоя – нет? – Джанет рассмеялась, села на кровати. – Друг-спец, ты исковеркан куда сильнее меня. Ты ведь даже любить не умеешь.
– Ну и что?
– Как «ну и что»? – Негритянка развела руками. – Глупый, глупый пилот… Ты трахаешься, испытываешь оргазм и считаешь, что в этом и заключаются отношения между мужчиной и женщиной?
– Почему же. Глубокая личная симпатия, теплые отношения…
– Засунь эту личную симпатию глубоко в теплую задницу! Да ты куда больший урод, чем я! Мне велели ненавидеть Чужих – и я их ненавижу. Пусть я тысячу раз не права, но ничего не потеряла, лишь обрела. Пусть даже я обрела ненависть! Ясно? А ты, ты все потерял! Половину мира! Ким, эта бедная девочка, смотрит на тебя влюбленными глазами и волочится следом как хвостик. Ты этого просто не замечаешь.
– Я замечаю, Джанет. Несколько часов назад мы занимались сексом, и оба…
Джанет Руэло, палач Чужих с карантинной планеты Эбен, залилась смехом.
– Господь разгневанный! Ну как объяснить слепому цвет заката? Алекс, ты знаешь, что на Эбене пилоты умели любить?
– Глупо. Полное единство с кораблем возможно лишь при отсутствии привязанности к людям.
– Ерунда! Просто все взаимосвязано. И любовь, и ненависть. Невозможно лишить человека любви, не дав взамен хотя бы суррогата. Для пилотов этот суррогат – слияние с кораблем, для следователей и налоговиков – экстаз от постижения истины. Когда-нибудь и для всех остальных придумают замену.
Джанет подумала секунду и добавила:
– Кроме солдат, вероятно. Для них любовь необходима как альтернатива рабочей ненависти к врагу. Мы все были солдаты… и потому все умели любить.
Алекс молчал. Невозможно спорить со спецом, отстаивающим свою специализацию. Да ведь в чем-то она и права – виртуальный мальчик Эдгар тоже говорил о биохимических цепях.
– Джанет, что мы будем делать?
– Ты поверил, что раса Цзыгу вовсе не союзник людей?
– Они временный союзник, – поправил ее Алекс. – Больших иллюзий я и не строил.
– Я не стану более их провоцировать.
– Это твое слово?
– Слово спеца, друг-спец.
– Поклянись мне как своему капитану.
Джанет улыбнулась:
– Зачем?
– Дай мне военную присягу Эбена.
Лицо женщины дрогнуло.
– Друг-спец, я больше не гражданка Эбена. И остатки нашей армии закупорены на планете.
– Что это меняет?
Джанет отвела глаза. Неохотно признала:
– Ничего…
– Дай мне присягу как капитану.
– Именем разобщенного человечества… – Джанет осеклась. Ее губы дрожали.
– Продолжай, – безжалостно потребовал Алекс. Добавил, смягчая свой тон: – Я вынужден просить об этом, подруга-спец.
– Именем разобщенного человечества, которое властвует над звездами, служением Господу нашему, предками и потомками своими, клянусь… – Она помедлила, формулируя фразу. – Клянусь, что не причиню никакого вреда Чужим Зей-Со и Сей-Со, временно находящимся на одном со мной корабле, не буду выказывать им своих подлинных чувств и не помешаю покинуть корабль живыми и неповрежденными.
На взгляд Алекса, клятва была всеобъемлющей. Ну, или близкой к этому.
– Спасибо, Джанет. Прости, что я потребовал этого.
– Ничего, капитан. – Как ни странно, но Джанет говорила искренне. – Ты снял с меня ответственность, переложив на себя. Теперь я считаю, что нахожусь в боевой обстановке, и должна скрывать от Чужих свои эмоции.
– Спасибо… – Алекс склонился, целуя ее в губы. Он надеялся, что поцелуй будет коротким, несущим в себе лишь благодарность и симпатию.
Не получилось.
Джанет обвила рукой его шею, прижала к себе. Ее поцелуй был не столь утонченно-искусным, как у Ким, но зато куда более своеобразным. Алекс почувствовал, что невольно отвечает на движения ее губ. С усилием отстранился:
– Джанет, если Ким узнает…
– Не бойся. – Женщина улыбнулась. – Мы обговорили с ней этот вопрос.
– Что?
– Я сразу объяснила, что ты привлекаешь меня как мужчина. Ким согласилась, что я имею на это право.
Алекс с трудом сдержал смех. Он не умеет любить, но считает себя обязанным хранить верность подруге. Ким сходит с ума от любви, но разрешает ему спать с Джанет…
Это было совсем по-другому. Джанет не строила иллюзий в его отношении и не требовала больше, чем он мог дать. И пусть ей недоставало генетически вложенного искусства гейши, но ее обычный, человеческий опыт оказался достойной заменой. Все совсем иначе… они и внешне были полной противоположностью: хрупкая светленькая нимфетка и крупная чернокожая женщина.
Разве что выкладываться в сексе ему пришлось одинаково энергично.
– У меня есть еще четверть часа, – предупредил Алекс, когда они отдыхали. – Потом пора в рубку.
– Сейчас…
Джанет достала сигареты, раскурила пару, протянула одну Алексу, другой жадно затянулась сама.
– Мне было очень хорошо, – проводя ладонью по черному, блестящему от пота бедру, сказал Алекс. – Ты великолепна в постели, Джанет.
– Лучше, чем Ким? – усмехнулась женщина.
– Наверное, да… за счет возраста. У нее слишком мало опыта, и это чувствуется, несмотря на все старания.
– Лет через пять она меня заткнет за пояс, – усмехнулась Джанет. – Ну и пускай… Да, Алекс, я должна была сразу тебя предупредить…
– О чем?
– Я не блокировалась от зачатия. Есть вероятность, что я забеременею.
Алекс помолчал, прежде чем признаться:
– Как необычно. У меня еще не было такой женщины.
– Возбуждает? – усмехнулась Джанет.
– Да, – честно признался Алекс. – У меня трое детей, но все по предварительной договоренности. Двое мальчишек по государственной разнарядке, они в каком-то интернате на Земле, и дочка от… от одной хорошей подруги. Я ее регулярно навещаю.
– Спецы? – полюбопытствовала Джанет.
– Про пацанов не знаю, если честно. Наверное, да, у меня хороший генотип. А дочка специализирована как следователь.
– Бедная…
Алекс промолчал. Снова вступать в спор о том, насколько важно умение любить, ему не хотелось.
– У меня пятеро, но никто не специализирован на профессию с потерей основных эмоций, – сообщила Джанет.
– Ты вроде бы говорила о четверых…
– Пятый на Эбене. Если он остался жив, конечно. Но я предпочитаю думать, что жив… я бы почувствовала его смерть.
– Почувствовала? Такая специализация? – заинтересовался Алекс.
Женщина засмеялась:
– Нет, что ты. У нас есть такое поверье… что мать чувствует, живы ли ее дети.
– Очень романтично, – согласился Алекс. – Архаично, но мило.
– Мы во многих вопросах придерживались старинных обычаев. Например, трех первых детей я родила лично.
Сказано это было небрежным тоном, но у Алекса по коже пробежали мурашки.
– Зачем? – только и спросил он.
– Традиция. Тебе стало неприятно?
– Нет… не очень. В конце концов, треть населения так и рождается. Я даже умею принимать натуральные роды, на случай непредвиденных происшествий в полете, но это неожиданно. – Он принужденно рассмеялся: – Может быть, ты их еще и выкармливала?
– Да. Всех пятерых. Хотя бы по разу – каждого.
Алекс вздрогнул:
– У тебя не блокирована лактация?
– Нет. Воин с Эбена – боевая единица сам в себе. Женщина должна быть способна рожать и выращивать будущих воинов без посторонней помощи.
– Ни черта себе… – Алекс покосился на ее пышные груди. Он относил их размер на счет генетической модификации или особенностей телосложения… но теперь понятно.
– Прости, я должна была предупредить… – задумчиво сказала Джанет. – У многих этот факт моей биографии вызывает отвращение. Я давала своим детям поглощать собственную плоть… понимаю, это шокирует.
Алекс вслушивался в собственные ощущения. Потом, отчаявшись разобраться в сумбурных мыслях, посмотрел на Беса. Результат его смутил.
– Джанет, я, похоже, гнусный извращенец… Меня… меня это лишь возбуждает.
Джанет Руэло посмотрела на него. Ее глаза сияли.
– Я очень надеялась на это, Алекс.

Глава 4

Новая Украина считалась планетой удачной, перспективной и в меру лояльной Императорскому Совету. В общем – золотая середина Империи, один из тех столпов, на которых держится цивилизация. Мирно, сытно и уныло.
Если бы гиперканал у Новой Украины функционировал непрерывно, Алекс бы и не подумал приземляться на планете. Но колония не была галактическим перекрестком наподобие Гаммы Змееносца и не вела активной торговли, как Ртутное Донце. «Зеркало» вышло из канала, по дуге вернулось ко входу, но войти уже не успело. Целый караван рефрижераторов с мороженой и условно живой свининой, основным предметом экспорта Новой Украины, втягивался в сужающееся отверстие канала.
– Следующее открытие через девять часов семнадцать минут, – мрачно сообщил Ханг. – Будем ждать, капитан?
Алекс размышлял. Он вошел в рубку за минуту до выхода из канала, а Джанет появилась в сети буквально за секунду до выхода в реальный космос. Эмоции еще не смылись, мысленно он продолжал быть с этой рослой, чернокожей, столь мило порочной и одновременно консервативной женщиной…
– Ка-третий… – Алекс подключился к внутренней сети корабля. Клон был в каюте – сидел перед терминалом, составляя какой-то текст. – У нас есть девять часов в системе Новой Украины. Будем ждать на орбите или приземлимся?
– Спускайтесь, – не раздумывая, ответил клон. – Цзыгу предпочитают отправлять естественные потребности на открытом воздухе или в текучей воде.
Алекс вел разговор по открытому для экипажа каналу, и Джанет тихо, ехидно рассмеялась.
– Хорошо. Предупредите своих подопечных, – попросил Алекс. – Да… как их самочувствие?
– Уже все в порядке, – спокойно ответил клон. – Сей-Со объяснила мне произошедшее. В состав коктейля входила анисовая настойка с Эллады-2. Это досадное недоразумение: выяснилось, что естественные алкалоиды аниса вызывают у Цзыгу сильное опьянение и склонность к мистификациям с неудержимой тягой говорить вещи, неприятные собеседникам. Они очень извиняются… и просят в дальнейшем не предлагать им напитки, содержащие анис.
Понять, верит ли Ка-третий в случайность произошедшего, или же предпочитает не раздувать скандала, было невозможно. Видимо, все-таки готов был поверить в случайность.
– Склонность к мистификациям… – пробормотала Джанет. – Да, да, да…
– Правый орудийный борт, прошу вас быть тише, – сухо сказал Алекс. Джанет замолчала, но не обиженно, а скорее полностью удовлетворившись услышанным.
Они начали спуск к планете.
Новая Украина имела четыре космодрома. Один, как положено, у столицы, города Мазепово Мисто, два в бескрайних зеленых степях, где паслись стада мутированных свиней: огромных, слоноподобных существ, обросших метровым слоем ароматизированного, богатого витаминами сала. Алексу доводилось пробовать различные сорта местной свинины, созданные ухищрениями генетиков, – и сало, которое в сыром виде имело вкус и консистенцию копченого, и сладкое, «шоколадное» сало, которое продавалось в баночках. Особым поклонником местной кулинарии он не стал, но мастерство генетиков было несомненным.
Четвертый космодром Новой Украины, куда они и спускались, размещался у единственного на планете моря. Колония не была обделена водой, но по какому-то капризу природы крупных озер, а уж тем более морей и океанов, на Новой Украине не встречалось. Море было рукотворным, созданным долгим и упорным терраформированием. Особой необходимости в нем вроде бы и не было, тем более что огромный водоем значительно, и не в лучшую сторону, изменил климат прилегающих районов. Но тут вступали в силу принципиальные моменты. Каждая колония хотела иметь все, полагающееся нормальной планете. И моря, и горы, и леса, и болота… Алекс уже видел рукотворную горную цепь на Серенгети, уродливую и безобразную, так что стремление новоукраинцев иметь море его не удивляло.
Корабль зашел на посадку над морем. Разорвал полосу облаков, знак близящегося шторма, неторопливо идущего к берегу; пронесся над мертвенно-серыми кляксами отравленной сероводородом воды – терраформирование еще не было закончено. Ближе к берегу картина изменилась – море стало чистым, зеленовато-голубым, небо – прозрачным и ясным. Корабль шел метрах в ста над водой, уже сбросив скорость до минимума и перейдя на чистые, пускай и энергоемкие, плазменники.
– Капитан, увольнения будут? – по-деловому осведомился Генералов. Ему сейчас было совершенно нечем заняться, и он откровенно скучал.
– Да. Шесть часов всем желающим. Дежурить на корабле… – Он заколебался. – Дежурить буду я.
Яростный белый вихрь – сознание Ким – выбросил в его сторону иглу света.
– Алекс! – Девчонка явно злилась, но хотя бы выбрала для разборок закрытый канал. – Я думала, мы вместе погуляем по планете!
– Ким… – Он передал управление Хангу, пришедшему в восторг от такого неожиданного подарка, и сосредоточился на разговоре. – Как капитан я обязан обеспечивать отдых экипажа. В первое увольнение на борту традиционно остается капитан.