1 2 3 4 5 
— Не возражаете, если я продолжу рисовать, пока мы будем беседовать?
   
— Нет, пожалуйста.
   
— Видели останки?
   
— Да.
   
— А предыдущих жертв?
   
— Только фотографии.
   
— И что вы почувствовали?
   
— Страх. Потом я занялась работой.
   
— А после?
   
— Потрясение.
   
— Вы сказали Джеку Крофорду то, о чем я просил?
   
— Да. Он не особенно обратил на это внимание.
   
— А после того, как нашли новое тело?
   
— Он говорил со своим начальством…
   
— С Аланом Блумом?
   
— Верно. Доктор Блум заявил, что Буйвол Билл изображает из себя личность, созданную газетчиками. Что снятие скальпов — это игры бульварной прессы.
   
— Понятно. А что думаете вы?
   
— Я не очень уверена в этом.
   
— Вы изучаете психологию, судебную медицину. И как эти науки характеризуют Буйвола Билла?
   
— Согласно учебникам, он попросту садист.
   
— Если верить книгам, жизнь довольно запутанная штука, Кларис. Зло порождается страстью, туберкулез кожи проявляется как крапивница. Вы имеете в виду учебники доктора Блума?
   
— Да.
   
— Вы читали в них обо мне?
   
— Да.
   
— Как они характеризуют меня?
   
— Как социопата.
   
— Считаете, Блум всегда прав? — Доктор Лектер обнажил в улыбке свои мелкие зубы. — У нас везде полно специалистов, — в любом деле, Кларис. Доктор Чилтон считает, что Самми из соседней камеры гебефренический шизофреник[2] и абсолютно потерян для общества. Он поместил его на место Миггса — думает, что он безнадежен. А что вы думаете о таких больных? Не бойтесь, он не услышит.
   
— Очень трудно поддаются лечению, — ответила она. — Подобные личности страдают дезинтеграцией сознания и периодически полными потерями разума.
   
— Хорошо. Если вы способны вникать в наши проблемы, я, возможно, помогу в ваших. Qui pro quo.[3]
   
— Доктор Лектер, почему вы говорите, что Буйвол Билл не садист?
   
— В газетах написано, что на всех телах обнаружены на запястьях следы сдавливающих сосуды жгутов. На запястьях, а не на ногах. Вы обнаружили следы на ногах на трупе в Западной Вирджинии?
   
— Нет.
   
— Кларис, кожу обычно снимают с жертвы, подвешенной за ноги. Это делается для того, чтобы давление крови в голове и груди было сильнее, а сам объект был в сознании. Вы знали об этом?
   
— Нет.
   
— Когда попадете в Вашингтон, посетите Национальную галерею и внимательно рассмотрите картину Тициана «Наказание Марсия», прежде чем ее вернут в Чехословакию. Изумительные детали. Обратите внимание на пана, несущего ведро воды.
   
— Доктор Лектер, возникли чрезвычайные обстоятельства и в связи с ними у нас есть довольно необычное предложение.
   
— К кому?
   
— К вам, если спасете несчастную. Вы видели по телевизору сенатора Мартин?
   
— Да, я смотрел новости.
   
— Что думаете о ее обещаниях?
   
— Лживые, но безвредные. Она плохо осведомлена.
   
— Это очень могущественная женщина. К тому же решительная.
   
— Интересно.
   
— Уверена, у вас потрясающая интуиция. Сенатор Мартин заявила, что если вы поможете вернуть Кэтрин живой и невредимой, она сделает все, чтобы вас перевели в федеральное ведомство. И вы получите место с видом на природу, если таковое имеется. Кроме того, вы сможете заниматься своим делом. При этом, конечно, будут соблюдены все меры предосторожности.
   
— Я не верю этому, Кларис.
   
— Должны поверить.
   
— Я верю вашему слову. Но в отношениях между людьми существует много неизвестного вам, не говоря уже о способе правильного освежевания человека. Надеюсь, вы скажете об этом сенатору Соединенные Штатов Америки, вы, избранная посланником!
   
— Я ваша избранница, доктор Лектер. Вы сами выбрали меня для разговора. Хотите кого-то другого? А, может, вы просто не в состоянии помочь?
   
— Это одновременно и грубо, и несправедливо, Кларис. Не верю, что Крофорд согласится на какие-то компенсации, когда получит от меня информацию… Возможно, я скажу вам одну вещь для передачи сенатору. Возможно, мы сторгуемся, но только за информацию о вас лично. Да или нет?
   
— Задавайте вопрос.
   
— Да или нет? Кэтрин ждет, не так ли? Прислушивается к точильному камню. И что она вам после этого скажет?
   
— Задавайте ваш вопрос.
   
— Ваше самое страшное воспоминание детства. — Старлинг глубоко вздохнула. — Меня интересует не ваша самая страшная выдумка, разумеется.
   
— Смерть отца, — ответила девушка.
   
— Расскажите.
   
— Он был шерифом. Однажды выследил двух выходящих из магазина грабителей. Вылезая из своего пикапа, отец попытался выстрелить, но ружье дало осечку, и они убили его.
   
— Дало осечку?
   
— У него было очень старое автоматическое ружье «ремингтон». Просто не выскочила гильза. Когда такое случалось, приходилось снова чистить оружие. Думаю, ему следовало ударить прикладом о дверь, чтобы выбить гильзу.
   
— Он был убит сразу?
   
— Нет. Это был очень сильный человек. Он прожил месяц.
   
— Вы бывали у него в больнице?
   
— Да, доктор Лектер.
   
— Расскажите детали, если помните.
   
Старлинг закрыла глаза.
   
— Как-то его пришла навестить наша соседка, пожилая одинокая женщина, и прочитала ему конец «Танатопсиса». Думаю, этим все сказано. Вот так. Мы договаривались с вами.
   
— Да, конечно. Вы были достаточно откровенны, Кларис. Я всегда это чувствую.
   
— Quid pro quo.
   
— Девушка в Западной Вирджинии была очень красива на ваш взгляд?
   
— Она тщательно следила за собой.
   
— Не теряйте времени.
   
— Она была солидных размеров.
   
— Застрелена в грудь?
   
— Да.
   
— Небольшие груди?
   
— Для ее роста — да.
   
— Но с хорошими бедрами.
   
— Да.
   
— Что еще?
   
— В горло ей была аккуратно вставлена куколка, но пресса об этом пока не знает.
   
— Бабочка?
   
Cердце Кларис на мгновение замерло. Она очень надеялась, что доктор не заметит этого.
   
— Мотылек, — ответила девушка. — Пожалуйста, скажите, как вы догадались?
   
— Кларис, я хочу сказать вам, для чего Буйволу Биллу нужна Кэтрин, а потом мы распрощаемся. При данных обстоятельствах это мое последнее слово. Вы можете передать это сенатору, и тогда пусть она приходит сюда с более интересными предложениями или ждет, пока тело всплывет на поверхность в подтверждение моих слов.
   
— Для чего она нужна ему, доктор Лектер?
   
— Ему нужна вся кожа с передней части тела вместе с грудью, — проговорил доктор Лектер.
  
  
   
    
Глава двадцатая
   
   
Кэтрин Бэйкер Мартин лежала на глубине более пяти метров ниже уровня пола подвала. Тьма наполнялась звуками ее дыхания, биением сердца. Иногда на нее наваливался страх, такой же, какой испытывает угодившая в капкан лисица, иногда она начинала размышлять.
   
Девушка понимала, что ее похитили, но кто — она не знала. Она отдавала себе отчет в том, что это происходит не во сне, а в какой-то жуткой реальности.
   
Сейчас ей было намного лучше, чем в тот момент, когда она первый раз пришла в себя. Страшное головокружение прошло, и она стала понимать, что воздуха здесь достаточно. Она могла отличать верх от низа, могла осознать, в каком положении лежит.
   
Плечи, бедра, колени ныли от соприкосновения с цементом.
   
Боль в голове уменьшилась и в основном ощущалась теперь только в левой руке.
   
Безымянный палец был сломан. Она понимала и это.
   
Одета девушка была в незнакомый толстый стеганый костюм. Он был чистый и от него исходил непонятный запах. Пол тоже казался чистым, если не считать костей и кусков овощей. Здесь же находилось пластмассовое мусорное ведро с привязанной к ручке веревкой. Кэтрин Мартин могла свободно передвигаться, но идти было некуда. Пол, на котором она лежала, имел овальную форму, примерно три на два с половиной метра, с небольшой ямкой для спуска воды. Это было дно глубокого крытого колодца.
   
Гладкие бетонные стены, поднимаясь вверх, слегка сужались.
   
Сверху послышался шум. Может, это ее сердце? Звуки наверху… Они теперь четко доносятся сюда. Подземная темница находилась в подвале, как раз под кухней. Шаги по полу, бегущая вода. Когти собаки скребут линолеум. Появился тусклый фонарь на веревке и завис далеко вверху.
   
Девушка вздрогнула, когда мусорное ведро начало двигаться вверх, к свету, покачиваясь на тонкой веревке. Она постаралась подавить страх, вдохнула слишком много воздуха, но все-таки смогла говорить:
   
— Моя семья заплатит. Наличными. Моя мама без лишних вопросов рассчитается с вами. Вот ее личный… Ой! — сверху полетела черная тень. Но это всего лишь полотенце. — Вот ее личный телефон: двести два…
   
— Вымойся. Это был тот странный голос человека, который разговаривал с собакой.
   
Вниз спустилось ведро. Она почувствовала запах горячей мыльной воды.
   
— Разденься и обмой все тело, иначе я окачу тебя из шланга. — Затем немного тише, повернувшись к собаке:
   
— Да, мы умоем ее из шланга. Обязательно, мое солнышко.
   
Кэтрин Мартин услышала шарканье ног и лап по полу над колодцем. Теперь она все видела более отчетливо, — насколько высок люк, на крепкой ли веревке привязан фонарь. Могла ли она достать его, как-нибудь зацепить полотенцем? Черт возьми, надо действовать. Стены были абсолютно гладкими — безупречная труба, ведущая вверх. Трещина в бетоне на фут выше руки была единственным изъяном.
   
Что-то начало медленно опускаться мимо фонаря. Шланг. Ледяная вода. Это предупреждение.
   
— Вымойся. Все тело.
   
В ведре с водой лежала мочалка и плавал флакон с дорогим смягчителем кожи. Она разделась. От холода на руках и бедрах появилась гусиная кожа. Она присела у ведра с теплой водой и начала мыться.
   
— Теперь вытрись и намажься кремом. Намажь им каждую точку тела. — Крем от воды был теплым. — Собери мусор и вымой дно. Она подобрала кости цыпленка, остатки овощей, положила все в корзину, тщательно вытерла грязь на цементном полу. Около самой стены Кэтрин наткнулась на человеческий ноготь, покрытый блестящим лаком.
   
Ведро поехало вверх.
   
— Моя мама заплатит вам! — отчаянно крикнула девушка, — и не задаст ни одного вопроса. Она заплатит вам столько, что вы станете богатым. Кто бы вы ни были — иранец, палестинец, из «Движения чернокожих за свободу», — она заплатит. Вам только надо… — свет потух.
   
Внезапная непроницаемая тьма. Мусорное ведро опустилось вниз.
   
Девушка села на подстилку, лихорадочно рассуждая. Теперь она знала, что ее захватчик действовал в одиночку и был белым американцем. Она пыталась по полученным впечатлениям определить, кто он такой, вспомнить его внешний облик. Удары по голове там, на стоянке, полностью лишили ее памяти.
   
Где-то далеко теплилась надежда, что в конце концов он отпустит ее. Разум продолжал лихорадочно работать, работать и, наконец, сработал. Ноготь. Кто-то уже был здесь. Женщина, девушка? Где она сейчас? Что он с ней сделал? Несмотря на шоковое состояние и затуманенный рассудок, ей не потребовалось много времени, чтобы понять все. Помог ей в этом крем для смягчения кожи. Теперь она знала, в чьих руках находится.
   
Ее точно окатило кипятком, она дико закричала, вскочила, вцепилась в стену, с воплем ужаса попыталась вскарабкаться вверх. Крик перешел в захлебывающийся кашель, и она ощутила во рту что-то теплое и соленое. Она упала на пол и замерла, прижав колени к подбородку и вцепившись руками в волосы.
  
  
   
    
Глава двадцать первая
   
   
Оказавшись в захламленной комнате санитаров, Кларис Старлинг сразу кинулась к телефону. Она быстро набрала номер.
   
— Крофорд.
   
— Я звоню из служебного помещения рядом с зоной повышенной охраны. Доктор Лектер спросил, было ли то, что мы нашли в Западной Вирджинии, куколкой бабочки. Он сказал, зачем Буйволу Биллу нужна Кэтрин. Цитирую: «Ему нужна кожа с передней части тела вместе с грудью». Лектер готов торговаться. От сенатора ему нужно «более интересное» предложение.
   
— И на этом он прекратил разговор?
   
— Да.
   
— Как скоро он снова заговорит?
   
— Думаю, через несколько дней. Но я попробую спровоцировать его на разговор незамедлительно, если мы сможем получить информацию от сенатора.
   
— Спешка вполне оправдана. Нам удалось идентифицировать девушку, Старлинг. Примерно полчаса назад получены данные из Детройта. Кимберли Джей Эмберг, двадцать два года, пропала в Детройте седьмого февраля. Сейчас идут розыски свидетелей. Патологоанатом из Шерлоттсвилля считает, что она умерла не позднее одиннадцатого февраля, может даже десятого.
   
— Значит, она прожила у него всего три дня, — воскликнула Старлинг.
   
— Периоды заключения становятся все короче. Думаю, это никого не удивит. — Голос Крофорда звучал ровно. — Кэтрин находится у него уже около двадцати шести часов.
   
Если Лектер может что-то сказать, то должен сделать это при вашем следующем разговоре.
   
В балтиморском отделе я договорился. Они дадут вам машину. Кроме того, забронировал номер в «Ходжо», за два квартала от клиники, если вам потребуется немного отдохнуть.
   
— Он невероятно осторожен, мистер Крофорд, и уверен, что именно вы не сделаете для него ничего хорошего. Сведения о Билле он выторговал за информацию о моей личной жизни. Хотя совершенно не вижу связи между его вопросами и нашим делом… Хотите знать, чем он интересовался?
   
— Нет.
   
— И поэтому вы не приказали взять диктофон? Решили, что так мне будет легче? Что без лишних свидетелей я буду с ним более откровенна?
   
— Есть и другое объяснение. А что если я полностью доверяю вам, Старлинг? Если считаю вас своей лучшей находкой? Тогда зачем лишние слушатели? Мог ли я в таком случае приказать вам брать диктофон?
   
— Понимаю, сэр. Что мы можем предложить Лектеру?
   
— Кое-что можем. Вы узнаете через пять минут, если, конечно, не имеете желания сначала отдохнуть.
   
— Давайте лучше сейчас, — ответила Старлинг. — Вызовите санитара Алонцо. А я встречу его у дверей секции восемь.
   
— Пять минут, — закончил разговор Крофорд. Ровно через пять минут Алонцо появился в коридоре с запечатанным конвертом от Крофорда. Там лежала карта и инструкция. При тусклом свете коридора она быстро прочитала текст и нажала на кнопку вызова Барни.
  
  
   
    
Глава двадцать вторая
   
   
Доктор Лектер сидел за столом и просматривал почту. Старлинг решила, что к клетке будет легче приблизиться, когда он не смотрит на нее.
   
— Доктор.
   
В ответ он поднял палец, прося тишины. Затем закончил чтение письма, задумался, подперев большим пальцем своей шестипалой руки подбородок, а указательный разместил под носом.
   
— Ну, что у вас?
   
— Есть предложение, — ответила Старлинг, открывая портфель.
   
Подошел Барни. Она опять закрыла портфель. Кларис завидовала удивительным способностям этого человека. — Глаза его могли по негативу снимка обнаружить наркотики. При этом в их глубине всегда светился ум и интеллигентность.
   
— Извините, — произнес Барни. — Если у вас много документов, то могу для работы предложить небольшой школьный столик. Хотите? Он здесь рядом, в кладовке.
   
— Мы сможем сейчас поговорить?
   
— Доктор утвердительно поднял открытую ладонь. — Да, Барни. Спасибо.
   
Выполнив обещание, санитар ушел. Кларис Старлинг села за стол и начала:
   
— Доктор Лектер, сенатор имеет весьма солидное предложение.
   
— Это решать мне. Вы смогли так быстро поговорить с ней?
   
— Да. Она ничего не замышляет и ничего не скрывает. Это все, что она может сделать, поэтому торговаться нет смысла. — Кларис подняла глаза от портфеля.
   
Глядя на нее, доктор Лектер, убийца девяти человек, молча подпер согнутым пальцем нос.
   
В глазах его была непроницаемая тьма.
   
— Если вы поможете вовремя найти Буйвола Билла, найти Кэтрин Мартин здоровой и невредимой, вас переведут в Административный госпиталь ветеранов в нью-йоркском парке «Онейда». Из окна палаты будет виден окружающий госпиталь лес. Разумеется, все меры предосторожности будут соблюдаться и впредь, вы будете оказывать помощь в оценке психологических тестов, делать анализы, не зная ни имени преступника, ни данных о нем.
   
— Вы получите доступ к книгам. В рамках разумного, естественно. — Она подняла глаза. Молчание могло быть обманчивым. — Теперь самое интересное, самое замечательное. На одну неделю в течение года вы будете покидать госпиталь и проводить время вот здесь. — Она положила карту на поднос, но доктор не подтянул его к себе. — Это Плам-Айлэнд. Каждый день вы сможете гулять по берегу или купаться в океане. При этом охрана не будет подходить ближе, чем на семьдесят метров. Это все.
   
— А если я откажусь?
   
— Вы могли бы повесить здесь симпатичные оконные занавески. Возможно, это и поможет. Нам нечем запугать вас, доктор. Я только хочу, чтобы вы смогли видеть солнечный свет.
   
Она отвернулась, потому что не хотела встречаться с его взглядом. Но это не было конфронтацией.
   
— Кэтрин Мартин придет ко мне после освобождения, чтобы рассказать о своем похитителе, если я надумаю это опубликовать? Но говорить она будет ТОЛЬКО со мной.
   
— Да. Можете считать, что это решено.
   
— Откуда вы знаете? Решено кем?
   
— Я сама приведу ее.
   
— Если она согласится.
   
— Но мы сначала спросим ее об этом.
   
Он втянул в камеру поднос.
   
— Плам-Айлэнд…
   
— Ищите к северу от Лонг-Айлэнда.
   
— Плам-Айлэнд. «Центр изучения болезней животных». Звучит весьма заманчиво.
   
— Центр занимает только часть острова. Там есть изумительный пляж. Весной вьют свои гнезда крачки.
   
— Крачки. — Доктор Лектер вздохнул. Он слегка приподнял голову и коснулся красным языком центра не менее красной губы. — Если мы будем говорить об этом, Кларис, мне надо немного подумать. Qui pro quo. Я кое-что скажу вам, а вы скажите мне..
   
— Хорошо.
   
— Во-первых, давайте забудем Буйвола Билла. Это имя уводит вас в сторону и не имеет ничего общего с разыскиваемым человеком. Для удобства давайте называть его Билли. Я очень кратко изложу свои мысли. Готовы?
   
— Готова.
   
— Весь смысл куколки в том, что она меняет свой облик. Червяк становится бабочкой или мотыльком. Билли тоже хочет измениться. Потому он шьет себе женские одежды из настоящей человеческой кожи. Потому все жертвы большого размера. Делает он это в двухэтажном доме. Надеюсь, вам понятно почему.
   
— Подвешивает жертвы на лестнице.
   
— Правильно.
   
— Доктор Лектер, я никак не могу понять, что за связь между транссексуалами и насилием. Обычно этот тип людей пассивен.
   
— Правильно, Кларис. Часто их проблемы решаются хирургическим вмешательством — косметика не удовлетворяет транссексуалов. Но Билли не просто транссексуал. Кларис, вы сознаете, что очень близки к тому, чтобы поймать его?
   
— Нет, доктор Лектер.
   
— А что произошло после того, как погиб ваш отец?
   
— Меня отправили к двоюродной сестре матери в Монтану.
   
— Вам понравилась Монтана, Кларис?
   
— Очень.
   
— А ваш дядя?
   
— Мы с ним разные люди.
   
— Вы сказали, жестокость и аномальное поведение не являются статистическими подтверждениями транссексуальности. Действительно. Помните, мы говорили, что зло есть выражение страсти? Билли совсем не транссексуал, Кларис, но сам он так не думает. Он всеми силами пытается быть им. Полагаю, он пробует для этого все подряд.
   
— Вы сказали, что мы близки к нему.
   
— У нас в стране три основных центра трансеексуальной хирургии: Джона Хопкинса, Университет Миннесоты и Медицинский центр в Колумбии. Не удивлюсь, если узнаю, что он обращался в один или даже во все, но был отвергнут.
   
— На каком основании они могли отказать ему? По каким признакам?
   
— Вы очень нетерпеливы, Кларис. Первая причина: его преступления. Они служат основанием для отказа, если, конечно, таковые относительно безвредны и связаны с проблемами изменения пола. Например, переодевание женщиной на публике и все такое. Если с этой стороны у него нет проблем, тогда начинают работать специалисты по наследственности.
   
— Каким образом?
   
— Хотите знать их процесс отбора?
   
— Конечно.
   
— А что вы будете иметь от этого, Кларис? Продвижение по службе? Кто вы сейчас, Джи-мен-девять? А что может сегодня значить «Джи-мен-девяносто восемь?
   
— Ключ от самой главной двери прежде всего.
   
— Вам нравится «Монтана», Кларис?
   
— «Монтана» — это очень здорово.
   
— Вы знаете, как происходит тестирование на готовность к транссексуальной операции и на ее необходимость?
   
— Нет.
   
— Если вы разыщите копии всех секретных документов одного из центров, это может существенно помочь в вашем деле. Но вы, конечно, хотите получить все побыстрей. Так, Старлинг?
   
— Это было бы великолепно.
   
— Ну, давайте посмотрим на это глазами психологов. В институте «Хаус-три-персон» ищут того, кто сразу нарисует женскую фигуру. Мужчины транссексуалы почти всегда в первую очень рисуют женщину. Обычно они уделяют много внимания различным украшениям. А мужские фигуры у всех одинаковы. Поищите дома рисунок без всяких украшений, где у порога не будет детской коляски, не будет штор на окнах, цветов во дворе. У настоящих транссексуалов на рисунках только два типа деревьев: развесистые ивы и стволы, напоминающие кастрированные половые члены. Это очень важно. У умственно больных рисунки совсем другие. У Билли деревья должны иметь жуткий вид. Я не слишком быстро?
   
— Нет, доктор Лектер.
   
— Транссексуалы никогда не рисуют себя голыми. Не путайте их с параноиками, которых достаточно много и которые переодеваются женщинами. Они постоянно имеют дело с властями. Нужно ли подводить итог?
   
— Да, прошу вас.
   
— Вам надо получить список мужчин, которым отказали во всех трех хирургических центрах. Возьмите тех, кого отвергли по мотивам преступного поведения, среди них отберите экземпляры с тяжелым детством. Возможно, побывавших в заключении. Потом обратитесь к тестам. Искать следует белого мужчину, не более тридцати пяти, крупных размеров. Но он не транссексуал, Кларис. Он только так думает. А потому озлоблен, что ему не помогли. Это все, что я могу сказать, не имея на руках дела. Вы оставите его?
   
— Да.
   
— И рисунки?
   
— Они в папке.
   
— Тогда поспешите воспользоваться полученной информацией, Кларис. Посмотрим, что получится.
   
— Хотелось бы знать, как вы…
   
— Нет. Не спешите. Это мы обсудим на следующей неделе. Приходите, если чего-нибудь достигнете. В другом случае не стоит.
  
  
   
    
Глава двадцать третья
   
   
Внутренний мир доктора Лектера легко воспринимал интенсивные цвета и запахи, но с трудом находил звуки.
   
Ему пришлось немного напрячься, чтобы услышать глубоко внутри себя голос Бенджамина Распейла.
   
Доктор Лектер с удовольствием представлял, как сдаст юному агенту ФБР Джейма Гамба, и потому вспомнить рассказ Распейла было крайне необходимо.
   
В последний день своей жизни жирный флейтист, лежа на кушетке в кабинете Лектера, поведал историю судьбы Джейма Гамба.
   
«У Джейма была самая жуткая комната, которую можно себе представить в бедном квартале Сан-Франциско — со стенами цвета баклажана, покрытыми пятнами от наркотиков еще в годы процветания „хипаков“.
   
Он каким-то образом подделал документы и превратился в Джейма.
   
Возможно, допустили ошибку в роддоме. Но он очень сердился, если его называли по-другому. Он сменил много работ, отовсюду его выгоняли, но за очень низкую плату брали снова. Однажды я увидел его на кровати в своей комнате. Он сидел, обхватив голову руками.
   
Его выгнали из антикварного магазинчика за очередные махинации.
   
Я сказал ему, что не буду мириться с таким поведением. К тому времени в мою жизнь уже вошел Клаус.
   
Джейма нельзя назвать гомиком от природы — он научился этому в тюрьме.
   
Его появление в любой комнате всегда приводило к тому, что она начинала пустеть. Он убил своих деда и бабку, когда ему было всего двенадцать. И кто же захочет оставаться в одном помещении с таким человеком?
   
И вот, оказавшись без работы, он снова совершил преступление, наказав очередного неудачника.
   
Джейм отправился на почту и получил посылку своего бывшего работодателя, в надежде разжиться чем-нибудь. Это было послание из Малайзии. Он быстренько открыл ее, а там оказались всего лишь мертвые бабочки.
   
Его босс отправлял деньги почтовым работникам на этих островах, и те посылку за посылкой слали ему мертвых бабочек. Он с помощью клея делал из них всевозможные орнаменты и имел наглость называть их произведениями искусства.
   
Бабочки были Джейму ни к чему, он со злостью разгреб их руками, надеясь найти припрятанные драгоценности, но в результате только запачкал руки пыльцой. Ничего более.
   
Вот так он и сидел, обхватив голову грязными руками, и горько рыдал. Потом неожиданно услышал легкий шум и увидел живую бабочку, едва вылупившуюся из куколки. Он видел, как только что родившееся существо расправило крылья. Это была большая зеленая бабочка.
   
Джейм открыл окно, насекомое вылетело, а он вдруг почувствовал некоторое облегчение и понял, что надо делать.
   
Джейм разыскал на побережье домик, где мы с Клаусом проводили время и однажды, придя с работы, я застал его там. Зато не увидел моего Клауса. Клауса нигде не было.
   
Я спросил, где Клаус. Он ответил, что Клаус пошел купаться.
   
Я понял, что он лжет, потому что Клаус никогда не заходил в море. Тихий океан казался ему слишком опасным. Когда я открыл холодильник, то, что, вы думаете, я там увидел? Голову Клауса из-за банки с апельсиновым соком.
   
Джейм сделал себе из кожи Клауса фартук, надел его и нагло спросил, нравится ли он мне. Знаю, вы придете в ужас, решив, будто я после этого имел дело с Джеймом. Когда вы его встретили, он был в жутком состоянии и, думаю, страшно удивился, что вы не испугались его».
   
А потом эти, самые последние, слова Распейла: «Удивляюсь, почему родители не прибили меня до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы обводить их вокруг пальца».
   
Тонкое лезвие скальпеля немного дернулось из-за того, что пронзенное сердце Распейла еще пыталось биться. И потом слова доктора Лектора: «Похоже на соломинку в бездонной пропасти, не так ли?» Но Распейл уже не мог ничего ответить.
   
Доктор Лектер помнил и каждое слово, и еще многое другое. Это были приятные, согревающие душу и сердце воспоминания. Кларис Старлинг проницательна — доктор получает удовольствие от общения с ней. Она, конечно, доберется до Гамба и с той информацией, которая у нее уже есть. Но для этого потребуется время.
   
А чтобы ускорить дело, нужны кой-какие детали.
   
Доктор Лектер был уверен, что ознакомившись с делом, непременно выйдет на след.
   
Возможно, в этом ему поможет информация о том, где работал Джейм сразу после убийства своих деда и бабки. Завтра он передаст ей Джейма Гамба и сделает это столь откровенно, что даже Джек Крофорд поймет все сразу. Завтра это произойдет обязательно.
   
   
   
В тот момент, когда Крофорд вышел из лифта на первом этаже, в его машине загудел вызов. Шофер Джефф взял трубку, послушал и махнул ему рукой. «Она мертва, тело нашли», — мелькнуло в голове Крофорда, пока он бежал к машине. Звонил директор. Но новость была не настолько плоха, хотя и достаточно неприятна: Чилтон подслушал разговор Кларис с Лектером и теперь влез в это дело, сенатор Мартин тоже узнала прямую дорогу к психопату.
   
Генеральный прокурор штата Мэриленд после консультаций с губернатором дал разрешение на перевод доктора Ганнибала Лектера в Теннесси. Чтобы отложить или отменить это, потребуются огромные усилия.
   
Директор хотел знать по этому поводу мнение Крофорда. Лектер в самой сути своей является олицетворением монстра. Чилтон полон честолюбивых амбиций. Сенатор Мартин обеспокоена только судьбой дочери. Жизнь Кэтрин Мартин в опасности.
   
Если все это сопоставить…
   
— Пусть переводят, — ответил Крофорд.
  
  
   
    
Глава двадцать четвертая
   
   
Доктор Чилтон и трое хорошо вооруженных военных из штата Теннесси стояли близко друг к другу на взлетной полосе и всеми силами старались перекричать шум голосов из переговорных устройств автомобилей и вой сирены, стоявшей рядом с самолетом машины «скорой помощи».
   
Армейский капитан передал доктору ручку.
   
Ветер шевелил листы бумаги, и ему пришлось придержать их рукой.
   
— А что, нельзя это сделать в воздухе? — спросил Чилтон.
   
— Сэр, мы должны подписать документы в момент передачи. Такова инструкция.
   
Второй пилот закончил подготовку самолета к вылету, вытолкнул подставки из-под колес и крикнул:
   
— Все готово.
   
Военные и доктор Чилтон подошли к задней двери «скорой помощи». Открывая ее, все напряглись, будто готовясь к удару.
   
Доктор Ганнибал Лектер находился в вертикальном положении вместе с носилками, к которым был привязан, в смирительной рубашке и маске хоккейного вратаря и опорожнял свой мочевой пузырь. Санитар Барии держал «утку».
   
Один из военных захрипел от злости, двое других отвернулись.
   
— Извините, — сказал Барни Лектеру и опять закрыл дверь.
   
— Не волнуйтесь, Барни, — ответил доктор. — Я уже почти кончил. Спасибо.
   
Барни поправил одеяние больного и, положив носилки с доктором на пол, откатил их в глубь фургона.
   
— Барни?
   
— Да, мистер Лектер?
   
— Вы долгое время относились ко мне как порядочный человек. Спасибо.
   
— Не стоит.
   
— Вы попрощаетесь со мной?
   
— Конечно.
   
— До свидания, Барни.
   
Могучий санитар распахнул двери и позвал военных:
   
— Берите носилки с обеих сторон, парни. Давайте положим его на землю. Не спешите…
   
Носилки с доктором занесли в самолет, где были убраны три ряда кресел по правому борту.
   
Второй пилот привязал их к креплениям сидений на полу.
   
— Он так и будет лежать во время всего полета? — спросил один из военных. — А резиновые подштанники ему натянули?
   
— Тебе придется попридержать свою водичку только до Мемфиса, парень, — добавил второй пилот, обращаясь к преступнику.
   
— Доктор Чилтон, могу я попросить вас кое о чем? — проговорил Барни. Они еще не зашли в самолет. Пропеллеры уже начали понемногу поднимать ветер, а с ним пыль и мусор вокруг. — Эти парни совсем ничего не понимают.
   
— Там есть очень сильные и опытные санитары. Пусть теперь голова болит у них.
   
— Думаете, они смогут обращаться с ним правильно? Вы же знаете его. Единственное, чего он боится, это безделья и скуки. От физических наказаний пользы не будет.
   
— Я никогда этого не допущу.
   
— Вы будете там во время первого допроса?
   
— Да. А вы — нет.
   
— Я мог бы полететь тоже — пропущу всего пару часов дежурства.
   
— Это уже не ваша забота, Барни. Я побуду там. И постараюсь научить их всему, каждому шагу.
   
— Пусть они будут очень внимательны, — сказал Барни. — Такой человек может натворить Бог знает что.
   
Кларис Старлинг, сидя на краю кровати гостиничного номера, мрачно созерцала черный телефонный аппарат, по которому минуту назад закончила говорить с Крофордом.
   
Ее волосы после душа были взъерошены, на плечи накинут фэбээровский студенческий халат. Ощущение было такое, будто ей только что нанесли удар в солнечное сплетение.
   
Прошло всего три часа после разговора с доктором Лектером и два часа после того, как они вместе с Крофордом проанализировали все заявления транссексуалов в клинике. За то короткое время, пока она спала, доктор Чилтон сумел перемешать все их карты.
   
К черту! К черту! К черту! Вы убили ее, доктор Чилтон.
   
Вы убили ее, доктор Сукин сын. Лектер знал больше, и я бы выведала у него самое главное.
   
Все пропало. Теперь все пошло прахом.
   
Вся работа насмарку. Когда Кэтрин Мартин обнаружат в реке, я приложу максимум усилий, чтобы вы увидели ее тело. Клянусь, я сделаю это.
   
Вы все у меня забрали. Теперь надо срочно что-то делать. Немедленно. Но что? Что предпринять?
  
  
   
    
Глава двадцать пятая
   
   
Самолет с доктором Лектером на борту коснулся взлетной полосы в Мемфисе, выпустил две струи голубого дыма из-под колес. Согласно команде диспетчера, он подрулил к ангарам Национальных вооруженных сил, подальше от выхода для пассажиров.
   
Внутри первого ангара их ожидали машина «скорой помощи» и лимузин.
   
Сенатор Рут Мартин наблюдала через затемненное стекло своего автомобиля, как военные выносят носилки. Она едва сдерживала желание подбежать к связанному человеку в маске и слезами вымолить хоть одно слово. Но это было бы слишком унизительно.
   
Зазвонил телефон.
   
Ее секретарь, Брайан Госсадж, взяла трубку.
   
— Это ФБР. Джек Крофорд, — доложила она. Сенатор Мартин протянула руку, не спуская глаз с доктора.
   
— Почему вы мне ничего не сказали о Лекторе, мистер Крофорд?
   
— Боялся, вы сделаете то, что намереваетесь сделать сейчас, сенатор.
   
— Не собираюсь воевать с вами, мистер Крофорд. Но если вы захотите воевать со мной, вы сильно пожалеете.
   
— Где сейчас Лектор?
   
— Я смотрю на него.
   
— Он знает о вашем присутствии?
   
— Нет.
   
— Сенатор Мартин, послушайте меня. Вы хотите дать лично ему какие-то гарантии — хорошо, прекрасно. Но, прошу вас, прежде чем предстать перед ним, поговорите с доктором Блумом. Он вам поможет, поверьте.
   
— У меня уже есть профессиональные советники.
   
— Лучше, чем Чилтон, надеюсь.
   
— Наша перепалка — это потеря времени, мистер Крофорд. Вы решили подослать к нему зеленую студенточку, ничего не смыслящую в деле. Я сделаю это лучше. Доктор Чилтон считает, что Лектер может отреагировать на конкретные, исходящие из первых уст предложения, и я их сделаю. Если Кэтрин останется жива и невредима, я всех облагодетельствую, в том числе и вас. Если она.., умрет, я не ручаюсь за себя.
   
— Тогда слушайте меня, сенатор Мартин.
   
В его голосе не было злости, а лишь профессиональные спокойствие и уверенность. Сенатор почувствовала это.
   
— Говорите, — разрешила она.
   
— Если узнаете что-то, сразу сообщите мне. Будьте уверены, у нас есть все необходимое. Не полагайтесь на местную полицию. Пусть у них не создается впечатление, что, отстраняя меня, они делают вам лучше.
   
— Сюда должен прибыть Пол Крендлер из Министерства юстиции. Он обо всем позаботится.
   
— Кто руководит операцией?
   
— Майор Бахман из отдела ФБР штата Теннесси.
   
— Хорошо. Надо, чтоб все сохранялось в полном секрете. Буйвол Билл не должен ни о чем пронюхать. Обнаружив его, мы задействуем специальную группу захвата. Взять его надо быстро и без крови. Вы собираетесь лично говорить с Лектером?
   
— Да.
   
— Может, сначала побеседуете с Кларис Старлинг? Она рядом.
   
— Для чего? Доктор Чилтон мне все объяснил. К окну машины наклонился Чилтон, пытаясь что-то сказать через стекло.
   
Брайан Госсадж взяла его за руку и отрицательно покачала головой.
   
— После вашего разговора с Лектором я должен получить право встретиться с ним.
   
— Мистер Крофорд, он пообещал, что назовет настоящее имя Буйвола Билла в обмен на некоторые удобства. Если он не сделает этого, я отдаю вам его навсегда.
   
— Сенатор Мартин, я понимаю, это очень сложно для вас, но должен предупредить: в любом случае не умоляйте его.
   
— Хорошо, мистер Крофорд. Извините, я не могу больше говорить. — Она положила трубку. — Если я совершу ошибку, с ней случится то же, что и с теми несчастными девушками, — проговорила она едва слышно и жестом пригласила Госсадж и Чилтона в машину.
   
Доктор Ганнибал Лектер сидел в глубоком дубовом кресле в центре большой комнаты. Кресло было привинчено к полу. Смирительная рубашка, связанные ноги, цепи, приковывающие его к креслу, все это было накрыто одеялом. Жуткая хоккейная маска скрывала лицо преступника и не давала возможности кусаться.
   
Почему так? Она полагала, что можно было соблюсти достоинство и встретиться в кабинете за столом. Сенатор бросила взгляд на Чилтона и повернулась к секретарю, чтобы взять бумаги.
   
Чилтон прошел за спинку кресла, снял маску.
   
— Сенатор Мартин, познакомьтесь с доктором Лектером, — сказал он.
   
Прядь волос с головы доктора упала на переносицу между его красными глазами. Он был бледен, как маска. Сенатор Мартин и Ганнибал Лектер внимательно изучали друг друга. Она — ясным, открытым взглядом, он — с мыслями, понятными только ему одному.
   
Доктор Чилтон сел за стол, огляделся и начал:
   
— Сенатор, доктор Лектер заявил мне, что намерен внести в расследование определенную ясность в обмен на изменения, касающиеся условий его заключения. Сенатор вытащила необходимый документ:
   
— Доктор Лектер, это решение, которое я немедленно подпишу. В нем говорится, что я намерена оказать вам помощь. Зачитать вам его?
   
Она подумала, что преступник не собирается отвечать, и направилась к столу, намереваясь поставить свою подпись, но он вдруг произнес:
   
— Я не собираюсь отнимать время у вас и Кэтрин, торгуясь об этих ничтожных привилегиях. Мы и так потеряли достаточно много драгоценных минут. Я помогу вам сейчас, веря, что вы сдержите слово, когда все благополучно завершится.
   
— Можете положиться на меня.
   
— Настоящее имя Буйвола Билла Уильям Рубин. Он обычно представляется Билли Рубином. Ко мне он попал в апреле или в мае тысяча девятьсот семьдесят пятого года по рекомендации Бенджамина Распейла, которого я тогда лечил. Помню, что живет Рубин в Филадельфии, точный адрес, к сожалению, не знаю. Но в Балтиморе он был вместе с Распейлом.
   
— Где ваши записи? — прервал его сообщение майор Бахман.
   
— Они были уничтожены полицией вскоре…
   
— Опишите его.
   
— Что вы говорите, майор! Сенатор Мартин здесь только для…
   
— Его возраст, внешний вид, все, что помните, — настаивал майор.
   
Но доктор Лектер просто ушел в себя. Он уже думал о чем-то другом и если даже и слышал вопросы, не подавал вида.
   
Сенатор смогла снова привлечь его внимание, когда они остались одни.
   
Глаза доктора смотрели прямо на нее.
   
— После них пахнет сигарами, — проговорил он. — Вы сами нянчили Кэтрин?
   
— Простите. Я что делала?
   
— Вы кормили ее грудью?
   
— Да.
   
— Изнурительное дело, не так ли?.. — зрачки женщины расширились, а доктор, насладившись ее болью, решил, что для одного дня этого вполне достаточно. Он продолжил:
   
— Уильяму Рубину сейчас должно быть тридцать пять, ростом он более ста восьмидесяти сантиметров, крепкого телосложения, тогда весил более восьмидесяти килограммов, но сейчас, я полагаю, еще больше. У него каштановые волосы, бледные голубые глаза. Передайте им это, и мы продолжим.
   
— Хорошо. — Сенатор Мартин отнесла записку к двери.
   
— Я видел его только один раз. Он пообещал прийти опять, но исчез.
   
— Почему вы думаете, что он и есть Буйвол Билл?
   
— Он и тогда убивал людей. И делал это, с точки зрения анатомии, примерно так же. Он обратился за помощью, желая покончить с этим. Ему необходимо было поговорить по душам.
   
— И вы не смогли… Он знал точно, что вы не сможете его переделать?
   
— Конечно, но, видимо, хотел попытаться.
   
— Именно Билли убил человека, чью голову нашли в машине?
   
— Я думаю, да.
   
— Вы знаете убитого?
   
— Нет. Распейл называл его Клаусом.
   
— То, что вы рассказали ФБР, правда?
   
— Правда, как и то, что поведали мне они, сенатор.
   
— Я сделала распоряжение относительно вас здесь, в Мемфисе. Мы еще поговорим о вашем положении потом, когда все это… Когда все уладится, вас отвезут в Браши-Маунтин.
   
— Спасибо. Мне нужен телефон на случай, если я что-то вспомню.
   
— Вы получите его.
   
— И музыка. Гленн Гульд. «Вариации Гольдберга». Не слишком ли это много?
   
— Все нормально.
   
— Сенатор Мартин, не доверяйте полностью фэбээровцам. Джек Крофорд никогда не играет честно. Такие у них нравы. Он всегда стремится арестовывать сам. «Надеть хомут», как они это называют.
   
— Спасибо, доктор Лектер.
   
— Мне очень понравился ваш костюм, — заметил он, когда женщина уже выходила.
   
   
   
Он тихо крадется в свою подземную темницу, стараясь дышать ртом, чтобы не было слышно его дыхания. Он совсем не желает портить себе настроение лишним шумом.
   
Его необычно огромные инфракрасные очки напоминают глаза краба. Мистер Гамб знает, что в таком виде он не очень симпатичен. Но, благодаря очкам, он пережил немало приятных минут в этом подвале, играя в свои смертельные игры.
   
Он наклоняется и направляет невидимые лучи в глубину колодца.
   
Объект лежит на боку, в позе ничтожества. Кажется, что она спит. Рядом пустое ведро.
   
В этот раз она случайно не порвала тонкий шнур, пытаясь взобраться по гладким стенам.
   
Во сне она прижала руки к лицу и посасывает большой палец.
   
Пробежав инфракрасными лучами по телу Кэтрин, мистер Гамб начинает мысленно готовиться к претворению в жизнь одной довольно сложной идеи.
   
Обращаться с человеческой кожей дьявольски трудно, если к ней предъявлять такие высокие требования, как это делает мистер Гамб. Необходимо принять чрезвычайно важные решения, главное из них — где сделать первый надрез.
   
Он направляет луч на спину Кэтрин. Лучше бы начать здесь, но как справиться с этим одному? Это не то дело, в котором можно попросить помощи. Он, конечно, знает места, людей, где его усилия оценят, но для этого потребуется время. Надо обходиться своими силами. Сделать надрез в центре груди кощунство — он сразу отказывается от этой идеи.
   
Мистер Гамб не может через инфракрасные очки увидеть цвет тела, но видит, что девушка здорово похудела.
   
Видимо, последнее время соблюдала диету.
   
Опыт научил его, что прежде чем заняться сбором урожая, нужно выждать от четырех дней до недели. Резкая потеря веса делает операцию легче и проще.
   
Кроме того, от истощения его объекты становятся более управляемыми.
   
Более послушными. На некоторых находит состояние тупого оцепенения.
   
В то же время необходимо придерживаться определенного рациона питания, чтобы избежать неожиданных вспышек отчаяния и раздражения, которые могут пагубно сказаться на коже.
   
Да, она определенно теряет в весе. Этот объект настолько специфичен, настолько соответствует его целям, что ждать долго он не может, да и не должен. Завтра после обеда надо закончить с этим, или, может, ночью. Самый крайний срок — послезавтра. Как можно быстрее.
  
  
   
    
Глава двадцать шестая
   
   
Из телевизионных новостей Кларис Старлинг знала, как выглядит район Стоунхиндж-виллдж. Жилой массив Восточного Мемфиса представлял собой сочетание многоквартирных домов и небольших коттеджей, расположившихся буквой «U» вокруг большой площади для стоянки автомобилей.
   
Ей надо было выяснить как можно больше о Кэтрин Бэйкер Мартин. На первый взгляд это место казалось не особенно подходящим для обитания дочери сенатора. Старлинг успела прочитать короткие биографические данные, которыми располагало ФБР, и знала, что Кэтрин Мартин являла собой идеальный пример студента-неудачника. Она провалилась в закрытой школе Фармингтона, провела два неудачных года в Миддлбери.
   
А сейчас училась в закрытом университете Саутвестерн и, кроме того, сама давала уроки. Старлинг без особого труда представила себе замкнутого, норовистого, избалованного ребенка, одного из тех, которые никого не желают слушать. Тем не менее она, понимала, что в подобных рассуждениях следует быть очень осторожной. Кларис сама училась в закрытой школе, жила только на стипендию, но ее оценки всегда были намного лучше ее одежды. Она повидала много детей из богатых семей, которые любым способом старались избежать проблем. Со стороны такие ученики казались недалекими и безразличными ко всему на свете.
   
А может, Кэтрин была сильно привязана к отцу? Она вспомнила фильм, который показывали по телевизору во время выступления сенатора с мольбой о спасении ее единственного ребенка — девочка с отцом катались на яхте. Интересно, она очень любила своего папу, когда была маленькой? Что она пережила, когда узнала о смерти отца от сердечного приступа в сорок два года? Без сомнения, Кэтрин была страстно привязана к нему. Тоска по отцу — вот что сближало ее с Кэтрин. Кларис понимала, что любовь к несчастной девушке очень помогала ей в расследовании. Старлинг без труда нашла дом Кэтрин — напротив стояли две полицейские машины. Здесь в глаза ей бросилось несколько белых пятен.
   
Фэбээровцы из Теннеси пытались взять пробы масла, оставленные на асфальте машинами. Крофорд говорил, что они поработали очень хорошо.
   
Именно на этой стоянке Билл схватил девушку, причем настолько близко от дома, что она, выходя, оставила дверь открытой. Что-то побудило ее выйти из дома, что-то безобидное, не вызывающее тревоги. Старлинг знала, что полицейские Мемфиса говорили со всеми соседями, но те ничего не видели.
   
Возможно, это случилось где-то между высокими трейлерами.
   
Видимо, он следил за девушкой, спрятавшись в какой-то машине.
   
Буйвол Билл, конечно, знал, что Кэтрин была дома. Скорее всего, он давно приметил жертву и только дожидался своего часа. Такие крупные девушки встречаются не часто. Конечно, он не просто сидел и ждал, когда появится кто-нибудь подходящего размера — в таком случае ему пришлось бы потратить много дней.
   
Дверь в квартиру Кэтрин открыл полицейский в форменной фуражке. Когда Старлинг показала удостоверение, он кивком разрешил ей войти.
   
— Мне надо осмотреть помещение. — Слово «помещение» казалось наиболее подходящим для человека, который в квартире не снимал головной убор. он утвердительно кивнул:
   
— Если позвонят, ничего не трогайте. Я сам отвечу.
   
В кухне Старлинг увидела подключенный к телефону магнитофон. Рядом стояли еще два аппарата. Один без диска — прямая связь с центром.
   
— Могу я помочь вам? — спросил молодой человек.
   
— Полиция завершила здесь работу? — семье уже разрешено пользоваться помещением. Я только слежу за телефоном. Вы можете трогать все, что потребуется.
   
— Хорошо, тогда я начну осмотр.
   
Молодой человек взял газету и уселся на свое место. Старлинг необходимо было сконцентрироваться. Хорошо бы остаться в квартире одной, но спасибо и за то, что здесь всего один полицейский, а не целый взвод.
   
Она начала с кухни.
   
Было видно, что здесь почти не готовили. Кэтрин очень любила кукурузные хлопья — ее дружок говорил об этом полиции. Кларис открыла холодильник. Там стояли две коробки с хлопьями. Отсюда не была видна стоянка. Старлинг понравилась красивая, навевающая покой спальня. Она была отделана и обставлена лучше, чем могли бы позволить себе многие молодые женщины. Там висели шторы от Коромандейла, стоял секретер орехового дерева, шкаф, туалетный столик, двуспальная кровать. Старлинг приподняла покрывало. Обе подушки валика лежали с одной стороны, с левой.
   
Возможно, Кэтрин сделала так для своего удобства. Может, здесь был любовник, о котором не знал ее друг. Хотя вполне возможно, что она проводила здесь время со своим другом. Кларис чувствовала, что к преступлению спальня не имеет никакого отношения. Скорее всего, Крофорд был прав, утверждая, что девушку похитили на стоянке. Но Старлинг очень хотела понять Кэтрин, и самым подходящим для этого было место, где она жила постоянно. ЖИЛА. Кларис сознательно поправила себя: где она живет постоянно.
   
Самый большой интерес вызвал шкаф. У Кэтрин Мартин (метка прачечной «К-Б-М») было много одежды, некоторые вещи очень дорогие. Старлинг увидела этикетки очень солидных фирм. Подарки от матери, отметила она.
   
Все это были вещи привилегированного ребенка, студентки и учительницы одновременно, которая жила намного лучше других.
   
В секретере обнаружилось множество писем от школьных друзей, написанных замысловатым почерком, марки, этикетки.
   
В нижнем ящике бумага различных цветов и рисунков для упаковки подарков.
   
Большая шкатулка для драгоценностей на туалетном столике отделана кожей — такая есть у любой девушки, выросшей в хорошей семье. Ничего особенно дорогого, просто — всякая бижутерия.
   
Где могли быть ценные вещи? Если их нет здесь, то кто их взял? Старлинг аккуратно ощупала шкатулку и обнаружила на задней стенке потайной ящичек. Открыла — пусто. От кого и что надо было скрывать? Ну, уж, конечно, не от грабителей. Она тщательно обследовала ящичек и обнаружила на внешней стороне дна конверт.
   
Надев шерстяные перчатки, она повернула шкатулку, вытащила потайной ящичек, перевернула его. Коричневый конверт был прикреплен к дну липкой лентой. Она вскрыла конверт и вытащила содержимое. Пять фотографий, сделанных «полароидом», изображали акт любви между мужчиной и женщиной. Различить лица было довольно трудно.
   
Два снимка были сделаны мужчиной, два женщиной, один автоспуском со стороны. Резкость фотографий была недостаточно хорошая, чтобы рассмотреть детали. Но судя по очертаниям фигуры, это, без сомнения, была Кэтрин. У мужчины виднелся шрам после удаления аппендикса. Старлинг аккуратно засунула каждую фотографию в отдельный пакет, потом все вместе в коричневый конверт и вставила ящик на место.
   
— В моей записной книжке есть телефоны, по которым вы можете позвонить достаточно компетентным лицам, — раздался голос за ее спиной. — Не хочу думать, что из шкатулки только что были похищены вещи. Старлинг глянула в зеркало. Около двери спальни стояла мать пропавшей девушки. У нее был очень утомленный вид.
   
— Здравствуйте, сенатор Мартин. Вы хотите прилечь отдохнуть? Я уже почти закончила.
   
Даже в таком угнетенном состоянии сенатор Мартин сохраняла чувство собственного достоинства. Но под внешним спокойствием чувствовался очень воинственный настрой.
   
— Скажите, кто вы? Я полагала, что полиция уже сделала здесь все необходимое.
   
— Мое имя Кларис Старлинг. Я из ФБР. Вы говорили с доктором Лектером, сенатор?
   
— Он назвал мне имя. — Сенатор прикурила сигарету и с головы до ног оглядела девушку. — Посмотрим, какова цена его слова. А что обнаружили в шкатулке вы, агент Старлинг? Какова цена этому?
   
— Некоторые документы, которые мы проверим буквально через несколько минут. — Старлинг старалась говорить как можно миролюбивее.
   
— В шкатулке моей дочери? Позвольте мне взглянуть.
   
Старлинг услышала голоса за дверью и в надежде, что их разговор прервут, спросила:
   
— Мистер Копли из Мемфиса тоже с вами?
   
— Нет. Вы не ответили на мой вопрос. Прошу не обижаться, мисс, однако я должна знать, что вы обнаружили в шкатулке моей дочери. — Она повернула голову и бросила через плечо: — Пол, войдите сюда. Агент Старлинг, полагаю, вы знаете мистера Крендлера из министерства юстиции? Пол, вот та девушка, которую Джек Крофорд привлек для работы с Лектером.
   
Блестящая лысина Крендлера была покрыта загаром, он точно выглядел на свои сорок.
   
— Мистер Крендлер, мы с вами знакомы. Здравствуйте.
   
— Инспектор Старлинг обнаружила что-то в шкатулке для драгоценностей моей дочери и положила к себе в сумку. Полагаю, нам стоит взглянуть, что это, не так ли?
   
— Инспектор? — переспросил Крендлер.
   
— Можно вас на два слова?
   
— Разумеется. Но позже. — Он протянул руку. Лицо Старлинг покрылось потом. Она понимала, что сенатор Мартин сейчас вряд ли владеет собой, но недоверие Крендлера простить не могла. И никогда не простит.
   
— Возьмите, — сказала девушка, вручая ему конверт. Крендлер взглянул на верхний снимок и тут же закрыл конверт. Но сенатор Мартин уже держала его в своих руках.
   
Было жалко смотреть на женщину, рассматривающую эти ужасные фотографии. Просмотрев их, она подошла к окну, закрыла глаза и подняла лицо к затянутому тучами небу. При дневном освещении она казалась старой. Она прикурила дрожащей рукой сигарету.
   
— Сенатор, я… — начал Крендлер.
   
— Полиция тщательно обследовала эту комнату, — медленно проговорила миссис Мартин. — Уверена, они видели эти фотографии, но оказались достаточно благоразумными, чтобы положить их на место и держать язык за зубами.
   
— Нет, этого не может быть, — тихо возразила Старлинг. Разумеется, эта женщина получила такой удар, но что же делать, черт побери?
   
— Миссис Мартин, мы должны знать, что за человек изображен на фотографии. Если это ее друг, тогда все в порядке. Я все узнаю через пять минут. Их больше никто не увидит, а Кэтрин ничего не узнает.
   
— Я сама позабочусь об этом. — Сенатор Мартин быстро положила конверт в свою сумку. Как ни странно, но Крендлер сохранял полное молчание.
   
В комнату заглянул помощник сенатора:
   
— Извините, миссис Мартин. На связи ФБР. Вы можете узнать результаты поисков Билли Рубина.
   
— Идите, сенатор, — сказал Крендлер. — Я присоединюсь к вам через минуту. Рут Мартин молча вышла.
   
Пока Крендлер закрывал дверь спальни, Кларис получила возможность хорошо рассмотреть его. На министре был костюм безупречного покроя. Оружия при себе он не имел. Крендлер стоял с опущенной головой, не выпуская ручку двери.
   
— Да, поработали вы на славу, — проговорил он, наконец, оборачиваясь. Старлинг не желала сносить эту насмешку. Она смело посмотрела ему в глаза. — В Куантико готовят хороших сыщиков, — добавил Крендлер.
   
— Но не воришек.
   
— Знаю.
   
— Сомневаюсь.
   
— Ладно, оставим это.
   
— Надеюсь, мы сможем заняться фотографиями, — спросила она.
   
— Конечно.
   
— А кто такой Билли Рубин, мистер Крендлер. — Лектер сказал, что это настоящее имя Буйвола Билли. Взгляните сами. — Он дал ей листок с записью разговора между сенатором и доктором. — Ну, что вы думаете? — спросил Крендлер, когда она закончила читать.
   
— Ничего значительного, — ответила Старлинг. — Он говорит, что преступник белый мужчина по имени Билли Рубин, который перенес сибирскую язву. Что бы ни случилось, Лектера вряд ли можно будет уличить во лжи. В худшем случае он просто скажет, что ошибся. Очень надеюсь, что этого не произойдет. Но, вполне возможно, что он просто глумился над сенатором. Мистер Крендлер, он гениален в делах подобного рода. Кстати, вы когда-нибудь.., встречались с ним? — Крендлер отрицательно покачал головой и со свистом выдохнул воздух. — Доктор Лектер отправил на тот свет девять человек. Терять ему нечего, а поэтому остается только шутить. Почему мы и пытались заигрывать с ним.
   
— Я все знаю — слышал запись, которую сделал Чилтон во время вашего разговора. Не скажу, что сработано плохо, но, смею заметить, это не повторится. Отдел пускай продолжает поиски транссексуалов, а вы завтра же приступайте к своей учебе в Куантико.
   
— Мне удалось обнаружить кое-что еще…
   
— Немедленно возвращайтесь в Вашингтон и приступайте к занятиям, — отрывисто проговорил он и открыл дверь.
   
— Мистер Крофорд поручил мне…
   
— Вы будете делать то, что говорю я. Сейчас вы подчиняетесь не Джеку Крофорду. Вы должны вести себя так же, как и остальные слушатели академии. Надеюсь, это понятно? В четырнадцать десять самолет. Вы должны улететь на нем.
   
— Мистер Крендлер, доктор Лектер говорил со мной после того, как выгнал всех балтиморских следователей. Может быть, он примет меня еще раз. Мистер Крофорд полагает… Крендлер хлопнул дверью громче, чем следовало.
   
— Возможно, вы и очень талантливая студентка, иначе Крофорд не стал бы привлекать вас. Но говорю вам в последний раз: умерьте свой пыл, иначе у вас могут быть большие неприятности. Ваша работа закончена, агент Старлинг. Я вывожу вас из этого дела. Прошу вернуть удостоверение.
   
— Мне оно нужно, чтобы иметь оружие. Мне выдали в Куантико пистолет.
   
— Оружие! О, Боже! Сдайте удостоверение сразу же по возвращению в академию. И еще, — продолжил Крендлер, когда они вместе вышли из дома, — к Джеку Крофорду я питаю самое искреннее уважение. Передайте, что мы очень сожалеем по поводу болезни его жены Беллы. А теперь возвращайтесь домой и займитесь учебой, договорились?
   
— До свиданья, мистер Крендлер.
   
Она осталась одна на огромной стоянке автомобилей, чувствуя, что ничего не может понять в этом мире.
   
Первое, что бросилось в глаза, был голубь, вышагивающий под ярко окрашенными трейлерами и лодками на колесах. Он схватил клювом что-то, лежавшее на асфальте и через секунду бросил. Сильный ветер ерошил его белые перья.
   
Она вдруг вспомнила ту печальную, мертвую девушку, которую видела на столе в доме похоронных ритуалов Поттера. Ногти утопленницы были покрыты блестящим лаком, как и все эти проклятые лодки и домики на колесах. Как ее имя? Кимберли.
   
ДЬЯВОЛ, НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТИ СУКИНЫ ДЕТИ УВИДЕЛИ МОИ СЛЕЗЫ.
   
Бог мой, это имя так часто встречается.
   
В их классе было целых четыре Кимберли.
   
Бедняжка Кимберли всеми силами желала быть на уровне, для красоты проколола столько дырочек в ушах.
   
А Буйвол Билл смотрел на ее полные груди и сжимал курок пистолета. Она тщательно следила за ногами.
   
Да, судя по лицу, рукам и ногам, кожа была самым главным преимуществом девушки. Кимберли, ты теперь можешь злиться? Тебя не пытались разыскивать сенаторы. Самолеты не перевозили ради тебя сумасшедших из одного места в другое. Она не любила использовать слово «сумасшедший». Она вообще не любила делать очень многие вещи. Этот мир полон странных людей… Старлинг посмотрела на часы.
   
До самолета еще оставалось время, и она должна успеть кое-что сделать.
   
Должна увидеть лицо Лектера, когда он произносит имя Билли Рубин.
   
Если ей удастся выдержать его странный взгляд достаточно долго, если она сможет заглянуть глубоко внутрь, где зарождаются озорные огоньки, то, возможно, узнает что-то важное.
   
Возможно, она увидит там отблески веселья. СЛАВА БОГУ, У МЕНЯ ОСТАЛОСЬ УДОСТОВЕРЕНИЕ.
  
  
   
    
Глава двадцать седьмая
   
   
Пробираясь сквозь заторы транспорта на улицах Мемфиса Кларис Старлинг, чувствовала на щеках слезы ярости и негодования.
   
Внезапно наступило странное облегчение. Неведомое, сверхъестественное прозрение подсказывало, что нужно продолжать борьбу.
   
Пребывание доктора Лектера на новом месте создавало дополнительные проблемы с охраной. Звонки с угрозами начали поступать с первой минуты его воцарения здесь. У его жертв было много друзей и родственников, которые страстно желали увидеть доктора мертвым.
   
Представитель армии около входа в здание суда проверил ее удостоверение. Сейчас фойе напоминало объект повышенной секретности. Полицейские стояли около лифта и возле лестницы.
   
Военные разместились в креслах и на диванах таким образом, что их не было видно. Около лифта Кларис остановил сержант:
   
— Прессе запрещено.
   
— Я не из газеты.
   
— Вы от Генерального прокурора? — спросил он, глянув в удостоверение.
   
— Заместителя Генерального прокурора Крендлера, — ответила Старлинг. — Я только что от него. Полицейский кивнул.
   
— Здесь собралось огромное количество желающих посмотреть на доктора Лектора. Слава Богу, не часто приходится видеть подобное. Прежде чем подняться, вам необходимо переговорить с доктором Чилтоном.
   
— Я только что видела его, — солгала Старлинг. — Мы вместе занимались перевозкой заключенного из Балтимора. Мне сюда?