1 2 3 4 5 6 
— Я и есть доктор. Я буду вас оперировать. Херцог посмотрел на цветы, потом снова на Пейдж.
— Вы кто?
— Не волнуйтесь, — уверенным тоном заявила Пейдж. — Вы в надежных руках. — Она взяла медицинскую карту и принялась ее изучать.
— А что это значит? — встревоженным голосом спросил он. «Почему она принесла мне цветы?»
— Это значит, что у вас все будет в порядке. Он сглотнул слюну.
— Вы действительно собираетесь меня оперировать?
— Да.
— Вы выглядите ужасно…, ужасно молодо.
Пейдж погладила его по плечу.
— У меня еще не умер ни один пациент. — Она оглядела палату. — Вам здесь удобно? Может быть, принести что-нибудь почитать? Книгу или журнал? Или, может, чего-нибудь сладенького?
Херцог слушал ее, явно нервничая.
— Нет, все хорошо. — Почему она так ласкова с ним? Может, она что-то скрывает?
— Ладно, тогда увидимся завтра утром. — Пейдж написала что-то на листке бумаги и протянула его Херцогу. — Это номер моего домашнего телефона. Если понадобится, можете вечером позвонить мне домой.
Когда Пейдж уходила из палаты, Вальтер Херцог находился на грани нервного стресса.
*** 
Через несколько минут Джимми отыскал Пейдж в комнате отдыха. Он подошел к ней, улыбаясь во весь рот.
— Поздравляю! Я слышал, вы завтра оперируете. «Как быстро разносятся слухи», — подумала Пейдж.
— Да.
— Кто бы ни был этот пациент, ему повезло, — заметил Джимми. — Если со мной когда-нибудь что-нибудь случится, я позволю оперировать меня только вам.
— Спасибо, Джимми.
И, конечно же, Джимми, как всегда, рассказал анекдот.
— Вы слышали про парня, у которого была странная боль в лодыжках? Но он был слишком жадным и не хотел тратить деньги на докторов. И вот однажды он узнает, что у одного из его приятелей точно такие же боли. Ну, этот парень и говорит ему: «Сходи-ка прямо сейчас к врачу. А потом обо всем мне расскажешь». На следующий день скряге сообщают, что его друг умер. Он мчится в больницу и делает там всяких анализов на пять тысяч долларов. Анализы показывают, что у него все в порядке. Тогда он звонит вдове друга и спрашивает: «Честера сильно мучили боли перед смертью?» «Нет, — отвечает вдова, — он даже не заметил тот грузовик, который сбил его».
*** 
Пейдж была слишком возбуждена, чтобы ужинать. Весь вечер она практиковалась на ножке стола завязывать хирургические узлы, «Мне надо хорошенько выспаться, чтобы утром быть свежей и в хорошей форме», — убеждала себя она, но так и не заснула всю ночь, снова и снова проигрывая в воображении порядок операции.
Существует три типа грыжи: вправимая грыжа, когда есть возможность вернуть грыжевое выпячивание в брюшную полость; невправимая грыжа, когда спайки препятствуют возвращению грыжевого выпячивания в брюшную полость; и наиболее опасная — ущемленная грыжа, когда кровь не проходит через грыжу, вызывая при этом повреждения кишечника. У Вальтера Херцога была вправимая грыжа.
*** 
В шесть часов утра Пейдж приехала на больничную стоянку. Рядом с ее местом для парковки расположился новенький красный «феррари». Пейдж машинально подумала, кто же может быть его владельцем. Наверняка богатый человек.
*** 
В семь утра Пейдж помогла Вальтеру Херцогу сменить больничную пижаму на синий халат. Медсестра уже дала ему успокоительное, теперь все ждали каталку, на которой пациента должны были доставить в операционную.
— Это моя первая операция, — промолвил Вальтер Херцог.
«И моя тоже», — подумала Пейдж.
Прибыла каталка, и Вальтера Херцога повезли в третью операционную. Пейдж шла рядом с ним, сердце ее билось так сильно, что она боялась, как бы этого не услышал пациент.
*** 
Третья операционная была одной из самых больших, в ней размещались приборы для слежения за деятельностью сердца, аппарат «искусственное сердце и легкое» и другое оборудование. Когда Пейдж вошла в операционную, вся бригада уже находилась на месте: лечащий врач, анестезиолог, два ординатора, операционная сестра и две медсестры.
Все с нетерпением ожидали увидеть, как Пейдж будет выполнять свою первую операцию.
Она подошла к операционному столу. Вальтеру Херцогу побрили пах и вымыли его антисептическим раствором, обложив вокруг стерильными салфетками.
Херцог поднял взгляд на Пейдж и произнес сонным голосом:
— Вы ведь не позволите мне умереть, правда? Пейдж улыбнулась.
— Я не могу испортить свои прекрасные показатели.
Она посмотрела на анестезиолога, дававшего пациенту электроанестезию, глубоко вздохнула и кивнула.
Операция началась.
— Скальпель.
Пейдж уже собиралась сделать первый разрез, как услышала, что медсестра что-то сказала.
— Что?
— Не хотите, чтобы я включила музыку, доктор? Впервые ей задавали такой вопрос. Пейдж улыбнулась.
— Хорошо. Давайте послушаем Джимми Баффета. Как только Пейдж сделала первый разрез, вся ее нервозность улетучилась. Как будто она занималась этим всю жизнь. Очень умело Пейдж прошла сквозь слои фибровой и мышечной тканей к местоположению грыжи; в операционной раздавались знакомые слуху команды:
— Тампон…
— Дайте мне каутер…
— Вот он…
— Посмотрите, мы вмешались как раз вовремя…
— Зажим…
— Отсосите кровь…
Все внимание Пейдж было сосредоточено на том, что она делала. Определить границы грыжевого мешка…, освободить его…, перевязать основание мешка…, обрезать концы…, паховое кольцо…, соединить…
Через час и двадцать минут после первого разреза операция была закончена.
Пейдж должна была чувствовать себя выжатой как лимон, а она, наоборот, ощущала огромный прилив сил.
Когда Вальтера Херцога зашили, операционная сестра повернулась к Пейдж.
— Доктор Тэйлор… Пейдж подняла голову.
— Да?
Сестра улыбнулась.
— Вы были великолепны, доктор.
*** 
В воскресенье у всех троих подруг был выходной.
— Что мы будем сегодня делать? — поинтересовалась Кэт, У Пейдж родилась идея.
— Почему бы в такой прекрасный день нам не поехать в «Три Парк»? Устроим пикник на природе.
— Прекрасная мысль, — поддержала Хони.
— Поехали! — согласилась Кэт. И в этот момент зазвонил телефон. Все трое уставились на него.
— Господи! — воскликнула Кэт. — А я-то думала, что Линкольн дал нам свободу. Не отвечайте. У нас сегодня выходной.
— У нас не бывает выходных, — напомнила ей Пейдж.
Кэт подошла к телефону и сняла трубку.
— Доктор Хантер. — Она слушала несколько секунд, потом протянула трубку Пейдж, — Это вас, доктор Тэйлор.
Пейдж покорно взяла трубку.
— Доктор Тэйлор…, привет, Том… Что?… Нет, я немедленно выезжаю…, поняла…, хорошо. Буду через пятнадцать минут. — Она положила трубку и подумала: «Дело серьезное».
— Что-то случилось? — спросила Хони.
— Да, пациент может умереть. Постараюсь вернуться к ужину.
*** 
Подъехав к больнице, Пейдж поставила машину на стоянку рядом с новеньким сверкающим красным «феррари». «Интересно, сколько надо сделать операций, чтобы купить такую машину?»
Спустя двадцать минут она вошла в приемный покой. Там на стуле сидел мужчина в темном костюме и смотрел в окно.
— Мистер Ньютон? Он поднялся со стула.
— Да.
— Я доктор Тэйлор. Я только что осмотрела вашего мальчика. Его привезли к нам с болями в животе.
— Да. Но я хочу забрать его домой.
— Боюсь, это невозможно. Он нуждается в срочном переливании крови и операции. Иначе он умрет. Мистер Ньютон покачал головой.
— Мы свидетели Иеговы. Господь не позволит ему умереть, а я не позволю перелить ему чужую кровь. Это моя жена привезла его к вам. Она будет наказана за это.
— Мистер Ньютон, похоже, вы не понимаете, насколько серьезна ситуация. Если мы немедленно не прооперируем его, ваш сын умрет.
Мужчина посмотрел на Пейдж и улыбнулся.
— Вам ведь не известны пути Господни, так ведь? Пейдж пришла в ярость.
— Я могу и не знать о путях Господних, но я прекрасно знаю, что такое разрыв селезенки. — Она вытащила из кармана лист бумаги. — Ваш сын несовершеннолетний, так что вы должны подписать за него эту форму согласия на операцию. — Пейдж протянула форму.
— А если я не подпишу ее?
— Почему…, тогда мы не сможем его оперировать. Мистер Ньютон кивнул.
— Вы думаете, ваше могущество сильнее могущества Господа?
Пейдж впилась в него глазами.
— Значит, не будете подписывать?
— Не буду. Силы, которые могущественнее ваших, помогут моему сыну. Вот увидите.
Когда Пейдж вернулась в палату, шестилетний Питер Ньютон впал в бессознательное состояние.
— Он не вытянет, — заметил Чанг. — Слишком большая потеря крови. Что будем делать? Пейдж приняла решение.
— Отправляйте его в первую операционную. Stat. Чанг удивленно посмотрел на нее.
— Его отец передумал? Пейдж кивнула.
— Да. Он передумал. Давайте поторопимся.
— Вот это да! Я говорил с ним целый час, но так и не смог убедить. Он сказал, что Господь позаботится о его сыне.
— Вот он и заботится, — заверила Тома Пейдж.
Пациенту перелили четыре пинты крови. Спустя два часа операция благополучно завершилась. Жизнь мальчика была вне опасности.
Пейдж ласково погладила его по лбу.
— С ним все будет в порядке.
В операционную вбежал санитар.
— Доктор Тэйлор? Вас срочно желает видеть доктор Уоллис.
*** 
Бенджамин Уоллис был настолько зол, что у него срывался голос.
— Как вы осмелились на такой вопиющий поступок? Вы сделали переливание крови и прооперировали пациента без согласия родителей? Вы нарушили закон!
— Я спасла мальчику жизнь. Уоллис тяжело вздохнул.
— Вам следовало получить разрешение суда.
— У меня не было времени. Опоздай мы на десять минут, и мальчик бы умер. Бог в это время был занят чем-то другим.
Уоллис принялся взад и вперед расхаживать по кабинету.
— И что вы теперь собираетесь делать?
— Получу разрешение суда.
— Для чего? Вы ведь уже прооперировали.
— Помечу разрешение задним числом. Никто ничего не заметит.
Уоллис взглянул на Пейдж и решил провентилировать вопрос относительно ее поведения в будущем.
— Господи! — Он вскинул брови. — Это может стоить мне работы.
Пейдж ответила ему долгим взглядом, потом повернулась и направилась к двери.
— Пейдж?…
Она остановилась.
— Да?
— Надеюсь, вы так больше никогда не поступите?
— Только если буду вынуждена, — заверила Пейдж.

Глава 13

Все больницы сталкиваются с проблемой кражи наркотиков. По закону, любые наркотики должны выдаваться в аптеке строго по рецептам, но как бы ни были строги меры предосторожности, наркоманы всегда находят пути обойти их.
В окружной больнице «Эмбаркадеро» данная проблема встала очень серьезно. Старшая сестра Маргарет Спенсер решила поговорить с Беном Уоллисом.
— Я не знаю, что делать, доктор. У нас постоянно пропадает фентанил.
Фентанил был сильнодействующим наркотиком, применявшимся для анестезии.
— Как много пропадает?
— Очень много. Если бы всего несколько бутылочек, то этому нашлось бы какое-нибудь разумное объяснение, но фентанил пропадает постоянно. Более десяти бутылочек в неделю.
— У вас есть какие-нибудь соображения, чья это работа?
— Нет, сэр. Я уже разговаривала с охраной. Они тоже в растерянности.
— У кого есть доступ в аптеку?
— Вот в этом-то вся проблема. Большинство анестезиологов имеют довольно свободный доступ в аптеку, а также многие медсестры и хирурги.
Уоллис задумался.
— Благодарю, что сообщили мне. Я займусь этим.
— Спасибо, доктор. — Сестра Спенсер удалилась.
«Только этого мне сейчас и не хватало», — подумал разгневанный Уоллис. Предстояло собрание попечительского совета больницы, и к нему уже накопилась масса других проблем. Бенджамин Уоллис был хорошо знаком с данными статистики. Более десяти процентов врачей в Соединенных Штатах время от времени становились либо наркоманами, либо алкоголиками, легкий доступ к наркотикам являлся великим соблазном. Врач мог запросто открыть шкафчик, достать оттуда любой наркотик и уколоться, благо, жгут и шприцы всегда находились под рукой. А наркоману требуется колоться через каждые два часа.
И вот теперь это докатилось и до его больницы. Надо было что-то предпринять до заседания попечительского совета, «Это может серьезно подмочить мою репутацию».
Бен Уоллис не был уверен, кому бы он мог довериться и попросить помочь поймать
вора. Тут следовало действовать очень осторожно. Из числа подозреваемых он определенно исключил доктора Тэйлор и доктора Хантер, поэтому и решил воспользоваться их помощью.
Уоллис послал за ними.
— Я хочу попросить вас об одной услуге, — начал он, когда Пейдж и Кэт явились в его кабинет. Он рассказал им о пропаже фентанила. — Мне нужно, чтобы вы внимательно следили за докторами, с которыми работаете. Не выходит ли кто-нибудь из них во время операции на несколько минут из операционной или не проявляет ли других признаков наркомании. Обо всем прошу сообщать мне. Наблюдайте за изменениями в настроении… Нет ли у кого депрессии… Может, кто-то постоянно опаздывает или пропускает назначенные встречи. Буду весьма признателен, если этот разговор останется строго между нами.
Когда они вышли из кабинета Уоллиса, Кэт сказала:
— У нас очень большая больница. Здесь понадобится Шерлок Холмс.
— Нет, не понадобится, — с печалью в голосе возразила ей Пейдж. — Я знаю, кто это.
*** 
Митч Кемпбелл был одним из самых любимых врачей Пейдж. Приятный седовласый мужчина пятидесяти лет, всегда веселый, один из лучших хирургов больницы. Последнее время Пейдж замечала, что он постоянно на несколько минут опаздывает на операции, руки у него заметно дрожали. Если только была возможность, доктор Кемпбелл просил Пейдж ассистировать ему, и главная работа во время операции выпадала на ее долю. К середине операции его руки начинали так дрожать, что он передавал скальпель Пейдж.
— Что-то я себя неважно чувствую, — бормотал доктор Кемпбелл. — Может, вы закончите? И с этими словами уходил из операционной. Пейдж и раньше подозревала, в чем была истинная причина его недомогания. А теперь она точно это знала и спрашивала себя, что делать. Совершенно ясно, что, если она расскажет об этом доктору Уоллису, доктора Кемпбелла уволят и, хуже того, его карьере придет конец. Но, с другой стороны, если она ничего не предпримет, то поставит под угрозу жизни пациентов. «Возможно, мне следует поговорить с ним, — подумала Пейдж. — Скажу ему, что мне все известно, и буду настаивать, чтобы он прошел курс лечения». Она обсудила эту ситуацию с Кэт.
— Да, проблема, — согласилась та. — Он хороший мужик и прекрасный врач. Если ты его выдашь — ему конец, а если не выдашь, то будешь постоянно переживать, как бы он чего не натворил. Как ты думаешь, что он скажет, если ты припрешь его к стенке?
— Наверное, будет все отрицать. Все они обычно так себя ведут.
— Да, тяжелый случай.
На следующий день Пейдж по расписанию оперировала вместе с доктором Кемпбеллом. «Надеюсь, что я ошибаюсь, — молилась про себя она. — Только бы он не опоздал, только бы не ушел во время операции».
Кемпбелл опоздал на пятнадцать минут, а в середине операции сказал:
— Продолжайте без меня, хорошо, Пейдж. Я скоро вернусь.
«Я должна поговорить с ним, — решила она. — Я не могу разрушить его карьеру».
*** 
На следующее утро, когда Пейдж и Хони подъехали на стоянку машин врачей, рядом с ними припарковал свой красный «феррари» Гарри Боуман.
— Прекрасная у тебя машина, — заметила Хони. — Сколько же такая стоит? Боуман рассмеялся.
— Если ты спрашиваешь, значит, не можешь позволить себе такую.
Пейдж не слушала их разговор. Она внимательно смотрела на машину, думая о пентхаузе Боумана, роскошных вечеринках, о яхте. «У меня хватило ума родиться у сообразительною папы. Он все свои деньги оставил мне». И все же Боуман работал в окружной больнице. Почему?
*** 
Спустя десять минут Пейдж зашла в отдел кадров и обратилась к Карен, секретарше, у которой хранились личные дела врачей.
— Ты не окажешь мне услугу, Карен? Но только это между нами. Гарри Боуман пригласил меня на свидание, а я подозреваю, что он женат. Ты не позволишь мне заглянуть в его личное дело?
— Конечно. Ох уж эти жеребцы. Вечно им юбок мало! Правильно, что ты решила проверить. Сейчас я дам тебе его личное дело. — Карен подошла к шкафу, отыскала нужную папку и протянула ее Пейдж.
Та быстро просмотрела досье. Доктор Гарри Боуман закончил университет в небольшом городке на Среднем Западе, потом работал и учился в медицинском колледже. Он был анестезиологом.
А его отец — парикмахером.
*** 
Хони Тафт являлась загадкой для большинства врачей окружной больницы «Эмбаркадеро». Во время утренних обходов она выглядела совершенно не уверенной в себе, но во время вечерних обходов это был совершенно другой человек — Хони становилась на удивление компетентна, очень верно определяла диагноз и лечение для каждого пациента.
Один из старших ординаторов решил обсудить этот феномен со своим коллегой.
— Черт побери, я совершенно ничего не понимаю. По утрам на доктора Тафт так и сыплются жалобы. Она постоянно ошибается, как в том анекдоте, знаешь, о медсестре, которая постоянно все делала не так? Доктор жалуется на нее, что он велел ей дать три таблетки пациенту из четвертой палаты, а она дала четыре таблетки пациенту из третьей палаты. И вот пока он рассказывает это, то видит, как эта медсестра гонится с кастрюлей кипятка по коридору за голым пациентом. Доктор говорит: «Вот полюбуйтесь: а ведь я же велел ей проколоть ему чирей».
Коллега рассмеялся.
— Что ж, такова уж доктор Тафт. Но во время вечерних обходов она просто великолепна. Диагнозы совершенно верные, все точно, никаких ошибок. Она, должно быть, принимает какие-то волшебные пилюли, которые действуют только после обеда. — Он почесал затылок. — Ни черта не понимаю.
Доктор Натан Риттер был педантом, человеком, который жил и работал строго по инструкции. Может, он и не отличался блестящим умом, но был очень способным и преданным своему делу врачом и ожидал подобных же качеств от тех, с кем работал. К несчастью Хони, она попала в его бригаду. Обход начался с палаты, где лежали более десяти пациентов. Один из них как раз заканчивал завтрак. Риттер посмотрел его медицинскую карту, висевшую в ногах кровати.
— Доктор Тафт, судя по карте, это ваш пациент. Хони кивнула.
— Да.
— Ему на утро назначена бронхоскопия. Хони снова кивнула, — Совершенно верно.
— И вы позволяете ему есть? — рявкнул Риттер. — Перед бронхоскопией?
— Но этот бедняга ничего не ел с… — попыталась оправдаться Хони.
Натан Риттер повернулся к своему помощнику.
— Отложите бронхоскопию. — Он хотел было что-то сказать Хони, но сдержался. — Идемте дальше.
Следующим пациентом оказался пуэрториканец, которого мучил сильный кашель.
Доктор Риттер осмотрел его.
— Чей это пациент?
— Мой, — ответила Хони. Он нахмурился.
— Инфекция должна была уже пройти. — Доктор Риттер посмотрел карту. — Вы даете ему пятьдесят миллиграммов ампициллина четыре раза в день?
— Совершенно верно.
— Нет, не верно. Это не правильно! Ему необходимо давать пятьсот миллиграммов четыре раза в день. Вы забыли добавить ноль.
— Простите, я…
— Не удивительно, что у пациента не наблюдается улучшений! Немедленно внесите исправления.
— Да, доктор.
Когда они подошли к следующему пациенту Хони, доктор Риттер сказал с раздражением:
— Этому больному был назначен рентген толстой кишки. Где описание снимков?
— Описание снимков? Ох, боюсь, я забыла заказать описание.
Риттер наградил Хони долгим, подозрительным взглядом.
А дальше пошло еще хуже.
Следующий пациент, которого они осматривали, мучительно стонал.
— Ужасная боль. Что со мной, доктор?
— Мы не знаем, — ответила Хони. Риттер бросил на нее свирепый взгляд.
— Доктор Тафт, позвольте пригласить вас выйти на минутку?
В коридоре он заявил:
— Никогда, никогда не говорите пациенту, что не знаете, что с ним. Ведь он только от вас ожидает помощи! И если действительно не знаете ответа, то придумайте. Вы меня поняли?
— Но мне это кажется нечестным…
— А я не спрашиваю вас, честно это или нет. Просто делайте то, что вам говорят.
Потом они осмотрели пациентов с диафрагмальной грыжей, гепатитом, старческим склерозом мозга и другими болезнями. Сразу же после завершения обхода доктор Риттер направился в кабинет Бенджамина Уоллиса.
— У нас возникла проблема, — заявил он.
— В чем дело, Натан?
— Дело в одной из ординаторов. Хони Тафт. Опять!
— А что с ней?
— Она полная неумеха.
— Но у нее такие прекрасные рекомендации.
— Бен, лучше избавься от нее, пока больница по ее вине действительно не влипла в серьезные неприятности, пока она не убила одного-двух пациентов.
Уоллис задумался на минуту, потом принял решение:
— Ладно. Я уберу ее из больницы.
*** 
Почти все утро Пейдж была занята в хирургическом отделении. Освободившись, она сразу же отправилась рассказать доктору Уоллису о своих подозрениях относительно Гарри Боумана.
— Боуман? Вы уверены? Я имею в виду…, я не замечал за ним никаких признаков наркомании.
— А он и не употребляет наркотики, — пояснила Пейдж. — Он их продает. На зарплату ординатора он живет как миллионер.
Бен Уоллис кивнул.
— Очень хорошо. Я это проверю. Спасибо, Пейдж, Уоллис вызвал Брюса Андерсона, начальника охраны.
— Похоже, мы выяснили, кто ворует наркотики, — сообщил он. — Я хочу, чтобы вы установили пристальное наблюдение за доктором Гарри Боуманом.
— Боуманом? — Андерсон попытался скрыть свое удивление. Доктор Боуман постоянно угощал охранников кубинскими сигарами и делал им другие маленькие подарки, и они очень любили его.
— Если он придет в аптеку, обыщите его на выходе.
— Слушаюсь, сэр.
*** 
Гарри Боуман направлялся в аптеку, У него имелись заказы. Много заказов. Все началось со счастливой случайности. Боуман работал в небольшой больнице города Эймс, штат Айова, едва сводя концы с концами на зарплату ординатора. А ведь он так любил шампанское и пиво. И тут судьба улыбнулась ему.
Как— то утром ему позвонил один пациент, уже выписавшийся из больницы.
— Доктор, у меня ужасные боли. Прошу вас, помогите.
— Вы хотите снова лечь в больницу?
— Нет, мне вообще не хотелось бы покидать дом. Вы не могли бы принести мне что-нибудь обезболивающее?
Боуман задумался.
— Хорошо, я заеду к вам по пути домой. Придя к пациенту, он принес с собой бутылочку фентанила.
Пациент сразу вцепился в нее.
— Замечательно. — Он вытащил из кармана целую пригоршню банкнот. — Возьмите.
Удивленный Боуман посмотрел на него.
— Вы не должны платить мне за это.
— Шутите? Да этот наркотик на вес золота. Многие из моих друзей заплатили бы вам кучу денег, если бы вы снабдили их фентанилом.
Вот так все и началось. За два месяца Гарри Боуман заработал столько денег, сколько не мог представить себе даже в самых радужных мечтах, но, к его несчастью, директор больницы понял, что происходит. Боясь публичного скандала, он предложил Боуману потихоньку уволиться, пообещав не делать никаких записей в личном деле.
«Хорошо, что я, уехал из Эймса, — подумал Боуман. — В Сан-Франциско рынок сбыта гораздо обширнее».
Он подошел к дверям аптеки, возле которых стоял Брюс Андерсон. Боуман кивнул ему.
— Привет, Брюс.
— Добрый день, доктор Боуман. Когда через пять минут Боуман вышел из аптеки, Андерсон остановил его.
— Простите. Я вынужден вас обыскать. Ошеломленный, Гарри Боуман уставился на него.
— Обыскать меня? О чем ты говоришь, Брюс?
— Извините, доктор, у нас приказ обыскивать каждого, кто выходит из аптеки, — солгал Андерсон. Боуман изобразил возмущение.
— Я никогда не слышал о подобном. Категорически отказываюсь подвергнуться обыску.
— Тогда попрошу вас проследовать со мной в кабинет доктора Уоллиса.
— Прекрасно! Да он придет в ярость, услышав об этом.
Боуман буквально ворвался в кабинет Уоллиса.
— Что происходит, Бен? Господи, этот человек хочет обыскать меня!
— А вы отказываетесь, да?
— Категорически!
— Очень хорошо. — Рука Уоллиса потянулась к телефону. — Тогда, если вам так удобней, это сделает полиция Сан-Франциско.
Боуман запаниковал.
— Подождите! В этом нет необходимости. — Внезапно лицо его просияло. — О, я понял, в чем дело! — Боуман сунул руку в карман и вытащил из него бутылочку фентанила. — Я взял это для операции, и…
— Выложите все из карманов, — спокойным тоном предложил Уоллис.
Радостное выражение на лице Боумана сменилось выражением отчаяния.
— Но по какому праву…
— Вынимайте все из карманов!
Через два часа в управление по борьбе с наркотиками Сан-Франциско поступило подписанное признание и список людей, которым Боуман продавал наркотики.
*** 
Когда Пейдж услышала эту новость о Боумане, она решила поговорить с Митчем Кемпбеллом. Он находился у себя в кабинете, отдыхал. Руки его лежали на столе, и когда в кабинет зашла Пейдж, она успела заметить, как они дрожат.
Кемпбелл быстро убрал руки на колени.
— Здравствуйте, Пейдж. Как дела?
— Прекрасно, Митч. Я хочу поговорить с вами.
— Садитесь.
Пейдж села напротив него.
— Как долго вы страдаете болезнью Паркинсона?
Лицо Кемпбелла стало белее мела.
— Что?
— Я права, не так ли? А вы пытаетесь скрыть это. Наступила долгая пауза.
— Я…, я…, да, но я…, не могу бросить медицину. Я…, просто не могу. В ней вся моя жизнь.
Пейдж наклонилась вперед и заявила со всей прямотой.
— Вы можете не бросать медицину, но оперировать обязаны прекратить.
Доктор Кемпбелл буквально постарел на глазах.
— Я знаю. Я собирался прекратить оперировать в прошлом году. — Он застенчиво улыбнулся. — Пожалуй, теперь настало такое время, не так ли? Вы ведь расскажете обо всем доктору Уоллису.
— Нет, — тихо произнесла Пейдж. — Вы сами обо всем расскажете ему.
*** 
Пейдж обедала в кафетерии, когда к ней за столик подсел Том Чанг.
— Я слышал, что произошло. Боуман! Невероятно. Прекрасная работа.
Пейдж покачала головой.
— Я чуть было не ошиблась. Том сидел и молчал.
— У тебя все в порядке, Том?
— Что ты хочешь услышать — «все хорошо» или правду?
— Мы же друзья. Я хочу услышать правду.
— Мой брак полетел ко всем чертям. — Внезапно в глазах Тома появились слезы. — Она уходит. Возвращается домой.
— Мне очень жаль.
— Это не ее вина. В любом случае наш брак давно дал трещину. Она говорила, что я женат на больнице, и была права. Я же провожу здесь все свое время, забочусь о незнакомых людях, вместо того чтобы быть рядом с любимыми людьми.
— Она вернется. Все уладится, — ласковым тоном попыталась успокоить его Пейдж.
— Нет. Теперь уже не вернется.
— Может, тебе еще раз поговорить с ней?…
— Она отказывается.
— Мне очень жаль, Том. Если я могу чем-нибудь… — Она услышала по динамику свою фамилию.
— Доктор Тэйлор, палата 410… Пейдж ощутила внезапную тревогу.
— Мне надо идти, — бросила она и поспешила в палату 410, в которой лежал Сэм Бернштейн, один из ее любимых пациентов — тихий мужчина семидесяти лет, помещенный в больницу с неоперабельным раком желудка. Большинство пациентов больницы постоянно на что-нибудь жаловались, но Сэм Бернштейн был очень терпеливым человеком. Пейдж восхищалась его мужеством и чувством собственного достоинства. Его постоянно навещали жена и два взрослых сына, и Пейдж их тоже полюбила.
Сэм Бернштейн был подключен к системе жизнеобеспечения с пометкой «Не реанимировать», на случай остановки сердца.
Когда Пейдж вошла в палату, возле постели Сэма стояла медсестра.
— Он умер, доктор. Я не стала вызывать реаниматоров, потому что… — Голос медсестры дрогнул.
— Вы правильно сделали, — медленно произнесла Пейдж. — Спасибо.
— Если что-то нужно…
— Нет. Я все организую. — Пейдж стояла возле кровати и смотрела на тело того, кто совсем недавно был живым, веселым мужчиной, имевшим семью и друзей, мужчиной, который всю свою жизнь тяжело трудился, заботясь о своих близких. А вот теперь…
Пейдж подошла к тумбочке, где Сэм хранил свои личные вещи. Там она обнаружила дешевые часы, связку ключей, пятнадцать долларов, зубные протезы и письмо, адресованное жене. Вот и все, что осталось от человеческой жизни.
Пейдж не могла сдержать охватившего ее чувства подавленности.
— Он был таким хорошим человеком. Почему?… Кэт попыталась успокоить ее.
— Пейдж, ты не должна так расстраиваться из-за пациентов. Так тебя надолго не хватит.
— Я знаю. Ты права, Кэт. Но просто…, все кончилось так быстро, да? Ведь утром мы еще разговаривали с ним. А завтра уже похороны.
— Надеюсь, ты не собираешься на похороны?
— Нет.
*** 
Похороны состоялись на кладбище «Хиллз оф Итэнити». По обычаям иудаизма хоронить покойника следует как можно быстрее, поэтому церемония похорон обычно проводится на следующий день после смерти.
Тело Сэма Бернштейна было обряжено в белую рубаху и завернуто в talit. Родственники окружили могилу. Раввин читал нараспев: Hamakomy nathaim etkhem b'tokh sh'ar availai tziyon veeyerushalayim".
Мужчина, стоявший рядом с Пейдж, перевел ей:
— «Пусть Господь успокоит тебя плачем всех скорбящих Сиона и Иерусалима».
К изумлению Пейдж, родственники, словно обезумевшие, начали рвать на себе одежду. «Baruch ata abonai elohainu melech haolam dayan ha-emet».
— Что?…
— Таким образом проявляется уважение к покойному, — прошептал мужчина. — «Из пыли ты вышел и в пыль вернулся, но душа твоя возвращается к давшему ее тебе Богу».
Церемония похорон закончилась.
*** 
На следующее утро Кэт столкнулась в коридоре с Хони. Та явно нервничала.
— Что случилось? — спросила Кэт.
— Меня вызывает доктор Уоллис. Просил зайти к нему в кабинет в два часа.
— Ты знаешь причину вызова?
— Думаю, из-за моих ошибок во время обходов позавчера. Доктор Риттер просто чудовищен.
— Да уж, иногда он бывает страшен, — согласилась Кэт. — Но я уверена, что все будет в порядке.
— Надеюсь. Просто у меня какое-то нехорошее предчувствие.
*** 
Ровно в два часа Хони вошла в приемную доктора Бенджамина Уоллиса. В сумочке у нее находилась маленькая баночка меда. Секретарша обедала, дверь в кабинет доктора Уоллиса была открыта.
— Входите, доктор Тафт, — пригласил он. Хони вошла в кабинет.
— Закройте, пожалуйста, дверь. Хони закрыла дверь.
— Садитесь.
Слегка дрожа, она села напротив.
Доктор Уоллис посмотрел через стол на Хони и подумал: «Как будто выгоняю глупую ученицу. Но чему быть, того не миновать».
— Боюсь, что у меня для вас плохие новости, — начал он.
Спустя час Хони и Кэт встретились в солярии. Хони с улыбкой опустилась в соседнее кресло.
— Была у доктора Уоллиса? — поинтересовалась Кэт.
— О, да. Мы долго беседовали. Ты знаешь, что в сентябре прошлого года от него ушла жена? Они прожили вместе пятнадцать лет. У него двое взрослых детей от первого брака, но он с ними почти не видится. Бедняжка, он так одинок.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 14

И снова наступил сочельник. Пейдж, Кэт и Хони проводили 1994 год. Они продолжали работать в окружной больнице «Эмбаркадеро», и им казалось, что в новом году в их жизни ничего не изменится, за исключением фамилий пациентов.
*** 
Проходя по стоянке для машин, Пейдж вспомнила Гарри Боумана и его красный «феррари». «Интересно, сколько человеческих жизней успел загубить Гарри?» — спрашивала она себя. Поначалу такие приятные, потом наркотики становятся смертельно опасными.
*** 
Джимми Форд пришел с небольшим букетом цветов для Пейдж.
— За что это мне, Джимми? Он покраснел.
— Просто хотел подарить вам. А вы знаете, что я женюсь?
— Нет! Прекрасная новость! Кто эта счастливая девушка?
— Ее зовут Бетси. Она работает в магазине готовой одежды. Мы собираемся завести полдюжины ребятишек. Первую же девочку назовем Пейдж. Надеюсь, вы не возражаете.
— Возражаю? Да я просто счастлива! Джимми смутился.
— Слышали анекдот? Доктор сообщает пациенту, что тому осталось жить две недели. Пациент говорит:
«Но я не могу заплатить вам сейчас». «Хорошо, — заявляет доктор, — тогда я дам вам еще две недели».
И Джимми ушел.
*** 
Пейдж беспокоил Том Чанг. Его настроение менялось от приступов эйфории до приступов глубокой депрессии.
Как— то утром во время разговора с ней Том заявил:
— А ты осознаешь, Пейдж, что большинство пациентов этой больницы умерли бы без нас? Мы обладаем силой лечить их тела и возвращать к жизни.
А на следующее утро:
— Мы все обманываем себя, Пейдж. Наши пациенты поправлялись бы гораздо быстрее без нашего вмешательства. Мы просто лицемеры, притворяющиеся, что знаем все ответы. А на самом деле ничего мы не знаем.
С минуту Пейдж молча смотрела на него, потом сказала:
— Что слышно от Сай?
— Я говорил с ней вчера. Она не вернется сюда. Собирается разводиться. Пейдж взяла его за руку.
— Мне очень жаль, Том.
Он пожал плечами и усмехнулся.
— Почему? Меня это не волнует. Больше не волнует. Я найду другую женщину. И у меня будет другой ребенок. Вот увидишь.
Было что— то неестественное в этом разговоре.
Вечером Пейдж поделилась с Кэт:
— Меня волнует Том Чанг. Ты говорила с ним в последнее время?
— Да.
— Он показался тебе нормальным?
— Ни один мужчина не кажется мне нормальным, — ответила Кэт.
Но Пейдж не могла унять тревогу.
— Давай пригласим его завтра вечером на ужин?
— Я не против.
*** 
На следующее утро, когда Пейдж приехала в больницу, ей сообщили страшную новость — санитар обнаружил тело Тома Чанга в подвале, где хранилось оборудование. От отравился снотворным.
Пейдж была на грани истерики.
— Я могла спасти его, — сквозь слезы укоряла она себя. — Все это время он звал на
помощь, а я этого не услышала.
— Ты никак не могла помочь ему, — решительно заявила Кэт. — Проблема была не в тебе, и ты не могла решить ее. Он не захотел жить без жены и ребенка. Вот и все.
Пейдж смахнула с глаз слезы.
— Проклятая больница! Если бы не эта изнурительная работа и бесконечные дежурства, его жена никогда бы не ушла от него.
— Но она ушла, — тихо вымолвила Кэт. — Все кончено.
*** 
Пейдж никогда раньше не присутствовала на китайских похоронах. Это было незабываемое зрелище. Началось оно рано утром в морге на Грин-стрит в Чайнатауне, где собралась громадная толпа людей.
Под громкие звуки духового оркестра процессия двинулась по улицам Сан-Франциско. Впереди несли огромную фотографию Тома Чанга. Катафалк ехал в конце. Большинство участников похорон шли пешком, а самые пожилые ехали на машинах. Пейдж показалось, что процессия движется беспорядочно, без определенного плана. Это ее очень удивило.
— Куда они идут? — спросила она одного из участников похорон.
— По нашей традиции его последний путь должен проходить по тем местам, которые в жизни имели для него значение, — рестораны, где он ел, магазины, в которых бывал, и прочие места, которые посещал… — с легким поклоном ответил тот.
Свой путь процессия закончила перед окружной больницей «Эмбаркадеро».
Мужчина, к которому Пейдж ранее обратилась с вопросом, повернулся к ней и пояснил:
— А здесь Том Чанг работал. Здесь он нашел свое счастье.
«Не правда, — подумала она. — Здесь он потерял свое счастье».
*** 
Проходя как-то утром по Маркет-стрит, Пейдж увидела Альфреда Тернера. Сердце ее заколотилось. Она не могла вычеркнуть его из памяти. Зажегся зеленый сигнал светофора, и Альфред начал переходить улицу, а когда Пейдж дошла до перекрестка, сигнал светофора снова сменился на красный. Не обращая внимания на пронзительные звуки клаксонов и грубые окрики водителей, Пейдж бросилась через улицу.
Перебежав на другую сторону, она догнала Альфреда и схватила его за рукав.
— Альфред… Он повернулся.
— Простите?
Это был совершенно незнакомый мужчина.
*** 
Теперь, на четвертом году работы в больнице, Пейдж и Кэт уже оперировали регулярно.
Кэт работала в нейрохирургии. Она не переставала восхищаться той сотней миллиардов волшебных компьютеров, называемых нервными клетками, которые размещались в человеческом черепе. Работа очень увлекала ее.
Кэт с громадным уважением относилась к большинству своих коллег. Это были умные, квалифицированные хирурги. С некоторыми из них ей, правда, пришлось трудно, они пытались назначать ей свидания, а чем решительней Кэт отказывалась, тем больше они домогались.
Она услышала, как один из врачей прошелся в ее адрес:
— Вот идет «синий чулок».
Кэт ассистировала доктору Киблеру. В коре головного мозга уже был сделан крошечный разрез. Доктор Киблер ввел резиновую трубочку в левый боковой желудочек — полость в центре левого полушария мозга, — а Кэт держала разрез открытым с помощью маленького крючка. Все ее мысли были сосредоточены на том, что происходит перед ее глазами.
Доктор Киблер бросил взгляд на Кэт и, не отрываясь от работы, сказал:
— Вы слышали анекдот, как один алкаш заходит в бар и требует: «Быстренько дайте мне выпить». Бармен отвечает: «Не могу, ты и так уже пьян». Алкаш заявляет: «Если не дашь мне выпить, я покончу с собой».
Из желудочка по резиновой трубке потекла спинномозговая жидкость.
— Тогда бармен говорит: «Выполнишь три моих условия — дам тебе бутылку».
В желудочек ввели пятнадцать миллилитров воздуха и сделали прямой и боковой рентгеновские снимки.
— «Видишь вон того футболиста, который сидит в углу? Я не могу его выгнать из бара. Вышвырни его отсюда. Далее, у меня есть домашний крокодил, у него болят зубы, но он настолько рассвирепел, что ни один ветеринар не может к нему приблизиться. Вылечи его. И последнее, есть одна баба-врач из Департамента здравоохранения, которая пытается закрыть мой бар. Ее надо трахнуть. Сделаешь это, получишь бутылку».
Операционная сестра начала откачивать кровь.
— Алкаш вышвырнул из бара футболиста, потом пошел к крокодилу. Выходит через пятнадцать минут, весь в крови, одежда разорвана, и спрашивает: «Ну, где эта врачиха, у которой болят зубы?»
Доктор Киблер разразился смехом.
— Поняли? Вместо врачихи он трахнул крокодила. Наверное, ему это даже больше понравилось!
Кэт стояла, сдерживая злость и горя желанием влепить ему пощечину.
После завершения операции она направилась в дежурку и постаралась успокоиться. «Я не позволю этим ублюдкам сломить меня. Не позволю!»
*** 
Время от времени Пейдж ходила на свидания с врачами из больницы, но ни с кем из них не допускала близости. Слишком уж сильно обидел ее Альфред Тернер. И она решила, что не желает больше испытывать подобное.
Большинство дней и ночей она проводила в больнице. График работы был жестким, но Пейдж сейчас работала в общей хирургии, и ей это очень нравилось.
Однажды утром ее вызвал к себе главный хирург Джордж Ингланд.
— В этом году у вас начинается специализация. Сердечно-сосудистая хирургия. Пейдж кивнула.
— Совершенно верно.
— Что ж, у меня есть к вам предложение. Вы слышали о докторе Баркере?
Пейдж удивленно посмотрела на главного хирурга.
— О докторе Лоуренсе Баркере?
— Да.
— Разумеется.
Все слышали о докторе Лоуренсе Баркере. Он был одним из самых знаменитых кардиохирургов в мире.
— На прошлой неделе он вернулся из Саудовской Аравии, где оперировал шейха. Доктор Баркер — мой старый друг, и он согласился три дня в неделю оперировать в нашей больнице. На общественных началах.
— Это просто фантастика! — воскликнула Пейдж.
— Я включу вас в его бригаду.
На несколько секунд Пейдж лишилась дара речи.
— Я…, даже не знаю, что сказать. Я вам очень благодарна.
— Для вас это прекрасная возможность. Вы сможете многому научиться у него.
— Безусловно. Благодарю вас, Джордж. Я действительно очень рада.
— Обходы вместе с ним начнете завтра в шесть утра.
— Не могу дождаться.
*** 
«Не могу дождаться» — это было еще скромно сказано. Ведь Пейдж все время мечтала работать с кем-нибудь вроде доктора Лоуренса Баркера. «Да что значит „с кем-нибудь вроде доктора Лоуренса Баркера“? Есть только один доктор Лоуренс Баркер».
Она никогда не видела его фотографий, но могла представить себе, как он, вероятно, выглядит. Наверное, высокий, симпатичный, с серебристо-седыми волосами. Тонкие, необычайно чувствительные руки. Спокойный и добрый мужчина. «Мы будем работать вместе, — размышляла Пейдж, — и я стану для него совершенно незаменимой помощницей. Интересно, он женат?»
Ночью Пейдж приснился эротический сон с участием доктора Баркера. Они вместе оперировали совершенно обнаженные. В середине операции доктор Баркер сказал: «Я хочу тебя». Медсестра убрала пациента с операционного стола, доктор Баркер поднял Пейдж, уложил на операционный стол и занялся с ней любовью.
Проснулась она от того, что чуть не свалилась с постели.
*** 
На следующее утро в шесть часов Пейдж, нервничая, ожидала в коридоре второго этажа вместе с Джоэлом Филлипсом — старшим ординатором — и пятью другими ординаторами, когда к ним с кислой миной на лице стремительно подлетел низенький мужчина.
При ходьбе он наклонялся вперед, словно преодолевал сопротивление сильного ветра.
— Какого черта вы тут торчите? Идемте! Понадобилась почти минута, чтобы к Пейдж вернулось самообладание. Она поспешила за остальными. Пока они шли по коридору, доктор Баркер отрывисто давал указания:
— Каждый день вам предстоит осматривать тридцать — тридцать пять больных. Я жду от вас детальных записей о состоянии каждого из них. Ясно?
— Да, сэр, — пробормотали ординаторы. Они зашли в первую палату. Доктор Баркер подошел к пациенту, мужчине лет сорока, и моментально все его грубые манеры улетучились без следа. Он тихонько дотронулся до плеча больного и улыбнулся.
— Доброе утро. Я доктор Баркер.
— Доброе утро, доктор.
— Как вы себя чувствуете?
— Грудь болит.
Доктор Баркер просмотрел его медицинскую карту и повернулся к доктору Филлипсу.
— Что показывает рентген?
— Без изменений. Идет на поправку.
— Сделайте еще один клинический анализ крови. Филлипс пометил у себя в блокноте. Доктор Баркер ласково потрепал мужчину по плечу и улыбнулся.
— Дела у вас идут хорошо. Через недельку мы вас выпишем. — Он повернулся к ординаторам и рявкнул:
— Вперед! Нам еще надо осмотреть очень много больных.
Следующим пациентом была полная женщина, которая перенесла операцию по поводу ненормальной работы синусного узла сердца. Доктор Баркер заглянул в ее медицинскую карту.
— Доброе утро, миссис Шелби. — Голос его звучал ласково. — Я доктор Баркер.
— Вы долго собираетесь держать меня здесь?
— Вы так очаровательны, что я бы вообще не отпустил вас отсюда, но у меня есть жена. Миссис Шелби хихикнула. Доктор Баркер еще раз заглянул в карту.
— На мой взгляд, вы уже скоро сможете отправиться домой.
— Прекрасно.
— Я еще зайду к вам после обеда. Лоуренс Баркер повернулся к ординаторам.
— Вперед.
Все покорно двинулись за ним в отдельную палату, где на кровати лежал мальчик-гватемалец, окруженный встревоженными родными.
— Доброе утро, — тепло поздоровался доктор Баркер и просмотрел карту пациента. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, доктор.
Доктор Баркер повернулся к Филлипсу.
— Есть ли какие-нибудь изменения в электролитах?
— Нет, доктор.
— Это хорошая новость. — Он ласково потрепал мальчика по плечу. — Так держать, Хуан. Встревоженная мать спросила:
— Мой сын поправится? Доктор Баркер улыбнулся.
— Мы все для него сделаем.
— Спасибо, доктор.
Доктор Баркер вышел в коридор, остановился и обратился к последовавшим за ним ординаторам:
— У пациента миокардиопатия, нерегулярная лихорадочная дрожь, головные боли и локальный отек. Кто из вас, гениев, скажет мне, для какой болезни наиболее характерны эти симптомы?
Наступила тишина, потом раздался робкий голос Пейдж:
— Мне кажется, это врожденная…, наследственная болезнь.
Доктор Баркер посмотрел на нее и одобряюще кивнул.
Обрадованная, она продолжила:
— Эта болезнь передается…, подождите-ка… — она отчаянно пыталась вспомнить, — передается через поколение с генами матери. — Пейдж замолчала, слегка покраснев от гордости.
Доктор Баркер несколько секунд смотрел на нее.
— Чушь! Это болезнь Чагаса. Она поражает людей из стран Латинской Америки. — Он бросил на Пейдж презрительный взгляд. — Господи! Кто сказал вам, что вы врач?
Лицо Пейдж залилось краской.
Далее обход проходил для нее как в тумане. Они осмотрели двадцать четыре пациента, и Пейдж казалось, что доктор Баркер посвятил это утро тому, чтобы унизить ее. Именно к ней он адресовал все свои вопросы. Если она отвечала правильно, доктор Баркер не хвалил ее, а если она ошибалась — орал. В одном из случаев, когда Пейдж ответила не правильно, он закричал:
— Я бы не доверил вам оперировать и мою собаку! Когда обход наконец завершился, старший ординатор доктор Филлипс предупредил:
— Послеобеденный обход начнется в два часа. Сделайте в своих блокнотах записи по каждому пациенту, ничего не пропустите.
Он с сочувствием посмотрел на Пейдж, собрался что-то сказать, но повернулся и пошел вслед за доктором Баркером.
«Я не желаю снова видеть этого ублюдка», — сказала себе Пейдж.
*** 
Следующей ночью Пейдж дежурила. Она перебегала от одного пациента к другому, отчаянно стараясь обслужить этот поток больных, заполнявших палаты неотложной помощи.
В час ночи ей наконец удалось уснуть. Она не услышала звук завывающей сирены «скорой», остановившейся перед входом в больницу, через который пациентов доставляли в палаты неотложной помощи. Два санитара распахнули дверцы «скорой», переложили потерявшего сознание пациента с носилок на каталку и торопливо повезли его в первую неотложку.
Медсестры неотложки были заранее предупреждены по радиотелефону. Одна из них бежала рядом с каталкой, другая ждала у дверей. Через минуту пациент уже лежал на столе.
Это был молодой мужчина, настолько залитый кровью, что было даже трудно определить, как он выглядит.
Медсестра большими ножницами принялась разрезать на нем одежду.
— Похоже, у него все переломано.
— А крови, как у заколотого поросенка.
— Я не чувствую пульс.
— Кто дежурит?
— Доктор Тэйлор.
— Вызывай ее. Если она поторопится, то, может, еще застанет его в живых.
Пейдж разбудил звонок телефона, — Алло…
— Первая неотложка, доктор. Не думаю, что он выживет.
Пейдж села на топчане.
— Хорошо. Иду.
Она бросила взгляд на наручные часы: половина второго. Вскочив, Пейдж поспешила к лифту.
Через минуту она уже вошла в неотложку, посредине палаты на столе лежал залитый кровью человек.
— Что с ним? — спросила Пейдж.
— Разбился на мотоцикле. Его сбил автобус, а он был без шлема.
Она подошла к неподвижному телу и, еще даже не взглянув на лицо, каким-то необъяснимым чувством поняла, кто перед ней.
Сон как рукой сняло.
— Три капельницы! — приказала Пейдж. — Кислород! Немедленно доставить сюда кровь! Позвоните в отдел кадров и узнайте его группу крови.
Сестра удивленно посмотрела на нее.
— Вы его знаете?
— Да. Его зовут Джимми Форд, — с трудом выговорила она.
Пальцы Пейдж ощупали череп.
— Обширный отек. Мне нужно сканирование и рентген черепа. Я хочу, чтобы он выжил!
— Да, доктор.
Следующие два часа Пейдж провела возле Джимми Форда, стараясь сделать все возможное. Рентген показал перелом черепа, сотрясение мозга, переломы плечевых костей и множественные рваные раны.
В половине четвертого она решила, что на настоящий момент сделала все, что могла. Дыхание у Джимми улучшилось, пульс окреп. Она посмотрела на неподвижное тело. «Мы собираемся завести полдюжины ребятишек. Первую же девочку назовем Пейдж. Надеюсь, вы не будете возражать».
— Звоните мне в случае любых изменений, — предупредила Пейдж медсестер.
— Не волнуйтесь, доктор. Мы не отойдем от него.
*** 
Пейдж еле дошла до дежурки. Она очень устала, но тревога за жизнь Джимми не давала уснуть.
Снова зазвонил телефон. Пейдж с трудом нашла в себе силы снять трубку.
— Алло.
— Доктор, вам надо подняться на третий этаж. Срочно, Мне кажется, у одного из пациентов доктора Баркера сердечный приступ.
— Иду. — Один из пациентов доктора Баркера. Пейдж тяжело вздохнула, сползла с топчана, плеснула на лицо холодной водой и поспешила на третий этаж.
Медсестра ждала у двери отдельной палаты.
— Это миссис Хирнс. Похоже, у нее очередной сердечный приступ.
Пейдж вошла в палату.
Миссис Хирнс было около пятидесяти, лицо ее еще хранило следы былой красоты, но тело располнело и обрюзгло. Она держалась за грудь и стонала.
— Я умираю, умираю. Я не могу дышать.
— Все будет в порядке, — заверила ее Пейдж и повернулась к медсестре. — ЭКГ сделали?
— Она не разрешает мне дотрагиваться до нее. Говорит, что это действует ей на нервы.
— Мы должны сделать ЭКГ, — обратилась Пейдж к пациентке.
— Нет! Я не хочу умирать. Прошу вас, не дайте мне умереть…
— Позвоните доктору Баркеру, — сказала медсестре Пейдж. — Попросите его срочно приехать. Медсестра поспешно вышла из палаты. Пейдж приложила стетоскоп к груди миссис Хирнс. Сердце, похоже, билось нормально, но Пейдж не имела права рисковать.
— Доктор Баркер приедет через несколько минут, — успокоила она миссис Хирнс. — Постарайтесь расслабиться.
— Я никогда не чувствовала себя так плохо. Такая тяжесть в груди. Прошу вас, не уходите.
— Я и не собираюсь уходить.
В ожидании прибытия доктора Баркера Пейдж позвонила в неотложку. Никаких изменений в состоянии Джимми Форда не произошло. Он по-прежнему находился в коме.
Через полчаса в палате появился доктор Баркер. Он явно одевался в спешке.
— Что случилось? — требовательным тоном спросил он.
— Думаю, у миссис Хирнс повторный сердечный приступ, — ответила Пейдж.
Доктор Баркер подошел к постели пациентки.
— ЭКГ сделали?
— Она не позволила.
— Пульс?
— В норме. Температуры нет. Доктор Баркер приложил стетоскоп к спине миссис Хирнс.
— Вдохните. Она вдохнула.
— Еще раз.
Миссис Хирнс громко рыгнула.
— О, простите. — Она улыбнулась. — Сейчас мне стало лучше.
Доктор Баркер внимательно посмотрел на нее.
— Что вы ели на ужин, миссис Хирнс?
— Гамбургер.
— Только гамбургер? И все? Один?
— Два.
— А что еще?
— Ну, знаете…, лук и жареный картофель.
— А что пили?
— Шоколад с молоком.
Доктор Баркер посмотрел на пациентку.
— Сердце у вас в порядке. А вот ваш аппетит меня беспокоит. — Он повернулся к Пейдж. — Перед вами случай обычной изжоги. Я хотел бы поговорить с вами в коридоре, доктор.
Когда они вышли, доктор Баркер заорал:
— Чему вас, черт побери, учили в вашем медицинском колледже? Вы что, не можете отличить изжогу от сердечного приступа?
— Я подумала…
— В том-то и дело, что вы не подумали. Если вы еще раз поднимете меня среди ночи из-за изжоги, я вас выпорю. Вам это ясно?
Пейдж оцепенела, ее лицо сделалось мрачным.
— Дайте пациентке нейтрализующую кислоту, доктор, — с сарказмом посоветовал Лоуренс Баркер, — и вы увидите, что она поправится. Встретимся в шесть часов на обходе.
Пейдж смотрела, как он стремительно удаляется по коридору.
Добравшись до своего топчана в дежурке, она подумала: «Я убью Лоуренса Баркера. И сделаю это медленно. Он тяжело заболеет. Из его тела будет торчать десяток трубок от капельниц. Он будет умолять меня избавить его от страданий, но я этого не сделаю. Я позволю ему страдать, а потом, когда он почувствует себя лучше…, вот тогда-то я и убью его!»

Глава 15

Пейдж продолжала совершать обходы под руководством «Зверя» — так она про себя называла доктора Баркера. Она уже трижды ассистировала ему во время операций на сердце и, несмотря на свое отрицательное отношение к нему, не могла не восхищаться его непревзойденным мастерством.
Пейдж с благоговейным трепетом наблюдала, как доктор Баркер вскрыл грудную клетку пациента и мастерски заменил больное сердце донорским. Вся операция заняла менее пяти часов.
Тогда она подумала: «Через несколько недель этот пациент сможет вернуться к нормальной жизни. Не удивительно, что хирурги считают себя богами. Они побеждают смерть и возвращают людей к жизни».
Раз за разом ей приходилось быть свидетелем того, как останавливалось сердце, превращаясь в бесполезный кусок плоти. А затем происходило чудо, и безжизненный орган снова начинал пульсировать, посылая кровь умирающему телу.
Как— то утром по графику была запланирована операция введения внутриартериального зонда. Пейдж должна была ассистировать доктору Баркеру. Когда все было готово, доктор Баркер отрывисто рявкнул:
— Приступайте!
Пейдж подняла на него взгляд.
— Что, простите?
— Это простейшая операция. Как думаете, справитесь? — в голосе его прозвучало презрение.
— Да, — решительно заявила Пейдж, — Ладно, тогда начинайте! Доктор Баркер выглядел разъяренным. Он наблюдал, как Пейдж ловко вставила трубочку в артерию и продвинула по артерии в сердце. Проделано это было безупречно. Баркер стоял, не произнося ни слова.
«Ну и черт с ним, — сказала себе Пейдж. — Что бы я ни делала, он никогда не будет доволен».
Она ввела в трубку непроницаемое для рентгеновских лучей красящее вещество. Все наблюдали на мониторе, как это вещество растекалось по венечным артериям. На светящемся экране регистрировались степень закупорки артерий и местонахождение закупорок, и все это автоматически записывалось видеомагнитофоном.
Старший ординатор посмотрел на Пейдж и улыбнулся.
— Отличная работа, — Спасибо. — Пейдж повернулась к доктору Баркеру.
— Чертовски медленно, — буркнул он. И вышел из операционной.
*** 
Пейдж очень любила те дни, когда доктор Баркер не бывал в больнице, а работал у себя в частной клинике. Она поделилась с Кэт:
— Отдохнуть от него один день, это все равно что провести неделю за городом.
— Ты действительно ненавидишь его?
— Он блестящий врач, но ничтожество как человек. Ты не замечала, как иногда людям подходят их фамилии? Доктор Баркер непременно когда-нибудь получит по морде, если он не прекратит лаять на всех.
— Видела бы ты некоторых красавчиков, от которых мне приходится отбиваться. — Кэт рассмеялась. — И все они считают себя подарком небес для женщин. Как было бы хорошо, если бы в мире вообще не существовало мужчин!
Пейдж удивленно посмотрела на Кэт, но ничего не сказала.
*** 
Пейдж и Кэт пришли проведать Джимми Форда. Он все еще находился в коме. Ничего поделать было нельзя.
Кэт вздохнула.
— Проклятье. Почему такое случается с хорошими парнями?
— Хотела бы я знать.
— Думаешь, он выкарабкается? Пейдж замялась.
— Мы сделали все возможное. Теперь все в руках Бога.
— Странно. А я то думала, что мы и есть Бог.
*** 
На следующий день, когда Пейдж предстояло возглавить вечерний обход, ее остановил в коридоре старший ординатор Каплан.
— У вас сегодня удачный день. — Он усмехнулся. — Получите на обход нового студента медицинского колледжа.
— Правда?
— Да. СП.
— СП?
— Слабоумный племянник. У жены доктора Уоллиса есть племянник, который хочет стать врачом. Из двух колледжей его вышвырнули, теперь мы все вынуждены с ним возиться. Сегодня ваша очередь.
Пейдж застонала.
— У меня нет на это времени. Я…
— Но и выбора у вас нет. Будьте хорошей девочкой, и доктор Уоллис зачтет вам очко, как скауту за доброе дело. — С этими словами Каплан удалился.
Пейдж вздохнула и отправилась туда, где дожидались начала обхода молодые ординаторы. «Где же этот СП?» Она посмотрела на часы, он опаздывал уже на три минуты. «Подожду еще минуту, — решила Пейдж, — а не придет — и черт с ним». И тут она увидела его: высокий, стройный мужчина спешил к ней по
коридору.
Он подошел, тяжело дыша, и сказал:
— Простите. Доктор Уоллис попросил меня…
— Вы опоздали, — резким тоном оборвала его Пейдж.
— Я знаю. Простите. Меня задержали…
— Ладно, оставим это. Как вас зовут?
— Джейсон. Джейсон Куртис. — На нем был надет спортивный пиджак.
— Где ваш белый халат?
— Мой белый халат?
— Разве вам не говорили, что на обходы надо надевать белый халат?
Джейсон выглядел сбитым с толку.
— Нет. Боюсь, я… Раздраженная, Пейдж заявила:
— Вернитесь в кабинет старшей сестры и попросите дать вам белый халат. Блокнота для записей у вас тоже нет?
— Нет.
«Слабоумный племянник, что от него еще можно ожидать?»
— Догоните нас в первой палате.
— Вы уверены? Я…
— Выполняйте! — Пейдж и другие ординаторы удалились, а Джейсон Куртис остался стоять, глядя им вслед.
Они осматривали уже третьего пациента, когда в палату торопливо вошел Джейсон. На нем был белый халат. Пейдж как раз говорила:
— …опухоли на сердце могут быть злокачественными, что встречается довольно редко, и доброкачественными.
Она повернулась к Куртису.
— Вы можете назвать три типа опухолей? Он уставился на нее.
— Боюсь…, что нет. «Конечно, не можешь».
— Эпикардиальный. Миокардиальный. Эндокардиальный.
Куртис посмотрел на Пейдж и улыбнулся.
— Это действительно интересно.
«Боже мой! — подумала Пейдж. — Пусть он племянник доктора Уоллиса, но я от него быстро избавлюсь».
Они перешли к следующему пациенту. Закончив осматривать его, Пейдж вывела свою группу в коридор, подальше от посторонних ушей.
— Здесь мы имеем дело с воспалением щитовидной железы, лихорадкой и сильной тахикардией. Это последствия операции. — Она повернулась к Джейсону Куртису. — Как бы вы стали лечить пациента?
Подумав немного, Куртис предположил:
— Нежно?
Пейдж с трудом сдержала себя.
— Вы не его мамаша, вы врач! Ему требуется постоянное внутривенное вливание жидкости для предотвращения обезвоживания, а также йодистые и успокаивающие препараты от судорог.
Джейсон кивнул.
— Похоже, что так.
Обход продолжался в том же духе, когда он закончился, Пейдж отозвала Джейсона Куртиса в сторонку.
— Не возражаете, если я буду с вами откровенна?
— Нет. Вовсе нет, — охотно согласился он. — Буду только рад.
— Выбирайте себе другую профессию. Куртис нахмурился.
— Думаете, я для нее не подхожу?
— Честно говоря, нет. Вам это не нравится, да?
— Сказать по правде, не нравится.
— Тогда зачем вы сделали такой выбор?
— Признаюсь, меня заставили.
— Ладно, передайте доктору Уоллису, что он совершает ошибку. Думаю, вам надо найти какое-нибудь другое занятие в жизни.
— Я очень ценю ваше мнение. Не могли бы мы обсудить это подробнее? Если вы не заняты, может быть, поужинаем завтра вечером?…
— Здесь нечего больше обсуждать, — отрезала Пейдж. — Можете передать своему дяде…
И в этот момент в коридоре показался доктор Уоллис.
— Джейсон! — крикнул он. — Я тебя повсюду ищу. — Бен Уоллис обратился к Пейдж:
— Я вижу, вы уже познакомились.
— Да, познакомились, — угрюмо ответила она.
— Очень хорошо. Джейсон — главный архитектор нового строящегося корпуса.
Пейдж раскрыла от удивления рот.
— Он…, кто?
— Архитектор. Разве он не сказал вам? Пейдж почувствовала, что ее лицо залилось краской. Разве вам не говорили, что на обходы надо надевать белый халат? Зачем вы сделали такой выбор? Признаюсь, меня заставили.
Пейдж не знала, куда деться от стыда. Он сделал из нее полную дуру. Она повернулась к Джейсону.
— Почему вы не сказали мне, кто вы такой? Он удивленно посмотрел на нее.
— Да вы просто не предоставили мне такой возможности.
— Какой возможности она тебе не предоставила? — поинтересовался доктор Уоллис.
— Если вы извините меня… — Пейдж решительно настроилась уйти.
— Так как насчет завтрашнего ужина?
— Я не ужинаю. И я очень занята. — Пейдж удалилась.
Восхищенный, Джейсон посмотрел ей вслед.
— Вот это женщина!
— Да, это точно. Может, пройдем в мой кабинет и поговорим о проекте?
— Хорошо, — согласился Джейсон, но все его мысли были заняты Пейдж.
*** 
Наступил июль, месяц ежегодного ритуала во всех больницах Соединенных Штатов, когда в них приходили новоиспеченные ординаторы и начинали свой путь, чтобы впоследствии стать настоящими врачами.
Медсестры с интересом ожидали прибытия новичков, споря, кто из них сможет стать хорошим любовником или мужем. В день появления новых ординаторов в больнице «Эмбаркадеро» взгляды почти всего женского персонала были устремлены на доктора Кена Мэллори.
Никто не знал, почему Кен Мэллори перевелся из дорогой частной клиники в Вашингтоне в окружную больницу «Эмбаркадеро» в Сан-Франциско. Он уже пять лет был ординатором, специализировался в общей хирургии. Ходили слухи, что Мэллори пришлось в спешке покинуть Вашингтон из-за любовной связи с женой конгрессмена. По другим слухам, одна из медсестер покончила из-за него жизнь самоубийством. И только в одном медсестры больницы «Эмбаркадеро» были уверены абсолютно точно — Кен Мэллори был самым красивым мужчиной, которого им приходилось видеть в жизни. Высокий, атлетического сложения, волнистые белокурые волосы и лицо, которое великолепно смотрелось бы на киноэкране.
Мэллори так быстро вошел в жизнь больницы, будто работал в ней всегда. Он был очень обаятельным, и медсестры с самого начала принялись бороться за его благосклонность. Каждую ночь остальные доктора наблюдали, как Мэллори уединяется в пустой дежурке с новой медсестрой. Его репутация «жеребца» начала приобретать в больнице легендарный характер.
Пейдж, Кэт и Хони тоже не обошли его вниманием в своих разговорах.
— Просто невероятно, все медсестры буквально бросаются на него! — Кэт рассмеялась, — Они просто дерутся за право хоть на недельку завладеть его сердцем!
— Надо признать, что он действительно привлекателен, — заметила Хони. Кэт покачала головой.
— Нет, я так не считаю.
*** 
Как— то утром с полдюжины ординаторов переодевались в раздевалке, когда туда вошел Мэллори.
— А мы как раз говорили о тебе, — заметил один из них. — Наверное, ты здорово утомился. Мэллори усмехнулся.
— Неплохая была ночка. — Эту ночь он провел с двумя медсестрами.
Один из ординаторов — его звали Гранди — пошутил:
— На твоем фоне мы все выглядим просто евнухами. Есть ли вообще в больнице такая женщина, которую ты не смог бы трахнуть?
Мэллори рассмеялся.
— Сомневаюсь.
Гранди задумался на секунду.
— Могу поспорить, что назову такую.
— Вот как? И кто же это?
— Одна из старших ординаторов. Ее зовут Кэт Хантер.
Мэллори кивнул.
— Черная куколка. Я ее видел. Очень аппетитная. Но почему ты думаешь, что я не смогу затащить ее в постель?
— Потому что мы все пытались. Похоже, она не любит мужчин.
— Или потому, что ей просто не попался настоящий мужчина, — предположил Мэллори. Гранди покачал головой.
— Нет. У тебя ничего не выйдет. А вот это уже был вызов.
— Могу поспорить, что ты ошибаешься. В разговор вмешался еще один ординатор.
— Ты хочешь сказать, что желаешь поспорить с нами?
Мэллори улыбнулся.
— Конечно. Почему бы и нет?
— Отлично.
Ординаторы окружили Мэллори, — Ставлю пятьсот долларов на то, что ты ее не трахнешь.
— Принято.
— И я три сотни.
— Позвольте и мне поучаствовать. Ставлю шестьсот.
В итоге сумма пари составила пять тысяч долларов.
— Какой срок? — поинтересовался Мэллори. Гранди задумался на секунду.
— Ну, скажем, тридцать дней. Устраивает?
— Более чем. Мне не понадобится так много времени.
— Но тебе придется представить доказательства. Она должна будет подтвердить, что переспала с тобой.
— Нет проблем. — Мэллори обвел взглядом коллег и усмехнулся. — Сосунки!
*** 
Спусти пятнадцать минут Гранди зашел в кафетерий, где завтракали Пейдж, Кэт и Хони. Он подошел прямо к их столику.
— Разрешите составить вам компанию, леди…, доктора?
Пейдж подняла на него взгляд.
— Конечно.
Гранди сел за столик, посмотрел на Кэт и произнес извиняющимся тоном:
— Мне ужасно не хочется говорить об этом, но я просто возмущен, и, думаю, будет справедливо, если вы узнаете…
Кэт удивленно посмотрела на него.
— Узнаю что? Гранди вздохнул.
— Этот старший ординатор…, новенький… Кен Мэллори…
— Да. И что с ним?
— Понимаете. Я… Господи, мне так неловко. Он поспорил с некоторыми из докторов на пять тысяч долларов, что в течение месяца сумеет затащить вас в постель.
Лицо Кэт помрачнело.
— Поспорил? На самом деле поспорил? Гранди продолжил сочувственным тоном:
— Понимаю ваше негодование. Мне самому было неприятно услышать об этом. Видите ли, я хотел предупредить вас. Ведь он будет приглашать вас на свидание, и это только справедливо, если вы будете знать, в чем тут дело.
— Спасибо, что рассказали мне об этом.
— Это все, чем я могу помочь.
И Гранди удалился, сопровождаемый взглядами подруг.
В коридоре его поджидали остальные ординаторы.
— Как прошло? — поинтересовались они. Гранди рассмеялся.
— Превосходно. Она зла, как ведьма. Этому сукину сыну ничего не обломится!
*** 
За столиком в кафетерии в это время Хони говорила:
— По-моему, это просто ужасно. Кэт кивнула.
— Его надо просто кастрировать. Да скорее преисподняя замерзнет, чем я свяжусь с этим ублюдком.
Пейдж сидела с задумчивым видом, через минуту она сказала:
— А знаешь что, Кэт? Это может оказаться интересным, если ты свяжешься с ним. Кэт удивленно посмотрела на нее.
— Что?
В глазах Пейдж появился озорной блеск.
— А почему бы и нет? Если он хочет поиграться, давай поможем ему…, но только играть он будет в нашу игру.
Кэт наклонилась вперед.
— Продолжай.
— У него есть тридцать дней, так? Когда он станет приставать к тебе, ты изобразишь любовь и страсть. Я имею в виду, притворишься, что просто без ума от него. И его заведешь хорошенько. Но спать с ним не станешь. Мы преподадим ему урок стоимостью в пять тысяч долларов.
Кэт вспомнила об отчиме. У нее появился шанс отомстить.
— Мне нравится твоя идея.
— Хочешь сказать, что пойдешь на это? — спросила Хони.
— Пойду.
Но Кэт не знала, что этими словами она подписала себе смертный приговор.

Глава 16

Джейсон Куртис не мог вычеркнуть из памяти Пейдж Тэйлор. Он позвонил секретарше Уоллиса.
— Привет. Это Джейсон Куртис. Мне нужен номер домашнего телефона доктора Пейдж Тэйлор.
— Хорошо, мистер Куртис, подождите секунду. — Секретарша продиктовала номер телефона. Когда Куртис позвонил, трубку сняла Хони.
— Доктор Тафт.
— Это Джейсон Куртис. Доктор Тэйлор дома?
— Нет. Она дежурит в больнице.
— Ах, очень жаль.
Хони услышала в его голосе нотки разочарования.
— Если у вас что-то срочное, я могу…
— Нет, нет.
— Я могу оставить ей записку с просьбой позвонить вам.
— Прекрасно. — Джейсон продиктовал номер своего телефона.
— Я ей передам.
— Спасибо.
*** 
— Звонил Джейсон Куртис, — сообщила Хони, когда Пейдж вернулась домой. — Такой приятный голос. Вот номер телефона.
— Сожги.
— Ты не собираешься звонить ему?
— Нет. Никогда.
— Все еще не можешь забыть Альфреда, да?
— Конечно, не могу.
Хони больше ничего так и не удалось вытянуть из нее.
*** 
Джейсон подождал пару дней, потом позвонил снова.
На этот раз трубку взяла сама Пейдж.
— Доктор Тэйлор.
— Здравствуйте. Это доктор Куртис.
— Доктор?…
— Вы, возможно, не помните меня, — веселым тоном продолжил Джейсон. — Несколько дней назад я был вместе с вами на обходе и просил вас поужинать со мной. Вы ответили…
— Я ответила, что занята. Я и сейчас занята. До свидания, мистер Куртис.
Пейдж швырнула трубку на рычаг.
— В чем дело? — поинтересовалась Хони.
— Ни в чем.
*** 
В шесть утра на следующее утро, когда ординаторы вместе с Пейдж собрались на обход, появился Джейсон Куртис. На нем был белый халат.
— Надеюсь, я не опоздал, — радостно воскликнул он. — Вынужден был приобрести белый халат. Я помню, как вы расстроились, когда на мне в прошлый раз не оказалось халата.
Сдерживая ярость, Пейдж вздохнула.
— Идите за мной. — Она провела Куртиса в пустую раздевалку для врачей. — Что вы здесь делаете?
— Скажу вам честно, меня беспокоит состояние некоторых пациентов, которых мы осматривали в прошлый раз. Пришел посмотреть, все ли у них в порядке.
Этот человек был просто невыносим.
— Почему вы не занимаетесь своим строительством? Джейсон посмотрел на нее и тихо произнес:
— В определенном смысле я этим и занимаюсь. — Он вытащил из кармана кучу билетов. — Посмотрите, я не знаю ваших вкусов, поэтому приобрел билеты на сегодняшний футбольный матч «Гигантов», в театр, в оперу и на концерт. Можете выбирать. Возврату в кассу они не подлежат.
Пейдж это начало раздражать.
— Вы всегда так швыряетесь деньгами?
— Только когда влюблен.
— Подождите… — Пейдж забрала у него все билеты. — Спасибо, — ласковым тоном поблагодарила она. — Я передам их своим бывшим пациентам. Большинство из них не имеют возможности пойти в театр или в оперу.
Джейсон улыбнулся.
— Прекрасно! Надеюсь, им понравится. А вы поужинаете со мной?
— Нет.
— Но ведь должны же вы все-таки есть. Может, передумаете?
Пейдж почувствовала себя несколько неловко из-за билетов.
— Боюсь испортить вам ужин. Я дежурила прошлой ночью, и…
— А мы рано закончим наш ужин. Слово скаута. Она вздохнула.
— Хорошо, но…
— Вот и чудесно! Куда за вами заехать?
— Я освобожусь в семь и буду ждать вас здесь.
— Значит, заеду сюда. — Джейсон зевнул. — А теперь пойду домой и лягу спать. Ужасно вставать так рано. Как вам это удается?
Глядя ему вслед, Пейдж невольно улыбнулась.
*** 
Когда в семь часов вечера Джейсон заехал за Пейдж в больницу, медсестра сообщила ему:
— Думаю, вы найдете доктора Тэйлор в дежурке.
— Спасибо. — Он прошел по коридору к дежурке. Дверь была закрыта. Джейсон постучал, не дождавшись ответа, постучал еще раз, потом приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Пейдж спала на топчане. Джейсон подошел поближе, остановился и пристально посмотрел на нее. «Я женюсь на вас, леди», — подумал он, потом на цыпочках вышел из дежурки, тихонько закрыв за собой дверь.
*** 
На следующее утро, когда Джейсон проводил совещание, секретарша принесла ему небольшой букет цветов. Надпись на прикрепленной к букету карточке гласила: «Простите. RIP». Джейсон рассмеялся. После совещания он позвонил Пейдж в больницу.
— Это звонит человек, с которым у вас вчера было назначено свидание.
— Мне очень жаль, что так получилось, — проговорила Пейдж. — Я чувствую себя ужасно неловко.
— Не берите в голову. Но у меня есть вопрос.
— Какой?
— «RIP» означает «Пусть покоится в мире» или «Распутник»?
Пейдж рассмеялась.
— Выбирайте сами.
— Я выбираю ужин сегодня вечером. Попытаемся еще раз?
Пейдж замялась. «Я не хочу никем увлекаться». Все еще не можешь забыть Альфреда, да?
— Алло, вы слушаете?
— Да. — «Поужинаю с ним один раз, ничего страшного не случится», — решила она. — Да. Я согласна.
— Прекрасно.
Когда вечером Пейдж одевалась к ужину, Кэт полюбопытствовала:
— Кажется, у тебя серьезное свидание. Кто он?
— Он доктор-архитектор, — ответила Пейдж.
— Как это?
Пейдж рассказала ей историю их знакомства.
— Похоже, забавный парень. Он тебе нравится?
— Не очень.
*** 
Вечер прошел прекрасно. Пейдж обнаружила, что Джейсон очень легок в общении. Они говорили обо всем и ни о чем, время буквально летело.
— Расскажите мне о себе, — попросил Джейсон. — Где вы росли?
— Вы не поверите.
— Обещаю, что поверю.
— Ну хорошо. Конго, Индия, Бирма, Нигерия, Кения…
— Не верю.
— Но это правда. Мой отец работал в ВОЗ.
— Где? Это что еще за страсти?
— Всемирная организация здравоохранения. Он был врачом. Я провела свое детство с ним, мы объездили почти все страны третьего мира.
— Должно быть, вам было тяжело.
— Наоборот, прекрасно. Вся трудность заключалась в том, что мы нигде не задерживались подолгу и я не могла заводить друзей. — «Нам, больше никто не нужен, Пейдж. Мы всегда будем вместе… Это моя жена Корен». Пейдж встряхнула головой, отгоняя воспоминания. — Я узнала много незнакомых языков и экзотических обычаев.
— Например?
— Ну, например, я… — она задумалась. — Индийцы верят в жизнь после смерти и в то, что следующая жизнь зависит от того, как ты себя вел в предыдущей. Если плохо, то в следующей жизни будешь животным. Помню, в одной деревне у нас была собака, и я все время задавала себе вопрос, кем же она была в прошлой жизни и что такого плохого натворила.
— Наверное, кого-то не того облаяла, — предположил Джейсон.
Пейдж улыбнулась.
— А еще я узнала что такое gherao.
— Gherao?
— Это очень сильное наказание. Провинившегося окружает толпа… Пейдж замолчала.
— И что?
— И все…
— Как все?
— Они ничего не говорят и ничего не делают. Но провинившийся не может двинуться с места. И так продолжается до тех пор, пока он не соглашается на требования толпы. Это наказание может длиться много, очень много часов. Провинившийся стоит в центре, а люди в толпе постоянно меняются. Я видела, как один мужчина попытался избежать этой процедуры, так его просто забили насмерть.
Пейдж передернуло от нахлынувших воспоминаний. Обычно дружелюбные люди превратились в вопящих, ошалевших варваров. «Бежим отсюда», — закричал тогда Альфред и, схватив ее за руку, затащил в безопасную боковую улочку.
— Просто ужасно, — заметил Джейсон.
— На следующий день отец увез нас оттуда.
— Жаль, что я не был знаком с вашим отцом.
— Он был замечательным врачом. Мог бы иметь большой успех на Парк-авеню, но деньги его не интересовали. Его интересовала только помощь людям. — «Как и Альфреда», — подумала Пейдж.
— И что же с ним случилось?
— Его убили во время войны между племенами.
— Простите.
— Он любил свою работу. Сначала местные жители враждебно относились к нему, они были очень суеверными. В отдаленных индийских деревушках у каждого жителя был свой jatak — гороскоп, составленный деревенским астрологом, и они жили по этому гороскопу. — Пейдж улыбнулась. — Мне тоже нравилось иметь свой гороскоп.
— А они предсказывали вам, что вы выйдете замуж за молодого, симпатичного архитектора?
Пейдж посмотрела на него и решительно ответила:
— Нет. — Разговор приобретал слишком личный характер. — Вы архитектор, значит, поймете. Я росла в соломенных хижинах с земляными полами и тростниковыми крышами, где любили гнездиться полевые и летучие мыши. Я жила в хижинах без окон с крышами из травы. И все время мечтала, что когда-нибудь буду жить в уютном двухэтажном доме с верандой, зеленой лужайкой, оградой из белого штакетника, и… — Пейдж внезапно замолчала. — Простите, я не собиралась об этом говорить, но вы сами завели разговор.
— И рад, что завел, — сказал Джейсон. Пейдж посмотрела на часы.
— А я и не думала, что уже так поздно.
— Мы сможем как-нибудь еще раз вот так поужинать?
«Я не должна его обнадеживать, — подумала она, — все равно из этого ничего не выйдет». Но тут же вспомнила, как Кэт сказала ей однажды: «Ты цепляешься за призрак. Отпусти его». Пейдж посмотрела на Джейсона и ответила:
— Да.
*** 
На следующий день рано утром в дверь позвонил посыльный, державший в руках коробку. Ему открыла Пейдж.
— У меня посылка для доктора Тэйлор.
— Это я.
Посыльный удивленно посмотрел на нее.
— Вы доктор?
— Да, я доктор. А у вас есть возражения на этот счет?
Посыльный пожал плечами.
— Нет, леди. Вовсе нет. Распишитесь здесь, пожалуйста.
Коробка оказалась на удивление тяжелой. Сгорая от любопытства, Пейдж поставила ее на стол в гостиной и развязала. Внутри оказался миниатюрный макет прекрасного белого двухэтажного домика с верандой. Перед домом имелись маленькая лужайка и сад, окруженные изгородью из белого штакетника. «Он, наверное, всю ночь трудился над этим макетом», — подумала Пейдж. К макету была прикреплена карточка с надписью:
Мой 
Наш 
Ненужное зачеркните. 
Она села и уставилась на дом. Это был тот самый дом, но не тот мужчина.
«Да что же со мной такое? — спрашивала себя Пейдж. — Он умный, симпатичный, обаятельный». Но она понимала, в чем дело. Это был не Альфред.
Раздался телефонный звонок, звонил Джейсон.
— Вы получили свой дом?
— Он великолепен. Большое спасибо.
— Я бы хотел построить для вас настоящий. А карточку вы заполнили?
— Нет.
— Я терпеливый человек. Если вы сегодня вечером свободны, то, может быть, поужинаем вместе?
— Хорошо, но должна предупредить вас, что весь день буду оперировать и к вечеру ужасно устану.
— А мы закончим пораньше. Кстати, ужин состоится в доме моих родителей. Пейдж замялась.
— Вот как?
— Я им все рассказал о вас.
— Прекрасно. — События развивались слишком стремительно. Пейдж это не нравилось.
Положив трубку, она подумала: «Мне не следует ехать на этот ужин. К вечеру я так устану, что буду думать только о том, как бы побыстрее лечь спать», У нее мелькнула мысль перезвонить Джейсону и отменить встречу. «Теперь поздно что-то менять. Ладно, вернусь домой пораньше».
*** 
Когда Пейдж начала переодеваться для вечера, Кэт заметила:
— Ты выглядишь усталой.
— Я действительно устала.
— Зачем же уходишь из дома? Легла бы лучше спать. Или считаешь это лишним?
— Нет, сегодня мне не мешало бы выспаться.
— Опять Джейсон?
— Да. Мне предстоит познакомиться с его родителями.
— Ax. — Кэт покачала головой.
— В этом нет ничего особенного, — промолвила Пейдж. На самом деле ничего особенного.
*** 
Родители Джейсона жили в красивом старом доме в районе Пасифик Хейтс. Отец Джейсона оказался аристократического вида мужчиной лет семидесяти, мать — приятной маленькой женщиной. Пейдж сразу почувствовала себя легко в их обществе.
— Джейсон много рассказывал нам о вас, — сообщила миссис Куртис. — Но он не говорил, что вы такая красивая.
— Благодарю вас.
Они прошли в библиотеку, заполненную миниатюрными макетами домов по проектам Джейсона и его отца.
— Дед Джейсона и я построили много домов в Сан-Франциско, думаю, Джейсон пошел в нас, — сказал отец. — Мой сын гениален.
— Об этом я и твержу ей постоянно, — поддержал отца Джейсон.
Пейдж рассмеялась.
— Я в это верю. — У нее слипались глаза, и она с трудом боролась со сном.
Джейсон встревоженно посмотрел на нее.
— Давайте приступим к ужину, — предложил он.
Они прошли в большой обеденный зал с красивой антикварной мебелью, стены которого украшали дубовые панели и портреты. Служанка начала подавать ужин.
Отец Джейсона обратился к Пейдж:
— Картины на стенах рисовал дед Джейсона. Все построенные им здания были разрушены во время землетрясения 1906 года. Очень жаль. Они были великолепны. После ужина я покажу вам некоторые фотографии…
Голова Пейдж упала на стол. Она спала.
— Хорошо, что не успели подать суп, — заметила мать Джейсона.
*** 
У Кена Мэллори возникла проблема. Слух о его пари по поводу Кэт быстро разлетелся по всей больнице, ставки моментально возросли до десяти тысяч долларов. Мэллори был настолько уверен в успехе, что заключил пари на сумму, значительно превышавшую его финансовые возможности.
«Если я проиграю, то меня ждет масса неприятностей. Но я не проиграю. Пора мастеру приниматься за дело».
Кэт обедала в кафетерии вместе с Пейдж и Хони, когда к их столику подошел Мэллори.
— Доктора не будут возражать, если я присоединюсь к ним?
«Не леди, не девушки. Доктора. Этот тип хорошо чувствует женскую натуру», — цинично подумала Кэт.
— Вовсе нет. Садитесь, — пригласила она. Пейдж и Хони переглянулись.
— Ладно, мне пора, — сообщила Пейдж.
— Мне тоже. Пока, — поддержала ее Хони. Мэллори проводил их взглядом.
— Тяжелое выдалось утро? — спросил он у Кэт, придав своему голосу настоящее сочувствие.
— А разве они не все тяжелые? — Кэт наградила его ласковой, многообещающей улыбкой.
Мэллори тщательно спланировал свою стратегию. Надо убедить ее, что она действительно интересует меня как личность, а не просто как женщина. Ей не нравится быть объектом сексуальных вожделений. Буду обсуждать с ней медицинские проблемы, но действовать надо осторожно, не торопясь. У меня целый месяц на ее обработку.
— Вы слышали о результатах вскрытия миссис Тернболл? — начал Мэллори. — У этой женщины в животе оказалась бутылка кока-колы! Можете представить себе?…
Кэт наклонилась вперед.
— Ты занят в субботу вечером, Кен? Этот вопрос совершенно сбил его с толку.
— Что?
— Я подумала, что ты мог бы пригласить меня на ужин.
Мэллори почувствовал, что краснеет. «Боже мой! — подумал он. — А я-то тут распинаюсь! Да никакая она не лесбиянка. Так говорят парни, у которых ничего нет в штанах. Ладно, пора начинать. Тем более она сама напрашивается!» Он попытался припомнить, с кем у него свидание в субботу. «Салли, маленькая медсестра из операционной. Она может подождать».
— Никаких важных дел у меня нет. С удовольствием поужинаю с тобой. Кэт взяла его за руку.
— Чудесно, — ласково промолвила она. — Буду с нетерпением ждать. Мэллори усмехнулся.
— Я тоже. — «Ты даже не представляешь, детка, как я буду ждать. Этот ужин стоит десять тысяч долларов!»
*** 
После обеда Кэт рассказала обо всем Пейдж и Хони.
— У него аж челюсть отвисла. — Кэт рассмеялась. — Видели бы вы выражение его лица. Он выглядел, как кот, проглотивший канарейку.
— Помни, что кот — ты, а он — канарейка, — предупредила Пейдж.
— Что ты намерена делать в субботу вечером? — поинтересовалась Хони.
— Есть предложения?
— У меня есть, — ответила Пейдж. — План такой…
*** 
В субботу вечером Кэт и Кен Мэллори ужинали в ресторане «Эмилио». Кэт специально принарядилась по этому поводу, надев белое платье с открытыми плечами.
— Ты выглядишь потрясающе, — похвалил Мэллори. Он старался тщательно подбирать слова и комплименты. Надо восхищаться ею, но не быть слишком навязчивым. Он решил пустить в ход все свое обаяние, но в этом не было необходимости. Очень скоро Кену стало ясно, что Кэт сама старается очаровать его.
За бокалом вина она сказала:
— Все только и говорят о том, какой ты прекрасный врач, Кен.
— Понимаешь, я прошел отличную подготовку и очень забочусь о своих пациентах, — скромно ответил Кен. — Пациенты очень важны для меня. — В его голосе прозвучала сердечность.
Кэт положила ладонь на руку Кена.
— Не сомневаюсь. А откуда ты? Я хочу все знать о тебе. О тебе, настоящем, а не о том, о котором ходят сплетни.
«Господи! — подумал Мэллори. — Я и сам всегда выбираю именно такую линию поведения». Он не переставал удивляться, как все легко у него проходит. Да, безусловно, он специалист по женщинам. Его радар распознавал все сигналы, которые посылали женщины. Ведь они могли ответить «да» взглядом, улыбкой, просто интонацией голоса. От Кэт эти сигналы шли буквально потоком.
Кэт наклонилась ближе, в ее голосе появилась легкая хрипота:
— Я хочу знать все.
За ужином Мэллори рассказывал о себе, и каждый раз, когда он пытался сменить тему разговора, Кэт решительно возражала.
— Нет, нет. Расскажи еще. У тебя была такая интересная жизнь.
«Она просто без ума от меня, — решил Мэллори и пожалел, что не заключил пари на еще большую сумму. — А ведь я могу выиграть пари уже сегодня». Он еще больше утвердился в этой мысли, когда за кофе Кэт предложила:
— Не хочешь заехать ко мне домой выпить перед сном?
Готова! Мэллори погладил Кэт по руке и тихо произнес:
— С удовольствием. — «Парни просто рехнутся. Да она же самая откровенная шлюха, я таких еще не встречал». Кен даже подумал, что Кэт может изнасиловать его.
Через полчаса они вошли в квартиру Кэт.
— Прекрасная квартира, — заметил Мэллори, — очень хорошая. Ты живешь здесь одна?
— Нет. Вместе с доктором Тэйлор и доктором Тафт.
— О!
Кэт услышала в этом восклицании нотки сожаления и призывно улыбнулась.
— Но они вернутся очень поздно. Мэллори усмехнулся.
— Отлично.