1 2 3 4 5 6 7 8
– Шотландец, а не шоталанец.
– Господи Боже, когда ты прекратишь придираться к каждому слову! Что бы я ни сказала, все не так. Можно подумать, ты мне папаша или родственник какой!
Джейми почувствовал, что сыт по горло.
– Можешь завтра же возвращаться к мадам Эгнес. Я передам ей, что ты придешь.
Он взял шляпу и направился к двери.
– Не думай, что так легко избавиться от меня, ублюдок паршивый! – бросилась за ним Мэгги, кипя от ярости.
Джейми остановился на пороге:
– Уже избавился.
И исчез в ночи.
К своему удивлению, он обнаружил, что пошатывается и не способен думать отчетливо. Может, выпил больше четырех стаканов, сейчас уже не вспомнить. Он представил обнаженное тело Мэгги, лежавшей на постели, вызывающе распахнутый пеньюар, манящие формы... Только шлюха может вот так завлекать, а потом оттолкнуть человека... Играла с любовником, гладила, целовала, ласкала мягким острым язычком все тело, пока в нем не поднялось неудержимое желание, а потом затеяла скандал, не дав Джейми насытиться, оставив неудовлетворенным.
Добравшись до дома, Джейми направился по коридору в свою комнату и, проходя мимо спальни Маргарет, заметил пробивающийся из-под закрытой двери свет. Значит, жена еще не спит. Перед глазами Джейми внезапно всплыло видение: Маргарет в постели, в одной ночной сорочке. А может, на ней вообще ничего нет... Джейми вспомнил, как извивалось под ним это цветущее прекрасное тело, тогда, давно, под деревьями, на берегу Оранжевой реки.
Выпитое бренди окончательно ударило в голову, и Джейми, почти ничего не сознавая, открыл дверь и вошел.
Маргарет, лежа в постели, читала при свете керосиновой лампы и, услышав шаги, подняла удивленные глаза:
– Джейми?.. Что-то случилось?
– Т-только птму, что я решил и... нанести собстной ж-жене држский визит?.. – промямлил муж непослушным языком.
На Маргарет была только прозрачная ночная сорочка, и Джейми мог ясно видеть полные груди, натягивающие тонкую ткань.
– Клянусь Богом, у нее прекрасное тело, – пробормотал он, сбрасывая одежду.
Маргарет встревоженно взметнулась с кровати:
– Что ты делаешь?!
Но Джейми захлопнул ногой дверь и, одним прыжком подскочив к жене, швырнул ее на постель и очутился рядом, совсем обнаженный.
– Боже, как я хочу тебя, Мэгги.
В отуманенном парами спиртного мозгу не осталось связных мыслей, и Джейми уже не помнил, какую из двух Маргарет он хотел. Как же она боролась! Да-да! Это его дикая кошечка! Джейми засмеялся, когда наконец ему удалось утихомирить отбивающуюся женщину, но та, неожиданно обмякнув, притянула его к себе, шепча:
– О мой дорогой, мой любимый Джейми... Я так люблю тебя...
И Джейми подумал, что был слишком жесток к ней и утром обязательно попросит не возвращаться к мадам Эгнес...
Когда Маргарет проснулась, рядом уже никого не было. Но она по-прежнему чувствовала вес горячего мужского тела, объятия нетерпеливых рук, в ушах звучало:
– Боже, я хочу тебя, Мэгги...
Невыразимая радость охватила Маргарет. Значит, она была права! Джейми любит ее. Любит! Ради этого стоило ждать, перенести все страдания, унижения, всю боль одиночества прошлых лет.
Остаток дня Маргарет провела как в тумане. Она приняла ванну, вымыла голову и сто раз решала и передумывала, какое платье понравится Джейми, отослала кухарку, чтобы собственноручно приготовить любимые блюда мужа, несколько раз накрывала на стол, пока наконец не убедилась, что цветы и свечи лучше и расставить нельзя. Как хотела Маргарет, чтобы этот вечер был особенным!
Джейми не пришел домой к ужину. Его не было всю ночь. Маргарет до трех часов сидела в библиотеке, ожидая мужа, и только под утро ушла к себе... одна.
Джейми возвратился только на следующий день, к вечеру, вежливо кивнул Маргарет и направился в комнату сына. Ошеломленная Маргарет долго непонимающе смотрела вслед мужу, потом медленно повернулась и поглядела на себя в зеркало. Серебристое стекло сказало женщине, что она никогда еще не была так прекрасна, но, приглядевшись, Маргарет не узнала собственных глаз. Глаз совершенно незнакомого человека. Чужака.
Глава 10
– Ну что же, миссис Мак-Грегор, очень-очень рад, что могу сообщить превосходную новость, – объявил доктор Тиджер, расплываясь в улыбке. – У вас будет ребенок.
Маргарет пошатнулась, как от удара, не зная, плакать или смеяться. Превосходная новость?! Родить еще одного малыша в браке без любви, дать появиться на свет ни в чем не повинному ребенку?! Невозможно! Маргарет была не в силах сносить унижения. Необходимо найти выход... Но тут к горлу подступила тошнота, на лице выступили крупные капли пота.
– Тошнит по утрам? – спросил доктор Тиджер.
– Немного.
– Возьмите эти таблетки. Они помогут. Вы совершенно здоровы, миссис Мак-Грегор, не о чем беспокоиться. А сейчас идите домой, обрадуйте мужа.
– Да-да, – тупо кивнула она, – конечно.
За обедом Маргарет набралась храбрости:
– Я сегодня ходила к доктору. У меня будет ребенок.
Не ответив ни слова, Джейми отбросил салфетку, поднялся из-за стола и буквально вылетел из комнаты. Именно в эту минуту Маргарет поняла, что может ненавидеть мужа столь же глубоко, сколь и любить.
Она плохо переносила беременность, почти все время проводила в постели, слабая и измученная, часами представляя одну и ту же картину: мужа, на коленях молящего о прощении, сжимающего ее в объятиях. Но все это были только мечты, а наяву Маргарет ощущала, как со скрежетом захлопнулась за ней железная дверь тюрьмы... Идти было некуда, а если она и смогла бы уехать, муж никогда не позволит забрать сына.
Джейми-младшему уже исполнилось семь лет. Он рос красивым здоровым мальчишкой, очень быстро все схватывал и обладал неплохим чувством юмора. С матерью он был очень нежен, словно каким-то образом знал, насколько она несчастна, делал в школе забавные вещички, дарил ей, и Маргарет становилось немного легче. Когда сын спрашивал, почему отец не приходит домой по вечерам и никуда не берет с собой мать, Маргарет отвечала только:
– Твой отец – очень занятой человек, Джейми, и ему некогда заниматься пустяками.
И клялась себе ни за что не допустить, чтобы ребенок узнал об истинных отношениях с мужем и не возненавидел за это отца.
Беременность Маргарет становилась все более заметной. Знакомые останавливали ее на улице, улыбаясь, поздравляли.
– Уже недолго, миссис Мак-Грегор, не так ли? Бьюсь об заклад, это будет такой же прелестный мальчик, как Джейми. Ваш муж – просто счастливчик...
А за спиной шептались:
– Бедняжка. Как ужасно выглядит: должно быть, узнала о той шлюхе, его любовнице...
Маргарет попыталась подготовить Джейми-младшего к предстоящему событию:
– У тебя скоро будет маленький братик или сестричка, дорогой. Сможешь с ним играть... Как хорошо, правда?
Мальчик обнял ее и прошептал:
– И ты не будешь такой одинокой, мама.
Маргарет с трудом смогла удержаться от слез.
Схватки начались в четыре утра. Миссис Толли послала за Ханной: здоровая крепкая малышка появилась на свет в полдень. У нее был рот матери и подбородок отца; маленькое красное личико обрамляли густые черные вьющиеся волосы. Маргарет назвала девочку Кейт.
«Это хорошее имя, – думала она, – подходящее для сильного человека. А малышке понадобятся силы. Как и всем нам. Я заберу детей и уеду. Не знаю еще, куда и как смогу сделать это, но найду, обязательно найду выход».
* * *
Дэвид Блэкуэлл без стука ворвался в кабинет Джейми Мак-Грегора. Тот изумленно уставился на юношу:
– Какого дьявола...
– В Намибии восстание!
– Что?! – вскочил Джейми. – Что случилось?!
– Охранники поймали негритянского мальчишку, который пытался украсть алмаз: разрезал кожу под мышкой и спрятал в рану камень. Ганс Циммерман, в назидание остальным, выпорол его перед строем. Парень умер. Ему было всего двенадцать.
Лицо Джейми исказилось яростью.
– Господи Иисусе! Я же запретил телесные наказания на всех копях!
– Я предупреждал Циммермана.
– Избавься от этого ублюдка.
– Мы не можем его найти.
– Почему?
– Он в руках негров. Ситуация вышла из-под контроля.
Джейми схватил шляпу:
– Оставайся здесь и смотри, чтобы все было в порядке до моего возвращения.
– По-моему, вам не стоит ехать туда – слишком опасно, мистер Мак-Грегор. Мальчик, которого убил Циммерман, был из племени баролонг. Они ничего не забывают и не прощают. Я мог бы...
Но Джейми уже исчез.
Он увидел клубы дыма еще за десять миль до алмазных полей. Все хижины в Намибии пылали.
«Проклятые идиоты, – подумал Джейми. – Сжигают собственные дома!»
Когда экипаж подъехал ближе, Джейми услышал хлопки оружейных выстрелов, вопли и заметил среди всеобщей неразберихи полицейских в мундирах, стреляющих в негров и цветных, беспомощно бегущих неведомо куда в напрасных попытках скрыться. Белых было в десять раз меньше, но у них имелось оружие.
Начальник полиции Бернард Соти, увидев Джейми, поспешил к нему:
– Не беспокойтесь, мистер Мак-Грегор. Мы прикончим всех этих ублюдков.
– Черта с два! – заорал Джейми. – Велите вашим людям прекратить стрельбу!
– Что?! Если мы...
– Делайте, как я велел!
Джейми, вне себя от злости, с ужасом увидел, как под градом пуль упала негритянская женщина.
– Отзовите людей!
– Как скажете, сэр.
Начальник передал приказ одному из офицеров, и через несколько минут все стихло.
Повсюду на земле валялись трупы.
– Послушайтесь моего совета, – начал Соти. – Я бы...
– Мне ваши советы ни к чему. Приведите их главаря!
Двое полицейских подтащили молодого негра в наручниках к тому месту, где стоял Джейми. Он был весь в крови, но во взгляде ни тени страха. Негр стоял, не сгибаясь, высокий, стройный, сверкая глазами, и Джейми вспомнил, как звучит слово «гордость» на языке банту: «исико».
– Я Джейми Мак-Грегор.
Негр презрительно сплюнул.
– В том, что произошло, нет моей вины. Я не хочу войны и постараюсь возместить твоим людям убытки.
– Скажи это их вдовам!
Джейми обернулся к Соти.
– Где Ганс Циммерман?
– Не можем найти, сэр.
Но Джейми заметил, как блеснули глаза негра, и понял, что Циммермана уже никогда не отыщут.
– Я закрываю копи на три дня, – сказал он чернокожему, – и хочу, чтобы ты поговорил со своими. Скажите, на что жалуетесь, я обещаю справедливо во всем разобраться. Больше избиений не будет.
Молодой человек недоверчиво усмехнулся.
– Я пришлю нового управляющего. Отстроим дома и увеличим жалованье. Но твои люди должны приступить к работе через три дня.
– Вы собираетесь отпустить этого? – ошеломленно спросил начальник полиции. – Он ведь убил несколько человек.
– Назначим расследование и...
Послышался дробный стук копыт. Джейми обернулся и, увидев приближающегося Дэвида Блэкуэлла, почувствовал, как сердце тревожно сжалось. Дэвид спрыгнул с лошади.
– Мистер Мак-Грегор, ваш сын пропал.
В глазах Джейми потемнело, словно день внезапно обратился в ночь.
Половина населения Клипдрифта приняла участие в поисках. Они прочесывали окрестности, заглядывали в овраги, ущелья, лощины. Мальчик бесследно исчез.
Отец, почти теряя рассудок от горя, твердил:
– Джейми просто заблудился где-то, вот и все. Он скоро вернется...
Джейми зашел в спальню жены. Она, лежа в постели, кормила ребенка и, увидев мужа, вскинулась.
– Ничего нового?!
– Пока нет, но я найду его.
Он мельком взглянул на малышку и, не сказав ни слова, вышел. Тут же появилась миссис Толли, нервно теребя фартук.
– Не волнуйтесь, миссис Мак-Грегор. Джейми уже большой и знает, как позаботиться о себе.
Слезы слепили Маргарет. Неужели кто-то захочет причинить зло такому малышу? Этого просто не может быть!
Миссис Толли, наклонившись, взяла Кейт.
– Попытайтесь заснуть, миссис Мак-Грегор.
Потом отнесла ребенка в детскую и положила в колыбельку. Малышка улыбнулась и заворковала.
– Тебе бы тоже лучше поспать. Впереди целая жизнь!
Миссис Толли вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
В полночь окно детской бесшумно распахнулось, и в комнату прыгнул человек. Подошел к кроватке, накинул одеяльце на спящего младенца и осторожно взял его на руки.
Бэнда исчез так же быстро, как и появился. Именно миссис Толли обнаружила исчезновение Кейт. Первой мыслью экономки было, что хозяйка приходила ночью и забрала малышку. Войдя в спальню Маргарет, миссис Толли спросила:
– А где девочка?
И по выражению лица матери мгновенно поняла, что произошло.
Кончался второй день бесплодных поисков. Джейми уже едва держался на ногах.
– Как ты думаешь, ничего плохого не могло с ним случиться? – спросил он Дэвида, едва сдерживаясь.
– Ну конечно, нет, мистер Мак-Грегор, – кивнул тот, стараясь говорить как можно убедительнее.
На самом деле Дэвид понимал, что могло произойти, ведь он предупреждал хозяина: банту никогда не забывают и не прощают, а ведь убили именно мальчика банту. Если именно они похитили маленького Джейми, ребенок погиб ужасной смертью, на нем выместили гибель того, другого.
Джейми возвратился домой на рассвете, измученный, вымотанный. Он возглавлял одну из поисковых партий: горожане, старатели и полицейские провели тяжелую ночь, обыскивая все возможные места, куда мог забрести мальчик.
В кабинете его ожидал Дэвид.
– Мистер Мак-Грегор, вашу дочь похитили.
Джейми, бледнея, молча уставился на него. Потом повернулся и неуверенными шагами направился в спальню. Он был на ногах уже двое суток и теперь, окончательно обессиленный, свалился на постель и заснул. Он очутился под огромным баобабом... и откуда-то издали, из просторов бескрайнего вельда, появился лев. Маленький Джейми тряс его.
– Проснись, папа, лев сейчас прыгнет.
Зверь двигался огромными скачками. Сын изо всех сил тряс Джейми.
– Проснись, папа, проснись!
Джейми открыл глаза. Над ним стоял Бэнда. Джейми хотел что-то сказать, но тот быстро накрыл ему ладонью рот.
– Тихо! – прошипел Бэнда, помогая другу сесть.
– Где мой сын? – требовательно спросил Джейми.
– Он мертв.
Перед глазами несчастного все поплыло.
– Прости. Я не успел остановить их. Твои люди пролили кровь баролонга, мой народ требовал отмщения.
Джейми закрыл лицо руками:
– Боже мой! Что они сделали с ним?
– Оставили в пустыне, – с бесконечной скорбью прошептал Бэнда. – Я... я нашел его тело и похоронил.
– Нет! О Господи, только не это!
– Я пытался спасти его, Джейми.
Джейми медленно кивнул, начиная осознавать, что произошло непоправимое.
– А моя дочь... – глухо пробормотал он.
– Я унес девочку, прежде чем они смогли до нее добраться. Сейчас малышка в детской, спит. С ней ничего не случится, если выполнишь то, что обещал.
Джейми поднял глаза, и Бэнда не узнал друга: вместо лица – маска ненависти.
– Я сдержу слово. Но хочу получить человека, убившего моего сына. Они за это заплатят.
– Тогда тебе придется уничтожить все мое племя, Джейми, – спокойно ответил Бэнда и исчез.
«Это всего-навсего дурной сон», – уговаривала себя Маргарет, боясь открыть глаза, потому что знала – если приоткрыть веки, кошмар станет реальностью, и ее дети действительно погибли. Поэтому она затеяла игру – будет лежать, зажмурившись, пока не почувствует прикосновение ручонки Джейми и не услышит:
– Все в порядке, мама. Мы здесь. С нами ничего не случилось.
Она не вставала вот уже три дня, никого не желала видеть и отказывалась разговаривать. Доктор Тиджер приходил и уходил, но Маргарет ничего не замечала... Ночью, лежа без сна, она вдруг услышала в комнате сына странный грохот, будто упало что-то тяжелое. Открыла глаза и прислушалась. Какой-то шум. Маленький Джейми вернулся.
Вскочив с кровати, Маргарет побежала по коридору. Через закрытую дверь доносились странные звуки, похожие на стоны раненого животного. С бешено бьющимся сердцем Маргарет переступила порог.
На полу, скорчившись, лежал муж: лицо перекосилось, один глаз был закрыт, другой бессмысленно уставился на нее. Он пытался сказать что-то, но с губ срывались только невнятные крики.
– О Джейми... Джейми, – прошептала она.
– Боюсь, плохи дела, – покачал головой доктор Тиджер. – У вашего мужа, миссис Мак-Грегор, сильнейший удар. Пятьдесят шансов из ста за то, что он выживет, но даже в этом случае никогда уже не сможет вести обычную жизнь. Останется парализованным до конца дней своих. Я распоряжусь, чтобы мистера Мак-Грегора поместили в закрытый санаторий, где за ним будет соответствующий уход.
– Нет.
Доктор удивленно взглянул на Маргарет:
– Нет? Что...
– Никаких больниц. Мой муж останется со мной.
Подумав немного, доктор кивнул:
– Хорошо. Вам понадобится сиделка. Я вызову.
– Не нужно никаких сиделок. Я сама позабочусь о Джейми.
Доктор Тиджер покачал головой:
– Это вряд ли возможно, миссис Мак-Грегор. Вы даже не представляете, на что идете! Ваш муж никогда не сможет ни встать, ни заговорить, не станет нормальным человеком, пока жив.
– Я позабочусь о нем, – повторила Маргарет.
Теперь Джейми наконец после стольких лет по-настоящему принадлежал ей.
Глава 11
Джейми Мак-Грегор прожил еще ровно год с того дня, когда его нашли лежащим на полу в спальне сына, и эти дни были самыми счастливыми в жизни Маргарет. Муж был совершенно беспомощен, не мог двинуть ни рукой, ни ногой, не ворочал языком. Маргарет трогательно ухаживала за ним, следила, чтобы Джейми ни в чем не нуждался. Днем она усаживала его в инвалидное кресло и, не переставая вязать мужу свитеры и пледы, беседовала о всех домашних делах и заботах, обсудить которые у того раньше никогда не было времени, рассказывала, как выросла маленькая Кейт и какой красавицей стала.
Вечером Маргарет, поднимая высохшего, похожего на скелет мужа, несла его в свою спальню и осторожно укладывала на постель. Сама ложилась рядом и продолжала говорить, пока не засыпала.
Дэвид Блэкуэлл управлял «Крюгер-Брент лимитед» и время от времени появлялся в доме с бумагами, которые Маргарет было необходимо подписать. Каждый раз он с болью видел, как постепенно угасает человек, которому был всем обязан в жизни.
– Ты сделал хороший выбор, Джейми, – сказала мужу Маргарет. – Дэвид – прекрасный человек.
Отложив вязанье, она улыбнулась:
– Немного напоминает тебя. Конечно, не так умен, как ты, дорогой, но ведь подобного тебе нет и не будет больше никогда. Ты был так красив, Джейми, такой добрый и сильный. И не боялся мечтать. И вот теперь все твои мечты осуществились. Компания растет с каждым днем.
Она снова взяла спицы.
– Малышка Кейт начала говорить. Клянусь, она сегодня утром сказала «мама».
Джейми неподвижно сидел в кресле; один глаз, не мигая, уставился в пространство.
– У нее твои глаза и рот. Вот увидишь, какой вырастет красавицей...
На следующее утро, когда Маргарет проснулась, Джейми Мак-Грегор был мертв.
Обняв холодное тело, она прижалась к мужу:
– Отдохни, дорогой, отдохни. Я всегда так любила тебя, Джейми. Надеюсь, ты знаешь это. Прощай, любовь моя...
Теперь она осталась совсем одна. Муж и сын покинули ее. Единственным утешением была маленькая дочка.
Маргарет вошла в детскую и встала над мирно спящей в колыбельке Кейт. Кэтрин. Кейт... Греческое слово, означавшее «ясная» или «чистая». Имя это давали святым, монахиням или королевам.
– Кем же ты будешь, Кейт? – спросила Маргарет вслух.
* * *
Для Южной Африки это время было периодом расцвета, но политическое напряжение все росло. Всплыли старые разногласия между бурами и англичанами за право владения Трансваалем, и двенадцатого октября 1899 года, в день, когда Кейт исполнилось семь, Англия объявила войну бурам, а еще трое суток спустя штат Орендж-Фри превратился в арену военных действий. Дэвид пытался убедить Маргарет забрать Кейт и уехать из Южной Африки, но та наотрез отказалась:
– Мое место рядом с могилой мужа.
Никакие доводы не помогали, хотя Дэвид объявил, что собирается воевать на стороне буров и неизвестно, как будет с самой Маргарет.
– Справлюсь, – упрямо отвечала она. – Попробую управлять компанией в твое отсутствие.
На следующее же утро Дэвид записался добровольцем.
Англичане ожидали, что война будет быстрой и легкой, чем-то чуть посложнее обычных маневров, молниеносным ударом, и поэтому среди солдат царило веселое, почти праздничное настроение.
В лондонских казармах у Гайд-парка давали прощальный ужин. На обложке отпечатанного к этому событию меню был изображен британский солдат, держащий на подносе голову дикого кабана[2], а названия блюд пестрели упоминаниями о той или иной южноафриканской местности: баранина «Мейфкинг», фазаны «Претория», репа «Трансвааль»...
Но британцев ожидал неприятный сюрприз. Буры воевали на территории, которую считали родиной, и готовы были биться до последнего.
Первое сражение произошло под Мейфкингом, маленьким местечком, чуть больше обычной деревни, и здесь впервые англичане начали понимать, с каким противником придется иметь дело.
Из Англии были срочно присланы подкрепления. Британцы осадили Кимберли, и только после жестокого и кровавого боя им удалось продвинуться к Ледисмиту.
У буров оказались пушки дальнего боя, каких у англичан не было, поэтому пришлось снимать дальнобойные орудия с военных судов и перетаскивать в глубь материка.
Маргарет жадно слушала новости с полей сражения. Жила, как и все вокруг, слухами, переходя от восторга к отчаянию. Как-то утром один из служащих вбежал в ее кабинет и взволнованно объявил:
– Я только что слышал сводку: англичане движутся на Клипдрифт. Нас всех убьют!
– Чепуха! Никто не осмелится и пальцем нас тронуть!
Пять часов спустя Маргарет Мак-Грегор стала военнопленной. Ее и Кейт отвезли в Паардеберг, в один из сотен концлагерей, разбросанных по всей Южной Африке. Заключенных держали под открытым небом на огромном поле, огражденном колючей проволокой, под охраной британских солдат, в невыносимых условиях.
Маргарет обняла Кейт и попыталась утешить:
– Не волнуйся, дорогая, ничего с нами не случится.
Но ни она сама, ни дочь не верили этому. Каждый день приносил новые ужасы. Десятки и сотни людей умирали от дизентерии и лихорадки, заключенных почти не кормили, лекарств и медицинской помощи они не получали. Этот безграничный кошмар, безумный бред продолжался почти три года. Хуже всего было сознание полнейшей беспомощности.
Мать с дочерью находились в полной власти тюремщиков, от которых зависело само существование. Кейт жила в постоянном страхе, видя, как вокруг умирают дети, убежденная, что она будет следующей жертвой. Девочка была бессильна защитить себя и мать, и этот урок запомнился на всю жизнь. Власть. Если у тебя в руках власть и могущество, значит, будет и все остальное – еда, одежда, лекарства... свобода.
Наблюдая, как гибнут несчастные люди, Кейт еще больше уверилась, что самое главное, превыше всего на земле – власть. И девочка поклялась, что когда-нибудь станет сильнее всех и никто, никто не осмелится больше держать ее за колючей проволокой.
Кровавые битвы следовали одна за другой – Белмонт, Граспан, Станберг, Спайенкоп, но ни храбрость, ни отвага буров не помогли – их было слишком мало, а Британия высылала все новые подкрепления.
В 1902 году, после трехлетней жестокой войны, буры капитулировали. Пятьдесят пять тысяч буров ушли на войну, и тридцать четыре тысячи солдат, женщин и детей погибли. Но глубокая исступленная ненависть наполняла сердца выживших при одной мысли о том, что двадцать восемь тысяч их соотечественников умерло в британских концлагерях.
В тот день, когда ворота тюрьмы распахнулись, Маргарет и Кейт поспешили в Клипдрифт. А еще через несколько недель, солнечным воскресным днем возвратился Дэвид Блэкуэлл, превратившийся за годы нелегких испытаний в настоящего мужчину, взрослого, уверенного в себе, хотя по-прежнему остававшегося тем же спокойным, немногословным Дэвидом, на которого так привыкла полагаться Маргарет. Все это время он не переставал тревожиться за нее и Кейт, не зная, живы ли они еще или погибли, и был вне себя от радости, когда обнаружил, что Кейт и Маргарет целы и невредимы.
– Жаль, что так и не сумел вас защитить, – признался он Маргарет.
– Все это в прошлом, Дэвид. Мы должны глядеть в будущее.
А будущее для них означало: процветание «Крюгер-Брент лимитед».
* * *
Для всего мира 1900 год стал чистой дощечкой, на которой история будет писаться заново. Началось новое столетие и принесло ряд удивительных открытий, коренным образом изменивших жизнь на земле. Паровые и электрические машины заменили двигатели внутреннего сгорания. Появились подводные лодки и аэропланы. Численность населения достигла полутора миллиардов. Это было время бурного развития промышленности, и следующие шесть лет Дэвид и Маргарет старались использовать каждую представившуюся возможность, чтобы увеличить и без того немалый капитал.
Все это время Кейт была предоставлена самой себе и росла без присмотра. Мать была слишком занята делами компании и почти не обращала на нее внимания. Кейт была неуправляемой, упрямой, самоуверенной и непокорной. Как-то днем, возвращаясь с делового совещания, Маргарет увидела на грязном дворе, как четырнадцатилетняя дочь самозабвенно дралась с двумя мальчишками. Мать в ужасе, не веря своим глазам, уставилась на Кейт.
– Черт бы меня взял, – пробормотала она, – подумать только, что именно этой девице в один прекрасный день придется стать во главе «Крюгер-Брент лимитед»! Помоги нам, Боже!
Книга вторая
Кейт и Дэвид
1906-1914 годы
Глава 12
Как-то жарким летним вечером 1914 года Кейт Мак-Грегор допоздна задержалась за работой в своем кабинете. Уже несколько лет, как она переселилась в Йоганнесбург, где было выстроено новое административное здание «Крюгер-Брент лимитед».
Услышав шум колес автомобиля, она отложила бумаги, подошла к окну и выглянула на улицу. Перед домом остановились две полицейские машины и «воронок». Кейт, нахмурясь, наблюдала, как из автомобилей выпрыгнули человек шесть полицейских и поспешно перекрыли все входы и выходы. К счастью, была уже ночь и улицы почти опустели.
Кейт мельком взглянула на свое зыбкое отражение в оконном стекле и осталась довольна: красивая женщина с отцовскими светло-серыми глазами и статной, унаследованной от матери фигурой.
В дверь постучали.
– Войдите, – отозвалась Кейт.
На пороге появились два человека в мундирах. На рукаве одного поблескивали нашивки полицейского инспектора.
– Что здесь происходит? – негодующе спросила Кейт.
– Прошу извинить, что беспокою в такой поздний час, мисс Мак-Грегор. Я – инспектор полиции Комински.
– В чем дело, инспектор?
– Получены сведения, что в этом здании скрывается сбежавший из тюрьмы убийца. Видели, как он недавно входил сюда.
Кейт ошеломленно охнула:
– В нашу контору?!
– Да, мэм. Он вооружен и очень опасен.
– В таком случае буду крайне благодарна вам, инспектор, если отыщете его и скорее уберете отсюда, – нервно пробормотала Кейт.
– Именно это мы и намереваемся сделать, мисс Мак-Грегор. Вы не видели и не слышали ничего подозрительного?
– Нет, но я здесь одна, а в здании много укромных мест, где может спрятаться человек. Прошу, прикажите вашим людям хорошенько все здесь обыскать.
– Сейчас же и начнем, мэм.
Инспектор обернулся и велел столпившимся в коридоре полицейским:
– Рассредоточиться! Начните с подвала и не пропускайте ни одной комнаты, пока не доберетесь до крыши. Мисс Мак-Грегор, надеюсь, здесь нет запертых помещений?
– По-моему, нет, – покачала головой Кейт, – но, если и найдутся, я немедленно все открою.
Инспектор Комински видел, как волнуется молодая женщина, и прекрасно ее понимал. Как испугалась бы она, узнай, что беглец – отчаянный, способный на все преступник.
– Мы найдем его, – заверил Кейт полицейский.
Та взялась было за отчет, над которым работала, но обнаружила, что не может ни о чем думать. Мешали топот и голоса полицейских, переходивших из комнаты в комнату. Кейт вздрогнула. Неужели его найдут?
Полицейские двигались медленно, методично обшаривая каждое помещение, заглядывая во все потайные места, где, по их мнению, мог скрываться убийца. Через сорок пять минут инспектор Комински возвратился в кабинет Кейт. Та подняла глаза:
– Вы его не нашли?
– Пока нет, мэм, но не беспокойтесь...
– Очень беспокоюсь, инспектор. Если беглый преступник прячется в этом здании, вам необходимо его обнаружить.
– Обязательно, мисс Мак-Грегор. У нас здесь собаки-ищейки.
Из коридора донесся лай, и через минуту в кабинет вошел проводник с двумя большими немецкими овчарками на поводках.
– Я провел собак по всему дому, сэр. Остался только этот офис.
– Вы выходили отсюда последние полтора часа? – обратился инспектор к Кейт.
– Да, нужно было просмотреть кое-какие документы в архиве. Думаете, он успел...
Девушка снова вздрогнула.
– Пожалуйста, осмотрите этот офис тоже.
Инспектор кивнул, и проводник, сняв поводки с собак, отдал команду.
Овчарки словно обезумели. Они ринулись к двери шкафа и громко залаяли.
– О Боже! – воскликнула Кейт. – Он здесь!
Инспектор вынул револьвер.
– Открывай! – приказал он.
Два полисмена с оружием наготове подкрались к шкафу и распахнули дверцы. Пусто. Одна из ищеек, подбежав к другой двери, начала скрестись.
– Что в этой комнате? – спросил инспектор.
– Туалет.
Полисмены, встав по обе стороны двери, распахнули ее. Никого.
Проводник окончательно растерялся.
– Они никогда себя раньше так не вели!
Собаки лихорадочно метались по кабинету.
– Чуют запах, – решил проводник. – Где же этот парень?
Овчарки, подбежав к письменному столу, вновь залаяли.
– Ну вот и ответ на ваш вопрос, – вымученно улыбнулась Кейт. – Должно быть, в ящике стола.
– Простите, что побеспокоили вас, мисс Мак-Грегор, – смущенно извинился инспектор и, обернувшись к проводнику, рявкнул: – Убрать отсюда собак!
– Вы уже уходите? – встревожилась Кейт.
– Мисс Мак-Грегор, заверяю, вы в полной безопасности. Мои люди обыскали здесь каждый уголок. Могу лично гарантировать, что его здесь нет. Боюсь, это была ложная тревога. Еще раз примите мои извинения.
– Да уж, – нервно сглотнула Кейт, – вы знаете, как оживить скучный вечер деловой женщины!
Кейт стояла у окна, наблюдая за отъезжающими полицейскими машинами. Убедившись, что в здании никого не осталось, она открыла ящик стола, вынула залитые кровью матерчатые туфли и, захватив их с собой, прошла по коридору к двери с табличкой:
«Внимание! Вход только по спецпропускам!»
Открыв сложный замок, Кейт тихо вошла и очутилась в большой и совершенно пустой, если не считать огромного встроенного в стену сейфа, комнате, где обычно хранились до отправки алмазы компании «Крюгер-Брент лимитед».
Кейт поспешно набрала комбинацию цифр и потянула тяжелую дверь. В стены сейфа были вделаны десятки полных алмазами металлических ящиков. В центре на полу лежал почти потерявший сознание Бэнда.
Кейт встала перед ним на колени.
– Они ушли.
Бэнда медленно открыл глаза и даже сумел выдавить что-то вроде улыбки.
– Если бы я знал, как отсюда выйти, вот разбогател бы, представляешь?
Кейт осторожно помогла ему подняться, но когда случайно коснулась руки, Бэнда поморщился от боли. Кейт успела перевязать рану, но кровь уже запятнала бинты.
– Можешь сам натянуть туфли?
Она специально принесла туфли в кабинет, чтобы сбить с толку ищеек, и, походив в них по комнате, спрятала в ящике стола.
– Пойдем, – сказала она. – Пора выбираться отсюда.
– Я сам, – покачал головой Бэнда. – Если узнают, кто мне помогал, тебе не поздоровится. Выпутаться будет трудновато.
– Об этом не волнуйся, справлюсь.
Бэнда последний раз оглядел хранилище.
– Тебе нужны алмазы? Бери сколько хочешь, – кивнула Кейт.
Бэнда, взглянув на девушку, понял, что та не шутит.
– Твой отец уже предлагал мне это, много лет назад.
– Знаю, – криво усмехнулась Кейт.
– Деньги мне ни к чему. Главное, на время покинуть город.
– И каким же образом ты собираешься выбраться из Йоганнесбурга?
– Я найду способ.
– Слушай, полиция уже успела блокировать все дороги и перекрыть выезды из города. У тебя нет ни единого шанса.
– Ты и так достаточно для меня сделала, – упрямо ответил Бэнда.
Он каким-то образом ухитрился натянуть туфли и теперь стоял, привалившись к стенке, несчастный, замученный, в порванной окровавленной рубашке и висевшем лохмотьями пиджаке. Лицо все в морщинах, волосы седые, но, взглянув на него, Кейт ясно представила высокого красивого негра, которого впервые встретила, когда была совсем еще ребенком.
– Бэнда, если тебя поймают, наверняка убьют, – спокойно ответила она. – Пойдешь со мной, и все тут.
Кейт была уверена, что к этому времени город и окрестности кишат полицейскими. На поимку Бэнды были брошены все силы, отдан приказ доставить его живым или мертвым. Поездом тоже не скрыться – за вокзалами наверняка наблюдают.
– Надеюсь, у тебя план безопаснее, чем у твоего папочки, – вздохнув, прошептал Бэнда.
Кейт подумала, что он, должно быть, потерял много крови.
– Не разговаривай. Береги силы и предоставь все мне. Кейт старалась говорить как можно увереннее, но на самом деле еще не знала, как поступить. Жизнь Бэнды была в ее руках, и она не перенесет, если с ним что-то случится. В который раз Кейт пожалела, что Дэвид был в отъезде. Ну что ж, придется справиться без него.
– Сейчас подгоню автомобиль к боковому входу, подожди десять минут, потом выйдешь, – наставляла Кейт. – Я оставлю заднюю дверцу открытой. Влезай и ложись на пол. Там есть одеяло, накроешься с головой.
– Кейт, они будут обыскивать все выезжающие из города автомобили. Если...
– Мы не поедем автомобилем. В восемь вечера отходит поезд на Кейптаун. Я приказала прицепить личный вагон.
Через полчаса Кейт подкатила к вокзалу. В заднем отделении машины на полу скорчился Бэнда. Они без труда миновали дорожные патрули, но именно в ту минуту, когда Кейт нажала на тормоза, ей в лицо неожиданно ударил свет. Дорогу перегородила патрульная машина. Прямо перед автомобилем Кейт выросла знакомая фигура.
– Инспектор Комински!
– Мисс Мак-Грегор, что вы здесь делаете? – удивился он.
Кейт смущенно заулыбалась:
– Можете считать меня глупенькой истеричкой, инспектор, но, по правде говоря, я до смерти напугана тем, что произошло сегодня, и решила уехать из города, пока убийцу не найдут. Или его уже поймали?
– Пока нет, мэм, но обязательно схватим. У меня такое предчувствие, что он попытается уехать поездом. Зря старается, все равно отыщем.
– Очень на это надеюсь.
– Куда едете, мисс Мак-Грегор?
– Сейчас прицепят мой личный вагон к поезду до Кейптауна.
– Может, дать вам одного из моих людей для охраны?
– Спасибо огромное, инспектор, но не стоит. Теперь, когда я знаю, что вы здесь, сразу успокоилась.
Еще через пять минут Кейт и Бэнда благополучно устроились в вагоне. Стояла кромешная тьма.
– Думаю, нам лучше не зажигать лампу, – пояснила Кейт, помогая Бэнде улечься. – Здесь ты будешь в безопасности до утра. Когда начнут отцеплять вагон, спрячешься в туалете.
– Спасибо, – кивнул Бэнда.
Кейт задернула занавески.
– У тебя есть знакомый доктор, чтобы не выдал полиции? Как только доберемся до Кейптауна, нужно сразу же ехать к нему.
– Доберемся? – повторил Бэнда.
– Уж не думаешь ли, что я позволю тебе ехать одному и не узнаю, чем все кончится?!
Бэнда, откинув голову, громко расхохотался. Истинная дочь своего отца!
На рассвете маневровый паровоз подцепил вагон и дотолкал до главного пути, где его прицепили к поезду.
Ровно в восемь прозвучал сигнал отправления. Кейт предупредила, чтобы ее не беспокоили: у Бэнды опять открылось кровотечение, и пришлось перевязывать рану заново.
Кейт еще не успела расспросить Бэнду о том, что произошло, не было времени. Пришлось действовать слишком быстро и решительно с той самой минуты, когда полумертвый от усталости человек ввалился в ее кабинет. Теперь она попросила:
– Расскажи, что произошло, Бэнда.
Тот задумчиво взглянул на нее, думая, с чего начать. Как объяснить, что много лет назад буры-переселенцы изгнали народ банту с исконных земель. Это и было началом. Или все началось с того дня, когда гигант Поль Крюгер, президент Трансвааля, произнес речь:
– Мы будем править этой страной. Господь Бог поставил нас над неграми, а раса черных будет служить нам.
Может, вести отсчет с великого создателя империи Сесила Родса, девизом которого было: «Африка для белых»? Как уложить целую историю своего народа в одно предложение?
– Полицейские убили моего сына, – сказал наконец Бэнда.
И слова нашлись сами собой. Старший сын Бэнды, Нтомбентле, был среди участников политического митинга. Полиция начала разгонять людей, раздались выстрелы, вспыхнула драка. Нтомбентле арестовали и на следующее утро нашли висевшим в петле.
– Они сказали, что мальчик покончил с собой. Но я знаю своего сына. Это убийство.
– Боже, он был так молод, – с ужасом прошептала Кейт, вспоминая те минуты, когда они вместе играли и смеялись. Нтомбентле был таким красивым.
– Мне очень жаль, Бэнда... очень. Но почему они гонятся за тобой?
– После того как убили Нтомбентле, я начал поднимать негров на восстание. Пойми, мы должны бороться, чтобы окончательно не погибнуть. Полиция объявила меня государственным преступником и арестовала за грабеж, которого я не совершал. Приговорили к двадцати годам. Четверым удалось бежать. Одного из охранников застрелили, и меня обвинили в убийстве. Поверь, в жизни не носил оружия.
– Я верю, – кивнула Кейт, – но сейчас самое главное надежно тебя укрыть.
– Прости, что втянул тебя во все.
– Ни во что никто меня не втягивал. Ты мой друг.
– Знаешь, кто из белых впервые назвал меня другом? – улыбнулся Бэнда. – Твой отец. – И, вздохнув, добавил: – Каким образом собираешься незаметно вывести меня на вокзале в Кейптауне?
– Мы не поедем в Кейптаун.
– Но ты сама сказала.
– Я женщина, и поэтому в любую минуту могу передумать.
Ночью, когда поезд остановился на Ворчестерском вокзале, Кейт распорядилась отцепить вагон и перевести его на запасной путь. Проснувшись утром, она подошла к полке, где спал Бэнда. Там никого не было. Бэнда ушел. Не захотел доставлять ей неприятности. Кейт расстроилась, хотя знала: с Бэндой все будет в порядке. У него много друзей, готовых помочь. «Дэвид гордился бы мной», – подумала Кейт.
* * *
– Не могу поверить, что ты сотворила такую глупость! – заревел Дэвид, когда Кейт возвратилась в Йоганнесбург и рассказала, что произошло.
– Мало того, что ты рисковала своей свободой, так еще и подставила под удар компанию! Что бы сделала, по-твоему, полиция, отыщи они Бэнду?
– Убила бы! – вызывающе ответила Кейт.
Дэвид раздраженно потер лоб.
– Неужели так ничего и не понимаешь?
– Не волнуйся, понимаю. Вижу, что ты – черствый, бесчувственный человек! – яростно сверкая глазами, закричала Кейт.
– А ты так и осталась ребенком.
Кейт подняла было руку, чтобы ударить Дэвида, но тот успел схватить ее за запястье.
– Кейт, ты должна научиться держать себя в руках.
Слова гулким эхом отдались в голове: «Кейт, ты должна научиться держать себя в руках».
Это было так давно, много лет назад, когда она и соседский мальчишка яростно тузили друг друга за то, что тот осмелился ее дразнить. Когда появился Дэвид, мальчишка убежал. Четырехлетняя Кейт бросилась было в погоню, но Дэвид ее поймал. Вот тогда он впервые и произнес эту фразу:
– Кейт, ты должна научиться держать себя в руках. Юные леди не дерутся. Это неприлично.
– А я не юная леди, – отрезала Кейт. – Пусти меня!
Дэвид разжал пальцы. Розовое платьице девочки было порвано и забрызгано грязью, на щеке синяки.
– Тебе лучше пойти умыться и переодеться, пока мама не увидела, – посоветовал Дэвид.
Но Кейт с сожалением глядела вслед убегающему врагу.
– Если бы ты оставил меня в покое, я бы ему наподдала!
Взглянув в горящие жаждой битвы глаза, Дэвид рассмеялся:
– Знаешь, вполне возможно.
Немного успокоившись, Кейт позволила ему поднять себя и отнести в дом. Ей нравилось сидеть у Дэвида на руках. Ей все нравилось в Дэвиде. Он был единственным из взрослых, кто понимал девочку и, приезжая в город, всегда находил для нее время. Когда-то, в порыве откровенности, Джейми рассказал тогда еще совсем молодому Дэвиду о своих приключениях с Бэндой, и теперь Дэвид часто вспоминал эту историю. Кейт была готова слушать еще и еще.
– Расскажи, как они построили плот...
Дэвид соглашался.
– А теперь об акулах... И о морском тумане. И еще о том, как...
Кейт не часто видела мать. Маргарет была слишком занята делами компании. Она делала это для Джейми. Каждую ночь Маргарет разговаривала с мужем, как привыкла делать в последний год его жизни.
– Не знаю, что бы я делала без Дэвида, Джейми. Это такая огромная помощь для меня! Хорошо, что он будет рядом, когда управлять компанией станет Кейт. Не хотелось бы волновать тебя, но я просто не знаю, что делать с этим ребенком.
* * *
Кейт росла упрямой, своевольной и озорной. Она отказывалась слушаться мать и миссис Толли. Если ей подавали платье, она отбрасывала его и выбирала другое, ела все, что хотела и когда хотела, и никакие уговоры, убеждения и подкупы не помогали. Если Кейт заставляли идти на чей-нибудь день рождения, она находила способ испортить праздник. Подруг у девочки не было. Она наотрез отказалась посещать танцкласс и предпочитала проводить время с соседскими мальчишками за игрой в регби.
Когда Кейт пошла в школу, начались неприятности. Много раз Маргарет приходилось умолять директрису не исключать девочку.
– Я просто не понимаю Кейт, – признавалась директриса. – Очень умный и способный ребенок, но постоянно конфликтует с окружающими. Уж не знаю, что с ней делать.
Маргарет тоже не знала.
Единственным человеком, который умел справляться с Кейт, был Дэвид.
– Я слышал, тебя пригласили сегодня на день рождения? – спросил он как-то.
– Ненавижу дни рождения!
Дэвид присел на корточки, так, чтобы глаза их оказались на одном уровне.
– Знаю, Кейт. Но отец той девочки, у которой сегодня праздник, мой друг. Он обидится, если ты не придешь и не будешь вести себя как леди.
Кейт посмотрела в глаза Дэвида:
– Он твой хороший друг?
– Очень.
– Тогда пойду.
В этот день манеры ее были безупречны.
– Не знаю, как тебе это удается, – признавалась Маргарет. – Просто чудо.
– Да нет, она всего-навсего немного своевольная, – рассмеялся Дэвид. – Вот повзрослеет – и все пройдет. Самое главное, постарайся не сломить ее характер.
– Хочешь, открою секрет? – мрачно спросила Маргарет. – Иногда я бы ей с удовольствием шею свернула!
Когда Кейт исполнилось десять, она сказала Дэвиду:
– Хочу увидеть Бэнду.
Дэвид удивленно взглянул на девочку.
– Боюсь, это невозможно. Его ферма очень далеко отсюда.
– Одно из двух, Дэвид: либо ты возьмешь меня туда, либо я доберусь сама.
На следующей неделе Дэвид повез Кейт на ферму Бэнды, большой участок земли в два моргена, на котором тот выращивал пшеницу, овец и страусов. Он и его семья жили в круглых хижинах, слепленных из глины. Конусообразные тростниковые крыши поддерживались длинными шестами.
Бэнда вышел навстречу Дэвиду и Кейт, присмотрелся к неуклюжей девочке с серьезным личиком, стоящей рядом с Дэвидом, и сказал:
– Сразу видно, что это дочь Джейми Мак-Грегора.
– И я бы сразу узнала, что ты Бэнда, – торжественно объявила Кейт. – Приехала поблагодарить за то, что ты спас жизнь моему отцу.
Бэнда был женат на красавице Нтаме и имел двух сыновей: Нтомбентле, на семь лет старше Кейт, и шестнадцатилетнего Мажену. Нтомбентле был удивительно похож на отца, такой же красивый, с гордой осанкой и сознанием собственного достоинства.
Кейт целый день играла с мальчиками, потом все собрались за обеденным столом. Дэвиду было не по себе – он не привык обедать с неграми, и хотя уважал Бэнду, но по неписаным обычаям между белыми и черными не могло быть никакой дружбы. Кроме того, Дэвида беспокоило то, что Бэнда занимался политикой. Ходили даже слухи, что он был одним из последователей Джона Тенго Джабаву, боровшегося за права негров. Поскольку рабочая сила всегда была в избытке, владельцы рудников и копей могли нанимать рабочих за грошовую плату, а правительство брало по десять шиллингов налога с каждого негра, и по всей Южной Африке вспыхивали восстания.
Ближе к вечеру Дэвид сказал:
– Думаю, нам пора ехать, Кейт. Сама знаешь, путь неблизкий.
– Рано еще, – отмахнулась Кейт. – Пусть лучше Бэнда расскажет еще раз про акул...
С этого дня, когда бы Дэвид ни появлялся в городе, Кейт заставляла его ехать в гости к Бэнде на ферму.
Убежденность Дэвида, что с возрастом Кейт станет спокойнее, не оправдалась. Скорее наоборот. Кейт с каждым днем становилась все своевольнее. Она наотрез отказывалась принимать участие в вечеринках и пикниках, общаться с девушками своего возраста и требовала от Дэвида, чтобы тот брал ее с собой, когда ехал инспектировать рудники. Они вместе охотились, ловили рыбу, ходили в походы с ночевкой.
Однажды на рыбалке, когда Кейт, злорадно торжествуя, вытащила гораздо большую, чем у Дэвида, форель, тот покачал головой:
– Тебе следовало бы родиться мальчиком!
– Не говори глупостей, Дэвид, – вскинулась Кейт. – Будь я мальчишкой, не смогла бы выйти за тебя замуж.
Дэвид рассмеялся.
– Ты ведь знаешь, мы должны пожениться, – настаивала Кейт.
– Боюсь, ты не права. Я на двадцать два года старше. В отцы тебе гожусь. Встретишь когда-нибудь хорошего парня, приличного молодого человека...
– Не хочу приличного молодого человека! – свирепо прорычала она. – Мне ты нужен!
– Если в самом деле не шутишь, – с таинственным видом прошептал Дэвид, – могу открыть секрет, как завоевать сердце мужчины.
– Скажи, пожалуйста! – серьезно попросила Кейт.
– Нужно ублажить его желудок. Почисть-ка эту форель и приготовь завтрак!
Но Кейт ни секунды не сомневалась, что ее мужем будет Дэвид Блэкуэлл. Для нее он был единственным мужчиной в мире.
Раз в неделю Маргарет приглашала Дэвида к обеду. Кейт обычно предпочитала есть на кухне, вместе со слугами, где никто не указывал ей, как себя вести. Но по пятницам Кейт всегда ожидала прихода Дэвида в столовой.
Он обычно приходил один, хотя иногда приводил даму, и Кейт мгновенно загоралась к ней жгучей ненавистью.
Улучив момент, девочка подходила к Дэвиду и рассчитанно-наивно замечала:
– Никогда не видала светлых волос такого оттенка!
Или:
– Странный у нее вкус. Очень оригинально одевается, правда?
Или:
– Она что, раньше работала у мадам Эгнес?
Когда Кейт исполнилось четырнадцать, директриса послала за Маргарет:
– У меня приличная школа, миссис Мак-Грегор. Боюсь, Кейт дурно влияет на учеников.
– Что на этот раз? – вздохнула мать.
– Учит детей непристойным словам. Должна сказать, – мрачно добавила она, – что подобных выражений даже я не слышала. Не представляю, где ребенок мог услышать такое!
Зато Маргарет прекрасно представляла. Подхватила от своих дружков. И мать решила положить этому конец.
– Может, вы побеседуете с ней? – предложила директриса. – Попробуем дать девочке шанс исправиться...
– Нет! У меня вот какая идея! Нужно послать Кейт в пансион.
Когда Маргарет рассказала обо всем Дэвиду, тот ухмыльнулся:
– Кейт вряд ли это понравится!
– Ничего не поделаешь. Директриса жалуется, что Кейт учит детей ругаться. Вечно якшается со старателями и уличными мальчишками. Моя дочь разговаривает, как они, выглядит, как они, и даже пахнет от нее так же. Говоря по правде, Дэвид, я ее совсем не понимаю. Почему она так себя ведет?.. Хорошенькая, неглупая...
– Может, даже слишком способная...
– Не важно, умная или нет, все равно отправится в пансион!
Когда Кейт пришла домой, Маргарет объявила ей о своем решении. Девочка была вне себя от ярости:
– Собираешься избавиться от меня?!
– Конечно, нет, дорогая. Просто считаю, что тебе лучше на время уехать...
– Мне и здесь хорошо! Все мои друзья тут. Хочешь разлучить меня с ними?
– Если имеешь в виду тех подонков, с которыми ты...
– Они не подонки! Ничем не хуже других!
– Кейт, я не собираюсь спорить с тобой. Отправишься в пансион для молодых леди, и все тут!
– Я покончу с собой, – пригрозила Кейт.
– Прекрасно, дорогая. Бритва наверху, и если хорошенько поискать в доме, найдется и яд.
Кейт разразилась слезами:
– Пожалуйста, мама, пожалуйста, не делай этого!
– Это для твоей же пользы, Кейт, – обняла дочку Маргарет. – Скоро ты вырастешь, станешь взрослой, выйдешь замуж. Кто женится на девушке, которая одевается и ведет себя, как ты?
– Это неправда, – фыркнула Кейт. – Дэвиду все равно.
– Какое отношение к этому имеет Дэвид?
– Мы поженимся когда-нибудь.
– Сейчас велю миссис Толли сложить твои вещи, – вздохнула Маргарет.
В это время в Англии было несколько известных пансионов для девочек. Маргарет решила, что для Кейт лучше всего подходит Челтенхем в Глостершире. Эта школа славилась строгой дисциплиной. Она была выстроена на участке, окруженном высокой стеной, и, согласно уставу, предназначалась для дочерей титулованных лиц и джентльменов. Дэвид вел дела с мужем директрисы, миссис Китон, и без труда смог договориться, чтобы Кейт приняли.
Когда девочка услышала о новостях, она снова взорвалась:
– Я слышала об этой школе! Она ужасна! Стану совсем как эти жеманные английские куклы! Этого ты желаешь?!
– Неплохо бы тебе научиться приличным манерам, – покачала головой Маргарет.
– Ни к чему мне манеры, главное мозги!
– Мужчины считают, что ум в женщине – не главное, а ты вот-вот станешь женщиной, – сухо заметила Маргарет.
– Не желаю никем становиться! – завопила Кейт. – Какого дьявола ты не желаешь оставить меня в покое!
– Не смей употреблять подобные слова!
Ссора продолжалась до утра, до самого отъезда Кейт. Зная, что Дэвид собирается по делам в Лондон, Маргарет попросила его проводить девочку.
– Один Господь знает, что она натворит, если за ней не приглядеть, – вздохнула она.
– С удовольствием, – согласился Дэвид.
– Ты! Ты еще хуже матери! Не можешь дождаться, когда избавишься от меня!
– Ошибаешься! – широко улыбнулся Дэвид. – Могу и обождать.
Они добрались из Клипдрифта в Кейптаун в личном вагоне Маргарет, а там сели на пароход, идущий в Саутхемптон. Поездка заняла почти месяц, и, хотя гордость не позволяла Кейт признаться, она была счастлива, что путешествует с Дэвидом.
«Это почти медовый месяц, – думала она, – только вот жаль, мы еще не женаты. Пока».
Дэвид много времени проводил в каюте за деловыми бумагами. Кейт лежала на диване, свернувшись калачиком, и молча наблюдала, довольная, что находится наедине с ним. Как-то она спросила:
– Не надоедает тебе все время смотреть на эти скучные цифры, Дэвид?
Он отложил перо и поднял голову.
– Это не просто цифры, Кейт, а увлекательные рассказы.
– Какие еще рассказы?
– Если сумеешь правильно прочесть, они все объяснят про компании, которые мы покупаем или продаем, о людях, работающих у нас. Много людей по всему миру получают жалованье, содержат семьи, и все благодаря предприятиям, основанным твоим отцом.
– А я похожа на него?
– Очень многим. Он был упрямым независимым человеком.
– А я упрямая независимая женщина.
– Ты испорченная девчонка! Человеку, который на тебе женится, плохо придется.
Кейт мечтательно улыбнулась. Бедный Дэвид! Сидя в столовой в последний вечер путешествия, Дэвид неожиданно спросил:
– Почему ты так ведешь себя, Кейт? С тобой очень трудно.
– Разве?
– Сама знаешь. Сводишь свою бедную мать с ума!
Кейт положила ладонь на его руку:
– А тебя? Тоже довожу?
– Прекрати немедленно, – покраснел Дэвид. – Я тебя не понимаю.
– Понимаешь, и прекрасно.
– Почему ты не можешь быть как все остальные девочки твоего возраста?
– Да я скорее умру! Не желаю ни на кого походить!
– Клянусь Богом, вот это точно!
– Ты ведь не женишься, пока я не стану взрослой, хорошо, Дэвид? – вскинувшись, спросила Кейт. – Я быстро вырасту, обещаю. Только не влюбляйся ни в кого, ладно?
Тронутый умоляющими глазами девочки, Дэвид сжал ее пальчики и кивнул:
– Когда я женюсь, хотел бы иметь такую дочь, как ты.
Кейт вскочила и звенящим от негодования голосом, не заботясь о том, что ее слышат все обедавшие, объявила:
– А ты, Дэвид Блэкуэлл, клянусь, можешь идти ко всем чертям собачьим!
И, не обращая внимания на удивленные взгляды, вылетела из комнаты.
Они прожили в Лондоне три дня, и Кейт дорожила каждой минутой, проведенной с Дэвидом.
– У меня для тебя сюрприз, – объявил он. – Купил два билета на «Миссис Уигге с Капустной Грядки».
– Спасибо, Дэвид, но мне бы хотелось пойти в «Гейети».
– Невозможно! Мюзик-холл – не место для девушек.
– Трудно сказать, пока не увидишь своими глазами, правда? – упрямо ответила Кейт.
Они отправились в «Гейети».
Кейт понравился Лондон, бесконечный поток экипажей и автомобилей, элегантно одетые дамы в тюле, кружевах, тонком атласе и сверкающих драгоценностях, мужчины в смокингах с белыми накрахмаленными манишками. Кейт и Дэвид обедали в «Ритце», а ужинали в «Савое». Когда настало время отъезда, Кейт подумала:
«Мы еще вернемся сюда. Я и Дэвид. Обязательно вернемся».
Приехав в Челтенхем, они сразу же направились в кабинет миссис Китон.
– Хочу поблагодарить за то, что приняли Кейт, – сказал Дэвид.
– Уверена, мы с ней подружимся. А кроме того, я всегда рада помочь друзьям мужа.
Только сейчас Кейт поняла, как обманута. Именно Дэвид хотел послать ее в школу и устроил так, чтобы она сюда попала.
Девочка пришла в такое бешенство, была настолько оскорблена, что отказалась попрощаться с ним.
Глава 13
Челтенхемская школа оказалась невыносимым испытанием. На все были введены правила и ограничения. Девочки носили одинаковые длинные, до щиколоток формы. Занятия продолжались десять часов и были расписаны до минуты. Миссис Китон железной рукой правила учителями и учащимися. Девочки обучались манерам, этикету, поведению за столом – словом, всему, что может в будущем привлечь завидных женихов.
«Это паршивая тюрьма, – писала матери Кейт. – Девочки здесь ужасны. Весь день только и трещат о дурацких платьях и мерзких мальчишках. А подлые учителя – просто чудовища. Меня здесь не удержите, все равно сбегу».
Кейт и в самом деле трижды убегала из школы, но каждый раз ее ловили и привозили обратно, несдавшуюся и несломленную.
На ежедневном совете преподавателей одна учительница, услышав имя Кейт, вздохнула.
– Ребенок совершенно неуправляем. Думаю, ее следует отослать в Южную Африку.
– Готова согласиться с вами, – ответила миссис Китон. – Но подумайте, ведь нам брошен вызов. Если удастся укротить Кейт Мак-Грегор, значит, нам любые трудности нипочем.
Кейт осталась в школе.
К изумлению учителей, Кейт живо заинтересовалась делами фермы, принадлежащей школе. Там был разбит огород и содержались куры, коровы, свиньи и лошади. Узнав о том, что девочка проводит там все свободное время, миссис Китон очень обрадовалась.
– Вот видите, – объявила она учителям, – это всего лишь вопрос времени и терпения. Кейт наконец нашла себе занятие по душе. Когда-нибудь выйдет замуж за сельского джентльмена и станет ему хорошей помощницей.
На следующее утро в кабинете директрисы появился Оскар Денкер, управляющий фермой.
– Я об одной из ваших учениц, – начал он, – Кейт Мак-Грегор. Просил бы вас держать ее подальше от моей фермы.
– О чем вы толкуете? – удивилась миссис Китон. – По-моему, она очень интересуется сельским хозяйством!
– Да?! А по-моему, именно тем, как, простите за грубость, спариваются животные.
– Что?!
– Именно! Торчит там целыми днями, наблюдает, что они друг с другом делают.
– Черт бы меня побрал! – высказалась миссис Китон.
Кейт так и не простила Дэвида за то, что отправил ее в ссылку, но невыносимо тосковала по нему.
«Такая моя судьба, – мрачно думала она, – любить человека, которого ненавижу».
Девушка отмечала в календаре дни, проведенные вдали от Дэвида, как заключенный, считающий минуты, оставшиеся до освобождения. Кейт боялась, что он совершит что-нибудь ужасное, женится на другой, пока она тут сидит в этой проклятой тюрьме.
"Если это так, – кипела Кейт, – убью их обоих. Нет. Только ее. Меня арестуют и повесят, а пока я буду стоять на эшафоте в петле, он поймет, что любит меня. Только поздно будет. Он станет умолять о прощении, а я отвечу: «Да, Дэвид, дорогой мой. Я прощаю тебя. Ты был слишком глуп, чтобы понять, какая огромная любовь прошла мимо, улетела, словно птичка. И вот теперь эту вольную птицу поймали в силки и накинут на нее петлю. Прощай, Дэвид!»
Но конечно, в последнюю минуту ее помилуют, и Дэвид сожмет ее в своих объятиях и увезет в неведомую страну, где кормят уж наверняка лучше, чем эти помои, которые подают в проклятом Челтенхеме.
Кейт получила письмо от Дэвида, в котором тот сообщил, что будет в Лондоне и обязательно навестит ее. Воображение девушки разыгралось. Она искала, находила сотни намеков и скрытых значений в записке. Почему он едет в Лондон? Быть рядом с ней, конечно. Почему собирается в Челтенхем? Понял наконец, что любит и не может выносить разлуки. Дэвид заберет ее из этого ужасного места. Счастье бурлило в душе Кейт, так что она с трудом сдерживалась. Под конец девушка настолько уверовала в собственные фантазии, что в день приезда Дэвида распрощалась со всеми одноклассницами.
– Мой любовник приезжает забрать меня отсюда, – объяснила она.
Девочки молча недоверчиво глядели на нее, все, кроме Джорджины Кристи.
– Опять врешь, Кейт Мак-Грегор, – фыркнула та.
– Вот погоди, увидишь! Он высокий, красивый и сходит по мне с ума.
Проходя по коридору, Дэвид недоуменно озирался: встреченные школьницы с любопытством глазели на него, многие даже вскакивали с мест, перешептывались, хихикали, а встречаясь с ним взглядами, краснели и отворачивались.
– Ведут себя так, словно в жизни раньше не видели мужчин, – заметил он и подозрительно посмотрел на Кейт. – Может, ты что-нибудь говорила обо мне?
– Конечно, нет! – высокомерно хмыкнула девушка. – С чего бы это?
Они обедали в большой общей столовой. Дэвид рассказывал Кейт, что произошло дома за время ее отсутствия.
– Твоя мама велела сказать, что очень любит тебя и ждет на летние каникулы.
– Как она?
– Нормально, только работы много.
– А дела компании?
Дэвид удивился такому внезапному интересу, но все же ответил:
– Как нельзя лучше. А что?
«Потому что, – подумала Кейт, – когда-нибудь все будет принадлежать мне, и я разделю это богатство с тобой».
– Просто так, хочется знать, – ответила она вслух.
Дэвид взглянул на по-прежнему полную тарелку Кейт.
– Ты ничего не ешь.
Но Кейт ничего не могла взять в рот: она лихорадочно ожидала, когда настанет великая минута и Дэвид скажет:
«Уедем вместе, Кейт. Ты стала женщиной и нужна мне. Мы поженимся, и все будет хорошо».
Подали и убрали десерт. Потом кофе. А Дэвид ничего не говорил.
Только когда он, взглянув на часы, объявил, что пора ехать, иначе опоздает на поезд, Кейт с ужасом поняла, как ошиблась. Никто не собирается взять ее из школы. Этот ублюдок рад отделаться от нее, ему все равно, хоть погибни Кейт в этой проклятой дыре!
Ничего не подозревавший Дэвид был очень рад повидать Кейт. Она казалась ему смышленым ребенком, научившимся в конце концов обуздывать дикарские порывы. Нежно похлопав Кейт по руке, Дэвид спросил:
– Могу ли я сделать что-нибудь для тебя, Кейт?
Глядя ему прямо в глаза, девушка мило улыбнулась.
– Да, Дэвид, конечно. Сделаешь огромное одолжение, если, черт возьми, оставишь меня в покое и не будешь лезть в мою жизнь.
И, высоко подняв голову, с достоинством выплыла из комнаты, оставив ошеломленного Дэвида с широко раскрытым ртом.
* * *
Маргарет поняла, что тоскует по Кейт. Девочка была непослушной и дерзкой, но, кроме нее, у матери никого не было. Маргарет гордилась дочерью и считала, что та станет незаурядным человеком. Но сначала она должна приобрести манеры настоящей леди.
Когда Кейт приехала на каникулы, Маргарет начала расспрашивать ее о школьной жизни.
– Ненавижу школу! Все они там противные кривляки!
Маргарет внимательно посмотрела на дочь:
– А другие девочки тоже так считают?
– Что они понимают, – презрительно фыркнула Кейт. – Посмотрела бы ты на этих девочек. Над ними все с рождения трясутся. Ни черта они не понимают в жизни.
– Ах, дорогая, – с притворным сочувствием охнула мать, – это должно быть невыносимо для тебя.
– Не смейся надо мной, пожалуйста. Они никогда не были в Южной Африке и животных видели только в зоопарке. Я уже не говорю о золотых приисках или алмазных копях. Они и слов таких не знают.
– Несчастные дети!
– Ну хорошо, – пригрозила Кейт. – Вот стану такой, как они, – еще пожалеешь, черт побери!
– Думаешь, удастся стать на них похожей?
– Ну конечно, нет! – ехидно ухмыльнулась Кейт. – Что, съела?
Уже через час после приезда Кейт умчалась играть в регби с детьми слуг. Маргарет глядела в окно и думала, что, по-видимому, зря тратит деньги. Никогда дочь не переменится.
Вечером за ужином Кейт как бы между прочим спросила:
– А Дэвид в городе?
– Нет, в Австралии, по делам. Должен приехать завтра.
– Собирается прийти в пятницу вечером?
– Возможно, – ответила Маргарет и, внимательно оглядев Кейт, спросила: – Тебе ведь нравится Дэвид, не так ли?
– Ничего, – пожала плечами дочь.
– Понимаю, – кивнула Маргарет и внутренне улыбнулась, вспомнив, как Кейт клялась, что выйдет замуж за Дэвида.
– Я не питаю к нему неприязни, мама. Как человек он неплохой, но как мужчина совершенно невыносим.
Когда Дэвид, как обычно, пришел в пятницу к ужину, Кейт помчалась в холл, чтобы встретить его, крепко обняла и прошептала на ухо:
– Я прощаю тебя! Мне было так тоскливо без тебя, Дэвид. А ты? Скучал без меня?
– Да, – машинально ответил он, но тут же с удивлением обнаружил, что ему и в самом деле недоставало этой девочки.
Дэвид еще не встречал подобного ребенка. Она выросла у него на глазах, но каждый раз он встречал Кейт словно впервые, открывал все новые, незнакомые доселе стороны характера. Кейт было уже около шестнадцати: фигура почти оформилась, длинные черные волосы мягкими волнами падали на плечи, в лице уже проглядывалось нечто женственное, чувственное, никогда раньше им не замечаемое. Красавица, с цепким умом и сильной волей. Дэвид про себя пожалел того беднягу, кому она достанется когда-нибудь.
За ужином он спросил:
– Ну, как дела в школе, Кейт?
– Превосходно! – поспешно объявила она. – Мне очень нравится, я многому научилась. Учителя там потрясающие и друзей у меня теперь много.
Ошеломленная Маргарет молча глядела на дочь, не в силах вымолвить ни слова.
– Дэвид, возьмешь меня с собой на рудники?!
– Это так ты собираешься каникулы проводить?
– Ну пожалуйста, Дэвид!
Поездка на рудники займет целый день, а это означало, что она все время будет рядом с Дэвидом.
– Если твоя мать разрешит...
– О, мама, прошу тебя.
– Хорошо, дорогая. Уверена, что с Дэвидом ты будешь в безопасности, – кивнула Маргарет, от души надеясь, что именно Дэвид сможет уберечься от Кейт.
Алмазные копи компании «Крюгер-Брент лимитед», раскинувшиеся недалеко от Блумфонтейна, походили на гигантский муравейник, где трудились сотни рабочих и служащих, занятых добыванием, промывкой, сортировкой алмазов.
– Это один из наиболее прибыльных рудников, – объяснил Дэвид.
Он привел Кейт в контору управляющего, где они ждали проводника, чтобы спуститься в шахту. У одной стены стояла витрина, заполненная алмазами всех цветов и размеров.
– У каждого алмаза неповторимые черты, – продолжал Дэвид. – Первые камни добывались на берегах реки Ваал из аллювиальных почв, поэтому их края с веками стерлись.
«Он еще красивее, чем я представляла, – думала Кейт. – Как мне нравятся эти брови!»
– Камни добыты в разных копях и легко различимы по внешнему виду. Видишь этот? По размеру и желтоватому отливу можно определить, что он добыт в Паардспане. У алмазов компании «Де Бирс» маслянистая поверхность, и они все имеют двенадцать граней – додекаэдры.
«Какой блестящий ум! Он все знает!»
– Про такой камень сразу можно сказать, что он из Кимберли – там встречаются октаэдры, причем разных цветов, от дымчатого до прозрачного.
«Интересно, считает ли управляющий, что Дэвид – мой любовник? – продолжала размышлять Кейт. – Надеюсь, что да».
– Цвет алмаза помогает определить его ценность. Цвета различают по шкале от одного до десяти. Самый лучший – голубовато-белый, а низкосортный – коричневатый.
«Как хорошо от него пахнет... Такой мужской запах. Я просто влюблена в его руки и плечи. Хочу...»
– Кейт!
– Что, Дэвид? – виновато вскинулась девушка.
– Ты что, не слушаешь?
– Конечно, слушаю, – с негодованием фыркнула Кейт, – ни слова не пропустила!
Следующие два часа они провели в шахте, а потом отправились завтракать.
По мнению Кейт, лучшего способа провести время и представить нельзя было!
Когда дочь к вечеру вернулась домой, Маргарет спросила ее:
– Как прошел день?
– Великолепно! Добывать алмазы – самое увлекательное дело на свете!
Через полчаса Маргарет случайно выглянула из окна. Кейт каталась по земле и самозабвенно тузила сына одного из садовников.
Письма Кейт после возвращения в школу были умеренно оптимистичными. Ее выбрали капитаном хоккейной команды, увлеклась хоккеем на траве, а кроме того, директриса назначила ее старостой класса. Кейт призналась, что школа, в сущности, не так уж плоха, а некоторые девочки в классе довольно дружелюбны, и даже просила разрешения привезти на каникулы двух подружек. Маргарет была в полном восторге. Дом снова оживет, наполнится звуками молодого смеха. Она не могла дождаться, пока дочь снова приедет, думала теперь только о Кейт.
– Я и Джейми – это прошлое, – вздыхала Маргарет, – а Кейт – будущее. И какое прекрасное будущее!
* * *
На следующее лето, когда Кейт вернулась домой, все молодые люди Клипдрифта осаждали ее, домогаясь внимания. Но Кейт все они были совершенно безразличны, Дэвид уехал по делам в Америку, и она с нетерпением ждала его возвращения. Когда Дэвид наконец появился в доме, Кейт встретила его на пороге в белом платье с отделкой из черного бархата, оттенявшей контуры упругой груди.
Дэвид, обняв девушку, поразился, ощутив прикосновение горячих губ. Немного отстранившись, он пристально взглянул на Кейт. В ней появилось что-то новое. Дэвид никак не мог понять, что кроется в глубине этих прекрасных глаз, и почувствовал какую-то странную неловкость.
Каждый раз, когда он видел Кейт, та была окружена толпой поклонников, и Дэвид не переставал гадать, кто же окажется счастливым избранником. Но вскоре ему опять пришлось на несколько недель отправиться в Австралию. Вернувшись в Клипдрифт, он узнал, что Кейт уже на пути в Англию.
В последний год пребывания девушки в школе Дэвид неожиданно появился в Лондоне. Обычно перед тем, как приехать, он звонил или писал, но на этот раз приехал без предупреждения.
– Дэвид! Какой неожиданный сюрприз! – обняла его Кейт. – Почему не сообщил, что будешь в Англии? Я бы...
– Кейт, я приехал, чтобы увезти тебя домой.
Девушка, отстранившись, испуганно взглянула на него.
– Что-то случилось?
– Боюсь, твоя мать очень больна.
Кейт на мгновение застыла.
– Сейчас соберу вещи.
* * *
Она была потрясена переменами, произошедшими в матери. Всего несколько месяцев назад Маргарет превосходно выглядела и прекрасно себя чувствовала, сейчас же от нее осталась одна тень, потухшие глаза глубоко запали. Казалось, будто рак, пожирающий плоть, иссушил и ее душу.
Кейт села на кровать, нежно сжала руку умирающей.
– О, мама, – всхлипнула она, – мне чертовски жаль.
Маргарет из последних сил сдавила пальцы дочери:
– Я готова к смерти, дорогая, еще с того дня, когда умер твой отец.
Она умоляюще взглянула на Кейт:
– Хочешь, признаюсь кое в чем? Конечно, глупо с моей стороны, но я всегда беспокоилась, что там, на небесах, некому позаботиться о твоем отце. А теперь я буду рядом.
Через три дня Маргарет скончалась. Смерть матери глубоко потрясла Кейт. Она уже потеряла отца и брата, но для нее они существовали только в рассказах матери и окружающих людей, ведь девушка их совсем не знала, а теперь, в восемнадцать, осталась одна в этом мире. Не стало единственного любящего ее человека, и сердце Кейт болезненно сжималось при одной мысли о будущем.
Дэвид смотрел на стоявшую у могилы матери девушку. Та изо всех сил старалась сдержать слезы, и только вернувшись домой, дала волю отчаянию и расплакалась.
– Она в-всегда была так добра ко мне, Дэвид, а я... т-так плохо обращалась с... ней...
– Ты была прекрасной дочерью, – попытался утешить ее Дэвид.
– В-всю жизнь доставляла ей одни н-неприятности. Чего бы я ни сделала, лишь бы м-мама не умирала. Дэвид, Дэвид, ну почему Господь допустил это?
Он ничего не ответил, давая Кейт выплакаться. Когда она немного успокоилась, Дэвид тихо сказал:
– Знаю, в это трудно поверить, но когда-нибудь боль утихнет. И знаешь, что останется, Кейт? Радостные воспоминания о счастливых минутах, проведенных вместе с матерью.
– Наверное, ты прав. Только вот с-сейчас чертовски плохо на душе...
На следующее утро они обсуждали будущее Кейт.
– У тебя родственники в Шотландии, – напомнил Дэвид.
– Нет, – резко вскинулась Кейт. – Какие это родственники? Когда отец решил уехать, все они смеялись над ним, и никто не захотел помочь, кроме его матери. Она умерла, а с ними я не желаю иметь ничего общего!
Дэвид задумчиво покачал головой:
– Собираешься окончить школу?
И прежде чем Кейт успела что-то ответить, добавил:
– Думаю, твоя мать этого бы очень хотела.
– Тогда я так и сделаю, – вздохнула Кейт, невидяще уставившись в пол. – Дьявольщина... – тихо прошептала она.
– Понимаю, – мягко сказал Дэвид. – Все понимаю.
Кейт окончила школу с отличием и на выпускном вечере выступила с приветственной речью от имени выпускников.
Дэвид сидел в зале.
* * *
По пути из Йоганнесбурга в Клипдрифт Дэвид сказал:
– Знаешь, ведь через несколько лет все будет принадлежать тебе – этот вагон, железная дорога, рудники, компании... Ты очень богата, Кейт, и можешь продать «Крюгер-Брент лимитед» за огромные деньги. – И, взглянув на нее, добавил: – А захочешь, оставишь все как есть. Ты должна хорошенько все обдумать.
– Я уже обдумала, – улыбнулась Кейт. – Мой отец был пиратом, Дэвид. Восхитительным старым пиратом. Как жаль, что я не знала его! Нет, я не продам компанию. И знаешь почему? Потому что пират назвал ее в честь охранников, пытавшихся его убить. Ну не замечательная ли идея? Когда я, бывает, не могу уснуть, всегда думаю об отце и Бэнде, как они ползли в тумане по минам, и слышу голоса: «Крюгер... Брент... Крюгер... Брент...» – Она умоляюще взглянула на Дэвида. – Нет, никогда я не смогла бы продать компанию отца... если ты будешь ею управлять, конечно.
– Останусь, пока буду нужен тебе, – спокойно ответил Дэвид.
– Я решила записаться в школу бизнеса.
– Школу бизнеса? – удивленно переспросил Дэвид.
– Сейчас другие времена, – пояснила Кейт, – и в Йоганнесбурге открыты школы бизнеса, куда и женщин принимают.
– Но...
– Ты спрашивал, что я собираюсь делать с деньгами? – Кейт взглянула Дэвиду в глаза. – Я хочу их зарабатывать.
Глава 14
Учеба оказалась для Кейт новым волнующим приключением. Когда ее послали в Челтенхем, жизнь в Англии стала скучной необходимостью, неизбежным злом. Здесь все было по-другому. На каждой лекции Кейт узнавала что-нибудь полезное. Все это обязательно пригодится, когда она будет управлять компанией.
В школе преподавали бухгалтерию, менеджмент, основы управления и международной торговли. Раз в неделю звонил Дэвид и справлялся, все ли в порядке.
– Превосходно! – неизменно отвечала Кейт. – Мне здесь ужасно нравится. Все так здорово.
Когда-нибудь она и Дэвид будут работать вместе, бок о бок, допоздна, только вдвоем, и больше никого. И однажды ночью Дэвид подойдет к ней и скажет:
«Кейт, дорогая, я был слеп и ничего не понимал. Ты выйдешь за меня замуж?»
И через мгновение она окажется в его объятиях...
Но пока придется ждать. Ей еще так многому нужно научиться.
И Кейт решительно уселась за письменный стол.
Занятия продолжались два года, и Кейт вернулась домой как раз к своему двадцатилетию.
На станции девушку встречал Дэвид. Кейт бросилась к нему, порывисто обняла и прошептала:
– О, Дэвид, я так рада, что снова тебя вижу!
Дэвид, отстранившись, смущенно пробормотал:
– Добро пожаловать, Кейт.
Он никогда еще не вел себя так сдержанно, и Кейт встревожилась:
– Что-то случилось, Дэвид?
– Нет-нет... просто... девушкам неприлично так себя вести на людях.
Кейт на мгновение встретилась глазами с Дэвидом:
– Понятно... Хорошо, обещаю больше не ставить тебя в неловкое положение.
По дороге домой Дэвид исподтишка рассматривал Кейт. Какое трогательное, прекрасное, совсем еще по-детски невинное лицо!
Утром в понедельник Кейт впервые вошла в свой новый кабинет в административном здании «Крюгер-Брент лимитед» и словно внезапно очутилась в другом мире – незнакомом, необыкновенном, с собственными обычаями, традициями и языком, огромным количеством отделений, филиалов, дочерних компаний и фирм.
Во владении «Крюгер-Брент лимитед» находились сталелитейные заводы, скотоводческие ранчо, железная дорога, пароходная компания и, наконец, основа богатства семьи – алмазы и золото, платина и магний, которые драгоценным потоком лились в сейфы гигантского концерна.
Власть. Сила.
Осознать все это было трудно, почти невозможно. Кейт сидела в офисе Дэвида, внимательно слушая, как тот принимает решения, от которых зависели судьбы множества людей во всем мире. Директора филиалов советовали, как лучше справиться с возникшими проблемами, но Дэвид далеко не всегда соглашался с ними и умел настоять на своем.
– Почему ты так поступаешь? Разве они хуже разбираются в делах? – удивилась Кейт.
– Конечно, нет, дело вовсе не в этом, – пояснил Дэвид. – Каждый управляющий считает свое предприятие самым главным, и они правы, но кто-то должен иметь общее представление о делах и знать, что именно принесет компании наибольшую прибыль. А теперь пойдем обедать! Я хочу тебя познакомить с одним человеком.
В большой отдельной столовой рядом с кабинетом Кейт уже ждал молодой человек, очень худой, с узким лицом и пытливыми карими глазами.
– Это Брэд Роджерс, – представил Дэвид. – Брэд, познакомься – наш новый босс Кейт Мак-Грегор.
Брэд протянул руку:
– Рад познакомиться, мисс Мак-Грегор.
– Брэд – наше секретное оружие, – улыбнулся Дэвид. – Знает о «Крюгер-Брент лимитед» столько же, сколько и я. Если мне когда-нибудь придется уйти, не беспокойся, Брэд меня заменит.
«...Если мне когда-нибудь придется уйти...»
При одной мысли об этом Кейт охватила паника. Конечно, Дэвид никогда не оставит компанию.
В течение всего обеда Кейт ни о чем, ни о ком не могла думать, и спроси ее, что же она ела, не смогла бы ответить.
Потом они еще долго не расходились.
– У нас скоро начнутся неприятности, – предупредил Дэвид. – Правительство ввело подушный налог.
– Что это означает? – спросила Кейт.
– Теперь негры, цветные и индейцы должны платить по два фунта за каждого члена семьи, а это больше среднемесячного жалованья.
Кейт подумала о Бэнде. Неприятное предчувствие охватило девушку, но тут мужчины заговорили о другом, и она постаралась выбросить тревожные мысли из головы.
* * *
Несмотря на постоянно снедающее беспокойство, Кейт получала ни с чем не сравнимое удовольствие от работы. Каждое принятое решение означало получение или потерю огромных сумм, ведь большой бизнес – это дуэль умов, азарт и мужество, умение побеждать и угадывать, когда следует отступить, а когда ринуться в бой.
– Бизнес – это игра, – объяснял Дэвид, – ставки в которой поистине фантастические, а соперники – самые умные и могущественные люди в мире. Если хочешь выиграть, придется учиться, как быть хозяином положения, а для этого нужно в совершенстве изучить правила игры.
Именно это Кейт и намеревалась сделать. Учиться.
Она жила в большом доме одна, если не считать слуг. Дэвид, как было издавна заведено, приходил ужинать по пятницам, но, когда Кейт приглашала его в другие дни, непременно находил предлог, чтобы отказаться. На работе они почти постоянно были вместе, но даже днем Дэвиду, казалось, удавалось возвести между собой и девушкой невидимый барьер, непробиваемую стену, которую Кейт никак не удавалось разрушить.
В день, когда Кейт исполнился двадцать один год, все акции компании «Крюгер-Брент лимитед» перешли в ее владение. Теперь она по закону стала главой компании.
– Давай сегодня поужинаем вместе, отпразднуем великое событие, – предложила Кейт Дэвиду.
– Прости, Кейт, слишком много работы, и так ничего не успеваю.
Кейт ужинала в одиночестве, не переставая терзать себя вопросом: почему? Кто виноват: она или Дэвид? Но он должен быть глухим, немым и слепым, чтобы не знать о ее чувствах. Значит, придется что-то предпринять.
Компания вела переговоры о покупке пароходной компании в Соединенных Штатах.
– Почему бы тебе и Брэду не отправиться в Америку для окончательного завершения сделки? – предложил Дэвид. – Это будет для тебя неплохой школой.
Кейт предпочла бы поехать с Дэвидом, но гордость мешала ей унизиться до просьб. Обойдется и без него. А кроме того, Кейт никогда не была в Америке, и ей не терпелось поскорее оказаться в этой стране.
Как и предполагалось, компанию удалось купить без особых трудностей, и Дэвид посоветовал девушке осмотреть филиалы «Крюгер-Брент лимитед» в Детройте, Чикаго, Питсбурге и Нью-Йорке. Кейт была поражена размахом и энергией американцев. Самым незабываемым моментом стал визит в Дарк-Харбор в штате Мэн, где Кейт провела вечер в доме художника Чарлза Дэна Джибсона, выстроенном на очаровательном островке Айлсборо в Пенобскот-Бей. За столом было двенадцать человек, и все, кроме Кейт, жили на острове.
– У этого местечка интересная история, – рассказывал Кейт Джибсон. – Много лет назад жителей каждый вечер доставляли сюда из Бостона на прогулочных катерах. У причала их ожидали кабриолеты и развозили по домам.
– Сколько человек живет здесь? – спросила Кейт.
– Около пятидесяти семей. Видели маяк, когда переправлялись на пароме?
– Да.
– Там живет смотритель с собакой. Каждый раз, когда мимо проплывает судно, собака выбегает и звонит в колокол.
– Вы шутите! – рассмеялась Кейт.
– Нет, мэм. Самое смешное то, что собака глуха как пень и прижимается ухом к колоколу, чтобы почувствовать вибрацию.
– Насколько я поняла, жизнь здесь достаточно интересна!
– Пожалуй, вам стоит остаться до утра и поближе познакомиться с нашим островом.
– Почему бы нет? – ответила Кейт под влиянием какого-то неожиданного порыва.
Она провела ночь в единственной крохотной гостинице острова, «Айлсборо инн», утром наняла экипаж, а один из жителей взялся показать ей окрестности. Проехав через центр Дарк-Харбора, состоящий из универсального магазина, лавки скобяных товаров и маленького ресторана, они очутились в прекрасной, поросшей густыми деревьями местности. Кейт заметила, что ни у одной из прихотливо вьющихся дорожек не было названия, а на почтовых ящиках не написаны имена владельцев, и спросила проводника:
– Как здешние жители разбираются во всей этой путанице?
– Никакой путаницы. Здесь каждый человек знает любую тропинку и где кто живет.
Кейт, искоса взглянув на него, кивнула:
– Понятно.
На дальнем конце острова располагалось кладбище. Попросив кучера остановиться, Кейт спрыгнула на землю, медленно пошла между могилами, рассматривая надгробия.
«Джоб Пендлтон, скончался 25 января 1794 года в возрасте 47 лет».
«Под этим камнем я покоюсь вечным сладким сном. Иисус Христос благословил ложе мое».
«Джейн, жена Томаса Пендлтона, скончалась 25 февраля 1802 года в возрасте 47 лет...»
Здесь незримо витали духи иных веков, давно прошедшей эры...
"Капитан Уильям Хэтч. Утонул в проливе Лонг-Айленд в октябре 1866 года в возрасте 30 лет.
С честью вынес множество штормов и переплыл просторы моря житейского".
Кейт долго бродила по кладбищу, наслаждаясь тишиной и покоем. Наконец она возвратилась, и кучер тронул лошадей.
– А зимой здесь холодно? – спросила она.
– Очень. Залив промерзает чуть не насквозь, и тогда с материка можно добраться на санях. Правда, теперь у нас паром.
Наконец они добрались до стоящего почти у самой воды двухэтажного дома с белоснежной крышей, окруженного зарослями дельфиниума, мака и шиповника. Ставни на окнах были выкрашены в зеленый цвет, у входа стояли резные скамейки и большие керамические вазы с цветущей геранью. Все вместе походило на картинку из книги волшебных сказок.
– Чей это дом?
– Семьи Дрибенов. Старая миссис Дрибен умерла несколько месяцев назад.
– Кто-нибудь здесь живет?
– Вроде бы никто.
– Не знаете, дом продается?
Проводник подозрительно оглядел Кейт:
– Даже если и продается, скорее всего его купит кто-нибудь из местных. Здешние жители не очень-то любят чужаков.
Как раз именно этого и не стоило говорить Кейт. Уже через час она беседовала с агентом по продаже недвижимости.
– Хочу узнать насчет дома Дрибенов. Можно его купить?
Агент задумчиво поджал губы.
– И да и нет.
– Что это означает?
– Конечно, дом продается, но несколько человек уже выразили желание его купить.
«И без сомнения, все они давно здесь живут», – подумала Кейт, но вслух спросила только:
– Они уже предлагали заплатить?
– Пока нет, но...
– Тогда я хочу приобрести его.
– Но это дорогой дом, – снисходительно объяснил агент.
– Назовите цену.
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Поедем взглянем на него поближе.
Внутри дом оказался еще красивее, чем представлялось Кейт. Одна из стен большого просторного холла была стеклянная и выходила на море, по одну сторону располагалась большая зала, по другую – гостиная с потемневшими от времени панелями грушевого дерева и гигантским камином. Там были и библиотека, и огромная кухня с железной плитой и большим сосновым столом, а рядом – буфетная и бельевая. Кроме того, внизу было шесть комнат для прислуги и ванная, а наверху – хозяйская спальня и шесть комнат поменьше. Кейт не ожидала, что дом окажется таким просторным.
«Но когда у нас с Дэвидом будут дети, – решила она, – места всем хватит».
Границы участка доходили до самой воды, где был выстроен небольшой причал. Кейт кивнула адвокату:
– Я покупаю дом.
Она решила назвать новое владение Сидар-Хилл – «Кедровый холм».
* * *
Кейт не могла дождаться момента, когда очутится в Клипдрифте и расскажет обо всем Дэвиду – ведь дом в Дарк-Харборе был знаком, символом того, что они наконец поженятся. Кейт была уверена, что Дэвиду дом тоже понравится.
Жарким летним днем Кейт и Брэд добрались до Клипдрифта, и девушка тут же поспешила в кабинет Дэвида. Он сидел за столом, погруженный в работу, и при виде его сердце Кейт бешено заколотилось. До сих пор она и не представляла, как тоскует по Дэвиду.
Дэвид поднял голову и вскочил:
– Кейт! Как хорошо, что ты приехала!
И, не успела она слова сказать, объявил:
– Сейчас ты первая узнаешь потрясающую новость. Я женюсь.
Глава 15
Все началось с мелочи. Полтора месяца назад, в особенно суматошный день, Дэвиду передали, что Тим О'Нил, приятель одного из самых влиятельных клиентов «Крюгер-Брент» в Америке, приехал в Клипдрифт и просит Блэкуэлла принять его и, если представится возможность, пригласить на ужин. Дэвид был слишком занят, чтобы тратить время на туристов, но не желал обидеть партнера.
Конечно, Кейт не отказалась бы принять гостя, но они с Брэдом Роджерсом отправились в Америку. Выхода не было, и Дэвид, вздохнув, позвонил в отель, где остановился О'Нил, и пригласил его поужинать вместе.
– Со мной приехала дочь, – объяснил тот. – Если не возражаете, я возьму ее с собой.
Дэвиду совершенно не улыбалось провести вечер в компании с ребенком, но что поделаешь?
– Конечно, не возражаю, – вежливо ответил он.
«Придется постараться уйти как можно раньше».
Они встретились в обеденном зале «Гранд-отеля». Когда пришел Дэвид, О'Нил с дочерью уже сидели за столом. Сам О'Нил оказался красивым седоволосым американцем ирландского происхождения, лет сорока трех, а его дочь, Джозефина... Дэвид никогда в жизни не встречал женщины прекраснее, с такой великолепной фигурой, густыми светлыми волосами и огромными синими глазами. У него перехватило дыхание.
– Простите... я... простите, что опоздал. Неотложные дела, – с трудом выдавил из себя он.
Джозефину, очевидно, позабавило его смущение.
– Это, должно быть, так интересно – заниматься бизнесом, – с невинным видом заметила она. – Отец говорил, вы очень важная персона, мистер Блэкуэлл.
– Не совсем... и, прошу, зовите меня Дэвид.
– Хорошее имя, – кивнула она, – и так подходит для сильного мужественного человека.
Задолго до окончания ужина Дэвид уверился, что, кроме хорошенького личика, Джозефина О'Нил обладала незаурядным умом, чувством юмора, и с ней было легко и просто говорить на любые темы. Он чувствовал, что и девушка искренне заинтересовалась новым знакомым: таких вопросов ему никто раньше не задавал. Когда настала пора прощаться, Дэвид уже почти влюбился в нее.
– Где вы живете? – спросил он Тима.
– В Сан-Франциско.
– Когда думаете возвращаться? – осведомился как бы между прочим Дэвид.
– На следующей неделе.
– Если в Клипдрифте так много интересного, как вы обещали, – улыбнулась Джозефина, – попробую уговорить отца остаться еще ненадолго.
– Постараюсь, чтобы вам не пришлось скучать, – заверил Дэвид. – Не хотели бы вы посмотреть, как добывают алмазы?
– С удовольствием! – оживилась девушка. – Большое спасибо!
Раньше Дэвид сам показывал гостям алмазные копи, но уже давно доверил эту обязанность подчиненным. Теперь же он с удивлением услышал собственный голос.
– Сможете поехать завтра утром?
На завтра у него была куча важных дел, но почему-то все казались теперь мелкими и незначительными.
* * *
Они спустились в самое сердце шахты, на двенадцать тысяч футов. Ствол был шириной в шесть и длиной в двадцать футов и делился на четыре отсека: один для закачки воды, два – для подъема на поверхность голубой алмазосодержащей глины и еще один – для клети, в которой спускали в забой шахтеров.
– Я всегда хотела знать, – начала Джозефина, – почему вес алмазов измеряется в каратах.
– Карат – это название семян сладкого рожка, – пояснил Дэвид, – которые весят двести миллиграммов, или одну целую одну сто сорок вторую унции каждое.
– Я просто потрясена, Дэвид, – вздохнула Джозефина, и тот невольно спросил себя, относятся ли слова девушки только к алмазам. Близость Джозефины опьяняла его. Каждый раз, встречаясь с ней взглядом, Дэвид чувствовал неизведанное до сих пор возбуждение.
– Вы еще не видели окрестностей Клипдрифта, – обратился он к гостям. – Если желаете, буду рад сопровождать вас.
И прежде чем отец успел открыть рот, Джозефина ответила:
– Спасибо. Это очень мило с вашей стороны.
С этой минуты Дэвид не расставался с Тимом О'Нилом и его дочерью и с каждым днем все больше влюблялся. Никогда в жизни он не встречал столь очаровательной женщины.
Как-то вечером Дэвид зашел к гостям, чтобы пригласить их к ужину, но Тим, сославшись на усталость, остался в номере. Дэвиду с трудом удалось скрыть радость. Джозефина, кокетливо улыбнувшись, пообещала:
– Постараюсь, чтобы вы не скучали.
Дэвид повел ее в ресторан при только что открывшемся отеле. Он был переполнен, но Дэвида сразу узнали и усадили за столик. В углу трио музыкантов играло популярные мелодии. Дэвид пригласил Джозефину танцевать: через мгновение она оказалась в его объятиях, медленно покачиваясь в такт музыке, и словно сбылись волшебные грезы: Дэвид прижимал к себе это прекрасное тело, чувствуя, что и девушка не остается равнодушной.
– Джозефина, я влюблен в вас...
Она приложила палец к его губам:
– Пожалуйста... Дэвид... не нужно.
– Почему?
– Потому что я не могу выйти за вас замуж.
– Вы любите меня?..
Джозефина нежно улыбнулась, блеснув синими глазами:
– Я с ума схожу по тебе, дорогой, неужели не видишь?
– Тогда в чем дело?
– Я не смогу жить в Клипдрифте. Никогда. С ума сойду от тоски через месяц или сбегу.
– Может, все же попытаешься?
– Все это очень заманчиво, Дэвид, но я знаю, что произойдет. Если я выйду за тебя замуж и останусь тут, очень скоро превращусь в злобную истеричку, и мы кончим тем, что возненавидим друг друга. Лучше попрощаться сейчас и расстаться друзьями.
– Не желаю расставаться с тобой.
Она взглянула ему в глаза, и Дэвид вновь ощутил жар ее тела.
– Дэвид, а ты никак не мог бы жить в Сан-Франциско?
Идея казалась совершенно безумной:
– Но что я там буду делать?
– Подождем до утра. Я хочу, чтобы ты поговорил с отцом.
* * *
– Джозефина все рассказала мне, – начал Тим О'Нил. – Конечно, положение довольно затруднительное, но, по-моему, я нашел выход, если, конечно, вам интересно.
– Очень интересно, сэр.
О'Нил открыл коричневый кожаный портфель и вынул пачку синек:
– Знаете ли вы что-нибудь о замороженных продуктах?
– Боюсь, ничего.
– В Соединенных Штатах впервые стали замораживать продукты в 1865 году. Главное – решить проблему транспортировки так, чтобы брикеты не оттаяли. Сейчас выпускаются вагоны-рефрижераторы, но никто не додумался до изобретения грузовиков-рефрижераторов. Кроме меня.
О'Нил постучал пальцем по чертежам.
– Я только что получил патент. Поверьте, Дэвид, это произведет переворот в торговле пищевыми продуктами!
– Боюсь, я мало что в этом понимаю, мистер О'Нил, – пожал плечами Дэвид.
– Не важно, мне не нужен эксперт, таких я могу найти хоть сотню! Необходим человек, который мог бы финансировать производство и управлять им. Поверьте, это не беспочвенные мечтания. Я беседовал со многими владельцами фабрик по изготовлению замороженных продуктов. Вы даже не представляете, какие это сулит прибыли! Именно такого человека я ищу!
– Главная контора компании будет в Сан-Франциско, – добавила Джозефина.
Дэвид сидел молча, осмысливая услышанное.
– Так вы, говорите, получили патент?
– Совершенно верно. Все готово, можно начинать.
– Не возражаете, если я заберу эти чертежи и покажу кое-кому?
– Ну конечно же, делайте, как считаете нужным.
Первое, что сделал Дэвид, – разузнал все, что мог, об О'Ниле. Оказалось, что тот пользуется прекрасной репутацией в Сан-Франциско, работал директором научно-исследовательского института при Беркли-колледже, и коллеги относятся к нему с неизменным уважением.
Дэвид не разбирался в производстве замороженных продуктов, но это его не остановило. Пообещав вернуться через пять дней и попросив Джозефину дождаться его, Дэвид отправился в Йоганнесбург, где условился о встрече с Эдвардом Бродериком, владельцем самой большой фабрики по расфасовке мясных продуктов в Южной Африке, и показал ему чертежи:
– Я хотел бы знать ваше мнение по поводу этого изобретения. Оно чего-нибудь стоит?
– Я ни черта не понимаю, Дэвид, ни в замороженных продуктах, ни в грузовиках, но знаю людей, которые в этом разбираются. Приходите часа через три, постараюсь вам помочь.
Ровно в четыре Дэвид возвратился в контору Бродерика, чувствуя, как взвинчен и сильно нервничает, видимо, потому, что сам не понимал, чего ждет от этого совещания.
Еще две недели назад Дэвид рассмеялся бы, предположи хоть кто-нибудь, что он может оставить «Крюгер-Брент лимитед», ведь компания стала частью его самого. И подумать только, расстаться с любимым делом только для того, чтобы возглавить маленькую фабрику по изготовлению замороженных продуктов. Чистое безумие, если... если бы не Джозефина О'Нил.
В кабинете, кроме Эдварда Бродерика, сидели еще двое.
– Это доктор Кроу форд и мистер Кауфман, – представил гостей хозяин. – Познакомьтесь, мистер Дэвид Блэкуэлл.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Джентльмены, вы видели привезенные мной чертежи? – нетерпеливо спросил Дэвид.
– Конечно, мистер Блэкуэлл, – кивнул доктор Кроуфорд, – и даже успели с ними ознакомиться.
Дэвид, глубоко вздохнув, прошептал:
– И что же?
– Насколько я понял, патентное ведомство Соединенных Штатов выдало патент на это изобретение?
– Совершенно верно.
– Так вот, мистер Блэкуэлл, владелец этого патента станет когда-нибудь очень богатым человеком.
Дэвид, обуреваемый противоречивыми эмоциями, медленно кивнул.
– Таковы все великие изобретения, – продолжал доктор, – они настолько просты, что удивляешься: как никто раньше до этого не додумался. Поверьте, дело беспроигрышное.
Дэвид окончательно растерялся. Он почти надеялся, что все устроится само собой. Окажись изобретение О'Нила ничего не стоящим, он мог бы еще раз попытаться убедить Джозефину, что жизнь в Южной Африке не так уж скучна. Теперь же приходилось принимать решение самому.
На обратном пути Дэвид не мог думать ни о чем другом. Если он согласится, придется уехать, заняться новым, незнакомым бизнесом.
По рождению Дэвид был американцем, но Америка была для него чужой неизвестной страной. Он занимал важную должность в одном из самых крупных, могущественных концернов мира и любил свою работу. Джейми и Маргарет Мак-Грегор были добры к нему. И Кейт... Дэвид знал ее еще ребенком, на его глазах она превратилась из упрямого, вечно грязного сорванца в прелестную молодую женщину. Вся жизнь девушки прошла перед его глазами... словно переворачивались одна за другой страницы в альбоме с фотографиями: Кейт в четыре года, восемь, десять, четырнадцать лет, непредсказуемая, непокорная и в то же время такая нежная, легкоуязвимая...
К тому времени как поезд прибыл в Клипдрифт, Дэвид принял твердое решение: он не оставит «Крюгер-Брент лимитед».
Приехав прямо в «Гранд-отель», Дэвид поднялся прямо в номер О'Нила. Дверь открыла Джозефина.
– Дэвид!
Он молча обнял ее, стал жадно целовать, чувствуя, как все теснее прижимается к нему молодое, горячее тело...
– О, Дэвид, я так тосковала! Больше не хочу разлучаться с тобой ни на час!
– Мы всегда будем вместе, – медленно сказал Дэвид. – Я уезжаю с тобой в Сан-Франциско...
Дэвид со все возрастающим беспокойством ожидал возвращения Кейт из Америки. Теперь, когда все стало ясным, ему не терпелось жениться на Джозефине, начать новую жизнь.
И вот Кейт наконец приехала, и Дэвид мог все рассказать.
– Я женюсь, – повторил он.
Рев в ушах девушки становился все оглушительнее, так что она почти ничего не могла расслышать и, почувствовав внезапную слабость, поспешно схватилась за стол, опасаясь упасть в обморок.
«Я хочу умереть, – повторяла она про себя. – Господи, дай мне умереть!»
Огромным, невероятным усилием воли девушке удалось выдавить улыбку.
– Расскажи мне о своей невесте, Дэвид. – Она с какой-то гордостью отметила, как спокойно звучит ее голос. – Кто она?
– Ее зовут Джозефина О'Нил. Приехала с отцом посмотреть Клипдрифт. Думаю, вы подружитесь, Кейт. Джозефина прекрасная женщина.
– Должно быть, так, если ты полюбил ее.
Дэвид поколебался, не зная, с чего начать, но все же решился:
– И еще одно, Кейт. Я уезжаю. Нужно будет найти мне замену.
Мир, окружающий Кейт, рушился на глазах.
– Только потому, что ты женишься? Совсем не обязательно...
– Дело не в этом. Отец Джозефины открывает компанию в Сан-Франциско. Я ему нужен.
– Значит... значит, ты собираешься жить в Сан-Франциско?
– Да. Брэд Роджерс вполне справится с моими обязанностями, а в помощь ему подберем команду менеджеров. Кейт... поверь, не могу передать, как мне было трудно принять это решение.
– Конечно, Дэвид. Ты... ты, должно быть, и в самом деле очень любишь ее. Когда познакомишь меня с невестой?
Дэвид улыбнулся, довольный, что Кейт, по всей видимости, не слишком огорчилась.
– Сегодня, если сможешь освободиться к ужину.
– Обязательно, Дэвид. Приглашаю всех ко мне.
Только оставшись одна, Кейт смогла дать волю слезам.
* * *
Все четверо собрались в столовой дома Мак-Грегоров. При одном взгляде на Джозефину у Кейт мучительно сжалось сердце... Неудивительно, что Дэвид влюбился! Ослепительная женщина. В присутствии Джозефины Кейт чувствовала себя уродливой и неуклюжей. А невеста Дэвида... Никогда Кейт не встречала столь очаровательной, грациозной девушки. И, как видно, влюблена в Дэвида. Проклятие!
За ужином Тим О'Нил рассказывал Кейт о своем проекте.
– По-моему, все это очень интересно, – кивнула девушка.
– Боюсь, это не «Крюгер-Брент лимитед», мисс Мак-Грегор. Придется начать с малого, но, если Дэвид возьмется за дело, все будет хорошо.
– Дэвид не знает, что такое неудача! – согласилась Кейт.
Весь вечер она испытывала невыразимые муки, как человек, внезапно попавший в катастрофу. В один миг потерять любимого человека, единственного, без которого не может обойтись компания! Она поддерживала беседу и даже ухитрилась выглядеть внешне спокойной, но позже так и не смогла вспомнить, что делала и о чем говорила. Знала только, что каждый раз, когда Джозефина и Дэвид глядели друг на друга или брались за руки, ей хотелось покончить с собой.
По дороге в отель Джозефина сказала:
– Она влюблена в тебя, Дэвид.
– Кейт? – улыбнулся тот. – Ничего подобного. Мы просто друзья. Я знал ее с самого детства. По-моему, ты ей очень понравилась.
Джозефина загадочно улыбнулась. Мужчины – такие наивные создания!
На следующее утро Тим и Дэвид обсуждали дальнейшие действия.
– Мне потребуется два месяца, чтобы сдать дела, – объяснял Дэвид. – Я уже подумал, где взять деньги в кредит. Если обратиться в какую-нибудь большую компанию, они просто проглотят нас и выделят только малую долю. Бизнес перейдет в чужие руки. Думаю ограничиться самофинансированием. Для начала потребуется восемьдесят тысяч. Мои сбережения составляют сорок тысяч, значит, нужно достать еще сорок.
– У меня есть десять тысяч, – вставил О'Нил, – а брат одолжит еще пять.
– Значит, остается раздобыть еще двадцать пять тысяч. Попробуем занять в банке.
– Нужно немедленно ехать в Сан-Франциско, все подготовить, – согласился О'Нил.
Через два дня Джозефина с отцом возвратились в Америку. Кейт предложила им свой личный вагон, чтобы добраться до Кейптауна.
С отъездом Джозефины Дэвид так затосковал, что не мог дождаться, когда вновь ее увидит.
Несколько недель прошли в хлопотах: Дэвид, Брэд и Кейт подбирали менеджеров в помощь Брэду. Составив список возможных кандидатур, они часами обсуждали каждую.
– Тейлор хороший инженер, но как администратор слаб...
– Что скажете о Симмонсе?
– Неплохо бы, но он еще не готов, – покачал головой Брэд. – Лет через пять посмотрим.
– А Питерсен?
– Не слишком заинтересован делами компании, – пожал плечами Дэвид, – больше думает о себе.
И, сказав это, ощутил укоры совести из-за того, что бросает Кейт.
Споры продолжались, и к концу месяца из всего списка осталось четыре фамилии. Все эти люди работали за границей, так что пришлось их вызывать и вести переговоры. Кейт успела увидеться с двумя и осталась очень довольна.
– Любой из них подойдет, – заверила она Брэда и Дэвида.
Утром того дня, когда должен был появиться третий кандидат, бледный и расстроенный Дэвид вошел в кабинет Кейт.
– Надеюсь, меня еще не успели уволить?
Взглянув на него, Кейт в тревоге вскочила.
– Что случилось, Дэвид?
– Я... я... – Он рухнул в кресло. – Произошло что-то странное.
Кейт в мгновение ока очутилась рядом с ним:
– Объясни, в чем дело?
– Только что получил письмо от Тима О'Нила. Он продал патент.
– Как это?!
– Вот так. Ему предложили двести тысяч и проценты с прибыли после организации производства. Какая-то чикагская компания по расфасовке мясных продуктов.
Дэвид горько вздохнул:
– Они передали, что место управляющего за мной. Тим сожалеет, что подвел меня, но от таких денег не отказываются.
Кейт пристально поглядела на него:
– Джозефина? Что она думает? Наверное, злится на отца?
– Она тоже написала. Мы поженимся, как только я буду в Сан-Франциско.
– А ты не собираешься ехать?
– Конечно, нет! – взорвался Дэвид. – Раньше у меня было что предложить. Я бы работал день и ночь и расширил дело! Но им не терпелось поскорее получить эти проклятые деньги!
– Дэвид, ты несправедлив! Почему «они»? Может, это...
– О'Нил никогда бы не пошел на это без согласия дочери.
– Я... даже не знаю, что сказать, Дэвид.
– Ничего не нужно говорить... Видимо, я чуть не сделал величайшую ошибку в жизни.
Кейт подошла к столу, взяла список кандидатов и медленно разорвала.
Дэвид с головой погрузился в работу, пытаясь забыть боль и разочарование. Он получил несколько писем от Джозефины О'Нил и, не распечатывая, сжег их. Но так и не смог забыть ее.
Кейт не лезла с утешениями, без слов давая понять, что всегда будет рядом, если понадобится.
Полгода прошло с тех пор, как Дэвид порвал с невестой, и все это время он и Кейт почти не расставались – вместе работали, путешествовали, даже отдыхали. Кейт изо всех сил старалась ему угодить: придумывала сотни сюрпризов, одевалась как могла лучше и всячески избегала всего, что могло растравить еще не зажившую рану... Но все было напрасно – Дэвид ничего не замечал. И Кейт наконец потеряла терпение.
Дэвид и Кейт приехали в Рио-де-Жанейро по делам. Они пообедали в отеле, а потом допоздна корпели над бумагами в номере Кейт.
Девушка успела переодеться в широкое кимоно и домашние туфли. Дэвид оставался в костюме. Закончив наконец работу, он потянулся и вздохнул:
– Ну вот, на сегодня все. Пойду-ка лучше спать.
– Ты не считаешь, что уже давно пора снять траур, Дэвид? – спокойно спросила Кейт.
Тот удивленно вскинул голову:
– Траур?
– По Д жозефине О'Нил.
– С ней все давно кончено.
– По тебе этого не скажешь!
– Чего ты от меня хочешь, Кейт? – резко спросил он.
Кейт неожиданно разозлилась. Нельзя же быть таким слепым! Столько лет ничего не видеть, не замечать!
– Чего я хочу? Хочу, чтобы ты поцеловал меня.
– Что?!
– Черт возьми, Дэвид, я твой босс, в конце концов!
Она придвинулась совсем близко.
– Поцелуй меня...
Кейт прижалась губами к его губам, обняла и почувствовала, как напряглось его тело, словно Дэвид хотел отстраниться... но вот руки его медленно-медленно обняли ее плечи и он поцеловал ее.
– Кейт...
– Я думала, ты никогда не спросишь, – прошептала девушка еле слышно.
* * *
Они поженились через шесть недель. Такой пышной свадьбы Клипдрифт еще не видел и никогда не увидит. Венчание происходило в самой большой церкви города, а потом счастливая чета давала прием в ратуше, куда были приглашены все жители. Блюда чередовались бесконечно, шампанское, виски и пиво лились рекой, играл оркестр, и праздник продолжался до утра, а когда взошло солнце, Дэвид и Кейт незаметно ускользнули.
– Пойду домой и уложу вещи, – сказала Кейт. – Заезжай за мной через час.
В бледном свете раннего утра Кейт вошла в огромный дом и поднялась в спальню. Подойдя к картине, висевшей на стене, она нажала скрытую в раме кнопку. Полотно скользнуло вбок, открыв стальной сейф. Кейт набрала комбинацию и, нажав ручку, вынула купчую на приобретение Кейт Мак-Грегор чикагской компании по расфасовке мясных продуктов «Три Стар». Второй документ оказался контрактом. Компания «Три Стар» уплатила некоему Тиму О'Нилу двести тысяч долларов за право реализации изобретения.
Поколебавшись немного, Кейт положила документы обратно в сейф и закрыла. Теперь Дэвид принадлежал ей. Он всегда принадлежал ей. И «Крюгер-Брент лимитед». Вместе они создадут самую могущественную, самую большую компанию в мире.
Ведь и Джейми, и Маргарет Мак-Грегор тоже мечтали об этом!
Книга третья
«Крюгер-Брент лимитед»
1914-1945 годы
Глава 16
Они были в библиотеке, где часто любил сидеть Джейми за стаканом бренди. Дэвид убеждал Кейт, что сейчас не время отправляться в свадебное путешествие.
– Нельзя бросать дела на произвол судьбы, Кейт.
– Ну конечно, мистер Блэкуэлл. Но кто позаботится обо мне?
Она свернулась калачиком на коленях Дэвида, так, что жар упругого молодого тела сквозь тонкое платье опалил его. Документы, которые пытался читать Дэвид, упали на пол. Кейт прижалась к мужу, медленно вращая бедрами, и он мгновенно забыл о бумагах.
Почувствовав это, Кейт поднялась, платье соскользнуло с плеч. Дэвид не сводил с нее глаз. Как прелестна эта женщина! Неужели он столько лет ничего не замечал?! Невероятно... Но Кейт уже раздевала его, и внезапное нетерпение охватило Дэвида. Обнаженные тела сплелись в объятиях. Пальцы Дэвида легко гладили ее плечи, шею, набухшую грудь. Кейт застонала; мужские руки ползли все ниже, пока не коснулись треугольника мягких волос, ощутили бархатистую нежность кожи...
– Возьми меня, Дэвид, – прошептала Кейт.
|
The script ran 0.019 seconds.