1 2 3 4 5 6 7 8 9 
*** 
В списке подозреваемых значилось лишь несколько имен. Хоуб-Саунд – городок небольшой, каждый человек как на ладони.

На Бридж– роуд недавно открылся винный магазин, откуда заказы доставляли в любое время дня и ночи.

Доктора из местной больницы оштрафовали за то, что он выписывал слишком уж много препаратов, содержащих наркотические вещества.

Годом раньше на другой стороне канала открылся спортивный зал, и, по слухам, тренер снабжал постоянных клиентов стероидами и анаболиками.

Но начальник полиции имел в виду другого человека. Тони Бенедотти долгие годы работал садовником у многих жителей Хоуб-Саунда. В свое время он окончил курсы садоводов и создавал прекрасные сады. Клумбы, лужайки, декоративные кусты, к которым он приложил руку, по праву считались самыми красивыми в Хоуб-Саунд е. Держался Бенедотти скромно, и люди, у которых он работал, знали о нем очень немного. Для садовника он был слишком хорошо образован, поэтому многих интересовало его прошлое.

Мюрфи вызвал его к себе.

– Если вы насчет просроченного водительского удостоверения, так я его обновил, – начал Бенедотти, едва переступив порог кабинета.

– Садитесь, – приказал Мюрфи.

– А что, есть проблемы?

– Да. Вы образованный человек, не так ли?

– Да.

Начальник полиции откинулся на спинку кресла.

– И как же вы стали садовником?

– Люблю природу, знаете ли.

– А что еще вы любите?

– Я вас не понимаю.

– Как давно вы копаетесь в земле? Бенедотти недоумевающе смотрел на начальника полиции.

– На меня пожаловался кто-то из моих работодателей?

– Отвечайте на вопрос.

– Примерно пятнадцать лет.

– У вас есть дом и яхта?

– Да.

– Вы смогли их купить на жалованье садовника?

– Дом у меня небольшой, да и яхта маленькая.

– Может, у вас есть приработок?

– Что вы…

– Вы работаете и в Майами, не так ли?

– Да.

– Там живет много итальянцев. Вы никогда не оказывали им мелкие услуги?

– Какие услуги?

– Не торговали наркотиками? Бенедотти в ужасе уставился на него.

– Боже ты мой! Разумеется, нет. Мюрфи наклонился вперед.

– Вот что я вам скажу, Бенедотти. Я давно присматриваюсь к вам. Наводил справки у некоторых ваших работодателей. Ни вы, ни ваши друзья из мафии нам здесь больше не нужны. Это понятно?

Бенедотти на мгновение закрыл глаза.

– Очень даже понятно.

– Хорошо. Надеюсь, к завтрашнему дню вы уберетесь отсюда. Я не хочу вас больше видеть.

Вуди Стенфорд пробыл в «Харбор гроуп клиник» три недели и вышел оттуда прежним Вуди, обаятельным, веселым, словом, душой компании. Вновь начал играть в поло на пони Мими Карсон.
*** 
В воскресенье «Загородный клуб поло» отмечал свое восемнадцатилетие, поэтому бульвар Южного берега запрудили автомобили трех тысяч поклонников поло. Они спешили занять места в ложах на западной стороне поля и стоячие места на восточной трибуне. В тот день в игре участвовали несколько мировых звезд поло.

Пегги сидела в ложе Мими Карсон, пригласившей ее на праздник.

– Вуди сказал мне, что раньше ты никогда не присутствовала на матчах. Почему? Пегги облизала губы.

– Я…, я очень волновалась за Вуди. Не могла смотреть на поле. Боялась. Я не хочу, чтобы с ним повторилась та история. Это ведь очень опасный вид спорта, правда?

Мими задумалась.

– На поле восемь игроков, каждый весом в сто семьдесят пять фунтов. Их пони весят по девятьсот фунтов. Они гоняются друг за другом по трехсотярдовому полю со скоростью до сорока миль в час… Да, несчастные случаи более чем возможны.

По телу Пегги пробежала дрожь.

– Если с Вуди опять что-нибудь случится, я этого не переживу. Сойду с ума от волнений.

– Не беспокойся, – успокоила ее Мими Карсон. – Вуди – один из лучших игроков. Его тренировал сам Гектор Баррантас.

– Кто? – По выражению лица Пегги чувствовалось, что имя это ей ничего не говорит.

– Игрок десятого разряда. В мире знатоков поло его боготворят.

Зрители загудели, как только пони поскакали в разные стороны.

– Что происходит? – спросила Пегги.

– Они закончили разминку и готовы к игре. На поле две команды выстроились напротив друг друга под жарким флоридским солнцем, ожидая, пока судья вбросит мяч в игру.

Вуди выглядел великолепно, загорелый, гибкий, подтянутый, рвущийся в схватку. Пегги помахала ему рукой и послала воздушный поцелуй.

– Игра состоит из шести таймов, называемых чакерами, – объясняла Мими Карсон. – Чакер продолжается семь минут. Об окончании чакера возвещает удар колокола. Потом короткий перерыв. Перед каждым чакером игроки меняют пони. Выигрывает команда, которая забьет больше мячей.

– Ясно.

– Мими приходилось только гадать, что стало ясно Пегги.

На поле игроки не отрывали глаз от судьи, с нетерпением ожидая вбрасывания. Судья оглядел зрителей, а затем швырнул белый пластиковый мяч между двух рядов игроков. Матч начался.
*** 
События развивались быстро. Вуди первым успел к мячу, ударил по нему, мяч отлетел в сторону игрока соперников. Тот галопом помчался к мячу, Вуди последовал за ним и подцепил его клюшку, чтобы помешать точному удару.

– Почему Вуди это сделал? – спросила Пегги.

– Когда мяч у соперника, – объяснила Мими Карсон, – игрок имеет право подцепить его клюшку, чтобы тот не смог сделать передачу или ударить по воротам. Вуди отнял у него мяч и теперь…

Но слова уже не успевали за действиями. С поля доносилось:

– В центр…

– На край…

– Мой…

Игроки носились на полной скорости. Успех команды на семьдесят пять процентов зависел от пони. Не зря их специально выращивали для поло. Помимо скорости от них требовалось особое чувство игры – умение предвосхитить команду всадника.
*** 
Первые три чакера Вуди отыграл блестяще, забив в каждом по два гола. Зрители приветствовали его радостным ревом. Его клюшка поспевала всюду. Это был прежний Вуди Стенфорд, бесстрашный, быстрый, как ветер. К концу пятого чакера команда Вуди вырвалась далеко вперед. Игроки покинули поле на последний перерыв.

Проезжая мимо ложи, где сидели Мими и Пегги, Вуди улыбнулся им обеим.

Пегги повернулась к Мими.

– Разве он не прелесть? – в избытке чувств воскликнула она.

Мими холодно кивнула.

– Да. Во всех смыслах.
*** 
Партнеры Вуди поздравляли его.

– Отличная игра, старина! Ты просто неудержим!

– Ты молодчина!

– Спасибо тебе.

– Мы снова натянем им нос. У них нет ни единого шанса!

Рот Вуди растянулся в широкой улыбке.

– Это точно.

Он наблюдал, как его партнеры потянулись на поле, и внезапно силы оставили его. «Я слишком выложился в первых таймах, – подумал он. – Похоже, я еще не готов к игре. Боюсь, я не выдержу. Если я в таком виде выйду на поле, надо мной будут смеяться».

Его охватила паника, сердце учащенно забилось. «Надо взбодриться, – последовала мысль. – Нет! Нельзя этого делать. Я не могу. Я обещал. Но команда меня ждет. Надеется на меня. Только разок, и никогда больше. Клянусь Богом, последний раз».

Он поспешил к своему автомобилю и залез в бардачок.

Когда Вуди вернулся на поле, он что-то мурлыкал себе под нос, а его глаза неестественно блестели. Он помахал клюшкой зрителям и присоединился к партнерам. «Команда мне не нужна, – думал он. – Я справлюсь с этими засранцами один. Я лучший в мире игрок». И он захихикал.
*** 
Столкновение случилось в шестом чакере, и, по мнению многих зрителей, его нельзя было считать случайным.

Пони неслись к воротам, мяч контролировал Вуди. Краем глаза он заметил сближающегося с ним игрока соперников и чуть отбросил мяч назад, но его тут же перехватил Рик Гамильтон, лидер соперников. Теперь уже он гнал мяч к воротам. Вуди бросился следом. Попытался подцепить клюшку Гамильтона, но неудачно. Ворота стремительно приближались. Вуди изо всех сил старался овладеть мячом, но у него ничего не выходило.

И тогда Вуди бросил пони на Гамильтона, оттерев того от мяча. Гамильтон и его пони свалились на землю. Зрители вскочили на ноги, возмущенно крича. Судья засвистел и поднял руку, останавливая игру.

Первое правило поло гласит: если игрок владеет мячом и ведет его к воротам, нельзя пересекать линию его движения. Тот, кто это делает, создает опасную ситуацию и должен понести наказание.

Игра остановилась. Судья подошел к Вуди. В голосе его слышалась злость.

– Это преднамеренная грубость, мистер Стенфорд! Вуди усмехнулся.

– Это не моя вина. Его чертов пони…

– Ваши соперники получают очко.

Последний чакер не удался. С разрывом в три минуты Вуди еще дважды нарушал правила, и соперники получили два очка. А за тридцать секунд до конца игры они провели победный мяч. Победа, которую команда Вуди уже почти держала в руках, обернулась обидным проигрышем.
*** 
В ложе Мими Карсон сидела словно пораженная громом. Такого она никак не ожидала.

– Игра закончилась не так, как хотелось? – спросила Пегги. Она тоже почувствовала что-то неладное. Мими повернулась к ней.

– Да, Пегги. К сожалению, не так. В ложу вошел стюард.

– Мисс Карсон, вы позволите сказать вам пару слов?

Мими Карсон повернулась к Пегги.

– Пожалуйста, извини. Пегги проводила их взглядом.
*** 
После игры команда Вуди сидела как в воду опущенная. Вуди не решался поднять голову и посмотреть на партнеров. Его мучил стыд. Мими Карсон поспешила к нему.

– Вуди, я должна сообщить тебе ужасную новость. – Она положила руку ему на плечо. – Твой отец умер.

Вуди поднял на нее глаза, покачал головой. Из груди его вырвалось рыдание.

– Я… Ответственность лежит на мне. Это моя…, моя вина.

– Нет. Не нужно винить себя. Ты тут ни при чем.

– Еще как при чем, – Вуди всхлипнул, слезы катились по его щекам. – Разве ты не понимаешь? Если б не мои штрафные очки, мы бы победили.

Глава 11

Джулия Стенфорд никогда не встречалась с отцом, а теперь он умер, сжавшись от человека из плоти и крови до заголовка в «Канзас-Сити стар»: «ФИНАНСОВЫЙ МАГНАТ ГАРРИ СТЕНФОРД ТОНЕТ В МОРЕ!» Она сидела за столом, уставившись на фотографию отца, и ее раздирали противоречивые эмоции. «Ненавижу ли я его за отношение к матери или люблю, потому что он мой отец? Испытываю ли я чувство вины за то, что не попыталась связаться с ним, или злюсь, поскольку он не захотел меня найти? Не важно все это, – подвела она черту. – Он умер».

Отец не существовал для нее всю жизнь, а теперь вот умер вновь, лишив ее чего-то необъяснимого, не выражаемого словами. Она словно потеряла что-то дорогое и близкое. «Глупость какая, – думала Джулия. – Как мне может недоставать человека, которого я в глаза не видела? – Она вновь посмотрела на фотографию в газете. – Есть ли у нас что-то общее? – Джулия повернулась к зеркалу. – Глаза. Разрез глаз и цвет. Серый. И у меня, и у него».

Джулия подошла к стенному шкафу в спальне, достала картонную коробку, вынула из нее альбом в кожаном переплете для наклеивания вырезок. Присев на краешек кровати, раскрыла альбом и два часа разглядывала до боли знакомое содержимое. Фотографии матери в униформе гувернантки, с Гарри Стенфордом, с миссис Стенфорд, с их тремя маленькими детьми. Фотографировались они главным образом на яхте в Роуз-Хилл и на вилле в Хоуб-Саунде.

Джулия перечитала пожелтевшие газетные вырезки, где описывался давний скандал, разразившийся в Бостоне. Заголовки стоили друг друга:

«ЛЮБОВНОЕ ГНЕЗДЫШКО НА БИКОН-ХИЛЛ», «МИЛЛИАРДЕР ГАРРИ СТЕНФОРД -ГЕРОЙ СКАНДАЛА», «САМОУБИЙСТВО ЖЕНЫ ФИНАНСОВОГО МАГНАТА», «ГУВЕРНАНТКА РОЗМАРИ НЕЛСОН ИСЧЕЗАЕТ». Десятки еженедельных колонок из разных газет, все с пикантными подробностями, то ли реальными, то ли родившимися в воображении обозревателей.

Джулия долго сидела на кровати, погруженная в прошлое.

Родилась она в больнице святого Иосифа в Милуоки. Воспоминания раннего детства сохранили маленькие обшарпанные квартирки, которые постоянно менялись: они с матерью переезжали из города в город. Случалось, что денег не было вовсе и они жили впроголодь. Мать постоянно болела, часто не могла найти работу. Так что девочка быстро привыкла не просить игрушки или новое платье.

В школу Джулия пошла в пять лет, и одноклассники высмеивали ее за то, что она всегда приходила в одном и том же платье и стоптанных туфельках. Когда дети доставали ее, Джулия пускала в ход кулаки. С обидами она не мирилась, поэтому ее частенько отсылали к директору школы. Учителя не знали, как с ней сладить. С Джулией все время что-то приключалось. Но не выгоняли ее по одной причине: она всегда была лучшей ученицей.

Мать сказала Джулии, что ее отец умер, и она больше не задавала никаких вопросов. Но в двенадцать лет Джулия случайно наткнулась на альбом с фотографиями матери среди незнакомых ей людей.

– Кто эти люди? – спросила Джулия.

Мать решила, что пора сказать девочке правду.

– Присядь, дорогая. – Она крепко сжала руку Джулии. – Это твой отец, это твоя сводная сестра, это два твоих сводных брата.

На лице Джулии отразилось недоумение.

– Я не понимаю.

Правда потрясла девочку. Ее отец жив. У нее два сводных брата и сестра. Как это все осознать?

– Почему…, почему ты обманывала меня?

– Ты была слишком мала, чтобы понять. Твой отец и я…, у нас был роман. Но он был женат, и мне…, мне пришлось уехать, чтобы родить тебя.

– Я его ненавижу! – воскликнула Джулия.

– У тебя нет причин ненавидеть его.

– Как он мог так обойтись с тобой? – негодовала она.

– В происшедшем моей вины никак не меньше, чем его. – Каждое слово давалось Розмари с трудом. – Твой отец очень интересный мужчина, а я была молодой и глупой. Я же знала, что из нашего романа не выйдет ничего путного. Он говорил, что любит меня…, но…, жена, дети. А потом…, потом я забеременела. – У Розмари перехватило дыхание, и она смогла продолжить только после долгой паузы. – Один репортер прознал о наших отношениях, и о нас начали писать газеты. Я убежала. После твоего рождения я собиралась вернуться и показать тебя ему, но его жена покончила с собой, и я…, я не смогла заставить себя встретиться с ним или с его детьми. Сама видишь, это моя вина. Так что не вали все на него.

Но часть этой истории Розмари сохранила в тайне от дочери. Когда родился ребенок, чиновник из отдела регистрации новорожденных спросил: «Как запишем в свидетельстве о рождении? Джулия Нелсон?» Розмари едва не ответила утвердительно, но в последний момент ее пронзила мысль: «Нет! Она же дочь Гарри Стенфорда. И имеет право на его имя и поддержку».

– Мою дочь зовут Джулия Стенфорд.

Она написала Гарри Стенфорду, известив его о рождении Джулии, но ответа не получила.
*** 
Известие о том, что у нее есть семья, о которой она знать не знала, зачаровало Джулию. Не просто семья, а знаменитости, о которых пишут газеты. Она пошла в библиотеку и перечитала все, что смогла найти о Гарри Стенфорде. Писали о нем многие и много. Миллиардер, живущий в мире, из которого изгнали Джулию и ее мать.

Однажды, когда кто-то из одноклассников уколол Джулию ее бедностью, она возразила:

– Я не бедная. Мой отец – один из богатейших людей мира. У нас есть яхта, самолет, дюжина домов. Ее услышала учительница.

– Джулия, подойди ко мне.

Джулия подошла к столу учительницы.

– Лгать нехорошо, Джулия.

– Я не лгу, – отрезала девочка. – Мой отец – миллиардер! Он знаком с королями и президентами!

Учительница смерила взглядом стоящую перед ней девочку в дешевом хлопчатобумажном платье.

– Джулия, это не правда.

– Правда! – упорствовала Джулия. Ее послали в кабинет директора. Больше она об отце не упоминала.
*** 
Джулия узнала, что переезжать из города в город ей и матери приходилось из-за прессы. Гарри Стенфорд не сходил со страниц газет и экранов телевизоров, так что обозреватели колонок светской хроники никому не позволяли забыть о давнем скандале. Местные репортеры в конце концов узнавали, кто такая Розмари Нелсон, и ей приходилось хватать дочь в охапку и уезжать в другой город.

Когда Джулия читала очередную статью о Гарри Стенфорде, ее так и подмывало позвонить ему. Ей хотелось верить, что все эти годы он безуспешно пытался разыскать ее мать. "Я позвоню ему, – думала она, – и скажу: «Говорит твоя дочь. Если ты хочешь повидать нас…» Он приедет, вновь влюбится в мать, женится на ней, и они заживут вместе в радости и согласии.

Джулия Стенфорд выросла красавицей. Роскошные черные волосы, чувственный рот, огромные серые глаза, великолепная фигура. Но когда она улыбалась, люди забывали и о ее длинных ногах, и о тонкой талии, и о высокой груди. Они видели только ее улыбку.

Из– за частых переездов Джулия училась в школах пяти штатов. Летом она подрабатывала, нанимаясь продавцом в магазины и аптеки, регистратором в больницу. Более всего она ценила независимость.

Колледж Джулия окончила в Канзас-Сити на стипендию, выплачиваемую штатом. Что делать дальше, она не знала. Все подруги советовали ей податься в актрисы, такая она была красивая.

– Ты сразу станешь звездой! – уверяли они ее. Джулия отмахивалась.

– Мне это ни к чему.

Причина заключалась в том, что Джулия не хотела делать свою личную жизнь достоянием гласности. Пресса досаждала ей и матери много лет, пережевывая событие, происшедшее в стародавние времена.
*** 
Мечта Джулии о воссоединении отца и матери развеялась в тот день, когда умерла Розмари. «Отец должен знать об этом, – подумала Джулия. – Мать была частью его жизни».

Она нашла телефон его компании в Бостоне.

– Доброе утро. «Стенфорд энтерпрайзез», – услышала она голос секретаря. Джулия молчала. – «Стенфорд энтерпрайзез». Алло? Чем я могу вам помочь?

Джулия медленно положила трубку на рычаг.

Мама не одобрила бы этот звонок. Она осталась одна. Во всем мире.
*** 
Джулия похоронила мать на кладбище в Канзас-Сити. За гробом она шла одна. Постояла у могилы. «Это несправедливо, мама, – думала она. – Ты сделала одну ошибку и расплачивалась за нее всю жизнь. Как бы я хотела взять часть твоей боли. Я так тебя люблю, мама. Я всегда буду тебя любить».

От матери ей остались старые фотографии и пожелтевшие газетные вырезки.
*** 
После смерти матери Джулия не раз думала о семье Стенфорд. Они богаты. Она могла бы обратиться к ним за помощью. «Нет, – решила она, – не попрошу у них ни цента, раз Гарри Стенфорд так жестоко обошелся с моей матерью».

Но ведь надо зарабатывать на жизнь. Предстояло решить, как жить дальше. «Может, мне стать нейрохирургом? – подумала она. – Или художником? Оперной певицей? Физиком? Астронавтом?» Она поступила на вечерние курсы секретарей при Муниципальном колледже Канзас-Сити. На следующий день после окончания курсов Джулия пришла в агентство по трудоустройству. Собеседования с консультантом ожидали человек десять. Джулия села рядом с симпатичной женщиной ее возраста.

– Привет! Я Салли Коннорс, – представилась она.

– Джулия Стенфорд.

– Я должна получить сегодня работу, – простонала Салли. – Меня выбросили из квартиры.

Джулия услышала, как по системе громкой связи объявили ее имя.

– Удачи тебе! – крикнула вслед Салли.

– Спасибо.

Джулия вошла в кабинет консультанта.

– Присядьте, пожалуйста.

– Благодарю вас.

– Из вашей анкеты следует, что вы окончили колледж, работали летом. На курсах вас рекомендуют с самой лучшей стороны. – Она посмотрела на лежащие перед ней бумаги. – Стенографируете вы со скоростью девяносто слов в минуту, печатаете – шестьдесят.

. – Да, мадам.

– Думаю, у меня есть для вас место. Небольшая архитектурная фирма ищет секретаря. Жалованье, к сожалению, невелико…

– Ничего страшного, – быстро вставила Джулия.

– Вот и отлично. Держите адрес. – Она протянула Джулии лист бумаги с названием фирмы и адресом. – Они ждут вас завтра в полдень.

Джулия лучезарно улыбнулась.

– Благодарю вас.

Она чувствовала, что все будет хорошо. Как только Джулия вышла из кабинета, туда вызвали Салли.

– Надеюсь, тебе что-нибудь предложат, – улыбнулась ей Джулия.

– Спасибо на добром слове.

Джулия решила подождать Салли. Та вышла через десять минут, сияя как медный таз.

– Меня пригласили на собеседование. Завтра я отправляюсь в Американскую компанию взаимного страхования. А как твои дела?

– Завтра тоже иду на собеседование.

– Я уверена, что у нас все получится. Не отметить ли нам это дело?

– Отличная мысль.
*** 
За ленчем они трещали без умолку и вскоре стали закадычными подругами.

– Я приглядела квартиру в Оверленд-парк, – заметила Салли. – Две спальни, ванная, кухня, гостиная. Отличная квартирка. Одной она мне не по карману, но вдвоем…

Джулия улыбнулась.

– Почему нет? – она скрестила пальцы. – Если я получу работу.

– Обязательно получишь! – заверила ее Салли.
*** 
«Возможно, это мой шанс, – думала Джулия по пути к зданию, где размещалась фирма „Питере, Истман и Толкин“. – Первый шаг в светлое будущее. А будущее – это не только работа. Я буду работать у архитекторов. Мечтателей, которые строят голубые города, создают красоту из камня, стали, стекла. Может, я сама начну изучать архитектуру, чтобы помочь им обращать мечты в реальность».

Фирма располагалась в знававшем лучшие времена административном здании на бульваре Любви. Джулия поднялась на третий этаж, вышла из кабины, нашла поцарапанную деревянную дверь с табличкой:

«ПИТЕРС, ИСТМАН И ТОЛКИН. АРХИТЕКТОРЫ».

Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, открыла дверь и переступила порог. Трое мужчин, ожидавших Джулию в приемной, оглядели ее с головы до ног.

– Вы пришли наниматься в секретари? – спросил один, лысый.

– Да, сэр.

– Я Эл Питере, – представился он.

– Боб Истман, – подал голос второй, с волосами, забранными в конский хвост.

– Макс Толкин. – Третьего отличал толстый живот.

Всем им было лет по сорок с небольшим.

– Как мы понимаем, секретарем вы раньше не работали, – продолжил Эл Питере.

– Нет, сэр, – ответила Джулия и тут же добавила:

– Но учусь я быстро. К тому же я очень трудолюбива, – она решила не упоминать о том, что думает со временем стать архитектором. С этим можно подождать, сначала надо получить место.

– Хорошо, мы вас возьмем, – подал голос Боб Истман. – И посмотрим, что из этого выйдет. Джулию охватила радость.

– Большое вам спасибо! Вы не пожалеете…

– Насчет жалованья, – перебил ее Макс Толкин. – К сожалению, новичкам платить много мы не можем…

– Ничего страшного, – вырвалось у Джулии. – Я…

– Триста долларов в неделю, – теперь ее перебил Эл Питере.

Действительно немного. Но Джулия для себя уже все решила.

– Я согласна.

Они переглянулись, разом заулыбались.

– Отлично! – воскликнул Питере. – Позвольте показать вам наши владения.

Экскурсия заняла лишь несколько секунд. Маленькая приемная и три комнаты, обставленные мебелью, которая могла попасть сюда лишь со складов Армии спасения. Туалет в конце коридора. Все трое были архитекторами, но Эл Питере вел деловые переговоры, Боб Истман находил клиентов, а Макс Толкин курировал строительство.

– Вы будете работать на нас всех, – предупредил ее Питере.

– Прекрасно. – Джулия знала, что скоро она станет незаменимой для каждого.

Эл Питере посмотрел на часы.

– Половина первого. Как насчет ленча? Джулия была в восторге. Ее уже приняли в команду и приглашают на ленч!

Питере повернулся к Джулии.

– В конце квартала есть кулинария. Мне принесите сэндвич на ржаном хлебце с копченой говядиной и горчицей, картофельный салат и сухое печенье.

– О! – Вот тебе и приглашение на ленч.

– Мне, пожалуйста, сэндвич с охотничьими колбасками и куриный суп, – заказал Толкин.

– Да, сэр.

– А мне ростбиф и бутылку прохладительного напитка, – вступил Боб Истман.

– И проследите, чтобы говядина была постной, уточнил Эл Питере.

– Постная копченая говядина, – кивнула Джулия.

Суп должен быть горячим, – уточнил Макс Толкин.

– Ясно. Горячий куриный суп, – кивнула Джулия.

– Из прохладительных напитков я предпочитаю диет-колу, – уточнил Боб Истман.

– Диет-кола, – кивнула Джулия.

– Вот вам деньги. – Эл Питере протянул ей двадцатку.

Десять минут спустя Джулия стояла перед прилавком в кулинарии.

– Мне, пожалуйста, один сэндвич на ржаном хлебце с постной копченой говядиной и горчицей, картофельный салат и сухое печенье. Сэндвич с охотничьими колбасками и очень горячий куриный суп. Ростбиф и бутылку диет-колы.

Мужчина за прилавком кивнул.

– Вы работаете у Питерса, Истмана и Толкина, так?
*** 
На следующей неделе Джулия и Салли переехали в квартиру в Оверленд-парк. Квартира эта, с двумя маленькими спальнями, гостиной, кухонькой и ванной, перевидала многих жильцов. «С „Ритцем“ ее никогда не спутаешь», – подумала Джулия.

– Готовить будем по очереди, – предложила Салли.

– Согласна, – кивнула Джулия.

Первой готовила Салли, да так, что Джулия чуть ли не вылизала тарелку.

На следующий вечер пришел черед Джулии. Салли проглотила одну ложку и посмотрела на подругу.

– Джулия, жизнь у меня одна, и пожить хочется подольше. Пожалуй, я буду готовить, а ты – прибираться в квартире. Не возражаешь?
*** 
Подруги отлично ладили. По уик-эндам ходили в кино или по магазинам на Биннистер-Молл. Одежду они покупали со скидкой в «Супер фли дисконт хаус». Раз в неделю обедали в дорогом ресторане «Олд эппл фарм» или в кафе «Макс». Если оставались деньги, заходили в «Чарли Чарлз» послушать джаз.
*** 
Джулии нравилась работа у Питерса, Истмана и Толкина. Фирма, однако, переживала далеко не лучшие времена. Клиенты не ходили табуном. Джулия чувствовала, что вносит не такую уж большую лепту в созидание голубых городов, но ей нравились три ее босса. Каждый из них шел к ней со своими проблемами. К тому же работать она умела и вскоре навела в конторе идеальный порядок.
*** 
Джулия решила, что поток клиентов необходимо увеличить. Но как? Ответ она нашла быстро. В «Канзас-Сити стар» появилась заметка о ленче для членов новой организации, объединяющей женщин, которые занимали руководящие должности. Возглавляла ее Сюзан Бенди.

На следующий день Джулия предупредила Эла Питерса, что задержится после ленча.

Он улыбнулся.

– Нет проблем, Джулия, – и подумал, как им повезло с секретарем.

Джулия прямиком направилась в «Плаза-Инн», нашла зал, снятый на ленч. У двери за столиком сидела женщина.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Да. Я пришла на ленч «Женщин-руководительниц».

– Ваше имя?

– Джулия Стенфорд.

Женщина справилась с лежащим перед ней списком.

– К сожаления, я не… Джулия лучезарно улыбнулась.

– Это так похоже на Сюзан. Придется поговорить с ней об этом. Я исполнительный секретарь компании «Питере, Истман и Толкин».

Женщина растерялась, не зная, что сказать.

– Ну…

– Не волнуйтесь. Я найду Сюзан, и мы во всем разберемся.

В банкетном зале несколько хорошо одетых женщин о чем-то щебетали между собой. Джулия обратилась к одной из них:

– Вы не подскажете мне, кто тут Сюзан Бенди? Ей указали на высокую, яркую женщину лет сорока с небольшим. Джулия подошла к ней.

– Привет. Я Джулия Стенфорд.

– Добрый день.

– Я работаю в «Питере, Истман и Толкин». Уверена, вы о них слышали.

– Я…, э…

– В Канзас-Сити это наиболее динамично развивающаяся архитектурная фирма.

– Понятно.

– У меня мало свободного времени, но я хотела бы оказать посильную помощь нашей организации.

– Мы можем только приветствовать ваш энтузиазм, мисс…

– Стенфорд.

Вот так все и началось.
*** 
«Женщины– руководители» объединяли сотрудников ведущих компаний Канзас-Сити, и вскоре Джулия перезнакомилась со всеми. По крайней мере раз в неделю она встречалась с кем-нибудь за ленчем.

– Наша компания собирается строить дом в Олате. Джулия немедленно докладывала об этом боссам.

– Мистер Хэнки хочет построить летний коттедж в Тонганокси.

«Питере, Истман и Толкин» получали заказы еще до того, как другие узнавали, что кому-то требуются услуги архитекторов.

Боб Истман вызвал Джулию к себе.

– Ты заслуживаешь повышения, Джулия. Отлично работаешь. Потрясающий секретарь!

– У меня есть к вам одна просьба.

– Я тебя слушаю.

– Называйте меня исполнительным секретарем. Это добавляет мне солидности, знаете ли.
*** 
Время от времени Джулия читала газетные статьи о своем отце, видела его на экране телевизора в ходе интервью или в выпусках новостей. Она не говорила о нем ни Салли, ни работодателям.

В юности Джулия в мечтах видела себя Дороти «Героиня сериала Леймена Френка Баума „Волшебник страны Оз“ В варианте А Волкова „Волшебник изумрудного города“ девочка получила имя Элли.», чудесным образом перенесенной из Канзаса в прекрасную, удивительную страну, где ее ждали яхты, частные самолеты, дворцы. Теперь же, со смертью отца, мечты обратились в прах. "Зато канзасская часть сохранилась, – усмехнулась она.

– У меня нет семьи… Есть, – тут же поправила себя Джулия. – У меня два сводных брата и сестра. Они моя семья. Не повидаться ли мне с ними? Хорошая идея? Плохая? Интересно, что мы почувствуем при встрече?" Принятое решение едва не стоило Джулии жизни.

Глава 12

Собирались незнакомцы. В последний раз они встречались, разговаривали по телефону, переписывались много лет тому назад.

Судья Тайлер Стенфорд прилетел в Бостон на самолете из Чикаго Кендолл Стенфорд Рено прилетела из Парижа. Марк Рено приехал поездом из Нью-Йорка. Вуди Стенфорд и Пегги прибыли из Хоуб-Саунда на автомобиле.

Наследников известили, что панихида пройдет в Королевской часовне. Улицу у церкви перегородили, полицейские сдерживали толпу зевак, собравшихся поглазеть на знаменитостей. Прибыли вице-президент США, многие сенаторы и конгрессмены, послы и государственные деятели из зарубежных стран, даже из таких далеких, как Турция и Саудовская Аравия. Гарри Стенфорд оставил заметный след на земле, и ни одно из семисот мест в часовне не пустовало.
*** 
Тайлер, Вуди с женой, Кендолл с мужем собрались в ризнице. Чувствовали они себя неловко. У них не было ничего общего. Если их что и связывало, то это тело мужчины в катафалке, стоящем у церкви.

– Это мой муж Марк, – нарушила затянувшуюся паузу Кендолл.

– Это моя жена Пегги. Пегги, моя сестра Кендолл, мой брат Тайлер.

Представляемые вежливо здоровались с остальными. Потом они стояли, переглядываясь и изучая друг друга, пока не пришел служка.

– Извините, – прошептал он, – но служба сейчас начнется. Пожалуйста, следуйте за мной.

Служка провел их к оставленной для ближайших родственников первой скамье. Они сели в ожидании начала службы, каждый погруженный в свои мысли.

Возвращение в Бостон Тайлера не радовало. Хорошие воспоминания об этом городе относились лишь к тем временам, когда были живы его мать и Розмари. В одиннадцать лет Тайлер увидел репродукцию знаменитой картины Гойи «Сатурн, пожирающий своего сына». Потом Сатурн всегда ассоциировался у него с отцом.

И теперь, глядя на гроб, внесенный в церковь, в котором лежало тело его отца, Тайлер думал: «Сатурн мертв».

«Я знаю твой грязный секрет».
*** 
Священник взошел на знаменитую кафедру часов ни.

– Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек «Иоанн, 11,25, 26.».

Душа у Вуди пела. Перед тем как пойти в церковь, он надышался героином, и наркотик еще действовал. Он искоса глянул на брата, потом на сестру. «Тайлер сильно поправился, – подумал он. – Выглядит совсем как судья. А вот Кендолл такая красотка, но чувствуется, что очень переживает. Неужели из-за смерти отца? Нет. Она ненавидела его не меньше, чем я. – Он посмотрел на жену, сидящую рядом. – Жаль, что я не показал ее старику. Его бы хватил удар».
*** 
– Как отец жалеет детей своих, – вещал священник, – так и Господь Бог жалеет тех, кто боится его. Ибо Он знает, какие мы, Он помнит, что мы – тлен.
*** 
Кендолл священника не слушала. Она думала о красном платье. Как-то раз отец позвонил ей в Нью-Йорк.

– Теперь ты у нас знаменитый модельер, не так ли? Что ж, давай посмотрим, каково твое мастерство. В субботу вечером я иду с одной девицей на благотворительный бал. У нее твои размеры. Я хочу, чтобы ты сшила для нее платье.

– К субботе? Я не смогу, папа. Я…

– Сможешь.

И она сшила самое уродливое платье, какое только могла придумать. С большим черным фартуком впереди и ярдами лент и кружев. Форменное чудовище. Она послала платье отцу, и он позвонил ей вновь.

– Платье я получил. Между прочим, моя девушка в субботу занята, так что со мной пойдешь ты и наденешь свое платье.

– Нет!

Последовала грозная фраза:

– Ты не хочешь разочаровать меня, не так ли? И она пошла, надела это ужасное платье, в котором и провела самый унизительный вечер в своей жизни.
*** 
– Ибо мы ни с чем пришли в этот мир и, безусловно, ничего не сможем унести из этого мира с собой. Бог дал, Бог и взял! Да будет благословенно имя Божье!
*** 
Пегги Стенфорд сидела тихо, как мышка. Ее потрясло великолепие громадной церкви, все эти элегантно одетые люди. В Бостон она попала впервые, для нее этот город ассоциировался с миром Стенфордов, помпезностью и богатством. Этим людям она не годилась и в подметки. Пегги взяла мужа за руку.
*** 
– Вся плоть – это трава, и отсюда вся красота – цветок на лугу… Трава сохнет, цветок увядает, но слово Господа нашего остается вовеки.
*** 
Марк думал о шантажирующем письме, которое получила его жена. Тщательно выверенные слова, нейтральный текст. Невозможно определить, кто за ним стоит. Он посмотрел на сидящую рядом Кендолл. Бледную, напряженную. Сколько же она сможет еще выдержать? Он придвинулся к ней.
*** 
– …Милосердию Божьему и Его защите вверяем мы тебя.

Бог благословит и сохранит тебя. Бог обратит к тебе свое сияющее лицо, и прольется на тебя Его благодать. Бог примет тебя к Себе, дабы успокоилась душа твоя и пребывала в мире сейчас и во веки веков. Аминь.
*** 
После окончания панихиды священник объявил:

«Похороны будут закрытыми…, только для родственников».

Тайлер стоял у гроба и думал о лежащем в нем теле. Прошлым вечером из аэропорта он сразу поехал в похоронное бюро до того, как гроб заколотили: он хотел увидеть отца мертвым.

Вуди наблюдал, как гроб выносят из церкви мимо людей, съехавшихся на похороны со всего света, и улыбался, главное – дать людям то, что им хочется.
*** 
Служба у могилы на кладбище Маунт-Обурн в Кембридже заняла лишь несколько минут. Под взглядами родственников гроб с телом Гарри Стенфорда опустили в могилу, закидали его землей.

– Вам нет нужды оставаться здесь дольше, чем вы того хотите, – подвел черту священник. Вуди кивнул.

– И это правильно. – Действие героина сходило на нет, его начало трясти. – Пора выметаться отсюда.

– И куда мы поедем? – спросил Марк. Тайлер оглядел стоящих у могилы.

– Мы остановимся в Роуз-Хилл. К нашему приезду все готово. Побудем там до оглашения завещания.

Вскоре лимузины уже везли их в поместье Стенфордов.

В Бостоне строгая социальная иерархия соблюдается неукоснительно. Нувориши живут на авеню Содружества, поднявшиеся по социальной лестнице – на Ныобюри-стрит. Менее влиятельные семьи, ведущие свой род со времен революции, – на Марлборо-стрит. Бэк-Бей – самый престижный район, но цитаделью богатейших и знатнейших семей Бостона остается Бикон-Хилл. Россыпь викторианских городских домов, особняков, старинных церквей, шикарных магазинов.

Поместье Стенфордов Роуз-Хилл занимало три акра на Бикон-Хилл. Дом, в котором выросли дети, оставил у них неприятные воспоминания. Когда лимузины остановились у парадного входа, пассажиры вылезли из машин и долго смотрели на старые стены.

– Не могу поверить, что отца нет, что он не дожидается нас, – вырвалось у Кендолл. Вуди усмехнулся.

– Он сейчас слишком занят в аду. Тайлер глубоко вздохнул.

– Пошли.

Едва они подошли к двери, как та распахнулась и на пороге возник Кларк, дворецкий. В Роуз-Хилл он прослужил больше тридцати лет. Однако и в свои семьдесят с небольшим без труда справлялся со своими обязанностями. Дети выросли у него на глазах, он был живым свидетелем всех скандалов.

Кларк просиял, увидев, кто к ним приехал.

– Добрый день! Кендолл обняла старика.

– Кларк, как хорошо увидеть тебя вновь.

– Давненько вы не заглядывали к нам, мисс Кендолл.

– Теперь миссис Рено. Это мой муж Марк.

– Добрый день, сэр.

– Моя жена много рассказывала о вас.

– Надеюсь, я не предстал в ее рассказах чудовищем, сэр.

– Наоборот, она помнит о вас только хорошее.

– Благодарю вас, сэр. – Кларк повернулся к Тайлеру. – Добрый день, судья Стенфорд.

– Привет, Кларк.

– Рад видеть вас, сэр.

– Спасибо тебе. Ты прекрасно выглядишь.

– И вы тоже, сэр. Я весьма сожалею о случившемся.

– Благодарю за сочувствие. Но ты сможешь позаботиться о нас?

– Да, сэр. Я уверен, что вы все останетесь довольны приемом.

– Мне отвели мою прежнюю комнату? Кларк улыбнулся.

– Совершенно верно. – Он посмотрел на Вуди. – Рад видеть вас, мистер Вудро. Я хочу… Вуди схватил Пегги за руку.

– Пошли. Мне надо освежиться. Остальные наблюдали, как Вуди тащит Пегги на второй этаж.
*** 
Кларк, Тайлер, Кендолл и Марк прошли в огромную гостиную. Взгляд входящего прежде всего останавливался на двух больших шкафах эпохи Людовика XIV. А уж потом замечались стол из золоченого дерева с мраморной столешницей, антикварные кресла и диваны. С высокого потолка свисала бронзовая люстра. Стены украшали потемневшие от времени старинные картины.

Кларк повернулся к Тайлеру.

– Судья Стенфорд, мистер Саймон Фитцджералд просит вас позвонить ему в любое удобное вам время, чтобы договориться о встрече с членами семьи.

– Кто такой Саймон Фитцджералд? – спросил Марк Рено.

– Семейный адвокат, – ответила Кендолл. – Он ведет личные дела отца с незапамятных времен, но мы его никогда не видели.

– Полагаю, он хочет обсудить с нами завещание. – Тайлер оглядел остальных. – Если вы не возражаете, я назначу встречу на завтрашнее утро.

– Очень хорошо, – кивнула Кендолл.

– Шеф-повар готовит обед, – сообщил им Кларк. – Я распоряжусь, чтобы его подали в восемь часов, если вы не возражаете.

– Нас это вполне устраивает, – ответил Тайлер. – Спасибо тебе.

– Ева и Милли покажут вам ваши комнаты. Тайлер повернулся к сестре и ее мужу.

– Увидимся в восемь.
*** 
– С тобой все в порядке? – спросила Пегги мужа, как только они вошли в спальню.

– Естественно, – огрызнулся Вуди. – Оставь меня в покое.

Он стремглав бросился в ванную и захлопнул за собой дверь. Пегги осталась в спальне.

Вуди появился десять минут спустя, улыбаясь во весь рот.

– Привет, крошка.

– Привет.

– Как тебе наш дом?

– Он…, такой огромный.

– Просто чудовищный. – Он подошел к кровати, обнял Пегги. – Это моя комната. Стены я увешивал спортивными плакатами. «Медведи», «Кельты», «Красные носки». Я хотел стать спортсменом. Мечтал о славе. В выпускном классе школы я был капитаном футбольной команды. Меня приглашали в шесть колледжей, – И какой же ты выбрал? Он покачал головой.

– Седьмой. Отец сказал, будто им хочется, чтобы у них учился Стенфорд, и ничего больше. Они, мол, рассчитывают получить от него деньги. И послал меня в технический колледж, в котором не играли в футбол. – Вуди помолчал. – Я мог бы сражаться…

– Что-что? – переспросила Пегги. Он повернулся к ней.

– Ты не видела фильм «На набережной»?

– Нет.

– Эту фразу произносит Марлон Брандо. А смысл в том, что жизнь наша не удалась.

– Твой отец, видать, был суровым человеком. Вуди хохотнул.

– Он бы воспринял эти слова как комплимент. Помнится, еще ребенком я свалился с лошади. Я хотел опять залезть на нее и скакать дальше, но отец не разрешил. «Всадником тебе не быть, – заявил он. – Слишком ты неуклюжий». – Вуди посмотрел на жену. – Вот почему я играю в поло по девятому разряду.
*** 
К обеденному столу они вышли одновременно, молча расселись. Они были незнакомцами друг для друга, если что их и связывало, так это тягостные воспоминания детства.

Кендолл огляделась. Французский обеденный стол времен Людовика XV, стулья эпохи Директории. В одном углу французский шкаф. На стенах картины Ватто «Ватто, Антуан (1684 – 1721), французский живописец и рисовальщик.» и Фрагонара «Фраготар, Онорс (1732-1806), французский живописец и график.».

Кендолл повернулась к Тайлеру.

– Я читала о твоем решении по делу Фиорелло. Он заслужил наказание, которое ты ему определил.

– Как это интересно, быть судьей! – воскликнула Пегги.

– Иной раз я готов с вами согласиться.

– Какие вы ведете процессы? – поинтересовался Марк.

– Криминальные. Изнасилования, наркотики, убийства.

Кендолл побледнела, хотела что-то сказать, но Марк схватил ее за руку и крепко сжал, предупреждая, что лучше бы помолчать.

А Тайлер уже смотрел на сестру.

– Ты стала известным модельером.

– Да, – с трудом удалось выдохнуть Кендолл.

– А вы, Марк, чем занимаетесь?

– Работаю в брокерском доме.

– А, так вы один из молодых уолл-стритовских миллионеров.

– Не совсем, судья. Я только в начале пути. Тайлер покивал.

– Тогда вам повезло с женой. Она уже многого добилась.

Кендолл покраснела, прошептала на ухо Марку:

«Не обращай внимания. Помни, я тебя люблю».
*** 
Действие наркотика начало сказываться на Вуди. Он повернулся к жене.

– Пегги могла бы носить более приличные платья. Но ей без разницы, как она выглядит. Не так ли, мой ангел?

Пегги смутилась, не зная, что ответить.

– Может, тебе будет к лицу наряд официантки? – продолжал Вуди.

– Извините, – Пегги поднялась и умчалась наверх. Все смотрели на Вуди. Он улыбался.

– Очень уж она чувствительная. Значит, завтра мы обсудим завещание?

– Совершенно верно, – кивнул Тайлер.

– Готов спорить, старикан не оставил нам ни цента.

– Но, если наследство столь велико… – подал голос Марк.

Вуди пренебрежительно фыркнул.

– Вы не знали нашего отца. Полагаю, нам достанутся его старые пиджаки и коробка сигар. Ему нравилось держать нас в узде, напоминая о деньгах. Чего стоила его любимая фраза: «Ты не хочешь разочаровать меня, не так ли?» И мы вели себя как добропорядочные детки, потому что, как вы сказали, у него было очень много денег. Но я уверен, что старик нашел способ забрать их с собой.

– Завтра мы все узнаем, – поставил точку в дискуссии Тайлер.
*** 
На следующее утро Саймон Фитцджералд прибыл в Роуз-Хилл в сопровождении Стива Слоуна. Кларк проводил их в библиотеку.

– Я сообщу родственникам о вашем прибытии.

– Благодарю.

Из библиотеки стеклянные двери вели в сад. Вдоль стен, отделанных темными дубовыми панелями, стояли полки с книгами в кожаных переплетах. Удобные кресла, итальянские торшеры. Один угол занимал большой шкаф красного дерева, где хранилась коллекция револьверов, которой очень гордился Гарри Стенфорд. Патроны лежали в нижних ящиках.

– Интересное будет утро, – нарушил молчание Стив. – Посмотрим, как они отреагируют на завещание.

– Ждать осталось недолго, – ответил Саймон.

Фитцджералд.

Кендолл и Марк прибыли первыми.

– Доброе утро, – поздоровался Фитцджералд. – Я Саймон Фитцджералд. Это мой помощник Стив Слоун.

– Я Кендолл Стенфорд. Мой муж Марк. Мужчины обменялись рукопожатием. В библиотеку вошли Вуди и Пегги.

– Вуди, это мистер Фитцджералд и мистер Слоун, – представила адвокатов Кендолл.

Вуди кивнул.

– Привет. Вы принесли деньги с собой?

– Мы всего лишь…

– Я пошутил. Это моя жена, Пегги, – Вуди посмотрел на Стива. – Старик мне что-нибудь оставил или… Появился Тайлер.

– Доброе утро.

– Судья Стенфорд?

– Да.

– Я Саймон Фитцджералд, а это Стив Слоун, мой помощник. Именно Стив доставил тело вашего отца с Корсики.

Тайлер повернулся к Стиву.

– Премного вам благодарен. Мы так и не знаем, что же произошло на самом деле. Пресса сообщила несколько версий. Его не могли убить?

– Нет. Судя по всему, это несчастный случай. Яхта вашего отца попала в жестокий шторм у берегов Корсики. По словам Дмитрия Камински, телохранителя вашего отца, он стоял на палубной веранде, примыкающей к его каюте, и ветер вырвал у него из руки какие-то бумаги. Ваш отец попытался их схватить, потерял равновесие и упал за борт. Когда нашли тело, он уже захлебнулся.

– Какая ужасная смерть. – По телу Кендолл пробежала дрожь.

– Вы говорили с этим Камински? – спросил Тайлер.

– К сожалению, нет. Ко времени моего прибытия на Корсику он уже покинул остров.

– Капитан яхты советовал вашему отцу не выходить в море, поскольку синоптики дали штормовое предупреждение, – добавил Саймон Фитцджералд, – но он но какой-то причине торопился вернуться домой. Договорился о том, что вертолет с Корсики доставит его в аэропорт, откуда он намеревался вылететь в Бостон. Что-то заставляло его спешить.

– Что именно, вы не знаете? – поинтересовался Тайлер.

– Нет. Я прервал свой отпуск, чтобы встретиться с ним в Роуз-Хилл. Но я не знаю…

– Все это очень интересно, только относится к далекому прошлому, не так ли? – встрял в разговор Вуди. – Давайте поговорим о завещании. Оставил он нам что-нибудь или нет? – он нервно переплел пальцы.

– Почему бы нам не присесть? – предложил Тайлер.

Все сели в кресла. Фитцджералд расположился у стола, лицом к наследникам. Открыв брифкейс, он начал доставать какие-то бумаги.

Вуди просто распирало от нетерпения.

– Ну? Ради Бога, оставил он нам что-нибудь или нет?

– Вуди… – попыталась одернуть его Кендолл.

– Я знаю ответ, – сердито бросил Вуди. – Нам он не оставил ни цента.

Фитцджералд оглядел детей Стенфорда.

– На самом деле все состояние оставлено вам в равных долях.

Стив почувствовал эйфорию, мгновенно охватившую наследников.

Вуди вытаращился на Фитцджералда, открыв рот.

– Что? Вы серьезно? – Он вскочил. – Это фантастика!

– Вы слышали? – обратился он к остальным. – Старый поганец все-таки сломался. – Вуди посмотрел на Саймона Фитцджералда. – И о какой сумме ищет речь?

– Точной цифры я назвать не могу. Согласно последним данным, приведенным журналом «Форбс», корпорация «Стенфорд энтерпрайзез» тянет на шесть миллиардов долларов. Большая часть этих денег инвестирована в различные предприятия, но примерно четыреста миллионов приходится на ликвидные активы.

Кендолл слушала как зачарованная. «То есть больше ста миллионов долларов на каждого из нас. Я не могу в это поверить! Я свободна, – подумала она. – Я смогу заплатить и избавлюсь от них навсегда». Она посмотрела на Марка. Ее лицо сияло. Она сжала ему руку.

– Поздравляю, – улыбнулся Марк. Он лучше других знал цену деньгам.

– Как вам известно, – продолжил Саймон Фитцджералд, – девяносто девять процентов акций «Стенфорд энтерпрайзез» принадлежали вашему отцу. Эти акции будут поровну разделены между вами. Теперь, после смерти вашего отца, один процент акций, ранее находившийся в доверительном управлении, переходит судье Стенфорду. Разумеется, придется утрясти кое-какие формальности. Более того, я должен предупредить вас, что возможно появление еще одного наследника.

– Еще одного наследника? – переспросил Тайлер.

– В завещании вашего отца специально оговорено, что его состояние должно быть поделено поровну между всеми потомками.

На лице Пегги отразилось недоумение.

– Кого… А кто считается потомком? Ответил ей Тайлер.

– Дети, рожденные от усопшего и усыновленные или удочеренные им законным путем. Фитцджералд кивнул.

– Совершенно верно. При этом любой ребенок, рожденный от вашего отца вне брака, также считается потомком, и его права в полной мере защищаются законом.

– Да что вы такое говорите? – не выдержал Буди.

– Я говорю, что на наследство может появиться еще один претендент.

– Кто? – спросила Кендолл. Саймон Фитцджералд помялся. Как бы сказать об этом тактичнее…

– Вы, несомненно, помните, что достаточно много лет тому назад гувернантка, которая работала у вас, забеременела от вашего отца.

– Розмари Нелсон, – уточнил Тайлер.

– Да. Она родила дочь в больнице святого Иосифа в Милуоки. И назвала ее Джулия.

Комната погрузилась в тяжелое молчание.

– Послушайте! – воскликнул Вуди. – С тех пор прошло двадцать пять лет. Если точно, то двадцать шесть.

– Кто-нибудь знает, где она сейчас? – поинтересовалась Кендолл.

В голове Саймона Фитцджералда зазвучал голос Гарри Стенфорда: «Она написала мне, что родилась девочка. Что ж, если она думает, будто сможет выжать из меня хоть десятицентовик, то может катиться к чертовой матери».

– Нет, – медленно ответил он. – Никто не знает, где она сейчас.

– Так какого черта мы о ней говорим? – выкрикнул Вуди.

– Я просто хочу, чтобы вы все знали, что она получит право на свою часть наследства, если объявится.

– Не думаю, что мы должны из-за этого волноваться, – уверенно заявил Вуди. – Она, скорее всего, знать не знает, кто ее отец.

Тайлер повернулся к Саймону Фитцджералду.

– Вы сказали, что не знаете точной цифры, которой оценивается состояние отца. Позвольте спросить, почему?

– Потому что мы ведем только личные дела вашего отца. Его корпоративные интересы представляют две другие юридические фирмы. Я уже связался с ними и попросил как можно быстрее подготовить все финансовые декларации.

– И сколько времени им на это потребуется? – спросила Кендолл. В письме говорилось: «В самое ближайшее время нам необходимы 100 тысяч долларов для покрытия текущих расходов».

– Вероятно, два или три месяца. Марк заметил тревогу, пробежавшую по лицу жены, и обратился к Фитцджералду:

– А нельзя ли ускорить этот процесс?

– Боюсь, что нет, – ответил Стив Слоун. – Завещание должно пройти через суд по делам о наследстве, а сейчас они загружены под завязку.

– Что такое суд по делам о наследстве? – вмешалась Пегги.

– Этот суд проверяет…

– Ей без разницы, что он там проверяет! – оборвал Слоуна Вуди. – Почему мы не можем разделить денежки прямо сейчас?

Тайлер посмотрел на брата.

– Потому что таков закон. Если человек умирает, его завещание поступает в специальный суд. До этого необходимо провести оценку всех активов: недвижимости, акций, наличных, драгоценностей. Составляется подробная опись, которая также поступает в суд. С наследства уплачиваются налоги. Потом подается петиция на разрешение распределить остаток между наследниками.

Вуди усмехнулся.

– Ну и черт с ним. Я ждал сорок лет, чтобы стать миллионером. Смогу подождать и еще месяц-другой. Саймон Фитцджералд поднялся.

– Основная доля наследства отписана вам, но есть еще мелкие суммы, предназначенные другим людям. Они составляют лишь малую долю состояния мистера Стенфорда. – Он оглядел сидящих. – Если больше вопросов нет…

Тайлер тоже встал.

– Думаю, что нет. Благодарю вас, мистер Фитцджералд, мистер Слоун. Если возникнут какие-нибудь проблемы, мы свяжемся с вами.

Фитцджералд кивнул.

– До свидания, дамы и господа. – Он повернулся и направился к двери.

Стив Слоун последовал за ним. На подъездной дорожке Фитцджералд обернулся к Стиву.

– С родственниками ты познакомился. Что скажешь?

– По-моему, у них скорее праздник, чем траур. Одно меня удивляет, Саймон. Если отец ненавидел их так же, как они ненавидят его, почему он оставил им все состояние?

Саймон Фитцджералд пожал плечами.

– Вот этого мы не узнаем никогда. Может, за этим он и вызвал меня, чтобы переписать все деньги на кого-то еще.
*** 
В ту ночь никто из детей Гарри Стенфорда не спал, все они были погружены в свои мысли.

Тайлер. «Это произошло. Действительно произошло! Теперь я могу положить к ногам Ли весь мир. Все, что угодно! Все!» Кендолл. «Как только получу деньги, я найду способ откупиться от них раз и навсегда. Чтобы больше они ко мне не приставали».

Вуди, «Я куплю собственных пони для поло. Хватит пользоваться чужими! Я поднимусь до десятого разряда! – Он искоса глянул на Пегги, спящую рядом с ним. – А прежде всего отделаюсь от этой дуры. Нет, этого я сделать не смогу».

Вуди вылез из постели и скрылся в ванной. Оттуда он вернулся в наипрекраснейшем настроении.

За завтраком царила атмосфера праздника.

– Полагаю, ночью мы все строили грандиозные планы, – воскликнул Вуди. Марк пожал плечами.

– Что тут можно планировать? Такие деньги даже представить себе невозможно. Тайлер оторвался от тарелки.

– Они наверняка изменят нашу жизнь. Вуди кивнул.

– Этот подонок мог отдать их нам при жизни, чтобы мы и тогда могли насладиться богатством. Нехорошо ненавидеть мертвых, но вот что я должен вам сказать…

– Вуди… – в голосе Кендолл слышался упрек. В столовую вошел Кларк и остановился с виноватым видом, ожидая, пока его заметят.

– Прошу меня извинить. Приехала некая мисс Джулия Стенфорд.

ДЕНЬ