1 2 3 4 5 6 7 8 
Друзья хором подхватили: «ААААА».
– Звук «Э» воздействует на горло. Звук «У» – на рот и нос. Звук «И» – на мозг. Произнесите глубоким голосом каждый звук и заставьте вибрировать ваши органы.
Они повторили каждый из звуков, и Поль предложил создать лечебную песню, которая облегчала бы страдания слушателей.
– Он прав, – поддержал его Давид, – можно придумать что-нибудь, состоящее лишь из сменяющихся «ООО», «ААА» и «УУУ».
– А басами пустить успокаивающие инфразвуки, – добавила Зое. – И мы бы лечили людей, которые нас слушают. «Исцеляющая музыка» – отличный был бы слоган.
– И совершенно новый.
– Шутишь? – спросил Леопольд. – Да это известно еще с античных времен. Почему, ты думаешь, наши индейские песни состоят из простых гласных, повторяющихся до бесконечности?
Жи-вунг подтвердил, что и в корейских древних песнях есть такие, что составлены только из гласных.
Они решили сочинить песню, полезную для здоровья аудитории, и уже думали начать, когда в маленькой комнате раздался стук, к которому ударные Живунга не имели отношения.
Поль пошел открывать.
– Вы очень шумите, – пожаловался директор. Было восемь часов вечера. Обычно им разрешалось играть до половины десятого, но в этот день директор, занятый бухгалтерией, задержался в своем кабинете. Он вошел в комнату и посмотрел на каждого из музыкантов.
– Я не мог вас не слушать. Я и не знал, что вы сами сочиняете. И действительно неплохо. Может быть, это и кстати.
Он сел верхом на стул, развернув его спинку.
– Мой брат открывает культурный центр в квартале Франциска I, ему нужны люди для выступления: чтобы поставить звук, наладить продажу билетов, короче, последние штрихи. Он нашел струнный квартет, но два музыканта подхватили грипп, а квартет из двух участников, даже для районного культурного центра, – это все-таки несерьезно. Он со вчерашнего дня срочно ищет какую-нибудь замену. Если никого не найдет, вынужден будет перенести открытие центра. А на мэрию это произведет невыгодное впечатление. Вы, несомненно, можете выручить его. Не хотите сыграть там на открытии?
Восемь друзей переглянулись, не веря своему счастью.
– Еще как! – произнес Жи-вунг.
– Хорошо, тогда готовьтесь, будете играть в эту субботу.
– В эту субботу?
– Конечно, в эту субботу.
Поль чуть не сказал, что это невозможно, что у них в репертуаре пока одна только песня, но взгляд Живунга заставил его замолчать.
– Без проблем, – подтвердила Зое.
Они были и в волнении, и в восторге одновременно.
Наконец-то они будут выступать перед настоящей публикой, конец жалким вечеринкам и домашним праздникам.
– Отлично, – сказал директор. – Я рассчитываю на вас в смысле создания атмосферы.
И он подмигнул им, словно заговорщик.
От удивления Франсина, еще не пришедшая в себя, случайно соскользнула локтем на клавиатуру своего органа и проиграла нестройное арпеджио, прозвучавшее пушечным выстрелом.

65. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

МУЗЫКАЛЬНАЯ КОНСТРУКЦИЯ – КАНОН: в музыке канон – чрезвычайно интересная структура. Самые известные примеры: «Братья Жак», «Свежий утренний ветерок» и канон Пахельбеля.
Канон построен вокруг одной-единственной темы, которой противопоставляются ее имитации. Первый голос, вступив, задает тему. Через определенное время второй голос ее повторяет, потом третий голос ее вновь воспроизводит..
Для связи всего в одно целое каждая нота играет здесь три роли:
1. В основной мелодии.
2. В аккомпанементе основной мелодии.
3. В аккомпанементе аккомпанементу основной мелодии.
Таким образом, конструкция имеет три уровня, на которых каждая нота в зависимости от позиции и главный герой, и второстепенный, и эпизодический.
Можно развить канон, не добавляя нот, просто меняя высоту – один куплет октавой выше, один куплет октавой ниже.
Можно также усложнить его, подняв второй голос на пол-октавы. Если первая тема в до, вторая будет в соль и так далее.
Еще больше его усложнить можно изменением темпа. Ускорить: пока первый голос выводит тему, второй повторяет ее в два раза быстрее. Замедлить: второй голос идет за первым в два раза медленнее.
Точно так же третий голос ускоряет или замедляет тему, это приводит либо к ее распространению, либо, напротив, сжатию.
Изощренность канону также придает обращение мелодии. Если первый голос, например, восходящий, то второй нисходящий.
И это очень легко исполнить, если рисовать линии голосов так, как рисуют стрелки на картах сражений.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
66. МАКСИМИЛЬЕН СТАВИТ ТОЧКУ

Был слышен только звук жующих челюстей. Максимильен молча проглотил содержимое тарелки.
Честно говоря, в кругу семьи он крепко скучал. Если хорошенько подумать, так он женился на Синтии, только чтобы подразнить товарищей.
Она была настоящим боевым трофеем, и остальные всерьез ему завидовали. Фокус в том, что красоту с салатом не съешь. Синтия была красавицей, но как же ему было с ней скучно! Он улыбнулся, поцеловал жену и дочь и встал, чтобы запереться в кабинете с «Эволюцией».
«Эволюция» захватывала его все больше и больше. Он поторопился создать цивилизацию ацтеков, которую успешно довел до 500 года до нашей эры, построив десяток городов и посылая ацтекские галеры бороздить моря в поисках новых континентов. Он надеялся, что его ацтекские исследователи откроют Запад к 450 году, но эпидемия холеры опустошила его города. Завоеватели-варвары прикончили больные метрополии, и ацтекская цивилизация комиссара Линара была разрушена до первого года нашей эры по своему календарю.
– Ты плохо играешь. Что-то тебя отвлекает, – сказал Мак-Явель.
– Да, – признался человек. – Моя работа.
– Хочешь, поговорим о ней? – предложил компьютер.
Полицейский удивился. До сих пор виртуальный собеседник был для него чем-то вроде мажордома, который приветствовал его при включении машины и помогал в хитросплетениях «Эволюции». Его желание покинуть виртуальную реальность и вторгнуться в «настоящую» жизнь было по меньшей мере неожиданным. Но Максимильен согласился.
– Я – полицейский, – сказал он. – Я веду расследование. Расследование, доставляющее мне много хлопот. У меня на руках история с пирамидой, которая выросла, как гриб, посреди леса.
– Ты можешь со мной об этом говорить или это секрет?
Шутливый, почти без искусственного призвука, голос машины удивил Максимильена еще больше, но он вспомнил о том, что недавно в продаже появились «симуляторы беседы», способные на реакцию, имитирующую нормальный диалог. Эти программы на самом деле, только воспроизводили часто употребляемые выражения и всего лишь создавали впечатление безыскусного разговора. Они вводили обороты типа: «Ты действительно думаешь, что…» – или возвращались к предыдущей теме словами: «Поговорим лучше о тебе…». Никаких чудес. Но Максимильен тем не менее понимал, что, соглашаясь на разговор с компьютером, он создавал необычную связь с простой машиной.
Он колебался. Вообще-то поговорить ему было не с кем. Он не мог ничего обсудить на равных ни с учащимися из полицейской школы, ни со своими подчиненными, которые малейшее отступление от субординации восприняли бы как слабость. Разговор с префектом, его начальником, был тем более невозможен. Как же иерархия разделяла людей! С женой или дочерью ему тоже не удавалось пооткровенничать. Приходилось признать, что общение оставалось односторонним – то, которое предлагал телевизор. Всегда рассказывал массу интересных вещей, но в ответ ничего не хотел слушать. Может быть, новое поколение компьютеров и было призвано заполнить этот пробел.
Максимильен наклонился к микрофону.
– Речь идет о постройке, возведенной без разрешения в охраняемой зоне леса. Когда я прикладываю ухо к стенке, я слышу внутри звуки, которые производит включенный телевизор. Как только я стучу, звуки прекращаются. Там нет ни дверей, ни окон, на малейшей щелочки. И я хочу узнать, кто там сидит внутри.
Мак-Явель задал ему множество уточняющих вопросов по сути этого дела. Зрачок глаза сузился, что означало предельную сосредоточенность. Компьютер размышлял одно мгновение, потом объявил, что не видит иного решения вопроса о пирамиде, кроме взрыва бетонных стен с помощью бригады пиротехников.
Что говорить, компьютерам сомнения чужды.
Для такого радикального решения Максимильен еще не созрел, но уже допускал, что кончит этим. Мак-Явель только ускорил его решение. Полицейский поблагодарил машину. Он хотел снова вернуться к «Эволюции», но компьютер напомнил ему, что он забыл покормить рыбок.
И тогда Максимильен подумал, что машина становится его другом: это немного обеспокоило его, так как у него никогда не было настоящих друзей.

67. СОКРОВИЩЕ ПОЛА

103-й покончил со скорпионихой. Маленькие сироты-скорпионыши, издалека наблюдавшие за представлением, удирают без оглядки. Они понимают, что отныне им придется самим выживать в мире, где нет других правил, кроме тех, что им удастся установить при помощи своих отравленных хвостовых кнутов.
Двенадцать разведчиков, которых пригласили зайти, устраивают старому герою обонятельную овацию. Королева бумажных ос соглашается дать ему гормонального молочка. Она отводит солдата в закуток серого бумажного дома и показывает место для ожидания. Затем сосредотачивается и отрыгивает коричневую слюну с очень сильным запахом. У перепончатокрылых рабочие, солдаты и королевы полностью владеют своими внутренними процессами. Они способны по собственной воле увеличивать или уменьшать гормональную секрецию для сознательного управления пищеварением, погружением в сон, восприятием боли или возбудимостью.
Королеве бумажных ос удается выработать королевское молочко, почти полностью состоящее из половых гормонов.
103-й приближается, хочет попробовать усиками прежде, чем глотать, но королева ос прижимается к нему, вынуждая к дыханию рот в рот.
Межвидовой поцелуй.
Старый рыжий муравей вдыхает и впитывает. Божественная влага сразу пропитывает его своим запахом. Все осы умеют вырабатывать, когда надо, маточное молочко, но ясно, что у королевы оно насыщеннее и нежнее, чем у простого рабочего. Аромат его так силен, что бел-о-канцы, стоящие вокруг, чувствуют его пьянящие пары.
Мощный вкус. Кислый, сладкий, соленый, острый и горький одновременно.
103-й глотает. Коричневая жидкость растекается по его пищеварительной системе. В желудке молочко растворяется и устремляется в кровь, поднимается по жилам к мозгу.
Вначале не происходит ничего, старый разведчик думает, что опыт провалился. Потом он вдруг пошатывается, словно от порыва ветра.
Муравей чувствует, что умирает.
Королева ос просто дала ему яду, а он его усвоил! Он чувствует, как молочко распространяется по его телу, неся ощущение черноты и обжигающей боли по всем артериям. 103-й сожалеет о том, что доверился королеве. Осы ненавидят муравьев, это давно известно. Они никогда не могли смириться с тем, что их двоюродные по происхождению братья обогнали их.
103-й вспоминает обо всех случаях, когда в своей охотничьей молодости грабил серые бумажные гнезда и расстреливал муравьиной кислотой растерянных ос-защитниц, пытавшихся спрятаться за кусками картона.
Это месть.
Все вокруг почернело. Если бы черты его лица могли меняться, они сложились бы в страшную гримасу.
Он чувствует только боль. Мысли разбегаются. Мрак, кислота, холод, смерть объяли его. Он дрожит. Мандибулы открываются и закрываются помимо его воли. Он теряет власть над своим телом.
Он решает убить королеву ос – отравительницу. Он делает шаг вперед и опускается на передние лапки.
Восприятие времени меняется, ему кажется, что теперь оно течет замедленно и что между мгновением, когда он решил пошевелить лапкой, и мгновением, когда та действительно двинулась, проходят часы.
Он больше не может держаться на ногах и валится на землю.
103-й видит себя как будто со стороны.
Снова появляются картины из прошлого. Сначала недавнего, потом отдаленного. Он видит, как сражается со скорпионихой, и свой серфинг по морю из спин саранчи, и себя, бредущего по пустыне.
Он видит свой побег из мира Пальцев, видит свой первый с ними разговор. Слова составляются из запахов, и они оглушают его.
Изображение проносится перед ним, как запущенная наоборот пленка на киноэкране.
Он видит своего боевого друга, 24-го, создавшего свободный город на острове Корнигеры, посредине реки. Он видит себя, летящего на спине скарабея-носорога в головокружительном слаломе между твердыми и опасными, как хрустальные колонны, струями дождя.
Он видит свой первый поход в страну Пальцев и открытие края мира смертных, дорогу, где машины уничтожают любую форму жизни.
Он видит бой с ящерицей, битву с птицей, борьбу с братьями, пахнущими камнем и плетущими заговор в муравейнике.
Он видит принца 327-го и принцессу 56-ю, в первый раз рассказывающих о Тайне. Тогда началось расследование, поиск другого измерения, измерения Пальцев.
Память его раскручивается, и он не может ее остановить.
Он видит себя во время войны Маков, когда убивал для того, чтобы не быть убитым. Он видит себя раздающим удары мандибулами по латам врага. Он видит себя в гуще миллионов солдат, отсекающих друг другу лапки, головы и усики в битве, исход которой он забыл.
Он видит себя бегущим по тропинке из запахов, цветущей запахами его братьев.
Он видит себя совсем молодым солдатом в коридорах Бел-о-кана во время потасовок с более взрослыми муравьями.
103-й забирается все дальше в свое прошлое. Он видит себя куколкой, личинкой! Он – личинка, подсыхающая в солярии под куполом из веточек. Он не может передвигаться сам и кричит феромонами, чтобы предупредительные кормилицы занялись им, а не соседними личинками.
– Поесть! Кормилицы, дайте скорее поесть, я хочу есть, чтобы вырасти, – кричит он.
А ведь правда, тогда он больше всего на свете хотел скорее постареть…
Он видит себя в своем коконе, который постепенно уменьшается в размерах.
Он видит себя одним из яиц, рядами сложенных в помещении для их хранения.
Как странно видеть себя в виде маленького перламутрового шара, наполненного светлой жидкостью. Это уже он. Он был таким.
«До того, как стать муравьем, я был белым шаром».
Мысль идет по кругу.
Идти вспять по своему прошлому дальше, до появления яйца, нельзя. Да нет! В его разгоряченной памяти продолжают возникать картины.
Он видит момент кладки. Он поднимается в материнское брюшко и видит себя яйцеклеткой. Только что оплодотворенной.
«До того, как я стал белой сферой, я был желтой сферой».
Дальше. Еще дальше, все дальше и дальше.
Он видит встречу гаметы самца и гаметы самки в яйцеклетке. 103-й присутствует при том неуловимом мгновении, когда происходит выбор: пол мужской, женский или бесполость.
Яйцеклетка содрогается.
Самец, самка, бесполое существо? Все вибрирует в сердцевине яйцеклетки. Самец, самка, бесполое существо?
Яйцеклетка танцует. Жидкости перемешиваются, перераспределяются внутри ее, образуя нежные смеси с переливами. Хромосомы переплетаются, как длинные лапки. X, Y, XY, XX? В конце концов побеждает женская хромосома.
Есть! Маточное молочко изменило течение его личной эволюции на самом первом клеточном этапе, определившем его пол.
103-й теперь самка. 103-й теперь принцесса.
В его голове начинается фейерверк, как будто мозг открыл все свои дверцы и впустил в себя свет.
Все клапаны открылись. Все чувства обострились раз в десять. Все воспринимается болезненнее, острее, глубже. Тело превратилось в сверхчувствительный орган, трепещущий при малейшем внешнем воздействии. Перед глазами плывут разноцветные пятна, усики покалывает, словно их протерли чистым спиртом, даже страшно, вдруг они не выдержат.
Ощущения не такие уж приятные, но очень сильные.
103-го обуревают столь мощные впечатления, что хочется зарыться в землю и спрятаться там от массы звуковой, обонятельной и световой информации, отовсюду поступающей в мозг. Он испытывает незнакомые ощущения, абстрактные чувства, в которых запахи выражаются цветом, цвет – музыкой, музыка – осязанием, осязание – идеями.
Идеи плывут в его мозгу, как подземная река, готовая прорваться на поверхность фонтаном воды. Каждая капля – это мгновение его прошлого, оживленного новыми чувствами и новой способностью воспринимать абстрактное и реальное.
Все освещается по-новому. Все становится другим, более разграниченным, тонким, сложным, все содержит больше смысла, чем ему казалось раньше.
103-й понимает, что до сих пор жил лишь в полсилы. Мозг его словно вырастает. Муравей использовал его мощность лишь на 10 %, а теперь, с этим гормональным препаратом, дойдет, быть может, до 30 %.
Как чудесно воспринимать все с удесятеренной силой! Как чудесно муравью, столь долго не имевшему пола, вдруг, под волшебным воздействием молочка, стать самкой с обостренными чувствами!
К ней постепенно возвращается способность контактировать с миром. Она среди ос. В искусственном тепле бумажного серого гнезда она не может даже определить время суток. Наверное, уже ночь. А может быть, утро.
Сколько часов, дней, недель прошло с тех пор, как она выпила маточное молочко? Она не заметила. Ей страшно.
Королева говорит ей что-то.

68. УРОК ФИЗКУЛЬТУРЫ

– Так, надевайте шорты и начнем с легкой пробежки.
Все вокруг кипело. Кто-то разминался, кто-то суетился и занимал место у линии старта. День начинался с урока физкультуры.
– Я сказала в линию. Я хочу видеть только одну голову. По моему сигналу оттуда, где стоите, как можно быстрее, ноги поднимаем, восемь кругов, я слежу по хронометру, – сказала учительница. – Вас двадцать человек, по месту получите оценку: у первого будет двадцать баллов, у последнего – один.
Пронзительный свисток, старт.
Жюли и Семь Гномов повиновались без большой охоты. Они мечтали, чтобы уроки поскорее закончились, а они вернулись в репетиционный зал сочинять новые песни.
Они прибежали, отстав от всех.
– Ну что, бегать не любим, Жюли?
Жюли пожала плечами и не дала себе труда ответить. Учительница физкультуры была очень крепкой женщиной. Некогда пловчиха, избранная для Олимпийских игр, она была в свое время накачана мужскими гормонами для наращивания мышц и мощи.
Она объявила, что следующим упражнением будет залезание вверх по канату. Жюли обхватила канат, покачалась взад-вперед, сделала вид, что старается, даже погримасничала якобы от напряжения, но поднялась всего на один метр.
– Жюли, давай, побольше рвения!
Девушка спрыгнула на землю.
– В жизни умение залезать вверх по канату не нужно. Мы уже не в джунглях, везде лифты и лестницы.
Учительница физкультуры в замешательстве предпочла отвернуться и заняться более обеспокоенными своей мускулатурой учениками.
За переменой последовал урок немецкого языка, на котором класс всегда шумел, заглушая учительницу. В нее бросали яйца, вонючие шарики, обстреливали жеваной бумагой из трубочек. Жюли ненавидела эту травлю, но храбрости выступить против всего класса ей не хватило.
Во время уроков легче было пререкаться с учителями, чем с учениками. Жюли стыдилась своей трусости, она сочувствовала бедной женщине.
Звонок. За уроком немецкого – философия. Учитель вошел в класс и особенно учтиво приветствовал свою несчастную коллегу. Он являл собой ее полную противоположность. Всегда раскованный, с шуткой наготове, он был очень популярен в лицее. Создавалось впечатление, что он знает все и беззаботно прогуливается по жизни. Многие ученицы были в него более или менее влюблены. Некоторые даже доверяли ему свои подростковые тайны, и в этих случаях он прекрасно справлялся с ролью доверенного лица.
Тема: «Бунт». Он написал на доске магическое слово, выдержал паузу и заговорил:
– В жизни быстро понимаешь, что легче всего сказать «да». «Да» прекрасно позволяет интегрироваться в общество. Отвечайте требованиям окружающих, и они охотно вас примут. Но наступает время, когда это «да», до того открывавшее вам все двери, вдруг закроет их перед вами. Это, наверное, и есть начало отрочества: время, когда вы начинаете отвечать «нет».
Ему снова удалось захватить внимание аудитории.
– «Нет» имеет столько же силы, что и «да». «Нет» – это возможность мыслить по-другому. «Нет» утверждает характер. «Нет» пугает тех, кто говорит «да».
Учитель философии предпочитал ходить по классу, а не сидеть за столом. Иногда он останавливался, присаживался на край парты и брал ученика в свидетели. Он продолжал:
– Но так же, как и у «да», у «нет» есть свои границы. Скажете «нет» всем, и вы окажетесь в тупике, в изоляции, в безвыходном положении. Переход во взрослое состояние характеризуется появлением умения чередовать «да» и «нет», не соглашаясь на все, но и не отвергая все разом. Речь уже не об интеграции в общество любой ценой и не о полном отречении от него. Выбор между «да» и «нет» должен опираться: 1) на анализ возможных последствий в непосредственном и отдаленном будущем; 2) на собственную интуицию. Распределение осознанных «да» и «нет» требует большего ума, чем научные изыскания. Тот, кто умеет правильно сказать «да» или «нет», управляет в конце концов не только своим окружением, но, что гораздо важнее, самим собой.
Девушки в первом ряду впитывали его речь, слушая скорее его голос, чем произносимые им слова. Учитель философии засунул руки в карманы джинсов и присел на парту Зое.
– Как итог напомню вам старую известную поговорку: «Глупо не быть анархистом в двадцать лет, но… но верх глупости – оставаться им после тридцати».
Он написал фразу на доске.
Жадные, торопливые ручки, стремясь ничего не упустить, скребли по бумаге тетрадей. Некоторые ученики беззвучно повторяли поговорку, чтобы хорошенько запомнить каждое слово на тот случай, если ее спросят на устном экзамене.
– А сколько вам лет, месье? – спросила Жюли. Учитель философии обернулся.
– Мне двадцать девять лет, – ответил он с лукавой улыбкой.
Он подошел к девушке со светло-серыми глазами.
– …То есть я еще пока анархист. Пользуйтесь этим.
– А что это значит – быть анархистом? – спросила Франсина.
– Не иметь ни Бога, ни господина, чувствовать себя свободным. Я чувствую себя свободным человеком и очень хочу научить вас стать такими же.
– Ни Бога, ни господина, легко сказать, – вступила Зое. – Но здесь-то для нас вы – хозяин, и мы обязаны вас слушать.
Философ не успел ответить. Дверь распахнулась, и директор вбежал в класс. Он стремительно подошел к учительскому столу.
– Сидите, – сказал он ученикам. – Я пришел с важной новостью. По лицею бродит пироман. Несколько дней назад подожгли мусорные баки, а консьерж нашел «коктейль Молотова» у двери заднего входа, она деревянная. Само здание из бетона, но навесные потолки набиты стекловатой, пластик легко воспламеняется и быстро сгорает, выделяя чрезвычайно токсичный дым. Поэтому я решил оснастить здание эффективной противопожарной системой. Теперь у нас будет восемь огнетушителей с брандспойтами, разматывающимися в несколько секунд и достающими до любого участка с возможным очагом возгорания.
Завыла сирена, но директор спокойно продолжал:
– …Кроме того, я укрепил заднюю дверь, отныне она пожароустойчива и, я вас уверяю, неприступна. Сирена, которую вы слышите, это сигнал тревоги, возвещающий о начале пожара. Как только вы его услышите, встанете парами, не толкаясь, быстро покинете класс и построитесь во дворе перед входом. Давайте порепетируем.
Сирена становилась оглушительной.
Ученики с удовольствием занялись упражнениями по эвакуации, радуясь развлечению. Внизу пожарные показали им, как открывать огнетушители, доставать шланги, соединять стыки, рассказали о приемах спасения жизни: нужно подтыкать двери влажными тряпками, ложиться на пол, так как там остается больше кислорода при задымлении. Перекрикивая шум, директор обратился к Жи-вунгу:
– Ну что, к концерту как следует готовитесь? Послезавтра, не забывайте.
– У нас времени не хватает.
Директор помолчал несколько секунд, потом объявил:
– Ладно, в виде исключения, я освобождаю вас от занятий. Пропускайте все, но уж окажитесь достойными такой привилегии.
Сирена наконец замолчала. Жюли и Семь Гномов кинулись в свою репетиционную. Во второй половине дня они придумали еще несколько песен. Теперь у них их было три, и две – на доработке. Слова они брали из «Энциклопедии», а затем старались положить на музыку, передающую их смысл.

69. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

БОЕВОЙ ИНСТИНКТ: люби своих врагов.
Это лучший способ действовать им на нервы.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
70. МЫ ПОКИДАЕМ ДУБОВУЮ БАШНЮ

– Вы должны уйти.
Королева ос подкрепляет слова движениями усиков. Одним усиком она нетерпеливо похлопывает муравья по голове, другим указывает за горизонт. Вот уж знаки, понятные всем. Надо уходить.
В Бел-о-кане старые кормилицы говорили: «Каждое существо должно испытать метаморфозу. Если оно упустит эту возможность, то проживет лишь полжизни».
И вот 103-я начинает вторую часть своей жизни. У нее теперь двенадцать дополнительных лет в запасе, и она их использует полностью.
Теперь у 103-й есть пол. Она – принцесса и знает о том, что, встретив самца, сможет произвести на свет потомство.
Двенадцать муравьев спрашивают новую принцессу, в каком направлении нужно идти. Земля по-прежнему кишит саранчой, и принцесса 103-я решает, что лучше всего, продолжая перепрыгивать с ветки на ветку, двигаться на юго-запад.
Двенадцать муравьев согласны.
Они спускаются вниз по дубу, похожему на огромную башню, сворачивают к длинной ветви, идут среди зелени, прыгая и цепляясь, повисая на лапках, словно гимнасты на трапеции, чтобы поймать дальний, раскачивающийся листок. Они идут долго. Наконец горький запах саранчи исчезает.
Отряд, с принцессой 103-й во главе, осторожно спускается по смоковнице и ступает на землю. Ковер саранчи расстилается уже почти в нескольких десятках метров позади них.
5-й показывает остальным, чтобы незаметно двигались в другую сторону, но его предусмотрительность оказывается уже излишней. Как будто подчиняясь неслышному зову, саранча взмывает в воздух.
Она улетает смертельной метелью.
Зрелище впечатляющее. Мышцы лапок саранчи в тысячу раз мощнее муравьиных. Саранча может сразу взлететь на высоту, в двадцать раз превышающую длину ее тела. После этого она широко разворачивает свои четыре крылышка и, двигая ими с очень большой скоростью, поднимается в воздух все выше. Столько движений производит невероятный шум. Насекомые бесчисленны, в этом столпотворении они сталкиваются крылышками. Кого-то давят свои же.
Муравьи наблюдают, как саранча продолжает подниматься в воздух. Она съела все на земле и оставляет за собой разоренную равнину, посреди которой торчат только несколько начисто обглоданных деревьев без единого листика, цветочка или плода.
– Иногда избыток жизни убивает жизнь, – выделяет 15-й, глядя на удаляющуюся саранчу. Мысль, характерная для охотника, привыкшего именно отнимать жизнь у соседа.
А принцесса 103-я, также наблюдающая за улетающей саранчой, не может понять, зачем природа создает подобных тварей. Может быть, для того, чтобы в союзе с пустыней разрушить животную и растительную жизнь и оставить только ее минеральную форму? Там, где прошла саранча, ни животных, ни растений не остается.
Принцесса 103-я поворачивается спиной к безотрадной картине уничтоженной зелени. Высоко над ней порывы ветра придают облаку саранчи форму гримасничающего и расползающегося в разные стороны лица, пока не сносят его к северу.
А ей теперь надо обдумать три главные особенности Пальцев: юмор, любовь, искусство. 10-й, воспринявший ее мысли, подходит и предлагает создать феромон зооведческой памяти. В него 10-й заключит все, что принцесса расскажет ему теперь, когда ее способность к анализу пережитых событий сверхразвита. 10-й подбирает скорлупу от яйца насекомого и хочет собрать туда пахучую жидкость.
103-я одобряет его действия.
Как-то раз она уже думала сделать что-то подобное, но подхваченная бурей своих приключений, потеряла яйцо, наполненное информацией. Она довольна тем, что 10-й принял эстафету.
Тринадцать муравьев идут на юго-запад, по направлению к цивилизации, к родному городу: Бел-о-кану.

71. СОТРЕМ ПРОШЛОЕ НАЧИСТО

Завтра великий вечер. Жюли еще спала в столь ранний час. Она стояла перед микрофоном и не могла издать ни звука. Даже микрофон издевался над ней. Она подходила к зеркалу и видела, что у нее больше нет рта. Один только большой гладкий подбородок. Она больше не могла ни говорить, ни кричать, ни петь. Для того чтобы ее поняли, она могла только поднимать брови или таращить глаза. А микрофон смеялся и смеялся. Жюли оплакивала свой утраченный рот. На туалетном столике лежала бритва, и Жюли захотела прорезать себе новый рот. Но она боялась изувечить себя. Чтобы упростить операцию, она решила начертить рот помадой. Она уже поднесла бритву к середине нарисованных губ…
Мать Жюли резко открыла дверь в комнату.
– Жюли, девять часов. Я знаю, что ты не спишь. Вставай, нам надо поговорить.
Жюли приподнялась на локтях, потерла глаза. Потом инстинктивно дотронулась до рта. И ощутила пальцем два влажных валика. Уф! Пощупала даже, есть ли у нее по-прежнему язык и зубы.
Мать застыла на пороге, пристально глядя на дочь и думая о том, что, быть может, уже пора обращаться к психиатру.
– Давай вставай.
– Ох нет, мама! Не сейчас, еще очень рано!
– Я тебе хочу сказать два слова. После смерти отца ты живешь так, как будто ничего не произошло. У тебя сердце есть? Он все-таки был твоим отцом.
Жюли спрятала голову под подушку, чтобы больше не слышать ее.
– Ты веселишься, носишься где-то с бандой друзей как ни в чем не бывало. Вчера дома не ночевала. Давай, Жюли, нам надо с тобой поговорить.
Жюли приподняла уголок подушки, посмотрела на мать. Вдова похудела еще сильнее. Казалось, смерть Гастона придала пережившей супруге новые силы. Надо сказать, что, помимо новой диеты, мать Жюли начала заниматься психоанализом. Уменьшения объемов тела ей было недостаточно, она хотела и разумом помолодеть.
Жюли знала, что, подчиняясь последней моде, ее мать посещала психоаналитика rebirth. Эти врачи возвращали пациентов не только в детство, чтобы найти и залечить забытые психологические травмы, но и в состояние зародыша. Жюли подумала, как бы ее мать, всегда подбиравшая одежду соответственно своему духовному возрасту, не принялась надевать ползунки с подгузниками или обвязываться пластиковой пуповиной.
Слава Богу еще, что она не выбрала психоаналитика, увлекающегося перевоплощением. Эти, миновав стадии и зародыша, и яйцеклетки, идут прямо к прошлой жизни. Тогда бы Жюли увидела мать в одеяниях человека, которым та была до очередной реинкарнации.
– Жюли, хватит, не ребячься! Вставай!
Жюли превратилась в маленький комочек, свернувшийся в глубине кровати, и заткнула уши пальцами. Не видеть, не слышать, не чувствовать.
Но рука реального мира приподняла одеяло, и материнское лицо показалось у входа в убежище.
– Жюли, я серьезно говорю. Нам надо откровенно поговорить.
– Мама, дай мне поспать.
Пока мать колебалась, ее взгляд упал на открытую книгу, лежащую на прикроватном столике.
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания» профессора Эдмонда Уэллса, том III.
Это произведение психотерапевт считал сомнительным. Поскольку дочь по-прежнему лежала под одеялом, мать бесшумно схватила книгу.
– Ладно, можешь спать еще час, но потом поговорим.
Мать унесла книгу на кухню и принялась листать. Здесь говорилось о революции, о муравьях, об изменении общества, о стратегии борьбы, о технике манипуляции толпой. Были даже рецепты для изготовления «коктейля Молотова».
Психотерапевт был прав. Хорошо, что он позвонил, чтобы предупредить ее об этой пресловутой энциклопедии, развращавшей ее дочь. Книга была учебником по пагубным действиям, мать была уверена в этом.
Она спрятала том в глубине кухонного шкафа, на самой верхней полке.
– Где моя книга?
Мать Жюли обрадовалась. Она нашла решение проблемы.
Уберите наркотик – и токсикоман впадет в ломку. Ее дочь все время искала руководителя или отца. Сначала был этот учитель пения, теперь таинственная энциклопедия. Мать пообещала себе уничтожать бумажных тигров одного за другим, пока ее дочь не поймет, что у нее есть одна надежда – мать.
– Я ее спрятала для твоего же блага. Однажды ты мне скажешь за это спасибо.
– Отдай мне книгу, – прорычала Жюли.
– Настаивать бесполезно.
Жюли подошла к шкафу. Мать все всегда прятала там. Жюли повторила, тщательно выговаривая слова:
– Отдай мне ее немедленно.
– Книги могут быть опасными, – защищалась мать. – Из-за «Капитала» семьдесят лет коммунизм существовал.
– Да, а из-за Нового Завета – пятьсот лет инквизиции, которая тебя и породила.
Жюли нашла «Энциклопедию» в шкафу и освободила ее из плена. Жюли была нужна книге точно так же, как и книга ей.
Мать смотрела, как Жюли прижимает к себе книгу. Девушка вышла. В коридоре она сняла с вешалки длинный черный, доходящий ей до щиколоток плащ, надела его поверх ночной рубашки, взяла свой маленький рюкзачок, запихнула туда книгу и выбежала из квартиры.
Ахилл последовал за ней, весьма довольный тем, что все наконец уяснили себе, что он предпочитает прогуливаться утром и очень быстрым шагом.
– Гав, гав, гав, – сказал пес, прыгая от восторга.
– Жюли, вернись немедленно! – крикнула мать с порога дома.
Жюли посигналила медленно проезжавшему мимо такси.
– Ну и куда же мы едем, милая дамочка?
Жюли дала адрес лицея, она должна была как можно быстрее встретиться с одним из Семи Гномов.

72. ПО ДОРОГЕ

ДЕНЬГИ:
Деньги – это единственная в своем роде условная абстракция, изобретенная Пальцами.
Пальцы придумали хитрый механизм, чтобы не обмениваться громоздкими предметами.
Вместо того чтобы перевозить большое количество пищи, они перевозят кусочки покрашенной бумаги, и эти кусочки имеют такую же ценность, как пища.
Поскольку с этим согласны все, деньги могут быть обменены на пищу.
Когда говоришь с Пальцами о деньгах, они заявляют, что не любят деньги и сожалеют, что их общество построено на власти денег.
А их документальные фильмы на исторические сюжеты доказывают, что до денег единственным способом перемещения ценностей был… грабеж.
Иными словами, самые жестокие из Пальцев приходили куда-то, убивали самцов, насиловали самок и забирали все их имущество.

Прохлада останавливает их, и 10-й использует краткий отдых, чтобы немного поспрашивать 103-ю. В укрытии пещеры он под диктовку собирает бесценную информацию о пальцевых жизни и нравах, чтобы внести ее в зооведческую феромональную память. 103-я принцесса не заставляет себя упрашивать.
Остальные муравьи окружают их, чтобы тоже послушать рассказ. 103-я говорит о размножении Пальцев.
Когда она смотрела телевизор, ей особенно нравились фильмы, которые Пальцы называли «порнографическими».
Двенадцать муравьев придвигаются поближе, чтобы лучше вдохнуть новую информацию о пальцевых обычаях.
– Что такое «порнографические фильмы»? – спрашивает 16-й.
103-я объясняет, что Пальцы придают большое значение процессу совокупления. Они запечатлевают лучших производителей, чтобы поставить их плохим в пример.
– А что показывают в порнографических фильмах?
103-я не все поняла, но в основном самка Пальцев ест половой член самца. Потом они вставляют друг в друга половые органы, иногда целой группой, как постельные клопы.
– Они не совокупляются в воздухе, с расправленными крыльями? – спрашивает 9-й.
Нет, 103-я утверждает, что Пальцы совокупляются на земле, как слизняки. И пену, кстати, чаще всего выделяют, словно слизняки.
Муравьи очень заинтересованы этой примитивной формой полового акта. Все знают, что предки муравьев более 120 миллионов лет тому назад имели такого типа сексуальные отношения. Просто катались по земле, прижимались и проникали друг в друга. Муравьи считают, что в этой области Пальцы сильно отстали. Любовь в полете, в трех измерениях, гораздо увлекательнее, чем в двух измерениях, просто на земле.
Теплеет. Муравьи и принцесса больше не могут тратить времени на болтовню. Если они хотят спасти город от страшной угрозы белого плаката, надо торопиться.
Идя впереди, принцесса 103-я продолжает упиваться счастьем: она обладает полом. Даже ее орган Джонстона, воспринимающий магнитные поля, стал чувствительнее.
Как прекрасна жизнь. Как прекрасен мир.
Благодаря этому особому органу муравьи удивительно остро воспринимают теллурические волны.
Поверхность земли пронизана их колебаниями. Когда 103-я была бесполой, она едва замечала энергетические магнитные потоки, пробегающие по земной коре, теперь же она практически видит их подобно длинным корням.
Она советует двенадцати муравьям следовать, не отступая, по каналам колебаний.
Идя по невидимым венам земли, ты уважаешь ее законы, а она в ответ защищает тебя.
Принцесса думает о Пальцах, не умеющих различать магнитные поля. Они прокладывают дороги где попало, преграждают стенами древние миграционные тропы животных. Они строят гнезда в неблагоприятных магнитных зонах, а потом удивляются, почему это у них головы болят.
А ведь кажется, раньше некоторые Пальцы знали секрет магнитных вен земли. Принцесса узнала об этом по телевизору. Вплоть до эпохи Средневековья почти все народы ожидали, пока священник определит благоприятный магнитный узел, а затем там возводили храм. Совсем как муравьи, которые прежде чем построить город, находят магнитный узел. А во времена Возрождения Пальцы решили, что могут все понять одним своим разумом и перестали спрашивать природу, прежде чем что-либо предпринять.
«Пальцы не пытаются больше приспосабливаться к земле, они хотят, чтобы земля к ним приспосабливалась», – подумала принцесса.

73. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

СТРАТЕГИЯ МАНИПУЛЯЦИИ ДРУГИМИ: люди делятся на три группы. На тех, кто говорит, используя визуальный язык, на тех, кто предпочитает язык звуковой, и на тех, кто обращается к языку тела.
Визуалисты, естественно, говорят: «Ты видишь», поскольку говорят образами. Они показывают, наблюдают, описывают цвет, определяют «это светлое, это расплывчатое, это прозрачное». Они любят выражения «видеть все сквозь розовые очки», «все это уже видели», «белый от страха».
Аудивисты, естественно, говорят: «Ты слышишь». Они употребляют слова и выражения, имеющие отношение к слышимому, музыке и шумам: «глухие уши», «звон колокола», используют такие прилагательные, как «мелодичный», «нестройный», «слышимый», «звучный».
Тактильнисты, воспринимающие мир телесно, говорят: «Ты чувствуешь». Их словарь полон осязательности: «ты схватываешь», «ты ощущаешь», «ты на куски разваливаешься». Их основные выражения: «это уже в печенках сидит», «от этого лопнуть можно». Их прилагательные: «холодный», «жаркий», «возбужденный/спокойный».
Принадлежность к какой-то из групп распознается по движению глаз.
Если человека просят вспомнить что-то, и он поднимает глаза к небу, это визуалист. Если начинает смотреть в сторону – аудивист. Если он опускает взгляд, как будто хочет получше разобраться со своими ощущениями, – это тактильнист.
Зная, к какой группе относится человек, можно воздействовать на любого собеседника, выбирая нужный из трех лингвистических регистров.
Затем можно идти дальше, добавляя физическое воздействие на какой-то участок тела человека, стимулируя его в момент передачи важной информации. Например, произнося слова «я рассчитываю на тебя, ты сможешь довести работу до успешного конца», при этом пожать его за предплечье. Стимуляция в дальнейшем будет происходить при каждом таком жесте, уже без слов. Это одна из форм сенсорной памяти.
Прибегая к этому приему, соблюдайте осторожность, он может привести и к противоположному эффекту. Если психотерапевт, встречая пациента и сочувствуя ему, похлопает его по плечу со словами: «Ну что, старина, лучше не становится», затем применит лучшую в мире терапию, но, прощаясь, опять повторит свой жест, пациент немедленно вернется в свою депрессию.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
74. СВИНЬИ И ФИЛОСОФЫ

Шофер оказался весельчаком. Он, должно быть, до смерти соскучился один в своем такси, так как начал болтать со своей юной пассажиркой без умолку. За пять минут он рассказал Жюли всю свою жизнь, разумеется крайне неинтересную.
Так как Жюли хранила молчание, шофер принялся рассказывать ей смешную историю. «Три муравья гуляют по Парижу, по Елисейским Полям. Вдруг останавливается роллс-ройс, в котором сидит разодетая в меха и драгоценности стрекоза. «Привет, ребята», – говорит она, опуская стекло. Муравьи с изумлением смотрят на стрекозу, а та ест икру и запивает шампанским. «Привет», – отвечают муравьи. «У тебя вроде бы все в порядке, скажи на милость!» – «Да! В шоу-бизнесе сейчас нормально платят. Я – звезда. Хотите икры немножко?» – «Да нет, спасибо», – говорят муравьи. Стрекоза поднимает стекло и приказывает шоферу трогаться. Лимузин уезжает, муравьи ошеломленно смотрят друг на друга, и один из них произносит то, о чем думают все: «Что же за дурак этот Жан де Лафонтен!»
Таксист засмеялся в одиночестве. Жюли выдавила слабую ободряющую улыбку и подумала, что чем ближе подступает духовный кризис цивилизации, тем больше люди шутят. Чтобы не говорить серьезно.
– Рассказать еще одну?
Водитель продолжал болтать, следуя, как он уверял, короткой дорогой, которую он один, по его словам, знал.
Главная магистраль Фонтенбло стояла из-за манифестации фермеров, которые требовали больше дотаций, меньше паровых земель и прекращения импорта иностранного мяса. «Спасем французское сельское хозяйство» и «Смерть импортным свиньям» – гласили их плакаты.
Они захватили грузовик со свиньями из Венгрии и облили бензином клетки с животными. Полетели спички. Раздался страшный вой подожженной заживо скотины. Жюли никогда не думала, что свиньи так ужасно кричат. Почти как люди! Запах горелого мяса стал чудовищным. В эту минуту агонии свиньи, казалось, решили заявить о своем сходстве с человеком.
– Я вас умоляю, поедемте отсюда!
Свиньи все кричали, Жюли вспомнила слова учителя на уроке биологии о том, что человеку можно трансплантировать органы одного-единственного животного – свиньи. Зрелище смерти этих незнакомых двоюродных братьев стало для нее совершенно невыносимым. Свиньи смотрели на нее умоляющими глазами. Кожа у них была розовой, а глаза – голубыми. Жюли захотелось как можно скорее покинуть это место казни.
Она бросила шоферу деньги и выбралась из машины, решив добраться пешком.
Она прибежала в лицей запыхавшаяся и сразу бросилась в репетиционный зал, надеясь проскочить незамеченной.
– Жюли! А вы что здесь с утра делаете? У вас занятий нет.
Философ заметил высунувшийся из-под воротничка плаща кусочек розовой рубашки.
– Вы простудитесь.
Он предложил ей выпить чего-нибудь горячего в кафетерии, и, так как ее друзья еще не пришли, Жюли согласилась.
– Вы – нормальный человек. Не похожи на учительницу по математике. Она только и хочет, что меня унизить.
– Вы знаете, учителя такие же люди, как и все остальные. Есть хорошие, есть похуже, есть умные, есть и поглупее, добрые и не очень. Все дело в том, что преподаватели каждый день имеют власть над, как минимум, тридцатью юными, а стало быть, поддающимися влиянию, созданиями. Огромная ответственность. Мы, словно садовники, выращиваем завтрашнее общество, понимаешь?
Он вдруг перешел на «ты».
– Я бы побоялась стать учителем, – заявила Жюли. – Особенно когда вижу, как издеваются над учительницей по немецкому. У меня от этого прямо озноб по коже.
– Ты права. Чтобы преподавать, надо не только хорошо владеть предметом, надо еще быть и немного психологом. Между нами, кстати, я думаю, что все учителя волнуются, когда оказываются с классом один на один. Ну и одни надевают маску имеющих власть, другие изображают ученых, а кто-то, как я, принимает дружеский тон.
Он отодвинул пластиковый стул и протянул ей связку ключей.
– У меня сейчас занятия, если ты хочешь отдохнуть или поесть, я здесь живу рядом, в доме на углу площади. Третий этаж, налево. Иди, если хочешь. Бегство должно заканчиваться маленькой тихой гаванью.
Она поблагодарила, но отказалась. Скоро друзья из рок-группы придут, кто-нибудь из них ее обязательно приютит.
Учитель посмотрел на нее открытым, сердечным взглядом. Она почувствовала, что должна чем-то отплатить ему. Какой-то откровенностью. Ее рот оказался расторопнее мозга:
– А это я мусорные баки подожгла. Признание, казалось, не очень поразило учителя философии.
– Мммм… ты не того врагом считаешь. Ты действуешь близоруко. Лицей не цель, а средство. Не терпи его, а используй. Школьная система все-таки была задумана для того, чтобы вам помочь. Образование делает людей сильнее, сознательнее, крепче. Тебе повезло с этим лицеем. Несмотря на то что тебе в нем плохо, он обогащает тебя. Какая ошибка желать разрушить то, из чего не умеешь извлекать пользу!

75. ПО НАПРАВЛЕНИЮ К СЕРЕБРЯНОЙ РЕКЕ

Тринадцать муравьев перебираются через головокружительной глубины овраг по веточке. Они пересекают джунгли одуванчиков. Переваливают крутой склон, поросший папоротниками.
Внизу они замечают инжир, лопнувший от падения с дерева. Извержение сахарного вулкана, щедро окрашенного в фиолетовые, зеленые, розовые и белые цвета, уже привлекло к себе беспокойную мошкару. Муравьи разрешают себе перерыв на обед. Какие фрукты вкусные!
Существуют вопросы, которые Пальцы себе уже не задают. Например: почему фрукты вкусные? Почему цветы красивые?
«Мы, муравьи, знаем почему».
Принцесса 103-я думает о том, что надо будет однажды какому-нибудь Пальцу, так же, как 10-му, потрудиться над зооведческим феромоном со знаниями мирмекийцев. Принцесса могла бы объяснить в нем, почему фрукты вкусные, а цветы красивые.
Если ей встретится такой любознательный Палец, она ему скажет, что цветы красивые и пахучие, чтобы привлекать к себе насекомых. Потому что насекомые переносят их пыльцу и позволяют им размножаться.
А чудесный вкус фруктов позволяет надеяться на то, что животные их съедят, переварят, а твердые косточки и зернышки попадут на землю вместе с экскрементами далеко от дерева. Тонкая растительная стратегия: семя фруктового дерева не только распространяется, но еще и оказывается в удобренной среде для прорастания.
Все фрукты соревнуются между собой, желая, чтобы их съели и разнесли по всему миру. Для них развиваться – значит еще больше улучшать свой вкус, внешний вид, аромат. Наименее соблазнительные обречены на исчезновение.
А по телевизору 103-я видела, что Пальцам удалось вывести фрукты без косточек: дыни, арбузы, виноград без зерен. Только из-за нежелания выплевывать или переваривать семена Пальцы обрекают на бесплодие целые сорта. Она подумала, что при ближайшей возможности пообщаться с Пальцами посоветует им оставлять во фруктах косточки, даже если им и лень их выплевывать.
В любом случае этот свежий инжир, которым они объедаются, может насчет себя не волноваться. Тринадцать муравьев купаются в сладком соке. Они окунают головы в его мякоть, плюются зернышками друг в друга, плавают в тягучем желе.
Заполнив до краев и желудочные, и социальные мешки фруктозой, муравьи снова пускаются в путь. Они идут по тропинке мимо цикория и шиповника. 16-й чихает. У него аллергия на пыльцу шиповника.
Вскоре они замечают вдалеке серебряную ленту – реку. Принцесса 103-я поднимает усики и мгновенно ориентируется. Они на северо-востоке от Бел-о-кана.
К счастью, река течет с севера на юг.
Они спускаются к черному песку пляжа. При их приближении оттуда удирает стадо божьих коровок, бросившее наполовину обглоданные трупы тли.
Никогда 103-я не понимала, почему Пальцы находят божьих коровок симпатичными! Это хищники, пожирающие скот, то есть тлю. И еще одна пальцевая странность: они дарят свое расположение клеверу, в то время как любой муравей знает, что сок этого растения ядовитый.
Разведчики идут по берегу.
Рядом в высоком камыше прячутся жабы, чье отвратительное кваканье колышет воздух.
Принцесса 103-я рассчитывает спуститься по реке на корабле. Двенадцать разведчиков не знают, что такое «корабль», и думают, что это еще одно изобретение Пальцев.
Принцесса 103-я показывает им, как можно использовать листок, чтобы передвигаться на нем по воде. Когда-то она переплыла реку на листке незабудки, но здесь незабудок нет. Глазами и усиками они исследуют окрестности в поисках непотопляемого листка. И, наконец, находят кувшинки. Их листья плавают по воде с начала времен, что может быть более непотопляемым?
«На листе кувшинки мы поплывем и не утонем».
Отряд карабкается по маленькой бело-розовой кувшинке, мягко прислонившейся к берегу. Ее овальные листья держатся на длинных черенках. Внешняя поверхность листа образует круглую, зеленую площадку, гладкую, будто лакированную, облегчающую сток воды. Под большим листом свернулись фунтиками молодые, еще погруженные в воду листочки. Гибкие черенки, снабженные каналами с воздухом, также обеспечивают плавучесть.
Муравьи устраиваются на листке, но тот неподвижен. Дальнейшее исследование приводит их к якорю, который удерживает лист. У кувшинки длинный корень, уходящий под воду, словно веревка. Мощный отросток шириной в пять сантиметров тянется вглубь почти на метр, чтобы прикрепить растение в земле. Принцесса 103-я спускается в воду, чтобы перерезать его. Время от времени она прерывает работу и глотает немного воздуха.
Остальные помогают ей. Перед последним освобождающим усилием принцесса велит муравьям поймать несколько жуков плавунцов. Эти водные жесткокрылые будут двигателем. Муравьи приманивают их некоторой живностью, которую тут же и наловили с поверхности воды. Когда плавунцы приближаются, 103-я начинает усиковый контакт и находит феромоны, убеждающие их в необходимости участия в речном походе.
Принцесса 103-я своим новым зрением самки замечает, что противоположный берег находится далеко, а опавшие листья кружатся по поверхности реки очень быстро, это признак водоворота. Тут ни одно судно не пройдет. Надо спускаться вниз в поисках более узкого места.
Белоканцы обустраивают свой корабль и заполняют его продуктами, которые помогут им легче перенести превратности путешествия. Припасы в основном состоят из не успевших скрыться божьих коровок и из отказавшихся от сотрудничества плавунцов.
Принцесса утверждает, что сейчас пускаться в путь бессмысленно, ночью они все равно плыть не смогут. Она советует начать поход утром. Жизнь состоит из смены дней и ночей, и одна ночь ничего не решит.
Поэтому они прячутся под скалой и подкрепляют силы божьими коровками. Большое путешествие приближается.

76. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЛУНУ: иногда самые безумные мечты оказываются осуществимыми, стоит лишь начать действовать.
В Китае в тринадцатом веке, во время царствования императоров династии Зонг, образовалось культурное движение поклонников Луны. Самые великие поэты, писатели, певцы не имели другого источника вдохновения, кроме этого небесного тела.
Один из императоров Зонг, сам поэт и писатель, решил дойти в своих чувствах до логического конца. Он так сильно восхищался Луной, что решил стать первым человеком, который долетит до нее.
Он потребовал, чтобы его ученые смастерили ему корабль. Китайцы уже отлично умели использовать порох. Они разместили петарды под маленькой люлькой, в которую должен был воссесть император.
Они надеялись на то, что сила взрыва поднимет императора до Луны. Задолго до Нейла Армстронга и Жюля Верна китайцы сделали межпланетную ракету. Но подготовительные расчеты были, видимо, проведены слишком грубо: подожженные фитили реакторов разлетелись фейерверком, попросту говоря, взорвались.
Императора Зонг вместе с его люлькой разнесло на тысячи кусочков среди огромных разноцветных снопов огня, который должен был перенести его на ночное светило.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
77. ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

Всю ночь без отдыха они сочиняли музыку и репетировали. Утром в день концерта они снова принялись за работу. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания» подпитывала их тексты, они бились над мелодиями и ритмом.
С восьми часов вечера они настраивали инструменты и аппаратуру в культурном центре.
За десять минут до выхода на сцену, когда они пытались успокоиться и сосредоточиться за кулисами, появился журналист. Он хотел взять у них интервью для местной газеты.
– Здравствуйте, я – Марсель Вожирар, из «Горна Фонтенбло».
Они посмотрели на маленького кругленького человечка. Щеки и нос с фиолетовыми прожилками говорили о его любви к трапезам с обильными возлияниями.
– Ну что, молодежь, думаете диск записать?
Жюли говорить не хотелось. Жи-вунг взял это на себя:
– Да.
Физиономия журналиста выразила удовлетворение. Учитель философии был прав. «Да» всегда доставляет удовольствие собеседнику и облегчает общение с ним.
– И как он будет называться?
Жи-вунг произнес первые пришедшие ему в голову слова:
– «Просыпайтесь!»
Журналист тщательно записал.
– А текст о чем?
– Эээ… обо всем, – ответила Зое.
На этот раз ответ был слишком расплывчатым и не удовлетворил журналиста, он задал следующий вопрос:
– К какому течению ваша музыка относится?
– Мы попытались придумать свой стиль, – сказал Давид. – Хотим быть оригинальными.
Журналист продолжал записывать, словно менеджер, составляющий план работы.
– Я надеюсь, что у вас хорошее место в первом ряду, – произнесла Франсина.
– Нет. Времени нет.
– Как это времени нет?
Марсель Вожирар спрятал записную книжку и протянул им руку.
– Нет времени. У меня сегодня еще куча дел. Не могу жертвовать целым часом, чтобы вас послушать. С удовольствием бы, но правда не могу.
– А зачем тогда статью писать? – удивилась Жюли.
Он сказал Жюли на ухо, как большой секрет:
– Знайте тайну нашей профессии: «Хорошо говоришь только о том, чего не знаешь».
Признание ошеломило девушку, но, поскольку журналист, казалось, был совершенно доволен таким положением вещей, она не попыталась его удерживать.
Вбежал директор культурного центра. Он как две капли воды был похож на своего брата, директора лицея.
– Готовьтесь. Ваша очередь.
Жюли слегка отодвинула занавес. Зал вмещал пятьсот человек, но был пуст на три четверти.
Как и Семь Гномов, она волновалась. Поль что-то жевал, чтобы придать себе сил. Франсина курила марихуану. Леопольд закрыл глаза, силясь впасть в медитацию. Нарцисс пробовал гитару. Жи-вунг смотрел партитуры. Зое говорила сама с собой. На самом деле она повторяла слова песен, потому что очень боялась забыть их прямо посреди куплета.
Ногти были уже все сгрызены, Жюли принялась за безымянный палец. Из-под содранной кожи показалась кровь, Жюли стала сосать ранку.
Директор на сцене уже объявлял их:
– Дамы и господа, спасибо вам за то, что пришли на открытие нового культурного центра Фонтенбло. Не все еще доделано, я вас прошу простить нас за причиненные этим временные неудобства. Но, как бы то ни было, новому залу – новая музыка.
В первом ряду пожилые люди поправляли свои слуховые аппараты. Это были зрители с абонементами, которые определенно пришли бы на любое предложенное им зрелище. Просто для того, чтобы выйти из дому, наверное.
Директор повысил голос:
– Вы услышите самые интересные и ритмичные музыкальные произведения нашего города. Рок можно любить или не любить, но я уверен в том, что наши музыканты стоят того, чтобы их послушать.
Директор подготавливал им полный провал. Он представлял их как местную самодеятельную группу. Увидев негодование на их лицах, он сменил тон:
– Перед вами группа рок-н-ролла, и солистка их, что тоже приятно, очень симпатичная.
Слабая реакция зала.
– Жюли Пинсон, солистка группы «Белоснежка и Семь Гномов». Это их первое выступление, встретим их как следует.
С первых рядов раздались жидкие аплодисменты.
Директор вывел Жюли на сцену и подвел за руку к середине, под прожекторы.
Жюли встала у микрофона. За ней Семеро Гномов медленно устраивались со своими инструментами.
Жюли посмотрела в черноту зала. В первом ряду пенсионеры. Дальше то там то сям случайно зашедшие зеваки.
Из глубины зала кто-то гаркнул:
– Снимай одежду!
Издевавшийся над ней зритель был слишком далеко для того, чтобы она могла рассмотреть его лицо, но голос было узнать легко: Гонзаг Дюпейрон. Он, без сомнения, пришел со всей своей бандой, чтобы все испортить.
– Снимай одежду! Снимай одежду!
Чтобы заглушить крики, Франсина сделала знак начинать.
К полу были прикреплены листки с песнями в порядке исполнения.
1. ЗДРАВСТВУЙ

За спиной Жюли Жи-вунг задал ритм. Поль за своим пультом настраивал потенциометры, прожекторы на заднем занавесе изобразили весьма пошлые разноцветные радужные образы.
Жюли пропела в микрофон:

Здравствуй,
Здравствуй, незнакомый зритель.
Наша музыка – орудие изменения мира.
Не улыбайся. Это возможно. Ты это можешь.
Чтобы что-то произошло, достаточно этого действительно захотеть.
Она умолкла, раздалось несколько хлопков. Скрипнуло несколько откидных кресел. Некоторые зрители уже были разочарованы. Вдобавок крики Гонзага и его приспешников из глубины зала не прекратились:
– Снимай одежду! Снимай одежду!
Зал не реагировал. Вот оно, боевое крещение огнями рампы! Интересно, у Genesis, Pink Floyd и Yes был такого же рода дебют? Жюли запела вторую песню:
2. ВОСПРИЯТИЕ
В мире воспринимаешь только то, что готов воспринять. Во время опыта по психологии кошек заперли в комнату с вертикальными полосами на стенах.

Из угла, где сидел Гонзаг, вылетело яйцо и разбилось о черный свитер Жюли.
– А это ты нормально восприняла? – проорал он. В зале засмеялись. Сейчас Жюли понимала во всей
полноте крестные муки учительницы немецкого языка перед враждебной аудиторией.
Понимая, что им грозит провал, Франсина перед своим соло усилила звук органа, чтобы перекрыть шум.
И они сразу начали третью песню.
3. ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ СОН

Внутри каждого из нас спит ребенок.
Парадоксальный сон.
Беспокойные видения.
Дверь в глубине постоянно открывалась или закрывалась, входили опоздавшие, и зал покидали недовольные. Это очень отвлекало Жюли. В конце концов она заметила, что поет автоматически, прислушиваясь к стуку хлопавшей о стену двери.
– Снимай одежду, Жюли! Снимай одежду!
Она посмотрела на своих друзей. Это действительно было фиаско. Им становилось настолько не по себе, что они уже не могли слаженно играть. Нарцисс не держал аккорд. Его пальцы дрожали на струнах гитары, извлекая нестройные звуки.
Жюли попыталась отвлечься от окружающего и затянула припев. Они надеялись, что зал начнет подпевать хором, хлопая в ладоши, но сейчас девушка не решилась предложить это зрителям.

Внутри каждого из нас спит ребенок.
Парадоксальный сон.
Пенсионеры на первых рядах как раз и засыпали.
– Парадоксальный сон, – пропела она погромче, надеясь разбудить их.
Здесь должно было прозвучать соло на флейте Леопольда. После нескольких фальшивых нот он его сократил.
Слава Богу, что журналист не остался.
Жюли была подавлена. Давид ободряюще вскинул подбородок и сделал знак не обращать внимания на публику и продолжать для самих себя.
Мы все победители. Мы все дети сперматозоида, который выиграл гонку у трехсот миллионов конкурентов.

Гонзаг и Черные Крысы были уже перед сценой с кружками пива и брызгали на них вонючей пеной.
– Продолжайте, продолжайте, – махал рукой Жи-вунг. – Такие испытания и делают настоящими профессионалами.
Возмутители спокойствия разошлись не на шутку. В дополнение к яйцам и пиву они запаслись еще и дымовыми шашками и разными аэрозолями и продолжали орать:
– Раздевайся, Жюли! Раздевайся!
Это было уже чересчур.
– Оставьте их в покое, дайте им играть! – крикнула толстушка в футболке с надписью «Клуб айкидо».
– Снимай одежду! – надсаживался Гонзаг. А публике он бросил: – Вы сами видите, что они ничего не могут!
– Если вам не нравится, никто не заставляет вас слушать, – сказала толстушка в футболке.
Она в одиночку угрожающе надвигалась на бесноватых. К ней на помощь уже подходили другие девушки в таких же майках, чувствуя, что одной ей с ними не справиться. Люди вставали, присоединяясь к тому или другому лагерю.
Проснувшиеся пенсионеры вжались в кресла.
– Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь, – умоляла потерявшая голову Жюли.
– Продолжай петь, – велел ей Давид. Ошарашенная Жюли смотрела на дерущихся людей. Что говорить, их музыка нравы не смягчала.
Надо было как-то отвечать, и срочно. Она сделала Семи Гномам знак прекратить игру. Теперь были слышны только злобные крики дерущихся и хлопанье креслами выбегавших из зала.
Сдаваться было нельзя. Жюли закрыла глаза, чтобы сосредоточиться и забыть о происходящем. Она плотно зажала уши. Ей надо было уйти в себя и собраться. Вспомнить технику своего пения. Вновь услышать советы Янкелевича.
«В пении голосовые связки на самом-то деле не играют большой роли. Голосовые связки издают только неприятное стрекотание. Преобразует звуки рот. Он рисует ноты, придавая им совершенство. Твои легкие – кузнечные мехи, связки – колеблющиеся мембраны, щеки – резонансная полость, язык – модулятор. Прицеливайся губами и стреляй».
Она прицелилась. Она выстрелила.
Одной нотой. Си бемоль. Совершенной. Мощной. Жесткой. Нота возникла и полностью заполнила помещение нового культурного центра. Она ударилась о стены и вернулась. И все погрузилось в волну си бемоль. Все утонули в си бемоль.
Живот Жюли напрягся, словно камера волынки, увеличивая силу звука.
Нота была безбрежной. Она была выше, чем Жюли. В необъятной сфере этого си бемоль она почувствовала себя защищенной и, продолжая петь, закрыв по-прежнему глаза, улыбалась.
Ее исполнение было безукоризненным.
Рот проснулся, добиваясь совершенства звучания. Си бемоль становилась все чище, проще, сильнее. Нёбо ее вибрировало, зубы тоже. Язык напряженно замер.
Зал затих. Даже пенсионеры в первых рядах перестали теребить свои слуховые аппараты. Черные Крысы и девушки перестали драться.
Мехи легких отдали весь свой воздух.
Продолжать. Не прекращать. Жюли тут же затянула другую ноту. Ре. Она получилась еще лучше, потому что си бемоль уже разогрела рот. Ре вошла прямо в мозг каждого. Этой нотой Жюли передавала всю свою душу. В одной вибрации было все: ее детство, жизнь, тревоги, встреча с Янкелевичем, ссоры с матерью.
Раздался гром аплодисментов. Черные Крысы поспешили скрыться. Она не знала, к чему относится овация: к уходу Гонзага или к ее новой, повисшей в воздухе ноте.
Ноте, которая продолжала звучать.
Жюли умолкла. К ней вернулись силы. Пусть ребята готовятся, она взяла микрофон. Поль убрал прожекторы, оставив лишь конус белого света вокруг Жюли. Он тоже понял, что надо вернуться к простоте.
Жюли медленно произнесла:
– Искусство помогает совершить революцию. Наша следующая песня называется: РЕВОЛЮЦИЯ МУРАВЬЕВ.
Она вдохнула побольше воздуха, закрыла глаза, произнесла:

Нет под солнцем ничего нового.
Нет больше пророков.
Нет творцов.
Мы сами новые пророки.
Мы сами новые творцы.
В ответ прозвучало несколько «да».
Жи-вунг, как безумный, вступил ударными. Зое вторила ему басами, Нарцисс – гитарой. Франсина начала арпеджио. Понимая, что идет вторая попытка оторвать самолет от земли, Поль поднял мощность до максимума. Весь зал вибрировал. Если они не взлетят сейчас, они не взлетят никогда.
Жюли прижала губы к микрофону и запела, поднимая голос все выше:

Конец, это конец.
Откроем наши чувства.
Этим утром дует новый ветер Ничто не замедлит его сумасшедшего танца.
Тысячи изменений произойдут в заснувшем мире.
Чтобы разбить закосневший порядок, насилие не нужно.
Удивляйтесь: мы просто совершаем Революцию муравьев.
Потом громче, закрыв глаза и подняв кулак:

Нет больше пророков…
Мы сами новые пророки.
Нет других творцов.
Мы – творцы.
На этот раз все получалось. Каждый инструмент играл верно. Поль подстроился безупречно. Голос Жюли, с его теплой тесситурой, вел тему идеально. Каждая вибрация, каждое произнесенное слово звучали чисто и сильно, словно для того, чтобы они сами собой воздействовали на внутренние органы слушателей. Ах, если бы эти люди знали, что она совершенно владела своим голосом, что она могла издавать звуки, точно направленные на поджелудочную железу или печень!
Поль прибавил мощности. Тысячеваттные усилители выделяли невероятную энергию. Зал уже не вибрировал, он дрожал. Голос Жюли заполнял барабанные перепонки и шел прямо в мозг. Ни о чем другом, кроме голоса девушки с серыми глазами, думать было невозможно.
Никогда Жюли не чувствовала такого пыла. Она забыла и про мать, и про выпускной экзамен.
Музыка живительно действовала на всех. Пенсионеры в первом ряду отложили слуховые аппараты, руками и ногами отбивали такт. Дверь больше не скрипела. Все зрители ритмично раскачивались и даже танцевали в проходах.
Жюли сделала Полю знак понизить на тон силу звука, подошла к краю сцены и стала ронять слова:

Нет ничего нового под солнцем.
Мы смотрим на тот же мир все теми же глазами.
Мы заключены в спираль винтовой лестницы маяка.
Мы повторяем старые ошибки, просто на новом этапе.
Пришло время изменить мир.
Пришло время разорвать круг.
Это не конец. Наоборот, это только начало.
Зная, что слово «начало» означало конец песни, Поль на своем возвышении включил функцию «фейерверк», и огненные взрывы вспыхнули над головами.
Зал зааплодировал.
Давид и Лео предложили Жюли спеть на бис. Голос девушки становился все сильнее и сильнее. Она уже больше не дрожала. Было непонятно, как тщедушная девочка могла источать столько мощи своим пением.

Нет больше других творцов,
Мы сами – новые творцы.
Нет больше пророков…
Эта строка произвела эффект пушечного выстрела. Толпа подхватила единогласно:
– Мы новые пророки!
Музыканты не ожидали такого единодушия. Жюли импровизировала:
– Именно так. Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его.
Новые овации. Мысли из «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» воспринимались на ура. Она повторила:
– Если не хочешь менять мир, будешь терпеть его. Подумайте о другом мире. Подумайте по-другому. Освободите свое воображение. Нужны пророки, нужны творцы.
Она закрыла глаза. У нее появилось странное ощущение, которое японцы, может быть, и называют сатори. Миг, когда сознание и подсознание соединяются, погружая человека в абсолютное блаженство.
Зрители били в ладоши в такт биению ее сердца. Выступление только начиналось, а все уже боялись, что оно скоро закончится и счастье и единение уступят место однообразию будней.
Жюли уже не цитировала «Энциклопедию», она импровизировала. Слова слетали с ее губ сами, она не знала, откуда они брались. Они как будто хотели быть произнесенными, а Жюли была просто посредником.

78. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

НООСФЕРА: люди имеют два независимых мозга: правое полушарие и левое полушарие. Каждое из них обладает своими свойствами. Левое полушарие отвечает за логику, это мозг цифр. Правое отвечает за интуицию, это мозг форм. Одну и ту же информацию каждое полушарие анализирует по-разному, их выводы могут быть совершенно противоположными.
Но только ночью правое полушарие, романтик и мечтатель, может посредством снов высказать свое мнение левому полушарию, практику и реалисту, как фантазерка жена потихоньку шепчет свои мысли мужу-прагматику.
Согласно русскому ученому Владимиру Вернадскому, впервые применившему термин «биосфера», и французскому философу Тейяру де Шардену, это грезящее женское полушарие имеет также способность подключаться к так называемой «ноосфере». Ноосфера облаком окутывает планету, подобно атмосфере и ионосфере. Это сферическое нематериальное облако создано человеческим подсознанием, выделенным правыми полушариями. Все вместе формирует независимый Дух, планетарный человеческий Дух в каком-то смысле.
Мы воображаем или придумываем какие-то вещи, а на самом деле просто наше правое полушарие берет их из этого облака. И если левое полушарие внимательно прислушивается к правому, то информация преобразуется в идею, способную выразиться в поступках.
Согласно этой гипотезе художники, музыканты, изобретатели или романисты – всего-навсего радиоприемники, способные черпать информацию из всеобщего подсознания, осуществлять связь правого и левого полушарий и внятно выражать идеи, заимствованные из ноосферы.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
79. БЕССОННИЦА

Ночь, а муравей не спит. Шум и свет разбудили 103-ю. Двенадцать молодых разведчиков вокруг нее спят по-прежнему.
Раньше все, что происходило ночью, не существовало для 103-й, сон полностью отключал бесчувственное тело. Но с тех пор как она превратилась в самку, ночью она порой впадает в полудрему. Малейший звук будит ее. Одно из неудобств обостренных чувств – склонность к бессоннице.
Она встает.
Холодно, но она вчера достаточно плотно поела, у нее есть необходимый запас сил для бдения.
Она выходит на порог пещеры посмотреть, что происходит снаружи. Мимо проплывает красное облако.
Жабы перестали квакать. Небо черное, наполовину спрятанная луна маленькими ромбиками отражается в реке.
103-я видит полосу света, прочерчивающую небо. Гроза. Молния похожа на дерево с длинными ветвями, спускающимися с неба приласкать землю. Она существует лишь мгновение, вот ее уже нет.
Гром отгремел, тишина становится еще тяжелее. Небо темнеет еще больше. Органом Джонстона 103-я чувствует в воздухе магнитное электричество.
А потом падает бомба. Огромный водяной шар взрывается о землю и орошает ее брызгами. Дождь. За смертельным сферическим телом следуют его многочисленные братья. Это явление менее опасно, чем саранча, но 103-я все-таки отходит на три шага.
Принцесса смотрит на дождь.
Одиночество, холод, ночь она воспринимала до сих как враждебные муравьям понятия. А ночь, оказывается, красива. И даже у холода есть своя прелесть.
Третий раз гремит гром. Большое дерево света снова вырастает среди облаков и исчезает, коснувшись земли. Гроза приближается. Вспышка освещает пещеру, на секунду превращая двенадцать разведчиков в альбиносов.
Белое дерево неба притронулось к черному дереву земли. И оно загорелось.
Огонь.
Муравей смотрит на огонь, постепенно пожирающий дерево.
Принцесса знает, что там, наверху, Пальцы основывают свои технологии на власти над огнем. Она видела результаты: расплавленные скалы, обуглившаяся пища и, конечно, войны с применением огня. Убийства огнем.
У насекомых огонь запрещен.
Все насекомые знают о том, что когда-то, много десятков миллионов лет назад, муравьи владели огнем и развязывали страшные войны, уничтожавшие иногда целые леса. И после этого однажды все насекомые договорились запретить использование этого смертельного оружия. Может быть, поэтому насекомые никогда не используют металлы и взрывчатые вещества.
Огонь.
Неужели им придется снять это табу для дальнейшей эволюции?
Принцесса складывает усики и засыпает, убаюканная шумом дождя, отскакивающего от земли. Она видит во сне пламя.

80. ИТОГИ КОНЦЕРТА

Жара.
Жюли великолепно себя чувствовала, слившись с толпой.
Франсина встряхивала светлыми волосами, Зое предавалась танцу живота, Давид совмещал свои соло с соло Леопольда, Жи-вунг возвел глаза к небу, а его палочки летали по всем барабанам.
Они были единым существом. Их было не восемь человек, а один, и Жюли хотела бы, чтобы это мгновение длилось вечно.
Концерт должен был закончиться в двадцать три тридцать. Но чувства были слишком возбуждены. Энергия била и изливалась из Жюли, ей было необходимо это фантастическое коллективное взаимопроникновение. Она парила и не хотела приземляться.
Жи-вунг сделал ей знак еще раз исполнить «Революцию муравьев». Девушки из клуба айкидо скандировали в проходах:

Кто новые пророки?
Кто новые творцы?
Гром аплодисментов.

Мы – новые пророки!
Мы – новые творцы!
Глаза Жюли слегка изменили цвет. В ее голове действовали какие-то механизмы, открывались дверцы, отодвигались затворы, поднимались решетки. Нерв получил информацию и передал ее губам. Надо произнести фразу. Нерв заторопился, попросил рот открыться, язык зашевелился и слова вылетели:
– Вы готовы… совершить революцию… здесь и сейчас?
Все притихли. Полученное сообщение передавалось воспринимающими звук нервами в мозг, который расшифровывал смысл и значимость каждого слога. Наконец возник ответ:
– Дааааа!
Разгоряченные нервы действовали все быстрее.
– Вы готовы изменить мир здесь и сейчас?
Зал ответил еще громче:
– Дааааа!
Жюли колебалась, это заняло ровно три биения сердца. Ею овладело сомнение победителя, не решающегося поверить в победу. Она чувствовала тревогу Ганнибала на подступах к Риму.
«Это было бы слишком легко, мы не войдем».
Семь Гномов ждали от нее одной фразы или даже просто жеста. Нервы были готовы к сигналу. Зрители следили за ее губами. Их сознание было готово к восприятию революции, о которой говорила «Энциклопедия». Все напряженно смотрели на Жюли. Ей достаточно было сказать: «Давайте».
Все застыло.
В этот момент директор отключил установку, приглушил свет на сцене и зажег люстры в зале. Он вышел на сцену и сказал:
– Ну вот, концерт и закончен. Вы хорошо их приняли. Еще раз спасибо «Белоснежке и Семи Гномам»!
Миг волшебства прошел. Очарование рассеялось. Люди вяло поаплодировали. Все возвращалось в привычную колею. Это был просто концерт, успешный конечно, но обычный, где зрители хлопают в ладоши, а потом выходят из зала, расстаются и идут домой спать.
– Спасибо и доброй ночи, – пробормотала Жюли. Поднялся гул голосов, сиденья заскрипели, захлопала входная дверь.
Пока они смывали грим в уборной, их захлестнула волна горечи. Они почти создали новое народное движение. Почти.
Жюли с грустью посмотрела на ватные шарики, выпачканные жирным розовым кремом. Остатки ее боевой формы. Директор пришел за кулисы с нахмуренными бровями.
– Извините за то, что драка в начале концерта нанесла ущерб вашему имуществу, – сказала Жюли. – мы вам, конечно, все возместим.
Линия бровей взлетела вверх.
– «Извините»? За что? За чудесный вечер?
Он расхохотался и, обняв Жюли, расцеловал в обе щеки.
– Вы были просто великолепны!
– Но…
– В первый раз произошло что-то интересное в этом провинциальном городишке… Я ожидал школьной вечеринки, а вы произвели сенсацию. Уверяю вас, что директора других культурных центров умрут от зависти. Я такого энтузиазма у публики не видел со времен концерта «Певцов Деревянного Креста» в культурном центре Мон-Сен-Мишеля. Я хочу, чтобы вы выступили снова. И в ближайшее время.
– Честно?
Он достал чековую книжку, подумал немного и написал: пять тысяч франков.
– Ваш гонорар за выступление и задаток для подготовки к следующему концерту. Продумайте лучше костюмы, сделайте афиши, может быть, дымовую завесу, декорации… Вы не должны довольствоваться сегодняшней маленькой победой. В следующий раз я хочу грома и молний.

81. ПРЕССА

«ГОРН ФОНТЕНБЛО»
(Новости культуры)
Культурный центр:
ПРАЗДНИЧНЫЙ КОНЦЕРТ НА ОТКРЫТИИ
Молодая французская рок-группа «Белоснежка и Семь Гномов» прекрасно выступила вчера на открытии нового музыкального зала культурного центра Фонтенбло. Музыканты играли отличный свинг. У юной солистки группы, Жюли Пинсон, есть все, чтобы добиться успеха в шоу-бизнесе: великолепная фигура, серые глаза, способные совратить святого, превосходный джазовый голос.
Правда, чуть хромает ритм, а тексты, быть может, недостаточно выразительны.
Но Жюли, с ее располагающим к общению энтузиазмом, заставляет забыть о маленьких несовершенствах, свойственных молодости.
Кое-кто говорит даже о том, что она может соперничать со знаменитой Александриной.
Но не будем торопиться. Александрина со своим стилем гламурного рока уже сумела покорить широкие слои публики и переросла уровень провинциальных культурных центров.
Уверенные в своих силах «Белоснежка и Семь Гномов» рассчитывают в ближайшем будущем выпустить альбом с выразительным названием «Проснитесь!». И он, быть может, поспорит с новой песней Александрины: «Я люблю тебя, любовь моя», уже возглавляющей все хит-парады.
Марсель Вожирар
82. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ЦЕНЗУРА: когда-то, для того чтобы некоторые идеи, сочтенные находящимся у власти правительством вредными, не дошли до широкой публики, был учрежден институт подавления: государственная цензура, в обязанности которой входило просто-напросто запрещать пропаганду слишком «опасных» произведений.
Сегодня у цензуры иной облик. Речь идет уже не об уничтожении, а о переизбытке. Уже никто не знает, как среди моря информации среднего пошиба найти что-то интересное. Штампуя тоннами диски однообразного содержания, продюсеры не дают пробиться на свет новым музыкальным движениям. Печатая миллионы книг в месяц, издатели душат новые литературные течения, которые, кстати, все равно утонули бы в океане выпускаемых изданий. Обилие пошлости убивает самобытное творчество, и даже критики, которые должны были бы выбирать что-то изо всей этой массы, не могут все прочесть, увидеть и прослушать.
В результате мы приходим к парадоксу: чем больше появляется телевизионных каналов, радиостанций, журналов, рекламных выпусков, тем меньше возможностей для оригинального творчества. Серость размножается.
Таким образом, мы возвращаемся к прежней задаче: ничто необычное, что может поставить под сомнение действующую систему, появляться не должно. Сколько энергии идет на то, чтобы ничего не развивалось.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
83. ВНИЗ ПО РЕКЕ

Серебряная река стремится к югу. Рано утром корабль с разведчиками пустился в плавание по негостеприимным волнам. Он быстро скользит по зеркальной глади. В хвостовой его части плавунцы отточенными движениями рассекают радужную поверхность воды. Их зеленые панцири украшены оранжевой окантовкой, на лбах красуются желтые символы в форме буквы V. Природа любит украшения. На крыльях бабочек она рисует сложные узоры, на панцирях плавунцов – орнаменты попроще.
Длинные мохнатые лапки плавунцов сгибаются и вытягиваются, толкая вперед тяжелый мирмекийский челн. Принцесса 103-я и двенадцать разведчиков, сидя на самом высоком лепестке кувшинки, наслаждаются без конца сменяющимися видами.
Маленькая кувшинка – действительно великолепная защита в ледяных водных просторах. Никто не обращает внимания на обычную, плывущую по реке кувшинку. Муравьи еще раз осматривают свое судно. Лист кувшинки образует большой зеленый, плотный и плоский плот. Цветок кувшинки имеет сложную форму. У него четыре чашелистика и много завитых спиралью лепестков, которые, уменьшаясь в размерах, постепенно превращаются в тычинки в центре цветка.
Муравьи развлекаются, спускаясь и поднимаясь по большим розовым парусам: марселя, брамселя, бом-брамселя. С самой верхней точки цветка-корабля муравьи издалека видят препятствия на своем пути.
Вечно стремящаяся к новым ощущениям принцесса 103-я пробует на вкус корневище кувшинки и удивляется вдруг снизошедшему на нее спокойствию. В корневище содержится вещество, действующее как успокоительное средство. Теперь все кажется принцессе мирным, безмятежным, дружелюбным. Она не умеет улыбаться, но чувствует себя отлично.
Красивая река, чудесное утро. Малиновое солнце обливает бел-о-канцев дождем рубиновых отблесков. Капли росы сверкают на проплывающих мимо речных растениях.
Плакучие ивы опускают длинные гибкие листья, приветствуя появление корабля, водяные каштаны предлагают свои плоды в чашечках, украшенных толстыми боковыми иглами. Веселые по природе нарциссы искрятся, словно желтые, ароматные звезды.
С левого борта корабль приближается к выступающей над поверхностью скалой, покрытой нежно благоухающей мыльнянкой. Ее семенные коробочки падают в реку и выделяют сапонин, от которого вода пенится и пузырится. Взбаламученная водная гладь раздражает плавунцов, они задирают головы и отплевываются фонтанчиками, прочищая легкие от пены.
Верхний лепесток кувшинки задевает лист цветка цикуты, распространяющей аромат сельдерея и истекающей желтоватым, темнеющим на воздухе соком. Муравьи знают о том, что сок этот сладкий, но содержит мощный алкалоид, цикутотоксин, парализующий мозг. Многие разведчики заплатили своей жизнью за то, чтобы информация об этом вошла в коллективную память собратьев.
В небе парят стрекозы. Молодые муравьи наблюдают за ними с восхищением. Большие, величественные древние насекомые исполняют брачный танец. Каждый самец следит за границами своей территории и охраняет ее от других самцов. Они состязаются, желая увеличить свои владения.
Самка-стрекоза естественно отдает предпочтение самцу, владеющему самым обширным участком.
Кстати, независимо от того, преуспел самец в привлечении к себе самки или нет, соперничество продолжается. Самка может несколько дней хранить в брюшке сперму самца в полной сохранности. Если она совокупится с разными самцами по очереди, она отлично сможет отложить яйца и от первого, и от второго, и от третьего отца.
Но самцы-стрекозы об этом знают и, обуреваемые ревностью, перед совокуплением, торопятся выпотрошить из самки сперму противника. Это не мешает даме найти следующего партнера, который опустошит ее, в свою очередь. Побеждает сперма последнего.
С новыми чувствами муравья, обладающего полом, принцесса 103-я пронзает взглядом толщу воды. Она видит под поверхностью существо, двигающееся вверх ногами. Оно смотрит на принцессу, как сквозь стекло. Это гладыш, водяной клоп. Отталкиваясь задними лапками, он словно скачет по внутренней стороне зеркала реки. Чтобы дышать, гладыш держит под локтями пузырьки воздуха, которые постепенно всасывает через стигматы.
Вдруг из воды появляется голова. Это личинка стрекозы, кажется, что ее лицо отделяется от головы, чтобы схватить однодневку-эфемера. Принцесса 103-я понимает, что произошло. У личинки стрекозы на голове маска, прикрепленная к ней сочленением на подбородке. Она приближается к своей жертве, которая и не думает убегать, считая дистанцию достаточно безопасной. А стрекоза в мгновение ока отделяет от мордочки держащуюся на сочленении маску. Та, двигаясь со скоростью катапульты, хватает добычу и доставляет к голове, которая вонзается в нее челюстями.
Корабль-цветок скользит по реке, в последнюю минуту огибая неожиданно появляющиеся рифы.
Усевшись в желтой сердцевине судна-кувшинки, 103-я снова думает о великой истории муравьев. К счастью, она знает все старые легенды, издавна передаваемые из усиков в усики. Она знает, как муравьи стерли динозавров с поверхности планеты, победив их изнутри, через кишки. Она знает, как десятки миллионов лет муравьи воевали с термитами, добиваясь своего господства на земле.
Это их история. Пальцы ее не знают. Они не знают, что муравьи перенесли из стран восходящего солнца семена цветов и овощей, горошка, лука, моркови туда, где они раньше не росли.
Гордость за своих сородичей охватывает ее при виде величественной реки, зрелища, недоступного для Пальцев. Они слишком громоздки, слишком неповоротливы, слишком сильны для того, чтобы рассмотреть все нарциссы, все плакучие ивы так подробно, как это может сделать она. Они даже цвет воспринимают иначе, чем она.
«Пальцы прекрасно видят вдаль, но широта обзора у них очень ограниченна», – думает принцесса.
Действительно, муравьи имеют угол зрения в 180 градусов, Пальцы – всего в 90, причем четко сфокусироваться могут только на 15 градусах.
В одном документальном фильме говорилось о том, что Пальцы открыли, что Земля круглая и, таким образом, имеет пределы. У них есть карты всех лесов и прерий… Они больше не могут сказать: «Я иду в неизведанное», тем более: «Я еду в никому не известную страну». Все страны планеты находятся на расстоянии одного дня путешествия на летающей машине!
Принцесса 103-я надеется однажды показать Пальцам технологии Бел-о-кана, научить использовать молочко тли, обращаться как должно с плодами, находить общий язык с животными и объяснить еще много-много вещей, о которых Пальцы и не подозревают.
Солнце из красного становится оранжевым, одновременно с этим многоголосое пение поднимается над рекой. Сверчки, конечно, еще и жабы, лягушки, птицы…
Время обедать.
У Пальцев 103-я привыкла есть три раза в день, в одно и то же время. Муравьи перевешиваются за борт и собирают личинки комаров, висящих у поверхности воды вниз головой и дыхательным рыльцем вверх. Очень удачно получается, все уже голодны.

84. РАЗГАДКА ПЕСЕН

Курица или рыба?
В этот понедельник меню в кафетерии лицея было следующее: салат – свекла под соусом, горячее на выбор – рыба в панировке или жареная курица, десерт – яблочный пирог.
Самым длинным из своих ногтей Зое сняла мушку, утонувшую в варенье, покрывавшем яблочный пирог.
– Видишь, ногти иногда могут пригодиться, – доверительно сообщила она Жюли.
Было маловероятно, что мушка вернется на пирог, но Зое уже расхотелось его есть. Она положила десерт на край тарелки.
Лицеисты с подносами стояли вереницей вдоль раздаточного стола, из-за которого повариха, вооруженная огромной разливательной ложкой, задавала каждому по очереди один и тот же метафизический вопрос: «Курица или рыба?»
Возможность этого выбора в конечном счете и отличала современный кафетерий от простой столовой.
Жюли с подносом, находящимся в зыбком равновесии из-за графина с водой, который она туда поставила, отправилась на поиски достаточно большого для всей их компании столика.
– Сюда нельзя, это для учителей, – бросил ей какой-то тип.
Следующий большой стол предназначался для персонала кафетерия. Третий – для администрации. Каждая каста ревниво охраняла свою территорию и маленькие привилегии, и речи не могло быть, чтобы поставить под сомнение существующий порядок вещей.
Наконец место освободилось. Имея всего двадцать минут, они, как обычно, проглотили пищу, не прожевывая. Их теперь уже привычные к этому желудки возмещали нехватку работы зубов более едким желудочным соком.
Один из учеников подошел к столу.
– Мы с ребятами не были на вашем концерте в субботу. Говорят, что вы там зажгли, и в следующую субботу снова выступаете. Может, дадите нам контрамарки?
– Да, и нам тоже, – сказал другой.
– И нам…
Их окружало уже человек двадцать с просьбой о контрамарках.
– Нам нельзя почивать на лаврах, – заявил Живунг. – Дело пошло, и надо поднапрячься. Сразу же после урока истории – генеральная репетиция. К большому концерту в следующую субботу надо придумать новые песни, новые сценические эффекты. Нарцисс готовит костюмы. Поль занимается декорациями. Жюли, побольше сексапильности. У тебя есть харизма, но ты словно сдерживаешь себя. Раскрепостись.
– Ты что, хочешь, чтобы я стриптизом занялась?
– Да нет, но плечо-то можно показать, так, на минутку? Это произведет свой маленький эффект. Даже самые великие певицы так делали.
По лицу Жюли скользнула гримаска, выражающая сомнение.
Тут появился директор лицея. Он их поздравил и попросил как следует выложиться, потому что его брат очень на них рассчитывает в следующую субботу. Он рассказал, что у него самого был подобный успех в молодости, но он упустил тогда свой шанс и до сих пор сожалеет. Он отдал им ключ от задней, теперь бронированной двери, чтобы они могли репетировать, приходить и уходить когда хотят, даже после того как сторож запрет большую решетку главного входа.
– И уж на этот раз дайте жару. – Он ободряюще ткнул Жи-вунга в плечо кулаком.
Жюли сказала, что надо сделать больше визуальных эффектов: одних разноцветных лучей Поля недостаточно.
– А если поставить в глубине сцены большую книгу, подсветить ее и пустить по ней отрывки из «Энциклопедии»? – предложил Леопольд.
– Да, еще можно сделать большого муравья, который будет лапками отбивать ритм.
– А почему бы нам просто не назвать спектакль «Революция муравьев»? В конце концов, эта песня нас и спасла, – сказал Давид.
Идеи сыпались со всех сторон. Костюмы, декорации, мизансцены, даже вставка в рок-музыку классического отрывка, например фуги Баха.

85. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ИСКУССТВО ФУГИ: фуга сложнее канона. Канон «терзает» с разных сторон одну и ту же тему, рассматривая взаимодействие вариаций друг с другом. В фуге много разных тем.
Фуга – не повторение, а развитие.
«Музыкальное приношение» Иоганна Себастьяна Баха представляет собой одну из красивейших конструкций фуги. Как и многие фуги, она начинается с до минор, но, к заключению в результате уловок, достойных лучшего из иллюзионистов, выходит на ре минор. И самое чуткое ухо зрителя не замечает мгновения, в которое совершается метаморфоза.
Благодаря этой системе «скачков» тональности, «Музыкальное приношение» можно повторять до бесконечности, перебрав все ноты гаммы. «Так вместе с модуляциями возвышается и слава короля», – объяснял Бах.
Апофеозом фуги является «Искусство фуги», в котором незадолго до смерти Иоганн Себастьян Бах хотел показать простым смертным свою технику музыкального развития: от максимальной простоты – к максимальной сложности. Ухудшившееся здоровье (он был тогда уже почти слепым) заставило его прервать работу на середине. Фуга осталась незаконченной.
Интересно, что Бах подписал ее, используя для музыкальной темы четыре буквы своего имени. В немецком сольфеджио B соответствует си бемоль, A – ля, C – до, а H – простому си. ВАСН – си бемоль, ля, до, си.
Бах проник в самую суть своей музыки, рассчитывая вместе с ней, подобно бессмертному королю, приблизиться к бесконечности.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
86. АТАКА ВОДНЫХ КОНЬКОБЕЖЦЕВ

Розовый корабль-кувшинка плавно скользит по воде, как вдруг муравьи замечают группу двигающихся по воде насекомых. Это водомеры, водяные клопы, похожие на пресноводных комаров.
Их более длинные, чем тела, головы со сферическими, похожими на две жемчужины глазами по бокам придают им сходство с вытянутыми африканскими масками. Поверхность их живота покрыта серебряными волосками, бархатистыми и влагонепроницаемыми. Благодаря им водомеры спокойно скользят по волнам, не боясь утонуть.
Водомеры, занятые поисками дафний, трупов комаров и личинок водяных скорпионов, замечают судно муравьев. И тогда неожиданно они строятся в водный легион и атакуют.
Водомеры катятся по водной поверхности, как по плотной ткани. Они отталкиваются лапками, вода пружинит, словно натянутая мембрана.
Муравьи, отлично видя опасность, выдвигают брюшки по борту судна, подобно тому, как древние викинги выдвигали свои копья и щиты.
Огонь!
Мирмекийские брюшки встречают врага орудийным залпом.
Многие водомеры ранены, они падают и плывут по течению, поскольку водонепроницаемый живот не дает им утонуть. Оставшиеся в живых конькобежцы лавируют между струями муравьиной кислоты.
Первыми же выстрелами было поражено много водомеров, но некоторые из них все же смогли добраться до корабля и, опершись о его край своими длинными лапками, опрокидывают лист кувшинки. Все муравьи оказываются в воде. Кто-то пытается подражать водомерам и идти по поверхности, но такое упражнение требует точного распределения веса на каждую лапку, и рано или поздно одна из лапок все-таки погружается в воду. Вскоре все муравьи барахтаются по подбородок или по пояс в холодной воде, без толку двигая лапками.
Пока вода не поднялась выше подбородка, муравьи не утонут, но рискуют быть сожранными любой водной тварью. Надо быстро принимать меры. Тринадцать муравьев мечутся, больше брызгаясь, чем поддерживая друг друга. Они стараются уцепиться за края кувшинки, а конькобежцы тем временем продолжают толкать и топить их, буквально ходя по их головам.
Толкаясь и мешая друг другу, муравьи в конце концов сцепляются лапками и выстраивают живую плавучую стартовую площадку, при помощи которой пытаются, выгибаясь, как-то заползти на корабль-кувшинку. После многочисленных неудач они залезают-таки на судно.
Поднимают на палубу тех, кто еще остался в воде, и ловят нескольких водомеров-агрессоров.
Перед тем как их съесть, 103-я спрашивает пленных, почему они нападали толпой, в то время как известно, что представители их вида живут поодиночке. Один из побежденных рассказывает, что их объединил водомер по имени Основатель.
Основатель жил на участке реки с очень сильным течением. Там водомеры могли перемещаться только на очень короткие расстояния, все время держась за камыш, иначе их уносило течением. Основатель понял, что водомеры тратят все силы на борьбу, не зная, куда, собственно, это течение ведет. Он решил не прятаться за камышом, а отдаться на волю потока. Все собратья предрекали ему гибель: река разобьет его о скалы. Основатель, не послушав их, упрямо поплыл по течению. Как его и предупреждали, поток подхватил его, увлек под воду, перевернул. Он поранился и потерял сознание. Но выжил. Конькобежцы из низины, увидев, что он выдержал испытание, решили, что такой храбрый водомер достоин стать примером для подражания. Они выбрали Основателя вождем и начали жить сообществом.
«Таким образом, – думает принцесса 103-я, – всего одного насекомого достаточно, чтобы изменить поведение целого вида. Что же открыл этот конькобежец? Перестав бояться течения, перестав цепляться за мнимую безопасность и двинувшись вперед, можно, конечно, попасть в различные передряги, но в конечном счете можно улучшить условия жизни и себе, и всем собратьям».
Осознание этого придает принцессе храбрости.
К ней подходит 15-й. Он хочет съесть водомера, но принцесса останавливает его. Она говорит, что конькобежца надо освободить и дать ему вернуться к своему, недавно объединившемуся народу. 15-й не понимает, почему надо пощадить пленного, это же водомер. Он вкусный.
– Может быть, стоит поймать этого пресловутого Основателя и убить? – говорит 15-й.
Другие муравьи придерживаются того же мнения. Если водомеры начнут сообща участвовать в войнах и если мирмекийцы не остановят их сейчас, то уже через несколько лет они построят озерные города и станут хозяевами рек.
103-я, может быть, и согласна с ними, но она думает, что шанс надо дать каждому виду. Сохранять свое превосходство надо не убивая конкурентов, а развиваясь быстрее, чем они.
Принцесса оправдывает свое сочувствие появлением у нее новых обостренных ощущений. На самом деле она понимает, что это еще один признак вырождения, следствие долгого общения с Пальцами.
Принцесса знает, что с ней происходит что-то неладное. У нее и раньше была склонность к индивидуализму. Приобретение более развитых чувств его только углубило. Нормальный муравей всегда живет коллективной мыслью и обособляется лишь изредка, при возникновении трудностей личного характера. А 103-я постоянно обособляется. Она живет в границах своего тела, своего духа, своей головы и даже не делает усилий для того, чтобы мыслить коллективно. Если так будет продолжаться дальше, скоро она будет думать только об одной себе. Она станет эгоцентричной, как Пальцы.
5-й тоже прекрасно чувствует, что во время АК – абсолютной коммуникации – принцесса хранит недоступными целые участки мозга. Она больше не участвует в коллективных играх.
Но сейчас не время для подобных размышлений.
Принцесса 103-я замечает, что паруса-лепестки корабля-кувшинки свистят. Или это ветер, или… они развили большую скорость.
Все наверх.
Несколько впередсмотрящих поднимаются на самую высокую точку самого высокого лепестка. Здесь особенно чувствуется скорость. Ветер развевает их усики, как простую траву.
Принцесса встревожена не без оснований: впереди вырисовывается дымящаяся стена пены. На такой скорости они не сумеют свернуть.
«Только бы это был не водопад», – думает муравей.

87. ВПЕРЕД КО ВТОРОМУ КОНЦЕРТУ

Жюли и ее друзья тщательно готовились ко второму концерту. Каждый вечер после занятий они приходили в репетиционный зал.
– Нам не хватает новых песен, а два раза петь одно и то же, чтобы время занять, неприлично.
Жюли положила на стол «Энциклопедию относительного и абсолютного знания», и все склонились над ней. Девушка переворачивала страницы и отмечала возможные темы. «Золотое сечение», «Яйцо», «Цензура», «Ноосфера», «Искусство фуги», «Путешествие на Луну».
Они стали переписывать тексты, чтобы легче было переложить их на музыку.
– Надо изменить название группы, – сказала Жюли.
Все подняли головы.
– «Белоснежка и Семь Гномов» – это несерьезно, вам не кажется? И мне не нравится это противопоставление: Белоснежка и Семь Гномов. Лучше уж – Восемь Гномов.
Все поняли, к чему клонит их солистка.
– Песня «Революция муравьев» имела самый большой успех. Давид предложил так назвать и второй концерт, может быть, и группу тоже переименуем?
– «Муравьи»? – спросила Зое с сомнением.
– «Муравьи»… – повторил Леопольд.
– Звучит неплохо. Были же «Битлз», по-другому тараканы, насекомые омерзительные. Это не помешало этим четверым парням добиться феноменального успеха.
Жи-вунг размышлял вслух.
– Муравьи… Революция муравьев… Была бы некая логика, это верно… Но почему именно муравьи?
– А почему нет?
– Муравьев давят ботинками и пальцами. Больше в них нет ничего интересного.
– Давайте выберем тогда каких-нибудь красивых насекомых, – предложил Нарцисс. – Назовемся «Бабочки» или «Пчелы».
– Почему не «Богомолы»? – вставил Поль. – У них такие смешные лица. Хорошо бы смотрелись на обложке диска.
Каждый находил наиболее симпатичное ему насекомое.
– Из «Козявок» можно было бы лозунг сделать. «Труд превратит козявку в козу!» – говорил Поль. – «Козьи рожки» из двух растопыренных пальцев стали бы объединительным знаком наших поклонников.
– А почему не «Слепни»? Тоже можно выдумать много смешных выражений, – иронизировал Нарцисс. – Типа: «О слепни, замедлите ваш полет!», или «Современные слепни», или даже «В выходные слепни будут прекрасны».
– «Божьи коровки». Можно придумывать игру слов: «божий человек», «тварь божья».
– «Шмели», – сказала Франсина. – «Шмели» – эта группа, которая заставит вас дрожать!
Жюли мрачно молчала.
– Да нет! – произнесла наконец она. – Именно потому, что муравьи кажутся такими ничтожными, лучше всего взять их. Это мы должны сделать значительными вроде бы совершенно незначительных насекомых.
Прозвучало не очень убедительно.
– В «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» полно текстов и стихотворений про муравьев.
Этот аргумент подействовал. Поскольку нужно быстро сочинять новые песни, надо брать тему, наиболее часто встречающуюся в «Энциклопедии».
– Пусть будут «Муравьи», – согласился Давид.
– В конце концов, «му-равь-и» – три гармоничных слога, – признала Зое.
Она стала повторять на все лады: «Мура-вьи», «Муравьи», «Мы – муравьи» «Мы – мурава и…».
– Переходим к афише!
Давид устроился перед компьютером репетиционного зала. Он выбрал в графике шрифт старинных пергаментов, с толстыми завитыми красными заглавными и черными, с белой окантовкой, строчными буквами.
Они долго рассматривали рисунок на обложке «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» – три муравья, образующие собой латинскую букву Y, в центре треугольника, вписанного в круг. Было достаточно воспроизвести изображение на экране, и логотип группы готов.
Они сгрудились вокруг компьютера. Вверху они написали «Муравьи», пониже, в скобках: «Новое название группы “Белоснежка и Семь Гномов”», чтобы их первым поклонникам все было ясно.
Ниже шло: «Суббота, 1 апреля, концерт в культурном центре Фонтенбло».
Еще ниже, огромными жирными буквами: «РЕВОЛЮЦИЯ МУРАВЬЕВ».
Они смотрели на результат своей работы. На экране их афиша была очень похожа на старинную рукопись.
Зое сделала две тысячи экземпляров на цветном ксероксе директора. Жи-вунг позвонил младшей сестре и попросил ее и ее школьных товарищей расклеить афиши по городу. Девочка согласилась при условии, что им дадут бесплатные билеты на концерт, и отправилась вместе с друзьями развешивать плакаты на заборах складов и заводских воротах. У публики было, таким образом, три дня на покупку билетов.
– Теперь составим план спектакля в целом, – заявила Франсина.
– Дымовая завеса и прожектора как спецэффекты, – предложил Поль.
– Можно изготовить огромные предметы и заполнить ими сцену, – добавил Жи-вунг.
– Я могу сделать из пенопласта книгу высотой в метр, – сказал Леопольд.
– С подвижным листом посередине и слайдами мы создадим впечатление переворачиваемых страниц, – подтвердил Давид.
– Отлично! Я беру на себя двухметрового муравья, – пообещал Жи-вунг.
Поль предложил распылять соответствующие настроению каждой песни запахи. Он утверждал, что достаточно силен в химии, чтобы смастерить простейший ароматический орган. Запах лаванды будет сменяться запахом земли, запах йода – запахом кофе, он рассчитывал окутать каждую тему настоящими обонятельными декорациями.
Нарцисс продумает особые костюмы, маски и макияж для каждой песни отдельно.
Репетиция, наконец, началась. Соло Давида в «Революции муравьев» не выходило. Они услышали шуршание, которое сначала приняли за потрескивание электричества в проводах, стали настраивать усилитель и обнаружили в нем сверчка, привлеченного туда теплом трансформатора.
Давид решил прикрепить маленький микрофончик от одной из струн своей арфы к надкрыльям насекомого. Поль наладил систему, и вскоре раздался производящий удивительный эффект шипящий звук.
– Я думаю, в итоге мы нашли идеальное соло для «Революции муравьев», – объявил Давид.

88. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

БУДУЩЕЕ ПРИНАДЛЕЖИТ АКТЕРАМ: будущее принадлежит актерам. Для того чтобы их уважали, актеры умеют мимикой изображать гнев. Для того чтобы ими восторгались, актеры умеют мимикой изображать любовь. Чтобы скрыть зависть, актеры мимикой изображают радость. Актерское мастерство проникает во все профессии.
Избрание Рональда Рейгана в президенты Соединенных Штатов в 1980 году окончательно утвердило власть актеров. Нет надобности в идеях или умении управлять, достаточно окружить себя командой специалистов для составления речей и затем хорошо исполнить свою роль под объективами камер.
В большинстве современных демократических стран, кстати, кандидата выбирают не по его политической программе (все совершенно точно знают, что по тем или иным причинам обещания выполнены не будут, так как государство идет своим заданным путем развития, с которого свернуть не может), а по его прическе, улыбке, голосу, типу одежды, по умению общаться с прессой, по степени остроумия.
Во всех профессиях актеры неумолимо одерживают победу. Хороший актер-художник способен убедить всех в том, что одноцветное полотно является шедевром. Хороший актер-певец не нуждается в голосе, если он сможет убедительно сыграть в клипе. Актеры управляют миром. Проблема состоит в том, что при выдвижении на передний план актеров, форма приобретает большее значение, чем содержание, «казаться» побеждает «быть». Мы больше не слушаем то, о чем люди говорят. Мы наблюдаем за их манерами, за их глазами во время их речи, мы следим за тем, подходит ли их галстуки по цвету к их портфелям.
И те, кто мыслит, но не умеет выгодно представить свои идеи, постепенно вытесняются.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
89. В ВОЛНАХ

Водопад!
Усики муравьев от ужаса встают дыбом.
До сих пор мирное течение спокойно несло их вдоль берега, но теперь оно набрало скорость.
Они попали в стремнину.
Впадина, покрытая галькой, образует зубчатую линию белой пены. Оглушающий шум заполняет все пространство. Розовые паруса кувшинки дрожат и хлопают под напором ветра.
Принцесса 103-я с распластанными по лицу усиками жестами показывает, что лучше взять правее, туда, где течение кажется менее бурным.
Плавунцов, находящихся сзади, просят грести сильнее. Самые крупные муравьи хватают длинные соломинки, зажимают их в мандибулах и действуют ими, как шестами, управляя движением.
13-й падает в воду и его еле успевают вытащить.
Головастики шныряют вокруг судна, в ожидании кораблекрушения. Эти пресноводные стервятники в своем весе страшнее акул.
Корабль-кувшинка набирает скорость и мчится к трем большим камням. Возбужденные плавунцы гребут с такой энергией, что поднимают тысячи брызг.
Корабль сворачивает и теряет управление. Галька с силой ударяет в бок судна. Упругий листок выдерживает атаку. Кувшинка сотрясается и, кажется, вот-вот перевернется, но водоворот подхватывает ее. Муравьев почти оглушает лепестком, который отваливается от корабля.
Муравьи прошли первую ступень водопада, но впереди – еще одна стена пены. К головастикам, в их охоте на бел-о-канцев, присоединяются водные жесткокрылые: черные и гладкие водяные жуки-вертячки, водяные скорпионы, чье брюшко заканчивается длинной дыхательной трубкой, водомерки на длинных заостренных лапках. Если одни надеются закусить, то другие явились просто полюбоваться интересным зрелищем. 5-й посылает плавунцам феромоны с приказом направить судно к месту, которое кажется ему поспокойнее.
Мошки, которых ни о чем не просили, отправляются на разведку и возвращаются с безнадежной вестью: пройти нельзя.
В фарватере поток становится еще сильнее. Команда корабля-кувшинки уже не знает, что делать: менять курс, рискуя потерять управление над судном, или продолжать движение вперед в надежде проскочить второй водопад.
Слишком поздно! Удача не прощает нерешительности.
Когда корабль доносит до гальки, муравьи уже не управляют судном-цветком. Плоский корабль подхвачен течением. Лист кувшинки скачет по мелкой гальке, похожей на зубы реки, и при каждом ударе три-четыре разведчика теряют равновесие и едва не переваливаются через борт. К счастью, листья кувшинки достаточно волокнисты, чтобы выдержать удар. Все вцепились в желтые тычинки в сердцевине водяного цветка, изо всех сил сжимая мандибулы.
Корабль еще раз ударяется о гальку, чуть не переворачивается, качается и… выправляется. Он прошел второй водопад невредимым. «В любой операции, повторим это снова и снова, первое условие победы – это удача», – думает 103-я.
Треугольная скала поддевает судно снизу, выдавив горку в центре растительного плота и сильно встряхнув муравьев, которые едва успевают прийти в себя, как кувшинку снова подхватывает стремнина, неся к третьему водопаду.
Весь лес начинает квакать по-лягушачьи, словно он живой, а река – это его влажный язык.
Сквозь лепестки кувшинки принцесса 103-я видит отдельные картинки: вверху прекрасное и светлое небо, а внизу, там, где начинается земля, сплошной кошмар. Большая торчащая галька преграждает им путь.
Испуганные плавунцы предпочитают бросить их, предоставив мирмекийский корабль его судьбе.
Лишенный двигателя корабль превращается в волчок. Увлекаемые центробежной силой муравьи внутри цветка не могут даже выпрямиться. Они уже ничего не видят. Вверху небо, ниже розовые концы лепестков кувшинки, а под ними все кружится.
Принцесса 103-я и 5-й притянуты друг к другу. И все кружится и кружится. Потом корабль натыкается на крупную гальку. Его встряхивает. Муравьев подбрасывает. Корабль снова наталкивается на следующий камень. Корабль-цветок уже не слишком различает, где верх и где низ, но еще не перевернулся. 103-я осторожно поднимает голову и видит, что судно мчится прямо к новому отвесному водопаду, настолько страшному и крутому, что за линией пены уже не видно реки.
Только этой Ниагары и не хватало…
Корабль набирает все большую скорость. Шум потока оглушает путешественников. Усики муравьев распластаны по мордочкам.
На этот раз будет уж точно большой взлет и погружение. И сделать уже ничего нельзя. Они прижимаются к желтой сердцевине розовой кувшинки.
Корабль подбрасывает в воздух. Принцесса различает внизу, очень далеко, серебряную ленту реки.

90. ЗА КУЛИСАМИ

– Давайте, ребята, теперь не пасуйте, сразу бросайтесь в воду!
Но советы директора культурного центра были уже не нужны.
Размышлять было некогда.
Через три часа у них второй публичный концерт.
Декорации были незакончены. Леопольд доделывал свою гигантскую книгу. Давид занимался фигурой муравья. Поль налаживал машину для выделения запахов.
Он начал демонстрацию для товарищей.
– Мой аппарат может синтезировать любые запахи, от тушеной говядины до жасмина, от запаха пота, крови, кофе до жареной курицы или мяты…
С кисточкой в зубах Франсина вошла в уборную к Жюли и сказала ей, что, поскольку вечер особенно важный, она должна выглядеть красивее, чем на первом концерте.
– Все зрители в зале должны влюбиться в тебя.
Франсина принесла с собой целый гримерный набор и накрасила Жюли, придав глазам форму птичьего крыла. Затем расчесала ее темные волосы и скрепила их диадемой.
– Сегодня ты должна быть королевой. Нарцисс появился в маленькой комнатке.
– А я для королевы сделал императорское платье. Ты будешь самой обворожительной правительницей, притягательнее Жозефины и царицы Савской, красивее Екатерины Российской и Клеопатры.
Он развернул голубое флуоресцирующее одеяние с черными и белыми узорами.
– Я подумал, что в «Энциклопедии» можно будет найти новую эстетику. Твое платье выполнено в цветах крыльев бабочки «одиссей», латинское название «Papilio Ulisses». Насколько я знаю, она живет в лесах Новой Гвинеи, на севере Квинсленда и на Соломоновых островах. Когда она летит, то джунгли пронзают голубые молнии.
– А это что?
Жюли показывала на два тонких валика из черного бархата, высовывавшихся из-под тоги.
– Это хвостовые отростки бабочки. Два длинных черных шлейфа, придающих ее полету удивительную грацию.
Он расстелил платье.
– Примерь, быстро.
Жюли сняла свитер и юбку и осталась в трусах и лифчике. Нарцисс посмотрел на нее.
– Ой! Не подумай ничего, я просто проверяю, по твоей ли мерке платье. На меня женщины никак не действуют, – заявил он утомленно. – Я, кстати, если бы можно было выбирать, предпочел бы быть женщиной только для того, чтобы нравиться мужчинам.
– Ты действительно хотел бы быть женщиной? – удивленно спросила Жюли, быстро одеваясь.
– В одной греческой легенде говорится, что женщины испытывают во время оргазма в девять раз больше удовольствия, чем мужчины. То есть они в преимущественном положении. А еще я хотел бы быть женщиной, чтобы быть беременной. Самое главное творчество – возрождать жизнь. А мужчины лишены такой возможности.
Но при этом Нарцисс смотрел на Жюли далеко не равнодушным взглядом. Такая светлая кожа, блестящие длинные черные волосы, большие серые глаза, обведенные контуром в виде птичьего крыла. Взгляд остановился на ее груди.
Жюли укутывалась в ткань, словно в банную простыню. Материал на ощупь был мягким и теплым.
– Очень приятное ощущение для кожи, – признала она.
– Еще бы! Платье из шелка, вырабатываемого гусеницей бабочки «одиссей». Украли у бедного насекомого, которое хотело завернуться в защитный кокон. Но для благородной цели, потому что подарок предназначался тебе. Индейцы вендатс, убивая животное, перед тем как выпустить в него стрелу, объясняют зверю необходимость охоты. Что это для того, чтобы семью накормить или сшить одежду. Когда я разбогатею, я построю завод по производству шелка из куколок бабочек, и каждой гусенице буду представлять список клиентов, которым они отдают свою нить.
Жюли посмотрелась в большое зеркало на двери уборной.
– Замечательное платье, Нарцисс. Не похоже ни на какое другое. Знаешь, ты мог бы стать стилистом.
– Бабочка «одиссей» на службе у обольстительной сирены, что может быть естественнее! Никогда не понимал, почему этот греческий моряк так противился очарованию их голосов.
Жюли по-другому уложила складки платья.
– Как чудесно то, что ты говоришь.
– Потому что ты сама чудесная, – серьезно заявил Нарцисс. – А голос у тебя просто изумительный. Когда я его слышу, у меня по спине озноб пробегает. Каллас отдыхает.
Она прыснула.
– Ты уверен в том, что тебе девушки не нравятся?
– Можно любить и не желать предаваться симуляции акта воспроизводства, – заметил Нарцисс, гладя ее по плечам. – Я тебя люблю на свой лад. Моя любовь односторонняя и потому всепоглощающая. Я ничего не требую взамен. Позволь мне просто видеть тебя и слышать твой голос, этого мне совершенно достаточно.
Зое обняла Жюли.
– Ну вот, наша куколка превратилась в бабочку.
– Это точная копия крыла бабочки «одиссей», – повторил Нарцисс для вновь подошедших.
– Великолепно!
Жи-вунг взял Жюли за руку. Девушка заметила, что с некоторых пор все мальчики группы под тем или иным предлогом прикасались к ней. Ей это очень не нравилось. Ее мать все время говорит, что люди между собой должны сохранять определенную защитную дистанцию, как бампер у автомобиля, а если они подходят друг к другу слишком близко, это создает трудности.
Давид решил помассировать ей шею и ключицы.
– Чтобы расслабить тебя, – объяснил он.
Она на самом деле почувствовала, что напряжение в спине понемногу ослабело, но лишь затем, чтобы под пальцами Давида возникло новое, другого характера и еще более сильное. Она высвободилась.
Снова появился директор культурного центра.
– Ребята, поторопитесь. Скоро – вы, народу – тьма.
Он наклонился к Жюли.
– Малышка, да ты вся мурашками покрыта. Тебе холодно?
– Нет, все хорошо. Спасибо.
Она надела шлепанцы, которые ей протянула Зое.
В костюмах они вышли на сцену и занялись последними приготовлениям. Благодаря помощи директора центра они улучшили и декорации, и звуковую аппаратуру.
Директор сказал, что неприятностей с хулиганами, как во время первого выступления, не будет. Он нанял шесть здоровяков, которые будут следить за порядком. Они могут не беспокоиться, на этот раз никто не будет швырять в них ни яйца, ни банки с пивом.
Каждый занимался своим делом.
Леопольд устанавливал свою гигантскую книгу, Поль – орган запахов, Зое – энциклопедию, которую надо будет листать, Нарцисс поправлял складки то здесь, то там и раздавал маски. Франсина настраивала синтезатор, Поль – свет. Давид устанавливал микрофон для сверчка, Жюли повторяла маленькие текстовки, которые будут объединять песни.
Для Леопольда Нарцисс приготовил оранжевый костюм муравья, для Франсины – зеленый наряд богомола, для Зое – красно-черные крылья божьей коровки, для Жи-вунга – латы скарабея, для Поля – желто-черное платье пчелы, для Давида – темное одеяние сверчка. Себе Нарцисс сделал разноцветный панцирь кузнечика.
Марсель Вожирар снова пришел взять интервью. Он быстро задал им несколько вопросов и сказал: «Сегодня я опять не останусь. Но, признайтесь, моя статья была точной, ведь так?»
Жюли подумала, что, если бы все журналисты работали так, как он, пресса и телевидение отражали бы лишь ничтожную часть реального мира. Но вслух примирительно сказала:
– Совершенно точной…
Но Зое не была того же мнения.
– Подождите, объясните мне. Я не поняла.
– «Хорошо говоришь только о том, чего не знаешь». Подумайте. Это же логично. Когда начинаешь в чем-то немного разбираться, теряешь объективность, дистанцию, необходимую для анализа. Китайцы говорят, что тот, кто провел в Китае день, может написать об этом книгу, тот, кто остался на неделю, может написать статью, а тот, кто пробыл там год, ничего не может написать. Здорово, да? И это правило применимо ко всему. Я еще в молодости…
Жюли вдруг поняла, что этот интервьюер сам мечтал стать интервьюируемым. Марселю Вожирару были совершенно неинтересны ни группа, ни ее музыка, он давно утратил любопытство. Он был пресыщен. Единственное, чего он хотел, так это того, чтобы Жюли задавала ему вопросы, спрашивала его о том, как он приобрел свою журналистскую мудрость, как он ее использует, каковы его положение, его жизнь в местной редакции «Горна».
Она мысленно выключила звук и просто смотрела на шевелящиеся губы журналиста. Он был похож на встретившегося ей шофера такси, который жаждал высказываться и совершенно не желал воспринимать.
В каждой своей статье он, несомненно, немного говорил и о себе, и наверняка, если объединить их все вместе, получится полная биография Марселя Вожирара, мудрого героя современной прессы.
Директор появился снова. Он был в восторге. Он сообщил им, что не только все билеты проданы и зал набит битком, но люди даже в проходах стоят.
– Послушайте.
По ту сторону занавеса действительно толпа скандировала: «Жю-ли! Жю-ли!»
Жюли прислушалась. Ей не почудилось. Вызывали не группу всю вместе, вызывали ее и только ее. Она подошла к занавесу и слегка раздвинула его, перед ней предстала картина всех этих людей, выкрикивающих ее имя.
– Похоже, дело пойдет, Жюли? – спросил Давид. Она хотела ответить, но не смогла выговорить ни слова. Она прочистила горло, сделала новую попытку и с трудом прошептала:
– У меня… голос… пропал…
«Муравьи» посмотрели на нее с ужасом. Если Жюли лишится голоса, спектакль провалится.
Жюли вспомнила свой сон, в котором видела свое лицо безо рта, с подбородком до носа.
Девушка жестом показала, что нужно отказываться от выступления.
– Ничего, это от волнения, – сказала Франсина, пытаясь говорить уверенно.
– Конечно, волнение, – подтвердил директор. – Абсолютно нормальное явление, обычное дело перед важным концертом. У меня есть от этого средство.
Он исчез и появился запыхавшийся, потрясая баночкой с медом.
Жюли набрала в рот несколько ложек, проглотила, закрыла глаза и, наконец, издала:
– ААААА.
Все облегченно выдохнули, потому что испугались не на шутку.
– Какое счастье, что насекомые предусмотрительно состряпали это универсальное лекарство! – воскликнул директор культурного центра. – Моя жена даже грипп лечит маточным молочком.
Поль задумчиво посмотрел на горшочек с медом. «Действительно, чудодейственный продукт», – подумал он. Счастливая Жюли не прекращала упражнения с заново приобретенным голосом, издавая всевозможные звуки.
– Так, теперь вы готовы?

91. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ДВА РТА: талмуд утверждает, что человеку дано два рта: высший и низший.
Высший позволяет словом разрешать телесные проблемы. Слово не только передает информацию, оно и лечит. Речь высшего рта помогает человеку определить свое положение в пространстве, установить отношения с окружающими людьми.
Талмуд, кстати, предостерегает от чрезмерного употребления лекарств, поскольку они проходят путь, обратный слову. Не надо мешать слову выходить, иначе оно превратится в болезнь.
Низший рот – это половое отверстие. Оно разрешает телесные проблемы во времени. При помощи полового отверстия, а именно наслаждения и воспроизведения, человек создает себе свободное пространство. Он самоопределяется, общаясь со своими родителями и детьми. Пол, «низший рот», помогает прокладывать новую дорогу, вырывающуюся из семейных уз. Каждый человек радуется возможности наделить детей духовными ценностями, отличающимися от ценностей его родителей. Высший рот воздействует на низший. Словом обольщаешь другого человека и начинаешь использовать свой пол. Низший рот воздействует на высший: при помощи пола осознаешь свою самобытность и свой язык.
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
92. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА ВЗЛОМА

– Мы готовы.
Максимильен осмотрел различные взрывные устройства, установленные на плоскостях пирамиды.
Скоро это сооружение не сможет больше издеваться над ним.
Взрывники размотали длинный шнур, соединявший пластиковые заряды с детонатором, и отошли от пирамиды.
Комиссар подал знак. Начальник группы взрывников поднял детонатор и начал считать:
– Пять… четыре… три… два… Бззззз…
Человек вдруг упал лицом вниз. Он потерял сознание. На шее у него был след.
Оса – хранительница пирамиды.
Максимильен Линар приказал всем защитить участки тела, не покрытые одеждой. Сам полицейский втянул шею в воротник, спрятал руки в карманы и локтем нажал на детонатор.
Ничего не произошло.
Он осмотрел шнур: тот был перекушен чем-то. Максимильен Линар определил это как «некие маленькие челюсти».

93. ВОДА

Кувшинка мгновение парит в воздухе. Время остановилось. С высоты, со своего взлетевшего корабля-цветка, мирмекийцы видят мир таким, каким он редко представал перед ними. Птицы. Мухи. Зимородки в засаде.
Воздух свистит в ушах и розовых парусах кувшинки.
Принцесса 103-я смотрит на своих товарищей: это последнее, что она увидит перед смертью. Все усики торчат вверх в оцепенении.
Корабль-цветок продолжает лететь. Несколько растрепанных облачков прячут от них драку двух соловьев.
«Ну что ж! Вот оно, мое последнее путешествие», – думает 103-я.
Но, повисев в воздухе, судно снова начинает подчиняться законам гравитации, которая, как и следует из ее названия, шутить не любит. Кувшинка стремительно снижается. Муравьи впиваются когтями в сумасшедший лифт, мчащий их к нижним этажам. Кувшинка теряет еще два лепестка, предпочитающих начать самостоятельную жизнь, а не оставаться на корабле, захваченном муравьями.
Скорость падения нарастает. Напор ветра оторвал когти 12-го от цветка, и теперь он висит вертикально, держась одной лапкой, головой вниз. Принцесса 103-я вонзает мандибулы в лист судна, чтобы не улететь. 7-й таки улетает. Его в последнюю минуту удерживает 14-й, которого держит 11-й.
Края кувшинки вверху смыкаются, образуя что-то вроде чаши. Космонавты, приземляющиеся в кабине ракеты, испытывают, наверное, те же чувства. К тому же от соприкосновения с воздухом дно чаши нагревается.
Принцесса 103-я чувствует, как ее когти разжимаются один за другим. Ее скоро выбросит наружу.
Удар. Корабль-цветок плашмя падает в воду. Он погружается в нее, но затем всплывает так быстро, что муравьи даже не успевают намокнуть. Однако в течение доли секунды принцесса 103-я становится свидетельницей уникального зрелища: воронка, образованная падением цветка, позволяет ей очутиться почти лицом к лицу с подводными жителями.
Она замечает пескаря с совершенно круглыми глазами и двух тритонов с гребнями. Но тут корабль, как пробка из бутылки, выскакивает на поверхность. Волна накрывает муравьев и их усики, лишая на несколько секунд возможности воспринимать окружающее.
Они прошли водопад! Серебряная река успокоилась, как будто ей надоело терзать их. Муравьи целы и впереди нет порогов.
Разведчики отряхивают усики, еще покрытые феромонами паники и водой.
5-й принимается обтирать себя, чтобы быстрее стать сухим.
Они предаются сближающему их заново сладкому трофоллаксису. Они победили реку. Они прошли свой мыс Горн. Все возвращается на круги своя. Стрекоза пожирает муху, а ее, в свою очередь, пожирает форель.
Корабль-цветок снова скользит по серебряной ленте, уносимый течением на юг. Но уже поздно, солнце устало светить. Оно медленно спускается в свое убежище и зарывается в землю далеко на горизонте. Все вокруг становится серым. Видимость сокращается до нескольких сантиметров. Водяные пары к тому же мешают муравьям использовать обонятельные радары. Даже шелкопряды, чемпионы в ориентировке на местности, прячутся. Занавес тумана опускается на все, будто хочет скрыть предательство солнца.
Над муравьями летают бабочки павлиний глаз. Принцесса 103-я наблюдает за их величественными движениями. Как она счастлива, что осталась в живых! И потом, какие же они красивые, бабочки.

94. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

БАБОЧКА: после окончания Второй мировой войны доктор Элизабет Кубблер Росс опекала еврейских детей, выживших в нацистских концентрационных лагерях.
Войдя в барак, где они еще лежали, она заметила нацарапанный на деревянных спинках кроватей рисунок. Она потом часто видела его и в других лагерях, в которых страдали дети.
Рисунок был один и тот же – бабочка.
Сначала доктор решила, что таким образом они выражали чувство некоего братства, объединявшего избитых и изголодавшихся детей. Она подумала, что изображение бабочки стало для них символом принадлежности к определенной группе, как некогда символом первых христиан была рыба.
Она спрашивала у многих детей, что означает этот рисунок, но те отказывались отвечать. Наконец однажды семилетний малыш объяснил ей смысл изображения: «Бабочки как мы. Мы знаем про себя, что страдающее тело – тело только промежуточное. Мы – гусеницы, и однажды наша душа улетит от всей этой грязи и боли. Рисуя бабочку, мы напоминаем друг другу об этом. Мы – бабочки. И мы скоро улетим».
Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III
95. СМЕНА КОРАБЛЯ

Перед ними неожиданно появляется скала. Муравьи хотят обогнуть ее, но скала открывает два глаза и огромный рот.
– Осторожно! Камни живые! – вопит ферамонами 10-й.
Он вспрыгивает на борт. Муравьи скользят по краям листка кувшинки, как пожарные по шесту. 15-й уже приготовил брюшко к стрельбе. Когда же наконец они смогут передохнуть!
Теперь, как вам понравится, живые камни!
Принцесса 103-я перевешивается через борт. Минералы не могут плавать и иметь рот. Она внимательно смотрит на скалу и замечает слишком правильные формы. Это не валун, это черепаха! Но не похожая ни на одну из тех, которых принцесса встречала раньше: она плавает. Муравьи такого еще не видели.
Они не знают, что эта морская черепаха на самом деле родом из Флориды. Это мода большого мира – превращать таких морских черепах в детскую игрушку. Их причудливый панцирь и курносый нос так нравятся малышам, которые любят сажать их в коробки из прозрачного пластика. Когда же живые игрушки надоедают, их, не решаясь выбросить в мусорное ведро, отпускают жить в ближайшие озеро, пруд или ручей.
Черепахи прекрасно там размножаются. Во Флориде их естественный враг – хищные птицы с клювом особой формы, которым они легко разбивают черепашьи панцири. Конечно, никто и не подумал импортировать вместе с декоративными черепахами и их естественного врага. И гости с востока стали настоящим бедствием для европейских озер и ручьев. Они уничтожили тинных червей, рыб и местных черепах.
И именно с одним из этих страшилищ встретились принцесса 103-я и ее товарищи по несчастью. Плоское чудовище приближается, щелкая челюстями. Плавунцы, пытаясь спастись от них, молотят по воде изо всех сил.
Начинаются гонки между плотом и монстром с желтыми глазами. Но черепаха быстрее и проворнее в воде. Она легко настигает корабль-цветок и пожирает одного за другим плавунцов – живой двигатель корабля. Потом демонстрирует муравьям разверстую пасть, приглашая их оставить бесполезное сопротивление и дать спокойно себя съесть.
Принцесса 103-я вспоминает сериал о приключениях Одиссея с его бесчисленными перипетиями. Сохраняя присутствие духа, она руководит своим войском. Отдает приказ отломить растущую низко над водой ветку, под которой они проплывают. Пусть муравьи с самыми сильными мандибулами обточат ее концы, чтобы сделать копье!
Черепаха уже откусила корму судна и вот-вот опрокинет его. Прицельным огнем муравьиной кислоты разведчики пытаются отогнать монстра. Бесполезно. А на носу спешно готовят деревянное копье. Но вот копье заточено, муравьи хватают его и мчатся по палубе кувшинки. Вперед на чудовище!
– Цельтесь в глаз! – вопит принцесса, вспоминая серию про Одиссея и Циклопа.
Копье ударяет в морду водяной черепахи, но не пронзает ее. Оно ломается. Разинув огромную пасть, чудовище вот-вот проглотит корабль. Тут принцесса 103-я вспоминает о менее древнем и более эффективном приеме. К черту Одиссея, Текс Авери стратег посильнее. 103-я, держа обрубок ветки-копья вертикально, бросается в пасть врага. Монстр пытается закрыть рот, но в нем застревает ветка.
Черепаха дергает головой, пытаясь втянуть ее под панцирь, но разинутая пасть мешает, и чем больше черепаха пытается спрятать голову, тем сильнее рогатина впивается ей в небо.
15-й считает, что успех надо развить. По его знаку 6-й, 7-й, 8-й, 9-й и 5-й кидаются на абордаж. Разбежавшись, они прыгают с корабля на белый язык. Вот они уже барахтаются в слюне.
Черепаха, чтобы прополоскать рот и утопить нападающих, ныряет. Неустрашимый 15-й увлекает товарищей в коридор пищевода. Тот захлопывается, чтобы проглотить смельчаков, – и спасает их от хлещущей в горло воды.
Все происходит мгновенно. Понимая, что муравьи живы и у нее в глотке, черепаха делает огромный глоток сине-зеленой воды. Волны грозят захлестнуть пищевод. Но у 15-го врожденное чувство органической географии крупных животных. Он предупреждает, что дальше идти не стоит: можно свалиться в желудок, полный едких пищеварительных соков. Мандибулами муравьи прогрызают стенку и попадают в соседний коридор – в трахею. Уф! Шквал воды проходит, не затронув их. Стенки трахеи гладкие, на них нет слизи, фильтрующие воздух реснички притормаживают падение муравьев. Они скатываются вниз, в легочные полости. 15-й, опытный охотник, избегая отравленных испарений, ведет остальных прямо к сердцу, чтобы животное меньше мучилось. Муравьи врезаются в сердце мандибулами, и после нескольких судорог оно затихает.
Флоридская черепаха всплывает на поверхность, сраженная изнутри. Принцесса 103-я не хочет бросать труп. Из него можно сделать корабль лучше, чем кувшинка. Великий талант муравьев заключается в умении делать из невесть чего невесть что.
Тринадцать муравьев терпеливо выскабливают углубление на вершине панциря, устраивая там кабину. Чтобы придать себе сил для работы, они едят белое мясо. Наконец круглое отверстие готово. Внутри воняет мертвечиной, но муравьям сейчас не до капризов.
Теперь нужно завербовать новых плавунцов для двигателя. Поскольку их все равно кто-нибудь съест, можно, ничем не рискуя, обещать им в награду хоть гору еды. Плавунцы бьют лапками по воде, пытаясь сдвинуть с места мертвую черепаху. Но черепаху толкать намного труднее, чем листок кувшинки, и они недовольны. Чтобы наконец новый корабль сдвинулся с места, принцесса 103-я увеличивает количество плавунцов да вдобавок кормит сама их.
Теперь у муравьев не увеселительная прогулочная яхта, а военное судно. Оно тяжелое, бронированное и крепкое, им трудно управлять, но тринадцать бел-о-канцев чувствуют себя здесь в большей безопасности. Они продолжают свой путь на юг, повинуясь течению, и входят в новую полосу туманов.
Возникающая из дымки черепаха с неподвижным гневным взором и разинутой пастью в качестве носового украшения наводит на насекомых ужас. Запах разложения усиливает впечатление от корабля-призрака, начиненного муравьями – речными пиратами.
16-й занимает место дозорного. С черепашьей макушки препятствия, их ожидающие, можно заметить издали.
Военное судно скользит по воде, похожее на адскую машину, если бы не несколько пар крошечных свирепых усиков, торчащих над продырявленной броней.

96. ВТОРОЙ КОНЦЕРТ

– Они молоды, полны энергии и сегодня очаруют вас. Место ритму, место музыке! Встречайте Белоснежку и Семерых…
Он почувствовал волнение за спиной и обернулся. «Муравьи!» – яростно шептали музыканты.
– Ох, извините меня, – продолжил директор культурного центра, – наши друзья изменили название своей группы. Итак, встречайте Му-равь-ев! Вперед, э-э… Муравьи!
Давид за кулисами удержал товарищей.
– Нет. Не сразу. Нужно заставить себя ждать.
Он сымпровизировал мизансцену. Зал уже был погружен в тишину и мрак, а подмостки еще не были освещены. Прошла долгая минута. Вдруг из темноты взмыл вверх голос Жюли. Она пела одна, a capella.
Она напевала какую-то мелодию без слов. Голос ее был настолько сильным, мощным и объемным, что все заслушались.
Когда она умолкла, толпа неистово захлопала.
Ударные Жи-вунга подключились к ритму биения сердец зрителей. Пим, пам. Пим, пим, пам. Пим, пам. Пим, пим, пам. Можно было подумать, что кореец управляет гребцами галеры. Руки людей задвигались в предлагаемом ритме. Пим, пам. Пим, пим, пам.
Засветились зажигалки. Жи-вунг чуть замедлил темп, а потом перешел от девяноста к ста биениям в минуту.
Послышалась бас-гитара Зое. Ударные воздействовали на грудную клетку, басы контролировали брюшную полость. Если в зале были беременные женщины, то у них забурлила даже околоплодная жидкость в животе.
Прожектор окрасил Жи-вунга и его барабаны в красный цвет, другой – голубым светом залил Зое.
Возник зеленый ореол вокруг Франсины, сидевшей перед своим органом-синтезатором и начавшей играть «Симфонию нового мира» Дворжака.