1 2 3 4 5 6 7 8 9 
Но я молчу, чтоб низость высоту    

Не оскорбила. Я остановился,    

Не преступив заветную черту.    

     

И без того довольно я открылся;    

Забыть о счастье я мудрей сочту,    

Иначе могут счесть, что я забылся».    

     

     

     Диана    Вы, право, всех затмите скоро!    

     

     

     Теодоро    Вы надо мной смеетесь?    

     

     

     Диана    Нет.    

     

     

     Теодоро    Скажите правду.    

     

     

     Диана    Мой ответ:    Вы победили, Теодоро.    

     

     

     Теодоро    Увы, я вижу – есть причина,    Чтоб я забыл покой и сон:    Слугу не терпят, если он    Кой в чем искусней господина.    Один король сказал вельможе:    «Я озабочен, и весьма.    Я сочинил проект письма;    Прошу вас, сочините тоже.    Что будет лучше, я пошлю».    Вельможа бедный постарался,    И текст письма ему удался,    Как не удался королю.    Увидев, что его письму    Властитель отдал предпочтенье,    Он погрузился в размышленье,    Шагая к дому своему.    «Бежим скорей, – сказал он сыну, –    Меня ужасный ждет конец».    Сын попросил, чтобы отец    Хотя бы объяснил причину.    «Король узнал, – сказал вельможа,    Что я искуснее, чем он».    Вот я, сеньора, и смущен:    Моя история похожа.    

     

     

     Диана    О нет, и если приз назначен    Бесспорно вашему письму,    То это только потому,    Что этот облик так удачен.    Похвал назад я не беру,    Но я при этом не сказала,    Что я отныне потеряла    Доверье к моему перу.    Хотя, как женщина, конечно,    Я рассуждаю наобум,    И мой несовершенный ум    Судить не может безупречно.    Но вот плохое выраженье:    «Молчу, чтоб низость высоты    Не оскорбила». Я прочту    Вам небольшое наставленье:    Любовью оскорбить нельзя,    Кто б ни был тот, кто грезит счастьем;    Нас оскорбляют безучастьем    

     

     

     Теодоро    Любовь – опасная стезя.    Мы помним участь Фаэтона    И крыл Икара тщетный взмах:    Один на золотых конях    С крутого сброшен небосклона.    Другого солнце опалило    И свергло на морское дно.    

     

     

     Диана    Будь солнце женщиной, оно    Едва ли так бы поступило.    Любовь – упорство до конца;    Ища вниманья знатной дамы,    Усердны будьте и упрямы:    Не камни – женские сердца.    Письмо я уношу с собой;    Мне перечесть его охота.    

     

     

     Теодоро    Но в нем нелепостям нет счет.    

     

     

     Диана    А я не вижу ни одной.    

     

     

     Теодоро    Вы так добры! О, если б вечно    Взамен я ваше мог хранить!    

     

     

     Диана    Ну, что ж… Хоть лучше, может быть,    Порвать его.    

     

     

     Теодоро    Порвать?    

     

     

     Диана    Конечно.    То невеликая потеря,    Теряют больше иногда.    

     

(Уходит.)     

     

 Явление восемнадцатое    

     

     

Теодоро.    

     

     Теодоро    Ушла. Казалось – так горда!    Смотрю, глазам своим не веря.    Так неожиданно и смело    В любви признаться, как она!    Но нет, такая мысль смешна,    И здесь совсем не в этом дело.    Хотя бывало ли когда,    Чтоб с этих строгих уст слетало:    «В такой потере горя мало,    Теряют больше иногда»?    «Теряют больше…» Боже мой,    Понятно, кто: ее подруга.    Нет, глупость, жалкая потуга,    И речь идет о ней самой.    И все же, нет! Она умна,    Честолюбива, осторожна;    Такая странность невозможна;    Она к другому рождена.    Ей служат первые сеньоры    Неаполя, я не гожусь    В ее рабы. Нет, я боюсь,    Что здесь опасней разговоры.    Узнав мою любовь к Марселе,    Она, играя и дразня,    Хотела высмеять меня…    Но что за страхи, в самом деле?    У тех, кто шутит, никогда    Так густо не краснеют щеки.    А этот взгляд и вздох глубокий:    «Теряют больше иногда»?    Как роза, рдея изнутри    И вся блестя росою зыбкой,    Глядит с пурпуровой улыбкой    На слезы утренней зари,    Она в меня вперяла взгляд    Залившись огненным румянцем.    Так пламенеющим багрянцем    Ланиты яблока горят.    Так как же все же рассудить?    Признаться, рассуждая строго,    Для шутки – это слишком много,    Для правды – мало, может быть.    Остановись, мое мечтанье!    Каким величьем бредишь ты!..    Нет, нет, единой красоты    Меня влечет очарованье.    На свете нет такой прекрасной    Такой разумной, как она.    

     

 Явление девятнадцатое    

     

     

Марсела, Теодоро.    

     

     Марсела    Ты здесь один?    

     

     

     Теодоро    И нам дана    Минута встречи безопасной.    Но для тебя, моя Марсела,    Со смертью я вступил бы в бой.    

     

     

     Марсела    Я, чтоб увидеться с тобой,    Сто жизней отдала бы смело.    Всю ночь одна я просидела,    Как птица, ожидая дня;    И я шептала, взор склоня,    Когда за гранью небосклона    Заря будила Аполлона:    «Мой Аполлон, ты ждешь меня!»    Вчера здесь все ходило кругом:    Графиня позабыла сон,    И был строжайший учинен    Допрос прислужницам и слугам.    Моим завистливым подругам,    Чтобы мою затронуть честь,    Был случай все сказать, как есть.    Когда ты вместе с кем на службе,    Не верь его сердечной дружбе:    Все в этой дружбе – ложь и лесть.    Так с нашим кончено секретом.    Диана, раз она – луна,    Мешать любовникам должна    И озарять их тайны светом.    Но обернулось все при этом    Для нас удачно, и весьма.    Я подтвердила ей сама,    Что наша свадьба будет скоро,    И не таила, Теодоро,    Что от тебя я без ума.    Попутно я превознесла    Твой нрав, и слог, и дарованья;    Она, в порыве состраданья,    Была душевна и мила,    Удачным выбор мой нашла,    Удачней всякого другого,    И тотчас же дала мне слово,    Что поскорей поженит нас:    Так умилил ее рассказ    О муках сердца молодого.    Я думала – она взбесится,    Поставит вверх ногами дом,    И мы с тобою пропадем,    И остальным не схорониться.    Но кровь великих в ней струится,    И ум высокий в ней живет;    Он дал себе во всем отчет    И оценил твои заслуги.    Поистине блаженны слуги    У рассудительных господ!    

     

     

     Теодоро    Тебе графиня обещала    Нас поженить?    

     

     

     Марсела    Я ей родня,    Она и жалует меня.    

     

     

     Теодоро    (в сторону)     

     

И как я с самого начала    

Не понял своего провала!    

Так глупо разыграть тупицу!    

Взять и поверить в небылицу!    

Графине, ей – меня любить!    

Чтоб этот ястреб вздумал бить    

Такую низменную птицу!    

     

     

     Марсела    Ты что бормочешь шепотком?    

     

     

     Теодоро    Она меня сейчас видала,    Но даже слова не сказала    Про то, что я вчера тайком    Бежал, укутанный плащом,    Как вор, проникший на чердак.    

     

     

     Марсела    Она себя держала так,    Чтоб совершенных преступлений    Не облагать законной пеней    Тяжеле, чем законный брак.    Графиня подтвердить хотела,    Что нет для любящих сердец    Уместней кары, чем венец.    

     

     

     Теодоро    И лучше нет развязки дела.    

     

     

     Марсела    Так ты согласен?    

     

     

     Теодоро    Да, Марсела    

     

     

Марсела    

Чем ты скрепишь?    

     

     

     Теодоро    Кольцом объятий:    Они – автографы симпатий    И росчерки пера любви,    И поцелуй, с огнем в крови,    Скрепляет лучше всех печатей.    

     

 Явление двадцатое    

     

     

Диана. Те же.    

     

     Диана    Вы исправляетесь, я вижу,    И это мне весьма приятно.    Наставник должен быть доволен,    Что он потратил труд недаром.    Не беспокойтесь, я прошу вас.    

     

     

     Теодоро    Я здесь Марселе признавался,    Как я вчера отсюда вышел    С таким терзанием и страхом –    Не приняла бы ваша милость    За оскорбительную шалость    Мое правдивое желанье    Жениться на ее служанке –    Что я готов был умереть;    Когда, в ответ, она сказала,    Что вы явили в этом деле    Такую доброту и благость,    Я заключил ее в объятья.    Я мог бы сочинить сто сказок,    Когда хотел бы вам солгать;    Но лучше всякого обмана –    В беседе с умным человеком    Сказать ему простую правду.    

     

     

     Диана    Вы проявили, Теодоро,    Преступную неблагодарность,    Забыв приличья в этом доме.    И я никак не обкидала,    Чтобы в моем великодушье    Вы почерпнуть решили право    Так дерзко распустить себя.    Когда любовь переступает    В бесстыдство, то уже ничто    Не оградит ее от кары.    Поэтому пускай Марсела,    Пока еще вы не женаты,    Побудет взаперти одна.    Я не хочу, чтобы служанки    Могли увидеть вас вдвоем,    А то им всем придет желанье    Повыйти замуж, как она.    Эй, Доротея!    

     

 Явление двадцать первое    

     

     

Доротея. Те же.    

     

     Доротея    Что прикажет    Сеньора?    

     

     

     Диана    Этим вот ключом    Ты у меня в опочивальне    Запрешь Марселу. Эти дни    Ей нужно кое‑чем заняться.    

     

(Марселе.)     

     

Ты не считай, что я сержусь.    

     

     

     Доротея    (тихо Марселе)     

     

Что это, милая?    

     

     

     Марсела    Тиранство    И злополучная звезда.    Она берет меня под стражу,    Чтоб отомстить за Теодоро.    

     

     

     Доротея    Тебе тюремный ключ не стршен:    Любовь ревнивые замки    Волшебной силой отворяет.    

     

     

Уходят Марсела и Доротея.    

 Явление двадцать второе    

     

     

Диана, Теодоро    

     

     Диана    Так вы желаете жениться?    

     

     

     Теодоро    Мое первейшее желанье –    Быть вам приятным, ваша милость.    Поверьте мне, не так ужасна    Моя вина, как вам сказали.    Вы сами знаете, что зависть    Рисуют с жалом скорпиона.    Когда б Овидий знал, что значит    Служить, то он не в диких чащах    И не в горах живописал бы    Ее тлетворную обитель:    Здесь дом ее и здесь держава.    

     

     

     Диана    Но вы же любите Марселу?    Ведь это правда?    

     

     

     Теодоро    Я прекрасно    Прожить бы мог и без Марселы.    

     

     

     Диана    А по ее словам, вы разум    Теряете из‑за нее.    

     

     

     Теодоро    Его и потерять не жалко.    Но только верьте, ваша милость:    Хотя Марсела стоит самых    Изысканных и неясных чувств,    Я не люблю ее ни капли.    

     

     

     Диана    А вы ей разве не держали    Речей, способных отуманить    И не такую, как она?    

     

     

     Теодоро    Слова, сеньора, стоят мало.    

     

     

     Диана    Скажите, что вы говорили?    Как признаются в нежной страсти    Мужчины женщинам?    

     

     

     Теодоро    Как всякий,    Кто обожает и вздыхает,    Приукрашая сотней врак    Одну сомнительную правду.    

     

     

     Диана    Так; но в каких же выраженьях?    

     

     

     Теодоро    Сеньора, ваш жестокий натиск    Меня смущает. «Эти очи, –    Я говорил, – струят сиянье,    В котором мой единый свет;    А драгоценные кораллы    И перлы этих уст небесных…»    

     

     

     Диана    Небесных?    

     

     

     Теодоро    Да, и не иначе,    Все это азбука, сеньора,    Для тех, кто любит и желает.    

     

     

     Диана    Я вижу, вкус у вас плохой.    Должна сказать, что он немало    Роняет вас в моих глазах.    В Марселе больше недостатков,    Чем прелестей; они видней    Тому, кто ближе наблюдает    Притом еще она грязнуля,    За что ей попадает часто…    Но я нисколько не хочу    Ее порочить перед вами;    А то бы я могла такое    Порассказать… Итак, оставим    И прелести и недостатки.    Я вам желаю с нею счастья    И буду рада вашей свадьбе.    Но раз уже вы доказали,    Что вы такой знаток в любви,    То помогите, бога ради,    Советом той моей подруге.    Ее томит и сна лишает    Любовь к простому человек    Решив отдаться этой страсти,    Она свою унизит честь;    А поборов свои мечтанья,    Сойдет от ревности с ума.    Ее возлюбленный не знает,    Что он любим, и робок с нею,    Хоть он умен, и очень даже.    

     

     

     Теодоро    Какой же я в любви знаток?    Я, видит бог, неподходящий    Советчик.    

     

     

     Диана    Или вы к Марселе    Не чувствуете нежной страсти?    Не признавались ей в любви?    Будь у дверей язык, немало    Они могли бы рассказать…    

     

     

     Теодоро    Рассказ их был бы незанятен.    

     

     

     Диана    Ага, вот вы и покраснели    И подтверждаете румянцем    Все то, что отрицал язык.    

     

     

     Теодоро    Она, наверно, вам болтает    Какие‑нибудь небылицы.    Я за руку ее однажды    Взял и сейчас же отпустил.    В чем я виновен, я не знаю.    

     

     

     Диана    Возможно; но бывают руки,    Как образки в господнем храме:    Их отпускают, приложась.    

     

     

     Теодоро    Марсела – глупая ужасно.    Я, правда, раз себе позволил,    Хоть и с великим содроганьем,    К прохладным лилиям и снегу    Припасть горящими губами.    

     

     

     Диана    К прохладным лилиям и снегу?    Полезно знать, что этот пластырь    Так освежает пылкость сердца.    Каков же ваш совет, однако?    

     

     

     Теодоро    Я мог бы вам ответить только,    Что если сказанная дама,    Любя простого человека,    Боится честь свою умалить,    То пусть она им насладится,    Оставшись, с помощью обмана,    Неузнанной.    

     

     

     Диана    Совет опасный:    Что, если он ее узнает?    Не лучше ли его убить?    

     

     

     Теодоро    Что ж, Марк Аврелий, по преданью,    Своей супруге Фаустине    Кровь гладиатора в стакане    Дал выпить для смягченья мук;    Но эти римские забавы    Годны в языческой стране.    

     

     

     Диана    Вы правы; больше нет Торкватов,    Виргиниев или Лукреций    В наш век; а в те века бывали    И Фаустины, и Поппеи,    И Мессалины, как мы знаем.    Вы мне напишете письмо,    Где бы об этом рассуждалось.    Прощайте.    

     

(Падает.)     

     

Ай, я оступилась!    

Чего вы смотрите? Подайте    

Скорее руку мне.    

     

     

     Теодоро    Почтенье    Меня невольно удержало.    

     

     

     Диана    Ну что за вежливая грубость!    Сквозь плащ руки не предлагают.    

     

     

     Теодоро    Так, провожая вас к обедне,    Вам подает ее Отавьо.    

     

     

     Диана    Его руки я не прошу;    Она уже седьмой десяток    Справляет в должности руки    И ходит, наряжаясь в саван.    Спеша к упавшему на помощь,    Обматывать ее шелками –    Не лучше, чем рядиться в панцирь,    Когда ваш друг попал в засаду:    Пока придете – он убит.    Притом же я считаю гадким    Из вежливости кутать руку,    Как это ведено жеманством;    Рука, когда она честна,    Ни перед кем лица не прячет.    

     

     

     Теодоро    Я эту честь ценю высоко.    

     

     

     Диана    Когда б вы были провожатым    Вельможной дамы, вы, конечно,    В плаще бы руку подавали.    Но вы пока мой секретарь.    И секретарь держать обязан    Мое падение в секрете,    Когда желает сам подняться.    

     

(Уходит.)     

     

 Явление двадцать третье    

     

     

Теодоро.    

     

     Теодоро    Я грежу? Нет, все это лучше грез.    Я постигаю милую науку:    Она меня просила дать ей руку,    И бледный страх сменился цветом роз.    

     

Что делать мне? Какой смешной вопрос!    

Мне счастье дарит верную поруку.    

Неся в душе пленительную муку,    

Пойду к победе, не страшась угроз.    

     

Однако как же изменить Марселе?    

Ведь женщины – наш светоч в царстве тьмы,    

И так бросать их – нет греха тяжеле.    

     

Но ведь они за полмотка тесьмы    

И сами нас бросают, в самом деле;    

Так пусть страдают, как страдаем мы.    

     

     

 ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ    

     

Улица.    

     

Явление первое    

     

     

Граф Федерико, Леонидо    

     

     Федерико    Ее ты видел?    

     

     

     Леонидо    В этот храм    Она вошла, пленяя взоры,    Неслышной поступью Авроры,    Струящей первый свет лугам.    Вам не придется долго ждать    У входа в божию обитель:    Священник здешний не любитель    Обедней паству утруждать.    

     

     

     Федерико    Я жажду с нею объясниться!    

     

     

     Леонидо    Вы как кузен, само собой,    Ее проводите домой.    

     

     

     Федерико    С тех пор как я хочу жениться,    Я знаю, ей мое родство    Уже внушает подозренья;    А прежде я не знал стесненья    И не боялся ничего.    Будь он кузен, будь он знакомый,    Пока мужчина не влюблен,    Свободно к даме ходит он    И запросто, и на приемы.    Но стоит лишь ему влюбиться,    Он реже посещает дом,    Он даже говорит с трудом,    Он робок, он всего боится.    Вот и со мной случилось так,    С тех пор как я в сетях Дианы;    Из‑за моей сердечной раны    Я отлучен от многих благ,    Я с нею видеться не смею    Так, как в былые времена.    

     

 Явление второе    

     

     

Рикардо и Сельо, остающиеся поодаль от Федерико и Леонидо.    

     

     Сельо    Я говорю вам, что она    Пошла пешком, и слуги с нею.    

     

     

     Рикардо    До церкви близко, и Диана,    Блеснуть желая красотой,    Почтила камни мостовой.    

     

     

     Сельо    Видали вы, как утром рано    Восходит солнце в ореоле    Огнелучистого венца    И затмевает блеск Тельца,    Пасущегося в алом поле, –    Как называл один поэт    Зарей пылающие тучи?    Так, проливая пламень жгучий,    Двух солнц победоносный свет,    Еще роскошней и прекрасней,    Прошла Диана де Бельфлер.    

     

     

     Рикардо    Ты хитроумен и остер,    И я твоей доволен басней.    Ты прав еще и потому,    Что солнце, идя Зодиаком,    Дарует свет различным знакам,    Томимым ревностью к нему.    Уже лучей его венца    Граф Федерико ждет, как видно.    

     

     

     Сельо    Один из вас, сколь ни обидно,    Изображает знак Тельца.    

     

     

     Рикардо    Ему на это все права,    Как первому и как кузену.    Я прихожу ему на смену    И буду в небе знаком Льва.    

     

     

     Федерико    Маркиз Рикардо?    

     

     

     Леонидо    Это он.    

     

     

     Федерико    Признаться, в этом нет сюрприза,    Что мы встречаем здесь маркиза.    

     

     

     Леонидо    Маркиз, ей‑богу, недурен.    

     

     

     Федерико    Уж не ревнуешь ли ты сам?    И это говоришь со злобы?    

     

     

     Леонидо    А вы ревнуете?    

     

     

     Федерико    Еще бы.    Таким внимая похвалам!    

     

     

     Леонидо    Забудьте ревность навсегда:    Диана всех бесстрастьем сгубит.    

     

     

     Федерико    А вдруг она его полюбит?    Она ведь женщина.    

     

     

     Леонидо    О да. Но так горда и так кичлива,    Что лишь собою занята.    

     

     

     Федерико    Всегда надменна красота.    

     

     

     Леонидо    Неблагодарность некрасива.    

     

     

     Сельо    Она идет.    

     

     

     Рикардо    День снова ясен,    И в сердце исчезает ночь.    

     

     

     Сельо    Вы подойдете?    

     

     

     Рикардо    Я не прочь,    Когда соперник мой согласен.    

     

 Явление третье    

     

     

Диана, Отавьо, Фабьо;    

следом – Марсела, Доротея и Анарда, в домино. Те же.    

     

     Федерико    (Диане)     

     

Я медлил здесь, в надежде вас увидеть.    

     

     

     Диана    Я очень рада встрече с вами, граф.    

     

     

     Рикардо    И я, сеньора, с тою же надеждой    Пришел приветствовать и проводить вас.    

     

     

     Диана    Сеньор маркиз, я счастлива, поверьте.    Благодарю вас.    

     

     

     Рикардо    Всюду быть, где вы,    Повелевает мне любовь.    

     

     

     Федерико    (своему слуге)     

     

Увы,    

Мне кажется, я лишний воздыхатель.    

     

     

     Леонидо    Смелее! Не смущайтесь!    

     

     

     Федерико    Ах, приятель.    Кто знает, что его речам не рады,    Тот поневоле молча клонит взгляды.    

     

     

Уходят.    

     

Зала во дворце графини.    

 Явление четвертое    

     

     

Теодоро.    

     

     Теодоро    О новая мечта моя,    Я за тобой слежу с улыбкой,    Как ты, на крыльях тучи зыбкой,    Летишь в надземные края;    Остановись, взываю я,    Мечта моя, остановись!    Ты безрассудно мчишься ввысь,    С тобой мы оба безрассудны;    Хотя, кто ищет жребий чудный,    Тот говорит тебе: стремись!    Ты высоко вознесена,    И нет конца твоей надежде.    Мечта, мечта, проверим прежде,    На чем основана она.    Я знаю, да, ты влюблена,    И ты ответишь, знаю сам,    Что веришь собственным глазам.    Скажи глазам: «Вам это снится,    И на соломе не годится    Сооружать алмазный храм».    Винить тебя я был бы рад,    Когда наступит час расплаты.    Но, ах, мы оба виноваты, –    Я точно так же виноват.    Ты скажешь – и права стократ, –    Что если ты от солнца близко    И в искрах пламенного диска    Твои воскрылья обожглись,    То ты взнеслась в такую высь    Лишь потому, что я так низко;    Тот, кто подвергся нападенью.    К насилью повода не дав,    В своей защите будет прав;    Мечта, не уступай сомненью,    Служи любви и дерзновенью    И пусть грозит нам гибель злая,    Мы смело скажем, погибая:    Из‑за меня погибла ты,    А я – вослед моей мечты,    Куда стремились мы, – не зная.    Итак, вперед, хотя б всечасно    Грозила гибелью стезя;    Того погибшим звать нельзя,    Кто погибает так прекрасно.    Других величат громогласно    За их победы; я таков,    Что прославлять тебя готов,    Мечта, за гибель и паденье.    Такое славное крушенье    Рождает зависть у врагов.    

     

 Явление пятое    

     

     

Тристан, Теодоро.    

     

     Тристан    Когда средь стольких велеречий    Есть место письмецу Марселы    (Она покинула пределы     

     

Своей тюрьмы и жаждет встречи) ,    

Безмездно вам вручу пакет.    

Ведь тот, кто больше не полезен,    

Забыт и сердцу не любезен, –    

Таков придворный этикет.    

Вельможа в случае (а с ним     

     

Вы, доложу вам, очень схожи)     

Толпой, набившейся в прихожей,    

И осаждаем, и тесним.    

Но стоит также и ему    

Познать непостоянство рока, –    

Отхлынут все в мгновенье ока,    

Как будто он схватил чуму.    

Велите уксусом, быть может,    

Попрыскать это письмецо?    

     

     

     Теодоро    Оно, как и твое лицо,    Мне самым видом желчь тревожит.    Дай; побывав в твоих руках,    Зараза выдохлась с испугу.    

     

(Читает.)     

     

«Марсела своему супругу».    

Супругу? Этакий размах!    

Как глупо!    

     

     

     Тристан    Глупо, да, нет слов.    

     

     

     Теодоро    Ужель, ты думаешь, охота    Моей судьбе, с ее полета,    Глядеть на этих мотыльков?    

     

     

     Тристан    Такому дивному герою    Прочесть письмо – не все ль равно?    Ведь не гнушается вино    Над ним кружащей мошкарою.    Притом же мотылек – Марсела    Для вас, в не так давно былом,    Была увесистым орлом.    

     

     

     Теодоро    Мой дух, вознесшись до предела    Где блещет солнце в нимбах славы,    Дивится сверху, что она    И вообще еще видна.    

     

     

     Тристан    Ответ простой и величавый.    Но с письмецом что делать этим?    

     

     

     Теодоро    А вот что!    

     

     

     Тристан    Вы порвали?    

     

     

     Теодоро    Да.    

     

     

     Тристан    Зачем?    

     

     

     Теодоро    Так меньше с ним труда.    Так мы скорей всего ответим.    

     

     

     Тристан    Все же вы порвали зря.    

     

     

     Теодоро    Отучись от прежней меры.    

     

     

     Тристан    Ладно; все вы, кавалеры,    У любви аптекаря.    Те – рецепты, вы – записки    Натыкаете на гвоздь.    Recipe[1] восторг  и злость,    Сок фиалок и редиски. Recipe ожесточенье    И sirupi[2] огурцорум,    Вместе с кровью Ноздриорум,    Чтоб настало облегченье.    Recipe разлуку с милой,    Пластырь налепи на грудь;    Он идущим в дальний путь    Помогает с дивной силой.    Recipe законный брак,    Разведенный медом хмель;    После сладких двух недель    Сразу клизму натощак.    Signum[3] recipe  небесный,    Что зовется Козерог;    Тот умрет, кто занемог,    Если силы нет телесной.    Recipe из модной лавки    Жемчуг, бархат и атлас;    Кошелечку в тот же час    Дать таблеток для поправки.    Друг за дружкой круглый год    На гвозде растут бумажки.    В день расплаты – нет поблажки:    Жив больной или помрет,    Все рецепты рвут гуртом.    Вы, однако ж, слишком смелы:    Разорвать рецепт Марселы,    Не узнав, что было в нем.