1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 
   Цельный, поди, монастырь мужской!    

       

   Уж и священники эти льстивы!    

   Каждый-то день у меня крестины!    

       

   Этот — орленком, щегленком — тот,    

   Всяк по-иному меня зовет.    

       

   У тяжелейшей из всех преступниц —    

   Сколько заступников и заступниц!    

       

   Лягут со мною на вечный сон    

   Нежные святцы моих имен.    

       

   Звали — равнó, называли — разно,    

   Все называли, никто не нáзвал.    

       

   6 апреля 1916    

      

         «Коли милым  назову — не соскучишься…»    

       

   Коли милым назову — не соскучишься!    

   Богородицей — слыву — Троеручицей:    

   Одной — крепости крушу, друга — тамотка,    

   Третьей по морю пишу — рыбам грамотку.    

       

   А немилый кто взойдет да придвинется,    

   Подивится весь народ, что за схимница!    

   Филин ухнет, черный кот ощетинится.    

   Будешь помнить цельный год — чернокнижницу!    

       

   Черт: ползком не продерусь! — а мне едется!    

   Хочешь, с зеркальцем пройдусь — в гололедицу?    

   Ради барских твоих нужд — хошь в метельщицы!    

   Только в мамки — не гожусь — в колыбельщицы!    

       

   Коль похожа на жену — где повойник мой?    

   Коль похожа на вдову — где покойник мой?    

   Коли суженого жду — где бессонница?    

   Царь-Девицею живу — беззаконницей!    

       

   6 апреля 1916    

           БЕССОННИЦА    

       

            1. «Обвела  мне глаза кольцом…»    

        

    Обвела мне глаза кольцом    

    Теневым — бессонница.    

    Оплела мне глаза бессонница    

    Теневым венцом.    

        

    То-то же! По ночам    

    Не молись — идолам!    

    Я твою тайну выдала,    

    Идолопоклонница.    

        

    Мало — тебе — дня,    

    Солнечного огня!    

        

    Пару моих колец    

    Носи, бледноликая!    

    Кликала — и накликала    

    Теневой венец.    

        

    Мало — меня — звала?    

    Мало — со мной — спала?    

        

    Ляжешь, легка лицом.    

    Люди поклонятся.    

    Буду тебе чтецом    

    Я, бессонница:    

        

    — Спи, успокоена,    

    Спи, удостоена,    

    Спи, увенчана,    

    Женщина.    

        

    Чтобы — спалось — легче,    

    Буду — тебе — певчим:    

        

    — Спи, подруженька    

    Неугомонная!    

        

    Спи, жемчужинка,    

    Спи, бессонная.    

        

    И кому ни писали писем,    

    И кому с тобой ни клялись мы…    

    Спи себе.    

        

    Вот и разлучены    

    Неразлучные.    

    Вот и выпущены из рук    

    Твои рученьки.    

    Вот ты и отмучилась,    

    Милая мученица.    

        

    Сон — свят,    

    Все — спят.    

    Венец-снят.    

        

    8 апреля 1916    

               2. «Руки  люблю…»    

        

    Руки люблю    

    Целовать, и люблю    

    Имена раздавать,    

    И еще — раскрывать    

    Двери!    

    — Настежь — в темную ночь!    

        

    Голову сжав,    

    Слушать, как тяжкий шаг    

    Где-то легчает,    

    Как ветер качает    

    Сонный, бессонный    

    Лес.    

        

    Ах, ночь!    

    Где-то бегут ключи,    

    Ко сну — клонит.    

    Сплю почти.    

    Где-то в ночи    

    Человек тонет.    

        

    27 мая 1916    

       

            3. «В  огромном городе моем — ночь…»    

        

    В огромном городе моем — ночь.    

    Из дома сонного иду — прочь.    

    И люди думают: жена, дочь, —    

    А я запомнила одно: ночь.    

        

    Июльский ветер мне метет — путь,    

    И где-то музыка в окне — чуть.    

    Ах, нынче ветру до зари — дуть    

    Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.    

        

    Есть черный тополь, и в окне — свет,    

    И звон на башне, и в руке — цвет,    

    И шаг вот этот — никому — вслед,    

    И тень вот эта, а меня — нет.    

        

    Огни — как нити золотых бус,    

    Ночного листика во рту — вкус.    

    Освободите от дневных уз,    

    Друзья, поймите, что я вам — снюсь.    

        

    17 июля 1916    

    Москва    

               4. «После  бессонной ночи слабеет тело…»    

        

    После бессонной ночи слабеет тело,    

    Милым становится и не своим, — ничьим.    

    В медленных жилах еще занывают стрелы —    

    И улыбаешься людям, как серафим.    

        

    После бессонной ночи слабеют руки    

    И глубоко равнодушен и враг и друг.    

    Целая радуга — в каждом случайном звуке,    

    И на морозе Флоренцией пахнет вдруг.    

        

    Нежно светлеют губы, и тень золоче    

    Возле запавших глаз. Это ночь зажгла    

    Этот светлейший лик, — и от темной ночи    

    Только одно темнеет у нас — глаза.    

        

    19 июля 1916    

       

            5. «Нынче я  гость небесный…»    

        

    Нынче я гость небесный    

    В стране твоей.    

    Я видела бессонницу леса    

    И сон полей.    

        

    Где-то в ночи подковы    

    Взрывали траву.    

    Тяжко вздохнула корова    

    В сонном хлеву.    

        

    Расскажу тебе с грустью,    

    С нежностью всей,    

    Про сторожа-гуся    

    И спящих гусей.    

        

    Руки тонули в песьей шерсти,    

    Пес был — сед.    

    Потом, к шести,    

    Начался рассвет.    

        

    20 июля 1916    

               6. «Сегодня  ночью я одна в ночи…»    

        

    Сегодня ночью я одна в ночи —    

    Бессонная, бездомная черница! —    

    Сегодня ночью у меня ключи    

    От всех ворот единственной столицы!    

        

    Бессонница меня толкнула в путь.    

    — О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль    

    мой! —    

    Сегодня ночью я целую в грудь    

    Всю круглую воюющую землю!    

        

    Вздымаются не волосы — а мех,    

    И душный ветер прямо в душу дует.    

    Сегодня ночью я жалею всех, —    

    Кого жалеют и кого целуют.    

        

    1 августа 1916    

       

            7.  «Нежно-нежно, тонко-тонко…»    

        

    Нежно-нежно, тонко-тонко    

    Что-то свистнуло в сосне.    

    Черноглазого ребенка    

    Я увидела во сне.    

        

    Так у сосенки у красной    

    Каплет жаркая смола.    

    Так в ночи моей прекрасной    

    Ходит пó сердцу пила.    

        

    8 августа 1916    

       

            8. «Черная,  как зрачок, как зрачок, сосущая…»    

        

    Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая    

    Свет — люблю тебя, зоркая ночь.    

        

    Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь    

    Песен, в чьей длани узда четырех ветров.    

        

    Клича тебя, славословя тебя, я только    

    Раковина, где еще не умолк океан.    

        

    Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека!    

    Испепели меня, черное солнце — ночь!    

        

    9 августа 1916    

               9. «Кто  спит по ночам? Никто не спит…»    

        

    Кто спит по ночам? Никто не спит!    

    Ребенок в люльке своей кричит,    

    Старик над смертью своей сидит,    

    Кто молод — с милою говорит,    

    Ей в губы дышит, в глаза глядит.    

        

    Заснешь — проснешься ли здесь опять?    

    Успеем, успеем, успеем спать!    

        

    А зоркий сторож из дома в дом    

    Проходит с розовым фонарем,    

    И дробным рокотом над подушкой    

    Рокочет ярая колотушка:    

        

    Не спи! крепись! говорю добром!    

    А то — вечный сон! а то — вечный дом!    

        

    12 декабря 1916    

       

            10. «Вот  опять окно…»    

        

    Вот опять окно,    

    Где опять не спят.    

    Может — пьют вино,    

    Может — так сидят.    

    Или просто — рук    

    Не разнимут двое.    

    В каждом доме, друг,    

    Есть окно такое.    

        

    Крик разлук и встреч —    

    Ты, окно в ночи!    

    Может — сотни свеч,    

    Может — три свечи…    

    Нет и нет уму    

    Моему — покоя.    

    И в моем дому    

    Завелось такое.    

        

    Помолись, дружок, за бессонный дом,    

    За окно с огнем!    

        

    23 декабря 1916    

               11.  «Бессонница! Друг мой…»    

        

    Бессонница! Друг мой!    

    Опять твою руку    

    С протянутым кубком    

    Встречаю в беззвучно —    

    Звенящей ночи.    

        

    — Прельстись!    

    Пригубь!    

    Не в высь,    

    А в глубь —    

    Веду…    

    Губами приголубь!    

    Голубка! Друг!    

    Пригубь!    

    Прельстись!    

    Испей!    

    От всех страстей —    

    Устой,    

    От всех вестей —    

    Покой.    

    — Подруга! —    

    Удостой.    

    Раздвинь уста!    

    Всей негой уст    

    Резного кубка край    

    Возьми —    

    Втяни,    

    Глотни:    

    — Не будь! —    

    О друг! Не обессудь!    

    Прельстись!    

    Испей!    

    Из всех страстей —    

    Страстнейшая, из всех смертей —    

    Нежнейшая… Из двух горстей    

    Моих — прельстись! — испей!    

        

    Мир бéз вести пропал. В нигде —    

    Затопленные берега…    

    — Пей, ласточка моя! На дне    

    Растопленные жемчуга…    

        

    Ты море пьешь,    

    Ты зори пьешь.    

    С каким любовником кутеж    

    С моим    

    — Дитя —    

    Сравним?    

        

    А если спросят (научу!),    

    Что, дескать, щечки не свежи, —    

    С Бессонницей кучу, скажи,    

    С Бессонницей кучу…    

        

    Май 1921    

       

           СТИХИ К БЛОКУ    

       

            1. «Имя  твое — птица в руке…»    

        

    Имя твое — птица в руке,    

    Имя твое — льдинка на языке,    

    Одно единственное движенье губ,    

    Имя твое — пять букв.    

    Мячик, пойманный на лету,    

    Серебряный бубенец во рту,    

        

    Камень, кинутый в тихий пруд,    

    Всхлипнет так, как тебя зовут.    

    В легком щелканье ночных копыт    

    Громкое имя твое гремит.    

    И назовет его нам в висок    

    Звонко щелкающий курок.    

        

    Имя твое — ах, нельзя! —    

    Имя твое — поцелуй в глаза,    

    В нежную стужу недвижных век,    

    Имя твое — поцелуй в снег.    

    Ключевой, ледяной, голубой глоток…    

    С именем твоим — сон глубок.    

        

    15 апреля 1916    

       

            2. «Нежный  призрак…»    

        

    Нежный призрак,    

    Рыцарь без укоризны,    

    Кем ты призван    

    В мою молодую жизнь?    

        

    Во мгле сизой    

    Стоишь, ризой    

    Снеговой одет.    

        

    То не ветер    

    Гонит меня по городу,    

    Ох, уж третий    

    Вечер я чую ворога.    

        

    Голубоглазый    

    Меня сглазил    

    Снеговой певец.    

        

    Снежный лебедь    

    Мне пóд ноги перья стелет.    

    Перья реют    

    И медленно никнут в снег.    

        

    Так по перьям,    

    Иду к двери,    

    За которой — смерть.    

        

    Он поет мне    

    За синими окнами,    

    Он поет мне    

    Бубенцами далекими,    

        

    Длинным криком,    

    Лебединым кликом —    

    Зовет.    

        

    Милый призрак!    

    Я знаю, что все мне снится.    

    Сделай милость:    

    Аминь, аминь, рассыпься!    

    Аминь.    

        

    1 мая 1916    

               3. «Ты  проходишь на Запад Солнца…»    

        

    Ты проходишь на Запад Солнца,    

    Ты увидишь вечерний свет,    

    Ты проходишь на Запад Солнца,    

    И метель заметает след.    

        

    Мимо окон моих — бесстрастный —    

    Ты пройдешь в снеговой тиши,    

    Божий праведник мой прекрасный,    

    Свете тихий моей души.    

        

    Я на душу твою — не зарюсь!    

    Нерушима твоя стезя.    

    В руку, бледную от лобзаний,    

    Не вобью своего гвоздя.    

        

    И по имени не окликну,    

    И руками не потянусь.    

    Восковому святому лику    

    Только издали поклонюсь.    

        

    И, под медленным снегом стоя,    

    Опущусь на колени в снег,    

    И во имя твое святое,    

    Поцелую вечерний снег. —    

        

    Там, где поступью величавой    

    Ты прошел в гробовой тиши,    

    Свете тихий — святыя славы —    

    Вседержитель моей души.    

        

    2 мая 1916    

       

            4. «Зверю —  берлога…»    

        

    Зверю — берлога,    

    Страннику — дорога,    

    Мертвому — дроги.    

    Каждому — свое.    

        

    Женщине — лукавить,    

    Царю — править,    

    Мне — славить    

    Имя твое.    

        

    2 мая 1916    

               5. «У меня в  Москве — купола горят…»    

        

    У меня в Москве — купола горят!    

    У меня в Москве — колокола звонят!    

    И гробницы в ряд у меня стоят, —    

    В них царицы спят, и цари.    

        

    И не знаешь ты, что зарей в Кремле    

    Легче дышится — чем на всей земле!    

    И не знаешь ты, что зарей в Кремле    

    Я молюсь тебе — до зари!    

        

    И проходишь ты над своей Невой    

    О ту пору, как над рекой-Москвой    

    Я стою с опущенной головой,    

    И слипаются фонари.    

        

    Всей бессонницей я тебя люблю,    

    Всей бессонницей я тебе внемлю —    

    О ту пору, как по всему Кремлю    

    Просыпаются звонари…    

        

    Но моя река — да с твоей рекой,    

    Но моя рука — да с твоей рукой    

    Не сойдутся, Радость моя, доколь    

    Не догонит заря — зари.    

        

    7 мая 1916    

       

            6. «Думали  — человек…»    

        

    Думали — человек!    

    И умереть заставили.    

    Умер теперь, навек.    

    — Плачьте о мертвом ангеле!