1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 
Пика пронзила насквозь и в песок опрокинула желтый.    

Братья, отважный отряд, пораженные скорбью внезапной,    

Тотчас хватают мечи и железо летучее копий,    

Рвутся вслепую вперед; навстречу им выбегает    

280  Строй лаврентских бойцов; и уже агиллинцы и  тевкры    

Мчатся лавиной густой и аркадцы в пестрых доспехах.    

Страсть одна у врагов: решить оружием тяжбу.    

Все алтари сметены. Взвихренной черною тучей    

По небу копья летят, и железный рушится ливень.    

285  Чаши несут и жаровни назад. Латин убегает,    

Прочь уносит богов, изгоняемых попранной клятвой.    

Впрячь в колесницы коней спешат одни, а другие    

Прыгают в седла, летят на врага с мечом обнаженным.    

Вот на Авлеста-царя Мессап коня направляет    

290  В жажде разрушить союз, и тирренца в царском  уборе    

Гонит он и теснит, – пока, попятившись в страхе,    

Вдруг на алтарь, что сзади стоял, не наткнулся несчастный.    

Навзничь он пал и на жертвенник лег головой и плечами;    

Быстрый примчался Мессап, о пощаде молившего мужа    

295  Толстым, тяжелым копьем он с коня ударил и  молвил:    

«Этот готов! Принес я богам наилучшую жертву!»    

С теплого тела доспех италийцы, собравшись, сорвали.    

Вот Кориней, на бегу с алтаря головню подхвативший,    

Бросил Эбузу ее, для удара занесшему руку,    

300  Прямо в лицо; борода занялась у Эбуза густая,    

Смрад паленых волос полетел; Кориней же немедля    

Левой рукою схватил врага трепетавшего кудри,    

Наземь бросил его, придавил, упершись коленом    

В грудь, твердый клинок вонзил меж ребер. За Альсом,    

305  Храбрым хранителем стад, среди первых летевшим  сквозь копья,    

Мчался, меч занося, Подалирий; но Альс, обернувшись,    

Острой секирой взмахнул и череп до подбородка    

Надвое тевкру рассек, оросив доспех его кровью.    

Тотчас же тяжкий покой, железный сон, опустившись,    

310  Воину очи застлал навеки тьмой непроглядной.    

     

Благочестивый Эней, не покрыв даже голову шлемом,    

Громко к тевкрам взывал, протянув безоружную руку:    

"Стойте! Куда вы? Зачем разгорелась распря нежданно?    

Гнев сдержите, друзья! Заключен союз, и условья    

315  Приняты: мне одному надлежит сражаться по праву!    

В бой без страха меня пустите: узы скреплю я    

Твердой рукой. Мне Турн обречен обрядом священным".    

Но между тем как Эней увещал речами троянцев,    

Вдруг со свистом к нему прилетела пернатая стрелка;    

320  Ныне неведомо, чей послал ее лук, и какие    

Ветры ее принесли, и кто осчастливил удачей    

Рутулов – случай иль бог: погибла подвига слава,    

Не похвалялся никто Энея пролитой кровью.    

Турн, едва увидал, как Эней уходит из строя,    

325  Как всполошились вожди, загорелся пылкой  надеждой:    

Требует вновь он коней и доспех и, вскочив в колесницу,    

В руки поводья берет, преисполнен гордости новой.    

Много могучих мужей, пролетая, он гибели предал,    

То полумертвыми их валил, то давил колесницей,    

330  То убегавших разил, из убитых выхватив копья.    

Так окровавленный Марс над потоком Гебра студеным,    

Звоном щита возбуждая вокруг беспощадные битвы,    

Бешеных гонит коней, и быстрей Зефира и Нота    

По полю мчатся они; под копытами быстрыми стонет    

335  Фракии дальней земля; а следом спутники бога —    

Мрачного Ужаса лик, и Гнев, и Козни несутся.    

Марсу подобный, коней, от пота дымящихся, гонит    

Турн окрыленный, глумясь над врагами, что жалкою смертью    

Гибнут вокруг; летят от копыт горячие брызги    

340  Алой кровавой росы, и песок стал от крови зыбучим:    

Издали Турн Сфенела сразил, а Фамира и Фола —    

В ближнем бою; издалека настиг он двоих Имбрасидов —    

Главка и Лада – копьем; в краю Ликийском взрастил их    

Имбрас и сам на войну снарядил, чтоб могли они равно    

345  Биться и в пешем строю, и верхом, ветра обгоняя.    

В поле с другой стороны на врагов устремился отважно    

Славный воитель Эвмед, Долона[609] древнего отпрыск;    

Имя он деда носил, а мощью и храбростью равен    

Был отцу, что лазутчиком шел к данайскому стану,    

350  Дерзко в награду себе испросив упряжку Пелида;    

Но заплатил за дерзость ему другою наградой    

Сын Тидея, и он о конях уж не думал Ахилла.    

Турн, чуть завидел вдали на равнине открытой Эвмеда,    

Легким дротом в него метнул, прорезавшим воздух,    

355  Резвых коней задержал, с колесницы спрыгнул  проворно,    

Кинулся прямо к врагу, лежавшему замертво в прахе,    

Шею ногой придавил и, меч из рук его вырвав,    

В горло клинок вонзил глубоко и над трупом промолвил:    

"Землю хотел захватить ты в краю Гесперийском? Отмерь  же    

360  Собственным телом ее! Такую награду уносят    

Все, кто на нас нападет; города здесь так воздвигают!"    

Пику метнув, отправил он вслед за Эвмедом Асбута,    

После – Хлорея, Дарета, Сибариса и Терсилоха,    

С ними – Тимета, что был норовистой лошадью сброшен.    

365  Если, шумно дыша, на эгейский простор налетает    

Вдруг эдонийский[610] Борей, –  убегают к берегу волны.    

И под напором его разбегаются по небу тучи.    

Так же, где бы себе ни прокладывал рутул дорогу, —    

Вспять отряды бегут. Порыв увлекает героя,    

370  Грива на шлеме его развевается по ветру бурно.    

Горько Фегею глядеть, как неистовый Турн побеждает.    

Путь преградив упряжке врага, покрытые пеной    

Он поводья схватил, на бегу повернул колесницу,    

Сам же, конями влеком, повис на дышле, подставив    

375  Бок удару копья, – прорвав двойную  кольчугу,    

Тело задел наконечник легко и крови отведал.    

Тотчас к врагу повернулся Фегей, щитом прикрываясь,    

Начал с мечом наступать, друзей призывая на помощь,    

Но колесница вперед рванулась и с ног его сбила,    

380  Бросила наземь его под колеса, и Турн  подбежавший    

Шею ему мечом разрубил меж кольчугой и шлемом,    

Голову снес и оставил в песке безглавое тело.    

     

Тою порой, как Турн губил врагов, побеждая,    

Верный Ахат и Мнесфей и с ними юный Асканий    

385  В лагерь к шатрам привели залитого кровью Энея:    

Шел он, за шагом шаг, опираясь на длинную пику,    

В гневе обломок стрелы из раны вырвать пытался,    

Требовал, чтобы друзья помогли ему способом скорым:    

Рану широким мечом иссекли и скрытое в теле    

390  Вынули жало стрелы и вернуться в бой разрешили.    

Япиг, Иасия сын, подошел, Аполлона избранник;    

Бог ему в давние дни, воспылав любовью великой,    

Радостно все искусства свои предлагал и уменья:    

Или пророчества дар, иль кифару, иль быстрые стрелы.    

395  Япиг, желая продлить отца одряхлевшего годы,    

Силу трав предпочел узнать, врачеванья приемы    

Все изучить, чтоб в тиши заниматься скромным искусством.    

Горько ропща, стоял Дарданид, на копье опираясь,    

Рядом – троянцев толпа и плачущий отрок Асканий.    

400  Только Эней недоступен слезам. А старец  хлопочет,    

Полы плаща подобрав по обычаю всех пеанидов[611]:    

То умелой рукой, то могучими травами Феба    

Тщетно старается он помочь, и железо из раны    

Пальцами хочет достать и цепкими вырвать щипцами.    

405  Нет удачи ему, и на помощь отец врачеванья    

Феб не приходит; меж тем на полях все больше и больше    

Ужас растет, все ближе беда: застилается небо    

Пылью, и всадников строй подступает, и стрелы на лагерь    

Сыплются частым дождем, и в эфир высокий взлетают    

410  Скорбные вопли бойцов, сражаемых Марсом суровым.    

Горько Венере глядеть на мученья безвинные сына.    

Тотчас она сорвала ясенец на Иде Диктейской —    

Стебель с пурпурным цветком, от спелых листьев кудрявый;    

Знают эту траву быстроногие горные козы,    

415  Ищут ее, убежав со стрелой пернатою в теле.    

Облаком темным лицо окутав, приносит Венера    

Травку и тайно ее погружает в блестящую чашу;    

Влаге, налитой в нее, придав целебную силу,    

Сок амвросии льет и душистый состав всецелящий.    

420  Рану влагой омыл ни о чем не ведавший Япиг —    

Боль немедля ушла и покинула тело Энея,    

Кровь перестала течь, осушилась глубокая рана,    

Тотчас, покорно руке, без усилья вышло из тела    

Жало стрелы, и к царю вернулись прежние силы.    

425  "Что ж вы стоите? Скорей вождю несите  оружье! —    

Япиг вскричал и сердца наполнил мужеством новым. —    

Нет, не силе людской, не стараньям искусства обязан    

Ты избавленьем, Эней, не моей исцелен ты рукою:    

Бог великий тебя для великих дел возвращает".    

430  Быстро поножи надел герой, стосковавшись по  битве.    

Пикой тяжелой взмахнул; промедленье ему ненавистно.    

Панцирь уже на плечах, и щит удобно прилажен.    

Юла привлек родитель к груди, одетой в доспехи,    

И хоть мешал ему шлем, коснулся сына губами,    

435  Молвив: "Учись у меня трудам и доблести,  сын мой.    

Быть счастливым учись у других. Тебя защищу я    

В битве своею рукой, поведу к великим наградам.    

Ты же о нас не забудь и, когда созреешь годами,    

Пусть побуждает тебя подражать высоким примерам    

440  Мысль, что Эней – твой отец и что брат твоей  матери – Гектор".    

     

Молвив такие слова, он из лагеря вышел, огромный,    

Мощною пикой в руке потрясая; за ним устремились    

Быстро Анфей и Мнесфей, и густой толпой за ворота    

Воины хлынули все. В непроглядном облаке пыли    

445  Скрылись от взоров поля, задрожала земля под  ногами.    

Видит Турн, что враги из лагеря снова выходят,    

Видят противника вновь авзонийцы – и трепет холодный    

Их пронизал до мозга костей. Всех раньше Ютурна    

Тевкров услышала клич и в бегство бросилась в страхе.    

450  Мчится Эней и чернеющий строй ведет по равнине;    

Так, если вихрь налетит, – к земле стремительно мчится    

По морю столб водяной, и сердца земледельцев сжимает    

Вещий страх, ибо смерч немало свалит деревьев,    

Много посевов сметет, на пути своем все разрушая;    

455  Грохот меж тем доносят до них  предвестники-ветры.    

Смерчу подобна, идет предводимая мужем ретейским    

Рать на врага; сплотившись тесней, построились в клинья    

Тевкры. И вот уж мечом Тимбрея повержен Осирид,    

Вот уж Ахатом убит Эпулон, Арцетий – Мнесфеем,    

460  Уфент Гиасом сражен; погиб и гадатель Толумний,    

Тот, что первым копье во врагов безоружных направил.    

К небу вздымается крик; в свой черед под натиском тевкров    

Рутулы мчатся назад, убегая по пыльному полю.    

Но не желает Эней истреблять ни бегущих постыдно,    

465  Ни в рукопашную с ним дерзающих биться на  равных;    

Тех, кто бросает копье, не преследует он, – одного лишь    

Турна ищет во мгле, лишь его на бой вызывает.    

Ужас душу потряс Ютурне, деве отважной.    

Сильным ударом она Метиска, Турна возницу,    

470  Сбросила прочь с передка, и лежать в пыли он  остался,    

Нимфа же в руки сама взяла волнистые вожжи,    

Голосом, ростом, лицом и оружьем подобна Метиску.    

Ласточка вьется порой по дому богатого мужа,    

В атрий[612] высокий  впорхнув, и на черных крыльях кружится,    

475  И, для крикливых птенцов собирая скудную пищу,    

То по просторным сеням, то над самой водою мелькает;    

Ласточке этой под стать, летит меж врагами Ютурна,    

Быстрых коней торопя, колесницу по полю гонит,    

Дальше спешит без дорог, чтоб и там и здесь показался    

480  Радостный Турн, но нигде не успел завязать  поединок.    

Встречи с Турном ища, и Эней кружит по равнине,    

По следу мчится за ним, через головы ратей разбитых    

Громко кличет врага, – но едва лишь, поймав его  взглядом,    

Пустит троянец быстрей скакунов крылоногих вдогонку,    

485  Тотчас, коней повернув, ускользает в сторону  нимфа.    

Как же ему поступить? Понапрасну прибоем бушуют    

Мысли и душу влечет то одно, то другое решенье.    

Вдруг Мессап, что держал два дрота с жалом железным    

Гибких в левой руке, замахнулся одним и направил    

490  Метким броском в Энея его, налетевши нежданно.    

Встал на месте Эней и, согнув колени, укрылся    

Весь за огромным щитом, – и дрот лишь маковку шлема    

Снес у него и с гребня сорвал мохнатую гриву.    

Пуще коварство врага распалило ярость героя.    

495  Видит он: вновь и вновь колесницу кони уносят, —    

И, громовержца призвав на алтарь взглянуть, оскверненный    

Попранной клятвою, сам устремился в толпу италийцев,    

Страшную сечу меж них учинил, разя без разбора,    

Гнева узду отпустив, благосклонным сопутствуем Марсом.    

     

500  В песне кто из богов мне о грозной поведает  сече,    

Гибели горькой вождей, которых по полю гнали    

В свой черед то троянский герой, то рутул отважный?    

Ты ли, Юпитер, хотел племена, которым навеки    

Мир уготовил ты сам, испытать великой войною?    

505  Только лишь, в битву вступив, Эней напал на  Сукрона,    

Встали на месте бойцы, задержался натиск троянцев;    

Сбоку ударил герой, и недолго противился рутул:    

В ребра вонзился клинок и принес мгновенную гибель.    

Турн Амика в тот миг, когда конь его сбросил, на пику    

510  Принял в пешем бою, и следом брата Диора    

Острым железом сразил; отсеченными их головами    

Он колесницу свою украсил и дальше умчался.    

Предал смерти Эней Танаиса, Цетега и Тала,    

Против троих сражаясь один, и за ними Онита    

515  (Был он, несчастный, рожден Перидией отцу  Эхиону).    

Турн ликийцев двоих, пришедших с Фебовых пашен[613]    

Братьев родных, распростер, и аркадца Менота – напрасно    

Тот ненавидел войну и на Лерне[614], рыбой обильной,    

Жил ремеслом рыбака в дому убогом, не зная    

520  Тягот богатства, с отцом, засевавшим наемную  ниву.    

Словно огонь в сухостойном лесу, с двух сторон запаленном,    

С ревом несется вперед по кустам низкорослого лавра,    

Словно потоки в горах, водопадами с круч низвергаясь,    

Пеной покрыты, стремят на равнину ревущие воды,    

525  Все на своем сметая пути, – так оба героя    

Турн и Эней, несутся сквозь бой. Теперь до предела    

Ярость наполнила грудь, и привыкшие только к победам    

Рвутся сердца; разят лишь теперь они с полною силой.    

Камень, обломок скалы, метнул троянец в Муррана;    

530  Прадедов, дедов своих именами Мурран похвалялся,    

Ибо весь его род царил на землях латинских,    

Но с колесницы низверг его Эней, и под нею    

Между колес повлеклось на вожжах его тело, и кони    

Долго топтали его, позабыв о хозяине в бегстве.    

535  С криком неистовым Гилл напал на Турна, но рутул    

Пикой встретил врага и в висок золоченый ударил:    

Шлем пробило копье и в мозгу пронзенном застряло.    

Мощь руки, о Крефей, между греков храбрейший, от Турна    

Не охранила тебя, и тебя, Купенк, от Энея    

540  Боги твои не спасли[615]: под удар налетевшего тевкра    

Грудь ты подставил, и щит не сберег злосчастного медный.    

Пашни Лаврента в тот день и тебя, Эол, увидали,    

Как ты навзничь упал и простерся, руки раскинув,    

Ты, кого не могли погубить ни фаланги аргивян,    

545  Ни великий Ахилл, разрушитель Приамова царства.    

Здесь ожидал тебя смерти предел: был дом твой под Идой,    

Был в Лирнессе твой дом, а могила – в полях под Лаврентом.    

Друг ко другу лицом повернулись враги: италийцы,    

Тевкры все, и средь них Мнесфей с отважным Серестом,    

550  Храбрый Азил и могучий Мессап, коней укротитель,    

Тусков полки и конный отряд аркадца Эвандра, —    

Каждый являет в бою высочайшую сил своих меру,    

Отдыха воинам нет, не медлит упорная битва.    

     

Новый прекрасная мать тут внушила замысел сыну:    

555  Чтобы к стенам он пошел, повернул против города  войско,    

Чтобы скорее сломил пораженьем внезапным латинян.    

Сам он, когда меж рядов по следу Турна носился,    

Все озирая кругом, увидал, что покоится в мире    

Город, вине вопреки, и великой войною не тронут.    

560  Сердце Энею зажгло виденье большего боя.    

Кликнув Сергеста к себе и Мнесфея с отважным Серестом,    

Встал герой средь вождей на холме, и сбежались немедля    

Тевкров отряды к нему и вокруг столпились, оружья    

Не выпуская из рук. И сказал им Эней с возвышенья:    

565  "Тотчас исполните все, что скажу я. С нами  Юпитер!    

Бой хоть по-новому мы поведем, но с прежней отвагой!    

Город, причину войны, столицу Латина сегодня, —    

Если не примут узды, не признают нашей победы, —    

Я сокрушу и с землей подожженные кровли сровняю.    

570  Должен ли ждать я, пока соизволит Турн  побежденный    

В битву вступить и один на один сойдется со мною?    

Здесь и начало, друзья, и конец войны нечестивой!    

Факелы дайте: огнем мы принудим латинян к союзу".    

Так он сказал, и тотчас же все, соревнуясь отвагой,    

575  Строятся в клин и к стенам спешат лавиною  плотной.    

Лестницы вдруг появились в руках и горящие ветки.    

Мчатся к воротам одни, убивают стражу у входов,    

Копий и стрел пеленой застилают небо другие;    

Руку из первых рядов Эней к стенам простирает,    

580  Громко Латина корит в том, что дважды вражду  разжигал он,    

Дважды союз разрывал, и клянется, богов призывая,    

В том, что и ныне его против воли заставили биться.    

В городе тотчас раздор между граждан испуганных вспыхнул:    

Требуют те отворить перед войском дарданским ворота    

585  И за собою влекут на стены старца Латина;    

Эти оружье несут, к обороне готовясь упрямо.    

Так порою пастух, нашедший в скважистом камне    

Диких пчел, выкуривать их принимается дымом;    

В страхе за царство свое, облетают пчелы вслепую    

590  Стан восковой и гнев свой сильней разжигают  жужжаньем,    

Едкий запах меж тем по проходам течет, и гуденье    

Слышится в полой скале, и дым подымается к небу.    

     

Новое горе тогда истомленных постигло латинян,    

До основанья Лаврент потрясло оно скорбью нежданной:    

595  С кровли едва увидав, как враги стремятся на  приступ,    

Мечут огонь на крыши домов и влезают на стены,    

И не противятся им, не дерутся рутулы Турна, —    

Тотчас царица сочла, что погиб в сраженье несчастный    

Юноша. Разум ее помутился от боли внезапной:    

600  Громко причиной всех бед и началом себя именует    

В скорбном безумье она и ведет бессвязные речи;    

После, решив умереть и покров разорвав свой пурпурный,    

Вяжет к балке сама безобразную смертную петлю.    

Скоро об этой беде узнали латинские жены.    

605  Пышные кудри свои растерзала Лавиния первой,    

Щеки себе расцарапала в кровь, – и, наполнив чертоги    

Воплями, женщины все предались неистовой скорби.    

Горькая весть из дворца по всему разлетелась Лавренту.    

Падают духом бойцы; Латин разрывает одежды;    

610  Смертью жены потрясен и крушеньем города скорым,    

611  Пылью нечистой себе осыпает седины несчастный.    

612 [616]    

     

614  Тою порой воинственный Турн по краю равнины    

615  Редких гнал беглецов, – но уже не с прежним  усердьем,    

И ликовал уж не так, когда кони врага настигали.    

Вдруг до него донеслись непонятного полные страха    

Вопли по ветру; и вот напряженным ловит он слухом,    

Как зловещий растет в смятенном городе ропот.    

620  "Горе мне! Вновь отчего оглашаются стены  стенаньем?    

Чьи это вопли сюда из далекого города слышны?"    

Молвив, коней задержал, натянув поводья, безумец.    

Тотчас богиня-сестра, что, приняв обличье Метиска,    

Место возницы заняв, колесницей правила брата,    

625  Молвит ему вперекор: "Истребляй троянских  пришельцев    

Здесь, где дорогу тебе открывает впервые победа.    

Чтобы дома защищать, бойцы другие найдутся.    

Пусть италийцев Эней в упорной преследует битве, —    

Мы беспощадной рукой предавать будем смерти троянцев:    

630  Ты ни убитых числом не уступишь дарданцу, ни  славой".    

Турн отвечал:    

"О сестра, тебя я узнал, как только искусно    

Ты договор заключить помешала и ринулась в битву;    

Тщетно ты хочешь меня обмануть, о богиня. Но кто же    

635  С неба тебя из богов послал на труды и на муки?    

Брата ль несчастного ты прозреваешь жестокую гибель?    

Что же мне делать теперь? Где сулит спасенье Фортуна?    

Звал нас на помощь Мурран, на моих глазах умирая;    

Не оставалось друзей у меня дороже Муррана, —    

640  Но и могучий Мурран погиб под ударом могучим.    

Уфент несчастный пал, не желая позор наш увидеть,    

Ныне и телом его и оружьем владеют троянцы.    

Я ли стерплю, чтобы враг (лишь этого нам не хватало!)    

Жег дома? Я ли Дранка навет не смогу опровергнуть?    

645  Эти неужто поля бегущим Турна увидят?    

Так ли гибель страшна? Вы ко мне благосклонны пребудьте,    

Маны, коль скоро богов небесных мне воля враждебна!    

К вам с непорочной душой я сойду, не запятнанный гнусной    

Этой виной и дедов моих достойный великих".    

     

650  Так говорил он. Но вот сквозь толпу врагов  пролетает    

Пеной покрытый скакун, и, стрелою в голову ранен,    

Сакет несется на нем, окликая по имени Турна:    

"Сжалься над нами, Турн! На тебя лишь осталась надежда!    

Молнией меч Энея разит, угрожает пришелец    

655  В прах низвергнуть и сжечь пожаром твердыню  латинян.    

Факелы вражьи летят на кровли. Все италийцы    

Взор обращают к тебе. Латин решиться не может,    

С кем договор заключить, кого назвать ему зятем.    

Та, что преданней всех тебя любила, – Амата    

660  Жизни лишила себя и мир покинула в страхе.    

Только Мессап и отважный Атин защищают ворота,    

Дать пытаясь отпор отовсюду рвущимся тевкрам.    

Вкруг железной стерней клинки врагов вырастают.    

Ты же на поле пустом колесницу гонишь напрасно".    

665  Замер Турн, поражен событий новым обличьем,    

Молча вокруг озирается он. Воедино сливаясь,    

В сердце бушуют сильней и стыд, и скорбь, и безумье,    

Вера в доблесть свою и любовь, распаленная местью.    

Только лишь сумрак исчез и вернулась к разуму ясность,    

670  Взоры горящие Турн обратил к стенам и воротам    

И с колесницы своей обозрел в тревоге твердыню.    

Там уже огненный вихрь, пожирая доски настилов,    

К небу взметнулся, клубясь над пожаром охваченной башней:    

Сам он построил ее из надежно сколоченных бревен,    

675  Снизу колеса подвел и мосты перекинул высоко.    

"Рок побеждает, сестра! Теперь нельзя уже медлить!    

Бог нас зовет и злая судьба – так пойдем же за ними.    

Твердо решил я вступить в поединок с Энеем и горечь    

Смерти узнать. Но в позоре меня не увидишь ты больше!    

680  Только позволь мне, молю, отдаться ярости  вольно!"    

Так он сказал – и скорей с колесницы спрыгнул на землю,    

Ринулся в гущу врагов, покидая печальную нимфу,    

И, разрывая ряды, сквозь мечи и копья помчался.    

Так тяжелый утес, оторвавшись от горной вершины,    

685  Рушится с круч, иль подмытый дождем, или  сваленный ветром,    

Или древностью лет неприметно подточенный снизу;    

Прыгая, катится он по кремнистым стремнинам в долину,    

Злобною силой гоним, и в пути за собой увлекает    

Скот, и леса, и людей, – и так же, ряды разметая,    

690  Рутул несется к стенам, туда где от пролитой  крови    

Влажной стала земля, где свищут в воздухе копья.    

Знаки рукой подает он друзьям и громко взывает:    

"Рутулы, стойте! И вы удержите, латиняне, копья!    

Что ни готовит судьба – все мое! Договор оскверненный    

695  Мне за всех искупать, мне решать эту тяжбу  оружьем".    

Все расступились бойцы, посредине очистив пространство.    

     

Сам родитель Эней, лишь услышал противника имя,    

Стены покинул тотчас, городскую покинул твердыню;    

Все, что могло задержать, он спешит иль прервать, иль  окончить,    

700  Радости полный, встает, звеня доспехами грозно;    

Словно Афон, огромен герой, словно Эрикс иль даже    

Словно отец Апеннин, возносящий седую от снега    

Голову в небо, где вихрь мохнатые падубы треплет.    

Вот уже рутулы взор обратили к Энею, и следом    

705  Все троянцы и все италийцы – те, что на стенах    

Сверху стояли, и те, кто снизу бил в них тараном,    

С плеч поснимали щиты. Сам Латин дивится, увидев    

Вместе могучих мужей, рожденных в разных пределах    

Мира земного и здесь для последней сошедшихся битвы.    

710  Оба врага между тем, едва опустела равнина,    

Издали копья метнув, друг на друга бегом устремились:    

Звонко столкнулись щиты, и Марсов бой разгорелся.    

Тяжко стонет земля, ударяет чаще и чаще    

В битве клинок о клинок; все смешалось – и доблесть и  случай.    

715  Так иль на Силе крутой, иль на склонах высоких  Табурна[617]    

Два свирепых быка начинают сраженье, с разбега    

Лбом ударяясь о лоб; трепеща, пастухи отступают;    

В страхе немом, не мыча, ожидают покорно коровы,    

Кто стада поведет, кто станет рощи владыкой;    

720  С силой оба врага рога друг в друга вонзают,    

Кровь широкой струей заливает подгрудки и плечи,    

Громким отзвуком рев отдается по рощам окрестным.    

Так же медью щитов сшибались оба героя,    

Давна сын и Эней, наполняя грохотом небо.    

725  Сам Юпитер[618] меж  тем, уравняв между чашами стрелку,    

Взял весы и на них возложил противников судьбы:    

Кто из двоих обречен, чья склонится к гибели чаша.    

Турн устремился вперед, возомнив, что не встретит отпора,    

Меч над Энеем занес и, во весь свой рост распрямившись,    

730  Сверху обрушил удар. По рядам напряженно  глядевших    

Воинов крик пробежал. Но сломался меч вероломный,    

Сделав напрасным удар и Турна предав. Кроме бегства,    

Нет спасенья ему, – и пустился он, Эвра быстрее,    

Лишь в безоружной руке рукоять чужую заметил:    

735  В час, когда бой начался и Турн вскочил в  колесницу,    

Меч наследственный свой, как преданье гласит, позабыл он    

И захватил второпях клинок возницы Метиска.    

Честно служил этот меч, пока разбегались в испуге    

Тевкры, но только лишь он скрестился с железом Вулкана,    

740  Тотчас же смертная сталь, словно хрупкий лед,  раскололась, —    

Только на желтом песке заблестели тускло осколки.    

Турн, обезумев, бежит, стремится к дальнему краю    

Поля, несется то здесь, то там вслепую по кругу,    

Тевкров густые ряды отовсюду его обступают,    

745  Здесь – широкая топь, там – стена преграждает  дорогу.    

Столь же проворно Эней, хоть в колене, стрелою пронзенном,    

Боль мешает подчас и шаги замедлять заставляет,    

Гонится, гневный, бежит по пятам за трепещущим Турном.    

Так за оленем, когда он рекой от леса отрезан,    

750  Или обложен кольцом пугающих перьев[619] пурпурных,    

Мчится охотничий пес, настигая с лаем добычу;    

Зверя страшит и обрыв, и коварный заслон; все по тем же    

Он пробегает путям, но, не зная устали, умбрский    

Гонится пес и, готовясь вот-вот вцепиться клыками,    

755  Щелкает пастью – но зря: только воздух пустой он  хватает.    

Шум вокруг поднялся; берега и озеро вторят    

Крикам толпы, и небесный свод оглашается воплем.    

Турн кричит на бегу, окликая всех поименно    

Рутулов, просит друзей, чтобы меч ему дали привычный.    

760  Смертью Эней любому грозит, кто только посмеет    

Выйти вперед из рядов, и врагов он пугает дрожащих    

Тем, что разрушит Лаврент, и летит, невзирая на рану.    

Пятый замкнули они уже круг, пять раз пробежали    

Путь свой туда и назад: ведь не ради ничтожной награды    

765  Так состязались они, но о жизни спорили Турна.    

Дикая в поле росла посвященная Фавну олива;    

Прежде чтили ее мореходы и, спасшись от бури,