1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 
идеями.

Учитель
не может удержаться
от беспрестан­ного
пребывания
в этом состоянии,
имея лишь то
различие,
что некоторым
для нас непостижи­мым
путем он способен
использовать
ум, тело, а также
интеллект, не
впадая обратно
в иллюзию наличия
отдельного
сознания.

Бесполезно
философствовать,
бесполезно
ста­раться
и принимать
умственное
или интеллекту­альное
понимание, а
затем действовать,
исходя из этого.
Оно есть лишь
религия, кодекс
для детей и для
жизни в обществе,
руководство,
помогающее
нам
избежать потрясений,
чтобы внутренний
огонь мог
сжечь наше
сумасбродство
и учить, ско­рее
всего понемногу,
здравому смыслу,
то есть знанию
об иллюзии
отделенности.

Религии,
будь то христианство,
буддизм, инду­изм,
теософия или
любые другие
разновидности
„измов” и „софий”,
или систем,
могут лишь
довести нас
до общей точки
встречи религий
и не далее.

Эта
единая точка,
где встречаются
все религии,
есть осознание
— не в мистическом
смысле, но в
высшей
степени земном
и ежедневном
смысле, и, вдобавок,
мирское, каждодневное
и практически
выгодное — того
факта, что Бог
есть всё и всё
есть Бог.

С
этой точки
зрения начинается
работа прак­тики
такого умственного
понимания, и
вся она состоит
из разрушения
привычки. Необходимо
прекратить
называть вещи
„вещами”, должно
именовать
их „Бог” и вместо
того, чтобы
думать о них
как о вещах,
должно знать
их как Бога.
Вме­сто того
чтобы воображать
„существование”
един­ственно
возможным для
вещи, необходимо
созна­вать,
что это (феноменальное)
существование
яв­ляется
только
творением
ума
и
что
„не-существование”
есть необходимое
следствие
постулата
„существование”.

Знание
чего-либо только
показывает
наличие органа
познания. Нет
звуков для
глухого, нет
зре­лищ для
слепого, и ум
есть просто
орган пони­мания
или представления
определенных
сторон Бога.

Бог
бесконечен,
а поэтому
существование
и не­существование
являются лишь
Его разными
сто­ронами.
Я совсем не
хочу сказать,
что Бог имеет
определенные
составные
части. Трудно
быть ис­черпывающим,
когда говоришь
о Боге. Истинное
знание приходит
изнутри, а не
снаружи. Истинное
знание также
не есть „познание”,
но „видение”.

Реализация
есть не что
иное, как буквальное
видение
Бога. Наша величайшая
ошибка в том,
что мы
думаем о Боге,
как действующем
симво­лически
и аллегорически,
а не практически
и бук­вально.

Возьми
кусок стекла,
распиши цветными
ри­сунками,
вставь в диапроектор,
включи небольшой
свет, и тогда
цвета и формы,
нарисованные
на стекле,
воспроизведутся
на экране. Если
свет не включен,
то цвета диапозитива
ты не увидишь.

А
как образуются
цвета? Разложением
белого цвета
многогранной
призмой. То же
и с характе­ром
человека.
Он видим, когда
Свет Жизни
(Бога) сияет
через него, то
есть в человеческих
действиях. Если
человек крепко
спит или мертв,
то ты не уви­дишь
его характера.
Только когда
Свет Жизни
оживляет этот
характер и
заставляет
действовать
тысячей
различных
способов, отвечая
на контакт с
многогранным
миром, ты можешь
ощутить ха­рактер
человека. Если
белый свет не
разложился
и
не воплотился
в образы и формы
нашего слайда
в
диапроекторе,
то мы никогда
не узнаем, что
перед
этим светом
вообще был
слайд, так как
свет будет
свободно сиять
насквозь. И в
буквальном
и в пе­реносном
смысле тот
белый свет
искажается
и ча­стично
теряет свою
чистоту, поскольку
должен про­сиять
через цветные
образы на стекле.

То
же и с обычным
человеком. Его
ум похож на
экран.
Туда падает
свет, потускневший,
изме­нившийся,
потому что
человек позволил
много­гранному
миру стать на
пути Света
(Бога) и раз­ложить
его. Он видит
только действия
Света (Бо­га)
вместо
Света (Бога)
Самого, и его
ум отражает
эти следствия
как экран —
цвета на стекле.
Убери призму,
и цвета исчезнут,
снова поглощенные
бе­лым светом,
из которого
они произошли.
Убери цвета
со слайда, и
свет засияет,
свободно проходя
насквозь. Убери
от нашего зрения
мир эффектов,
на
который мы
смотрим, давай
исследовать
толь­ко причину,
и мы увидим
Свет (Бога).

Учитель
медитирует,
хотя глаза и
уши откры­ты,
так
твердо установив
свое внимание
на „ТОМ, которое
видит”, что у
него нет ни
зрения, ни слуха,
ни какого-либо
физического
сознания вообще,
а также и ментального,
но только духовное.

Мы
должны убрать
мир, который
вызывает на­ши
сомнения, который
омрачает наши
умы, и свет Бога
ясно засияет
от начала и до
конца. Что зна­чит
убрать
мир? Когда, например,
вместо видения
человека ты
смотришь и
говоришь: „Это
Бог, оживляющий
тело”, то есть
тело отвечает,
более или менее
совершенно,
указаниям Бога,
как и ко­рабль
более или менее
совершенно
отвечает сво­ему
рулю.

Что
такое грехи?
Почему, например,
человек слишком
много пьет?
Потому что он
ненавидит идею
быть ограниченным
— ограниченным
неспо­собностью
пить столько,
сколько пожелает.
Он стремится
к свободе в
каждом совершаемом
гре­хе. Это
стремление
к свободе есть
первое инс­тинктивное
действие Бога
в человеческом
уме, так как
Бог знает, что
он не ограничен.
Пьянство не
приносит человеку
свободу, но
тогда человек
не знает, что
он действительно
ищет свободу.
Когда же осознает
это, то приступает
к поиску наилуч­шего
пути ее обретения.

Но
человек получает
эту свободу,
только когда
осознаёт, что
никогда не был
связан. Его
„я”, то „Я”, которое
чувствует себя
ограниченным,
явля­ется
на самом деле
неограниченным
Духом, Я.
„Я”
ограничено,
ибо я ничего
не знаю о том,
что я не
чувствую одним
из присущих
мне изначально
чувств. Ведь
на самом деле
Я
есмь
все это время
то, которое
чувствует в
каждом теле,
в каждом уме.
Эти
тела и умы являются
лишь инструментами
Я,
неограниченного
Духа.

Разве
Я
нуждается
в инструментах,
являясь са­мими
инструментами,
когда цвета
радуги являют­ся
Белым
Светом?!»

Нет
нужды говорить,
что служба в
полиции ока­залась
не подходящей
по духу для
Хэмфри. Шри
Бха­гаван
посоветовал
ему служить
и медитировать
в одно и
то же время.
Несколько лет
Хэмфри так и
делал, а затем
ушел в отставку.
Уже будучи
католиком и
по­нимая сущностное
единодушие
всех религий,
он не ви­дел
необходимости
в изменении
своих традиций
и вер­нулся
в Англию, где
поступил в
монастырь.
Теософист

Терпимость
и доброта Шри
Бхагавана часто
впе­чатляли
людей. И не просто
потому, что он
признавал
истину всех
религий — ведь
это мог делать
любой че­ловек
с духовным
пониманием,
— но если какая-либо
школа, группа
или ашрам стремились
распространить
духовность,
он мог проявить
уважение к
творимому ими
добру, как бы
далеки ни были
их методы от
его собственного
или от строго
ортодоксальных.

Рагхавачариар,
правительственный
чиновник в
Ти­руваннамалае,
посещал Шри
Бхагавана лишь
время от времени.
Он хотел узнать
его мнение о
Теософском
обществе, но,
приходя, заставал
толпу почитателей
и избегал говорить
в их присутствии.
Однажды он
ре­шился задать
три вопроса.
Вот как Рагхавачариар
сам рассказывает
об этом:

«Вопросы
были такими:

1. Можете
ли Вы дать мне
несколько минут
для частной,
личной беседы,
при отсутствии
всех дру­гих
посетителей?

2. Я хотел
бы узнать Ваше
мнение о Теософ­ском
обществе, членом
которого являюсь.

3. Не будете
ли Вы добры
дать мне возмож­ность
видеть Вашу
подлинную
форму, если я
под­готовлен
созерцать ее.

Когда
я вошел и упал
ниц, а затем
сел в его Присутствии,
здесь была
толпа не меньше,
чем в тридцать
человек, но все
вскоре по одному
ра­зошлись.
Поэтому я остался
с Махарши наедине,
получив ответ
на первый вопрос,
не формулируя
его. Это поразило
меня как знак,
заслуживающий
внимания.

Затем
он сам спросил,
была ли книга
в моей руке
Гитой
и
являюсь ли я
членом Теософского
общества, заметив,
даже прежде,
чем я задал
свой вопрос:
„Оно делает
хорошую работу”.
Я ответил на
его вопросы
утвердительно.

Мой
второй вопрос
таким образом
тоже был предупрежден,
и я с нетерпением
ждал третьего.
Через полчаса
я открыл рот
и сказал: „Точно
как Арджуна
желал созерцать
форму Шри Кришны
и просил
даршана
(видения
его), так и я жажду
иметь даршан
Вашей
истинной формы,
если достоин”.
Он тогда
сидел на пиале
(помосте),
а позади него,
на стене, красками
был нарисован
портрет Дак­шинамурти.
Махарши, как
обычно, пристально
смотрел в безмолвии,
и я тоже пристально
смотрел в его
глаза. Тогда
его тело вместе
с изображением
Дакшинамурти
исчезли из
моего поля
зрения. Пе­редо
мной было только
пустое пространство,
даже без стен.
После этого
беловатое
облако с очерта­ниями
Махарши и
Дакшинамурти
образовалось
перед моими
глазами. Постепенно
очертания их
фигур становились
все более четкими.
Затем глаза,
нос и другие
детали стали
вырисовываться
свето­подобными
линиями. Они
медленно расширялись,
пока
вся фигура
Мудреца и
Дакшинамурти
не стала
огненной, с
очень сильным,
до невыносимости,
светом. Поэтому
я закрыл глаза
и ожидал несколь­ко
минут, а затем
увидел его и
Дакшинамурти
в обычной
форме. Я простерся
ниц перед Махарши
и вышел.
В течение месяца
после этого
я не от­важивался
близко подходить
к нему: так велико
бы­ло
впечатление,
которое оказало
на меня пережи­вание
даршана.
Через
месяц я поднялся
по Горе и увидел
Махарши стоящим
перед входом
в Скан­дашрам.
Я обратился
к нему: „Месяц
назад я задал
Вам вопрос о
возможности
увидеть Вашу
подлин­ную
форму и имел
такое переживание”.
И здесь я рассказал
о переживании
даршана,
попросив
объ­яснить
его смысл. После
паузы Махарши
ответил: „Вы
хотели видеть
мою форму, и вы
увидели мое
исчезновение.
Я бесформен.
Поэтому то
пережи­вание
могло быть
настоящей
истиной. Дальнейшие
видения могут
соответствовать
вашим собствен­ным
представлениям,
полученным
от изучения
Бхагавад-Гиты.
Но
Ганапати Шастри
имел сход­ное
переживание,
и вы можете
посоветоваться
с ним”. (Я на самом
деле не консультировался
с Ша­стри). После
этого Махарши
сказал: „Найдите,
кто есть ,Я’,
видящий или
мыслящий, и его
местооби­тание”».
Анонимный
поклонник

Посетитель
пришел в пещеру
Вирупакша и
хотя ос­тавался
только пять
дней, но так
очевидно имел
Ми­лость Шри
Бхагавана, что
Нарасимхасвами,
соби­равший
материал для
биографии
Махарши — книги
«Само-реализация»,
на которой
базируется
большая часть
настоящей
работы, решил
записать его
имя и адрес.
Вокруг этого
посетителя
царили приподнятое
настроение
и безмятежность,
а лучистые
глаза Шри Бхагавана
сияли ему. Каждый
день он сочинял
на та­мили песню
в честь Шри
Бхагавана,
такую востор­женную,
такую непосредственную,
настолько
испол­ненную
радости и
преданности,
что среди всех
сочи­ненных
песен эти являются
немногими,
которые продолжают
петь и поныне.
Позднее Нарасимхасвами
посетил Сатьямангалам,
город, названный
этим посе­тителем,
чтобы собрать
о нем больше
подробностей,
но там такого
человека не
знали. Было
указано, что
его имя
означает «Обитель
Благословенности»
и на­водит на
мысль, что посетитель
мог оказаться
эмис­саром
некоей скрытой
«Обители
Благословенности»,
пришедшим
оказать почтение
Садгуру
этого
века.

Одна
из его песен
приветствует
Шри Раману как
«Рамана Садгуру».
Однажды,
когда ее исполняли,
Шри Бхагаван
сам присоединился
к пению. Почитатель,
ко­торый пел,
засмеялся и
сказал: «Первый
раз я слышу,
чтобы кто-нибудь
пел хвалу самому
себе».

Шри Бхагаван
ответил: «Почему
надо ограничивать
Раману этими
шестью футами?
Рамана является
все­общим».

Одна из
пяти песен так
наполнена
радостями
рас­света и
пробуждения,
что каждый
может прекрасно
уверовать в
истинный Рассвет
того, кто ее
сочинил:

Рассвет
— это подъем
на Гору,
Сладкий
Рамана, приди!
Господь
Аруначала,
приди!

В кустарнике
пташка поет,
Возлюбленный
Учитель, Рамана,
приди!
Господь
Знания, приди!

Раковина
трубит, звезды
потускнели.
Сладкий
Рамана, приди!
Господь
Бог всех богов,
приди!

Петухи
поют; птицы
щебечут,
Уже
время, приди!
Ночь
бежала, приди!

Трубы
играют, барабаны
бьют,
Ярко-золотистый
Рамана, приди!
Знание
Пробуждения,
приди!

Вороны
проснулись
— наступило
утро,
Господь,
украшенный
змеей 1,
приди!
Синегорлый
Господь 1,
приди!

Неведенье
исчезло, лотосы
2
открыты,
Мудрый
Господь Рамана,
приди!
Венец
Вед,
приди!

Незапятнанный
качествами,
Господь

Освобождения,

Милостивый
Рамана, приди!

Господь
Мира, приди!

Мудрец
и Господь,
Единый
с Бытием-Знанием-Блаженством,
Господь,
танцующий в
радости 1,
приди!

Любовь
на вершине
Знания,
Превосходящая
удовольствие,
превосходящая

страдание,
приди!

Тишина
Счастья, приди!
Глава
11
Животные
Согласно
представлениям
индуизма (как
разъясне­но,
например,
Шанкарачарьей
в комментарии
на Бхагавад-Гиту,
гл.
V,
шлоки 40 — 44), после
смерти тот,
кто не растворил
иллюзию отдельной
личности в
осоз­нании
тождества с
Атманом,
переходит на
небеса или в
ад согласно
хорошей или
плохой карме
или
их сводному
балансу, накопленному
в течение земной
жизни. После
исчерпания
этого времени
жатвы он сно­ва
возвращается
на землю, к высокому
или низкому
рождению, в
соответствии
со своей кармой,
для
того чтобы
отработать
часть, известную
как прарабдха,
то
есть судьбу,
в его земной
жизни. В течение
этой новой
жизни он опять
накапливает
агами,
или
новую карму,
добавляя
ее к своей
санчита-карме
или
тому остатку
уже собранной
кармы,
которая
не является
прарабдхой.

Обычно
считается, что
духовное продвижение
воз­можно и