1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 
Вожак один у них для всей толпы их,—
   
И вдруг он умер, как же не скорбеть?
   
Узнали правду люди дней текущих,
   
Всеведущего видели живого,
   
Но не достигли до победы полной,—
   
И мир своей насмешкой встретит их!
   
Смеются так над тем, кто через горы
   
Идет, где много скрытых есть сокровищ,
   
Но он об этом золоте не знает
   
И обнимает нищий свой удел».
   
Так Сильные пред Буддою искали
   
Своим слезам и скорби оправданье;
   
Так пред отцом порой ребенок плачет.
   
И Будда кротко к ним заговорил:
   
«Ища пути, старайтесь неустанно,
   
Меня увидеть — это не довольно,
   
Я указал дорогу вам — идите,
   
Освободитесь от силков скорбей.
   
Раз выбрав цель, не отступайтесь цели,
   
Достигнете ее не тем, что буду
   
Я виден вам,— кто хочет быть здоровым,
   
Тот может быть здоровым без врача.
   
Кто не свершает то, что повелел я,
   
Меня напрасно будет этот видеть:
   
Кто от меня вдали Закон свершает,
   
Тот постоянно около меня.
   
Заботливо в свое глядите сердце,
   
Да не находит места в нем оплошность,
   
Жизнь человека — что свеча под ветром,
   
Следи — и ночь тебя не обоймет».
   
Ту проповедь любовную услыша,
   
Сдержав рыданье, Сильные притихли
   
И, твердость обретя в самосознаньи,
   
Спокойные, пошли в свои дома.
  
  
   
    
26. НИРВАНА
   
   
Был Брамачарин там некий,
   
Чистою жизнью известный,
   
Все он живое лелеял,
   
Звался Субхадрою он.
   
Меж лжеучителей был он
   
Смолоду очень отмечен,
   
Ныне ж, к Владыке стремяся,
   
Ананде так говорил:
   
«Мудрость, что дал Совершенный,
   
Слышу я, трудно измерить.
   
Самый искусный, меж всеми,
   
Он укротитель коней.
   
Слышу я также, что ныне
   
Он досягает Нирваны,
   
Трудно его будет видеть,
   
Трудно увидеть и тех,
   
Кто его с трудностью видел,—
   
В зеркале Месяц не схватишь,
   
В озере мы не ухватим
   
И отраженье Луны.
   
И потому я желаю,
   
Полный почтительным чувством,
   
От жизнесмерти спасаясь,
   
Светлого видеть Вождя.
   
Солнце Высокого гаснет,
   
Дай мне, на миг, его видеть!»
   
Ананда очень смущен был,
   
Как поступить, он не знал.
   
Думал он так о Субхадре:
   
«Верно, замыслил он спорить,
   
Может быть, в сердце ликует,
   
Будды предчувствуя смерть».
   
Встрече хотел помешать он,
   
Будда же, в сердце читая,
   
Молвил: «Я людям — спасенье,
   
Пусть лжеучитель придет».
   
Это услыша, Субхадра,
   
Радостью светлой исполнен,
   
В сердце вдвойне озарился,
   
Мудрость готов был принять.
   
Был он сосудом, готовым
   
Для восприятья Закона,
   
Будда смягчил его жажду,
   
Восемь путей указав.
   
Освобожденье увидя,
   
Путы свои порывая,
   
Он заблужденья отбросил,
   
Берег другой увидал.
   
Сердце его расширялось,
   
Кончилась эта беседа,
   
Молча на спящего Будду
   
Долго он, долго смотрел.
   
Думал: «Чрез малость мгновений
   
Будда окончит предел свой,
   
Мир этот первый оставлю,
   
Мир этот вовсе погас».
   
Сжавши ладони, отшел он
   
От совершенного лика,
   
Сел в стороне, самосдержан,
   
Лет истеченье отверг.
   
И досягнул он Нирваны
   
Светлым путем отреченья,—
   
Малый костер так погашен
   
Брызгами ливня с Небес.
   
Будда сказал своим верным:
   
«Вот ученик мой последний,
   
Он уж в Нирване! Любите
   
Память о нем навсегда».
   
Первая кончилась смена
   
Ночи, одетой звездами,
   
Все они ясно сияли,
   
Ярко горела Луна.
   
Не было в роще ни звука,
   
И, проникаясь великим
   
К ученикам состраданьем,
   
Будда им всем завещал:
   
«Вот, досягну я Нирваны,
   
Чтите ее,— и за мною,
   
Вы досягайте Нирваны,
   
Это светильник в Ночи.
   
Камень ее самоцветный —
   
Клад человеку, что беден.
   
Что повелел вам, блюдите,
   
Путь ваш — дорога моя.
   
Не избирайте другого.
   
Тело, и мысли, и слово
   
Вы в чистоте соблюдайте,
   
Жизнь вашу чистой храня.
   
От накопленья богатства
   
В днях вы своих воздержитесь,
   
Не наполняйте амбары,
   
Не умножайте стада.
   
Чара домов и поместий
   
Да не пленяет вас в мире:
   
Это колодезь горючий,
   
Нужно бежать от него.
   
Не вовлекайтесь в гаданье,
   
Звездочитанье уделов,
   
Предвосхищение судеб,
   
Это — запретное есть.
   
Лжи и притворства бегите,
   
Следуйте правой дорогой.
   
Будьте благими А живому,
   
Это — мой краткий завет.
   
Это — основа Ученья,
   
Путь к просветленной свободе,
   
Это охватная мудрость,
   
Путь, чтоб достигнуть конца.
   
Это блюдя, укротите
   
Токи животного чувства,
   
Ибо так правит стадами,
   
Знающий путь свой, пастух.
   
Если же чувства не сдержишь,
   
Это есть конь разъяренный,
   
Все он пространство измерит,
   
Нагромождая беду.
   
Мудрый обходит овраги,
   
И уклоняется тигра,
   
И не играет с змеею,
   
И не вбегает в пожар.
   
И за глоток наслажденья —
   
Пропасти он не желает,
   
Легкого сердца боится,
   
Этого лишь одного.
   
Видели вы обезьяну,
   
Как она в лес убегает?
   
Вот — это легкое сердце,
   
Мудрый удержит его.
   
Если же сердце отпустишь,
   
Не досягнешь до Нирваны.
   
Знайте же точную меру,
   
В тихое место уйдя.
   
Будьте умеренны в пище:
   
Если сломалась повозка,
   
Быстро колеса поправьте,
   
Без промедления — в путь.
   
Видели вы, над цветами
   
Как мотылек пролетает?
   
Чуть лишь коснется — и будет,
   
Не нарушает цветка.
   
Пищи прося, принимайте
   
Все, что дадут, благодарно,
   
Не истощайте щедроты,
   
Да не исчезнут совсем.
   
Утром, и в полдень, и ночью
   
Дело благое свершайте,
   
Пусть в изменениях суток
   
Сердце пребудет одним.
   
В первую смену ночную
   
Не отдавайтесь дремоте,
   
После усните спокойно,
   
К утру проснитесь светло.
   
Кто отдается дремоте,
   
Сонные ужасы кормит,
   
Смерть стережет постоянно,
   
Схватит — добыча в плену.
   
Чарой змеиною можно
   
Выманить из дому змея.
   
Рано проснешься — из сердца
   
Черная жаба уйдет.
   
Если кто тело чужое
   
Острым мечом рассекает,—
   
Гневная мысль да не встанет,
   
Злое не молвят уста.
   
Гневное слово и мысли
   
Ранят лишь вас, не другого,
   
Молча претерпишь мученье,
   
Это — победа побед.
   
Гнев красоту разрушает,
   
Уничтожает заслуги,
   
Если ж разгневался мудрый,
   
Это — огонь есть во льду.
   
Лености темной бегите.
   
Есть ли для лености место,
   
Если к живущим погибель
   
Всюду угрозно идет!
   
Льстивая речь и обманы,
   
Это — как бы волхованья,
   
Тот, в ком молитвенно сердце,
   
Любит прямые пути.
   
Тихим довольствуйтесь малым,
   
В малом — сокрытость богатства
   
Если кто малым доволен,
   
Радость небесная с ним.
   
Связу семьи не скрепляйте:
   
Если на ветке чрезмерность
   
Птиц, прилетевших и севших,
   
Ветка склоняется ниц.
   
Раз многочисленны узы,
   
Будешь запутан ты в сети:
   
Старый так слон погрязает
   
В топи болотной, лесу.
   
Ночью ли, днем ли, старайтесь,
   
Это великое дело:
   
Малые горные речки
   
Могут громаду изрыть.
   
Друг благодетельный — благо,
   
Все ж он не может сравниться
   
С правою мыслью, что крепко
   
В собственном держишь уме.
   
Правильный помысл есть панцирь,
   
В правильной вере — оружье:
   
Если подступится злое,
   
Нет ему доступа тут.
   
В Море рожденья и смерти,
   
Мудрость — челнок есть проворный,
   
Мудрость — живая лампада,
   
Светоч над глыбами тьмы.
   
Мудрость — целебное средство,
   
Острый топор для деревьев
   
Тех, что колючею сетью
   
Путь заграждают тебе.
   
Взносятся зыби незнанья,
   
Мечутся волны хотенья,
   
Выше их — мост лучезарный,
   
Мудрость, дорога умов.
   
Дело любви завершил я,
   
Светлую цель не теряйте.
   
Если же что вам неясно,
   
Вы вопросите меня».
   
Все сохраняли молчанье,
   
И Анурудда промолвил:
   
«Может Луна раскалиться,
   
Солнце прохладу узнать,
   
Ветер проворный стать тихим,
   
Твердость Земли стать подвижной,—
   
Но не возникнет сомненье
   
В этих сердцах никогда.
   
Все ж мы скорбим, оттого что
   
Вот, умирает Учитель,
   
И вознести наши мысли
   
Нам невозможно сейчас.
   
Мы только любим, печалясь,
   
Знаем, как сильно мы любим,
   
И вопрошаем: «Зачем же
   
Будда так скоро уйдет?»
   
На говорившего глянув,
   
Будда увидел всю горечь,
   
Снова он с любящим сердцем
   
Так, утешая, сказал:
   
«Было в начале все твердым,
   
Но, пошатнувшись, расселось,
   
И сочетанья возникли,
   
Непостоянства, борьба.
   
Но согласованность встанет,
   
В замыслах разных взаимность,—
   
Что ж тогда Хаосу делать,
   
Где тогда творчеству быть!
   
Боги и люди, которым
   
Надо спастись,— все спасутся!
   
Верные, помните слово:
   
Будет всеобщий конец.
   
Час разрушенья Вселенной!
   
Так не скорбите же тщетно,
   
К дому стремитесь такому,
   
Где разлучения нет.
   
Мудрости светоч зажег я,
   
Этими только лучами
   
Можно развеять весь сумрак,
   
Саван, окутавший мир.
   
Мир закреплен не навеки.
   
Радуйтесь, ежели друг ваш,
   
Бывший в смертельной болезни,
   
Боли навек избежал.
   
Тело больное я бросил,
   
Ток жизнесмерти я запер,
   
Волен теперь я навеки,
   
Радуйтесь вместе со мной!
   
И соблюдайте сознанье.
   
Что существует — исчезнет.
   
Вот я теперь умираю.
   
Это последний завет!»
   
Первой достигши дхианы,
   
В радость восторга вступил он,
   
И через девять, в порядке,
   
Он постепенно прошел.
   
После назад воротился,
   
В первую снова вступил он,
   
И, вознесенный, в четвертой
   
Он задержался на миг.
   
Тут досягнул он Нирваны.
   
Умер. Земля содрогнулась,
   
В воздухе всюду струился
   
Пламенный дождь из огня.
   
И от земли, восьмикратный,
   
Пламень подъялся повсюду,
   
Пламени эти взметались,
   
Вплоть до Небесных Жилищ.
   
Гром прокатился по Небу,
   
Гром по горам и долинам,
   
Словно Асуры и Дэвы
   
Бурный затеяли бой.
   
От четырех отдалений
   
Мощной Земли поднимаясь,
   
Бурные ветры столкнулись,
   
Пепел с холмов упадал.
   
Солнце и Месяц померкли,
   
Речки надулись в потоки,
   
Чащи лесные дрожали,
   
Словно осиновый лист.
   
Листья, сорвавшись до срока,
   
Мчались дождем над землею,
   
Слезы струили драконы
   
На смоляных облаках,
   
Чистые Дэвы, спустившись,
   
Медлили в воздухе среднем,
   
Скорби и радости чужды,
   
Тихо о смерти грустя.
   
Духи же Неба другие,
   
Сердцем поникнув, скорбели
   
И, принося приношенья,
   
Сверху роняли цветы.
   
Радостен был только Мара,
   
Он ликовал в отдаленьи,
   
Музыки громкие звуки
   
Оповещали о том.
   
Остров Вселенной, лишенный
   
Самой блистательной славы,
   
Был как гора без вершины,
   
Был словно слон без клыков,
   
Бык был — рога потерявший,
   
Темное Небо — без Солнца,
   
Лилия, смятая бурей.—
   
Умер Учитель. Ушел.
  
  
   
    
27. ВОСХВАЛЕНИЕ
   
   
В это время светлый Дэвапутра
   
Пролетал в блестящий свой дворец,
   
Вкруг него сияло в тверди синей
   
Десять сотен белых лебедей.
   
Во вниманье ко вселенским Дэвам,
   
Дэвапутра этот стих пропел:
   
«Царствует в мирах непостоянство,
   
Вмиг родится все, и вмиг умрет.
   
Свет над током скорби — лишь Нирвана,
   
Верно — лишь Безветрие души.
   
Все нагроможденья дел и Кармы
   
Только пламень мудрости сожжет.
   
Слава дел, как дым, восходит к Небу,
   
В свой черед дожди потушат все,
   
Как в мирах огонь круговоротов
   
Будет смыт потоком в крайний миг».
   
Так же был там Брама-Риши-Дэва,
   
Пребывавший в синих Небесах,
   
Он, блаженный, воздохнул хваленья,
   
О Нирване стройный стих пропел:
   
«Кто заглянет в тайны Троемирья,
   
Видит гибель как удел всего.
   
Но провидец видит в мире дальше,
   
Все живое он один спасет.
   
Только в нем одном освобожденье,
   
Он непостоянство победил.
   
Но, увы, царит неверье в мире,
   
И не видит мир, как светел Свет».
   
В это время, сильный Анурудда,—
   
Тот, кого остановить нельзя,—
   
Воздохнул над током жизнесмерти,
   
И Нирване стройный стих пропел:
   
«Все живое — в сумраке незрячем,
   
Тает все, как гряды облаков,
   
Мудрый не уцепится за это,
   
Палица превратности сильна.
   
Сильный слон, из всех могучий Риши,
   
Может быть ограблен этим львом.
   
Только Совершенный стяг алмазный
   
Смог победоносно вознести.
   
Но, подобно той венчанной птице,
   
Что в прудках хватает хитрых змей,
   
Если же прудки совсем иссохли,
   
Умирает, кончив свой удел,—
   
И коню подобно, что бесстрашно,
   
Слыша бранный рог, стремится в бой,
   
Если же окончено сраженье,
   
Притихает весь, домой идя,—
   
Совершив свой замысел, Учитель
   
До Нирваны держит верный путь,—
   
Вышел Месяц, пролил свет живому,
   
И ушел. И Златогорьем скрыт.
   
Горною Обителью Нирваны
   
Блеск благой Высокого сокрыт,
   
Семь коней искусного Возницы,
   
Светлого от взоров унесли.
   
Сурья-Дэва, лик взнесенный Солнца,
   
В подземельи, с яркою Луной.
   
Пять ворот тяжелых их замкнули,
   
Все живое света лишено.
   
Все приносят приношенья Небу,
   
Но от жертв лишь всходит черный дым: —
   
Так ушел, в сияньи, Совершенный,
   
И не видит мир тот вышний свет.
   
Долго ждал любви он настоящей,
   
Редко встретишь верную любовь,
   
Здесь любовь достигла до предела,—
   
И ушел любимый, нет его.
   
Путы скорби твердо он содвинул,
   
Мы нашли единый верный путь,
   
Но ушел в Обитель он Покоя,
   
И грозит запутанный узор.
   
Эту пыль земного тоскованья
   
Он смывал живой своей водой,
   
Но замкнулась чистая криница,
   
Не вернется больше он сюда.
   
Все ж текут лучистые потоки,
   
Миру завещал он тишину,
   
И сияет блеск нагроможденный,
   
Может каждый жаждущий испить.
   
Но Спаситель мира, бывший в мире,
   
Отошел, и больше нет его,
   
Срезана высокая надежда,
   
И дыханье жизни — где оно?
   
Кто придет, как любящий отец, к нам,
   
Кто утешит в нашей скорби нас?
   
Конь, когда владыку переменит,
   
Всю свою теряет красоту.
   
Мир без Будды точно царь без царства,
   
Точно сонмы войска без вождя,
   
Точно без врача больной, что страждет,
   
Точно караван без вожака!
   
Точно звезды без Луны блестящей,
   
И любовь, без силы больше жить!
   
Так без Будды мир осиротевший.
   
Умер наш Учитель. Нет его!»
   
Весть достигла до народа Сильных,
   
Что в Нирвану Будда отошел.
   
Плач поднялся, крики, вопли, стоны,—
   
Сокол пал на стаю журавлей.
   
Всей толпой пришли туда, где ивы,
   
Чтоб взглянуть, как спит он долгим сном.
   
Этот лик уж больше не проснется,—
   
И, тоскуя, били в грудь себя.
   
И один из Сильных молвил скорбно:
   
«Ради человека стяг подняв,
   
Он вознес Закон, сияло знамя,
   
Миг один — и пал блестящий стяг.
   
Тысячи лучей росли в сверканьи,
   
Ведение высшее росло,
   
Рассеваясь, мрак бежал от света,—
   
Почему ж опять приходит тьма?
   
В миг один высокий мост разрушен.
   
Жизнесмерть кипит, как водопад,
   
Бешенство, сомнение и страсти,
   
Плоть объята,— больше нет пути».
   
Так скорбя, рыдал народ Могучих:
   
Кто лежал простертый на земле,
   
Кто стоял, потерян в размышленьях,
   
Кто стонал, не в силах боль сдержать.
   
Вышитое серебром и златом,
   
Ложе приготовили ему,
   
Тело Совершенного сложили
   
Между благовоний и цветов.
   
Балдахин над ним вознесся пышный,
   
В самоцветных яхонтах горя,
   
Вышитые веяли знамена,
   
Пляски похоронные вились.
   
Пели похоронные напевы,
   
Приношенья были вдоль пути.
   
Дэвы с Неба лили дождь цветочный,
   
Музыка звучала в Небесах,
   
Дерева сандалового взяли,
   
Тело Будды было на костре,
   
Масло благовонное излили
   
И костер три раза обошли.