1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Той же выцветшей пыли того лее оружья
свидетельства прежних эпох
В этот зал я вступаю в большой и пустой
в миг заката
И безмолвия он удивительно сходен
с устройством души
Он расплывчатый пыльный и эхо шагов здесь
так странно звучит
Словно эхо которое слышно в душе если шаг
не поспешен
В окна грустные смотрит тускнеющий свет
И бросает на темные стены неясные тени
Этот зал и пустой и просторный конечно душа
А движение воздуха пляска пылинок всего только
мысли
Да овечья отара печальная вещь
И поэтому даже не нужно при мысли о том кто ушел
вспоминать про другие печали
Ибо так получилось поэтому что получилось
то истиной стало
И поэтому все что печально отныне
с овечьей отарою схоже
Несомненно как раз потому повторяю что овцы
и вправду печальны
Я ворую момент удовольствия ценную вещь получая
Лишь за несколько малых кусочков металла.
Подобная мысль не трюизм не банальность
Ибо я не считаю возможным кусочки металла
и что-то другое считать за единое нечто
Если б взял я латунь предположим и стала она
артишоком
С удовольствием я бы послушал когда бы хоть
кто-то попробовал истолковать происшедшее
Подсказал бы возможность не думать откуда берется
и что и зачем
Я утратил бы страх что однажды пойму
Что мои размышленья о разных предметах вполне
беспредметны
Что позиция тела способна нарушить его равновесье
И что сфера не тело поскольку бесформенна
Если все это так и позиция вызовет звук
Я обязан считать что и звук не считается телом
Но тому кто постиг интуицией звука бесплотность
Бесполезны мои заключенья и даже вредны
ибо им не поверят
Если я вспоминаю что люди бывают которые могут
играя в слова сообщать им духовность
А для этого часто смеются и многое могут сказать
обо многом
Доставляя себе удовольствие и находя обаянье
в игре циркового паяца
И тревожатся если на их облаченье пятно попадет
от прованского масла
Я считаю счастливым себя ибо столько вещей
для меня непонятны
Я в искусстве любого рабочего вижу рожденье
незнаемой вещи
Потому что искусства не знаю но вещь осязаю
А рабочий затем и рабочий что знает искусство
Мой физический облик причина моих огорчений
Я же знаю что вещью являюсь а значит и прочие
вещи мне тоже подобны
Я же знаю что вещи другие как впрочем
и я полагаю что я это общая вещь
Я не думаю но полагаю что думаю так
И такая манера себя представлять облегчает
мне жизнь
Я аллеи люблю тополей городских и тенистых кривых
По которым приятно шагать озираясь вокруг
Созерцая деревья и радуясь взглядом без ясной
причины
Ибо эти аллеи врата в беспредельную сущность мою
Неизменны аллеи они вызывают всегда удивленье
во мне
Сколько раз ни меняю свои ощущенья и вкусы
Но они постоянно находят возможность меняться
в согласье со мной
Я не знаю о них ничего правда знаю хоть то что
не знаю
Постиженье поэзии это условие жизни
Я не чувствую впрочем поэзии в ней ничего
не понять
Потому вероятно что к жизни условной не годен
А когда бы сумел понимать то пришлось бы менять
всю структуру свою
Ведь в поэзии главное знать что она непостижна
Есть немало прекрасного что безусловно прекрасно
Но порывы души красотой воплощаются в вещи
И откуда нам знать изначальную их красоту
Если вижу шаги значит вижу всего лишь шаги
Равномерные столь же как если бы я в них нашел
Утверждение факта того что они равномерны
И отсутствие их говорило бы лишь об обратном
Значит надо бы чувства предмета не числить обманом
Что души лишено то лишь видит и слышит иначе
Но сие допустить неудобно и как-то бестактно
Если волю являя мы можем застыть замолчать
То из этого следует только бездушность предметов
А не слишком ли прост и бессвязен подобный подход?
Мы должны допустить да и выбора в общем-то нет
Что коль скоро мы можем не двигаться
не разговаривать но оставаться собой
То в предметах лишенных души есть такая же воля
Если я одинок и хоть кем-нибудь стать ненадолго
обязан
И спиралями кружится вихрь неизвестных предметов
То что я говорю далеко не прием красноречья
Я же знаю реальность как вихрь обегает меня
словно бабочка вкруг керосиновой лампы
Постигаю ее утомленность боюсь что она упадет
К счастью это немыслимо я иногда одинок
Существуют же люди которым не вынести скрипа
когтей по стене
И другие которым на это плевать
Но однако же когти скрипят по стене
Одинаково так что различие в людях. И разница
в чувствах бесспорна
И она проявляет себя в исключительной розни
Восприятья различных вещей все различно для всех
ибо личности розны
Память лишь обособленность знания длящейся жизни
Тот кто болен амнезией даже не знает что жив
Но несчастен не меньше чем я пусть я знаю что
жив и живу
Вот предмет перед коим в испуге склоняется каждый
Ибо внешняя жизнь оболочка и только и это не важно
И хотел бы я жить лишь внутри как иные счастливцы
и так как живут во вселенной пространства
Отобедав так много персон восседают
на кресла-качалки
Уминают подушки глаза закрывают в ничто отбывают
Никакого конфликта что жизнь что желанье не жить
Или хуже всего как мне кажется - если конфликт
налицо
Револьверная пуля в висок и предсмертные письма
Прекращение жизни такой же абсурд как беседа
которая втайне ведется
Цирковые артисты намного достойней меня
Потому что стоят на руках и на лошади мчащей
по кругу умеют стремительно прыгать
Совершают прыжки лишь затем чтобы их совершать
Если мне бы надумалось прыгнуть то думать
пришлось бы зачем
И не стал бы я прыгать и был бы расстроен
А они объяснить не умеют секрет ремесла
Но обучены прыгать и прыгают как захотят
Никогда не решаясь спросить у себя хорошо или
плохо и в самом ли деле
Так вот я иногда созерцаю какой-либо новый предмет
И не знаю взаправду ли он существует откуда мне знать
Знаю только что есть то что есть ибо вижу что вижу
не больше того
И конечно не вижу возможности видеть того
что не вижу
А когда бы увидел конечно поверил бы в то что увидел
Птица каждая тем и прекрасна что именно птица
Ибо птица прекрасна всегда
Но в ощипанном виде она тошнотворна как жаба
Да и куча пера не намного приятней
Из подобного явного факта я вывода сделать
не в силах
Но притом полагаю что истина именно здесь
Мысль пришедшая в голову нынче ничуть не подобна
пришедшей вчера или завтра
Я живу для того чтобы прочие знали что живы
Иногда у подножья стены попадается мне камнетес
за работой
И его бытие и реальная зримость совсем не похожи
на то как его я себе представляю
Он работает в правильном ритме и руки его
подчиняются общей идее
Как выходит что трудится он и при этом желает
трудиться
А вот если бы я не трудился притом не желая трудиться
Неужели же я не постиг бы возможность иную?
Он рабочий не знает об этом и много счастливей меня
Наступая на листья сухие в аллеях нездешнего парка
Я порой полагаю что я существую и вправду реален
Но виденье такое останется только виденьем
Ибо вижу себя сознаю что иду по аллее по листьям
Научиться бы шороху листьев внимать но при этом
Не топтаться по ним и для них оставаться незримым
Но сухая листва все летит словно вихрь и по ней
все иду и иду
Если б в этом движенье хоть что-то увидеть такое
что прежде неведомо было бы мне
Все шедевры в искусстве всего лишь предметы
искусства
И поэтому каждый предмет полагаю шедевр
Если мненье такое неправда то правда желанье мое
Чтобы правдою стало оно воплотилось навеки
И для мыслей моих утешенья такого довольно
Важно ль то что идея темна если это идея
Все идеи равны ни одна не прекрасней другой
Между ними не может быть разницы это же ясно
Ибо мне это ясно так кто же посмеет поспорить
Разум спящий не тот же ли что размышляет
Сновиденья совсем не бессвязны в них мыслей полно
Впрочем как и везде. Если вижу кого-то кто
видит меня
Начинаю того не желая быть схожим со всеми
Это очень болезненно можно представить как душу
клеймят раскаленным железом
Впрочем так ли болезненно это клейменье откуда
мне знать
Ведь огонь и железо всего лишь идеи и мне
не понятны
То что сбился с пути добродетель утратил печально
Не раскаяться трудно особенно в силу того что
об этом не думать никак не могу
Мне куда бы приятней вмещать добродетель да так
чтоб с избытком
Но при этом чтоб польза была от нее чтоб моею
и только моею была добродетель
Существуют ведь люди что чувствуют сердце разбитым
Но никто не видал чтобы чувство разбитого сердца
Приносило бы пользу кому бы то ни было ибо
Сей предмет беспредметен однако не повод
Утверждать что разбитое сердце источник отрады
В благородную несколько темную залу где все
в изразцах
В голубых изразцах покрывающих стены
А на темном полу с инкрустацией дремлют дорожки
из джута
Я вхожу иногда аккуратно небрежно
Ибо я в этой зале кто знает какая персона
К сожалению пол прогибается петли скрипят
И тоскуют филенки дверей их разбил паралич
Сколько деланной грусти безмолвия полного звуков
Сквозь решетки оконные свет проникает и день
Застывает на стеклах фонариков и по углам темноту
в вороха собирает
И проходят порой сквозняки вдоль пустых коридоров
Но старинными лаками пахнет в укромных местах
Как все горестно в этом гнезде увяданья
Мне смешно иногда размышлять что и я ведь умру
Буду в гроб заколочен сосновый и пахнущий камедью
свежей
Постепенно разрушатся ткани точней расползутся
И лицо распадется сухой разноцветною пылью
И проявится череп с оскалом усмешки
Непристойный и очень уставший мигать
...И СНОВА ФЕРНАНДО ПЕССОА
Последнее колдовство. Перевод Е. Витковского
"Истаяло магическое слово,
Развеяно могущество Богини.
Молитва снова прочтена и снова,
Чтоб кануть в пропасть ветреного гула.
Ответа нет ни в небе, ни в пучине,
Ко мне лишь ветер прилетает ныне.
В завороженном мире все уснуло.
Скудеют мощью древние заклятья,
А ведь когда-то чарой, наговором
Умела без усилья разбивать я
Природной формы косные оковы,
Я видела немало фей, которым
Повелевала голосом и взором,
И лес в восторге обновлял покровы.
Мой жезл, склонявший столько сил природы,
Был преисполнен истиною вящей,
Неведомою в нынешние годы,
Я круг черчу, его бессилье зная,
Мне только ветра слышен стон щемящий,
И вот луна восходит вновь над чащей
Но для меня враждебна глушь лесная.
Я не владею приворотным даром,
А некогда бывала чудной свитой
Окружена, доверясь тайным чарам;
Ко мне рукам уже не влечься юным;
Не служит солнце больше мне защитой,
Навек угасла власть волшбы забытой,
Свершавшейся в лесах при свете лунном.
Таинственным скипетродержцам ада,
Что спят в безблагодатности великой,
Теперь покорствовать уже на надо
Моим приказам грозным - как доселе.
Мой гимн оставлен звездною музыкой,
Мой звездный гнев стал только злобой дикой,
И бога нет в моем спокойном теле.
Таинственные духи темной бездны,
Любови алча, прежде ждали зова,
Но все мои заклятья бесполезны
Стал каждый ныне лишь безмолвной тенью,
Рабов презренных таинства ночного
Теперь, незваных, созерцаю снова
И к гибели готовлюсь, к искупленью.
Ты, солнце, мне лучей дарило злато,
Твоей, луна, я знала пламя страсти,
Лишаюсь я столь щедро мне когда-то
Распределенной вами благостыни:
Я разделяюсь ныне на две части
Мертвеет мощь моей волшебной власти,
Лишь телу бытие дано отныне!
Но да не тщетной быть моей надежде:
Да обращусь я в статую живую!
Умрет лишь та, что днесь
не та, что прежде,
Последнему да совершиться чуду!
Избыв любовь и муку вековую,
Я в гибели такой восторжествую:
Не будучи ничем, я все же буду!"
"В резьбе и в золоте, кадило..." Перевод Е. Витковского
В резьбе и в золоте, кадило,
Дымя, качается устало,
Стараюсь, чтоб душа следила
За исполненьем ритуала.
Но - вижу взмах руки незримой,
Неслышимую песню внемлю,
В иных кадилах струи дыма
И чую сердцем, и приемлю.
Чем длится ритуал успешней,
Тем он причастней горней славе,
Где вечен ритуал нездешний.
Явь - только то, что выше яви.
Кадило движется; повисли
Дымки, напевы зазвучали,
Но здешний ритуал - лишь мысли
О том, нездешнем ритуале.
К подножью Божьего престола
Душа свершает путь безвестный...
И шахматные квадры пола
Суть мир земной и мир небесный.
Эрот и Психея. Перевод Е. Витковского
...Итак, ты видишь, брат
мой, что истины, данные тебе
в степени Новопосвященного
и данные тебе в степени
Младшего Ученика суть, хотя
противоречивы, все та же
истина.
Из ритуала при облачении
степенью Мастера Входа
в Ордене Храмовников в
Португалии
В некой сказочной стране,
В древнем замке, в дикой чаще
Спит принцесса,- в тишине
Принца ждет в волшебном сне:
Только он поможет спящей.
Силы исчерпав почти,
Он войдет в глубины леса,
Чтоб, добро и зло в пути
Одолев, тропу найти
В тот чертог, где спит принцесса.
Сон принцессы - долгий плен,
Но в глуби его бездонной
Луч надежды сокровен.
Вкруг принцессы с древних стен
Виснет плющ темно-зеленый.
Благородным смельчаком
Принц идет, противясь бедам,
То в обход, то прямиком.
Он с принцессой незнаком.
И принцессе он неведом.
Все назначено Судьбой:
Ей - до срока спать в чертоге,
А ему - ценой любой
Победить, вступивши в бой,
Обрести конец дороге.
Пусть вокруг темным-темно,
Но, отринув страх вчерашний
И сомненья заодно,
Принц достигнет все равно
Тайного чертога в башне,
Для того, чтоб, не ропща,
Встать за тайною} завесой
В полутьме, среди плюща,
И постигнуть, трепеща:
Он-то сам и был принцессой.
"Тайны древние прячутся рядом..." Перевод Е. Витковского
Тайны древние прячутся рядом,
У границ моего бытия
Угрожая бедой и разладом,
Исполинские птицы со взглядом,
Пред которым беспомощен я.
Как чудовищна каждая птица,
Что врывается в грезу мою;
Слишком зыбкою мнится граница,
И сознание к бездне стремится,
Над которой всечасно стою.
Просыпаюсь на утренней рани,
И душа перед солнцем чиста,
Но рассудок - в унынье, в тумане,
Ибо знаю о гибельной грани
И предчувствую ношу креста.
"Мы - в этом мире превратном..." Перевод Е. Витковского
Мы - в этом мире превратном,
Где и живем и творим,
Тени, подобные пятнам.
Облики принадлежат нам
В мире, который незрим.
Грустная ложь камуфляжа
Мир, обступающий нас.
Так и живем мы, бродяжа
Маревом, дымкой миража
Средь ненавистных гримас.
Разве что с болью щемящей
Некто порой различит
В тени снующей, скользящей
Облик иной, настоящий,
Тот, что от взора сокрыт.
Зрящий пришел к переправе,
Зренье дающей уму,
Но не вернуться не вправе
К прежней, томительной яви,
Чуждой отныне ему.
Ныне тоске неизбывной
Он навсегда обречен,
Связанный с истиной дивной,
Но заточен в примитивной
Смуте пространств и времен.
Горизонт. Перевод Е. Витковского
О море, ты, что было прежде нас,
Ты бережно таишь от наших глаз
И заросли, и берега, и мели
Ниспала мгла, разверзлась даль в цвету,
И мореход по Южному Кресту
Уверенно следил дорогу к цели.
Едва приметный контур берегов
Всегда сперва и скуден и суров.
Но, море, лишь приблизиться позволишь
К земле - предстанут травы, и цветы,
И птицы драгоценной красоты
Там, где тянулась линия всего лишь.
Об этих тайных формах только сну
Дано мечту взлелеять не одну,
И только волей и надеждой надо
Искать на грани неба и воды
Ручьи, цветы, деревья и плоды.
Лобзанья Истины - твоя награда.
Фернан Магеллан. Перевод Е. Витковского
Реет пламя в долине меж гор.
Содрогается темный простор.
Топот танца и гулок и громок.
Тени мечутся, пляшут вразброд
И теряются в бездне потемок,
Возлетая до горных высот.
Кто танцует в долине, вдали?
Это пляшут титаны Земли
Нынче праздник у них бестревожен,
Ибо прерван позорящий путь,
Ибо в землю сегодня положен .
Посягнувший ее обогнуть.
Не постиг ни единый титан,
Что по-прежнему жив капитан,
Он закончит свой путь неизвестный,
Он опять поведет корабли,
Плоть отбросивший, дух бестелесный
Довершит униженье Земли.
И отдастся Земля. Но они
Тризну правят, и пляшут одни,
И Земля отзывается стоном,
И взметаются тени в простор,
Хаотично пластаясь по склонам
Неколеблемых гор.
Вознесение Васко да Гамы. Перевод Е. Витковского
Боги яростных бурь и титаны Земли,
Прекратите войну и простритесь в пыли!
На дороге, ведущей к небесным чертогам,
Возникает - в молчанье, в смятении многом
Поначалу - движенье, позднее - испуг,
И в конце - только страх остается вокруг,
Возгорается трепетно свет присносущий,
И пастух, земнородной покорен судьбе,
Опуская свирель, зрит, как райские кущи
Аргонавтову душу приемлют к себе.
|
The script ran 0.007 seconds.