1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 
     
Алиса положила коробку с фломастерами на одеяло и спросила малыша:
     
— Ты умеешь рисовать?
     
— Нас в детском садике учили, — ответил малыш.
     
— Эти карандаши называются фломастерами, потому что они рисуют мокрой краской, — сказала Алиса. — Попытайся нарисовать на этом зеркале елку и игрушки на ней.
     
— Какую елку? — спросил малыш.
     
— Которую ты хотел бы получить на Новый год.
     
Малыш сразу перестал плакать, поудобнее положил коробку на колени, рядом разложил фломастеры и начал рисовать елку со своей планеты.
     
Алиса и доктор стали смотреть, как посреди палаты поднимается эта елка.
     
Меньше всего она была похожа на елку.
     
Во-первых, она была не зеленой, а красной в желтую полоску. То есть никаких веток у елки не было, а была она похожа на колпак. К колпаку были пришпилены всякие пружинки и косички, большей частью позолоченные, но обязательно мягкие. Порой в колпаке, который стоял широкой частью на полу, открывались окошки и из них выглядывали птичьи головки или совсем необычные цветы. Зрелище было непривычным, но вполне красивым. И уж конечно, ничего общего с нашей, земной елочкой у инопланетной елочки не было.
     
Малыш отбросил коробку и в полном восторге начал размахивать коготками.
     
— Вот она, вот она, елочка родимая! — кричал он. — Вот она, вот она, это есть большой восторг!
     
Вдруг доктор, который тоже смотрел на елочку, подпрыгнул от неожиданности.
     
И было от чего подпрыгнуть.
     
Из-под края колпака появились ножки, тонкие как у кузнечика, елка принялась перебирать ножками и раскачиваться.
     
Малыш ухал и стучал когтями, а елочка начала кружиться и подпрыгивать в такт его уханью.
     
Алиса собрала фломастеры в коробку.
     
— Только не смей убирать елочку! — приказал малыш. — Я буду следить.
     
— Не сотру, — улыбнулась Алиса. Малыш-то оказался сметливым — догадался, что, пока рисунок сохраняется на зеркале, елочка будет стоять в его палате.
     
Со всей больницы к палате малыша сбежались доктора, профессора, старшие сестры, сестры-хозяйки, санитарки и даже студенты. Пришли ходячие больные и приехали на каталках больные лежачие. Кому не захочется посмотреть на чудесную елку с другой планеты!
     
Малыш сказал:
     
— Алиса, ты мой лучший друг. Я намерен тебя поцеловать, чтобы выразить благодарность.
     
Алиса было согласилась, а потом спохватилась.
     
— Малыш, — спросила она, — а как у вас целуются?
     
— Очень просто, — ответил малыш.
     
Он помахал ей когтистой лапкой и сказал:
     
— Вот я тебя и поцеловал. А ты что думала?
     
— Ничего я не думала, — ответила Алиса и рассмеялась.
     
Малыш выбрался из постели и принялся плясать. Но плясал он не вокруг елки, как пляшут наши дети, а вместе с ней. Елочка умела плясать не хуже, чем инопланетный ребенок.
     
Потом, когда малыш уморился, доктор отправил его в постель.
     
Алиса собрала фломастеры и попрощалась со всеми.
     
Она отнесла коробку домой. Робот Поля встретил ее упреками. Ей пришлось сразу садиться за стол и есть овсяный суп. Поля где-то вычитал, что овсянка полезна детям и домашним животным.
     
Алиса с трудом глотала суп и думала: наступит весна и приедет симферопольская бабушка, которая раньше работала фокусницей в цирке, а теперь ушла на пенсию, но совершенно не умеет отдыхать. Симферопольская бабушка готовит такой борщ — закачаетесь!
     
Вот кому Алиса хотела показать волшебные фломастеры!
    
    
     
      
4. Семейные очки
     
     
К Пашке Гераскину приехала погостить Эгли из Вильнюса. С точки зрения Алисы, Эгли была далеко не самой лучшей девочкой на свете.
     
Когда они только-только познакомились, Алиса спросила литовскую девочку:
     
— Что за странное у тебя имя?
     
Эгли совершенно серьезно ответила:
     
— Это змеиное имя. Я — королева ужей!
     
Алиса тогда еще не знала, что Королева ужей — это название литовской сказки. Она решила, что королева ужей — это прозвище Пашкиной подруги. И сказала:
     
— Ничего удивительного!
     
И так посмотрела на Эгли, будто она и на самом деле была змеей.
     
А Эгли была немного похожа на змейку. Волосы у нее были медными, как у медянки, была она гибкой, тонкой и вертлявой, словно уж. А говорила она по-русски с акцентом.
     
Вообще-то, как мы знаем, Алиса девочка добрая и у нее много друзей во всей Галактике. И она понимает, что Пашка имеет право дружить, с кем пожелает.
     
Но почему он пожелал дружить с этим ужонком?
     
— А потому, — оправдывался Пашка, — что Эгли — дочь маминых друзей. Они улетели на Сатурн и попросили маму принять Эгли на две недельки. Пускай поживет у нас. Тем более что в школе сейчас весенние каникулы.
     
Когда Пашка с Эгли пришли в гости к Алисе, мнения в ее доме резко разделились. Коту Мышке Эгли не понравилась. Может, потому, что коты не выносят ужей, а вот робот Поля при виде Эгли воскликнул:
     
— Немедленно за стол! Сейчас же будешь принимать витамины по моему рецепту! Таких худеньких детей не бывает.
     
— Я всегда такая, — сказала Эгли. — Зато я умею делать сальто.
     
И она тут же в прихожей взлетела чуть ли не до потолка и сделала сальто.
     
Кот Мышка зашипел и кинулся под диван. Он не выносит, когда змеи делают сальто в прихожей.
     
А робот Поля сказал:
     
— Тем более я настаиваю на усиленном питании.
     
Пашка, как говорила Алиса своему союзнику, коту Мышке, таскает свою подругу по всей Москве, как будто ему нечем заняться. Даже на станцию юных биологов на Гоголевском бульваре водил, а потом собрался с ней на море, в Крым. Оказывается, Эгли никогда не бывала в Крыму и хотела туда съездить.
     
— Мог бы из вежливости меня или Аркашу Сапожникова с собой позвать, — жаловалась Алиса коту Мышке. А тот сочувственно урчал. — А он даже не спросил. Может, она его околдовала?
     
Мышка поднял правое ухо.
     
— Я шучу, — сказала Алиса. — Колдуны бывают только в сказках, а сказки прячутся далеко от нас. Но все равно нельзя забывать о старых друзьях, когда появилась какая-нибудь чужая девочка.
     
А когда перед отъездом в Крым Пашка с Эгли зашли к Алисе, Пашка сказал:
     
— Покажи Алисе эту штуку. Ну покажи.
     
— Может быть, Алисе это не очень интересно? — сказала Эгли.
     
— Все равно покажи.
     
Беленькая Эгли расстегнула свою сумку и вынула оттуда очки. Обыкновенные очки-хамелеон, которые темнеют под солнечными лучами, их большие стекла были окружены мягким пластиком, который прочно прижимается к щекам и лбу, от этого в таких очках можно нырять.
     
— Очки как очки, — сказала Алиса.
     
— Ты права, — вежливо сказала Эгли. Она очень вежливая и воспитанная девочка. — Это есть очки как очки. Но и у них есть история.
     
— Ты расскажи Алиске, расскажи, — настаивал Пашка.
     
Алиса сделала вид, что ей интересно, хотя ей совсем не было интересно.
     
Эгли вздохнула. Она, видно, поняла, что Алисе неинтересно, но не могла обидеть Пашку.
     
Она сказала:
     
— Еще много лет назад мой прадедушка Ромуальдас в этих очках поднялся на гору Эверест.
     
Алиса кивнула. Может быть, когда жил прадедушка Эгли, взойти на Эверест было большим подвигом, но в конце XXI века только ленивый альпинист не бывал на вершине Эвереста.
     
— А потом мой дедушка Арнис, — продолжала Эгли, — спустился в этих очках на дно подводной впадины Тускарора.
     
Ну что ж, подумала Алиса. Мы тоже бывали на дне Тускароры. Правда, не очень давно.
     
— Учти, — сказал Пашка, который заметил, что Алису все это не удивляет, — дедушка Эгли в одиночку прошел всю впадину. Именно в этих очках.
     
— А потом, через десять лет, мой дедушка в этих очках пересек пустыню Бурь на Марсе.
     
Алиса кивнула. Конечно, это были необычные очки.
     
— Мой папа, — продолжала Эгли, — в этих очках проплыл крокодильи болота и Трясину Опасностей на планете Монча-Пума.
     
— В этих очках? — удивилась Алиса. — Но ведь там надо надевать скафандр самой высокой суперзащиты.
     
Эгли пожала плечами.
     
— Ты самое главное скажи, — вмешался Пашка.
     
— А моя старшая сестра, — закончила свой рассказ Эгли, — в этих очках перешла ледовый щит Антарктиды пешком и без еды!
     
— Ты хочешь сказать, что ты сестра самой Марии Крапикайте?
     
Эгли кивнула.
     
Это меняло дело. Мария Крапикайте была героиней Алисиной мечты. Это была такая отважная девушка… Но при чем тут Эгли?
     
— Я тут ни при чем, — сказала Эгли, как будто угадала мысли Алисы.
     
Алиса ничего не сказала, но конечно же, стала относиться к этой змейке немного получше. В конце концов, она на нее и не сердилась. Она сердилась на Пашку, который ради новой подруги готов забыть обо всех старых друзьях.
     
Пашка с Эгли звали Алису с собой. Но что делать Алисе в Крыму весной, когда у нее и без Крыма дел по горло?
     
Она попрощалась с ними и сразу о них забыла.
     
Но через два дня ей пришлось вспомнить о Пашке и Эгли снова.
     
Вдруг заверещал видеофон.
     
Алиса как раз сидела за компьютером и готовила домашнее задание.
     
Она подняла палец, чтобы включить видеофон. На экране появилось Пашкино лицо.
     
Лицо было испуганным и осунувшимся.
     
— Что у тебя случилось? — спросила Алиса. — Дельфины покусали?
     
— Не шути, — ответил Пашка. — У нас беда.
     
— Какая такая беда. Что-нибудь случилось с Эгли?
     
— Да. Она потеряла семейные очки Крапикасов.
     
— Это те самые очки?
     
— Те самые очки.
     
— А что могло случиться?
     
— Я сам не понимаю. Она решила выкупаться в прибое. Я сказал ей, что это опасно, и, конечно же…
     
— И конечно же, — догадалась Алиса, — как настоящая современная девочка, она тут же побежала к морю.
     
— Меня не было рядом. Я бы не позволил, — виновато сказал Пашка.
     
— Она попала под большую волну… — начала Алиса.
     
— Только никому из взрослых ни слова. Они нам с Эгли головы оторвут. Она попала под волну, ее закрутило, очки сорвались и исчезли в воде. Мы даже детектором в воде их искали — там течения предательские, очки могло затянуть в какой-нибудь грот или под камни…
     
— Пашка, — сказала Алиса. — Если ты думаешь, что я сейчас брошу все дела и помчусь в Крым за семейными очками, ты ошибаешься. Мне некогда. Да и не найдешь их.
     
— Я понимаю, — согласился Пашка.
     
— Тогда зачем звонишь?
     
— Алисочка, а что, если ты на минутку дашь мне фломастеры.
     
— Какие? — Алиса даже не сразу сообразила, что нужно от нее Пашке.
     
— Ну те, волшебные, которые ты привезла из археологической экспедиции.
     
— Пашка, — сказала Алиса. — Я боюсь, что там совсем мало краски осталось.
     
— Но только один разок! Только очки! Ты не представляешь, как Эгли расстраивается. Это же семейная гордость, реликвия! Ты понимаешь, что такое реликвия?
     
— Я понимаю, но знаю, — сказала Алиса, — что это будет сомнительный дубль очков, а никакая не реликвия.
     
— Пускай сомнительный, — умолял Пашка. — Но надо спасать человека. Ты не можешь оставить нас в беде.
     
— Не верю я тебе, Пашка, — сказала Алиса.
     
Но Пашка угадал по ее голосу, что она уже сдается.
     
— Я сейчас же вылетаю в Москву. Хотя, конечно же, если бы ты могла…
     
Алиса догадалась, что Пашка имеет в виду электронную почту. Если послать электронной почтой коробку с фломастерами, она будет в Ялте через двадцать минут.
     
Алиса вздохнула и, ничего не ответив, достала из стола заветную коробку и понесла ее вниз, где в подъезде была приемная точка электронной почты. Она набрала код Пашки Гераскина, который ждал в Ялте, вложила коробку в капсулу и наговорила короткое послание:
     
— Чтобы через час коробка была у меня!
    
    
     
      
5. Желтая веревка
     
     
Алиса возвратилась к компьютеру, но ей не работалось.
     
Она все время представляла себе, как Эгли с Пашкой рисуют заветные очки, а потом примеряют их по очереди. Нет, не сделать им точную копию семейной реликвии!
     
Потом Алиса посмотрела на часы.
     
Четыре часа, пора бы возвратить коробку хозяйке.
     
Ну ладно, подожду еще часа два. Знаю я Пашку. Как только они сделали очки, он сразу забыл о своем обещании вернуть фломастеры в срок. Только когда стемнеет, он спохватится.
     
Алиса подождала до шести.
     
Скоро там будет темнеть.
     
Она вызвала Пашку по личной связи.
     
Пашка не откликнулся. Тогда Алиса вызвала бюро прогнозов.
     
— Сообщите, — попросила она, — какая погода на южном побережье Крыма?
     
— Плохая, — ответили в бюро. — Там вовсю свирепствует шторм.
     
Тут уж Алиса начала беспокоиться.
     
Раз Пашка не отвечал, она попросила вычислительный центр по его номеру сообщить, где Пашка находится.
     
Из центра сообщили, что владелец браслета номер такой-то находится в районе курорта Гурзуф, но точнее сказать нельзя, потому что Гераскин не отвечает на вызовы.
     
Хорошо, сказала себе Алиса. Придется лететь в Крым и показать Пашке Гераскину, где раки зимуют. Нельзя же до такой степени не держать своего слова. И эта Эгли тоже хороша…
     
Алиса оставила родителям сообщение, что немного опоздает к ужину, а потом вызвала флаер, чтобы вылететь на нем на станцию метро «Москва — Симферополь».
     
В считаные минуты метро помчало Алису до Крыма.
     
Она вышла на симферопольском вокзале, по небу неслись сизые тучи, на стоянке флаеров было пусто, только бродил робот, который следил, чтобы во флаер не забрались малые дети — мало ли что они могут натворить?
     
Алиса поздоровалась с роботом. Еще недавно она боялась его — а вдруг он решит, что она маленькая девочка, и не даст флаер. Теперь она была в себе уверена. В десять лет человек уже достаточно взрослый, чтобы летать по небу.
     
Когда Алиса взобралась в прозрачный пузырь флаера, машина поздоровалась и сказала:
     
— Над Крымскими горами сильный южный ветер. Для обеспечения безопасности рекомендую взять курс на Судак и лететь над морем.
     
— Лети как знаешь, — ответила Алиса. — Но мне нужно как можно быстрее добраться до Гурзуфа. Где-то там находится мой друг Пашка Гераскин. Может, придется его спасать.
     
— Сообщите мне его личный номер, я выйду с ним на связь.
     
Алиса сказала флаеру личный номер Пашки, и тот стал его вызывать. Но Пашка не откликался.
     
Флаер поднялся над вокзальной площадью и низко, почти касаясь крыш, виляя, как слаломист, между небоскребами, понесся к зеленым горам, которые отделяют Симферополь от Крымского побережья.
     
Флаер не стал подниматься к высокому перевалу, чтобы не попасть в туман, а полетел туда, где горы пониже.
     
И скоро Алиса уже увидела серое, мрачное море, по нему катились белые барашки. Листва кипарисов казалась совсем темной, почти черной. Совсем не весенняя погода!
     
Где же тут Пашка?
     
— Ты его не засек? — спросила Алиса у флаера.
     
— Он в этом районе, но не выходит на связь, — ответил флаер.
     
Флаер облетел Медведь-гору, которая похожа на медведя, улегшегося у воды — морда в море, пьет…
     
Вот и Гурзуф.
     
Белые домики сбегали к берегу моря, небоскребы возвышались подальше от воды. Чудесное место, только отдыхающих совсем не видно. Даже если они и приезжают сюда в начале марта, то гулять под дождем и на ветру им совсем не хочется.
     
Алиса приказала флаеру облететь набережную и парк. Пашки там не было. Она взяла курс на море и пронеслась над скалами, которые поднимались над волнами.
     
Шторм на море разыгрался вовсю, порывы ветра срывали брызги с волн и кидали их к облакам.
     
— Больше не могу, — сказал флаер. — Я не штормовой катер и не паровоз. Еще один такой полет, и меня кинет на скалы и разобьет. Если вы хотите и дальше здесь летать, обратитесь к спасателям. У них есть специальное оборудование.
     
— Тогда опустись на берегу, — приказала Алиса флаеру. — Если на тебя нельзя положиться.
     
— Ребенок! — обиделся флаер. — Я честно выполняю свой долг. Но я не могу прыгнуть выше себя. Если я тебя буду слушаться, то сам разобьюсь и тебя погублю. А этого мне не пережить.
     
— Ах, какой нервный! — сказала Алиса, выскочила из флаера и добавила: — Можешь лететь на стоянку и отыщи там ямку поглубже, куда не залетает ветер.
     
Флаер даже подпрыгнул на месте, так ему хотелось ответить этой девчонке, но флаер все-таки машина и привык подчиняться человеку. Поэтому он глубоко вздохнул и полетел на стоянку.
     
Алиса осталась на берегу.
     
Шторм разыгрался не на шутку.
     
Сквозь брызги и струи дождя было трудно разглядеть скалы. Но Алиса уже знала, что Пашку надо искать там. И что-то заставляет его не откликаться на вызовы.
     
Алиса подошла поближе к воде и включила вызов. Загорелся Пашкин номер.
     
— Пашка, — сказала Алиса. — Это я, Алиса, я здесь одна. Если ты почему-то отключил свою связь, можешь сейчас сознаться — никого, кроме меня, тут нет.
     
Она стала ждать, что Пашка откликнется.
     
Но вместо этого Пашка сам выскочил из брызг, мокрый, несчастный, исцарапанный.
     
— Алиска, — воскликнул он. — Как хорошо, что ты прилетела! Только ты сможешь мне помочь, чтобы никто не узнал.
     
— Что же случилось? Где Эгли?
     
— Понимаешь, мы с ней решили испытать новые очки, которые сделали с помощью фломастеров. Эгли нырнула, но тут налетел шторм и ее… ее…
     
— Пашка, немедленно признавайся! Что случилось? Она погибла?
     
— Нет, она не погибла, но ее выбросило волной вон на ту скалу! А я не могу ее снять! Я нырнул, а меня выбросило на камни! Видишь, я весь разбит!
     
— Почему же ты не вызвал спасателей?
     
— «Почему же ты не вызвал спасателей?» Чтобы я так опозорился! Неужели я сам не могу помочь девочке?
     
— Но ведь не можешь!
     
— У меня с руки сорвало браслет связи, — признался Пашка.
     
— Тогда я сама вызову спасателей!
     
— Алисочка, пожалуйста, не делай этого! — взмолился Пашка. — Ведь Эгли ничего не грозит. Она сидит на скале и ждет меня. Как только шторм немного утихнет, она приплывет. Я за ней сплаваю, и мы вместе приплывем…
     
— А если шторм не стихнет? Уже темнеет. Ты понимаешь, что с Эгли может что-нибудь случиться?
     
— Алисочка, придумай сама, как ее снять со скалы!..
     
Алиса готова была Пашку убить. Он же сейчас думает не об Эгли, не об Алисе — только о себе: как бы кто не подумал, что Пашка струсил и не смог снять со скалы свою гостью! Надо же выкинуть связь, исчезнуть — сам спасу! А если сам не смогу — Алисочка, помоги!
     
Но не может помочь Алиса. Ведь даже флаер отказался в такую погоду летать над морем.
     
Пашка стоял перед Алисой. Он дрожал от холода — весь промок! Каково же там на скале девочке Эгли!
     
Пашка прижал к груди коробку с фломастерами. Все-таки не потерял, и то хорошо.
     
И тут Алиса догадалась, что нужно делать.
     
— Дай-ка мне коробку, — попросила она Пашку.
     
Тот удивился, но коробку отдал.
     
Алиса поглядела в море. Скала, на которой осталась Эгли, то скрывалась в пене и дожде, то возникала на несколько секунд.
     
Алиса вынула из коробки черный фломастер, повернулась к морю боком, так, чтобы скала была видна в зеркале. И в тот момент, когда туман и дождь ослабли и стало видно скалу, Алиса провела линию от скалы через все зеркало, туда, где в нем отражался берег.
     
Черная полоска потянулась через зеркало… и тут краска кончилась и на середине черная полоска оборвалась.
     
Взглянув в море, Алиса увидела, как черная веревка, которая протянулась от скалы к берегу, оборвалась на середине и упала концом в море.
     
— Ты истратил! — закричала Алиса. — Ты истратил фломастеры!
     
— Я очки рисовал голубым и черным, — сказал Пашка, — попробуй другие цвета.
     
Но видно, и другими фломастерами пользовались.
     
Зеленая веревка оборвалась…
     
Красная веревка только-только началась и исчезла.
     
Лиловая веревка дотянулась почти до самой гальки, но кончилась, а Пашка, который кинулся, чтобы поймать конец, промахнулся, и веревку утянуло в глубину.
     
Синяя веревка вообще не получилась — совсем краски не осталось.
     
И вот последняя надежда.
     
Алиса нарисовала линию желтой краской.
     
— Хватай! — крикнула она Пашке, увидев, как полоска становится все светлее.
     
Пашка совершил вратарский бросок, дотянулся до конца желтой веревки, схватил его и упал на гальку.
     
Веревка натянулась.
     
— Э-э-эгли! — закричала Алиса изо всех сил. — Ты слышишь нас? — перебирайся сюда!
     
Но никто не откликнулся.
     
— Пашка, ты сможешь удержать конец веревки, если я полезу за твоей Эгли?
     
— И не подумаю! — гордо ответил Пашка. — Я сам полезу по веревке.
     
— Пашенька, подумай головой, — попросила его Алиса. — Ведь ты в полтора раза тяжелее меня, а если ты будешь возвращаться с Эгли, то мне ни за что вас не удержать! У меня вся надежда на твою силу! Оставайся на берегу и держи конец веревки.
     
Пашка понял, что Алиса права, и согласился держать конец веревки.
     
Перебирая руками по скользкой мокрой желтой веревке, Алиса вошла в воду. Волна сразу свалила ее. Но Алиса не сдавалась. Она перебирала руками по веревке и вот уже поднялась над водой — волны только тянули к ней свои верхушки и хватали за пятки. Но Алиса быстро передвигалась к скале. Не зря она столько лет занималась гимнастикой! Вот и пригодилось.
     
Руки устали, вот-вот придется отпустить веревку. Но надо терпеть.
     
Еще немного… вот и скала!
     
Алиса рванулась вперед и спрыгнула на мокрую вершину скалы. И тут она поняла, почему Эгли не откликалась. Литовская девочка сидела, свернувшись в калачик и уткнув нос в коленки — так она замерзла и устала. Она ничего не слышала.
     
Алиса с трудом привела ее в чувство.
     
«Смогу ли я притащить ее на берег? А может, вызвать спасателей? Нет, Пашка этого не переживет. Он все привык делать сам. Сам, сам, сам! Вот и допрыгались».
     
— Эгли, — сказала Алиса. — Нам придется перебираться на берег по веревке. Мне не справиться, если ты не будешь помогать. Держись за веревку.
     
Эгли кивнула.
     
Алиса не знала, поняла ее Эгли или нет. Она обняла Эгли, оттолкнулась от скалы и начала перебирать руками по веревке, возвращаясь к берегу.
     
Эгли помогла ей. Она не висела на Алисе как мешок, а цеплялась за веревку. Обратное путешествие оказалось трудным, но коротким. И в тот момент, когда пальцы Алисы сами разжались, волна подхватила девочек и кинула их на гальку, к ногам Пашки Гераскина, который стал оттаскивать их от воды.
     
Эгли молчала. Она дрожала так, что зубы выбивали дробь. Пашка чувствовал себя виноватым, поэтому он понесся наверх и через две минуты притащил откуда-то целый брезент, которым накрыл мокрых девочек.
     
Под брезентом было тихо, и они быстро надышали тепло.
     
— Ты не расшиблась, Эгли? — спросила Алиса.
     
— Заживет, — ответила Эгли.
     
— Правильно, — сказала Алиса. — Давай отвинтим Пашке голову, все равно он ею не пользуется.
     
— Это очень неплохая идея, — ответила Эгли, и они набросились на Пашку.
     
Вот уж они его отдубасили! Будет помнить до самого лета.
     
Когда девочки устали уничтожать Пашку, они откинули брезент. Шторм уже начал утихать. Может быть, не следовало рисковать. Но ведь все кончилось, теперь уж поздно размышлять. Что сделано, то сделано.
     
Пашка, пыхтя и вздыхая, тоже вылез из-под брезента.
     
Вдруг раздался громкий треск.
     
— Ой! — сказал Пашка упавшим голосом.
     
— Я знаю, что сделал этот недостойный мальчик, — сказала Эгли. — Он раздавил мои очки.
     
— Ну, это были не очки, а только копия, — сказал Пашка, поднимая жалкие остатки от семейной реликвии, вернее, от копии семейной реликвии.
     
— И на эту копию ты истратил драгоценные фломастеры! — воскликнула Алиса.
     
А Эгли, которая и слезинки не проронила на скале, вдруг начала горько рыдать.
     
— Что я скажу маме? — плакала она. — Что я скажу дедушке!
     
Всем стало грустно.
     
Алиса взяла остатки очков — починить их было нельзя.
     
Шторм утихал, только дул сильный ветер.
     
Алиса вышла к краю воды, вскарабкалась на большой камень и, замахнувшись, выбросила сломанные очки далеко в море.
     
— Ты что делаешь! — закричал Пашка. — Ведь можно сказать, что я их раздавил, это же лучше, чем совсем потерять!
     
Но Алиса только отмахнулась от него.
     
— Эй, дельфины, морские жители! — закричала она. — Помочь друзьям вы не хотите ли? Такие же очки на дне, лежат в приморской глубине.
     
И вдруг Эгли, которая раньше не была на Черном море и не видела дельфинов на море, заметила, как к берегу несутся высокие острые плавники — дельфины спешили на помощь своей подруге Алисе.
     
Один из дельфинов подхватил сломанные очки, напялил их на курносый нос и показывал остальным, что надо искать.
     
Дельфины исчезли.
     
— Они найдут? — спросила Эгли.
     
— Они постараются, — ответила Алиса. — И если найдут, то это будут настоящие очки, а не копия.
     
Чтобы согреться, девочки стали бегать по берегу, а потом взялись за руки и плясали.
     
Но доплясать дикарский танец они не успели, потому что снова показались плавники дельфинов, которые стремились к берегу.
     
Один из дельфинов выскочил из воды, перевернулся в воздухе и метнул в сторону пляжа самые настоящие, целые, семейные, драгоценные очки семейства Крапикас.
     
Пашка прыгнул по-вратарски и подхватил их прежде, чем они коснулись гальки.
     
Он передал очки Эгли, и та ахнула:
     
— Какое счастье! Это те самые очки!
     
В этот момент на берег опустился спасательный флаер.
     
Из него выскочил могучий спасатель Гриша Скопас.
     
— Что за шум, а драки нет? Почему дети одни в шторм на пляже?
     
— Мы уходим, — сказала Алиса, которая давно была знакома со спасателем. — Мы играли. С дельфинами. Мы обещали им подарить мяч. У тебя нет лишнего мяча?
     
— У меня нет мяча, но есть спасательный круг, — сказал спасатель.
     
— Отдай дельфинам спасательный круг, — сказала Алиса. — Мы им очень обязаны. Они нашли для нас одну вещь, которую мы потеряли.
     
Скопас вынул из своего флаера оранжевый спасательный круг и кинул его далеко в море. Дельфины стали играть спасательным кругом, а Гриша крикнул им:
     
— Чтобы вечером принесли его ко мне на спасательную станцию.
     
Дельфины уплыли, а Скопас сказал:
     
— Могу подвезти до кафе. Вы, наверное, проголодались и хотите горячего чая с пирогами.
     
— Еще как хотим, — сказал Пашка и первым полез во флаер.
     
Но Скопас не спешил улетать.
     
— Кто-то здесь насорил, — сказал он. — Кто-то бросил на пляже коробку с фломастерами.
     
— Они уже использованные, — сказал Пашка.
     
— Тем более их надо взять с собой, чтобы довезти до мусорного ящика, — сказал Скопас.
     
Алиса взяла коробку с использованными фломастерами и сказала:
     
— Все-таки не зря я ими рисовала.
     
— Не зря, — согласился Пашка.
     
А Эгли надела семейные очки и смотрела вперед.
    
   
   
Алиса и притворщики [1999]
   
    
     
      
Глава 1. Торговец зверями
     
     
Папа Алисы Селезневой — директор зоопарка.
     
Но не простого зоопарка, а космического.
     
В зоопарке Космозо собраны тысячи жителей различных планет, звезд, комет и астероидов.
     
Алиса выросла среди папиных питомцев. Некоторые из них жили у нее дома, как марсианский богомол или застенчивый Шуша, к другим Алиса бегала в Космозо.
     
Может, вы слышали о Бронте?
     
Бронтя — гигантский динозавр. Когда-то в вечной мерзлоте геологи отыскали замороженное яйцо динозавра, а биологи смогли его разморозить так, что не повредили зародышу. Вот и вывелся в Москве динозавр. Когда он был маленьким, всего метра три в длину, он заболел и отказался от еды. Вся Земля переживала — не помрет ли животное?
     
Алиса догадалась, что динозавру хочется пожевать свежей булочки. Она принесла булку, динозавр осторожно взял ее из рук девочки мягкими губами… и выздоровел. Так бывает с динозаврами.
     
День, в который начинается эта повесть, выдался сумрачным, дождливым и скучным. Но такие дни тоже нужны, особенно осенью, чтобы все думали — скорее бы пришла зима, свежая, морозная, студеная, а за ней наступит весна. Ведь это очень хорошо!
     
Алисин папа спешил завтракать. И робот Поля, домроботник — это слово пишется через «о», даже спросил:
     
— Вы так спешите, словно вам не понравилась рисовая каша с изюмом, которую я так старался для вас приготовить!
     
— Не обижайся, Поля, — ответил профессор. — Но у меня сегодня очень важная встреча.
     
— Какие могут быть встречи в восемь утра? — удивился робот.
     
— Встречи бывают даже ночью, — сказала Алиса.
     
— Ха-ха! — воскликнул робот, который думал, что он очень остроумный. — Ночные встречи бывают только у кошек!
     
Селезнев-отец и Селезнева-дочь только переглянулись и не стали спорить. Ну кто спорит с домашним роботом?
     
— Что за встреча у тебя, папа? — спросила Алиса.
     
— Торговец прилетел, — ответил профессор. — Привез животных.
     
— Каких?
     
— Как я могу сказать, если еще сам не видел? Даже торговца раньше не встречал. Вроде бы знаю основных торговцев редкими животными, а этого никогда встречать не приходилось.
     
— И он тебе заранее не сказал, что привез? — удивилась Алиса.
     
— Он меня заинтриговал, — ответил ее папа. — Он поклялся, что продаст мне животное, которое я никогда и не видел и о котором ничего не знаю.
     
— А вдруг это животное из космической Красной книги? Его охраняет закон.
     
— Это мы сразу узнаем, — ответил Селезнев. — Но не думаю, что торговец стал бы так рисковать. А главное — во Вселенной еще столько неизвестных планет и неоткрытых животных, что и на мой и на твой век хватит.
     
Алиса согласилась с папой. Она любила летать с ним в экспедиции за редкими зверями, потому что там всегда случались неожиданности и такие приключения, что вам и не снились.
     
Поглядеть на невиданное животное ей тоже хотелось.
     
— Я к тебе сразу после школы загляну, можно? — спросила она.
     
— Только провидеофонь сначала, — ответил папа. — Мало ли что может произойти.
     
Они допили кофе и разошлись по своим делам. Папа — в Космозо, Алиса — в школу.
     
В школе ей в тот день не сиделось. Она все поглядывала на часы — скорей бы конец уроков! А вдруг торговец не согласится оставить чудесное животное в зоопарке и увезет его обратно?
     
Как только прозвенел звонок, Алиса тут же набрала на браслете папин видеофон и, когда лицо профессора показалось на экранчике, спросила:
     
— Ну и что? Купил чудо-юдо?
     
— Торговец только что прилетел. Я в окно вижу его корабль.
     
— Я к тебе лечу! — воскликнула Алиса.
     
И тут же она услышала голос своего друга Пашки Гераскина:
     
— Ты куда мчишься с такой скоростью?
     
— К папе в зоопарк. К нему новое животное привезли.
     
Пашка пожал плечами.
     
— Тоже мне, сокровище, — произнес он. — Лучше пойдем в теннис поиграем.
     
Алиса только отмахнулась и выбежала из класса.
     
На улице она нашла свободный флаер. Легкий аппарат поднялся с трудом, его сносило порывами ветра. На пульте управления горела надпись: «Осторожно! Ручное управление не рекомендуется».
     
Но Алиса, конечно же, любит ветер и бурю. Она до сих пор жалеет, что когда-то ее не взяли на яхту в кругосветное плавание, потому что из детского садика не отпустили.
     
Пролетев последние метры на волне ветра, как на степном коне, флаер опустился у входа в «Космозо».
     
Алиса выскочила из него и помчалась по дорожкам пустого в непогоду зоопарка.
     
Из клеток выглядывали ее знакомые.
     
— Привет, тигрокрыс! — крикнула Алиса полосатому чудовищу, которое никого не любит и, по слухам, съело собственную маму. — Как дела на планете Пенелопа?
     
В ответ тигрокрыс зарычал и начал колотить хвостом по полу клетки и скалиться, потому что хотел запугать Алису.
     
— Нас не запугаешь, — засмеялась Алиса.
     
Из домика, похожего на рыцарский замок, выглянула птица Говорун.
     
Обе головы этой прекрасной белой птицы кивали Алисе и говорили хором:
     
— Птица Говорун рада приветствовать Алису Селезневу. Мы — самая умная и разумная птица во Вселенной.
     
— И я так думаю, — сказала Алиса.
     
А вот и бассейн, целое озеро. В нем живут утки, гуси, цапли, аисты журавли и динозавр Бронтя. Никто никому не мешает. Всем достаточно места и корма.
     
Динозавр узнал Алису по походке, вытянул маленькую голову на длинной шее до самых облаков и весело фыркнул, распугав ворон, что воровали в Космозо еду у разных безобидных зверушек.
     
На площадке перед дирекцией Космозо, где сотрудники оставляют свои флаеры, мобили, велосипеды и самокаты, стоял небольшой космический корабль, похожий на черное яйцо, ростом в трехэтажный дом.
     
Люк в корабль был открыт, а над ним золотыми буквами было написано название корабля: «ВСЮДУПРОЛЕЗУ».
     
Алиса даже не сразу поняла, что означает это слово, а когда сообразила, то рассмеялась.
     
И тут же услышала грубый голос:
     
— А чего смешного? Не видала, что ли, космических канонерок?
     
Алиса обернулась и увидела странного человека.
     
Он был невелик ростом, не выше Алисы, но толст и широк в плечах до изумления. Как железный сейф.
     
На голове красовалась зеленая фетровая шляпа с павлиньими перьями.
     
Нос у него был красный, щеки красные, а вот усы — зеленые. Наверное, крашеные.
     
— А это космическая канонерка? — спросила Алиса.
     
— Две атомные пушки, водородный пулемет, катапульта, которая стреляет только грецкими орехами, и таран длиной в три метра. Он пока спрятан в корпусе, но если нужно — мы им так вас трахнем, что не встанете!
     
— Зачем меня пугать? — спросила Алиса. — Вы что думаете, если я девочка, то буду вас бояться?
     
— Еще бы не бояться! — воскликнул коротышка. — Весь мир боится несравненного Ромада Громаду. Слыхала о таком?
     
— Не слыхала, — ответила Алиса в тон коротышке. Она — человек воспитанный, но когда имеешь дело с таким грубым человеком, то лучше отвечать ему на его же языке. Другого он не поймет.
     
— Зря, — сказал Громада, — меня многие помнят. Я ведь первый во Вселенной охотник и рыболов, а также продавец диких зверей. Сейчас я привез такого редкого зверя, что его никто еще не видел.
     
— А где он? — спросила Алиса.
     
— Пошли в дом, увидишь. Вон там мужик рукой машет — к нему я и прилетел. Ты с ним знакома?
     
— Знакома, — сказала Алиса. — Десять лет как знакома. Он мой папа.
     
— Ну, не повезло тебе, ребенок, — заметил Ромад. — Сейчас я твоего фазера разорю. Он мне за мое животное все свои денежки выложит. Пошли, посмотрим. — Он закинул за спину небольшой рюкзак.
     
Ромад Громада первым пошел к дирекции и поднялся на второй этаж. Там, в кабинете, их ждал профессор Селезнев.
     
— Привет, — сказал торговец. — Будем смотреть товар?
     
— Покажите, — согласился профессор Селезнев.
     
Торговец обвел взглядом кабинет и спросил:
     
— Окна закрыты?
     
Хотя из-за плохой погоды окна были закрыты — с первого взгляда понятно.
     
— Дверь заперта? Никому не входить, никому не покидать!
     
Он всех пугает, подумала Алиса, потому что он очень низенький и боится, что над ним будут смеяться. А его никто не боится.
     
— Где же ваши животные? — спросил профессор Селезнев.
     
— Не животные, а животина. Одна животина.
     
Ромад положил рюкзак на письменный стол профессора. Потом расстегнул его.
     
И оказалось, что в рюкзаке сидело и в самом деле необычное животное. Оно было похоже на кошку, но покрыто голубыми перьями. Крыльев, правда, у голубой кошки не было.
     
Животное никого не испугалось, а уселось посреди стола и принялось чистить перышки.
     
— Ну и как? — спросил торговец.
     
— Любопытно, — согласился папа. — Но ничего чрезвычайного.
     
— Будет тебе чрезвычайное, — откликнулся торговец.
     
Он вытащил из кармана клочок цветного пластика. Приложил к лицу, и оказалось, что это — маска тигра.
     
Торговец страшно зарычал и принялся медленно двигаться к столу.
     
Голубая кошка не сразу сообразила, что случилось. Но потом ее глаза стали увеличиваться от страха, она вскочила, выгнула спину, зашипела, но тигр не испугался, а продолжал двигаться.
     
Тогда кошка присела и начала изменяться.
     
Из ее спины выросли белые крылья. Кошка взмахнула ими и взлетела к потолку. Ударилась о потолок и стала биться об него, как стрекоза.
     
Торговец сорвал маску тигра, спрятал ее и принялся бегать по кабинету, махая руками и вскрикивая. Он изображал орла.
     
Он даже влез на стул, будто собирался взлететь.
     
Птица поняла, что под потолком ей не спрятаться, и стремглав кинулась вниз.
     
Ударившись о пол, она не разбилась, а стала змеей.
     
Розовая полосатая змея скользнула под стол.
     
Торговец слез со стула, похлопал себя ладонью по груди и гордо спросил:
     
— Ну как, вы такое видали?
     
— Видали и не такое! — сказала Алиса.
     
Нельзя, конечно, девочкам так разговаривать со старшими, но что поделаешь, если Ромад такой противный?
     
Тем более что Алисе и на самом деле приходилось видеть чудесных животных. Она не удержалась и спросила:
     
— А вам приходилось бывать на планете Пенелопа?
     
— Это мне еще зачем! — взвыл торговец, видно почуяв неладное.
     
— А затем, что там живут половинки собаки.
     
— Значит, другие половинки клопы скушали! — сказал Ромад.
     
— Нет, — сказала Алиса. — Половина такой собаки живет сегодня, а половина завтра. Они даже встретиться никогда не могут.
     
— Ладно, неинтересно мне всякие сказки слушать, — прервал Алису торговец зверями. — Берете змеюку или нет?
     
— И откуда у вас такое чудо? — спросил профессор Селезнев.
     
— С одной такой дикой планетки, — ответил Ромад Громада. — Там полным-полно всяких вонючих хищников. Поэтому тем, кто послабее, приходится бегать по углам да норкам. Как спасешься? Вот и научилась мелюзга превращаться. Гонится за тобой волк — а ты уже птичка, появился коршун — ты падаешь на землю змеей, а то и в рыбку превратишься. Понял?
     
— Очень интересно, — сказал директор Космозо. — Но как называется планета?
     
— А тебе зачем знать?
     
— Очень просто. Мы же не знаем, обыкновенное ли это животное? А вдруг на своей планете оно охраняется законом? А что, если его нельзя ловить и держать в неволе? Вы можете нам дать слово…
     
— Не могу, и не проси! Никогда никому не даю слова. У меня так мало слов, что страшно подумать — а вдруг самому не хватит?
     
— Ох, и разговорчивый вы, господин Громада, — сказал Селезнев. — И я вам ничуточки не верю.
     
— Ну что ж, — сказал торговец. — Сделка не состоялась. Отвезем зверушку в зоопарк на Сатурне, к профессору Ду Фаню.
     
— Он тоже не возьмет у вас животное без всяких документов, — ответил Алисин папа.
     
— Посмотрим, посмотрим.
     
С этими словами Громада полез под стол.
     
А профессор Селезнев, которому, конечно же, очень хотелось заполучить для Космозо такое удивительное животное, спросил:
     
— Ну а если я все-таки куплю его у вас, что бы вы хотели?
     
— Я хотел бы? — раздался из-под стола голос торговца. — Сто килограммов золота и ружье для подземной охоты.
     
— Странно, — сказал Селезнев. — Ну, допустим, сто килограммов золота мы вам достанем. Но что такое ружье для подземной охоты, я, честное слово, не представляю. И на кого под землей охотиться, мне тоже непонятно.
     
— Под землей, — ответил торговец из-под стола, — есть много разных тварей. И птиц, и летучих мышей, и червяков, и даже насекомых. Но мне нужно охотиться не на них, а на гномов.
     
— На гномов! — возмутилась Алиса. — Вы на них охотитесь, вы в них из ружья хотите стрелять?
     
— А почему бы и не стрелять? — удивился торговец. — Они же не люди!
     
— Может, для вас они не люди, но они же разумные!
     
— Вот и говорите с ними в свое удовольствие, — сказал торговец. — А мне с ними говорить не о чем, я и сам не очень разумный. А вот если гнома подстрелить, то у него обязательно в кармане или под колпаком камешек драгоценный отыщешь.
     
— Нет, — вмешался в разговор Селезнев, — никакого ружья для подземной охоты вы не получите.
     
— А вы зверя не получите!
     
Торговец вылез из-под стола, он держал за хвост розовую змею.
     
Змея покачивалась, как толстая веревка.
     
Он принялся заталкивать змею в карман, змея шипела и пыталась вырваться. Тогда Ромад разозлился и стал стегать змеей себя по сапогу. Змее было больно, и Алиса закричала:
     
— Перестаньте измываться над пресмыкающимся!
     
— Еще надо разобраться, кто тут издевается! — откликнулся торговец.
     
Он хотел засунуть змею в рюкзак, но она неожиданно превратилась в большого зеленого жука с рогами.
     
Жук попытался спрыгнуть на пол, но торговец перехватил его на лету. Жук был скользким, и Ромад Громада его не удержал. Жук страшно загудел, расправил жесткие крылья и рванулся кверху. Но прежде чем улететь, он умудрился проткнуть острым рогом толстую куртку торговца.
     
И тут же из куртки со свистом принялся выходить воздух.
     
Костюм торговца оказался резиновым!
     
Он сжался, съежился и обвис на хозяине.
     
И сам Ромад Громада из громады стал почти карликом — тоненьким, сутуленьким, хроменьким — куда только удаль прежняя девалась?
     
Ах, как он рассердился!
     
Он бегал за жуком по кабинету, подпрыгивал, чтобы до него добраться, грозил ему кулаком и повторял:
     
— А ну, спускайся немедленно! А то доберусь до тебя, пожалеешь, что на свет вывелся!
     
— Послушайте, Ромад, — сказал профессор. — Вы же приехали продать это редчайшее животное. Так решайтесь, продавайте и уходите подобру-поздорову, вы мне надоели.
     
— Вы мне тоже, — признался охотник. — Но я не уйду, пока не поймаю эту мерзкую тварь!
     
И тут зазвонил мобиль торговца. Он поднес трубку к уху. И не заметил, как из кармана на пол выпал черный камень.
     
— Чего? — спросил он. — А ты уверен? Тогда сейчас вернусь, не смей без меня улетать. Догоню — растерзаю.
     
Видно, он очень любит всех терзать, подумала Алиса.
     
Пока торговец с кем-то разговаривал, жук, который медленно ходил по потолку и не сваливался, стал бабочкой. А бабочка принялась уменьшаться.
     
Вот она уже стала размером с обычную земную бабочку.
     
Она вспорхнула и подлетела к форточке.
     
Алиса увидела, что форточка чуть-чуть приоткрыта.
     
Бабочка сложила крылья и стала тонкой, как лист бумаги. Потом она пролезла сквозь щель и вылетела на улицу.
     
Торговец сунул мобиль за пояс и тоже посмотрел на потолок.
     
Никакой бабочки!
     
— Где эта тварь? — грозно спросил он у присутствующих.
     
Никто ему не ответил.
     
— Только что на потолке была бабочка!
     
— Вы ошибаетесь, — сказала Алиса.
     
Снова зазвонил мобиль.
     
— Да иду я, иду! — рявкнул в трубку торговец. — Сейчас доберусь, покажу вам кузькину мать.
     
Он словно забыл о своей добыче. И о камне, который выпал из кармана.
     
Он повернулся и, не попрощавшись, вышел в дверь.
     
Его мелкие злые шажки застучали по лестнице.
     
Когда его и след простыл, директор Селезнев подошел к окну, он хотел его закрыть, но Алиса не дала.
     
— Ты лучше посмотри, — сказала она. — Он улетает, не взяв с собой животное. Что нам делать?
     
— А как нам ее найти?
     
— А ее и искать не надо, — сказала Алиса. — Смотри.
     
Она протянула вперед руку, и из листвы большого дерева, что росло напротив входа в лабораторию, вылетела большая бабочка. Она уверенно села на ладонь Алисе.
     
— Видишь, папа, — сказала Алиса. — Она меня не боится.
     
Профессор Селезнев взял со стола лупу и поднес ее к бабочке.
     
Та расправила крылья, чтобы профессору было удобнее ее рассматривать.
     
— Ах ты, кокетка! — воскликнул профессор. — Знаешь, что красавица, и хочешь, чтобы все об этом знали?
     
— Как жалко, что она не умеет говорить, — сказала Алиса. — Она бы многое нам рассказала.
     
Бабочка поднялась с Алисиной ладони и перелетела на плечо ее папы.
     
— Теперь надо узнать, чем она питается, — сказал Селезнев. — Где предпочитает жить и так далее.
     
Он нажал на кнопку вызова и сообщил всем сотрудникам Космозо:
     
— Кто не занят, прошу ко мне в кабинет. В нашем зоопарке новое поступление. Открытие в биологии.
     
А когда в комнату ворвались младшие, средние и просто молодые сотрудники «Космозо», Селезнев объяснил им, как бабочка попала к ним в гости, и та начала показывать людям, на что она способна.
     
Бабочка превратилась в краба, который бегал по полу, раскачиваясь на длинных членистых ногах, краб стал крысой, которая умудрилась тут же отгрызть каблук у Сенечки, а когда Сенечка закричала: «Ты что делаешь! Мы так не договаривались!» — крыса стала гномиком, который вытащил молоточек и быстренько починил каблук. Все расхохотались, и тогда гномик помахал всем ручкой и стал пушистым котенком.
     
Аплодисментам не было конца. Одна Алиса не аплодировала. У Алисы есть большой жизненный опыт. И этот жизненный опыт подсказывал ей, что не ладно с этим хамелеончиком с неизвестной планеты. Тут таилась загадка, но Алиса не могла понять, в чем загадка, и от этого рассердилась на саму себя.
     
Вскоре оказалось, что Алиса была права.
    
    
     
      
Глава 2. Голубая птицекошка
     
     
Если кто-нибудь из сотрудников Космозо сначала боялся, что новый его обитатель помрет с голоду, он глубоко ошибался. Голубая птицекошка, она же бабочка, он же дикобраз и еще невесть кто, не страдала отсутствием аппетита. Ела что дают.
     
Но с некоторыми тонкостями.
     
Например, когда была бабочкой, то предпочитала мед и нектар, а когда бегала по полу в виде крысы, то грызла кожу, сыр и что придется, а вот когда становилась змеей, требовала живых лягушек или сырые яйца. И больше всего беспокоило профессора Селезнева то, что, если один образ животного наедался до отвала, это совсем не значило, что другой образ тоже накушается. А ведь в сущности все они были одним телом!
     
Ничего подобного. Только крыса кончала грызть сыр, она спешила превратиться в бабочку и начинала кружиться, требовать меда. Насосалась бабочка, тут же превращалась в змею и извивалась в поисках мышки.
     
Селезнев заметил, что все животные, которые хранились в этом существе, значительно располнели, и дело может принять угрожающий характер.
     
Кто-то из них лопнет… и пойдет!
     
Селезнев решил узнать, какой из образов настоящий, самый первый. Другими словами — каким это животное было до того, как начало перевоплощаться.
     
Но долгое время ему ничего не удавалось.
     
Все жрали, жевали, все огрызались, никто его не боялся.
     
Селезнев давно уже загнал во все компьютерные справочники фотографии загадочного животного, но даже в Космонете — главном хранилище всей вселенской информации — о таком животном не было ни слова.
     
— Ну почему! — возмущался профессор. — Почему надо скрывать это животное? Что за тайна с ним связана?
     
Никто не мог ответить.
     
Тут мимо Земли пролетал, спеша из одной экспедиции в другую, знаменитый археолог Громозека, друг Селезневых. Он не мог не заглянуть к ним домой.
     
Все были рады, кроме ворчуна робота Поли, который ходил по квартире и бурчал себе под нос:
     
— На них не напасешься! То салата подавай, то креветок, а то валерьянки. Ну где вы видели, чтобы валерьянку принимали стаканами?
     
Громозека и на самом деле души не чает в валерьянке. Как толстый кот. Хотя Громозека меньше всего похож на толстого кота. Громозека — страшилище. Если бы не его ум и множество ученых степеней, быть бы такому в зоопарке! Посудите сами: похож Громозека на слона, даже вместо носа у него короткий хобот, но ведь вместо рук у него щупальца, а глаз восемь — вокруг головы!
     
За ужином старший Селезнев рассказал Громозеке о прибавлении в «Космозо» и о странном торговце Ромаде Громаде.
     
— Неужели это он! — взревел Громозека. — Я жду не дождусь, когда его поймаю, чтобы уши оторвать!
     
— Он тебе напакостил? — спросил Селезнев.
     
— Еще бы! Нанялся ко мне на раскопки простым рабочим, копал вместе со всеми, а когда сбежал — оказалось, что захватил с собой из камералки массу ценных вещей, которые на жульническом рынке стоят миллионы кредитов.
     
— И поймали?
     
— Нет, не поймали. Да и что толку его ловить через месяц после преступления! Он уже давно все продал.
     
— Тогда тем более меня беспокоит судьба этого животного, — сказал Селезнев. — Может, ты посмотришь фильм? Мы сняли все известные нам превращения этой бабочки.
     
— С удовольствием!
     
Громозека уселся на пол — ведь в доме Селезневых не найти стула, который бы выдержал такой вес!
     
Селезнев включил камеру, и белая стена комнаты превратилась в объемный экран.
     
Громозека прихлебывал из бокала валерьянку и с интересом смотрел документальный фильм из жизни чудесного зверька.
     
— Ах, — гудел он, — какая прелесть! Я такого не видал! Никогда…
     
Тут он замолчал.
     
— Покажи-ка еще раз, — попросил он Селезнева.